Джабарлы Джафар. В 1905 году

   Входит А и к а з.
   Ашот? Сегодня мусульмане готовят нападение. Выведи своих людей на улицу. Оружие? Найдется. (Кладет трубку)
   А й к а з. Сегодня ночью?
   А г а м я н. Да. Сегодня ночью. Ты только не говори там, чтобы свадьба не расстроилась. (Берет трубку). 55-80. Тихон Елисеевич? Ваше превосходительство, если возможно, несколько казаков на наши промысла. На несколько часов, только на несколько часов, пока людей приготовлю. Благодарю, ваше превосходительство. (Бросает трубку). Ты тихонько предупреди Саркиса. А я сейчас вернусь. Надо послать людей на промысла. Да прикройте окна, чтобы с улицы не было видно света...
   А й к а з выходит. Агамян одевается.Входит А р з у м а н.
   Ну, идем, Арзуман. (Уходит.).
   Входят А ц к а з и несколько других. За ними группа гостей с бокалами ь руках.
   К а р а п е т (весело). Да что вы так рано расходитесь?
   А й к а з. Вы не беспокойтесь, господа. Они сейчас вернутся.
   К а р а п е т. Ничего подобного. Постойте, вместе за молодых пить будем, Тут же, на ногах. Дайте вина и позовите невесту.
   А й к а з. Карапет, мы можем пигь и без них. У них важные дела, нельзя задерживать.
   Несколько человек уходят. Входит С о н а, окруженная дамами и
   девушками.
   К а р а п е т. Господа! А где музыканты? Сюда идите. Выпьем стоя за нашего действительного национального героя и за его прекрасную жену, ура!..
   Пьют.
   Г о л о с а. Горько... Пусть танцуют вместе... Карапет. А ну, маэстро, начинай.
   Тарист играет туш.
   А й к а з. Господа! Со своей стороны и от имени невесты я благодарю вас. Я только что окончил кадетский корпус. Сейчас наступило такое время, когда нашему народу нужны люди, умеющие смело драться. Я этому научился, я...
   Вдруг останавливается, со страхом смотрит на дверь, бокал дрожит в его руках. Все поворачиваются к двери, которая медленно открывается. В дверях показывается Б а х ш и с букетом цветов. С криком "ах!" Сона делает шаг
   вперед и останавливается.
   А-а-а, это он... (Идет по направлению к Бахши).
   С о н а (с диким криком бросается к Бахши и, раскрыв руки, загораживает его собой). Нет... Не трогайте его... Я не допущу..
   А й к а з (с подавленным гневом, с деланной улыбкой). Ты... ты... чего так испугалась, Сона?
   С о н а (почти со стоном). Он... ни в чем не виноват...
   К а р а п е т. Да что вы? Кто к нему имеет претензию? На то и женщина, чтобы пустяков бояться. Пришел, пожалуйста, милости просим. Пожалуйста, друг, иди, садись.
   А й к а з (спокойным голосом). Вам что надо?
   Б а х ш и (также спокойно). Я слышал, что сегодня свадьба Соны. Мы -соседи. Я и пришел отдать свой долг. Я пришел... поздравить Сону.
   К а р а п е т. Ай да молодец, братец-мусульманин. Пожалуйста, садись! Присоединяйся к нашей компании.
   А й к а з (сдержанно). Пожалуйста, садитесь.
   К а р а п е т. Ну, вот, садись сюда. И ни о чем не думай. Раз в такой суматохе перешел фронт, значит, смельчак. А за смельчака можно и жизнь отдать. Ну, господин Айказ, продолжайте вашу речь. Вас прервали. Мы вас слушаем.
   А й к а з. Сейчас я больше не хочу говорить. Я скажу потом. Вы продолжайте свое дело.
   К а р а п е т. Уж если так, то, маэстро, играйте что-нибудь. Пусть молодожены танцуют. А ну, начинайте...
   С о н а. Я танцевать не умею.
   К а р а п е т. Ничего подобного. Это не пройдет. Все говорят, что в Карабахе никто лучше Соны не танцует. Давайте... на середину... Маэстро, играй быстрее, пожалуйста.
   С о н а. Да я танцевать не хочу.
   К а р а п е т. Ну, что такое? Так нельзя. Тогда первым я сам протанцую, чтобы вас разохотить... (проходит несколько шагов в танце и снова обращается к Соне). Ну, теперь вставай.
   С о н а. Да ей богу же... я не умею танцевать.
   А й к а з (холодно, криво улыбаясь, подходит к Соне). Сона, вставай.
   Сона покорно встает.
   Играй, маэстро...
   С о н а. Гайк, у меня голова кружится.
   А й к а з. Ничего, ничего. (Что-то вспомнив). А ну-ка постой, постой... Подожди, маэстро. (Быстро подходит к стене, снимает тар, передает Бахши, который все это время сидел задумчиво и напряженно курил). А ну, дорогой, раз уж пришел, так не сиди без дела.
   К а р а п е т. Как, он и играть умеет?
   А й к а з (с неопределенной улыбкой). О-о-о, да еще как! Мелодию Соны никто лучше его не знает.
   К а р а п е т. Ну, тогда дуй по всем швам. Бог сам тебя послал нам... Водки хотите?
   Б а х ш и. Я... не пью...
   К а р а п е т. Ну, так начинай.
   Бахши пробует тар.
   А й к а з. Ну, Сона, иди.
   С о н а. Гайк, я не сумею танцевать. У меня голова кружится.
   А й к а з. Ничего, ничего. Пил я, а у тебя голова закружилась? Ну, дружок, начинай.
   Бахши начинает играть.
   Ах да, эта мелодия с пением! А ну-ка, Карапет, пусть кто-нибудь споет. (Певцу). Маэстро, катайте вы сами.
   П е в е ц. Я вольная была.
   Вылетела из гнезда.
   Прилетела в сад.
   Я молодая была.
   Охотник меня увидел,
   В сердце прицелился.
   И наземь я упала...
   Я молодая была.
   Поют все более быстрым темпом и хлопают в ладоши.
   Эй, ты, солнце,
   Эй, вы, звезды,
   Другу передайте!
   Эй, вы, друзья,
   В дальние края
   К другу прилетайте!..
   Сона танцует нехотя. По ходу музыки она стремится ускорить темп.
   Наплыв на рассказчика.
   С т а р ы й Б а х ш и. Сона танцевала. Чем дальше, тем больше у нее путались мысли. Ее родной очаг, детство, зеленые горы, разноцветные луга и равнины бесконечной лентой проходили перед ее глазами. Бахши смотрел на нежную, гибкую фигуру Соны, глаза его туманились, но он сдерживал себя и молча продолжал играть, Сона вращалась, и вместе с нею вращались в ее глазах и стены, и люди, и все окружающее.
   Наплыв на сцену.
   Сона продолжает танцевать. Все медленнее и медленнее. Она еле
   держится на ногах. Гости быстрым темпом поют под музыку
   и бьют в ладоши.
   Эй, ты, солнце,
   Эй, вы, звезды,
   Другу передайте!
   Эй, вы, друзья,
   Милые друзья,
   Ко мне прилетайте!..
   Вдруг Сона теряет равновесие и тяжелым камнем падает на пол. Все
   взволнованно подбегают к ней. За сценой раздается залп.
   А й к а з (поднимая голову). Началось. Прикройте ставни.
   Наплыв на рассказчика
   С т а р ы й Б а х ш и. Была глубокая ночь. Бахши молча сидел в углу и задумчиво курил. Теперь он ясно представил себе всю глубину трагедии, но противодействовать ей не был в силах. Он не знал даже о том, что ожидает его самого. Жизнь его висела на волоске, но об этом он думал меньше всего. За стенами время от времени раздавались выстрелы, и в комнату проникал отдаленный гул. Вдруг Бахши услышал какой-то шорох в соседней комнате.
   Наплыв на сцену.
   Та же свадебная комната. Свет потушен. В комнату пробиваются лучи из соседней комнаты. Ощупью входит С о н а в ночной сорочке. Скользя рукой по
   стене, подходит к Бахши.
   С о н а. Бахши.
   Б а х ш и (вздрогнув). А... Сона, ты?
   С о н а (шепотом). На. (Дает ему ключ). Скорее уходи.
   Б а х ш и. Потом тебя замучают, Сона... И без того на улице перестрелка. Здесь или там, не все ли равно?
   С о н а. Уходи, и ни слова.
   Б а х ш и. Хорошо, Сона.
   Берет ключ, тихо пробирается из комнаты. Сона стоит, прислонясь к
   стене. Долгое молчание. Сона поворачивается уходить. Перед ней
   скользит тень. Не выдержав, Сона вскрикивает от страха.
   Э й в а з. Не бойся, Сона, это я. Где Бахши? Мне передали, что он здесь, и я зашел за ним. С о н а. Я ему отдала ключ. Он ушел.
   За сценой поднимается шум. Айказ с криком бросается в комнату,
   зажигает свет.
   А й к а з. Эй, кто здесь? Сона?..
   Э й в а з. Это я.
   А й к а з. Эйваз?.. Это ты? Ты что тут делаешь?
   Э й в а з (с насмешливой улыбкой). Что я тут делаю? Национальный герой! Нация на улице, под дождем, на мостовой, в окопах. Убивают. Умирают. А ты спишь дома. Национальный герой!..
   А й к а з (осматриваясь по сторонам). Где же он? Куда он ушел? Сона, говори, куда он ушел?
   Э й в а з. Я его освободил.
   А й к а з. По какому праву ты распоряжаешься в моем доме?
   Э й в а з (резко). По какому праву? Вот смотри. (Быстрым движением распахивает ставни; комната озаряется светом от далеких пожаров). Смотри, дома горят, промысла горят, строения рушатся. Город окутан пламенем, дымом и туманом. Пулеметы, карабины, винтовки неумолчно трещат. Небо сверкает в огне, по земле течет кровь. И кто же в этом огне? Голодная, бездомная, бесправная масса. Они продают последнее одеяло, чтобы купить патроны. И против кого? Против родного брата. Ради чего и ради кого? Ради вас! Чтобы сохранить вам ваши промысла, ваши дома, чтобы уберечь ваш сладкий сон. Все эти жертвы ради сладко спящих в своих пышных постелях Агамовых, ради играющих у генерал-губернатора в карты Саламовых.
   А й к а з. Вы бросили его из огня да в полымя. Я хотел поберечь его, чтобы потом освободить. Я гостей не убиваю. И за эту кровь я не ответственен. Людей в окопы послал не я. Нападение устроили мусульмане.
   Э й в а з. В окопы послал не ты, но окопы создал ты, твой отец, ваша классовая природа, прикрывающий вас под своими крыльями двуглавый орел.
   А й к а з. Они защищают свою национальную честь.
   Э й в а з. Нет, они защищают ваши деньги.
   А й к а з. Ты - изменник.
   Э й в а з. Я не изменник. Я враг, враг - вам, вашим промыслам, вашей природе, вашим церквам и мечетям, и враг зловещему империалистическому орлу о двух головах. Ты не один, с тобой бы я легко справился...
   А й к а з. Я, Асриян, не мертвая муха. Враг врага встречает с оружием в руках.
   Вытаскивает из кобуры револьвер. Эйваз направляет в него дуло
   револьвера.
   Сона (бросаясь между ними). Умоляю вас, не делайте этого...
   Э й в а з. Остановись, назад...
   Выстрел с улицы разбивает стекло.
   Прикройте ставни. Пуля с вашими деньгами считаться не будет.
   КАРТИНА ТРИНАДЦАТАЯ
   Баррикада на одной из улиц.
   Два врага лицом к лицу.
   А р м я н и н. Эй, сумасшедший мусульманин! Не лезь вперед, не то, клянусь богом, так шлепну, что разорвешься, как бурдюк.
   Т ю р о к. Не болтай глупостей, дурак. Клянусь святым имамом, твоих детей оставлю сиротами. А ну, высунь только голову, если ты настоящий мужчина, я тебе лоб пропечатаю.
   А р м я н и н. Слушай, Ишхан. Веди ребят обходом и захвати этого собачьего сына, мусульманина.
   Т ю р о к. Клянусь святым имамом, наступай хоть с ротой, ни на шаг не сдвинусь, как цыплят, вас всех перестреляю. Недаром я - карабахец. Хочешь, выходи один на один, я такой фонарь тебе наставлю, что всю жизнь помнить будешь.
   А р м я н и н. Пожалуйста, выходи. А кто не выйдет?
   Т ю р о к. Не-е-ет, брат, не проведешь!.. Сижу себе спокойно, в безопасности, в руках винтовка, на груди полный патронташ, и в ус себе не дую. Пусть вся Россия идет, с места не тронусь.
   А р м я н и н. Погоди, безумец, как послушаю тебя, видать, и ты вроде меня немного насчет ума богом обижен. Скажи-ка, ты из каких карабахцев будешь?
   Т ю р о к. А ты кого знаешь?
   А р м я н и н. За Евлахом я всех карабахцев знаю.
   Т ю р о к. Уста Мухана знаешь?
   А р м я н и н. Какого, музыканта Мухана? Да я весь его род знаю.
   Т ю р о к. Слушай, приятель, поговори-ка еще немного, сделай милость!..
   А р м я н и н. Знаешь что? Я и сам хотел просить тебя о том же. Что-то голос твой, кажется, мне знаком.
   Т ю р о к. Знаешь, друг, покажи-ка чуток свою голову.
   А р м я н и н. Нет, брат, шутки эти брось. Это не пройдет.
   Т ю р о к. Да ей богу же, не буду стрелять. Клянусь святым имамом, не буду.
   А р м я н и н. Нет, брат, и не проси. Ни за что. Раз на то пошло, сам высунь чуточку голову. Клянусь богом, не убью.
   Т ю р о к. Да ведь у меня же глаза острее, чем у тебя. Хочешь, брошу ружье. На! (Бросает ружье). Не веришь, вот мои руки. (Поднимает руки).
   А р м я н и н. Нет, приятель. Не уговаривай. Ничего не выйдет.
   Т ю р о к. Послушай, из какой ты деревни?
   А р м я н и н. Из Аданлара.
   Т ю р о к. Да ведь и я оттуда. А ты Аллаверди Кахраман-оглы знаешь?
   А р м я н и н. Какого Аллаверди? (Высовывает голову). Да я сам и есть Аллаверди.
   Т ю р о к. Ты-Аллаверди? (Приподнимается).
   А л л а в е р д и. Ай, Имамверди! Это ты! Фу ты черт, сумасшедший мусульманин.
   Бегут навстречу друг к другу, обнимаются.
   И здорово же ты напугал меня. Со страху еле держался. Когда приехал? Как дети? Как Гюльсун-баджи?
   И м а м в е р д и. Слава богу, все живы и здоровы. А как Набат-баджи поживает?
   А л л а в е р д и. Спасибо. Ничего себе. Слушай, Имамверди, а куда ты ружье положил?
   И м а м в е р д и. А дьявол его знает, увидел тебя, от радости и не знаю, куда бросил. Откровенно говоря, и ружье-то не особенно важное. Затвор не действует. У меня раньше было набивное ружье с пистонами, допотопное. А после вот это нашел, и то патронов не имею. Послушай, Аллаверди, дай-ка, пожалуйста, несколько патронов.
   А л л а в е р д и. Да и у меня их немного. Но тебе, так и быть, четыре штуки отдам. Только, ради бога, не стреляй в эту сторону. Натворили, сукины дети, такое, что и сказать нельзя. Сколько народу понапрасну гибнет. Постой, а ведь ты говорил, что у тебя полный патронташ...
   И м а м в е р д и. Какого черта, патронташ. Я нарочно пугал тебя. Слушай, Аллаверди, мы-то сидим себе здесь, а вдруг этот Ишхан или какой еще там мошенник из твоих придет да поймает нас.
   А л л а в е р д и. Да какой там Ишхан! Я тоже нарочно пугал тебя, чтобы ты убежал. А то я - один.
   И м а м в е р д и. Даю тебе честное слово, заговори ты чуть погромче да построже, я бы уж не выдержал...
   А л л а в е р д и . Положим, я сам раньше тебя бежать собирался. Послушай, чего это ты вылез вперед, а?
   И м а м в е р д и . А как же? Ты хотел бы, чтобы Карабах отстал от прочих. А сам ты чего вперед всех полез?
   А л л а в е р д и . Почему я знаю. Ведь я тоже карабахец, такой же дурак, как и ты.
   И м а м в е р д и. А что слышно об Эйвазе? Я никак не найду своего Бахши.
   А л л а в е р д и. Ну, с Эйвазом история длинная. Жив ли, умер ли, ничего не известно. А знаешь, я здорово проголодался.
   И м а м в е р д и. Да я сам, Аллаверди, прямо умираю с голоду, аж в животе урчит.
   А л л а в е р д и. А ну, постой-ка, у меня, кажется, в кармане кое-что имеется. Я ведь дочку замуж выдал. Сегодня была свадьба.
   И м а м в е р д и. Дочку выдал? Ну, поздравляю. За кого же?
   А л л а в е р д и. И не спрашивай, Имамверди. Такую совершил глупость, что и на деда, и на прадеда хватит. Ну, дело конченое. И вот, слышу, на улице суматоха. В кухне было полкурицы и немного свинины. Я их скорее в карман и выбежал...
   И м а м в е р д и . Ну, свинину кушай сам, а курицу вали сюда.
   А л л а в е р д и. Черт бы побрал их, проклятых! Что сделали с бедным народом.
   И м а м в е р д и. Правда, Аллаверди, какой умница эту глупость выдумал, а?
   А л л а в е р д и. А черт его знает, разве их поймешь? И зачем было нам с тобой в эту драку впутываться!
   И м а м в е р д и. Зря только бедный люд гибнет.
   Издали слышен чей-то голос.
   Г о л о с. Эй, кто там?
   А л л а в е р д и. Я... Я... черт возьми, куда ружье пропало?
   И м а м в е р д и. Да ну, садись. Это или армянин, или мусульманин. Если окажется армянин, ты не допустишь, если мусульманин-я. А не то, вдвоем его изобьем.
   Г о л о с. Не двигайтесь с места! Как звать?
   А л л а в е р д и. Аллаверди Кахраман-оглы Асриян.
   Г о л о с. А-а-а, дядя Аллаверди, это - ты?
   А л л а в е р д и. Я, я... Имамверди, это, оказывается, мой знакомый. Проходи за мной. А ты кто будешь, приятель?
   Г о л о с. Я - Арам.
   А л л а в е р д и. Ах, это ты, Арам?
   А р а м. Я. Только что на той улице я заметил какую-то тень. Издали мне показалось, что это Бахши. Он шел тихо и рассеянно. Побежал за ним, но не мог догнать и потерял из виду. Странный какой-то. Бедняга, как бы не застрял в этой части и не попал кому-нибудь в руки.
   И м а м в е р д и (выходит). Слушай, Арам, а куда он шел?
   А р а м . Дядя Имамверди, это ты здесь? Какими судьбами вы встретились?.. Да я его недалеко отсюда встретил. Но, думаю, что это не Бахши. Только походкой он напоминал Бахши.
   А л л а в е р д и. Разве в такое смутное время можно ходить к этим сукиным детям?
   И м а м в е р д и. Слушай, Арам, мошенник ты этакий, что ты забыл про бедную старуху и денег ей не посылаешь? Осталась в деревне голодная. Недавно я набрал кое-как полпуда пшеницы, да отдал ей. Она примешала еще ячменя и испекла хлеб.
   А р а м. Ей-богу, дядя Имамверди, все это время я был безработным. Только недавно начал работать, а тут эти сволочи затеяли смуту и обрекли всех на погибель!..
   Неожиданно раздается залп. Арам хватается за револьвер. Аллаверди
   падает. Имамверди ложится.
   И м а м в е р д и. Ах ты проклятый! Убили человека. Арам. Ложитесь на землю. Идут, кажется.
   А л л а в е р д и (умирает). Стреляли казаки...
   КАРТИНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
   Кабинет генерал-губернатора.
   Губернатор за столом что-то пишет. Полицеймейстер стоит перед ним.
   Губернатор (не поднимая головы). Кто это организовал?
   Полицеймейстер. Интернациональная революционная организация, ваше превосходительство.
   Губернатор (не поднимая головы). Революционная организация? А что она организовала?
   Полицеймейстер. Интернациональную мирную комиссию, ваше превосходительство.
   Губернатор. Ну и что же?
   Полицеймейстер. Ходили с белыми флагами и пытались приостановить резню.
   Губернатор. Они этого не сумеют. Чем же кончилось?
   Полицеймейстер. С обеих сторон взяли их под обстрел. Убиты один грузин и два мусульманина. Ранен в руку и сам Володин.
   Губернатор. А-а, значит и Володин ходил?
   Полицеймейстер. Так точно, ваше превосходительство... Но они дерутся с таким азартом, что кажется даже мы сами не сумеем остановить их, если захотим.
   Губернатор. Кровь в них кавказская, поручик, южная. Началась резня, и уж никакая сила ее не остановит.
   Полицеймейстер. Но это же ужас, ваше превосходительство.
   Губернатор. Эх, поручик! Милосердие в политике не более, как трусость. Да, это ужас. Да, это ужас. Но ужас, который спасет от гибели вашу и мою жизнь и трон императора. Понимаете?
   Полицеймейстер. Так точно, ваше превосходительство, понимаю.
   Губернатор. Идите, поручик. Мое приказание должно быть исполнено немедленно. И поручите там, чтобы ко мне сегодня никого не впускали. Я занят. Но люди, отправляемые в Карабах и в другие места, предварительно должны побывать у меня.
   Полицеймейстер. Резня должна продолжаться и сегодня, ваше превосходительство?
   Губернатор. Будет продолжаться. Торопиться незачем. В случае надобности казаки должны будут поддержать...
   Полицеймейстер. Кого, ваше превосходительство?
   Губернатор. Кого? Никого, обе стороны... Как только немного стихнет, надо, чтобы казаки подогрели. У кого не хватит патронов, не жалеть, выдавать. Стоимость их будет оплачена ими самими.
   Полицеймейстер. Но относительно революционной организации в приказе ничего не сказано, ваше превосходительство.
   Губернатор. Это я вам потом скажу, поручик, через два часа. Ну, поручик, идите.
   Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. (Выходит).
   Губернатор один. Что-то пишет.
   (Возвращаясь). Простите, ваше превосходительство, пришли иностранцы.
   Губернатор. Иностранцы?
   Полицеймейстер. Так точно, ваше превосходительство. Англичане, французы, немцы... Они протестуют.
   Губернатор. Протестуют? Вы им передайте, поручик, что мы - в своей стране. Российская империя в чьей-либо опеке не нуждается. Пусть они протестуют в Индии, в Африке, в Китае, в Египте и в других своих колониях. Мы идем по их же стопам, пользуемся их же методом: разделяй и властвуй! Это лозунг всех современных правительств, желающих господствовать. Если в этом есть преступление, то научили нас они, мы только ученики.
   Полицеймейстер. Простите, ваше превосходительство, они не против резни протестуют. Они просят указать место, где им можно было бы укрыться. Протестуют же они против того, что мы не даем им свидания с вашим превосходительством.
   Губернатор. Пусть каждый идет в свое консульство и выжидает там окончания событий. У меня нет времени для разговоров с ними. Идите, поручик.
   Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. (Уходит).
   Звонит телефон.
   Губернатор (берет трубку). Слушаю. Саламов? Да, здравствуйте. Такие вещи по телефону не говорят, Амир-Аслан-бек. Промысла сжигают? Это уж не мое дело, господин Саламов. У вас есть руки, у них промыслы. Патроны? А... это можно, устроим.
   Полицеймейстер (входя). Простите, ваше превосходительство.
   Губернатор (недовольно). Вы все выходите и возвращаетесь, поручик.
   Полицеймейстер. Простите, ваше превосходительство, пришли рабочие представители, хотят видеть ваше превосходительство.
   Губернатор. Я же сказал вам, что сегодня никого принимать не буду.
   Полицеймейстер. Так точно, ваше превосходительство. Но он сам тоже пришел.
   Губернатор (встает). Володин? Сам?
   Полицеймейстер. Так точно, ваше превосходительство. Володин сам.
   Губернатор. А кто еще с ним?
   Полицеймейстер. Грузины, мусульмане, армяне, русские. Из всех наций.
   Губернатор (лукаво улыбаясь). Это - растерянность, поручик. Он рискует своей жизнью. Но он смелее, чем я представлял. Пусть товарищи его подождут, а его впустите. Оставайтесь и вы там и ждите моего приказа. Да, чтобы не забыть. Надо выдать мусульманам немного патронов.
   Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. (Выходит).
   Входит Володин.
   Губернатор. А-а, господин Володин. Наконец-то нам посчастливилось видеть вас. Видно, судьба еще не совсем от нас отвернулась. Пожалуйста, садитесь. Ведь вы словно сказочный герой. Везде о вас говорят, а самих нигде не видно. Имя есть, а самого нет! Кажется... и бог такой же? Хе-хе-хе...
   В о л о д и н. У нас, генерал, ни для шуток, ни для комплиментов нет времени. Мы пришли по делу. Прошу распорядиться впустить и моих товарищей.
   Губернатор. Нет, господин Володин, я давно хотел вас видеть. Не дипломатия ли так вас захватила, что никак мне не удавалось заполучить вас? Наконец-то исполнилось мое желание, и я хочу говорить с вами наедине и откровенно. Дипломатия вещь не всегда хорошая. Она отнимает все время, вот и теперь вы торопитесь...
   В о л о д и н. Я - не дипломат, я - рабочий...
   Губернатор. Оно, на словах, конечно. Но мы слышали, что обычно рабочие бьют молотом, тащат столбы, а вы, слава богу, не из тех и не из других.
   В о л о д и н. Столбов я натаскал много.
   Губернатор. Только в Сибири, на каторге?
   В о л о д и н. И еще под плетью генерал-губернатора.
   Губернатор. Оказывается, Володин, вы дипломат не блестящий. Политика, это - шахматная игра. Вы подряд наступаете на короля, объявляя шах, но получаете мат.
   В о л о д и н. Игра еще не кончена.
   Губернатор. Для нас она уже кончена. Вы получили мат. Человек политики должен быть хладнокровен. Ваш приход сюда показывает, что вы побеждены. Вы ставите на карту свою жизнь, потому что вы проиграли и вам больше ничего не остается.
   В о л о д и н. Снявши голову, по волосам не плачут.
   Губернатор. Ого, но вы ведь не просто волосы. Вы - голова. И ваш конец есть конец игры.
   В о л о д и н. Игру веду не я, а масса, жизнь, история.
   Губернатор. Но во главе-то стоите вы!
   В о л о д и н. Генерал, вы путаете вопрос, я бы просил...
   Губернатор. Мне ваша просьба известна.
   В о л о д и н. У нас не просьба. У нас требование. Мы требуем остановить эту братоубийственную резню.
   Губернатор. Не потому ли, что она расстраивает ваши мятежные планы?
   В о л о д и н. Почему вы разъединяете эти братские нации и натравливаете их друг на друга. Вы хотите, чтобы они уничтожили друг друга?
   Губернатор. А как бы вам хотелось? Не прикажете ли вы объединить два диких народа, чтобы они под вашим руководством уничтожили нас, родных сынов России.
   В о л о д и н . Это-преступление!
   Губернатор. Во всяком случае не большее преступление, чем поднимать мятеж против трона его императорского величества и расшатывать основы Российской империи.
   В о л о д и н. За трон и основы России они не ответственны. Они в своем доме и вас сюда не звали. Вы насильственно навязались им и теперь затягиваете петлю на их шее. Почему вы им не даете жить так, как они хотят? Что вам от них надо? Зачем вы пришли сюда?
   Губернатор. Они, я думаю, и вас не звали, зачем же вы пришли?
   В о л о д и н. Я пришел трудиться, я пришел за куском хлеба.
   Губернатор. А я пришел защищать вас.
   В о л о д и н. В вашей защите мы не нуждаемся. Мы принесли сюда свой труд, а вы свои штыки, свои виселицы.
   Губернатор. Володин, без штыка они вам хлеба не дадут.
   В о л о д и н. Мне не нужно хлеба, замешанного на крови.
   Губернатор. Да я не о вас забочусь. Я солдат моей империи, которая хочет водрузить свое знамя на Бендер-Бушире и на берегах Босфора. А этот путь не одеколоном поливать надо, конечно. Его надо пробить штыком, а продукция штыка - это кровь и кости.
   В о л о д и н. Так могут думать только палачи. Кто ответственен за эти горящие дома, за эту потоком льющуюся братскую кровь?
   Губернатор. Ну, снявши голову, по волосам ведь не плачут, не так ли?
   В о л о д и н. Они, генерал, не волосы. Это - люди, кровь их человеческая, братская кровь!
   Губернатор. Они братья только вам и изменникам родины. А мне они враги. Политика не знает жалости. Не уничтожь я их, уничтожат меня.
   В о л о д и н. Генерал, мы решительно требуем прекращения этой кровавой бойни.
   Губернатор. Ее не мы создала, и не нам ее прекращать.
   В о л о д и н. Нет, ее создали вы.
   Губернатор. Пожалуйста, попробуйте прекратить; мы создали, а вы прекратите.
   В о л о д и н. Мы прекратим, генерал, но это обойдется вам дороже.
   Губернатор. Прекращайте!.. Гм, а что с вашей рукой?
   В о л о д и н. Это не имеет отношения к нашему разговору.
   Губернатор. Я все знаю, Володин. Выходить к этим дикарям с белыми флагами могут только потерявшие голову дураки. Ведь у них лишь один бог пулемет. Если бы им удалось объединиться, я вынужден был бы подставить под их пули головы родных сынов империи. А теперь пусть сами расхлебывают. Наша хата с краю. Нам не жалко, лошади чужие, и хомут не свой...