Джонсон Оливер. Нашествие теней (Светоносец - 1)

   Голон не часто испытывал страх: науки, которые он постиг в храмовой библиотеке, все эти заклинания и заговоры отучили его бояться. Все вокруг привыкли отступать перед ним и его знанием. Но когда гигантская рука шевельнулась снова, обрушив часть стены, Голона объял голый и неприкрытый страх. Это ожившее страшилище, явившееся из седой древности, могло истребить и его, и все вокруг. Ведь в те времена, когда этот великан жил, магия, создавшая город, была обычна, как воздух. Тогда все умели то, чему в нынешнем поколении обучился один Голон. Оставалось последнее, отчаянное средство, ни разу не употреблявшееся за стенами храма Червя. Заклинание из Книги Червей, страшнее всех известных Голону. Но есть ли у него время? Будь что будет: только таким путем он может еще спасти Фарана.
   На полу было как раз довольно места. С тревогой глядя на руку, опять застывшую неподвижно, Голон торопливо извлек из кошеля на поясе мел и расчистил пол от пыли и обломков, молясь, чтобы пыль не осела снова, пока он будет чертить. Слегка дрожащей рукой он принялся вычерчивать сложный иероглиф, похожий на цветок с множеством лепестков, где линии, подобно Иссу, пожирающему собственный хвост, бесконечно переплетались друг с другом. Сосредоточенно нахмурясь, Голон старался не упустить ни единой мелочи в узоре. Шум раздался снова - теперь в нем уже можно было узнать мощный рев. Трещина побежала через пол к Голону, словно гигантская змея, и мел затрясся в руке у мага. Не лучше ли спастись бегством? Но трещина, добежав до его ног, остановилась у самого круга, который он очертил. Голон вновь принялся рисовать, лихорадочно скрипя мелом. Закончив дело, он вскочил и раскинул свой черный плащ, воздев руки к потолку. Стараясь не торопиться, он запел молитву на древнем языке, которого никто не слышал уже много веков за пределами храма Исса:
   О ты, владыка, всех древнее и почитаемее,
   Ты, чья пища - прах, из коего все мы созданы,
   Чьи глаза от века не видели солнца, врага твоего,
   Ты, что бдишь, незримый, во тьме:
   Услышь раба своего, владыка,
   Ты, чье сердце есть бесконечный круг
   В средине вселенной.
   Помоги рабу своему в этот час,
   И восславим мы тебя еще истовее.
   Голон закончил, и в звенящей тишине из скалы снова донесся рев, снова посыпались камни, и в проломе показалась исполинская щека и красный глаз в пару футов шириной. Глаз уставился на Голона.
   Маг был слишком испуган, чтобы двинуться с места. Заклинание не помогло: должно быть, он ошибся, рисуя знак. Но тут из-под растрескавшегося пола до него дошла слабая дрожь, которую произвел не погребенный гигант, а нечто другое. С потолка снова посыпалась пыль - сперва тонкими струйками, потом ливнем. Челюсть Голона затряслась помимо его воли, и глаза полезли из орбит. Весь воздух точно разом выпили из туннеля, и стал слышен шум - гул сходящей лавины, топот тысячи скачущих лошадей, более громкий, чем рев гиганта. Голон вперился в северный туннель, откуда, как ему казалось, шел звук, но на большом пространстве, видимом ему, ничего не было заметно.
   Тогда он оглянулся на руны, которые начертал на полу. В середине круга малым смерчем вилась пыль, постепенно принимая очертания. Сначала Голон различил громадный череп, после длинное, покрытое панцирем тело, заканчивающееся хвостом, как у скорпиона. Пурпурный свет, исходящий от чудовища, озарил проломленную стену и скулу великана, а после хлынул по коридорам. Великан взвыл, когда фиолетовая вспышка ожгла ему глаза, и его кулак заходил вверх и вниз, круша стену, а Голон повалился на пол, не слыша собственного крика.
   Демон вздымался над обломками, посылая завихрения пыли во все стороны. Его дыхание разило бойней, в его вопле слились крики тысячи убиваемых животных.
   Лицо гиганта стало таять, точно восковое, черная желчь хлынула из его глаз и рта, и он взревел снова - так, словно тысяча скал столкнулась над головой у Голона. У мага лопнули барабанные перепонки, но он, как ни странно, остался в сознании, хотя его мозг вопиял о тьме, которая скрыла бы от него весь этот ужас.
   Стены зала ожили - из них полезли головы червей, стремящихся в середину, к зачарованному кругу. Но за левой стеной копошилось нечто более мощное - и вот кирпич и штукатурка посыпались из нее градом, а в проломе появилась огромная голова. Она оскалила зубы и огласила склеп сотрясающим камни, полным слепой ярости ревом.
   Аланда замерла на месте, услышав первый громовой раскат, донесшийся снизу.
   - Что это? - спросила она, обернувшись к. остальным. Все, как и она, застыли, склонив головы набок, и вскоре услышали новый рокот. Пол затрясся у них под ногами, и пыль посыпалась с потолка.
   - Это где-то рядом с погребальной палатой, - сказала Таласса.
   - Голон, - буркнул Уртред.
   - Тогда надо торопиться, - решила Аланда, пускаясь вперед во всю прыть своих старых ног.
   Пыль все струилась с потолка, и что-то упало под ноги Талассе. Она закричала, Аланда обернулась к ней с фонарем, и все увидели бурую змею, уползающую прочь. Шум и тряска возрастали с каждым мгновением.
   Страх снова холодной мантией окутал плечи Уртреда, проникая в грудь и сердце: Червь был близок, ближе, чем за всю эту ночь. Точно сам Исс явился в гробницу. Но страх сопровождался и другим ощущением, которое Уртред впервые узнал после испытания огнем: легким зудом в шрамах на месте старых ожогов. Зуд превратился в тепло - оно боролось с холодным страхом, растапливало его: душа огня вернулась, чтобы помочь Уртреду. Не Зуб ли Дракона, висящий в ножнах у пояса, делает это - или это бог благословляет своего жреца? Откуда бы ни исходила помощь, она будет кстати: от трех женщин и раненого старика толку чуть.
   Тряска усиливалась: что-то преследовало их, и оно быстро приближалось; пыль и щебенка так и сыпались с потолка. Туннелю впереди не было конца. Изредка по сторонам попадались боковые ходы, где-то наверняка переплетающиеся друг с другом.
   Сзади шел рев, подобного которому Уртред еще не слышал: точно там рвали в клочья прочный металл. Теперь с потолка сыпались кирпичи, и один ударил Уртреда в плечо. Аланда упала, но поднялась опять. Что-то громадное катилось по коридору, настигая их. Уртред передал бесчувственное тело Фуртала Талассе и крикнул, перекрывая шум:
   - Идите!
   - Ты ничего не сможешь сделать, пойдем с нами, - взмолилась Таласса, стараясь удержать старика.
   - Иди! - вскричал он опять, толкая ее. Она покачнулась, перекинула руку старика себе через плечи и потащила его вслед за остальными.
   Уртред ждал, стуча зубами от колебаний, сотрясающих коридор. В той стороне, откуда они исходили, стояла кромешная темень, и без фонаря Аланды он ничего не видел. Пришло время использовать свою силу, прибегнуть к семени огня. Уртред описал широкий круг рукой в перчатке, пламя вспыхнуло впереди сверкающей сетью. Увиденное пригвоздило Уртреда к месту.
   Сначала ему показалось, будто туннель пожирает сам себя, беспрестанно сокращаясь. Но потом Уртред рассмотрел, что всю ширину коридора занял червь футов десяти толщиной, с целым частоколом зазубренных блестящих зубов во рту. Червь приближался к нему со скоростью бегущего человека. Он был уже в каких-то пятидесяти футах, и времени не оставалось.
   Не задумываясь, Уртред, как прежде на площади, вскинул руку и послал по коридору вал огня. Пламя выжгло весь воздух у него из легких, и плащ загорелся. Потом раздался громовой рев - огонь в оранжевом всплеске столкнулся со своей целью. Кусок потолка рухнул, и Уртред повалился наземь. Рассмотрев, что происходит за пылевой завесой, он в ужасе откатился назад. Червь, хоть и медленно, продолжал двигаться вперед - его розовое рыло почернело и обуглилось, еще больше обнажив частокол зубов во рту.
   Уртред послал ему навстречу другую стену огня, но жрец был простерт на полу, и второй вал получился не столь мощным, как первый, - это был лишь огненный дух по сравнению с прежней клубящейся стеной. Однако из слепого рыла чудовища повалил жирный дым, и оно остановилось футах в трех от Уртреда. На миг Уртреду показалось, что он убил червя, но тот все полз, нацелившись зубами ему в ногу. Уртред затаил дыхание в ожидании смертельного укуса.
   В этот миг из бокового коридора справа появился кто-то, и Уртред успел заметить, что это Джайал. Наклонившись, Джайал оттащил Уртреда прочь от сомкнувшихся челюстей. Червь снова двинулся вперед, зацепив зазубренным резцом Уртреда за плащ. Но Джайал выдернул Зуб Дракона из-за пояса жреца, и меч, описав сверкающую дугу, обрушился на тупое рыло червя. Клинок погружался в голову чудовища, пока не добрался до кучки нервных узлов, заменяющих мозг, - длинное туловище червя дернулось и затихло.
   Уртред перевел взгляд с мертвого чудища на своего спасителя.
   - Ты спас мне жизнь, - с трудом глотая воздух, выговорил он.
   - Пустяки. Пошли - нам надо спешить. Оттуда, где зародился этот, могут явиться и другие: Фаранов чародей вызвал демона.
   - А твой двойник?
   - Против демона ему не устоять, - мрачно усмехнулся Джайал. - Двойник заперт в лабиринте: он умрет, если выйдет оттуда, как умер бы я, если б стал дожидаться его. Потому-то я и вернулся.
   - Так ты идешь с нами?
   Лицо Джайала отразило внутреннюю борьбу - но он решился, увидев идущую к ним Аланду. Она взглянула на мертвое чудище, закупорившее туннель, потом на обоих мужчин - и не стала спрашивать, почему Иллгилл здесь.
   - Маллиана сбежала от нас - ушла в боковой коридор, - сказала она.
   - А Таласса?
   - Осталась с Фурталом. Я вернулась, когда шум прекратился посмотреть, как тут дела.
   - Джайал убил чудовище, но могут появиться другие.
   - Ты идешь с нами? - спросила Аланда у Джайала.
   - Иду, - помолчав, сказал тот. - Если мой двойник и выживет, то разве что чудом - тогда я убью его при следующей встрече.
   - Жезл по-прежнему у твоего отца: барон сможет изгнать его обратно в его мир.
   - Возможно. Но я уверен лишь в одном: если мы не поторопимся, то погибнем все.
   - Тогда скорее, - сказала Аланда, ведя их за собой во мрак.
   В яме теперь кишмя кишела всякая ползучая тварь: ленточные и слепые черви, змеи и громадные десятифутовые чудища, напоминающие гигантских многоножек. Все они сползались к пурпурному крутящемуся демону. Пурпурный смерч медленно всасывал в себя обломки с пола, кружа их в своей воронке. Колонна, придавившая Фарана, последовала за обломками камня, точно невесомая. Однако воющий смерч не трогал ни Голона, ни Фарана, который начал медленно приходить в себя. Голон помог ему подняться. В теле Фарана скрежетали сломанные кости, но требовалось время, чтобы выяснить, что он себе повредил, - он был нечувствителен к боли, и лишь сквозняк, холодивший обрубок руки, беспокоил его.
   Ни один из них еще не сталкивался так близко с подобной мощью - мощью превыше страха и разумения. Голон понимал, что им нельзя здесь оставаться, хотя демон до времени не тревожил их. Маг распростер свой плащ и произнес фразу па древнем языке. И он, и Фаран сразу же начали подниматься в воздух к выходу из ямы, оставляя картину хаоса за собой.
   Змеи и черви летели мимо них прямо в пасть демону. Смерч, по мере того как поднимались Голон с Фараном, все рос и рос, и чем больше ползучих тварей поглощал он, тем более четкую форму обретал: появилась рогатая голова, где вместо кожи кишели черви, а змеи вились на месте рук и волос.
   Фаран и Голон взлетели над ямой. Внизу стоял оглушительный шум. Из всех углов верхнего зала тоже ползли всякие гады, сваливаясь в яму. Оттуда начал валить белый дым. Голон, оглядевшись, сразу же заметил, что оба солдата убиты. Значит, мятежники бежали, - но пусть, демон вскоре убьет их. Голон никогда уже не узнает, что скрывается в лабиринте, - возможно, это и к лучшему.
   - Скорее, князь, - сказал он, таща Фарана за рукав.
   - Где Таласса?
   - Ушла - они все ушли.
   Фаран с поразительной силой стиснул уцелевшей рукой плечо Голона. Князь, даже однорукий, был сильнее десятерых и куда сильнее чародея. Он впился в Голона мерцающим взглядом, который подчинял себе принцев и вельмож, живых и мертвых.
   - Мы найдем их, убьем предателей, и я возьму себе Талассу, хотя бы это стало последним, что мне суждено совершить!
   Голон посмотрел в коридор, полный пыли. Потолок трясся от колебаний, идущих снизу, и мог вот-вот обвалиться. Если это произойдет - им уже не спастись. Надо тянуть время, пока возможно.
   - Они, должно быть, вернулись к выходу в Город Мертвых.
   - Тогда и нам нужно туда, пока они не достались Братьям. - И Фаран устремился вперед со всей доступной ему быстротой, хотя переломы явно мешали ему.
   Но тут из лабиринта выбрался человек и встал, ошеломленно глядя на Фарана с Голоном и гадов, льющихся в яму. Голон узнал его: он шел в хвосте напавшего на них отряда. Пришелец быстро очнулся от первого потрясения и шмыгнул к боковому ходу. Но по знаку Голона из трещин в полу выросли корни и обвились вокруг его лодыжек, повалив его на пол. Он корчился, не в силах освободиться от пут.
   Голон подвел к нему Фарана. Незнакомец в отчаянии рвал корни руками и в малодушном ужасе поднял глаза на выросшие над ним две фигуры.
   - Вот он, пес, заваривший всю эту кашу! - плюнул Голон, решив оставить его демону. Но Фаран, приглядевшись к неизвестному, вскричал:
   - Да ты посмотри, кто это! Это лицо я узнал бы всегда, несмотря на шрам и бороду.
   - Кто же он? - спросил Голон, нервно поглядывая па белый туман, валящий из ямы.
   - Не кто иной, как Джайал Иллгилл - верховная жрица сказала правду!
   - Я не сын Иллгилла! - пропищал Двойник. - Пощадите! Я знаю то, что может вам пригодиться.
   Пол опять сотрясся. Времени оставалось в обрез, и Фаран быстро принял решение.
   - Возьмем его с собой, а допросим позже. - Голон, сомневаясь, все же скрестил запястья, и путы слетели с ног Двойника. Тот, шатаясь, поднялся на ноги.
   - Смотри, без фокусов! - предостерег Голон, толкая его вперед и поддерживая Фарана. Двойник послушно пошел впереди, прижимая к груди сломанную руку. Они заковыляли по коридору, с трудом держась на ногах, пол под ними вспучивался и содрогался. С потолка позади обрушилась огромная каменная глыба. Они добрались до лестницы, которую усеивали теперь ошметки сухой краски, что сыпалась, как снег, с фресок по обе стороны ступеней. Трое стали карабкаться вверх, большей частью на четвереньках - пыль душила их, а кирпичи падали то слева то справа. Потайную дверь сорвало с петель, а помещение за ней по щиколотку залило водой из прорвавшегося бассейна. В зале, где властвовал демон огня, стоял густой белый туман. Трое, задрав головы, увидели над собой ночное небо - верхушку пирамиды снесло. Осыпь из земли и камня вела вверх, к спасению. От пробитого в полу туннеля, по которому они сюда пришли, не осталось и следа.
   Они взобрались наверх - и свежий воздух, хоть и насыщенный болотным газом, показался им кристально чистым после удушливой атмосферы гробницы. Гигантские ступени пирамиды были завалены битым камнем и землей. В городе над кладбищем вовсю пылали храмы Ре и Сутис. На восточном небосклоне едва брезжил серый проблеск. Но даже этот, едва заметный просвет возвещал, что время живых мертвецов на исходе: скоро дряхлое солнце вернется и вновь загонит Братьев под землю, погрузив тех, кто не испил крови, в вечный сон.
   На верхней ступени стояла фигура, растерянно глядя на осыпь под собой. Изодранная в клочья юбка почернела от сажи, темные волосы висели космами, однако по фигуре легко было узнать верховную жрицу Сутис. Почувствовав чье-то присутствие, она повернулась к мужчинам. Фаран и Голон поравнялись с ней, прежде чем она успела убежать. - Где Таласса? - рявкнул Фаран на трепещущую жрицу, с ужасом взиравшую на обрубок его руки. Удар Голона привел ее в чувство.
   - Они... они там, внизу.
   Фаран в гневе оглянулся. Пирамида продолжала медленно проваливаться внутрь. Трещины змеились по ее бокам, и каменные блоки рушились в провал. Густое облако пыли поднималось вверх, предвещая скорый обвал всего сооружения.
   Маллиана попыталась смягчить удар:
   - Они говорили, что поищут другой выход - они думали, что здесь их будут ожидать Братья.
   - Есть ли он, другой выход? - спросил Фаран Голона.
   - За века это забылось, но возможно, и есть.
   - Куда он может вести?
   - В город - или на болота.
   - Они будут искать лишь тот путь, что ведет на болота! - Фаран вырвался от Голона и понесся по крутым ступеням вниз, к покрытому туманом Городу Мертвых. Он скользил по осыпи, не обращая внимания ни на раны, ни на то, что лишь одна рука помогает ему удерживать равновесие, ни на опасную быстроту спуска.
   ГЛАВА 41
   РАЗБИТАЯ ЛЮТНЯ
   Таласса сидела на корточках рядом с Фурталом подле затянутого ряской пруда. За прудом виднелась ведущая куда-то арка. Туннель, начинающийся за ней, уходил во тьму. Сверху в пруд с унылым звуком капала, колебля тину, вода.
   Видно было, что Фуртал очень плох. Перчатка Фарана оставила багровый рубец на правом переднем полушарии его лысого черепа, и вся половина головы превратилась в сплошной кровоподтек. Один глаз так налился кровью, что в темноте казалось, будто один глаз у Фуртала красный, а другой белый.
   Увидев свет фонаря, Таласса подняла глаза, но никак не отозвалась на неожиданное возвращение Джайала: ее взгляд вновь обратился к Фурталу, который силился прийти в себя.
   - Не надо бы его трогать, - тихо сказала она. Старик, как видно, услышал ее: он поднял костлявую руку и вцепился в рукав ее платья, пробормотав:
   - Оставьте меня.
   - Вздор! - с жаром сказала Аланда, опускаясь рядом с ним на колени. Помнишь, о чем мы говорили на кухне? К рассвету мы будем на болотах!
   Слабая улыбка скользнула по окровавленным губам Фуртала:
   - Помню, госпожа моя, мы собирались идти на север.
   - Вот-вот! Давай-ка мы поднимем тебя на ноги.
   - Болот мне не одолеть, - слабо качнул головой Фуртал. - Оставьте меня. - Голос его звучал решительно, хоть и слабо. Аланда с отчаянием оглянулась: кому-то придется нести Фуртала. Уртред, делавший это и раньше, с готовностью выступил вперед, не дожидаясь просьб. Продев руки под мышки старику, он осторожно поставил его на ноги, а потом перекинул его себе через плечо. На другом плече он нес посох Ловца Пиявок.
   - Пошли, - сказал он. Лишь легкое напряжение в голосе показывало, как ему тяжело - под маской усталости не было видно. Из коридора до них докатился новый мощный толчок, и камни заколебались под ногами. Уртред едва не упал. По всей гробнице слышался грохот летящих вниз камней. Следовало поспешить. Пруд нельзя было обойти по краю, и оставался единственный путь вброд. Аланда, подняв фонарь, осторожно ступила в воду.
   Внезапно пруд взбурлил, заставив всех зажмуриться. Аланда упала назад, на каменную кромку. Раскаленный фонарь зашипел, когда на него попали брызги, но Аланда смотрела не на мигающий фитиль, а на то, что явилось из глубины пруда.
   На миг все приросли к месту, не в силах пошевельнуться.
   Змея футов восьми в длину, в зеленой слизистой чешуе под цвет воды, с красными глазами и желтыми зубами, истекающими ядом, выгнув шею, нависла над Аландой и готовилась нанести удар.
   Но тут из глубин гробницы до них дошел новый толчок. Змея шлепнулась на пол и уползла, скользнув мимо ног Уртреда, прочь, во тьму.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросила Таласса, опускаясь на колени рядом со своим старым другом.
   - Хорошо, дитя, я только промокла, а от этого не умирают. - Аланда встала и, не смущаясь тем, что только что чудом избежала смерти, снова вошла в пруд. Под водой оказались ступени, и она спускалась по ним, пока вода не дошла ей до пояса. Тогда она двинулась вброд, высоко держа фонарь и волоча за собой плащ, точно свадебный шлейф.
   Остальные последовали за ней. Таласса помогала Уртреду удержаться на скользких ступенях, а Джайал замыкал шествие. Они прошли под аркой. Туннель впереди вливался в какое-то просторное помещение. Все его пространство, насколько достигал свет, было покрыто черной водой. Футах в двадцати над головой шла галерея, поддерживаемая кирпичными столбами. На нее вела обросшая тиной лестница, а во все стороны из зала расходились коридоры.
   Аланда остановилась, не зная, какой путь выбрать. Крепко зажмурив глаза, она задумалась. Путь надо искать в голове. Она уже как-то прошла через катакомбы, когда уносила останки своего мужа с поля битвы. Тогда она руководствовалась старинной картой. Теперь карты под рукой нет - остается положиться на прозрение. Но, как и всякий раз, когда Аланда пыталась предсказать собственную судьбу, будущее представлялось ей полнейшим мраком. Она открыла глаза. Ох, как много коридоров. Одни ведут к спасению, другие к смерти. Впервые чувство полной безнадежности овладело ею. Но не успела она предаться отчаянию, как Таласса крикнула:
   - Смотрите! - и указала на галерею. Прямо над ними мерцал свет фонаря. Сначала Аланда видела лишь круг света и трехпалую руку, держащую фонарь, и только потом различила вверху голову, похожую на змеиную.
   - Это Сашель! - вскричал Уртред.
   - Кто? - переспросил Джайал, отпрянув при виде этого существа.
   - Ловец Пиявок - он друг нам.
   Существо уже спускалось вниз, отбрасывая фонарем широкую полосу света. Джайал покрепче взялся за рукоять Зуба Дракона. Но Уртред уже брел по воде навстречу Сашелю, согнувшись под тяжестью Фуртала. Тот ждал его на нижней ступеньке.
   И снова Уртред услышал его слова у себя в уме:
   - Где Сереш?
   - Погиб в гробнице.
   Ловец Пиявок торжественно кивнул головой:
   - Он был слишком горяч, чтобы прожить долго, да упокоит Огонь его душу. А с тобой, Маска, как я и предсказывал, мы встретились еще до исхода этой ночи. Старец увидел тебя в огненном горшке - он узнал, где находится посох, и понял, что ты нуждаешься в помощи. Теперь я отплачу тебе услугой за услугу и выведу тебя с твоими друзьями на волю.
   От нового толчка вода дождем хлынула с потолка на тихую гладь озера, шипя при соприкосновении с фонарями и Зубом Дракона. Ловец Пиявок остался невозмутим.
   - Кончилось время человека на этой скале, которую вы зовете Траллом. Много веков назад, когда она была островом посреди моря, мой народ жил здесь в мире. Потом сюда явились люди со своими мертвецами: с тех пор и доныне вы не дали нам ничего, кроме смерти. Но теперь пришел ты и пришла она. - Он кивнул на Талассу. - Она заплатит за вас все долги: я видел это на огненных шарах ночью, когда другие спали. Она принесет нам Второй Рассвет.
   - Но как быть с демоном, которого вызвал Фаран? - спросил Уртред.
   - Это порождение Червя - он может существовать лишь во мраке ночи или катакомб. Когда настанет рассвет, мой народ выйдет и встретит солнце. Больше мы не будем хворать.
   С этими словами Сашель повернулся и стал подниматься наверх. Уртред сделал остальным знак следовать за ним.
   Бесконечные залитые водой темные коридоры сменяли друг друга, а Сашель все шел вперед ровным шагом, удаляясь от источника разрушительных колебаний. Они прошли через пещеру, где собрались другие ловцы пиявок, греясь у своих огненных горшков. В голове Уртреда звучали их испуганные речи, в то время как новые взрывы сотрясали подземелье. Голоса саламандр преследовали его и тогда, когда Сашель повел отряд вниз по вырубленным в скале ступеням.
   Впереди Уртред увидел сумрачное пространство Большой Дыры - они вышли в ущелье, бегущее по ее дну.
   Сашель повел их вдоль бурного потока сквозь арку, где вода падала шумным каскадом с пятидесятифутовой высоты. Они спустились по ступеням у края водопада. Внизу водяные пары насыщали воздух густым туманом. Призрачно мерцая фонарями во мгле, отряд вышел к широкому подземному каналу. Полузатопленные барки, обросшие зеленой тиной, гнили у его берегов. Крысы разбегались прочь, увидев свет. Сашель вел их еще полмили, пока они не уперлись в железные ворота, заграждающие большую арку. За воротами мрак казался уже не столь густым, и на путников пахнуло зловонным болотным воздухом. Ворота, видимо, выходили в ров, окружающий Тралл.
   - Здесь я должен оставить вас, - сказал Сашель, - я нужен своим сородичам. Ворота - последняя преграда на вашем пути, и в твоей, Маска, власти открыть их.
   Уртред положил Фуртала на пол и поклонился.
   - Ты спас нас всех.
   - А девушке еще предстоит спасти нас - смотри, береги ее. - Сашель взглянул напоследок на Уртреда своими красивыми глазами, повернулся и исчез во мраке столь же внезапно, как и появился.
   - О чем вы с ним толковали? - спросил Джайал, от которого ускользнула суть мысленной беседы.
   - Он нам друг: он вывел нас на волю.
   - Мой отец, бывало, охотился па них в катакомбах ради их шкур.
   - Тогда просто чудо, что он помог нам. Давай подумаем, как выйти за ворота.
   Уртред хотел опять поднять Фуртала, но Джайал сделал это за него.
   Толчки и колебания, сопровождавшие их во время всего пути через подземелье, стали слабее, словно то, что зародилось в темных глубинах Маризиановой гробницы, теперь замоталось в кокон и обдумывало свой следующий шаг. Уртред порадовался, что они уходят и не узнают на себе, что это будет за шаг.
   Чем ближе к воротам, тем сильнее делался запах болотных газов. За воротами виднелся заросший водорослями ров и белая пелена тумана. Засовами служили железные брусья в руку толщиной. Уртред осмотрел те, что запирали ворота с его стороны, взялся за брус и потянул на себя так, что мускулы вздулись. Древнее железо заскрипело и подалось, осыпав пол ржавчиной. Уртред отодвинул второй засов и вышел за ворота, а остальные за ним.