Страница:
- Ну, у вас и шуточки! - выражает общее настроение некто в штатском. -
Может, его прямо сразу министром внутренних дел назначить?
- Министром внутренних дел его назначать не стоит, - спокойно отвечает
пыльнолицый. - То кресло кого хочешь перемелет - через пару лет ваш
романтический атаман отрастит неподъемную задницу и начнет исправно брать
взятки. А вот должность командующего "Белой руки" - это как раз для него.
- Но он же бандит!
- Конечно. Раз бандит - значит смел, инициативен, незашорен... впрочем,
в его спецназовском досье все так и записано. И, между прочим, своей
мафиозной деятельностью на оружейном рынке он принес стране больше реальной
пользы, чем все "Росвооружение"... А вообще насчет назначения бандитов на
государственные посты есть вполне положительный зарубежный опыт: берешь, к
примеру, пирата Генри Моргана, учиняешь ему крутой апгрейд до сэра и
губернатора - и отлично пашет! Я уж не говорю про мэтра Видока...
- Насчет сэра Генри Моргана и сэра Фрэнсиса Дрейка - это вы хорошо
ввернули, к месту, - согласно кивает гарвардский. - Если у британцев вышло,
отчего бы и нам не попробовать? Меня другое волнует: а что, если этот самый
Робингуд просто откажется? Сочтет, что благородному разбойнику идти в
стражники - западло?
- Тогда мы просто назначим Робингудом кого-нибудь другого, - пожимает
плечами пыльнолицый, - а этого сотрем: "Нэзаменымых у нас нэт!" Еще
вопросы?... нет? Тогда начинаем работать.
Первое. Самолет из Тюркбашиабада уже на подлете - кому-то надо двигать
в аэропорт, организовать там встречу освобожденных: телевидение,
представители ФСБ и администрации Президента, многозначительно уклоняющиеся
от комментариев, военный оркестр, исполняющий что-нибудь патриотическое,
вроде "С чиво-о-о начинается Родина..." В общем, это должна быть такая
сводящая скулы безвкусица, чтоб всякому было ясно: это - государственное
предприятие.
Второе. Племянничку-послу - по заднице мешалкой. Официально объявить
его персоной нон-грата нельзя ни в коем случае, но все это должно идти под
крайне прозрачный аккомпанемент антигероиновых репортажей. Это - МИДу.
Третье. В СМИ должна начаться компания популяризации "Белой руки" -
этим займусь я сам; долгосрочный пиар поручить Глебу Петровскому.
Параллельно одному из этих трех ваших спецподразделений, товарищ
генерал-полковник, придется стать на время "Белой рукой"; детали мы с вами
оговорим в рабочем порядке.
Четвертое, и самое главное. Всех, кто имел хоть какое-то отношение к
этой истории, следует... - тут пыльнолиций на секунду запинается, ибо на
экране его ноутбука загорается срочное сообщение, и многозвездный генерал
сходу бУхает:
- Ликвидировать? Ну, это само-собой!
- Никак нет, генерал, - чуть заметно вздыхает пыльнолицый (вот уж
воистину - тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб...). - Не только
не ликвидировать, но, напротив того, наградить орденами. Повторяю - ВСЕХ.
- Но зачем?.. - чувствуется, от мыслительных кульбитов "эксперта по
кризисным ситуациям" головы у всех прочих членов Синклита положительно пошли
крУгом.
- Исключительно затем, чтобы одним из этих награжденных - на глазах у
всей страны, в прямой телетрансляции - стал Робингуд. Если он примет орден
из наших рук - он НАШ, со всеми потрохами: это - как расписка кровью. Если
откажется... Но он не откажется: я сделаю ему "предложение от которого
нельзя отказаться"...
Майор Лемберт в компании Сергуни и Олежека мрачно гуляет в средней руки
кабаке. Рядом оттягивается компания конкретных пацанов - человек пять или
шесть. Слово за слово, хреном по столу - возникает драка. Майор, работая в
стиле скорее Стивена Сигала, нежели Чака Норриса, укладывает братву в
штабель. Подошли молодые аристократы и учтиво поздравили с победой:
- В вас чувствуется школа, настоящая школа, благородный дон! Кстати, в
нашем банке не далее как вчера открылась вакансия в службе безопасности. Не
хотели бы вы подумать?..
Майор отрицательно качает головой:
- Самураю торговать западло... Я не хотел обидеть вас, ребята. Выпьете?
- Почтем за честь, благородный дон!
В Шервуде Робингуд с Подполковником просматривают нечто вроде дайджеста
телепрограмм.
...Новости РТР. В Аэропорту - помпезная и бестолковая встреча
освобожденных: телевидение, представители ФСБ и администрации Президента,
многозначительно уклоняющиеся от комментариев, военный оркестр, исполняющий
"С чиво-о-о начинается Родина..." Вокруг - два кольца охраны ("Наркомафия не
дремлет!"); приблизиться к прибывшим не дают никому - в толпе мелькает
Ванюша, пытающийся подать какой-то знак брату, но тщетно: тот не видит.
Затем освобожденных рысью гонят к автобусу, оцепленному автоматчиками в
камуфляже - "...Встреча была продолжена в здании правительства".
..."Криминальная хроника". Изрешеченный пулями вольво: "Два часа назад
в районе Садовнической набережной неизвестные расстреляли из автоматов
иномарку, за рулем которой находился полковник Службы внешней разведки
Парин; водитель скончался на месте. В городе был введен план "Перехват", но
результатов он пока не дал. Полковник Парин был недавно задержан по
подозрению в причастности к транспортировке наркотиков через посольство
республики Тюркестан, однако он был почти сразу освобожден. Ответственность
за этот теракт взяла на себя организация "Белая рука"; в редакции ведущих
СМИ присланы от ее имени пакеты документов, неопровержимо - по мнению
террористов - доказывающих причастность полковника СВР к наркобизнесу и к
организации убийства троих сотрудников милиции." На экране - протокольная
рожа, похожая на генпрокурора: "Я категорически опровергаю причастность
государственных силовых структур к деятельности пресловутой "Белой руки"!
Суд Линча - это не наш метод..."
...Аналитическая программа "Секретные миссии". Кадры кинохроники -
Алжирская война: французские парашютисты, проводящие "зачистку" арабского
поселка, французский детский садик в сеттельменте, взорванный
исламистом-камикадзе; де Голля, пожимающего руку Ахмеда Бен Беллы, сменяют
искусственно состаренные под "пленочную" хронику Хасавюртские телекадры -
Лебедь с Масхадовым. "...В ноябре 1958 года на шоссе близ Бонна была
расстреляна машина "посла" алжирского Фронта национального освобождения в
Западной Германии Аита Ахсене - исполнявшего в Европе те же примерно
функции, что нынешние эмиссары Мовлади Удугова. Ахсене стал лишь одной из
множества жертв той тайной войны, которую развернули против сепаратистов
французские спецслужбы - внешняя разведка SDECE и территориальная
контрразведка DST. Чтобы скрыть роль французского правительства в этой
операции, была создана "организация-маска" под несколько опереточным
названием "Красная рука" (обратите внимание на созвучия!), которая и брала
на себя ответственность за покушения. На самом деле "Красной рукой"
руководил штаб, сформированный из представителей DST и трех отделов SDECE -
аналитического, "службы 7" и оперативной службы (та самая "Аксьон Сервис",
что известна отечественному читателю по знаменитому детективу Форсайта "День
Шакала"). ...Особое внимание "Красная рука" оказывала "коллаборационистам" -
французам, оказывавшим прямую или косвенную помощь арабским сеператистам. В
1959 году был взорван в своей машине Жорж Пушер - крупный торговец оружием,
ведший дела с Фронтом национального освобождения. В том же году погиб от
взрыва бомбы-бандероли Жорж Лаперш - интеллектуал левого толка, успешно
лоббировавший интересы Фронта во французских СМИ. Последняя история прямо
заставляет вспомнить так возмутившие всю российскую "прогрессивную
общественность" чеченские злоключения корреспондента Мамицкого: прямо скажем
- ПОКА авторитарное российское руководство обходится со здешними
"коллаборационистами" куда мягче, нежели в свое время правительство гуманной
и цивилизованной Франции..."
..."Джентльмен-шоу"; толстомордый ведущий, который за джентльмена сошел
бы разве только в привокзальном сортире какой-нибудь африканской страны
Британского содружества, где по унаследованной от колонизаторов традиции
пишут не "М", а "For Gentlemen": "А вот анекдот номер семь нашей десятки:
остался олигарх один дома, а радио и передает: "Олигарх, олигарх - Белая
рука поднимается по лестнице"... Га-га-га!"...
Подполковник выключает телевизор.
- Ну вот, Боря: дракон вылупился. Британец попал в яблочко: они ведь
умные - старая и усталая колониальная держава...
- Кретины, - убито откликается Робингуд. - Сколько ж можно, в одни и те
же наперстки и на одни и те же грабли... Но сами-то они на что надеются? На
"подарок Полифема" - что их самих этот дракон сожрет последними?.. Так ведь
хрена!
Тут звучит вызов спутникового телефона, и начштаба, бросив на атамана
удивленный взгляд, поднимает трубку:
- Слушаю. А, Борис Моисеевич... Так... Так... Сейчас даю его самогО...
- с этими словами он протягивает трубку Робингуду, прикрывая ладонью
микрофон: - Похоже, Боря, нам делают "предложение, от которого нельзя
отказаться"...
По охраняемой автостоянке близ Петровки-38 ("Внимание! Только для
автомашин сотрудников Управления") степенно вышагивает - пузо вперед -
вислощекий милицейский генерал. Достигнув своего вишневого мерседеса, он
протягивает было руку к дверной ручке - но тут же отпрыгивает назад как
ошпаренный, с удивительным для такой туши проворством: на боковом стекле
налеплен черный круг с белой пятерней (рисунок, правда, несколько отличен от
робингудового: пальцы пятерни не растопырены, а тесно сжаты), а на сидении
водителя лежит коробка из-под конфет, соединенная с запорами дверцы
несколькими разноцветными проводками.
...Машины со стоянки отогнаны, у вишневого генеральского мерса работают
минеры; из должного отдаления все происходящее снимают ушлые телевизионщики.
Старший команды минеров, безуспешно провозившихся минут десять с запорами
дверцы, красноречиво разводит руками, обратясь столпившемуся поодаль
милицейскому начальству - "Не выходит каменный цветок!" Вислощекий хозяин
машины раздраженно машет рукой в том смысле, что - "Феликс Эдмундович,
ломайте!"
На сцене появляется новое действующее лицо - последний оргазменный крик
японской техники, робот-минер, чем-то напоминающий безногого инвалида на
тележке. "Инвалид" подъезжает к мерсу, вытягивает раздвижную "шею",
приподнимая на нужный уровень "голову" с оптическими системами, затем
расправляет "руку"-манипулятор и одним ударом вышибает стекло
противоположной от водительского места дверцы; вислощекий болезненно
крякает, и физиономия его идет горестными морщинами. "Инвалид" меж тем
извлекает наружу зажатую в "пальцах"-присосках конфетную коробку с
оборванными проводами и бесстрастно сообщает в микрофон: "Ложный вызов!
Следы взрывчатых веществ отсутствуют!" Генерал, судя по выражению лица,
обдумывает - не поставить ли ему минеров на счетчик; телевизионщики азартно
берут крупные и мелкие планы.
Командир минеров принимает из "пальцев" японского чуда треклятую
коробку и бестрепетно открывает ее: внутри - какие-то бумаги.
- Товарищ генерал! Осмелюсь доложить, - со швейковскими интонациями
возглашает он на всю округу, мимолетно ознакомясь с содержимым коробки, -
это для вас. Налоговая декларация...
- Чево-о?! Какая еще декларация, в натуре?
Ах, как это неосмотрительно иной раз - задавать риторические вопросы!
Можно ведь и ответ получить...
- Предложение уплатить налоги с мерседеса и двух джипов, трех элитных
квартир в Москве общей площадью 815 квадратных метров, двух особняков на
Николиной горе, двух вилл - на Багамах и во Флориде, - без запинки отвечает
на запрос начальства минер-Швейк, скользя взглядом по графам документа. -
Тут еще насчет банковских счетов - Лихтенштейн, Люксембург...
- Ма-а-алчать!!!
- Слушаюсь! - ест глазами начальство минер; ну не идиот ли?!
Тут уж молчи - не молчи, а телевизионщики-то пашут как папы Карлы...
- Дай сюда! - вислощекий в сердцах вырывает бумаги из рук
болвана-подчиненного; при этом (вот пень криворукий - а еще минер!) веером
рассыпаются какие-то фотографии - прямо под ноги братанов-генералов...
- Петр Иваныч! - остолбенело переводит взор с фото на вислощекого - и
обратно на фото самый многозвездный из них. - Так ты, выходит, педофил?!
- Фальшивка! - хрипит разом приобретший свекольный окрас вислощекий и
хватается за шею, будто в отчаянной попытке растянуть ту удавку, что уже
накинул на него суперкиллер по кличке "Кондратий". - Фальшивка, падлой буду!
Век воли не видать!
Вокруг него немедля возникает пустое пространство, в коем, судя по
реакции зорких соседей, так и кишат бациллы проказы со спидом и прочие
мандавошки.
- А насчет виллы во Флориде и лихтенштейнского счета - тоже фальшивка?
- проницательно щурится многозвездный.
- Да! - запальчиво выкрикивает жертва "Белой руки". - То есть нет... то
есть да!
- С тобой все ясно, - выносит вердикт многозвездный - вид при этом имея
столь просветленно-неприступный, что всякому должно быть ясно: уж сам-то он
живет на одну зарплату, ну - плюс лекции на юрфаке... Тут откуда ни возьмись
выныривает его адъютант с почтительно протянутой трубкой спутникового
телефона правительственной связи. Многозвездный обменивается с невидимым
собеседником несколькими тихими репликами, после чего громко и с явным
удовольствием произносит:
- Да вот он тут, рядом, стоИт - собственной персоной! Передать ему
трубку? Слушаюсь!
Повинуясь кивку многозвездного, трубка откочевывает в липко вспотевшую
десницу вислощекого.
- Я... Так точно... Но майор Лемберт уволен из рядов... за поступки,
порочащие честь офицера милиции... служебное расследование не возбуждали,
но... так точно... никак нет... как можно!.. Нынче же после обеда... в
смысле - немедля!
Адъютант вежливо извлекает трубку из ослабевшей генеральской длани - а
то еще, неровен час, обронит... Трубка сия - заметим - оказала, похоже, на
вислощекого поистине волшебное терапевтическое воздействие: оттянула кровь
так, что свекольный оттенок исчез с его физиономии без следа, и инсульт (до
которого было рукой подать) генералу уже явно не грозит. Правда, теперь
генеральскую физиономию, вместо свекольной красноты, заливает такая
огуречно-зеленоватая бледность, что впору задуматься уже не об инсульте, а
об инфаркте, но тут уж ничего не попишешь: любое лекарство имеет побочные
эффекты...
- Так ты решил идти? - нарушает наконец молчание Подполковник.
- Да.
- Они убьют тебя, Боря - тут "Nothing personal". Если, конечно, ты и
впрямь не примешь из их рук железяку, сделавшись одним из них...
- Если я не пойду, они убьют Ванюшиного брата. А скольких людей сожрет
потом этот их Дракон, мне страшно даже представить...
- Ты решил изменить своему амплуа благородного разбойника и попробовать
себя в роли благородного рыцаря?
- Дракона впустили в мир мы, стало быть и разбираться с ним - нам.
Конкретно - мне.
- Поздно...
- Нет. Пока еще остается шанс - последний. И я думаю сделать вот что...
...Некоторое время Подполковник сидит в неподвижности, полуприкрыв
глаза - обдумывает план Робингуда.
- Что ж, - поднимает он наконец взгляд на атамана, - это настолько
глупо, так фантастически, запредельно наивно, что и вправду может
сработать!.. Да, Дракона ты, может, и убьешь - но остаться в живых самому
это тебе не поможет ни на грош; скорее наоборот. Это ты понимаешь?
- Да. "Делай что дОлжно - и будь что будет"... Техническую подготовку
операции возлагаю на вас. Вопросы?
- Да какие уж тут вопросы...
- Ну и ладненько. Пойду-ка я в город, погуляю... напоследок.
Встречаемся завтра, на обычном месте.
- Боря!.. А может, все таки...
- Нет. Если что - командование примешь ты. До завтра!
Робингуд неспешно и без видимой цели шагает по многократно изломанным,
круто падающим к Москве-реке переулкам между Плющихой и Саввинской
набережной. Разглядывает забавные особнячки и купеческие доходные дома,
проходит во дворы, где не требуется особых спиритических талантов, чтобы
вызвать дух Поленовского "Московского дворика". Спускается на пустынную
набережную, некоторое время с затаенной усмешкой глядит на север, в сторону
Бородинского моста: "...И пораженье от победы ты сам не должен отличать".
Вновь возвращается в переулки. Жарко; неопрятные комья тополиного пуха
покоятся под бордюром тротуара как умирающие медузы, выброшенные штормом на
прибрежную гальку.
- Знаешь, ты сегодня какой-то не такой...
- Лучше? или хуже?
- Не знаю... Ты слишком уж нежен со мною - будто прощаешься... Я стала
тебе в тягость?
- Совсем наоборот. Но ты угадала - может случиться так, что мы больше
не увидимся.
...
- Вот оно как... Это - тот новый боевик твоего сочинения? Чем там
кончилось?
- Ну, чем может кончиться боевик? - хеппи-эндом, разумеется... А вот
дальше, похоже, началась легенда. Такие дела.
"Коней они пропили..."
Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается,
особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе - так иной раз бывает;
просто потом будет щелчок - и отрубится разом, вмертвую.
Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных
паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с
темно-синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу:
- Подполковник Лемберт, я не ошибся?
- Майор Лемберт, - щурится тот. - В отставке...
- Вы пьяны, подполковник, - холодно чеканит порученец. - Вашего рапорта
об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению
относительно вас не было... если не считать приказа о досрочном присвоении
вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы
нахОдитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре
часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной.
- -мое, - только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом
удаляющегося сенсэя. - Ну, вы, блин, даете...
Тут как раз оживает и Олежек - воздвигается над столом, опершись о
столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом,
от которого взвякивают бокалы у дальней стойки:
- Я в с-с-сортир!..
На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции:
- С-сергуня!! А где с-сенсэй?!
- В Кремль уехал, - невозмутимо ответствует тот.
- Не п-понял... А че, поближе тут с-сортира нету?..
Бээмвэшка притормаживает у ограды Александровского сада, неподалеку от
красно-белого кулича Кутафьей башни. Последние рукопожатия - с Ванюшей за
рулем и Подполковником на заднем сиденье, - и Робингуд высаживается на
тротуар:
- И не вздумайте тут торчать, ясно? Если вдруг останусь жив - головы
поотрываю!
- Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками...
Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд
пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона - кремлевскую стену.
Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак
(каких уж лет несколько как никто не носит), на шее - золотая цепь
велосипедных достоинств, кастет из перстней - одним словом, карикатура на
конкретного пацана начала девяностых, "златая цепь на дубе том"...
Робингуд не спеша идет по дорожкам Александровского сада; пару раз его
взгляд останавливается на стайках Идущих Вместе пост-комсомольцев, чьи
форменные футболки украшены с фасада Нерукотворным Спасом от Любимого
Руководителя - черное по багровому. Миновав сад, Робингуд поднимается к
пешеходной калитке в кремлевской стене, что чуть левее Боровицкой башни.
Дальше начинается закрытая для пешеходов мощеная аппарель, ведущая к
Боровицким воротам - по ней сейчас один за одним заезжают в Кремль членовозы
второго разбора.
Безмолвная стража оборудованной металлоискателями калитки пропускает
атамана в зАмок. Жара...
На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд
натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот сосредоточенно
разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то
Омлетова, не то Мылова - "Господин президент на обстреливаемых позициях":
- Слышь, Борь, - а почему он в высотном костюме и гермошлеме? Или это
такой крутой постмодерн?
- Ага. Типа, аллегория...
Тут только до старшего опера доходит некоторая неуместность пребывания
в этих стенах бандита, пусть даже и "благородного".
- А ты чего тут делаешь? Да еще и в таком попугайном виде?
- Да вот, орден желают мне вручить...
- Иди ты!..
- В натуре! С той поры, как патриарх Алексий повесил высший церковный
орден Михасю, Государство покой потеряло: как это, у тех есть в коллекции
авторитет-орденоносец, а у нас нету! Не по понятиям! Искали-искали - и вот
нашли: меня... Ну чего, пошли в зал? Только знаете, Александр Арвидович -
старайтесь держаться от меня подальше...
"Честный мент" воспринимает последнюю реплику по-своему:
- Боря, вот те крест, не я их на тебя вывел! Слово офицера.
- Да я не о том, - отмахивается Робингуд. - Просто может случиться так,
что меня превратят в дуршлаг прямо тут, в зале...
- Боишься, стало быть, как бы меня не задело?
- Задеть - это вряд ли, - рассеяно отвечает "благородный разбойник",
будто бы выглядывая ряды черных отдушин под потолком, - у них хорошие
снайперы. А вот забрызгать моей кровищей твой кобеднешный костюм могут
запросто - оно тебе надо?
В зале, где с минуты на минуту должна начаться процедура награждения,
появление наглого братка в малиновом пиджаке вызывает настоящий шокинг с
поджиманием губ: "ДОжили!.." Телевизионщики, однако, устремляются к
Робингуду прямо-таки как эстрадной звезде: поджимающему губы бомонду,
разумеется, невдомек, что все они тут - не более чем массовка, собранная
именно ради этого интервью в кремлевских интерьерах.
- Дорогие телезрители! Перед вами - Борис Радкевич, бывший майор
спецназа, настоящий русский офицер...
- Чепуха, - обрывает телевизионщика Робингуд. - Какой я вам, на хрен,
русский? Я - советский!
- Как так? - обескураживается инервьюер.
- Опоздал родиться, - разводит руками Робин. - А может - поспешил...
Застывший чуть поодаль пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям"
облегченно переводит дух. Бенефициант держится спокойно, за словом в карман
не лезет, ну, а уж чего из наболтанного им мы выпустим в эфир - там видно
будет: было б из чего выбирать... Но интересно: зачем он решил под братка
работать - ему это совершенно не идет...
- А правду говорят, что если опубликовать сухой документальный отчет о
ваших операциях, выйдет круче, чем любой российский боевик?
- Понятия не имею: я российские боевики не читаю и не смотрю.
- Как, совсем?!
- Совсем. "Российский боевик" - это, извините, диагноз... Нет, я,
конечно, за то, чтоб поддерживать отечественного товаропроизводителя - но
так далеко мой патриотизм не заходит.
"Неплохо... это, пожалуй, оставим".
- А можно нескромный вопрос?
- Валяйте!
- Почему вы в таком странном наряде?
- Это я так позиционируюсь.
- Как-как? Позиционируетесь - в качестве кого?
- В качестве бизнесмена, ясный пень! А че, не видно?
- А можно тогда пару слов о вашем бизнесе?
- Запросто. Я вот тут давеча фирму организовал - "Белая рука"
называется... ну, знаете небось наш фирменный знак - сейчас по телевизору
бесперечь нашу рекламу крутят, - и с этими словами Робингуд демонстрирует
извлеченный из нагрудного кармана автомобильный стикер - черный круг с
растопыренной белой пятерней...
"О, идиот! - мысленно хватается за голову пыльнолицый. - Ведь сказано
ему было - "аккуратно намекнуть", и даже примерные заготовки дали... А чтоб
впрямую поминать "Белую руку" - просто запретили! Что ж это он делает, а?..
Похоже, и вправду страхуется - как бы его не отодвинули в сторонку от
детища..."
- И только-только мы раскрутились, - продолжает меж тем "бизнесмен", -
как пожалте: наезд! Перепиши, типа, фирму на нас, а сам иди в менеджеры на
зарплате - не, ты вникни, братан! Ну, мы культурно им так, типа - "А можно
глянуть, кто за вами?" "Можно, - говорят. - Государство российское - слыхал
про такую группировку?" Не, ты понял - кому фирма наша приглянулась?
"Ах, ты!.. Что ж ты затеял, гад?"
- Ну, да мы-то тоже - в терпилах ходить непривыкши! Для начала зовем
адвокатов - и здешних, и тамошних, из "Салливен энд Кромвель", не хрен
собачий - и все оформляем чин-чином: название фирмы, товарный знак, - с
этими словами Робингуд помовает извлеченными из внутреннего кармана
нотариальными бумагами с фундаментальными лиловыми печатями, - так что
теперь "Белая рука" со всеми делами - это наша... как бишь ее? - а,
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, во! Копирайт там, все дела... В любом суде -
вплоть до международного.
"Ну, остряк, ты у меня сейчас раскинешь мозгами - по паркету!.."
- Ладно, говорим им, это все хорошо - насчет международного суда, но
вот чисто конкретно: нашлись уже козлы - работают под нашу фирму, на
Садовнической, для примера; чего делать с ними? "Ну, говорят, - подавайте в
суд, пиратская копия, все законы на вашей стороне..." - "А поможет?" -
"Ежели честно - ни хрена не поможет: в России свою интеллектуальную
собственность защищать по суду - дело дохлое" - "А ежели не по закону, а по
Может, его прямо сразу министром внутренних дел назначить?
- Министром внутренних дел его назначать не стоит, - спокойно отвечает
пыльнолицый. - То кресло кого хочешь перемелет - через пару лет ваш
романтический атаман отрастит неподъемную задницу и начнет исправно брать
взятки. А вот должность командующего "Белой руки" - это как раз для него.
- Но он же бандит!
- Конечно. Раз бандит - значит смел, инициативен, незашорен... впрочем,
в его спецназовском досье все так и записано. И, между прочим, своей
мафиозной деятельностью на оружейном рынке он принес стране больше реальной
пользы, чем все "Росвооружение"... А вообще насчет назначения бандитов на
государственные посты есть вполне положительный зарубежный опыт: берешь, к
примеру, пирата Генри Моргана, учиняешь ему крутой апгрейд до сэра и
губернатора - и отлично пашет! Я уж не говорю про мэтра Видока...
- Насчет сэра Генри Моргана и сэра Фрэнсиса Дрейка - это вы хорошо
ввернули, к месту, - согласно кивает гарвардский. - Если у британцев вышло,
отчего бы и нам не попробовать? Меня другое волнует: а что, если этот самый
Робингуд просто откажется? Сочтет, что благородному разбойнику идти в
стражники - западло?
- Тогда мы просто назначим Робингудом кого-нибудь другого, - пожимает
плечами пыльнолицый, - а этого сотрем: "Нэзаменымых у нас нэт!" Еще
вопросы?... нет? Тогда начинаем работать.
Первое. Самолет из Тюркбашиабада уже на подлете - кому-то надо двигать
в аэропорт, организовать там встречу освобожденных: телевидение,
представители ФСБ и администрации Президента, многозначительно уклоняющиеся
от комментариев, военный оркестр, исполняющий что-нибудь патриотическое,
вроде "С чиво-о-о начинается Родина..." В общем, это должна быть такая
сводящая скулы безвкусица, чтоб всякому было ясно: это - государственное
предприятие.
Второе. Племянничку-послу - по заднице мешалкой. Официально объявить
его персоной нон-грата нельзя ни в коем случае, но все это должно идти под
крайне прозрачный аккомпанемент антигероиновых репортажей. Это - МИДу.
Третье. В СМИ должна начаться компания популяризации "Белой руки" -
этим займусь я сам; долгосрочный пиар поручить Глебу Петровскому.
Параллельно одному из этих трех ваших спецподразделений, товарищ
генерал-полковник, придется стать на время "Белой рукой"; детали мы с вами
оговорим в рабочем порядке.
Четвертое, и самое главное. Всех, кто имел хоть какое-то отношение к
этой истории, следует... - тут пыльнолиций на секунду запинается, ибо на
экране его ноутбука загорается срочное сообщение, и многозвездный генерал
сходу бУхает:
- Ликвидировать? Ну, это само-собой!
- Никак нет, генерал, - чуть заметно вздыхает пыльнолицый (вот уж
воистину - тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб...). - Не только
не ликвидировать, но, напротив того, наградить орденами. Повторяю - ВСЕХ.
- Но зачем?.. - чувствуется, от мыслительных кульбитов "эксперта по
кризисным ситуациям" головы у всех прочих членов Синклита положительно пошли
крУгом.
- Исключительно затем, чтобы одним из этих награжденных - на глазах у
всей страны, в прямой телетрансляции - стал Робингуд. Если он примет орден
из наших рук - он НАШ, со всеми потрохами: это - как расписка кровью. Если
откажется... Но он не откажется: я сделаю ему "предложение от которого
нельзя отказаться"...
Майор Лемберт в компании Сергуни и Олежека мрачно гуляет в средней руки
кабаке. Рядом оттягивается компания конкретных пацанов - человек пять или
шесть. Слово за слово, хреном по столу - возникает драка. Майор, работая в
стиле скорее Стивена Сигала, нежели Чака Норриса, укладывает братву в
штабель. Подошли молодые аристократы и учтиво поздравили с победой:
- В вас чувствуется школа, настоящая школа, благородный дон! Кстати, в
нашем банке не далее как вчера открылась вакансия в службе безопасности. Не
хотели бы вы подумать?..
Майор отрицательно качает головой:
- Самураю торговать западло... Я не хотел обидеть вас, ребята. Выпьете?
- Почтем за честь, благородный дон!
В Шервуде Робингуд с Подполковником просматривают нечто вроде дайджеста
телепрограмм.
...Новости РТР. В Аэропорту - помпезная и бестолковая встреча
освобожденных: телевидение, представители ФСБ и администрации Президента,
многозначительно уклоняющиеся от комментариев, военный оркестр, исполняющий
"С чиво-о-о начинается Родина..." Вокруг - два кольца охраны ("Наркомафия не
дремлет!"); приблизиться к прибывшим не дают никому - в толпе мелькает
Ванюша, пытающийся подать какой-то знак брату, но тщетно: тот не видит.
Затем освобожденных рысью гонят к автобусу, оцепленному автоматчиками в
камуфляже - "...Встреча была продолжена в здании правительства".
..."Криминальная хроника". Изрешеченный пулями вольво: "Два часа назад
в районе Садовнической набережной неизвестные расстреляли из автоматов
иномарку, за рулем которой находился полковник Службы внешней разведки
Парин; водитель скончался на месте. В городе был введен план "Перехват", но
результатов он пока не дал. Полковник Парин был недавно задержан по
подозрению в причастности к транспортировке наркотиков через посольство
республики Тюркестан, однако он был почти сразу освобожден. Ответственность
за этот теракт взяла на себя организация "Белая рука"; в редакции ведущих
СМИ присланы от ее имени пакеты документов, неопровержимо - по мнению
террористов - доказывающих причастность полковника СВР к наркобизнесу и к
организации убийства троих сотрудников милиции." На экране - протокольная
рожа, похожая на генпрокурора: "Я категорически опровергаю причастность
государственных силовых структур к деятельности пресловутой "Белой руки"!
Суд Линча - это не наш метод..."
...Аналитическая программа "Секретные миссии". Кадры кинохроники -
Алжирская война: французские парашютисты, проводящие "зачистку" арабского
поселка, французский детский садик в сеттельменте, взорванный
исламистом-камикадзе; де Голля, пожимающего руку Ахмеда Бен Беллы, сменяют
искусственно состаренные под "пленочную" хронику Хасавюртские телекадры -
Лебедь с Масхадовым. "...В ноябре 1958 года на шоссе близ Бонна была
расстреляна машина "посла" алжирского Фронта национального освобождения в
Западной Германии Аита Ахсене - исполнявшего в Европе те же примерно
функции, что нынешние эмиссары Мовлади Удугова. Ахсене стал лишь одной из
множества жертв той тайной войны, которую развернули против сепаратистов
французские спецслужбы - внешняя разведка SDECE и территориальная
контрразведка DST. Чтобы скрыть роль французского правительства в этой
операции, была создана "организация-маска" под несколько опереточным
названием "Красная рука" (обратите внимание на созвучия!), которая и брала
на себя ответственность за покушения. На самом деле "Красной рукой"
руководил штаб, сформированный из представителей DST и трех отделов SDECE -
аналитического, "службы 7" и оперативной службы (та самая "Аксьон Сервис",
что известна отечественному читателю по знаменитому детективу Форсайта "День
Шакала"). ...Особое внимание "Красная рука" оказывала "коллаборационистам" -
французам, оказывавшим прямую или косвенную помощь арабским сеператистам. В
1959 году был взорван в своей машине Жорж Пушер - крупный торговец оружием,
ведший дела с Фронтом национального освобождения. В том же году погиб от
взрыва бомбы-бандероли Жорж Лаперш - интеллектуал левого толка, успешно
лоббировавший интересы Фронта во французских СМИ. Последняя история прямо
заставляет вспомнить так возмутившие всю российскую "прогрессивную
общественность" чеченские злоключения корреспондента Мамицкого: прямо скажем
- ПОКА авторитарное российское руководство обходится со здешними
"коллаборационистами" куда мягче, нежели в свое время правительство гуманной
и цивилизованной Франции..."
..."Джентльмен-шоу"; толстомордый ведущий, который за джентльмена сошел
бы разве только в привокзальном сортире какой-нибудь африканской страны
Британского содружества, где по унаследованной от колонизаторов традиции
пишут не "М", а "For Gentlemen": "А вот анекдот номер семь нашей десятки:
остался олигарх один дома, а радио и передает: "Олигарх, олигарх - Белая
рука поднимается по лестнице"... Га-га-га!"...
Подполковник выключает телевизор.
- Ну вот, Боря: дракон вылупился. Британец попал в яблочко: они ведь
умные - старая и усталая колониальная держава...
- Кретины, - убито откликается Робингуд. - Сколько ж можно, в одни и те
же наперстки и на одни и те же грабли... Но сами-то они на что надеются? На
"подарок Полифема" - что их самих этот дракон сожрет последними?.. Так ведь
хрена!
Тут звучит вызов спутникового телефона, и начштаба, бросив на атамана
удивленный взгляд, поднимает трубку:
- Слушаю. А, Борис Моисеевич... Так... Так... Сейчас даю его самогО...
- с этими словами он протягивает трубку Робингуду, прикрывая ладонью
микрофон: - Похоже, Боря, нам делают "предложение, от которого нельзя
отказаться"...
По охраняемой автостоянке близ Петровки-38 ("Внимание! Только для
автомашин сотрудников Управления") степенно вышагивает - пузо вперед -
вислощекий милицейский генерал. Достигнув своего вишневого мерседеса, он
протягивает было руку к дверной ручке - но тут же отпрыгивает назад как
ошпаренный, с удивительным для такой туши проворством: на боковом стекле
налеплен черный круг с белой пятерней (рисунок, правда, несколько отличен от
робингудового: пальцы пятерни не растопырены, а тесно сжаты), а на сидении
водителя лежит коробка из-под конфет, соединенная с запорами дверцы
несколькими разноцветными проводками.
...Машины со стоянки отогнаны, у вишневого генеральского мерса работают
минеры; из должного отдаления все происходящее снимают ушлые телевизионщики.
Старший команды минеров, безуспешно провозившихся минут десять с запорами
дверцы, красноречиво разводит руками, обратясь столпившемуся поодаль
милицейскому начальству - "Не выходит каменный цветок!" Вислощекий хозяин
машины раздраженно машет рукой в том смысле, что - "Феликс Эдмундович,
ломайте!"
На сцене появляется новое действующее лицо - последний оргазменный крик
японской техники, робот-минер, чем-то напоминающий безногого инвалида на
тележке. "Инвалид" подъезжает к мерсу, вытягивает раздвижную "шею",
приподнимая на нужный уровень "голову" с оптическими системами, затем
расправляет "руку"-манипулятор и одним ударом вышибает стекло
противоположной от водительского места дверцы; вислощекий болезненно
крякает, и физиономия его идет горестными морщинами. "Инвалид" меж тем
извлекает наружу зажатую в "пальцах"-присосках конфетную коробку с
оборванными проводами и бесстрастно сообщает в микрофон: "Ложный вызов!
Следы взрывчатых веществ отсутствуют!" Генерал, судя по выражению лица,
обдумывает - не поставить ли ему минеров на счетчик; телевизионщики азартно
берут крупные и мелкие планы.
Командир минеров принимает из "пальцев" японского чуда треклятую
коробку и бестрепетно открывает ее: внутри - какие-то бумаги.
- Товарищ генерал! Осмелюсь доложить, - со швейковскими интонациями
возглашает он на всю округу, мимолетно ознакомясь с содержимым коробки, -
это для вас. Налоговая декларация...
- Чево-о?! Какая еще декларация, в натуре?
Ах, как это неосмотрительно иной раз - задавать риторические вопросы!
Можно ведь и ответ получить...
- Предложение уплатить налоги с мерседеса и двух джипов, трех элитных
квартир в Москве общей площадью 815 квадратных метров, двух особняков на
Николиной горе, двух вилл - на Багамах и во Флориде, - без запинки отвечает
на запрос начальства минер-Швейк, скользя взглядом по графам документа. -
Тут еще насчет банковских счетов - Лихтенштейн, Люксембург...
- Ма-а-алчать!!!
- Слушаюсь! - ест глазами начальство минер; ну не идиот ли?!
Тут уж молчи - не молчи, а телевизионщики-то пашут как папы Карлы...
- Дай сюда! - вислощекий в сердцах вырывает бумаги из рук
болвана-подчиненного; при этом (вот пень криворукий - а еще минер!) веером
рассыпаются какие-то фотографии - прямо под ноги братанов-генералов...
- Петр Иваныч! - остолбенело переводит взор с фото на вислощекого - и
обратно на фото самый многозвездный из них. - Так ты, выходит, педофил?!
- Фальшивка! - хрипит разом приобретший свекольный окрас вислощекий и
хватается за шею, будто в отчаянной попытке растянуть ту удавку, что уже
накинул на него суперкиллер по кличке "Кондратий". - Фальшивка, падлой буду!
Век воли не видать!
Вокруг него немедля возникает пустое пространство, в коем, судя по
реакции зорких соседей, так и кишат бациллы проказы со спидом и прочие
мандавошки.
- А насчет виллы во Флориде и лихтенштейнского счета - тоже фальшивка?
- проницательно щурится многозвездный.
- Да! - запальчиво выкрикивает жертва "Белой руки". - То есть нет... то
есть да!
- С тобой все ясно, - выносит вердикт многозвездный - вид при этом имея
столь просветленно-неприступный, что всякому должно быть ясно: уж сам-то он
живет на одну зарплату, ну - плюс лекции на юрфаке... Тут откуда ни возьмись
выныривает его адъютант с почтительно протянутой трубкой спутникового
телефона правительственной связи. Многозвездный обменивается с невидимым
собеседником несколькими тихими репликами, после чего громко и с явным
удовольствием произносит:
- Да вот он тут, рядом, стоИт - собственной персоной! Передать ему
трубку? Слушаюсь!
Повинуясь кивку многозвездного, трубка откочевывает в липко вспотевшую
десницу вислощекого.
- Я... Так точно... Но майор Лемберт уволен из рядов... за поступки,
порочащие честь офицера милиции... служебное расследование не возбуждали,
но... так точно... никак нет... как можно!.. Нынче же после обеда... в
смысле - немедля!
Адъютант вежливо извлекает трубку из ослабевшей генеральской длани - а
то еще, неровен час, обронит... Трубка сия - заметим - оказала, похоже, на
вислощекого поистине волшебное терапевтическое воздействие: оттянула кровь
так, что свекольный оттенок исчез с его физиономии без следа, и инсульт (до
которого было рукой подать) генералу уже явно не грозит. Правда, теперь
генеральскую физиономию, вместо свекольной красноты, заливает такая
огуречно-зеленоватая бледность, что впору задуматься уже не об инсульте, а
об инфаркте, но тут уж ничего не попишешь: любое лекарство имеет побочные
эффекты...
- Так ты решил идти? - нарушает наконец молчание Подполковник.
- Да.
- Они убьют тебя, Боря - тут "Nothing personal". Если, конечно, ты и
впрямь не примешь из их рук железяку, сделавшись одним из них...
- Если я не пойду, они убьют Ванюшиного брата. А скольких людей сожрет
потом этот их Дракон, мне страшно даже представить...
- Ты решил изменить своему амплуа благородного разбойника и попробовать
себя в роли благородного рыцаря?
- Дракона впустили в мир мы, стало быть и разбираться с ним - нам.
Конкретно - мне.
- Поздно...
- Нет. Пока еще остается шанс - последний. И я думаю сделать вот что...
...Некоторое время Подполковник сидит в неподвижности, полуприкрыв
глаза - обдумывает план Робингуда.
- Что ж, - поднимает он наконец взгляд на атамана, - это настолько
глупо, так фантастически, запредельно наивно, что и вправду может
сработать!.. Да, Дракона ты, может, и убьешь - но остаться в живых самому
это тебе не поможет ни на грош; скорее наоборот. Это ты понимаешь?
- Да. "Делай что дОлжно - и будь что будет"... Техническую подготовку
операции возлагаю на вас. Вопросы?
- Да какие уж тут вопросы...
- Ну и ладненько. Пойду-ка я в город, погуляю... напоследок.
Встречаемся завтра, на обычном месте.
- Боря!.. А может, все таки...
- Нет. Если что - командование примешь ты. До завтра!
Робингуд неспешно и без видимой цели шагает по многократно изломанным,
круто падающим к Москве-реке переулкам между Плющихой и Саввинской
набережной. Разглядывает забавные особнячки и купеческие доходные дома,
проходит во дворы, где не требуется особых спиритических талантов, чтобы
вызвать дух Поленовского "Московского дворика". Спускается на пустынную
набережную, некоторое время с затаенной усмешкой глядит на север, в сторону
Бородинского моста: "...И пораженье от победы ты сам не должен отличать".
Вновь возвращается в переулки. Жарко; неопрятные комья тополиного пуха
покоятся под бордюром тротуара как умирающие медузы, выброшенные штормом на
прибрежную гальку.
- Знаешь, ты сегодня какой-то не такой...
- Лучше? или хуже?
- Не знаю... Ты слишком уж нежен со мною - будто прощаешься... Я стала
тебе в тягость?
- Совсем наоборот. Но ты угадала - может случиться так, что мы больше
не увидимся.
...
- Вот оно как... Это - тот новый боевик твоего сочинения? Чем там
кончилось?
- Ну, чем может кончиться боевик? - хеппи-эндом, разумеется... А вот
дальше, похоже, началась легенда. Такие дела.
"Коней они пропили..."
Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается,
особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе - так иной раз бывает;
просто потом будет щелчок - и отрубится разом, вмертвую.
Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных
паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с
темно-синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу:
- Подполковник Лемберт, я не ошибся?
- Майор Лемберт, - щурится тот. - В отставке...
- Вы пьяны, подполковник, - холодно чеканит порученец. - Вашего рапорта
об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению
относительно вас не было... если не считать приказа о досрочном присвоении
вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы
нахОдитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре
часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной.
- -мое, - только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом
удаляющегося сенсэя. - Ну, вы, блин, даете...
Тут как раз оживает и Олежек - воздвигается над столом, опершись о
столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом,
от которого взвякивают бокалы у дальней стойки:
- Я в с-с-сортир!..
На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции:
- С-сергуня!! А где с-сенсэй?!
- В Кремль уехал, - невозмутимо ответствует тот.
- Не п-понял... А че, поближе тут с-сортира нету?..
Бээмвэшка притормаживает у ограды Александровского сада, неподалеку от
красно-белого кулича Кутафьей башни. Последние рукопожатия - с Ванюшей за
рулем и Подполковником на заднем сиденье, - и Робингуд высаживается на
тротуар:
- И не вздумайте тут торчать, ясно? Если вдруг останусь жив - головы
поотрываю!
- Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками...
Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд
пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона - кремлевскую стену.
Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак
(каких уж лет несколько как никто не носит), на шее - золотая цепь
велосипедных достоинств, кастет из перстней - одним словом, карикатура на
конкретного пацана начала девяностых, "златая цепь на дубе том"...
Робингуд не спеша идет по дорожкам Александровского сада; пару раз его
взгляд останавливается на стайках Идущих Вместе пост-комсомольцев, чьи
форменные футболки украшены с фасада Нерукотворным Спасом от Любимого
Руководителя - черное по багровому. Миновав сад, Робингуд поднимается к
пешеходной калитке в кремлевской стене, что чуть левее Боровицкой башни.
Дальше начинается закрытая для пешеходов мощеная аппарель, ведущая к
Боровицким воротам - по ней сейчас один за одним заезжают в Кремль членовозы
второго разбора.
Безмолвная стража оборудованной металлоискателями калитки пропускает
атамана в зАмок. Жара...
На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд
натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот сосредоточенно
разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то
Омлетова, не то Мылова - "Господин президент на обстреливаемых позициях":
- Слышь, Борь, - а почему он в высотном костюме и гермошлеме? Или это
такой крутой постмодерн?
- Ага. Типа, аллегория...
Тут только до старшего опера доходит некоторая неуместность пребывания
в этих стенах бандита, пусть даже и "благородного".
- А ты чего тут делаешь? Да еще и в таком попугайном виде?
- Да вот, орден желают мне вручить...
- Иди ты!..
- В натуре! С той поры, как патриарх Алексий повесил высший церковный
орден Михасю, Государство покой потеряло: как это, у тех есть в коллекции
авторитет-орденоносец, а у нас нету! Не по понятиям! Искали-искали - и вот
нашли: меня... Ну чего, пошли в зал? Только знаете, Александр Арвидович -
старайтесь держаться от меня подальше...
"Честный мент" воспринимает последнюю реплику по-своему:
- Боря, вот те крест, не я их на тебя вывел! Слово офицера.
- Да я не о том, - отмахивается Робингуд. - Просто может случиться так,
что меня превратят в дуршлаг прямо тут, в зале...
- Боишься, стало быть, как бы меня не задело?
- Задеть - это вряд ли, - рассеяно отвечает "благородный разбойник",
будто бы выглядывая ряды черных отдушин под потолком, - у них хорошие
снайперы. А вот забрызгать моей кровищей твой кобеднешный костюм могут
запросто - оно тебе надо?
В зале, где с минуты на минуту должна начаться процедура награждения,
появление наглого братка в малиновом пиджаке вызывает настоящий шокинг с
поджиманием губ: "ДОжили!.." Телевизионщики, однако, устремляются к
Робингуду прямо-таки как эстрадной звезде: поджимающему губы бомонду,
разумеется, невдомек, что все они тут - не более чем массовка, собранная
именно ради этого интервью в кремлевских интерьерах.
- Дорогие телезрители! Перед вами - Борис Радкевич, бывший майор
спецназа, настоящий русский офицер...
- Чепуха, - обрывает телевизионщика Робингуд. - Какой я вам, на хрен,
русский? Я - советский!
- Как так? - обескураживается инервьюер.
- Опоздал родиться, - разводит руками Робин. - А может - поспешил...
Застывший чуть поодаль пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям"
облегченно переводит дух. Бенефициант держится спокойно, за словом в карман
не лезет, ну, а уж чего из наболтанного им мы выпустим в эфир - там видно
будет: было б из чего выбирать... Но интересно: зачем он решил под братка
работать - ему это совершенно не идет...
- А правду говорят, что если опубликовать сухой документальный отчет о
ваших операциях, выйдет круче, чем любой российский боевик?
- Понятия не имею: я российские боевики не читаю и не смотрю.
- Как, совсем?!
- Совсем. "Российский боевик" - это, извините, диагноз... Нет, я,
конечно, за то, чтоб поддерживать отечественного товаропроизводителя - но
так далеко мой патриотизм не заходит.
"Неплохо... это, пожалуй, оставим".
- А можно нескромный вопрос?
- Валяйте!
- Почему вы в таком странном наряде?
- Это я так позиционируюсь.
- Как-как? Позиционируетесь - в качестве кого?
- В качестве бизнесмена, ясный пень! А че, не видно?
- А можно тогда пару слов о вашем бизнесе?
- Запросто. Я вот тут давеча фирму организовал - "Белая рука"
называется... ну, знаете небось наш фирменный знак - сейчас по телевизору
бесперечь нашу рекламу крутят, - и с этими словами Робингуд демонстрирует
извлеченный из нагрудного кармана автомобильный стикер - черный круг с
растопыренной белой пятерней...
"О, идиот! - мысленно хватается за голову пыльнолицый. - Ведь сказано
ему было - "аккуратно намекнуть", и даже примерные заготовки дали... А чтоб
впрямую поминать "Белую руку" - просто запретили! Что ж это он делает, а?..
Похоже, и вправду страхуется - как бы его не отодвинули в сторонку от
детища..."
- И только-только мы раскрутились, - продолжает меж тем "бизнесмен", -
как пожалте: наезд! Перепиши, типа, фирму на нас, а сам иди в менеджеры на
зарплате - не, ты вникни, братан! Ну, мы культурно им так, типа - "А можно
глянуть, кто за вами?" "Можно, - говорят. - Государство российское - слыхал
про такую группировку?" Не, ты понял - кому фирма наша приглянулась?
"Ах, ты!.. Что ж ты затеял, гад?"
- Ну, да мы-то тоже - в терпилах ходить непривыкши! Для начала зовем
адвокатов - и здешних, и тамошних, из "Салливен энд Кромвель", не хрен
собачий - и все оформляем чин-чином: название фирмы, товарный знак, - с
этими словами Робингуд помовает извлеченными из внутреннего кармана
нотариальными бумагами с фундаментальными лиловыми печатями, - так что
теперь "Белая рука" со всеми делами - это наша... как бишь ее? - а,
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ, во! Копирайт там, все дела... В любом суде -
вплоть до международного.
"Ну, остряк, ты у меня сейчас раскинешь мозгами - по паркету!.."
- Ладно, говорим им, это все хорошо - насчет международного суда, но
вот чисто конкретно: нашлись уже козлы - работают под нашу фирму, на
Садовнической, для примера; чего делать с ними? "Ну, говорят, - подавайте в
суд, пиратская копия, все законы на вашей стороне..." - "А поможет?" -
"Ежели честно - ни хрена не поможет: в России свою интеллектуальную
собственность защищать по суду - дело дохлое" - "А ежели не по закону, а по