Страница:
Ложись просто и умри.
Пусти меня сюда,
Пусти на парад мертвяков,
Одень меня и забери,
Мой умирающий Бог, на солнце забери.
Горящие ангелы разрывают свои глаза,
И свет из них льется в мир слепых.
Купи себе билет, первым классом лети,
Вырви свое сердце сейчас,
Выкинь его, оно уже не нужно,
Мы полетим вместе на солнце,
Вместе умирать.
— Это было классно! — закричала Люсю!
— Да, Дима, супер!
— Пиздец просто, чувак!
Пацаны стали хлопать меня по спине.
— Ты еще пишешь что-то?!
— Расскажи что-то еще.
— Я не поэт, я не хочу быть вторым. Я не могу соревноваться с Маяковским и другими великими.
— Маяковский? Я что-то такое слышала.
— Я дам тебе почитать его, Люси.
Я дал согласие вступить в «White Bird», такой себе клуб по интересам, никаких членских билетов и прочей ерунды.
Я только поинтересовался, почему объектом нашего внимания являеться именно фирма «SONY», когда можно классически пойти и разнести к хуям МакДональдс.
Люси сказала (она там типа главная была, в «White Bird» в смысле), что погром МакДональдса — это немного банально. Что же касается фирмы «SONY», то это «буржуазный палач, который использует для работы нелегалов, тем самым, разрушая естественный генофонд и создавая благоприятные условия для роста преступности, наркомании и СПИДа, а также в „SONY“ работают дети, намного выше норм установленных трудовым законодательством».
Ебаные янки! Используют бля детей, привлекают черномазых и всякое дерьмо со всего мира!
На следующее утро Пол отвел меня в комнату Люси. Под кроватью у нее хранились плакаты и различная атрибутика уличных демонстраций.
— А мы будем что-то ломать или кого-то валить?
— Какой ты воинственный, Дима. Подожди немного. Все будет.
— Нам нужны будут цепи, биты. — Начал мечтать я.
— Свою биту ты получишь.
— А где вы храните биты?
— У пацанов — есть.
Классно! Мне дадут биты, и я буду пиздить янки!
Потом пошли обычные будни и выходные. Я не знал, как переживу эти долгие две недели, я хотел ощутить в руках тяжесть биты, услышать звон бьющегося стекла и увидеть на земле перед собой окровавленную рожу жирного янки, услышать хруст с которым будет входить мой гриндерс в его жирную от мяса и дорогого вина. Уже только одни мысли эти заводили меня до предела. Я чувствовал классовую ненависть. Ненависть ко всему этому дерьму, к этой блядской системе. Хотелось просто орать! Бля! Адреналин хуячил в голову с дикой силой и я не мог даже представить себе, что будет, когда это все станет реальностью.
Наконец, этот день наступил.
Мы договорились начать акцию в десять утра, как раз в тот час, когда эти жирные ублюдки должны будут открыть свой ебаный офис. Здание офиса находилось в пригороде Лондона, в районе где в маленьких аккуратненьких домиках с зелененькими садиками живут сытые английские буржуа. Я бы с удовольствием поднял народ с Ист Энда и разгромил бы эти кукольные домики.
Была суббота и по утрам в Лондоне страшные пробки. Положенные нам тридцать километров мы должны были проехать за час, поэтому договорились встретиться в девять утра возле входа в общагу.
Я проснулся в шесть утра.
Спал я плохо, так как очень волновался. Была суббота, идти на пары было не нужно. Я посмотрел в окно. За окном шел густой дождь, и почти ничего не было видно сквозь утренний, густой, будто молоко туман. Я встал с кровати и начал ходить взад-вперед по комнате. Было холодно, не смотря на включенное отопление. Пол еще спал.
Я упал на пол и сделал тридцать отжиманий. Походил немного по комнате, снова сделал тридцать отжиманий и так еще два раза. Потом сделал серию пять по тридцать приседаний. Почувствовал, как кровь начинает растекаться по моему холодному телу. В голове приятно пульсировало. За время пребывания в Лондоне я сбросил пять килограмм, и мой вес остановился на отметке семьдесят пять килограмм.
Над кроватью Пола была полочка, на которой он держал свои личные книжки. Я взял с нее «Капитал» сел на свою кровать и начала бесцельно листать. Листал для того, чтобы хоть как-то отвлечься и убить время. Сосредоточиться не мог. Пол проснулся около семи утра. Мы оделись, умылись и к Г-образному зданию Академии в столовую. Людей было еще мало. В своем большинстве те, кто здесь был, были наши, с «White Bird». Я взял себе яичницу, поджаренные тосты и кофе, открыл утренний выпуск «The Front» и начал делать вид, что читаю. По радио начали передавать новости.
Обещали, что дождь будет весь день. Это хреново. За все это время мы сказали друг другу может несколько слов. Мы закончили завтрак, и зашли в нашу комнату. Пол достал из-под кровати бутылку виски «White Horse» (полное дерьмо, скажу я вам), налил мне и себе в пивные кружки грамм по сто. Мы выпили. Я сморщился. Запивать было нечем. Было восемь тридцать. Мы стояли возле окна и смотрели на дождь.
Ровно в девять утра Мик подъехал на старом фургончике Ford ядовито-зеленого цвета к центральному входу в общагу. Возле выхода уже стояла Люси, Ричардсоны, Пьер и Майк. Мы с Полом спустились к ним, увидим, что фургончик подъезжает к зданию общежития. Братья Ричардсоны держали в руках два плаката, которые были завернуты от посторонних глаз в старый желтые газеты. На одном из плакатов (его сделал Мик) был нарисован ребенок и надпись СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ В МОЕЙ СТРАНЕ. На втором плакате (идея его принадлежала мне и сделан он был всего несколько дней до этого) была нарисован перечеркнутый красной линией нигер (я подразумевал нелегала) и надпись ЭТО МОЯ СТРАНА!
Мы все были одеты в длинные дождевики с капюшонами. На ногах тяжелые ботинки на десять-четырнадцать рядов дырочек, со стальными вставками.
Мы уселись в фургончик: Люси спереди рядом с Миком, сзади все остальные. Сиденья в фургончике находились параллельно друг другу, как в горных джипах, поэтому сзади могло легко вместиться порядка восьми-десяти человек. Между сиденьями мы положили плакаты и побросали наши рюкзаки. Тут-то я и заметил несколько бейсбольных бит, старательно накрытых толстым брезентом. Сердце мое радостно забилось.
— Мик, откуда ты взял эту тачку? У тебя вроде вообще колес не было.
— Да так, дали на день.
В машине пахло бензином и сыростью. В воздухе стояла нервная тишина, которую, как только мы тронулись с места, прервала Люси, запев «Our pride is our loyalty.» Пол достал из своего рюкзака начатую нами утром бутылку виски «White Horse» которая пошла по кругу. Не пил только Мик, который решил, что рисковать просто так не имеет смысла.
Трафик на дороге был достаточно оживленный, но, тем не менее, мы ехали довольно с приличной скоростью и уже вскоре за окном авто появились пейзажи буржуазного лондонского пригорода: кукольные домики, аккуратненькие садики, дорогие машины припаркованые возле въездных дорожек, счастливые сытые дети, играющие перед своими домами.
— Давайте остановимся и разхуячим одну из этих авто.
— Гы-гы-гы!
Дождь понемногу стихал и уступал пространство туману, которые понемногу обволакивал все вокруг. Мик был вынужден снизить скорость.
К месту нашего назначения мы приехали ровно в десять. Офис фирмы «SONY» уютно расположился напротив чистенького парка, в котором гуляли яппи. Справа от офиса находился маркет по продаже одежды, слева — почта, с ярко-синей вывеской и двумя велосипедами около входа. Возле центрального входа в пятиэтажное здание офиса, которое снаружи было отделано зеркальным стеклом, были припаркованы два мерса и несколько байков. Возле входа находилась стеклянная будка, в которой охранник лениво потягивал свой утренний кофе. Над самим входом — голубая вывеска «SONY».
Вполне вероятно, что сквозь зеркальные стены на нас смотрят клерки, которые там работают. Смотрят и пьют свой кофе.
Мик вышел из машины и открыл нам заднюю дверь. Мы быстро вылезли прихватив с собой оба плаката. Люси вышла через свою дверь и передала Мику видеокамеру.
Братья Ричардсоны взяли плакаты и встали на расстоянии четырех метром друг от друга, как раз возле шикарных мерсов. Мик начал снимать все на пленку. Все остальные встали между братьями и стали скандировать.
— СОЦИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО!
— Я ХОЧУ РАБОТАТЬ В СВОЕЙ СТРАНЕ!
— ЯНКИ ГОУ ХОМ!
— НЕТ НАСИЛИЮ НАД ДЕТЬМИ!
Охранник лениво выглянул из своей будки. Большой, мордатый, в черной куртке с эмблемой фирмы, черных штанах, заправленных в ботинки. Потом у него, видимо, зазвонил телефон, потому что он исчез на несколько секунд. Потом появился снова. Наверное, ему звонил его биг босс.
— Ребятки, вы бы шли отсюда, пока я не вызвал полицию.
— МЫ ЖИВЕМ В СВОБОДНОЙ СТРАНЕ! НЕТ УЩЕМЛЕНИЮ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ!
— Блин ребятки, вы задрали.
Охранник достал рацию и что-то сказал. Через секунд двадцать из здания офиса появились еще двое таких же мордатых уродов с демократизаторами в руках и двинулись в нашу сторону.
Мик все снимает на камеру. Пол, который стоит возле задней двери нашего авто, быстро достает из нее три биты. Кидает мне и Пьеру.
— МОЧИ ТОЛОСТОЖОПЫХ!
Пьер налетает первым и получает в щи демократизатором, он отлетает на землю, и в лужу падают брызги крови.
— АХ ТЫ, СУКА!
Мик лупит битой в руку первому охраннику, тот роняет демократизатор.
Мне становиться дико весело. Алкоголь и адреналин бьют в голову. Я полностью отключаюсь от реальности. Передо мной только вот эта жирная рожа, которая схватилась за свою поврежденную руку. В руках тяжесть биты. Я делаю прыжок вперед и, что есть силы, луплю его стальным стаканом в колено. Тварь падает на четвереньки. НЕНАВИЖУ СУКА! Я луплю его ногой в живот, еще, ЕЩЕ БЛЯ! Чувствую сильную боль в правом плече. Одна из тварей начинает валить меня. Я разворачиваюсь, не успеваю даже заметить его лица, как получаю удар кулаком в нос. Теряю равновесие, земля уходит из-под ног. Пол лупит тварь битой в голову. Слышно хруст, это ломаются его ебанные зубы. Тварь падает на меня, и мы вдвоем рухнули в холодную воду. Его кабанье тело на мне. Тварь поднимается немножко и я бью его ногой в грудь, сбрасывая нахуй. Я вижу как Пол и Ричардсоны лупят третьего урода, который, видимо сломал мне нос. Я пытаюсь встать, но первая тварь наносит лежа мне удар под дых. Моя морда встречается с лужей. Я перекатываюсь в сторону метра на два и оказываюсь прямо около бампера одного из мерсов. Хватаюсь за него руками и поднимаюсь. Вся морда в крови. Факин шит. Поднимаю с асфальта демокартизатор и слышу крики.
— ПИЗДУЕМ НАХУЙ! ПОЛИЦИЯ!
Я луплю резиновой дубинкой в лобовое стекло мерса и слышу, как срабатывает сигнализация.
Мы бежим в сторону парка. Я слышу сзади мой сирен и крики копов, но мы уже скрываемся в парке.
Деревья парка мокрые и между ними застревает туман.
Забежав в самую его середину, мы устало попадали на землю.
— Пиздец, Мик, они теперь вычислят тебя. Твоя тачка у них. Дерьмо собачье.
— Never mind. Нихуя они мне не сделают?
— Не понял?
Все ошарашено посмотрели на Мика.
— Я взял эту тачку у студентов яппи с 402 комнаты. Ну знаете, эти два жирных ублюдка, с Канады, которые вечно носят свои дебильные костюмы-тройки.
— Как это взял?
— Ну эти пидоры поехали сегодня делать шоппинг, вот я и прихватил ее, никто ничего не заметил, будьте спокойны чуваки.
— Ну ты даешь, кекс. Ну ты классно их!
— Не пора ли нам пойти выпить в честь такого дела?
— А у кого есть деньги?
Уже через полчаса мы, пройдя через парк к его противоположному входу, сидели в нескольких кварталах от места происшествия в пабе «St. Pit» и с наслаждением пили разливное Гиннес заедая его жаренными сардельками.
Потом, собакой, мы добрались до Академии. Солнце, которое мы так и не увидели в этот день за тучами, садилось за горизонт.
В вечерних новостях сообщили о том, что «мирная демонстрация антиглобалистов возле офиса фирмы „SONY“ закончилась потасовкой между ее участниками и охранниками, в результате которой последние получили легкие телесные повреждения. Полиция, прибывшая на место происшествия, обнаружила машину фирмы Ford 81-го года выпуска (серийный номер 34932) демонстрантов, а также их атрибутику в виду бейсбольных бит и плакатов, отпечатки пальцев с которых, к сожалению, смыл дождь. Сами демонстранты скрылись в неизвестном направлении. Полицией возбуждено следствие».
В итоге, на следующий день приехали копы и ебали мозги двум канадцам. Их возили на опознание и в итоге они написали заявления про то, что авто у них было угнано.
Что на счет нас? На нас были капюшоны и из-за дождя камеры наблюдения не могли дать четкой картинки. Копы еще один день полазили у нас, но, не добившись никаких результатов, ушел обратно. Больше я о них не слышал.
Видео, которое было нами отснято, мы иногда просматривали, запершись в одной из комнат общаги под пиво.
4
Пусти меня сюда,
Пусти на парад мертвяков,
Одень меня и забери,
Мой умирающий Бог, на солнце забери.
Горящие ангелы разрывают свои глаза,
И свет из них льется в мир слепых.
Купи себе билет, первым классом лети,
Вырви свое сердце сейчас,
Выкинь его, оно уже не нужно,
Мы полетим вместе на солнце,
Вместе умирать.
— Это было классно! — закричала Люсю!
— Да, Дима, супер!
— Пиздец просто, чувак!
Пацаны стали хлопать меня по спине.
— Ты еще пишешь что-то?!
— Расскажи что-то еще.
— Я не поэт, я не хочу быть вторым. Я не могу соревноваться с Маяковским и другими великими.
— Маяковский? Я что-то такое слышала.
— Я дам тебе почитать его, Люси.
Я дал согласие вступить в «White Bird», такой себе клуб по интересам, никаких членских билетов и прочей ерунды.
Я только поинтересовался, почему объектом нашего внимания являеться именно фирма «SONY», когда можно классически пойти и разнести к хуям МакДональдс.
Люси сказала (она там типа главная была, в «White Bird» в смысле), что погром МакДональдса — это немного банально. Что же касается фирмы «SONY», то это «буржуазный палач, который использует для работы нелегалов, тем самым, разрушая естественный генофонд и создавая благоприятные условия для роста преступности, наркомании и СПИДа, а также в „SONY“ работают дети, намного выше норм установленных трудовым законодательством».
Ебаные янки! Используют бля детей, привлекают черномазых и всякое дерьмо со всего мира!
На следующее утро Пол отвел меня в комнату Люси. Под кроватью у нее хранились плакаты и различная атрибутика уличных демонстраций.
— А мы будем что-то ломать или кого-то валить?
— Какой ты воинственный, Дима. Подожди немного. Все будет.
— Нам нужны будут цепи, биты. — Начал мечтать я.
— Свою биту ты получишь.
— А где вы храните биты?
— У пацанов — есть.
Классно! Мне дадут биты, и я буду пиздить янки!
Потом пошли обычные будни и выходные. Я не знал, как переживу эти долгие две недели, я хотел ощутить в руках тяжесть биты, услышать звон бьющегося стекла и увидеть на земле перед собой окровавленную рожу жирного янки, услышать хруст с которым будет входить мой гриндерс в его жирную от мяса и дорогого вина. Уже только одни мысли эти заводили меня до предела. Я чувствовал классовую ненависть. Ненависть ко всему этому дерьму, к этой блядской системе. Хотелось просто орать! Бля! Адреналин хуячил в голову с дикой силой и я не мог даже представить себе, что будет, когда это все станет реальностью.
Наконец, этот день наступил.
Мы договорились начать акцию в десять утра, как раз в тот час, когда эти жирные ублюдки должны будут открыть свой ебаный офис. Здание офиса находилось в пригороде Лондона, в районе где в маленьких аккуратненьких домиках с зелененькими садиками живут сытые английские буржуа. Я бы с удовольствием поднял народ с Ист Энда и разгромил бы эти кукольные домики.
Была суббота и по утрам в Лондоне страшные пробки. Положенные нам тридцать километров мы должны были проехать за час, поэтому договорились встретиться в девять утра возле входа в общагу.
Я проснулся в шесть утра.
Спал я плохо, так как очень волновался. Была суббота, идти на пары было не нужно. Я посмотрел в окно. За окном шел густой дождь, и почти ничего не было видно сквозь утренний, густой, будто молоко туман. Я встал с кровати и начал ходить взад-вперед по комнате. Было холодно, не смотря на включенное отопление. Пол еще спал.
Я упал на пол и сделал тридцать отжиманий. Походил немного по комнате, снова сделал тридцать отжиманий и так еще два раза. Потом сделал серию пять по тридцать приседаний. Почувствовал, как кровь начинает растекаться по моему холодному телу. В голове приятно пульсировало. За время пребывания в Лондоне я сбросил пять килограмм, и мой вес остановился на отметке семьдесят пять килограмм.
Над кроватью Пола была полочка, на которой он держал свои личные книжки. Я взял с нее «Капитал» сел на свою кровать и начала бесцельно листать. Листал для того, чтобы хоть как-то отвлечься и убить время. Сосредоточиться не мог. Пол проснулся около семи утра. Мы оделись, умылись и к Г-образному зданию Академии в столовую. Людей было еще мало. В своем большинстве те, кто здесь был, были наши, с «White Bird». Я взял себе яичницу, поджаренные тосты и кофе, открыл утренний выпуск «The Front» и начал делать вид, что читаю. По радио начали передавать новости.
Обещали, что дождь будет весь день. Это хреново. За все это время мы сказали друг другу может несколько слов. Мы закончили завтрак, и зашли в нашу комнату. Пол достал из-под кровати бутылку виски «White Horse» (полное дерьмо, скажу я вам), налил мне и себе в пивные кружки грамм по сто. Мы выпили. Я сморщился. Запивать было нечем. Было восемь тридцать. Мы стояли возле окна и смотрели на дождь.
Ровно в девять утра Мик подъехал на старом фургончике Ford ядовито-зеленого цвета к центральному входу в общагу. Возле выхода уже стояла Люси, Ричардсоны, Пьер и Майк. Мы с Полом спустились к ним, увидим, что фургончик подъезжает к зданию общежития. Братья Ричардсоны держали в руках два плаката, которые были завернуты от посторонних глаз в старый желтые газеты. На одном из плакатов (его сделал Мик) был нарисован ребенок и надпись СОЦИАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ В МОЕЙ СТРАНЕ. На втором плакате (идея его принадлежала мне и сделан он был всего несколько дней до этого) была нарисован перечеркнутый красной линией нигер (я подразумевал нелегала) и надпись ЭТО МОЯ СТРАНА!
Мы все были одеты в длинные дождевики с капюшонами. На ногах тяжелые ботинки на десять-четырнадцать рядов дырочек, со стальными вставками.
Мы уселись в фургончик: Люси спереди рядом с Миком, сзади все остальные. Сиденья в фургончике находились параллельно друг другу, как в горных джипах, поэтому сзади могло легко вместиться порядка восьми-десяти человек. Между сиденьями мы положили плакаты и побросали наши рюкзаки. Тут-то я и заметил несколько бейсбольных бит, старательно накрытых толстым брезентом. Сердце мое радостно забилось.
— Мик, откуда ты взял эту тачку? У тебя вроде вообще колес не было.
— Да так, дали на день.
В машине пахло бензином и сыростью. В воздухе стояла нервная тишина, которую, как только мы тронулись с места, прервала Люси, запев «Our pride is our loyalty.» Пол достал из своего рюкзака начатую нами утром бутылку виски «White Horse» которая пошла по кругу. Не пил только Мик, который решил, что рисковать просто так не имеет смысла.
Трафик на дороге был достаточно оживленный, но, тем не менее, мы ехали довольно с приличной скоростью и уже вскоре за окном авто появились пейзажи буржуазного лондонского пригорода: кукольные домики, аккуратненькие садики, дорогие машины припаркованые возле въездных дорожек, счастливые сытые дети, играющие перед своими домами.
— Давайте остановимся и разхуячим одну из этих авто.
— Гы-гы-гы!
Дождь понемногу стихал и уступал пространство туману, которые понемногу обволакивал все вокруг. Мик был вынужден снизить скорость.
К месту нашего назначения мы приехали ровно в десять. Офис фирмы «SONY» уютно расположился напротив чистенького парка, в котором гуляли яппи. Справа от офиса находился маркет по продаже одежды, слева — почта, с ярко-синей вывеской и двумя велосипедами около входа. Возле центрального входа в пятиэтажное здание офиса, которое снаружи было отделано зеркальным стеклом, были припаркованы два мерса и несколько байков. Возле входа находилась стеклянная будка, в которой охранник лениво потягивал свой утренний кофе. Над самим входом — голубая вывеска «SONY».
Вполне вероятно, что сквозь зеркальные стены на нас смотрят клерки, которые там работают. Смотрят и пьют свой кофе.
Мик вышел из машины и открыл нам заднюю дверь. Мы быстро вылезли прихватив с собой оба плаката. Люси вышла через свою дверь и передала Мику видеокамеру.
Братья Ричардсоны взяли плакаты и встали на расстоянии четырех метром друг от друга, как раз возле шикарных мерсов. Мик начал снимать все на пленку. Все остальные встали между братьями и стали скандировать.
— СОЦИАЛЬНОЕ РАВЕНСТВО!
— Я ХОЧУ РАБОТАТЬ В СВОЕЙ СТРАНЕ!
— ЯНКИ ГОУ ХОМ!
— НЕТ НАСИЛИЮ НАД ДЕТЬМИ!
Охранник лениво выглянул из своей будки. Большой, мордатый, в черной куртке с эмблемой фирмы, черных штанах, заправленных в ботинки. Потом у него, видимо, зазвонил телефон, потому что он исчез на несколько секунд. Потом появился снова. Наверное, ему звонил его биг босс.
— Ребятки, вы бы шли отсюда, пока я не вызвал полицию.
— МЫ ЖИВЕМ В СВОБОДНОЙ СТРАНЕ! НЕТ УЩЕМЛЕНИЮ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ!
— Блин ребятки, вы задрали.
Охранник достал рацию и что-то сказал. Через секунд двадцать из здания офиса появились еще двое таких же мордатых уродов с демократизаторами в руках и двинулись в нашу сторону.
Мик все снимает на камеру. Пол, который стоит возле задней двери нашего авто, быстро достает из нее три биты. Кидает мне и Пьеру.
— МОЧИ ТОЛОСТОЖОПЫХ!
Пьер налетает первым и получает в щи демократизатором, он отлетает на землю, и в лужу падают брызги крови.
— АХ ТЫ, СУКА!
Мик лупит битой в руку первому охраннику, тот роняет демократизатор.
Мне становиться дико весело. Алкоголь и адреналин бьют в голову. Я полностью отключаюсь от реальности. Передо мной только вот эта жирная рожа, которая схватилась за свою поврежденную руку. В руках тяжесть биты. Я делаю прыжок вперед и, что есть силы, луплю его стальным стаканом в колено. Тварь падает на четвереньки. НЕНАВИЖУ СУКА! Я луплю его ногой в живот, еще, ЕЩЕ БЛЯ! Чувствую сильную боль в правом плече. Одна из тварей начинает валить меня. Я разворачиваюсь, не успеваю даже заметить его лица, как получаю удар кулаком в нос. Теряю равновесие, земля уходит из-под ног. Пол лупит тварь битой в голову. Слышно хруст, это ломаются его ебанные зубы. Тварь падает на меня, и мы вдвоем рухнули в холодную воду. Его кабанье тело на мне. Тварь поднимается немножко и я бью его ногой в грудь, сбрасывая нахуй. Я вижу как Пол и Ричардсоны лупят третьего урода, который, видимо сломал мне нос. Я пытаюсь встать, но первая тварь наносит лежа мне удар под дых. Моя морда встречается с лужей. Я перекатываюсь в сторону метра на два и оказываюсь прямо около бампера одного из мерсов. Хватаюсь за него руками и поднимаюсь. Вся морда в крови. Факин шит. Поднимаю с асфальта демокартизатор и слышу крики.
— ПИЗДУЕМ НАХУЙ! ПОЛИЦИЯ!
Я луплю резиновой дубинкой в лобовое стекло мерса и слышу, как срабатывает сигнализация.
Мы бежим в сторону парка. Я слышу сзади мой сирен и крики копов, но мы уже скрываемся в парке.
Деревья парка мокрые и между ними застревает туман.
Забежав в самую его середину, мы устало попадали на землю.
— Пиздец, Мик, они теперь вычислят тебя. Твоя тачка у них. Дерьмо собачье.
— Never mind. Нихуя они мне не сделают?
— Не понял?
Все ошарашено посмотрели на Мика.
— Я взял эту тачку у студентов яппи с 402 комнаты. Ну знаете, эти два жирных ублюдка, с Канады, которые вечно носят свои дебильные костюмы-тройки.
— Как это взял?
— Ну эти пидоры поехали сегодня делать шоппинг, вот я и прихватил ее, никто ничего не заметил, будьте спокойны чуваки.
— Ну ты даешь, кекс. Ну ты классно их!
— Не пора ли нам пойти выпить в честь такого дела?
— А у кого есть деньги?
Уже через полчаса мы, пройдя через парк к его противоположному входу, сидели в нескольких кварталах от места происшествия в пабе «St. Pit» и с наслаждением пили разливное Гиннес заедая его жаренными сардельками.
Потом, собакой, мы добрались до Академии. Солнце, которое мы так и не увидели в этот день за тучами, садилось за горизонт.
В вечерних новостях сообщили о том, что «мирная демонстрация антиглобалистов возле офиса фирмы „SONY“ закончилась потасовкой между ее участниками и охранниками, в результате которой последние получили легкие телесные повреждения. Полиция, прибывшая на место происшествия, обнаружила машину фирмы Ford 81-го года выпуска (серийный номер 34932) демонстрантов, а также их атрибутику в виду бейсбольных бит и плакатов, отпечатки пальцев с которых, к сожалению, смыл дождь. Сами демонстранты скрылись в неизвестном направлении. Полицией возбуждено следствие».
В итоге, на следующий день приехали копы и ебали мозги двум канадцам. Их возили на опознание и в итоге они написали заявления про то, что авто у них было угнано.
Что на счет нас? На нас были капюшоны и из-за дождя камеры наблюдения не могли дать четкой картинки. Копы еще один день полазили у нас, но, не добившись никаких результатов, ушел обратно. Больше я о них не слышал.
Видео, которое было нами отснято, мы иногда просматривали, запершись в одной из комнат общаги под пиво.
4
Еще в то время, когда я жил в Киеве, я увлекался такой хуйней как фанатизм. Ну вы знаете: фирмы, махачи, выезды и прочая хуйня. Конечно, нам, киевским хулс, тяжело тягаться с британскими. Само движение у нас зародилось только в конце 80-х. Мы отстаем даже во временном показателе от британских коллег на десятки лет. Но все равно, то, что было создано у нас за последние десять лет, создано с нуля, это достойно уважения и восхищения. Но разговор не о киевских хулс (мой вам привет!), просто в те месяцы, которые я обучался в Лондоне, я успел влезть к Вэст-Эндс бойз.
Я еще в Киеве успел познакомиться с настоящими британскими фанатами. В общем, играла наша доблестная сборная дома с Уэльсом. Ну я попер на родной 31-й сектор стадиона Олимпийский. Все там дела были, фанатели как положено, после первого тайма, правда, ноль-ноль было, ну да это не самое главное. В перерыве пошли поссать в паражняк. Проходим возле третьего сектора и видим: тусуются хулы с Уэльса. Ну, Владик (один из наших) и говорит типа:
— Дима, ты по-английски шпрехаешь?
— Ясен перец.
— Ну, так скажи типа этим, что мы типа крутые хулиганы и типа будем вас, нах, валить.
— Эй бойз, вер а ю фром?
Хулсы смотрят на нас (пять кексом, возраста постарше нас, мы то тогда только из baby-crew вышли, а этим мудакам лет уже под тридцать).
— Фром Врэксэм.
— Что они говорят, Дима?
— Говорят, что с Врэксема.
— Это что за хуйня?
— Из ит вэлш тоун?
— Ес.
— О'К бойз энд ви а киев хулиганс, андэрстэнд?
— Ес, ес андэрстэнд! Ду ю лайк ту дринк сам бир афтэр мэтч?
— Владик, они нам пива выставить хотят.
— Говори, что О'К, пускай выставляют. Пересечемся с ними под «мячиком».
— Оф корз бойз. Афтэр мэтч! Ви вил вэйтинг фор ю андэр зэ мэтал бол. Ду ю ноу ит? Ниэ зэ стэдиум?
— О! Ес! Бол!
— Ви вил вэйт фор ю!
Хулсы в полном составе, все пятеро, с довольными рожами, сваливают на свой сектор.
— Как думаешь, Дима, они нас не наебут?
— А хуй его знает. Будем с фирмы кому-то еще говорить?
— А оно им надо? Они повалят на «труханов» синячить.
Матч, в общем, один-один закончился. Сашо, бля, с сорока метров пропустил. Ну и хуй с этим матчем. Берем еще двух пациков — Вову и Пашу и идем под мячик. Все наши расходятся в разных направлениях: кто на «труханов», кто в ближайшие ганделыки. Видим, чешут наши уэлши. Не наебали значит! Класс!
— Привет парни! С один-один вас!
Уэлши довольно улыбаются, конечно, бля, такой лоховый гол забить и очко увезти.
— Ну, так что там на счет пива? Вы знаете куда идти?
— Да, мы тут уже три дня, успели познакомится с вашими пабами.
Все они были похожи на мистеров Бинов, такие же уроды. Общался я только с Дэвидом и Майклом, как звали остальных перцев, я не помню. Дэвиду и Майклу было что-то около 28 лет. Оба приехали из города Врэксэм. Оба работали на заводе по сборке легковых машин. Уже целую неделю они колесили по Украине. Сначала были во Львове, потом в Днепропетровске, а на матч заехали еще в Киев. Сваливать должны были на следующий день вечером.
— У вас классный город! Такой зеленый!
— Конечно, это не ваш ебаный Уэльс.
— Не говори так про мою страну, пожайлуста.
— Конечно ебаный!
Дэвид тактически промолчал. Вообще какие-то добрые они оказались. Пиво нам выставили, подарили Владику розу Врэксэма, я у Дэвида пьяного их флаг национальный забрал, еще и терпели наши издевки в сторону их страны и сборной.
— Крейг Беллами тупой у вас полностью.
— Ага, мы надеемся на Хартсона, но он жирным стал в последнее время.
Чтобы хоть как-то сделать им приятно, я сказал:
— Англия это fucking страна!
— Да-да! — уэлши заулыбались.
Возле стадиона мы взяли в ларьке по пиву Оболонь «Соборное».
— Дэвид, у тебя как с фанатизмом, серьезно?
— Щас уже нет, пару лет назад я парня поломал в махаче, шесть месяцев отсидел. Решил завязать.
— Понятно.
Потом пошли за уэлшами в паб, что находиться между станциями метро «Республиканский стадион» и «Дворец Украина». Пиво в баре было по три бакса! Хуй бы мы себе его позволили. Уэлши закупили всем по три бокала, потом еще по три, и еще. В общем, к часу ночи я выжрал около десяти бокалов пива и понял, что уже пора валить. Метро должно было закрываться через десять минут, а ночевать у уэлшев в гостинице мне не очень хотелось. Перед выходом я решил сходить отлить. Около барной стойки увидел Дэвида, на плечах его висел их национальный флаг и он закупал еще пиво.
— Дэвид, я буду уже сваливать.
— Уже пора?
— Да, спасибо за пиво. Кстати, давай как хулиган хулигану — подари мне свой флаг, на память типа.
— Нуууу.
— Да давай, не жмись.
— На.
Дэвид протянул мне флаг своей страны. Мы обнялись и похлопали друг друга по спине.
Я сходил, отлил и пошел по направлению к метро «Дворец Украина». Меня окликнули уэлши:
— Гуд лак, Дима!
— Fuck off England! — ответил я им и услышал веселый смех.
Флаг у меня до сих пор где-то валяется в моей киевской квартире.
Уже в Лондоне я снова пересекся с кэжуалсами. Втянул меня Майкл с пеленок болеющий за Вэст Хэм. И сразу я попал на выезд. Была пятница, когда он постучал в мою комнату. На дворе уже стоял ноябрь, и сезон был в самом разгаре. Сессия приближалась, поэтому, после обеда, я сел и решил поучить социологию. Пола не было. Хуй его знает, где он шлялся. Я только раскрыл учебник и удобно улягся на свою кровать головой к окну, как в двери постучал Майкл. Я открыл, в руках он держал четыре бутылки пива Гиннесс. Не спрашивая, он зашел в мою комнату, закрыл за собой дверь. Я бухнулся обратно на свою кровать. Майкл водрузил тару на стол, прямо поверх учебников. Открыл две бутылки и молча протянул одну из них мне. Я взял.
— Твое здоровье, старик.
— Сэнкс.
Мы сделали по большому глотку.
— Я вот по какому делу мэн. Завтра у нашей Ист Эндовской фирмы выезд в Блекберн, будем валить этих эвудских уродов. Я вот хотел предложить тебе поехать тоже.
— Да ну, я собирался поучиться.
— Да забей ты! Ты уже сколько на острове, а еще не разу на мячик не ходил. Тут же сразу на выезд тебе предлагаю! Ехать пару часов на собаке. Пиво, футбол, страну посмотришь, давай мля, не ломайся.
— О'К чувак, но как меня в фирме воспримут?
— Тут народ после прошло недельной Миллвальской заварухи немного отходит. Нас в Южном Лондоне нехило вальнули, так что лишние рыла щас в цене.
— Ладно чувак, забились.
— В общем завтра отъезжаем на собаках с Кинг Кросса в десять утра. Приедем в город за несколько часов до матча, попьем пивка, похуячимся немножко. Я зайду за тобой завтра в девять.
— Заметано.
Уже в собаке Лондон-Блекберн я познакомился с топ-боями, среди которых был и Майк. Вокруг нас толпились бритоголовые с baby-crew и наперебой рассказывали о своих крутых выездах. Рассказы их были интересны, видимо, только мне. Топ-бои просто прикалывались с малолетних придурков и, когда их пиздеш уже всем надоел, просто отогнали их нахуй.
— Майкл, ты давно уже в топ-боях ходишь?
— Уже пол-года как. Это мой пятый выезд с ними.
— Классно.
— Ты значит парень из России будешь? — спросил меня кэжуалс по клички Биг Билл.
Огромный парень с коротко остриженными рыжими волосами. Как рассказал мне Майкл, Биллу уже стукнуло тридцать и он был один из лидеров Ист Эндовской фирмы.
— Из Украины, — поправил я.
— Один хуй.
— Эй-эй, Билли, потиши, этот парень нацик!
Дружный смех в котором учавствую и я.
— Как тебе выезд, нацик?
— Пока что ничего особенного.
— Подожди, вот приедем, почувствуешь что такое настоящий выезд, небось такого у вас нету.
— Посмотрим, надеюсь что скучать не буду.
Снова смех.
Биг Билл подошел к группе кэжуалсов:
— Парни, какая самая крутая команда в Европе?
— ВЭСТ ХЭМ!
— Какая фирмы всех круче?
— ФИРМА ИСТ ЭНДА!
— Кому мы надерем сегодня задницу?
— ЭВУДСКИМ УРОДАМ!
— Что будет с тем, кто обосреться и будет отступать?
— СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ!
— Покажем этим мудакам, что они отбросы этого мира! Пускай кормят свиней своими кэжуалсами!
Мы не везли с собой говна. Лишние проблемы с копами никому были не нужны. С собой были только пряги, монеты-заточки.
Фирма собрала на выезд тридцать рыл. Не густо, но учитывая Миллвальскую бойню, когда вальнули около сорока бойцов нашей фирмы, это еще было не плохо.
Собирались тихо выйти на вокзале в Блекберне и отправиться к стадиону в паб «B&B», пропустить пару-тройку бокалов пива и попытаться немного подебоширить. Поорем, поишизуем, оторвемся вообщем. Главное было тихо свалить с вокзала, чтобы не попасть под контроль копов.
Около баров будем выманивать блекберн и вальнем его всем мобом нахуй.
Приехали вообщем на их ебаный вокзал что-то около двух часов дня. Вышли. Все нормально, всякие цветные, мусора, пассажиры. Их уродов тоже видим, разведчики с мобилами. Биг Билл дает команду не валить. Пускай пиздят суки. Розбиваемся на группки по пять-шесть рыл и валим к «B&B».
Следом за нами идут несколько карланов и пытаються провоцировать:
— Суки лондонские! Пизда вам.
Бля, я еле здерживаюсь чтобы их не вальнуть.
Но вот и близкая развязка. Не доходя пару кварталов до «B&B», из вонючего переулка вылетают местные мудаки, многие из них с бейсбольными битами.
— Бля, суки все спланировали, — орет Биг Билл.
— Надо было уродов с мобилами на вокзале валить! — ору я.
— Никому не отступать, мочи уродов нахуй! — орет Биг Билл и бросаеться вперед в самую гущу мудозвонов.
Пиздец их больше. Но ярость во мне перехлестывает все границы и я вгрызаюсь зубами в толпу этих пидоров. Плече к плечу со мной машеться Майкл.
Передо мной стоит какая-то сука с гнилыми зубами и черными волосами под носом.
— Ах ты мудило!
Я въебую его ногой в живот. Вокруг моего кулака обмотана метровая толстая цепь и я бью этим кулаком в ебальник придурку. Он падает, лицо его превращаеться в кровавое мессиво. Я подскакиваю к нему и начинаю лупить ногами по ребрам, почкам и ебальнику.
Новый придурок бьет меня ногой в бок и я отлетаю на пару метров, сбивая на своем пути одного из ихних. Два козла начинают лупить меня ногами. Я обхватываю руками голову и стараюсь подняться. Если я останусь лежать еще секунд тридцать, то мне пиздец. На помощь мне приходят малолетки из baby-crew, которые сначало наносят точные удары мудакам прягами по голове, а потом начинают лупить их по ебальникам. Я вскакиваю у цепью бью в рожу какого-то окровавленного ублюдка.
Слышиться рев серен копов.
— Пиздуем нахуй! — орет Биг Билл.
Я вижу, что местные уроды тоже начинают съебываться. Биг Билл берет железный мусорный бак и швыряет его в окно ближайшего магазина. Окно с грохотом разбивается. Мы ныряем в ближайшие переулки и бежим еще несколько минут, пока вой сирен не стихает. Рядом со мной Майкл и два малых, которые отбили меня. Потом мы идем в «B&B», где собираються все наши. В итоге все же нескольких наших мусора забрали, но отпустили уже сразу же после матча.
В «B&B» уже сидит Биг Билл и еще с дюжину наших парней. Потом подваливают еще несколько.
— Неплохо мы этих ублюдков повалили.
— Ага, классный махач был.
— Ты как, Дима, цел? Нихуя тебе не сломали?
— Да вроде нет, все О'К.
Сидим и потягиваем свое пиво. Несколько местных кэжуалсов со злобой и, в то же время, со страхом смотрят в нашу сторону.
Один из наших топ-боев вскакивает и кидает в их сторону пустую пивную кружку. Он с глухим звуком разбивается о череп одного мудохи. Он с окровавленым куполом падает на стол, переварачивая его.
— Мочи кокни!
Пять блекбернских тварей ломятся в нашу сторону. Большая ошибка, суки! Майкл хватает с бильярдного стола кий и наносит удар одному из дебилов в нос, тот отлетает. Еще несколько ударов и блекбернские хулсы валяються на заплеванном полу. Я начинаю лупить одного из них гриндарами, пытаясю втоптать его нахуй в пол.
Топ-бои поднимают дубовый стол и швыряют его в бар. Слышен звон бьющихся бутылок и стаканов. Перепуганный хозяин паба падает на пол.
— Уходим нахуй, — командует Биг Билл.
Мы сваливаем и расстворяемся в ближайших переулках.
Подходим к Эвуд Парк. Видим, как копы ведут под руки несколько ихних кэжуалсов.
— Скормите их свиньям! Мудачье!
Копы зло смотрят в нашу сторону.
Заходим на наш сектор. Его плотно оцепили копы-космонавты. Один из них, наверное главный, подходит к Биг Биллу.
— Бля парни, будете тут орать, шизить, нахуй всех в участок заберем. Сначала вкачаем пиздюдей, отобьем к хуям все, что можно, а потом кинем в обезьянник к местным уркам, чтобы они вам яйца поотрезали. Усекли?
Я еще в Киеве успел познакомиться с настоящими британскими фанатами. В общем, играла наша доблестная сборная дома с Уэльсом. Ну я попер на родной 31-й сектор стадиона Олимпийский. Все там дела были, фанатели как положено, после первого тайма, правда, ноль-ноль было, ну да это не самое главное. В перерыве пошли поссать в паражняк. Проходим возле третьего сектора и видим: тусуются хулы с Уэльса. Ну, Владик (один из наших) и говорит типа:
— Дима, ты по-английски шпрехаешь?
— Ясен перец.
— Ну, так скажи типа этим, что мы типа крутые хулиганы и типа будем вас, нах, валить.
— Эй бойз, вер а ю фром?
Хулсы смотрят на нас (пять кексом, возраста постарше нас, мы то тогда только из baby-crew вышли, а этим мудакам лет уже под тридцать).
— Фром Врэксэм.
— Что они говорят, Дима?
— Говорят, что с Врэксема.
— Это что за хуйня?
— Из ит вэлш тоун?
— Ес.
— О'К бойз энд ви а киев хулиганс, андэрстэнд?
— Ес, ес андэрстэнд! Ду ю лайк ту дринк сам бир афтэр мэтч?
— Владик, они нам пива выставить хотят.
— Говори, что О'К, пускай выставляют. Пересечемся с ними под «мячиком».
— Оф корз бойз. Афтэр мэтч! Ви вил вэйтинг фор ю андэр зэ мэтал бол. Ду ю ноу ит? Ниэ зэ стэдиум?
— О! Ес! Бол!
— Ви вил вэйт фор ю!
Хулсы в полном составе, все пятеро, с довольными рожами, сваливают на свой сектор.
— Как думаешь, Дима, они нас не наебут?
— А хуй его знает. Будем с фирмы кому-то еще говорить?
— А оно им надо? Они повалят на «труханов» синячить.
Матч, в общем, один-один закончился. Сашо, бля, с сорока метров пропустил. Ну и хуй с этим матчем. Берем еще двух пациков — Вову и Пашу и идем под мячик. Все наши расходятся в разных направлениях: кто на «труханов», кто в ближайшие ганделыки. Видим, чешут наши уэлши. Не наебали значит! Класс!
— Привет парни! С один-один вас!
Уэлши довольно улыбаются, конечно, бля, такой лоховый гол забить и очко увезти.
— Ну, так что там на счет пива? Вы знаете куда идти?
— Да, мы тут уже три дня, успели познакомится с вашими пабами.
Все они были похожи на мистеров Бинов, такие же уроды. Общался я только с Дэвидом и Майклом, как звали остальных перцев, я не помню. Дэвиду и Майклу было что-то около 28 лет. Оба приехали из города Врэксэм. Оба работали на заводе по сборке легковых машин. Уже целую неделю они колесили по Украине. Сначала были во Львове, потом в Днепропетровске, а на матч заехали еще в Киев. Сваливать должны были на следующий день вечером.
— У вас классный город! Такой зеленый!
— Конечно, это не ваш ебаный Уэльс.
— Не говори так про мою страну, пожайлуста.
— Конечно ебаный!
Дэвид тактически промолчал. Вообще какие-то добрые они оказались. Пиво нам выставили, подарили Владику розу Врэксэма, я у Дэвида пьяного их флаг национальный забрал, еще и терпели наши издевки в сторону их страны и сборной.
— Крейг Беллами тупой у вас полностью.
— Ага, мы надеемся на Хартсона, но он жирным стал в последнее время.
Чтобы хоть как-то сделать им приятно, я сказал:
— Англия это fucking страна!
— Да-да! — уэлши заулыбались.
Возле стадиона мы взяли в ларьке по пиву Оболонь «Соборное».
— Дэвид, у тебя как с фанатизмом, серьезно?
— Щас уже нет, пару лет назад я парня поломал в махаче, шесть месяцев отсидел. Решил завязать.
— Понятно.
Потом пошли за уэлшами в паб, что находиться между станциями метро «Республиканский стадион» и «Дворец Украина». Пиво в баре было по три бакса! Хуй бы мы себе его позволили. Уэлши закупили всем по три бокала, потом еще по три, и еще. В общем, к часу ночи я выжрал около десяти бокалов пива и понял, что уже пора валить. Метро должно было закрываться через десять минут, а ночевать у уэлшев в гостинице мне не очень хотелось. Перед выходом я решил сходить отлить. Около барной стойки увидел Дэвида, на плечах его висел их национальный флаг и он закупал еще пиво.
— Дэвид, я буду уже сваливать.
— Уже пора?
— Да, спасибо за пиво. Кстати, давай как хулиган хулигану — подари мне свой флаг, на память типа.
— Нуууу.
— Да давай, не жмись.
— На.
Дэвид протянул мне флаг своей страны. Мы обнялись и похлопали друг друга по спине.
Я сходил, отлил и пошел по направлению к метро «Дворец Украина». Меня окликнули уэлши:
— Гуд лак, Дима!
— Fuck off England! — ответил я им и услышал веселый смех.
Флаг у меня до сих пор где-то валяется в моей киевской квартире.
Уже в Лондоне я снова пересекся с кэжуалсами. Втянул меня Майкл с пеленок болеющий за Вэст Хэм. И сразу я попал на выезд. Была пятница, когда он постучал в мою комнату. На дворе уже стоял ноябрь, и сезон был в самом разгаре. Сессия приближалась, поэтому, после обеда, я сел и решил поучить социологию. Пола не было. Хуй его знает, где он шлялся. Я только раскрыл учебник и удобно улягся на свою кровать головой к окну, как в двери постучал Майкл. Я открыл, в руках он держал четыре бутылки пива Гиннесс. Не спрашивая, он зашел в мою комнату, закрыл за собой дверь. Я бухнулся обратно на свою кровать. Майкл водрузил тару на стол, прямо поверх учебников. Открыл две бутылки и молча протянул одну из них мне. Я взял.
— Твое здоровье, старик.
— Сэнкс.
Мы сделали по большому глотку.
— Я вот по какому делу мэн. Завтра у нашей Ист Эндовской фирмы выезд в Блекберн, будем валить этих эвудских уродов. Я вот хотел предложить тебе поехать тоже.
— Да ну, я собирался поучиться.
— Да забей ты! Ты уже сколько на острове, а еще не разу на мячик не ходил. Тут же сразу на выезд тебе предлагаю! Ехать пару часов на собаке. Пиво, футбол, страну посмотришь, давай мля, не ломайся.
— О'К чувак, но как меня в фирме воспримут?
— Тут народ после прошло недельной Миллвальской заварухи немного отходит. Нас в Южном Лондоне нехило вальнули, так что лишние рыла щас в цене.
— Ладно чувак, забились.
— В общем завтра отъезжаем на собаках с Кинг Кросса в десять утра. Приедем в город за несколько часов до матча, попьем пивка, похуячимся немножко. Я зайду за тобой завтра в девять.
— Заметано.
Уже в собаке Лондон-Блекберн я познакомился с топ-боями, среди которых был и Майк. Вокруг нас толпились бритоголовые с baby-crew и наперебой рассказывали о своих крутых выездах. Рассказы их были интересны, видимо, только мне. Топ-бои просто прикалывались с малолетних придурков и, когда их пиздеш уже всем надоел, просто отогнали их нахуй.
— Майкл, ты давно уже в топ-боях ходишь?
— Уже пол-года как. Это мой пятый выезд с ними.
— Классно.
— Ты значит парень из России будешь? — спросил меня кэжуалс по клички Биг Билл.
Огромный парень с коротко остриженными рыжими волосами. Как рассказал мне Майкл, Биллу уже стукнуло тридцать и он был один из лидеров Ист Эндовской фирмы.
— Из Украины, — поправил я.
— Один хуй.
— Эй-эй, Билли, потиши, этот парень нацик!
Дружный смех в котором учавствую и я.
— Как тебе выезд, нацик?
— Пока что ничего особенного.
— Подожди, вот приедем, почувствуешь что такое настоящий выезд, небось такого у вас нету.
— Посмотрим, надеюсь что скучать не буду.
Снова смех.
Биг Билл подошел к группе кэжуалсов:
— Парни, какая самая крутая команда в Европе?
— ВЭСТ ХЭМ!
— Какая фирмы всех круче?
— ФИРМА ИСТ ЭНДА!
— Кому мы надерем сегодня задницу?
— ЭВУДСКИМ УРОДАМ!
— Что будет с тем, кто обосреться и будет отступать?
— СМЕРТЬ! СМЕРТЬ! СМЕРТЬ!
— Покажем этим мудакам, что они отбросы этого мира! Пускай кормят свиней своими кэжуалсами!
Мы не везли с собой говна. Лишние проблемы с копами никому были не нужны. С собой были только пряги, монеты-заточки.
Фирма собрала на выезд тридцать рыл. Не густо, но учитывая Миллвальскую бойню, когда вальнули около сорока бойцов нашей фирмы, это еще было не плохо.
Собирались тихо выйти на вокзале в Блекберне и отправиться к стадиону в паб «B&B», пропустить пару-тройку бокалов пива и попытаться немного подебоширить. Поорем, поишизуем, оторвемся вообщем. Главное было тихо свалить с вокзала, чтобы не попасть под контроль копов.
Около баров будем выманивать блекберн и вальнем его всем мобом нахуй.
Приехали вообщем на их ебаный вокзал что-то около двух часов дня. Вышли. Все нормально, всякие цветные, мусора, пассажиры. Их уродов тоже видим, разведчики с мобилами. Биг Билл дает команду не валить. Пускай пиздят суки. Розбиваемся на группки по пять-шесть рыл и валим к «B&B».
Следом за нами идут несколько карланов и пытаються провоцировать:
— Суки лондонские! Пизда вам.
Бля, я еле здерживаюсь чтобы их не вальнуть.
Но вот и близкая развязка. Не доходя пару кварталов до «B&B», из вонючего переулка вылетают местные мудаки, многие из них с бейсбольными битами.
— Бля, суки все спланировали, — орет Биг Билл.
— Надо было уродов с мобилами на вокзале валить! — ору я.
— Никому не отступать, мочи уродов нахуй! — орет Биг Билл и бросаеться вперед в самую гущу мудозвонов.
Пиздец их больше. Но ярость во мне перехлестывает все границы и я вгрызаюсь зубами в толпу этих пидоров. Плече к плечу со мной машеться Майкл.
Передо мной стоит какая-то сука с гнилыми зубами и черными волосами под носом.
— Ах ты мудило!
Я въебую его ногой в живот. Вокруг моего кулака обмотана метровая толстая цепь и я бью этим кулаком в ебальник придурку. Он падает, лицо его превращаеться в кровавое мессиво. Я подскакиваю к нему и начинаю лупить ногами по ребрам, почкам и ебальнику.
Новый придурок бьет меня ногой в бок и я отлетаю на пару метров, сбивая на своем пути одного из ихних. Два козла начинают лупить меня ногами. Я обхватываю руками голову и стараюсь подняться. Если я останусь лежать еще секунд тридцать, то мне пиздец. На помощь мне приходят малолетки из baby-crew, которые сначало наносят точные удары мудакам прягами по голове, а потом начинают лупить их по ебальникам. Я вскакиваю у цепью бью в рожу какого-то окровавленного ублюдка.
Слышиться рев серен копов.
— Пиздуем нахуй! — орет Биг Билл.
Я вижу, что местные уроды тоже начинают съебываться. Биг Билл берет железный мусорный бак и швыряет его в окно ближайшего магазина. Окно с грохотом разбивается. Мы ныряем в ближайшие переулки и бежим еще несколько минут, пока вой сирен не стихает. Рядом со мной Майкл и два малых, которые отбили меня. Потом мы идем в «B&B», где собираються все наши. В итоге все же нескольких наших мусора забрали, но отпустили уже сразу же после матча.
В «B&B» уже сидит Биг Билл и еще с дюжину наших парней. Потом подваливают еще несколько.
— Неплохо мы этих ублюдков повалили.
— Ага, классный махач был.
— Ты как, Дима, цел? Нихуя тебе не сломали?
— Да вроде нет, все О'К.
Сидим и потягиваем свое пиво. Несколько местных кэжуалсов со злобой и, в то же время, со страхом смотрят в нашу сторону.
Один из наших топ-боев вскакивает и кидает в их сторону пустую пивную кружку. Он с глухим звуком разбивается о череп одного мудохи. Он с окровавленым куполом падает на стол, переварачивая его.
— Мочи кокни!
Пять блекбернских тварей ломятся в нашу сторону. Большая ошибка, суки! Майкл хватает с бильярдного стола кий и наносит удар одному из дебилов в нос, тот отлетает. Еще несколько ударов и блекбернские хулсы валяються на заплеванном полу. Я начинаю лупить одного из них гриндарами, пытаясю втоптать его нахуй в пол.
Топ-бои поднимают дубовый стол и швыряют его в бар. Слышен звон бьющихся бутылок и стаканов. Перепуганный хозяин паба падает на пол.
— Уходим нахуй, — командует Биг Билл.
Мы сваливаем и расстворяемся в ближайших переулках.
Подходим к Эвуд Парк. Видим, как копы ведут под руки несколько ихних кэжуалсов.
— Скормите их свиньям! Мудачье!
Копы зло смотрят в нашу сторону.
Заходим на наш сектор. Его плотно оцепили копы-космонавты. Один из них, наверное главный, подходит к Биг Биллу.
— Бля парни, будете тут орать, шизить, нахуй всех в участок заберем. Сначала вкачаем пиздюдей, отобьем к хуям все, что можно, а потом кинем в обезьянник к местным уркам, чтобы они вам яйца поотрезали. Усекли?