Джоансен Айрис. В сладостном бреду

   — А потом вернешься к своей главной обязанности здесь?
   — Я размышляю, читаю свитки ученых мужей. — Ваден помолчал. — Я жду.
   — Это не та жизнь, которую бы ты выбрал. Я полагал, ты бы предпочел поскорее разделаться со своей задачей. Быть может, у тебя возникли сомнения?
   — Я избавляюсь от всяких сомнений, когда берусь за дело. Ты должен бы это помнить, Вэр. Разве когда-нибудь я колебался?
   — Я не видел. Но это еще не значит, что этого никогда не было.
   Ваден погасил улыбку.
   — В задании убить тебя я не могу колебаться. Не делай ошибки, думая, что я смягчился, только потому что откладываю окончание своей миссии до того момента, когда пойму, что время пришло. Предупреждаю тебя, женщина останется жить лишь до тех пор, пока я не посчитаю, что она стала опасна.
   — А ты не проживешь и дня, если я услышу, что ты расправился с ней.
   — Ах, Вэр, и ты меня уверял, что она всего лишь твоя обязанность? — Ваден покачал головой. — Возможно, я оказался не прав. Может быть, именно эта женщина, а не я, приведет тебя к смерти.
   Он шагнул за круг света и растаял в темноте.
   Тишина повисла в ночном воздухе. Только потрескивали поленья в пламени костра.
   Одиночество.
   Но видит Бог, он и вправду сумасшедший. Однако его не переполняют ненависть и чувство мести. Теперь Ваден его враг, время их дружбы безвозвратно ушло. Когда же он наконец поймет, что Ваден имел в виду именно то, что он говорил, когда же заставит себя забыть все, что было между ними прежде?
   Сегодня ночью. Отныне он будет думать о нем, как об одном из своих врагов. Иначе он подвергнет опасности и Дандрагон и Tea. Он должен отбросить это чувство потери и вести себя более разумно.
   Он ощутил опустошенность в душе. Смирившись с мыслью, что Ваден стал его врагом, он не почувствовал себя менее одиноким.
   Напротив, ноша, лежавшая на его плечах, стала еще тяжелее.
 
   Кадар наведывался в Эль Санан четыре раза за полгода, проведенные Tea и Селин в заточении. В первые два визита она отказалась принимать его; на третий раз Tea согласилась встретиться с ним только затем, чтобы приказать ему пополнить ее запас шелковых ниток. Во время четвертого визита он решил проявить настойчивость и получил резкий отпор за беспокойство.
   — Как она? — спросил Вэр у Кадара, едва тот вернулся с очередной поездки в Эль Санан.
   — В полном здравии. И в очень плохом настроении.
   — Хорошо ли Кемал обращается с ними?
   — Исключительно хорошо. Кемал балует нашу Tea, словно она принцесса. — Он спешился. — Он не хочет, чтобы что-нибудь случилось с ее волшебными пальчиками.
   Вэр нахмурился.
   — О чем ты говоришь?
   — Tea убедила его, что она колдунья.
   — Ты шутишь.
   Губы Кадара дрогнули, но отвечал он совершенно серьезно.
   — Нет, это правда. Он думает, что она может вплетать заклинания в свои вышивки. И говорит, что у него есть доказательства.
   — Я с нетерпением жду, когда ты расскажешь мне о них, — ехидно сказал Вэр.
   Кадар снял свои рукавицы и направился к замку.
   — Твое знамя. Tea отдала ему знамя, которое вышила для тебя. Кемал сказал, что каждый раз, когда он берет его на битву, он побеждает. У него за это время, как ты оставил у него Tea, было шесть стычек с бандитами. Несмотря на неравные силы, он каждый раз одерживал победу.
   — Суеверный дурак. — Он нахмурился. — Она отдала ему мое знамя?
   — Думаю, ты не ожидал, что она пошлет его тебе с наилучшими пожеланиями?
   — Нет. — Он понимал, что его реакция совершенно не соответствует важности события. Его нисколько не интересовало знамя, да он никогда его и не видел. Но он понимал, что таким образом она попыталась дать ему пощечину. Она не могла сказать ему яснее, что все чувства, которые она испытывала к нему, больше ничего для нее не значат. Черт возьми, он не может этого допустить.
   — Оно принадлежало мне.
   — А теперь Кемалу.
   — Я хочу получить его назад.
   — Назад? Но ты никогда даже в руках его не держал.
   Он не собирался внимать голосу разума.
   — Он вышила его для меня.
   — И теперь ты намерен послать Tea к черту и устроить битву с Кемалом за обладание им? Уверяю тебя, без боя он свой талисман не отдаст.
   — Но я хочу вернуть знамя.
   — Подожди, пока он проиграет несколько битв, чтобы убедиться, что это волшебство поддельно. Тогда я приеду к нему с богатыми подарками и ласковыми словами, и ты получишь свое знамя.
   — Ты его видел?
   Кадар покачал головой.
   — Он достает его, только когда идет на битву. В другое время он держит его в особом сундуке под охраной. — Он предупредил намерение Вэра. — Я не собираюсь красть его. Возможно, я и самый ловкий вор на свете, но я не буду рисковать своей прекрасной головой ради того, чтобы достать тебе то, что ты хочешь. Мы оба знаем, что счастье Кемала недолгое.
   Вэр знал, что Кадар прав. Кемал был очень искусен там, где следовало защищать свою крепость против набегов, но он не обладал стратегическим мышлением и не мог подряд выигрывать сражения. Причина, по которой Вэр сумел так легко заключить сделку с Кемалом, заключалась в том, что Кемал слишком часто терпел поражения и боялся упреков со стороны Саладина.
   Но Вэр хотел иметь это знамя именно сейчас, а не когда-то потом. Оно принадлежит ему так же, как и она…
   Боже, о чем он только думает? Не имея возможности обладать Tea, он собирается забрать это знамя и тем самым опять подвергнуть ее риску? Этот кусок шелка — не Tea, он может навеять лишь горькие раздумья.
   Нет, воспоминания прекрасны: Tea в его объятиях, Tea в пламени камина, Tea с нахмуренными бровями, Tea, поливающая молодые деревца, освещенная солнцем, играющим в ее распущенных волосах.
   — Вэр?
   Он повернулся и встретил насмешливый взгляд Кадара. Хватит распускать слюни. Нежными любовными мечтами не сохранить ей жизнь.
   — Забудь о знамени. Мне оно не нужно.
   — Ты уверен?
   — Да. — Ему в голову пришла одна мысль. — Нет, подожди. Не забывай о нем. Когда Кемал начнет терпеть поражение за поражением, а это обязательно случится, он, как человек слишком самонадеянный и тщеславный, станет обвинять знамя, а значит, и Tea. Придется тебе ездить туда хотя бы раз в месяц и следить, как будут развиваться события.
   — Эти визиты очень тяжелы. Старец с гор и его ассасины приветливее принимали меня, чем Tea и ее сестра. — Кадар вздохнул. — Боюсь, мне придется пустить в ход все свои резервы обаяния и ума, чтобы убедить их встретиться со мной снова. Это требует огромного напряжения сердца.
   Вэр насмешливо улыбнулся.
   — В то время как мне досталось всего лишь совершать объезд границ земель Кемала и охранять их от бандитов.
   — Я рад, что ты отдаешь себе отчет, насколько несопоставимы наши задачи. — Кадар задумчиво нахмурился. И тут же ослепительная улыбка внезапно осветила его лицо.
   — Я знаю! Я привезу им подарок.
 
   — Я желаю, чтобы ты сделала для меня другое знамя, — заявил Кемал.
   Tea подняла глаза от туники, которую вышивала в этот момент.
   — В самом деле?
   Кемал, нахмурившись, вошел в комнату и закрыл дверь.
   — Почему ты занимаешься этими туниками и рубахами? Ты должна вышивать знамена.
   — Они нужны только воинам.
   — Я и есть воин.
   — Но вы не мой хозяин.
   — Это правда. — Он улыбнулся и продолжал уговаривать ее: — Но лорд Вэр мой очень хороший друг. Он велит тебе вышить для меня другое знамя.
   Она продела золотую нитку сквозь ткань.
   — Я подумаю об этом.
   — Ты слишком горда для рабыни, — недовольно проворчал Кемал.
   — Я дала вам одно. Разве вы им не довольны?
   Она знала ответ. Она слышала перешептывания евнухов и женщин из гарема. Вначале она не могла представить даже, что кто-то может оказаться настолько глуп, чтобы верить в подобную чепуху. Но затем сообразила, что может использовать эту глупость в собственных целях.
   — Это очень хорошее знамя.
   — Чудесное. Но я хочу еще одно.
   — Чтобы создать еще такое же могущественное, придется затратить много времени и сил. — Она улыбнулась. — Я слышала, что это принесло вам удачу. Я не удивлена.
   — Я хочу преподнести его в подарок Саладину.
   — Чтобы он благосклонно относился к вам? Это очень мудрый ход. — Она сделала вид, что обдумывает его предложение. — Но лорду Вэру может не понравиться, если я создам знамя, которое принесет удачу Саладину. Ведь, в конце концов, он христианский рыцарь.
   — Он предатель.
   — Но у него одни корни с франкскими рыцарями. — Она вздохнула. — Нет, я боюсь, это очень большой риск.
   — Он очень ценит тебя. Он не станет тебя наказывать.
   — А что вы делаете с рабами, которые обманывают вас?
   Он поспешно отвел глаза. Он знал, что она, скорее всего, осведомлена о том, как он обращается с женщинами своего гарема. Только вчера он приказал выпороть кнутом юную наложницу, которая чем-то не угодила ему.
   — Мои знамена говорят о бесстрашии. — Она помолчала. — Я, может быть, соглашусь создать для вас этот подарок, если буду чувствовать себя в безопасности.
   Его лицо осветилось горячим энтузиазмом.
   — Обещаю вам это.
   — Возможно, если он к тому же не будет знать, где я… — она сделала еще один стежок. — Если бы вы могли освободить меня, отослать меня отсюда…
   — Я человек чести. Я не могу нарушить свой договор.
   — Даже ради того, чтобы услужить Саладину?
   Он молчал несколько мгновений.
   — Лорд Вэр надежно защищает мои границы последние несколько месяцев.
   — Но нужен ли он вам? Я слышала, вы сами выиграли много сражений.
   — Я человек чести, — повторил он.
   — Вы вассал Саладина. — Она подняла взгляд на его лицо. — Разве не дело чести разделить с ним ваш успех?
   Отлично. Кемал задумчиво нахмурился. Сумеет ли она добиться своего?
   — Саладин одерживает победы без моей помощи. Франки — ничто по сравнению с ним. — Он прикусил губу. — Но, возможно, если он все же будет нуждаться в моей помощи, не станет бесчестным, если я… Но нет, ему моя помощь не нужна. — Он сердито посмотрел на нее. — А ты бесстыдная женщина, что так искушаешь меня.
   Она улыбнулась ему.
   — Я просто искала способ дать вам то, что вы бы хотели получить от меня. Подумайте над этим. — Она перевела взгляд на тунику. — Но не слишком долго. Знамя невозможно создать за одну ночь. Лорд Вэр может вернуться и забрать меня от вас.
   — Мы заключили сделку. Ты останешься. — Она услышала его удаляющиеся шаги. — Мы оба люди чести.
   Дверь за ним закрылась.
   — Ты рассердила его. — Селин вышла из соседней комнаты. — Ты действительно думаешь, что он может отослать нас отсюда?
   — Ты слышала?
   Селин кивнула.
   — Значит, он и вправду этой глупости верит. — Она усмехнулась и плюхнулась на подушки рядом с Tea. — Почему ты никогда не говорила мне, что можешь создавать волшебные знамена?
   — Ты можешь сколько угодно смеяться, но его невежество послужит тем ключом, что откроет перед нами ворота его крепости. — Она нахмурилась. — Он слишком упрямый. Возможно, потребуется много времени, чтобы убедить его.
   — А что, если он начнет проигрывать сражения?
   — Я скажу ему, что могущество знамени рассчитано на определенное число побед и что необходимо новое. — Она поморщилась. — И будем надеяться, что он поверит мне.
   Селин с удивлением посмотрела на нее.
   — Ты уже думала об этом раньше?
   Tea кивнула.
   — С того момента, как услышала разговоры в гареме. — Вскоре после своего насильственного помещения в Эль Санан, она убедилась, что бежать из крепости невозможно. Охрана преданна, стены слишком высокие, да и что бы они стали делать, если бы им все же удалось бежать? Сама она пошла бы на риск, но, пытаясь пробраться через горы, она подвергла бы Селин слишком большой опасности. Нет, без всякого сомнения, лучше, если ей удастся сговориться с Кемалом. Однако сестре она не сказала, что боится за нее, это немедленно вызвало бы возмущение девочки. — Мы должны быть смиренными, ведь если Кемал освободит нас, мы сможем забрать с собой всю нашу работу и шелк.
   Селин взяла в руки шаль, которую вышивала.
   — Тогда мы запасемся терпением. Я не хочу оставлять ни кусочка шелка этому толстому павлину.
 
   — Улыбнитесь мне, — скомандовал Кадар Tea, появляясь перед ней в их комнате неделю спустя. — Я привез вам великолепные подарки.
   — Мне они не нужны. — Tea остановила его холодным взглядом. — Я хочу, чтобы вы ушли.
   — Спорю на райское блаженство, что вы захотите принять мои дары. — Он отступил в сторону с широким жестом. — Разве я когда-нибудь был не прав?
   — Вы ошиблись, когда привезли нас сюда, в это… Жасмин? — Tea бросилась к ней, но остановилась. Что это еще за очередная хитрость? — Что вы тут делаете?
   — Ну это же очевидно, — сказала Жасмин, снимая с головы покрывало. — Вы не в Дамаске, поэтому я и Таша приехали сюда.
   — Мне не нравится это место, — заявила Таша, входя следом и презрительно оглядывая комнату. — Лучше бы я осталась в Дандрагоне.
   — Тсс, ты не смотришь дальше своего носа, — сказала Жасмин.
   — Я вижу, что это не лучше гарема. По крайней мере, раньше я хотя бы получала плату, отдавая тело.
   — Это не гарем, — возразил Кадар. — Я даю свое слово, что здесь к вам будут относиться со всем уважением.
   Жасмин сердито посмотрела на Ташу.
   — Разве я не говорила тебе?
   — Что это все значит, Кадар? — спросила Tea.
   — Я думал, вам будет приятно, если Жасмин окажется рядом с вами. Разве вы не рады ее видеть?
   Tea очень обрадовалась. Она даже сама не понимала, насколько соскучилась по Жасмин.
   — Не настолько, чтобы приветствовать ее заключение в эту тюрьму ради моего удовольствия.
   — Она не пленница. Она может уйти отсюда в любой момент, как только захочет. Все, что ей надо сделать, эта попросить меня, и я тотчас заберу ее назад в Дандрагон.
   — Но я этого не сделаю, — сказала Жасмин, обращаясь к Tea. — Нам надо еще многое узнать от вас, а мы не можем учиться, раз вы здесь, а мы в Дандрагоне. — Она повернулась к Таше. — А теперь скажи, что ты счастлива, что приехала сюда и что мы будем здесь много трудиться.
   — Я вовсе не рада, — пробормотала она недовольно и добавила: — Но я буду много и старательно работать. Что еще я могу здесь делать?
   — Вот видите, Tea, все складывается просто великолепно, — сказал Кадар с сияющей улыбкой. — У вас теперь будут помощники для вашего вышивания. И вы сможете наконец поблагодарить меня.
   Она взглянула на него в изумлении. Неужели он считает, что она может забыть о его участии в том предательстве?
   — Нет? — Он, должно быть, прочел ее мысли по выражению лица. — Но теперь вы ведь знаете, что я хотел вам только добра. Если вы простите меня, то доставите этим огромное удовольствие. — Он чуть скривился. — Во всяком случае, это сделает мои визиты к вам более приятными.
   — Я не прощу вас.
   — Но вы притворитесь. Это почти так же хорошо, — убеждал он ее. — И может быть, однажды притворство станет правдой.
   Она уставилась на Кадара, чувствуя, что искусно сплетенное им кружево из слов, словно золотыми нитями, оплетает ее, притягивая к нему. Но она не смягчится. Ему следовало бы защитить их от Вэра, а не поддерживать его.
   И все же она понимала, что как бы Кадар ни старался, как бы ни спорил с ним, Вэра ему не переубедить. И Кадар поверил, что Вэр сделал то, что надо, чтобы сохранить им жизнь. Ее обида на него несколько утихла, но она все равно не позволит ему так легко одержать над собой верх.
   — Возможно, я смогу притвориться. — Она мстительно улыбнулась. — Если вы сумеете убедить Селин, что все было сделано исключительно для нашей пользы.
   Он застонал.
   — Вы хотите заставить меня встретиться с этой мегерой без вашей защиты? Я надеялся, вы заступитесь за меня.
   — С какой стати? Просите сами прощение. Вы найдете ее в саду. Я отсылаю ее каждый день после полудня отдыхать и играть, но она ухаживает за деревьями. — Tea не сомневалась, что чары Кадара помогут ему одержать верх над строптивостью ее сестры, но сначала она помучает его. Для этого мошенника это будет только полезно. Она повернулась к Жасмин.
   — Идемте, я покажу вам, где вы будете спать. Здесь есть комната с окнами в сад, там очень приятно. Я говорила вам, как я рада вас видеть?
   Больше чем рада. Теперь в этой тюрьме у нее появилось два надежных союзника, и она перестала чувствовать себя беспомощной. Теперь ей остается только ждать, работать, и она отвоюет свою свободу. А тем временем она будет управлять этим мирком, в который Вэр сослал ее. Уже давно она усвоила, что власть над врагом дает слово. Надо суметь убедить его, что у тебя есть нечто, что он хотел бы иметь. И она могла дать Кемалу знамя, которое он жаждал иметь. Она сможет уговорить его нарушить договор с Вэром всеми возможными для нее способами. Она не позволит Вэру удерживать ее здесь без ее согласия.
   Да, она сумеет добиться власти над хозяином Эль Санана.

12.

   Девятнадцать месяцев спустя
   10 июня 1191
   Эль Санан
   Кадар посмотрел на ветви шелковичных деревьев и вздохнул.
   — Жаль видеть столь прекрасные листья в мерзких паразитах. Я не в восторге от ваших червей, Tea.
   — Они не паразиты. Все что-нибудь едят. Вы ведь ничего не имеете против той чудесной шелковой туники, что вы получили от меня. — Она усмехнулась. — Насколько я помню, вы без конца придирались и изводили меня, пока не взяли ее у меня.
   — Это же все для нашего общего блага. Я, например, очень люблю красивую одежду.
   — А что хорошего это дало мне?
   — Но ведь вы можете теперь любоваться ею на мне. Я уверен, что не найдется и одного человека из тысячи, который мог бы с таким же блеском продемонстрировать вашу работу. Он помолчал. — Кроме Вэра. Он бы великолепно смотрелся в одной из ваших туник.
   Это была наглая ложь. Кадар знал не хуже, чем она, что никто никогда не замечал одежды на Вэре, настолько сама его личность приковывала к себе внимание. Уже третий раз, с тех пор как он приехал прошлым вечером, Кадар упоминал о Вэре. Ясно, что он пытается подвести разговор к чему-то для него важному, но она не станет ему помогать в этом. Tea сменила тему.
   — Скоро наступит пора собирать коконы.
   — Я очень рад, что деревья в Дандрагоне не используются таким образом. Они очень мило цвели в этом году. Конечно, у Вэра мало возможности полюбоваться их красотой. Вот уже больше месяца, как он не возвращался в Дандрагон. Вся граница кипит от слухов, что король Ричард Львиное Сердце во главе английского войска прибывает на помощь христианам, чтобы принять участие в осаде Акры. Шейхи соперничающих с Эль Сананом племен надеются, что Саладин призовет Кемала на защиту Акры. — Кадар улыбнулся. — Непобедимый в битвах воин может принести неоценимую пользу городу в столь тяжелое время. А слава Кемала достигла даже Иерусалима.
   — Неужели?
   — Вы знаете, что это так. Бьюсь об заклад, вы осведомлены о каждом послании, которое направляется от Кемала Саладину и обратно.
   Она невинно посмотрела на него.
   — Но откуда же мне это знать? Я здесь всего лишь покорная рабыня.
   — Совершенно особенная. Кемал позволяет вам свободно расхаживать по всей крепости. Он даже предоставил вам с Селин лошадей, хотя твердо придерживается правила, что женщины не должны покидать гарема.
   — Нам необходимо двигаться, чтобы оставаться в хорошей форме. Как же может больная женщина успешно справляться с такой трудной работой?
   — И к тому же лошади могут предоставить хороший шанс для побега.
   — Кемал не беспокоится о том, что мы убежим. Он думает, что мы смирились.
   — Тогда он еще больший дурак, чем я о нем думал. Что ж, пожалуй, я бы не удивился, если бы увидел, что он настолько потакает вам, что готов предоставить все, что вы захотите.
   Кроме одного. Кемал оказался очень упрямым, но если ситуация под Акрой столь отчаянная, как она слышала, это может приблизить ее к заветной цели.
   — Но разве, давая мне все, что я хочу, Кемал не выполняет условий их соглашения с Вэром?
   — Но не до такой степени. — Он помолчал некоторое время. — Вы начали очень опасную игру, убедив его, что ваше знамя приносит ему победы. Совершенно невероятно, что ему так долго везет. Одно поражение — и Кемал будет настроен против вас. Ведьм сжигают, знаете ли.
   — Я побеспокоюсь об этой угрозе, когда она возникнет. — Она повернулась н нему лицом. — И это не ваше дело, Кадар.
   — К сожалению, мое. Я помог привезти вас сюда. — Он покачал головой. — Вы оказались слишком умны. Я наблюдал, как вы манипулировали Кемалом, используя эту приманку. С каждым прошедшим месяцем тот становится все более сдержанным и отстраненным в отношении Вэра. Уж не собираетесь ли вы просить у Кемала голову Вэра?
   — Нет.
   — А мою?
   — Не говорите глупостей.
   — Я принимаю это как отрицательный ответ. Мне стало гораздо легче.
   — Мне не нужна кровь. Вам известна моя цель. Я ее никогда не скрывала.
   Он кивнул.
   — И я говорил об этом Вэру. Он уверен, что Кемал сдержит слово.
   — Тогда вам не о чем беспокоиться.
   — Но он с тех пор ни разу не приезжал в Эль Санан и не видел вас вместе с нашим другом шейхом. Вы играете на струнах души Кемала, словно на лютне. Это поразительное зрелище.
   — Неужели Вэр действительно думает, что я вышиваю и покорно жду, когда он соизволит освободить меня?
   — Нет, возможно, он всего лишь хочет вашей безопасности. Только поэтому он привез вас сюда…
   — И держит нас в качестве пленниц вот уже два года, — закончила она за него. — Я не желаю говорить о нем.
   — Вы безжалостная женщина. Но вы же простили меня. Почему вы не можете понять его?
   Потому что она позволила Вэру стать для нее слишком близким человеком, она разрешила себе довериться ему, а он предал ее.
   — Он, не жалея себя, сражается за то, чтобы вы оставались здесь в безопасности, — попытался уговаривать Кадар ее. — Во всем христианском и исламском мире вы не найдете другой женщины, которой бы ее рыцарь служил так преданно.
   — Вот пусть и поищет другую для своей тюрьмы.
   — Смиритесь. У него есть серьезные причины поступать так.
   — Ничего его не может оправдать. И даже если Ваден или Великий Магистр де Райдфорт стучались бы в ворота, он не имел права так поступать со мной.
   — Ну, что касается де Райдфорта, то он сможет стоять только у врат рая. Он убит при первой осаде Акры два года тому назад.
   Она остановилась и, резко развернувшись, уставилась на него в изумлении.
   — Почему вы не сказали мне?
   — Потому что это ничего не меняет. Великий Магистр де Райдфорт был сумасшедшим, и его смерть, может быть, предотвратила бы такие злодеяния, как в Джеде, но нисколько не уменьшила опасности над Вэром… и над вами. Указ о неизбежной смерти лорда просто перешел к другому Великому Магистру. Вэр сказал, что так будет продолжаться вечно.
   Вечно. Вэр навечно осужден к… Ну почему первой ее мыслью стала мысль о нем, ведь она больше не имеет к нему никакого отношения. Она должна подумать о своих собственных проблемах.
   — Вэр может делать все, что ему заблагорассудится, но я здесь навсегда не останусь.
   — Если Вэр найдет способ, он…
   — Я без него справлюсь. — Она попыталась унять дрожь в голосе. — Я же сказала вам, что не намерена говорить о Вэре. Если вы будете продолжать в том же духе, то убирайтесь вон.
   Он вздохнул.
   — Что ж, хорошо, тогда расскажите мне еще об этих прожорливых маленьких чудовищах на деревьях. Сколько еще должно пройти времени, чтобы вы смогли собрать урожай вашего шелка?
   — Недолго. Через одну-две недели после того как коконы сформируются, мы сможем уже мотать шелк. — В ее ласковой улыбке читался явный вызов, когда она добавила, направляясь по тропинке к замку: — При условии, что мы еще задержимся здесь.
 
   Из Эль Санана Кадар поскакал в лагерь Вэра, расположенный в горах недалеко от южных границ земель Кемала.
   — Ты выглядишь потрепанным, как старая потертая кожа, — сказал Кадар, спешиваясь и перекидывая поводья Гаруну. — Когда ты последний раз спал?
   — Не помню, наверное, ночи две назад. — Вэр повел Кадара к своей палатке. — А ты ел?
   — Да. — Кадар кивнул. — Перед тем, как выехать из Эль Санана. — Он уселся на груду одеял, сложенных возле входа в палатку. — А когда ты последний раз ел? Ты очень похудел.
   — Я ем. — Он сел и протянул Кадару кожаную флягу с водой. — Как Tea?
   — Она вся сияет. Сверкающие глаза, нежный румянец во всю щеку. Ее целеустремленность придает ей силы. — Он сделал большой глоток и прилег, опираясь на руку. — Я возвращаюсь и что же вижу? Ты на глазах превращаешься в тень.
   — Я потерял всего несколько фунтов, потому что не успевал поесть. Нам пришлось тяжело на этой неделе.
   — Кемал ждет не дождется приглашения присоединиться к защитникам Акры. Он так пыжится от гордости, что того и гляди лопнет. — Кадар помолчал. — A Tea полна замыслов и планов. Каждую победу Кемала она использует себе на пользу.
   — Ты говорил мне.
   — Но в этот раз я обнаружил в ней определенное воодушевление. Думаю, она стремительно приближается к своей смерти.
   — И что, ты считаешь, мне следует предпринять?
   — Все, что можешь. Она не верит, что ее положение становится все более угрожающим. — Он выдержал паузу. — Ты должен сам ехать в Эль Санан.
   — Она не захочет со мной говорить.
   — Но зато Кемал станет. Ты сможешь усилить свои позиции в отношении него.
   — Бог мой, ему мало, что я тут сражаюсь до изнеможения, защищая его границы, — сказал он возмущенно. — Что еще ему от меня надо?