Они приближались к концу причала.
- Почему вы так уверены, что мое путешествие отрицательно повлияет на Время?
На этот раз ответила женщина справа от Эхомбы:
- Так сказали Логики. А Логики никогда не ошибаются.
- Время, может быть, и река, - отозвался Эхомба, - а логика - нет. По крайней мере та логика, которую обсуждают мудрые старики и старухи у меня в деревне.
- У него в деревне!.. - Два Мастера ворот, шагавших впереди него, обменялись сдавленными смешками.
- Это тебе не деревня, чужестранец, - многозначительно проговорила женщина, шедшая слева от пастуха. - Ты в Хамакассаре, чья Коллегия Логиков состоит из лучших умов города и прилегающих провинций.
Эхомбу это не испугало.
- Даже лучшие умы не являются непогрешимыми. Даже самые разумные и логичные люди способны допускать ошибки.
- Они, во всяком случае, твое задержание не считают ошибкой.
Высокий южанин оглянулся на причал. Вдалеке прочный корпус "Грёмскеттера" проходил через Стремнину, быстро удаляясь на запад и все увеличивая скорость благодаря течению. Переведя взгляд на административные здания из красного кирпича впереди, он увидел несколько повозок, запряженных антилопами. Рядом поджидал верховой отряд стражников, чтобы сопровождать его и Мастеров ворот обратно в город.
- Знаете ли, - пробормотал Эхомба доверительно, - смешная штука эта логика. С ее помощью можно решать множество проблем, даже предсказывать то, что произойдет в будущем. Но она не очень-то годится, чтобы понять человека: кто он такой, чего хочет, почему делает то, что делает. Иногда даже знатоки логики и мастера здравомыслия могут долго и напряженно размышлять о чем-нибудь, а истина тем временем скрывается в лабиринте противоречивых возможностей.
Пока женщина справа размышляла над его словами, мужчина слева нахмурился.
- Что ты хочешь сказать, чужеземец?
- Что любой человек, каким бы умным он себя ни считал, может думать слишком много. - С этими словами Этиоль рванулся вправо, сильно толкнув плечом оторопевшую чиновницу, которая, спотыкаясь и падая, врезалась в двух маршировавших рядом солдат. Путаясь в оружии и выкрикивая проклятия, все трое кувырком покатились к краю причала и шлепнулись вниз на мелководье.
- Схватить его! Не убивать, только схватить! - заорал старший Мастер ворот.
Эхомба, преследуемый дюжиной стражников, бросился на берег. Всю жизнь гоняясь за отбившимися от стада телятами и заблудшими овцами, он далеко оторвался даже от самых резвых преследователей, не говоря уже о Мастерах ворот, которые трусили, пыхтя и отдуваясь, далеко позади. Впрочем, никто особенно и не спешил. Бежать пастуху все равно было некуда. Если бы он кинулся в воду, его быстро догнали бы на лодках. Мыс заканчивался низким обрывом над рекой; все другие направления были перекрыты еще действовавшими временными воротами, через которые струился, сверкая, поток Времени.
- Стой! - донесся голос позади Эхомбы.
- Тебе не уйти! - завопил другой преследователь. - Тебе нигде не скрыться!
Однако кое-где скрыться было можно. Вернее, кое-когда.
Набрав в грудь побольше воздуха и сложив руки стрелой, Эхомба бросился вперед и нырнул в поток Времени.
Где-то на краю света самый могущественный из живущих колдунов застонал и проснулся.
Из отверстия, которое тело Эхомбы пробило в канале Времени, выплеснулась струя необузданной хронологии. Послышались пронзительные крики, и Мастера ворот вместе с солдатами были сметены, смыты потоком Времени и навсегда исчезли в каком-то инокогда. О задержанном безумном чужеземце спасшиеся совершенно забыли в суматохе, пытаясь закрыть все временные ворота и отвести поток от места опустошительной протечки.
Когда наконец это было сделано, оставшихся солдат послали прочесать территорию, где исчез высокий южанин. Мастера ворот, хотя и не питали каких-либо надежд, понимали, что попытаться необходимо - Логики все равно потребуют этого. Как и ожидалось, ни малейших следов чужеземца не обнаружили. Он исчез навсегда: пропал, был смыт, утонул в реке Времени. Недоуменно вздыхая и скорбя по тем коллегам, что потерялись во время недолгой катастрофы, Мастера ворот стали готовиться к возвращению в город. Происшествие вызвало множество оживленных споров.
Подхваченный рекой Времени, Эхомба начал изо всех сил отталкиваться и отпихиваться от эпох, проносящихся мимо. Он был отличным пловцом, поскольку вырос на море. Тем не менее плыть сквозь годы было тяжело - трудно задерживать дыхание, когда волны вечности одна за другой разбиваются о разум.
И все же пастух плыл, стараясь в стремнине Времени оставаться как можно ближе к тому месту, где он нырнул в реку.
Течение было сильным, но Эхомба это предвидел и делал все возможное, чтобы противостоять ему, сохраняя угол, под которым он вошел в поток. Подхваченный рекой Времени, он натыкался на поразительные видения. Мимо проносились древние и фантастические животные. Огромные механизмы, которые он не мог бы и вообразить, тяжело громыхали по неведомым эволюционным тропам, и самые разнообразные люди населяли незапамятные и невозможно далекие времена.
Он уже выбивался из сил, когда вдруг заметил слабый проблеск. Повернувшись в потоке Времени, Эхомба что было мочи начал грести к нему. Это была одна из тех ослепительных желто-белых прожилок, которые он видел из своего собственного времени; только теперь он смотрел изнутри. Это само по себе было удивительно, Эхомба даже не представлял себе, что можно увидеть свет с изнанки.
Поток набрасывался на него, яростный и неумолимый. Пастух чувствовал, что слабеет.
Хуже того, он выпадал из Времени.
Ниже Стремнины Эйнхарроук снова превращался в широкую спокойную реку. Небольшие суда, плывшие в том же направлении, что и "Грёмскеттер", держались ближе к берегам. Стали появляться маленькие островки, поросшие тростником и рогозом, первые аванпосты огромной дельты, по которой расползалась вялая река, прежде чем наконец влиться в океан. На более крупных островах рыбаки построили скромные домики и раскинули сети между шестами, вбитыми на мелководье.
"Грёмскеттер" плыл по главному каналу. По мере расширения русла течение значительно замедлилось, и скорость корабля соответственно снизилась. Работавшие на палубе моряки и морячки весело переговаривались, однако среди оставшихся пассажиров царило уныние.
Симна был не в состоянии рассуждать здраво. Друг возложил на него обязанность закончить путешествие, начавшееся далеко на юге, но откуда простому наемному солдату знать, что следует делать? Таинственное оружие Эхомбы осталось на борту, однако северянин скорее опасался его, не слишком-то надеясь использовать должным образом. Не было и денег - пастух унес в кармане оставшиеся "камушки с берега". Единственным союзником Симны был внушительный, но простоватый Хункапа Аюб. Что же до огромного черного кота, то Алита, проснувшись и узнав, что случилось, решительно заявил о своем намерении покинуть корабль при первой же возможности. Как он без обиняков объяснил Симне, его верность распространялась только лично на пастуха, но не на его дело. В отсутствие Эхомбы кот считал себя свободным от всяких обязательств.
- Неужели тебе безразлично дело, которое он начал? - упрекал северянин кота. - Ты хочешь, чтобы все его усилия пошли прахом?
Большой кот невозмутимо отвечал:
- Все его усилия как были, так и остались мне безразличны. Я присоединился к определенному человеку. Мне жаль, что его больше здесь нет. Он был самым интересным индивидом среди людей. - Алита высунул черный влажный язык и облизнул ноздри. - Мне всегда было интересно, какой он на вкус.
Симна презрительно усмехнулся, не заботясь о том, как к этому отнесется лоснящийся хищник; его самого поразило, как мало вещей его теперь волнует.
- Для тебя на первом месте так и остались еда, секс, сон. Да? В смысле культуры ты ничего не приобрел от общения с нами. Ровным счетом ничего!
- Напротив, - возразил Алита. - За прошедшие недели я очень много узнал о человечестве. Я понял, что его культура полностью подчинена еде, сексу и сну. Единственная разница между нами состоит в том, что ничего из этого вы как следует делать не умеете.
- Клянусь когтями Гинвара, вот что я тебе скажу...
Эта дискуссия была прервана громким криком впередсмотрящего. Сидевший на верхушке грот-мачты матрос куда-то показывал рукой и орал. Преисполненный желания продолжить диалог с большим котом, Симна с любопытством глянул в направлении руки моряка.
Сначала он ничего не увидел. А потом заметил нечто очень знакомое. Симну окружили возбужденные члены команды и потащили вперед. Впрочем, ни в какой помощи северянин не нуждался.
Этиоль Эхомба стоял на краю маленького самодельного причала, небрежно махая рукой "Грёмскеттеру". Если не считать одной-двух прорех на его рубахе и юбке, он выглядел вполне здоровым и спокойным.
Станаджер выкрикивала команды с неожиданным волнением в голосе. Главный парус был свернут, и с кормы спустили морской якорь, чтобы замедлить ход. Как она торопливо объяснила Сймне, ей не хотелось рисковать, бросая якорь и останавливаясь, вдруг объявится погоня, посланная Мастерами ворот.
Северянин с ней не спорил. Он придерживался точно такого же мнения, когда речь заходила об осторожности.
Спустили на воду шлюпку под командой самого Териуса. Она сняла ожидающего Эхомбу с причала, и шесть сильных гребцов мигом доставили его на "Грёмскеттер". Якорь подняли и теперь уже поставили все паруса.
Друзья с нетерпением ждали, когда Эхомба взойдет на борт. Симна хотел пожать высокому южанину руку, но, сбитый с ног, покатился по палубе, так как мимо него промчался Хункапа Аюб. Тот заключил пастуха в объятия, грозившие его задушить. С рулевой палубы с притворным безразличием за ними наблюдала Станаджер Роуз.
Когда Эхомбе наконец удалось освободиться от удушающей хватки Хункапы, Симна задал вопрос, который беспокоил его с того самого момента, как они увидели пастуха, одиноко стоящего на причале:
- Я наполовину верю, что ты именно тот, за кого себя выдаешь: всего-навсего скромный пастух и овцевод. - Он махнул рукой в сторону той части реки, которая осталась далеко позади. - Однако другая моя половина удивляется не только тому, как тебе удалось бежать от Мастеров ворот и их приспешников, но и тому, как ты ухитрился появиться посреди Эйнхарроука впереди нас. Мне известно, что ты умеешь играть на флейте и извергать небесные ветры и белых акул из своего оружия, но я не знал, что ты умеешь летать.
- Я не умею летать, друг Симна. - Улыбнувшись и поклонившись капитану, пастух, видимо, ничуть не пострадавший в результате своего приключения, пошел вперед. - Во всяком случае, не лучше, чем птица без крыльев. Однако я умею плавать.
Как это уже случалось с ним бессчетное количество раз, Симна ибн Синд не понял слов пастуха.
- Во Времени на плаву удержаться труднее, чем в воде, мой друг, но возможно. Нас, наумкибов, учат плавать с раннего детства. Это необходимо, когда живешь так близко к морю. - Сунув руку в карман, он начал нежно перекатывать в пальцах оставшиеся береговые камушки. Никогда раньше Симна не обращал на это внимания, теперь же, услышав, как они трутся друг о друга, северянин вздрогнул. - Я плыл изо всех сил, мой друг, решив ни за что не останавливаться. - Эхомба улыбнулся. - Остановиться значило бы отречься от моего обета Тарину Бекупу и никогда больше не увидеть ни своего дома, ни семьи. Я поклялся, что этого не случится. Продержавшись немного на поверхности Времени, я попытался выплыть как можно ближе к тому месту, где вошел в реку Времени. - Он пожал плечами. - Течение было очень сильным. Таково уж Время: постоянно движется вперед, поток все время напирает с огромной силой. Поэтому мне не удалось выйти там, где я хотел. Выбравшись за несколько недель до того, как вошел, я очутился на этом маленьком острове. Построил небольшой шалаш из тростника и этот неуклюжий причал, который ты видел. Ловил рыбу и моллюсков. И ждал вас. Через месяц, несколько минут назад, "Грёмскеттер" прошел через Стремнину. - Эхомба дружески обнял северянина за плечи. - И вот вы здесь.
Объяснение отнюдь не смягчило выражения крайней растерянности, которое застыло на лице Симны.
- Погоди-ка, братец. Мы видели, как ты сошел с корабля к этим угрюмым Мастерам ворот не далее чем...
- Несколько минут назад. Знаю. - Они подходили к носу корабля. - Но я ждал вас почти месяц. Время - самая странная из рек, мой друг. До такой степени странная, что понять это может только тот, кто в ней плавал.
- Но если ты был там, а теперь ты здесь... - Симна так сильно сдвинул брови, что мог бы прищемить ими свой нос.
- Не стоит слишком долго размышлять над такими вещами, - посоветовал ему Эхомба. - Это проблема Логиков. Слишком напряженные раздумья могут запутать самые изящные теории. - Подняв руку, он показал вперед. - Перед нами - великая дельта Эйнхарроука. Скоро земля останется позади, и мы выйдем в Семордрию. В вечный океан, где я ловил рыбу, плавал и играл всю свою жизнь. Если суша столь поразительна, то какие же чудеса должны скрываться в его глубинах?
- Наверняка что-нибудь такое, что кусается. - Глубоко вдохнув неподвижный влажный воздух, Симна оперся о носовое ограждение и уставился на запад.
Почувствовав, как что-то сильно пихнуло его в спину, Эхомба обернулся и увидел Алиту. Как обычно, пастух не заметил и не ощутил его приближения.
- Значит, ты снова здесь. - Длинноногий хищник зевнул, разинув пасть шириной от головы до живота Эхомбы. - Жаль. Я собирался вернуться домой.
- Тебя никто не держит, - напомнил ему Эхомба.
- Кое-кто держит. Я сам. - Желтые кошачьи глаза вспыхнули. - Можешь считать это вопросом культуры. Теперь мне от вас не отделаться до тех пор, пока ты снова не попытаешься умереть.
- Тогда я постараюсь этого избежать и закончить дело как можно быстрее.
Кот величаво кивнул, и свежий ветерок взъерошил его великолепную черную гриву.
- Мы хотим одного и того же.
- Ага, только не я, - живо возразил Симна. - Я хочу найти сокровище. Он пристально посмотрел на пастуха. - И не важно, каким оно окажется: самим легендарным Дамура-сесе или всего-навсего "прибрежной галькой". Так что даже не пытайся отрицать, братец!
Эхомба покорно вздохнул:
- Разве от этого когда-нибудь был толк?
- Нет, - многозначительно ответил северянин.
- Очень хорошо.
Удовлетворенный Симна умолк. Алита, чье освобождение снова откладывалось, выбрал нагретый солнцем уголок палубы, свернулся и опять уснул. На корме Хункапа Аюб наблюдал, как несколько матросов играют в кости, стараясь постигнуть тонкости игры.
В ожидании моря Эхомба смотрел на реку и думал о Миранье, о своих детях, о том, что тот же самый океан, в который они вот-вот вплывут, плещется о берег рядом с его деревней. Скоро дома начнется сезон отёла, и он знал, что его будет не хватать.
"Отправлял ли человека в такое трудное и дальнее путешествие кто-нибудь из живущих, как это сделал один мертвец?" - вдруг подумалось ему.
- Почему вы так уверены, что мое путешествие отрицательно повлияет на Время?
На этот раз ответила женщина справа от Эхомбы:
- Так сказали Логики. А Логики никогда не ошибаются.
- Время, может быть, и река, - отозвался Эхомба, - а логика - нет. По крайней мере та логика, которую обсуждают мудрые старики и старухи у меня в деревне.
- У него в деревне!.. - Два Мастера ворот, шагавших впереди него, обменялись сдавленными смешками.
- Это тебе не деревня, чужестранец, - многозначительно проговорила женщина, шедшая слева от пастуха. - Ты в Хамакассаре, чья Коллегия Логиков состоит из лучших умов города и прилегающих провинций.
Эхомбу это не испугало.
- Даже лучшие умы не являются непогрешимыми. Даже самые разумные и логичные люди способны допускать ошибки.
- Они, во всяком случае, твое задержание не считают ошибкой.
Высокий южанин оглянулся на причал. Вдалеке прочный корпус "Грёмскеттера" проходил через Стремнину, быстро удаляясь на запад и все увеличивая скорость благодаря течению. Переведя взгляд на административные здания из красного кирпича впереди, он увидел несколько повозок, запряженных антилопами. Рядом поджидал верховой отряд стражников, чтобы сопровождать его и Мастеров ворот обратно в город.
- Знаете ли, - пробормотал Эхомба доверительно, - смешная штука эта логика. С ее помощью можно решать множество проблем, даже предсказывать то, что произойдет в будущем. Но она не очень-то годится, чтобы понять человека: кто он такой, чего хочет, почему делает то, что делает. Иногда даже знатоки логики и мастера здравомыслия могут долго и напряженно размышлять о чем-нибудь, а истина тем временем скрывается в лабиринте противоречивых возможностей.
Пока женщина справа размышляла над его словами, мужчина слева нахмурился.
- Что ты хочешь сказать, чужеземец?
- Что любой человек, каким бы умным он себя ни считал, может думать слишком много. - С этими словами Этиоль рванулся вправо, сильно толкнув плечом оторопевшую чиновницу, которая, спотыкаясь и падая, врезалась в двух маршировавших рядом солдат. Путаясь в оружии и выкрикивая проклятия, все трое кувырком покатились к краю причала и шлепнулись вниз на мелководье.
- Схватить его! Не убивать, только схватить! - заорал старший Мастер ворот.
Эхомба, преследуемый дюжиной стражников, бросился на берег. Всю жизнь гоняясь за отбившимися от стада телятами и заблудшими овцами, он далеко оторвался даже от самых резвых преследователей, не говоря уже о Мастерах ворот, которые трусили, пыхтя и отдуваясь, далеко позади. Впрочем, никто особенно и не спешил. Бежать пастуху все равно было некуда. Если бы он кинулся в воду, его быстро догнали бы на лодках. Мыс заканчивался низким обрывом над рекой; все другие направления были перекрыты еще действовавшими временными воротами, через которые струился, сверкая, поток Времени.
- Стой! - донесся голос позади Эхомбы.
- Тебе не уйти! - завопил другой преследователь. - Тебе нигде не скрыться!
Однако кое-где скрыться было можно. Вернее, кое-когда.
Набрав в грудь побольше воздуха и сложив руки стрелой, Эхомба бросился вперед и нырнул в поток Времени.
Где-то на краю света самый могущественный из живущих колдунов застонал и проснулся.
Из отверстия, которое тело Эхомбы пробило в канале Времени, выплеснулась струя необузданной хронологии. Послышались пронзительные крики, и Мастера ворот вместе с солдатами были сметены, смыты потоком Времени и навсегда исчезли в каком-то инокогда. О задержанном безумном чужеземце спасшиеся совершенно забыли в суматохе, пытаясь закрыть все временные ворота и отвести поток от места опустошительной протечки.
Когда наконец это было сделано, оставшихся солдат послали прочесать территорию, где исчез высокий южанин. Мастера ворот, хотя и не питали каких-либо надежд, понимали, что попытаться необходимо - Логики все равно потребуют этого. Как и ожидалось, ни малейших следов чужеземца не обнаружили. Он исчез навсегда: пропал, был смыт, утонул в реке Времени. Недоуменно вздыхая и скорбя по тем коллегам, что потерялись во время недолгой катастрофы, Мастера ворот стали готовиться к возвращению в город. Происшествие вызвало множество оживленных споров.
Подхваченный рекой Времени, Эхомба начал изо всех сил отталкиваться и отпихиваться от эпох, проносящихся мимо. Он был отличным пловцом, поскольку вырос на море. Тем не менее плыть сквозь годы было тяжело - трудно задерживать дыхание, когда волны вечности одна за другой разбиваются о разум.
И все же пастух плыл, стараясь в стремнине Времени оставаться как можно ближе к тому месту, где он нырнул в реку.
Течение было сильным, но Эхомба это предвидел и делал все возможное, чтобы противостоять ему, сохраняя угол, под которым он вошел в поток. Подхваченный рекой Времени, он натыкался на поразительные видения. Мимо проносились древние и фантастические животные. Огромные механизмы, которые он не мог бы и вообразить, тяжело громыхали по неведомым эволюционным тропам, и самые разнообразные люди населяли незапамятные и невозможно далекие времена.
Он уже выбивался из сил, когда вдруг заметил слабый проблеск. Повернувшись в потоке Времени, Эхомба что было мочи начал грести к нему. Это была одна из тех ослепительных желто-белых прожилок, которые он видел из своего собственного времени; только теперь он смотрел изнутри. Это само по себе было удивительно, Эхомба даже не представлял себе, что можно увидеть свет с изнанки.
Поток набрасывался на него, яростный и неумолимый. Пастух чувствовал, что слабеет.
Хуже того, он выпадал из Времени.
Ниже Стремнины Эйнхарроук снова превращался в широкую спокойную реку. Небольшие суда, плывшие в том же направлении, что и "Грёмскеттер", держались ближе к берегам. Стали появляться маленькие островки, поросшие тростником и рогозом, первые аванпосты огромной дельты, по которой расползалась вялая река, прежде чем наконец влиться в океан. На более крупных островах рыбаки построили скромные домики и раскинули сети между шестами, вбитыми на мелководье.
"Грёмскеттер" плыл по главному каналу. По мере расширения русла течение значительно замедлилось, и скорость корабля соответственно снизилась. Работавшие на палубе моряки и морячки весело переговаривались, однако среди оставшихся пассажиров царило уныние.
Симна был не в состоянии рассуждать здраво. Друг возложил на него обязанность закончить путешествие, начавшееся далеко на юге, но откуда простому наемному солдату знать, что следует делать? Таинственное оружие Эхомбы осталось на борту, однако северянин скорее опасался его, не слишком-то надеясь использовать должным образом. Не было и денег - пастух унес в кармане оставшиеся "камушки с берега". Единственным союзником Симны был внушительный, но простоватый Хункапа Аюб. Что же до огромного черного кота, то Алита, проснувшись и узнав, что случилось, решительно заявил о своем намерении покинуть корабль при первой же возможности. Как он без обиняков объяснил Симне, его верность распространялась только лично на пастуха, но не на его дело. В отсутствие Эхомбы кот считал себя свободным от всяких обязательств.
- Неужели тебе безразлично дело, которое он начал? - упрекал северянин кота. - Ты хочешь, чтобы все его усилия пошли прахом?
Большой кот невозмутимо отвечал:
- Все его усилия как были, так и остались мне безразличны. Я присоединился к определенному человеку. Мне жаль, что его больше здесь нет. Он был самым интересным индивидом среди людей. - Алита высунул черный влажный язык и облизнул ноздри. - Мне всегда было интересно, какой он на вкус.
Симна презрительно усмехнулся, не заботясь о том, как к этому отнесется лоснящийся хищник; его самого поразило, как мало вещей его теперь волнует.
- Для тебя на первом месте так и остались еда, секс, сон. Да? В смысле культуры ты ничего не приобрел от общения с нами. Ровным счетом ничего!
- Напротив, - возразил Алита. - За прошедшие недели я очень много узнал о человечестве. Я понял, что его культура полностью подчинена еде, сексу и сну. Единственная разница между нами состоит в том, что ничего из этого вы как следует делать не умеете.
- Клянусь когтями Гинвара, вот что я тебе скажу...
Эта дискуссия была прервана громким криком впередсмотрящего. Сидевший на верхушке грот-мачты матрос куда-то показывал рукой и орал. Преисполненный желания продолжить диалог с большим котом, Симна с любопытством глянул в направлении руки моряка.
Сначала он ничего не увидел. А потом заметил нечто очень знакомое. Симну окружили возбужденные члены команды и потащили вперед. Впрочем, ни в какой помощи северянин не нуждался.
Этиоль Эхомба стоял на краю маленького самодельного причала, небрежно махая рукой "Грёмскеттеру". Если не считать одной-двух прорех на его рубахе и юбке, он выглядел вполне здоровым и спокойным.
Станаджер выкрикивала команды с неожиданным волнением в голосе. Главный парус был свернут, и с кормы спустили морской якорь, чтобы замедлить ход. Как она торопливо объяснила Сймне, ей не хотелось рисковать, бросая якорь и останавливаясь, вдруг объявится погоня, посланная Мастерами ворот.
Северянин с ней не спорил. Он придерживался точно такого же мнения, когда речь заходила об осторожности.
Спустили на воду шлюпку под командой самого Териуса. Она сняла ожидающего Эхомбу с причала, и шесть сильных гребцов мигом доставили его на "Грёмскеттер". Якорь подняли и теперь уже поставили все паруса.
Друзья с нетерпением ждали, когда Эхомба взойдет на борт. Симна хотел пожать высокому южанину руку, но, сбитый с ног, покатился по палубе, так как мимо него промчался Хункапа Аюб. Тот заключил пастуха в объятия, грозившие его задушить. С рулевой палубы с притворным безразличием за ними наблюдала Станаджер Роуз.
Когда Эхомбе наконец удалось освободиться от удушающей хватки Хункапы, Симна задал вопрос, который беспокоил его с того самого момента, как они увидели пастуха, одиноко стоящего на причале:
- Я наполовину верю, что ты именно тот, за кого себя выдаешь: всего-навсего скромный пастух и овцевод. - Он махнул рукой в сторону той части реки, которая осталась далеко позади. - Однако другая моя половина удивляется не только тому, как тебе удалось бежать от Мастеров ворот и их приспешников, но и тому, как ты ухитрился появиться посреди Эйнхарроука впереди нас. Мне известно, что ты умеешь играть на флейте и извергать небесные ветры и белых акул из своего оружия, но я не знал, что ты умеешь летать.
- Я не умею летать, друг Симна. - Улыбнувшись и поклонившись капитану, пастух, видимо, ничуть не пострадавший в результате своего приключения, пошел вперед. - Во всяком случае, не лучше, чем птица без крыльев. Однако я умею плавать.
Как это уже случалось с ним бессчетное количество раз, Симна ибн Синд не понял слов пастуха.
- Во Времени на плаву удержаться труднее, чем в воде, мой друг, но возможно. Нас, наумкибов, учат плавать с раннего детства. Это необходимо, когда живешь так близко к морю. - Сунув руку в карман, он начал нежно перекатывать в пальцах оставшиеся береговые камушки. Никогда раньше Симна не обращал на это внимания, теперь же, услышав, как они трутся друг о друга, северянин вздрогнул. - Я плыл изо всех сил, мой друг, решив ни за что не останавливаться. - Эхомба улыбнулся. - Остановиться значило бы отречься от моего обета Тарину Бекупу и никогда больше не увидеть ни своего дома, ни семьи. Я поклялся, что этого не случится. Продержавшись немного на поверхности Времени, я попытался выплыть как можно ближе к тому месту, где вошел в реку Времени. - Он пожал плечами. - Течение было очень сильным. Таково уж Время: постоянно движется вперед, поток все время напирает с огромной силой. Поэтому мне не удалось выйти там, где я хотел. Выбравшись за несколько недель до того, как вошел, я очутился на этом маленьком острове. Построил небольшой шалаш из тростника и этот неуклюжий причал, который ты видел. Ловил рыбу и моллюсков. И ждал вас. Через месяц, несколько минут назад, "Грёмскеттер" прошел через Стремнину. - Эхомба дружески обнял северянина за плечи. - И вот вы здесь.
Объяснение отнюдь не смягчило выражения крайней растерянности, которое застыло на лице Симны.
- Погоди-ка, братец. Мы видели, как ты сошел с корабля к этим угрюмым Мастерам ворот не далее чем...
- Несколько минут назад. Знаю. - Они подходили к носу корабля. - Но я ждал вас почти месяц. Время - самая странная из рек, мой друг. До такой степени странная, что понять это может только тот, кто в ней плавал.
- Но если ты был там, а теперь ты здесь... - Симна так сильно сдвинул брови, что мог бы прищемить ими свой нос.
- Не стоит слишком долго размышлять над такими вещами, - посоветовал ему Эхомба. - Это проблема Логиков. Слишком напряженные раздумья могут запутать самые изящные теории. - Подняв руку, он показал вперед. - Перед нами - великая дельта Эйнхарроука. Скоро земля останется позади, и мы выйдем в Семордрию. В вечный океан, где я ловил рыбу, плавал и играл всю свою жизнь. Если суша столь поразительна, то какие же чудеса должны скрываться в его глубинах?
- Наверняка что-нибудь такое, что кусается. - Глубоко вдохнув неподвижный влажный воздух, Симна оперся о носовое ограждение и уставился на запад.
Почувствовав, как что-то сильно пихнуло его в спину, Эхомба обернулся и увидел Алиту. Как обычно, пастух не заметил и не ощутил его приближения.
- Значит, ты снова здесь. - Длинноногий хищник зевнул, разинув пасть шириной от головы до живота Эхомбы. - Жаль. Я собирался вернуться домой.
- Тебя никто не держит, - напомнил ему Эхомба.
- Кое-кто держит. Я сам. - Желтые кошачьи глаза вспыхнули. - Можешь считать это вопросом культуры. Теперь мне от вас не отделаться до тех пор, пока ты снова не попытаешься умереть.
- Тогда я постараюсь этого избежать и закончить дело как можно быстрее.
Кот величаво кивнул, и свежий ветерок взъерошил его великолепную черную гриву.
- Мы хотим одного и того же.
- Ага, только не я, - живо возразил Симна. - Я хочу найти сокровище. Он пристально посмотрел на пастуха. - И не важно, каким оно окажется: самим легендарным Дамура-сесе или всего-навсего "прибрежной галькой". Так что даже не пытайся отрицать, братец!
Эхомба покорно вздохнул:
- Разве от этого когда-нибудь был толк?
- Нет, - многозначительно ответил северянин.
- Очень хорошо.
Удовлетворенный Симна умолк. Алита, чье освобождение снова откладывалось, выбрал нагретый солнцем уголок палубы, свернулся и опять уснул. На корме Хункапа Аюб наблюдал, как несколько матросов играют в кости, стараясь постигнуть тонкости игры.
В ожидании моря Эхомба смотрел на реку и думал о Миранье, о своих детях, о том, что тот же самый океан, в который они вот-вот вплывут, плещется о берег рядом с его деревней. Скоро дома начнется сезон отёла, и он знал, что его будет не хватать.
"Отправлял ли человека в такое трудное и дальнее путешествие кто-нибудь из живущих, как это сделал один мертвец?" - вдруг подумалось ему.