Джонсон Оливер. Нашествие теней (Светоносец - 1)

   К северо-западу от гор виднелось зеленое пространство, ничем не отличающееся от других таких же пятен на глобусе, но грозное для человека: Полунощная Чудь. О ней было известно только то, что обитающие там существа ненавидят человеческий род. К северо-востоку от Палисадов пространство было бурым: там лежала Сияющая Равнина. Это там боги покинули землю, взвившись на своих огненных скакунах к звездам. В восточной части равнины на глобусе светились столбики: это, конечно же, те легендарные башни, подпирающие облака, что остались после отлета богов. А от божественных дворцов сохранились лишь стеклянные поля да оплавленные камни. Между Чудью и Равниной простирался обширный лес с довольно крупным озером в середине оно блистало, как сапфир на изумрудном поле. На этом-то озере, точно искусно вставленный в сапфир маленький рубин, и светился второй огонек.
   Уртред повел глазами дальше, вверх по вращающейся Сфере. Тралл, по его оценке, был где-то на полпути между полюсом и экватором, Чудь - в четверти пути. Все пространство от Сияющей Равнины до полюса было покрыто льдом - он сиял и искрился при свете тысячи свечей, горящих позади в нефе. На далеком-далеком севере, близ самой верхушки глобуса, едва видной Уртреду снизу, светился третий огонек. Город Маризиана, Искьярд, тоже стоял некогда далеко на севере. Уртред предполагал, что третий огонек горит как раз на месте Погибшего Города: обозначенная им вещь вернулась на родину Маризиана.
   В Сфере воплощалось все, за что брат Уртреда и его сподвижники отдали свою жизнь: с помощью трех волшебных вещей Рандел надеялся свергнуть владычество Исса и возродить поклонение Огню. Уртред не знал, могут ли эти три вещи творить чудеса совместно - он вообще ничего не знал об их свойствах, если не считать того, что Манихей сказал ему о Жезле. Жезл должен быть самым могущественным из трех предметов - ведь он открывал дорогу в Страну Теней. Он обладает огромной властью и представляет огромную опасность для своего владельца, ибо никто по доброй воле не станет отворять дверь в зеркальный мир, где обитает темная половина людского рода.
   Хотел бы Уртред знать, что сказал бы Рандел теперь, увидев Сферу. Брат, конечно, изумился бы тому, что один предмет оказался в Тралле. Который из трех? Меч, Бронзовый Воин или Жезл? Чего доброго, он опять пропадет или, еще того хуже, попадет в руки к Червю.
   Впрочем, несмотря на опасности, которыми полон город, добыть этот предмет будет легче, чем остальные два. Из Чуди еще никто не возвращался, и уж совсем неизвестно, что ждет путника в арктической пустыне. Пожалуй, нельзя уходить из города, не разыскав ближайший волшебный предмет.
   Таласса рассматривала Сферу с тем же вниманием, что и Уртред, и, видимо, пришла к тому же заключению.
   - Одна из вещей находится в Тралле, - сказала она.
   Уртред кивнул.
   - Мой брат собирался разыскивать ее в дальних краях, а она, возможно, все это время была здесь.
   - Да, а возможно, она вернулась сюда лишь недавно.
   Уртред лишь теперь обратил внимание на гул Сферы: время уходит с каждым ее оборотом - быть может, их друзья, оставшиеся позади, теперь в опасности.
   Но прежде чем уйти, он хотел бы сделать еще одно. Уртред взглянул на саркофаг рядом со Сферой, занимавший почти всю ширину нефа. Усыпальница, высеченная из цельной глыбы черного базальта, насчитывала футов двадцать в ширину. Здесь покоился Маризиан, основавший религию Уртреда. Со смесью страха и любопытства жрец приблизился к каменному гробу. Открыть его, по всей видимости, невозможно: в глыбе не было видно ни единой щели. Уртред даже представить себе не мог, каким волшебством могло возникнуть такое сооружение. Там, внутри, хранились сокровища ценнее, быть может, даже трех предметов, обозначенных на Сфере, ибо вместе с Маризианом схоронили обе священные книги - Исса и Ре, - которые он написал собственной рукой пять тысячелетий назад. За пределами гробницы можно найти только их копии: даже в тех двух случаях, когда людям удалось проникнуть сюда, ни жрецы Ре, ни жрецы Исса не дерзнули покуситься на сам саркофаг.
   Однако последняя на пути сюда фреска призывала искателя открыть правду - тайну угасания солнца, если верить толкованию Фуртала. Сфера не давала разгадки этой тайны - ответ следует искать в саркофаге рядом с Маризианом.
   Таласса, подошедшая к Уртреду, внезапно, точно повинуясь какому-то зову, сделала еще шаг вперед и еще, пока не оказалась вплотную к саркофагу. Уртред хотел что-то сказать, но не успел он и рта раскрыть, как она, подняв правую руку, коснулась стенки гроба. Вспышка белого света озарила апсиду, и мощный порыв ветра промчался по нефу, гася свечи одну за другой. Уртред зажмурил глаза, а когда он раскрыл их снова, базальтовая глыба исчезла. Апсида погрузилась в полумрак, а на месте саркофага открылся проем в полу со ступенями, ведущими вниз. Оттуда шел свет, окружая ореолом стройную фигуру Талассы. Она нисколько не пострадала от взрыва, и Уртред оглядев себя, убедился, что и на нем нет ни царапины.
   - Как ты себя чувствуешь? - проговорил он. Таласса обернулась к нему с круглыми от страха и волнения глазами.
   - Я ведь только дотронулась! - воскликнула она, глядя на свою руку, как на чужую.
   Уртред снова взглянул на место, где был саркофаг, опасаясь, что стал жертвой оптического обмана, и гроб никуда не делся. Но нет: саркофаг в самом деле исчез. Сооружение, простоявшее пять тысяч лет, испарилось в мгновение ока.
   Уртред подошел к Талассе, глядя вниз, на свет. Они стояли совсем близко - он касался ее плечом и слышал ее учащенное, испуганное дыхание. Она тоже пристально смотрела вниз, явно желая спуститься туда.
   - Туда нельзя, - сказал ей Уртред. - Там лежат книги - священные книги.
   Она сжала его руку, заставив его содрогнуться.
   - Наш долг сойти туда, Уртред, - если бы мне не суждено было этого сделать, я уже наверняка была бы мертва.
   - Быть может, тебе просто посчастливилось.
   - Нет, ты сам знаешь, что дело не только в этом. Вспомни пророчества, вспомни алтарь. - И Таласса шагнула вперед, не выпуская руки Уртреда.
   Он опять хотел возразить, но невольно подчинился ей. Они медленно сходили по ступеням к свету, и страшное предчувствие теснило грудь Уртреда. Когда они спустились, свет померк, Таласса отпустила его руку, и он остался в кромешной тьме.
   В ноздри ударил знакомый запах - запах разложения, запах склепов, где хоронят покойников и где, словно старыми книгами, пахнет тлением, хотя плоть погребенных давно рассыпалась в прах, а кости их были брошены птицам. Уртред шагнул вперед - неодолимое любопытство боролось в нем с ужасом.
   - Не бойся, - совершенно спокойно сказала? Таласса. - Смотри. - Как только она произнесла это слово, из отверстия в потолке брызнул луч, осветив низкий постамент впереди. Таласса стояла рядом, чуть приподняв руку, точно это по ее мановению зажегся свет.
   На возвышении лежало тело - надо полагать, это были останки Маризиана. Уртред ожидал, что сейчас грозный призрак, такой же, как в лабиринте, явится и сокрушит их, но ничего подобного не произошло.
   Собрав все свое мужество, Уртред подошел к постаменту.
   Останки были завернуты в простой белый саван. От лица осталась только кожа, сквозь которую просвечивали желтые кости. Глазницы были пусты; белая, топкая, как паутина, борода побурела с годами. Костлявые руки лежали крестом на груди.
   Человек, почти достигший бессмертия, ныне обратился в прах, как любой смертный, доживший до конца отпущенных ему дней.
   Согнутые локти покойника прижимали к телу две книги - одну в золотом переплете, другую в серебряном.
   Книга Света и Книга Червя.
   Но эти книги больше не были книгами: их страницы между досками переплетов рассыпались в тонкую черную пыль, усыпавшую грудь Маризиана.
   - Книги погибли, - сдавленным голосом сказал Уртред.
   - Да, - ответила Таласса, - они рассыпались в прах, книги закона, которые разделили людей и подняли брата на брата, - ведь так говорил о них Фуртал?
   - Ты не понимаешь. На Книге Света зиждется вся наша религия.
   Она взглянула прямо в глазные отверстия его маски.
   - Быть может, так и должно быть. Догма и непонимание - вот что веками зиждется на них. Быть может, мир изменится к лучшему, когда их не станет.
   Уртред был слишком потрясен гибелью книг, чтобы упрекать Талассу. В одном она права: без оригинала любая копия Книги Света перестает быть верной. Все копии могли быть состряпаны в позднейшие века. Никто теперь не узнает, что написал сам Маризиан.
   Уртред еще раз взглянул на два холмика праха. Сколько же веры и надежд было вложено в изучение этих книг! Он сам подчинил всю свою жизнь вплоть до этого мига одной из них. Говорилось ли в оригиналах о причине угасания солнца? Вправду ли катастрофу вызвал сам Маризиан? Ни в чем теперь нельзя быть уверенным - остается только верить.
   - Пора возвращаться, - сказала Таласса. - Мы слишком надолго бросили остальных.
   Уртред потерял счет времени: сколько прошло с тех пор, как они вступили в лабиринт - минуты или часы? Бренные останки, лежащие перед ним, внезапно напомнили ему, что и сам он смертен, а время за пределами лабиринта бежит быстро. Он кивнул, соглашаясь с Талассой, и стал подниматься обратно.
   Наверху было темно, но Уртред все же разглядел фигуру, которая вглядывалась вниз с вершины лестницы, и удивленно ахнул, заметив, что у этого человека только один глаз. Это был тот, с кем он сражался в храме Сутис, тот, кого Таласса назвала Джайалом. Пользуясь замешательством Уртреда, пришелец отскочил прочь и исчез из виду.
   Как мог еще кто-то, кроме них, пройти через лабиринт? Уртред, отложив решение этого вопроса на потом, помчался вверх по ступеням. Но Иллгилл, бежавший на дальний свет, был уже на середине нефа. Уртред побежал за ним, но не догнал - тот исчез среди движущихся теней.
   Таласса поравнялась с Уртредом, бледная и напуганная
   - Снова он!
   - Он прошел через лабиринт - значит, должен был встретиться с нашими друзьями.
   Пояснять эту мысль не было нужды. Оба устремились вперед, на время позабыв в тревоге за друзей все, что видели в погребальной палате.
   ГЛАВА 38
   СПУСК В ГЛУБИНУ
   Пыль и дым у входа в лабиринт понемногу рассеивались. Голон всматривался в глубокую яму, разверзшуюся в полу после взрыва. Если Фаран и в сознании, с помощью придется погодить - сначала надо проверить, не осталось ли позади какой-либо угрозы.
   Голон удивился, когда кто-то выскочил из бокового коридора и нырнул в лабиринт: маг думал, что пар убил всех их неприятелей. Впрочем, не стоило беспокоиться об этом человеке: Жнец, которого Фаран послал в лабиринт, не вернулся, и беглец, скорее всего, разделит его судьбу. Голон прошел по коридору к трупам, устилающим пол, бесстрастно глядя на дело своих рук. Первым лежал мятежник, вступивший в бой с Фараном. Колдовской спрут, сидящий у него на лице, окаменел, а тело молодого человека стало мраморно-серым, как у статуи. На трупах людей Двойника все еще кишели белые гусеницы, мало кто мог бы выдержать подобное зрелище, но Голона оно не трогало.
   Он сосчитал мертвых, стараясь вспомнить, сколько человек участвовало в атаке. Недоставало двоих. Один - это тот, что убежал в лабиринт, значит, следует считаться только с одним врагом. Из Жнецов в живых осталось двое.
   Их должна была ужаснуть смерть товарищей, погибших в одно мгновение, но под масками-черепами этого не было заметно. Жнецы стояли около пленников, переминаясь с ноги на ногу. Голон подозвал их, и они втроем пошли по коридору, заглядывая в каждый боковой ход. Там никого не оказалось. Последний уцелевший враг ушел - но ушел один. Пора было заняться другими делами.
   Голон медленно двинулся назад, и его взгляд упал на меч, от которого и произошло все это бедствие. Меч лежал рядом с изъеденным червями трупом того, кто возглавил атаку. Чародей, рассудил Голон, но неопытный, недостойный управлять силой, приведшей его к смерти. Меч светился тусклым медно-красным огнем. Голон, встав на колени, протянул к нему руку и даже на расстоянии пары футов ощутил идущую от него мощь - мощь Огня, а не Червя, враждебную и ему, Голону, и живым мертвецам. Пусть этот меч остается там, где он есть.
   Голон встал и вернулся к пленным. Старый лютнист все так же лежал без чувств на полу, а обе женщины так перепугались, что вряд ли могли устроить какую-то каверзу. Голон хотел уже пройти мимо, но верховная жрица ухватила его за рукав и вскричала, глядя на него диким взором:
   - Это был он!
   - Кто? - спросил Голон, брезгливо отдернув плащ.
   - Тот, кто убежал туда, в свет. Это был Джайал Иллгилл! Говорила же я, что видела его в храме...
   - Довольно сочинять: это тебя не спасет! Маллиана собралась сказать еще что-то, но ужас сковал ей язык.
   - Стерегите их как следует, - приказал Голон двум солдатам, - и хватайте всякого, кто выйдет оттуда.
   Он кивнул на лабиринт и подошел к дыре в полу, заглянув во тьму, откуда все еще поднималась пыль. Молния, ударившая из меча, пробила, должно быть, перекрытие нижнего коридора, отчего и произошел нежданный обвал. Сквозь тучи пыли внизу, на глубине около пятидесяти футов, виднелась куча камней, похоронивших под собой Фарана. Но если князь и завален, то жив того, кто прожил двести лет, не так-то легко убить.
   Голон раскинул плащ, как крылья летучей мыши, и шагнул в пустоту. Вопреки закону тяготения, он не упал камнем вниз, а медленно, словно осенний лист, слетел на глыбы, под которыми лежал Фаран.
   Джайал вслепую брел по темным коридорам. Восторг, который он испытал, сбежав от Двойника, быстро сменился ужасом перед тьмой и невидимыми препятствиями, о которые он задевал. К тому же руки у него по-прежнему были связаны за спиной - он не мог даже убрать паутину, залеплявшую ему рот и глаза, и вытереть воду, капавшую на голову с потолка.
   Так он шел двадцать минут, а то и больше, то и дело останавливаясь, чтобы прислушаться, - нельзя было понять, углубляется ли он все дальше в путаницу коридоров или близится к некой неведомой цели.
   Усталость и раны вынуждали его то и дело прислоняться к сырым стенам туннеля. Однажды, когда он сделал так, его спина не встретила сопротивления, и он упал, с грохотом повалившись на груду какого-то металла. Что-то острое распороло кожаный наручень и глубоко вонзилось в руку.
   Джайал барахтался как сумасшедший, изо всех сил стараясь подняться на ноги с помощью связанных рук. При этом он нащупал пальцами лезвие меча, и сердце его радостно забилось, несмотря на боль. Теперь он сможет разрезать веревку. Но для этого нужна опора. Продолжая шарить позади руками, Джайал наткнулся на что-то вроде деревянной рамы, в которой торчал стоймя еще один меч, - это была, вероятно, оружейная стойка. Джайал приложил веревку к лезвию и стал пилить, не обращая внимания на порезы. После недолгих, но рьяных усилий веревка распалась, нарушенное кровообращение восстановилось, но и раны стали кровоточить обильнее.
   В кромешной тьме Джайал начал ощупывать раскиданное вокруг оружие. Меч, поранивший его руку, оказался просто исполинским: рукоять у него была двух футов длины, а клинок - шести футов. Этот меч сковали для какой-то давно вымершей породы великанов.
   Джайала била дрожь, которую он не в силах был унять. Его раны, похоже, оказались серьезнее, чем он думал. Невидимые стены кружились вокруг него. Он разодрал свою рубаху и неуклюже перевязал порез от меча, помогая себя зубами. Кровотечение остановилось, и ему немного полегчало. Он встал и снова двинулся куда-то наугад. Нащупав еще несколько гигантских мечей, он нашел затем стойку с более коротким оружием: для гигантов оно, вероятно, служило кинжалами, он же с трудом поднимал любой клинок - они были тяжелее даже, чем Зуб Дракона. Но какое ни есть, это было оружие, необходимое на случай встречи с врагом. Но что, если этим врагом окажется Двойник. Джайал не был уверен, что найдет в себе отвагу убить его. О чем бы ни думал отец, прибегая к помощи Жезла, теперь в этом мире существует двое Джайалов Иллгиллов, и если умрет один, то умрет и другой. Только Жезл, который Манихей извлек из свинцового ларца, когда Джайал лежал при смерти, способен изгнать тень туда, откуда она явилась. И чтобы найти Жезл, надо найти отца, - но первым делом надо выбраться из этих коридоров.
   Оружейная кладовая осталась позади, и минутная решимость стала быстро покидать Джайала, бредущего от стены к стене. Но вот в кромешном мраке забрезжил серый свет, и Джайал устремился к нему, сам не свой от радости. Свет становился все ярче, и вскоре обозначился прямоугольный проем на конце коридора. Подойдя ближе, Джайал услышал гневно звучащий женский голос.
   - Храм сгорел, и все женщины погибли, а все из-за тебя, ведьма!
   Аланда, прикладывая к ране Фуртала влажную тряпицу, почти не слушала Маллиану.
   - Не будь меня, храм все равно бы сгорел, - спокойно ответила она, не поднимая глаз. Она ждала, когда же Таласса с Уртредом появятся из лабиринта. Фуртал слабо застонал. На голове у него вздулась громадная серовато-черная опухоль - Аланда подозревала, что Фаран проломил старику череп. В полубреду Фуртал бормотал отрывки из своих песен и все повторял какое-то имя - возможно, имя женщины, которую любил. А Маллиана продолжала изливать свои жалобы, безразличная к страданиям старика.
   Одному из стражей наконец надоел этот шум, и он прикрикнул на Маллиану. Она мигом умолкла, прикусив язык, и во внезапно наступившей тишине все услышали какой-то шорох в ближнем боковом коридоре. Солдаты насторожились, изготовив щиты и палицы.
   Из коридора вышел человек.
   Семь лет прошло, но Аланда сразу узнала его - это был сын Иллгилла он вернулся в Тралл, о чем уже сказала ей Таласса. Это он стал причиной гибели храма Сутис. Аланда видела его лишь мельком, когда он сражался со жрецом на лестнице, ведущей в зал, и еще раз, когда он исчез в огнях лабиринта. Почему же он теперь вернулся с другой стороны? Ведь из лабиринта должен быть только один выход?
   Иллгилл узнал ее не сразу. Он стоял у выхода из коридора, настороженно глядя на двух солдат и на меч, лежащий за ними на полу. На нем были потрепанные кожаные латы с узорами и печатями Огня, а левая рука и правое запястье были обвязаны окровавленным полотном. Он имел при себе нелепый громоздкий меч с фигурно отлитой рукоятью и рунами на клинке - столь древними, что даже Аланда не могла их прочесть. Не очень-то, должно быть, ловко драться таким оружием.
   Жнецы выступили вперед, вскинув щиты и палицы. Маски-черепа скрывали их лица. Джайал метнулся вбок, пробежав по краю ямы в полу, и Аланда поняла, что он пробирается к другому, светящемуся красным мечу, что лежит за спиной у Жнецов. Жнецы, должно быть, тоже это смекнули и бросились вперед, стараясь отрезать неприятеля от меча.
   Джайал действовал быстро. Воспользовавшись тем, что один из Жнецов оказался чуть впереди, он проскочил мимо, отразив его удар и прикрывшись его корпусом от второго. Жнец попытался оттеснить Джайала щитом, но тот опять увернулся, продолжая прикрываться первым от второго, и вдруг замахнулся на противника мечом. Жнец пригнулся, но на миг потерял равновесие.
   Джайал, воспользовавшись, этой долей мгновения, понесся по коридору к Зубу Дракона, а Жнецы - за ним, но им мешали бежать более тяжелые доспехи. Джайал схватил с пола красный меч и ринулся на первого. Тот, не успев с разбега отразить этот низкий удар, налетел прямо на острие.
   Зуб Дракона мог пробить металл и потолще, чем кольчуга Жнеца: клинок вошел в держащую щит руку, обрубив ее чуть выше локтя, и кровь окатила стены и потолок. Раненый отлетел назад и рухнул навзничь, а кровь, хлещущая из обрубка руки, продолжала поливать Джайала и стены. Второй Жнец устоял на ногах и ждал Джайала. Противники заплясали, прыгая взад-вперед. Солдат нападал не слишком рьяно - он, похоже, помышлял о бегстве, а дергающееся тело товарища только укрепляло его в этом намерении. Но он раздумывал слишком долго: Джайал снова взмахнул мечом, целя ему в шею. Жнец вскинул щит вместе с палицей, пытаясь заслониться, но обычный металл был бессилен отразить древнюю сталь. Зуб Дракона пробил и то и другое, подняв столб искр, и с глухим шипением рассек кожаные латы, прикрывающие шею Жнеца. Голова пронеслась по воздуху и упала прямо между ног Маллианы.
   Та завизжала и попятилась, став пепельно-серой от ужаса. Ее глаза перебегали с катящейся по полу головы на Джайала. Он был страшен - залитый кровью, кое-как обвязанный бинтами, с безумно горящим взором.
   Лаская взглядом меч, который держал в руках, он не сразу обратил внимание на женщин. Но когда он сделал это, лицо его сразу прояснилось.
   - Госпожа Аланда? - спросил он.
   Хотя он был вылитый сын Иллгилла, Аланда держалась настороже - она помнила рассказ Талассы о том, что он учинил в храме. И как напал на жреца. Аланда попятилась Он либо самозванец, либо сумасшедший, либо и то и другое.
   - Держись от меня подальше, - велела она, надеясь, что голос не слишком выдает ее страх.
   - Ты не узнаешь меня? Это же я, Джайал Иллгилл!
   - Может, это так, а может, и нет.
   - Почему ты думаешь, что я могу быть кем-то другим? - озадаченно спросил Джайал. Держа меч перед собой, он осветил им свое лицо. - Полно, не мог же я так измениться за семь лет.
   Он смотрел на Аланду так умильно, что почти убедил ее. Повинуясь внезапному порыву, она повернулась к Маллиане, молча стоявшей рядом. В этот миг обе женщины стали союзницами.
   - Это тот человек, которого ты видела в храме? - спросила Аланда.
   - Похож, - недоуменно наморщилась та, - но у того был шрам вот отсюда и досюда. - Она провела пальцем по правой щеке.
   - Ты видела его? - Джайал резко повернул голову, словно его двойник мог прятаться где-то в тени.
   - Значит, есть кто-то другой, похожий на тебя? - шагнула вперед Аланда.
   Лицо у Джайала вытянулось - он понял, что его врага здесь нет.
   - Да, есть - он в точности такой же, как я, только душа у него противоположна моей. Если он причинил вред твоей подруге, знайте: я скоро ему отомщу.
   - Она мне не подруга, - презрительно бросила Аланда. - Но скажи мне кто он, твой двойник?
   - Это долгая история, требующая веры и времени. Он взял меня в плен и привел сюда. Я шел в хвосте отряда, который напал на Фарана, а потом мне удалось бежать.
   - Выходит, это он ушел в лабиринт.
   Джайал обернулся к мерцающим огням.
   - Он ушел туда? Тогда я должен следовать за ним.
   - Это очень опасно, - жестом остановила его Аланда.
   - Я все равно пойду! - Он оттолкнул ее руку.
   - Тогда ты умрешь - это древний магический лабиринт.
   Смесь вызова и отчаяния отразилась на лице Джайала.
   - У него есть книга моего отца с заметками, которые барон сделал, побывав здесь семь лет назад. Он найдет Сферу и обретет могущество, получив нужные ему знания!
   - Туда ушли также двое наших друзей - возможно, они остановят его, успокаивающе сказала Аланда.
   - Кто они?
   Аланда не ответила. Голон мог вернуться в любой момент, и нужно было убрать отсюда Фуртала. Лучше пока не говорить Джайалу о Талассе.
   Но Маллиана уже обрела дар речи, а с ним и все свое ехидство.
   - Один из них - жрец бога Ре, а другая хорошо тебе известна, - с улыбочкой произнесла она.
   - Как так?
   - Это твоя невеста, - удовлетворенно фыркнула Маллиана. - Таласса.
   - Таласса там?
   - Так близко и так далеко, молодец. Сомневаюсь узнаешь ли ты ее после всех этих лет.
   - Довольно! - вмешалась Аланда, опасаясь, чтобы этот разговор не зашел слишком далеко. Но Джайал знаком велел ей замолчать, сделавшись вдруг очень спокоен.
   - Кто ты? - спросил он Маллиану.
   - Кто же, как не та, что кормила твою Талассу и эту вот старую ведьму, без меня они бы с голоду померли. Я верховная жрица Сутис.
   Джайал, слегка дрогнув, точно от удара, обратился к Аланде:
   - Ты была с Талассой все эти семь лет?
   - Я все тебе объясню, - сказала она, стремясь поскорее уйти отсюда, но он не слушал:
   - И вы все это время пробыли в храме Сутис? Аланда молча кивнула.
   - Я всю ночь, - тихо сказал Джайал, - только об этом и слышу. Таласса... - Его голос сорвался. - Таласса, говорили мне все эти бродяги и воры, стала храмовой шлюхой.
   - Тебе говорили верно, Иллгилл. - Маллиана растянула в улыбку накрашенные губы, но Джайал обернулся к ней с такой яростью, что она отпрянула.
   - Бога ради, позволь мне объяснить! - вскричала Аланда, метнув злобный взгляд на Маллиану. - Чародей Фарана вот-вот вернется - давайте сначала уйдем в безопасное место!
   - Чародей Фарана? - внезапно опомнился Джайал. - Но где же он?
   - В яме - он ищет там своего господина.
   - Тогда пойдемте, - сумрачно решил Джайал. - Дождемся Талассы в другом месте и послушаем, что скажет она сама, когда выйдет.
   - Если выйдет, - поправила его Аланда. - Не забудь, что твой двойник тоже там. - Фуртал и во время боя, и после него беспрестанно бредил, не сознавая происходящего. - Поможешь мне снести его?