Джойс Бренда. Наследница страсти

   — Алекс, я уже так близко, я чувствую это. У меня такое ощущение, что все ключи уже у меня в руках, но я просто этого не знаю, я что-то проглядела.
   — Ты слышала хоть слово из того, что я тебе только что сказал?
   Их прервал стук в дверь. Алекс открыл, и в комнату вошла молоденькая служанка, за ней следовала еще одна, они принесли подносы, нагруженные чаем, кофе, лепешками, фруктами и несколькими тарелками с крышками. Джил почувствовала запах яичницы с беконом и горячей овсяной каши с корицей. Но аппетита у нее не было.
   — Сэр? Я принесла достаточно для двоих. Накрыть на стол? — Служанке было не больше шестнадцати, она улыбалась ему.
   — Да, пожалуйста, Роза, это будет очень кстати.
   Роза и ее подружка оказались очень ловкими. Не прошло и минуты, как они уже закрыли за собой дверь.
   — Что ты не договариваешь? — спросил Алекс, остановившись перед Джил.
   Она подняла глаза.
   — Я снова видела ее, но на этот раз она была с Эдвардом и Энн.
   — И что?
   — Ничего! — крикнула Джил. Ее затрясло — от внутреннего холода, который не изгнать никаким горячим душем. — Сон был такой живой, такой яркий, словно я сама была там, Алекс! И я ясно видела, что Эдвард и Кейт любят друг друга. Он не убивал ее. Он безумно любил Кейт.
   Алекс молчал.
   — А вот Энн я разглядеть не могла, — сказала Джил, вставая. — Она была там, но я видела ее не в фокусе. Не могла разглядеть ее лица. И если с Кейт и Эдвардом все ясно — они были счастливы, — то Энн осталась загадкой.
   — Джил, это был всего лишь сон. — Алекс обнял ее за талию.
   — Он был слишком ярким, чтобы быть просто сном! — воскликнула Джил. — Я схожу с ума, да? Это все Кейт. Она рядом со мной, она меня преследует, потому что хочет, чтобы я установила истину.
   — Ты не сходишь с ума. Ты просто очень устала за последнее время, на тебя столько всего обрушилось. Это всего лишь сон. Ты постоянно думаешь о Кейт и поэтому видишь ее во сне. Но она умерла, она не преследует тебя.
   — Я хочу поверить тебе. Но не верю, не могу.
   Алекс взял ее за руку и повел к столу.
   — У меня появилась отличная идея. Почему бы тебе не поехать на недельку к морю? Ты же знаешь, здесь столько милых курортов. Может, мне удастся выкроить немного времени, и я приеду к тебе.
   — Давай смотреть правде в глаза, — устало сказала Джил. — На самом деле ты хочешь, чтобы я вернулась домой. Отдохнуть.
   Он напрягся.
   — И что в этом плохого? Ты мне не безразлична, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
   — Твоя семья покрывает смерть Кейт, — вымолвила Джил. — Твоя семья, Алекс.
   — Нет никаких доказательств, — спокойно возразил он. — Ты цепляешься за сны, Джил, потому что тебе плохо, ты одинока и отчаянно хочешь обзавестись семьей.
   Она с ужасом подумала, что он прав и видит ее насквозь, но не сдалась.
   — А если я найду доказательство?
   — Если ты найдешь доказательство, я захочу на него взглянуть.
   — Ты будешь первым, — бросила Джил и отвернулась. Ее сумка лежала в другом кресле, ближе к кровати. Она подошла и достала свадебную фотографию своих родителей в окружении их родителей, шафера и подружки невесты. Да, конечно, ей так хочется иметь семью, настоящую семью.
   — Что это? — спросил, подойдя, Алекс.
   Джил передала ему фотографию.
   — Мои родители, шафер, подружка невесты, родители мамы и Питер.
   Глаза Алекса расширились, он уставился на снимок.
   — Что такое? — спросила Джил.
   — Ничего. — Алекс вернул ей фотографию.
   Джил снова посмотрела на фотографию — на Питера.
   — Господи Боже мой! — выдохнула она. — Теперь я поняла, почему он показался мне знакомым. Он просто выглядит, как постаревший Эдвард с того портрета в Аксбридж-холле — посмотри! — И в ее словах прозвучал вызов.
   Алекс встретился с ней взглядом. Казалось, он сопротивляется.
   — Да, — наконец согласился Алекс.
   1 декабря 1907 года
   «Дорогой Дневник, я знаю, что не писала несколько месяцев, но за это время столько всего произошло, что я даже не знаю, с чего начать! Я так скучаю по Кейт, что просто не знаю, куда себя деть! Но каким-то непостижимым образом я рада, что она уехала. Кейт в такой спешке отправилась в Нью-Йорк, что я даже не знаю, что случилось. Но мама, разумеется, довольна, что она уехала. Мне кажется, мама знает о романе Кейт… но я забегаю вперед.
   Как все это странно! Я помню, как до отъезда Кейт мы ходили с ней вместе на все приемы и праздники и никто не замечал меня, все обращали внимание на Кейт. И как теперь все изменилось. Меня сразу же везде замечают. Мама говорит, что Кейт оказывала ужасно плохое влияние на мою жизнь, лишала меня многих возможностей. И я начинаю верить, что она права.
   Да, мне надо успокоиться, хотя это легче сказать, чем сделать! И пожалуй, надо написать Кейт о своих успехах, не рассказывая ей всей правды, конечно.
   И мне начинает казаться, что я смогу выйти замуж не только ради положения, но и по любви.
   Как бы порадовалась этим моим мыслям Кейт. Прошедшие несколько месяцев, которые я провела с ней, были самыми чудесными в моей жизни. Кейт была и остается моей лучшей подругой. Иногда я скучаю по ней так, что хочется плакать. Но потом я вспоминаю о своей популярности, и грусть отступает. Мама постоянно говорит мне, что, останься Кейт здесь, она привлекала бы самых лучших поклонников.
   Поэтому все же хорошо, что Кейт уехала. Если я знала о ее романе (который она отрицает), то и остальные, без сомнения, это подозревали. Я уверена, что мама точно знала. Кейт такая упрямая. Она ничего не слушала, каждый раз выбираясь на простынях из окна моей спальни, только клялась, что их свидания носят невинный характер. Вряд ли. Я слишком хорошо знаю Кейт. Разве не она все время говорила мне, что нужно жить в настоящем, потому что будущее может никогда не наступить?
   Меня преследуют мысли о ее романе. Я постоянно представляю себе Кейт в объятиях незнакомца. (Потому что она отказалась назвать мне его имя.) Да, я восхищаюсь ею, потому что сама на такое никогда бы не решилась.
   Но кто же все-таки похитил сердце моей дорогой Кейт? Я пришла к выводу, что он женат. Потому что если нет, то этот человек открыто стал бы за ней ухаживать. Или он настолько родовит, что никогда не смотрел на Кейт как на возможную невесту.
   И вот теперь я перехожу к самой волнующей части своего повествования. Я встретила мужчину. Дорогой Дневник, он самый очаровательный, красивый и умный джентльмен и затмевает собой всех равных себе. Когда он входит в комнату, я больше никого не вижу — словно он один. Я познакомилась с ним прошлым летом, когда гостила у лорда Уиллоу в его охотничьем домике. Его зовут Эдвард Шелдон, он наследник графа Коллинзуорта. Я влюбилась, дорогой Дневник!
   Я уже намекнула папе о своем интересе. О, как вспомню его взгляд! Я слышала, как мама и леди Сесилия обсуждали возможность такого союза.
   Он не ухаживает за мной. Но он вообще ни за кем не ухаживает. Говорят, он повеса, не желает остепениться, по крайней мере пока жив старый граф. Еще ходят слухи, что его сердце похищено какой-то особой низкого происхождения, возможно, французской актрисой, которой никогда не стать его женой. И вот поэтому он всегда такой отчужденный, держится в стороне от всех.
   Тогда, в Суинтон-холле мне показалось, что он интересуется Кейт. Должна признать, что я уже тогда была покорена им, но Кейт была рядом, и меня в ее тени никто не замечал, я даже не имела возможности поговорить с ним с глазу на глаз. Признаюсь, я ревновала, когда видела его флирт с Кейт. Но какой бы интерес они друг к другу ни питали, это существовало только в моем воображении, или каждый из них нашел себе другую привязанность. После той недели в Суинтон-холле я много раз видела их вместе, в одном помещении. И они никогда даже не смотрели друг на друга. Если они флиртовали, этот флирт ограничился той неделей у лорда Уиллоу.
   Я рада. Я люблю Кейт и хочу, чтобы она удачно вышла замуж (ей следует найти себе мужа-американца, из нуворишей), а я выйду замуж за лорда Бракстона. Я люблю Эдварда и стану его женой, рожу ему детей, стану управлять его домами и поместьями. И в один прекрасный день буду графиней Коллинзуорт. Это я себе пообещала. И у меня нет в этом сомнений.
   Завтра мама позволила мне пойти на один маленький рождественский вечер. Там будет и Эдвард. Не могу дождаться».

Глава 18

   Джил вошла в дом. Он был таким уютным и гостеприимным. Она слышала, как снаружи отъехал на своем серебристом чудовище Алекс. Она порадовалась, что вернулась. Йоркшир преподнес ей совсем не то, что она ожидала. Джил поежилась, вспомнив обо всем, что узнала там.
   А здесь, на ступеньках ведущей наверх лестницы, сидела и намывала свои бархатистые лапки леди Элеонора.
   — Привет, леди Э., — тихо сказала девушка.
   Кошка мяукнула.
   Поставив сумки, Джил пошла к телефону и набрала номер своей соседки. Ей хотелось поскорее раскрыть тайну Кейт, не отвлекаясь на личные чувства.
   — Ну как тебе показался Йоркшир? — спросила Лю-синда, после того как они обменялись приветствиями.
   — Я столько там обнаружила, — ответила Джил и без околичностей спросила: — Ты знаешь какого-нибудь эксперта по почеркам, который может сделать для меня сравнительный анализ? Быстро?
   — Вообще-то да. Я ведь много работаю с музеями, у меня налажены связи с самыми разными специалистами — по произведениям искусства, старым письмам и подобным вещам. — Люсинда продиктовала ей номер некоего Артура Кингстона, контора которого находилась в Чипсайде. — А зачем тебе эксперт по почеркам, Джил?
   Джил рассказала о находке в больнице, про свидетельство о рождении, о счете, подписанном Джонатаном Барклаем.
   — Ну что ж, — проговорила Люсинда, — ты действительно собрала интересные материалы. А как тебе Стэнсмор?
   — Милое место, — сказала Джил. — Люсинда, мы нашли могилу Кейт.
   Последовала короткая пауза — Люсинда была поражена.
   — Вы — что?!
   Джил рассказала о маленьком, едва заметном надгробном камне и выбитой на нем дате.
   — Я потрясена, — отозвалась Люсинда. — Не знаю, что и думать.
   — Люсинда, а Хэл любил Кейт?
   Возглас удивления.
   — Не знаю, дорогая. Пожалуй, это было бы несколько странно, тебе не кажется?
   — Пожалуй, да, — вздохнула Джил. — Но мне по-прежнему нужны доказательства, что Кейт — моя прабабка. Если подписи совпадут, значит, Эдвард Коллинзуорт был отцом того ребенка.
   Люсинда умолкла.
   — Люсинда? Ты меня слышишь?
   — Ты уверена, Джил?
   — Да. — Она уже хотела развить эту тему, как вдруг услышала щелчок телефона. — Люсинда, поговорим позже, ладно? Мне звонит кто-то еще.
   — Конечно, дорогая.
   Джил уже хотела нажать на рычаг.
   — Люсинда, ты дружна с Шелдонами?
   — Прошу прощения?
   — Я увидела — или мне показалось — один из их автомобилей под окнами. Но мне никто не позвонил. Может, это к тебе приехали?
   — Дорогая, я обожаю эту семью, но я всего лишь служащая на зарплате. Вряд ли граф заехал бы ко мне с визитом.
   Джил поблагодарила ее и попрощалась. Но в ту секунду, как она положила трубку — звонивший ей человек уже отключился, — что-то щелкнуло у нее в мозгу. Джил застыла. Она не спрашивала у Люсинды, не заехал ли к ней Уильям. Она просто спросила Люсинду об отношениях с этой семьей.
   Джил готова была заложить последний цент, что к Люсинде только что заезжал граф. Только вот непонятно — зачем?
   Джил проснулась, как от толчка, ее разбудил непонятный звук. Какое-то мгновение она не могла понять, где находится, потом вспомнила, что уснула на диване прямо в гостиной.
   Раздался кошачий вопль.
   Джил вскочила и, взмахнув рукой, чтобы удержать со сна равновесие, столкнула лампу с соседнего столика. Та, похоже, разлетелась вдребезги. Девушка выругалась, потому что лампа была фарфоровой и старинной. Включив свет, она с облегчением вздохнула — лампа оказалась цела; какое счастье, ведь склеить ее было бы невозможно.
   Непонятно, с чего в такой час на заднем дворе так кричала кошка. Правда, у соседей был щенок немецкой овчарки, который часто срывался с цепи и гонял ее сиамцев, но в этот час? И что там делают кошки?
   Джил внезапно почувствовала голод и позвонила, чтобы ей привезли пиццу.
   Потом прошла на кухню, зажгла свет там и на заднем крыльце. Открыла дверь в сад и позвала:
   — Леди Э.! Сэр Джон!
   Она оглядела двор: ни собаки, ни кошек не было видно. Пожав плечами, Джил вернулась в кухню и достала из холодильника кока-колу. Она осмотрит двор утром, когда будет светло.
   В этот момент раздался стук в переднюю дверь, у Джил зашевелились на голове волосы. Она подскочила на месте, от страха сердце у нее ушло в пятки. Потом Джил сказала себе, что это скорее всего привезли пиццу.
   Стук повторился, на этот раз настойчивее. Джил поспешила через гостиную в прихожую.
   — Кто там?
   — Пицца.
   Джил с облегчением открыла дверь. Веснушчатый паренек стоял, держа в одной руке коробку, а другой указывая куда-то влево.
   — Мисс, — сказал он.
   Джил глянула туда.
   — У вас на крыльце мертвая кошка, мисс.
   Пока он произносил эти слова, Джил увидела обезглавленную кошку, лежавшую в луже ярко-красной крови.
   Это была леди Э.
   Джил закричала.

Глава 19

   Она бросилась в дом, прямиком в гостевую ванную комнату, где ее жестоко вырвало.
   — Мисс! Заплатите за пиццу!
   Джил оторвала туалетной бумаги, вытерлась, не в силах думать ни о чем, кроме обезглавленной кошки. Леди Э. была мертва.
   Ее снова вырвало.
   Снаружи посыльный барабанил в дверь.
   Джил выбралась из ванной комнаты. В шоке, растерянная, она ничего не соображала. Потом бросилась в кухню. Боже, где же ее записная книжка?
   Бегом вернулась в прихожую — ее сумка лежала здесь, где она ее и оставила, войдя в дом. В окно она увидела, что паренек с пиццей уже садится в свой «рено». Джил достала книжку, и тут ее снова замутило. Леди Э. мертва. На самом деле.
   Кто-то обезглавил ее.
   Вернувшись в гостиную, Джил трясущимися руками набрала номер Алекса.
   Он сразу же снял трубку — она позвонила ему по частной линии, прямо в офис.
   — Престон.
   — Алекс, она мертва, кто-то отрубил ей голову, — задыхаясь, выдавила Джил.
   — Господи, Джил! Кто умер?
   — Леди Э.! Одна из сиамских кошек. Ей отрубили голову и оставили на крыльце. О Господи, меня сейчас опять вырвет.
   Джил выронила трубку и бросилась в ванную, где ее снова стошнило.
   Наконец она выпрямилась. Ее немилосердно трясло.
   Кто-то поймал леди Э. и убил, пока Джил спала или когда она проснулась. Прямо здесь, под окнами.
   А вдруг этот человек по-прежнему бродит вокруг дома?
   Джил побежала к входной двери и заперла ее на засов. Прислушалась, ничего не услышала, кроме частых гудков из брошенной трубки — Алекс уже отключился.
   Слезы потекли по ее лицу. Бедная леди Э. Зачем кому-то понадобилось делать это? Зачем?
   И вдруг Джил поняла зачем. Это не чья-то мерзкая шутка. Нет.
   Тут она вспомнила, что оставила открытой заднюю дверь. Пока Джил открывала посыльному, кто угодно мог забраться в дом. Она прислушалась снова, но ничего не услышала, кроме своего дыхания и проклятых телефонных гудков.
   Осторожно заглянув в кухню, где, похоже, было пусто, она вошла туда, закрыла распахнутую дверь и заперла ее.
   И в этот момент Джил услышала визг автомобильных покрышек и рев мотора. Она не двинулась.
   Леди Э. была предупреждением, Джил была уверена в этом. Кто мог оставить это предупреждение?
   Кто-то, кто не хотел, чтобы она определила убийцу Кейт. Один из Шелдонов… или даже Алекс Престон.
   — Джил! Джил! — Алекс несколько раз громко постучал во входную дверь. — Господи!
   Джил задрожала. Алекс лоялен к Шелдонам, но он никогда не зайдет так далеко. И потом, он был у себя в офисе, когда она позвонила. Но ведь у него есть мобильный телефон, он мог ответить ей откуда угодно.
   Или нанять кого-нибудь для выполнения грязной работы.
   Послышался звон разбившегося стекла.
   Джил вскрикнула.
   Слышны были шаги Алекса, он обходил первый этаж, вошел в кухню, Джил сделала шаг назад и уперлась спиной в дверь, которую заперла несколько минут назад.
   — Слава Богу, ты цела! — Он шагнул к ней.
   Но она отпрянула.
   Его глаза расширились.
   — Джил?
   — Кто-то убил кошку!
   — Я понял, все в порядке.
   — Нет, не в порядке. Кто ее убил?
   — Да откуда мне знать?
   — Это не хулиган.
   Алекс удивленно смотрел на нее.
   — Это было предупреждение.
   — Предупреждение, — повторил Алекс, словно не понимая.
   Джил кивнула и расплакалась. Внезапно он обнял ее и притянул к себе.
   — Ты вся дрожишь. Ты как натянутая струна. Милая моя! Это чья-то гадкая выходка. Ну, не плачь. Разве ты не знаешь, что мы, настоящие мачо, перед этим теряемся?
   Она улыбнулась, не отрывая лица от его рубашки.
   Алекс крепче обнял ее.
   — О черт! Ситуация вышла из-под контроля…
   О чем это он? Может, она ослышалась? Может, Алекс имеет в виду ее слезы? В любом случае с ее стороны это паранойя думать, будто он имеет какое-то отношение к убийству кошки.
   — Кто-то хочет, чтобы я вернулась домой, — наконец подняла голову Джил. — Из-за Кейт. И ты прекрасно это понимаешь.
   — Ну, не знаю. — Алекс вгляделся в ее лицо, и она заметила мелькнувшую в его глазах злость. Он зол на нее? Или думает, что кто-то из его семьи причастен к этому? Непонятно.
   — Позволь, я позвоню, — сказал Алекс. — Нужно вызвать человека, чтобы он убрал на крыльце, закажем еду, да и выпить не помешает. Тебе нужно успокоительное?
   — Нет.
   — Ладно. — Он улыбнулся ей. — Ты храбрая девочка. — И погладил Джил по щеке.
   Его прикосновение принесло покой. Джил смутилась.
   — Я не хочу оставаться одна, — осторожно сказала она.
   — Конечно. Я останусь. На диване, — добавил он, поймав ее взгляд.
   Джил кивнула.
   — Леди Э. — И замолчала, у нее сжалось горло. — Мы почти стали друзьями.
   — Знаю, — тихо сказал он. — Знаю.
   На следующее утро Джил нашла Алекса в гостиной, сгорбившегося над ноутбуком. Было всего полвосьмого. Из кухни доносился аромат свежего кофе и лился яркий солнечный свет. День обещал быть ясным.
   Джил рассматривала Алекса — он сидел к ней спиной и был настолько поглощен работой, что не услышал, как она вошла.
   — Доброе утро, — наконец сказала Джил.
   Вздрогнув, он обернулся.
   — Ты меня напугала. — Алекс внимательно посмотрел на нее. — Как спалось?
   — Мучили кошмары. — Джил прошла к кофеварке и налила себе кружку кофе — Как здорово иметь тебя под рукой. Сэр Галахад, который всегда готовит свежий кофе. — И она отсалютовала ему кружкой.
   — Некоторые из нас, холостяков, даже умеют жарить яичницу, — улыбнулся Алекс. — У меня в девять встреча, так что скоро я уже побегу. — Помолчал. — Как ты?
   — Нормально, — солгала Джил и, тоже помолчав, спросила: — Кто убил кошку? Томас? Лорен? Ты сам?
   — Да, ты не ходишь вокруг да около. — Алекс выключил компьютер и закрыл его.
   «Интересно, — подумала Джил, — что там было? Почему он не хотел, чтобы я это увидела?»
   — Тогда почему ты не позвонил в полицию?
   — Уже позвонил. Дежурный полицейский приезжал ночью, я дал показания, а к тебе детектив зайдет сегодня.
   Этот раунд она проиграла.
   — Надеюсь, ты прав.
   — Конечно, я прав. Джил, ты просто не в себе, сходи к врачу, про которого я тебе говорил. Тебе нужно остановиться, ты не в состоянии мыслить ясно.
   — Ты хочешь, чтобы я все бросила и уехала? Теперь, когда я так близка к правде о Кейт и о твоей семье? — Джил разозлилась.
   — Черт побери, Джил! Да нет никакого заговора, а то, что случилось с Кейт девяносто лет назад, — дело прошлое. Ты не можешь вернуть ее. Если ее убили, ты не можешь наказать убийцу. Остановись, пока не сошла с ума сама и. не свела всех остальных!
   — Не могу. Мне нужно узнать, что случилось с Кейт. И мне кажется, я уже знаю. Ее убил Эдвард, потому что она стояла на пути его брака с Энн.
   — Ты мастерица делать поспешные выводы. Твой второй приезд в Лондон был ошибкой.
   — Нет. Кейт нуждается во мне, она ждет, что я раскрою тайну. Я не уеду, пока все не закончится.
   Они не отрываясь смотрели друг на друга.
   — Ладно, — наконец сказал Алекс. — Мне пора. Позвоню тебе позже. И подумай о визите к врачу. Ты можешь поделиться с ним всем, что у тебя наболело.
   Внезапно он шагнул к ней и поцеловал в щеку. Потом стремительно вышел из кухни.
   Джил села к столу, глянула на визитную карточку, которую ей дал Алекс, но вчитываться не стала. Она услышала, как за окном пробудился к жизни «ламборгини».
   Что-то страшное случилось с Кейт, и теперь, девяносто лет спустя, ей ясно дают понять, чтобы она свернула свою деятельность.
   27 апреля 1908 года
   — Он здесь? Он здесь? — воскликнула Кейт, подобрав юбки и подбегая к окну. Огромный живот мешал ей прижаться к стеклу, чтобы посмотреть вниз, во двор.
   — Мадам, — сказала позади нее экономка. — Прошу вас. Не напрягайте так свои силы, вам осталось всего две недели до родов.
   Кейт не обратила на ее слова никакого внимания, узнав экипаж, свернувший на дорожку, ведущую к коттеджу.
   — Это Эдвард!
   И мимо всегда суровой мисс Беннет бросилась к двери и выбежала из комнаты.
   Он обещал, что ничто не помешает ему присутствовать при рождении их ребенка. Но его отец заболел, находясь на юге Франции, и вызвал Эдварда к себе. Это было больше двух месяцев назад. Кейт сама уговорила его ехать, потому что понимала: если старый граф умрет, а Эдварда рядом не будет, то потом он никогда себе этого не простит. Эдвард твердо придерживался вопросов долга и чести.
   Кейт, задыхаясь, сбежала по лестнице, распахнула дверь и выскочила на крыльцо.
   По кирпичной дорожке к ней шел Эдвард. Увидев ее, он остановился.
   — Эдвард, — прошептала она, ухватившись за дверь. Ноги у нее внезапно подогнулись, сердце неистово забилось.
   — Боже, Кейт!
   Эдвард подбежал к ней, и в следующий миг она оказалась в его объятиях, их губы слились в поцелуе, и казалось, так должно быть всегда.
   Он оторвался от нее.
   — Как же я скучал по тебе… какая ты красивая!
   И Эдвард снова припал поцелуем к ее губам.
   На этот раз от него отстранилась Кейт.
   — Я уже думала, что ты не вернешься вовремя!
   Его глаза потемнели.
   — Ничто не задержало бы меня, даже мерзкое поведение этого гадкого старика!
   Кейт замерла. Он всегда с таким почтением и уважением говорил об отце.
   — Дорогой?
   Он через силу улыбнулся.
   — Прости. Идем в дом. Нам нужно многое обсудить.
   Они вошли внутрь. Мисс Беннет стояла недалеко от входа и кивнула Эдварду.
   — Милорд, — сказала она, подходя, чтобы взять у него шляпу и перчатки. — Как прошло путешествие?
   — Очень хорошо, спасибо, мисс Беннет. — Эдвард коротко улыбнулся и снова перевел потеплевший взгляд на Кейт. — Пожалуйста, оставьте нас наедине.
   Кейт залилась румянцем. И когда мисс Беннет исчезла, Эдвард увлек Кейт в гостиную — и в свои объятия. Они бесконечно долго целовались.
   — Я совершенно бесстыжая, — прошептала Кейт. — Я думаю о том, как хорошо было бы подняться наверх.
   Он с недоверием и ужасом уставился на нее.
   — Но у тебя же вот-вот родится ребенок!
   — Знаю, — потупилась Кейт.
   Эдвард наконец устроился в большом кресле. Кейт налила ему бренди.
   — И о каком же мерзком поведении ты говорил? — со страхом спросила она.
   Эдвард сделал глоток.
   — Мой отец солгал. Он не заболел. Он вызвал меня только для того, чтобы разлучить нас. Я сказал ему о ребенке, Кейт, но даже это не поколебало его. Он по-прежнему не разрешает нам пожениться.
   — Понимаю. Он никогда не изменит своего мнения в отношении меня.
   — Ну и пусть. Меня больше не волнует, что он лишит меня всего. Пусть мой брат наследует этот проклятый титул! У меня есть ты. Я решил. Мы поженимся немедленно, и так и будет.
   Не веря своим ушам, Кейт смотрела на него.
   — О, Эдвард!..
   Ее любовь к нему не знала границ, но она понимала, чего ему стоит это решение.
   — Нуждаться мы не будем, Кейт. Слава Богу, у тебя есть деньги. — Он улыбнулся, но мрачно. — Может, мы даже переедем в Америку.
   — Эдвард, — со слезами на глазах заговорила Кейт, — ты помнишь тот день, когда показывал мне Аксбридж-холл? Ты рассказывал мне о титуле, который со временем перейдет к тебе. Говорил о тех обязанностях, о том долге, который есть у каждого человека твоего положения. Рассказывал обо всех ваших владениях, о законах, над которыми твой отец работает в палате лордов. Ты говорил об ответственности перед своим народом. Я уже тогда любила тебя, Эдвард, но в тот день поняла, что значат для тебя твое наследие, твои обязанности, твоя ответственность. И в тот день я гордилась тобой, и моя любовь укрепилась окончательно.
   — Мне не нравится то, что ты говоришь.
   — Твой брат Генри — повеса! — воскликнула Кейт.
   Эдвард пожал плечами, как будто ему было все равно. Но Кейт знала, что это не так.
   — Он промотает все ваше состояние, до последнего пенни! Я не могу выйти за тебя, Эдвард.
   Их взгляды встретились. По щекам ее текли слезы.
   Он был потрясен.
   — Прошу тебя, пойми, — прошептала Кейт. — Я не могу отнять у тебя твою жизнь.
   — Моя жизнь — ты, и я тебя не отдам.
   — Я никогда не говорила, что ты должен меня отдать, потому что и я тебя не отдам. Но если мы поженимся, то в конце концов ты возненавидишь меня за то, что я украла у тебя твое право наследования.