Фергюсон Джо Энн. Радуга любви

   Несмотря на выказываемое им пренебрежение к домашнему уюту, он явно получал удовольствие от горячей пищи, которую хозяйка снимала прямо с плиты. Чтобы приготовить угощение, Саманта совершила набег на погребок, где была отложена провизия для рождественских праздников.
   Гость продолжал развлекать их историями о «золотой лихорадке», где было больше вымысла, чем реальных фактов. Однако все ему верили, несмотря на экзотические подробности.
   Удивительные вещи подчас случались на тропах. Кто-то тащил рюкзак с котятами, чтобы выгодно продать их на севере одиноким старателям и получить баснословную прибыль. Какая-то женщина на кривобоких санях везла чугунную печку, надеясь открыть в Доусоне пекарню.
   К сожалению, вечер подошел к концу. От избытка впечатлений Саманте не хотелось спать, но, едва коснувшись головой подушки, она погрузилась в сон.
   Утром Саманта проснулась от звуков приглушенного пения. Приподнявшись на локте, она увидела Джоула. Он сидел у печки, стараясь не шуметь, и вытирал мыльную пену с лица. Саманта любила смотреть, как Джоул бреется.
   Услышав легкий скрип кровати, он повернулся и, заметив, что Саманта за ним наблюдает, улыбнулся. Положил бритву на стол и подошел к ней. У Саманты перехватило дыхание, когда он взял в ладони ее лицо и запечатлел на губах поцелуй. Она обвила руками его шею.
   – О, Сэм, – прошептал Джоул, – как я тебя люблю! Быть так близко и в то же время так далеко – более изощренной пытки не придумаешь.
   – Джоул, ты сказал Кевину? – требовательно спросила Саманта. – Если он…
   – Они с Лондоном отправились с собаками на утреннюю пробежку. Позволь им эту маленькую забаву. – Джоул весело подмигнул, и Саманта без труда догадалась, какую байку он придумал, чтобы остаться дома. – Счастливого Рождества, любовь моя!
   – И тебе того же, дорогой. – Она расслабилась, уютно устраиваясь у него на руках. – Я хотела бы подарить тебе к празднику то, чего ты больше всего хочешь.
   – Больше всего я хочу тебя, – севшим от страсти голосом произнес он.
   Снаружи донесся лай, известив о возвращении мужчин.
   – Оденься, пока они не пришли, любовь моя, – ласково сказал Джоул. – Мы отпразднуем Рождество так скоро, как только сможем.
   – Да… скоро. – Саманта ласкала его руку, лежащую у нее на щеке, и столько печали было в ее взгляде. Собрав одежду, она бросилась на чердак одеваться. Единственное место, где можно уединиться.
   Четверть часа спустя она выскочила из хибары навстречу мужчинам. Рождественское поздравление вызвало улыбки на их покрасневших от ветра лицах. В свою очередь Саманта с удовольствием приняла приглашение прокатиться по льду.
   Подоткнув под нее одеяло, Джоул поклялся все рассказать Кевину, как только уедет Лондон. Он слушал объяснения молодого писателя из Сан-Франциско, как пользоваться нартами, и был рад получить совет от человека, который провел так много времени с погонщиками собачьих упряжек.
   Саманта со своего плоского ложа вполоборота смотрела на возлюбленного. Ее лицо было скрыто капюшоном, когда она одними губами сказала:
   – Я люблю тебя.
   Джоул ухмыльнулся и, похлопав ее по плечу, крикнул:
   – Поехали!
   Рождество нынче было особенным благодаря Саманте. Он улыбнулся, молча празднуя то, чего никто не в силах разрушить – любовь, которая принесет ему все, о чем он мечтал.

Глава 15

   Саманта откинула запорошенный снегом капюшон и вошла в конюшню.
   – А-а, это ты, Сэм.
   Она улыбнулась.
   Джоул опустил на пол вилы и тщательно разровнял сено. С каждой тонны набегало почти по тысяче долларов, и не хотелось тратить почем зря ценный корм. Мужчины не раз советовались между собой, продать или не продать лошадь. Слишком дорого обходилось ее содержание. И хотя прямо они об этом не говорили, их колебания нетрудно было понять. Если, как в прошлом году, у них кончится провизия, они смогут питаться кониной.
   – Я почти закончил. – Джоул перенес вилы на другую сторону крошечного сарая и воткнул в землю. Зубцы вошли неглубоко.
   – Замерзла?
   Он поднял голову и улыбнулся:
   – Как камень. И это внутри сарая. Теперь ты поняла, какие здесь зимы?
   – Мне холодно, – прошептала Саманта без тени юмора, что с ней редко случалось, взяла его руки и обвила вокруг себя. – Мне очень холодно. Но не только из-за погоды. Последний раз ты держал меня вот так два месяца назад. На Рождество. Я очень соскучилась по твоей ласке, Джоул.
   Он со стоном прижался губами к ее жаждущим губам. Знала бы она, как часто он мечтал о повторении той ночи.
   Джоул взял Саманту за руку и, подняв керосиновую лампу, провел ее ко второму стойлу. Повесил лампу на крюк у них над головой, расстелил на сене шерстяную попону и опустился на нее, увлекая за собой Саманту.
   На губах у нее заиграла улыбка, когда Джоул поцеловал ее в холодную щеку. Саманту бросило в жар. Она привлекла Джоула к себе и крепко обняла, охваченная желанием. Джоул отыскал пуговицы на ее блузке и внезапно замешкался. Если он разденет Сэм, она может обморозиться. В конюшне минусовая температура. И какой бы сильной ни была их страсть, она их не согреет. Джоул застонал, кляня с досады весь свет и желая, чтобы Кевин попал в пургу. И чтобы его замело снегом в Доусоне на всю зиму!
   Джоул наклонился, что-то шепча ей на ухо, и почувствовал, как она дрожит. Не от холода. От страсти.
   Забыв обо всем на свете, Саманта не расслышала, что ей шепнул Джоул, и когда он повторил, что надо еще немного потерпеть, у нее вырвался жалобный стон.
   – Нет, Джоул!
   Он обхватил ладонями ее лицо.
   – Родная моя, я разделяю твои чувства, но не хочу рисковать, ты можешь заболеть, Сэм.
   – Ну, пожалуйста, Джоул! – В ее карих глазах была мольба. – Я хочу тебя. – Саманта коснулась рукой его лица и придвинула его губы к своим. – Пусть мы не сможем ощущать друг друга полностью. Но можно… – Она покраснела, робея.
   Джоул мгновенно понял, что она хотела сказать, и чмокнул ее в кончик носа.
   – Все можно, любовь моя. Но я не знаю, понравится ли это тебе.
   – Понравится, – выдохнула она.
   Джоул приподнял подол ее платья, погладил укутанные фланелью ноги, и она обвила их вокруг него.
   Он уже добрался до пуговиц на ее блузке, но Саманта остановила его руку. Снаружи раздались шаги Кевина.
   – Проклятие! – процедил Джоул сквозь зубы. – Никак не может оставить нас в покое!
   Джоул посмотрел на огорченную Саманту. Расскажи он Кевину правду, сейчас не было бы никаких проблем. Он хотел сделать это после Рождества, но в первые дни нового года состояние Кевина ухудшилось. Неприятное известие помешало бы его выздоровлению. Саманта только неделю назад перестала за ним ухаживать.
   – Подожди! – задыхаясь, прошептала она. – Если…
   – Оставайся здесь, Сэм. – Джоул погладил ее волосы, которые распустились каким-то непостижимым образом и пролились на обоих шелковой рекой. – Предоставь это мне.
   – Может, скажем ему правду? Как долго еще мы будем лгать, Джоул? – В глазах у нее блеснули слезы.
   – Позже, моя хорошая, – ответил он и поднялся навстречу Кевину, подходившему к двери. Саманта поправила одежду и теснее прижалась к стене.
   Джоул отвечал своему партнеру чуть более хрипло, чем обычно. Смогла бы она разговаривать так же спокойно?
   – Здесь уже все сделано, Кев. Как насчет чашки кофе для согрева? Ночь, насколько я понимаю, будет чертовски холодной.
   – Ты не видел Саманту? Она вышла полчаса назад. И потом, это время для…
   – Для чего? – спросил Джоул, мгновенно перехватив инициативу, чтобы отвлечь своего напарника.
   – Не важно. Просто меня беспокоит, что она еще не вернулась.
   – Не вернулась? – Удивленный голос Джоула звучал вполне искренне. – Саманта могла пойти к ручью. Она говорила, что ей нужна чистая вода.
   – В темноте? – сказал Кевин.
   Джоул усмехнулся:
   – Думаешь, Саманта Перри боится темноты? Пойдем, Кевин. Поднимемся на холм, посмотрим, может, она там.
   Саманта выждала, пока они отойдут на достаточное расстояние, и помчалась к дому. Глаза застилали слезы.
   Когда мужчины вошли в дом, она все еще возилась с застежками.
   – Где вас носит? – закричал Кевин с несвойственной для него яростью.
   – Вышла прогуляться с Медведем. – Ненавидя себя за вынужденную ложь, Саманта попыталась улыбнуться. – Сожалею, что я причинила вам беспокойство.
   – Думать надо! – резко сказал он. – Сейчас не время забавляться с собаками. Надо держаться ближе к дому. Не то заблудитесь в темноте и замерзнете, прежде чем мы вас разыщем.
   – Я понимаю. – Саманта, потупив глаза, прошла через комнату и встала у плиты. Когда хлопнула дверь, она удивленно подняла голову.
   Джоул положил руки на ее дрожащие плечи.
   – Он вышел на минуту.
   – Ты должен сказать ему, Джоул! – настойчиво заявила она. – Или хочешь, чтобы я это сделала? Конечно, это ранит его, но откладывать больше нельзя. Кевин…
   – Что – Кевин? – Не дождавшись ответа, Джоул схватил ее за руки и привлек к себе. – Черт подери! Забудь о нем!
   – Забыть? Но как? Сколько я должна ждать, пока ты снова меня обнимешь? Еще два месяца?
   Джоул, прищурившись, пристально смотрел ей в лицо.
   – В последнее время тебе просто неймется рассказать ему правду. Чего ты добиваешься? Вчера вы с ним какое-то время были одни. Может, у тебя с ним…
   – Джоул! – Саманта побледнела.
   Как он посмел?! Ей стало так больно и горько, что, не сдержавшись, она ударила его по щеке и залилась слезами.
   Вместо того чтобы рассердиться, Джоул обнял ее.
   – Прости меня, Сэм. Я не имел в виду, что ты… Словом, не думай об этом. Я люблю тебя, родная. Скоро я поговорю с ним.
   – Когда?
   – Не знаю, Сэм, честно, не знаю. Но попытаюсь.
   Он уже пытался.
   Когда им удавалось пробить лед, работа на речке возобновлялась. Пока они кидали грязь, Джоул неоднократно заводил разговор о Саманте. О решении, которого они от нее ждали. Но Кевин только отмахивался, словно не сомневался в том, что Саманта предпочтет его.
   В полдень он отлучался на час без сколько-нибудь вразумительных объяснений, возбуждая в Джоуле любопытство. Интересно, куда он ходит? Ведь пока его нет в хибаре, они с Самантой могли побыть вдвоем. Однажды он дождался, пока Кевин отойдет достаточно далеко, и осторожно последовал за ним.
   Он был в шоке – Кевин направлялся прямо к хибаре. Сэм встретила его в дверях. Наблюдая из небольшого леска, Джоул видел, как она вытирает фартуком руки. Ветер доносил ее звонкий голосок, но слов не было слышно.
   Прислонившись к дереву, Джоул поборол свою ревность. Саманта не раз повторяла, что любит только его, и он ей верил. Сэм не солжет. Честность для нее превыше всего.
   И все-таки зачем Кевин каждый день ходит в хибару? Впрочем, к чему терзаться сомнениями? Не проще ли пойти посмотреть?
   Когда Джоул появился в дверях, Саманта показывала Кевину абзац, который подобрала для упражнений. Она видела, как напрягся ее ученик, но обрадовалась, что тайное стало явным.
   Джоул прошел в комнату, оставляя снег на полу, и залепетал что-то насчет работы, требующей помощи. Он запнулся на полуслове, заметив на столе учебные пособия.
   – Что это?
   – Доска, – ответил Кевин.
   – А еще мел и книги, – широко улыбнулся Джоул. Он похлопал партнера по спине: – Теперь я понял, куда ты ходишь. В школу, значит.
   – Саманта считает, что я должен совершенствовать свои знания.
   Джоул только вскинул бровь.
   – Грандиозно! И давно это продолжается?
   – С тех пор, как Кевин вернулся из Доусона, – спокойно ответила Саманта, заметив смятение Джоула. Он понял, в чем дело. Саманта жалела Кевина, чувствовала свою вину перед ним и старалась ее загладить. Не говоря уже о том, что они были партнерами.
   – Ладно, Кев. – Джоул хлопнул по столу так, что мел подскочил на доске. – Оставайся и заканчивай. Я не хочу, чтобы профессор Перри сердилась на меня за то, что я похищаю ее звездного ученика. Сколько времени продолжается урок?
   – Около часа, – сказал Кевин, явно обескураженный реакцией партнера.
   Он всегда восхищался Джоулом – его интеллектом, умением находить подход к людям и приспособиться к необычной юконской жизни. Сейчас он, казалось, благоговел перед его скромными достижениями. Если Джоул Гилкрист оценивает их таким образом, на Саманту это произведет впечатление, подумал он.
   Распираемый гордостью, Кевин посмотрел на ее улыбающееся лицо, пока она прощалась с его партнером. Несомненно, Саманта была довольна его успехами, она не уставала это повторять. Жаль, что он не мог прочитать ее письма. Она часто ссылалась на некоторые из них.
   Внезапно лицо его озарила улыбка. Теперь он может прочесть эти письма! Надо только спросить у Джоула, куда он их положил. Пока они с Самантой сидят у плиты, он уединится на чердаке и прочитает те драгоценные послания.
   Эта мысль согревала его до конца работы на речке. Он терпеливо дождался завершения их веселого ужина и, когда Саманта понесла собакам остатки пищи, воспользовался моментом. Спрашивать при ней ему не хотелось. Неизвестно, как она к этому отнесется.
   – Ты можешь дать мне ее письма? – спросил он после короткой преамбулы.
   Джоул, приделывавший ручку к лопате, не поднимая головы, ответил:
   – Я их уничтожил.
   – Как – уничтожил?
   – Сжег в печке. Эй! – закричал Джоул, когда Кевин потянул его за рубаху – Черт подери, что ты делаешь? Не видишь, я занят?
   – Проклятие! – Кевин вырвал лопату из рук удивленного Джоула и швырнул на пол. – Сжег? А почему меня не спросил? – Он с трудом сдерживал ярость.
   Джоул встал, жестом успокаивая партнера.
   – Послушай, Кевин. После провала нашего неудачного плана я подумал, что эти письма никому не нужны. И меньше всего Саманте. Ведь она писала мужчине, которого не существовало на свете. Поэтому однажды вечером я бросил их в печь.
   – И не удосужился спросить, хочу ли этого я?
   – Зачем? Ты же не умел читать. И потом, я перечитывал тебе эти письма десятки раз. – Джоул пожал плечами. – Никогда не думал, что ты ими заинтересуешься.
   – Все равно ты должен был спросить у меня. Теперь я научился читать и мог бы увидеть собственными глазами, что она писала. Я…
   Дверь открылась, и появилась Саманта. Она улыбнулась, стянула свою парку и повесила на гвоздь.
   – Сегодня ночью могут замерзнуть даже обезболивающие капли на спирту. Я думала, зима нас уже покидает. Может, пустить собак в дом? Как вы считаете?
   Не получив ответа, она подняла голову и увидела напряженные лица мужчин. Улыбка исчезла с ее лица.
   – Что-нибудь случилось?
   Кевин протопал к лестнице и полез на чердак. Саманта хотела пойти следом, но Джоул схватил ее за руку.
   – Оставь его, – тихо произнес он.
   – Ты сказал ему?
   – Да, – прошептал Джоул с коротким ироническим смешком. – Сказал. Только не то, что ты думаешь. Сказал, что сжег твои письма.
   – Зачем?
   Джоул сел за стол и посмотрел в ее испуганное лицо. Затем повторил то, что рассказал Кевину.
   – Ну что ты на меня так смотришь, Сэм?
   – Потому что люблю тебя, – прошептала она. – Это было очень мило с твоей стороны. Никогда бы не подумала! Ведь ты сделал это в то время, когда я тебя ненавидела!
   – Ненавидела? Когда это было?
   – Пока не влюбилась в тебя.
   Они не сводили друг с друга влюбленных глаз.
   – И когда же ты в меня влюбилась?
   – В первый же день, когда ты помог мне войти в хибару. Я поняла, что мужчина, у которого такие нежные руки, не может быть олухом, за которого себя выдавал.
   – Олух? – Джоул тихо рассмеялся. – Так-то ты думала обо мне?
   – И все еще думаю… иногда, – насмешливо ответила Саманта. Затем вскочила и сделала серьезное лицо. – Я хочу рассказать Кевину. Позволь мне, Джоул.
   Он взял ее за руку и мягко произнес:
   – Сэм, он же чокнутый. Он может…
   – Кевин? – Саманта рассмеялась, хотя признание, которое они собирались сделать их партнеру, не вселяло радости. Но она объяснит ему, что те письма не имеют особого значения. – Кевин не способен причинить кому-либо вред, и уж тем более мне. Он самый деликатный мужчина из всех, кого я знаю.
   Джоул нахмурился, размышляя над ее словами. Однажды он видел, как Кевин избивает пса, проникшего во временное хранилище, где лежала разделанная туша карибу. Чтобы обеспечить себя на зиму свежей олениной, они с Кевином продали ружье и амуницию. Мясо стоило дорого, а времени на охоту не хватало.
   Пес дрожал, виновато вилял хвостом и жалобно выл. Ездовых собак не так-то легко запугать, и Джоул подумал, что лучше бы ему не видеть этого. Закончив экзекуцию, Кевин посмотрел на Джоула. В глазах партнера было безумие, но постепенно он пришел в себя. Джоул долго не мог поверить, что Кевин способен на такую чудовищную жестокость.
   Когда Саманта взбиралась на чердак, он вспомнил тот инцидент и подумал, что сейчас Кевин взбешен не меньше, чем когда избивал собаку, и пересел поближе к лестнице. Сэм не должна пострадать.
   Саманта осторожно постучала об пол. При виде беспорядка, устроенного в ее маленьком жилище, у нее округлились глаза. Вся ее одежда кое-как болталась на веревке, где раньше висела импровизированная занавеска. В изножье кровати валялось скомканное одеяло.
   – Кевин?
   Он вылез из-за кровати.
   – Зачем вы пришли, Саманта?
   – Можно войти? – Она заставила себя улыбнуться. – Я хочу поговорить с вами, Кевин.
   – Ладно.
   Саманта поднялась на чердак и поправила на себе несколько слоев одежды. Было такое ощущение, что с талии свисает сотня юбок.
   – Кевин, те письма не имеют значения, – неуверенно начала она.
   – Не имеют значения? – Он хмуро сдвинул брови, но этот жест не скрыл его боли. – Я хотел почитать те письма, Саманта. Они были важны для меня… для нас.
   – Это все в прошлом, Кевин, – сказала Саманта. Ее спокойный тон смягчил его гнев. – Девушки, писавшей вам с Джоулом, больше не существует. Тот, кто побывал на Юконе, не может не измениться. Забудьте о прошлом. Помните о мечте, которая привела вас сюда. Мечте о будущем.
   Кевин подошел к ней и положил руки ей на плечи. Она напряглась. Судя по тому, как сузились его глаза, он это почувствовал. Понял ли он смысл ее слов? Она сильно отличалась от женщины-ребенка, приехавшей в Доусон почти год назад. За это время она обрела зрелость и встретила любовь. Реальную любовь, а не ту, что жила в ее мечтах.
   – И простите Джоула, – продолжала Саманта. – Поверьте, он не хотел вас обидеть. Он только хотел избавить меня от неловкости.
   – Вы это цените?
   – Конечно, – ответила она, стараясь не замечать его пылких взглядов. Зная, о чем он может ее спросить, если не положить конец этим разговорам, Саманта наклонилась и поцеловала его в щеку. – Холодно, Кевин. Спускайтесь вниз.
   Кевин отступил и жестом показал, чтобы она шла вперед. Саманта улыбнулась и осторожно ступила на лестницу, помня о шатких ступеньках.
   Спустившись, она отошла в сторону, предоставив мужчинам возможность самим урегулировать свои разногласия. Сердце ее наполнилось радостью, когда Джоул принес искренние извинения своему партнеру. Со времени ее приезда на Пятнадцатый верхний, видимо, изменилась не только она.
   Саманта поставила на стол чашки с дымящимся кофе и положила в котелок лед, срубленный со стены. К утру он растает и превратится в воду. Может, до завтрака не замерзнет на теплой плите. Таких холодных ночей не было даже в самые суровые недели января.
   Вечер тянулся медленно. Хотя Кевин сказал, что не держит обиды на Джоула, чувствовалось, что он еще не скоро его простит. Напрасно Саманта старалась разрядить атмосферу, ее попытки потерпели крах.
   Когда Кевин встал и сказал, что идет спать, она запротестовала:
   – Сегодня вы на чердак не пойдете! Даже здесь холодно. Представляю, каково спать наверху!
   Джоул остановился, вспомнив об их плане обустройства чердака. Но с прошлого года ничего не изменилось. Они с Кевином переглянулись, и Джоул сказал:
   – Может, нам перенести матрас вниз?
   – Чепуха, – возразила Саманта. – Это ваша кровать, и вы останетесь здесь. А я устроюсь на лавках.
   – Нет! – в один голос сказали мужчины.
   – Глупости! При вашем росте вы просто не поместитесь на лавках, а мне наверняка хватит места. Можно сдвинуть две лавки, вполне достаточно. В этом случае я тоже смогу спать у плиты. По-моему, прекрасный вариант.
   – Спорить с ней – пустая трата времени, – засмеялся Джоул. – Так что давай спать здесь, Кев.
   – Похоже, что так. – Впервые за вечер Кевин улыбнулся. – Сейчас отведу собак в конюшню – и будем ложиться.
   – Я помогу.
   – Спасибо, Джоул.
   Саманта облегченно вздохнула. Возможно, в ближайшее время они с Джоулом смогут открыть Кевину свой секрет и проверить на прочность их дружбу. Но не сегодня. Не сейчас, когда у нее зуб на зуб не попадает от холода. Вот бы уснуть и не просыпаться до наступления весны. Она подошла к обледенелой стене и сняла с гвоздей свитер и две шали. Нашла под кроватью три пары шерстяных носков и натянула их на ноги.
   Среди ночи, в самые темные часы, Саманта поняла, что на лавках ей не уснуть. У нее ныло все тело. Холод, казалось, выжал из него последние унции тепла. Она так дрожала, что, случись землетрясение, не почувствовала бы его.
   Саманта встала и придвинулась к слабо светящейся плите – даже огонь не выдерживал холода. Она заглянула в кастрюлю, стоявшую на полке для подогрева, и вздохнула. За несколько часов лед так и не растаял. Она поставила кастрюлю прямо на конфорку и случайно задела утюг. Затаив дыхание, прислушалась. Ей не хотелось, чтобы мужчины обнаружили, что она проснулась.
   Но Джоул все же услышал. Саманта стояла настолько близко, насколько это было возможно, чтобы ощущать тепло без риска сжечь одеяло. Когда она собралась что-то сказать, Джоул приложил ей пальцы к губам.
   – Любимая, – зашептал он, – не будешь же ты стоять здесь всю ночь?
   – Я ужасно замерзла, – ответила Саманта, стуча зубами. – Мне кажется, ветер дует прямо на лавки, где я лежу.
   Джоул протянул ей руку:
   – Тогда ложись в постель.
   – В постель? С тобой и Кевином?
   Даже не видя ее лица, Джоул знал, что она ошарашена так же, как в день приезда, когда подумала, что мужчины собираются делить ее между собой. Случись это, возможно, все было бы проще. Но теперь он хотел, чтобы она принадлежала только ему.
   – Между нами тебе будет тепло.
   – Воображаю, – язвительно произнесла Саманта. – Нет уж, спасибо.
   – Лучше мерзнуть? – сердито прошептал Джоул.
   Покачав головой, она подошла к нему.
   – Лучше спать с тобой, Джоул. Без Кевина.
   – О, Сэм… – пробормотал он, привлекая ее к себе. Даже через несколько слоев одежды он ощущал ее тело, которым еще не так давно упивался. Казалось, это был сон.
   Джоул согревал губами ее холодные губы. Его руки скользнули под ее одеяло, потом под свитер, надетый поверх платья, мягко разглаживая скомканную материю.
   Чувствуя жгучие прикосновения его пальцев, Саманта крепче сомкнула объятия. Она ласкала его шею, где билась жилка в унисон с ее сердцем.
   – Я так люблю тебя, – шепнула она с придыханием.
   – Тогда иди в постель, ко мне. – Он лукаво подмигнул. – К нам. – И тут же посерьезнел. – Любимая, я не хочу, чтобы ты захворала.
   – Хорошо… я пойду, – скрепя сердце согласилась она.
   Джоул усмехнулся:
   – Нет тяжелей наказания, чем все время сдерживать себя, Сэм. Лежать рядом и не прикасаться к тебе – хуже любых мук ада.
   Он взял ее за руку и подвел к кровати.
   Кевин открыл один глаз. Уж не сон ли это? У кровати стояла Саманта. Он сел и с изумлением посмотрел на нее. Потом увидел в темноте своего партнера и нахмурился.
   – Я пригласил Саманту спать с нами, – сказал Джоул, кладя на кровать третью подушку.
   – Втроем?
   Саманта вздрогнула, когда холод пробрался через ее мокасины и пять пар носков.
   – Кевин, я боюсь, что замерзну до смерти. Пожалуйста, разрешите мне лечь в постель.
   Знала бы она, как часто именно это являлось ему в мечтах! Он протянул ей руку, помогая забраться в постель. Но улыбка исчезла с его лица после того, как тонкий матрас прогнулся, когда Джоул опустился на другую сторону кровати.
   Лежа между двумя мужчинами и ощущая их взаимную антипатию, Саманта жалела, что поддалась на уговоры Джоула. Она не хотела еще больше ссорить их. Достаточно и той тайны, которую она хранила в сердце.
   – Спасибо, Кевин, – сказала Саманта. – Спасибо, Джоул. – Она скользнула под одеяла и засмеялась. – Ну вот, теперь мы не умрем от холода!

Глава 16

   Джоул возблагодарил небо, что проснулся первым. Саманта спала, обняв его, свернувшись калачиком у него под боком, как в их первую ночь. Хорошо, что этого не увидел Кевин. Страшно подумать, как бы он прореагировал.
   Осторожно высвободившись, Джоул коснулся ее приоткрытых губ. Саманта сонно улыбнулась и обхватила его подушку.
   Он набил плиту свежими чурками, лежавшими у порога, и вытащил из-под заслонки топор. В это темное, как полночь, утро холодный воздух жалил кожу, прогоняя остатки сна. Видимо, был уже седьмой час, но восточная часть неба пока не посветлела.
   Джоул натянул парку. Провисев много часов у двери, шуба сделалась каленой, как кольчуга. Первым делом он отправился за мясом в «холодильник». Острое лезвие легко вошло в лосиную тушу. Отделив большой оковалок и разрубив его на куски, он понес мясо собакам. Выпущенные из конюшни, они радостно завизжали и жадно набросились на еду.