Эшли Дженнифер. О красивом белье и не только

   Вытерев зеркало, я закрыла дверь ванной и, раздевшись, стала разглядывать себя в зеркало, стоя на коврике.
   Кожа у меня всегда была такой белой, будто кровь по моим сосудам вовсе не циркулировала. У рыжих белая кожа не редкость, а о загаре вообще можно забыть: чтобы не обгорать, мне всегда приходится на пляже прятаться под зонтиком и даже летом носить одежду с длинным рукавом. На фоне моей кожи соски казались коричневато-розовыми, а глаза на бледном лице выглядели огромными и темными, расширившиеся зрачки почти поглотили окружавший их голубой ободок.
   И что, интересно, Ник нашел во мне?
   Вот я хорошо знала, что мне в нем нравится. Широкие плечи, голубые глаза, губы, которые так и хотелось поцеловать. Целовался он великолепно, просто фантастически.
   И еще – все-таки что заставило Ника рассказать всему Сан-Диего о нашем свидании? Жажда дешевой популярности? Вряд ли, это как-то не вязалось с тем впечатлением, которое он произвел на меня.
   Как он поведет себя, если я все-таки позвоню ему? Или, может, лучше обратиться к нему в прямом эфире?
   Я уже слышала, как мой голос звучит по радио: «Эй, Ник, ты и правда хочешь поваляться со мной в постели?» Могу представить реакцию Тони Била, когда он услышит это. Что, если его хватит апоплексический удар?
   Но может быть, Ник выключит микрофон и поговорит со мной без свидетелей?
   Что он за человек? Просит позвонить девушку ему на радио, а сам порвал мой стодолларовый лифчик…
   Вздохнув, я снова окинула себя взглядом. Интересно, почему мужчин так привлекает женская грудь?
   Я включила душ, и меня обволокло приятное тепло. В то же мгновение я почувствовала, как сильно устала.
   Я уже успела вылить на голову шампунь и пенистая струйка затекла мне в глаз, когда кто-то постучал в дверь.
   – Что нужно?
   Дверь распахнулась.
   – Твой телефон без конца звонит, – сообщил Дэвид и протянул мне мобильник.
   Великолепно.
   – И кто же это?
   – Мама.
   Я стояла не шевелясь, Дэвид ждал, а телефон продолжал надрываться.
   – Может, ты ответишь? – с надеждой спросила я.
   – Нет уж, лучше ты.
   – Тогда никто.
   – Как скажешь. – Дэвид положил телефон на полку, и он наконец умолк.
   Когда Дэвид вышел из ванной и с грохотом захлопнул за собой дверь, потревоженное облако пара колыхнулось и снова замерло, а я стала споласкивать волосы. Телефон недовольно хрюкнул – мать прислала голосовое сообщение.
   Дверь снова распахнулась.
   – Бренда, – донесся до меня ленивый голос Клариссы, – можно мне сегодня надеть твои туфли?
   Кларисса носила обувь на два размера меньше, чем я, и тем не менее регулярно просила у меня что-нибудь «на прокат». Обычно это случалось после того, как Кларисса натирала себе ноги какими-нибудь модельными туфлями на каблуке.
   – Можно, – ответила я.
   Голова Клариссы все еще маячила в дверном проеме.
   – Я сегодня хочу вывести на прогулку твоего брата. Не возражаешь?
   Хочет взять мои туфли, хочет увести с собой моего брата. Слава Богу, что хоть деньги у нее есть.
   – Куда вы собираетесь? – Я постаралась придать голосу приятную мягкость, чтобы не походить на ревнивую старшую сестру.
   – На вечеринку к одному моему приятелю. Некоторое время было слышно, как стучит вода по дну ванны.
   – Хорошо, – наконец сказала я. – Идите, развлекайтесь.
   Но Кларисса все равно не уходила.
   – Я слышала тебя сегодня по радио.
   Это замечание польстило мне: прежде Кларисса никогда не проявляла интереса к моей работе.
   – И?..
   – Ник – тот самый парень, с которым ты ходила на свидание в субботу?
   – Да.
   – Слушай, ты непременно должна позвонить ему. Кажется, он классный…
   Я ничего не ответила.
   – У тебя на телефоне сообщение. – Кларисса, вздохнула и наконец захлопнула дверь, отчего в ванную комнату ворвался поток холодного воздуха.
   Я еще долго стояла под струями воды. Мне трудно было поверить в то, что я действительно сделала это – вышла в эфир и совершенно свободно, даже немного нахально, разговаривала со всеми этими людьми. При этом я даже не упала в обморок, а в итоге Тони Бил выделил для меня лучшее утреннее время. Что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанское…
   Когда я вышла из ванной, мои руки уже не дрожали, но выпить мне по-прежнему хотелось.
   Я включила телефон, чтобы прослушать голосовое сообщение от матери, и стала сушить волосы.
   – Бренда, это я, – послышался знакомый голос. – Я собираюсь пройтись по магазинам в субботу. Хочешь присоединиться?
   После смерти отца мы с матерью раз в месяц в одну из суббот обязательно выходили в город за покупками, гуляли в парке, делали маникюр, пили чай в кафе…
   – Позвони мне, Бренда, – услышала я. – Нам нужно поговорить.
   Нетрудно догадаться, о чем она хочет поговорить со мной. Я нажала на кнопку и стерла запись.
   В этот день мать предприняла еще две попытки дозвониться до меня, но я не ответила ни на один из ее звонков. Дэвид и Кларисса отправились на вечеринку, мне на следующее утро предстояло встать в четыре часа, поэтому я легла и попыталась уснуть.
   Но не тут-то было – у меня снова зазвонил мобильник, однако номер не определился. Кто бы это мог быть?
   Мое сердце застучало быстрее.
   – Да?
   – Бренда, это Джерри. Нам нужно поговорить.
   – Нам не о чем говорить. – Я отключила телефон и положила его в верхний ящик тумбочки.
   Разумеется, моя мать взрослый человек и вольна вести себя так, как ей вздумается. Она может спать с тем, с кем ей хочется, и я не имею права вмешиваться. Но как забыть того голого парня в красных плавках в обтяжку и мать, которая появилась у него за спиной, так и не успев стереть с лица похотливую улыбку. Моя мать спала с парнем, который был моложе ее на двадцать лет, а ведь я, помнится, сама подумывала о том, чтобы лечь с ним в постель.
   Чего они от меня ждали? Что я скажу: «Вот это класс! Давайте вперед!»?
   Может быть, когда-нибудь я так и скажу, но только не сейчас.
   На следующее утро я появилась в студии за три минуты до выхода в эфир.
   Тони Бил метался по комнате, словно раненый медведь, и, когда я открыла дверь, он бросил на меня страдальческий взгляд:
   – Черт побери, Бренда, где ты бродишь!
   Тони был тщательно выбрит, выглядел свежим, бодрым, и меня вдруг затошнило. Я так и не смогла уснуть этой ночью, и у меня было такое чувство, будто меня переехал грузовик.
   Бросив сумку на стол, я села в рабочее кресло, поправила микрофон и потерла глаза, пытаясь сбросить с себя остатки бессонной ночи.
   – Как дела у Тима?
   – У кого? Ах, Тим… У него все в порядке. – Тони даже не удосужился поинтересоваться, как сейчас чувствую себя я. При этом Тони всегда считал себя замечательным, заботливым и внимательным человеком.
   А Тим… Бедняга Тим. Путь к успеху ему перекрыли акула и любительница нижнего белья.
   Я включила Кей-би-зед, и как раз в эту минуту Ник вышел в эфир.
   – Доброе утро, Сан-Диего, – сказал он.
   Когда я услышала его голос, у меня в груди сразу потеплело. Я прильнула к колонке и прошептала: «Доброе утро» Ник». Мир вокруг меня перестал существовать.
   – Бренда так и не позвонила мне вчера, – сообщил он слушателям. – Может, она сделает это сегодня?
   На нашем радио закончился блок коммерческих реклам. Настала моя очередь.
   – Привет, Сан-Диего, – зазвенел мой голос. Напрягшись, я извлекла из своих недр смелую, бойкую женщину, которая носила стодолларовый лифчик, высокие каблуки и которая ничего не боялась. – Это Бренда Скотт, я вышла в эфир вместо Тима Тернера. Тим вчера неудачно пошутил с большой белой акулой. Вы слышали, что сказал Ник с Кей-би-зед? Он все еще разыскивает Бренду.
   Ник включил хит Билла Уитерса «Будь со мной». Да уж, наверное, ничего древнее у него просто не нашлось. Я сравняла счет, выбрав «Сестры делают это для себя».
   Не успела песня закончиться, как Тони набросился на меня:
   – Что это ты задумала? День воспоминаний? Хиты восьмидесятых?
   – Я сама разберусь с этим, Тони. – У меня не было настроения объяснять что-либо, тем более после бессонной ночи. Выходя сегодня рано утром из дома, я столкнулась в дверях с Клариссой и Дэвидом: они всю ночь разговаривали, по крайней мере так сказал Дэвид.
   Ник снова возник в эфире:
   – Похоже, Бренда тоже не спит по утрам. Почему ты не звонишь мне, Бренда? Позвони мне, и мы поболтаем о старых временах.
   Старые времена? Что он имеет в виду? Наше новогоднее приключение или нелепое свидание в каюте?
   На Ника тут же обрушился шквал звонков. Некоторые слушатели подбадривали, видимо, считая все это очень романтичным, другие находили поведение Ника непристойным, называли его назойливым и говорили, что такие вещи вообще не стоит обсуждать на публике.
   Я со своей стороны тоже не была уверена в том, что веду Себя правильно, но мне ничего другого не оставалось Игру нужно довести до конца: сочтут ли слушатели наши выпады друг против друга тонко рассчитанным коммерческим ходом или примут это за экспромт, нам придется доиграть этот спектакль.
   Женщины продолжали атаковать Ника.
   – Зачем она тебе? – заунывно бормотала одна из поклонниц.
   – Бренда классная, – стоял на своем Ник. – У нее рыжие волосы и большие голубые глаза. Она красивая.
   – Она не стоит тебя, вот и все! – разочарованно буркнула девушка и повесила трубку.
   Мужчины тоже звонили ему.
   – Эй, слушай, если Бренда не хочет звонить тебе, может быть, она позвонит мне?
   Мечтать не вредно, подумала я.
   – Почему же Ник не звонит Бренде? – спросила я свою аудиторию. – Разве не мужчина должен первым позвонить женщине в такой ситуации?
   Включив Джерри Холлиуэл, я вернула музыкальное русло нашей радиостанции в последнее десятилетие, но Тони по-прежнему выглядел мрачным.
   – Хип-хоп, Бренда. От нас ждут именно хип-хопа и рэпа, вот так.
   – Разве кому-то не понравилось то, что ставлю я? – Я показала на монитор компьютера, пестревший номерами телефонов, принадлежавшими тем, кто жаждал поговорить о Нике и Бренде.
   – Да, но…
   – Сколько вчера у тебя было заказов на рекламу, Тони? – поинтересовалась я.
   Глаза Тони мгновенно сделались мечтательными, их будто заволокло легкой пеленой.
   – Много, – уклончиво ответил он.
   – Вот и заткнись…
   Тони с откровенным восхищением посмотрел на меня и ухмыльнулся. Теперь это снова был крутой диджей семидесятых, которому не раз случалось вести беседы с Элис Купер и Стивом Тайлером.
   – Я люблю тебя, детка. – Он снова ухмыльнулся.
   – Иди позвони Тиму, – скомандовала я. – Это ведь ты послал его к акулам.
   Глаза Тони все еще пристально смотрели на меня сквозь поволоку мечтательности.
   – Хорошо-хорошо, как скажешь.
   Я начала отвечать на телефонные звонки и даже время от времени получала непристойные предложения. Зато я дала людям возможность посмеяться над Ником, а заодно и над собой.
   Тони стоял за моей спиной и потирал руки; он выглядел так, будто только что насладился удачным половым актом и теперь собирался выкурить сигарету.
   Ник не умолкал ни на секунду:
   – Эй, Бренда, ты меня слышишь? А это для тебя. Спасибо за субботнюю ночь. – Ник включил «Покачиваясь в лодке», еще один хит семидесятых.
   Я уже перешла на современную музыку, а Ник что-то застрял. Представляю, что выделывает за спиной Ника руководитель его радиостанции. Они, вероятно, скачут вверх и вниз, требуя, чтобы Ник немедленно включил альтернативный рок.
   Телефонные звонки затопили его и мою станции. Весь последний час я только и занималась тем, что дразнила Ника и отпускала шпильки в его адрес, а он откровенно хохотал. Его поклонники требовали, чтобы я немедленно ему позвонила, мои поклонники веселились и советовали Нику развлечься самостоятельно, без помощи замечательной девушки Бренды. Чтобы сделать Тони совершенно счастливым, я вставила в наш с Ником диалог все коммерческие рекламы, место для которых было продано вчера.
   Снова зазвенел телефон, и Марти, выглядевший как вымытый лимон по причине того, что все утро без передышки ему приходилось снимать трубки и нажимать кнопки, переключил звонок на меня.
   – Снова тебя, Брен.
   – Это Бренда, – звонко проговорила новая Бренда. – Говорите.
   – Привет, Бренда. Это твоя мама.
   Внезапно в студии воцарилась гробовая тишина. Все вдруг замерло, лишь Марти глупо ухмылялся за стеклянной перегородкой.
   Глаза Тони превратились в два блюдца, на его щеках проступил ярко-красный румянец.
   – Отключись, Бренда.
   Но мне не слишком хотелось это делать. Мать и раньше звонила на станцию, когда я была в эфире, ее обычно не отключали, потому что нам не часто звонили, а каждый звонок оживляет радиопередачу и вносит в нее свежую струю.
   – Привет, мама… – пробормотала я. – А ты как думаешь, должна я позвонить Нику?
   – Надо сказать, я старомодна в этом отношении, – заявила моя славная Сара. – Мне кажется, все-таки мальчики должны звонить девочкам.
   Старомодна? Она сказала, что она старомодна?
   – Собственно, я звоню, чтобы узнать, пойдешь ли ты со мной в субботу за покупками.
   Я невидящими глазами смотрела в стену, обшитую звукопоглощающими панелями. От пестрящих на них крошечных елочек у меня начала кружиться голова.
   – Так мы идем за покупками? – снова защебетала мать. Ответить можно было только «да». Моя мамочка все это ловко придумала.
   – Да, разумеется, мы классно проведем время вместе.
   – Зайди за мной в два: ты еще должна успеть рассказать мне все о Нике.
   Я чуть не застонала. До этого мгновения я очень надеялась, что публика все-таки воспримет эту перепалку с Ником как шутку, как коммерческий ход, а вовсе не как выяснение отношений двух незадачливых любовников.
   – Хорошо, мама, увидимся.
   – Не опаздывай.
   Мать повесила трубку, и Марти отключил линию.
   – Зачем ты нас соединил? – крикнула я Марти.
   Он посмотрел на меня такими глазами, будто я была сумасшедшей.
   – А как еще я должен был поступить с твоей мамой? К тому же она мне нравится…
   Мне оставалось только сдаться. Мамочка всегда знала, как объегорить меня. Как-никак двадцатилетний опыт.

Глава 6
БРЕНДА НАЗНАЧАЕТ СВИДАНИЕ

   Утром в пятницу терпение Тони Била подошло к концу.
   – Бренда, думаю, тебе пора позвонить этому парню с Кей-би-зед.
   Я удивленно подняла на него глаза, сняла наушники и окинула Тони сердитым взглядом.
   Вот уже целую неделю мы с Ником по утрам выходили в эфир дразнили друг друга, включали музыку всех времен и народов, отвечали на бесконечные телефонные звонки, и Тони Бил получил в эти дни невероятное количество заказов на рекламу. Раньше о таком он и мечтать не смел, зато теперь Тони приходил в студию каждое утро подтянутый, веселый, со светящимися глазами.
   А меня по ночам мучила бессонница, я почти перестала спать. Я все время думала о Нике, о матери, о телефонных звонках и о Тони, который хотел получать все больше и больше заказов на рекламу, больше звонков и слушателей. Забравшись в постель, я часами рассматривала потолок, а потом, когда мной наконец овладевала усталость и я начинала проваливаться в сон, домой возвращались Дэвид и Кларисса.
   Я не вникала в то, что происходило между ними. Кларисса водила Дэвида с собой по ресторанам, барам, вечеринкам и за все платила сама.
   Официально Дэвид пока не был разведен. Бракоразводный процесс еще даже не приблизился к завершающей стадии. Я знала от своих знакомых, что подобные вещи могли затянуться на год или даже на больший срок в зависимости от обстоятельств. Похоже, жена Дэвида приготовилась к долгой и жестокой схватке; если бы ей стало известно, что у Дэвида появилась подруга, то она постаралась бы сделать жизнь своего бывшего мужа невыносимой.
   Почему-то я думаю, Дэвид и Кларисса не занимались сексом: возвратившись после своих блужданий, они усаживались в гостиной и разговаривали, разговаривали, разговаривали.
   По крайней мере я всегда слышала голос Дэвида – это он разговаривал. Иногда он вскакивал с места и шагал по комнате. В основном Дэвид говорил о своей бывшей жене и о том, чем он занимался в Чикаго, или пускался в пространные воспоминания о своей прежней жизни здесь, в Сан-Диего, о своих друзьях, о том, что он любил делать в юности, а я натягивала подушку на голову и пыталась уснуть.
   Время от времени я задавала себе простой вопрос: по какой причине Кларисса слушает его? Однажды я вышла на кухню попить воды и увидела, что она, сидя на диванчике в своих синих джинсах, не отрываясь смотрит на Дэвида, ни в ее позе, ни в выражении лица, ни в глазах не ощущалось усталости и скуки. Кажется, ей действительно нравилось слушать моего брата.
   Итак, теперь я смотрела на Тони сонными глазами и пыталась понять, чего он от меня хочет.
   – О чем ты говоришь? Это же отличный ход!
   – Да, но они начинают уставать. – Тони протянул мне утренний выпуск газеты «Сан-Диего кроникл». В колонке, посвященной местным новостям, разместили наши с Ником фотографии – я в наушниках и Ник с многозначительной улыбкой на лице, которая должна наводить на мысль, будто ему известен один прелюбопытный секрет.
   Я аккуратно вырезала из газеты фотографию Ника; он выглядел на ней просто великолепно, впрочем, как и всегда. Светлые волосы, белозубая улыбка, белая, сияющая футболка. Я унесла фотографию домой и положила в верхний ящик тумбочки – чтобы иметь возможность извлечь ее в любой момент и любоваться столько, сколько мне заблагорассудится.
   Статья о нас с Ником называлась «"Да" или «нет»? Ди-джеи Сан-Диего флиртуют в утреннем эфире» и была чрезвычайно глупой, полной скабрезных намеков и плоских шуточек. Впрочем, чего еще можно ожидать от прессы, тем более что автор статьи был известен тем, что частенько набрасывался с критикой на местные радиостанции, телевидение и знаменитостей.
   Тони бурно дышал мне в шею, пока читал статью, и наконец, оторвавшись от газеты, буркнул:
   – Позвони Нику. Пусть это продолжается. Мы назначим ему встречу, а Тим возьмет у вас интервью. Сделаем прямой репортаж с места событий: «Свидание Ника и Бренды состоялось». Как тебе это?
   – Тони! О чем ты говоришь?!
   – Звони этому парню, вот о чем! У нас за эту неделю появилось столько спонсоров, сколько мы не могли найти за целый год. И я хочу, чтобы они все были довольны. Я не могу потерять их из-за твоих капризов, неужели не понятно!
   Я молчала.
   – Ты хочешь работать на радиостанции, Бренда? – Тони улыбнулся, и это сразу сделало его похожим на акулу, покусавшую Тима.
   Мне вдруг показалось, что прыгнуть с моста Коронадо не так уж и сложно.
   Десять минут спустя я судорожно сжимала телефонную трубку, а Тони набирал номер Кей-би-зед.
   У меня вдруг пересохло во рту, и еще мне страшно захотелось в туалет. Я быстро сделала глоток из стоявшей на столе пластиковой бутылки, и мне показалось, что у нее был привкус затхлости.
   Я едва не подавилась этим глотком, потому что неожиданно услышала голос Ника:
   – Кей-би-зед, это Ник. Вы в эфире. Я вас внимательно слушаю.
   Неожиданно меня начал душить приступ кашля. С трудом справившись с этой напастью, я заговорила тихим, слабым и каким-то скрипучим голосом:
   – Привет, Ник, это Бренда.
   Наступившая вслед за моими словами пауза явно затянулась.
   Почему-то Ник сразу понял, что это именно я, а не истеричная, экзальтированная дамочка звонит ему из машины и заверяет его, что она – Бренда.
   Я молчала и слушала его дыхание. Думаю, весь Сан-Диего замер в ожидании его ответа.
   – Привет, Бренда. – Я почувствовала, что Ник улыбается. – Почему ты так долго раздумывала?
   – Ну… – неопределенно промычала я.
   Тони Бил наклонился совсем близко к трубке, его подбородок находился в паре дюймов от моей щеки.
   – Скажи ему, что мечтаешь с ним о свидании.
   Я сердито отпихнула Тони.
   – Было много дел, – сказала я в трубку.
   – Понятно.
   – Как поживаешь?
   Тони закатил глаза. Я так сильно дрожала, что едва не выронила трубку, на лбу у меня выступили капельки пота.
   – Отлично, – отозвался Ник. – Я думал о тебе.
   – Да…
   – А как дела у твоего брата?
   Я не сомневалась, что команда Ника принялась дружно хихикать. Они просто давились смехом. Интересно, что именно им рассказал Ник?
   – Думаю, все в порядке.
   – Я рад, Бренда. Знаешь, мне бы хотелось снова с тобой встретиться. Как насчет субботы? Ресторан «У Тонио» готов стать спонсором нашего второго свидания.
   «У Тонио»? Мой голос внезапно задрожал.
   – Хорошо, суббота подойдет.
   – Так я заказываю столик? – Он засмеялся. – Ты точно придешь?
   – Точно, не сомневайся.
   – Тогда до встречи.
   В трубке уже давно раздавались короткие гудки, а я все сидела неподвижно, не в силах пошевелиться.
   Тони забрал у меня трубку и нажал кнопку «откл.», на его лице сияла счастливая улыбка.
   – Потрясающе. Мы возьмем с собой Марти и сделаем прямой репортаж. Не бойся, от тебя ничего не потребуется, ты должна только есть спагетти и улыбаться этому Нику.
   Неожиданно меня снова стало тошнить.
   – Ты не посмеешь делать из моего свидания шоу!
   – Очень даже посмею. Мы пригласим зрителей прямо в ресторан, мы будем раздавать призы, билеты, все такое…
   – О Господи!
   Мне нужно было немедленно выйти из комнаты: здесь было слишком жарко, к тому же в воздухе витал приторный, Удушливый запах одеколона Тони.
   Я резко повернулась, сделала шаг и едва не столкнулась с мистером Совершенство.
   Костюм Ларри от Армани был, как всегда, безупречен, туфли начищены до блеска, в руках он держал газету, а на его лице застыло какое-то странное выражение.
   О Боже, только его мне здесь и не хватало!
   – Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – рявкнула я. Глаза Тони расширились.
   – Не смей так разговаривать с нашими спонсорами! Ларри все это время продолжал смотреть на меня так, будто я была представителем какого-то редкого вида тараканов.
   – Так вот, значит, как? Бренда, которую разыскивает Ник Джордан, это ты?
   – Да, я. – В моем голосе прозвучал вызов. – А ты немного опоздал.
   Я попыталась протиснуться мимо Ларри, но мистер Совершенство схватил меня за руку, и его длинные пальцы с ухоженными ногтями крепко впились в мое запястье.
   – Послушай, Бренда…
   – Что?
   – Ты собираешься на свидание с Ником Джорданом с Кей-би-зед?
   – Да, ты разве не слышал?
   Голубые глаза Ларри вспыхнули, как две неоновые лампы.
   – Ты договорилась с ним на субботу, но как раз в субботу мы собирались поехать в Дейна-Пойнт к моим родителям. Ты разве забыла?
   Я выхватила руку из его цепких пальцев.
   – В субботу я не еду с тобой, а встречаюсь с Ником в «У Тонио». Ты тоже можешь прийти туда и поучаствовать в шоу, думаю, там будет весело.
   Лицо Ларри покраснело, губы побелели и плотно сжались, глаза сузились.
   – Запомни, Бренда, если ты пойдешь к нему, я больше не стану размещать рекламу на вашем радио.
   За моей спиной тихо и печально пискнул Тони.
   Я резко выпрямила спину, чуть приподняла подбородок и на короткий миг стала одного роста с мистером Совершенство. Глядя ему в глаза, я твердо произнесла:
   – Неделю назад нас это очень испугало бы, но теперь все изменилось. В последние дни мы получили столько заказов, что отсутствие твоей рекламы будет просто незаметно.
   Ларри взвизгнул, брызнув слюной на свой идеально выбритый подбородок:
   – Вы не можете так со мной поступить, и вам это отлично известно.
   Тони снова издал какой-то странный звук – вероятно, так вскрикивает человек, которого только что укусила акула.
   – Ах да, ты ведь уже заплатил нам, но мы можем вернуть тебе деньги. К тому же другие рекламодатели платят нам гораздо больше за то же самое время. Нам просто невыгодно иметь с тобой дело. – Я небрежно пожала плечами, – Так что можешь обращаться на другую радиостанцию, нам все равно.
   Я знала, что Ларри всегда овладевала черная меланхолия, когда он терял хотя бы один доллар, и теперь, очевидно, ему хотелось немедленно выпить чего-нибудь покрепче и принять горизонтальное положение.
   Лицо Ларри приобрело какой-то подозрительный зеленоватый оттенок.
   – Я заключил контракт. – Ларри метнул зловещий взгляд в сторону Тони, который, казалось, прирос к полу студии.
   – Впрочем, – сказала я, сладко улыбнувшись, – у тебя есть время еще немного подумать. Мы ничего не имеем против твоих роликов. Если хочешь, можешь все оставить так, как есть. А теперь позволь пройти, мне нужно в дамскую комнату.
   Мистер Совершенство стоял не шелохнувшись, он все еще не знал, что ответить.
   – Когда, интересно, ты познакомилась с этим Ником Джорданом? – Ларри наконец обрел дар речи.
   – На новогодней вечеринке, может помнишь? – Я улыбнулась.
   И тут в глазах Ларри мелькнула страшная догадка. Он понял, что я имела в виду.
   Перед его глазами, по всей видимости, как живая всплыла давняя картинка: я в полураздетом виде выхожу из комнаты, из которой минуту назад выскочил молодой человек в помятой одежде и с всклокоченными волосами. Тут любой бы понял, чем именно я с этим молодым человеком занималась в своей постели, – любой, кроме меня, так как я ничего не помнила.
   Лицо Ларри стало красным, как свекла, на его совершенном лбу вздулась и начала пульсировать голубоватая вена. С его губ уже было готово сорваться ругательство, и тут я оттолкнула его и вышла из студии.