Фостер Алан Дин. По Мыслящим Королевствам (Странствия законоучителя - 2)

   - Я все помню. - Шагнув в комнату, человечек слегка покачнулся и оперся рукой о дверной косяк. Он указал пальцем: - Ты... ты - Этиоль Эхомба. Я слышал, как он, - Накер показал на ошеломленного северянина, называл тебя по имени. А ты - Слумва... нет, Симна. Симна ибн Синд.
   Отложив в сторону остатки завтрака, северянин выполз из постели и начал медленно одеваться, не сводя глаз с маленького человечка. Кот на мгновение поднял глаза и снова сосредоточился на кости, которую грыз, чтобы добраться до мозга. Подвыпившие или трезвые, люди для Алиты были более или менее одинаковы.
   Натянув рубашку, Симна одобрительно кивнул человеку, стоявшему без посторонней помощи на пороге:
   - Никогда бы такому не поверил. Отдаю тебе должное, маленький братец: ты взял, да и вытащил себя из грязи. Немногие сумели бы сделать это за одну ночь. Особенно люди, зашедшие так далеко, как ты.
   - Теперь я все отчетливо вспоминаю. - Осторожно, но все более уверенно ступая, Накер подошел к Эхомбе и с чувством пожал пастуху руку. - Не знаю, как тебя и благодарить. Когда падешь так низко, как это случилось со мной, то становишься полубезумным и слепым и даже не знаешь, как выбраться назад. Тогда необходима помощь. Вы двое сделали мне этот подарок.
   - Да благословит тебя Генден. - Закончив одеваться, Симна сел на край кровати и продолжил трапезу. - Беру свои слова, которые говорил о тебе вчера вечером, назад. Впрочем, ты, вероятно, их и не помнишь.
   - Отнюдь, я все прекрасно помню. У меня исключительно хорошая память... когда она действует.
   - Значит, ты ничего не имеешь против того, что мы вытащили у тебя из кармана деньги, чтобы заплатить за комнату и еду? - Симна, не испытывавший никакого раскаяния, сунул в рот последний кусок.
   - Разумеется, нет. Я бы только растранжирил деньги на алкогольную отраву. Гораздо лучше истратить их на питание и кров. Я обязан вам большим, гораздо большим, нежели ночлег.
   С трудом выговаривая слова полным ртом, Симна, рассыпая крошки, кивнул в сторону собеседника:
   - Ага, вот это точно!
   - И я бы хотел как-нибудь отплатить вам. - Накер застенчиво улыбнулся. - К несчастью, все мои деньги лежали в том кармане. Как вы понимаете, в последнее время у меня возникли некоторые трудности с получением оплачиваемой работы.
   - Откуда же тогда у тебя взялись те деньги? - спросил его Эхомба.
   Накер потупил глаза.
   - За выпивку или за несколько монет, на которые можно ее купить, я готов на все. Пожалуйста, не заставляйте меня вспоминать подробности. Мое положение достаточно унизительно. Вас не должно касаться, до какой степени позора я докатился, чтобы достигнуть того состояния крайней гнусности. - Он поднял взгляд, и в его голосе зазвучала решимость. - Я отплачу за вашу доброту показав, как самым коротким и безопасным путем выбраться из Фана. Но я не знаю, куда вы отсюда направляетесь.
   - Северо-северо-запад, - просто ответил пастух. Маленький человек, всем своим свежевыбритым лицом выбывая рвение, энергично закивал.
   - Сначала вам надо пройти через Бондрессей. Я хорошо знаю эту страну и смогу значительно ускорить ваш переход. Я даже бывал у подножия горы Сказе, что в Хругарском хребте, и могу довести вас по крайней мере дотуда. - Он тревожно переводил взгляд с Эхомбы на Симну. - Что скажете?
   Симна пожал плечами и показал пальцем на пастуха:
   - Это затея волшебника. А я тут просто за компанию, вроде незапланированного багажа.
   Накер широко раскрыл глаза и, повернувшись, уставился на Эхомбу:
   - Ты действительно волшебник?
   - Нет, - коротко ответил пастух. Он с неудовольствием посмотрел на Симну, но северянин все свое внимание обратил на остатки завтрака. - Я развожу крупный скот и овец. - Неожиданная мысль заставила его нахмуриться. - Впрочем, ты уже знаешь, кто я такой. Ведь ты знаешь все.
   Маленький человек выглядел крайне озадаченным.
   - Я? Знаю все? О чем ты говоришь? Я знаю только о себе, о тех местах, где побывал, да кое-какие куски и отрывки из нормальной жизни. Откуда мне знать, волшебник ты или нет:
   Симна тихо кивал:
   - Именно это я и говорил все время.
   Эхомба прищурился и пристально посмотрел на собеседника. Если Накер, по причинам, известным только ему одному, разыгрывал спектакль под маской притворного неведения, то делал он это профессионально. На взгляд пастуха он ответил выражением полной искренности и невинности.
   - В чем, - раздельно спросил Эхомба, - смысл жизни?
   Пораженный глубиной вопроса, Накер обернулся к Симне в надежде на помощь или объяснение, но не получил ни того, ни другого. Человечек снова посмотрел на Эхомбу:
   - Ты ждешь, что я отвечу на этот вопрос?
   - Вчера вечером ответил. И, между прочим, очень хорошо.
   Накер только недоверчиво покачал головой:
   - Если и так, то я совершенно не помню, что сказал.
   - Как зовут моих двух теток? - задал вопрос Симна.
   Ему было приятно замешательство Эхомбы.
   На этот раз их гость издал тонкий, нервный смешок.
   - Откуда же мне это знать? Мне ничего не известно о твоей семье. Я даже не имею понятия, есть ли у тебя тетки и сколько их. Тем более я не знаю их имен. - Он поднял бровь. - Однако кое-что я вспоминаю.
   - Так, - пробормотал Эхомба с надеждой. Симна смотрел с сомнением.
   - Я помню, что и другие задавали мне подобные вопросы, когда у меня бывали редкие периоды продолжительной трезвости. Я так же не мог ответить, и меня злило то, что спрашивают такие вещи. С чего это люди взяли, будто кто-то способен решать подобные загадки?
   - Кажется, я понимаю. - Пастух встал с пола, где сидел, привалившись к кушетке. - Когда ты вымыт и трезв, как сейчас, ты помнишь обычные вещи, из которых состоит нормальная жизнь. А когда пьян, забываешь их, зато знаешь все остальное. Вот уж поистине странный и причудливый дар.
   - Если ты говоришь правду, то это не дар, а проклятие, - напряженно проговорил Накер. - Почему я не могу восстановить хотя бы малую толику этих знаний, когда достаточно хорошо соображаю, чтобы извлечь из них пользу?
   - Понятия не имею. - Эхомба начал рыться в своем мешке. - Но судя по тому, каким мы видели тебя прошлой ночью, ты гораздо, гораздо лучше трезвый и невежественный, нежели пьяный и всезнающий. - Он ободряюще улыбнулся. Поскольку ты наконец пришел в себя, мы позволим тебе провести нас через Бондрессей до Хругарского хребта. Нам нужна всякая помощь, которая ускорит наше путешествие.
   - Гриеорг свидетель: что правда, то правда. - Симна запихивал оставшийся от завтрака хлеб к себе в мешок. - Чем скорее мы доберемся, тем быстрее у меня в руках окажется моя доля сокровища.
   - Сокровища? - Маленький человек снова был озадачен. Эхомба закинул за плечи котомку и стал прилаживать лямки.
   - Мой добрый друг Симна отважен и умен, однако склонен к несбыточным мечтаниям. Кроме того, что он считает меня каким-то кудесником, он убежден, будто я разыскиваю великое сокровище. По правде говоря, оно существует лишь в его воображении.
   - Все правильно, - весело подтвердил Симна, огибая кровать и возясь со своим мешком. Проходя мимо Накера, он наклонился к нему и многозначительно зашептал: - Он сказал, что я умный, и это так. Достаточно умный, чтобы видеть сквозь завесу опровержений, которые он постоянно лепечет мне и всем, с кем мы встречаемся. Даже и не сомневайся, братец, - он волшебник, который охотится за сокровищем. И я намерен получить свою долю. - Симна толкнул маленького человека под выступающие ребра. - Кто знает? Если твои предсказания окажутся полезными и ты сумеешь убедить его взять тебя с нами, то, может, и сам войдешь в долю.
   - Но я не могу делать никаких предсказаний, если я не мертвецки пьян, а когда я в таком состоянии, то не понимаю, что говорю, а уж тем более что слышу. - Накер выпрямился в полный, хотя и не ахти какой рост. - К тому же я завязал! Лучше трезвый заурядный человек, чем провидец, провонявший перегаром.
   - Мудрый выбор. - Эхомба был явно доволен. - Такое решение сделает твое общество столь же желанным, как и знание страны, лежащей перед нами. Лучше иметь знающего проводника, а не спрашивать каждого встречного, какая дорога безопаснее и какой путь легче.
   - Я сделаю все, что смогу, - заверил его переродившийся Накер. Он неуверенно повернулся к черному коту. Остатки кости громко хрустнули в мощных челюстях Алиты. - Я даже сделаю все, что в моих силах, дабы помочь тебе, самый замечательный из всех хищников.
   Томный Алита безразлично повернул голову и внимательно оглядел пошатывающегося человечка.
   - Я, знаешь ли, тебя презираю.
   - Я... я извиняюсь, могучий гривоносец. Чем я мог обидеть тебя?
   - Ничем. - Кот вернулся к остаткам своей снеди. - Тех двоих я тоже презираю. Я презираю всех людей. Вы слабые, некрасивые и внутренне противоречивые. Кроме того, даже самые сильные из ваших самцов могут заниматься любовью всего по нескольку раз в день. - Он пренебрежительно фыркнул в усы. - В то время как лев во мне способен...
   - Ага, ага, - перебил Симна, - хватит! Наслушались мы уже этой похвальбы. А ты умеешь обращаться с мечом или с удочкой?
   Алита, высокомерно подняв брови, посмотрел на северянина. Он раздвинул толстые черные губы, обнажив блестящие клыки, и выпустил когти, длинные, как человеческий палец, из подушечек на огромной передней лапе. Встревожившись, робкий Накер отпрянул назад.
   - Вот мои мечи, - прорычал Алита, - а это моя удочка.
   - Прекратите! - Когда надо, Эхомба и сам мог как следует рычать. Пора трогаться.
   - Ага, - согласился северянин. - Давайте-ка уйдем отсюда, пока мой живот еще полон и я способен сдерживаться. - Он направился к двери.
   Поднявшись из своего угла, Алита потрусил за ним, задев напуганного Накера и даже не взглянув в сторону маленького человека. Однако, проходя мимо Эхомбы, эбеновая туша мягко проворчала:
   - В один прекрасный день мне придется убить этого несносного пустомелю. Я разорву его, как жирную молодую куду [лесная антилопа.], и съем, начав с языка.
   - Это ваше с Симной дело. - Эхомба был беспечно равнодушен. - Но не забывай о данном мне обещании: ты не сделаешь ничего подобного, пока я не закончу того, для чего отправился в это путешествие.
   Огромная гривастая голова повернулась к пастуху. Она была так близко, что Эхомба чувствовал на своей коже дыхание кота. Оно остро пахло костью мертвого быка.
   - Ты, человек, более везучий, чем даже можешь себе представить, ибо среди кошек кодекс чести сильнее, чем среди людей.
   Эхомба слегка кивнул:
   - Я завидую твоей силе воли не меньше, чем твоей выносливости.
   Алита удовлетворенно проворчал:
   - По крайней мере ты, Этиоль Эхомба, признаешь то, что сильнее тебя, и уважаешь то, чего сам не можешь достичь.
   - О, я не это имел в виду. Говоря о выносливости, я подразумевал твою решимость оставаться со мной. - Сказав это, он вслед за Симной вышел в открытую дверь.
   Алита помедлил, глубоко задумавшись над словами пастуха. Маленький человек, стоявший сзади, с любопытством смотрел на левгепа. Он видел много всякого, но никогда раньше не встречал погруженных в размышления котов. Хищник издал несколько коротких отрывистых завываний, которые Накер, если бы не знал, что такое невозможно, вполне мог принять за смех.
   XV
   Четверо чужеземцев остановились и смотрели, как обыскивают дом. Несколько солдат оторвались от дел, чтобы доложить о присутствии большого черного плотоядного животного в группе наблюдающих, но поскольку ни хищник, ни его предполагаемые хозяева не выказали никаких попыток вмешательства, проктор Кавин Бисграз приказал своим людям вернуться к работе.
   Престранная группа, решил он, изучая путников со спины Руна, любимого коня. Трое мужчин совершенно разного роста, сложения и цвета кожи путешествовали в компании самого большого и необычного кота из когда-либо им виденных. От нечего делать Бисграз подумал, не стоит ли подвергнуть их допросу, чтобы, возможно, взыскать штраф за прохождение через Бондрессей без допуска. Никакого допуска и не требовалось, однако они, вполне вероятно, об этом не знали и заплатили бы, дабы избежать осложнений.
   С другой стороны, наиболее состоятельный из путников выглядел совершенно нищим, и изъятие тех нескольких монет, что могли у них оказаться, вероятно, не стоило усилий. Более того, если огромный хищник, сопровождающий их, вдруг окажется слишком нервным, во время ареста можно потерять одного или двух человек без всякой надежды на компенсацию.
   Нет, пусть уж лучше эти нечесаные бродяги продолжают свои путь и поскорее убираются из Бондрессея. Они идут на северо-запад. Если не свернут с дороги, то через несколько дней пересекут границу, и скатертью дорога! Само присутствие на улицах столь необычных праздношатающихся субъектов было бы оскорбительно для эстетики королевства.
   - Эй, вы! - Бисграз привстал в стременах. - Как следует обыщите чердак и все подвалы, а также стены, где могут быть тайники! Негодяи вроде этих частенько прячут свои ценности в таких местах.
   - Есть, проктор! - с готовностью отозвался офицер, командующий отрядом. Обнажив меч, он кинулся назад в дом. Разнообразная утварь, которую солдаты выносили из помещения, уже громоздилась на дорожке перед входом.
   Хозяин и хозяйка симпатичного кирпичного дома, спотыкаясь, вышли на внушительных размеров крыльцо. Несмотря на величину дома, слуг нигде не было видно. Их отсутствие наводило на мысль, что владельцы самостоятельно ведут хозяйство. Отсюда следовало, что они люди очень работящие. Это порадовало Бисграза. Отбирать у бедных и ленивых попросту невыгодно.
   - Пожалуйста, господин, оставьте нам хоть что-нибудь! - Хозяин дома выглядел старше своих лет, его лицо и фигура говорили о непритязательной жизни, посвященной тяжелому труду. - Все, что у нас есть, - в нашем доме!
   Рун забеспокоился, и Бисграз натянул поводья, чтобы его осадить.
   - Неблагодарный подлец! Будь доволен, что я оставляю тебе дом. Тебе ведь известно, какое наказание следует, если налоги не уплачиваются своевременно и полностью. К твоему счастью, у меня сегодня благодушное настроение. Не то я приказал бы сровнять с землей твою жалкую хибару.
   Мужчина, пошатываясь, словно слепой, лишь озирался, наблюдая, как опустошают его жилище. Не отрывая взгляда от солдат, он упал на колени.
   Бисграз великодушно позволил женщине вцепиться в свою левую ногу и продолжать молить о снисхождении. Не потому, что у него было намерение выслушивать ее или это входило в его обязанности, а просто поскольку ему нравилось на нее смотреть. Впрочем, через некоторое время неудержимые всхлипывания начали действовать на нервы. Обутой в сапог ногой проктор с силой пнул женщину, и та упала. В другое время он, может быть, стал бы теснить ее конем, используя копыта как угрозу, чтобы она ползала перед ним. Но сейчас он был слишком занят, распоряжаясь разграблением хозяйства. Ведь кому-то надо следить за тем, чтобы ничто не было упущено и чтобы трофеи аккуратно погрузили в поджидающие повозки. Одну для королевства и одну, с плотным парусиновым тентом, лично для него. Будучи весьма опытным сборщиком податей, Бисграз знал, что для поддержания своего общественного положения отнюдь не стоит рассчитывать на официальное жалованье.
   К примеру, вот эта семья, в сущности, не являлась должником в сфере налогообложения. Но незамысловатая подтасовка определенных текстов создавала такую видимость. Наугад выбирая свои неискушенные жертвы, он избегал внимания со стороны начальства, которое было в высшей степени довольно его поразительной способностью выискивать правонарушителей в массе во всех отношениях добродетельных граждан королевства.
   Среди всеобщей суеты никто не обращал внимания на золотоволосую девочку лет семи-восьми. Пока ее родители тщетно умоляли проктора Бисграза, она, широко раскрыв глаза, удалялась от дома. Гуляя безо всякой определенной цели, девочка вдруг оказалась перед огромной черной мордой с двумя яркими рыжевато-коричневыми глазами, будто светящимися изнутри. Губы раздвинулись, обнажив клыки более длинные, чем рука девочки. Высунулся язык и оценивающе лизнул ее ладонь. Язык был жесткий и шершавый, как напильник, и девочка быстро отпрянула назад.
   - Алита! - резко окликнул мужской голос.
   Язык втянулся, и громадный кот, оглянувшись, недовольно прорычал:
   - Только попробовал. - Тряхнув величественной гривой, Алита пошел дальше.
   То место, где язык лизнул руку, стало немного гореть. Не обращая внимания на суматоху позади нее, инстинктивно заглушая крики матери, девочка начала плакать.
   Мужчина присел на колени возле нее. И хотя легкая боль, причиненная языком большого кота, не проходила, лицо наклонившегося к ней человека было таким необычным и обаятельным, что слезы мгновенно высохли. Девочка уставилась на мужчину, и когда он улыбнулся, она сразу же почувствовала себя лучше. Не до такой степени лучше, чтобы улыбаться, но достаточно хорошо, чтобы перестать плакать.
   - Не могу сказать тебе, что все в порядке, - проговорил человек. - Ты понимаешь?
   Она медленно кивнула, вытирая глаза тыльной стороной ладони, а человек посмотрел мимо нее. Мама и папа всегда говорили, чтобы она не разговаривала с незнакомцами, но девочка почему-то знала, что этот странно одетый человек не таит угрозы.
   - Мне и моим друзьям предстоит долгий путь, поэтому мы не можем задержаться, чтобы помочь тебе или твоей семье. Во всяком случае, это не наше дело. - Достав из-за спины котомку, мужчина стал шарить внутри, пока не нашел то, что искал. - Но так как они все отбирают, я хочу тебе кое-что дать. Это маленькая куколка. Мне ее подарила очень мудрая старая дама по имени Меруба. Я знаю, она с удовольствием отдала бы ее тебе.
   Разжав пальцы, он показал крохотную куклу, лежавшую на ладони. Фигурка оказалась такая маленькая, что легко уместилась в руке девочки, и была вырезана из черного материала.
   - Какая красивая! Благодарю вас, господин.
   Протянув руку, незнакомец своими очень длинными пальцами отвел у нее волосы с глаз.
   - Пожалуйста, детка. - Он начал подниматься.
   - Из чего она сделана? Я раньше такого никогда не видала.
   - Это вроде стекла, но не такое стекло, которое делают люди. Оно образуется глубоко в земле. Иногда в той стране, откуда я пришел, мы находим его почти на поверхности. У этого стекла острые края, и из него получаются хорошие ножи и наконечники для копий. Но твоя куколка вся гладкая и отполированная. Ты не порежешься.
   Один из его спутников что-то прокричал мужчине. Они уже миновали дом и ждали, когда он их догонит.
   - Мне надо идти, - сказал девочке незнакомец. - Друзья зовут меня. Он немного помолчал и добавил: - Скажи папе и маме, чтобы они пошли к тому, кто отвечает за такие безобразия. Мне кажется, что твои родители смогли бы получить кое-что из своих вещей назад.
   - Хорошо, господин. Я скажу, господин. - Девочка прижала маленькую куклу к груди. Вулканическое стекло было скользким, прохладным и чуть маслянистым на ощупь.
   Высокий добрый чужеземец присоединился к своим спутникам, и они вскоре скрылись из виду. Девочка занялась куклой, что-то ей бормоча и воркуя. Поэтому она не видела, как ее отец поднялся с колен и в гневе бросился к проктору Бисгразу; как хлынула кровь у него из головы, когда бдительный солдат со всей силы ударил его сзади тяжелым древком копья. Она не видела и не слышала, как мать с криком рухнула на скрюченное неподвижное тело, не слышала, как хохотали солдаты, грубо волоча женщину к розовым кустам, которые были ее гордостью и отрадой.
   Бисграз продолжал наблюдать за грабежом, пока наконец даже он не убедился, что в жилище взять больше нечего. Удовлетворенный дневной работой и нимало не уставший, он отдал приказ об отправлении повозок. Дисциплинированные солдаты построились в две шеренги по обоим флангам наполненных добычей телег и по сигналу проктора двинулись вперед. Большую повозку триумфально доставят к ратуше. Ее меньшая сестрица свернет на тихую боковую улочку и в итоге окажется на вместительном огороженном дворе величественного особняка Кавина Бисграза, Генерального проктора Бондрессея.
   Натянув поводья, проктор последовал за процессией. Внезапно вспышка света привлекла его внимание и заставила остановиться. Бисграз из любопытства поворотил коня и потрусил назад, к источнику блеска. Он находился на ладони девочки. Склонившись в седле, проктор елейно улыбнулся и показал на предмет:
   - Что это у тебя такое, дитя мое?
   Девочка ответила, не поднимая взгляда:
   - Я с вами не разговариваю. Вы обидели папу и маму.
   - Ай-ай-ай, девочка. Я лишь выполняю свою работу.
   - Вы плохой человек.
   - Может быть, но дело делаю хорошо. Так что выходит, что я - хороший плохой человек. - Телеги у него за спиной катились в направлении столицы.
   Нахмурившись, девочка посмотрела на проктора:
   - Так не бывает.
   - Еще как бывает. Ты поймешь, когда станешь постарше. Ба, да ты прехорошенькая. Может, я еще приеду навестить тебя попозже.
   - Нет, - решительно сказала девочка.
   - У тебя отцовский характер... но я тебя прощаю. - Он еще немного нагнулся в седле. - Можно мне посмотреть эту маленькую игрушку? Откуда она у тебя?
   Девочка повернулась, чтобы показать.
   - Мне дал ее добрый человек. Он был такой чудной.
   Бисграз проследил за ее протянутой рукой, но грязные иноземцы уже скрылись из виду.
   - Экзотическая вещица. По-видимому, откуда-то издалека. Любопытно... Превосходная резьба. У меня у самого собрана изрядная коллекция произведений искусства, но я никогда не видел ничего подобного. - Он протянул руку. - Дай-ка посмотреть.
   - Нет. - Сжав куколку в руках, девочка отпрянула от тянущихся пальцев.
   Надувшись, проктор убрал руку.
   - Я хотел только взглянуть. Если ты дашь мне ее поглядеть, я верну кое-что из вещей, которые забрали солдаты.
   Девочка неуверенно разжала пальцы и долгим, напряженным взглядом посмотрела на фигурку. Затем протянула руку вверх и подала статуэтку проктору. Он вертел ее в пальцах, восхищаясь изысканной работой и игрой света на глянцевитой черной поверхности.
   - Она сделана куда искуснее, чем я думал. Спасибо, дитя мое. - Тронув поводья, он повернул Руна и поехал. Позади него девочка заплакала.
   - Отдайте! Вы обещали, вы обещали!
   - Когда станешь старше, поймешь еще кое-что, - бросил он, обернувшись. Проктор опустил изящную фигурку в карман камзола, сожалея, что мать девочки не в состоянии заняться своим отродьем и заставить ее заткнуться. Он не выносил плача.
   Поздравив солдат с отлично выполненной утром работой, проктор отделился от основного контингента, предварительно сунув что-то в ладонь командира. Воины продолжили свой путь в город с более вместительной из двух повозок, а Бисграз свернул вслед за меньшей на совершенно другую дорогу.
   Привычные к разгрузке расторопные слуги с каменными лицами ждали возвращения хозяина. Никто из них не улыбнулся его удаче, никто не издал веселого приветствия, когда проктор спешивался и взбирался по ступеням, которые вели в огромный зал. Никто из работавших у проктора в его присутствии никогда не улыбался, дабы это не было превратно истолковано. Бисграз полагал, что, держа своих людей в страхе, он обеспечивает их преданность. Ибо гораздо труднее воровать у господина, которого ты боишься, нежели у того, кого считаешь безобидным.
   Обед уже поджидал хозяина и, к великому облегчению поваров и прислуги, был признан проктором съедобным. Покидая столовую, Бисграз в уме подсчитывал доход, который сумеет извлечь из своих утренних трудов. Получалось недурно.
   Войдя в библиотеку, он стал придумывать, куда бы поместить экзотическую резную безделушку. Оставалось несколько пустых ниш, в которых можно было бы высветить ее глянец, и местечко на главном письменном столе, уже заставленном прекрасными каменными статуэтками. В конце концов проктор решил поставить новое приобретение на инкрустированный читальный столик рядом со своим любимым креслом, где он сможет почаще смотреть на вещицу, пока, как это бывало всегда, она ему не наскучит и не будет переставлена на новое место.
   Надев очки и расположившись в кресле, Бисграз выбрал на низком столике, стоявшем рядом, один из нескольких пухлых гроссбухов и раскрыл его на коленях. Поскольку сегодня утром все прошло так гладко, в распоряжении проктора был весь день, чтобы отыскать очередную жертву для наказания. Точнее, подумал он, внутренне улыбнувшись, очередного закоренелого нарушителя излишне мягких налоговых законов королевства Бондрессей. Полуденный свет лился сквозь высокие, скошенные застекленные окна, что позволяло Бисгразу читать разборчивую скоропись безо всякого напряжения.
   В таком приятном и расслабленном состоянии он провел почти час, поставив пером изобличающие значки напротив имен полудюжины потенциальных злодеев. Почувствовав, как что-то слегка надавило ему на правую руку, проктор небрежно потер ее... и тут его пальцы нащупали что-то твердое и жесткое.
   Нетерпеливо посмотрев направо, он уставился на маленькую стеклянную статуэтку. Она почему-то упала ему на руку. Бисграз нахмурился. В комнате не было сквозняка; значит, он, видимо, поставил ее на наклонный край стола, отчего она и упала. Продолжая думать о гроссбухе, проктор, подняв фигурку, поместил ее посередине столика и забыл о ней.
   До тех пор, покуда через несколько минут снова не почувствовал тяжесть на руке.
   Сдвинув брови, он поднял резную безделушку и поставил ее не посередине, а на дальнем конце стола. Затем, чувствуя некоторое раздражение, вернулся в кресло и возобновил чтение. Через минуту он уже не думал о фигурке.