Страница:
Нахлебники поползли к арахноиду: словно сама паутина ожила и пришла в движение.
Боба Фетт неторопливо наклонил голову в равнодушном кивке.
— Ты на нем разоришься.
Сквозь небольшое отверстие в стене, сплетенной из паутины, за отлетающим кораблем следил темно-лиловый глаз с узкой полоской вертикального зрачка. «Раб-1» разогнался до скорости гиперпространственного прыжка и исчез из виду.
— Ваше высочество…
Один из придатков Куд'ара Муб'ата нерешительно переминался с лапки на лапку на пороге, но затем все же собрался с силами, подобрался поближе и подергал за подол затканного узорами тяжелого балахона, в который кутался гость.
— Ваш хозяин теперь желает вас видеть.
Принц Ксизор отвернулся от иллюминатора, обратил холодный змеиный взгляд на трясущегося нахлебника Может быть, если раздавить трясущееся существо каблуком, то волна боли через нервные окончания докатится до арахноида? Прямо в его плоскую хитиновую голову. Стоит попробовать. Принца всегда интересовали новые способы вселения страха в сердца различных обитателей Галактики. Когданибудь, вынес решение фаллиен. Не сейчас.
— Скажи своему хозяину, — мягко, без тени угрозы произнес Ксизор, — что я скоро буду.
Он нашел арахноида в центральной камере гнезда; Куд'ар Муб'ат примащивал объемистое брюхо на подушки.
— Ах, мой высокочтимый принц! — радостно воскликнул сборщик.
Ксизор сделал мысленную заметку: арахноид даже не подумал сменить интонацию и формулировку, не делая различия между всесильным главой «Черного солнца» наследным принцем и только что улетевшим грязным поденщиком.
— Я так надеялся, что вы не испытывали никаких неудобств в моем жалком жилище? Велики мои смятение и стыд, что я вынудил столь уважаемого гостя…
— Было вполне удобно, — оборвал излияния Ксизор. — Не мучай себя. Меня не всегда окружает роскошь дворца Императора. Бывают времена… — уголки зеленоватых губ приподнялись в полуулыбке. -… когда места моего обитания, как и собеседники, гораздо менее приятного свойства.
— Ах, — арахноид мелко затряс головой. — Даже так!
Сборщик и не подумал обидеться или выразить вслух возмущение словами и поведением высокородного гостя. Два слова — «Черное солнце» — были запретны даже в таком уединенном месте, как дрейфующее меж звезд гнездо. Ксизор очень просто хранил тайну своего двойственного положения в обществе. Он молчал о нем сам и обеспечивал гарантированное стремление окружающих не болтать языками зазря. В одной вселенной фаллиен был верным слугой Императора Палпатина; в теневом ее отражении — главой преступной организации, чье влияние выходило далеко за границы Империи.
— Он согласился, — Ксизор произнес эту фразу не как вопрос, а как утверждение.
— Разумеется, согласился! — Куд'ар Муб'ат поерзал на подушках, зашипел сжатый воздух, неприятно напомнивший фаллиену о дыхательной маске из черного металла. — Боба Фетт — рассудительное существо, в точности как его отец. В своем понимании. Очень деловитый, и я нахожу эту черту его характера на редкость очаровательной.
— Когда ты говоришь «деловитый», — заметил принц Ксизор, — мне слышится «покупаемый».
— А разве есть другое определение? — удивился Куд'ар Муб'ат с невинным видом. — Мой дорогой друг, мы все деловитые. Нас всех можно купить.
— Говори за себя, — полуулыбка превратилась в пренебрежительную усмешку. — Я предпочитаю быть покупателем.
— Ах, а я в свою очередь таю от восторга, что могу предложить вам желанный товар! — вскричал арахноид, поудобнее устраиваясь на лежанке. — Надеюсь, что ваш великий замысел, в котором мне выпало счастье сыграть крохотную, хотя и значительную роль, будет воплощен именно так, как вы ожидаете, чтобы я смог насладиться плодами вашей безупречной и ни с чем не сравнимой мудрости.
— Так и будет, — согласился принц Ксизор, — если ты сыграешь второй акт так же хорошо, как и первый.
Бобу Фетта ты одурачил.
— Вы мне льстите! Мои актерские таланты огорчительно ничтожны, но, видимо, даже их хватило.
Сборщик не стал говорить, сколько сил ушло на подготовку ловушки, в которую только что попался тот, кто привык ловить других, просто потому, что один из придатков был безмозглым существом, которое умело только передавать чужие слова и все это время висело и нашептывало на ухо Темному принцу все, что произносилось арахноидом и Бобой Феттом. Куд'ар Муб'ат был доволен. Охотник ничего не подозревал, но нити, слишком тонкие, чтобы заметить их невооруженным глазом, опутали его ботинки и тащили в ловушку, из которой не было выхода.
Ксизор чуть было даже не пожалел охотника за головами. Фаллиены славились еще более холодной кровью, чем трандошаны, поэтому не были склонны испытывать жалость, но сейчас нечто похожие шевелилось у принца в груди. Действовал ли он во славу Императора или преследовал цели «Черного солнца», Ксизор манипулировал всеми, кто мог ему пригодится, и выказывал при этом не больше эмоций, чем при расстановке фигурок на игровой доске. Живые существа тоже нужно было поставить на нужное место, передвигать их по определенным правилам, жертвовать ими, если того требует стратегия. И все-таки…
Ксизор подумал, что Фетт по меньшей мере достоин уважения. Он подозревал, что если когда-нибудь доведется заглянуть за темный визор мандалорского шлема, то встретит он там взгляд такой же безжалостный и лишенный сантиментов, как и его собственный. Фетт будет драться за свою жизнь. И драться будет изо всех сил.
Но в этом частично и состояла ловушка. Жестокая ирония (Ксизору очень нравились подобные повороты) заключалась в том, что на гибель Бобу Фетта обрекал его собственный неукротимый норов. Все, что раньше сохраняло охотнику жизнь, теперь принесет только смерть.
Плохо, подумал принц Ксизор. В другой игре охотник был бы полезен. Только великий игрок может позволить себе пожертвовать фигуру такого значения. Жаль терять одного из самых умелых охотников и убийц.
— Прошу прощения за мое неуклюжее вмешательство, — ворвался в размышления фаллиена пронзительный голос, — но необходимо позаботиться о небольшом, ну, совершенно крошечном дельце!
Чтобы гарантировать успех вашего предприятия, которое, как всегда, блистательно и…
— Конечно, — Ксизор без интереса разглядывал хозяина гнезда, восседавшего на груде живых подушек. — Ты хочешь денег.
— Только чтобы сохранить наши отношения… более формальными, — поспешно добавил арахноид, делая одной из конечностей приглашающий жест. — Убежден, что в вашем лице встречу понимание проблемы.
— Ну разумеется, — принц наблюдал, как к ним со всех ног спешит Бланкавизо; интересы Куд'ара Муб'ата никогда не шли дальше финансов. — Мы столько времени ведем друг с другом дела, что напоминание излишне.
Через несколько минут, когда была закончена передача денег, крошкабухгалтер развернул к своему прародителю бусинки глазок.
— На счету его высочества на данный момент нет задолженностей. По условиям соглашения окончательная сумма будет выплачена после удовлетворительного разрешения ситуации с Гильдией охотников за головами.
Счетовод приветственно помахал принцу лапкой и вернулся на свой насест.
— Дела шли хорошо, — сказал ему фаллиен. — До сих пор.
Он уже вызвал «Мегеру», что ждала его в тени одной из лун ближайшей планетной системы.
— И надеюсь, что так будет впредь.
— А уж я как надеюсь! — широким движением конечности Куд'ар Муб'ат отослал многочисленных нахлебников готовить «ангар», где еще не успели убрать после того, как улетел «Раб-1», оставив своего недавнего пассажира в самой темной камере гнезда. — Вам нечего опасаться, ваше высочество.
Ксизор знал, что как только он улетит отсюда, арахноид свяжется с хаттами, чтобы вручить им добычу охотника и забрать причитающуюся плату.
— Все будет хорошо… — Принц шагал по коридору, пригибаясь и проклиная тесноту, а голос сборщика верещал ему в спину. Ксизор уже решил, что как только вернется ко двору Императора, то непременно проведет несколько успокаивающих часов, слушая сладостное пение принадлежащей ему труппы с Фаллиена, чтобы в ушах перестало звенеть от назойливого, рвущего перепонки визга.
— Что за дурак, — пробормотал Куд'ар Муб'ат с сумрачным удовлетворением.
Он не стал уточнять, кого именно имел в виду, принца Ксизора или Фетта. Определение могло относиться к обоим Оба сейчас находились в гиперпространстве, каждый спешил навстречу собственной цели: охотник — на рандеву с презираемой им Гильдией, принц Ксизор — к темным коридорам императорской власти. Ни один не подозревал, во что впутался. Паутина, оплетающая их, была высшего качества. Они не знают, думал Куд'ар Муб'ат. Он предпочитал именно такое положение дел.
Арахноид задумчиво погладил малыша-счетовода по панцирю.
— Скоро, — пообещал нахлебнику сборщик. — Очень скоро у нас будет столько кредиток, что даже ты устанешь их пересчитывать.
Насколько ему было известно, истинную власть приносит богатство, а уж его-то арахноид не собирался выпускать из лап. Только маньяки вроде Палпатина и его сумрачного подручного ценят страх и преклонение всех, кто готов лизать им сапоги. Принц Ксизор тоже жаждет причаститься к такой власти, а преступные подчиненные из «Черного солнца» даже не подозревают, на что засматривается их амбициозный главарь. Некоторые ловушки сплетаются для того, чтобы добыча рассталась в них с жизнью.
— Хорошо, — обрадрванно чирикнул Бланкавизо и жадно потер клешни в предвкушении. — Ваши счета в порядке.
Что-то в успокаивающем ответе нахлебника насторожило Куд'ара Муб'ата. Этот придаток арахноид исторг довольно давно и сделал самым полезным обитателем паутины. Плоть от плоти моей, размышлял сборщик.
Шелк от моего шелка. А также часть его мозга: арахноид смотрел в точно такие же, как у него самого, фасеточные глаза маленького бухгалтера и видел крохотную копию себя самого. Интересно, открыл ли нахлебник для себя радость и жадность? Очень верный вопрос. Надо будет повнимательнее присмотреться к придатку. Жадность — эмоция высшего порядка. Может быть, самая важная из всех. Когда Куд'ар Муб'ат почувствует ее в маленьком верном нахлебнике, наступит время для смерти и пиршества. Арахноид совсем не хотел окончить жизнь, подобно собственному прародителю. Тот, помнится, стал роскошным ужином.
Сборщик проводил взглядом множества глаз удаляющегося бухгалтера. Надеюсь, у меня есть еще время…
Сейчас дела шли довольно сложно, а на воспитание нового счетовода нужно время, которым Куд'ар Муб'ат попросту не располагал.
Арахноид решил проанализировать вопрос чуть попозже. Он закрыл несколько глаз и погрузился в благостное обдумывание нового прибавления в паутине.
После каждого выполненного заказа наступало время уборки. «Раб-1» — птичка рабочая, а не прогулочная яхта для бесцельного времяпрепровождения среди звезд. При всем при том Боба Фетт предпочитал держать свой 77 корабль в чистоте. Внешний антураж его не интересовал. Ему никогда не приходило в голову подлатать царапины и вмятины на обшивке. Это были знаки отличия, напоминания о встречах, которые ему удалось пережить, а кому-то — нет. Но будущее выживание, как правило, зависело от того, сумеет он или нет вовремя дотянуться до системы управления огнем и не будет ли клавиатура заляпана грязью или запекшейся кровью.
Кроме того, я просто не выдержу вони… Некоторое время он хмуро поразмышлял об этом, потом крепче сжал кулак. Мыльная антисептическая жидкость капала в ведро. Все-таки было нечто тошнотворное в запахе ужаса, впитавшемся в металл клеток. При всем своем обширном опыте в области ароматов — от кислотных испарений с болотистых островов Андоана до терпких благоуханий ослепительных водоворотов системы Виннакс, — молекулы, сигнализирующие о панике и отчаянии, Фетт находил самыми чужеродными. Какой бы орган ни вырабатывал страх, в его организме он отсутствовал. Не с рождения, разумеется, ни одно разумное создание не появляется на свет без способности ощущать страх, а просто потому, что он удалил у себя эту способность — усилием острой, как вибробритва, воли. Древние мандалоры, чьи боевые доспехи он носил, были настолько холоднобезжалостны, что легенды об этом рассказывали по всей Галактике вновь и вновь. Давным-давно, когда он впервые увидел их пустые шлемы, останки ужаса прошлых веков, то разглядел во взгляде узких непроницаемых щелей визора отражение собственного будущего — образ несущего смерть существа, которым он станет.
Менее, чем человек… Фетт вымыл прутья решетки, за которой сидел последний пленник. Вот чем занимается страх — трансформирует тех, кто позволяет ему проникнуть в сердце. Тварь в клетке, носившая имя Нил Посон-дум, к тому времени, как Фетт доставил ее к заказчику, стала болтливым, бездумно торгующимся животным. Страх смерти и боли, которые хатты обожали вызывать у объектов своего возмездия, поглотил все человеческое в маленьком счетоводе.
Фетту на ум пришла настолько необычная мысль, что он удержал ее и тщательно рассмотрел со всех сторон, словно драгоценный геринанский звездный камень. Наверное… я становлюсь более человечным, чем положено быть человеку. Избавленным от прогнивших и порченых особенностей своего вида. Пропитанная антисептиком губка в его ладони вновь прошлась по холодным металлическим прутьям, не оставляя за собой и живой заразы. У древних мандалорских воинов были свои тайны, умершие вместе с ними. А у меня — свои.
Фетт сунул губку в ведро. Можно было скинуть уборку на дроидов, но он предпочитал делать ее самостоятельно. Процесс настраивал на размышления.
Мыльная жидкость закапала с закованного в металл локтя, когда Фетт глянул на вмонтированную в наручь портативную деку, связанную с рубкой «Раба-1». Скоро рандеву с передовой базой Гильдии охотников. Он был готов — еще не было случая, чтобы он не был готов, — и он всегда сожалел о неопределенности коротких отрывков безвременья, успокоения и мира, что наступали между контрактами. Другим разумным созданиям позволено наслаждаться долгим отдыхом, последним покоем, что приходит со смертью. Иногда он завидовал им.
Фетт отпер опустевшую клетку и вошел внутрь. Запах страха почти выветрился, но фильтры шлема еще ловили его. Посондум не оставил после себя особого беспорядка, за что ему, конечно, большое спасибо; некоторая добыча позволяла страху утащить себя далеко за ту грань, где кончается управление физиологическими функциями.
Хотя пол клетки был исцарапан. Свежие царапины ярко выделялись на темном пластоидном покрытии палубы. Чем это он его? Фетт всегда тщательно избавлял добычу от острых колющих и режущих предметов, чтобы пленник не поранил себя. Некоторые встрече с заказчиком предпочитали самоубийство.
Фетт посмотрел в угол, куда ставил поднос с едой. Нил Посондум ни к чему не притронулся, но один из углов подноса был погнут. Как раз настолько, чтобы оставить отметки на полу. Должно быть, счетовод трудился до тех пор, пока за ним не пришли подручные Куд'ар Муб'ата, которые обмотали его тонкими липкими нитями и поволокли из одной тюрьмы в другую. Счетоводу хватило времени, чтобы закончить послание.
Но не было времени прочитать его. На деке замигал огонек, предупреждавший о необходимости вернуться в рубку. Выход из гиперпространства автопилот делать не умел; маневровые двигатели «Раба-1» были слишком тонко настроены, да еще и установлены в положение полной готовности — на тот случай, если кто-нибудь из многочисленных врагов и соперников Фетта вознамерятся ждать его появления. А сейчас он летел прямиком в гнездо тех, кто не слишком его жаловал. Вероятно, Босск уже вернулся в Гильдию зализывать раны и жаловаться своему прародителю на невыполнимость данного ему поручения. Чего Босск не станет упоминать, так это почему задание невыполнимо и кто именно помешал ему. Хотя Крадосск — хитрая старая рептилия (Фетт недолюбливал главу Гильдии после неких давних столкновений с ним, но уважал), он разузнает, что натворил его беспомощный отпрыск.
В мандалорский доспех был встроен видеозаписывающий аппарат; крошечный объектив размещался в углу визора шлема. Боба Фетт надел шлем и нагнулся над царапинами, оставшимися после счетовода, даже не позаботившись расшифровать их. Через мгновение запись отправилась в банк данных. Позже Фетт разберется с ней, если его вдруг одолеет любопытство. И тогда он прочитает патетическую эпитафию, которую счетовод сочинил для себя. Слезливые причитания о нелегкой кончине мало интересовали Фетта.
К красному мигающему огоньку добавился звуковой сигнал; «Раб-1», его единственный истинный товарищ, требовал к себе внимания.
Фетт оставил ведерко с холодной грязной водой на полу клетки. Если она разольется по покрытому пластиком полу, если ноги его будущих пленников затрут нацарапанное послание, невелика потеря. Такова и память: мертвых лучше забыть после того, как получена плата за их хладные трупы. Гораздо важнее тот миг, когда его рука сожмет глотку очередной добычи. Готовность — самое главное.
Боба Фетт поднялся по трапу на верхнюю палубу корабля; начиналась новая охота. Вскоре сумма на его счету в банке увеличится.
И добавятся смерти, о которых придется забыть.
А Я хочу его видеть, — у девицы был острый и холодный, точно клинок, взгляд. — И поговорить с ним.
Денгар с трудом узнал ее. Он видел ее у Джаббы — одна из танцовщиц. Джаббе нравилось собирать красивые вещи, он считал, что они крайне необходимы для хорошего пищеварения. Правда, ненасытному чреву старого хатта совсем не вредило зрелище, как какое-нибудь юное и прекрасное существо из коллекции скармливают ранкору. Денгар видел, как эта тварь разорвала в клочья перепуганную малышку-тви'лекку. Ранкора потом тоже убили, а следом — хозяина Не велика потеря.
— Зачем? — он прислонился к каменной стене своего убежища, продолжая держать безопасную дистанцию между собой и незваной гостьей. — На данный момент он не слишком блестящий собеседник.
Звали ее Ниелах; только это она и сказала, когда он отловил девчонку в туннеле. Пришлось сбить ее с ног, прыгнув из-за штабеля пустых ящиков. Рука, сжавшая девчонке горло, убедила ее отвечать на вопросы. Зато потом гостья удивила хозяина, двинув его в челюсть кулаком. А из-за последующего удара коленом он некоторое время любовался звездами, посыпавшимися из глаз.
Это личное дело.
Сейчас они снова стояли друг против друга, готовые порвать собеседнику глотку и метая яростные взгляды.
— Это дело мое и его.
Личное дело у бывшей рабыни-танцовщицы к охотнику за головами? Особенно если учесть, что охотник вот-вот отправится в дальний полет… Или, может быть, девица решила, что получит от него скидку по старым счетам, раз он в столь бедственном положении?
Денгар посмотрел на проем, ведущий в другие помещения.
— Эй! В каком состоянии наш гость?
Высокая дроидесса нагнула голову к экрану, вмонтированному в цилиндрическое туловище.
— Пациент стабилен, — возвестила она. — Прогноз не изменился, сканирование по-прежнему дает точка-ноль-ноль-двенадцать.
— Что это значит?
— Он умирает.
Вот еще один вопрос: почему эти дроиды не могут прямо ответить на простой и элементарный вопрос?
Конкретно этого дроида Денгар лично колотил о стену до тех пор, пока не взвыли протестующе сервомоторы, и только после этого дроид согласился изъясняться на нормальном общегалактическом языке.
— Ранения, — вставил 1е-КсЕ. — Жестокость.
— Как скажете, — Денгар планировал избавиться от говорливой раздражающей парочки, но это радостное событие произойдет не раньше смерти Фетта… либо его выздоровления.
Вероятность второго исхода стремительно уменьшалась. Зато сокращалось время ожидания.
— В таком случае, — заявила Ниелах, — ты зря тратишь мое время. Мне нужно поговорить с ним немедленно.
— Как мило с твоей стороны, — Денгар скрестил на груди руки. — Не скажу, чтобы тебя заботило, выкарабкается или нет какой-то там грязный охотник. Ты просто хочешь выкачать из него информацию.
— Верно?
Она не ответила, но Денгар и так видел, что попал в цель. Красотка подарила ему еще более убийственный взгляд. Многое изменилось с тех пор, как она была одной из игрушек Джаббы; даже за то короткое время, что она провела в Дюнном море, ветра иссушили и потрепали ее, а жар двойных солнц сделал темной когда-то белую кожу. То, что раньше было мягкой и нежной плотью, теперь было скрыто под курткой без рукавов и запачканными кровью штанами; одежду она сняла с какого-нибудь мертвеца, а тяжелый кожаный пояс определенно принадлежал охраннику-гаморреанцу. Сейчас пояс туго стягивал ее впавший живот.
Голодала… Должна была голодать, Дюнное море не слишком богато пищей.
— Держи… — не спуская глаз с гостьи, Денгар выудил из ящика брикет военного пайка, добычу с разоренного имперского разведчика, разбившегося год назад. Бросил брикет девице. — Похоже, ты найдешь ему применение.
Глаза гостьи (глубоко фиолетового оттенка) вожделенно расширились, пальцы быстро сорвали обертку. Не раздумывая, девчонка откусила почти половину брикета И чуть было не выплюнула.
— Валяй, — подбодрил ее Денгар. — У меня нет привычки травить каждого встречного, — рука его скользнула в потайную нишу в стене. — Если бы я хотел избавиться от тебя… — он поднял руку, дуло зажатого в ней бластера уперлось в лоб Ниелах. -… то поступил бы проще.
Крошка уставилась на оружие, как будто оно могло говорить.
— Ладно, — сказал Денгар, у которого низ живота еще ныл от удара коленом. — Вот теперь мы понимаем друг друга.
Прошло несколько секунд. Потом девица медленно кивнула. Она прожевала откушенный кусок и проглотила. Снова впилась острыми зубками в брикет.
— Должна вас проинформировать, — донесся голос меддроидессы, — что дальнейшие повреждения будут иметь губительное воздействие на нашу способность выполнять основные функции на должном уровне.
Денгар продемонстрировал дроидессе бластер.
— Еще раз услышу о повреждениях, — устраню кое-кого с помощью магнита. Дошло?
ОНУ1-Би отшатнулась и наткнулась на коротышку-помощника.
— Понимание, — сообщил тот. — Законченность.
— Чудненько. Займитесь пациентом, — Денгар сунул бластер за пояс, посмотрел на Ниелах. — Ну как, нравится?
Девчонка сама не заметила, как расправилась с пайком Теперь она вылизывала металлизированную обертку.
— Ответишь на пару вопросов, — сказал Денгар, — получишь еще.
Девчонка смяла обертку в кулаке.
А я старею… Было время, когда его не волновали ответы на вопросы. Он вообще бы не опустил оружия, пока перед ним не остался лежать остывающий труп с выжженными мозгами. А все Манароо… Любовь — фатальная ошибка для охотника за головами. Кто-нибудь вроде Бобы Фетта мог выжить в этой игре лишь потому, что избавился от безнадежных и лишних эмоций. Смотреть на Фетта — даже когда он лежит без сознания — все равно что смотреть на оружие, на тяжелый десантный карабин, заряженный и готовый к стрельбе. Сними с него мандалорские боевые доспехи и обнаружишь под ними нечто равно смертоносное и непроницаемое. Денгар знал: в этом-то заключается разница между ним и охотником, которого Галактика боялась больше всех остальных. Денгар сумел сохранить свою душу — ее-то и разыскала Манароо и решила, не обращая внимания на колючий жесткий характер, связать с ним судьбу.
Манароо сама попросила жениться на ней, а он, смущаясь, сказал: «да». Ему не хотелось превращаться в несущую смерть машину со слепой, непроницаемой маской вместо лица.
Именно поэтому он отослал Манароо, как только они перенесли Фетта в убежище. Они не будут встречаться, пока дело не будет закончено. Денгар сознавал, как рискует тот, кто связывается с таким человеком, как Фетт. Старая Гильдия исчезла бесследно, оставив после себя нескольких крутых парней, у которых хватало причин сердиться на Бобу Фетта. Если они узнают, что он еще жив, то всей толпой ринутся на Татуин, чтобы прикончить его. И меня… Вспыльчивый трандошан Босск, естественно, возомнит, что тот, кто дружит с давним врагом, достоин немедленной смерти. Это маленькое убежище быстро заполнится трупами.
Хотя там, где риск, там и выгода. А выгода заключается в том, что Денгару позарез необходима возможность оплатить все долги, а потом жить с Манароо. Он хотел выйти из игры, а единственный способ выполнить это решение — продолжить игру. По крайней мере, еще несколько конов. А играть лучше всего вместе с сильным партнером. С Бобой Феттом. А главное: он сам предложил. Когда Денгар отыскал его на прожаренной солнцами пустоши, у Фетта хватало сил только, чтобы заговорить — не защититься. Денгар был готов оборвать его страдания, но задержал руку, услышав слова. Единственный козырь, оставшийся у него…
Очень сильная карта. Мы смогли бы договориться. Он и я. Недурная команда. И все зависит лишь от одной детали…
Не солгал ли ему Боба Фетт?
Фетт тоже давно зазубрил правила Он мог поставить на время — ему нужно время, чтобы залечить раны и придумать, что делать дальше. Эта мысль не давала покоя. История еще не знала случая, чтобы Боба Фетт работал с партнером; он всегда был одиночкой. Так с чего бы ему изменять привычкам? Фетт ничем не отличался от прочих охотников: дело есть дело. Просто в этом деле Фетт был лучше всех, вот и все. Гильдия — неплохое тому доказательство.
Боба Фетт неторопливо наклонил голову в равнодушном кивке.
— Ты на нем разоришься.
Сквозь небольшое отверстие в стене, сплетенной из паутины, за отлетающим кораблем следил темно-лиловый глаз с узкой полоской вертикального зрачка. «Раб-1» разогнался до скорости гиперпространственного прыжка и исчез из виду.
— Ваше высочество…
Один из придатков Куд'ара Муб'ата нерешительно переминался с лапки на лапку на пороге, но затем все же собрался с силами, подобрался поближе и подергал за подол затканного узорами тяжелого балахона, в который кутался гость.
— Ваш хозяин теперь желает вас видеть.
Принц Ксизор отвернулся от иллюминатора, обратил холодный змеиный взгляд на трясущегося нахлебника Может быть, если раздавить трясущееся существо каблуком, то волна боли через нервные окончания докатится до арахноида? Прямо в его плоскую хитиновую голову. Стоит попробовать. Принца всегда интересовали новые способы вселения страха в сердца различных обитателей Галактики. Когданибудь, вынес решение фаллиен. Не сейчас.
— Скажи своему хозяину, — мягко, без тени угрозы произнес Ксизор, — что я скоро буду.
Он нашел арахноида в центральной камере гнезда; Куд'ар Муб'ат примащивал объемистое брюхо на подушки.
— Ах, мой высокочтимый принц! — радостно воскликнул сборщик.
Ксизор сделал мысленную заметку: арахноид даже не подумал сменить интонацию и формулировку, не делая различия между всесильным главой «Черного солнца» наследным принцем и только что улетевшим грязным поденщиком.
— Я так надеялся, что вы не испытывали никаких неудобств в моем жалком жилище? Велики мои смятение и стыд, что я вынудил столь уважаемого гостя…
— Было вполне удобно, — оборвал излияния Ксизор. — Не мучай себя. Меня не всегда окружает роскошь дворца Императора. Бывают времена… — уголки зеленоватых губ приподнялись в полуулыбке. -… когда места моего обитания, как и собеседники, гораздо менее приятного свойства.
— Ах, — арахноид мелко затряс головой. — Даже так!
Сборщик и не подумал обидеться или выразить вслух возмущение словами и поведением высокородного гостя. Два слова — «Черное солнце» — были запретны даже в таком уединенном месте, как дрейфующее меж звезд гнездо. Ксизор очень просто хранил тайну своего двойственного положения в обществе. Он молчал о нем сам и обеспечивал гарантированное стремление окружающих не болтать языками зазря. В одной вселенной фаллиен был верным слугой Императора Палпатина; в теневом ее отражении — главой преступной организации, чье влияние выходило далеко за границы Империи.
— Он согласился, — Ксизор произнес эту фразу не как вопрос, а как утверждение.
— Разумеется, согласился! — Куд'ар Муб'ат поерзал на подушках, зашипел сжатый воздух, неприятно напомнивший фаллиену о дыхательной маске из черного металла. — Боба Фетт — рассудительное существо, в точности как его отец. В своем понимании. Очень деловитый, и я нахожу эту черту его характера на редкость очаровательной.
— Когда ты говоришь «деловитый», — заметил принц Ксизор, — мне слышится «покупаемый».
— А разве есть другое определение? — удивился Куд'ар Муб'ат с невинным видом. — Мой дорогой друг, мы все деловитые. Нас всех можно купить.
— Говори за себя, — полуулыбка превратилась в пренебрежительную усмешку. — Я предпочитаю быть покупателем.
— Ах, а я в свою очередь таю от восторга, что могу предложить вам желанный товар! — вскричал арахноид, поудобнее устраиваясь на лежанке. — Надеюсь, что ваш великий замысел, в котором мне выпало счастье сыграть крохотную, хотя и значительную роль, будет воплощен именно так, как вы ожидаете, чтобы я смог насладиться плодами вашей безупречной и ни с чем не сравнимой мудрости.
— Так и будет, — согласился принц Ксизор, — если ты сыграешь второй акт так же хорошо, как и первый.
Бобу Фетта ты одурачил.
— Вы мне льстите! Мои актерские таланты огорчительно ничтожны, но, видимо, даже их хватило.
Сборщик не стал говорить, сколько сил ушло на подготовку ловушки, в которую только что попался тот, кто привык ловить других, просто потому, что один из придатков был безмозглым существом, которое умело только передавать чужие слова и все это время висело и нашептывало на ухо Темному принцу все, что произносилось арахноидом и Бобой Феттом. Куд'ар Муб'ат был доволен. Охотник ничего не подозревал, но нити, слишком тонкие, чтобы заметить их невооруженным глазом, опутали его ботинки и тащили в ловушку, из которой не было выхода.
Ксизор чуть было даже не пожалел охотника за головами. Фаллиены славились еще более холодной кровью, чем трандошаны, поэтому не были склонны испытывать жалость, но сейчас нечто похожие шевелилось у принца в груди. Действовал ли он во славу Императора или преследовал цели «Черного солнца», Ксизор манипулировал всеми, кто мог ему пригодится, и выказывал при этом не больше эмоций, чем при расстановке фигурок на игровой доске. Живые существа тоже нужно было поставить на нужное место, передвигать их по определенным правилам, жертвовать ими, если того требует стратегия. И все-таки…
Ксизор подумал, что Фетт по меньшей мере достоин уважения. Он подозревал, что если когда-нибудь доведется заглянуть за темный визор мандалорского шлема, то встретит он там взгляд такой же безжалостный и лишенный сантиментов, как и его собственный. Фетт будет драться за свою жизнь. И драться будет изо всех сил.
Но в этом частично и состояла ловушка. Жестокая ирония (Ксизору очень нравились подобные повороты) заключалась в том, что на гибель Бобу Фетта обрекал его собственный неукротимый норов. Все, что раньше сохраняло охотнику жизнь, теперь принесет только смерть.
Плохо, подумал принц Ксизор. В другой игре охотник был бы полезен. Только великий игрок может позволить себе пожертвовать фигуру такого значения. Жаль терять одного из самых умелых охотников и убийц.
— Прошу прощения за мое неуклюжее вмешательство, — ворвался в размышления фаллиена пронзительный голос, — но необходимо позаботиться о небольшом, ну, совершенно крошечном дельце!
Чтобы гарантировать успех вашего предприятия, которое, как всегда, блистательно и…
— Конечно, — Ксизор без интереса разглядывал хозяина гнезда, восседавшего на груде живых подушек. — Ты хочешь денег.
— Только чтобы сохранить наши отношения… более формальными, — поспешно добавил арахноид, делая одной из конечностей приглашающий жест. — Убежден, что в вашем лице встречу понимание проблемы.
— Ну разумеется, — принц наблюдал, как к ним со всех ног спешит Бланкавизо; интересы Куд'ара Муб'ата никогда не шли дальше финансов. — Мы столько времени ведем друг с другом дела, что напоминание излишне.
Через несколько минут, когда была закончена передача денег, крошкабухгалтер развернул к своему прародителю бусинки глазок.
— На счету его высочества на данный момент нет задолженностей. По условиям соглашения окончательная сумма будет выплачена после удовлетворительного разрешения ситуации с Гильдией охотников за головами.
Счетовод приветственно помахал принцу лапкой и вернулся на свой насест.
— Дела шли хорошо, — сказал ему фаллиен. — До сих пор.
Он уже вызвал «Мегеру», что ждала его в тени одной из лун ближайшей планетной системы.
— И надеюсь, что так будет впредь.
— А уж я как надеюсь! — широким движением конечности Куд'ар Муб'ат отослал многочисленных нахлебников готовить «ангар», где еще не успели убрать после того, как улетел «Раб-1», оставив своего недавнего пассажира в самой темной камере гнезда. — Вам нечего опасаться, ваше высочество.
Ксизор знал, что как только он улетит отсюда, арахноид свяжется с хаттами, чтобы вручить им добычу охотника и забрать причитающуюся плату.
— Все будет хорошо… — Принц шагал по коридору, пригибаясь и проклиная тесноту, а голос сборщика верещал ему в спину. Ксизор уже решил, что как только вернется ко двору Императора, то непременно проведет несколько успокаивающих часов, слушая сладостное пение принадлежащей ему труппы с Фаллиена, чтобы в ушах перестало звенеть от назойливого, рвущего перепонки визга.
* * *
— Что за дурак, — пробормотал Куд'ар Муб'ат с сумрачным удовлетворением.
Он не стал уточнять, кого именно имел в виду, принца Ксизора или Фетта. Определение могло относиться к обоим Оба сейчас находились в гиперпространстве, каждый спешил навстречу собственной цели: охотник — на рандеву с презираемой им Гильдией, принц Ксизор — к темным коридорам императорской власти. Ни один не подозревал, во что впутался. Паутина, оплетающая их, была высшего качества. Они не знают, думал Куд'ар Муб'ат. Он предпочитал именно такое положение дел.
Арахноид задумчиво погладил малыша-счетовода по панцирю.
— Скоро, — пообещал нахлебнику сборщик. — Очень скоро у нас будет столько кредиток, что даже ты устанешь их пересчитывать.
Насколько ему было известно, истинную власть приносит богатство, а уж его-то арахноид не собирался выпускать из лап. Только маньяки вроде Палпатина и его сумрачного подручного ценят страх и преклонение всех, кто готов лизать им сапоги. Принц Ксизор тоже жаждет причаститься к такой власти, а преступные подчиненные из «Черного солнца» даже не подозревают, на что засматривается их амбициозный главарь. Некоторые ловушки сплетаются для того, чтобы добыча рассталась в них с жизнью.
— Хорошо, — обрадрванно чирикнул Бланкавизо и жадно потер клешни в предвкушении. — Ваши счета в порядке.
Что-то в успокаивающем ответе нахлебника насторожило Куд'ара Муб'ата. Этот придаток арахноид исторг довольно давно и сделал самым полезным обитателем паутины. Плоть от плоти моей, размышлял сборщик.
Шелк от моего шелка. А также часть его мозга: арахноид смотрел в точно такие же, как у него самого, фасеточные глаза маленького бухгалтера и видел крохотную копию себя самого. Интересно, открыл ли нахлебник для себя радость и жадность? Очень верный вопрос. Надо будет повнимательнее присмотреться к придатку. Жадность — эмоция высшего порядка. Может быть, самая важная из всех. Когда Куд'ар Муб'ат почувствует ее в маленьком верном нахлебнике, наступит время для смерти и пиршества. Арахноид совсем не хотел окончить жизнь, подобно собственному прародителю. Тот, помнится, стал роскошным ужином.
Сборщик проводил взглядом множества глаз удаляющегося бухгалтера. Надеюсь, у меня есть еще время…
Сейчас дела шли довольно сложно, а на воспитание нового счетовода нужно время, которым Куд'ар Муб'ат попросту не располагал.
Арахноид решил проанализировать вопрос чуть попозже. Он закрыл несколько глаз и погрузился в благостное обдумывание нового прибавления в паутине.
* * *
После каждого выполненного заказа наступало время уборки. «Раб-1» — птичка рабочая, а не прогулочная яхта для бесцельного времяпрепровождения среди звезд. При всем при том Боба Фетт предпочитал держать свой 77 корабль в чистоте. Внешний антураж его не интересовал. Ему никогда не приходило в голову подлатать царапины и вмятины на обшивке. Это были знаки отличия, напоминания о встречах, которые ему удалось пережить, а кому-то — нет. Но будущее выживание, как правило, зависело от того, сумеет он или нет вовремя дотянуться до системы управления огнем и не будет ли клавиатура заляпана грязью или запекшейся кровью.
Кроме того, я просто не выдержу вони… Некоторое время он хмуро поразмышлял об этом, потом крепче сжал кулак. Мыльная антисептическая жидкость капала в ведро. Все-таки было нечто тошнотворное в запахе ужаса, впитавшемся в металл клеток. При всем своем обширном опыте в области ароматов — от кислотных испарений с болотистых островов Андоана до терпких благоуханий ослепительных водоворотов системы Виннакс, — молекулы, сигнализирующие о панике и отчаянии, Фетт находил самыми чужеродными. Какой бы орган ни вырабатывал страх, в его организме он отсутствовал. Не с рождения, разумеется, ни одно разумное создание не появляется на свет без способности ощущать страх, а просто потому, что он удалил у себя эту способность — усилием острой, как вибробритва, воли. Древние мандалоры, чьи боевые доспехи он носил, были настолько холоднобезжалостны, что легенды об этом рассказывали по всей Галактике вновь и вновь. Давным-давно, когда он впервые увидел их пустые шлемы, останки ужаса прошлых веков, то разглядел во взгляде узких непроницаемых щелей визора отражение собственного будущего — образ несущего смерть существа, которым он станет.
Менее, чем человек… Фетт вымыл прутья решетки, за которой сидел последний пленник. Вот чем занимается страх — трансформирует тех, кто позволяет ему проникнуть в сердце. Тварь в клетке, носившая имя Нил Посон-дум, к тому времени, как Фетт доставил ее к заказчику, стала болтливым, бездумно торгующимся животным. Страх смерти и боли, которые хатты обожали вызывать у объектов своего возмездия, поглотил все человеческое в маленьком счетоводе.
Фетту на ум пришла настолько необычная мысль, что он удержал ее и тщательно рассмотрел со всех сторон, словно драгоценный геринанский звездный камень. Наверное… я становлюсь более человечным, чем положено быть человеку. Избавленным от прогнивших и порченых особенностей своего вида. Пропитанная антисептиком губка в его ладони вновь прошлась по холодным металлическим прутьям, не оставляя за собой и живой заразы. У древних мандалорских воинов были свои тайны, умершие вместе с ними. А у меня — свои.
Фетт сунул губку в ведро. Можно было скинуть уборку на дроидов, но он предпочитал делать ее самостоятельно. Процесс настраивал на размышления.
Мыльная жидкость закапала с закованного в металл локтя, когда Фетт глянул на вмонтированную в наручь портативную деку, связанную с рубкой «Раба-1». Скоро рандеву с передовой базой Гильдии охотников. Он был готов — еще не было случая, чтобы он не был готов, — и он всегда сожалел о неопределенности коротких отрывков безвременья, успокоения и мира, что наступали между контрактами. Другим разумным созданиям позволено наслаждаться долгим отдыхом, последним покоем, что приходит со смертью. Иногда он завидовал им.
Фетт отпер опустевшую клетку и вошел внутрь. Запах страха почти выветрился, но фильтры шлема еще ловили его. Посондум не оставил после себя особого беспорядка, за что ему, конечно, большое спасибо; некоторая добыча позволяла страху утащить себя далеко за ту грань, где кончается управление физиологическими функциями.
Хотя пол клетки был исцарапан. Свежие царапины ярко выделялись на темном пластоидном покрытии палубы. Чем это он его? Фетт всегда тщательно избавлял добычу от острых колющих и режущих предметов, чтобы пленник не поранил себя. Некоторые встрече с заказчиком предпочитали самоубийство.
Фетт посмотрел в угол, куда ставил поднос с едой. Нил Посондум ни к чему не притронулся, но один из углов подноса был погнут. Как раз настолько, чтобы оставить отметки на полу. Должно быть, счетовод трудился до тех пор, пока за ним не пришли подручные Куд'ар Муб'ата, которые обмотали его тонкими липкими нитями и поволокли из одной тюрьмы в другую. Счетоводу хватило времени, чтобы закончить послание.
Но не было времени прочитать его. На деке замигал огонек, предупреждавший о необходимости вернуться в рубку. Выход из гиперпространства автопилот делать не умел; маневровые двигатели «Раба-1» были слишком тонко настроены, да еще и установлены в положение полной готовности — на тот случай, если кто-нибудь из многочисленных врагов и соперников Фетта вознамерятся ждать его появления. А сейчас он летел прямиком в гнездо тех, кто не слишком его жаловал. Вероятно, Босск уже вернулся в Гильдию зализывать раны и жаловаться своему прародителю на невыполнимость данного ему поручения. Чего Босск не станет упоминать, так это почему задание невыполнимо и кто именно помешал ему. Хотя Крадосск — хитрая старая рептилия (Фетт недолюбливал главу Гильдии после неких давних столкновений с ним, но уважал), он разузнает, что натворил его беспомощный отпрыск.
В мандалорский доспех был встроен видеозаписывающий аппарат; крошечный объектив размещался в углу визора шлема. Боба Фетт надел шлем и нагнулся над царапинами, оставшимися после счетовода, даже не позаботившись расшифровать их. Через мгновение запись отправилась в банк данных. Позже Фетт разберется с ней, если его вдруг одолеет любопытство. И тогда он прочитает патетическую эпитафию, которую счетовод сочинил для себя. Слезливые причитания о нелегкой кончине мало интересовали Фетта.
К красному мигающему огоньку добавился звуковой сигнал; «Раб-1», его единственный истинный товарищ, требовал к себе внимания.
Фетт оставил ведерко с холодной грязной водой на полу клетки. Если она разольется по покрытому пластиком полу, если ноги его будущих пленников затрут нацарапанное послание, невелика потеря. Такова и память: мертвых лучше забыть после того, как получена плата за их хладные трупы. Гораздо важнее тот миг, когда его рука сожмет глотку очередной добычи. Готовность — самое главное.
Боба Фетт поднялся по трапу на верхнюю палубу корабля; начиналась новая охота. Вскоре сумма на его счету в банке увеличится.
И добавятся смерти, о которых придется забыть.
* * *
А Я хочу его видеть, — у девицы был острый и холодный, точно клинок, взгляд. — И поговорить с ним.
Денгар с трудом узнал ее. Он видел ее у Джаббы — одна из танцовщиц. Джаббе нравилось собирать красивые вещи, он считал, что они крайне необходимы для хорошего пищеварения. Правда, ненасытному чреву старого хатта совсем не вредило зрелище, как какое-нибудь юное и прекрасное существо из коллекции скармливают ранкору. Денгар видел, как эта тварь разорвала в клочья перепуганную малышку-тви'лекку. Ранкора потом тоже убили, а следом — хозяина Не велика потеря.
— Зачем? — он прислонился к каменной стене своего убежища, продолжая держать безопасную дистанцию между собой и незваной гостьей. — На данный момент он не слишком блестящий собеседник.
Звали ее Ниелах; только это она и сказала, когда он отловил девчонку в туннеле. Пришлось сбить ее с ног, прыгнув из-за штабеля пустых ящиков. Рука, сжавшая девчонке горло, убедила ее отвечать на вопросы. Зато потом гостья удивила хозяина, двинув его в челюсть кулаком. А из-за последующего удара коленом он некоторое время любовался звездами, посыпавшимися из глаз.
Это личное дело.
Сейчас они снова стояли друг против друга, готовые порвать собеседнику глотку и метая яростные взгляды.
— Это дело мое и его.
Личное дело у бывшей рабыни-танцовщицы к охотнику за головами? Особенно если учесть, что охотник вот-вот отправится в дальний полет… Или, может быть, девица решила, что получит от него скидку по старым счетам, раз он в столь бедственном положении?
Денгар посмотрел на проем, ведущий в другие помещения.
— Эй! В каком состоянии наш гость?
Высокая дроидесса нагнула голову к экрану, вмонтированному в цилиндрическое туловище.
— Пациент стабилен, — возвестила она. — Прогноз не изменился, сканирование по-прежнему дает точка-ноль-ноль-двенадцать.
— Что это значит?
— Он умирает.
Вот еще один вопрос: почему эти дроиды не могут прямо ответить на простой и элементарный вопрос?
Конкретно этого дроида Денгар лично колотил о стену до тех пор, пока не взвыли протестующе сервомоторы, и только после этого дроид согласился изъясняться на нормальном общегалактическом языке.
— Ранения, — вставил 1е-КсЕ. — Жестокость.
— Как скажете, — Денгар планировал избавиться от говорливой раздражающей парочки, но это радостное событие произойдет не раньше смерти Фетта… либо его выздоровления.
Вероятность второго исхода стремительно уменьшалась. Зато сокращалось время ожидания.
— В таком случае, — заявила Ниелах, — ты зря тратишь мое время. Мне нужно поговорить с ним немедленно.
— Как мило с твоей стороны, — Денгар скрестил на груди руки. — Не скажу, чтобы тебя заботило, выкарабкается или нет какой-то там грязный охотник. Ты просто хочешь выкачать из него информацию.
— Верно?
Она не ответила, но Денгар и так видел, что попал в цель. Красотка подарила ему еще более убийственный взгляд. Многое изменилось с тех пор, как она была одной из игрушек Джаббы; даже за то короткое время, что она провела в Дюнном море, ветра иссушили и потрепали ее, а жар двойных солнц сделал темной когда-то белую кожу. То, что раньше было мягкой и нежной плотью, теперь было скрыто под курткой без рукавов и запачканными кровью штанами; одежду она сняла с какого-нибудь мертвеца, а тяжелый кожаный пояс определенно принадлежал охраннику-гаморреанцу. Сейчас пояс туго стягивал ее впавший живот.
Голодала… Должна была голодать, Дюнное море не слишком богато пищей.
— Держи… — не спуская глаз с гостьи, Денгар выудил из ящика брикет военного пайка, добычу с разоренного имперского разведчика, разбившегося год назад. Бросил брикет девице. — Похоже, ты найдешь ему применение.
Глаза гостьи (глубоко фиолетового оттенка) вожделенно расширились, пальцы быстро сорвали обертку. Не раздумывая, девчонка откусила почти половину брикета И чуть было не выплюнула.
— Валяй, — подбодрил ее Денгар. — У меня нет привычки травить каждого встречного, — рука его скользнула в потайную нишу в стене. — Если бы я хотел избавиться от тебя… — он поднял руку, дуло зажатого в ней бластера уперлось в лоб Ниелах. -… то поступил бы проще.
Крошка уставилась на оружие, как будто оно могло говорить.
— Ладно, — сказал Денгар, у которого низ живота еще ныл от удара коленом. — Вот теперь мы понимаем друг друга.
Прошло несколько секунд. Потом девица медленно кивнула. Она прожевала откушенный кусок и проглотила. Снова впилась острыми зубками в брикет.
— Должна вас проинформировать, — донесся голос меддроидессы, — что дальнейшие повреждения будут иметь губительное воздействие на нашу способность выполнять основные функции на должном уровне.
Денгар продемонстрировал дроидессе бластер.
— Еще раз услышу о повреждениях, — устраню кое-кого с помощью магнита. Дошло?
ОНУ1-Би отшатнулась и наткнулась на коротышку-помощника.
— Понимание, — сообщил тот. — Законченность.
— Чудненько. Займитесь пациентом, — Денгар сунул бластер за пояс, посмотрел на Ниелах. — Ну как, нравится?
Девчонка сама не заметила, как расправилась с пайком Теперь она вылизывала металлизированную обертку.
— Ответишь на пару вопросов, — сказал Денгар, — получишь еще.
Девчонка смяла обертку в кулаке.
А я старею… Было время, когда его не волновали ответы на вопросы. Он вообще бы не опустил оружия, пока перед ним не остался лежать остывающий труп с выжженными мозгами. А все Манароо… Любовь — фатальная ошибка для охотника за головами. Кто-нибудь вроде Бобы Фетта мог выжить в этой игре лишь потому, что избавился от безнадежных и лишних эмоций. Смотреть на Фетта — даже когда он лежит без сознания — все равно что смотреть на оружие, на тяжелый десантный карабин, заряженный и готовый к стрельбе. Сними с него мандалорские боевые доспехи и обнаружишь под ними нечто равно смертоносное и непроницаемое. Денгар знал: в этом-то заключается разница между ним и охотником, которого Галактика боялась больше всех остальных. Денгар сумел сохранить свою душу — ее-то и разыскала Манароо и решила, не обращая внимания на колючий жесткий характер, связать с ним судьбу.
Манароо сама попросила жениться на ней, а он, смущаясь, сказал: «да». Ему не хотелось превращаться в несущую смерть машину со слепой, непроницаемой маской вместо лица.
Именно поэтому он отослал Манароо, как только они перенесли Фетта в убежище. Они не будут встречаться, пока дело не будет закончено. Денгар сознавал, как рискует тот, кто связывается с таким человеком, как Фетт. Старая Гильдия исчезла бесследно, оставив после себя нескольких крутых парней, у которых хватало причин сердиться на Бобу Фетта. Если они узнают, что он еще жив, то всей толпой ринутся на Татуин, чтобы прикончить его. И меня… Вспыльчивый трандошан Босск, естественно, возомнит, что тот, кто дружит с давним врагом, достоин немедленной смерти. Это маленькое убежище быстро заполнится трупами.
Хотя там, где риск, там и выгода. А выгода заключается в том, что Денгару позарез необходима возможность оплатить все долги, а потом жить с Манароо. Он хотел выйти из игры, а единственный способ выполнить это решение — продолжить игру. По крайней мере, еще несколько конов. А играть лучше всего вместе с сильным партнером. С Бобой Феттом. А главное: он сам предложил. Когда Денгар отыскал его на прожаренной солнцами пустоши, у Фетта хватало сил только, чтобы заговорить — не защититься. Денгар был готов оборвать его страдания, но задержал руку, услышав слова. Единственный козырь, оставшийся у него…
Очень сильная карта. Мы смогли бы договориться. Он и я. Недурная команда. И все зависит лишь от одной детали…
Не солгал ли ему Боба Фетт?
Фетт тоже давно зазубрил правила Он мог поставить на время — ему нужно время, чтобы залечить раны и придумать, что делать дальше. Эта мысль не давала покоя. История еще не знала случая, чтобы Боба Фетт работал с партнером; он всегда был одиночкой. Так с чего бы ему изменять привычкам? Фетт ничем не отличался от прочих охотников: дело есть дело. Просто в этом деле Фетт был лучше всех, вот и все. Гильдия — неплохое тому доказательство.