Филлипс Сьюзен Элизабет. Красив, богат и не женат

   Порция позволила себе немного расслабиться. Разумеется, Хит просто обязан поговорить с девицей, хотя бы из вежливости, но он слишком требователен, чтобы работать с дилетанткой, у Порция с легким сердцем легла спать... и увидела мучительно эротический сон о своем звездном клиенте. Не то чтобы она когда-нибудь подумывала об этом наяву. Перепихнуться с Чампьоном… волнующая мысль… но она никогда не мешала личную жизнь с деловой.
   К несчастью, после первого же утреннего звонка тревоги вернулись. Рамон, бармен из «Сиенны», был одним из стратегически размещенных агентов, получающих щедрые дары за полезную информацию. Именно он доложил, что сваха, именуемая Аннабел, явилась прошлым вечером в ресторан с неотразимой особой, которую и представила Хиту.
   Как только выдалась свободная минутка, Порция немедленно отправилась на Уикер-Парк-стрит. Прежде всего необходимо узнать, насколько велика угроза, представляемая этой женщиной. Однако эта древняя хижина лучше всяких слов доказывала, что контора, именуемая «Идеальной парой», считалась бизнесом исключительно в воображении мисс Грейнджер. Чампьон просто оказал последней любезность, дабы угодить жене Кевина Такера.
   Немного успокоенная, Порция направилась на юг, к «Петле», на ежемесячный пилинг. Она тратила огромные суммы на поддержание своей внешности в идеальной форме. Ни единой морщинки на лице, и тонкая, как тростинка, фигура.
   Возраст только мужчинам добавляет обаяния, а у женщины крадет красоту.
   Час спустя, в свеженаложенном макияже и хорошем настроении, Порция появилась в офисе «Крепких браков», на первом этаже выкрашенного в белый цвет кирпичного особняка в викторианском стиле, недалеко от библиотеки Ньюберри.
   Секретарша Инес, виновато краснея, поспешно положила трубку. Опять проблемы с ребенком! Ну как могут женщины делать карьеру, когда бремя воспитания детей всегда ложится на их плечи?!
   Втайне Порция упивалась неброской элегантностью офиса с прохладно-зелеными стенами и низкими черными диванами в азиатском стиле.
   Ее три помощницы уже сидели за письменными столами, разделенными стильными пергаментными ширмами в черных лакированных рамах. Всем трем женщинам, в возрасте от двадцати двух до двадцати девяти, вменялось в обязанность посещать самые модные клубы и вести первичный прием клиентов. Порция взяла их на работу за влиятельные связи, ум и внешность. От них требовалось носить на работе черное: простые элегантные платья, слаксы с классическими топами и приталенные жакеты. У самой хозяйки было больше свободы выбора, поэтому сегодня она надела жемчужно-серый костюм от Ралфа Лорена: легкий кардиган, облегающая блузка, прямая юбка и жемчуга. Костюм дополнялся сиреневыми туфлями на шпильке с кокетливым бантиком.
   Клиентов в офисе не было, и Порция сделала ненавистное всем объявление:
   — Слушайте все! Сегодня тот самый день недели. Быстро-быстро. Шевелитесь! Раньше сядешь, раньше выйдешь.
   — У меня месячные, — простонала Зузу Каплан.
   — Месячные у тебя были на прошлой неделе, — отмахнулась Порция. — И никаких отговорок.
   Только ее бухгалтер и компьютерный гуру, занимавшийся, интернетовским сайтом «Крепких браков», были избавлены от еженедельного ритуала, поскольку не имели дела непосредственно с клиентами. Кроме того, они были мужчинами, и разве это не говорит само за себя?!
   — Ты тоже, Инес, — бросила Порция, направляясь к своему кабинету.
   — Я секретарь, — запротестовала та, — и не обязана бывать в ночных клубах.
   Порция не обратила на жалобы никакого внимания. Всем нравилось работать в престижной фирме вроде «Крепких браков», но никто не желал усердно трудиться и подчиняться установленным Порцией правилам.
   «Дисциплина превращает мечту в реальность».
   Сколько раз она твердила эти слова женщинам из общества «Инициатива малого бизнеса», в котором была добровольным наставником начинающих! И сколько раз они ее игнорировали!
   Кики Оно сохраняла жизнерадостную улыбку, и Брайана, похоже, не слишком взволновалась. Зато Зузу Каплан… если она и дальше будет так хмуриться, ей понадобятся инъекции ботокса еще до дня тридцатилетия.
   С полдюжины терракотовых скульптур служили декоративными элементами в кабинете Порции — довольно большом пространстве с преобладанием стекла, прямых линий и жестких поверхностей. Сама Порция предпочитала более мягкие, более женственные интерьеры, но считала, что кабинет женщины должен излучать силу и властность. Мужчины могут окружать себя призами за боулинг и семейными снимками, любыми никчемными безделушками, но женщинам-руководителям такая роскошь недоступна.
   Порция прошла в свою личную ванную, слыша за спиной шорох одежды и позвякивание сбрасываемых поясов и браслетов. Носком сиреневой туфли выдвинула из-под раковины весы, подняла, отнесла в кабинет и поставила на черный мраморный пол. К тому времени, когда она нашла в столе график, Зузу разделась до комплекта из синих трусиков и лифчика.
   — Ну, кто самый храбрый?
   — Я.
   Брайана Олсен, стройная скандинавская красотка, встала на весы.
   — Сто двадцать, — объявила Порция, отмечая вес на графике. — С прошлого месяца набрала один фунт, но с таким ростом это не проблема. А вот твой маникюр…
   Она брезгливо показала на облупившийся коричневый лак на ногте указательного пальца Брайаны.
   — Честно, Брайана, сколько раз мне еще говорить? Внешность — это все. Немедленно займись маникюром. Инес, ты следующая.
   Выяснилось, что у секретарши избыточный вес, но этот недостаток с лихвой искупали великолепная кожа, завидное умение обращаться с косметикой, а также редкий дар помочь освоиться самому капризному клиенту. Кроме того, стол в приемной был достаточно высок, чтобы скрыть недостатки фигуры.
   — Если хочешь найти себе мужа…
   — Знаю-знаю, — поспешно перебила Инес. — И обещаю серьезно об этом подумать.
   Кики, идеальный командный игрок, быстро взяла инициативу на себя.
   — Моя очередь, — прочирикала она и, откинув за плечо шелковистые черные волосы, встала на весы.
   — Сто два фунта. Превосходно, — кивнула Порция.
   — Азиаткам легче, — пробурчала Зузу. — У них кость узкая. А я — еврейка.
   Она неизменно напоминала об этом при каждом взвешивании. Но у Зузу были степень университета Брауна и близкое знакомство с некоторыми богатейшими семьями северного побережья. Эта женщина, обладавшая невероятными волосами, игравшими бликами редкостного оттенка жженого сахара, и безупречным, безошибочным вкусом во всем, что касалось мод, буквально излучала чувственность и сексуальный призыв в стиле Дженнифер Анистон. К сожалению, в фигуре Анистон природа ей отказала.
   Порция решительно махнула рукой в сторону весов.
   — Нет смысла оттягивать неизбежное.
   — Не желаю, — закапризничала Зузу. — И нахожу это унизительным и оскорбительным.
   — Возможно. Но это ради твоего же блага, так что вперед. Зузу нехотя двинулась к весам.
   Порция присмотрелась и вздохнула.
   — Сто двадцать семь фунтов.
   В отличие от Инес у Зузу не было высокого стола. В ее обязанности входило посещать клубы, вербуя клиентов.
   — Все за работу. Зузу, нам нужно поговорить.
   Зузу заправила за ухо локон переливающихся волос и мрачно нахмурилась. Прежде чем выйти, Кики бросила на нее сочувственный взгляд. Зузу загородилась черным платьем от «Банана рипаблик».
   — Это незаконно и попахивает дискриминацией.
   — А мой адвокат считает иначе, и в контракте, подписан ном тобой, об этом говорится достаточно ясно. Мы обсуждали это еще до того, как я наняла тебя, помнишь? В нашем бизнесе внешний вид значит слишком много, и я вкладываю деньги только в то, что соответствует моим стандартам. Никто не предлагает такие бонусы и пособия, как я. И поэтому имею право быть немного требовательной.
   — Но я лучшая ваша служащая. И желаю, чтобы меня судили по моим делам, а не потому, сколько я вешу.
   — В таком случае отрасти пенис, — отрезала Порция. Зузу, как видно, не понимает, что ей желают только добра. — Ты хоть пыталась когда-нибудь?
   — Да, но…
   — Какой у тебя рост?
   Порция знала ответ, но хотела, чтобы Зузу осознала, чем грозит лишний вес.
   — Пять футов четыре дюйма.
   — Пять четыре и сто двадцать семь фунтов… — Порция подалась вперед, упершись грудью в твердый стеклянный край столешницы. — Я на четыре дюйма выше. Посмотрим, сколько я вешу.
   Игнорируя неприязненный взгляд Зузу, она сбросила туфли и кардиган, уронила жемчуга на стол и встала на весы.
   — Сто двадцать два. Я чуточку поправилась. Значит, сего дня никаких углеводов, — констатировала она, надевая туфли. — Видишь, как легко? Если мне не нравятся цифры на весах, я сажусь на диету.
   Зузу с полными слез глазами рухнула на диван.
   — Я не вы.
   Особы, имеющие привычку плакать на работе, лишний раз подтверждали тот негативный стереотип работающих женщин, который уже сложился в глазах общества, но Зузу еще не успела набраться достаточно опыта, чтобы отвердеть душой и ожесточиться, поэтому Порция встала на колени, пытаясь заставить ее понять.
   — Ты прекрасный работник, Зузу, и у тебя большое будущее. Не позволяй ожирению помешать твоей карьере. Исследования показывают, что женщин с проблемами веса реже повышают в должности и зарабатывают они меньше. Еще один способ делового мира ополчиться на нас. Но хотя бы свой вес мы можем контролировать.
   Зузу упрямо набычилась.
   — Сто двадцать семь — это еще не ожирение.
   — Нет, но и не идеал, верно? А мы стремимся к идеалу. Теперь иди в мою ванную и потрать несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок. Потом возвращайся к работе.
   — Нет!
   Багровая от возмущения, Зузу вскочила и подбоченилась.
   — Нет! Я хорошо работаю и не обязана с этим мириться. Я увольняюсь!
   — Послушай, Зузу, ты…
   — Меня тошнит от здешних порядков! Никто не может оправдать ваши ожидания! Ну а мне все равно! Вы можете быть богатой и преуспевающей, зато жизни никакой! Все это знают, и мне вас жаль.
   Укол попал в цель, но Порция и глазом не моргнула.
   — У меня прекрасная жизнь, — спокойно возразила она. — И я не собираюсь извиняться за то, что требую совершенства. Очевидно, ты понятия не имеешь, что это такое и как его достичь, поэтому можешь собирать вещи.
   Она поднялась и распахнула дверь.
   Взбешенная, Зузу плакала, уже не скрываясь, однако не смогла набраться храбрости, чтобы ответить в том же духе. Прижав к груди платье, она вылетела из кабинета. Порция бесшумно прикрыла дверь, стараясь не хлопнуть, прислонилась к стене и закрыла глаза. Злые слова Зузу больно жалили. К сорока двум годам Порция вполне могла бы иметь все желаемое, но, несмотря на богатство и дифирамбы, которые пели ей клиенты, гордость свершения по-прежнему была ей незнакома. У нее были десятки приятелей, но ни одного истинного друга, а семейная жизнь потерпела крах. Как все это могло случиться, если она ждала так долго и выбирала так тщательно?
   Карлтон был для нее идеальной партией. Светский, богатый, преуспевающий мужчина. Они были одной из лучших пар Чикаго. Их приглашали на самые блестящие мероприятия, что позволяло конторе Порции обзавестись дополнительными клиентами. У брака были все предпосылки для успеха, но он не протянул и года. Порция никогда не забудет, что сказал муж, уходя:
   — Я устал, Порция… Слишком боюсь, что моего «молодца» отрежут во сне, и поэтому не могу сомкнуть глаз ночью.
   Жаль, что она не догадалась сделать именно это, потому что через три недели он переехал к пустоголовой двадцатитрехлетней девице с силиконовой грудью и раздражающей привычкой хихикать по всякому поводу.
   Порция дрожащими руками плеснула полбутылки «Пеллег-рино» в один из бокалов от «Виллерой и Бош», которые Инес ставила у ее стола. Может, со временем Зузу поймет, какую ошибку сделала, не воспользовавшись готовностью Порции руководить ее карьерой. А может, и нет. Порция, нужно признать, вовсе не утопала в благодарностях бывших служащих или женщин, которых пыталась наставлять.
   Папка с именем Хита Чампьона лежала на столе, и Порция уселась, чтобы просмотреть ее еще раз. Но перед глазами стояли золотистые обои на кухне дома в Терр-От, где она выросла. Отец — простой рабочий и мать-домохозяйка были вполне довольны своей жизнью: одежда из магазина распродаж, столы из древесно-стружечных плит, недорогие копии картин известных художников, купленные на распродаже в «Холидей инн».
   Но Порция всегда хотела большего. На свои карманные деньги она покупала журналы вроде «Вог» и «Таун и Кантри». Украшала стены спальни снимками красивых домов и элегантной мебели. В младших классах средней школы она пугала родителей, закатывая истерики каждый раз, когда не получала отличной оценки за контрольную. В детстве она, не обращая внимания на то, что унаследовала глаза и цвет волос отца, притворялась, будто стала жертвой чудовищной путаницы в родильном отделении.
   Порция выпрямилась, встряхнула головой, глотнула «Пеллегрино» и снова вернулась к очередной задаче: найти Хиту Чампьону идеальную жену. Пусть она потеряла двух многообещающих клиентов и такого же многообещающего мужа, но больше она не промахнется. Никто и ничто не помешает ей заключить этот брак.

Глава 4

   Низкий мужской голос недовольно прорычал в телефон:
   — Мне должны звонить. У вас тридцать секунд.
   — Слишком мало времени, — отрезала Аннабел. — Нам нужно спокойно поговорить, иначе я не пойму, что именно вы ищете.
   Она не стала тратить время, прося его заполнить вопросник, который шлифовала столько часов. Единственный способ получить информацию — вытащить из него все необходимое.
   — Скажем так: хорошая жена в моем представлении способна сидеть в январе на стадионе «Солджер-филд», когда ветер дует с озера с силой тридцать узлов. Сможет накормить спагетти с полдюжины спортсменов, ввалившихся без предупреждения, и пройти восемнадцать лунок на поле для гольфа, не оскандалившись. Чертовски сексуальна, умеет одеваться и смеется над непристойными шутками. Что-то еще?
   — Только то, что в наши дни весьма трудно найти женщин, перенесших лоботомию. Но если вы именно этого хотите…
   Приглушенное фырканье.
   Она так и не поняла, смеется он или взбешен.
   — Завтрашнее утро вам подходит? — осведомилась она жизнерадостным тоном одной из тех десятков чирлидеров^[11], с которыми он встречался в дни своей футбольной молодости.
   — Нет.
   — Тогда назовите время и место.
   В ответ раздался вздох, в котором слышались одновременно обреченность и раздражение.
   — Через час я должен встретиться с клиентом в Элмхерсте. Можете поехать туда со мной. Встречаемся у моего офиса в два. И если опоздаете, я уеду без вас.
   — Я буду там.
   Повесив трубку, Аннабел широко улыбнулась женщине, сидевшей напротив нее за зеленым металлическим садовым столиком.
   — Есть!
   Гвен Фелпс Бингем отставила стакан с охлажденным чаем.
   — Уговорила его заполнить вопросник?
   — Что-то в этом роде. Придется допрашивать его в машине по пути в Элмхерст, но это лучше, чем ничего. Я не могу идти дальше, пока не определюсь, чего ему надо.
   — Сиськи и выбеленные волосы. Держись и перадай ему привет, — усмехнулась Гвен, устремив взгляд на заросли красоднева, служившие бордюром между двором и переулком позади ее двухквартирного дома в Ригливилле.
   — Должна признать… горячий он паренек, если кому-то нравятся грубые крутые парни, но… о, до чего же богат и успешен!
   — Я все слышу, — объявил Йен, муж Гвен, просовывая голову в открытую дверь патио. — Аннабел, эта огромная корзина с фруктами не возместит и сотой доли того, что мне пришлось пережить на прошлой неделе.
   — Предлагаю сидеть с малышом целый год и не возьму ни единого цента, — поклялась Аннабел.
   Гвен погладила свой еще почти плоский живот.
   — Ты должен признать, Йен, что возмещение более чем справедливо.
   — Ничего я не признаю, — буркнул Йен. — Я видел снимки, и у этого парня еще полно волос на голове.
   Йен был необычайно расстроен своей намечавшейся лысиной, но Гвен только головой покачала и, бросив любящий взгляд на мужа, заверила:
   — Я вышла за тебя не из-за волос, а из-за мозгов.
   — Хит Чампьон был первым на своем курсе, — вставила Аннабел из чистого ехидства. — Так что он определенно не лишен мозгов. Поэтому так увлекся нашей Гвенни.
   Но Йен не попался на удочку.
   — Не говоря уже о той крошечной детали, что ты представила ее как секс-замену.
   — Ничего подобного. Я сказала, что она занимается методами секс-замены. И я читала тезисы ее докторской, так что это чистая правда.
   — Странно, но ты забыла упомянуть о том, что сейчас она психолог в начальной школе.
   — Учитывая, сколько еще всего я забыла упомянуть, это просто мелочь.
   Аннабел познакомилась с Гвен и Йеном сразу после колледжа, когда они снимали квартиры в одном доме. Несмотря на редеющие волосы, внешне Йен очень даже ничего, и Гвен его обожала. Не будь они такой нежно влюбленной парой, Аннабел в голову бы не пришло позаимствовать Гвен на вечер, но Хит загнал ее в угол, и она пошла на отчаянные меры. Хотя у нее было несколько кандидаток, она не была уверена, что кто-то из них одним взглядом собьет его с ног и заставит подписать контракт. И тут она вспомнила о Гвен, женщине, рожденной с тем таинственным геном, который сводил мужчин с ума при первой же встрече.
   Йен все еще продолжал дуться.
   — Парень богат, преуспевает, да еще и хорош собой.
   — И ты тоже, — возразила преданная Гвен, — если не считать богатства, но и это когда-нибудь придет.
   Маленькая компания Йена, занимающаяся программным обеспечением, начала наконец приносить прибыль, и именно поэтому они теперь могли себе позволить перебраться в свой первый собственный дом.
   Аннабел испытывала один из приступов привычной зависти, которые одолевали ее каждую минуту пребывания в их обществе. Она хотела таких же отношений. Когда-то она считала, что обрела судьбу в лице Роба, чем еще раз доказала, как глупо слушаться велений сердца.
   Она поднялась, похлопала Гвен по животу, обняла Йена и чмокнула в щеку. Этот истинный друг не только помог ей в ситуации с Хитом, но и делал для нее сайт в Интернете. Аннабел знала, что без Интернета ей не обойтись, хотя не намеревалась превращать «Идеальную пару» в клуб знакомств по Интернету. Бабуля и слышать об этом ничего не желала.
   «Три четверти людей, которые интересуются подобными вещами, либо уже женаты, либо извращенцы, либо сидят в тюрьме».
   Бабуля, разумеется, преувеличивала. Аннабел знала несколько пар, которые нашли любовь онлайн, но была уверена, что ни один компьютер в мире не сможет заменить живого человеческого общения.
   Она освежила макияж в ванной Гвен, проверила, не запачканы ли короткая юбка хаки и блузка цвета мяты, и отправилась в даунтаун. И добралась до офиса Хита на несколько минут раньше назначенного времени, поэтому рванула через дорогy в «Старбакс», где заказала неоправданно дорогое мокко «фрапуччино»^[12]. Выйдя на улицу, она увидела, как Хит появляется из здания с прижатым к уху сотовым. На нем были очки-консервы, легкая серая тенниска и серые слаксы. Через плечо была небрежно перекинута дорогая спортивная куртка. Таким, как он, следовало бы законом вменить в обязанность носить с собой сердечные дефибрилляторы.
   Он шагнул к обочине, где стоял блестящий черный «кадиллак-эскалада», и, даже не поискав ее взглядом, открыл дверцу. Аннабел с упавшим сердцем сообразила, что он уже забыл о ее существовании.
   — Подождите! — взвизгнула она, бросившись на мостовую и едва успев увернуться от такси и красного «субару». Клаксоны выли, тормоза визжали, и Чампьон наконец поднял глаза и закрыл сотовый.
   — Никогда не видел, чтобы кто-то так здорово обводил противников, с тех пор как Бобби Том Дентон ушел из «Старз» на покой.
   — Вы собирались уехать без меня!
   — Я вас не видел.
   — Вы и не смотрели!
   — Задумался. У меня полно дел.
   По крайней мере он открыл для нее дверцу и сам сел рядом. Водитель отодвинул переднее кресло, чтобы освободить больше места для пассажиров, и только потом обернулся, чтобы рассмотреть ее. Он показался Аннабел настоящим гигантом и, честно признаться, просто чудовищем. На массивных руках от плеч до запястий темнели татуировки. Наголо выбритая голова, умные прищуренные глазки и кривая улыбка делали его похожим на зловредного двойника Брюса Уиллиса, причем, как ни странно, весьма сексуального. Правда, Аннабел скорее находила его пугающим.
   — Куда? — коротко осведомился он.
   — Элмхерст. Креншо хочет показать мне свой новый дом, — сообщил Хит.
   Аннабел, горячая поклонница «Старз», узнала имя защитника команды.
   — «Сокс» ведут со счетом два-один, — сообщил водитель. — Хочешь послушать?
   — Да, но, к сожалению, мне нужно кое-чем заняться. Аннабел, это Боди Грей, лучший полузащитник, который никогда не играл за Канзас-Сити.
   — Я сам из Аризоны. Играл в тамошней команде за второй состав, — пояснил Боди, выводя микроавтобус на дорогу. — Позже два года гонял мяч за «Стилерз». И в тот день, когда меня продали в «Чифс», врезался на мотоцикле в дорожное ограждение и раздробил кость в ноге.
   — Какой ужас! Как же вы это вынесли?
   — Всегда что-то теряешь, что-то находишь, верно, босс?
   — Это он меня так достает, — ухмыльнулся Хит. Боди продолжал изучать ее в зеркальце заднего обзора.
   — Так вы и есть сваха?
   — Устроитель браков, — поправил Хит, подхватывая ее стаканчик с мокко «фрапуччино».
   — Эй!
   Он припал губами к соломинке, и Боди недоверчиво хмыкнул.
   — Устроитель браков. Вот как? Именно то, что нужно для босса. Для него любовь и разлука идут рука об руку.
   Он свернул влево, на улицу Ласалля.
   — Но главная ирония в том, что последняя женщина, с которой он крутил роман, какая-то фифа из офиса мэра, бросила его. Представляете? Ну не смех ли?
   Хит зевнул и вытянул ноги. Несмотря на дорогую одежду, его легко было представить в джинсах, вытянутой майке и обшарпанных рабочих сапогах.
   Боди снова свернул.
   — Она бросила его, потому что он все время ходил от нее налево.
   Сердце Аннабел упало.
   — Он ей изменял?
   — Двадцать четыре часа в сутки. Боди перестроился в другой ряд.
   — Постоянно насиловал свой сотовый.
   Хит преспокойно тянул «фрапуччино» через соломинку.
   — Боди просто завидует, потому что я чего-то добился в жизни, а он все профукал.
   С переднего сиденья не донеслось ни звука. Что это за странные отношения между водителем и боссом?!
   Зазвонил сотовый. Не тот, по которому Хит говорил несколькими минутами ранее. Тот, что лежал в кармане его куртки. Очевидно, телефонов у него хоть отбавляй.
   — Чампьон, — бросил он в трубку.
   Аннабел воспользовалась передышкой, чтобы отобрать кофе и припасть к соломинке. В голову пришла неприятная мысль, что она, вполне возможно, глотает сейчас чужую слюну.
   — Ресторанный бизнес усеян мертвыми телами великих спортсменов, Рейф. Это твои деньги, а я могу только советовать, но…
   Неприятная сторона ее профессии в том, что сама она скорее всего никогда не обретет своего мужчину. Встретив привлекательного холостяка, она не сможет устоять перед искушением превратить его в клиента, а ее личная жизнь всегда останется на втором плане.
   Аннабел уставилась на Хита. Просто находиться рядом с таким ярко выраженным мачо и то опасно: слишком велик риск нарушить правила. Он даже пахнет сексуально, как дорогие простыни, хорошее мыло и мускусные феромоны. «Фрапуччино», лившийся в горло, не слишком охлаждал ее жаркие мысли. Приходилось признать грустную правду: она изголодалась по сексу. Два несчастных года с тех пор, как она разорвала помолвку с Робом… Слишком долго, чтобы спать одной.
   Прозвучали первые ноты увертюры из «Вильгельма Телля». У Хита хватило наглости нахмуриться, когда она вытащила телефон.
   — Алло?
   — Аннабел, это мама.
   Аннабел так и осела на сиденье, ругая себя за то, что забыла выключить проклятую штуку.
   Хит, не прерывая разговора, немедленно отобрал стакан-чикс кофе.
   — ..все это вопрос выбора финансовых приоритетов. Как только семья будет обеспечена, можешь попробовать открыть ресторан.
   — Я послала формы экспресс-почтой и знаю, что ты все получила. Ты уже их заполнила? — допрашивала Кейт.