Страница:
Хэтч. - На вашем месте, Хоган, я бы занялся настоящими преступниками,
несущими ответственность за случившееся несчастье.
Трое полицейских и Сейр уставились на Хэтча, у которого от столь
длинной тирады даже перехватило дыхание.
Эвери Хэтч учился с Сейром Вудлингом в одном классе, и в Академии
Рок-Сити, и в колледже. Они родились в один год, но на этом сходство
кончалось. Эвери, насколько помнилось Сейру, всегда был вялым, сухим и
бесчувственным. Образование детей стало его профессией, и в шестьдесят
четыре года он руководил школами всего округа. Меньше чем через год ему
предстояло выйти на пенсию. Сейр никогда не задумывался о соответствии
Эвери занимаемой должности. Раз в округе есть начальные и средние школы,
кто-то должен координировать их деятельность. Так как Эвери не пил, не
курил, не играл в карты и, насколько знал Сейр, не интересовался женщинами,
у них никогда не было общих интересов. Несколько раз их избирали в один
общественный комитет. Во время второй мировой войны Сейр подчинялся Эвери,
как начальнику службы оповещения о воздушных налетах. Сейр не встречал
большего зануды. И, если б ему пришлось перебрать всех знакомых, вряд ли
кто пользовался у него меньшим уважением, чем Эвери Хэтч.
- Настоящими преступниками? - переспросил Хоган, будто желая
убедиться, что не ослышался.
Эвери шумно вдохнул.
- Да, сэр. Настоящими преступниками. Теми, по чьей милости наша
молодежь, пятнадцати-шестнадцатилетние подростки носятся по городу в
быстрых автомобилях, не думая ни о чем, кроме секса. Ужасный, непоправимый
вред наносится нашим детям и в конце концов приводит к трагедии, вроде той,
что произошла на холме Кобба. А мы качаем головами и гадаем, как поймать
какого-то водителя, оплошность которого привела к аварии. Бедняжка, сейчас
он прячется где-нибудь, дрожа от страха. А настоящие преступники
благочестиво восседают дома и пишут ханжеские письма с соболезнованиями! -
голос Эвери сорвался на фальцет.
- О чем вы говорите, черт побери? - не выдержал Хоган.
- Сексуальное воспитание! Вот о чем я говорю, - прокричал Эвери. -
Разве вы не знаете, Хоган, что наши пятнадцати- и шестнадцатилетние
мальчики и девочки, обратите внимание, в смешанном классе, проходят в школе
курс сексуального воспитания? Стоит ли удивляться, что, покинув классы, они
пьют, усаживаются в автомобили и едут куда-нибудь, чтобы применить на
практике то, чему учили в школе.
- Постойте, - нахмурился Хоган. - Если вы имеете в виду биологию, то
моя дочь изучала этот предмет и полученные знания ничем ей не повредили.
- Биологию! - Эвери почти кричал. - Биологию! Говорю вам, это
сексуальное воспитание. Их возбуждают. Рассказывают о том, что они должны
узнавать только в семье. Подстрекают к невоздержанности. Им показывают
фильмы, сексуальные фильмы! А учебники держат под замком, чтобы дети не
взяли их домой и родители не узнали, что проходят на уроках. Подростков на
холме Кобба убили те, кто ввел этот курс и...
- Подождите, - прервал его Хоган. - Если в курсе биологии есть
какие-то недостатки, почему вы не запретили его? Вы же руководите всеми
школами округа.
- Я поднимал этот вопрос на школьном совете. Я убеждал директора. Но
мне осталось совсем немного до пенсии. Кто будет меня слушать?
- Кому же так нравится биология? - вкрадчиво спросил Телицки. Его
черные глаза блестели, как пряжки башмаков.
- Я вам скажу! - Эвери буквально обезумел. - Директору, доктору
Нортону. Его вина не так уж велика, но он робок и позволяет водить себя за
нос. Доктору Паттону, медицинскому консультанту школы, Марку Свенсону,
председателю школьного совета, старикашке с грязными мыслями,
притворяющемуся, будто ему хочется идти в ногу со временем. Но хуже всех -
преподаватель-воспитатель девушек.
- Аннабелль Винтерс? - в изумлении спросил Хоган.
- Аннабелль Винтерс! - взвизгнул Эвери. - Она предложила ввести
биологию пять лет назад! Она уговорила Свенсона, Нортона и доктора Паттона!
Она преподает в одном из классов. Эта высокомерная мисс Аннабелль Винтерс с
ее так называемыми прогрессивными идеями о сексе - консультант попавшей в
больницу девушки! Налогоплательщики Рок-Сити платят жалованье женщине,
которая разлагает наших детей... и губит их!
- Это бред сумасшедшего, - покачал головой Хоган.
- Если вы верите в то, что говорите, мистер Хэтч, - тем же вкрадчивым
голосом проворковал Телицки, - почему бы вам не подать официальную жалобу?
- Я и жалуюсь! - крикнул Эвери. - Я жалуюсь прямо здесь, в полицейском
участке! Надо что-то сделать с Аннабелль Винтерс и теми, другими, чтобы они
перестали убивать наших детей.
- Вот и хорошо, - кивнул Телицки. - Нарушение нравственных норм входит
в сферу наших полномочий, не так ли, лейтенант?
- Это же биология! - сердито фыркнул Хоган. - Ее изучают по всей
стране. И, насколько я помню, дочь говорила, что это факультативная
дисциплина. Учащиеся не обязаны изучать биологию.
- Но они ее изучают! - ответил Эвери. - В этом возрасте подростков
тянет к противоположному полу. Естественно, они включают биологию в список
изучаемых предметов. Аннабелль Винтерс калечит наших детей. Людей сажают в
тюрьму за гораздо меньшие прегрешения.
Сейр Вудлинг смотрел на кончик потухшей сигары. Аннабелль Винтерс и
Дэвид Паттон! Имена доктора Нортона, директора школы, и Марка Свенсона,
председателя совета просвещения, тут же забылись, будто и не упоминались в
его присутствии. Аннабелль Винтерс и Дэвид Паттон, ханжи, загубившие
остаток его жизни. Они, а не он, ответственны за трагедию на холме Кобба.
Если бы не Аннабелль Винтерс и Дэвид Паттон, эти подростки не гоняли бы по
холму Кобба после полуночи!
- Я думаю, в словах Эвери есть разумное зерно, - заметил Сейр. -
Беднягам, попавшим сегодня в аварию, уже ничем не поможешь, но, если это
симптом болезни, грозящей поразить город, мы все должны знать об этом. На
твоем месте, Эвери, я бы подал официальную жалобу.
- И подам! Что я должен сделать? Покажите мне, где писать?
- Хватит! - рявкнул Хоган. - Не забывайте, что командую тут я!
- Как и любой гражданин, платящий налоги, Эвери имеет право подать
жалобу, - заметил Сейр. - Исходя из того, что я услышал, ему есть, о чем
писать.
- Перестаньте, судья, - Хоган раздраженно махнул рукой. - Мне начинает
казаться, что вы и мистер Хэтч выжили из ума.
Но Эвери уже вошел в раж.
- Что я должен сделать? - повторил он.
Сержант Телицки сухо улыбнулся.
- Присядьте сюда, мистер Хэтч. Я вам помогу.
В пределах Рок-Сити проживало около пятнадцати тысяч человек. Почти
все они спали, когда машина с подростками врезалась в ограждение на холме
Кобба, и не подозревали о случившейся трагедии. В Рок-Сити выходила дневная
газета, но подписчики получали очередной номер лишь после полудня. Тем не
менее известие о смерти трех учащихся и критическом состоянии Шарон
Джейгер, доставленной в больницу, распространилось, как степной пожар. И за
завтраком большинство жителей уже знали о ночном происшествии.
Вскоре после того, как Эвери Хэтч подал официальную жалобу,
выяснилось, кто погиб на холме Кобба. Многие из тех, кто также ездил на
карнавал в Латроп, видели, как Шарон Джейгер садилась в машину с Паулем
Теллером, Лайлой Каммингс и Джимми Оренго.
Их семьи не принадлежали к элите Рок-Сити. Эд Джейгер работал сторожем
в школе, получая четыре с половиной тысячи долларов в год. Шарон была его
единственной дочерью. Теллеры, Джордж и Мод, держали автозаправку и
придорожную закусочную на шоссе 71. Френку Каммингсу принадлежала небольшая
фирма грузовых перевозок. Отец Джимми Оренго был механиком в гараже Девери.
Но как сказала миссис Чарлетон Виллоби, общественная деятельница
Рок-Сити, во время одного из нескольких десятков утренних телефонных
разговоров: "Не имеет никакого значения, кто эти люди. Там мог оказаться
ваш ребенок или мой".
Сейр Вудлинг в это время спал. За ночь он совершенно вымотался,
несмотря на то, что жалоба Эвери Хэтча вдохнула в него новые силы. Ложась в
постель, он с наслаждением думал о том, что теперь-то Аннабелль Винтерс и
Дэвид Паттон узнают, почем фунт лиха.
Обычно Сейр просыпался рано, но в то утро поднялся лишь в одиннадцатом
часу. Побрившись, он спустился на кухню, поставил воду для кофе, достал из
холодильника коробку яиц, и тут раздался телефонный звонок. Сняв трубку,
Сейр услышал голос Гейвигэна. Молодой полицейский справился о здоровье
Сейра и, убедившись, что тот чувствует себя прекрасно, сообщил имена
погибших. Сейр шумно вздохнул.
- Представляю, как тяжело сейчас родителям, - сказал он.
- Я привез вашу машину с холма Кобба, судья, - продолжал Гейвигэн. - Я
подумал, что вы, как всегда, пойдете завтракать в кафетерий, и отдал ключи
Максу. Только что я проезжал мимо, увидел, что машина так и стоит там, и
решил позвонить.
- Большое тебе спасибо, Питер, - ответил Сейр. - Я уже иду.
Он убрал яйца в холодильник, вышел из дома на улице Вязов и направился
к кафетерию Макса. К счастью, среди родителей погибших не оказалось его
близких друзей. Иначе ему было бы неловко смотреть им в глаза.
По пути Сейр заглянул в аптеку Лафферти, чтобы купить нью-йоркскую
газету. Каждое утро для него оставляли "Таймс". Лафферти поспешил ему
навстречу.
- Вы слышали, что случилось с детьми, судья?
- Это ужасно, - печально покачал головой судья.
Лафферти поджал губы.
- Наконец-то мы сможем добраться до настоящих преступников. Вы знаете,
как используются деньги налогоплательщиков, которые должны расходоваться на
обучение наших детей?
- Хотелось бы думать, что да, - вежливо ответил Сейр.
- Возможно, вы согласитесь с нами, возможно, и нет, - ему очень
хотелось продолжить разговор, но в аптеку кто-то вошел и попросил Лафферти
заполнить рецепт. Сейр ушел, зажав под мышкой "Таймс", улыбаясь про себя.
Эвери, судя по всему, удалось потревожить осиное гнездо.
Старый "бьюик" стоял у тротуара рядом с кафетерием. Сейр бросил
"Таймс" на переднее сиденье. Он понимал, что ему не придется почитать за
завтраком. Макс всегда знал самые последние городские новости.
- Судья Вудлинг! - раздался женский голос.
Повернувшись, Сейр оказался лицом к лицу с мисс Генриеттой Колдуэлл,
старой девой лет пятидесяти. Она работала учительницей с тех пор, как сама
окончила школу. В последнее время она преподавала домоводство. Сейра всегда
умиляло, что эта угловатая, с горбатым носом, сморщенным личиком, похожая
на чучело женщина, к которой, возможно, за всю ее жизнь не прикоснулся
мужчина, учила девочек, как создавать семейный уют.
Сейр галантно приподнял шляпу.
- Доброе утро, мисс Колдуэлл.
Мисс Колдуэлл вспотела, над ее верхней губой блестели маленькие
прозрачные капельки.
- Не могли бы вы уделить мне одну или две минуты, судья Вудлинг?
- Я как раз собираюсь позавтракать в кафетерии, - ответил Сейр. - Буду
рад, если вы составите мне компанию, мисс Колдуэлл, - и чуть не рассмеялся
от ее застенчивой, как у юной девушки, улыбки.
- Я с удовольствием выпью чашечку кофе. Я тружусь, как вол, с семи
утра.
Сейр открыл дверь в кафетерий, пропустил мисс Колдуэлл и прошел вслед
за ней. Стоявший за стойкой Макс уже открыл рот, чтобы приветствовать судью
обычной, достаточно непристойной шуткой, но увидел мисс Колдуэлл, и от
изумления его глаза чуть не вылезли из орбит.
Сейр степенно проводил мисс Колдуэлл в одну из кабинок у дальней
стены. Она села спиной к стойке, Сейр - напротив. Макс ухмыльнулся и,
подняв руки, потер одним указательным пальцем о другой. "Ах, шалунишка,
шалунишка", - беззвучно шевельнулись его губы. Затем Макс вышел из-за
стойки и направился к дорогим гостям.
- Мисс Колдуэлл выпьет чашечку кофе, - сказал Сейр.
- Черного, - уточнила Генриетта.
- Не удастся ли мне уговорить вас скушать гренок с маслом или кусочек
кекса? - спросил Сейр.
- Ну, разве что гренок.
- Мне, как обычно, - Сейр взглянул на Макса. - Томатный сок, яичницу
из трех яиц с ветчиной, рогалики и кофе. - Из-за постоянно растущего живота
он ел на одно яйцо меньше, чем раньше.
Генриетта заговорщически наклонилась вперед. Сейр обратил внимание на
едва заметную россыпь веснушек на ее переносице, будто давным-давно на нее
брызнули коричневой краской, выцветшей от времени.
- Вы слышали об аварии на холме Кобба? - с придыханием спросила она.
Сейр мрачно кивнул.
Генриетта открыла сумочку, размерами с небольшой чемодан, и достала
кипу смятых листков.
- С семи утра я собираю подписи под этой петицией, судья Вудлинг, -
она протянула Сейру один из листков.
Напечатанные в верхней части несколько строчек требовали проведения
открытого заседания совета просвещения с целью "выяснения истинных причин
правонарушений, совершаемых подростками, приведших к трагической смерти
трех учащихся на холме Кобба в ночь на 7 октября и тяжелым ранениям
девушки, оставшейся в живых".
Сейр поднял голову.
- Истинных причин? - спросил он, будто не понимая, о чем идет речь.
- Разве вам не известно, судья, - прошептала Генриетта, - что в школе
введен курс сексуального обучения?
- До меня доходили кое-какие слухи.
- К сожалению, понадобилась такая трагедия, чтобы тайное стало явным.
Но, как я всегда говорила, и из самой худшей ситуации можно извлечь
какую-то пользу. Необходимо положить конец коварному подстрекательству
наших детей.
- И от кого все это исходит?
- Мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос, - потупилась мисс
Колдуэлл. - Я терпеть не могу обвинять кого-либо. Но приходит время, когда
нужно действовать невзирая на лица. Источник зла, судья Вудлинг, не кто
иной, как мисс Винтерс, ответственная за воспитание девочек.
Сейр подождал, пока Макс поставит перед Генриеттой кофе и тарелочку с
гренком, а перед ним - томатный сок.
- Честно говоря, меня это не удивляет, - сказал он.
- Возможно, я лишусь работы, - голос Генриетты дрогнул, - но останусь
с мистером Хэтчем до самого конца. К случившемуся он относится так же, как
и я.
- Закон, действующий в нашем штате, защитит вашу работу, мисс
Колдуэлл, - успокоил ее Сейр. - Вас не могут уволить без веской причины.
Вряд ли можно считать таковой действия, вызванные велением совести, - он
улыбнулся. - Вы хотите, чтобы я подписал вашу петицию?
- Пожалуйста, судья Вудлинг.
- С огромным удовольствием, - Сейр потянулся за ручкой, любезно
предложенной мисс Колдуэлл.
После ухода Генриетты Сейр взял яичницу и кофе и перебрался за стойку.
Макс не приминул поддеть его по поводу завтрака с такой женщиной, как мисс
Колдуэлл. В обычный день дело не ограничилось бы одной или двумя шутками,
но сегодня мысли Макса занимало совсем другое.
- Вот что я вам скажу, судья, - с жаром продолжал он. - Никто не имеет
права рассказывать об этом моим детям кроме меня. А если кто и попробует,
то получит бейсбольной битой по зубам.
Дочь и сын Макса учились еще в начальной школе.
Когда после завтрака Сейр выходил из кафетерия, в голове у него уже
созрел план дальнейших действий. Садясь в "бьюик", он увидел подъезжающую
патрульную машину. Она остановилась на противоположной стороне улицы. Из
кабины вылез сержант Телицки и направился к цветочному магазину Джерри
Мэлони.
Маленького роста, невзрачный, Джерри жил на доходы магазина, едва
сводя концы с концами. В то же время он был одним из пяти членов совета
просвещения Рок-Сити.
Рок-Сити ничем не отличался от многих других городков Новой Англии тех
же размеров и достатка, за исключением одной особенности.
На окраине Рок-Сити находился молитвенный дом.
В 1955 году Рок-Сити, как и вся Новая Англия, сильно пострадал от
ураганов. В считанные часы потоки воды смыли целые кварталы Главной улицы.
Вышедшая из берегов река уносила дома и сараи. Были разрушены обе крупные
фабрики, каждая из которых имела свою гидроэлектростанцию. Вначале
казалось, что Рок-Сити выбросит белый флаг, но стойкость его жителей в
сочетании с финансовой помощью штата и федеральных властей позволили заново
отстроить город.
В те тяжелые дни в Рок-Сити появился незнакомец. Его звали Бредли
Коннорс. Он называл себя странствующим евангелистом. На окраине городка он
поставил небольшой тент и читал проповеди всем, кто хотел его слушать.
Широкоплечему, мускулистому, с мощной шеей и копной рыжих курчавых
волос, Коннорсу было чуть больше сорока лет. Бог привел его в Рок-Сити,
утверждал он, в тот момент, когда жители города особенно нуждались в
возрождении веры, очищении, стремлении к лучшей жизни. Говорил он хорошо,
но завоевал уважение жителей не проповедями, а немалой физической силой,
приходя на помощь тем, кто в ней нуждался. Коннорс мог без устали махать
киркой или топором. В своих красноречивых проповедях он не позволял себе
никаких вольностей, но, спустившись с кафедры, не стеснялся ввернуть в
разговор крепкое словцо. Надо быть таким, как все, полагал Коннорс. Живя
среди людей, следует говорить с ними на их языке.
Если Коннорс и собирался уехать из Рок-Сити после ликвидации
последствий наводнения, то потом передумал. Из неизвестных источников стали
поступать деньги на содержание молитвенного дома. Кто-то пожертвовал землю,
на которой стоял шатер Коннорса. По воскресеньям у него собиралось больше
прихожан, чем в любой другой церкви. Коннорса считали обычным парнем, таким
же, как все, с той лишь разницей, что его коснулся святой дух. Он не
отказывался от стаканчика виски в местных салунах. "Нечего ждать, когда
грешники придут к тебе. Нужно встречаться с ними на их территории", -
рассуждал он.
Многие в Рок-Сити стояли бы насмерть за Бредли Коннорса и его странный
брезентовый храм. Другие думали, что он опасный человек, сеющий зло.
Сейр Вудлинг, далекий от религии, со дня прибытия Бредли Коннорса в
Рок-Сити считал его мошенником и шарлатаном.
Но сегодня Сейр сам ехал к молитвенному дому, и на его губах играла
легкая улыбка.
Коннорс, раздевшись по пояс, косил траву. Несмотря на ничтожный вес
сенокосилки, на его плечах, спине и шее бугрились могучие мускулы.
- Привет, судья, старый ты хрен, - проревел он, как только Сейр вылез
из "бьюика". - Проходи и садись. В том кувшине осталось немного крепкого
сидра. Надеюсь, в этом году больше косить не придется.
Сейр опустился на скамью у стены молитвенного дома, отхлебнул из
кувшина. Сидр ему понравился. Подошедший Коннорс накинул на потные плечи
шерстяную рубашку.
- Позволь угадать, судья, - он уселся на траву. - Ты пришел поговорить
о грехе, о зле... об убийстве?
- Я, скорее всего, обошелся бы без столь высокопарных слов, - ответил
Сейр, ставя кувшин на скамью.
- Ерунда! - воскликнул преподобный Бредли Коннорс. - Ладно, не будем
ходить вокруг да около. Ты заодно с Эвери Хэтчем. Так он мне сказал.
- Должно быть, Эвери поднялся ни свет ни заря.
- Он разбудил меня в три часа утра. Его душа мучилась
неопределенностью. Я убедил Эвери, что он поступил правильно, - кулак
Коннорса с такой силой опустился на скамью, что кувшин подпрыгнул. - Я
сказал, что он может рассчитывать на меня. Я буду бороться до последнего
вздоха, чтобы избавить этот город от скверны, зловоние которой поднимается
до самых небес. Видел петицию, что ходит по городу?
- Я ее уже подписал.
- Отлично. К окончанию моей завтрашней проповеди под ней будет тысяча
подписей. Мы выставим их напоказ. Чтобы они не тянули свои грязные руки к
нашим детям. Если ты пришел сюда за моей поддержкой, считай, что ты ее
получил, - глаза Коннорса сверкали праведным гневом. - Возмездие настигнет
эту привередливую мисс Винтерс... и поделом ей!
Сейр задумчиво смотрел на гиганта. Тут, решил он, нечто большее, чем
религиозный пыл. Чем же насолила ему Аннабелль Винтерс, чтобы вызвать такую
ярость? На губах Сейра вновь заиграла улыбка. Так или иначе, вода лилась на
его мельницу.
К часу дня по давно заведенному порядку Сейр заехал в клуб "Рок-Сити",
чтобы выпить "мартини". Обычно по субботам во время ленча клуб пустовал.
Его члены оставались дома, в кругу семьи, или, в зависимости от сезона,
играли в гольф, ловили рыбу, охотились.
На этот раз в клубе собралась целая толпа. Джон, дневной бармен,
буквально сбился с ног.
Лишь несколько шагов по залу потребовалось Сейру, чтобы выяснить
причину столь необычного сборища. Воздух вибрировал от негодования и жарких
споров. Обсуждалась трагедия на холме Кобба и ее скрытая подоплека.
К полному удовлетворению Сейра, большинство присутствующих выражало
глубокую озабоченность "сексуальным воспитанием, которое получали дети в
школе без родительского ведома". Меньшая часть никак не могла взять в толк,
о чем идет речь. И лишь один голос, громкий, ясный, смелый, отрицал всякую
связь между курсом биологии в школьной программе и смертью трех подростков.
У Сейра этот голос вызывал откровенную неприязнь.
Что бы ни говорилось о Сейре Вудлинге, жизнь которого разбилась
вдребезги при его непосредственном участии, надо признать, что бывали
редкие мгновения, когда он видел себя таким, какой он есть. Вот и этот
неприятный голос служил поводом к трезвой самооценке.
За шестьдесят четыре года, прожитые в Рок-Сити, Сейр считанные разы
общался с Марком Свенсоном. Хотя их семьи принадлежали к одному кругу, Марк
родился на шесть лет раньше, и в детстве они никогда не играли друг с
другом. Разница в возрасте помешала их встрече в школе и в колледже. В
первую мировую войну Марк был летчиком, а Сейр служил в куда менее
престижной пехоте. Но из-за этого Сейр не чувствовал себя ущемленным. Он и
Марк выбрали разные пути и разных друзей. Лишь гораздо позже Сейр ощутил
острую ненависть к Марку Свенсону.
Сейр наблюдал за ним, стоящим спиной к стойке бара, единственным
защитником биологии. Светлые, коротко подстриженные волосы, высокий,
стройный, без признаков живота, в отличной физической форме. В семьдесят
лет он ничем не напоминал дряхлого старика. Одевался Марк с этакой
элегантной небрежностью, фланелевые брюки, дорогие твидовые пиджаки.
Депрессия тридцатых годов, уничтожившая состояние Вудлинга, каким-то
образом обошла Свенсона стороной. Вероятно, он лучше разбирался, куда надо
вкладывать деньги. Он был богат, возможно, очень богат. На принадлежащих
ему землях к югу от города он разводил породистых коров, и все знали, что
на востоке страны молочные фермы создавали для того, чтобы уклониться от
уплаты налогов. В семьдесят лет Марк по-прежнему привлекал женщин, которые
давно уже не смотрели на Сейра. Он собирал картины и покровительствовал
искусствам. Отличался изысканным вкусом. И возглавлял совет просвещения
Рок-Сити.
Сейр сухо улыбнулся. Зависть, простая зависть. В Марке Свенсоне он
завидовал всему. Ненавидел и его богатство, и его самого.
На этот раз Марк Свенсон оказался в уязвимом положении, более
уязвимом, чем он предполагал. Марк напоминал человека, увидевшего брошенную
в корзинку для бумаг непотушенную сигарету и повернувшегося к жене или
ребенку, чтобы отчитать их за беспечность. Когда же он вновь посмотрит на
корзинку, та будет вся в огне, и вот-вот сгорит весь дом.
У Марка были очень белые зубы, а его улыбка могла бы украсить любой
рекламный проспект. Улыбка не сходила с его губ даже тогда, когда в
неестественно ярких голубых глазах сверкала искорка гнева. Марк заметил
Сейра, подходящего к стойке бара, и воспользовался его появлением, чтобы
отделаться от наседавшего на него местного адвоката.
- Вот идет еще один враг современной науки, - спокойно заметил он. -
Как я понимаю, Сейр, вы подписали петицию, требующую исключения биологии из
школьной программы.
Сейр сонно улыбнулся.
- Мне кажется, это удар ниже пояса, Марк. Вопрос в том, чему учат на
этих уроках.
- Скажите ему, судья! - раздался чей-то голос, и присутствующие
одобрительно захлопали.
Глаза Марка Свенсона сердито блеснули.
- Ну, скажите вашим друзьям, Сейр, чтобы они не очень задирали нос. Я
уже попросил Билла Джейсона объявить через "Вестник", что открытое
заседание совета просвещения назначено на следующую среду.
- К тому времени уже забудут о похоронах, - пробурчал кто-то.
Сейр Вудлинг довольно давно отметил для себя, что большая часть
конфликтов - социальных, экономических, военных - проигрывается потому, что
одна из сторон недооценивает грозящую ей опасность.
В споре двух мнений по поводу сексуального воспитания время работало
на Эвери Хэтча и других авторов петиции. Особенно помог им уик-энд.
Собрания, большие и малые, проходили одно за другим. Неистовствовали
прихожане Бредли Коннорса после его зажигательных утренней и вечерней
проповедей в молитвенном доме. Более спокойные католики и те пришли в
ярость, узнав, чему учат их детей в школе. Сексуальное воспитание, говорили
они, противоречит догматам веры. Те, кто не принадлежал к основным
религиозным группам, испытывали всевозрастающее давление сторонников
пересмотра школьной программы. Эвери, как директор школ округа, представлял
"власть". Мрачная старая дева Генриетта Колдуэлл - учительский корпус,
знающий наверняка, что творится в школе. Сейр занялся городскими повесами,
пьяницами и бабниками, которые не упустили возможности оказаться на стороне
несущими ответственность за случившееся несчастье.
Трое полицейских и Сейр уставились на Хэтча, у которого от столь
длинной тирады даже перехватило дыхание.
Эвери Хэтч учился с Сейром Вудлингом в одном классе, и в Академии
Рок-Сити, и в колледже. Они родились в один год, но на этом сходство
кончалось. Эвери, насколько помнилось Сейру, всегда был вялым, сухим и
бесчувственным. Образование детей стало его профессией, и в шестьдесят
четыре года он руководил школами всего округа. Меньше чем через год ему
предстояло выйти на пенсию. Сейр никогда не задумывался о соответствии
Эвери занимаемой должности. Раз в округе есть начальные и средние школы,
кто-то должен координировать их деятельность. Так как Эвери не пил, не
курил, не играл в карты и, насколько знал Сейр, не интересовался женщинами,
у них никогда не было общих интересов. Несколько раз их избирали в один
общественный комитет. Во время второй мировой войны Сейр подчинялся Эвери,
как начальнику службы оповещения о воздушных налетах. Сейр не встречал
большего зануды. И, если б ему пришлось перебрать всех знакомых, вряд ли
кто пользовался у него меньшим уважением, чем Эвери Хэтч.
- Настоящими преступниками? - переспросил Хоган, будто желая
убедиться, что не ослышался.
Эвери шумно вдохнул.
- Да, сэр. Настоящими преступниками. Теми, по чьей милости наша
молодежь, пятнадцати-шестнадцатилетние подростки носятся по городу в
быстрых автомобилях, не думая ни о чем, кроме секса. Ужасный, непоправимый
вред наносится нашим детям и в конце концов приводит к трагедии, вроде той,
что произошла на холме Кобба. А мы качаем головами и гадаем, как поймать
какого-то водителя, оплошность которого привела к аварии. Бедняжка, сейчас
он прячется где-нибудь, дрожа от страха. А настоящие преступники
благочестиво восседают дома и пишут ханжеские письма с соболезнованиями! -
голос Эвери сорвался на фальцет.
- О чем вы говорите, черт побери? - не выдержал Хоган.
- Сексуальное воспитание! Вот о чем я говорю, - прокричал Эвери. -
Разве вы не знаете, Хоган, что наши пятнадцати- и шестнадцатилетние
мальчики и девочки, обратите внимание, в смешанном классе, проходят в школе
курс сексуального воспитания? Стоит ли удивляться, что, покинув классы, они
пьют, усаживаются в автомобили и едут куда-нибудь, чтобы применить на
практике то, чему учили в школе.
- Постойте, - нахмурился Хоган. - Если вы имеете в виду биологию, то
моя дочь изучала этот предмет и полученные знания ничем ей не повредили.
- Биологию! - Эвери почти кричал. - Биологию! Говорю вам, это
сексуальное воспитание. Их возбуждают. Рассказывают о том, что они должны
узнавать только в семье. Подстрекают к невоздержанности. Им показывают
фильмы, сексуальные фильмы! А учебники держат под замком, чтобы дети не
взяли их домой и родители не узнали, что проходят на уроках. Подростков на
холме Кобба убили те, кто ввел этот курс и...
- Подождите, - прервал его Хоган. - Если в курсе биологии есть
какие-то недостатки, почему вы не запретили его? Вы же руководите всеми
школами округа.
- Я поднимал этот вопрос на школьном совете. Я убеждал директора. Но
мне осталось совсем немного до пенсии. Кто будет меня слушать?
- Кому же так нравится биология? - вкрадчиво спросил Телицки. Его
черные глаза блестели, как пряжки башмаков.
- Я вам скажу! - Эвери буквально обезумел. - Директору, доктору
Нортону. Его вина не так уж велика, но он робок и позволяет водить себя за
нос. Доктору Паттону, медицинскому консультанту школы, Марку Свенсону,
председателю школьного совета, старикашке с грязными мыслями,
притворяющемуся, будто ему хочется идти в ногу со временем. Но хуже всех -
преподаватель-воспитатель девушек.
- Аннабелль Винтерс? - в изумлении спросил Хоган.
- Аннабелль Винтерс! - взвизгнул Эвери. - Она предложила ввести
биологию пять лет назад! Она уговорила Свенсона, Нортона и доктора Паттона!
Она преподает в одном из классов. Эта высокомерная мисс Аннабелль Винтерс с
ее так называемыми прогрессивными идеями о сексе - консультант попавшей в
больницу девушки! Налогоплательщики Рок-Сити платят жалованье женщине,
которая разлагает наших детей... и губит их!
- Это бред сумасшедшего, - покачал головой Хоган.
- Если вы верите в то, что говорите, мистер Хэтч, - тем же вкрадчивым
голосом проворковал Телицки, - почему бы вам не подать официальную жалобу?
- Я и жалуюсь! - крикнул Эвери. - Я жалуюсь прямо здесь, в полицейском
участке! Надо что-то сделать с Аннабелль Винтерс и теми, другими, чтобы они
перестали убивать наших детей.
- Вот и хорошо, - кивнул Телицки. - Нарушение нравственных норм входит
в сферу наших полномочий, не так ли, лейтенант?
- Это же биология! - сердито фыркнул Хоган. - Ее изучают по всей
стране. И, насколько я помню, дочь говорила, что это факультативная
дисциплина. Учащиеся не обязаны изучать биологию.
- Но они ее изучают! - ответил Эвери. - В этом возрасте подростков
тянет к противоположному полу. Естественно, они включают биологию в список
изучаемых предметов. Аннабелль Винтерс калечит наших детей. Людей сажают в
тюрьму за гораздо меньшие прегрешения.
Сейр Вудлинг смотрел на кончик потухшей сигары. Аннабелль Винтерс и
Дэвид Паттон! Имена доктора Нортона, директора школы, и Марка Свенсона,
председателя совета просвещения, тут же забылись, будто и не упоминались в
его присутствии. Аннабелль Винтерс и Дэвид Паттон, ханжи, загубившие
остаток его жизни. Они, а не он, ответственны за трагедию на холме Кобба.
Если бы не Аннабелль Винтерс и Дэвид Паттон, эти подростки не гоняли бы по
холму Кобба после полуночи!
- Я думаю, в словах Эвери есть разумное зерно, - заметил Сейр. -
Беднягам, попавшим сегодня в аварию, уже ничем не поможешь, но, если это
симптом болезни, грозящей поразить город, мы все должны знать об этом. На
твоем месте, Эвери, я бы подал официальную жалобу.
- И подам! Что я должен сделать? Покажите мне, где писать?
- Хватит! - рявкнул Хоган. - Не забывайте, что командую тут я!
- Как и любой гражданин, платящий налоги, Эвери имеет право подать
жалобу, - заметил Сейр. - Исходя из того, что я услышал, ему есть, о чем
писать.
- Перестаньте, судья, - Хоган раздраженно махнул рукой. - Мне начинает
казаться, что вы и мистер Хэтч выжили из ума.
Но Эвери уже вошел в раж.
- Что я должен сделать? - повторил он.
Сержант Телицки сухо улыбнулся.
- Присядьте сюда, мистер Хэтч. Я вам помогу.
В пределах Рок-Сити проживало около пятнадцати тысяч человек. Почти
все они спали, когда машина с подростками врезалась в ограждение на холме
Кобба, и не подозревали о случившейся трагедии. В Рок-Сити выходила дневная
газета, но подписчики получали очередной номер лишь после полудня. Тем не
менее известие о смерти трех учащихся и критическом состоянии Шарон
Джейгер, доставленной в больницу, распространилось, как степной пожар. И за
завтраком большинство жителей уже знали о ночном происшествии.
Вскоре после того, как Эвери Хэтч подал официальную жалобу,
выяснилось, кто погиб на холме Кобба. Многие из тех, кто также ездил на
карнавал в Латроп, видели, как Шарон Джейгер садилась в машину с Паулем
Теллером, Лайлой Каммингс и Джимми Оренго.
Их семьи не принадлежали к элите Рок-Сити. Эд Джейгер работал сторожем
в школе, получая четыре с половиной тысячи долларов в год. Шарон была его
единственной дочерью. Теллеры, Джордж и Мод, держали автозаправку и
придорожную закусочную на шоссе 71. Френку Каммингсу принадлежала небольшая
фирма грузовых перевозок. Отец Джимми Оренго был механиком в гараже Девери.
Но как сказала миссис Чарлетон Виллоби, общественная деятельница
Рок-Сити, во время одного из нескольких десятков утренних телефонных
разговоров: "Не имеет никакого значения, кто эти люди. Там мог оказаться
ваш ребенок или мой".
Сейр Вудлинг в это время спал. За ночь он совершенно вымотался,
несмотря на то, что жалоба Эвери Хэтча вдохнула в него новые силы. Ложась в
постель, он с наслаждением думал о том, что теперь-то Аннабелль Винтерс и
Дэвид Паттон узнают, почем фунт лиха.
Обычно Сейр просыпался рано, но в то утро поднялся лишь в одиннадцатом
часу. Побрившись, он спустился на кухню, поставил воду для кофе, достал из
холодильника коробку яиц, и тут раздался телефонный звонок. Сняв трубку,
Сейр услышал голос Гейвигэна. Молодой полицейский справился о здоровье
Сейра и, убедившись, что тот чувствует себя прекрасно, сообщил имена
погибших. Сейр шумно вздохнул.
- Представляю, как тяжело сейчас родителям, - сказал он.
- Я привез вашу машину с холма Кобба, судья, - продолжал Гейвигэн. - Я
подумал, что вы, как всегда, пойдете завтракать в кафетерий, и отдал ключи
Максу. Только что я проезжал мимо, увидел, что машина так и стоит там, и
решил позвонить.
- Большое тебе спасибо, Питер, - ответил Сейр. - Я уже иду.
Он убрал яйца в холодильник, вышел из дома на улице Вязов и направился
к кафетерию Макса. К счастью, среди родителей погибших не оказалось его
близких друзей. Иначе ему было бы неловко смотреть им в глаза.
По пути Сейр заглянул в аптеку Лафферти, чтобы купить нью-йоркскую
газету. Каждое утро для него оставляли "Таймс". Лафферти поспешил ему
навстречу.
- Вы слышали, что случилось с детьми, судья?
- Это ужасно, - печально покачал головой судья.
Лафферти поджал губы.
- Наконец-то мы сможем добраться до настоящих преступников. Вы знаете,
как используются деньги налогоплательщиков, которые должны расходоваться на
обучение наших детей?
- Хотелось бы думать, что да, - вежливо ответил Сейр.
- Возможно, вы согласитесь с нами, возможно, и нет, - ему очень
хотелось продолжить разговор, но в аптеку кто-то вошел и попросил Лафферти
заполнить рецепт. Сейр ушел, зажав под мышкой "Таймс", улыбаясь про себя.
Эвери, судя по всему, удалось потревожить осиное гнездо.
Старый "бьюик" стоял у тротуара рядом с кафетерием. Сейр бросил
"Таймс" на переднее сиденье. Он понимал, что ему не придется почитать за
завтраком. Макс всегда знал самые последние городские новости.
- Судья Вудлинг! - раздался женский голос.
Повернувшись, Сейр оказался лицом к лицу с мисс Генриеттой Колдуэлл,
старой девой лет пятидесяти. Она работала учительницей с тех пор, как сама
окончила школу. В последнее время она преподавала домоводство. Сейра всегда
умиляло, что эта угловатая, с горбатым носом, сморщенным личиком, похожая
на чучело женщина, к которой, возможно, за всю ее жизнь не прикоснулся
мужчина, учила девочек, как создавать семейный уют.
Сейр галантно приподнял шляпу.
- Доброе утро, мисс Колдуэлл.
Мисс Колдуэлл вспотела, над ее верхней губой блестели маленькие
прозрачные капельки.
- Не могли бы вы уделить мне одну или две минуты, судья Вудлинг?
- Я как раз собираюсь позавтракать в кафетерии, - ответил Сейр. - Буду
рад, если вы составите мне компанию, мисс Колдуэлл, - и чуть не рассмеялся
от ее застенчивой, как у юной девушки, улыбки.
- Я с удовольствием выпью чашечку кофе. Я тружусь, как вол, с семи
утра.
Сейр открыл дверь в кафетерий, пропустил мисс Колдуэлл и прошел вслед
за ней. Стоявший за стойкой Макс уже открыл рот, чтобы приветствовать судью
обычной, достаточно непристойной шуткой, но увидел мисс Колдуэлл, и от
изумления его глаза чуть не вылезли из орбит.
Сейр степенно проводил мисс Колдуэлл в одну из кабинок у дальней
стены. Она села спиной к стойке, Сейр - напротив. Макс ухмыльнулся и,
подняв руки, потер одним указательным пальцем о другой. "Ах, шалунишка,
шалунишка", - беззвучно шевельнулись его губы. Затем Макс вышел из-за
стойки и направился к дорогим гостям.
- Мисс Колдуэлл выпьет чашечку кофе, - сказал Сейр.
- Черного, - уточнила Генриетта.
- Не удастся ли мне уговорить вас скушать гренок с маслом или кусочек
кекса? - спросил Сейр.
- Ну, разве что гренок.
- Мне, как обычно, - Сейр взглянул на Макса. - Томатный сок, яичницу
из трех яиц с ветчиной, рогалики и кофе. - Из-за постоянно растущего живота
он ел на одно яйцо меньше, чем раньше.
Генриетта заговорщически наклонилась вперед. Сейр обратил внимание на
едва заметную россыпь веснушек на ее переносице, будто давным-давно на нее
брызнули коричневой краской, выцветшей от времени.
- Вы слышали об аварии на холме Кобба? - с придыханием спросила она.
Сейр мрачно кивнул.
Генриетта открыла сумочку, размерами с небольшой чемодан, и достала
кипу смятых листков.
- С семи утра я собираю подписи под этой петицией, судья Вудлинг, -
она протянула Сейру один из листков.
Напечатанные в верхней части несколько строчек требовали проведения
открытого заседания совета просвещения с целью "выяснения истинных причин
правонарушений, совершаемых подростками, приведших к трагической смерти
трех учащихся на холме Кобба в ночь на 7 октября и тяжелым ранениям
девушки, оставшейся в живых".
Сейр поднял голову.
- Истинных причин? - спросил он, будто не понимая, о чем идет речь.
- Разве вам не известно, судья, - прошептала Генриетта, - что в школе
введен курс сексуального обучения?
- До меня доходили кое-какие слухи.
- К сожалению, понадобилась такая трагедия, чтобы тайное стало явным.
Но, как я всегда говорила, и из самой худшей ситуации можно извлечь
какую-то пользу. Необходимо положить конец коварному подстрекательству
наших детей.
- И от кого все это исходит?
- Мне не хотелось бы отвечать на этот вопрос, - потупилась мисс
Колдуэлл. - Я терпеть не могу обвинять кого-либо. Но приходит время, когда
нужно действовать невзирая на лица. Источник зла, судья Вудлинг, не кто
иной, как мисс Винтерс, ответственная за воспитание девочек.
Сейр подождал, пока Макс поставит перед Генриеттой кофе и тарелочку с
гренком, а перед ним - томатный сок.
- Честно говоря, меня это не удивляет, - сказал он.
- Возможно, я лишусь работы, - голос Генриетты дрогнул, - но останусь
с мистером Хэтчем до самого конца. К случившемуся он относится так же, как
и я.
- Закон, действующий в нашем штате, защитит вашу работу, мисс
Колдуэлл, - успокоил ее Сейр. - Вас не могут уволить без веской причины.
Вряд ли можно считать таковой действия, вызванные велением совести, - он
улыбнулся. - Вы хотите, чтобы я подписал вашу петицию?
- Пожалуйста, судья Вудлинг.
- С огромным удовольствием, - Сейр потянулся за ручкой, любезно
предложенной мисс Колдуэлл.
После ухода Генриетты Сейр взял яичницу и кофе и перебрался за стойку.
Макс не приминул поддеть его по поводу завтрака с такой женщиной, как мисс
Колдуэлл. В обычный день дело не ограничилось бы одной или двумя шутками,
но сегодня мысли Макса занимало совсем другое.
- Вот что я вам скажу, судья, - с жаром продолжал он. - Никто не имеет
права рассказывать об этом моим детям кроме меня. А если кто и попробует,
то получит бейсбольной битой по зубам.
Дочь и сын Макса учились еще в начальной школе.
Когда после завтрака Сейр выходил из кафетерия, в голове у него уже
созрел план дальнейших действий. Садясь в "бьюик", он увидел подъезжающую
патрульную машину. Она остановилась на противоположной стороне улицы. Из
кабины вылез сержант Телицки и направился к цветочному магазину Джерри
Мэлони.
Маленького роста, невзрачный, Джерри жил на доходы магазина, едва
сводя концы с концами. В то же время он был одним из пяти членов совета
просвещения Рок-Сити.
Рок-Сити ничем не отличался от многих других городков Новой Англии тех
же размеров и достатка, за исключением одной особенности.
На окраине Рок-Сити находился молитвенный дом.
В 1955 году Рок-Сити, как и вся Новая Англия, сильно пострадал от
ураганов. В считанные часы потоки воды смыли целые кварталы Главной улицы.
Вышедшая из берегов река уносила дома и сараи. Были разрушены обе крупные
фабрики, каждая из которых имела свою гидроэлектростанцию. Вначале
казалось, что Рок-Сити выбросит белый флаг, но стойкость его жителей в
сочетании с финансовой помощью штата и федеральных властей позволили заново
отстроить город.
В те тяжелые дни в Рок-Сити появился незнакомец. Его звали Бредли
Коннорс. Он называл себя странствующим евангелистом. На окраине городка он
поставил небольшой тент и читал проповеди всем, кто хотел его слушать.
Широкоплечему, мускулистому, с мощной шеей и копной рыжих курчавых
волос, Коннорсу было чуть больше сорока лет. Бог привел его в Рок-Сити,
утверждал он, в тот момент, когда жители города особенно нуждались в
возрождении веры, очищении, стремлении к лучшей жизни. Говорил он хорошо,
но завоевал уважение жителей не проповедями, а немалой физической силой,
приходя на помощь тем, кто в ней нуждался. Коннорс мог без устали махать
киркой или топором. В своих красноречивых проповедях он не позволял себе
никаких вольностей, но, спустившись с кафедры, не стеснялся ввернуть в
разговор крепкое словцо. Надо быть таким, как все, полагал Коннорс. Живя
среди людей, следует говорить с ними на их языке.
Если Коннорс и собирался уехать из Рок-Сити после ликвидации
последствий наводнения, то потом передумал. Из неизвестных источников стали
поступать деньги на содержание молитвенного дома. Кто-то пожертвовал землю,
на которой стоял шатер Коннорса. По воскресеньям у него собиралось больше
прихожан, чем в любой другой церкви. Коннорса считали обычным парнем, таким
же, как все, с той лишь разницей, что его коснулся святой дух. Он не
отказывался от стаканчика виски в местных салунах. "Нечего ждать, когда
грешники придут к тебе. Нужно встречаться с ними на их территории", -
рассуждал он.
Многие в Рок-Сити стояли бы насмерть за Бредли Коннорса и его странный
брезентовый храм. Другие думали, что он опасный человек, сеющий зло.
Сейр Вудлинг, далекий от религии, со дня прибытия Бредли Коннорса в
Рок-Сити считал его мошенником и шарлатаном.
Но сегодня Сейр сам ехал к молитвенному дому, и на его губах играла
легкая улыбка.
Коннорс, раздевшись по пояс, косил траву. Несмотря на ничтожный вес
сенокосилки, на его плечах, спине и шее бугрились могучие мускулы.
- Привет, судья, старый ты хрен, - проревел он, как только Сейр вылез
из "бьюика". - Проходи и садись. В том кувшине осталось немного крепкого
сидра. Надеюсь, в этом году больше косить не придется.
Сейр опустился на скамью у стены молитвенного дома, отхлебнул из
кувшина. Сидр ему понравился. Подошедший Коннорс накинул на потные плечи
шерстяную рубашку.
- Позволь угадать, судья, - он уселся на траву. - Ты пришел поговорить
о грехе, о зле... об убийстве?
- Я, скорее всего, обошелся бы без столь высокопарных слов, - ответил
Сейр, ставя кувшин на скамью.
- Ерунда! - воскликнул преподобный Бредли Коннорс. - Ладно, не будем
ходить вокруг да около. Ты заодно с Эвери Хэтчем. Так он мне сказал.
- Должно быть, Эвери поднялся ни свет ни заря.
- Он разбудил меня в три часа утра. Его душа мучилась
неопределенностью. Я убедил Эвери, что он поступил правильно, - кулак
Коннорса с такой силой опустился на скамью, что кувшин подпрыгнул. - Я
сказал, что он может рассчитывать на меня. Я буду бороться до последнего
вздоха, чтобы избавить этот город от скверны, зловоние которой поднимается
до самых небес. Видел петицию, что ходит по городу?
- Я ее уже подписал.
- Отлично. К окончанию моей завтрашней проповеди под ней будет тысяча
подписей. Мы выставим их напоказ. Чтобы они не тянули свои грязные руки к
нашим детям. Если ты пришел сюда за моей поддержкой, считай, что ты ее
получил, - глаза Коннорса сверкали праведным гневом. - Возмездие настигнет
эту привередливую мисс Винтерс... и поделом ей!
Сейр задумчиво смотрел на гиганта. Тут, решил он, нечто большее, чем
религиозный пыл. Чем же насолила ему Аннабелль Винтерс, чтобы вызвать такую
ярость? На губах Сейра вновь заиграла улыбка. Так или иначе, вода лилась на
его мельницу.
К часу дня по давно заведенному порядку Сейр заехал в клуб "Рок-Сити",
чтобы выпить "мартини". Обычно по субботам во время ленча клуб пустовал.
Его члены оставались дома, в кругу семьи, или, в зависимости от сезона,
играли в гольф, ловили рыбу, охотились.
На этот раз в клубе собралась целая толпа. Джон, дневной бармен,
буквально сбился с ног.
Лишь несколько шагов по залу потребовалось Сейру, чтобы выяснить
причину столь необычного сборища. Воздух вибрировал от негодования и жарких
споров. Обсуждалась трагедия на холме Кобба и ее скрытая подоплека.
К полному удовлетворению Сейра, большинство присутствующих выражало
глубокую озабоченность "сексуальным воспитанием, которое получали дети в
школе без родительского ведома". Меньшая часть никак не могла взять в толк,
о чем идет речь. И лишь один голос, громкий, ясный, смелый, отрицал всякую
связь между курсом биологии в школьной программе и смертью трех подростков.
У Сейра этот голос вызывал откровенную неприязнь.
Что бы ни говорилось о Сейре Вудлинге, жизнь которого разбилась
вдребезги при его непосредственном участии, надо признать, что бывали
редкие мгновения, когда он видел себя таким, какой он есть. Вот и этот
неприятный голос служил поводом к трезвой самооценке.
За шестьдесят четыре года, прожитые в Рок-Сити, Сейр считанные разы
общался с Марком Свенсоном. Хотя их семьи принадлежали к одному кругу, Марк
родился на шесть лет раньше, и в детстве они никогда не играли друг с
другом. Разница в возрасте помешала их встрече в школе и в колледже. В
первую мировую войну Марк был летчиком, а Сейр служил в куда менее
престижной пехоте. Но из-за этого Сейр не чувствовал себя ущемленным. Он и
Марк выбрали разные пути и разных друзей. Лишь гораздо позже Сейр ощутил
острую ненависть к Марку Свенсону.
Сейр наблюдал за ним, стоящим спиной к стойке бара, единственным
защитником биологии. Светлые, коротко подстриженные волосы, высокий,
стройный, без признаков живота, в отличной физической форме. В семьдесят
лет он ничем не напоминал дряхлого старика. Одевался Марк с этакой
элегантной небрежностью, фланелевые брюки, дорогие твидовые пиджаки.
Депрессия тридцатых годов, уничтожившая состояние Вудлинга, каким-то
образом обошла Свенсона стороной. Вероятно, он лучше разбирался, куда надо
вкладывать деньги. Он был богат, возможно, очень богат. На принадлежащих
ему землях к югу от города он разводил породистых коров, и все знали, что
на востоке страны молочные фермы создавали для того, чтобы уклониться от
уплаты налогов. В семьдесят лет Марк по-прежнему привлекал женщин, которые
давно уже не смотрели на Сейра. Он собирал картины и покровительствовал
искусствам. Отличался изысканным вкусом. И возглавлял совет просвещения
Рок-Сити.
Сейр сухо улыбнулся. Зависть, простая зависть. В Марке Свенсоне он
завидовал всему. Ненавидел и его богатство, и его самого.
На этот раз Марк Свенсон оказался в уязвимом положении, более
уязвимом, чем он предполагал. Марк напоминал человека, увидевшего брошенную
в корзинку для бумаг непотушенную сигарету и повернувшегося к жене или
ребенку, чтобы отчитать их за беспечность. Когда же он вновь посмотрит на
корзинку, та будет вся в огне, и вот-вот сгорит весь дом.
У Марка были очень белые зубы, а его улыбка могла бы украсить любой
рекламный проспект. Улыбка не сходила с его губ даже тогда, когда в
неестественно ярких голубых глазах сверкала искорка гнева. Марк заметил
Сейра, подходящего к стойке бара, и воспользовался его появлением, чтобы
отделаться от наседавшего на него местного адвоката.
- Вот идет еще один враг современной науки, - спокойно заметил он. -
Как я понимаю, Сейр, вы подписали петицию, требующую исключения биологии из
школьной программы.
Сейр сонно улыбнулся.
- Мне кажется, это удар ниже пояса, Марк. Вопрос в том, чему учат на
этих уроках.
- Скажите ему, судья! - раздался чей-то голос, и присутствующие
одобрительно захлопали.
Глаза Марка Свенсона сердито блеснули.
- Ну, скажите вашим друзьям, Сейр, чтобы они не очень задирали нос. Я
уже попросил Билла Джейсона объявить через "Вестник", что открытое
заседание совета просвещения назначено на следующую среду.
- К тому времени уже забудут о похоронах, - пробурчал кто-то.
Сейр Вудлинг довольно давно отметил для себя, что большая часть
конфликтов - социальных, экономических, военных - проигрывается потому, что
одна из сторон недооценивает грозящую ей опасность.
В споре двух мнений по поводу сексуального воспитания время работало
на Эвери Хэтча и других авторов петиции. Особенно помог им уик-энд.
Собрания, большие и малые, проходили одно за другим. Неистовствовали
прихожане Бредли Коннорса после его зажигательных утренней и вечерней
проповедей в молитвенном доме. Более спокойные католики и те пришли в
ярость, узнав, чему учат их детей в школе. Сексуальное воспитание, говорили
они, противоречит догматам веры. Те, кто не принадлежал к основным
религиозным группам, испытывали всевозрастающее давление сторонников
пересмотра школьной программы. Эвери, как директор школ округа, представлял
"власть". Мрачная старая дева Генриетта Колдуэлл - учительский корпус,
знающий наверняка, что творится в школе. Сейр занялся городскими повесами,
пьяницами и бабниками, которые не упустили возможности оказаться на стороне