Джейми Макгвайр. Мое прекрасное несчастье

   – Меня не приглашали.
   – Я тебя приглашаю. Шеп сказал, что все в порядке. Ты можешь спать на диване… если Трэвис им не воспользуется.
   – А если воспользуется?
   – Тогда будешь спать на кровати Трэвиса, – пожала плечами Америка.
   – Ни за что!
   – Эбби, не веди себя как ребенок, – закатила глаза подруга. – Вы же вроде друзья. Если он до сих пор не приставал к тебе, то вряд ли начнет.
   При этих словах мой рот резко захлопнулся. Уже несколько недель Трэвис каждый вечер был так или иначе рядом. Я слишком увлеклась идеей, чтобы все считали нас друзьями, и не задумывалась, что Трэвиса действительно интересует лишь дружба. Не знаю почему, но я оскорбилась.
   Кара недоверчиво посмотрела на нас.
   – Трэвис Мэддокс даже не пытался переспать с тобой?
   – Мы друзья! – сказала я, защищаясь.
   – Знаю, но неужели он даже не попытался? Он со всеми уже переспал.
   – Кроме нас, – сказала Америка, глядя на нее. – И тебя.
   – Что ж, я с ним даже не знакома, – пожала плечами Кара. – Просто ходят про него такие слухи.
   – Вот-вот! – фыркнула я. – Ты его даже не знаешь.
   Кара переключила внимание на монитор, совершенно игнорируя нас.
   – Хорошо, Мерик, – вздохнула я. – Мне нужно собрать вещи.
   – Возьми сразу на несколько дней. Неизвестно, как долго будут чинить нагреватели, – воодушевленно сказала подруга.
   Внутри меня поселился ужас, словно я отправлялась на вражескую территорию.
   – Э… хорошо.
   – Круто! – подпрыгнула Америка, обнимая меня. – Нам будет так весело!
   Через полчаса мы погрузили вещи в ее «хонду» и отправились на квартиру. Америка ехала затаив дыхание. Остановившись на своем обычном месте для парковки, она просигналила. Шепли сбежал по ступенькам, вытащил из багажника наши чемоданы и пошел за нами по лестнице.
   – Там открыто, – сообщил он.
   Америка распахнула дверь и придержала ее. Шепли с пыхтением опустил наш багаж на пол.
   – Боже, детка! Твой чемодан на двадцать фунтов тяжелее, чем у Эбби.
   Мы с Америкой замерли, когда из ванной, застегивая на ходу блузку, появилась девушка. Под ее глазами остались следы туши.
   – Привет, – удивленно сказала она, изучая нас, прежде чем остановить взгляд на чемоданах.
   Я узнала в ней длинноногую брюнетку, за которой Трэвис увивался возле столовой.
   Америка сердито посмотрела на Шепли.
   – Она с Трэвисом! – поднял руки тот.
   Из-за угла в одних боксерских трусах вышел Трэвис, зевнул, посмотрел на свою гостью и шлепнул ее по попке.
   – Мои друзья дома. А тебе пора уходить.
   Девушка улыбнулась, обвила руки вокруг Трэвиса и поцеловала его в шею.
   – Я оставлю свой номер на стойке бара, – сказала она.
   – Э… не утруждайся, – непринужденно проговорил Трэвис.
   – Что? – спросила девушка, отслоняясь и глядя ему в глаза.
   – Каждый раз одно и то же! – Америка посмотрела на брюнетку. – Как ты вообще можешь удивляться? Он же чертов Трэвис Мэддокс! Именно этим он и знаменит, и каждый раз они удивляются! – сказала подруга, поворачиваясь к Шепли.
   Он обнял ее, успокаивая. Девушка прищурилась, глядя на Трэвиса, а затем схватила свою сумочку, вылетела из квартиры и с силой хлопнула дверью.
   Трэвис как ни в чем не бывало прошел на кухню и открыл холодильник. Америка покачала головой и зашагала по коридору. Шепли последовал за ней, согнувшись и волоча ее тяжеленный чемодан.
   Я рухнула в кресло-кровать и вздохнула. Глупо было приехать сюда. Я не думала, что квартира Шепли как дверь-вертушка для безмозглых девиц.
   Трэвис встал за стойку бара, скрестил руки на груди и улыбнулся.
   – Гулька, что с тобой? Тяжелый день?
   – Нет, я питаю истинное отвращение…
   – Ко мне? – улыбнулся он.
   Мне следовало понять, что Трэвис предвидел этот разговор. Я и не собиралась отступать.
   – Да, к тебе! Как ты можешь использовать девушку и после так отнестись к ней?
   – Как я к ней отнесся? Она предложила номер телефона, я отказался.
   Я открыла рот, пораженная отсутствием угрызений совести.
   – Ты занимаешься с ней сексом, но телефон не берешь?
   Трэвис облокотился на стойку.
   – Зачем мне ее номер, если я не стану звонить?
   – А зачем спать с ней, если ты не собираешься ей позвонить?
   – Гулька, я никому ничего не обещаю. Она не оговаривала дальнейшие отношения, прежде чем распластаться на моем диване.
   Я брезгливо посмотрела на столь небезызвестный предмет мебели.
   – Трэвис, она же чья-то дочь. Что, если в будущем с твоей дочерью станут так обращаться?
   – Скажем так, моей дочери лучше не расставлять ноги перед первым встречным кобелем.
   Я скрестила руки, злясь, что он прав.
   – Значит, себя ты признаешь кобелем. А раз она переспала с тобой, то заслуживает подобного обращения – чтобы ее вышвырнули, как бродячую кошку.
   – Я лишь говорю, что был с ней честен. Она уже взрослая, все случилось по взаимному согласию… Если тебе интересно, то она проявила изрядную настойчивость. Ты ведешь себя так, словно я совершил преступление.
   – Трэвис, мне показалось, что она не слишком трезво осознавала твои намерения.
   – Женщины любят придумывать всяческие объяснения своим поступкам. Она не сказала мне в лоб, что ожидает продолжения отношений, как и я не сказал, что мне нужен секс без всяких обязательств. Чем это отличается?
   – Ты просто свинья!
   – Меня еще и не так обзывали. – Трэвис пожал плечами.
   Я взглянула на диван, где беспорядочно валялись смятые подушки, и поморщилась при мысли о том, сколько девушек отдались Трэвису на этой самой обивке. К тому же колючей.
   – Пожалуй, я посплю в кресле, – проворчала я.
   – Это еще почему?
   Я сверкнула на Трэвиса глазами, видя его озадаченное лицо.
   – На этом я спать не буду! Один бог знает, что я там подцеплю.
   Трэвис поднял с пола мой чемодан.
   – Ни на диване, ни в кресле ты спать не будешь. Ты спишь в моей кровати.
   – Уверена, там еще большая антисанитария, чем на диване.
   – В моей кровати, кроме меня, никого никогда не было.
   – Не смеши меня, – закатила я глаза.
   – Серьезно. Я трахаю их на диване, а в свою комнату никого не пускаю.
   – Так почему же мне позволено спать на твоей кровати?
   В уголке его рта заплясала озорная улыбка.
   – Ты планируешь ночью заняться со мной сексом?
   – Нет!
   – Вот поэтому. А теперь поднимай свою ворчливую задницу и иди под горячий душ. Потом мы немного позанимаемся биологией.
   Я сердито глянула на Трэвиса, но все-таки сделала так, как он велел. Казалось, я стояла под горячей водой целую вечность, пытаясь смыть раздражение. Намыливая голову шампунем, я думала о том, как здорово снова принять душ в нормальной ванной, а не в общаге – никаких шлепанцев и косметичек, только расслабляющее сочетание воды и пара.
   Открылась дверь, я вздрогнула.
   – Мерик?
   – Нет, это я, – сказал Трэвис.
   Я инстинктивно прикрыла руками те участки тела, которые не намеревалась ему показывать.
   – Ты что здесь делаешь? Убирайся!
   – Ты забыла полотенце, а еще я принес одежду, зубную щетку и какой-то подозрительный крем для лица, который нашел в твоей сумке.
   – Ты рылся в моих вещах? – взвизгнула я.
   Трэвис не ответил. Вместо этого я услышала, как из крана полилась вода, и парень стал чистить зубы.
   Я выглянула из-за шторки, прижимая ее к груди.
   – Трэвис, убирайся!
   Он поднял голову, на его губах осталась пена от зубной пасты.
   – Я не могу лечь спать, не почистив зубы.
   – Если подойдешь к этой шторке ближе чем на два фута, то во сне я выколю тебе глаза.
   – Гулька, я не стану подглядывать, – усмехнулся он.
   Я выжидающе стояла под душем, крепко прижав руки к груди. Трэвис сплюнул, сполоснул рот и снова сплюнул. Дверь закрылась. Я смыла пену, наспех вытерлась, надела футболку и шортики, водрузила очки на нос и расчесала волосы. Мой взгляд зацепился за увлажняющий ночной крем, который принес Трэвис, и я невольно улыбнулась. Когда он хотел, то мог быть заботливым и чуть ли не милым.
   Трэвис снова открыл дверь.
   – Скорее, Гулька, я уже состарился!
   Когда я кинула в него расческу, он пригнулся и закрыл дверь, а потом хихикал весь путь до спальни. Я почистила зубы и поплелась по коридору, проходя мимо комнаты Шепли.
   – Спокойной ночи, Эбби, – раздался из темноты голос Америки.
   – Спокойной ночи, Мерик.
   Я замешкалась, а потом тихонько постучала в дверь Трэвиса.
   – Заходи, Гулька. Тебе не обязательно стучаться.
   Он распахнул дверь, и я зашла внутрь, глядя на кровать с черными коваными прутьями. Стояла она параллельно окнам в дальней стороне комнаты. Стены пустовали, за исключением одинокого сомбреро, висевшего над изголовьем. Я ожидала увидеть здесь плакаты с полуобнаженными девицами, но не нашла даже рекламы пива. Черное покрывало, серый ковер, все остальное – белое. Трэвис словно переехал сюда совсем недавно.
   – Прикольная пижамка, – сказал Трэвис, осматривая желто-синие клетчатые шортики и серую майку «Истерна», потом сел на кровать и похлопал по подушке рядом с собой. – Иди сюда. Я не кусаюсь.
   – Я вовсе тебя не боюсь, – сказала я, подходя к кровати и бросая на покрывало учебник по биологии. – У тебя есть ручка?
   Трэвис кивнул на тумбочку.
   – В верхнем ящике.
   Я растянулась на кровати, выдвинула ящик и обнаружила там три ручки, карандаш, тюбик со смазкой «K-Y jelly» и прозрачную стеклянную вазу, наполненную до отвала презервативами разных марок. С отвращением я извлекла оттуда ручку и задвинула ящик.
   – Что такое? – спросил Трэвис, переворачивая страницу учебника.
   – Ты ограбил медицинский центр?
   – Нет. Почему?
   Я сняла с ручки колпачок, не в силах скрыть своего отвращения.
   – У тебя там пожизненный запас презервативов.
   – Береженого бог бережет, так ведь?
   Я закатила глаза. Скривившись в ухмылке, Трэвис перевел взгляд на учебник, потом стал зачитывать мне конспект, подчеркивая самые важные моменты, задавая вопросы и терпеливо объясняя то, что мне не давалось.
   Через час я сняла очки и потерла глаза.
   – Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.
   Трэвис улыбнулся и захлопнул учебник.
   – Хорошо.
   Я замолчала, не совсем понимая, где кто спит. Трэвис вышел из комнаты, что-то пробормотал, проходя мимо спальни Шепли, а потом включил душ. Я натянула одеяло до шеи и стала слушать жалобные стоны воды в трубах.
   Через десять минут в душе стихло, заскрипели полы. Трэвис прошагал в комнату с полотенцем вокруг бедер.
   По обе стороны груди красовались татуировки, картинки в стиле «трайбл» покрывали накаченные предплечья. На правой руке черные линии и символы протянулись от плеча до запястья, на левой рисунок заканчивался у локтя одной-единственной надписью по внутренней стороне. Я намеренно отвернулась, когда Трэвис встал перед комодом, сбросил полотенце и натянул боксерские трусы.
   Выключив свет, Трэвис забрался в кровать и лег рядом.
   – Ты тоже будешь здесь спать? – спросила я, поворачиваясь к нему.
   Полная луна отбрасывала тени на его лицо.
   – Ну да. Это же моя кровать.
   – Я знаю, но… – Я замолчала.
   Выбор у меня оставался небольшой: диван или кресло.
   Трэвис заулыбался и тряхнул головой.
   – Разве ты не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя самым лучшим образом, – сказал он, поднимая ладонь, чего, уверена, бойскауты никогда не делали.
   Я не стала спорить, отвернулась, положила голову на подушку и подобрала под себя одеяло, чтобы создать барьер между нашими телами.
   – Спокойной ночи, Голубка, – прошептал мне Трэвис на ухо.
   Я ощутила на щеке его мятное дыхание, и по коже побежали мурашки.
   Спасибо еще, что в темноте он не видел румянца на моем лице.
   Казалось, я только прикрыла глаза, как вдруг услышала звон будильника. Я перевернулась, чтобы выключить его, но в ужасе отпрянула, коснувшись теплой кожи. Я попыталась вспомнить, где нахожусь, и наконец до меня все дошло. Сама мысль о том, что Трэвис подумает, будто я это нарочно, показалась мне унизительной.
   – Будильник, Трэвис, – прошептала я, но он не двигался. – Трэвис!
   Я толкнула его, но парень не пошевелился. Тогда я перегнулась через Трэвиса и нащупала в тусклом свете будильник. Не зная, как его выключить, я несколько раз стукнула сверху, попала по кнопке и со вздохом облегчения рухнула на подушку.
   Трэвис ухмыльнулся.
   – Значит, ты не спишь?
   – Я обещал вести себя смирно и даже не возражал, когда ты легла на меня.
   – Не ложилась я на тебя! – запротестовала я. – Я просто не могла дотянуться до часов. У тебя самый противный будильник, какой я только слышала. Как будто стонет раненое животное.
   Трэвис дотянулся до будильника и нажал на кнопку.
   – Хочешь позавтракать?
   Я сердито посмотрела на Трэвиса и покачала головой.
   – Нет, я не голодна.
   – А вот я напротив. Почему бы нам не доехать до какого-нибудь кафе?
   – Вряд ли мне с самого утра захочется терпеть твои водительские навыки, точнее, их отсутствие.
   Я свесила ноги с кровати, сунула их в тапочки и шаркающей походкой направилась к двери.
   – Ты куда? – спросил Трэвис.
   – Одеваться и ехать на учебу. Тебе что, маршрутный лист сделать, пока я здесь?
   Трэвис потянулся и подошел ко мне в одних боксерских трусах.
   – Ты всегда такая ворчливая? Или это пройдет, когда ты поймешь, что я не строю изощренных планов залезть к тебе в трусы? – Он положил ладони на мои плечи и нежно повел большими пальцами по коже.
   – Я не ворчунья!
   Трэвис прислонился ко мне и прошептал на ухо:
   – Голубка, я не хочу спать с тобой. Ты мне слишком уж нравишься.
   Он прошел мимо меня в ванную, а я осталась посреди комнаты в потрясении. В голове всплыли слова Кары. Трэвис Мэддокс уже со всеми… Что ж, придется признать свою ущербность. Он даже не попробовал переспать со мной.
   Дверь снова открылась, вошла Америка.
   – Пора-пора-пора вставать! – Она улыбнулась и зевнула.
   – Мерик, ты становишься похожей на свою маму, – проворчала я, роясь в чемодане.
   – О-о-о… кажется, кто-то не спал всю ночь?
   – Да он даже не дышал в мою сторону, – кисло сказала я.
   На лице Америки появилась загадочная улыбка.
   – Ах.
   – Что?
   – Ничего, – сказала она, возвращаясь в комнату Шепли.
   Трэвис был на кухне, напевал под нос какую-то мелодию и делал яичницу-болтунью.
   – Уверена, что не будешь? – спросил он.
   – Да, уверена, но спасибо.
   Вошли ребята. Шепли достал из шкафчика две тарелки, а Трэвис положил на каждую дымящуюся яичницу. Перейдя к стойке бара, Шепли и Америка принялись с заработанным за ночь аппетитом поглощать ее.
   – Шеп, не смотри на меня так, – сказала Америка. – Извини, но я действительно не хочу туда идти.
   – Детка, в «Доме» вечеринка для пар проводится лишь дважды в году, – сказал Шепли, жуя яичницу. – Еще целый месяц впереди. У тебя предостаточно времени, чтобы выбрать платье и сделать все, что вам, девчонкам, нужно.
   – Да, Шеп, это очень мило, конечно… но я никого там не знаю.
   – Уйма девчонок, приходящих туда, никого не знают, – удивился он ее отказу.
   Америка с недовольством заерзала на стуле.
   – Приглашены стервы из сестричества. Они все друг друга знают… мне будет неуютно.
   – Мерик, не заставляй меня идти туда одного.
   – А может, ты найдешь кого-нибудь для Эбби? – сказала она, глядя на меня, потом на Трэвиса.
   Тот изогнул бровь, а Шепли покачал головой.
   – Нет, Трэв не ходит на вечеринки для пар. Туда приводят своих девушек, а Трэвис… ты знаешь.
   – Мы можем найти ей кого-нибудь еще, – пожала плечами Америка.
   – Вообще-то, я все слышу, – прищурилась я.
   Америка состроила рожицу, перед которой я не могла устоять.
   – Эбби, ну пожалуйста. Мы найдем тебе отличного парня, веселого и остроумного. Я гарантирую, что он будет просто огонь. Обещаю, ты здорово проведешь время. Кто знает?.. Может, вы друг другу понравитесь.
   Трэвис бросил сковороду в раковину.
   – Я не говорил, что не отведу ее на вечеринку.
   – Трэвис, не делай мне одолжений, – закатила я глаза.
   – Гулька, я не об этом. Эти вечеринки для парней, у которых есть подружки. Всем известно, что не в моих привычках с кем-то встречаться. Но за тебя не стоит волноваться, ты же не будешь после ждать обручального кольца?
   – Эбби, пожалуйста… – надула губки Америка.
   – Не смотри на меня так! – возмутилась я. – Трэвис не хочет идти, я тоже… ничего из этого не выйдет.
   Трэвис скрестил руки на груди и прислонился к мойке.
   – Я не говорил, что не хочу идти. Мне кажется, будет весело, если мы пойдем вчетвером. – Он пожал плечами.
   Ребята уставились на него, а я поморщилась.
   – Почему бы нам просто не потусить здесь?
   Америка надулась, а Шепли подался вперед.
   – Эбби, я должен пойти. Я первокурсник, и мне придется следить, чтобы все шло как по маслу, у всех были напитки и все такое прочее.
   Трэвис пересек кухню, положил руки мне на плечи, притянул к себе.
   – Да ладно тебе, Гулька. Ты пойдешь со мной?
   Я посмотрела на Америку, потом на Шепли и наконец на Трэвиса.
   – Да, – вздохнула я.
   Америка радостно завизжала и обняла меня. На мою спину легла рука Шепли.
   – Спасибо, Эбби, – сказал он.

Глава 3
Удар по больному месту

   Финч снова затянулся и выпустил дым из ноздрей двумя густыми струями. Я подставила лицо солнечным лучам, пока он рассказывал о выходных: танцах, выпивке и новом, очень настойчивом друге.
   – Если он преследует тебя, то зачем ты разрешаешь покупать себе выпивку? – засмеялась я.
   – Эбби, все очень просто. Я без гроша в кармане.
   Я снова засмеялась, а Финч увидел Трэвиса, приближающегося к нам, и толкнул меня локтем в бок.
   – Привет, Трэвис, – промурлыкал Финч, подмигивая мне.
   – Финч, – кивнул Трэвис и потряс ключами. – Гулька, я еду домой. Тебя подбросить?
   – Как раз собиралась в общагу, – сказала я, широко улыбаясь ему.
   Мои глаза были скрыты за солнечными очками.
   – Так ты сегодня не остаешься у меня? – спросил он, и на его лице отразилось удивление вперемешку с разочарованием.
   – Почему же, остаюсь. Мне просто нужно взять кое-какие вещи.
   – Например?
   – Мой станок, во-первых. А тебе какое дело?
   – Ага, как раз пора побрить ноги. А то они уже стали царапаться, – сказал он с лукавой улыбкой.
   Финч выпучил глаза, бегло осматривая меня.
   – Вот так рождаются слухи! – Я скорчила Трэвису рожицу, а затем посмотрела на Финча и покачала головой. – Я сплю в его кровати… просто сплю!
   – Хорошо-хорошо, – сказал Финч с самодовольной улыбочкой.
   – Прекрати! – Я хлопнула его по руке, потом открыла дверь и поднялась по ступенькам до второго этажа.
   Трэвис шел рядом.
   – Не бесись. Я просто пошутил.
   – Все и так считают, что мы переспали. А ты только масла в огонь подливаешь.
   – Кого волнует, что думают все?
   – Меня, Трэвис, меня!
   Я распахнула дверь, собрала кое-какие вещи в небольшую сумку и вылетела из спальни. Трэвис не отставал. Он усмехнулся, беря сумку у меня из рук.
   – Ничего смешного. – Я сердито посмотрела на него. – Ты хочешь, чтобы вся школа считала меня одной из твоих шлюх?
   – Никто так не считает, – нахмурился Трэвис. – Или же пускай молятся, чтобы я ничего не услышал.
   Он придержал для меня дверь. Переступив порог, я резко остановилась.
   – Берегись! – сказал Трэвис, врезавшись в меня.
   – Боже! – воскликнула я, поворачиваясь. – Все наверняка думают, что мы вместе, а ты без стыда и совести продолжаешь вести свой… образ жизни. Как же жалко я выгляжу! – сказала я, осознав это. – Думаю, лучше мне больше не оставаться у тебя. Какое-то время нам надо держаться подальше друг от друга.
   Я взяла из его рук сумку, но он крепко ухватился за нее.
   – Гулька, никто не считает, что мы вместе. Не обязательно прекращать наше общение, доказывая что-то остальным.
   Мы вцепились в сумку и завязали ожесточенную борьбу. Трэвис упрямо отказывался отпускать ее, и я громко зарычала от раздражения.
   – А раньше ты имел друга-девушку, которая жила у тебя? Ты когда-нибудь возил таких в школу и забирал их? Обедал с ними каждый день? Никто не знает, что думать о нас, даже если мы сами все расскажем!
   Трэвис прошел на стоянку, держа мои вещи в заложниках.
   – Я все улажу, ладно? Не хочу, чтобы из-за меня о тебе дурно думали, – с беспокойством сказал Трэвис.
   Вдруг его глаза засияли, и он улыбнулся.
   – Позволь, я сам со всем разберусь. Пойдем сегодня в «Датч»?
   – Это же байкерский бар, – ехидно сказала я, глядя, как Трэвис прикрепляет сумку к мотоциклу.
   – Хорошо, тогда идем в клуб. Я отвезу тебя на ужин, а потом наведаемся в «Ред дор». Угощаю.
   – Как ужин с клубом решат нашу проблему? Когда нас увидят вместе, все лишь ухудшится.
   Трэвис запрыгнул на мотоцикл.
   – Да ты только подумай. Я, пьяный, в компании полуобнаженных девиц? Все очень быстро догадаются, что мы не пара.
   – А мне что делать? Подцепить в баре парня, чтобы довести дело до победного конца?
   – Я этого не говорил, – нахмурился Трэвис. – Не надо перегибать палку.
   Закатывая глаза, я забралась на сиденье и обхватила Трэвиса за талию.
   – С нами домой вернется первая встречная девушка из бара? Вот так ты со всем разберешься?
   – Гулька, ты ведь не ревнуешь?
   – Ревную к кому? К имбецилке с венерическим заболеванием, которую ты вышвырнешь утром?
   Трэвис засмеялся и завел «харлей». К квартире он полетел с удвоенной скоростью, и я зажмурилась, чтобы не видеть деревья и машины, стремительно проносившиеся мимо.
   Слезая с мотоцикла, я стукнула Трэвиса по плечу.
   – Ты забыл, что не один? Или пытаешься угробить меня?
   – Сложно забыть, кто сидит сзади, когда ты так крепко сжимаешь меня ногами. – На его лице отразилась самодовольная улыбка. – Я бы не мог придумать лучшей смерти.
   – У тебя совсем нелады с головой.
   Как только мы переступили порог, из комнаты Шепли появилась Америка.
   – Мы хотели куда-нибудь сходить сегодня. Вы, ребята, как?
   Я посмотрела на Трэвиса.
   – Мы собираемся в суши-бар, а потом в «Ред».
   Америка расплылась в улыбке.
   – Шеп! – крикнула она, торопясь в ванную. – Мы идем гулять!
   В ванную я попала последней, поэтому Шепли, Америке и Трэвису пришлось ждать у дверей, пока я наконец не вышла в черном платье и розовых босоножках на высоком каблуке.
   – Черт побери, крутая штучка, – присвистнула Америка.
   Я благодарно улыбнулась.
   – Отличные ножки, – махнул рукой Трэвис.
   – Я говорила тебе про волшебную бритву?
   – Думаю, дело не в бритве, – улыбнулся он, открывая дверь.
   В суши-баре мы вели себя до непристойности шумно и, еще не доехав до «Ред дор», достаточно набрались.
   Шепли долго выбирал место на парковке около клуба.
   – Скорее уже, Шеп, – пробормотала Америка.
   – Эй, мне нужно место пошире. Не хочу, чтобы какой-нибудь пьяный придурок поцарапал мою тачку.
   Как только мы припарковались, Трэвис откинул сиденье вперед и помог мне выбраться.
   – Хотел спросить насчет твоих документов. Они безупречные. Ты же их не здесь получала.
   – Они у меня уже давно. Так было нужно… в Уичито, – отозвалась я.
   – Нужно? – спросил Трэвис.
   – Здорово, что у тебя есть связи. – Америка икнула и засмеялась, прикрывая рот.
   – Боже, женщина, – сказал Шепли, держа ее под руку, пока она неуклюже продвигалась по дорожке. – Думаю, с тебя уже хватит на сегодня.
   – Мерик, о чем ты? – нахмурился Трэвис. – Какие связи?
   – У Эбби есть старые приятели, которые…
   – Это фальшивые документы, Трэв, – перебила ее я. – Чтобы сделать их, нужно знать, к кому обратиться.
   Америка намеренно отвернулась от Трэвиса, а я ждала его реакции.
   – Понятно, – сказал он, беря меня за руку.
   Я обхватила его пальцы и улыбнулась, зная, что такого ответа ему недостаточно.
   – Мне нужно выпить! – сказала я, меняя тему.
   – Рюмку! – закричала Америка.
   Шепли закатил глаза.
   – Ага, этого тебе только и не хватало. Еще одной рюмки.
   Оказавшись внутри, Америка сразу же потянула меня на танцпол. Белокурые волосы подруги мелькали повсюду, а я смеялась, глядя на забавную утиную мордочку, которую она делала, двигаясь под музыку. Когда песня стихла, мы присоединились к парням у бара. Рядом с Трэвисом уже стояла соблазнительная платиновая блондинка, и Америка поморщилась от отвращения.
   – Мерик, так будет всю ночь. Забей на них, – сказал Шепли, кивая на небольшую группу девчонок, стоявшую поодаль.
   Они с ненавистью смотрели на блондинку, ожидая своей очереди.
   – Как будто Вегас извергнул стаю стервятниц, – подметила Америка.
   Трэвис прикурил и заказал еще два пива. Девушка прикусила пухлую блестящую губку и улыбнулась. Бармен открыл две бутылки и пододвинул их к Трэвису. Блондинка взяла одну, но Трэвис выхватил ее.
   – Э… это не тебе, – сказал он, передавая мне бутылку.
   Сначала я хотела выбросить пиво в урну, но, видя оскорбленное лицо девушки, приняла бутылку и улыбнулась. Блондинка фыркнула и удалилась, а я усмехнулась тому, что Трэвис вроде ничего не заметил.
   – Можно подумать, я стану покупать пиво какой-нибудь цыпочке из бара. – Трэвис тряхнул головой, я подняла бутылку, и он криво улыбнулся. – Ты – другое дело.
   Мы чокнулись бутылками.
   – За единственную девушку, с которой не хочет спать парень без всяких принципов, – сказала я, делая глоток.