Страница:
Хотя под натиском пролетарских выступлений рабочий день в ведущих капиталистических странах сократился, он все еще был достаточно продолжителен. Средняя продолжительность рабочей недели в США в 1910 году составляла 54 часа, а в Европе – 60 часов. Во Франции рабочий день продолжительностью в 10,5 часа был установлен на 37 % предприятий, 12-часовой рабочий день – на 27 % предприятий. При этом рабочие полуремесленного производства продолжали трудиться по 14-18 часов в день.
В ряде стран и ряде отраслей производства рабочие добились увеличения заработной платы. Однако вследствие роста дороговизны реальная заработная плата почти не повышалась, а то и сокращалась. Средняя реальная заработная плата промышленных рабочих всего мира в 1909-1914 годах была почти на 1 % ниже, чем в 1903-1908 годах. И это несмотря на то что, благодаря применению современной техники, производительность труда быстро росла. Заработная плата рабочих по-прежнему едва-едва позволяла им сводить концы с концами. Хотя средняя реальная заработная плата рабочих в США была выше других стран (на 70 % выше, чем в Англии, а зарплата в Германии была на 32 % ниже чем в Англии), она покрывала менее 2/3 официального «минимального» бюджета «здоровья и приличия».
Положение рабочих особенно ухудшалось в периоды промышленных кризисов. Так, во время кризиса 1907-1908 годов компания «Юнайтед стейтс стил корпорейшн» сократила число рабочих на 45 тысяч, а заработную плату оставшихся на работе уменьшила на 22 %. Даже в периоды подъема производства сохранялась армия безработных. В экономическом цикле 1908-1914 гг. уровень безработицы составлял для Англии 4 %, для США – 10,5 %, для Германии – 2,6 %. В 1908-1914 гг. число безработных в развитых капиталистических странах составляло 4-6 миллионов человек. Это вместе с их семьями означало, что от 15 до 20 миллионов человек пребывали в состоянии крайней нищеты, теряя надежду на выживание.
Сохранявшиеся, а кое-где и обострявшиеся проблемы рабочего класса были причиной нараставших его выступлений против капитала по мере того, как рабочее движение росло и становилось более организованным. К 1914 году в профессиональных союзах состояло 14-16 миллионов человек. В рабочих потребительских кооперативах 23 стран состояло почти 20 миллионов членов.
Значительно возросло число стачек. Так, в Германии в 1910-1913 годах их число увеличилось в 1,6 раза по сравнению в 1908-1909 годами, число их участников возросло в 2 раза, а число забастовочных человеко-дней – в 2,8 раза. В Англии число рабочих дней, потерянных в год в результате забастовок в 1900-1909 гг., составляло примерно 2-3 миллиона, в 1910 и 1911 гг. – примерно по 10 миллионов дней, в 1912 г. – около 41 миллиона, в 1913 г. – 11,6 миллиона. В Португалии в первой половине 1910 г. произошло 85 забастовок, почти столько же, сколько их было за предшествующие 60 лет.
Все чаще забастовщики одерживали победы над предпринимателями. Доля забастовок, которые не имели успеха, снизилась до 19 % (1908 г. – 34 %). В Англии в 1901—1905 гг. забастовщики не добились успеха в ходе половины стачек, в 1906-1909 гг. – в ходе 1/4 стачек, в 1910 и 1912 гг. примерно1/7 стачек потерпели поражение, в 1911 г. – около 1/10, в 1913 г. – около 1/5.
Порой власти прибегали к оружию, чтобы подавить стачечников. Так, в ходе 45-дневной забастовки сталелитейщиков в Маккис-Роксе (США) в 1909 году 13 забастовщиков было убито, а более 50 ранено. В ходе 13-месячной забастовки горняков в Колорадо (США) в 1914 году между стачечниками и войсками происходили настоящие бои. Войска убивали забастовщиков, сжигали их дома. Кровавыми столкновениями ознаменовалась забастовка землекопов в предместье Парижа Дравье в 1908 году. 31 августа 1913 года в Дублине войска стреляли по митинговавшим забастовщикам. Двое было убито, десятки рабочих были ранены.
Рабочие других стран солидаризировались с выступлениями своих товарищей по классу. Дублинская стачка 1913 года вызвала движение солидарности в Англии (сбор средств, посылка пароходов с продовольствием и т. д.). В июне 1911 года произошла международная стачка моряков торгового флота Англии, Бельгии, Голландии.
В ходе своих выступлений рабочие выдвигали нередко и политические требования. Это проявилось в ходе борьбы за демократизацию избирательного права в Германии, достигшей особого размаха в 1910 году, во время всеобщей стачки в 1913 году бельгийских рабочих, добивавшихся пересмотра конституции, в течение выступлений венгерских рабочих за всеобщее избирательное право.
Этими выступлениями рабочих все активнее руководили социал-демократические партии. Их популярность росла. Численность социал-демократической партии Германии (СДПГ) выросла с 720 тысяч в 1910 году до 1 млн 68 тыс. в 1914 году. В ходе голосования в рейхстаг за СДПГ проголосовало 4,25 миллиона избирателей и ее фракция стала самой многочисленной в рейхстаге (ПО депутатов). В рядах Социал-демократической партии Австрии (СДПА) в 1913 году состояло 326 тысяч членов (142 тысячи в австро-немецкой и 184 тысячи в чешской). На первых же выборах, проведенных в 1907 году после введения всеобщего избирательного права, СДПА получила свыше 1 миллиона голосов и 87 депутатских мест. На следующий год СДПА увеличила свое представительство на 2 места и стала крупнейшей партией в рейхсрате. В 1914 году в Социалистистической партии Франции (СФИО) состояло около 77 тысяч членов, то есть в 2 раза больше, чем в 1906 году. Число депутатов парламента возросло с 51 (1910 г.) до 74 (1910 г.) и 103 (1914 г.). Количество членов Итальянской социалистической партии (ИСП) выросло с 29 тысяч в 1912 году до 48 тысяч в 1914 году. ИСП получила более 900 тысяч голосов на выборах 1913 года, при этом в 9 крупнейших промышленных центрах кандидаты ИСП получили до 1/3 голосов избирателей. Число депутатов парламента от ИСП выросло с 41 в 1912 году до 52 в 1914 году. Численность Социалистической партии США увеличилась с 41 тысячи в 1909 году до 150 тысяч к маю 1912 года. За социалиста Юджина Дебса, выдвинутого кандидатом в президенты США на выборах 1908 года, проголосовало 420 тысяч избирателей, а в 1912 году – более 900 тысяч.
В 1914 году в социал-демократических партиях мира состояло уже более 4,2 миллиона человек. В 14 странах мира за социалистов проголосовало 10,5 миллиона человек. Социалисты имели 646 места в парламентах 14 стран и свыше 22 тысячи мандатов в местных представительных органах.
Выступления рабочего класса под руководством социал-демократов в борьбе за свои права, за демократизацию политической жизни, против милитаризации становились все более мощными, более массовыми. О крайнем обострении конфронтации рабочего класса с власть имущими свидетельствовали выступления горняков Англии и Германии. Порой выступления рабочего класса приближались к революционной борьбе за власть.
В ответ на милитаристский и антидемократический курс властей 23 мая 1912 года рабочие Венгрии по призыву социал-демократов двинули свои отряды к венгерскому парламенту в Будапеште под лозунгами «Да здравствует народный парламент!», «Долой классовое господство!», «Долой графскую банду!», «Да здравствует революция!» Это выступление сопровождалось столкновениями с полицией, строительством баррикад. Такие же выступления произошли на следующий день во многих городах Венгрии (Мишкольце, Дьёре, Пече, Братиславе, Кошице, Темишоаре, Араде и других городах). День 23 мая 1912 года вошел в историю Венгрии как «Красный четверг». Выступления в 1909 году трудящихся Каталонии переросли в баррикадные бои с требованиями установления республиканского строя (эти события получили название Кровавая неделя). В 1911 году в ходе выступлений рабочих на улицах Вены развернулись уличные бои. Всеобщая пятинедельная забастовка в Брисбене (Австралия) в 1912 году сопровождалась фактическим захватом рабочими власти, когда без разрешения стачечного комитета не могло работать ни одно государственное учреждение.
Особого накала достигли выступления в Италии в июне 1914 года. Расстрел антивоенной демонстрации 7 июня в Анконе вызвал протесты по всей стране. В считанные часы экономическая жизнь Италии оказалась парализованной. По призыву социалистов, синдикалистов, анархистов, профсоюзных руководителей были закрыты промышленные предприятия, магазины, не работал городской транспорт, было прервано железнодорожное сообщение. На улицах Рима, Милана, Флоренции, Анконы сооружались баррикады. Забастовщики захватывали оружие. Правительственные учреждения подвергались осаде. В выступлениях, продолжавшихся неделю (эти дни стали называться Красной неделей), приняло участие более 1 миллиона человек.
Многие руководители социал-демократического движения были уверены в том, что в капиталистических странах складывается предреволюционная ситуация. Выступая на Магдебургском съезде партии, Август Бебель говорил: «Классовые противоречия не смягчаются, а обостряются. Мы идем навстречу очень, очень серьезным временам». Казалось, что пролетарская революция, о неизбежности наступления которой впервые было сказано в «Манифесте Коммунистической партии» в 1848 году, почти через семь десятилетий была близка к осуществлению.
Совершенно очевидно, что история второй половины XIX и начала XX века доказала правоту идей Маркса и Энгельса о нарастающих противоречиях между постоянно возрастающими созидательными и разрушительными возможностями капиталистических отношений, о противоположности интересов пролетариата и буржуазии и нарастании борьбы между этими классами. Там же, где выступления рабочего класса возглавляли социал-демократы, руководствующиеся коммунистической теорией Маркса и Энгельса, рабочие добивались все больших успехов в отстаивании своих требований, а возможности подавляющего большинства населения для участия в политической жизни существенно расширились. Вопреки апологетическим заявлениям тогдашних властей и обслуживающих их идеологов, грабительский и разбойничий характер тогдашнего капитализма теперь, в начале XXI века, уже многим очевиден. Вопреки тогдашним клеветническим обвинениям, которые выдвигались против социалистов всего мира об их якобы разрушительной деятельности против общества, борьба рабочего класса против невыносимых условий труда и жизни, борьба за демократизацию общественно-политической жизни была справедливой. Однако ныне пытаются забыть, что завоевания рабочих всего мира, демократические перемены в политической жизни многих стран во второй половине XIX и начале XX века стали возможными главным образом благодаря усилиям рабочего движения, направляемого коммунистическими идеями Маркса и Энгельса. Вера рабочих в провозглашенные Марксом и Энгельсом цели – осуществление социалистической революции, а затем создание общества социальной справедливости, общества без классов и эксплуатации – вдохновляли рабочих различных стран на все более активную и решительную борьбу.
Глава 7
В ряде стран и ряде отраслей производства рабочие добились увеличения заработной платы. Однако вследствие роста дороговизны реальная заработная плата почти не повышалась, а то и сокращалась. Средняя реальная заработная плата промышленных рабочих всего мира в 1909-1914 годах была почти на 1 % ниже, чем в 1903-1908 годах. И это несмотря на то что, благодаря применению современной техники, производительность труда быстро росла. Заработная плата рабочих по-прежнему едва-едва позволяла им сводить концы с концами. Хотя средняя реальная заработная плата рабочих в США была выше других стран (на 70 % выше, чем в Англии, а зарплата в Германии была на 32 % ниже чем в Англии), она покрывала менее 2/3 официального «минимального» бюджета «здоровья и приличия».
Положение рабочих особенно ухудшалось в периоды промышленных кризисов. Так, во время кризиса 1907-1908 годов компания «Юнайтед стейтс стил корпорейшн» сократила число рабочих на 45 тысяч, а заработную плату оставшихся на работе уменьшила на 22 %. Даже в периоды подъема производства сохранялась армия безработных. В экономическом цикле 1908-1914 гг. уровень безработицы составлял для Англии 4 %, для США – 10,5 %, для Германии – 2,6 %. В 1908-1914 гг. число безработных в развитых капиталистических странах составляло 4-6 миллионов человек. Это вместе с их семьями означало, что от 15 до 20 миллионов человек пребывали в состоянии крайней нищеты, теряя надежду на выживание.
Сохранявшиеся, а кое-где и обострявшиеся проблемы рабочего класса были причиной нараставших его выступлений против капитала по мере того, как рабочее движение росло и становилось более организованным. К 1914 году в профессиональных союзах состояло 14-16 миллионов человек. В рабочих потребительских кооперативах 23 стран состояло почти 20 миллионов членов.
Значительно возросло число стачек. Так, в Германии в 1910-1913 годах их число увеличилось в 1,6 раза по сравнению в 1908-1909 годами, число их участников возросло в 2 раза, а число забастовочных человеко-дней – в 2,8 раза. В Англии число рабочих дней, потерянных в год в результате забастовок в 1900-1909 гг., составляло примерно 2-3 миллиона, в 1910 и 1911 гг. – примерно по 10 миллионов дней, в 1912 г. – около 41 миллиона, в 1913 г. – 11,6 миллиона. В Португалии в первой половине 1910 г. произошло 85 забастовок, почти столько же, сколько их было за предшествующие 60 лет.
Все чаще забастовщики одерживали победы над предпринимателями. Доля забастовок, которые не имели успеха, снизилась до 19 % (1908 г. – 34 %). В Англии в 1901—1905 гг. забастовщики не добились успеха в ходе половины стачек, в 1906-1909 гг. – в ходе 1/4 стачек, в 1910 и 1912 гг. примерно1/7 стачек потерпели поражение, в 1911 г. – около 1/10, в 1913 г. – около 1/5.
Порой власти прибегали к оружию, чтобы подавить стачечников. Так, в ходе 45-дневной забастовки сталелитейщиков в Маккис-Роксе (США) в 1909 году 13 забастовщиков было убито, а более 50 ранено. В ходе 13-месячной забастовки горняков в Колорадо (США) в 1914 году между стачечниками и войсками происходили настоящие бои. Войска убивали забастовщиков, сжигали их дома. Кровавыми столкновениями ознаменовалась забастовка землекопов в предместье Парижа Дравье в 1908 году. 31 августа 1913 года в Дублине войска стреляли по митинговавшим забастовщикам. Двое было убито, десятки рабочих были ранены.
Рабочие других стран солидаризировались с выступлениями своих товарищей по классу. Дублинская стачка 1913 года вызвала движение солидарности в Англии (сбор средств, посылка пароходов с продовольствием и т. д.). В июне 1911 года произошла международная стачка моряков торгового флота Англии, Бельгии, Голландии.
В ходе своих выступлений рабочие выдвигали нередко и политические требования. Это проявилось в ходе борьбы за демократизацию избирательного права в Германии, достигшей особого размаха в 1910 году, во время всеобщей стачки в 1913 году бельгийских рабочих, добивавшихся пересмотра конституции, в течение выступлений венгерских рабочих за всеобщее избирательное право.
Этими выступлениями рабочих все активнее руководили социал-демократические партии. Их популярность росла. Численность социал-демократической партии Германии (СДПГ) выросла с 720 тысяч в 1910 году до 1 млн 68 тыс. в 1914 году. В ходе голосования в рейхстаг за СДПГ проголосовало 4,25 миллиона избирателей и ее фракция стала самой многочисленной в рейхстаге (ПО депутатов). В рядах Социал-демократической партии Австрии (СДПА) в 1913 году состояло 326 тысяч членов (142 тысячи в австро-немецкой и 184 тысячи в чешской). На первых же выборах, проведенных в 1907 году после введения всеобщего избирательного права, СДПА получила свыше 1 миллиона голосов и 87 депутатских мест. На следующий год СДПА увеличила свое представительство на 2 места и стала крупнейшей партией в рейхсрате. В 1914 году в Социалистистической партии Франции (СФИО) состояло около 77 тысяч членов, то есть в 2 раза больше, чем в 1906 году. Число депутатов парламента возросло с 51 (1910 г.) до 74 (1910 г.) и 103 (1914 г.). Количество членов Итальянской социалистической партии (ИСП) выросло с 29 тысяч в 1912 году до 48 тысяч в 1914 году. ИСП получила более 900 тысяч голосов на выборах 1913 года, при этом в 9 крупнейших промышленных центрах кандидаты ИСП получили до 1/3 голосов избирателей. Число депутатов парламента от ИСП выросло с 41 в 1912 году до 52 в 1914 году. Численность Социалистической партии США увеличилась с 41 тысячи в 1909 году до 150 тысяч к маю 1912 года. За социалиста Юджина Дебса, выдвинутого кандидатом в президенты США на выборах 1908 года, проголосовало 420 тысяч избирателей, а в 1912 году – более 900 тысяч.
В 1914 году в социал-демократических партиях мира состояло уже более 4,2 миллиона человек. В 14 странах мира за социалистов проголосовало 10,5 миллиона человек. Социалисты имели 646 места в парламентах 14 стран и свыше 22 тысячи мандатов в местных представительных органах.
Выступления рабочего класса под руководством социал-демократов в борьбе за свои права, за демократизацию политической жизни, против милитаризации становились все более мощными, более массовыми. О крайнем обострении конфронтации рабочего класса с власть имущими свидетельствовали выступления горняков Англии и Германии. Порой выступления рабочего класса приближались к революционной борьбе за власть.
В ответ на милитаристский и антидемократический курс властей 23 мая 1912 года рабочие Венгрии по призыву социал-демократов двинули свои отряды к венгерскому парламенту в Будапеште под лозунгами «Да здравствует народный парламент!», «Долой классовое господство!», «Долой графскую банду!», «Да здравствует революция!» Это выступление сопровождалось столкновениями с полицией, строительством баррикад. Такие же выступления произошли на следующий день во многих городах Венгрии (Мишкольце, Дьёре, Пече, Братиславе, Кошице, Темишоаре, Араде и других городах). День 23 мая 1912 года вошел в историю Венгрии как «Красный четверг». Выступления в 1909 году трудящихся Каталонии переросли в баррикадные бои с требованиями установления республиканского строя (эти события получили название Кровавая неделя). В 1911 году в ходе выступлений рабочих на улицах Вены развернулись уличные бои. Всеобщая пятинедельная забастовка в Брисбене (Австралия) в 1912 году сопровождалась фактическим захватом рабочими власти, когда без разрешения стачечного комитета не могло работать ни одно государственное учреждение.
Особого накала достигли выступления в Италии в июне 1914 года. Расстрел антивоенной демонстрации 7 июня в Анконе вызвал протесты по всей стране. В считанные часы экономическая жизнь Италии оказалась парализованной. По призыву социалистов, синдикалистов, анархистов, профсоюзных руководителей были закрыты промышленные предприятия, магазины, не работал городской транспорт, было прервано железнодорожное сообщение. На улицах Рима, Милана, Флоренции, Анконы сооружались баррикады. Забастовщики захватывали оружие. Правительственные учреждения подвергались осаде. В выступлениях, продолжавшихся неделю (эти дни стали называться Красной неделей), приняло участие более 1 миллиона человек.
Многие руководители социал-демократического движения были уверены в том, что в капиталистических странах складывается предреволюционная ситуация. Выступая на Магдебургском съезде партии, Август Бебель говорил: «Классовые противоречия не смягчаются, а обостряются. Мы идем навстречу очень, очень серьезным временам». Казалось, что пролетарская революция, о неизбежности наступления которой впервые было сказано в «Манифесте Коммунистической партии» в 1848 году, почти через семь десятилетий была близка к осуществлению.
Совершенно очевидно, что история второй половины XIX и начала XX века доказала правоту идей Маркса и Энгельса о нарастающих противоречиях между постоянно возрастающими созидательными и разрушительными возможностями капиталистических отношений, о противоположности интересов пролетариата и буржуазии и нарастании борьбы между этими классами. Там же, где выступления рабочего класса возглавляли социал-демократы, руководствующиеся коммунистической теорией Маркса и Энгельса, рабочие добивались все больших успехов в отстаивании своих требований, а возможности подавляющего большинства населения для участия в политической жизни существенно расширились. Вопреки апологетическим заявлениям тогдашних властей и обслуживающих их идеологов, грабительский и разбойничий характер тогдашнего капитализма теперь, в начале XXI века, уже многим очевиден. Вопреки тогдашним клеветническим обвинениям, которые выдвигались против социалистов всего мира об их якобы разрушительной деятельности против общества, борьба рабочего класса против невыносимых условий труда и жизни, борьба за демократизацию общественно-политической жизни была справедливой. Однако ныне пытаются забыть, что завоевания рабочих всего мира, демократические перемены в политической жизни многих стран во второй половине XIX и начале XX века стали возможными главным образом благодаря усилиям рабочего движения, направляемого коммунистическими идеями Маркса и Энгельса. Вера рабочих в провозглашенные Марксом и Энгельсом цели – осуществление социалистической революции, а затем создание общества социальной справедливости, общества без классов и эксплуатации – вдохновляли рабочих различных стран на все более активную и решительную борьбу.
Глава 7
Первая мировая война и кризис мировой социал-демократии
Возглавляя массовые партии и другие организации рабочего класса, руководители многих социал-демократических партий постоянно напоминали об окончательных целях борьбы, определенных основоположниками марксизма. О верности марксизму постоянно говорили такие руководители социал-демократических партий и II Интернационала, как К. Каутский (СДПГ), Р. Макдональд (Лейбористская партия Англии), А. Тома (СФИО), Э. Вандервельде (Бельгийская социалистическая партия), О. Бауэр (АСДП). Редактор главного печатного органа Итальянской социалистической партии «Аванти!» Бенито Муссолини в своих передовицах писал о том, что «частная собственность является кражей» и поэтому должна быть ликвидирована по мере того, как «Италия через коллективизацию перейдет к окончательной цели – коммунизму». Однако в разгар «красной недели» редактор «Аванти!», как и ряд других видных руководителей социалистического движения, растерялся и не смог предложить рабочим достаточно ясную программу их борьбы, чтобы добиться ее перерастания в революцию. Выступления миллиона рабочих в Италии в июне 1914 года плохо координировались и в конечном счете выдохлись.
Подъемы рабочего движения не переросли в революции также и потому, что к такому повороту событий не была готова значительная часть рабочего класса стран Западной Европы. Успехи, достигнутые рабочим движением в своей борьбе, успокаивали ее участников, а рост рядов «рабочей аристократии» окончательно расхолаживал их. У многих создавалось впечатление, что переход к социализму может быть достигнут путем постепенной эволюции общества. А определенная часть рабочих, удовлетворенная своим положением, вообще теряла интерес к достижению революционной цели. Эти настроения отражались и в позиции руководства социал-демократии.
То обстоятельство, что предвыборные кампании за завоевание мест в парламенте занимали все большее место в текущей деятельности социал-демократических партий, способствовало и тому, что окончательные цели борьбы пролетариата уходили на второй план, а то и забывались. В 3-м томе монографии «Международное рабочее движение» отмечалось: «Отвергая на словах министериализм, многие социалисты-парламентарии на деле все больше навязывали партии такой курс "левого блока", при котором платой за участие в правительстве являлся отказ от социалистической революционной линии». На конгрессах II Интернационала многие лидеры социал-демократических партий отказывались решительно осудить ревизионизм, фактически отрицавший революционную цель пролетарского движения. На 6-м конгрессе И Интернационала в Амстердаме против резолюции, осуждавшей ревизионизм, выступили лидер АСДП В. Адлер, лидер бельгийских социалистов Э. Вандервельде, один из видных деятелей СФИО Ж. Жорес, а К. Каутский проявил колебания в ходе голосования.
На этом же конгрессе была принята резолюция, которая провозгласила массовую стачку «крайним средством» борьбы. Таким образом, ставилась под сомнение возможность перерастания массовых выступлений пролетариата в вооруженное восстание. В это же время руководители ряда профсоюзов выступали против стачек. Так, в руководстве французской Всеобщей конфедерации труда (ВКТ) стали говорить, что нужно избегать стачек, разрешая конфликты с предпринимателями путем переговоров.
И все же, несмотря на явные свидетельства отказа от методов решительной борьбы рабочего класса и забвения целей этой борьбы, создавалось впечатление, что социал-демократическое движение, как и во времена «Союза коммунистов» и I Интернационала, готово поднять пролетариев мира на «последний и решительный бой» против капитала. В резолюции 7-го Штутгартского конгресса II Интернационала (1907 г.) говорилось: «В случае возникновения войны социалисты обязаны приложить все усилия к тому, чтобы ее как можно скорее прекратить и всеми силами стремиться использовать вызванный войной экономический и политический кризис для того, чтобы пробудить политическое сознание народных масс и ускорить крушение господства класса капиталистов». На 10-м Базельском конгрессе (1912) был принят манифест, в котором говорилось: «Пусть правительства хорошо запомнят, что при современном состоянии Европы и настроении умов в среде рабочего класса они не могут развязать войну, не подвергая опасности самих себя… Пролетарии считают преступлением стрелять друг в друга ради увеличения прибылей капиталистов». Начало Первой мировой войны стало суровым испытанием верности социал-демократов принятым антивоенным обязательствам солидарности с рабочими других стран и готовности превратить империалистическую войну в пролетарскую революцию.
Гонка вооружений, ускорявшаяся в течение нескольких десятилетий, а также столкновение противоречий во всех частях земного шара превратили ведущие капиталистические страны мира в два вооруженных противостоящих лагеря. Многочисленные армии были готовы обрушить все более совершенную технику уничтожения людей против друг друга. С началом войны страны Антанты и их союзники (сначала это были: Великобритания, Франция, Россия, Бельгия, Сербия, Черногория) мобилизовали в вооруженные силы 6179 тысяч человек. В их распоряжении было 12 134 легких и 1013 тяжелых орудий. Германская коалиция (на первых порах в ее рядах были лишь Германия и Австро-Венгрия) в рядах вооруженных сил имела 3568 тысяч человек, 11 232 легких и 2244 тяжелых орудий (не считая крепостной артиллерии). Эта масса вооруженных людей и военной техники была предназначена для того, чтобы сеять смерть и разрушение.
Однако в первые дни августа 1914 года мало кто думал о неизбежных мрачных сторонах наступившей войны. Значительная часть населения всех участников войны была охвачена энтузиазмом. В Лондоне, Париже, Берлине, Вене и других столицах воюющих стран восторженные толпы провожали солдат на фронт, уверенные в скором их возвращении победителями в целостности и сохранности. Уверенность в неминуемой победе над врагом в открытом сражении странным образом соединялась с паническими страхами перед тайными происками того же вездесущего врага в тылу.
Американский историк Луи де Йонг писал: «В Германии в начале августа 1914 года немцы думали, что в стране находится много французских и русских агентов, причем некоторые из них носили немецкую форму. Многие немецкие офицеры и солдаты подвергались придиркам и аресту, так как их принимали за переодетых шпионов. В Берлине и других местах иногда задерживали и опрашивали священников и монахинь. Ходили слухи, будто через Германию перевозится огромное количество золота, направляемого из Франции в Россию; в результате проезжавшие автомобили стали задерживать и обыскивать. Наступил момент, когда из-за этого едва не приостановились все военные перевозки. Некоторые офицеры и гражданские лица, отказывавшиеся остановить свои машины или замедлить ход, были убиты или получили ранения. «Самых безобидных людей принимали за шпионов, если они по своей внешности чем-то выделялись из окружающей публики, – писала одна англичанка, являвшаяся супругой немецкого аристократа. Охота за французскими агентами, которые якобы перевозили в Россию золото на самых обычных автомашинах, распространилась и на Австрию».
Шпиономания охватила и страны Антанты. Л. де Йонг писал: «В августе 1914 года, то есть в первый месяц войны, во Франции тоже ходили слухи, будто в Париже и его окрестностях появилось много немецких офицеров во французской форме, пытающихся разрушить мосты. Особенно яростная кампания развернулась против швейцарской фирмы «Магги», работавшей с привлечением немецких капиталов; эта фирма якобы снабжала население Швейцарии отравленным молоком… На первом этапе войны многие попадали под подозрение только потому, что они несколько необычно одевались или разговаривали вполголоса, причем голоса были похожи на немецкие».
В атмосфере шовинистического угара и шпиономании многие европейцы, еще вчера рассуждавшие о единстве европейской культуры, теперь спешили объявить себя лютыми врагами других наций. В этих условиях лидеры многих социал-демократических партий, еще вчера выражавшие солидарность с трудящимися других стран Европы и заявлявшие о своей готовности превратить межимпериалистическую войну в международную пролетарскую революцию объявляли о своей поддержке войны. Депутаты от СДПГ в рейхстаге и депутаты от СФИО во французском Национальном собрании голосовали за военные кредиты. Лидер Бельгийской социалистической партии Э. Вандервельде заявил: «Мы будем голосовать за все кредиты, которые потребует правительство для защиты нации». Вскоре Вандервельде стал министром бельгийского правительства. После начала мировой войны в правительства своих стран вошли лидеры СФИО Ж. Гед, М. Самба и А. Тома, один из лидеров Лейбористской партии А. Гендерсон. В поддержку правительства выступили и лидеры Австрийской социал-демократической партии. Центральный орган партии газета «Арбайтер-цайтунг» писала: «Теперь, когда… немецкое отечество в опасности, социал-демократия выступает на защиту родины… Никогда политическая партия не поступала более возвышенно, чем ныне немецкая социал-демократия».
В первые дни войны Б. Муссолини в своих редакционных статьях осуждал войну, как чисто «капиталистическое дело». Однако уже в ноябре 1914 года он вышел из партии и создал новую газету «Иль пополо д' Италиа», в которой стал призывать к участию Италии в войне против Австро-Венгрии с целью завладеть Триестом, Далмацией и другими землями. А в декабре 1914 года он встал во главе только что созданной группы «фашистов», выступавших за вступление Италии в войну.
Так, в считанные дни распалось международное социалистическое движение, которое до 1914 года постоянно провозглашало свое намерение начать пролетарскую революцию в случае начала мировой империалистической войны. Разумеется, социал-демократы не несли вины за ее развязывание. Но, уступив шовинистическим настроениям, они упустили исторический шанс, когда не только можно было сорвать начало мировой бойни, но и добиться массовых революционных выступлений рабочего класса во многих странах Западной Европы и Северной Америки. Вместо участия в революционных боях против класса капиталистов и их наемников, рабочие стран Европы пошли на поля сражения против своих братьев по классу.
С первых же дней войны стало ясно, что в начавшейся войне правовые нормы и мораль оказались попраны так же, как их уже давно попирали ведущие державы мира в колониальных и империалистических войнах за пределами Европы. 2 августа 1914 года немецкие войска вступили в нейтральный Люксембург, а 4 августа – в нейтральную Бельгию. Историк Барбара Тачмэн в своей книге «Пушки августа» писала, что в ответ на сопротивление бельгийского народа этой наглой агрессии командующий 1-й германской армией генерал фон Клюк с самого начала своего вступления в Бельгию своей армии «счел необходимым принять, говоря его собственными словами, "суровые и безжалостные репрессии", включая "расстрел людей и сожжение домов"». Тачмэн писала: «Сожженные деревни и убитые заложники стали вехами на пути германской армии». В небольшом городке Аэршот было расстреляно 150 жителей. «Число жертв в аналогичных случаях росло, – отмечала Тачмэн, – по мере того, как эти действия повторяла армия фон Бюлова в Арденнах. В городе Динант армией Хауссена было расстреляно 664 жителя. Прибегали к следующей процедуре: жителей собирали на главной площади, женщин отводили в одну сторону, мужчин – в другую. Из мужчин выбирали каждого десятого, или каждого второго, или же забирали всех мужчин, в зависимости от прихоти того или иного офицера. Их вели в ближайшее поле или на пустырь у железной дороги и расстреливали. В Бельгии до сих пор много городов с кладбищами, на которых находятся бесконечные ряды камней. На них стоят надписи с именами и одинаковыми надписями: «Расстрелян немцами»».
Военные действия, репрессии и откровенный грабеж разорили Бельгию. В стране было уничтожено 100 тысяч домов. Из 8800 километров железных дорог уцелело лишь 5150 километров. Из 57 имевшихся в Бельгии доменных печей 26 было разрушено.
Такое же разорение принесла война и всем другим странам, где шли военные действия и хозяйничали оккупанты. В ходе войны только в Северной Франции было уничтожено 23 тысячи промышленных предприятий, 4 тысячи километров железных дорог, 50 доменных печей, 9700 железнодорожных мостов, 290 тысяч жилых домов, а всего разрушено 500 тысяч зданий.
Участник войны Анри Барбюс в своей книге «Огонь» описал, как военные действия уничтожали целые селения: «Мы в Суше. Деревня исчезла. Никогда я еще не видел подобного исчезновения… Среди истерзанных деревьев, окружающих нас, как призраки, всё потеряло первоначальный облик; нет даже обломка стены, решетки, двери, и под грудой балок, камней и железной рухляди странно видеть остатки мостовой: здесь была улица. Это похоже на грязный болотистый пустырь в окрестностях города, куда годами сваливали хлам, всякие отбросы, старую утварь; среди этих разнообразных куч мусора пробираешься очень медленно, с большим трудом. После бомбардировок изменился весь облик местности; даже речонка повернула в сторону от мельницы, течет куда попало и образует пруд посреди маленькой разрушенной площади, где стоял крест. В ямах, вырытых снарядами, гниют огромные, раздувшиеся трупы лошадей; кое-где валяются изуродованные чудовищной раной останки того, что когда-то было человеческим существом».
Средства ведения войны отличались невиданной прежде массовостью поражения и жестокостью. 18 февраля 1915 года Германия объявила неограниченную подводную войну. Помимо военных судов жертвами действий подводных лодок стали многие торговые и пассажирские суда, в том числе и нейтральных стран. В ходе войны помимо 630 боевых кораблей и 1000 вспомогательных судов было уничтожено около 6 тысяч торговых судов, общим тоннажем свыше 13,3 миллиона тонн. Жертвы уничтоженных судов зачастую гибли в море.
22 апреля 1915 года, во время атаки англо-французских позиций у города Ипр, германские войска в нарушение международной конвенции применили отравляющие вещества. Было отравлено 15 тысяч человек, при этом 5 тысяч скончались. После этого боя химические средства стали применяться армиями обеих воюющих коалиций. Многие солдаты гибли от ядовитых газов, другие становились инвалидами на всю жизнь.
Подъемы рабочего движения не переросли в революции также и потому, что к такому повороту событий не была готова значительная часть рабочего класса стран Западной Европы. Успехи, достигнутые рабочим движением в своей борьбе, успокаивали ее участников, а рост рядов «рабочей аристократии» окончательно расхолаживал их. У многих создавалось впечатление, что переход к социализму может быть достигнут путем постепенной эволюции общества. А определенная часть рабочих, удовлетворенная своим положением, вообще теряла интерес к достижению революционной цели. Эти настроения отражались и в позиции руководства социал-демократии.
То обстоятельство, что предвыборные кампании за завоевание мест в парламенте занимали все большее место в текущей деятельности социал-демократических партий, способствовало и тому, что окончательные цели борьбы пролетариата уходили на второй план, а то и забывались. В 3-м томе монографии «Международное рабочее движение» отмечалось: «Отвергая на словах министериализм, многие социалисты-парламентарии на деле все больше навязывали партии такой курс "левого блока", при котором платой за участие в правительстве являлся отказ от социалистической революционной линии». На конгрессах II Интернационала многие лидеры социал-демократических партий отказывались решительно осудить ревизионизм, фактически отрицавший революционную цель пролетарского движения. На 6-м конгрессе И Интернационала в Амстердаме против резолюции, осуждавшей ревизионизм, выступили лидер АСДП В. Адлер, лидер бельгийских социалистов Э. Вандервельде, один из видных деятелей СФИО Ж. Жорес, а К. Каутский проявил колебания в ходе голосования.
На этом же конгрессе была принята резолюция, которая провозгласила массовую стачку «крайним средством» борьбы. Таким образом, ставилась под сомнение возможность перерастания массовых выступлений пролетариата в вооруженное восстание. В это же время руководители ряда профсоюзов выступали против стачек. Так, в руководстве французской Всеобщей конфедерации труда (ВКТ) стали говорить, что нужно избегать стачек, разрешая конфликты с предпринимателями путем переговоров.
И все же, несмотря на явные свидетельства отказа от методов решительной борьбы рабочего класса и забвения целей этой борьбы, создавалось впечатление, что социал-демократическое движение, как и во времена «Союза коммунистов» и I Интернационала, готово поднять пролетариев мира на «последний и решительный бой» против капитала. В резолюции 7-го Штутгартского конгресса II Интернационала (1907 г.) говорилось: «В случае возникновения войны социалисты обязаны приложить все усилия к тому, чтобы ее как можно скорее прекратить и всеми силами стремиться использовать вызванный войной экономический и политический кризис для того, чтобы пробудить политическое сознание народных масс и ускорить крушение господства класса капиталистов». На 10-м Базельском конгрессе (1912) был принят манифест, в котором говорилось: «Пусть правительства хорошо запомнят, что при современном состоянии Европы и настроении умов в среде рабочего класса они не могут развязать войну, не подвергая опасности самих себя… Пролетарии считают преступлением стрелять друг в друга ради увеличения прибылей капиталистов». Начало Первой мировой войны стало суровым испытанием верности социал-демократов принятым антивоенным обязательствам солидарности с рабочими других стран и готовности превратить империалистическую войну в пролетарскую революцию.
Гонка вооружений, ускорявшаяся в течение нескольких десятилетий, а также столкновение противоречий во всех частях земного шара превратили ведущие капиталистические страны мира в два вооруженных противостоящих лагеря. Многочисленные армии были готовы обрушить все более совершенную технику уничтожения людей против друг друга. С началом войны страны Антанты и их союзники (сначала это были: Великобритания, Франция, Россия, Бельгия, Сербия, Черногория) мобилизовали в вооруженные силы 6179 тысяч человек. В их распоряжении было 12 134 легких и 1013 тяжелых орудий. Германская коалиция (на первых порах в ее рядах были лишь Германия и Австро-Венгрия) в рядах вооруженных сил имела 3568 тысяч человек, 11 232 легких и 2244 тяжелых орудий (не считая крепостной артиллерии). Эта масса вооруженных людей и военной техники была предназначена для того, чтобы сеять смерть и разрушение.
Однако в первые дни августа 1914 года мало кто думал о неизбежных мрачных сторонах наступившей войны. Значительная часть населения всех участников войны была охвачена энтузиазмом. В Лондоне, Париже, Берлине, Вене и других столицах воюющих стран восторженные толпы провожали солдат на фронт, уверенные в скором их возвращении победителями в целостности и сохранности. Уверенность в неминуемой победе над врагом в открытом сражении странным образом соединялась с паническими страхами перед тайными происками того же вездесущего врага в тылу.
Американский историк Луи де Йонг писал: «В Германии в начале августа 1914 года немцы думали, что в стране находится много французских и русских агентов, причем некоторые из них носили немецкую форму. Многие немецкие офицеры и солдаты подвергались придиркам и аресту, так как их принимали за переодетых шпионов. В Берлине и других местах иногда задерживали и опрашивали священников и монахинь. Ходили слухи, будто через Германию перевозится огромное количество золота, направляемого из Франции в Россию; в результате проезжавшие автомобили стали задерживать и обыскивать. Наступил момент, когда из-за этого едва не приостановились все военные перевозки. Некоторые офицеры и гражданские лица, отказывавшиеся остановить свои машины или замедлить ход, были убиты или получили ранения. «Самых безобидных людей принимали за шпионов, если они по своей внешности чем-то выделялись из окружающей публики, – писала одна англичанка, являвшаяся супругой немецкого аристократа. Охота за французскими агентами, которые якобы перевозили в Россию золото на самых обычных автомашинах, распространилась и на Австрию».
Шпиономания охватила и страны Антанты. Л. де Йонг писал: «В августе 1914 года, то есть в первый месяц войны, во Франции тоже ходили слухи, будто в Париже и его окрестностях появилось много немецких офицеров во французской форме, пытающихся разрушить мосты. Особенно яростная кампания развернулась против швейцарской фирмы «Магги», работавшей с привлечением немецких капиталов; эта фирма якобы снабжала население Швейцарии отравленным молоком… На первом этапе войны многие попадали под подозрение только потому, что они несколько необычно одевались или разговаривали вполголоса, причем голоса были похожи на немецкие».
В атмосфере шовинистического угара и шпиономании многие европейцы, еще вчера рассуждавшие о единстве европейской культуры, теперь спешили объявить себя лютыми врагами других наций. В этих условиях лидеры многих социал-демократических партий, еще вчера выражавшие солидарность с трудящимися других стран Европы и заявлявшие о своей готовности превратить межимпериалистическую войну в международную пролетарскую революцию объявляли о своей поддержке войны. Депутаты от СДПГ в рейхстаге и депутаты от СФИО во французском Национальном собрании голосовали за военные кредиты. Лидер Бельгийской социалистической партии Э. Вандервельде заявил: «Мы будем голосовать за все кредиты, которые потребует правительство для защиты нации». Вскоре Вандервельде стал министром бельгийского правительства. После начала мировой войны в правительства своих стран вошли лидеры СФИО Ж. Гед, М. Самба и А. Тома, один из лидеров Лейбористской партии А. Гендерсон. В поддержку правительства выступили и лидеры Австрийской социал-демократической партии. Центральный орган партии газета «Арбайтер-цайтунг» писала: «Теперь, когда… немецкое отечество в опасности, социал-демократия выступает на защиту родины… Никогда политическая партия не поступала более возвышенно, чем ныне немецкая социал-демократия».
В первые дни войны Б. Муссолини в своих редакционных статьях осуждал войну, как чисто «капиталистическое дело». Однако уже в ноябре 1914 года он вышел из партии и создал новую газету «Иль пополо д' Италиа», в которой стал призывать к участию Италии в войне против Австро-Венгрии с целью завладеть Триестом, Далмацией и другими землями. А в декабре 1914 года он встал во главе только что созданной группы «фашистов», выступавших за вступление Италии в войну.
Так, в считанные дни распалось международное социалистическое движение, которое до 1914 года постоянно провозглашало свое намерение начать пролетарскую революцию в случае начала мировой империалистической войны. Разумеется, социал-демократы не несли вины за ее развязывание. Но, уступив шовинистическим настроениям, они упустили исторический шанс, когда не только можно было сорвать начало мировой бойни, но и добиться массовых революционных выступлений рабочего класса во многих странах Западной Европы и Северной Америки. Вместо участия в революционных боях против класса капиталистов и их наемников, рабочие стран Европы пошли на поля сражения против своих братьев по классу.
С первых же дней войны стало ясно, что в начавшейся войне правовые нормы и мораль оказались попраны так же, как их уже давно попирали ведущие державы мира в колониальных и империалистических войнах за пределами Европы. 2 августа 1914 года немецкие войска вступили в нейтральный Люксембург, а 4 августа – в нейтральную Бельгию. Историк Барбара Тачмэн в своей книге «Пушки августа» писала, что в ответ на сопротивление бельгийского народа этой наглой агрессии командующий 1-й германской армией генерал фон Клюк с самого начала своего вступления в Бельгию своей армии «счел необходимым принять, говоря его собственными словами, "суровые и безжалостные репрессии", включая "расстрел людей и сожжение домов"». Тачмэн писала: «Сожженные деревни и убитые заложники стали вехами на пути германской армии». В небольшом городке Аэршот было расстреляно 150 жителей. «Число жертв в аналогичных случаях росло, – отмечала Тачмэн, – по мере того, как эти действия повторяла армия фон Бюлова в Арденнах. В городе Динант армией Хауссена было расстреляно 664 жителя. Прибегали к следующей процедуре: жителей собирали на главной площади, женщин отводили в одну сторону, мужчин – в другую. Из мужчин выбирали каждого десятого, или каждого второго, или же забирали всех мужчин, в зависимости от прихоти того или иного офицера. Их вели в ближайшее поле или на пустырь у железной дороги и расстреливали. В Бельгии до сих пор много городов с кладбищами, на которых находятся бесконечные ряды камней. На них стоят надписи с именами и одинаковыми надписями: «Расстрелян немцами»».
Военные действия, репрессии и откровенный грабеж разорили Бельгию. В стране было уничтожено 100 тысяч домов. Из 8800 километров железных дорог уцелело лишь 5150 километров. Из 57 имевшихся в Бельгии доменных печей 26 было разрушено.
Такое же разорение принесла война и всем другим странам, где шли военные действия и хозяйничали оккупанты. В ходе войны только в Северной Франции было уничтожено 23 тысячи промышленных предприятий, 4 тысячи километров железных дорог, 50 доменных печей, 9700 железнодорожных мостов, 290 тысяч жилых домов, а всего разрушено 500 тысяч зданий.
Участник войны Анри Барбюс в своей книге «Огонь» описал, как военные действия уничтожали целые селения: «Мы в Суше. Деревня исчезла. Никогда я еще не видел подобного исчезновения… Среди истерзанных деревьев, окружающих нас, как призраки, всё потеряло первоначальный облик; нет даже обломка стены, решетки, двери, и под грудой балок, камней и железной рухляди странно видеть остатки мостовой: здесь была улица. Это похоже на грязный болотистый пустырь в окрестностях города, куда годами сваливали хлам, всякие отбросы, старую утварь; среди этих разнообразных куч мусора пробираешься очень медленно, с большим трудом. После бомбардировок изменился весь облик местности; даже речонка повернула в сторону от мельницы, течет куда попало и образует пруд посреди маленькой разрушенной площади, где стоял крест. В ямах, вырытых снарядами, гниют огромные, раздувшиеся трупы лошадей; кое-где валяются изуродованные чудовищной раной останки того, что когда-то было человеческим существом».
Средства ведения войны отличались невиданной прежде массовостью поражения и жестокостью. 18 февраля 1915 года Германия объявила неограниченную подводную войну. Помимо военных судов жертвами действий подводных лодок стали многие торговые и пассажирские суда, в том числе и нейтральных стран. В ходе войны помимо 630 боевых кораблей и 1000 вспомогательных судов было уничтожено около 6 тысяч торговых судов, общим тоннажем свыше 13,3 миллиона тонн. Жертвы уничтоженных судов зачастую гибли в море.
22 апреля 1915 года, во время атаки англо-французских позиций у города Ипр, германские войска в нарушение международной конвенции применили отравляющие вещества. Было отравлено 15 тысяч человек, при этом 5 тысяч скончались. После этого боя химические средства стали применяться армиями обеих воюющих коалиций. Многие солдаты гибли от ядовитых газов, другие становились инвалидами на всю жизнь.