Фьюри Мэгги. Дух камня

   Сивильда вздохнула. Она уже устала твердить Кергорну, что перед лицом кризиса гибкость и лояльность были бы гораздо уместнее, нежели его жесткая позиция. Было очевидно, что многие чародеи ропщут за спиной архимага, хотя и не решаются высказать свое мнение. Пока что… Кергорн всегда был слишком жесток. В нынешней нестабильной ситуации он почитал наилучшим выходом давить на своих чародеев, резко пресекая любые попытки отступить от буквы закона. Спорить с ним было бесполезно: Кергорн только упирался еще пуще. Впрочем, Сивильда не оставляла надежду и полагала, что должна продолжить попытки. В нынешнем настроении Кергорна никто не осмелился бы открыто противоречить ему. Никто, кроме нее…
   — Но, Кергорн, если Этон действительно переместился в сознание и тело другого человека, что еще могла сделать Вельдан, чтобы доставить его сюда?
   — Не смеши меня, — фыркнул Кергорн. — Что за чушь? Сивильда терпеливо вздохнула.
   — Почему же чушь? Ведь нам известно, что делают драконьи провидцы, когда очередной из них умирает? Они переносят все в своего преемника…
   Архимаг округлил глаза.
   — Разумеется, нет! Что ты несешь? Как такое возможно? Подумай, сколько поколений провидцев существовало на свете, и вообрази себе всю эту толпу, которая пытается втиснуться в одно-единственное тело. Никто не сможет жить в подобных условиях на протяжении веков и оставаться в здравом уме. Они переносят только свою память. А дух и личность провидца уходят так же, как и все мы.
   Сивильда посмотрела на него долгим взглядом.
   — То есть ты хочешь сказать, что Вельдан лжет?
   — Я хочу сказать, что она ошибается. Потеря провидца так огорчила ее, что она принимает желаемое за действительное. И верит этому человеку, хотя его слова не более чем бред сумасшедшего. А коли верит она — то и для Казарла будет достаточно.
   — А как насчет Элиона? Он тоже заблуждается? Стоило Сивильде произнести эти слова, как она тотчас же горько пожалела о них.
   — Элион? С тех пор как погибла Мельнит, Элион только и делает, что заблуждается. Подумать только — я отправил этого придурка на помощь остальным! Ты только послушай, что он сделал с моей напарницей…
   — Кер, это уж слишком! Насколько я могу судить, ничего такого Элион с ней не делал. Какое ты имеешь право обвинять его, если она ушла по собственной воле? Что бедный мальчик мог поделать? Крылья ей оборвать?
   — Он не должен был позволять ей уходить.
   — Она старшая чародейка! Элион просто не имел права запретить Тиришри что бы то ни было. А ведь кому, как не тебе, знать, что представляет собой твоя напарница? У нее же шило в заднице!
   — Ты никогда не любила Тиришри! Ты всегда ей завидовала! Полагаю, ее исчезновение тебе вполне по душе.
   Сивильда в отчаянии всплеснула руками.
   — Довольно! Я ухожу — когда ты такой, с тобой невозможно разговаривать. Но я предупреждаю тебя, Кергорн: добром это не кончится. В прошлый раз, когда ты начал оказывать давление на чародеев, мы получили Аморна, и к чему это привело? Если хочешь знать: в тот раз тебе просто повезло. Тебе чудом удалось восстановить контроль над Тайным Советом, и не думаю, что такое повторится. Если станешь продолжать в том же духе, у тебя вовсе не останется сторонников.
   Кергорн пристально глянул на нее.
   — Не будь дурой. Стабильность — единственное, что может сплотить Тайный Совет перед лицом кризиса. И чародеям должно достать мудрости осознать это.
   — Ты сам глупец, — сказала Сивильда печально, отвернувшись от него. — И я могу только надеяться, что ты поймешь это прежде, чем станет слишком поздно.
 
   В комнате на вершине Приливной Башни повисла долгая пауза, а затем Слушающие заговорили все разом, перебивая друг друга.
   — Вы это слышали?
   — Я поверить не могу…
   — Бедная Велъдан! Бедные ее друзья! Они и не подозревают, что их ждет.
   — Думаете, мы должны предупредить их?
   Вауре покачала головой:
   — Нет. Увы, мы не можем их предупредить. Кергорн догадается, что мы шпионим за ним. Ты уверен, что все верно расслышал, Башен?
   Юноша кивнул:
   — Одно из немногих преимуществ слепоты состоит в том, что ты развиваешь свой слух.
   Дэссил уселся на задние лапы. Сейчас он особенно напоминал выдру.
   — Но мы не можем этого так оставить. Кергорн зарывается! Возможно, сейчас он вне себя от гнева и отчаяния из-за пропажи Тиришри, но это не повод наказывать Вельдан. Сегодня она, завтра еще кто-нибудь… Каждый из нас может стать следующим.
   Вауре выпорхнула из камина, волоча за собой длинный шлейф мерцающих искр.
   — Маскулу должен узнать об этом как можно скорее, — сказала она. — Может быть, время смены лидера настанет раньше, чем мы предполагали.
   — Вауре, ты уверена? — Байлен был самым осторожным из их тройки. — Георн может оказаться слишком горяч. Сейчас, когда мир катится к хаосу, переворот в Тайном Совете может принести больше вреда, чем добра.
   Усевшись на подоконник, Вауре встряхнула своими золотистыми перьями.
   — Дэссил, а ты что скажешь?
   — Скажу: пора действовать. Что толку владеть всеми этими древними знаниями, если Кергорн собирается вечно держать их в тайне? Когда-то такая политика, возможно, имела право на существование. Но теперь это больше не работает. Моему-то народу с новым архимагом уж точно хуже не будет. А может, он сумеет им помочь — если кто-нибудь доживет…
   Вауре вновь повернулась к человеку:
   — Итак, Башен? Тот вздохнул:
   — Согласен.
   — Отлично. Если меня будут искать, придумайте какую-нибудь отговорку.
   Феникс расправила крылья, выпорхнула в окно и была такова.

ГЛАВА 8. ОПАСНОСТИ

 
   После того как Тормон и Сколль исчезли за изгибом скальной тропы, Рохалла направилась обратно к дому. Но тут же детская ручка потянула ее назад. Аннас по-прежнему стояла под дождем, ее маленькое личико было смущенным и одновременно упрямым.
   — Я не пойду, — твердо сообщила девочка. — Я останусь здесь и подожду папу.
   Рохалла вздохнула:
   — Но, милая, мы же совсем промокнем. Твоему папе не понравится, если ты замерзнешь, ты же знаешь.
   — Не беспокойся.
   Аннас поковыряла грязь носком своего сапожка.
   — Пойдем к огню, там тепло, — настаивала Рохалла, — и поглядим, не спрятали ли солдаты в своей кладовой немного конфет. Я уверена, там много всего интересного.
   Аннас помотала головой.
   — Не могу, — сказала она хмуро. — Я останусь тут.
   — Но он скоро вернется, — терпеливо сказала Рохалла. — Зачем тебе непременно ждать прямо здесь?
   Девочка поджала губы и уставилась в землю.
   — Так он не потеряется, — сказала она тоненьким голоском. — Когда он ушел в прошлый раз, то потерялся, и плохой дядька схватил маму за шею. Она упала, и я больше никогда ее не видела…
   Итак: он не потеряется.
   У Рохаллы сжалось сердце. Ей было известно, что жену Тормона убили несколько дней назад в обстоятельствах столь пугающих, что никто не решался говорить об этом. Однако она не подозревала, что маленькая девочка была свидетельницей.
   — Пожалуйста, можно я спущусь вниз? — прошептала Аннас. — Мне нужно найти папу.
   Рохалла сдалась. Она видела, в каком отчаянии девочка.
   — Ладно. — Она вздохнула. — Вот что я тебе скажу: мы будем стоять здесь, наверху, и сразу увидим его, как только он вернется. Годится?
   — Ой, спасибо! Аннас обняла ее.
   Пресвел уже вошел в дом, но идущая следом Серима повернула назад, чтобы привести остальных. Она недовольно шлепала по грязи, на чем свет стоит кляня Рохаллу и девчонку. Почему они не последовали указаниям Тормона? Теперь из-за них ей придется снова переться под дождь. Холод пробирал до костей, и Серима поглубже надвинула капюшон.
   — Какого черта вы здесь делаете? Во имя Мириаля, отведи это проклятое дитя внутрь. Или ты не понимаешь, что если кто-нибудь из крылатых чудищ вылетит из города, вы будете как на ладони?
   Девушка смутилась. Она была так поглощена Аннас, что совершенно позабыла о подобной опасности. Серима пристыдила ее… и заставила почувствовать себя дурой. Рохалла взорвалась в ответ.
   — Не твое дело, — рявкнула она. — Неужели не видишь что Аннас беспокоится за отца? Ты, безмозглая старая дева! Ты до того высохла и зачерствела, что не способна понять такие простые человеческие чувства, как любовь и страх?
   Серима поджала губы. Но выдержка не изменила ей. Даже в горячке этого момента Рохалла восхитилась ее самоконтролем.
   — Я понимаю поболее, чем невежественная девица, которая только нянькой и может быть, — холодно отозвалась она. — Я знаю, например, что ребенок может простудиться, стоя под этим дождем. А может выйти хуже. Глянь туда.
   Она махнула рукой в сторону горы, чья вершина пряталась в низких черных тучах. Рохалла обернулась туда, куда указывала Серима, и побледнела. Глаза ее расширились в ужасе.
   — С гор идет поток! — выдохнула она. — Река! Ты слышишь?
   В отдалении послышался низкий, рокочущий звук. Он быстро нарастал, приближаясь с неимоверной скоростью. Воображение ли Рохаллы сыграло с ней шутку, или земля в самом деле затряслась под ногами?
   Серима опомнилась быстрее.
   — Отведи ребенка в барак. Быстро!
   Схватив протестующую девочку за руку, она резко дернула Аннас и чуть ли не волоком потащила ее в сторону дома.
   — Пусти ее, сука!
   Рохалла вцепилась в нее, но тут же резкий, рокочущий звук заставил ее замереть на месте.
   — Посмотри туда. Видишь, как разливается вода? Река вышла из берегов! Давай внутрь. Живо!
   Подтолкнув девушку к дому, она подобрала юбку и кинулась в противоположную сторону.
   — А ты куда собралась? — крикнула Рохалла ей вслед. — Вернись!
   — Тормон и мальчишка. Кто-то должен их предупредить, — бросила Серима через плечо.
   Затем она исчезла за поворотом предательской, скользкой тропы, ведущей вниз со скалы.
   Нахлынувшая волна помчалась по узкой долине Змеиного Перевала — черный гигантский вал высотой в человеческий рост. Достигнув уровня плато, вода понеслась по нему, сметая все на своем пути. Скалы и валуны мешали движению потока, но он с ужасающей скоростью катился вперед. Огромная волна ударила в стены города, взметнувшись высоко в воздух. Одна из секций стены, чье основание было порядком размыто за месяцы бесконечных дождей, с треском рухнула в бурлящие волны. Вода уже затапливала стоящие на берегу склады и сметала хлипкие деревянные домишки. Она неслась все дальше, растекаясь по плато и неотвратимо направляясь к скалам на его краю.
   Рохалла, завороженная зрелищем невероятной мощи стихии, внезапно поняла, что вода скоро будет здесь. Она резко очнулась от транса, ринулась в дом и захлопнула за собой дверь.
   Пресвел вскочил на ноги.
   — Что происходит? — спросил он.
   — Река! — выдохнула Рохалла. — Потоп…
   — Где Серима?
   — Ушла. Отправилась предупредить Тормона. Я не сумела ее остановить!
   С запоздалым чувством вины девушка поняла, что она и не пыталась.
   Пресвел побледнел.
   — Она погибнет! — Он кинулся к двери, но Рохалла встала возле нее, загородив ему путь. — Отойди. — Он попытался оттолкнуть девушку, но она не давалась. — Я должен ей помочь!
   — Нет. Не открывай дверь. Слишком поздно…
   С ужасающим треском вал воды ударил в стену. Невероятной силы толчок заставил строение затрястись. Аннас забилась в угол, белая от ужаса. В конюшне беспокойно заржали лошади. Пресвел медленно повернулся к Рохалле.
   — Миледи, — пролепетал он. — Она, должно быть…
   — Замолчи, — прошипела Рохалла, кивком указывая на Аннас, которая все еще тряслась от страха.
   Через окно девушка видела поток, бегущий к обрыву скалы и вниз по тропе. Туннель наверняка залит водой, а Тора Тормон, Сколль и Серима утонули. Как могло быть иначе? Бедная малышка Аннас! Теперь она осталась круглой сиротой. Сердце Рохаллы заныло от жалости. Она сама пережила достаточно, чтобы понять девочку. Но почему эти чужаки, эти люди, которых она знала менее суток, имеют для нее такое значение? Но бедствия сплотили маленький отряд, и спутники Рохаллы стали для нее не менее дороги, чем родная семья…
   На миг глаза Рохаллы наполнились слезами. Сердце сжалось от горя, стоило ей подумать о гибели друзей, которых она недавно приобрела. Внезапно новая мысль поразила ее и наполнила ужасом: лишь Тормон, Серима и Сколль умели управляться с лошадьми. Ни она, ни Пресвел до вчерашнего дня ни разу не садились в седло. Они двое просто доверились своим спутникам и надеялись на лучшее. Они никогда раньше не бывали на плато и не имели ни малейшего понятия о большом мире. Один только Тормон знал, куда они направляются. Он был единственным среди них, кто путешествовал за пределами Тиаронда…
   Рохалла покосилась на Пресвела. Тот прислонился к стене и обхватил голову руками, все еще не в силах смириться с неожиданной гибелью леди Серимы. Он, очевидно, пребывал в шоке, и помощи от него ждать не приходилось… Девушка взвизгнула: ледяная вода внезапно хлынула ей в башмаки.
   — Рохалла? — Аннас потянула ее за юбку. — Я промочила ноги.
   Вода бежала по комнате, затекая в щель под дверью. Дрожа от ужаса, Рохалла схватила на руки Аннас. Вода уже залила ей лодыжки и продолжала стремительно подниматься.
   — Что с нами будет? — подумала она в отчаянии. — Куда бежать? Что нам делать?
 
   Тормон сосредоточил свое внимание на туннеле за водопадом и не догадывался о приближении Серимы, пока та не положила руку ему на плечо. Рокот воды заглушал голос, так что Тормону приходилось читать по губам. Однако выражение лица Серимы было красноречивее всяких слов. Они попали в беду. С гор сошел поток, и река разлилась… Аннас! Тормон похолодел. Первым его порывом было бежать наверх, но тут же он понял, что опоздал. Вода уже струилась со скалы дюжинами грязных ручьев. В любой момент она могла хлынуть вниз по тропе и затопить туннель.
   Тормон дернул Сериму за руку.
   — Беги!
   Однако бежать под водопадом было более чем затруднительно. Хотя следовало торопиться, они были вынуждены осторожно шагать по камням, плотно прижимаясь к скале. Тормон поднял глаза, глянув на массу воды, низвергавшуюся со скалы. С тех пор как Сколль ушел туда, за эту завесу, поток заметно увеличился, и не оставалось сомнений, что это еще не конец…
   Едва они ввалились в темный сводчатый туннель, Тормон дернул Сериму за руку.
   — Вверх, — крикнул он. — Лезь!
   В бледном свете, который сочился со стороны входа, была видна вертикальная лестница, ведущая на железную галерею, что протягивалась вдоль стены почти под самым потолком. Не колеблясь ни секунды, Серима подобрала юбки и начала подниматься. Туннель между тем мало-помалу наполнялся водой. Поток ударил Тормона под колени, едва не сбив его с ног. И торговец знал, что это только начало. Он набрал в грудь побольше воздуха, приложил руки ко рту и во всю силу своих легких закричал:
   — Сколль!
   Как он и надеялся, узкий туннель во много раз усилил его голос. Издалека донесся едва слышный ответ:
   — Тормон?
   — Вода прибывает! Лезь, парень! Лезь на галерею!
   Не медля более ни секунды, Тормон со всей возможной скоростью кинулся вслед за Серимой.
   Вовремя. Поток докатился до края плато и обрушился вниз. Вода полилась, словно по желобу, по стиснутой каменными стенами скальной тропе и устремилась в туннель.
   Вал несся вперед. Невероятный гул и грохот жутким эхом раскатились в стенах туннеля. Бурая, маслянистая вода захлестнула ноги Тормона, когда он карабкался вверх по лестнице. Отчаянным рывком он вытолкнул себя на галерею и рухнул рядом с Серимой. Женщина сидела, подобрав ноги и накрепко вцепившись пальцами в железные перила. Она вглядывалась вниз, в бурный поток воды, бегущий прямо под ней.
   — Цела? — прокричал Тормон, заметив мертвенную бледность на ее лице.
   Серима кивнула:
   — Да. Только коленки дрожат. Жутко перепугалась, когда вся эта вода ворвалась сюда. Я знала, что должно произойти, но не представляла, что будет так.
   Тормон удивленно покосился на Сериму. Он не ожидал, что гордая аристократка признается в своем страхе. Женщина снова опустила глаза.
   — Вода поднимется до галереи, как ты думаешь?
   — Давай молиться, чтобы такого не случилось, — мрачно ответил Тормон. — Поскольку отсюда нам уже некуда деться. Великий Мириаль, я надеюсь, что бедный парень успел вовремя забраться наверх.
   Серима не ответила. Она избегала смотреть на Тормона, ибо одного-единственного взгляда будет достаточно, чтобы торговец прочитал ее мысли. Сериме не верилось, что Сколлю удалось выжить…
 
   Они были здесь! Алианна обвела глазами разоренные Каверны. Ее забила дрожь. Как жестоко она заблуждалась, полагая, что жилище воров останется в безопасности! Крылатые твари, эти кошмарные порождения ночи, нашли их укрытие. Пока она шла по безмолвным пещерам и переходам, ужасные сцены одна за другой представали перед ее глазами. Навесы и загородки, служившие домами этим неприкаянным людям, были обрушены и сорваны. Повсюду было раскидано жалкое имущество жителей Каверн. Кухонные горшки, чье содержимое разлилось или рассыпалось по земле, осколки кружек и мисок, трещавшие под ногами, изодранная одежда и порванные одеяла. И все вокруг залито кровью…
   Узкие туннели представляли собой запутанный лабиринт. Годами и десятилетиями поколения тиарондских отщепенцев вырезали их в теле скалы. Теперь же они из убежища превратились в ловушку. Здесь и там валялись изуродованные человеческие тела. Мужские и женские, старые и молодые. Они были изувечены, искорежены, многие расчленены на куски. Обглоданные или вовсе оторванные конечности… Внутренности, выпадающие из разорванных животов… Многие превратились в невразумительные груды мяса, других же Алианна узнавала по одежде или по характерным приметам. А некоторых — по знакомым лицам…
   И нигде никаких следов Алестана.
   Алианна проснулась, выкрикивая имя брата. Слезы текли по ее лицу. Прошло немало времени, прежде чем девушка сумела припомнить, где она и что с ней произошло. Темная ночь, трое демонов, преследовавших ее, дом купца и склеп, давший ей укрытие, — все перемешалось с картинами из ее кошмарного сна. Мало-помалу грезы отделились от реальности, но воспоминания все еще заставляли ее вздрагивать от страха. Одно Алианна знала наверняка: ей непременно нужно вернуться домой и разыскать брата.
   С точки зрения процветающего населения Тиаронда Каверны были мерзким и постыдным пятном на репутации Святого Города. Об этом месте и его жителях не говорили иначе как с отвращением и проклятиями, а по большей части не говорили вовсе. Но для обездоленных людей, вынужденных жить без работы, без собственного дома, без будущего, пещеры на восточной окраине Тиаронда были убежищем и защитой, посланной самим Мириалем. Несколько иную ценность представляли Каверны для городских воров. Лабиринт пещер и туннелей, уходящий глубоко в толщу горы, был местом, куда не совалась стража и где можно было без помех прятать краденое.
   Для Алианны в это ужасное утро Каверны стали далекой недостижимой мечтой. Она почти отчаялась вернуться туда. Проснувшись, девушка обнаружила, что ее мучают голод и жажда. Раскалывалась голова, пораненную руку дергало резкой болью; сон не принес ей ни отдыха, ни облегчения с другой стороны, вокруг не было никаких признаков ее вчерашних преследователей, кроме изувеченного тела их бывшего сотоварища. Алианна выбралась из гробницы и бегом пронеслась мимо трупа. Хотя это казалось нелепым, ее преследовало опасение, что чудище может каким-нибудь образом ожить и накинуться на нее, едва она приблизится.
   Дом был по-прежнему пуст. В этом не приходилось сомневаться, однако Алианна вновь обошла его весь — комнату за комнатой, желая хоть немного расслабиться. Дом представлял собой относительно безопасное укрытие. Впрочем, стоило девушке вернуться на кухню, как в глаза тотчас же бросилась дыра, оставшаяся на месте разбитого окна. Дождь заливал подоконник и пол перед ним. Алианна вздрогнула — и не от одного только холода.
   Что это за твари? — в смятении думала девушка. — Как мы сумеем справиться с ними? И сумеем ли? Возможно, жители Тиаронда давно мертвы.
   Необходимо как можно скорее отыскать брата и шайку. Ведь то были единственные ее близкие люди. Однако Алианна понимала, что нельзя выходить из дома, не предприняв всех возможных мер предосторожности. Один раз спешка уже едва не погубила ее. Не стоит второй раз наступать на те же самые грабли…
   В кухне она плотно поела и напилась чистой холодной воды, затем доверху наполнила свою флягу. Если она вдруг снова окажется запертой где-нибудь без возможности выбраться, у нее по крайней мере будет с собой запас воды…
   Слава Мириалю, мне хватило ума не начать с бренди, — подумала Алианна. — Я и так слишком погано чувствую себя этим утром…
   В запасах повара она отыскала ивовую кору — проверенное средство от ран и лихорадки. Сейчас, правда, не было времени как следует ее растолочь. С этим придется повременить. Тем не менее Алианна упаковала ивовую кору в свой мешок. Пригодится в Кавернах — если Каверны все еще существуют.
   Пора было отправляться. Но, даже собрав воедино всю свою отвагу девушка не сумела заставить себя выйти наружу. Твердя, что она не откладывает уход, а просто благоразумно проверяет, безопасно ли вокруг, Алианна отступила от двери и побежала наверх. Она намеревалась в последний раз осмотреть путь, которым придется пройти.
   Купеческий дом смотрел на город. Из окон верхнего этажа девушка нервно обозрела верхушки крыш и небеса. Ничего. Никаких тварей, сидящих, подобно горгульям, на дымовых трубах. Никаких крылатых фигур, кружащихся в воздухе, словно зловещие птицы. Должно быть, сейчас около полудня, решила Алианна, привыкшая, как все тиарондцы в эти дни, определять время по рассеянному свету окутанного облаками солнца. Сегодня ветер пригнал со стороны гор низкие, тяжелые тучи. Дождь усиливался с каждой минутой, темными струями стекая по черепицам крыш. Может, ливень помешает проклятым чудовищам выбраться из своих укрытий? Их отсутствие настораживало.
   Хотя Алианна не видела ни одного из них, ее не покидало неприятное чувство, что твари где-то поблизости. Не исключено, что они все же ночные создания и предпочитают охотиться в темноте, как совы и летучие мыши. Если так, будет безопаснее перемещаться днем. Но сейчас и днем не слишком-то светло, напомнила она себе, особенно под этими низкими облаками. Она не осмелится поставить на кон свою жизнь, дабы поспорить, что днями демоны спят. Тем не менее отсутствие хищников — это ее шанс добраться домой…
   Так что же ты стоишь? Вперед, пока еще светло!
   Оказавшись на улице, воровка тщательно огляделась по сторонам. Нервы были натянуты до предела. В каждый миг смерть может обрушиться с небес…
   Аллея закончилась, и впереди раскинулась Эспланада — опаснейшее открытое пространство, которого следовало избегать любой ценой. Алианна сделала глубокий вдох, словно перед прыжком в холодную воду. Низко пригибаясь и как можно плотнее прижимаясь к стенам домов, она свернула направо и побежала вдоль края площади. Съежившись, желая сделаться как можно меньше, она лихорадочно искала укрытие. Никогда раньше девушка не чувствовала себя такой маленькой, такой уязвимой и такой одинокой.
   — Т-с-с! Алианна!
   Голос донесся до нее так неожиданно, что воровка инстинктивно увернулась и перекатилась. Когда она вскочила на ноги, в руках уже был нож. Только затем девушка осознала, что крылатая тварь вряд ли может знать ее имя… Досадуя на собственную глупость, она огляделась вокруг. Забрызганная грязью рука поманила ее из теней узкой аллеи на противоположной стороне улицы, отходящей от Эспланады. Алианна кинулась туда, задохнувшись от счастья. Со времени своего страшного сна о разоренных Кавернах она в глубине души была уверена, что ее брат погиб. Но Алестан жив! Нырнув под сень деревьев, девушка вгляделась в полумрак, царящий в аллее, и увидела брата.
   Алестан был чумаз и растрепан. Лицо, руки и одежда измазаны грязью. Грязная повязка охватывала голову, а золотистые волосы потемнели и слиплись от засохшей крови. Радостный крик замер на губах Алианны, когда она увидела глаза брата. Слова были не нужны. Девушка уже знала, что ее ночной кошмар оказался правдой… Она перевела взгляд за его спину, где кучка усталых, осунувшихся людей жалась друг к другу. Эта жалкая горстка была теми единственными, кому удалось выжить. Все, кого Алестан сумел вывести из Каверн.
   Но он остался жив! В его глазах Алианна увидела отражение собственного невероятного облегчения. Смеясь и плача, они кинулись друг другу в объятия, позабыв о проливном дожде и ветре, не обращая внимания на грязь и кровь, покрывавшие обоих…
   — Что с тобой стряслось? — спросил Алестан. — Сперва я не верил, что ты погибла. Но когда ночь была на исходе, а ты по-прежнему не возвращалась, я решил…
   — Меня загнали в дом эти ужасные твари. — Алианна вздрогнула. — Но что случилось с тобой, Алестан? Что произошло в Кавернах? Почему вы все здесь?
   Она отвела взгляд от брата, осматривая маленькую группку подавленных, изможденных людей.