Гамильтон Питер Ф.. Нейтронный Алхимик - Консолидация (Пришествие Ночи - 3)

   Но Луиза... За время стыковки, пока космоплан трясло как лист, ее успело стошнить три раза. Как управляться с отсосной трубкой, предусмотренной как раз для подобных случаев, она сообразила далеко не сразу, к брезгливому возмущению остальных пассажиров.
   Когда они проплыли через шлюз в крохотный корабельный салон, ее еще продолжало тошнить - точнее, желудок содрогался в бесплодных попытках что-нибудь извергнуть. Эндрон, корабельный системщик, служивший по совместительству и врачом, немедленно отволок девушку в лазаретик. Двадцать минут спустя, когда мерзкий жаркий зуд под ложечкой унялся, а в рот Луизе набрызгали какой-то прохладной жидкости, чтобы смыть вкус желудочного сока, девушка начала, наконец, воспринимать окружающее. За ушами у нес держалось само по себе что-то твердое на ощупь и немножко чесалось.
   - Это медицинские нанопакеты, - объяснил Эндрон. - Я поставил по одному на каждую сторону. Не пытайтесь снимать - они срослись со внутренним ухом. Это избавит вас от вестибулярных расстройств.
   - Спасибо, - жалобно пробормотала девушка. - Вы простите, со мной столько хлопот...
   - С вами - нет. Вашей бы сестре сидеть так тихо.
   - Ох... Простите. Она вам надоедает?
   Врач рассмеялся:
   - Не очень. Мы просто не привыкли видеть на борту девчонок в ее возрасте.
   Луиза перестала ощупывать медпакст. Опустив руку, она заметила на запястье странный зеленый браслет из чего-то вроде матового полиэтилена, шириной в дюйм и толщиной в полдюйма. Застежки или стыка на нем не было, да и вообще, приглядевшись, Луиза поняла, что браслет врос в кожу, но при этом его присутствие не ощущалось вовсе.
   - Еще один пакет, - сухо заметил Эндрон. - Опять-таки, не пытайтесь снимать, пожалуйста.
   - Тоже для равновесия?
   - Нет, это против других проблем. Он поддерживает стабильной вашу биохимию, и если невесомость вызовет у вас метаболические сдвиги датавизирует мне.
   - Других проблем? - стыдливо переспросила Луиза.
   - Вы ведь знаете, что беременны, не так ли?
   Девушка зажмурилась от стыда и резко кивнула. Совершенно незнакомый человек, и тот знает... Ужас какой!
   - Надо было сказать Фурею, - мягко укорил ее врач. - Переход к невесомости сильно влияет на физиологию, особенно у непривычных людей. А в вашем состоянии надо было вначале подготовиться, прежде чем садиться в челнок.
   Из-под зажмуренных век выкатилась горячая слеза.
   - Но с ним вес в порядке? С малышом. Ну пожалуйста, я не знала!
   - Тш-ш! - Эндрон успокаивающе погладил ее по голове. - С малышом все хорошо. Вы очень здоровая девушка. Простите, если напугал вас; мы, как я говорил, к пассажирам непривычны. Думаю, вы себя чувствуете не менее неуютно.
   - А правда все хорошо?
   - Правда. Нанопакет нужен для того, чтобы так было и дальше.
   - Спасибо. Вы очень добры.
   - Работа у меня такая. А вот насчет вашей диеты... мне придется пошарить по справочникам и проверить, что у нас на борту есть в запасах. С этим я к вам еще подойду.
   Луиза открыла глаза и обнаружила, что все равно ничего не видит слезы заливали глаза. Пришлось долго промаргиваться.
   - Давайте вернем вам подвижность, - заметил Эндрон, отстегивая ремни, прижимавшие девушку к кушетке. - Только, пожалуйста, не вертитесь в воздухе, как ваша сестрица.
   Говорил он в точности как миссис Чарлсворт.
   - Не буду...
   Остаток фразы застрял у нее в горле, когда она впервые разглядела врача. Первое, что пришло ей в голову: он сам страдает от какой-то жуткой болезни.
   Голова Эндрона ничем особенным не выделялась - мужчина лет шестидесяти, как решила девушка, короткие черные, уже седеющие кудряшки и щеки настолько пухлые, что на них не было ни единой морщинки. Но его тело... Неимоверно широкие плечи поддерживала раздутая грудная клетка. Под глянцево-зеленым корабельным комбинезоном Луиза могла различить каждое его ребро. В школе ей показывали голограммы земных воробьев, и новый знакомец живо напомнил ей эту кругленькую птичку с хрупкими ребрами.
   - Что, не видали прежде марсиан? - добродушно заметил врач.
   Луиза отвернулась, кляня себя за то, что так пялилась на человека.
   - Не уверена. А марсиане все такие?
   - Ага. Так что привыкайте. Это, в конце концов, корабль С-2, тут вся команда с Марса... кроме Фурея, конечно, он для того и нужен. Мы не можем посадить челнок на террасовместимую планету. Тяготения не выдержим.
   - Как... - Девушка не была уверена, что беседовать на такие темы прилично - все равно что смертельную болезнь обсуждать. - А почему вы такие?
   - Генинженерия. Это все намеренно сделано и уже давно. Даже терраформированием нормальной атмосферы на Марсе не создать. Наши предки решили подойти к проблеме с двух сторон. Поскольку мы - коммунистическое общество, все получили модификацию - увеличился объем легких; а это поверх прежних изменений, сделанных, чтобы мы могли выжить в лунном поле тяготения.
   - Лунном? - переспросила Луиза, пытаясь собрать разбегающиеся мысли. Вы сначала на Луне жили?
   - Марс терраформировали лунные жители. Вас в школе этому не учили?
   - Э... нет. Я, во всяком случае, еще до этого не добралась.
   Насчет коммунизма она решила пока не расспрашивать. Учитывая папины взгляды в этом вопросе, высказываться сейчас было бы не слишком вежливо.
   Эндрон мягко улыбнулся ей:
   - Думаю, хватит истории. По норвичскому времени уже почти полночь. Вам, полагаю, лучше поспать.
   Луиза торопливо кивнула.
   Эндрон показал ей простейшие приемы, позволявшие двигаться в невесомости. Важно прибыть в точку назначения не быстро, настаивал он, а точно и легко. Инерцию надо гасить, иначе можно здорово ушибиться.
   Под его руководством она добралась до отведенной им капсулы жизнеобеспечения. Салон едва достигал пяти ярдов в поперечнике. В жемчужно-серые стены из зернистого композита были вмурованы какие-то инструменты, мерцавшие зелеными и оранжевыми огоньками под темным стеклом циферблатов. Пластиковые двери, не распахивавшиеся, а растекавшиеся в стороны, вели в три "каюты", где пассажирам полагалось спать (в Криклейде у Луизы гардероб был просторнее). На верхнем ярусе располагалась ванная. Заглянув туда, Луиза отшатнулась в ужасе и поклялась себе не посещать уборной до тех пор, пока они не сядут на какую-нибудь планету.
   Стоило девушке проползти в потолочный люк, как Женевьева бросилась обнимать сестру. Флетчер приветственно ей улыбнулся.
   - Ну что за чудо! - воскликнула девочка. Она висела в воздухе в шести дюймах от палубы, кружась, точно балерина. Косички-хвостики торчали в стороны под прямым углом к черепу. Когда Женевьева развела руки, вращение замедлилось. Неуловимо быстрое движение пальцами ног - и она подлетела к потолку и ухватилась за крепежную петлю, чтобы погасить момент движения. Она бросила на Луизу восторженный взгляд.
   - Спорим, я смогу семь сальто сделать, пока долечу до пола!
   - Ты-то сможешь, - устало пробормотала Луиза.
   - Ох... - Женевьева тут же покаянно нахмурилась и подплыла ближе к сестре. - Прости. Как ты?
   - Теперь неплохо. И нам пора спать.
   - Ну Луиза...
   - Сейчас же.
   - Ну ладно.
   Эндрон протянул девочке соску-грушу:
   - Это шоколадный напиток. Попробуйте, вам должно понравиться.
   Женевьева жадно припала к соске.
   - Вы вполне оправились, сударыня? - спросил Флетчер.
   - Да, Флетчер, спасибо.
   Они долго смотрели друг на друга, не замечая, как приглядывается к ним Эндрон.
   Один из инструментов тихонько пискнул. Врач, скривившись, подплыл к нему и прикрепил себя к стенной липучке.
   - Вот барахло делают, - пробурчал он. Флетчер бросил на Луизу смущенный взгляд.
   - Не могу удержаться, - прошептал он.
   - Ты не виноват, - шепнула она в ответ. - Не волнуйся. Корабль же работает.
   - Да, сударыня.
   - Здорово! - объявила Женевьева, протягивая Эндрону пустую "грушу", и тихонько рыгнула.
   - Джен!
   - Ну прости.
   Эндрон показал, как пользоваться крепежными ремнями, и Луиза наконец уложила сестру в постель - приклеенный к палубе толстый спальный мешок. Луиза спрятала кудри сестры под капюшон и поцеловала ее на ночь. Женевьева сонно улыбнулась ей и тут же отключилась.
   - С этим снотворным, - заметил Эндрон, вертя в руках пустую "грушу", она продремлет добрых восемь часов. А когда проснется, будет поспокойнее. Фурей рассказал, что с ней было, когда вы садились в челнок. Это у нее реакция на пожар в ангаре. В чем-то такое перевозбуждение не лучше депрессивного шока.
   - Понятно.
   Добавить было нечего. Прежде чем нелепая дверца затворилась, Луиза бросила последний взгляд на сестру. Целую ночь рядом не будет ни одержимых, ни Роберто, ни Квинна Декстера.
   "Я сделала что обещала, - подумала Луиза. - Слава тебе, Господи".
   Несмотря на усталость, она выдавила из себя горделивую улыбку. Она уже не избалованная, никчемная помещичья дочка, которую так презирала Кармита всего пару дней назад. "Наверное, я немного повзрослела".
   - Вам следует отдохнуть, сударыня, - заметил Флетчер.
   Луиза зевнула.
   - Наверное, ты прав. Ты ложишься?
   В кои-то веки вечно серьезное лицо Флетчера просветлело немного.
   - А я посижу еще немного. - Он указал на голоэкран, куда выводилось изображение с внешних камер. Мимо проплывала озаренная Герцогом синяя, зеленая и бурая поверхность, подернутая облачной дымкой. - Не часто смертному доводится взглянуть на мир из-за плеча ангелов.
   - Доброй ночи, Флетчер.
   - Доброй ночи, миледи. И пусть Господь изгонит мрак из ваших снов.
   Посмотреть сны Луизе не дали. Очень скоро ее разбудила чья-то рука на плече.
   Из открытой двери тянулся лучик света, и девушка зажмурилась. Она попыталась закрыть глаза рукой и не смогла - спальный мешок оказался слишком тугим.
   - Ну что? - простонала она.
   Над ней склонился печально нахмуренный Флетчер.
   - Простите, сударыня, но команда в смятении. Полагаю, вам следует знать...
   - Они на борту? - в ужасе вскрикнула Луиза.
   - Кто?
   - Одержимые.
   - Нет, леди Луиза. Будьте покойны, мы в безопасности.
   - Тогда где?
   - Полагаю, на другом корабле.
   - Ладно, иду.
   Пошарив в мешке, она нащупала застежку, которую следовало повернуть под прямым углом, чтобы губчатая ткань разошлась по всей длине. Одевшись, девушка заплела волосы в безыскусную косу и выплыла в крохотный салон.
   Флетчер проводил ее в рубку по узким трубам переходов между капсулами и по тускло освещенным палубам, еще более тесным, чем жилые помещения. Рубка с первого взгляда живо напомнила Луизе фамильный склеп Кавана под часовней в усадьбе. В комнате царил полумрак. Тонкие, точно свечи, кристаллы, установленные над пультами, испускали дрожащие волны синего и зеленого света. Большую часть переборок покрывали уродливыми барельефами трубы, кабели, какие-то устройства. Впечатление еще больше усиливалось видом четырех членов экипажа, с закрытыми глазами неподвижно распростертых на противоперегрузочных ложах. Каждого прижимала к мягким амортизаторам тонкая сетка-соты.
   Фурея и Эндрона Луиза узнала, но капитана Лайию и Тилию, корабельного узловика, видела впервые. Эндрон оказался прав: анатомически остальные марсиане от него мало отличались. Даже половые различия смазывались - Луиза не была уверена, есть ли у этих женщин грудь. На такой грудной клетке бюст смотрелся бы нелепо.
   - Что теперь? - спросила она у Флетчера.
   - Я не уверен... тревожить их покой было бы недостойно.
   - Они не спят. Они связываются с бортовым компьютером. Джошуа говорил, что в рубке все так и происходит. Э... я потом объясню. - Луиза слегка покраснела. Одержимый так прочно вошел в ее жизнь, что девушка начала уже забывать, кто он на самом деле.
   Цепляясь за крепежные петли, девушка подплыла к ложу Фурея и легонько коснулась его плеча. Тревожить остальных ей как-то в голову не пришло странные фигуры внушали ей детский нелепый страх.
   Пилот открыл глаза.
   - А, это вы, - раздраженно бросил он.
   - Простите... Я хотела узнать, что происходит.
   - Ну ладно. Погодите, - сетка отстегнулась сама собой и втянулась в край ложа. Фурей осторожно извернулся, переходя в вертикальное положение, и при помощи липучки закрепил себя перед Луизой. - Боюсь, ничего хорошего. Адмирал, командующая эскадрой, только что перевела все суда на желтую готовность - это, если не знаете, последняя ступень перед боевой тревогой.
   - Почему?
   - Оборвалась связь с фрегатом "Танту". Они не откликаются на сигналы. Адмирал боится, что корабль захвачен. Кажется, через несколько минут после стыковки с челноком с фрегата поступило какое-то невнятное сообщение, а потом - ничего.
   Луиза виновато покосилась на внешне спокойного Флетчера. От взгляда Фурея это не ускользнуло.
   - Челнок с "Танту" покинул Беннет-Филд через десять минут после нас. Есть комментарии?
   - Мятежники шли за нами по пятам, - быстро проговорила Луиза. Возможно, они улетели на другом корабле.
   - И захватили целый фрегат? - скептически поинтересовался Фурей.
   - У них было энергетическое оружие, - уточнила Луиза. - Я видела.
   - Попробуйте помахать лазерной винтовкой в рубке любого корабля флота - и оглянуться не успеете, как морпехи напластают вас на ребрышки.
   - Другого объяснения у меня нет, - искренне ответила девушка.
   - Хм-м-м... - Взгляд пилота ясно показывал, что у него появляются серьезные сомнения, стоило ли брать на борт пассажиров.
   - И какие меры намеревается предпринять ваш адмирал? - поинтересовался Флетчер.
   - Она пока не решила. На перехват вышел "Серир", и когда они состыкуются, можно будет оценить положение.
   - Она? - переспросил Флетчер. - Ваш адмирал дама?
   Фурей погладил подбородок, пытаясь сообразить, с кем имеет дело.
   - Да, Флетчер, - прошипела Луиза. - У нас на Норфолке женщины редко становятся управляющими поместий, - с радостной улыбкой объявила она Фурею. - Мы не привыкли видеть дам на высоких постах. Простите наше невежество.
   - Ваше положение я не назвал бы низким, Луиза, - проговорил Фурей таким странным ласково-ядовитым тоном, что девушка не могла решить, то ли пилот к ней, как выражалась миссис Чарлсворт, "подступается", то ли просто язвит.
   Внезапно Фурей напрягся.
   - Он движется!
   - Кто?
   - "Танту". Он сходит с орбиты. Ваши мятежники, должно быть, правда его угнали, другой причины я не вижу.
   - Корабль улетает? - переспросил Флетчер.
   - А я что сказал?! - взвился Фурей. - Наверное, они выходят на линию прыжка.
   - А что делает адмирал? - спросила Луиза.
   - Не знаю. "Далекое королевство" не боевой корабль, в стратегическую комм-сеть эскадры мы не включены.
   - Мы должны последовать за ним, - объявил Флетчер.
   - Простите?
   Луиза молча прожгла его взглядом.
   - Сей корабль должен последовать за фрегатом. Надо предупредить народ о тех, кто ведет его.
   - И кто его, простите, ведет? - мягко полюбопытствовал Фурей.
   - Мятежники, - поспешно вмешалась Луиза. - Мародеры и убийцы, которые не остановятся, если не схватить их. Но я уверена, что мы можем предоставить свершение правосудия флоту Конфедерации, так, Флетчер!
   - Миледи...
   - А собственно, из-за чего вы так волнуетесь? - спросила капитан Лайия. Ее фиксирующая сеть свернулась, позволив женщине подплыть к спорщикам.
   Отдельные женские черты в ее лице присутствовали, признала про себя Луиза, но очень уж отдельные. Девушку слишком смущал выбритый череп капитана - даме полагалось отпускать волосы. Власть Лайии выдавал тот оценивающий взгляд, которым она окинула собравшихся в рубке. Вопрос, кто на корабле главный, даже не мог быть задан с той секунды, как Лайия открыла рот, и серебряная капитанская звездочка на погоне была тут совершенно ни при чем.
   - Меня тревожит, что мы не в силах отправиться в погоню за фрегатом, сударыня, - ответил Флетчер с готовностью. - Мятежникам на его борту нельзя позволить распространять и далее свою заразу.
   - Им и не позволят, - терпеливо ответила Лайия. - Заверяю, адмирал не будет спокойно смотреть, как угоняют один из ее кораблей. Однако это забота флота, а мы - лишь корабль снабжения. Это не наше горе.
   - Но их надо остановить!
   - Как? Запустить боевых ос? Вы перебьете всех, кто остался на борту.
   Флетчер умоляюще глянул на Луизу, но та только плечами пожала, насколько позволяла невесомость.
   - Адмирал вышлет в погоню корабль, - ответила капитан Лайия. - Прибыв за ними в систему назначения, они предупредят местные власти. "Танту" не сможет зайти ни в один порт, а запасы на его борту скоро кончатся, и мятежники вынуждены будут вступить в переговоры.
   - Им не позволят высадиться? - тревожно спросил Флетчер.
   - Ни в коем случае, - заверила его капитан.
   - Это если корабль-преследователь сможет угнаться за ними на каждом прыжке, - пессимистически добавил Фурей. - Если "Танту" запрограммируют на последовательное выполнение прыжков, за ним разве что космоястреб угонится. А космоястребов в распоряжении эскадры нет, - под мрачным взором капитана он сбился. - Простите, мэм, но это стандартный метод ухода от погони, а совершать последовательные прыжки может любой военный корабль. Сами знаете.
   - Мэм, умоляю! - воззвал Флетчер. - Если есть хоть малейший шанс, что мятежники в силах, мы должны преследовать их.
   - Во-первых, вы пассажиры. Полагаю, мистер Фурей объяснил, что мы обязаны оставаться на орбите Норфолка, пока этого требует флот, и никакими деньгами этого не изменить. Во-вторых - если я сейчас снимусь с места в погоне за "Танту", адмирал меня вернет и сорвет с меня погоны. В-третьих, как только что вам сообщили, "Танту" способен совершать последовательные прыжки; если уж новейший фрегат не сможет уследить за ним во время маневра, то уж мы и подавно. И в-четвертых, мистер, если вы немедля не уйдете из моей рубки, я запихну вас в спасательную шлюпку и отправлю в один конец до Земли, которую вы так обожаете. Все понятно?
   - Да, капитан, - ответила Луиза, ощущая себя ростом с наперсток. Простите, что побеспокоили. Больше не будем.
   - О черт! - воскликнул со своего ложа Эндрон. - У нас массовые сбои в процессорах. Не знаю, что это за глюк, но сбои ширятся!
   Лайия покосилась на Луизу и ткнула пальцем в сторону люка.
   Девушка ухватила Флетчера за руку и, отталкиваясь ногами, потащила к выходу. Отчаяние на его лице ей совсем не нравилось. Траекторию она, как всегда, оценила неверно, и Флетчеру пришлось ради коррекции пнуть консоль.
   - Ты что делаешь? - взвыла Луиза, когда они вернулись в салон. - Или ты не понимаешь, как опасно злить капитана? - Спохватившись, она зажал а рот ладонью. - Ох, Флетчер, прости, - смущенно пробормотала она. - Я не хотела.
   - Но вы правы, миледи. Как всегда. Это было с моей стороны глупо и безрассудно, без сомнения. Вам и малышке следует оставаться здесь, в безопасности.
   Он обернулся к голоэкрану. Они плыли над обращенной к Герцогине стороне планеты, и на поверхности царили суровые красно-черные тона.
   - Почему, Флетчер? Что такого важного в этом Квинне Декстере? Флот с ним разделается. Ты боишься того, что случится, если он попадет на иную планету?
   - Не совсем так, миледи. Увы мне, но в вашей прекрасной Конфедерации уже немало одержимых. Нет, я заглянул в сердце этого человека, и он пугает меня до глубины души, леди Луиза, страшит больше, чем даже адовы муки бездны! Это его чуждое касание ощущал я прежде. Он не такой, как остальные одержимые. Он чудовище, носитель зла. Долгие часы боролся я с собою, но решение принято. Я должен стать его погибелью.
   - Декстера? - тихонько переспросила Луиза.
   - Да, миледи. Мнится мне, из-за него дозволил мне возвратиться Господь. Столь ясно явлено мне сие, что не могу я с чистым сердцем отвергнуть путь этот. Я должен предупредить мир, прежде чем Квинн Декстер пойдет дальше на горе иным мирам.
   - Но мы не можем преследовать его.
   - О да, сударыня, и сие препятствие леденит мне сердце, пусть и одолженное, и возжигает огонь в душе моей. Подойти так близко - и все же потерять след.
   - Мы его еще не потеряли, - проговорила Луиза. Мысли ее крутились так быстро, что голова заболела.
   - Как так, сударыня?
   - Он сказал, что отправляется на Землю. На Землю, чтобы покарать какую-то.. Баннет. Он желает зла некоей Баннет.
   - Тогда мы должны предупредить ее. Ради воплощения своих дьявольских целей он не остановится ни перед каким богохульством. Слова его о нашей малышке я не могу стереть из памяти своей. Вообразить даже подобную мерзость... Только в его гнусном рассудке могла зародиться подобная мысль.
   - А мы все равно отправляемся на Марс. Полагаю, добраться оттуда до Земли будет проще, чем до Транквиллити. Но я понятия не имею, как найти эту Баннет на планете.
   - Каждый путь состоит из шагов, сударыня. Не станем забегать вперед.
   Она несколько секунд вглядывалась в его залитое бледным светом голоэкрана воодушевленное лицо.
   - Почему вы взбунтовались, Флетчер? На "Баунти" действительно было так ужасно?
   Он удивленно глянул на девушку, потом медленно улыбнулся.
   - Не в тяготах дело, хотя вы, миледи, без сомнения, не перенесли бы их. То был один человек, наш капитан. Он был силой, толкавшей мою жизнь на рифы судьбы. В начале пути я называл Вильяма Блая своим другом, как ни странно вспомнить это сейчас. Но как же изменило его море! Отсутствие продвижения по службе посеяло в его душе горечь, а его понятия о том, как следует управлять матросами, затуманили разум. Никогда прежде не встречал я такого варварства среди людей, именовавших себя цивилизованными, равно как не испытывал подобных унижений от их рук. Избавлю вас от перечисления деталей, леди Луиза, - достаточно и того, что каждого человека можно сломать. В том долгом страшном плавании сломлен был и я. И все же стыда я не испытываю, ибо многие добрые и честные люди избавлены были мною от его тирании.
   - Значит, ты был прав?
   - Я в это верю. И соберись ныне трибунал, дабы осудить меня, я правдиво описал бы перед ним дела свои.
   - А теперь ты снова хочешь поступить так же? Освобождать людей?
   - Да, миледи. Хотя скорей совершил бы я тысячу плаваний под водительством Блая, чем одно - с Квинном Декстером. Мнилось мне, что Вильям Блай изощрен в жестокостях своих. Теперь вижу я, насколько ошибался. К ужасу своему, взглянул я на лик истинного зла. И не забуду его до конца дней своих.
   10
   Несколько дней репортеры провели в тюрьме - слово, которого их пленители из Организации старательно избегали, неизменно заменяя "домашним арестом" или "предварительным заключением". В то время как одержимые распространялись по Сан-Анджелесу, журналистов щадили и вместе с семьями загоняли в небоскреб "Уорсстон". Патриция Маньяно, командовавшая охранниками, разрешила детям играть в роскошных вестибюлях, а родителям свободно общаться, обсуждая свое положение и пережевывая старые слухи, как умеют только профессиональные репортеры.
   За последние пару дней репортеров пять раз вывозили маленькими группами на экскурсию по городу, демонстрируя фирменный знак владений одержимых - упорную фальсификацию архитектуры. Знакомые улицы в одночасье рушились в прошлое, словно некий темный архитектурный плющ медленно заплетал здания снизу вверх, обращая хромоглас в камень, глянцевые плоскости - в арки, колонны и статуи. Образовалось множество заповедников разных эпох и стилей - от нью-йоркских авеню 1950-х годов до извечных беленьких средиземноморских вилл, от русских дач до традиционных японских домиков, представлявших собой улучшенные версии реальности, чьи-то воплощенные мечты.
   Репортеры фиксировали все так старательно, как только позволяли им беспрестанно сбоящие клетки памяти их нейросетеи. Но этим утром все было по-другому. Пленников выгнали из номеров, запихнули в автобусы и отвезли за пять километров в мэрию. Там гангстеры Организации выгнали всех из машин и выстроили на тротуаре между магистралью и замысловатыми арками фасада небоскреба. По приказу Патриции бандиты отступили на пару шагов, оставив журналистов в относительном покое.
   Гас Ремар обнаружил, что его нейросеть снова работает, и немедленно принялся делать полносенсорную запись происходящего, датавизировав клип-рекордеру приказ сохранить еще и резервную копию. Давненько ему не приходилось снимать репортажи - он уже много лет как поднялся до старшего редактора в студии местного бюро "Тайм Юнивсрс" - но старые навыки не забывались. Он повел глазами из стороны в сторону.
   Магистраль была пуста, но тротуар заполняли зеваки, выстроившись у ограждения рядов в пять-шесть. Переключившись на дальновидение, он мог различить, что толпа растянулась на добрых три квартала. В большинстве это были одержимые - их отличала старинная, нелепая и маловыразительная одежда. С неодержанными они смешивались вполне свободно.
   Внимание Гаса привлекло некое бурление на краю толпы, метрах в двухстах, и репортер привел в боевую готовность усиленные сетчатки.
   Там сцепились двое красных от гнева одержимых. Один - смуглый, симпатичный юноша лет двадцати с безупречно уложенными черными кудрями, в кожаной курточке и брючках, с акустической гитарой за спиной. Второй был старше - под сорок - и заметно шире в поясе. Более нелепого наряда Гас не видывал в жизни - белый, усыпанный блестками костюм фантастического покроя, расклешенные брючины шириной сантиметров тридцать и отвороты, похожие на крылья небольшого самолета. Треть пухлой физиономии старшего занимали огромные желтые очки. Если бы не обстоятельства, Гас решил бы, что это спорят отец с сыном. Репортер перевел программу-дискриминатор в активный режим.