В конце концов, устав от всего этого безумия, я отправилась в больничный кафетерий, надеясь, что там найдется горячий сладкий кофе, и неожиданно встретила Клариссу, которая шла мне навстречу с двумя чашками в руках.
Не успела я выпалить: «Что ты тут делаешь?» – как Кларисса сама заговорила своим ленивым, неторопливым голосом:
– Бренда, привет, он на третьем этаже.
Я захлопала глазами.
– Кто – он?
– Дэвид, разумеется, – спокойно ответила Кларисса. – С ним все будет в порядке, и ваша мама уже приехала. К счастью, ему вовремя сделали укол. – Кларисса уже собралась двинуться дальше по коридору, но я решительно преградила ей Дорогу.
– Какой укол?! О чем ты говоришь? И вообще, что случилось?
– У Дэвида аллергия на пекановые орехи.
Мне захотелось схватить Клариссу за плечи и хорошенько встряхнуть.
– Какие еще орехи?
– Те, которые в пирогах. Дэвид решил поучаствовать в соревнованиях по поеданию пирожков, но почему-то не обратил внимания на то, что начинка у них из пекана. Сначала все шло хорошо, но потом у Дэвида началась реакция: его лицо так раздулось, что он даже не мог дышать.
– Идиот! Даже я знаю, что у него аллергия на пекан.
Кларисса пожала плечами:
– Думаю, он забыл.
– Как можно забыть свой десятый день рождения? – Моему возмущению не было предела.
Я-то уж точно никогда не забуду тот день, когда у нас в гостях были друзья Дэвида и кто-то принес пирог с пеканом. Пирог был замечательным, но то, что случилось позже, замечательным никак не назовешь: наевшись пирога, Дэвид упал на пол и начал задыхаться. Разумеется, дети испугались и стали визжать, а мама тут же вызвала «скорую помощь» и уехала с Дэвидом в больницу. Я тогда прорыдала весь вечер: мне казалось, что Дэвид непременно умрет…
– Где он сейчас?
Вместо ответа Кларисса кивнула в сторону лифта и снова двинулась по коридору. Я пошла за ней.
Дэвид лежал на кровати в больничном халате, его лицо, шея и руки покраснели и распухли. Около него в креслах сидели мать и Джерри. К моему удивлению, в палате я также обнаружила и Реджинальда.
Увидев меня, мать вскочила.
– Бренда, я повсюду тебя искала. Слава Богу, теперь ты здесь.
– Со мной все в порядке, – слабым голосом произнес Дэвид, отчаянно пытаясь придать своему лицу невозмутимое мужественное выражение.
– Да, только до этого он чуть не умер, – проинформировала меня Кларисса и, передав маме одну из чашек, удобно устроилась со второй на краю кровати Дэвида.
– Попрошу без паники! – Дэвид бросил на меня суровый взгляд. – Только еще ты не начинай, Бренда…
Меня просто трясло от злости, но все же я пыталась успокоиться и взять себя в руки.
Внезапно у матери на глазах появились слезы.
– С Дэвидом был Реджинальд. Это он доставил нашего мальчика в больницу.
Реджинальд тут же скромно опустил глаза.
– Я сразу понял, что это аллергия на пекан, – уверенно сказал он.
Мы удивленно уставились на странного детектива, но он ничуть не смутился.
– Видите ли, я прочитал это в его досье – там была информация из медицинской карты.
Джерри положил руку на плечи матери.
– Теперь все будет хорошо. Надеюсь, Дэвид больше никогда не станет есть пирогов с пеканом.
– Клянусь, – торжественно проговорил мой брат, – больше никогда даже смотреть не буду на эти орехи.
Сара достала платок и тщательно вытерла глаза.
– Джерри, Кларисса, позвольте мне всего на одну минутку остаться наедине с Дэвидом и Брендой…
– Разумеется. – Джерри наклонился и поцеловал мать в щеку. – Мы пока прогуляемся до кафетерия.
Когда мы остались втроем, мать повернулась к Дэвиду, и на его лице вдруг появился испуг. Похоже, она снова захотела поднять ту тему, которую мы начали обсуждать во время нашего неудачного путешествия на Пасху, но теперь Дэвид не мог никуда удрать.
Я невольно поежилась, мне и так уже многое пришлось пережить за сегодняшний день: и гонку на пикапе через весь город, и выступление на сцене, и разговор с Ником, и битву за жизнь Тони. Кроме того, я все еще вынашивала планы насчет поездки в Лас-Вегас и надеялась, что я и ожидавший меня внизу Ник все-таки сможем поговорить сегодня на эту тему. К тому же мне хотелось побыстрее вернуться домой и надеть нижнее белье, без которого, как ни крути, мне все-таки было очень неудобно.
– Боюсь, сейчас не лучшее время для того, чтобы… – начала я, и Дэвид тут же кивнул.
– Нет, это важно. – Мама печально вздохнула. – Мне нужно сказать вам кое-что. Видите ли, я собираюсь попросить Джерри уехать из моего дома.
Мы с Дэвидом удивленно смотрели на нее.
– Но… почему?
Я видела, как Джерри только что поцеловал мать, как он обнимал ее на пирсе, как смотрел на нее. Он любит ее по-настоящему, сомнений в этом у меня теперь не было.
– Почему? Потому что сегодня я поняла, что семья для меня важнее всего, – тихо проговорила мать, и на кончиках ее ресниц заблестели слезы. – Больше всего на свете я люблю вас. Если из-за моей, как вы это называете, связи вы разорвете со мной отношения, я не смогу этого пережить. Тогда мне вообще не нужна будет никакая связь и не нужны никакие мужчины.
– Но… – я почувствовала, что на мои глаза тоже наворачиваются слезы, – но ведь Джерри правда любит тебя.
Мать покачала головой.
– Мне бы не хотелось делать больно Джерри, но если встает вопрос о выборе, то я выбираю вас. – Она сжала мою руку. – Я сказала вам как-то, что жизнь с вашим отцом не была счастливой, но это не совсем так. И даже совсем не так. У меня всегда были вы, и теперь, став взрослыми, вы остаетесь лучшим и самым дорогим, что у меня есть.
– Мамочка, не плачь! – Чувствуя, как в моей душе пробуждается раскаяние, я обняла мать за плечи. Мы с Дэвидом оба виноваты перед ней, теперь мне это стало окончательно ясно.
Из моих глаз градом покатились слезы.
– Ну вот, так всегда, – пробурчал Дэвид. – Женщины…
– Лучше помолчи. – Я уткнулась лицом в плечо матери.
– Да? Но, кажется, это я здесь больной, – жалобно протянул Дэвид. – Я тоже хочу получить свою порцию объятий.
Мы тут же бросились обнимать Дэвида, гладить его по голове и капать горячими слезами ему на одеяло, так что в конце концов он попросил нас прекратить это. Когда мать снова села в кресло, а я на край кровати, лицо Дэвида уже приняло мужественное выражение, но я видела по его глазам, что ему было приятно наше внимание.
Наконец, когда слезы были вытерты, я обратилась к матери:
– Мама, не нужно бросать Джерри…
– Нет уж, пусть как хочет, так и поступает, – прервал меня Дэвид.
Я с укором посмотрела на него, потом снова повернулась к матери.
– Мы не должны были заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Тебе же хорошо с Джерри, ты любишь его, ведь так?
Мама грустно кивнула:
– Да, но…
– Никаких «но». Я вижу, как он обращается с тобой. Он заботится о тебе, он добрый и хорошо относится ко мне, к Дэвиду, и он всегда помогает нам. – Я бросила быстрый взгляд на брата. – Ну по крайней мере очень старается помогать.
– Когда это он помогал мне? – подозрительно спросил Дэвид.
Я с вызовом посмотрела на него:
– А разве не Джерри купил тебе билет на самолет до Сан-Диего, когда у тебя не осталось ни цента? И еще он предложил тебе работу в его фирме…
– Он чинит яхты, – запротестовал Дэвид. – Я не умею чинить яхты.
– Этому можно научиться. Чинить яхты гораздо честнее, чем протирать штаны, ничего не делать и жить за мой счет и за счет Клариссы.
Дэвид сразу помрачнел, он словно прикидывал, действительно ли лучше чинить яхты, чем жить за наш с Клариссой счет.
– Тут ты, возможно, снова права, – наконец недовольно буркнул он.
Я повернулась к матери:
– Мы не встанем у тебя на дороге, мама. Мы хотим видеть тебя счастливой. Правда, брат?
Поскольку Дэвид молчал, я бросила на него свирепый взгляд.
– Нуда, конечно… Разумеется…
– Мы хотим, чтобы ты жила той жизнью, которая тебе по душе, и если эта жизнь включает Джерри, что ж, значит, так тому и быть. Я правильно говорю?
– Правильно, – пробубнил Дэвид.
– Джерри хороший парень, так или нет?
– Так. – Дэвид вздохнул и отвернулся.
– Ну вот, значит, Джерри остается. Если хочешь, мам, выходи за него замуж.
Мать неуверенно посмотрела на меня, потом улыбнулась сквозь слезы:
– Хорошо, может быть…
– А если он окажется просто жадной до денег пиявкой, я утоплю его в Мишен-Бей. – На моем лице словно сама собой появилась угрожающая ухмылка.
– Вот эта идея мне нравится. – Дэвид тут же воспрянул духом.
Мама усмехнулась сквозь слезы, потом кивнула:
– Он не жадная пиявка, он очень хороший.
– Ладно, посмотрим… – буркнул Дэвид.
– И еще ему придется очень стараться, – я подмигнула матери, – ну, чтобы доставить тебе удовольствие…
Ответом мне был глубокий вздох, потом мать снова улыбнулась:
– Думаю, с этим все будет в порядке.
И тут же мы обе вздрогнули от истошного крика Дэвида:
– О Господи, меня сейчас опять вырвет!
Глава 29
Не успела я выпалить: «Что ты тут делаешь?» – как Кларисса сама заговорила своим ленивым, неторопливым голосом:
– Бренда, привет, он на третьем этаже.
Я захлопала глазами.
– Кто – он?
– Дэвид, разумеется, – спокойно ответила Кларисса. – С ним все будет в порядке, и ваша мама уже приехала. К счастью, ему вовремя сделали укол. – Кларисса уже собралась двинуться дальше по коридору, но я решительно преградила ей Дорогу.
– Какой укол?! О чем ты говоришь? И вообще, что случилось?
– У Дэвида аллергия на пекановые орехи.
Мне захотелось схватить Клариссу за плечи и хорошенько встряхнуть.
– Какие еще орехи?
– Те, которые в пирогах. Дэвид решил поучаствовать в соревнованиях по поеданию пирожков, но почему-то не обратил внимания на то, что начинка у них из пекана. Сначала все шло хорошо, но потом у Дэвида началась реакция: его лицо так раздулось, что он даже не мог дышать.
– Идиот! Даже я знаю, что у него аллергия на пекан.
Кларисса пожала плечами:
– Думаю, он забыл.
– Как можно забыть свой десятый день рождения? – Моему возмущению не было предела.
Я-то уж точно никогда не забуду тот день, когда у нас в гостях были друзья Дэвида и кто-то принес пирог с пеканом. Пирог был замечательным, но то, что случилось позже, замечательным никак не назовешь: наевшись пирога, Дэвид упал на пол и начал задыхаться. Разумеется, дети испугались и стали визжать, а мама тут же вызвала «скорую помощь» и уехала с Дэвидом в больницу. Я тогда прорыдала весь вечер: мне казалось, что Дэвид непременно умрет…
– Где он сейчас?
Вместо ответа Кларисса кивнула в сторону лифта и снова двинулась по коридору. Я пошла за ней.
Дэвид лежал на кровати в больничном халате, его лицо, шея и руки покраснели и распухли. Около него в креслах сидели мать и Джерри. К моему удивлению, в палате я также обнаружила и Реджинальда.
Увидев меня, мать вскочила.
– Бренда, я повсюду тебя искала. Слава Богу, теперь ты здесь.
– Со мной все в порядке, – слабым голосом произнес Дэвид, отчаянно пытаясь придать своему лицу невозмутимое мужественное выражение.
– Да, только до этого он чуть не умер, – проинформировала меня Кларисса и, передав маме одну из чашек, удобно устроилась со второй на краю кровати Дэвида.
– Попрошу без паники! – Дэвид бросил на меня суровый взгляд. – Только еще ты не начинай, Бренда…
Меня просто трясло от злости, но все же я пыталась успокоиться и взять себя в руки.
Внезапно у матери на глазах появились слезы.
– С Дэвидом был Реджинальд. Это он доставил нашего мальчика в больницу.
Реджинальд тут же скромно опустил глаза.
– Я сразу понял, что это аллергия на пекан, – уверенно сказал он.
Мы удивленно уставились на странного детектива, но он ничуть не смутился.
– Видите ли, я прочитал это в его досье – там была информация из медицинской карты.
Джерри положил руку на плечи матери.
– Теперь все будет хорошо. Надеюсь, Дэвид больше никогда не станет есть пирогов с пеканом.
– Клянусь, – торжественно проговорил мой брат, – больше никогда даже смотреть не буду на эти орехи.
Сара достала платок и тщательно вытерла глаза.
– Джерри, Кларисса, позвольте мне всего на одну минутку остаться наедине с Дэвидом и Брендой…
– Разумеется. – Джерри наклонился и поцеловал мать в щеку. – Мы пока прогуляемся до кафетерия.
Когда мы остались втроем, мать повернулась к Дэвиду, и на его лице вдруг появился испуг. Похоже, она снова захотела поднять ту тему, которую мы начали обсуждать во время нашего неудачного путешествия на Пасху, но теперь Дэвид не мог никуда удрать.
Я невольно поежилась, мне и так уже многое пришлось пережить за сегодняшний день: и гонку на пикапе через весь город, и выступление на сцене, и разговор с Ником, и битву за жизнь Тони. Кроме того, я все еще вынашивала планы насчет поездки в Лас-Вегас и надеялась, что я и ожидавший меня внизу Ник все-таки сможем поговорить сегодня на эту тему. К тому же мне хотелось побыстрее вернуться домой и надеть нижнее белье, без которого, как ни крути, мне все-таки было очень неудобно.
– Боюсь, сейчас не лучшее время для того, чтобы… – начала я, и Дэвид тут же кивнул.
– Нет, это важно. – Мама печально вздохнула. – Мне нужно сказать вам кое-что. Видите ли, я собираюсь попросить Джерри уехать из моего дома.
Мы с Дэвидом удивленно смотрели на нее.
– Но… почему?
Я видела, как Джерри только что поцеловал мать, как он обнимал ее на пирсе, как смотрел на нее. Он любит ее по-настоящему, сомнений в этом у меня теперь не было.
– Почему? Потому что сегодня я поняла, что семья для меня важнее всего, – тихо проговорила мать, и на кончиках ее ресниц заблестели слезы. – Больше всего на свете я люблю вас. Если из-за моей, как вы это называете, связи вы разорвете со мной отношения, я не смогу этого пережить. Тогда мне вообще не нужна будет никакая связь и не нужны никакие мужчины.
– Но… – я почувствовала, что на мои глаза тоже наворачиваются слезы, – но ведь Джерри правда любит тебя.
Мать покачала головой.
– Мне бы не хотелось делать больно Джерри, но если встает вопрос о выборе, то я выбираю вас. – Она сжала мою руку. – Я сказала вам как-то, что жизнь с вашим отцом не была счастливой, но это не совсем так. И даже совсем не так. У меня всегда были вы, и теперь, став взрослыми, вы остаетесь лучшим и самым дорогим, что у меня есть.
– Мамочка, не плачь! – Чувствуя, как в моей душе пробуждается раскаяние, я обняла мать за плечи. Мы с Дэвидом оба виноваты перед ней, теперь мне это стало окончательно ясно.
Из моих глаз градом покатились слезы.
– Ну вот, так всегда, – пробурчал Дэвид. – Женщины…
– Лучше помолчи. – Я уткнулась лицом в плечо матери.
– Да? Но, кажется, это я здесь больной, – жалобно протянул Дэвид. – Я тоже хочу получить свою порцию объятий.
Мы тут же бросились обнимать Дэвида, гладить его по голове и капать горячими слезами ему на одеяло, так что в конце концов он попросил нас прекратить это. Когда мать снова села в кресло, а я на край кровати, лицо Дэвида уже приняло мужественное выражение, но я видела по его глазам, что ему было приятно наше внимание.
Наконец, когда слезы были вытерты, я обратилась к матери:
– Мама, не нужно бросать Джерри…
– Нет уж, пусть как хочет, так и поступает, – прервал меня Дэвид.
Я с укором посмотрела на него, потом снова повернулась к матери.
– Мы не должны были заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. Тебе же хорошо с Джерри, ты любишь его, ведь так?
Мама грустно кивнула:
– Да, но…
– Никаких «но». Я вижу, как он обращается с тобой. Он заботится о тебе, он добрый и хорошо относится ко мне, к Дэвиду, и он всегда помогает нам. – Я бросила быстрый взгляд на брата. – Ну по крайней мере очень старается помогать.
– Когда это он помогал мне? – подозрительно спросил Дэвид.
Я с вызовом посмотрела на него:
– А разве не Джерри купил тебе билет на самолет до Сан-Диего, когда у тебя не осталось ни цента? И еще он предложил тебе работу в его фирме…
– Он чинит яхты, – запротестовал Дэвид. – Я не умею чинить яхты.
– Этому можно научиться. Чинить яхты гораздо честнее, чем протирать штаны, ничего не делать и жить за мой счет и за счет Клариссы.
Дэвид сразу помрачнел, он словно прикидывал, действительно ли лучше чинить яхты, чем жить за наш с Клариссой счет.
– Тут ты, возможно, снова права, – наконец недовольно буркнул он.
Я повернулась к матери:
– Мы не встанем у тебя на дороге, мама. Мы хотим видеть тебя счастливой. Правда, брат?
Поскольку Дэвид молчал, я бросила на него свирепый взгляд.
– Нуда, конечно… Разумеется…
– Мы хотим, чтобы ты жила той жизнью, которая тебе по душе, и если эта жизнь включает Джерри, что ж, значит, так тому и быть. Я правильно говорю?
– Правильно, – пробубнил Дэвид.
– Джерри хороший парень, так или нет?
– Так. – Дэвид вздохнул и отвернулся.
– Ну вот, значит, Джерри остается. Если хочешь, мам, выходи за него замуж.
Мать неуверенно посмотрела на меня, потом улыбнулась сквозь слезы:
– Хорошо, может быть…
– А если он окажется просто жадной до денег пиявкой, я утоплю его в Мишен-Бей. – На моем лице словно сама собой появилась угрожающая ухмылка.
– Вот эта идея мне нравится. – Дэвид тут же воспрянул духом.
Мама усмехнулась сквозь слезы, потом кивнула:
– Он не жадная пиявка, он очень хороший.
– Ладно, посмотрим… – буркнул Дэвид.
– И еще ему придется очень стараться, – я подмигнула матери, – ну, чтобы доставить тебе удовольствие…
Ответом мне был глубокий вздох, потом мать снова улыбнулась:
– Думаю, с этим все будет в порядке.
И тут же мы обе вздрогнули от истошного крика Дэвида:
– О Господи, меня сейчас опять вырвет!
Глава 29
ВЕЧЕРНИЙ РЕЙС В ЛАС-ВЕГАС
Выйдя из палаты Дэвида, я обнаружила в коридоре Джерри: он терпеливо дожидался, когда ему позволят войти. Чуть дальше на диванчике сидела Кларисса и, читая газету, жевала сандвич. Реджинальд, устроившись около нее, читал старый-престарый журнал «Пипл».
– Ну как, все в порядке? – спросил Джерри, было заметно, что он чувствует себя неловко и сильно волнуется. Вероятно, Джерри догадывался, о чем мама хотела поговорить с нами, и понимал, что, если ей придется выбирать, она выберет не его.
– Да, в порядке. – Я подошла к Джерри и крепко его обняла. – Спасибо тебе.
– Но за что?
– За все. – Я чмокнула его в щеку. – А главное, за то, что моя мать снова смогла полюбить.
– Ну да, конечно… – Джерри явно не ожидал такого поворота событий.
Я ткнула его пальцем в грудь.
– Но только попробуй ее обидеть, и я сразу убью тебя.
Джерри ухмыльнулся:
– Можешь не волноваться, я очень хорошо это понимаю.
– В таком случае будем считать, что вопрос улажен. – Я поправила свою футболку. – А теперь мне нужно найти Ника.
– Я недавно видел его. – Джерри кивнул. – Там, внизу, на первом этаже. Он уже знает о твоем брате.
Я направилась к лифту, но вдруг остановилась.
– Он ждет меня?
– Нет.
Мрачный тон Джерри, с лица которого исчезла добродушная ухмылка, насторожил меня и огорчил. К моему горлу подступил ком.
– Постарайся не вываливать на меня все сразу… Как-нибудь помягче… – попросила я.
– Он ушел, – уныло сообщил Джерри. – Врач попросил Тони задержаться, но Ник и его приятель возвращаются на фестиваль. Ник подумал, что ты, вероятно, поедешь домой с матерью, и…
Я часто-часто заморгала – чтобы не полились слезы.
– Он не просил меня позвонить?
Джерри с сочувствием посмотрел на меня.
– Нет.
Пытаясь унять боль, я скрестила руки на груди.
– Ладно, ты тут ни при чем, это моя вина. – Я стала внимательно изучать рисунок на линолеуме – отчего-то мне не хотелось, чтобы Джерри видел мои слезы. – Все равно спасибо.
– Знаешь что, Бренда, давай возьмем Сару и пойдем перекусим в каком-нибудь ресторане. Думаю, Дэвид будет рад возможности отделаться от меня и остаться наедине с Клариссой.
– Джерри, это так мило с твоей стороны… – я провела рукой по глазам, – но сегодня вечером я уезжаю в Лас-Вегас. Ник бросил меня, поэтому я поеду одна и немного развлекусь.
– В Лас-Вегас? – Джерри нахмурился, и в его глазах появилась озабоченность.
Я беззаботно улыбнулась:
– А почему бы и нет? Может быть, я сорву джекпот, и тогда у меня будет целое состояние.
– Лучше будь осторожна, Бренда.
– Осторожна? Зачем? Я остановлюсь в каком-нибудь роскошном отеле, где не случаются неприятности. Думаю, Тони Бил заплатит за это – ведь он теперь мой должник, – снова улыбнулась я.
Мы попрощались, и Джерри похлопал меня по плечу. Хорошо, что теперь я могла смотреть на Джерри как на друга – он и в самом деле был отличным парнем.
Тут Кларисса, которая все это время наблюдала за нами, отложила газету и подошла ко мне, а когда мы попрощались, направилась в палату к Дэвиду.
Реджинальд тоже поднялся.
– Может, тебя подвезти? – неуверенно спросил он.
Я прищурилась.
– Лучше скажите, вы по-прежнему собираетесь следить за моим братом?
– Нет, я покончил с этим делом. Дэвид не делает ничего такого, за что его жена могла бы подать на него в суд, а мне он даже нравится. – Реджинальд пожал плечами. – К тому же вряд ли ему придет в голову сделать что-нибудь незаконное в таком состоянии.
Когда я приехала в аэропорт, там было полно народу. Правда, довольно быстро все куда-то исчезли: по всей видимости, улетели на вечерних самолетах; остались только пассажиры, вылетавшие поздно ночью, а их оказалось не слишком много. В зале ожидания сразу стало тише и спокойнее.
За окнами потемнело, и вместо чудесного вида с холмами, которым я еще совсем недавно любовалась, в черных стеклах теперь отражалась только внутренность аэропорта.
Насколько мне удалось понять, оставшиеся в аэропорту пассажиры, как и я, летели в Лас-Вегас; в предвкушении встречи с этим сверкающим сказочным городом они весело болтали и выглядели весьма возбужденными. Еще бы – всех этих людей ждали праздник, развлечения, отдых, и лишь одна я молча сидела по соседству с ними и старалась не поддаваться поселившемуся в моей душе отчаянию. У меня было такое ощущение, что они все принадлежали к одному миру, понятному и благополучному, я же была среди них чем-то вроде белой вороны. Мне даже показалось, что кое-кто из ожидающих с подозрением косится на меня. Ничего удивительного: несчастье – это как инфекция, как болезнь, которой сторонятся здоровые, мгновенно ощущая ее в других.
Ладно, хватит, успокойся, говорила я себе. Может быть, мне удастся выиграть целую кучу денег – тогда я куплю себе билет, отправлюсь посмотреть на мужчин-танцоров, и там буду визжать от возбуждения как сумасшедшая… Я могу даже пригласить одного из них в свой номер!
Нет, вряд ли это у меня получится – я ведь не помешанная на сексе идиотка, а всего лишь глупая Бренда.
С другой стороны, я уже делала некоторые сумасшедшие вещи, и мне все еще хотелось их делать. Что-то внутри меня ждало именно этого.
Но ведь прежде я это делала только потому, что со мной был Ник, разве не так? Проделывать то же самое со стриптизером мне точно не захочется. Нику удалось извлечь на свет божий сексуальную, смелую Бренду, которая всегда жила внутри меня, но другому, к примеру, мистеру Совершенство, вряд ли удастся это сделать.
Я стала сексуальной, потому что Ник прикасался ко мне, и я стала сумасшедшей только для него. Но все равно я не позволю Бренде-любительнице нижнего белья убежать и спрятаться от меня. И Бренда – звезда радиостанции тоже останется со мной. Я создала эту забавную, смешную Бренду, и слушатели полюбили ее. Что ж, мне она тоже нравится.
Я тут же пожалела, что не взяла с собой хоть что-то из красивого сексуального белья. Ну ничего. Впрочем, зачем волноваться – в Лас-Вегасе полным-полно всяких первоклассных магазинов нижнего белья. Я посмотрю каталоги и обязательно что-нибудь выберу.
А потом, когда я смогу забыть Ника, мне обязательно встретится кто-то еще. Такое вполне может случиться, и я в этом ничуть не сомневаюсь.
Наконец наш самолет прилетел, и из него вышли люди, на лицах которых сияли улыбки. Когда поток прибывших пассажиров иссяк, нас пригласили подняться на борт, и я пошла чуть ли не самой первой, а войдя в салон, забросила сумку на полку, села в кресло и задумалась. Впереди меня сидел худощавый молодой человек в ветровке, а рядом с ним худенькая, как тростиночка, женщина, они разговаривали, как муж и жена.
Сиденье рядом со мной по-прежнему оставалось незанятым, но теперь это меня вроде уже и не волновало.
На борт самолета поднялись еще несколько человек, и я, прижавшись лицом к холодному стеклу, стала вглядываться в темноту.
Огни самолета заливали фигуры людей ярким светом; некоторые пассажиры несли тяжелые сумки и чемоданы. Может быть, подумала я, у них тоже разбиты сердца.
Вскоре появилась стюардесса и пожелала нам счастливого полета в сказочный, фантастический город Лас-Вегас. Пассажиры отправлялись на отдых, многие из них уже выпили коктейли, и теперь радостными возгласами приветствовали стюардессу.
Я продолжала смотреть в окно, и когда мне принесли коктейль, тоже выпила его, но веселости мне это не прибавило.
Вылет самолета задерживали уже на несколько минут и пассажиры начали проявлять беспокойство. Наконец раздался тихий звонок – сигнал к отлету, и мы стали пристегивать ремни безопасности. Затем меня на мгновение прижало к спинке кресла – пилот, вероятно, тоже торопился в Лас-Вегас.
Скоро, когда мы полетим над Тихим океаном, я буду смотреть в темное небо и чувствовать себя одинокой и несчастной. Ник так и не пришел, и я летела в Лас-Вегас одна.
Мои глаза закрылись, и я постаралась устроиться в кресле поудобнее, чтобы хоть немного подремать.
Стоя рядом со мной, стюардесса сообщила, что сейчас нам принесут напитки…
И тут неожиданно я услышала у себя за спиной шаги – кто-то не спеша шел по проходу.
– Прошу прощения, – сказал этот кто-то теплым, бархатным голосом, – вы позволите?
В следующее мгновение меня накрыла теплая волна – сильная рука Ника коснулась моего плеча.
– Прости, я, кажется, немного опоздал, – как ни в чем не бывало произнес он. – Понимаешь, я очень долго выбирал для тебя подарок.
И тут Ник протянул мне коробку с логотипом Лили Дуома. Дрожащими пальцами я открыла ее, развернула оберточную бумагу…
В коробке лежал лифчик цвета ночи, точно такой же, какой Ник нечаянно порвал в тот день, когда мы были с ним на яхте моего отца.
Я взглянула на Ника, и из моих глаз хлынули слезы. Потом я попыталась что-то сказать, но к моему горлу подкатил ком, а губы меня не слушались.
В конце концов я решила, что теперь можно обойтись и без королевских манер, поэтому раскинула руки и бросилась Нику на шею. Молодой человек, сидевший рядом с нами, удивленно уставился на меня и тут же отвернулся, потому что в этот момент Ник с силой сжал меня в своих объятиях. Я поцеловала его, и он провел рукой по моей спине а потом его рука нырнула под пояс моих джинсов. Мы страстно поцеловались, и я еще сильнее прижалась к нему.
– Кх-кх, – послышалось над нашими головами, и мы, дружно оглянувшись, увидели стюардессу. – Вам нужно пристегнуть ремень, сэр, – мягко сказала она.
Ник кивнул и благодарно улыбнулся девушке, от чего она сразу начала таять.
– Простите. – Ник снова посмотрел на стюардессу. – Мы, знаете ли, собираемся пожениться.
– Неужели? – Стюардесса чуть усмехнулась. – Тогда почему же вы чуть не опоздали на самолет?
– Покупал свадебный подарок.
– А-а… это очень мило.
Зачем-то спросив наши имена, стюардесса исчезла, а уже через мгновение по громкой связи раздался ее голос:
– Сегодня у нас на борту не только пара, которая летит в Лас-Вегас на медовый месяц, с нами еще Бренда и Ник, которые собираются пожениться! Они в двенадцатом ряду, поприветствуем их!
– Bay! Ого-го! Поздравляем! – понеслось со всех сторон.
– Подождите-подождите! – оглядываясь, воскликнул наш сосед, сидевший впереди. – Вы, случайно, не Бренда и Ник с радио?
– Верно, это мы и есть. – Ник засмеялся. – Как видите, я все-таки уломал ее.
– И слава Богу. Сегодня на фестивале мне сразу стало понятно, что она скажет «да».
Ник окинул меня теплым взглядом.
– Разве кто-нибудь мог устоять перед таким предложением? – хмыкнул он.
– Послушай, Джулия, – сосед спереди тут же заулыбался, – это же Ник и Бренда с радио!
Почти сразу же пассажиры самолета стали по очереди подходить к нам, пожимать руки и желать счастья. Потом Ник наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– Я люблю тебя, Бренда.
– Ты любишь сексуальную Бренду, верно? – шепнула я.
Поцеловав меня в щеку, Ник промурлыкал что-то вроде «угу», но тут же поправился:
– Я люблю всяких Бренд. Сексуальную Бренду, сладенькую Бренду, смешную Бренду, забавную Бренду.
– Их ведь очень много, да?
– Ну конечно, очень-очень много.
Ник улыбнутся мне своей теплой многообещающей улыбкой, и я сразу вспомнила о том, что полет длится целых пятьдесят минут. Выходит, ждать придется еще целую вечность, а мне так хотелось поскорее оказаться с Ником где-нибудь поближе к кровати!
Вдруг по моему телу пробежали мурашки.
– Скажи, а почему ты передумал?
– Из-за песни. – Ник засмеялся. – Я вернулся в свой большой пустой дом, а мелодия «Бич-Бойз» так и продолжала звучать во мне. И тут меня как будто что-то ударило прямо по голове, и я понял, что не хочу быть без тебя. Больше я никогда не дам тебе сбежать от меня, даже и не надейся. И мы всегда будем вместе, всегда, понимаешь?
Я снова обняла Ника и решила, что тоже никогда не отпущу его от себя.
– Я люблю тебя, Ник.
– Я люблю тебя, Бренда. – Ник поцеловал меня, а потом прошептал мне на ухо: – Потому что ты именно та Бренда, которую я хочу.
– Ну как, все в порядке? – спросил Джерри, было заметно, что он чувствует себя неловко и сильно волнуется. Вероятно, Джерри догадывался, о чем мама хотела поговорить с нами, и понимал, что, если ей придется выбирать, она выберет не его.
– Да, в порядке. – Я подошла к Джерри и крепко его обняла. – Спасибо тебе.
– Но за что?
– За все. – Я чмокнула его в щеку. – А главное, за то, что моя мать снова смогла полюбить.
– Ну да, конечно… – Джерри явно не ожидал такого поворота событий.
Я ткнула его пальцем в грудь.
– Но только попробуй ее обидеть, и я сразу убью тебя.
Джерри ухмыльнулся:
– Можешь не волноваться, я очень хорошо это понимаю.
– В таком случае будем считать, что вопрос улажен. – Я поправила свою футболку. – А теперь мне нужно найти Ника.
– Я недавно видел его. – Джерри кивнул. – Там, внизу, на первом этаже. Он уже знает о твоем брате.
Я направилась к лифту, но вдруг остановилась.
– Он ждет меня?
– Нет.
Мрачный тон Джерри, с лица которого исчезла добродушная ухмылка, насторожил меня и огорчил. К моему горлу подступил ком.
– Постарайся не вываливать на меня все сразу… Как-нибудь помягче… – попросила я.
– Он ушел, – уныло сообщил Джерри. – Врач попросил Тони задержаться, но Ник и его приятель возвращаются на фестиваль. Ник подумал, что ты, вероятно, поедешь домой с матерью, и…
Я часто-часто заморгала – чтобы не полились слезы.
– Он не просил меня позвонить?
Джерри с сочувствием посмотрел на меня.
– Нет.
Пытаясь унять боль, я скрестила руки на груди.
– Ладно, ты тут ни при чем, это моя вина. – Я стала внимательно изучать рисунок на линолеуме – отчего-то мне не хотелось, чтобы Джерри видел мои слезы. – Все равно спасибо.
– Знаешь что, Бренда, давай возьмем Сару и пойдем перекусим в каком-нибудь ресторане. Думаю, Дэвид будет рад возможности отделаться от меня и остаться наедине с Клариссой.
– Джерри, это так мило с твоей стороны… – я провела рукой по глазам, – но сегодня вечером я уезжаю в Лас-Вегас. Ник бросил меня, поэтому я поеду одна и немного развлекусь.
– В Лас-Вегас? – Джерри нахмурился, и в его глазах появилась озабоченность.
Я беззаботно улыбнулась:
– А почему бы и нет? Может быть, я сорву джекпот, и тогда у меня будет целое состояние.
– Лучше будь осторожна, Бренда.
– Осторожна? Зачем? Я остановлюсь в каком-нибудь роскошном отеле, где не случаются неприятности. Думаю, Тони Бил заплатит за это – ведь он теперь мой должник, – снова улыбнулась я.
Мы попрощались, и Джерри похлопал меня по плечу. Хорошо, что теперь я могла смотреть на Джерри как на друга – он и в самом деле был отличным парнем.
Тут Кларисса, которая все это время наблюдала за нами, отложила газету и подошла ко мне, а когда мы попрощались, направилась в палату к Дэвиду.
Реджинальд тоже поднялся.
– Может, тебя подвезти? – неуверенно спросил он.
Я прищурилась.
– Лучше скажите, вы по-прежнему собираетесь следить за моим братом?
– Нет, я покончил с этим делом. Дэвид не делает ничего такого, за что его жена могла бы подать на него в суд, а мне он даже нравится. – Реджинальд пожал плечами. – К тому же вряд ли ему придет в голову сделать что-нибудь незаконное в таком состоянии.
Когда я приехала в аэропорт, там было полно народу. Правда, довольно быстро все куда-то исчезли: по всей видимости, улетели на вечерних самолетах; остались только пассажиры, вылетавшие поздно ночью, а их оказалось не слишком много. В зале ожидания сразу стало тише и спокойнее.
За окнами потемнело, и вместо чудесного вида с холмами, которым я еще совсем недавно любовалась, в черных стеклах теперь отражалась только внутренность аэропорта.
Насколько мне удалось понять, оставшиеся в аэропорту пассажиры, как и я, летели в Лас-Вегас; в предвкушении встречи с этим сверкающим сказочным городом они весело болтали и выглядели весьма возбужденными. Еще бы – всех этих людей ждали праздник, развлечения, отдых, и лишь одна я молча сидела по соседству с ними и старалась не поддаваться поселившемуся в моей душе отчаянию. У меня было такое ощущение, что они все принадлежали к одному миру, понятному и благополучному, я же была среди них чем-то вроде белой вороны. Мне даже показалось, что кое-кто из ожидающих с подозрением косится на меня. Ничего удивительного: несчастье – это как инфекция, как болезнь, которой сторонятся здоровые, мгновенно ощущая ее в других.
Ладно, хватит, успокойся, говорила я себе. Может быть, мне удастся выиграть целую кучу денег – тогда я куплю себе билет, отправлюсь посмотреть на мужчин-танцоров, и там буду визжать от возбуждения как сумасшедшая… Я могу даже пригласить одного из них в свой номер!
Нет, вряд ли это у меня получится – я ведь не помешанная на сексе идиотка, а всего лишь глупая Бренда.
С другой стороны, я уже делала некоторые сумасшедшие вещи, и мне все еще хотелось их делать. Что-то внутри меня ждало именно этого.
Но ведь прежде я это делала только потому, что со мной был Ник, разве не так? Проделывать то же самое со стриптизером мне точно не захочется. Нику удалось извлечь на свет божий сексуальную, смелую Бренду, которая всегда жила внутри меня, но другому, к примеру, мистеру Совершенство, вряд ли удастся это сделать.
Я стала сексуальной, потому что Ник прикасался ко мне, и я стала сумасшедшей только для него. Но все равно я не позволю Бренде-любительнице нижнего белья убежать и спрятаться от меня. И Бренда – звезда радиостанции тоже останется со мной. Я создала эту забавную, смешную Бренду, и слушатели полюбили ее. Что ж, мне она тоже нравится.
Я тут же пожалела, что не взяла с собой хоть что-то из красивого сексуального белья. Ну ничего. Впрочем, зачем волноваться – в Лас-Вегасе полным-полно всяких первоклассных магазинов нижнего белья. Я посмотрю каталоги и обязательно что-нибудь выберу.
А потом, когда я смогу забыть Ника, мне обязательно встретится кто-то еще. Такое вполне может случиться, и я в этом ничуть не сомневаюсь.
Наконец наш самолет прилетел, и из него вышли люди, на лицах которых сияли улыбки. Когда поток прибывших пассажиров иссяк, нас пригласили подняться на борт, и я пошла чуть ли не самой первой, а войдя в салон, забросила сумку на полку, села в кресло и задумалась. Впереди меня сидел худощавый молодой человек в ветровке, а рядом с ним худенькая, как тростиночка, женщина, они разговаривали, как муж и жена.
Сиденье рядом со мной по-прежнему оставалось незанятым, но теперь это меня вроде уже и не волновало.
На борт самолета поднялись еще несколько человек, и я, прижавшись лицом к холодному стеклу, стала вглядываться в темноту.
Огни самолета заливали фигуры людей ярким светом; некоторые пассажиры несли тяжелые сумки и чемоданы. Может быть, подумала я, у них тоже разбиты сердца.
Вскоре появилась стюардесса и пожелала нам счастливого полета в сказочный, фантастический город Лас-Вегас. Пассажиры отправлялись на отдых, многие из них уже выпили коктейли, и теперь радостными возгласами приветствовали стюардессу.
Я продолжала смотреть в окно, и когда мне принесли коктейль, тоже выпила его, но веселости мне это не прибавило.
Вылет самолета задерживали уже на несколько минут и пассажиры начали проявлять беспокойство. Наконец раздался тихий звонок – сигнал к отлету, и мы стали пристегивать ремни безопасности. Затем меня на мгновение прижало к спинке кресла – пилот, вероятно, тоже торопился в Лас-Вегас.
Скоро, когда мы полетим над Тихим океаном, я буду смотреть в темное небо и чувствовать себя одинокой и несчастной. Ник так и не пришел, и я летела в Лас-Вегас одна.
Мои глаза закрылись, и я постаралась устроиться в кресле поудобнее, чтобы хоть немного подремать.
Стоя рядом со мной, стюардесса сообщила, что сейчас нам принесут напитки…
И тут неожиданно я услышала у себя за спиной шаги – кто-то не спеша шел по проходу.
– Прошу прощения, – сказал этот кто-то теплым, бархатным голосом, – вы позволите?
В следующее мгновение меня накрыла теплая волна – сильная рука Ника коснулась моего плеча.
– Прости, я, кажется, немного опоздал, – как ни в чем не бывало произнес он. – Понимаешь, я очень долго выбирал для тебя подарок.
И тут Ник протянул мне коробку с логотипом Лили Дуома. Дрожащими пальцами я открыла ее, развернула оберточную бумагу…
В коробке лежал лифчик цвета ночи, точно такой же, какой Ник нечаянно порвал в тот день, когда мы были с ним на яхте моего отца.
Я взглянула на Ника, и из моих глаз хлынули слезы. Потом я попыталась что-то сказать, но к моему горлу подкатил ком, а губы меня не слушались.
В конце концов я решила, что теперь можно обойтись и без королевских манер, поэтому раскинула руки и бросилась Нику на шею. Молодой человек, сидевший рядом с нами, удивленно уставился на меня и тут же отвернулся, потому что в этот момент Ник с силой сжал меня в своих объятиях. Я поцеловала его, и он провел рукой по моей спине а потом его рука нырнула под пояс моих джинсов. Мы страстно поцеловались, и я еще сильнее прижалась к нему.
– Кх-кх, – послышалось над нашими головами, и мы, дружно оглянувшись, увидели стюардессу. – Вам нужно пристегнуть ремень, сэр, – мягко сказала она.
Ник кивнул и благодарно улыбнулся девушке, от чего она сразу начала таять.
– Простите. – Ник снова посмотрел на стюардессу. – Мы, знаете ли, собираемся пожениться.
– Неужели? – Стюардесса чуть усмехнулась. – Тогда почему же вы чуть не опоздали на самолет?
– Покупал свадебный подарок.
– А-а… это очень мило.
Зачем-то спросив наши имена, стюардесса исчезла, а уже через мгновение по громкой связи раздался ее голос:
– Сегодня у нас на борту не только пара, которая летит в Лас-Вегас на медовый месяц, с нами еще Бренда и Ник, которые собираются пожениться! Они в двенадцатом ряду, поприветствуем их!
– Bay! Ого-го! Поздравляем! – понеслось со всех сторон.
– Подождите-подождите! – оглядываясь, воскликнул наш сосед, сидевший впереди. – Вы, случайно, не Бренда и Ник с радио?
– Верно, это мы и есть. – Ник засмеялся. – Как видите, я все-таки уломал ее.
– И слава Богу. Сегодня на фестивале мне сразу стало понятно, что она скажет «да».
Ник окинул меня теплым взглядом.
– Разве кто-нибудь мог устоять перед таким предложением? – хмыкнул он.
– Послушай, Джулия, – сосед спереди тут же заулыбался, – это же Ник и Бренда с радио!
Почти сразу же пассажиры самолета стали по очереди подходить к нам, пожимать руки и желать счастья. Потом Ник наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– Я люблю тебя, Бренда.
– Ты любишь сексуальную Бренду, верно? – шепнула я.
Поцеловав меня в щеку, Ник промурлыкал что-то вроде «угу», но тут же поправился:
– Я люблю всяких Бренд. Сексуальную Бренду, сладенькую Бренду, смешную Бренду, забавную Бренду.
– Их ведь очень много, да?
– Ну конечно, очень-очень много.
Ник улыбнутся мне своей теплой многообещающей улыбкой, и я сразу вспомнила о том, что полет длится целых пятьдесят минут. Выходит, ждать придется еще целую вечность, а мне так хотелось поскорее оказаться с Ником где-нибудь поближе к кровати!
Вдруг по моему телу пробежали мурашки.
– Скажи, а почему ты передумал?
– Из-за песни. – Ник засмеялся. – Я вернулся в свой большой пустой дом, а мелодия «Бич-Бойз» так и продолжала звучать во мне. И тут меня как будто что-то ударило прямо по голове, и я понял, что не хочу быть без тебя. Больше я никогда не дам тебе сбежать от меня, даже и не надейся. И мы всегда будем вместе, всегда, понимаешь?
Я снова обняла Ника и решила, что тоже никогда не отпущу его от себя.
– Я люблю тебя, Ник.
– Я люблю тебя, Бренда. – Ник поцеловал меня, а потом прошептал мне на ухо: – Потому что ты именно та Бренда, которую я хочу.