Страница:
— Да как вы смеете! Я просто оборонялась! Отвечала на ваши невыносимые…
Воспоминания о жгучих поцелуях с неприятной ясностью всплыли в мозгу. Мерри поскорее сжала губы.
— Мне пора домой, лорд Ратерфорд.
— Еще успеете. Мы больше не станем говорить на эту тему, какой бы интересной она ни была. Я хочу, чтобы вы немного успокоились, а подобные дискуссии ни к чему хорошему не приведут. Ну а теперь подумайте, что лучше посадить на этом бордюре? Я мало разбираюсь в подобных вещах, но искренне восхищен вашим садом в Пенденнисе.
Мерри оставалось лишь подчиниться. По правде говоря, ей самой хотелось прекратить это неприятный разговор, который мог привести бог знает к чему. Уж лучше все хорошенько обдумать в одиночестве.
Она увлеченно углубилась в тонкости садоводства и опомнилась лишь минут через двадцать.
— Я просто должна вернуться в Пенденнис, — настойчиво объявила она, поворачивая к дому. — Нужно поручить Роба заботам Нэн хотя бы на сегодняшний вечер, что, конечно, доставит ей куда больше удовольствия, чем непослушному подопечному.
— Кто такая Нэн? — поинтересовался Ратерфорд.
— Когда-то была нашей нянюшкой, но теперь считает своим долгом присматривать в основном за мной, — засмеялась Мерри. — Настоящее наказание Господне, и у меня коленки трясутся, стоит ей нахмуриться, но не знаю, как обходилась бы без нее, да и Роб к ней привязан.
— Это действительно огромная удача, — заметил Дэмиен, и Мерри с подозрением уставилась на него.
— Он просто сорванец, — начала она, оправдываться. — В нем нет ни капли…
— Ш-ш-ш. Я не имел и виду ничего плохого, — улыбнулся Ратерфорд, прижав палец к ее губам. — И не стоит набрасываться на меня. Я вовсе не хотел осуждать Роба. Он не лучше и не хуже любого своего сверстника. Только не уверяйте меня, что он настоящий ангелочек!
Поскольку он так и не отнял пальца, Мередит даже ответить не могла. Кроме того, стоило ей увидеть его улыбку, и она забывала обо всех прошлых обидах. Он подождал, пока в ее глазах погас мятежный огонь, прежде чем убрать руку, но тут же чуть приподнял ее подбородок.
— Нет, — прошептала Мерри, поняв, что за этим последует. Глаза ее отчаянно забегали. — Не здесь.
— Где-нибудь в другом месте? — мягко спросил он.
— Нет! — почти вскрикнула она, понимая, что сама напросилась, и, отпрянув от Дэмиена, пустилась бежать.
Ратерфорд с усмешкой последовал за ней. Возможно, джентльмену не подобает так жестоко играть с дамой, но он просто не мог устоять… Как и против желания поцеловать ее, почувствовать упругость и свежесть губ, аромат дыхания.
Они снопа оказались в библиотеке, где к этому времени атмосфера сгустилась настолько, что ее можно было резать ножом. Роб неприязненно воззрился на сестру, Хьюго улыбался с видом человека, достойно исполнившего неприятный долг, и Ратерфорд с трудом сдержал улыбку. Он отослал Хьюго привести кабриолет и попросить конюха оседлать Сарацина, а потом велел Робу попробовать встать.
Роб, похоже, уже успел оправиться и, видя, что укоризненные взгляды не производят на взрослых ни малейшего впечатления, немедленно забыл обиды. Вскоре его усадили в кабриолет. Мерри взяла поводья пони. Хьюго, вскочив в седло, поехал вперед предупредить слуг о приезде хозяев.
— С вашей стороны весьма любезно проводить нас, лорд Ратерфорд, но вас, конечно, ждут другие неотложные дела.
Мерри взмахнула поводьями, и серый в яблоках пони качнул головой так, что зазвенела уздечка, и с презрительным фырканьем повлек кабриолет по дороге.
— Насколько припоминаю, никаких особых дел у меня нет, — заверил Ратерфорд, ехидно усмехнувшись.
— Боюсь, я потеряю голову от тщеславия, сэр, если вы и дальше станете дарить меня своим неусыпным вниманием, — негромко проговорила Мерри, не отрывая взгляда от дороги.
— Не беспокойтесь, мадам, если это и произойдет, я не колеблясь приложу все усилия, чтобы спустить вас с небес на землю.
— Моя благодарность превосходит все границы, — процедила она.
— Вы достойный противник, Мерри Трелони. Не стоит ли согласиться проводить все будущие поединки с защитными шариками на рапирах?
— Если вы на такое способны, сэр, думаю, что смогу и я, — поспешно заверила Мерри.
— Никак не возьму в толк, о чем вы говорите, — сказал Роб с непривычно капризными нотками в голосе, и Мерри встревоженно обернулась к нему:
— Болит рука, родной?
— Да, и голова тоже.
— Скоро будем дома, — пообещала она, гладя грязную ручонку. — Там ты сможешь лечь в постель, и Нэн принесет тебе посеет .
Ратерфорд, исключенный из родственной беседы, снова, увидев, как озабоченно хмурится Мерри, дал себе слово как можно чаще разлучать Мередит Блейк с братьями. Он сам нуждался в ее нераздельном внимании и предпочитал видеть ее веселой и беззаботной. Мрачное лицо — почти так же плохо, как опущенная голова, заломленные руки и поникшие плечи вдовы Блейк, но тогда по крайней мере он знал, что все это притворство. А она искренне заботилась о братьях, стала им, второй матерью и, по мнению его светлости, взвалила на себя совершенно неразумную и непосильную ношу.
Он снова заулыбался, поняв, что впервые за эти месяцы собственные заботы показались ему абсолютно ничтожными. С тех пор как он впервые встретился с этим необыкновенным созданием, на его голову свалилось столько открытий, что сегодняшнее, мрачное настроение показалось совершенно неуместным.
— Простите мое любопытство, лорд Ратерфорд, — неожиданно обратилась к нему Мерри, вернув к реальности, — но вы сказали, кажется, что были в армии?
— Разве? Что-то не припоминаю.
— Я не собиралась совать нос в чужие дела, — сухо пояснила она, слыша нерешительность в его голосе. — Просто вы упомянули, что Уолтер спас вас в полевом госпитале. Если вам не хочется говорить об этом, еще раз извините.
Дэмиен вздохнул.
— Вы правы, мне не хотелось бы распространяться на эту тему. Но я действительно воевал на полуострове под началом Веллингтона, пока рана в плече не заставила меня полгода назад выйти в отставку.
— Отсюда все неприятности, о которых вы говорили сегодня утром? — задумчиво кивнула Мерри. — Совершенно верно, — сухо подтвердил он.
— Что ж, вероятно, я должна вымолить у вас прошение, — деловито заключила Мерри, — поскольку считала вас обыкновенным лондонским фатом.
— Мнение, которое вы не позаботились скрыть, — заметил он.
— Нападение часто считается лучшей формой зашиты, милорд. Разве армейская карьера не научила вас этому?
— Научила, и многому, только не способам справляться со злоязычными вдовушками, — буркнул он.
Мерри решила пропустить намек мимо ушей: слишком уж заинтересовалась новыми сведениями о Ратерфорде, чтобы вступать в ненужный спор.
— Вам было нелегко оставить службу? — посочувствовала она. Догадка оказалась правильной.
— Чертовски! — Рот Дэмиена скривился в некоем подобии улыбки. — Я солдат и не мыслил себе иной жизни. Не могу слоняться по городу и бездельничать! Но что делать мужчине, если он не пригоден ни к чему, кроме светской болтовни, карточной игры и погоне за женщинами?
— Как это, должно быть, ужасно! — прошептала она. Ратерфорд изумленно взглянул на Мерри, поразившись, как быстро она поняла то, что никому, кроме Уолтера, не приходило в голову. А сама Мерри думала о том, каким невыносимо тоскливым было бы ее существование, если бы пришлось оставить контрабандистов. Ночные вылазки служили двойной цели: помогали добывать необходимые средства и придавали ее жизни необычайную остроту, возбуждение, давали возможность пустить в ход все ее способности, как физические, так и умственные. Если бы она не давала им выхода, просто завяла бы и усохла, как цветок, в этой тине, где все шло по раз и навсегда заведенному порядку.
— Вы должны найти себе другое занятие, — решительно заявила она. — У каждого человека в жизни должен быть смысл, оправдание его бытия.
— Думаю, что уже нашел, — мягко сообщил Ратерфорд, и по ее спине снова пробежал зловещий озноб. Озноб предчувствия. Неужели он опять имеет в виду нерешенную головоломку?
— Что ж именно? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Восстанавливаю свое наследство, — улыбнулся Дэмиен. Мередит задумалась. Верит она ему или нет, лучше ответить откровенно.
— Что ж, дело достойное, хотя и не такое уж значительное. Но это только начало.
— О да, — согласился он, — и неплохое.
Глава 7
Воспоминания о жгучих поцелуях с неприятной ясностью всплыли в мозгу. Мерри поскорее сжала губы.
— Мне пора домой, лорд Ратерфорд.
— Еще успеете. Мы больше не станем говорить на эту тему, какой бы интересной она ни была. Я хочу, чтобы вы немного успокоились, а подобные дискуссии ни к чему хорошему не приведут. Ну а теперь подумайте, что лучше посадить на этом бордюре? Я мало разбираюсь в подобных вещах, но искренне восхищен вашим садом в Пенденнисе.
Мерри оставалось лишь подчиниться. По правде говоря, ей самой хотелось прекратить это неприятный разговор, который мог привести бог знает к чему. Уж лучше все хорошенько обдумать в одиночестве.
Она увлеченно углубилась в тонкости садоводства и опомнилась лишь минут через двадцать.
— Я просто должна вернуться в Пенденнис, — настойчиво объявила она, поворачивая к дому. — Нужно поручить Роба заботам Нэн хотя бы на сегодняшний вечер, что, конечно, доставит ей куда больше удовольствия, чем непослушному подопечному.
— Кто такая Нэн? — поинтересовался Ратерфорд.
— Когда-то была нашей нянюшкой, но теперь считает своим долгом присматривать в основном за мной, — засмеялась Мерри. — Настоящее наказание Господне, и у меня коленки трясутся, стоит ей нахмуриться, но не знаю, как обходилась бы без нее, да и Роб к ней привязан.
— Это действительно огромная удача, — заметил Дэмиен, и Мерри с подозрением уставилась на него.
— Он просто сорванец, — начала она, оправдываться. — В нем нет ни капли…
— Ш-ш-ш. Я не имел и виду ничего плохого, — улыбнулся Ратерфорд, прижав палец к ее губам. — И не стоит набрасываться на меня. Я вовсе не хотел осуждать Роба. Он не лучше и не хуже любого своего сверстника. Только не уверяйте меня, что он настоящий ангелочек!
Поскольку он так и не отнял пальца, Мередит даже ответить не могла. Кроме того, стоило ей увидеть его улыбку, и она забывала обо всех прошлых обидах. Он подождал, пока в ее глазах погас мятежный огонь, прежде чем убрать руку, но тут же чуть приподнял ее подбородок.
— Нет, — прошептала Мерри, поняв, что за этим последует. Глаза ее отчаянно забегали. — Не здесь.
— Где-нибудь в другом месте? — мягко спросил он.
— Нет! — почти вскрикнула она, понимая, что сама напросилась, и, отпрянув от Дэмиена, пустилась бежать.
Ратерфорд с усмешкой последовал за ней. Возможно, джентльмену не подобает так жестоко играть с дамой, но он просто не мог устоять… Как и против желания поцеловать ее, почувствовать упругость и свежесть губ, аромат дыхания.
Они снопа оказались в библиотеке, где к этому времени атмосфера сгустилась настолько, что ее можно было резать ножом. Роб неприязненно воззрился на сестру, Хьюго улыбался с видом человека, достойно исполнившего неприятный долг, и Ратерфорд с трудом сдержал улыбку. Он отослал Хьюго привести кабриолет и попросить конюха оседлать Сарацина, а потом велел Робу попробовать встать.
Роб, похоже, уже успел оправиться и, видя, что укоризненные взгляды не производят на взрослых ни малейшего впечатления, немедленно забыл обиды. Вскоре его усадили в кабриолет. Мерри взяла поводья пони. Хьюго, вскочив в седло, поехал вперед предупредить слуг о приезде хозяев.
— С вашей стороны весьма любезно проводить нас, лорд Ратерфорд, но вас, конечно, ждут другие неотложные дела.
Мерри взмахнула поводьями, и серый в яблоках пони качнул головой так, что зазвенела уздечка, и с презрительным фырканьем повлек кабриолет по дороге.
— Насколько припоминаю, никаких особых дел у меня нет, — заверил Ратерфорд, ехидно усмехнувшись.
— Боюсь, я потеряю голову от тщеславия, сэр, если вы и дальше станете дарить меня своим неусыпным вниманием, — негромко проговорила Мерри, не отрывая взгляда от дороги.
— Не беспокойтесь, мадам, если это и произойдет, я не колеблясь приложу все усилия, чтобы спустить вас с небес на землю.
— Моя благодарность превосходит все границы, — процедила она.
— Вы достойный противник, Мерри Трелони. Не стоит ли согласиться проводить все будущие поединки с защитными шариками на рапирах?
— Если вы на такое способны, сэр, думаю, что смогу и я, — поспешно заверила Мерри.
— Никак не возьму в толк, о чем вы говорите, — сказал Роб с непривычно капризными нотками в голосе, и Мерри встревоженно обернулась к нему:
— Болит рука, родной?
— Да, и голова тоже.
— Скоро будем дома, — пообещала она, гладя грязную ручонку. — Там ты сможешь лечь в постель, и Нэн принесет тебе посеет .
Ратерфорд, исключенный из родственной беседы, снова, увидев, как озабоченно хмурится Мерри, дал себе слово как можно чаще разлучать Мередит Блейк с братьями. Он сам нуждался в ее нераздельном внимании и предпочитал видеть ее веселой и беззаботной. Мрачное лицо — почти так же плохо, как опущенная голова, заломленные руки и поникшие плечи вдовы Блейк, но тогда по крайней мере он знал, что все это притворство. А она искренне заботилась о братьях, стала им, второй матерью и, по мнению его светлости, взвалила на себя совершенно неразумную и непосильную ношу.
Он снова заулыбался, поняв, что впервые за эти месяцы собственные заботы показались ему абсолютно ничтожными. С тех пор как он впервые встретился с этим необыкновенным созданием, на его голову свалилось столько открытий, что сегодняшнее, мрачное настроение показалось совершенно неуместным.
— Простите мое любопытство, лорд Ратерфорд, — неожиданно обратилась к нему Мерри, вернув к реальности, — но вы сказали, кажется, что были в армии?
— Разве? Что-то не припоминаю.
— Я не собиралась совать нос в чужие дела, — сухо пояснила она, слыша нерешительность в его голосе. — Просто вы упомянули, что Уолтер спас вас в полевом госпитале. Если вам не хочется говорить об этом, еще раз извините.
Дэмиен вздохнул.
— Вы правы, мне не хотелось бы распространяться на эту тему. Но я действительно воевал на полуострове под началом Веллингтона, пока рана в плече не заставила меня полгода назад выйти в отставку.
— Отсюда все неприятности, о которых вы говорили сегодня утром? — задумчиво кивнула Мерри. — Совершенно верно, — сухо подтвердил он.
— Что ж, вероятно, я должна вымолить у вас прошение, — деловито заключила Мерри, — поскольку считала вас обыкновенным лондонским фатом.
— Мнение, которое вы не позаботились скрыть, — заметил он.
— Нападение часто считается лучшей формой зашиты, милорд. Разве армейская карьера не научила вас этому?
— Научила, и многому, только не способам справляться со злоязычными вдовушками, — буркнул он.
Мерри решила пропустить намек мимо ушей: слишком уж заинтересовалась новыми сведениями о Ратерфорде, чтобы вступать в ненужный спор.
— Вам было нелегко оставить службу? — посочувствовала она. Догадка оказалась правильной.
— Чертовски! — Рот Дэмиена скривился в некоем подобии улыбки. — Я солдат и не мыслил себе иной жизни. Не могу слоняться по городу и бездельничать! Но что делать мужчине, если он не пригоден ни к чему, кроме светской болтовни, карточной игры и погоне за женщинами?
— Как это, должно быть, ужасно! — прошептала она. Ратерфорд изумленно взглянул на Мерри, поразившись, как быстро она поняла то, что никому, кроме Уолтера, не приходило в голову. А сама Мерри думала о том, каким невыносимо тоскливым было бы ее существование, если бы пришлось оставить контрабандистов. Ночные вылазки служили двойной цели: помогали добывать необходимые средства и придавали ее жизни необычайную остроту, возбуждение, давали возможность пустить в ход все ее способности, как физические, так и умственные. Если бы она не давала им выхода, просто завяла бы и усохла, как цветок, в этой тине, где все шло по раз и навсегда заведенному порядку.
— Вы должны найти себе другое занятие, — решительно заявила она. — У каждого человека в жизни должен быть смысл, оправдание его бытия.
— Думаю, что уже нашел, — мягко сообщил Ратерфорд, и по ее спине снова пробежал зловещий озноб. Озноб предчувствия. Неужели он опять имеет в виду нерешенную головоломку?
— Что ж именно? — дрогнувшим голосом спросила она.
— Восстанавливаю свое наследство, — улыбнулся Дэмиен. Мередит задумалась. Верит она ему или нет, лучше ответить откровенно.
— Что ж, дело достойное, хотя и не такое уж значительное. Но это только начало.
— О да, — согласился он, — и неплохое.
Глава 7
-Ну, что ты думаешь, Барт? — осторожно поинтересовалась Мерри, прикусывая большой палец.
Рыбак, восседавший в углу пещеры на обломке скалы, сунул в рот мундштук глиняной трубки,
— Мне это не нравится, — высказался он с обычной прямотой. — Мы и так напрашиваемся на
неприятности с таможенниками. Две партии груза означают две доставки. Значит, четыре ночи каждый месяц мы ходим по краю обрыва.
— Но в Фауи многие обрадуются лишнему бочонку с бренди. Что, если сообщить покупателям место, где мы станем распродавать товар? Это лучше, чем приезжать к каждому по отдельности, и риска куда меньше.
— Какое место? — Барт, прищурившись, выпустил кольцо синеватого дыма. Он достаточно хорошо знал Мерри. Если уж та предлагает план, значит, успела все досконально обдумать.
— «Орел и дитя» в Фауи. Хозяин будет рад помочь нам в обмен на некоторые привилегии при покупке спиртного. Ну, что скажешь?
— Откуда ты узнала?
— Жак, — хмыкнула Мерри. — Он был там два месяца назад, пробовал тамошний эль. Ты ведь знаешь Жака, друг мой. Они разговорились за стаканчиком бренди, и… — Мерри выразительно пожала плечами.
Барт молча покатал между ладонями теплую чашечку трубки. Мерри терпеливо ждала, не пытаясь помешать его мыслям. Барта никогда не нужно торопить, а без его поддержки все равно ничего не выйдет.
— Поговорю с остальными, — вымолвил он наконец. — Почти все они люди семейные, Мерри. Деньги им пригодятся, но и своя шея дорога.
— Мне тоже, — кивнула она.
— Иногда мне так не кажется, — фыркнул Барт и притушил тлеющий табак мозолистым пальцем, прежде чем подняться.
— Завтра развозим товар? — спросил он, кивком показав на бочонки и свертки, громоздившиеся у стены.
— Если только наши друзья-таможенники не станут возражать, — засмеялась Мерри.
— Тут нам повезло, — ухмыльнулся Барт. — Представь себе, зять Люка нанялся клерком в таможню! Это он передает нам все их планы. Придется достойно вознаградить его за помощь, как считаешь?
— Жак особенно рекомендовал мадеру, — сообщила Мерри. — Я собиралась презентовать бочонок нашему другу. Не предупреди он о последней засаде, худо бы нам пришлось.
— Уж это точно. Ну что же, мне пора. Если Грег не заметит ничего угрожающего, к одиннадцати приведу пони.
— И не забудь передать деревенским, чтобы носа сегодня не высовывали, — напомнила Мерри. — Нам не нужны лишние глаза и случайные встречи на дорогах.
Такое уже бывало, но не стоит сейчас расстраивать Барта.
— Уже сделано, — лаконично ответил Барт, входя в узкий туннель, ведущий в пещеру поменьше. Мерри пошла за ним.
Слухи в деревне распространялись со сказочной быстротой. Слуга в одном из домов побогаче каким-то чудом узнавал, что именно в эту ночь «джентльмены» станут развозить товар. Новость передавалась из конюшни в конюшню, из кухни в кухню, так что к вечеру все сидели взаперти, и никто не обращал внимания на собачий лай. Утром в амбаре или во дворе конюшни обнаруживались бочонок, аккуратный сверток, ящик с лучшим бургундским, и все в обмен на маленький кисет с наличными, исчезавший вместе с невидимками. Всех такое положение устраивало как нельзя лучше. Никто не скомпрометирован, никто ничего не знает, и никому не придет в голову задавать откровенные вопросы, на которые все равно не получит правдивого ответа.
Мередит подождала минут десять, пока Барт не отошел на почтительное расстояние, и зашагала по тропинке, ведущей вверх, к черному ходу Пенденниса. Она не воспользовалась потайным ходом, поскольку домашние все еще не ложились спать, когда она отправилась на свидание. Кроме того, в широких юбках сквозь щель все равно не протиснуться, а вид хозяйки в мужских штанах, вне всякого сомнения, даст слугам повод для пересудов.
Вечер стоял теплый, и она решила прогуляться по берегу, прежде чем лечь в постель. День выдался на редкость тяжелым: появление береговой охраны в «Соколе», похождения Роба, нотации Хьюго, лорд Ратерфорд. Что делать с лордом Ратерфордом? Если бы только она питала к нему прежнюю ненависть, как в ночь рокового бала, беспокоиться было бы не о чем. Да, в нем немало неприятных черт. Он, похоже, находит удовольствие в том, чтобы издеваться над ней, но нет ничего смешного в том, как он изрекает приказы или объявляет о своих намерениях. И уж совсем странно, почему она с такой готовностью слушается Ратерфорда! И с какой пугающей легкостью он добивается своего!
Но все это было бы мелочью, сумей она судить о Ратерфорде со спокойной объективностью. О какой объективности может идти речь, если при одном взгляде на него она тает, как снег под солнцем. Просто смешно!
Мерри раздраженно пнула песчаную горку, но добилась только того, что набрала в башмаки сырую колючую массу. В конце концов, она умудрена жизнью и нелегким опытом, чтобы вести себя как влюбленная юная дурочка при виде каждого нового лица. За ее плечами неудачная семейная жизнь, борьба с недоброй судьбой, впереди новые цели и планы, которые необходимо осуществить, на ее попечении трое подростков. Проклятие!
Мерри громко выругалась, глядя в звездное небо, и скрестила руки на груди. Она хотела лорда Ратерфорда всем своим изболевшимся, рано повзрослевшим двадцатитрехлетним сердцем. Ее изголодавшееся тело пульсировало и горело при одной мысли о нем, а мятежный дух требовал ответа, почему она не может его получить. Какая непристойность! По крайней мере так должно было казаться всем, кроме Мерри Трелони, которая, вероятно, совершенно забыла обо всем, что называлось приличиями и хорошим тоном.
Подняв маленький круглый голыш, она запустила им в темную воду. Здравый смысл подсказывал, что продолжать знакомство с лордом Ратерфордом опасно. У него слишком острые глаза; к тому же он уже знает больше, чем следовало бы, о ее двойной жизни. Видел ее на горной дороге. Конечно, он принял ее за юношу, но не скрывает своего интереса к предводителю шайки контрабандистов! Значит, единственный выход — держаться как можно дальше от лорда Ратерфорда. А что, если тот не пожелает смириться с ее решением?
Но какая особая опасность в том, чтобы немного развлечься? В конце концов это недолго продлится. Как бы он ни расписывал лондонскую скуку, довольно скоро обнаружит, что по сравнению с унылым захолустным существованием столица — просто водоворот светских удовольствий. Тоска, вызванная преждевременной отставкой, рано или поздно пройдет, и он снова увидит вещи в истинном свете. Ну а пока, если она поведет себя по-умному и не станет терять головы, легкий флирт совсем не повредит. Тем более что он тоже не против! Только флирт, не больше, и при этом стоит вести себя осмотрительнее, размышляла Мерри, снова поднимаясь в гору. Нескрываемый интерес лорда Ратерфорда к Робу в глазах соседей послужит веским предлогом для его частых посещений. На людях она станет продолжать разыгрывать роль безутешной вдовы.
Эти блистательные замыслы немного потускнели на следующее утро, когда Мередит удостоилась визита леди Баррет, мисс Элизабет Энсби, ее матушки и леди Коллир.
— Мередит, дорогая! — воскликнула леди Баррет, сжимая руки хозяйки, — Бедняжка моя! Какое ужасное происшествие! Должно быть, вы со стыда сгорали, когда пришлось войти в его дом одной, без компаньонки!
К великому облегчению Мередит, леди Баррет немедленно отпустила его руки, чтобы драматически воздеть к небу свои.
— Неужели вы не могли послать туда Хьюго? — осведомилась мисс Энсби. — Мама была потрясена до глубины души, когда все услышала, и я опасалась, что у нее начнется приступ, и уже хотела послать за доктором Хиггинсом, но, к счастью, немного жженого оленьего рога в воде…
— Пожалуйста, дайте мне сказать, — заклинала Мередит. — Вы можете посчитать меня безнадежной дурочкой, но боюсь, что не совсем понимаю, чем вы так встревожены. Не хотите ли освежиться лимонадом после утомительной поездки? На улице так жарко!
— Мередит, но вы должны знать, в чем дело! Речь идет о визите, который вы нанесли вчера лорду Ратерфорду, — пояснила Пейшенс. — Незамужняя леди одна в доме холостяка? О чем вы только думали, дорогая? Итак, вороны слетелись на пир!
— Вряд ли можно утверждать, что я была одна, — покачала она головой, дергая шнур сонетки. — Там были Роб и Хьюго. Роб упал с крыши и повредил руку.
— О да, мы и об этом слышали, — вставила чрезмерно чувствительная миссис Энсби, обмахиваясь платочком. — И мы все придерживаемся того мнения, что с этим ребенком необходимо что-то делать.
— Сикомб, не принесете лимонаду нашим гостьям? — попросила Мерри слугу, радуясь минутной передышке, позволившей ей взять себя в руки. — Вы слишком добры, — прошептала она, заломив руки. — Конечно, мне было очень неловко, но его светлость был так любезен.
— И проводил вас домой, — подхватила леди Коллир, обладавшая невероятным корнуольским выговором. — Вряд ли в этом была необходимость, если с вами были братья.
— Верно, но лорд Ратерфорд сжалился над Робом. Тот так страдал, а его светлость обладает даром утешать и успокаивать.
— Мередит, умоляю, не расстраивайтесь, — кудахтала Пейшенс, гладя Мерри по руке. — Вполне понятно, что вы в тревоге за брата забыли о правилах приличия, и если с вами действительно был Хьюго, значит, все не так ужасно. Но, дорогая, подумайте, так ли уж мудро поощрять визиты лорда Ратерфорда в ваш дом? Насколько мне известно, он был здесь два дня назад, и вчера утром вас видели в дружеской беседе с ним у ворот Мэллори-Хауса.
— О Боже, — воскликнула Мередит, задыхаясь, — я просто не думала, что поступаю дурно, и… и… Сикомб, благодарю вас.
Она улыбнулась дворецкому, ставившему на стол поднос. Тот с самым бесстрастным видом разлил по бокалам лимонад и предложил гостям, прежде чем почтительно встать у двери с видом верного слуги, готового служить дамам. Ему было яснее ясного, что происходит в гостиной. Леди Мерри подверглась атаке этих драных кошек, и если бы он мог, вышвырнул бы всех за дверь. Ничего, он еще придумает, как от них избавиться!
Мередит, разгадав его намерения и поняв, что дворецкий решился на крайние меры, тихо сказала:
— Благодарю, Сикомб. Я позвоню, если понадобитесь.
— Как пожелаете, миледи, — пробурчал дворецкий и со сдержанным поклоном удалился.
Мерри приготовилась вынести оскорбленные вздохи и укоризненные взгляды своего достойного защитника после ухода гостей.
— Вы, разумеется, не хотите, чтобы я оскорбила лорда Ратерфорда, — с невинным видом заметила она. — Он был так добр уделять внимание мальчикам. Хьюго нуждается в мужской руке. Вы ведь знаете, что он собирается принять духовный сан. Это такой серьезный шаг, и он наверняка не послушается советов сестры, пусть и старшей. А Тео и Роб смотрят снизу вверх на лорда Ратерфорда и ловят каждое его слово. Он обещал взять их под свое крылышко.
Бессовестная ложь, но ей совершенно все равно! Пусть глотают!
— Сама я едва знакома с лордом Ратерфордом, но узнала от Роба, что он воевал на полуострове под началом самого герцога Веллингтона, пока из-за раны в плече не был принужден выйти в отставку и теперь нуждается в каком-нибудь благородном занятии. — Она улыбнулась с трогательной беспомощностью. — Его светлость, кажется, воспылал интересом к моим братьям, за что я могу быть только благодарна ему.
— Но сэр Алджернон с радостью поможет вам, — сурово заметила Пейшенс. — Вспомните, сколько раз он предлагал вам свои советы.
— И я крайне ему за это признательна, — поспешно заверила Мерри. — Но вы же знаете, как трудно бывает справиться с мальчиками. Они не всегда слушают того, кто готов поделиться с ними своим опытом.
Более язвительного намека она не могла себе позволить, но, к счастью, дамы ничего не заметили. Дверь гостиной с шумом распахнулась.
— Лорд Ратерфорд, миледи, — объявил Сикомб, отступая, чтобы дать дорогу предмету столь оживленного обсуждения.
В гостиной немедленно воцарилось молчание. На лице Мерри промелькнуло смущенное, растерянно-виноватое выражение, прежде чем руки затрепетали, как крылья вспугнутой птички, а глаза потухли.
Маленькая плутовка! По какой причине она смотрит на него, как озорное дитя, застигнутое на месте преступления?
Она вспорхнула с места, подлетела, бормоча несвязные приветствия, представляя его гостьям, но тут же вспомнила, что он уже их знает, смущенно заулыбалась и извинилась за то, что была такой глупой гусыней. Дэмиену захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Он сильно подозревал, что про себя она немало забавляется происходящим, но сам был раздражен до крайности. Особенно злило его снисходительное участие леди Баррет, однако, глядя на Мередит, Щебечущую какой-то вздор, трудно было винить Пейшенс.
— Я приехал справиться о юном плутишке Робе, мэм, — объявил он, прерывая очередное, особенно пространное извинение, лишенное, однако, всякого смысла. — Надеюсь, ему уже лучше.
— О, вы слишком добры, сэр. Вот видите, разве я не говорила, что его светлость очень добр?
Мерри размахивала руками и кивала головой, как китайский болванчик. — С вашей стороны так любезно, сэр, проявлять интерес…
— Как ребенок, мадам? — снова перебил он, не понимая, какое благоприятное впечатление произвела его резкость на доброжелателей Мерри, как идеально она подтверждала то нагромождение лжи, которое успела возвести леди Блейк.
— Он и в самом деле счастливо отделался, сэр. Я, разумеется, проследила, чтобы он оставался сегодня в постели, и велела подать немного овсянки, чтобы успокоить нервы… как по-вашему, леди Коллир, я права? У вас такой опыт в подобных делах… Не хотите ли стакан лимонада, милорд?
Она с сияющей улыбкой повернулась к его светлости и наткнулась на взгляд, мгновенно отрезвивший ее.
— Нет, благодарю вас, — холодно отказался он. — Надеюсь, вы разрешите мне навестить больного. Уверен, что вам, дорогие дамы, нужно многое обсудить.
Он отвесил поклон всей компании, удостоил Мерри короткого кивка и покинул гостиную.
Мерри не имела ни малейшего понятия о том, где сейчас Роб. Во всяком случае, не в постели с миской овсянки. Не дай Бог, Ратерфорд вернется и обличит ее во лжи! Он достаточно взбешен, чтобы отважиться на все, но неужели до сих пор не понял, что у нее были на редкость веские причины вовлечь его в этот идиотский спектакль? О, если он посчитал, что она снова играет с ним, достигнутое вчерашним вечером согласие может оказаться под угрозой.
— Дорогая, могу заметить только, что интерес лорда Ратерфорда к вашим братьям не может не радовать, — объявила Пейшенс, затягивая шнурок своего ридикюля. — Правда, это несколько необычно, но не вижу особого вреда в его участии. Совершенно ясно, что никаких низменных намерений он не питал. Можете быть абсолютно уверенной, что я немедленно положу конец злобным пересудам.
— О, Пейшенс! — охнула Мередит, с ужасом взирая на гостью. — Что вы хотите этим сказать?! Низменные намерения… пересуды… Уж не намекаете ли вы на то, что люди могут подумать, будто… О Господи, кажется, я сейчас упаду… — Рухнув на диван, она принялась лихорадочно обмахиваться ладонью. — Подобная кошмарная мысль мне в голову не могла прийти!
— Вы еще так очаровательно невинны, Мередит, — вздохнула Пейшенс, с сочувствием глядя на хозяйку. — Видите ли мы слишком хорошо знаем вас, чтобы не принимать ваши интересы близко к сердцу. Когда бедный сэр Джон скончался, сэр Алджернон сказал, что мы все должны позаботиться о его молодой вдове. Его собственные слова. Ах, сэр Алджернон, у него душа истинного христианина, и он всегда точно знает, что следует делать.
— Не знаю, как и благодарить вас. Я потрясена вашей добротой, — проговорила Мередит, отчаянно гадая, ускорит ли их отъезд ее чудесное выздоровление, или ей следует картинно растянуться на диване и попросить Сикомба проводить ее в спальню.
— Успокойтесь, леди Блейк, — вставила леди Коллир.
— Вы должны радоваться, что сэр Джон распорядился о суммах, достаточных для обучения ваших братьев. Это куда больше, чем сделал бы на его месте любой джентльмен по отношению к семье жены, как утверждал не далее чем вчера мой дорогой супруг сэр Питер. Страшно помыслить, что сталось бы, если бы вам пришлось воспитывать их дома. Никакого благотворного влияния, никакой дисциплины. — И, удостоив Мерри снисходительной улыбкой, продолжала: — Мы знаем, вы делаете все, что в ваших силах, моя дорогая леди Блейк, но молодая женщина без поддержки мужа не может надеяться наставить детей на истинный путь.
Мерри прижала к глазам платок.
— Мой дорогой усопший муж действительно был надежной опорой, — выдавила она, словно задыхаясь от слез. — Такой великолепный пример для мальчиков. — Она осторожно приложила платок к глазам и носу. — Леди… дорогие друзья… я умоляю извинить меня.
— Да, разумеется. Не трудитесь провожать нас, дорогая. — Пейшенс снова погладила ее по бессильной руке. — Не стесняйтесь, поплачьте, дорогая, сразу легче станет.
Рыбак, восседавший в углу пещеры на обломке скалы, сунул в рот мундштук глиняной трубки,
— Мне это не нравится, — высказался он с обычной прямотой. — Мы и так напрашиваемся на
неприятности с таможенниками. Две партии груза означают две доставки. Значит, четыре ночи каждый месяц мы ходим по краю обрыва.
— Но в Фауи многие обрадуются лишнему бочонку с бренди. Что, если сообщить покупателям место, где мы станем распродавать товар? Это лучше, чем приезжать к каждому по отдельности, и риска куда меньше.
— Какое место? — Барт, прищурившись, выпустил кольцо синеватого дыма. Он достаточно хорошо знал Мерри. Если уж та предлагает план, значит, успела все досконально обдумать.
— «Орел и дитя» в Фауи. Хозяин будет рад помочь нам в обмен на некоторые привилегии при покупке спиртного. Ну, что скажешь?
— Откуда ты узнала?
— Жак, — хмыкнула Мерри. — Он был там два месяца назад, пробовал тамошний эль. Ты ведь знаешь Жака, друг мой. Они разговорились за стаканчиком бренди, и… — Мерри выразительно пожала плечами.
Барт молча покатал между ладонями теплую чашечку трубки. Мерри терпеливо ждала, не пытаясь помешать его мыслям. Барта никогда не нужно торопить, а без его поддержки все равно ничего не выйдет.
— Поговорю с остальными, — вымолвил он наконец. — Почти все они люди семейные, Мерри. Деньги им пригодятся, но и своя шея дорога.
— Мне тоже, — кивнула она.
— Иногда мне так не кажется, — фыркнул Барт и притушил тлеющий табак мозолистым пальцем, прежде чем подняться.
— Завтра развозим товар? — спросил он, кивком показав на бочонки и свертки, громоздившиеся у стены.
— Если только наши друзья-таможенники не станут возражать, — засмеялась Мерри.
— Тут нам повезло, — ухмыльнулся Барт. — Представь себе, зять Люка нанялся клерком в таможню! Это он передает нам все их планы. Придется достойно вознаградить его за помощь, как считаешь?
— Жак особенно рекомендовал мадеру, — сообщила Мерри. — Я собиралась презентовать бочонок нашему другу. Не предупреди он о последней засаде, худо бы нам пришлось.
— Уж это точно. Ну что же, мне пора. Если Грег не заметит ничего угрожающего, к одиннадцати приведу пони.
— И не забудь передать деревенским, чтобы носа сегодня не высовывали, — напомнила Мерри. — Нам не нужны лишние глаза и случайные встречи на дорогах.
Такое уже бывало, но не стоит сейчас расстраивать Барта.
— Уже сделано, — лаконично ответил Барт, входя в узкий туннель, ведущий в пещеру поменьше. Мерри пошла за ним.
Слухи в деревне распространялись со сказочной быстротой. Слуга в одном из домов побогаче каким-то чудом узнавал, что именно в эту ночь «джентльмены» станут развозить товар. Новость передавалась из конюшни в конюшню, из кухни в кухню, так что к вечеру все сидели взаперти, и никто не обращал внимания на собачий лай. Утром в амбаре или во дворе конюшни обнаруживались бочонок, аккуратный сверток, ящик с лучшим бургундским, и все в обмен на маленький кисет с наличными, исчезавший вместе с невидимками. Всех такое положение устраивало как нельзя лучше. Никто не скомпрометирован, никто ничего не знает, и никому не придет в голову задавать откровенные вопросы, на которые все равно не получит правдивого ответа.
Мередит подождала минут десять, пока Барт не отошел на почтительное расстояние, и зашагала по тропинке, ведущей вверх, к черному ходу Пенденниса. Она не воспользовалась потайным ходом, поскольку домашние все еще не ложились спать, когда она отправилась на свидание. Кроме того, в широких юбках сквозь щель все равно не протиснуться, а вид хозяйки в мужских штанах, вне всякого сомнения, даст слугам повод для пересудов.
Вечер стоял теплый, и она решила прогуляться по берегу, прежде чем лечь в постель. День выдался на редкость тяжелым: появление береговой охраны в «Соколе», похождения Роба, нотации Хьюго, лорд Ратерфорд. Что делать с лордом Ратерфордом? Если бы только она питала к нему прежнюю ненависть, как в ночь рокового бала, беспокоиться было бы не о чем. Да, в нем немало неприятных черт. Он, похоже, находит удовольствие в том, чтобы издеваться над ней, но нет ничего смешного в том, как он изрекает приказы или объявляет о своих намерениях. И уж совсем странно, почему она с такой готовностью слушается Ратерфорда! И с какой пугающей легкостью он добивается своего!
Но все это было бы мелочью, сумей она судить о Ратерфорде со спокойной объективностью. О какой объективности может идти речь, если при одном взгляде на него она тает, как снег под солнцем. Просто смешно!
Мерри раздраженно пнула песчаную горку, но добилась только того, что набрала в башмаки сырую колючую массу. В конце концов, она умудрена жизнью и нелегким опытом, чтобы вести себя как влюбленная юная дурочка при виде каждого нового лица. За ее плечами неудачная семейная жизнь, борьба с недоброй судьбой, впереди новые цели и планы, которые необходимо осуществить, на ее попечении трое подростков. Проклятие!
Мерри громко выругалась, глядя в звездное небо, и скрестила руки на груди. Она хотела лорда Ратерфорда всем своим изболевшимся, рано повзрослевшим двадцатитрехлетним сердцем. Ее изголодавшееся тело пульсировало и горело при одной мысли о нем, а мятежный дух требовал ответа, почему она не может его получить. Какая непристойность! По крайней мере так должно было казаться всем, кроме Мерри Трелони, которая, вероятно, совершенно забыла обо всем, что называлось приличиями и хорошим тоном.
Подняв маленький круглый голыш, она запустила им в темную воду. Здравый смысл подсказывал, что продолжать знакомство с лордом Ратерфордом опасно. У него слишком острые глаза; к тому же он уже знает больше, чем следовало бы, о ее двойной жизни. Видел ее на горной дороге. Конечно, он принял ее за юношу, но не скрывает своего интереса к предводителю шайки контрабандистов! Значит, единственный выход — держаться как можно дальше от лорда Ратерфорда. А что, если тот не пожелает смириться с ее решением?
Но какая особая опасность в том, чтобы немного развлечься? В конце концов это недолго продлится. Как бы он ни расписывал лондонскую скуку, довольно скоро обнаружит, что по сравнению с унылым захолустным существованием столица — просто водоворот светских удовольствий. Тоска, вызванная преждевременной отставкой, рано или поздно пройдет, и он снова увидит вещи в истинном свете. Ну а пока, если она поведет себя по-умному и не станет терять головы, легкий флирт совсем не повредит. Тем более что он тоже не против! Только флирт, не больше, и при этом стоит вести себя осмотрительнее, размышляла Мерри, снова поднимаясь в гору. Нескрываемый интерес лорда Ратерфорда к Робу в глазах соседей послужит веским предлогом для его частых посещений. На людях она станет продолжать разыгрывать роль безутешной вдовы.
Эти блистательные замыслы немного потускнели на следующее утро, когда Мередит удостоилась визита леди Баррет, мисс Элизабет Энсби, ее матушки и леди Коллир.
— Мередит, дорогая! — воскликнула леди Баррет, сжимая руки хозяйки, — Бедняжка моя! Какое ужасное происшествие! Должно быть, вы со стыда сгорали, когда пришлось войти в его дом одной, без компаньонки!
К великому облегчению Мередит, леди Баррет немедленно отпустила его руки, чтобы драматически воздеть к небу свои.
— Неужели вы не могли послать туда Хьюго? — осведомилась мисс Энсби. — Мама была потрясена до глубины души, когда все услышала, и я опасалась, что у нее начнется приступ, и уже хотела послать за доктором Хиггинсом, но, к счастью, немного жженого оленьего рога в воде…
— Пожалуйста, дайте мне сказать, — заклинала Мередит. — Вы можете посчитать меня безнадежной дурочкой, но боюсь, что не совсем понимаю, чем вы так встревожены. Не хотите ли освежиться лимонадом после утомительной поездки? На улице так жарко!
— Мередит, но вы должны знать, в чем дело! Речь идет о визите, который вы нанесли вчера лорду Ратерфорду, — пояснила Пейшенс. — Незамужняя леди одна в доме холостяка? О чем вы только думали, дорогая? Итак, вороны слетелись на пир!
— Вряд ли можно утверждать, что я была одна, — покачала она головой, дергая шнур сонетки. — Там были Роб и Хьюго. Роб упал с крыши и повредил руку.
— О да, мы и об этом слышали, — вставила чрезмерно чувствительная миссис Энсби, обмахиваясь платочком. — И мы все придерживаемся того мнения, что с этим ребенком необходимо что-то делать.
— Сикомб, не принесете лимонаду нашим гостьям? — попросила Мерри слугу, радуясь минутной передышке, позволившей ей взять себя в руки. — Вы слишком добры, — прошептала она, заломив руки. — Конечно, мне было очень неловко, но его светлость был так любезен.
— И проводил вас домой, — подхватила леди Коллир, обладавшая невероятным корнуольским выговором. — Вряд ли в этом была необходимость, если с вами были братья.
— Верно, но лорд Ратерфорд сжалился над Робом. Тот так страдал, а его светлость обладает даром утешать и успокаивать.
— Мередит, умоляю, не расстраивайтесь, — кудахтала Пейшенс, гладя Мерри по руке. — Вполне понятно, что вы в тревоге за брата забыли о правилах приличия, и если с вами действительно был Хьюго, значит, все не так ужасно. Но, дорогая, подумайте, так ли уж мудро поощрять визиты лорда Ратерфорда в ваш дом? Насколько мне известно, он был здесь два дня назад, и вчера утром вас видели в дружеской беседе с ним у ворот Мэллори-Хауса.
— О Боже, — воскликнула Мередит, задыхаясь, — я просто не думала, что поступаю дурно, и… и… Сикомб, благодарю вас.
Она улыбнулась дворецкому, ставившему на стол поднос. Тот с самым бесстрастным видом разлил по бокалам лимонад и предложил гостям, прежде чем почтительно встать у двери с видом верного слуги, готового служить дамам. Ему было яснее ясного, что происходит в гостиной. Леди Мерри подверглась атаке этих драных кошек, и если бы он мог, вышвырнул бы всех за дверь. Ничего, он еще придумает, как от них избавиться!
Мередит, разгадав его намерения и поняв, что дворецкий решился на крайние меры, тихо сказала:
— Благодарю, Сикомб. Я позвоню, если понадобитесь.
— Как пожелаете, миледи, — пробурчал дворецкий и со сдержанным поклоном удалился.
Мерри приготовилась вынести оскорбленные вздохи и укоризненные взгляды своего достойного защитника после ухода гостей.
— Вы, разумеется, не хотите, чтобы я оскорбила лорда Ратерфорда, — с невинным видом заметила она. — Он был так добр уделять внимание мальчикам. Хьюго нуждается в мужской руке. Вы ведь знаете, что он собирается принять духовный сан. Это такой серьезный шаг, и он наверняка не послушается советов сестры, пусть и старшей. А Тео и Роб смотрят снизу вверх на лорда Ратерфорда и ловят каждое его слово. Он обещал взять их под свое крылышко.
Бессовестная ложь, но ей совершенно все равно! Пусть глотают!
— Сама я едва знакома с лордом Ратерфордом, но узнала от Роба, что он воевал на полуострове под началом самого герцога Веллингтона, пока из-за раны в плече не был принужден выйти в отставку и теперь нуждается в каком-нибудь благородном занятии. — Она улыбнулась с трогательной беспомощностью. — Его светлость, кажется, воспылал интересом к моим братьям, за что я могу быть только благодарна ему.
— Но сэр Алджернон с радостью поможет вам, — сурово заметила Пейшенс. — Вспомните, сколько раз он предлагал вам свои советы.
— И я крайне ему за это признательна, — поспешно заверила Мерри. — Но вы же знаете, как трудно бывает справиться с мальчиками. Они не всегда слушают того, кто готов поделиться с ними своим опытом.
Более язвительного намека она не могла себе позволить, но, к счастью, дамы ничего не заметили. Дверь гостиной с шумом распахнулась.
— Лорд Ратерфорд, миледи, — объявил Сикомб, отступая, чтобы дать дорогу предмету столь оживленного обсуждения.
В гостиной немедленно воцарилось молчание. На лице Мерри промелькнуло смущенное, растерянно-виноватое выражение, прежде чем руки затрепетали, как крылья вспугнутой птички, а глаза потухли.
Маленькая плутовка! По какой причине она смотрит на него, как озорное дитя, застигнутое на месте преступления?
Она вспорхнула с места, подлетела, бормоча несвязные приветствия, представляя его гостьям, но тут же вспомнила, что он уже их знает, смущенно заулыбалась и извинилась за то, что была такой глупой гусыней. Дэмиену захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть. Он сильно подозревал, что про себя она немало забавляется происходящим, но сам был раздражен до крайности. Особенно злило его снисходительное участие леди Баррет, однако, глядя на Мередит, Щебечущую какой-то вздор, трудно было винить Пейшенс.
— Я приехал справиться о юном плутишке Робе, мэм, — объявил он, прерывая очередное, особенно пространное извинение, лишенное, однако, всякого смысла. — Надеюсь, ему уже лучше.
— О, вы слишком добры, сэр. Вот видите, разве я не говорила, что его светлость очень добр?
Мерри размахивала руками и кивала головой, как китайский болванчик. — С вашей стороны так любезно, сэр, проявлять интерес…
— Как ребенок, мадам? — снова перебил он, не понимая, какое благоприятное впечатление произвела его резкость на доброжелателей Мерри, как идеально она подтверждала то нагромождение лжи, которое успела возвести леди Блейк.
— Он и в самом деле счастливо отделался, сэр. Я, разумеется, проследила, чтобы он оставался сегодня в постели, и велела подать немного овсянки, чтобы успокоить нервы… как по-вашему, леди Коллир, я права? У вас такой опыт в подобных делах… Не хотите ли стакан лимонада, милорд?
Она с сияющей улыбкой повернулась к его светлости и наткнулась на взгляд, мгновенно отрезвивший ее.
— Нет, благодарю вас, — холодно отказался он. — Надеюсь, вы разрешите мне навестить больного. Уверен, что вам, дорогие дамы, нужно многое обсудить.
Он отвесил поклон всей компании, удостоил Мерри короткого кивка и покинул гостиную.
Мерри не имела ни малейшего понятия о том, где сейчас Роб. Во всяком случае, не в постели с миской овсянки. Не дай Бог, Ратерфорд вернется и обличит ее во лжи! Он достаточно взбешен, чтобы отважиться на все, но неужели до сих пор не понял, что у нее были на редкость веские причины вовлечь его в этот идиотский спектакль? О, если он посчитал, что она снова играет с ним, достигнутое вчерашним вечером согласие может оказаться под угрозой.
— Дорогая, могу заметить только, что интерес лорда Ратерфорда к вашим братьям не может не радовать, — объявила Пейшенс, затягивая шнурок своего ридикюля. — Правда, это несколько необычно, но не вижу особого вреда в его участии. Совершенно ясно, что никаких низменных намерений он не питал. Можете быть абсолютно уверенной, что я немедленно положу конец злобным пересудам.
— О, Пейшенс! — охнула Мередит, с ужасом взирая на гостью. — Что вы хотите этим сказать?! Низменные намерения… пересуды… Уж не намекаете ли вы на то, что люди могут подумать, будто… О Господи, кажется, я сейчас упаду… — Рухнув на диван, она принялась лихорадочно обмахиваться ладонью. — Подобная кошмарная мысль мне в голову не могла прийти!
— Вы еще так очаровательно невинны, Мередит, — вздохнула Пейшенс, с сочувствием глядя на хозяйку. — Видите ли мы слишком хорошо знаем вас, чтобы не принимать ваши интересы близко к сердцу. Когда бедный сэр Джон скончался, сэр Алджернон сказал, что мы все должны позаботиться о его молодой вдове. Его собственные слова. Ах, сэр Алджернон, у него душа истинного христианина, и он всегда точно знает, что следует делать.
— Не знаю, как и благодарить вас. Я потрясена вашей добротой, — проговорила Мередит, отчаянно гадая, ускорит ли их отъезд ее чудесное выздоровление, или ей следует картинно растянуться на диване и попросить Сикомба проводить ее в спальню.
— Успокойтесь, леди Блейк, — вставила леди Коллир.
— Вы должны радоваться, что сэр Джон распорядился о суммах, достаточных для обучения ваших братьев. Это куда больше, чем сделал бы на его месте любой джентльмен по отношению к семье жены, как утверждал не далее чем вчера мой дорогой супруг сэр Питер. Страшно помыслить, что сталось бы, если бы вам пришлось воспитывать их дома. Никакого благотворного влияния, никакой дисциплины. — И, удостоив Мерри снисходительной улыбкой, продолжала: — Мы знаем, вы делаете все, что в ваших силах, моя дорогая леди Блейк, но молодая женщина без поддержки мужа не может надеяться наставить детей на истинный путь.
Мерри прижала к глазам платок.
— Мой дорогой усопший муж действительно был надежной опорой, — выдавила она, словно задыхаясь от слез. — Такой великолепный пример для мальчиков. — Она осторожно приложила платок к глазам и носу. — Леди… дорогие друзья… я умоляю извинить меня.
— Да, разумеется. Не трудитесь провожать нас, дорогая. — Пейшенс снова погладила ее по бессильной руке. — Не стесняйтесь, поплачьте, дорогая, сразу легче станет.