Эддингс Дэвид. Часовые Запада (Маллореон - 1)

   - Кто-нибудь из убийц остался в живых? - спросил Дротик.
   - Один, - ответил ему Гарион. - Но боюсь, многого мы от него не добьемся. Один из сыновей Бренда проломил ему голову. Кажется, он больше уже не очнется.
   - Жаль, - коротко пробормотал Дротик, - но человек вовсе не обязательно должен говорить, чтобы сообщить какие-нибудь сведения.
   - Надеюсь, ты прав, - с жаром ответил Гарион.
   Ни за ужином, ни после, вечером, о происшедшем не говорили. Обсуждение этого вопроса без Анхега могло только укрепить сомнения и подозрения, придать всей встрече то опасное направление, которое все хотели избежать.
   - Когда состоятся похороны Бренда? - тихо спросила Поренн.
   - Думаю, как только приедет Анхег, - ответил Гарион.
   - Ты решил что-нибудь насчет его должности? - спросил Фулрах.
   - Прости, я не совсем тебя понял.
   - Должность сенешаля появилась давным-давно, чтобы заполнить пустоту, образовавшуюся после того, как найсанцы убили короля Горека и его семью. Сейчас же, когда ты занимаешь трон, нуждаешься ли ты в сенешале?
   - Честно говоря, я об этом и не думал. При мне это место принадлежало Бренду. Он казался таким же вечным, как камни цитадели.
   - А кто сейчас исполняет его работу, ваше величество? - спросил сереброволосый граф Зилайн.
   - Его второй сын, Кейл.
   - У вас, Бельгарион, много других обязанностей, - сказал граф. - Вам необходим человек, чтобы вести ежедневные дела - хотя бы пока не минует кризис. Мне кажется, что не стоит принимать поспешных решений насчет поста сенешаля. Я думаю, если вы попросите Кейла, он согласится исполнять обязанности, которые исполнял его отец, не требуя формального назначения.
   - Он прав, Гарион, - сказала Сенедра. - Кейл безгранично предан тебе. Он сделает все, о чем ты попросишь.
   - Если молодой человек хорошо делает свою работу, наверное, лучше всего, если он и впредь будет делать ее, - предложил Зилайн. Он скупо улыбнулся и прибавил: - Есть старая сендарийская пословица, которая гласит: "Не чини то, что еще не сломано".
   На следующее утро в гавань вошел, покачиваясь на волнах, неуклюжий корабль с громоздкой оснасткой - паруса, казалось, перевешивали нижнюю часть, придавая всей конструкции вид ненадежный и неустойчивый. Гарион в этот момент стоял на стене цитадели и разговаривал с Дротиком. Увидев корабль, он нахмурился.
   - Что это за корабль? - спросил он.
   - Арендийский, ваше величество. Этот народ чувствует потребность делать каждое свое сооружение похожим на замок.
   - Я и не знал, что они строят корабли.
   - Кораблей у них немного, - ответил Дротик. - К тому же они, как правило, переворачиваются при первом же порыве крепкого ветра.
   - Давай лучше спустимся вниз и посмотрим, кто это.
   - Хорошо, - согласился Дротик.
   Пассажиры на борту неуклюжего арендийского судна оказались их старыми знакомыми. У поручней в сияющих доспехах стоял Мандореллен, могущественный барон Во-Мандорский. Рядом с ним находился Лелдорин Вилданторский, а с ними и их жены - Нерина и Ариана, обе разодетые в парчу насыщенных темных тонов.
   - Мы пустились в путь, как только получили известие о постигшем тебя несчастье, Гарион! - прокричал Мандореллен через полосу разделяющей их воды, пока матросы осторожно маневрировали парусами, чтобы подвести неповоротливый корабль к причальной стенке. - Чувство долга и уважения к тебе и подло убиенному сенешалю призвали нас выступить на помощь тебе в твоем правом деле отмщения. Кородуллин бы лично присоединился к нам, если бы не болезнь, приковавшая его к ложу.
   - Пожалуй, именно этого я и боялся, - пробормотал Гарион.
   - Что, их приезд усложняет дело? - тихо спросил Дротик.
   Гарион пожал плечами.
   - О, это горячие головы, и они способны наломать
   немало дров.
   Не раньше чем через два дня "Морская птица", за штурвалом которой стоял Бэрак, обогнула мыс и под парусами вошла в гавань. На палубе вдоль поручней стояли крепкие черекские воины в кольчугах. Пока Бэрак вел корабль к причалу, их лица приняли настороженное выражение, в глазах виднелось подозрение.
   Когда Гарион достиг подножия длинного пролета каменной лестницы, ведущей из цитадели, на пристани уже собралось много народу. Толпа была настроена воинственно - многие мужчины стояли с угрюмыми лицами, у некоторых были с собой мечи и кинжалы.
   - Похоже, ситуация может выйти из-под нашего контроля, - тихо сказал Гарион Кейлу, сопровождавшему его.
   Кейл взглянул на толпу горожан.
   - Возможно, ты прав, Бельгарион, - согласился он.
   - Так что необходимо продемонстрировать Анхегу и его свите самое искреннее и сердечное гостеприимство.
   - Ты слишком многого просишь, Бельгарион.
   - Мне неприятно говорить об этом, Кейл, но я не просто прошу. Черекцы, стоящие на палубе, - личная охрана Анхега. Одно неверное движение, и произойдет настоящая бойня, а может, даже начнется война, не нужная никому из нас. Так что улыбайся - мы идем приветствовать короля Черека.
   Для пущей убедительности Гарион вместе с Кейлом поднялся на палубу арендийского корабля, чтобы его дружескую встречу с королем Анхегом могла видеть вся обозленная толпа. Бэрак, облаченный в форменный зеленый камзол, четким шагом направился им навстречу.
   - Для всех нас наступило трудное время, - сказал он, пожимая руку сначала Гариону, а потом Кейлу. - Анхег и Хеттар внизу, вместе с дамами.
   - С дамами? - переспросил Гарион.
   - С Исленой и Мирел.
   - До тебя дошли слухи? - спросил его Гарион. Бэрак кивнул:
   - Поэтому мы и привезли с собой жен.
   - Хорошая идея, - одобрил Гарион. - Человек, приезжающий, чтобы начать войну, вряд ли возьмет с собой жену, а мы постараемся представить все наилучшим образом.
   - Я схожу за Анхегом, - сказал Бэрак, бросая быстрый взгляд на хмурую толпу, собравшуюся у трапа.
   Когда король Анхег появился на палубе в своем обычном голубом одеянии, его грубоватое чернобородое лицо показалось Гариону изможденным и похудевшим.
   - Анхег, друг мой, - сказал Гарион достаточно громко, чтобы было слышно на берегу. Он поспешил навстречу черекскому королю и заключил его в крепкие объятия. - Нам надо улыбаться, - прошептал он. - Нужно убедить этих людей, что мы по-прежнему лучшие друзья.
   - А мы друзья, Гарион? - тихо спросил Анхег.
   - Ничего не переменилось, Анхег, - твердо сказал Гарион. - Ну что ж, давай улыбаться. - И он громко, официально возвестил: - Королевский дом Черека приносит свои соболезнования Ривскому трону в этот час скорби.
   - Лицемер! - взревел голос в толпе. На чело Анхега надвинулась туча, но Гарион с горящим взором подошел к поручням.
   - Любой, кто оскорбляет моего друга, оскорбляет меня, - сказал он самым спокойным голосом. - Ну, кто здесь хочет сказать мне что-нибудь?
   Толпа испуганно подалась назад.
   Гарион снова повернулся к Анхегу.
   - Ты выглядишь усталым, - сказал он ему.
   - Я разодрал дворец, да и большую часть Вал-Алорна на части, когда услышал, что случилось, но так и не смог найти ни одной нити. - Чернобородый черекский король замолчал и посмотрел прямо в глаза Гариону. Во взгляде его стояла мольба. - Клянусь, Гарион, всей моей жизнью, я никоим образом не виноват в смерти Бренда.
   - Я знаю, Анхег, - ответил ему Гарион просто. Он снова взглянул на мрачную толпу. - Давай позови Хеттара и дам, пройдем в цитадель. Все уже собрались, и нам пора начинать. - Он повернулся к Кейлу: - Отправь сюда нескольких стражников разогнать эту толпу. Пусть уберут с набережной всех. Не хочу никаких заварушек.
   - Дела так плохи? - тихо спросил Анхег.
   - Лучше перестраховаться, - ответил Гарион. - Я хочу держать все в руках до тех пор, пока мы не проясним это дело.
   Глава 18
   Церемония похорон Бренда, ривского сенешаля, происходила на следующий день в Тронном зале короля Ривского. Одетый во все черное Гарион восседал на базальтовом троне вместе с Сенедрой; священник в переполненном зале читал заупокойную молитву.
   Присутствие короля Анхега Черекского на траурной церемонии вызвало мрачные настроения среди ривской знати, и только их глубокое уважение к Бренду и суровый взгляд Гариона удерживали их в рамках приличий и не давали -разрастись громкому проявлению негодования.
   Анхег, с каменным лицом сидевший между Поренн и Хо-Хэгом, покинул зал сразу после окончания службы. - Я никогда его таким не видел, - тихо сказал Бэрак Гариону после церемонии. - Никто еще не обвинял его в убийстве, и он не знает, как себя вести. - Его и сейчас никто не обвиняет, - быстро ответил ривский король.
   - Оглянись и посмотри на лица своих подданных, Гарион, - печально сказал Бэрак. - Обвинение - в каждом взгляде.
   Гарион вздохнул.
   - Мне и смотреть не надо. Я знаю, о чем они думают.
   Днем алорийские монархи и все другие почетные гости Ривы собрались в южной башне в Голубой комнате Совета. Как только Кейл закрыл дверь, Анхег поднялся и повернулся ко всем лицом.
   - Я хочу с самого начала заявить, что не имею никакого отношения к тому, что произошло здесь, - заявил он. - Бренд всегда был одним из самых лучших моих друзей, и я скорее позволил бы отрезать себе руку, чем причинить вред ему. Даю вам свое слово - как король и как алориец.
   - Тебя никто ни в чем не обвиняет, Анхег, - тихо сказал Хо-Хэг.
   - Ха! Я не настолько глуп, как может кому-то показаться, Хо-Хэг, к тому же у меня есть уши. Жители Ривы готовы плюнуть мне в лицо.
   Сереброволосый граф Зилайн откинулся на спинку кресла.
   - Я думаю, что все эти подозрения, совершенно беспочвенные, конечно, происходят из-за того письма, которое представили убийцы, когда прибыли сюда. Я думаю, что лучше всего начать с изучения этого документа.
   - Неплохая мысль, - сказал Гарион. Он повернулся к Кейлу: - Можем ли мы увидеть письмо?
   - Оно у почтеннейшего Бельгарата, ваше величество, - ответил Кейл.
   - Да-да, - сказал Бельгарат, - а я чуть не забыл. - Он полез за пазуху своей серой, давно не стиранной туники, вынул свернутый пергамент и протянул его пожилому сендарийскому аристократу.
   - Похоже, с ним более или менее все в порядке, - заключил граф, прочитав письмо.
   - Дайте мне посмотреть, - потребовал Анхег. Он с отвращением взял письмо и, читая его, хмурил брови. - Правильно, это моя подпись, - признал он. - И печать моя, но я никак не мог написать это.
   Гариона осенило.
   - Ты всегда читаешь то, что приносят тебе на подпись? - спросил он. - Я знаю, бывают случаи, когда мне приносят целые кипы разных бумаг, и я просто пишу свое имя внизу каждой страницы. Так вот к чему я клоню: мог ли кто-нибудь подложить это письмо в кучу других документов, чтобы ты подписал не глядя?
   Анхег покачал головой.
   - Такое со мной уже бывало, - сказал он. - Теперь, прежде чем подписать, я читаю то, что мне приносят. Более того, я сам диктую все документы, которые собираюсь подписать своим именем. Только так я могу быть уверен в том, что в них говорится именно то, что я хочу сказать. - Он бросил письмо Гариону. Посмотри-ка, - сказал он, указывая на второй абзац. - "Поелику торговля есть источник жизненной силы обоих наших королевств... " и так далее. Проклятье, Гарион! Я за всю жизнь ни разу не употребил слово "поелику".
   - На чем же мы порешим? - спросил граф Зилайн. - Мы установили подлинность подписи и печати. Король Анхег заявляет, что он не только читает все, что подписывает, но и диктует каждое письмо и обращение лично. В то же время мы находим в документе несоответствия.
   - Зилайн, - едко сказал Анхег, - ты случайно на досуге юриспруденцией не занимаешься? Говоришь ты прямо как какой-нибудь законник.
   Граф рассмеялся.
   - Я просто стараюсь быть точным, ваше величество, - сказал он.
   - Ненавижу законников.
   Весь остаток дня проклятое письмо было предметом обсуждений, но никакого решения так и не было принято.
   Усталый Гарион отправился спать, пребывая в таком же недоумении и неуверенности, как и в начале дня.
   Он плохо спал и проснулся поздно. Лежа в кровати под балдахином и пытаясь разобраться в своих мыслях, он услышал голоса, доносившиеся из соседней комнаты. От нечего делать Гарион принялся угадывать, кому они принадлежат. Конечно, там была Сенедра и тетушка Пол. Легко можно было узнать королеву Лейлу по ее заливистому смеху. По характерному мимбрийскому диалекту он определил Нерину и Ариану. Там были еще дамы, но различить в общем шуме их голоса оказалось невозможно.
   Гарион медленно сел на постели, чувствуя себя совершенно не выспавшимся. Он откинул в сторону пуховое одеяло и спустил ноги на пол. Ему совсем не хотелось начинать этот день. Он вздохнул и поднялся. Взглянул на строгий черный камзол, который надевал вчера, и покачал головой. Если он опять наденет траур, это может быть расценено как молчаливое обвинение в злодеянии короля Анхега. Этого любой ценой надо было избегать. Гарион пересек комнату и подошел к тяжелому шкафу, где хранилась его одежда; он выбрал один из своих традиционных голубых камзолов и начал одеваться.
   Разговор в соседней комнате был прерван неожиданным стуком в дверь. Он услышал голос королевы Ислены:
   - Могу я сюда войти?
   - Конечно, - ответила тетушка Пол.
   - Я подумала, что... - Ислена запнулась, а потом начала сначала: Принимая во внимание случившееся, я решила, что мне лучше держаться в стороне.
   - Ерунда, - заявила королева Лейла. - Входите же, Ислена.
   Раздался всеобщий одобрительный шумок.
   - Клянусь вам всем, что мой муж неповинен в этом злодеянии, - громко сказала Ислена.
   - Никто и не сомневается в этом, - ответила ей тетушка Пол.
   - Я уверена, что Гарион вместе с остальными скоро выяснит всю подоплеку, уверенно сказала Сенедра. - Тогда все и прояснится.
   - Мой бедный Анхег совсем не спал прошлой ночью, - грустно сказала Ислена. - Я понимаю, он кажется грубым, но в душе он чувствительный и ранимый человек. Все это очень его задело. Он даже плакал.
   - Защитники и повелители наши отметят за пролитые слезы мужа твоего, отметят над телом подлого злодея, снискавшего всеобщее презрение за бесчестное убийство славного ривского сенешаля, - с пафосом провозгласила баронесса Нерина. - И глупцы те, кто нетверд в вере в чистоту помыслов доброго короля Анхега, и, когда правда восторжествует, да будут покрыты позором они за неверие свое.
   - Я могу лишь надеяться на то, что так и случится, - сказала Ислена.
   - Это скорбная тема, дамы, - произнесла кузина Гариона Адара, - а мы здесь собрались совсем по другому поводу.
   - Что же за повод, любезная Адара? - спросила Ариана.
   - Маленький принц Ривский, Ариана, - ответила Адара. - Мы пришли, чтобы еще раз взглянуть на твоего сына, Сенедра. Я надеюсь, он сейчас не спит, так не могла бы ты принести его сюда, чтобы мы все понянчили его?
   Сенедра рассмеялась:
   - Я боялась, вы никогда об этом не попросите.
   Еще до полудня начался Совет. Короли и их приближенные снова собрались в Голубой комнате. В распахнутые окна широким потоком струился золотистый солнечный свет, а нежный морской бриз колыхал занавеси. В подобных собраниях формальности не соблюдались, и монархи, да и все остальные присутствующие удобно разместились на обитых бархатом креслах.
   - Боюсь, мы немногого добьемся, если опять будем пережевывать это письмо, - начал Бельгарат. - Давайте договоримся, что это подделка высокого сорта, и продолжим. - Он взглянул на Кейла. - У твоего отца были какие-нибудь враги на Острове? - спросил он. - Кто-нибудь достаточно богатый и могущественный, чтобы нанять убийц из Черека?
   Кейл нахмурился.
   - Никто не может пройти по жизни, не наступив ближнему своему на ногу, почтеннейший, - ответил он. - Но ни один человек, я думаю, серьезного зла на отца не таил.
   - Истину говорю тебе, юноша, - сказал ему Мандореллен. - Есть люди, кои, обиду чувствуя, лелеют свою злобу втайне и под обманчивой личиной прячут вражду свою, пока не представится случай отметить. История арендийская немало знает тому примеров.
   - Возможно, - согласился король Фулрах. - Но все же лучше будет, если мы вернемся ближе к Риве, пока не углубились в дебри арендийской истории.
   - Нам бы пригодился список, - предложил Дротик. - Сначала мы напишем имена всех людей с Острова, кого Бренд мог вольно или невольно обидеть, и выясним, имели ли они возможность организовать это преступление. Когда список сократится, можно будет начать расследование. Если за этим стоит кто-нибудь из Ривы, он либо должен был ездить в Черек, либо сноситься с черекцами не так давно.
   Составление списка заняло все утро. Кейл посылал за документами, и все изучали решения, принятые Брендом за последние пять лет. Сенешаль был еще и Верховным мировым судьей - он вынес много вердиктов, и в каждом случае кто-то выиграл, а кто-то проиграл.
   После второго завтрака они принялись отсеивать тех, кто не обладал достаточным богатством или могуществом, чтобы воспользоваться услугами наемных убийц.
   - Ну вот, - сказал Дротик, вычеркивая очередное имя. Он поднял список. Мы сократили его до разумных размеров.
   Раздался почтительный стук в дверь. Один из стражников, стоявших в коридоре, вошел в комнату и прошептал что-то на ухо Бараку. Рыжебородый Бэрак кивнул, поднялся и вышел вслед за стражником.
   - А этот? - спросил Дротик у Кейла, указывая на следующее имя в списке. Кейл почесал щеку.
   - Не думаю, - ответил он.
   - Ведь это была тяжба о земле, - напомнил Дротик, - а некоторые люди из-за земли на многое готовы.
   - Это всего лишь пастбище, - вспомнил Кейл, - и совсем небольшое. А у него и своей земли столько, что он едва ли помнит обо всех участках.
   - Отчего же он обратился в суд?
   - Иск предъявила другая сторона. В комнату вернулся Бэрак.
   - Анхег, - сказал он своему кузену, - приехал Грелдик. Он хочет сказать тебе что-то очень важное.
   Анхег начал подниматься со своего места, но потом посмотрел на остальных.
   - Пусть войдет сюда, - коротко бросил он, - я не хочу, чтобы люди думали, будто у меня есть секреты.
   - Мы все имеем свои секреты, Анхег, - тихо промолвила королева Поренн.
   - Я сейчас в несколько ином положении, Поренн. - Он поправил свою зубчатую корону, сползшую было на одно ухо.
   В этот момент в комнату вошел бородатый, одетый в меха Грелдик.
   - У тебя дома неприятности, Анхег, - сказал он резким хриплым голосом.
   - Какие?
   - Я только что из Ярвиксхольма, - ответил Грелдик. - Настроение тамошних жителей дружелюбным не назовешь.
   - Ничего нового в этом нет.
   - Они пытались потопить меня, - сказал Грелдик. - Они понаставили катапульт на утесах по обоим берегам фьорда, ведущего к городу. Булыжники сыпались на меня как град.
   Анхег нахмурился.
   - Почему они стреляли?
   - Наверное, не хотели, чтобы я увидел, что они делают.
   - Что же такое делают ярвиксхольмцы, чтобы так секретничать?
   - Они строят флот. Анхег пожал плечами.
   - В Череке многие строят корабли.
   - Сотню сразу?
   - Сколько?!
   - Я был очень занят, стараясь увернуться от падающих камней, так что не мог сосчитать точно, но весь дальний конец фьорда занят верфями. Кили уже заложены, а сейчас ставят шпангоуты. Да, на городских стенах тоже идут работы.
   - На стенах? Они и так выше, чем стены Вал-Алорна.
   - А сейчас они еще выше.
   Лицо Анхега стало мрачным.
   - Что они замышляют?
   - Анхег, если ты строишь флот и начинаешь укреплять фортификации, это означает, что ты готовишься к войне. А если при этом пытаешься потопить корабль человека, известного своей лояльностью по отношению к короне, обычно это означает, что ты собираешься воевать со своим королем.
   - Он верно говорит, Анхег, - заметил Бэрак.
   - Кто сейчас управляет Ярвиксхольмом? - спросил Гарион.
   - Медвежий культ, - с отвращением сказал Анхег. - Последние десять лет они просачиваются в город со всего Черека.
   - Это очень серьезно, Анхег, - заметил Бэрак.
   - И совершенно на них не похоже, - заметил Дротик. - Культ никогда раньше не вел политику противостояния.
   - Какую политику? - спросил Анхег.
   - То есть не воевал с короной в открытую, - объяснил начальник драснийской разведки.
   - Что ты такое говоришь?
   - Дело вот в чем, - пожал плечами Дротик. - Культ всегда действовал исподволь - пытался заручиться достаточной поддержкой в верхах, чтобы принуждать королей Алории проводить их политику. Я считал, что они никогда и не рассматривали возможность вооруженного выступления.
   - Все когда-нибудь происходит в первый раз, - сказал Хеттар. Дротик хмурился.
   - Совсем на них не похоже, - пробормотал он. - Прямая противоположность той линии, которую они проводили на протяжении трехсот лет.
   - Иногда люди меняются, - сказал генерал Брендиг.
   - Но не Медвежий культ - в уме приверженца любого культа места хватает только для одной идеи.
   - Я думаю, тебе надо как можно скорее возвращаться в Вал-Алорн, Анхег, предложил Грелдик. - Если они спустят корабли на воду, то смогут захватить весь западный берег Черека.
   Анхег покачал головой.
   - Мне надо остаться здесь, - заявил он. - Сейчас у меня гораздо более важные дела в Риве. Грелдик пожал плечами.
   - Это ведь твое королевство, - сказал он, - по крайней мере пока.
   - Спасибо, Грелдик, - сухо поблагодарил его Анхег. - Ты и не представляешь, как греет меня эта мысль. Как скоро ты можешь попасть в Вал-Алорн?
   - Три, может быть, четыре дня. Зависит от того, попаду ли я в устье Черекского залива ко времени прилива.
   - Отправляйся туда, - велел ему Анхег. - Передай адмиралам, чтобы выходили из Вал-Алорна и занимали удобные позиции у входа во фьорд Хольберг. Надеюсь, после окончания Совета я отправлюсь в небольшое путешествие в Ярвиксхольм. Сжечь верфи не так уж трудно.
   Ответом ему была недобрая улыбка Грелдика.
   Когда вечером работа Совета была прекращена, Кейл догнал Гариона в освещенном факелами коридоре.
   - Мне кажется, тебе есть над чем подумать, Бельгарион, - тихо сказал он.
   - Да?
   - Меня беспокоит выдвижение черекского флота.
   - Это флот Анхега, - ответил Гарион, - и его королевство.
   - О новых верфях в Ярвиксхольме мы знаем только со слов Грелдика, никем не подтвержденных, - заметил Кейл, - а от фьорда Хольберг до Ривы всего три дня пути.
   - Не слишком ли мы подозрительны, Кейл?
   - Ваше величество, я полностью согласен, что король Анхег попал под необоснованные подозрения по поводу убийства моего отца, но это новое совпадение, когда черекский флот вышел на позицию в пределах досягаемости Ривы, меняет дело. Мне кажется, мы должны позаботиться о нашей безопасности - просто на всякий случай.
   - Я подумаю об этом, - коротко сказал Гарион и пошел по коридору дальше.
   На следующий день, примерно в полдень, приехал Шелк. Он был одет в роскошный серый бархатный камзол; как повелось в последнее время, на пальцах его сияли дорогие самоцветы. Коротко поприветствовав друзей, он уединился с Дротиком для приватной беседы.
   Когда после обеда в комнату Совета вошел Бельгарат, на его лице играла самодовольная ухмылка. В руке он держал письмо короля Анхега.
   - Что такое, папа? - с любопытством спросила Польгара. - Ты похож на корабельного кота в рыболовной лодке.
   - Я всегда радуюсь, когда удается разрешить загадку, Пол. - Он повернулся к остальным. - Как выяснилось, Анхег действительно написал это письмо.
   Король Анхег вскочил на ноги - лицо его было искажено гневом.
   Бельгарат вытянул руку, восстанавливая порядок.
   - Но, - продолжал он, - Анхег писал совсем не то, о чем говорится в письме. - Он положил лист пергамента на стол. - Взгляните, - пригласил он их.
   Гарион посмотрел на письмо и увидел красные бук
   вы, проступившие под теми словами, которые возлагали
   ответственность за смерть Бренда на короля Анхега.
   - Что это, Бельгарат? - спросил Фулрах.
   - На самом деле это письмо графу Мэлоргу, - ответил старик. - В нем Анхег сообщает о своем решении поднять налоги на промысел сельди.
   - Это письмо я написал четыре года назад, - сказал Анхег озадаченно.
   - Совершенно верно, - подтвердил Бельгарат. - А если мне не изменяет память, граф Мэлорг умер прошлой весной?
   - Да, - подтвердил Анхег. - Я был на похоронах.
   - Скорее всего после его смерти кто-то добрался до его бумаг и стянул письмо. Потом они взяли на себя труд отбелить буквы настоящего письма, оставив, конечно, подпись, чтобы написать другое, которое представляло так называемую делегацию.
   - Почему же мы раньше этого не видели? - спросил Бэрак.
   - Мне пришлось немного повозиться с этим замечательным в своем роде документом, - признался старик.
   - Волшебство?
   - Нет. Честно говоря, я воспользовался раствором кое-каких солей. Волшебство, восстановив старый текст, могло уничтожить новый, а нам понадобятся оба - для свидетельства.
   Лицо Бэрака выражало некоторое разочарование.
   - Волшебство - не единственный способ делать дела, Бэрак.
   - А как ты догадался? - спросил старика Гарион. - О том, что там был другой текст?
   - Отбеливатель, которым пользовались эти мошенники, оставляет на пергаменте специфический, очень тонкий запах. - Волшебник скривил лицо в гримасе отвращения. - Но только сегодня утром я понял, что это за запах. - Он повернулся к Анхегу. - Прости, что мне понадобилось так много времени, чтобы восстановить твою честь. - сказал он.
   - Не страшно, Бельгарат, - радостно воскликнул Анхег. - Зато у меня появилась возможность выяснить, кто мои истинные друзья.
   Кейл поднялся, на лице его сменяли одна другую самые разные эмоции. Он подошел к креслу Анхега и встал на одно колено.
   - Простите, ваше величество, - проговорил он. - Я должен признаться, что подозревал вас.
   - Конечно, я прощаю тебя, - неожиданно рассмеялся Анхег. - Зубы Белара! сказал он. - Когда я прочел это письмо, я и сам начал себя подозревать. Поднимись с коленей, юноша. Всегда стой на ногах - даже если ошибся.