Страница:
— Я вовсе не говорил, что знаю! — отвечал ей Сандар, улыбаясь. — Но в самом деле я видел ночью, как по крышам крались какие-то люди. Заметил краешком глаза. Прячутся они так же ловко, как морская игла в камышах, но движение я приметил. О кражах еще не заявляли, но воры в стенах города уже появились. Уж поверьте мне. И попомните мои слова! Не пройдет и недели, как меня призовут в Твердыню, потому как воровские шайки заберутся в дома купцов и даже в особняки и усадьбы лордов. Защитники Твердыни хорошо исполняют одно-единственное дело — охраняют наши улицы, но если нужно выследить воров, тут уж не обойтись без таких людей, как я. А за мной пошлют в первую очередь. Я не набиваю себе цену, но, что бы я ни сделал для этих красоток, я должен поскорее закончить с их поручением.
— По-моему, Джуилин говорит правду, — неохотно подтвердила Айлгуин. — Если ему захочется заработать ваш поцелуй, этот честный малый запросто заявит, будто луна зеленая, а вода — белая, но во всем прочем он лжет гораздо меньше остальных мужчин. Я бы даже сказала, что Джуилин — самый честный мужчина из всех родившихся в Мауле.
Чтобы скрыть улыбку, Илэйн заслонила ладонью рот. Эгвейн с трудом удалось не расхохотаться. Одна Найнив сохраняла спокойствие, хотя явно сгорала от нетерпения.
Когда Айлгуин умолкла, Сандар недовольно поморщился, но, видно, решил не обращать внимания на ее слова и лишь улыбнулся Найнив.
— Признаюсь, меня мучает любопытство, и я хотел бы узнать об этих ворах побольше, — промолвил он. — Я слыхивал о воровских бандах и о женщинах-воровках, но никогда — о целой шайке воровок. Кроме всего прочего, мне хочется оказать услугу матушке Гуенне. — Он не сводил глаз с Найнив.
— А сколько вы запросите за свою работу? — спросила Найнив без обиняков.
— За возврат украденных вещей, — сказал он, оживляясь, — я прошу десятую часть их стоимости; когда же подряжаюсь кого-то найти, то за каждого найденного мной человека беру серебряную марку. Матушка Гуенна сказала мне, что похищенное имеет цену только для вас, госпожа, поэтому предлагаю вам самой выбирать. — Он вновь улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — Я бы и вовсе не брал с вас денег, но тогда на меня станут коситься товарищи по ремеслу, поэтому плату я возьму, но весьма скромную. Не больше одной-двух медных монет.
— Знаю я одного ловца воров, — заявила Илэйн Сандару. — Из Шайнара. Чрезвычайно почтенный человек. Кроме мечелома он вооружен и мечом. А вы почему меча не носите?
Сандар от неожиданности изумился, потом немного расстроился оттого, что выказал удивление. Он то ли не понял намека Илэйн, то ли решил пропустить его мимо ушей.
— А вы не тайренцы! А про Шайнар я много чего наслушался, госпожа, всякие истории про троллоков и про то, что там каждый мужчина — отменный боец! — По его улыбке было понятно, что подобные россказни он считает сказочками для детишек.
— Все эти истории правдивы, — сказала Эгвейн. — Или правдивы в значительной мере. Я бывала в Шайнаре.
Сандар моргнул пару раз, глядя на девушку, потом продолжил:
— А я не лорд, не купец-богатей и даже не солдат. Защитники Твердыни не станут особо докучать вниманием чужестранцам, которые носят меч. Разумеется, если те не собираются задержаться у нас надолго. Меня же за подобное упрячут в темницу под Твердыней. Таков закон, госпожа! — Рука его как бы случайно огладила боевой посох. — Со своей работенкой я и без меча неплохо справляюсь. — Затем Сандар обратил свою улыбку вновь к Найнив: — А теперь, быть может, вы мне опишете, что именно у вас...
Джуилин осекся на полуслове, ибо Найнив брякнула на край стола кошелек и отсчитала тринадцать серебряных марок. Эгвейн заметила, что Найнив выбирает монетки полегче, в основном тайренские, лишь одна оказалась андорской. Подруги получили от Амерлин достаточно золота, но ничто не длится вечно. Перед тем как затянуть шнурки, Найнив задумчиво заглянула в кошелек, потом уложила его наконец обратно в поясную сумку.
— Вы должны найти тринадцать женщин, мастер Сандар, и когда вам это удастся, вы тотчас получите еще столько же серебра. Найти их — вот и вся ваша работа, а как вернуть свои вещи — это наша забота, — промолвила она.
— Я и за меньшую плату справлюсь с таким делом, — запротестовал Сандар. — И дополнительной награды не надо. Плату за свой труд я назначаю сам. И не опасайтесь, что меня могут подкупить, дать взятку, нет!
— Насчет его порядочности не сомневайтесь, — поддакнула Айлгуин. — Я же предупреждала вас: Джуилин — человек честнейший! Ему нельзя верить лишь в одном случае: когда он станет клясться вам в любви.
Сандар метнул на нее сердитый взгляд.
— Деньги плачу вам я, мастер Сандар, — сказала Найнив с твердостью. — Поэтому покупку я тоже выбираю сама. Вы отыщете этих женщин, и не более того. — Дождавшись, когда Сандар неохотно кивнет, она продолжала: — Они могут держаться вместе, могут разойтись. Первая родом из Тарабона. Ростом она чуть повыше меня. У нее темные глаза, а волосы светлые, почти медового цвета, они заплетены по тарабонской моде — во множество маленьких косичек. Однако ей нет никакого дела до того, что некоторым мужчинам она очень нравится. У нее злое, неулыбчивое лицо, вечно капризно надутые губы. Вторая родом из Кандора. У нее длинные черные волосы, а над левым ухом седая прядь...
Найнив не называла имен описываемых ею женщин, да Сандар ее об этом и не просил, он знал: имя легко изменить. Но усмешка исчезла с его лица — теперь речь шла о деле. Он внимательно выслушал все, что Найнив сказала о каждой из тринадцати разыскиваемых женщин, и Эгвейн была уверена: приметы любой из них он теперь сможет повторить слово в слово.
— Матушка Гуенна, быть может, уже говорила вам, — завершая рассказ, добавила Найнив, — но я повторю. Эти женщины гораздо опаснее, чем может показаться на первый взгляд. Мне известно, что более двенадцати человек уже погибли от их рук, но я не удивлюсь, если это лишь капля в море пролитой ими крови. — При этих словах Сандар и Айлгуин подняли головы. — Джуилин, если они пронюхают, что вы ими интересуетесь, вас ждет гибель. Если же вы угодите им в лапы, они заставят вас сказать, где мы находимся, и тогда, скорее всего, вместе с нами умрет и матушка Гуенна. — Тут седая женщина недоверчиво покачала головой. — Да поверьте же мне! — Найнив опалила их взором. — А не верите, так верните серебро, я найду кого-то, у кого голова работает получше!
— Когда я был еще молодым, — глухо сказал Сандар, — воровка, срезавшая у людей кошельки, вогнала мне нож под ребра. И все оттого, что я не верил: неужели эта милая красотка может орудовать ножом шустрей, чем мужчина? Больше я таких ошибок не делаю. С теми тринадцатью я буду так осторожен, будто все они Айз Седай или Черные Айя! — При этих словах Эгвейн испуганно встрепенулась, и он печально улыбнулся ей, перекладывая деньги в свой кошелек и засовывая его под кушак. — Испугать вас я не хотел. Айз Седай в Тире нет. Чтобы найти нужных вам женщин, мне понадобится несколько дней. Если они держатся вместе. Компанию из тринадцати женщин обнаружить легко. Если они разбежались по одной — задача потруднее. Но так или иначе, а найти их я найду. И не спугну, и вы обязательно узнаете, где они таятся.
Сандар водрузил на голову свою соломенную шляпу, обулся в колодки и вышел через черный ход. Дверь закрылась за ним, и Илэйн тотчас же обратилась к Айлгуин:
— Хотелось бы верить, что Джуилин не слишком самонадеян. Я слышала его заверения, но... Понял ли он, насколько опасны те тринадцать?
— Поглупеть он способен лишь из-за пары прелестных глазок или хорошенькой ножки, — отвечала седовласая женщина. — Но от этого теряет голову любой мужчина. Сандар — лучший в Тире ловец воров. Не тревожьтесь! Этих ваших Приспешниц Темного он отыщет в два счета.
— Сегодня ночью хлынет дождь. — Найнив била дрожь, хотя в комнате было тепло. — Чувствую: будет гроза!
Айлгуин лишь покачала головой в ответ и принялась разливать по мискам рыбный суп.
После ужина сразу убрали со стола, и Айлгуин с Найнив начали рассказывать друг другу о свойствах целебных трав и приемах лечения. Илэйн вышивала на плече своего плаща голубые и белые цветы, чем она занималась в последнее время. Потом она почитала томик «Очерков Виллима из Манечеса», найденный ею на книжной полочке Айлгуин. Эгвейн тоже пыталась читать, но ни очерки, ни «Странствия Джейина Далекоходившего», ни смешные рассказы Алерии Элффин не могли увлечь ее внимания больше чем на пару страниц. Сквозь ткань своего платья она ощущала каменный тер'ангриал на груди. Где они, эти тринадцать? Зачем им нужно попасть в Сердце Твердыни? Никто, кроме Дракона — Ранда, не может коснуться Калландора! Так чего же они хотят добиться? Чего же? Чего?
Когда за окном стемнело, Айлгуин показала путешественницам спальни на втором этаже. Но как только она удалилась в свою комнату, девушки собрались в спальне Эгвейн, освещаемой единственной лампой. Эгвейн уже почти разделась; на груди у нее висели на шнурке два кольца. Кольцо из полосатого камня казалось намного тяжелее золотого. Девушки собирались сделать то, чем занимались по ночам всякий раз, с тех пор как покинули Тар Валон, — за исключением той ночи, когда они столкнулись с айильцами.
— Разбудите меня через час, — проговорила Эгвейн.
Илэйн нахмурилась:
— Почему вдруг на этот раз так недолго?
— Тебя что-то тревожит, Эгвейн? — забеспокоилась Найнив. — Может быть, нельзя так часто использовать это кольцо?
— Если бы я не пускала его в дело, сидели бы мы до сих пор в Тар Валоне, скребли котлы и надеялись обнаружить Черную сестру раньше, чем всех нас возьмет в оборот Серый Человек, — резко ответила подруге Эгвейн. Но Илэйн права, видит Свет, я огрызаюсь, точно капризная, непослушная девчонка. Девушка глубоко вздохнула. — Видно, я и в самом деле стала какой-то издерганной. Потому, быть может, что сейчас мы в двух шагах от Сердца Твердыни. Совсем близко от Калландора. То есть на пороге ловушки.
— Поосторожнее! — промолвила Илэйн, и Найнив тихо попросила подругу:
— Пожалуйста, Эгвейн, действуй осмотрительно! — Она нервно подергивала свою косу.
Эгвейн расположилась на низкой кровати поудобнее, а девушки уселись на табуретах рядом с ней — справа и слева. По небу прокатились раскаты грома. Очень медленно Эгвейн погрузилась в сон.
Методом проб и ошибок Эгвейн понемногу знакомилась с законами Тел'аран'риода: даже этот Незримый Мир, Мир Снов, имел твердые законы, пусть порой и весьма странные. Однако девушка была уверена: она не знает и десятой их части, по сути она знала лишь один способ попасть в нужное ей место. Закрыв глаза, Эгвейн постаралась опустошить свой разум, как в те минуты, когда прикасалась к саидар. Это далось ей не просто. Бутон розы уже готов был обрести свою форму, она по-прежнему ощущала Истинный Источник, ее одолевало мучительное желание отдаться саидар, но ей нужно было наполнить пустоту иным. Она представила себе Сердце Твердыни — каким видела этот зал во снах, затем довела до совершенства каждую деталь. Огромные колонны из полированного краснокамня. Стертые подошвами за века плиты пола. Купол, раскинувшийся в вышине над головой. В воздухе перед ней неспешно вращался висящий рукоятью вниз кристальный меч, к которому нельзя прикоснуться. Когда картина перед ее взором стала столь реальной, что Эгвейн показалось: стоит протянуть руку — и можно притронуться к мечу, она открыла глаза — и очутилась в Сердце Твердыни. Или в том Сердце Твердыни, которое существовало в Тел'аран'риоде.
Вокруг Эгвейн возвышались колонны, в воздухе блистал Калландор. И вокруг искрящегося меча, похожие на расплывчатые тени, сидели на полу, скрестив ноги, тринадцать женщин — и смотрели на медленно вращающийся сверкающий Калландор. Медоволосая Лиандрин обернулась, посмотрела Эгвейн в лицо своими огромными темными глазами. И губы ее, похожие на бутон розы, растянулись в улыбке...
— Что с тобой? — с нетерпением спросила ее Илэйн. — Что стряслось? Отчего ты так испугалась?
— Ты только закрыла глаза, — добавила Найнив вполголоса. — В первый раз ты вернулась из сна без нашей помощи. Впервые за все это время мы тебя не будили. Что-то случилось? — Она с силой дернула себя за косу. — Как ты, Эгвейн?
Но как мне удалось вернуться? — подумала Эгвейн удивленно. О Свет, я не в силах припомнить, что я для этого сделала... Девушка понимала: она лишь пытается оттянуть момент, когда придется сказать правду. Развязав шнурок, она положила на ладонь кольцо Великого Змея и кольцо побольше, перекрученное кольцо-тер'ангриал.
— Они ждут нас, — промолвила наконец Эгвейн. Кто «они», говорить не было нужды. — И по-моему, им известно: мы — в Тире.
Над городом уже разразилась гроза.
Хотя это проклятое суденышко и ухоженное, точно птица, тащится оно еле-еле, подумал Мэт. Судно чуть качнулось, дернулось; ход его изменился. Не вогнать бы ему нас на растреклятую мель или в мерзкий ил. Если он не выжмет из этой лохани с жиром самой большой скорости, на какую она способна, я все золото в глотку ему затолкаю! Отчаянно зевая, ибо со дня бегства из Кэймлина ему ни разу не удалось выспаться, он поставил белый камень на пересечение двух линий. Мэт намеревался в три хода захватить почти пятую часть черных камней Тома.
— А из тебя, парень, вышел бы неплохой игрок, — промолвил менестрель, вынимая изо рта трубку и выкладывая очередной камень. — Только привыкай относиться к игре серьезно. — Дым его табака отдавал листвой и орехами.
Мэт взял из кучки у своего локтя еще один камень, моргнул и оставил его лежать на месте. В три хода камни Тома окружат треть камней Мэта. Юноша не заметил этого раньше и теперь не видел никакого выхода.
— Ты когда-нибудь проигрываешь? — спросил он Тома. — Хотя бы одну игру кому-нибудь проиграл?
Том вынул изо рта трубку и погладил согнутым пальцем усы:
— Давненько такого не бывало. А вот Моргейз у меня обычно половину партий выигрывала. Говорят, хорошие военачальники и те, кто искусен в Великой Игре, в камни сражаются очень хорошо. Вот Моргейз как раз такая, и у меня нет сомнений: в битве она тоже была бы генералом не из последних!
— Может, лучше еще разок сыграем в кости? — предложил Мэт. — На игру в камни надо слишком много времени.
— Возможность выиграть нравится мне больше, чем выбрасывать девятку или десятку, — сухо отвечал седоволосый менестрель.
Когда дверь открылась, впуская в каюту капитана Дерна, Мэт вскочил с места. Добрый мореплаватель с квадратной челюстью сдернул с плеча плащ, стряхнул с него капли дождя, забормотал себе под нос проклятия:
— Пусть Свет иссушит мои кости, если я знаю, почему разрешил вам нанять «Быстрого»! Вам, которые, вот проклятье, требуют гнать и гнать его в ночь темнее некуда под хлещущие струи яростного ливня! Еще быстрее! Побери всех прах, вечно одно — быстрее и быстрее! В такой круговерти да на таком ходу мы уже тысячу раз могли влететь на мель!
— Но вы хотели золота, — резко ответил Мэт. — Вы сами нам сказали, Дерн, что эта груда старых досок способна мчаться стремительно. Когда мы прибудем в Тир?
Капитан натянуто улыбнулся:
— Как раз сейчас мы швартуемся у причалов Тира. И чтоб мне сгореть, как проклятому фермеру, коли меня еще когда уговорят хоть что-то везти в этакой спешке! А теперь гоните остаток золота, что вы мне обещали.
Подойдя к маленькому оконцу, Мэт выглянул наружу. В режущих глаза отсветах молний он разглядел мокро блестящий каменный причал. Мэт выудил из кармана второй кошелек с золотом и бросил его Дерну.
— Давно пора, — пробурчал он. Кто слышал о речнике, который не играет в кости? Да ниспошлет Свет, чтобы я не слишком опоздал!
Мэт собрал свою одежду и одеяла в кожаную сумку, повесил ее на плечо, а сверток с фейерверками, за стягивающий его шнур, — на другое. Затем он накинул на себя плащ, который укрыл все его вещи, а спереди оставил прореху. Лишь бы фейерверки остались сухими, а сам Мэт промокнуть не боялся. Он-то обсохнет и будет как новенький, а вот фейерверки влаги не выносят — уже проверено в ведре с водой. Видно, прав был па Ранда! А Мэт-то всегда думал: Совет Деревни не запускает фейерверки в дождь просто потому, что ясным вечером зрелище должно быть куда более впечатляющим.
— А не хочешь ты продать все это имущество? — спросил его Том, набрасывая на плечи свой многоцветный и многолоскутный плащ. Под ним нашли убежище и арфа в кожаном футляре, и флейта, а вот узел с одеждой и одеялами свисал с плеча менестреля неприкрытый.
— Нет, Том, не продам, покуда не узнаю, как они действуют. Да ты сам подумай, какая будет потеха, когда я запущу их все разом!
Менестрель вздрогнул:
— Ни в коем случае — все разом, парень! И не смей за ужином бросать их в камин! Знал бы я, как ты удумаешь с ними обходиться, ни за что бы не допустил тебе такого подарка! Повезло тебе, парень, что капитан не вышвырнул нас с судна два дня назад.
— Не сделал бы он этого! — Мэт засмеялся. — Сначала ему надо было получить второй кошелек. Верно я говорю, Дерн?
Дерн подбросил кошелек на ладони:
— Раньше я не спрашивал, но золото ты мне отдал и обратно его не получишь! Чего ради ты устроил такую гонку? Будь оно проклято, но зачем мы так спешили?
— Да просто я поспорил. — Мэт, зевнув, подхватил свой посох, собираясь уходить. — Просто пари.
— Пари?! — Дерн уставился на тяжелый кошелек. Второй такой же был заперт у него в денежном сундучке. — Должно быть, на кону стоит целое королевство!
— Не-а. Гораздо больше, — ответил Мэт.
Дождь хлестал по палубе как из ведра, даже сходней не было видно, найти их Мэту помогла вспыхнувшая над городом молния. Шум ливня заглушал мысли Мэта. Но от самого берега наверх вела освещенная фонарями улица. На ней наверняка отыщется гостиница. Ни капитан, ни матросы не вышли под дождь проводить пассажиров. В полном одиночестве Том и Мэт прошествовали до причала.
Когда сапоги его увязли в грязи, Мэт принялся ругаться, но делать было нечего, он вынужден был на каждом шагу бороться с раскисшей землей, чавкая в жиже сапогами и помогая себе посохом. В воздухе пахло дождем и рыбой.
— Сначала гостиницу найдем! — прокричал Мэт Тому. — А потом я осмотрю город.
— В такую-то погоду? — крикнул в ответ Том. Дождь стекал по его лицу, но гораздо больше его беспокоили арфа и флейта.
— Думаю, Комар покинул Кэймлин раньше нас, — сказал Мэт. — Если у него хорошая лошадь, а не такие приманки для ворон, как у нас с тобой, то он опередил нас и на день раньше отплыл из Арингилла вниз по реке. Не знаю, помог ли нам этот болван Дерн хоть немного наверстать время.
— Мы оказались здесь очень скоро! — проговорил Том. — «Быстрый» заслуживает своего названия.
— Какой бы дождь ни поливал, Том, я должен найти Комара раньше, чем он разыщет Эгвейн, Найнив и Илэйн.
— Не дергайся, парень, несколько часов никакой роли не играют. В таком городе, как Тир, гостиниц, думаю, не меньше сотни, да еще сотни постоялых дворов за стенами, причем некоторые — невзрачные домишки с дюжиной комнат, они так скромны с виду, что с первого взгляда и не заметишь. — Менестрель надвинул поглубже капюшон плаща, продолжая ворчать себе под нос. — Чтобы обыскать все гостиницы, понадобится несколько недель. Но и Комар потратит не меньше времени. Так что эту-то ночь мы с тобой можем провести под крышей, а не мокнуть под дождем. Можешь поставить любую из оставшихся у тебя монет, что Комар под дождем рыскать не станет.
Мэт покачал головой. Крохотная гостиница с дюжиной комнат! Пока он не покинул Эмондов Луг, самым большим зданием, которое он видел, была гостиница «У винного ручья». Он вспомнил, что у Брана ал'Вира постояльцам сдавали не больше дюжины комнат. Эгвейн со своими сестрами и родителями жила в другой половине второго этажа. Чтоб мне сгореть, иногда мне кажется, что лучше бы никто из нас не покидал Эмондов Луг! Но Ранду пришлось отбыть из родных краев, и если бы Эгвейн не отправилась в Тар Валон, она, скорей всего, погибла бы. А теперь именно из-за того, что Эгвейн туда отправилась, ей грозит гибель! Мэт понимал, что вряд ли теперь осядет где-то в деревне или на ферме, ведь ни коровы, ни овцы в кости играть не умеют. А вот у Перрина, пожалуй, был шанс возвратиться домой. Поспеши к родному дому, Перрин, подумалось ему. Возвращайся, пока не поздно! Мэт расправил плечи. Дурак ты, Мэт! С какой стати Перрину возвращаться? Мысль об уютной кровати прокралась в мысли Мэта. Нет, не сейчас, потом!
Три огненных зигзага, прорезав небо, бросили ослепительный отблеск на маленький домик со связками трав в окнах и на запертую лавку, судя по всему, горшечную — на ее вывеске красовались горшки, тарелки и миски. Зевнув, Мэт поежился, сгорбился под дождем и постарался быстрее передвигать ноги.
— В этой части города искать девушек, думаю, не стоит, — крикнул он Тому. — Грязища тут непролазная, да еще рыбой несет отовсюду. Не могу себе представить, чтобы Найнив, Илэйн и Эгвейн поселились где-то тут. Женщины, Том, любят, когда все чисто и опрятно, да еще и приятно пахнет.
— Может быть, — пробурчал Том и закашлялся. — Но ты бы диву дался, узнав, как умеют себя ограничивать женщины. Хотя, может, ты и прав.
— Пойдем, Том! — Мэт прикрыл плащом фейерверки и ускорил шаг. — Сегодня же вечером я обязан найти либо Комара, либо девушек.
То и дело покашливая, Том хромал за ним.
Они миновали широкие городские ворота, где не было видно стражи — не желала она мокнуть, пряталась от дождя. Мэт с облегчением почувствовал под ногами камни мостовой. На этой улице, в пятидесяти шагах от путников, стояла гостиница. Окна общего зала ярко светились в ночи, из них доносилась музыка. Последние пятьдесят шагов под нещадным дождем даже Том, как ни мешала хромота, одолел довольно резво.
Хозяин «Белого полумесяца» был облачен в долгополый синий кафтан, который в плечах и ниже талии был подогнан по фигуре, выгодно отличая его от остальных, сидевших вокруг столов на стульях с низкими спинками. Однако Мэт отметил про себя: в мешковатые штаны владельца гостиницы, завязанные на лодыжках над низкими туфлями, можно засунуть двух человек средней упитанности, по одному в каждую штанину. Служанки были наряжены в темные глухие платья с короткими белыми передниками. Меж двух каменных очагов сидел играющий колотушками на цимбалах парень. Осмотрев его весьма критически, Том покачал головой.
Округлого хозяина звали Каван Лопар. Он с радостью предоставил путникам комнату. Правда, с недовольством покосился на их грязные сапоги, но серебро из кармана Мэта — золото у него кончалось — и лоскутный менестрелев плащ Тома заставили Лопара снисходительнее отнестись к друзьям, и хмурые морщины на его лбу разгладились. Когда же Том объявил, что готов за небольшую плату устраивать представления, подбородки Лопара заколыхались от удовольствия. Но ни о мужчине с белой прядью в бороде, ни о женщинах, обрисованных Мэтом, он ничего не ведал. В предложенную ему комнату Мэт заглянул лишь на миг — убедиться, что там его ждет кровать, улечься на которую он пока себе запрещал, и оставить все, кроме плаща и посоха; потом юноша проглотил щедро сдобренное специями рыбное варево и заторопился под дождь. К его удивлению, Том пошел следом за ним.
— Мне казалось, Том, ты хотел остаться там, где сухо.
Менестрель любовно похлопал по футляру с флейтой, который по-прежнему висел у него под плащом. Остальные вещи он оставил в своей комнате.
— Люди любят поговорить с менестрелем, парень, — сказал он. — Я могу узнать от них что-то такое, чего не узнаешь ты. Я хочу помочь этим девушкам не меньше тебя.
В сотне шагов дальше по иссеченной дождем улице стояла еще одна гостиница, через двести шагов от нее — другая, за ней — третья. В них друзья задерживались ненадолго, пока Том, артистически взмахнув плащом, рассказывал какую-нибудь историю, а потом позволял кому-то из постояльцев налить ему бокал вина; Мэт тем временем расспрашивал о высоком человеке с белой прядью в коротко остриженной черной бороде и о трех женщинах. Между делом он выиграл в кости несколько монет. Но ни он, ни Том так ничего и не выведали. К радости Мэта, в каждой из гостиниц менестрель делал всего по несколько глотков вина. Хотя во время плавания Том от выпивки воздерживался, Мэт не был уверен, что в Тире менестрель не окунется с головой в винный дурман. Но вот спутники посетили уже две дюжины гостиниц, и веки у Мэта налились свинцом. Дождь лил уже не так щедро, но конца ему видно не было. Ветер между тем крепчал. Предрассветное небо стало темно-серым.
— По-моему, Джуилин говорит правду, — неохотно подтвердила Айлгуин. — Если ему захочется заработать ваш поцелуй, этот честный малый запросто заявит, будто луна зеленая, а вода — белая, но во всем прочем он лжет гораздо меньше остальных мужчин. Я бы даже сказала, что Джуилин — самый честный мужчина из всех родившихся в Мауле.
Чтобы скрыть улыбку, Илэйн заслонила ладонью рот. Эгвейн с трудом удалось не расхохотаться. Одна Найнив сохраняла спокойствие, хотя явно сгорала от нетерпения.
Когда Айлгуин умолкла, Сандар недовольно поморщился, но, видно, решил не обращать внимания на ее слова и лишь улыбнулся Найнив.
— Признаюсь, меня мучает любопытство, и я хотел бы узнать об этих ворах побольше, — промолвил он. — Я слыхивал о воровских бандах и о женщинах-воровках, но никогда — о целой шайке воровок. Кроме всего прочего, мне хочется оказать услугу матушке Гуенне. — Он не сводил глаз с Найнив.
— А сколько вы запросите за свою работу? — спросила Найнив без обиняков.
— За возврат украденных вещей, — сказал он, оживляясь, — я прошу десятую часть их стоимости; когда же подряжаюсь кого-то найти, то за каждого найденного мной человека беру серебряную марку. Матушка Гуенна сказала мне, что похищенное имеет цену только для вас, госпожа, поэтому предлагаю вам самой выбирать. — Он вновь улыбнулся, блеснув белоснежными зубами. — Я бы и вовсе не брал с вас денег, но тогда на меня станут коситься товарищи по ремеслу, поэтому плату я возьму, но весьма скромную. Не больше одной-двух медных монет.
— Знаю я одного ловца воров, — заявила Илэйн Сандару. — Из Шайнара. Чрезвычайно почтенный человек. Кроме мечелома он вооружен и мечом. А вы почему меча не носите?
Сандар от неожиданности изумился, потом немного расстроился оттого, что выказал удивление. Он то ли не понял намека Илэйн, то ли решил пропустить его мимо ушей.
— А вы не тайренцы! А про Шайнар я много чего наслушался, госпожа, всякие истории про троллоков и про то, что там каждый мужчина — отменный боец! — По его улыбке было понятно, что подобные россказни он считает сказочками для детишек.
— Все эти истории правдивы, — сказала Эгвейн. — Или правдивы в значительной мере. Я бывала в Шайнаре.
Сандар моргнул пару раз, глядя на девушку, потом продолжил:
— А я не лорд, не купец-богатей и даже не солдат. Защитники Твердыни не станут особо докучать вниманием чужестранцам, которые носят меч. Разумеется, если те не собираются задержаться у нас надолго. Меня же за подобное упрячут в темницу под Твердыней. Таков закон, госпожа! — Рука его как бы случайно огладила боевой посох. — Со своей работенкой я и без меча неплохо справляюсь. — Затем Сандар обратил свою улыбку вновь к Найнив: — А теперь, быть может, вы мне опишете, что именно у вас...
Джуилин осекся на полуслове, ибо Найнив брякнула на край стола кошелек и отсчитала тринадцать серебряных марок. Эгвейн заметила, что Найнив выбирает монетки полегче, в основном тайренские, лишь одна оказалась андорской. Подруги получили от Амерлин достаточно золота, но ничто не длится вечно. Перед тем как затянуть шнурки, Найнив задумчиво заглянула в кошелек, потом уложила его наконец обратно в поясную сумку.
— Вы должны найти тринадцать женщин, мастер Сандар, и когда вам это удастся, вы тотчас получите еще столько же серебра. Найти их — вот и вся ваша работа, а как вернуть свои вещи — это наша забота, — промолвила она.
— Я и за меньшую плату справлюсь с таким делом, — запротестовал Сандар. — И дополнительной награды не надо. Плату за свой труд я назначаю сам. И не опасайтесь, что меня могут подкупить, дать взятку, нет!
— Насчет его порядочности не сомневайтесь, — поддакнула Айлгуин. — Я же предупреждала вас: Джуилин — человек честнейший! Ему нельзя верить лишь в одном случае: когда он станет клясться вам в любви.
Сандар метнул на нее сердитый взгляд.
— Деньги плачу вам я, мастер Сандар, — сказала Найнив с твердостью. — Поэтому покупку я тоже выбираю сама. Вы отыщете этих женщин, и не более того. — Дождавшись, когда Сандар неохотно кивнет, она продолжала: — Они могут держаться вместе, могут разойтись. Первая родом из Тарабона. Ростом она чуть повыше меня. У нее темные глаза, а волосы светлые, почти медового цвета, они заплетены по тарабонской моде — во множество маленьких косичек. Однако ей нет никакого дела до того, что некоторым мужчинам она очень нравится. У нее злое, неулыбчивое лицо, вечно капризно надутые губы. Вторая родом из Кандора. У нее длинные черные волосы, а над левым ухом седая прядь...
Найнив не называла имен описываемых ею женщин, да Сандар ее об этом и не просил, он знал: имя легко изменить. Но усмешка исчезла с его лица — теперь речь шла о деле. Он внимательно выслушал все, что Найнив сказала о каждой из тринадцати разыскиваемых женщин, и Эгвейн была уверена: приметы любой из них он теперь сможет повторить слово в слово.
— Матушка Гуенна, быть может, уже говорила вам, — завершая рассказ, добавила Найнив, — но я повторю. Эти женщины гораздо опаснее, чем может показаться на первый взгляд. Мне известно, что более двенадцати человек уже погибли от их рук, но я не удивлюсь, если это лишь капля в море пролитой ими крови. — При этих словах Сандар и Айлгуин подняли головы. — Джуилин, если они пронюхают, что вы ими интересуетесь, вас ждет гибель. Если же вы угодите им в лапы, они заставят вас сказать, где мы находимся, и тогда, скорее всего, вместе с нами умрет и матушка Гуенна. — Тут седая женщина недоверчиво покачала головой. — Да поверьте же мне! — Найнив опалила их взором. — А не верите, так верните серебро, я найду кого-то, у кого голова работает получше!
— Когда я был еще молодым, — глухо сказал Сандар, — воровка, срезавшая у людей кошельки, вогнала мне нож под ребра. И все оттого, что я не верил: неужели эта милая красотка может орудовать ножом шустрей, чем мужчина? Больше я таких ошибок не делаю. С теми тринадцатью я буду так осторожен, будто все они Айз Седай или Черные Айя! — При этих словах Эгвейн испуганно встрепенулась, и он печально улыбнулся ей, перекладывая деньги в свой кошелек и засовывая его под кушак. — Испугать вас я не хотел. Айз Седай в Тире нет. Чтобы найти нужных вам женщин, мне понадобится несколько дней. Если они держатся вместе. Компанию из тринадцати женщин обнаружить легко. Если они разбежались по одной — задача потруднее. Но так или иначе, а найти их я найду. И не спугну, и вы обязательно узнаете, где они таятся.
Сандар водрузил на голову свою соломенную шляпу, обулся в колодки и вышел через черный ход. Дверь закрылась за ним, и Илэйн тотчас же обратилась к Айлгуин:
— Хотелось бы верить, что Джуилин не слишком самонадеян. Я слышала его заверения, но... Понял ли он, насколько опасны те тринадцать?
— Поглупеть он способен лишь из-за пары прелестных глазок или хорошенькой ножки, — отвечала седовласая женщина. — Но от этого теряет голову любой мужчина. Сандар — лучший в Тире ловец воров. Не тревожьтесь! Этих ваших Приспешниц Темного он отыщет в два счета.
— Сегодня ночью хлынет дождь. — Найнив била дрожь, хотя в комнате было тепло. — Чувствую: будет гроза!
Айлгуин лишь покачала головой в ответ и принялась разливать по мискам рыбный суп.
После ужина сразу убрали со стола, и Айлгуин с Найнив начали рассказывать друг другу о свойствах целебных трав и приемах лечения. Илэйн вышивала на плече своего плаща голубые и белые цветы, чем она занималась в последнее время. Потом она почитала томик «Очерков Виллима из Манечеса», найденный ею на книжной полочке Айлгуин. Эгвейн тоже пыталась читать, но ни очерки, ни «Странствия Джейина Далекоходившего», ни смешные рассказы Алерии Элффин не могли увлечь ее внимания больше чем на пару страниц. Сквозь ткань своего платья она ощущала каменный тер'ангриал на груди. Где они, эти тринадцать? Зачем им нужно попасть в Сердце Твердыни? Никто, кроме Дракона — Ранда, не может коснуться Калландора! Так чего же они хотят добиться? Чего же? Чего?
Когда за окном стемнело, Айлгуин показала путешественницам спальни на втором этаже. Но как только она удалилась в свою комнату, девушки собрались в спальне Эгвейн, освещаемой единственной лампой. Эгвейн уже почти разделась; на груди у нее висели на шнурке два кольца. Кольцо из полосатого камня казалось намного тяжелее золотого. Девушки собирались сделать то, чем занимались по ночам всякий раз, с тех пор как покинули Тар Валон, — за исключением той ночи, когда они столкнулись с айильцами.
— Разбудите меня через час, — проговорила Эгвейн.
Илэйн нахмурилась:
— Почему вдруг на этот раз так недолго?
— Тебя что-то тревожит, Эгвейн? — забеспокоилась Найнив. — Может быть, нельзя так часто использовать это кольцо?
— Если бы я не пускала его в дело, сидели бы мы до сих пор в Тар Валоне, скребли котлы и надеялись обнаружить Черную сестру раньше, чем всех нас возьмет в оборот Серый Человек, — резко ответила подруге Эгвейн. Но Илэйн права, видит Свет, я огрызаюсь, точно капризная, непослушная девчонка. Девушка глубоко вздохнула. — Видно, я и в самом деле стала какой-то издерганной. Потому, быть может, что сейчас мы в двух шагах от Сердца Твердыни. Совсем близко от Калландора. То есть на пороге ловушки.
— Поосторожнее! — промолвила Илэйн, и Найнив тихо попросила подругу:
— Пожалуйста, Эгвейн, действуй осмотрительно! — Она нервно подергивала свою косу.
Эгвейн расположилась на низкой кровати поудобнее, а девушки уселись на табуретах рядом с ней — справа и слева. По небу прокатились раскаты грома. Очень медленно Эгвейн погрузилась в сон.
* * *
Как и в первый раз, перед ее взором потянулась гряда холмов, пестрели цветы и порхали в лучах весеннего солнца бабочки, налетал нежный ветерок и звучало пение птиц. На этот раз девушка была в зеленом шелковом платье с вышитыми на груди золотыми птицами и в зеленых бархатных туфлях. Тер'ангриал был столь легким, что, казалось, мог выскользнуть из выреза ее платья, если бы его не удерживало на месте кольцо Великого Змея.Методом проб и ошибок Эгвейн понемногу знакомилась с законами Тел'аран'риода: даже этот Незримый Мир, Мир Снов, имел твердые законы, пусть порой и весьма странные. Однако девушка была уверена: она не знает и десятой их части, по сути она знала лишь один способ попасть в нужное ей место. Закрыв глаза, Эгвейн постаралась опустошить свой разум, как в те минуты, когда прикасалась к саидар. Это далось ей не просто. Бутон розы уже готов был обрести свою форму, она по-прежнему ощущала Истинный Источник, ее одолевало мучительное желание отдаться саидар, но ей нужно было наполнить пустоту иным. Она представила себе Сердце Твердыни — каким видела этот зал во снах, затем довела до совершенства каждую деталь. Огромные колонны из полированного краснокамня. Стертые подошвами за века плиты пола. Купол, раскинувшийся в вышине над головой. В воздухе перед ней неспешно вращался висящий рукоятью вниз кристальный меч, к которому нельзя прикоснуться. Когда картина перед ее взором стала столь реальной, что Эгвейн показалось: стоит протянуть руку — и можно притронуться к мечу, она открыла глаза — и очутилась в Сердце Твердыни. Или в том Сердце Твердыни, которое существовало в Тел'аран'риоде.
Вокруг Эгвейн возвышались колонны, в воздухе блистал Калландор. И вокруг искрящегося меча, похожие на расплывчатые тени, сидели на полу, скрестив ноги, тринадцать женщин — и смотрели на медленно вращающийся сверкающий Калландор. Медоволосая Лиандрин обернулась, посмотрела Эгвейн в лицо своими огромными темными глазами. И губы ее, похожие на бутон розы, растянулись в улыбке...
* * *
Не в силах вздохнуть, Эгвейн так резко села на кровати, что чуть не упала.— Что с тобой? — с нетерпением спросила ее Илэйн. — Что стряслось? Отчего ты так испугалась?
— Ты только закрыла глаза, — добавила Найнив вполголоса. — В первый раз ты вернулась из сна без нашей помощи. Впервые за все это время мы тебя не будили. Что-то случилось? — Она с силой дернула себя за косу. — Как ты, Эгвейн?
Но как мне удалось вернуться? — подумала Эгвейн удивленно. О Свет, я не в силах припомнить, что я для этого сделала... Девушка понимала: она лишь пытается оттянуть момент, когда придется сказать правду. Развязав шнурок, она положила на ладонь кольцо Великого Змея и кольцо побольше, перекрученное кольцо-тер'ангриал.
— Они ждут нас, — промолвила наконец Эгвейн. Кто «они», говорить не было нужды. — И по-моему, им известно: мы — в Тире.
Над городом уже разразилась гроза.
* * *
По палубе над головой барабанил дождь. Пристально глядя на доску с фишками-камнями, что лежала на столе между ним и Томом, Мэт никак не мог сосредоточиться на игре, несмотря на то что на кону стояла серебряная андорская марка. Громыхнул гром, и в маленькие оконца ударили отблески молний. Капитанскую каюту «Быстрого» освещали четыре лампы.Хотя это проклятое суденышко и ухоженное, точно птица, тащится оно еле-еле, подумал Мэт. Судно чуть качнулось, дернулось; ход его изменился. Не вогнать бы ему нас на растреклятую мель или в мерзкий ил. Если он не выжмет из этой лохани с жиром самой большой скорости, на какую она способна, я все золото в глотку ему затолкаю! Отчаянно зевая, ибо со дня бегства из Кэймлина ему ни разу не удалось выспаться, он поставил белый камень на пересечение двух линий. Мэт намеревался в три хода захватить почти пятую часть черных камней Тома.
— А из тебя, парень, вышел бы неплохой игрок, — промолвил менестрель, вынимая изо рта трубку и выкладывая очередной камень. — Только привыкай относиться к игре серьезно. — Дым его табака отдавал листвой и орехами.
Мэт взял из кучки у своего локтя еще один камень, моргнул и оставил его лежать на месте. В три хода камни Тома окружат треть камней Мэта. Юноша не заметил этого раньше и теперь не видел никакого выхода.
— Ты когда-нибудь проигрываешь? — спросил он Тома. — Хотя бы одну игру кому-нибудь проиграл?
Том вынул изо рта трубку и погладил согнутым пальцем усы:
— Давненько такого не бывало. А вот Моргейз у меня обычно половину партий выигрывала. Говорят, хорошие военачальники и те, кто искусен в Великой Игре, в камни сражаются очень хорошо. Вот Моргейз как раз такая, и у меня нет сомнений: в битве она тоже была бы генералом не из последних!
— Может, лучше еще разок сыграем в кости? — предложил Мэт. — На игру в камни надо слишком много времени.
— Возможность выиграть нравится мне больше, чем выбрасывать девятку или десятку, — сухо отвечал седоволосый менестрель.
Когда дверь открылась, впуская в каюту капитана Дерна, Мэт вскочил с места. Добрый мореплаватель с квадратной челюстью сдернул с плеча плащ, стряхнул с него капли дождя, забормотал себе под нос проклятия:
— Пусть Свет иссушит мои кости, если я знаю, почему разрешил вам нанять «Быстрого»! Вам, которые, вот проклятье, требуют гнать и гнать его в ночь темнее некуда под хлещущие струи яростного ливня! Еще быстрее! Побери всех прах, вечно одно — быстрее и быстрее! В такой круговерти да на таком ходу мы уже тысячу раз могли влететь на мель!
— Но вы хотели золота, — резко ответил Мэт. — Вы сами нам сказали, Дерн, что эта груда старых досок способна мчаться стремительно. Когда мы прибудем в Тир?
Капитан натянуто улыбнулся:
— Как раз сейчас мы швартуемся у причалов Тира. И чтоб мне сгореть, как проклятому фермеру, коли меня еще когда уговорят хоть что-то везти в этакой спешке! А теперь гоните остаток золота, что вы мне обещали.
Подойдя к маленькому оконцу, Мэт выглянул наружу. В режущих глаза отсветах молний он разглядел мокро блестящий каменный причал. Мэт выудил из кармана второй кошелек с золотом и бросил его Дерну.
— Давно пора, — пробурчал он. Кто слышал о речнике, который не играет в кости? Да ниспошлет Свет, чтобы я не слишком опоздал!
Мэт собрал свою одежду и одеяла в кожаную сумку, повесил ее на плечо, а сверток с фейерверками, за стягивающий его шнур, — на другое. Затем он накинул на себя плащ, который укрыл все его вещи, а спереди оставил прореху. Лишь бы фейерверки остались сухими, а сам Мэт промокнуть не боялся. Он-то обсохнет и будет как новенький, а вот фейерверки влаги не выносят — уже проверено в ведре с водой. Видно, прав был па Ранда! А Мэт-то всегда думал: Совет Деревни не запускает фейерверки в дождь просто потому, что ясным вечером зрелище должно быть куда более впечатляющим.
— А не хочешь ты продать все это имущество? — спросил его Том, набрасывая на плечи свой многоцветный и многолоскутный плащ. Под ним нашли убежище и арфа в кожаном футляре, и флейта, а вот узел с одеждой и одеялами свисал с плеча менестреля неприкрытый.
— Нет, Том, не продам, покуда не узнаю, как они действуют. Да ты сам подумай, какая будет потеха, когда я запущу их все разом!
Менестрель вздрогнул:
— Ни в коем случае — все разом, парень! И не смей за ужином бросать их в камин! Знал бы я, как ты удумаешь с ними обходиться, ни за что бы не допустил тебе такого подарка! Повезло тебе, парень, что капитан не вышвырнул нас с судна два дня назад.
— Не сделал бы он этого! — Мэт засмеялся. — Сначала ему надо было получить второй кошелек. Верно я говорю, Дерн?
Дерн подбросил кошелек на ладони:
— Раньше я не спрашивал, но золото ты мне отдал и обратно его не получишь! Чего ради ты устроил такую гонку? Будь оно проклято, но зачем мы так спешили?
— Да просто я поспорил. — Мэт, зевнув, подхватил свой посох, собираясь уходить. — Просто пари.
— Пари?! — Дерн уставился на тяжелый кошелек. Второй такой же был заперт у него в денежном сундучке. — Должно быть, на кону стоит целое королевство!
— Не-а. Гораздо больше, — ответил Мэт.
Дождь хлестал по палубе как из ведра, даже сходней не было видно, найти их Мэту помогла вспыхнувшая над городом молния. Шум ливня заглушал мысли Мэта. Но от самого берега наверх вела освещенная фонарями улица. На ней наверняка отыщется гостиница. Ни капитан, ни матросы не вышли под дождь проводить пассажиров. В полном одиночестве Том и Мэт прошествовали до причала.
Когда сапоги его увязли в грязи, Мэт принялся ругаться, но делать было нечего, он вынужден был на каждом шагу бороться с раскисшей землей, чавкая в жиже сапогами и помогая себе посохом. В воздухе пахло дождем и рыбой.
— Сначала гостиницу найдем! — прокричал Мэт Тому. — А потом я осмотрю город.
— В такую-то погоду? — крикнул в ответ Том. Дождь стекал по его лицу, но гораздо больше его беспокоили арфа и флейта.
— Думаю, Комар покинул Кэймлин раньше нас, — сказал Мэт. — Если у него хорошая лошадь, а не такие приманки для ворон, как у нас с тобой, то он опередил нас и на день раньше отплыл из Арингилла вниз по реке. Не знаю, помог ли нам этот болван Дерн хоть немного наверстать время.
— Мы оказались здесь очень скоро! — проговорил Том. — «Быстрый» заслуживает своего названия.
— Какой бы дождь ни поливал, Том, я должен найти Комара раньше, чем он разыщет Эгвейн, Найнив и Илэйн.
— Не дергайся, парень, несколько часов никакой роли не играют. В таком городе, как Тир, гостиниц, думаю, не меньше сотни, да еще сотни постоялых дворов за стенами, причем некоторые — невзрачные домишки с дюжиной комнат, они так скромны с виду, что с первого взгляда и не заметишь. — Менестрель надвинул поглубже капюшон плаща, продолжая ворчать себе под нос. — Чтобы обыскать все гостиницы, понадобится несколько недель. Но и Комар потратит не меньше времени. Так что эту-то ночь мы с тобой можем провести под крышей, а не мокнуть под дождем. Можешь поставить любую из оставшихся у тебя монет, что Комар под дождем рыскать не станет.
Мэт покачал головой. Крохотная гостиница с дюжиной комнат! Пока он не покинул Эмондов Луг, самым большим зданием, которое он видел, была гостиница «У винного ручья». Он вспомнил, что у Брана ал'Вира постояльцам сдавали не больше дюжины комнат. Эгвейн со своими сестрами и родителями жила в другой половине второго этажа. Чтоб мне сгореть, иногда мне кажется, что лучше бы никто из нас не покидал Эмондов Луг! Но Ранду пришлось отбыть из родных краев, и если бы Эгвейн не отправилась в Тар Валон, она, скорей всего, погибла бы. А теперь именно из-за того, что Эгвейн туда отправилась, ей грозит гибель! Мэт понимал, что вряд ли теперь осядет где-то в деревне или на ферме, ведь ни коровы, ни овцы в кости играть не умеют. А вот у Перрина, пожалуй, был шанс возвратиться домой. Поспеши к родному дому, Перрин, подумалось ему. Возвращайся, пока не поздно! Мэт расправил плечи. Дурак ты, Мэт! С какой стати Перрину возвращаться? Мысль об уютной кровати прокралась в мысли Мэта. Нет, не сейчас, потом!
Три огненных зигзага, прорезав небо, бросили ослепительный отблеск на маленький домик со связками трав в окнах и на запертую лавку, судя по всему, горшечную — на ее вывеске красовались горшки, тарелки и миски. Зевнув, Мэт поежился, сгорбился под дождем и постарался быстрее передвигать ноги.
— В этой части города искать девушек, думаю, не стоит, — крикнул он Тому. — Грязища тут непролазная, да еще рыбой несет отовсюду. Не могу себе представить, чтобы Найнив, Илэйн и Эгвейн поселились где-то тут. Женщины, Том, любят, когда все чисто и опрятно, да еще и приятно пахнет.
— Может быть, — пробурчал Том и закашлялся. — Но ты бы диву дался, узнав, как умеют себя ограничивать женщины. Хотя, может, ты и прав.
— Пойдем, Том! — Мэт прикрыл плащом фейерверки и ускорил шаг. — Сегодня же вечером я обязан найти либо Комара, либо девушек.
То и дело покашливая, Том хромал за ним.
Они миновали широкие городские ворота, где не было видно стражи — не желала она мокнуть, пряталась от дождя. Мэт с облегчением почувствовал под ногами камни мостовой. На этой улице, в пятидесяти шагах от путников, стояла гостиница. Окна общего зала ярко светились в ночи, из них доносилась музыка. Последние пятьдесят шагов под нещадным дождем даже Том, как ни мешала хромота, одолел довольно резво.
Хозяин «Белого полумесяца» был облачен в долгополый синий кафтан, который в плечах и ниже талии был подогнан по фигуре, выгодно отличая его от остальных, сидевших вокруг столов на стульях с низкими спинками. Однако Мэт отметил про себя: в мешковатые штаны владельца гостиницы, завязанные на лодыжках над низкими туфлями, можно засунуть двух человек средней упитанности, по одному в каждую штанину. Служанки были наряжены в темные глухие платья с короткими белыми передниками. Меж двух каменных очагов сидел играющий колотушками на цимбалах парень. Осмотрев его весьма критически, Том покачал головой.
Округлого хозяина звали Каван Лопар. Он с радостью предоставил путникам комнату. Правда, с недовольством покосился на их грязные сапоги, но серебро из кармана Мэта — золото у него кончалось — и лоскутный менестрелев плащ Тома заставили Лопара снисходительнее отнестись к друзьям, и хмурые морщины на его лбу разгладились. Когда же Том объявил, что готов за небольшую плату устраивать представления, подбородки Лопара заколыхались от удовольствия. Но ни о мужчине с белой прядью в бороде, ни о женщинах, обрисованных Мэтом, он ничего не ведал. В предложенную ему комнату Мэт заглянул лишь на миг — убедиться, что там его ждет кровать, улечься на которую он пока себе запрещал, и оставить все, кроме плаща и посоха; потом юноша проглотил щедро сдобренное специями рыбное варево и заторопился под дождь. К его удивлению, Том пошел следом за ним.
— Мне казалось, Том, ты хотел остаться там, где сухо.
Менестрель любовно похлопал по футляру с флейтой, который по-прежнему висел у него под плащом. Остальные вещи он оставил в своей комнате.
— Люди любят поговорить с менестрелем, парень, — сказал он. — Я могу узнать от них что-то такое, чего не узнаешь ты. Я хочу помочь этим девушкам не меньше тебя.
В сотне шагов дальше по иссеченной дождем улице стояла еще одна гостиница, через двести шагов от нее — другая, за ней — третья. В них друзья задерживались ненадолго, пока Том, артистически взмахнув плащом, рассказывал какую-нибудь историю, а потом позволял кому-то из постояльцев налить ему бокал вина; Мэт тем временем расспрашивал о высоком человеке с белой прядью в коротко остриженной черной бороде и о трех женщинах. Между делом он выиграл в кости несколько монет. Но ни он, ни Том так ничего и не выведали. К радости Мэта, в каждой из гостиниц менестрель делал всего по несколько глотков вина. Хотя во время плавания Том от выпивки воздерживался, Мэт не был уверен, что в Тире менестрель не окунется с головой в винный дурман. Но вот спутники посетили уже две дюжины гостиниц, и веки у Мэта налились свинцом. Дождь лил уже не так щедро, но конца ему видно не было. Ветер между тем крепчал. Предрассветное небо стало темно-серым.