Эссиг Терри. Хочу от тебя ребенка!

   – Пока, – пробормотала Кэтрин, глядя на него с рассеянной улыбкой.
 
   На следующее утро после церковной службы Кэтрин встретила на автомобильной стоянке Монику.
   – Ну, как прошел вчерашний день? – начала Моника допрос. – Когда Джейсон согласился оставить у меня Мору, я поняла, что он хочет побыть с тобой наедине. Я чувствую, что дела идут в нужном направлении. Если только ты сама, как всегда, все не испортишь. Ну, давай, рассказывай. Что вы делали, о чем говорили?
   Кэтрин не была готова отвечать на расспросы сестры. Она еще не разобралась в своих чувствах. С Джейсоном ей было хорошо, и чем больше она узнавала его как человека, тем больше он нравился ей. Может, Моника и права: зачем искать обходные пути, когда рядом живет отличный парень?
   – Даже не знаю, что сказать, – честно призналась Кэтрин.
   – Ну вот, а я так хотела услышать подробности, – разочарованно протянула Моника.
   Кэтрин лишь развела руками. Моника собралась было возобновить атаку, но ей помешали.
   – Моника! – неожиданно раздался громкий голос.
   Это подъехал Доналд. Поскольку Моника никак не реагировала, он посигналил и снова закричал:
   – Быстрее. Мы опоздаем на ланч!
   – Подожди пять минут, – рявкнула Моника.
   – Нет! – почти хором воскликнули Кэтрин и Доналд.
   В это время начал накрапывать дождь.
   – Извини, дорогая, но у меня нет настроения мокнуть под дождем. Пока! – Кэтрин чмокнула сестру на прощанье и побежала к своей машине.

Глава СЕДЬМАЯ

   Как только Кэтрин пришла домой, она тут же переоделась в рабочую одежду и, поднявшись в детскую, собралась было приступить к долгожданной покраске стен, но тут ее взор упал на кроватку. Смешно, но она вдруг вспомнила, как пахли пеленки ее младшего брата Билли. Ужас! Она наотрез отказывалась менять ему пеленки, как бы мать ни просила ее. Конечно же, думала она тогда, пеленки ее малыша ни за что не будут так пахнуть.
   Кэтрин с нежностью погладила поручни кроватки. Это была третья по счету кроватка, в которую она буквально влюбилась. Первые две она продала. Вначале она держала их в складской комнате и до поры до времени не выставляла на продажу. Одна из них была из дуба с красивыми резными украшениями. Другая была из орехового дерева. Кэтрин сама не могла объяснить себе, что с ней происходило, когда она оказывалась рядом с кроватками. Это было какое-то наваждение. Ей казалось, что кроватка уже является частью ребенка, что она не может долго оставаться пустой. Если держать пустую кроватку достаточно долго, то в ней обязательно появится ребенок. Что-то непременно должно произойти, она встретит своего принца. Так она думала и надеялась на протяжении девяти месяцев. Но ничего не случилось, и Кэтрин выставила дубовую кроватку на продажу. Вскоре ее купили.
   Кроватку из орехового дерева она не продавала в течение двух лет. Но и это не помогло.
   – Бог видит, я старалась найти своего принца, но, видно, не судьба, – пробормотала она и вздрогнула, услышав звонок в дверь.
   Когда она открыла, то увидела на пороге совершенно мокрого Джейсона.
   – Можно вытереться? – улыбаясь, произнес он. – Я бежал, стараясь попадать между капельками дождя, но знаешь, с возрастом становишься таким неуклюжим! Промок до нитки!
   – Джейсон! – всплеснула руками Кэтрин.
   – Я принес обещанное, – проговорил он, входя в дом и таща за собой пятиступенчатую стремянку.
   – Не знаю, как и отблагодарить тебя. Я как раз сейчас собиралась приступить к покраске.
   – Значит, ее тащить наверх? – догадался Джейсон. Он сбросил мокрые ботинки и поспешил с лестницей наверх.
   Краем глаза Джейсон заметил, во что одета Кэтрин. А одета она была именно так, как любила одеваться его дочь, за что постоянно получала от него нагоняи. Но на Кэтрин все выглядело иначе. Она казалась удивительно привлекательной в безразмерном свитере, заляпанном краской, в джинсах с дырками на коленях, в огромных кроссовках. У Джейсона сразу же возникло желание запустить руку ей под свитер и прижать ладони к ее бархатистой коже... В этот момент его мечтания были прерваны. Он споткнулся о ступеньку и чуть было не рухнул вниз вместе со стремянкой. Пока он пытался отдышаться, Кэтрин прошла вперед. Было почти невыносимо видеть ее покачивающиеся бедра. У Джейсона закружилась голова.
   – Оставь стремянку пока в коридоре, – произнесла Кэтрин.
   – Что ты сказала? – переспросил Джейсон.
   – Оставь стремянку в коридоре, – повторила Кэтрин, улыбнувшись.
   – Все. Поставил. А теперь прости, я должен спешить домой. Мы с Морой решили, было собрать опавшие листья с участка перед домом, но из-за дождя ничего не получилось, поэтому мы взялись печь шоколадное печенье, и мне надо проследить, чтобы оно не сгорело. Мора хочет угостить им тебя, – говорил Джейсон, неловко переступая с ноги на ногу.
   Кэтрин посмотрела на его ноги. Он стоял в одних носках. На мизинцах каждого носка светилось по дырке. Джейсон неловко переступал с ноги на ногу, оставляя на полу следы мокрых ступней.
   Какой же он трогательно старомодный, подумала Кэтрин с умилением.
   – Ты еще не пробовала нашего с Морой печенья? – спросил Джейсон.
   – Нет, но уверена, что оно великолепное.
   – Кстати, Мора тебе не слишком надоедает? По-моему, она зачастила к тебе. Если что, ты с ней не церемонься, звони мне, и я сразу ее заберу. Я мечтаю привить ей интерес к какому-нибудь виду спорта, но ничего не получается.
   – Не вини ее за это. Я тоже не очень-то увлекаюсь спортом, – призналась Кэтрин.
   – Тебе не нравится бейсбол?
   – Нет. Слишком долго играют. Что-нибудь покороче.
   – Хоккей?
   – Слишком жестоко. Есть шанс лишиться передних зубов. – Кэтрин улыбнулась, показывая свои безупречные белые зубы.
   – Ну а что же ты любишь?
   – Пожалуй, фигурное катание. Это красиво.
   – Отлично! Вот чем я предложу заняться Море. Пусть пойдет и запишется в секцию, – радостно говорил Джейсон, спускаясь по лестнице вниз.
   Как только Джейсон ушел, Кэтрин поспешила в детскую, горя желанием побыстрее начать работу. Ей удалось отвлечь внимание Джейсона и не впустить его в детскую. Кэтрин по-прежнему не хотела, чтобы он видел кроватку.
   Буквально через несколько минут она снова услышала звонок в дверь и звонкий голос Моры:
   – Кэтрин! Где ты? Дверь открыта. Можно я войду?
   Кэтрин уже стояла на стремянке с малярной кистью в руке.
   – Конечно, входи, – крикнула она. Мора вошла в комнату.
   – О! Ты уже начала красить!
   Кэтрин обернулась. Мора держала в руках тарелку с печеньем.
   – Это специально для тебя, я сама испекла. Испортила только первую партию. А эта получилась хорошо. Ну только кое-где надо немного отрезать пережаренную корочку, а так оно получилось очень вкусное!
   – Как это мило с твоей стороны! – воскликнула Кэтрин. – Пошли вниз на кухню. Выпьем молока и попробуем твое произведение, – предложила она.
   Печенье и в самом деле получилось вкусное, только немного жестковатое.
   – А что ты красишь? – спросила Мора, тщательно выбирая следующее печенье из оставшихся, явно подгоревших.
   – Спальню.
   – А, это ту, которую ты хочешь сделать детской? – спросила Мора.
   – Да, но только не говори об этом папе, – попросила Кэтрин.
   – А могу я помочь? – загорелась Мора. – Я уже сделала все свои домашние задания и даже убрала свою комнату. Ну, пожалуйста, Кэтрин! Я буду слушаться тебя!
   – Ладно. Только делай, как я тебе велю, – согласилась Кэтрин.
   – Обещаю! – обрадованно воскликнула Мора.
   В течение следующего часа Мора и Кэтрин работали в полном взаимопонимании. Мора наносила основной слой краски, а Кэтрин поправляла ее по краям, поддерживая аккуратную прямую линию у потолка. Они открыли окно, чтобы было легче дышать. На улице все еще шел дождь.
   Одна стена была уже закончена. Работа шла споро и весело. Радио орало на полную катушку, и они сами подпевали, постоянно шутя и смеясь. Вдруг дверь распахнулась. Кэтрин от неожиданности чуть не свалилась с лестницы.
   – Черт подери, Мора! Ты здесь! Почему радио так орет? Я жду тебя уже больше часа. Это называется: пошла отнести соседке печенье! Куда ты пропала? По телевизору идет твоя любимая передача, собирались в «Монополию» играть... – Джейсон наконец остановился, чтобы перевести дух.
   – Мора помогает мне, Джейсон. Без ее помощи мне было бы трудно, – произнесла Кэтрин. В действительности Мора красила неровно, и Кэтрин с большим трудом удавалось исправлять ее ошибки. – Но если вы уже договорились, чем займетесь вечером, не смею нарушать ваши планы. Я сама все доделаю, и спасибо за помощь.
   – Я не хочу играть в «Монополию» и смотреть телевизор, – заявила Мора отцу.
   – Ладно. А как насчет «Уродов в лабиринте»? Это новая игра. Твои друзья без ума от нее, – попытался заинтересовать дочь Джейсон.
   – Не нужны мне эти уроды! – воскликнула Мора, взмахнув кистью. Пунктирная линия капелек легла на пол прямо перед Джейсоном. – Ты сам всегда повторял мне, что лучше быть участником, чем наблюдателем. Вот я и участвую. Я помогаю Кэтрин.
   Джейсон в смущении потер шею. Она была, конечно, права, это дело полезное, но они и так мало видели друг друга в течение этой недели. Пожалуй, единственный выход для Джейсона был в том, чтобы взять кисть и присоединиться к ним.
   – Как вы смотрите на то, чтобы принять в свою команду еще одного маляра?
   – Это ни к чему, – возразила Кэтрин.
   – Но так я хоть какое-то время побуду с дочерью, – заявил Джейсон и решительно закатал рукава. Он посмотрел на кучу банок с краской и всевозможные кисти, наваленные в углу комнаты. – Да у вас тут полно инструментов! – присвистнул он.
   Кэтрин пожала плечами. Она знала его только два дня, но уже поняла, что, если Джейсон что-то решил, переубедить его практически невозможно. Поэтому она молча принялась за прерванную работу.
   Джейсон окинул взглядом комнату. Наконец он обратил внимание на детскую кроватку, стоящую у стены.
   – А это та самая кроватка, которая передается из поколения в поколение в вашей семье? – спросил он.
   – Передается? – Кэтрин непонимающе похлопала ресницами. Потом она вспомнила, что именно так объяснила Моника появление кроватки в доме. – Да, это она и есть.
   – Красивая, – произнес он, пристально разглядывая кроватку. – Что-то она больно уж хорошо выглядит. Представляю, какое количество малышей прошло через нее.
   – У нас в семье все очень аккуратные, – с подчеркнутой гордостью проговорила Кэтрин.
   Джейсон положил кисть и осторожно подошел к кроватке. Он потрогал ее и произнес:
   – Когда Мора была маленькой, она спала в белой кроватке. Стенки были разрисованы медведями и зайчиками, а матрасики мы подбирали вместе с... – он замолчал, повернулся и, взяв кисть, снова принялся красить стену.
   – А ты помнишь, какой я была, когда меня принесли из роддома? – неожиданно спросила Мора.
   – Как же мне не помнить, если я тебя и принес? – проговорил Джейсон. – Ты была такой крошечной, что я боялся тебя сжимать, а только поддерживал снизу. Ты была красная и все время кричала. Но когда тебя положили в кроватку, ты сразу успокоилась.
   – Да? – удивленно произнесла Мора.
   – Да. Значит, тебе понравилось в кроватке, решили мы с Карен. – Джейсон вновь замолчал.
   Слушая его воспоминания, Кэтрин умилилась. Джейсон закончил красить свою стену и подошел к кроватке. Он положил руку на перильца и произнес:
   – Когда Мора была маленькой, ее личико часто принимало такое трогательное выражение, как у удивленного ангелочка. Моя мама так и называла ее. Ангелочек.
   Мора слегка покраснела при упоминании об этом, но ничего не сказала.
   – Это я специально вспомнил, Ангелочек, чтобы наказать тебя за то, что ты ушла, не предупредив меня. В следующий раз я еще что-нибудь вспомню, – шутливо пригрозил Джейсон и поцеловал Мору в лоб. – Откуда ты хочешь, чтобы я начал? – спросил он Кэтрин.
   – Давайте прервемся ненадолго и выпьем чаю с печеньем, – предложила Кэтрин.
   – Правильно. Мора, почему бы тебе не сбегать домой и не принести еще печенья?
   – Хорошо, я мигом, – с готовностью ответила девочка и побежала вниз по лестнице.
   – Ну, так откуда ты хочешь, чтобы я начал? – переспросил Джейсон, когда за девочкой захлопнулась входная дверь.
   Кэтрин подошла к Джейсону и, обхватив его шею руками, притянула его к себе.
   – Начни отсюда, – сказала она, приблизив свои губы к его губам. – Ты прекрасный человек, Джейсон. Ну просто ангелочек, сказала бы я!
   И Кэтрин, усмехнувшись, поцеловала ангелочка.
   Это я-то ангелочек? – подумал Джейсон. Сейчас я ей покажу ангелочка!
   Он сжал Кэтрин в объятиях и вложил в свой поцелуй столько страсти, сколько мог. Она тихо застонала. Его руки нырнули ей под свитер, и он начал ласкать бархатную кожу спины, медленно поднимаясь вверх, пока не уперся в застежку лифчика. Джейсон чувствовал, что сейчас не самое подходящее место и время для подобных ласк, но не мог остановить свои пальцы. Он расстегнул лифчик, внимательно следя за реакцией Кэтрин. Она не испугалась, не запротестовала, только выгнулась, приглашая его к более откровенным ласкам, всем своим видом показывая, что... хочет его!
   Он коснулся ее груди. Какая мягкая, нежная кожа... На губах Кэтрин блуждала томная улыбка, сказавшая Джейсону яснее всяких слов, что он держит в объятиях чувственную женщину и ей приятно быть с ним, что его ласки доставляют ей наслаждение. Он вновь приник к ее губам, с удовольствием ощущая тяжесть ее груди в своей руке. Ему захотелось попробовать ее нежнейшую кожу на вкус. Он приподнял край ее свитера. Джейсон понимал, что должен действовать осторожно, чтобы не испугать ее, чтобы...
   – Эй, ребята! Я принесла печеньем – раздался звонкий голос Моры. – Принести вам наверх или спуститесь в столовую?
   Джейсон вздрогнул и взглянул на Кэтрин. Несколько секунд они молча, тяжело дыша, смотрели друг на друга.
   – Эй! Вы живы там? – снова прокричала Мора.
   – Сейчас спустимся, – сделав несколько глубоких вдохов, ответил ей наконец Джейсон. Он снова быстро обнял Кэтрин и прошептал ей в ухо: – Прости. Жаль, что так все получилось.
   Жаль? – подумала Кэтрин. Ну нет, она ни о чем не жалела. Ощущение было такое, словно она побывала в центре урагана. Кэтрин потерла виски, чтобы голова не слишком кружилась.
   – Да что вы там? Уснули, что ли? – надрывалась девочка.
   – Мы идем, – снова прокричал Джейсон. – Только вымоем руки.
   Решительно взяв Кэтрин за руку, он подтолкнул ее к ванной.
   Взглянув на себя в зеркало, девушка ахнула: щеки пылали ярким румянцем. Она открыла кран с холодной водой и плеснула ее себе в лицо. После того как привела себя в порядок, Кэтрин со смешком предложила Джейсону сделать то же самое и прошла в кухню.
   Мора, отыскав радио, включила его на полную катушку и, набив рот печеньем, подпевала модной рок-группе. Кэтрин улыбнулась ей, открыла холодильник, достала молоко и задумалась. Она была так близка к осуществлению своей мечты! Но если быть честной, вовсе не о своей мечте она думала в объятиях Джейсона. Все разумные мысли разом вылетели из головы.
   Она поставила молоко на стол, достала стаканы, ворох салфеток. В дверях появился Джейсон. О чем-то спросил ее, она ответила. Они вели себя так, словно ничего не произошло – не было той восхитительной близости, что они испытали несколько минут назад.
   – Ну все, пора за работу! – провозгласила Кэтрин, когда ни одного печенья не осталось на тарелке, а все молоко было выпито.
   И троица отправилась наверх. На улице по-прежнему лил дождь, но Джейсону, Кэтрин и Море было все равно. Они отлично проводили время. Джейсон, чтобы порадовать дам, решил усладить их слух пением. Голос у него приятный, отметила Кэтрин и подбодрила его улыбкой. На улице было холодно и сыро, а в этой маленькой, словно залитой солнечным светом комнате царило тепло. Это был настоящий праздник, и, когда работа была завершена, они решили заказать по телефону пиццу.
 
   – Мы славно повеселились, – отчиталась перед сестрой Кэтрин, когда та позвонила на следующий день. – Вот только, боюсь, пиццы я съела слишком много, до сих пор подташнивает.
   – Никто из нас не становится моложе, – сочувственно произнесла Моника. – Когда-то я одна могла съесть целую пиццу, а сейчас от двух кусочков страдаю. Правда, когда была беременна Эми, вообще не могла есть жирного. Пришлось сесть на диету. И все вокруг твердили, что мне надо пить молоко. Фу!
   – Я люблю молоко, – улыбнулась Кэтрин.
   – Ну же, расскажи мне про Джейсона, – настойчиво попросила Моника. – Он уже поцеловал тебя?
   Кэтрин не имела ни малейшего желания распространяться о своих переживаниях. Это было ее личное дело. Пусть сестра и родной человек, Кэтрин все-таки не хотела посвящать ее в свои проблемы. Проблемы? Когда это Джейсон успел стать проблемой? Кэтрин покачала головой.
   – Знаешь, пока ничего определенного сказать тебе не могу, – начала она осторожно. – А вот идея с искусственным оплодотворением и в самом деле была не слишком удачной. Слышала бы ты Джейсона, когда он рассказывал про Мору. Что он чувствовал, когда принес ее из роддома... Хотя, если учесть то, как он реагировал на детские вещички, которые я приготовила для магазина, может создаться впечатление, что он терпеть не может детей. Не знаю, право слово, не знаю. Что он подумает обо мне, если услышит мою просьбу? Примет меня за сумасшедшую или согласится помочь...
   – Да, сестричка, трудно тебе. Но если подумать. Как удобно, не надо носиться по клиникам, возиться с пузырьками.
   – Моника!
   – А потом, с первого раза может ничего и не выйти. Мы, например, с Доналдом полгода старались сотворить Эми.
   – Моника, прошу тебя!
   Но Монику уже понесло:
   – Отличный мужик. Чертовски красив. Живет в двух шагах от тебя. Что может быть лучше? Не получится первый раз, попробуете снова. Встретитесь на заднем дворе – и тебе, и ему идти недалеко.
   – Ты что, хочешь, чтобы я занималась этим во дворе?
   – Ну, если ты такая застенчивая, дождись темноты.
   – Сейчас ноябрь! Скоро снег пойдет. Может, мне весны подождать?
   – Не говори глупостей. Ну так что, целовались вы все-таки или нет?
   – Целовались, целовались.
   – Ну и?..
   – Прекрасно, фантастически, сногсшибательно! Довольна?
   – Вполне.
   – Послушай, Моника, я тут подумала, а что, если я ничего не скажу ему... ну, про то, что не предохраняюсь, или сообщу об этом уже после того, как мы будем близки, это будет очень некрасиво с моей стороны?
   – Отличная мысль! Он даже не поймет, что ты его используешь.
   – Нет, все-таки это не очень хорошо. Пойми, я встретила мужчину, который как нельзя лучше подходит на роль отца моего ребенка, но не это главное. Он мне нравится. Очень-очень нравится! И я не могу поступить с ним так.
   – Н-да, как все сложно. Думаешь, он не простит тебе обмана?
   – Можно сделать так, что он ничего и не заподозрит. Просто, боюсь, я сама себя не прощу. Он и в самом деле отличный человек, старается быть хорошим отцом, хоть это у него пока и не очень-то получается. А я... Едва ли я смогу так хладнокровно использовать его. Он мне слишком дорог.
   – Да ты влюбилась!
   – Ну да, вот ты и вынудила меня признаться, влюбилась, – со вздохом произнесла Кэтрин.
   – Вот так-так! Ситуация гораздо сложнее, чем я представляла.
   – И что же мне теперь делать?
   – Скажи Джейсону прямо, чего ты от него хочешь. Ведь самое худшее, что он может сделать, – это сказать тебе «нет». Обещаю: если мне в голову придет идея получше, я непременно позвоню тебе.
   – Спасибо и на этом.
   – Не вешай нос, милая!
   – Постараюсь. Пока!

Глава ВОСЬМАЯ

   Всю следующую неделю Кэтрин посвятила ремонту детской. Мора иногда забегала вечерами помочь ей. По первому, темному слою краски Кэтрин решила нанести второй слой, более светлый, но не валиком.
   Разорвав старую майку на тряпки, она скатала из них комочки и, опуская в краску, прикладывала затем к стене. Затейливый рисунок напоминал кружево. Эффект получился потрясающий. Мора была в восторге. Малышу наверняка понравится жить в такой комнате, решила, весьма довольная результатом Кэтрин.
   В субботу вечером, когда Кэтрин в одиночестве поглощала свой дежурный безвкусный ужин, разогретый в духовке, раздался звонок в дверь. Гадая, кто бы это мог быть, она пошла открывать.
   На пороге, сияя улыбкой, стояла Мора, за ее спиной – немного смущенный Джейсон.
   – Привет, Кэтрин. Я привела папу посмотреть на то, как мы покрасили детскую. Кроватку ведь он все равно уже видел, так что для него это не секрет.
   Джейсон впился взглядом в Кэтрин.
   – Что еще за секреты?
   – Ну, пап, ты даешь! Неужели не дошло? Давай, пошевели мозгами!
   – Как ты разговариваешь с отцом!
   – Тебе не следует так говорить с папой, – пожурила девочку Кэтрин. Мора закатила глаза.
   – Да ладно вам. Пойдем, посмотрим детскую. – Девочка потянула отца за руку.
   – А ты уверена, что твоему папе это будет интересно?
   Мора страдальчески вздохнула, и Кэтрин не осталось ничего другого, как только взмахнуть рукой, приглашая их пройти наверх.
   Пока они осматривали детскую, Кэтрин решила приготовить кофе. Терпкий аромат наполнил кухню. Она села за стол и прислушалась к звукам, доносившимся сверху. Через пару минут Джексон и Мора вернулись.
   – Ну, и каков будет вердикт? – поинтересовалась она.
   – Неплохо, – сдержанно заметил Джейсон. – Послушай, – обратился он к дочери, – ты сегодня еще не играла на флейте. Когда ты собираешься это делать? Уже ночь на дворе. Живо домой. Что тебе сказал учитель? Двадцать пять минут каждый день. Я скоро приду. Мне надо кое о чем поговорить с Кэтрин.
   – Но, папа...
   – Давай, пирожок, иди домой. Будь умницей. Ты виделась с Кэтрин почти каждый день на этой неделе, теперь пришла моя очередь. И не забудь гаммы. Сыграешь их перед этюдами.
   Когда она ушла, Джейсон, подойдя к шкафу, произнес:
   – С твоего разрешения выпью чашку кофе. Устал. Надо взбодриться. Ты будешь?
   Кэтрин кивнула. Джейсон налил две чашки.
   – Кстати, насчет этой детской кроватки. Я сейчас повнимательнее рассмотрел ее и пришел к заключению, что она... – Он внимательно посмотрел на Кэтрин.
   – Да, это не фамильная вещь. Я взяла ее из своего магазина, – договорила за него она.
   – Я так и думал, – кивнул Джейсон. – Там обкладка из пластика и много других современных материалов. Даже когда ты была маленькой, их еще не производили. Этой кроватке не больше десяти лет.
   – Ну ты прямо Шерлок Холмс! – с иронией проговорила Кэтрин, барабаня пальцами по столу.
   Может, спросить его? – подумала она. Задать вопрос прямо сейчас? Что, если он согласится? А вдруг откажется?
   Она осторожно посмотрела на Джейсона. Он внимательно изучал свою чашку.
   – Ты беременна? – неожиданно осенило его.
   – Что? – широко распахнула она глаза. – Нет. С чего ты это взял?
   – Просто эта кроватка... Я подумал, что ты ждешь ребенка, готовишься. Ты говорила, что очень хочешь стать матерью. Может, ты собираешься усыновить ребенка?
   Кэтрин откинула волосы назад.
   – Что-то в этом роде, – уклончиво произнесла она. – Странно, что ты сам завел об этом разговор, потому что я как раз собиралась спросить тебя.
   – О чем?
   – Джейсон, – сказала она после паузы, – я хочу иметь своего ребенка. Хочу испытать на собственном опыте, что это такое – выносить и родить ребенка. – Она помолчала, внимательно глядя ему в лицо. – О такой дочери, как Мора можно только мечтать. Она чудо. Джейсон, я бы хотела попросить тебя помочь мне с этим.
   От ее слов Джейсон вздрогнул, как будто через него пропустили электрический ток. Кэтрин тоже поежилась от неловкости и почувствовала, что краснеет.
   – Кэтрин! Я не думал, что...
   – Тебе не придется ни о чем беспокоиться. Все заботы по воспитанию ребенка я возьму на себя! Ни помогать, ни проводить с нами время – ничего этого будет не нужно! – взволнованно заговорила Кэтрин.
   Джейсон встал и начал мерить шагами кухню.
   – Ты просишь слишком многого. Я не тот человек, который может сделать женщине ребенка и уйти. Знать, что у тебя растет малыш, и никак не участвовать в его жизни...
   – Я просто не хочу создавать тебе трудности. Ведь это целиком моя идея...
   – Трудности? Да ты не представляешь, какое это счастье – видеть детские глаза, смотрящие на тебя, и осознавать, что малыш – твоя плоть и кровь, что ты его создал, ты! – воскликнул Джейсон.
   – К сожалению, я пока этого счастья не испытала, – тихо пробормотала Кэтрин.
   Джейсон встал, подошел к раковине и вылил содержимое своей чашки в раковину, затем открыл кран и ополоснул чашку.
   – Прости, – наконец произнес он, повернувшись, – я не могу сделать то, о чем ты просишь. Я убежден, что ответственность за воспитание ребенка должна лежать на обоих родителях. У меня сердце кровью обливается, когда я смотрю на Мору. Она растет без матери. Нет, Кэтрин, я не могу. Извини.
   Джейсон поставил чашку на блестящую поверхность кухонного стола и, не сказав больше ни слова, ушел.
   Некоторое время после его ухода Кэтрин продолжала сидеть в оцепенении, уставившись невидящими глазами в свою чашку. Наконец она поднялась, заперла дверь и отправилась спать, но уснула лишь тогда, когда небо окрасилось предрассветными лучами. Она проснулась несколько часов спустя, судорожно вспоминая, какой сегодня день. Воскресенье! Моника будет ее ждать в церкви. Кэтрин живо вскочила с постели.