Джоансен Айрис. В сладостном бреду

   — Но ты слишком слаб. Еще два дня назад ты лежал почти мертвый.
   Он улыбнулся.
   — Разве я не доказал тебе свою силу?
   — Прекрати распускать хвост, как павлин, и послушай меня. Такая скачка погубит тебя.
   — У меня повреждена голова, а не тело. Я по-прежнему вынослив. — Он подошел к ней. — Не спорь и подумай. Я воин. Я могу сделать это. Мои люди слушаются только моих приказов, и только я поведу их на битву, и ты это знаешь.
   Ей нечего было возразить.
   — Я не хочу… — Она замолчала, а затем запальчиво произнесла: — Ты ко мне вернешься. И на этот раз уж, пожалуйста, не с разбитой своей глупой головой и не с мечом в животе. Ты меня слышишь?
   — Конечно. — Он нежно провел по ее щеке согнутыми пальцами. — Ты знал более ласковые слова при прощании, Кадар?
   — Все самые нежные слова я скажу тебе, только когда вернешься живой и невредимый. — Она заговорила спокойнее: — И это в последний раз я остаюсь в стороне. В следующий раз, когда ты пойдешь на битву, я буду рядом.
   — Когда мы доберемся до Шотландии, — пообещал он, едва прикасаясь губами к ее щеке. — Тогда я буду сидеть дома и вышивать, а ты — сражаться на войне. Вот видишь, на этот раз я шучу, а ты даже не улыбнулась.
   — Это не смешно. — Она с возмущением заметила выражение его лица, горевшее нетерпеливым ожиданием. — Тебе это нравится! Ты сам хочешь идти туда!
   — Что я могу сказать? Я то, что я есть. Я устал от своей беспомощности и рад, что могу что-то сделать, что может помочь нам всем. — Он повернулся. — Идем, Кадар, надо позаботиться, чтобы моя лошадь хорошо отдохнула перед таким путешествием.
   — Ты сможешь поменять лошадей, когда доедешь до лагеря. — Кадар бросил на Tea осторожный взгляд и вышел вслед за Вэром.
   Вэр уже забыл про нее. Нет, конечно, не забыл, но отодвинул мысли о ней на второй план. Прошлой ночью ее власть была безграничной, но теперь он стал хозяином положения.
   Но разве ей хотелось, чтобы все было иначе? Ей нужен сильный мужчина, а не такой, который слушался бы ее во всем.
   Ну, может быть, хотя бы иногда подчинялся. Это бы не повредило твердости его духа и его мужеству.
   Она только очень боялась, как бы из-за этой твердости духа он не бросался постоянно в самую гущу опасностей и не оставлял ее одну, такую беспомощную, как сейчас.
   Но она совсем не слабая! И она не допустит, чтобы они так скупо попрощались. Tea сбросила одеяло и направилась к умывальнику. Сейчас она оденется и поспешит в конюшню. Она сумеет воспользоваться каждым из мгновений, которые у них остались, прежде чем он покинет Майсеф.
 
   — Если я не вернусь, ты возьмешь Tea и Селин в Дамаск, а оттуда устроишь переезд до Шотландии. Я поручаю тебе заботу о ней. — Вэр подтянул подпругу. — И не обращай внимания на ее протесты. Там она будет в безопасности.
   — С ней довольно сложно вести переговоры. — Кадар наблюдал за Вэром. Тот привязь вал к седлу кожаную флягу с водой и мешок с провизией. — Я удивлен ее желанием ехать с тобой. Селин права, Tea, должно быть, действительно стала рабой твоих чар.
   Вэр поморщился.
   — Не упоминай о рабстве. Боюсь, я испортил себе всю оставшуюся жизнь тем, что привез их в Эль Санан. — Он отступил от лошади. — Как ты собираешься отвлекать Кемала?
   — Лагерь еще будет бодрствовать, поэтому я не смогу действовать как обычно. Я сыграю на их страхе. — Он улыбнулся. — Страх может быть страшнее любого оружия. Синан пользуется им так же часто, как и ядом.
   Вэр пытливо взглянул на него.
   — Мы слышали шаги прошлой ночью. Я уверил Tea, что это, возможно, стражник, но твои шаги я хорошо знаю. Ты ходил в лагерь Кемала?
   — Разве?
   — Пообещай не делать этого больше до моего возвращения. Риск слишком велик.
   — С каждым разом его становится все меньше.
   — Ты не сможешь перебить их всех.
   Он пожал плечами.
   — Я не могу тебе дать такого обещания. Мне придется делать все, что необходимо, чтобы защитить всех нас, пока тебя нет. — Он скривился. — Даже если я нарушу клятву, которую дал Селин.
   Он уже второй раз упомянул о Селин.
   — Какое отношение имеет она, ребенок, ко всему этому?
   Кадар усмехнулся.
   — Но этому ребенку я теперь принадлежу. И я знаю свои обязательства гораздо лучше, чем ты в подобной ситуации.
   — Она спасла тебе жизнь?
   — Нет, кое-что более ценное. — Кадар заглянул Вэру через плечо. — А вот и Tea спешит сказать тебе «прощай». Оставлю вас одних. Мне необходимо сделать приготовления к отвлекающему маневру.
   Вэр обернулся, наблюдая за направляющейся к ним Tea, дерзкой, настойчивой, прекрасной.
   — Я бы зашел попрощаться к ней перед отъездом.
   — Она не из тех, кто ждет.
   Да, она не из тех. Она всегда готова ухватить нужное ей мгновение и превратить его в часть своей жизни. Как она превратила и его в часть своей жизни, да благословит ее Бог. Прошедшая ночь все еще казалась ему каким-то чудом. Он с усилием отвлекся от этих воспоминаний и вернулся к странному замечанию Кадара в отношении Селин.
   — Но что еще более ценное, чем жизнь, можно спасти? — спросил он вслед уходящему другу.
   Кадар, оглянувшись, ответил:
   — Что? Да душу, мой друг. Что же еще?

17

   Только в полночь Кадар въехал во двор крепости.
   Взгляд Tea с беспокойством впился в его лицо, но в темноте она не увидела его выражения.
   — Он прошел?
   Вздох облегчения вырвался из ее груди в ответ на кивок Кадара.
   Он удивленно спросил:
   — А разве вы ожидали другое?
   — Вы уверены, что он благополучно проскочил?
   — Они даже не заметили, как он проскользнул мимо них. Солдаты слишком напуганы барабанами. — Он спрыгнул с лошади. — Было очень смешно наблюдать, как метался Кемал, пытаясь влить в них хоть немного храбрости и твердости духа.
   — У вас очень странные представления о веселье.
   — Это всегда заслуживает внимания. Позвольте, я провожу вас в ваши покои. Вам не следует здесь находиться. Я же говорил, не безопасно свободно бродить по крепости. — Он взял ее за руку и потянул к ступеням. — В самом деле, Кемал больше не угрожает Вэру.
   — Вы ничего не сказали о Вадене.
   — Давно не видно его следов. Возможно, он погиб под Акрой.
   Tea не могла поверить, что угрозы Вадена больше не существует. Он слишком долго оставался тенью Вэра.
   — Я так не думаю.
   — Ну, во всяком случае, не стоит попусту ломать голову над тем, что не в силах изменить. Когда-нибудь Вэр все равно столкнется с Ваденом.
   И ее знамя гарантировало, что это время наступит очень скоро, подумала Tea. И неважно, что вышитый рисунок, изображающий Трон со львами, был создан неумышленно; эффект окажется тот же самый.
   — Это моя вина.
   — Чепуха. Вы знаете, что это случайность. Рыцари-тамплиеры пометили Вэра на смерть задолго до вашего появления.
   — Но знамя послужило напоминанием, насколько необходимо убить его. — И она горько добавила: — Вы не можете отрицать, что это правда.
   — Вы правы, знамя определенно вдохновило их на убийство.
   — И продолжает это делать, пока существует. — Кемал почти убил Вэра, уверенный в силе своего знамени, и сейчас он ни за что бы не устроил лагерь у подножия горы, если бы его храбрость не поддерживалась верой в это знамя. — Стяг необходимо уничтожить.
   Кадар покачал головой.
   — Вы не уничтожите веру в него, пока не сожжете его на глазах Кемала и рыцарей-тамплиеров. Если сделать это втайне, то все решат, что вы просто спрятали его. Оно превратится в легенду и по этой причине станет бессмертным.
   — О такой возможности я даже не подумала, — с отчаянием поняла Tea. — Должен же быть какой-нибудь выход. После того как мы покинем эту страну, нам уже нечего будет бояться Кемала. Может, если мы отошлем это знамя в Орден тамплиеров, они перестанут преследовать Вэра?
   — Прежде чем придумывать способы уничтожения его, надо им владеть.
   — Тогда я должна вернуть его. Я не могу допустить, чтобы Вэр попал в еще большую опасность из-за знамени, которое я сама для него и создала.
   — Допустим, я тоже чувствую ответственность за возвращение этого стяга. — Он покачал головой. — Неужели вы полагаете, что мне не приходила в голову мысль стащить это знамя и пресечь болтовню об отваге Кемала? Я узнал, что оно хранится в сундуке, в шатре Кемала, очень хорошо охраняемом. Вам придется подождать возвращения Вэра со своей армией.
   — Вэр не должен вступать в битву с Кемалом, пока у того есть это знамя. — Эти слова вырвались у нее невольно.
   — О, я понимаю. — Кадар улыбнулся. — Вы уверены, что знамя придает им силы.
   — Я этого не говорила. Конечно, в нем нет никакой магии. Я бы знала, я ведь сама его вышила. Просто… — Она замолчала, голос у нее дрожал. Она постаралась успокоиться и продолжила: — Может быть, Кемал, веря в его силу, будет яростнее сражаться. Нельзя не учитывать такую вероятность.
   — А я не собираюсь потерять голову и оставить вас с Селин одних, без защиты, из-за какого-то куска шелка. Мы дождемся Вэра.
   — Я не прошу вас отправляться за ним. Знамя на моей совести. Мне, возможно, понадобится ваша помощь, но к Кемалу пойду именно я.
   — И тогда глотку мне перережет Вэр, вместо того чтобы предоставить это Кемалу, — пробормотал Кадар. — Что вы намерены делать? Просто прийти к нему и попросить, чтобы он отдал вам его?
   — Ваш сарказм неуместен. — Она собралась с духом и с усилием произнесла: — Если Кемалу суждено умереть, то это сделаю я.
   — Легче сказать, чем сделать. Тот, кто отбирает жизнь, становится ущербнее.
   Она холодно взглянула на него.
   — Вы убивали и, кажется, не стали таким?
   — Потому что я такой необыкновенный! — Он приподнял брови. — Но вы не знаете, каких высот я достиг до того, как начал этим заниматься.
   Она не обратила внимания на его слова.
   — Я бы не думала о возврате знамени, если бы это не стало необходимостью. Но я не могу допустить, чтобы Вэр вновь встретился с Кемалом.
   — Вэр может справиться с ним безо всякого труда. Если бы Вэр не был тогда без своих воинов и не был бы ранен, Кемал ни за что бы не решился подойти к нему и близко. — Кадар внимательно следил за выражением ее лица. — Вас пугает не Кемал, а знамя, не так ли?
   — Я же сказала, что оно не имеет силы. — Они подошли к ее комнате, и она поспешно открыла дверь. — Вы будете знать, когда Вэр подойдет сюда со своей армией?
   Он кивнул.
   — Синан знает, когда в Дамаске чихнет верблюд.
   — Когда вы направитесь в лагерь Кемала на помощь Вэру, я пойду с вами. Перед атакой Вэра появится возможность проникнуть в шатер к Кемалу. Когда часовые объявят тревогу, стража возле шатра отвлечется и будет менее внимательна.
   — А Кемал проснется и схватится за свой меч… и за знамя, — продолжил Кадар. — Это плохой план. Предоставим Вэру победить Кемала, и тогда легко заберем знамя из…
   — Дайте мне знать, когда услышите, что Вэр приближается, — прервала его Tea. — Она уже приняла решение. — Я буду ждать.
   — Не сомневаюсь. — Кадар вздохнул и повернулся к своей двери. — Я только скажу Селин, что все хорошо. Вы поужинаете с нами?
   Tea нетерпеливо кивнула. Она не хотела быть сейчас одна.
   — Я присоединюсь к вам, как только умоюсь. — Она вошла к себе и закрыла дверь.
   На стук комната ответила эхом, какое бывает в пустом помещении. Здесь так и было. Вэр уехал.
   Она привалилась спиной к двери, пытаясь справиться с охватившей ее паникой. Вэр вернется. Обязательно вернется. Бог не стал бы подвергать их стольким испытаниям, если бы захотел оторвать их друг от друга. Бог, спасший Вэра, не позволит ему сейчас погибнуть. Иначе утрачен смысл ее жизни.
   Чем бы занять себя? Она быстро налила воды из кувшина в большой таз и стала мыться. Занять себя, но чем? С ней не было ее вышивания, и она чувствовала себя в еще большей степени пленницей, чем в Эль Санане. Ничего, она что-нибудь придумает. Возможно, ей придется провести большую часть времени, наблюдая за Кадаром, подговорив Селин последить за ним. Она считала, что Кадар не скажет ей, когда Вэр будет близко. Как и все мужчины, выбрав роль защитника, он не заботится о справедливости. Он не понимал, почему она не позволит Вэру вести битву с Кемалом вместо нее.
   Боже милостивый, только от одной мысли, что она должна проникнуть в шатер к Кемалу за знаменем, ее бросало в дрожь.
   Но мысль о Кемале, который продолжал сражаться под злополучным знаменем и будет с ним, вновь встретившись с Вэром, ужасала ее еще больше. Этот страх, возможно, вызванный воображением, парализовал Tea. Ее любовь еще такая новая для нее и такая хрупкая; она не могла рисковать ею.
   Золотые глаза жгли ее своей колдовской силой.
   Она поспешно отогнала от себя видение и, нагнувшись над тазом, погрузила руки в воду. Она просто сумасшедшая, если решилась, рискуя жизнью, вернуть это знамя; но она не станет сейчас забивать себе этим голову.
   Золотые глаза….
 
   — Кадар ушел. Только что. — Селин стояла в дверях комнаты сестры, бледная тень в темноте. — Думаю, Вэр уже близко. Посланник вошел в замок совсем недавно.
   Всего пять дней прошло с тех пор, как уехал Вэр, но Tea знала, что известие скоро поступит. Она вскочила с кровати.
   — Твоя одежда?
   — Я все принесла. — Селин села на кровать и неодобрительно наблюдала, как Tea поспешно надевает костюм мальчика: штаны, длинный халат. Волосы она спрятала под тюрбан. — Туда надо бы пойти мне. Ты все перепутаешь, и Кемал убьет тебя. Ты совсем не подходишь для таких дел.
   А кто подходит? Кто может проползти в шатер и выкрасть знамя у человека, жаждущего убить тебя? Только Кадар, но он уже сказал ей, что не дождаться Вэра было бы глупо.
   — Я буду осторожна.
   — Позволь мне пойти с тобой?
   — Мы ведь уже говорили об этом. Ты должна остаться. Синан узнает, что я покинула крепость. Но до тех пор, пока кто-нибудь из нас будет здесь, он уверен, что мы все вернемся. Нам не нужно его вмешательство, когда начнется битва. — Она подошла к двери. — Запрись в своей комнате, пока я не вернусь.
   — Подожди. — Селин протянула ей блестящий предмет. — Тебе он может пригодиться.
   Кинжал. Тонкий, светящийся, удивительно красивый в своей смертоносности.
   — Откуда ты его взяла?
   — Кадар. Он оставил его возле кровати. Вот почему я решила, что лорд Вэр уже близко. Он бы не ушел сражаться, не оставив мне способ для защиты на случай, если он не вернется. — И она добавила горячо: — И он знает, что я могла бы им воспользоваться. А ты сможешь?
   Tea с отвращением уставилась на кинжал. Глубоко вздохнув, она схватила оружие и сунула его себе за пояс.
   — Да, смогу.
   Tea вихрем выбежала из комнаты.
   Через несколько минут она уже спускалась по склону горы. Светящиеся огоньки костров в лагере Кемала, расположенного у подножия, зловеще подмигивали ей. Боже, что если Вэр доберется до Кемала раньше нее? Она пустила лошадь в галоп.
   Натянув поводья на приличном расстоянии от лагеря, она соскользнула с седла и привязала лошадь к дереву.
   Наклонив голову, прислушалась. Тишина. Она успела вовремя, отряд Вэра еще не подошел.
   Tea сбежала с холма, ее взгляд выхватил высокий большой шатер с южной стороны лагеря. Он был освещен изнутри, но она не видела там никакого движения. Неужели Кемал спит со светом для большей безопасности? Это бы ее не удивило, его солдат убивали одного за другим чуть ли не у него на глазах. Она остановилась, горло перехватил страх.
   Двое стражников перед шатром. Двое — позади.
   Но сторона, обращенная прямо к ней, не охранялась. Ее рука судорожно сжала рукоять кинжала. Она молила Бога, чтобы ей пришлось воспользоваться им только для того, чтобы прорезать ткань шатра.
   Она опустилась на землю и медленно, осторожно поползла к шатру, прячась за невысоким кустарником.
   Золотые глаза ждали…
   Еще несколько футов.
   Заговорил один из стражников. Она затаила дыхание.
   Нет, все спокойно. Они смеялись, о чем-то болтая.
   Она опять поползла.
   Добравшись до шатра, она перевела дыхание. Сердце билось как сумасшедшее, сотрясая, как ей казалось, все ее существо.
   Нет, вдруг поняла она в панике, ее тело дрожит от других ударов. Звона подков она не слышала, но ощущала их гул. Это приближался отряд Вэра.
   Но он пока далеко. У нее есть еще несколько минут.
   Она полоснула кинжалом по ткани шатра.
   Только бы они не услышали ее.
   Боже, помоги ей!
   Она осторожно потянула, отгибая разорванный конец, и заглянула внутрь. Большая часть шатра оставалась в темноте. Кемал лежал на подушках лицом к ней, всего в нескольких шагах.
   Она потрясенно застыла. Что если он проснулся?
   Он не двинулся и не окликнул ее. Должно быть, он спал.
   Она быстро обежала взглядом шатер. Вот он. Резной сундук, обитый медью.
   Она собралась с духом и осторожно проползла сквозь прорезь в шатре. Теперь она лежала почти рядом с Кемалом.
   Земля задрожала сильнее, сотрясая подушки.
   Он сейчас проснется, подумала она в ужасе.
   Он дернулся, а затем внезапно скатился прямо на нее!
   От неожиданности она выронила кинжал. Она отчаянно извивалась, пытаясь выбраться из-под его массивного тяжелого тела, и в конце концов ей это удалось. Вскочив на ноги, она бросилась за кинжалом, не отрывая взгляда от шейха.
   Кемал был мертв.
   Потрясенная, она замерла, глядя в его безжизненные глаза.
   Из раны в его груди сочилась кровь. Кровь залила подушки.
   Ее руки и лицо покрыла липкая жидкость.
   Tea содрогнулась, не в силах отвести взгляда от этих мертвых глаз.
   Кадар?
   Крик снаружи вывел ее из состояния оцепенения. Отряд Вэра заметили. Сейчас в шатер за Кема-лом ворвется его стража, и ее сразу схватят. Она бросилась к резному сундуку и откинула крышку.
   Знамени не было.
   Она опустилась на колени и принялась с отчаянием рыться среди оружия и доспехов. Знамя исчезло. Должно быть, его взял Кадар. Другого объяснения не находилось.
   Лязг скрестившихся мечей.
   Ей нельзя оставаться здесь. Она рванулась к прорезанной ею дыре в шатре.
   — Ай-й!
   Она оглянулась. Один из стражников Кемала стоял возле входа в шатер.
   Она замерла.
   Сейчас он бросится и разрубит ее своей саблей.
   Но он уставился на нее почти с таким же ужасом, как и она на него.
   Только сейчас она подумала, насколько жутко, наверное, она выглядит, покрытая с ног до головы кровью Кемала.
   — Ассасин, — завопил он и, повернувшись, бросился вон из шатра. — Дьявольский убийца!
   Он решил, что она — один из людей Синана. Было ясно, что Кадар навел на них ужас. Стражник предпочел встретиться с солдатами Вэра, чем с ней.
   Но это совсем не означало, что другой охранник окажется таким же трусом. Она пролезла в дыру и бросилась бежать прочь.
   И сразу же за ней помчался всадник.
   Она увернулась в сторону, едва избежав лошадиных копыт.
   Святые небеса! Если ее не убьют люди Кемала, то удастся ли ей избежать мечей воинов Вэра.
   Лагерь походил на поле битвы. Лунный свет отражался в сверкающих клинках мечей.
   — Ради бога, убери свой кинжал.
   Вэр!
   Он наклонился и сгреб ее в охапку, посадив впереди себя на лошадь.
   — Ты не ранена?
   Вэр. Ее сразу же охватило благословенное ощущение безопасности.
   — Ты вся в крови. Отвечай же мне.
   — Я не ранена.
   Он направил лошадь к краю бранного поля.
   — Я убью Кадара. — Он сорвал тюрбан с ее головы, и ее волосы свободно рассыпались по плечам. — Не надевай его больше. Может, то, что ты женщина, сейчас твоя единственная защита. Спрячься за этой скалой и никому не показывай своего оружия.
   Он развернул лошадь и вернулся в гущу схватки.
   Tea, сцепив руки и затаив дыхание, наблюдала за ходом битвы. Это так ужасно, быть вынужденной оставаться в стороне и чувствовать себя при этом совершенно беспомощной. Женщины обязательно должны учиться военному искусству.
   Однако не похоже, чтобы Вэр нуждался в ее помощи. Воины Кемала были малочисленны, растерянны и почти не способны сражаться. Совсем скоро они сложили оружие.
   Вэр подъехал к ней.
   — Почему ты меня никогда не слушаешься? Разве бы тебе повредило, если бы ты спряталась?
   — Кемал мертв.
   — Ты уверена?
   Она кивнула.
   — Я сама его видела. И знамя исчезло. Думаю, это сделал Кадар. Где он?
   Вэр махнул рукой.
   — Я видел его мельком на краю лагеря, когда въезжал сюда.
   Она посмотрела в направлении, которое он указал.
   — Я должна спросить его…
   — О нет. — Он подхватил ее и посадил перед собой. — Я не хочу, чтобы ты находилась здесь, среди вооруженных людей. Мы позволим ему самому отыскать нас.
   — Но мне надо знать… — Она замолчала и, откинувшись, приникла к нему. На самом деле никакой срочной необходимости в этом не было. Ей так хорошо быть рядом с ним. — Я спрошу его позже.
   — У меня тоже есть вопросы к тебе, — мрачно сказал он. — Что ты здесь делаешь?
   — Я пришла за знаменем.
   — Мой Бог!
   — И я не собираюсь выслушивать от тебя грубости. Ты не спрашивал у меня позволения, когда рисковал своей жизнью. Я делала то, что считала необходимым. Теперь закончи то, что ты собирался здесь делать, и отвези меня в Майсеф. Я не хочу оставлять Селин надолго одну в этом месте. — Она понизила голос. — И где я могу остаться с тобой наедине, чтобы выразить тебе свою привязанность.
   — Привязанность? Не вижу никаких ее примет. — Тем не менее его руки крепче сжались вокруг нее, когда он поскакал в гущу царящей в лагере суматохи. Следующие несколько минут он отдавал распоряжения по поводу безопасности пленных и принимал сообщения о раненых.
   — Вы выглядите так, будто только что сражались бок о бок, Tea, — сказал Кадар, подъезжая к ним. — Можно ли мне заметить, что вы не стали лучше, искупавшись в крови? — И добавил: — Полагаю, я должен был бы догадаться, что вы последуете за мной.
   — Если ты знал это, почему не остановил ее? — мрачно спросил Вэр.
   — Один человек не может сделать все. — Кадар спросил о другом: — Что будем делать с пленными?
   — Заберем у них лошадей и отпустим на все четыре стороны, — ответил Вэр. — Со смертью Кемала они не станут нас беспокоить.
   — Так шейх мертв?
   Неподдельное удивление прозвучало в голосе Кадара. Но он слыл мастером скрывать свои чувства.
   — И знамя тоже исчезло, — сказала она. — Я думала, это вы убили его.
   Кадар покачал головой.
   — Возможно, один из его людей потерял терпение от его тупого упрямства, удерживающего их всех здесь, и решил спасти свою жизнь, забрав жизнь Кемала. — Он улыбнулся. — Или, может быть, ваше знамя, которому надоело принадлежать столь неприятному типу, проявило на нем свою магическую силу.
   Она встретилась с его взглядом.
   — Или, может быть, вы не хотите, чтобы Селин лишила вас своей благосклонности, узнав, что вы нарушили данное ей слово?
   — Да, это тоже возможно. — Он ответил ей невинным взглядом. — Мы ведь теперь никогда этого не узнаем, не так ли? До тех пор, пока не обнаружим знамя в имуществе пленных. — Он повернулся к Вэру. — Я чувствую необходимость очистить свое имя от подозрения в этом преступлении и предлагаю обыскать меня.
   И таким образом убедить всех, что знамя очень вовремя исчезло, подумала Tea.
   — Сейчас не важно, кто убил Кемала, — сказал Вэр нетерпеливо. — Нам надо срочно возвращаться в Майсеф и забрать Селин. Мы должны покинуть крепость завтра на рассвете. Я едва не наткнулся на один из отрядов Саладина по дороге сюда. Каждая потерянная нами минута сделает наше путешествие более опасным.
   — Если только Синан пожелает отпустить нас, — сказал Кадар. — Мы лишаем его развлечения наблюдать, как мы убиваем друг друга.
   Боже милостивый, она уже устала без конца встречаться все с новыми и новыми опасностями.
   — Вы уговорите его?
   Кадар пожал плечами.
   — Быть может, Синана можно будет убедить в том, что оставить нас в живых ему более выгодно, но для этого потребуется заключить сделку, которую Селин бы не одобрила. — Он сменил тему. — Не бери с собой своих солдат в Майсеф. Синан ни за что не позволит им войти, разве что в ворота ада.
   — Я как раз собирался разбить лагерь здесь, — ответил Вэр. — Нам может понадобиться помощь.
   — Молись, чтобы это не случилось. Уверяю, твои солдаты здесь не помогут. — Кадар повернул лошадь. — Я поеду вперед к Синану. Дайте мне несколько часов, тогда я смогу поговорить с ним наедине.
   Когда Кадар въехал во двор замка, Синан уже стоял на ступенях, поджидая его, как и в тот вечер, когда он в первый раз появился здесь после ранения Вэра.
   У лестницы Кадар остановился.
   — Вы знаете, почему я здесь. Мы убрали Кемала со своей дороги. Вы хотите, чтобы мы теперь уехали отсюда?
   — Это не мое желание. Ты знаешь, что бы я хотел от тебя.
   — Я не могу следовать вашим путем.
   — Ты ошибаешься, никто не мог бы им следовать лучше тебя. Ты просто не хочешь. — И Синан сурово продолжил: — Эти чужеземцы подчинили тебя своими сладкими речами. Я этого не потерплю.
   — Разве я когда нибудь подпадал под чью-либо волю? — Он выдержал паузу. — Даже твою, Синан. Не поэтому ли ты хочешь, чтобы я остался?
   — Ты останешься.
   — Только мертвым.
   Едва уловимое, странное выражение мелькнуло на лице Синана.
   — Ты сдашься еще до того, как я решу убить тебя. Ты принимаешь жизнь со слишком большим удовольствием.
   — Но я хорошо помню ваш первый урок — никогда не бояться смерти. Ни своей, ни чужой, в которой повинен. Вы говорили, что я — ваше отражение. Когда вы смотрите в зеркало, видите ли вы там страх смерти?