Страница:
— Какая же семья у вас там! — с волнением произнесла Пайпер.
— Я так понимаю, у всех нас есть свои особенности, так почему их не может быть у семей? — риторически провозгласил Бобр. — Я должен сообщить отцу эту новость, и, полагаю, мне придется объявить официальный траур.
Чивс что-то прошептал ему на ухо. Бобр медленно кивнул — задумчиво и лохмато.
— Чивс подсказывает мне, что будет благоразумнее, если я, прежде чем обсуждать эту проблему, сначала посоветуюсь со своим правительством. Но я с нетерпением буду ждать нашей с вами следующей встречи, а как говорит Баки: «Предвкушение встречи с друзьями — награда за день, проведенный в трудах».
Они с Чивсом поднялись, поклонились и удалились.
Я покосился на Хиро, который явно пребывал в шоке, и спросил Катарину:
— Он что, сказал, что мы взорвали члена их королевской семьи?
Катарина кивнула:
— Это может стать серьезной проблемой.
— У нас разбит корабль, половина экипажа в тюрьме или должна там оказаться, почти все из нас на мели, а теперь еще и дипломатические осложнения, — подытожил я. — Это если не вспоминать про Элайн.
— Во всем бывают и хорошие стороны, — рассудительно напомнила Пайпер. — Могло бы быть и хуже. Подумай об этом.
— Куда уж хуже, — фыркнул я.
— Мы могли погибнуть, — пояснила Катарина.
— Капитан Хиро и я должны вернуться на службу, но мне хочется поблагодарить вас за то, что вы составили нам компанию, и я надеюсь, что как-нибудь мы еще соберемся, — вежливо попрощалась Пайпер, помогая встать все еще слегка потрясенному Хиро.
— Бим, у меня есть ключ, и я должна еще кое-что сделать, так что не жди меня. Спокойной ночи! — ответила Катарина.
— Спокойной ночи, — механически повторил я. Как только они ушли, я взглянул на Катарину. — Я не совсем понял, во что это я встрял, но, когда я развлекался в последний раз, это было как-то по-другому. Какие у тебя планы?
— Я хочу навестить тюрьму и посмотреть, удастся ли мне заставить Дэви Ллойда и Берни пением заработать себе на хлеб.
— Так поздно?
— Я не могу долго находиться на солнце, ты разве забыл? Поэтому я хочу сделать ночью как можно больше. Бим пообещала, что завтра постарается найти для тебя запасные решетки.
— Замечательно, вот только я не знаю, насколько это поможет. Мне только сейчас пришло в голову, что мой корабль со всеми потрохами принадлежит Адмиралтейству.
— Не переживай, Кен. Все образуется.
— Ну да, знаю. «Поверь мне:» — как ты говоришь.
Она потрепала меня по щеке и поцеловала.
— Ты все правильно понял. Пойди поспи, а завтра поговорим. У тебя есть телефон Пайпер?
— Он должен быть в справочнике.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Я поднялся в свой номер. Прежде чем лечь спать, я вдруг решил позвонить в бюро обслуживания, чтобы отправить дюжину роз мисс Катарине Линдквист на Мак-нью-стрит, 147. Заодно я пожелал отправить дюжину увядших роз Гарри в бар «Гарцующий пони».
На следующее утро я поклевал овсяной каши в ресторане внизу и позвонил Пайпер, чтобы узнать, каковы планы на сегодняшний день.
— Привет, Кен. Катарина все еще спит. Хочешь, я ее разбужу?
— Нет, не надо ее беспокоить. Что ты собираешься делать?
— Мне надо появиться в офисе, а заодно узнать о решетках, которые нужны твоему кораблю. Хочешь, потом заеду за тобой?
— Конечно. Когда ты освободишься?
— А что, если мы вместе перекусим? Если Катарина проснется, я и ее прихвачу. — Она рассмеялась. — Такого оживления у нас не было уже много месяцев. Обычно утреннее время я провожу над заданиями заочных курсов и кроссвордами. Тебе что-нибудь нужно?
— Мне надо получить деньги по чеку, так что, пожалуй, сейчас я схожу в банк. Я также подумал, что раз уж я здесь застрял на некоторое время, надо бы сходить к зубному врачу. Давненько не проверял зубы.
Она немного подумала.
— Доктор Денис обслуживает по контракту нашу базу, он неплохо работает. Может, ему удастся навязать тебя. Он наверняка согласится полечить по страховому полису. У тебя есть страховой полис?
— Слушай, может быть, твой клиент и оказался настолько глуп, что бросил платить страховку за корабль, но даже Дэви Ллойд понимает, что если он перестанет оплачивать нашу страховку, то окажется в межзвездном пространстве, как только мы узнаем об этом. Я позвоню дантисту. Давай встретимся в полдень в вестибюле.
— Ладно. Я передам Катарине, что ты звонил.
— Спасибо.
Я нашел в справочнике доктора Дениса и позвонил, чтобы записаться на прием. Он мог принять меня не раньше трех пятнадцати, и я согласился.
Теперь мне надо было найти банк.
Дневным портье работал маленький человечек с густыми усами и привлекательно выпячивающимся животиком — он был очень занят, пересчитывая ключи. Я заметил, как шевелятся его губы.
— Есть здесь поблизости банк, в котором я мог бы обналичить чек? — спросил я.
Он поднял голову и заморгал.
— Разумеется, сэр. Второй Банк Шенектади отсюда в паре кварталов. Как выйдете, поверните направо и идите по Океан прямо, а когда увидите бульвар Вейнтичинко-де-Майо, поверните налево. — Он посмотрел куда-то мимо меня и нахмурил брови. — Или налево по Океан и направо по Вейнтичинко? Я немного путаюсь в таких вещах. Может быть, позвонить им? — Он нырнул к телефону на столе.
Многие думают, что типичный пионер, осваивающий новый мир, — чистая, благородная душа, один из лучших представителей рода человеческого, стремящийся на поиски правды и справедливости, всегда мечтающий о свободе.
На самом деле количество благородных душ не превышает двух процентов от общего населения колоний. Большинство лучших представителей человечества предпочитают оставаться дома и беседовать друг с другом о том, как здорово быть первопроходцем, в то время когда они заняты копанием в куче дерьма. Остальные девяносто восемь процентов людей, которые отправляются заселять новые колонии, как правило, немного не в себе. Мир Шайлера ничем не лучше, а может, и перебрал немного больше, чем девяносто восемь процентов.
Портье взял трубку телефона, и его брови опять устремились к переносице.
— М-м, сэр, вы не знаете телефон банка? Я махнул рукой:
— Спасибо, не беспокойтесь. Не надо звонить. Я найду, где это. Вам, наверное, непросто было сюда устроиться? — доверительно поинтересовался я.
— О да, сэр! На это место претендовало, наверное, человек пятьдесят. К счастью, мой двоюродный брат — младший помощник ночного менеджера:
Я вышел, в уме подбросил монетку и повернул по Океан направо.
Земля вокруг Шенектади стоит дешево, так что город немного расползся. Некоторые строения были из кирпича и камня, но большинство двухэтажных зданий по-быстрому собрали из готовых пластиковых блоков. Пластиковые панели дешевы и относительно недолговечны, таковыми они и выглядят. Большинству домов в Шенектади не помешала бы хорошая чистка — судя по разноцветным потекам, зверьки, которые у них тут водились вместо фруктовых летучих мышей, считали крыши самым подходящим местом для переваривания обеда.
Океан-авеню была засажена деревьями высотой по грудь, осевую линию обозначали какие-то серовато-зеленые пальмы. По-видимому, удобряли их хорошо. Мир Шайлера был все еще новым, только осваиваемым миром, расположенным на самой границе цивилизации, так что, когда городские власти проложат систему ливневой канализации, Шенектади сделает огромный рывок в приобщении к благам культуры.
Направо по Океан оказалось верным решением. Найти банк не составило труда — он был самым большим зданием с этой стороны. Люди предпочитают помещать свои деньги в такие банковские здания, откуда другие люди не так-то легко могли бы их забрать; банкиры в основном относятся к этой проблеме так же.
Я вошел и не задумываясь направился к справочному окошку. В банках применяют компьютеры для открытия счета, для принятия прошений о выделении кредита, для дачи советов о том, куда лучше вложить свои денежки, но когда дело доходит до выдачи наличных денег незнакомым людям, я заметил, что они склонны применять то, что сами называют «личным подходом». Я протянул свой чек яркой брюнетке, и она поинтересовалась, открыт ли у меня счет в этом банке. Счета у меня не было, и она ушла, чтобы показать мой чек кому-нибудь постарше чином.
Через секунду вышел менеджер. Им оказался тощий парень с коронками на зубах.
— Сэр, добро пожаловать во Второй Банк Шенектади, где клиент всегда прав. Чем могу вам помочь, сэр?
— У меня чек федерального правительства, который я хотел бы обналичить, а также хочу перевести деньги со своего постоянного счета.
Он посмотрел на чек:
— Мистер Маккей, если не ошибаюсь? Вы с «Туфли Рустама»? Вас обслужили?
— Это я. Да, меня обслуживают. Вот эта дама просто хотела мне помочь.
— Угу, — сказал он. Потом вручил мне чек и сложил руки на груди. — Мне очень жаль, мистер Маккей, но принять ваш чек мы не можем.
— Что?
— Я искренне надеюсь, что вы еще не раз посетите наши края, и не забудьте, сэр, что во Втором Банке Шенектади клиент всегда прав.
— Погодите! Одну минутку! Это же чек федерального правительства! Я не уйду:
— Э, Бруно, не выйдешь ли к нам? — Он чуть повернул голову, и к нам присоединился настоящий троглодит — бицепсы толщиной с мои бедра, а ладони едва не касались колен.
Менеджер улыбнулся:
— Бруно, мистер Маккей уходит, не будешь ли ты так любезен показать ему дорогу? Мистер Маккей, мне очень жаль, что больше я ничем не могу вам помочь, но я от всей души надеюсь, что когда-нибудь вы станете клиентом нашего банка. Помните, во втором банке Шенектади клиент всегда прав.
— Э, спасибо. Спасибо, Бруно. Я сам найду дверь. — Несолоно хлебавши я вышел и вернулся в «Атлантик», где вновь наткнулся на своего приятеля дневного портье.
— Добро пожаловать, мистер Маккей! Как сходили в банк?
— Вонюче, — ответил я коротко.
Он близоруко прищурился, что означало — он сбился со счета и ему придется начинать считать свои ключи сначала.
— Отлично, поздравляю вас. Да, сэр, там в гостиной вас ждет дама.
— Спасибо. Куда идти?
— Прямо вниз, — ответил он, указывая направление.
Я спустился в гостиную. Метрдотеля поблизости не оказалось, и занято было одно-единственное кресло — там расположилась тощая женщина с курчавыми волосами и курносым носом. На ней был коричневый плащ и фетровый берет в тон. На скамеечке рядом валялась большая кожаная сумка. Женщина помахала мне рукой:
— Эй, Маккей! Я здесь! Я указал на нее пальцем:
— Я вас помню. Вы та самая репортерша, которую я отшил вчера в космопорту. Портье сказал, что меня здесь ждет леди. Вы ее не видели?
Она так старательно закивала, что искусственные цветы на ее берете запрыгали вверх-вниз.
— Этот простофиля имел в виду меня. Идите сюда. Я Лидия Дэр из «Вестей Шенектади» и новостей второго канала «Люди, подключайтесь». Я не так-то легко сдаюсь, когда можно написать об интересной истории. Я все слышала о вас и корабле Грызунов. -Тут она протянула мне одну руку, которую я проигнорировал, а другой направила на меня маленькую телекамеру. — Могу я называть вас Кеном? Скажите мне, Кен, как это все было? Я протестующе поднял руку:
— Разговор записывается? Она, кажется, удивилась:
— Конечно. А что такого?
— Просто интересно. Ну, рад был познакомиться. Еще встретимся.
— Эй, куда это вы идете? — Она оперлась свободной рукой о столик и начала подниматься из кресла.
— Туда же, откуда пришел, — буркнул я, направляясь к двери.
— Как же так! У меня срочный материал!
— Слушай! — Я остановился и повернулся к ней. — Еще моя мама велела мне не обижать детишек и не разговаривать с репортерами. По-моему, она не видела между ними разницы. — Я махнул ей рукой. — Пока.
Я слышал, как она что-то выкрикивает мне вслед, — скорее всего, я был недостаточно взрослым, чтобы слушать такие слова. Когда я вышел в вестибюль, раззява с сочувствием посмотрел на меня.
— Не везет мне сегодня, — пояснил я.
— Сэр, здесь почта для вас Может быть, хоть она обрадует вас! — Он порылся под стойкой и вытащил два толстых конверта.
— Интересно, от кого это9 — пробормотал я, открывая один из конвертов и заглядывая внутрь. — Что за черт!
Портье протянул руку и отогнул край конверта.
— Хм, похоже, это повестка в суд. Мой двоюродный брат получил такую, когда наехал на пожарный гидрант. Вы не знакомы с моим двоюродным братом?
— Боюсь, не знаком. — Я вскрыл второй конверт и сравнил оба документа.
— Единственный, кто водит машину хуже него, так это его сестра:
— Ну, спасибо, — вздохнул я. — Мне пора бежать.
В это время в холл вошла Пайпер. Я показал ей | письма.
— Бим, как хорошо, что ты пришла пораньше! Меня вызывают в суд! Два раза. У тебя все-таки юридическое образование:
Пайпер взяла у меня бумаги и просмотрела их.
— Тут сказано, что против тебя возбуждено дело. Даже два.
— Спасибо, что сообщила.
— Первая повестка по иску Второго Банка Шенектади, являющегося полномочным представителем «Галактической Жизни и Безопасности». «Галактическая», в свою очередь, представляет финансовую компанию «Литл Бенни», а та является держателем закладной на корабль Грызунов, который вы взорвали. Вторая — от Первого Национального Банка Шайлера, как уполномоченного агента компании «Д.Т. Поллард — Удобрения». Первый Национальный возбуждает дело против Твердобокого и лично каждого члена экипажа за мошенничество, обман, безответственность, потерю груза и перевозку наркотиков. Они требуют привлечь к суду вас всех вместе и каждого по отдельности.
— Что это значит? — мрачно осведомился я.
— Это значит, что им все равно, с кого получить деньги, — пояснила Пайпер.
— Я только что побывал во Втором Банке Шенектади, и они отказались оплатить мой чек. Это как-то связано с повесткой?
— Вероятно.
— А они могут такое сделать? Я хотел спросить — это законно? — поинтересовался я.
Пайпер с сожалением посмотрела на меня.
— Что значит «законно»? Это же банки. Разумеется, нет. — И прибавила: — Просто помни, что согласно закону любой может подать в суд на любого, что обычно и делается. Если тебе будет лучше, то, по моему мнению, второе дело просто не имеет законного основания, а первое — совершенно проституированное.
Я немного подумал и сдался:
— Бим, мне неловко спрашивать, но что такое «проституированное»?
Она надула губки:
— Ну, это происходит от слова «проституция». Теперь понятнее?
— Благодарю. Ты еще сказала, что все не так плохо, правильно?
— Знаешь, у тебя все равно могут быть проблемы. Я сомневаюсь, что Второй Банк Шенектади или Первый Национальный захотят оплатить твой чек, не попытавшись востребовать с тебя то, что, по их мнению, ты им должен.
— Так я и понял. Хорошо, а есть здесь еще какой-нибудь банк?
Она потерла подбородок:
— Вообще-то, я не уверена, но, по-моему, других банков на этой планете нет. Первого Банка Шенектади в природе точно не существует.
— Чертовщина какая-то. Ты хочешь сказать, что я имею чек на пять тысяч долларов, который нигде не могу обратить в наличные?
— Похоже, что так. Кроме того, тебе еще надо будет выплатить налоги с этой суммы. Не хочешь взять у меня пока взаймы?
— Спасибо, наверное, придется. — Я косо посмотрел на нее. — А почему ты со мной так любезна?
— Я тоже выпустилась в тридцать четвертом классе. Я сто лет знаю Катарину. Она просила помочь тебе избежать неприятностей, даже несмотря на то, что ты резервист.
— Вас что, специально учат быть такими противными?
— Это само собой получается. Не хочешь позвонить Катарине? Ей пора уже проснуться. Она долго спала.
Я подошел к телефону и набрал номер.
— Алло, Катарина, это ты?
— Привет, Кен. Все в порядке?
— Никак нет. Наоборот, все идет наперекосяк. У тебя ужасный голос.
— Я и чувствую себя ужасно. У меня жуткая аллергия на что-то из того, что я пила, и голова просто раскалывается. Я еще не решила — выходить ли мне куда-нибудь в таком виде. А ты что делаешь?
— Читаю объявления в рубрике «Разыскиваются:» в «Вестях Шенектади». Ни один из банков не хочет оплатить мой чек. Они подали на нас в суд и хотят получить невообразимое количество миллионов, а я даже не представляю, почему мне так весело. А у тебя как дела? Как прошло расследование?
— Расследование прошло прямо в сливную трубу, — доложила она.
— Что случилось? Неужели Твердобокий и Бо-бо ничего не сказали?
— Они болтали так, что натерли мозоли на языках, и все о контрабанде. Но толком они и сами ничего не знают. Тот, кто организовал эту лавочку, пользовался записками и телефонными звонками. Твердобокий и Бо-бо понятия не имеют, с кем имели дело. Я даже не смогла выяснить, а люди ли это были. Пайпер подала ходатайство о проведении психиатрической экспертизы.
— Большинство клиентов тюрьмы — психически неполноценны. Иначе как бы копы их поймали? И к чему ты пришла?
— Кен, честно говоря, не знаю. — Ее голос прозвучал крайне устало. — Я не знаю, к чему тут вообще можно прийти. Это мое расследование очень вмешивается в твою личную жизнь, не так ли?
— Ну, когда я последний раз разговаривал с Мак-хью и Дайкстрой, они сошлись на том, что Твердобокий и Бо-бо действительно проделали все, в чем признались, а я был последним идиотом, что все это раскопал. Я не мог упустить такого случая, и со своим талантом портить отношения я и без твоей помощи блестяще с этим справился бы.
Она на это только посмеялась.
— Спасибо за цветы.
— Пустое. Где увидимся?
— Ты в «Атлантике»? Жди меня в вестибюле часов в шесть.
Мы с Пайпер чем-то перекусили. Потом завернули в пару мест в поисках решеток и ничего не нашли.
Переходя Океан-авеню, чтобы добраться до места, где Пайпер припарковала автомобиль, я чуть было не попал под машину, у которой на бампере красовалась голограмма кота, державшего плакатик: «А ты погладил сегодня свою кошку?» Я отпрыгнул на тротуар.
— Он водит машину, как Дэви Ллойд летает.
— Дистанционные голограммы с каждым днем все дешевле и лучше, — заметила Пайпер.
— Может, именно этим мне и следует заняться — продавать голограммы кошек. У них все достоинства живых кошек и ни одного недостатка, — проворчал я, снова ступая на проезжую часть.
— Мне кажется, ты кое-что упускаешь. Здесь есть над чем поработать.
— Можно, пожалуй, настроить их так, чтобы они отвлекали людей каждые двадцать минут, как настоящие кошки.
Несмотря на светящуюся вывеску «Переход», мимо меня, чуть не задев, со свистом пролетела еще одна машина. У меня появилось стойкое впечатление, что на Мире Шайлера соблюдение правил движения не считается обязательным.
— Или, как знать, открою школу по обучению вождению, — задумался я. — Кажется, именно этого здесь не хватает.
— А вдруг они пытались таким образом высказать свои замечания относительно того, как ты одет.
Я остановился посреди улицы.
— Не понимаю, почему вы все придираетесь к тому, как я одеваюсь. Я одет безупречно! — воскликнул я, вытягивая руки вперед. Вплотную ко мне проскочила еще одна машина, на лице водителя был написан несказанный ужас. — Мне нравятся солидные, четкие цвета, такие, как синий и зеленый.
Некоторые прохожие, проходившие мимо, посматривали на меня слегка заинтересованно.
— Отличные цвета, Кен, только когда они порознь. О, смотри-ка, булочная — зайдем?
Она купила мое хорошее настроение за шоколадный рогалик, а потом заявила:
— У нас есть еще час до приема у дантиста. Если тебе нужен юрист, я знаю одного, который мог бы помочь.
— Он хороший? — спросил я.
— Я этого не говорила. Тем не менее он тут неподалеку, первую консультацию дает бесплатно, и, кроме того, он единственный из всех моих знакомых юристов, кто интересуется навигаторским правом и пока не в тюрьме.
Этот стряпчий, Джимми Омура, оказался приземистым мужчиной в мешковатом костюме. Он пришел в неописуемое возбуждение, когда я поведал ему о моем случае и показал бумаги.
— Восхитительно! Просто восхитительно! — восклицал он, шагая туда-сюда по ковру и размахивая руками. — Это гораздо интереснее, чем помогать людям укрывать налоги! Насколько мне кажется, это совершеннейший случай общей аварии. Представляете, такого в космосе еще никогда не было! Просто восхитительно!
Некоторые люди не приспособлены для ношения готовой одежды. Когда он поднимал руки, большая часть его костюма следовала за ними, отчего он приобретал вид горбуна.
— Что такое «случай общей аварии»?
— О, общая авария — универсальный принцип навигаторского права, понимаете — суда, грузы? Оно: м-м: хорошо иллюстрируется решением родосского суда о том, что, если товар был выброшен за борт для того, чтобы облегчить корабль, ущерб, выразившийся в неполучении прибыли, должен быть возмещен согласно долям ответственности. Самое очаровательное, что в космосе этот закон еще не применялся. Но принципы одинаковы, так что он должен действовать.
Я взглянул на Пайпер, которая беспомощно пожала плечами. Я попытался подвести Омуру поближе к той планете, на которой сейчас находился.
— Я не знаю, очень ли поможет делу справка о продувке трюмов с целью облегчить корабль. Мистер Омура, давайте немного отступим — что такое родосский закон?
— О, знаете ли, родосский морской закон назван по городу-государству Родос в Древней Греции и относится примерно к шестому веку до нашей эры. Просто очаровательно!
— Ах, вот оно что, — сказал я тихонько.
— Нет, это совершенно очаровательно. Просто удивительно, до чего эти греки были современны в некоторых вопросах. Конечно, пример, который я вам сейчас привел, — не больше чем иллюстрация к действию современного закона общей аварии, сам закон гораздо более сложен, чем может показаться. Гораздо: — Он снова взмахнул обеими руками.
— Понятно:
— Это будет первый случай! И естественно, остальные части этого дела просто пестрят удивительными и весьма неопределенными деталями. Мы имеем преступное деяние со стороны капитана Твердобокого, пиратство со стороны корабля с Мира Деннисона, где третья сторона -!пликсси*анская — не может быть представлена в суде по причине ненахождения в живых, захват судна военно-космическим флотом, не говоря уже о незаконном принятии командования с вашей стороны. Меня просто потрясает, что все это заверчено вокруг совершенно изумительного случая общей аварии. Два банка, три страховые компании — да это же может длиться годами! Это дело должно быть передано в Верховный суд Конфедерации!
— В Суд Конфедерации: У вас на планете есть железная дорога? — спросил я, схватившись за голову. — Мне бы хотелось лечь на рельсы и подождать поезда.
Он надул губы:
— Знаете, точно сказать не могу. Я не занимаюсь наземными перевозками.
— Хорошо, тогда давайте вернемся к моему делу. Если все же дойдет до суда, кто его выиграет? — Я посмотрел на Пайпер и покрутил пальцем у виска.
— Ха, нам об этом скажет судья. Он ведь для этого там и сидит, не правда ли? — Он потянулся и вытащил из-под стола клавиатуру компьютера. — Давайте заглянем в третий номер «Вестника межзвездной юриспруденции» и посмотрим, что там говорится о возмещении убытков. Заодно попрошу секретаршу напечатать обращение.
— М-м, спасибо, — буркнул я, глядя, как каблучок Пайпер незаметно завис над моей ногой, готовый вдавить мои пальцы в ковер. — Мне надо это обдумать. Я с вами свяжусь.
Мы вышли на улицу, погреться на солнышке.
— Не считая тебя и Катарины, остальные сорок восемь человек, с которыми я работал, встречался или пытался познакомиться, имели проблемы, даже когда проходили в двери и обходили углы. Ну почему мне так везет?
— Ты, наверное, привлекаешь их. Свояк свояка: и так далее. — Она дала мне секунду-другую подумать над этим, а потом с наигранным сочувствием поинтересовалась: — А ты ожидал сострадания?
— Тридцать четвертый класс, да?
Она высадила меня возле кабинета доктора Дениса как раз вовремя. Когда я вошел в приемную, медсестра полировала ногти. Ее волосы были подстрижены короче, чем мои, а левую руку увенчивал перстень с камнем большим, чем Гибралтарский утес.
— Я Кен Маккей. Мне назначено на это время. Она щелкнула мышкой компьютера.
— Вы космонавт? Заполните, пожалуйста, этот бланк, а наверху напишите номер вашего удостоверения члена Гильдии. Если потребуется дополнительная оплата, нам придется попросить вас выписать чек на расчетный счет в местном банке или заплатить наличными. Хорошо?
— Все ясно. Тогда лучше наличными.
— Отлично. Если изволите подождать, доктор Денис примет вас через несколько минут.
Я сел, заполнил бланк и поковырялся в пачке журналов шестилетней давности. Как только я нашел тот, который хотелось бы почитать, ассистент доктора Дениса, рыжеволосая женщина с усталыми глазами, пригласила меня в кабинет.
— Мистер Маккей? Меня зовут Дженис. Доктор Денис ждет вас.
— Называйте меня Кен. Рад познакомиться. Вы выглядите так, словно собрались идти домой. Я у вас последний сегодня?
— Да. Мне пора выпить пива. — Она с сочувствием посмотрела на меня. — Расслабьтесь. Я прямо вижу, как колотится ваше сердце.
— Я нервничаю, потому что меня пытались. убить, — соврал я.
Усаживая меня в кресло, она полюбопытствовала:
— Я так понимаю, у всех нас есть свои особенности, так почему их не может быть у семей? — риторически провозгласил Бобр. — Я должен сообщить отцу эту новость, и, полагаю, мне придется объявить официальный траур.
Чивс что-то прошептал ему на ухо. Бобр медленно кивнул — задумчиво и лохмато.
— Чивс подсказывает мне, что будет благоразумнее, если я, прежде чем обсуждать эту проблему, сначала посоветуюсь со своим правительством. Но я с нетерпением буду ждать нашей с вами следующей встречи, а как говорит Баки: «Предвкушение встречи с друзьями — награда за день, проведенный в трудах».
Они с Чивсом поднялись, поклонились и удалились.
Я покосился на Хиро, который явно пребывал в шоке, и спросил Катарину:
— Он что, сказал, что мы взорвали члена их королевской семьи?
Катарина кивнула:
— Это может стать серьезной проблемой.
— У нас разбит корабль, половина экипажа в тюрьме или должна там оказаться, почти все из нас на мели, а теперь еще и дипломатические осложнения, — подытожил я. — Это если не вспоминать про Элайн.
— Во всем бывают и хорошие стороны, — рассудительно напомнила Пайпер. — Могло бы быть и хуже. Подумай об этом.
— Куда уж хуже, — фыркнул я.
— Мы могли погибнуть, — пояснила Катарина.
— Капитан Хиро и я должны вернуться на службу, но мне хочется поблагодарить вас за то, что вы составили нам компанию, и я надеюсь, что как-нибудь мы еще соберемся, — вежливо попрощалась Пайпер, помогая встать все еще слегка потрясенному Хиро.
— Бим, у меня есть ключ, и я должна еще кое-что сделать, так что не жди меня. Спокойной ночи! — ответила Катарина.
— Спокойной ночи, — механически повторил я. Как только они ушли, я взглянул на Катарину. — Я не совсем понял, во что это я встрял, но, когда я развлекался в последний раз, это было как-то по-другому. Какие у тебя планы?
— Я хочу навестить тюрьму и посмотреть, удастся ли мне заставить Дэви Ллойда и Берни пением заработать себе на хлеб.
— Так поздно?
— Я не могу долго находиться на солнце, ты разве забыл? Поэтому я хочу сделать ночью как можно больше. Бим пообещала, что завтра постарается найти для тебя запасные решетки.
— Замечательно, вот только я не знаю, насколько это поможет. Мне только сейчас пришло в голову, что мой корабль со всеми потрохами принадлежит Адмиралтейству.
— Не переживай, Кен. Все образуется.
— Ну да, знаю. «Поверь мне:» — как ты говоришь.
Она потрепала меня по щеке и поцеловала.
— Ты все правильно понял. Пойди поспи, а завтра поговорим. У тебя есть телефон Пайпер?
— Он должен быть в справочнике.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Я поднялся в свой номер. Прежде чем лечь спать, я вдруг решил позвонить в бюро обслуживания, чтобы отправить дюжину роз мисс Катарине Линдквист на Мак-нью-стрит, 147. Заодно я пожелал отправить дюжину увядших роз Гарри в бар «Гарцующий пони».
На следующее утро я поклевал овсяной каши в ресторане внизу и позвонил Пайпер, чтобы узнать, каковы планы на сегодняшний день.
— Привет, Кен. Катарина все еще спит. Хочешь, я ее разбужу?
— Нет, не надо ее беспокоить. Что ты собираешься делать?
— Мне надо появиться в офисе, а заодно узнать о решетках, которые нужны твоему кораблю. Хочешь, потом заеду за тобой?
— Конечно. Когда ты освободишься?
— А что, если мы вместе перекусим? Если Катарина проснется, я и ее прихвачу. — Она рассмеялась. — Такого оживления у нас не было уже много месяцев. Обычно утреннее время я провожу над заданиями заочных курсов и кроссвордами. Тебе что-нибудь нужно?
— Мне надо получить деньги по чеку, так что, пожалуй, сейчас я схожу в банк. Я также подумал, что раз уж я здесь застрял на некоторое время, надо бы сходить к зубному врачу. Давненько не проверял зубы.
Она немного подумала.
— Доктор Денис обслуживает по контракту нашу базу, он неплохо работает. Может, ему удастся навязать тебя. Он наверняка согласится полечить по страховому полису. У тебя есть страховой полис?
— Слушай, может быть, твой клиент и оказался настолько глуп, что бросил платить страховку за корабль, но даже Дэви Ллойд понимает, что если он перестанет оплачивать нашу страховку, то окажется в межзвездном пространстве, как только мы узнаем об этом. Я позвоню дантисту. Давай встретимся в полдень в вестибюле.
— Ладно. Я передам Катарине, что ты звонил.
— Спасибо.
Я нашел в справочнике доктора Дениса и позвонил, чтобы записаться на прием. Он мог принять меня не раньше трех пятнадцати, и я согласился.
Теперь мне надо было найти банк.
Дневным портье работал маленький человечек с густыми усами и привлекательно выпячивающимся животиком — он был очень занят, пересчитывая ключи. Я заметил, как шевелятся его губы.
— Есть здесь поблизости банк, в котором я мог бы обналичить чек? — спросил я.
Он поднял голову и заморгал.
— Разумеется, сэр. Второй Банк Шенектади отсюда в паре кварталов. Как выйдете, поверните направо и идите по Океан прямо, а когда увидите бульвар Вейнтичинко-де-Майо, поверните налево. — Он посмотрел куда-то мимо меня и нахмурил брови. — Или налево по Океан и направо по Вейнтичинко? Я немного путаюсь в таких вещах. Может быть, позвонить им? — Он нырнул к телефону на столе.
Многие думают, что типичный пионер, осваивающий новый мир, — чистая, благородная душа, один из лучших представителей рода человеческого, стремящийся на поиски правды и справедливости, всегда мечтающий о свободе.
На самом деле количество благородных душ не превышает двух процентов от общего населения колоний. Большинство лучших представителей человечества предпочитают оставаться дома и беседовать друг с другом о том, как здорово быть первопроходцем, в то время когда они заняты копанием в куче дерьма. Остальные девяносто восемь процентов людей, которые отправляются заселять новые колонии, как правило, немного не в себе. Мир Шайлера ничем не лучше, а может, и перебрал немного больше, чем девяносто восемь процентов.
Портье взял трубку телефона, и его брови опять устремились к переносице.
— М-м, сэр, вы не знаете телефон банка? Я махнул рукой:
— Спасибо, не беспокойтесь. Не надо звонить. Я найду, где это. Вам, наверное, непросто было сюда устроиться? — доверительно поинтересовался я.
— О да, сэр! На это место претендовало, наверное, человек пятьдесят. К счастью, мой двоюродный брат — младший помощник ночного менеджера:
Я вышел, в уме подбросил монетку и повернул по Океан направо.
Земля вокруг Шенектади стоит дешево, так что город немного расползся. Некоторые строения были из кирпича и камня, но большинство двухэтажных зданий по-быстрому собрали из готовых пластиковых блоков. Пластиковые панели дешевы и относительно недолговечны, таковыми они и выглядят. Большинству домов в Шенектади не помешала бы хорошая чистка — судя по разноцветным потекам, зверьки, которые у них тут водились вместо фруктовых летучих мышей, считали крыши самым подходящим местом для переваривания обеда.
Океан-авеню была засажена деревьями высотой по грудь, осевую линию обозначали какие-то серовато-зеленые пальмы. По-видимому, удобряли их хорошо. Мир Шайлера был все еще новым, только осваиваемым миром, расположенным на самой границе цивилизации, так что, когда городские власти проложат систему ливневой канализации, Шенектади сделает огромный рывок в приобщении к благам культуры.
Направо по Океан оказалось верным решением. Найти банк не составило труда — он был самым большим зданием с этой стороны. Люди предпочитают помещать свои деньги в такие банковские здания, откуда другие люди не так-то легко могли бы их забрать; банкиры в основном относятся к этой проблеме так же.
Я вошел и не задумываясь направился к справочному окошку. В банках применяют компьютеры для открытия счета, для принятия прошений о выделении кредита, для дачи советов о том, куда лучше вложить свои денежки, но когда дело доходит до выдачи наличных денег незнакомым людям, я заметил, что они склонны применять то, что сами называют «личным подходом». Я протянул свой чек яркой брюнетке, и она поинтересовалась, открыт ли у меня счет в этом банке. Счета у меня не было, и она ушла, чтобы показать мой чек кому-нибудь постарше чином.
Через секунду вышел менеджер. Им оказался тощий парень с коронками на зубах.
— Сэр, добро пожаловать во Второй Банк Шенектади, где клиент всегда прав. Чем могу вам помочь, сэр?
— У меня чек федерального правительства, который я хотел бы обналичить, а также хочу перевести деньги со своего постоянного счета.
Он посмотрел на чек:
— Мистер Маккей, если не ошибаюсь? Вы с «Туфли Рустама»? Вас обслужили?
— Это я. Да, меня обслуживают. Вот эта дама просто хотела мне помочь.
— Угу, — сказал он. Потом вручил мне чек и сложил руки на груди. — Мне очень жаль, мистер Маккей, но принять ваш чек мы не можем.
— Что?
— Я искренне надеюсь, что вы еще не раз посетите наши края, и не забудьте, сэр, что во Втором Банке Шенектади клиент всегда прав.
— Погодите! Одну минутку! Это же чек федерального правительства! Я не уйду:
— Э, Бруно, не выйдешь ли к нам? — Он чуть повернул голову, и к нам присоединился настоящий троглодит — бицепсы толщиной с мои бедра, а ладони едва не касались колен.
Менеджер улыбнулся:
— Бруно, мистер Маккей уходит, не будешь ли ты так любезен показать ему дорогу? Мистер Маккей, мне очень жаль, что больше я ничем не могу вам помочь, но я от всей души надеюсь, что когда-нибудь вы станете клиентом нашего банка. Помните, во втором банке Шенектади клиент всегда прав.
— Э, спасибо. Спасибо, Бруно. Я сам найду дверь. — Несолоно хлебавши я вышел и вернулся в «Атлантик», где вновь наткнулся на своего приятеля дневного портье.
— Добро пожаловать, мистер Маккей! Как сходили в банк?
— Вонюче, — ответил я коротко.
Он близоруко прищурился, что означало — он сбился со счета и ему придется начинать считать свои ключи сначала.
— Отлично, поздравляю вас. Да, сэр, там в гостиной вас ждет дама.
— Спасибо. Куда идти?
— Прямо вниз, — ответил он, указывая направление.
Я спустился в гостиную. Метрдотеля поблизости не оказалось, и занято было одно-единственное кресло — там расположилась тощая женщина с курчавыми волосами и курносым носом. На ней был коричневый плащ и фетровый берет в тон. На скамеечке рядом валялась большая кожаная сумка. Женщина помахала мне рукой:
— Эй, Маккей! Я здесь! Я указал на нее пальцем:
— Я вас помню. Вы та самая репортерша, которую я отшил вчера в космопорту. Портье сказал, что меня здесь ждет леди. Вы ее не видели?
Она так старательно закивала, что искусственные цветы на ее берете запрыгали вверх-вниз.
— Этот простофиля имел в виду меня. Идите сюда. Я Лидия Дэр из «Вестей Шенектади» и новостей второго канала «Люди, подключайтесь». Я не так-то легко сдаюсь, когда можно написать об интересной истории. Я все слышала о вас и корабле Грызунов. -Тут она протянула мне одну руку, которую я проигнорировал, а другой направила на меня маленькую телекамеру. — Могу я называть вас Кеном? Скажите мне, Кен, как это все было? Я протестующе поднял руку:
— Разговор записывается? Она, кажется, удивилась:
— Конечно. А что такого?
— Просто интересно. Ну, рад был познакомиться. Еще встретимся.
— Эй, куда это вы идете? — Она оперлась свободной рукой о столик и начала подниматься из кресла.
— Туда же, откуда пришел, — буркнул я, направляясь к двери.
— Как же так! У меня срочный материал!
— Слушай! — Я остановился и повернулся к ней. — Еще моя мама велела мне не обижать детишек и не разговаривать с репортерами. По-моему, она не видела между ними разницы. — Я махнул ей рукой. — Пока.
Я слышал, как она что-то выкрикивает мне вслед, — скорее всего, я был недостаточно взрослым, чтобы слушать такие слова. Когда я вышел в вестибюль, раззява с сочувствием посмотрел на меня.
— Не везет мне сегодня, — пояснил я.
— Сэр, здесь почта для вас Может быть, хоть она обрадует вас! — Он порылся под стойкой и вытащил два толстых конверта.
— Интересно, от кого это9 — пробормотал я, открывая один из конвертов и заглядывая внутрь. — Что за черт!
Портье протянул руку и отогнул край конверта.
— Хм, похоже, это повестка в суд. Мой двоюродный брат получил такую, когда наехал на пожарный гидрант. Вы не знакомы с моим двоюродным братом?
— Боюсь, не знаком. — Я вскрыл второй конверт и сравнил оба документа.
— Единственный, кто водит машину хуже него, так это его сестра:
— Ну, спасибо, — вздохнул я. — Мне пора бежать.
В это время в холл вошла Пайпер. Я показал ей | письма.
— Бим, как хорошо, что ты пришла пораньше! Меня вызывают в суд! Два раза. У тебя все-таки юридическое образование:
Пайпер взяла у меня бумаги и просмотрела их.
— Тут сказано, что против тебя возбуждено дело. Даже два.
— Спасибо, что сообщила.
— Первая повестка по иску Второго Банка Шенектади, являющегося полномочным представителем «Галактической Жизни и Безопасности». «Галактическая», в свою очередь, представляет финансовую компанию «Литл Бенни», а та является держателем закладной на корабль Грызунов, который вы взорвали. Вторая — от Первого Национального Банка Шайлера, как уполномоченного агента компании «Д.Т. Поллард — Удобрения». Первый Национальный возбуждает дело против Твердобокого и лично каждого члена экипажа за мошенничество, обман, безответственность, потерю груза и перевозку наркотиков. Они требуют привлечь к суду вас всех вместе и каждого по отдельности.
— Что это значит? — мрачно осведомился я.
— Это значит, что им все равно, с кого получить деньги, — пояснила Пайпер.
— Я только что побывал во Втором Банке Шенектади, и они отказались оплатить мой чек. Это как-то связано с повесткой?
— Вероятно.
— А они могут такое сделать? Я хотел спросить — это законно? — поинтересовался я.
Пайпер с сожалением посмотрела на меня.
— Что значит «законно»? Это же банки. Разумеется, нет. — И прибавила: — Просто помни, что согласно закону любой может подать в суд на любого, что обычно и делается. Если тебе будет лучше, то, по моему мнению, второе дело просто не имеет законного основания, а первое — совершенно проституированное.
Я немного подумал и сдался:
— Бим, мне неловко спрашивать, но что такое «проституированное»?
Она надула губки:
— Ну, это происходит от слова «проституция». Теперь понятнее?
— Благодарю. Ты еще сказала, что все не так плохо, правильно?
— Знаешь, у тебя все равно могут быть проблемы. Я сомневаюсь, что Второй Банк Шенектади или Первый Национальный захотят оплатить твой чек, не попытавшись востребовать с тебя то, что, по их мнению, ты им должен.
— Так я и понял. Хорошо, а есть здесь еще какой-нибудь банк?
Она потерла подбородок:
— Вообще-то, я не уверена, но, по-моему, других банков на этой планете нет. Первого Банка Шенектади в природе точно не существует.
— Чертовщина какая-то. Ты хочешь сказать, что я имею чек на пять тысяч долларов, который нигде не могу обратить в наличные?
— Похоже, что так. Кроме того, тебе еще надо будет выплатить налоги с этой суммы. Не хочешь взять у меня пока взаймы?
— Спасибо, наверное, придется. — Я косо посмотрел на нее. — А почему ты со мной так любезна?
— Я тоже выпустилась в тридцать четвертом классе. Я сто лет знаю Катарину. Она просила помочь тебе избежать неприятностей, даже несмотря на то, что ты резервист.
— Вас что, специально учат быть такими противными?
— Это само собой получается. Не хочешь позвонить Катарине? Ей пора уже проснуться. Она долго спала.
Я подошел к телефону и набрал номер.
— Алло, Катарина, это ты?
— Привет, Кен. Все в порядке?
— Никак нет. Наоборот, все идет наперекосяк. У тебя ужасный голос.
— Я и чувствую себя ужасно. У меня жуткая аллергия на что-то из того, что я пила, и голова просто раскалывается. Я еще не решила — выходить ли мне куда-нибудь в таком виде. А ты что делаешь?
— Читаю объявления в рубрике «Разыскиваются:» в «Вестях Шенектади». Ни один из банков не хочет оплатить мой чек. Они подали на нас в суд и хотят получить невообразимое количество миллионов, а я даже не представляю, почему мне так весело. А у тебя как дела? Как прошло расследование?
— Расследование прошло прямо в сливную трубу, — доложила она.
— Что случилось? Неужели Твердобокий и Бо-бо ничего не сказали?
— Они болтали так, что натерли мозоли на языках, и все о контрабанде. Но толком они и сами ничего не знают. Тот, кто организовал эту лавочку, пользовался записками и телефонными звонками. Твердобокий и Бо-бо понятия не имеют, с кем имели дело. Я даже не смогла выяснить, а люди ли это были. Пайпер подала ходатайство о проведении психиатрической экспертизы.
— Большинство клиентов тюрьмы — психически неполноценны. Иначе как бы копы их поймали? И к чему ты пришла?
— Кен, честно говоря, не знаю. — Ее голос прозвучал крайне устало. — Я не знаю, к чему тут вообще можно прийти. Это мое расследование очень вмешивается в твою личную жизнь, не так ли?
— Ну, когда я последний раз разговаривал с Мак-хью и Дайкстрой, они сошлись на том, что Твердобокий и Бо-бо действительно проделали все, в чем признались, а я был последним идиотом, что все это раскопал. Я не мог упустить такого случая, и со своим талантом портить отношения я и без твоей помощи блестяще с этим справился бы.
Она на это только посмеялась.
— Спасибо за цветы.
— Пустое. Где увидимся?
— Ты в «Атлантике»? Жди меня в вестибюле часов в шесть.
Мы с Пайпер чем-то перекусили. Потом завернули в пару мест в поисках решеток и ничего не нашли.
Переходя Океан-авеню, чтобы добраться до места, где Пайпер припарковала автомобиль, я чуть было не попал под машину, у которой на бампере красовалась голограмма кота, державшего плакатик: «А ты погладил сегодня свою кошку?» Я отпрыгнул на тротуар.
— Он водит машину, как Дэви Ллойд летает.
— Дистанционные голограммы с каждым днем все дешевле и лучше, — заметила Пайпер.
— Может, именно этим мне и следует заняться — продавать голограммы кошек. У них все достоинства живых кошек и ни одного недостатка, — проворчал я, снова ступая на проезжую часть.
— Мне кажется, ты кое-что упускаешь. Здесь есть над чем поработать.
— Можно, пожалуй, настроить их так, чтобы они отвлекали людей каждые двадцать минут, как настоящие кошки.
Несмотря на светящуюся вывеску «Переход», мимо меня, чуть не задев, со свистом пролетела еще одна машина. У меня появилось стойкое впечатление, что на Мире Шайлера соблюдение правил движения не считается обязательным.
— Или, как знать, открою школу по обучению вождению, — задумался я. — Кажется, именно этого здесь не хватает.
— А вдруг они пытались таким образом высказать свои замечания относительно того, как ты одет.
Я остановился посреди улицы.
— Не понимаю, почему вы все придираетесь к тому, как я одеваюсь. Я одет безупречно! — воскликнул я, вытягивая руки вперед. Вплотную ко мне проскочила еще одна машина, на лице водителя был написан несказанный ужас. — Мне нравятся солидные, четкие цвета, такие, как синий и зеленый.
Некоторые прохожие, проходившие мимо, посматривали на меня слегка заинтересованно.
— Отличные цвета, Кен, только когда они порознь. О, смотри-ка, булочная — зайдем?
Она купила мое хорошее настроение за шоколадный рогалик, а потом заявила:
— У нас есть еще час до приема у дантиста. Если тебе нужен юрист, я знаю одного, который мог бы помочь.
— Он хороший? — спросил я.
— Я этого не говорила. Тем не менее он тут неподалеку, первую консультацию дает бесплатно, и, кроме того, он единственный из всех моих знакомых юристов, кто интересуется навигаторским правом и пока не в тюрьме.
Этот стряпчий, Джимми Омура, оказался приземистым мужчиной в мешковатом костюме. Он пришел в неописуемое возбуждение, когда я поведал ему о моем случае и показал бумаги.
— Восхитительно! Просто восхитительно! — восклицал он, шагая туда-сюда по ковру и размахивая руками. — Это гораздо интереснее, чем помогать людям укрывать налоги! Насколько мне кажется, это совершеннейший случай общей аварии. Представляете, такого в космосе еще никогда не было! Просто восхитительно!
Некоторые люди не приспособлены для ношения готовой одежды. Когда он поднимал руки, большая часть его костюма следовала за ними, отчего он приобретал вид горбуна.
— Что такое «случай общей аварии»?
— О, общая авария — универсальный принцип навигаторского права, понимаете — суда, грузы? Оно: м-м: хорошо иллюстрируется решением родосского суда о том, что, если товар был выброшен за борт для того, чтобы облегчить корабль, ущерб, выразившийся в неполучении прибыли, должен быть возмещен согласно долям ответственности. Самое очаровательное, что в космосе этот закон еще не применялся. Но принципы одинаковы, так что он должен действовать.
Я взглянул на Пайпер, которая беспомощно пожала плечами. Я попытался подвести Омуру поближе к той планете, на которой сейчас находился.
— Я не знаю, очень ли поможет делу справка о продувке трюмов с целью облегчить корабль. Мистер Омура, давайте немного отступим — что такое родосский закон?
— О, знаете ли, родосский морской закон назван по городу-государству Родос в Древней Греции и относится примерно к шестому веку до нашей эры. Просто очаровательно!
— Ах, вот оно что, — сказал я тихонько.
— Нет, это совершенно очаровательно. Просто удивительно, до чего эти греки были современны в некоторых вопросах. Конечно, пример, который я вам сейчас привел, — не больше чем иллюстрация к действию современного закона общей аварии, сам закон гораздо более сложен, чем может показаться. Гораздо: — Он снова взмахнул обеими руками.
— Понятно:
— Это будет первый случай! И естественно, остальные части этого дела просто пестрят удивительными и весьма неопределенными деталями. Мы имеем преступное деяние со стороны капитана Твердобокого, пиратство со стороны корабля с Мира Деннисона, где третья сторона -!пликсси*анская — не может быть представлена в суде по причине ненахождения в живых, захват судна военно-космическим флотом, не говоря уже о незаконном принятии командования с вашей стороны. Меня просто потрясает, что все это заверчено вокруг совершенно изумительного случая общей аварии. Два банка, три страховые компании — да это же может длиться годами! Это дело должно быть передано в Верховный суд Конфедерации!
— В Суд Конфедерации: У вас на планете есть железная дорога? — спросил я, схватившись за голову. — Мне бы хотелось лечь на рельсы и подождать поезда.
Он надул губы:
— Знаете, точно сказать не могу. Я не занимаюсь наземными перевозками.
— Хорошо, тогда давайте вернемся к моему делу. Если все же дойдет до суда, кто его выиграет? — Я посмотрел на Пайпер и покрутил пальцем у виска.
— Ха, нам об этом скажет судья. Он ведь для этого там и сидит, не правда ли? — Он потянулся и вытащил из-под стола клавиатуру компьютера. — Давайте заглянем в третий номер «Вестника межзвездной юриспруденции» и посмотрим, что там говорится о возмещении убытков. Заодно попрошу секретаршу напечатать обращение.
— М-м, спасибо, — буркнул я, глядя, как каблучок Пайпер незаметно завис над моей ногой, готовый вдавить мои пальцы в ковер. — Мне надо это обдумать. Я с вами свяжусь.
Мы вышли на улицу, погреться на солнышке.
— Не считая тебя и Катарины, остальные сорок восемь человек, с которыми я работал, встречался или пытался познакомиться, имели проблемы, даже когда проходили в двери и обходили углы. Ну почему мне так везет?
— Ты, наверное, привлекаешь их. Свояк свояка: и так далее. — Она дала мне секунду-другую подумать над этим, а потом с наигранным сочувствием поинтересовалась: — А ты ожидал сострадания?
— Тридцать четвертый класс, да?
Она высадила меня возле кабинета доктора Дениса как раз вовремя. Когда я вошел в приемную, медсестра полировала ногти. Ее волосы были подстрижены короче, чем мои, а левую руку увенчивал перстень с камнем большим, чем Гибралтарский утес.
— Я Кен Маккей. Мне назначено на это время. Она щелкнула мышкой компьютера.
— Вы космонавт? Заполните, пожалуйста, этот бланк, а наверху напишите номер вашего удостоверения члена Гильдии. Если потребуется дополнительная оплата, нам придется попросить вас выписать чек на расчетный счет в местном банке или заплатить наличными. Хорошо?
— Все ясно. Тогда лучше наличными.
— Отлично. Если изволите подождать, доктор Денис примет вас через несколько минут.
Я сел, заполнил бланк и поковырялся в пачке журналов шестилетней давности. Как только я нашел тот, который хотелось бы почитать, ассистент доктора Дениса, рыжеволосая женщина с усталыми глазами, пригласила меня в кабинет.
— Мистер Маккей? Меня зовут Дженис. Доктор Денис ждет вас.
— Называйте меня Кен. Рад познакомиться. Вы выглядите так, словно собрались идти домой. Я у вас последний сегодня?
— Да. Мне пора выпить пива. — Она с сочувствием посмотрела на меня. — Расслабьтесь. Я прямо вижу, как колотится ваше сердце.
— Я нервничаю, потому что меня пытались. убить, — соврал я.
Усаживая меня в кресло, она полюбопытствовала: