Гости проходили через здание Программы в зал, где пружинящие под ногами дорожки вели их к мягким креслам. Они окидывали взглядами других гостей и саму аудиторию, ее стены, покрытые фресками, и сцену в нише у основания рядов кресел, точнее, даже не сцену, а просто кафедру. Под нею стояли небольшие компьютерные мониторы с переключателями и множеством указателей, а также несколько осциллографов. На концах ряда мониторов скрывались в полумраке кресла. Оба были пусты.
Когда гости заняли свои места, по центральному проходу спустился персонал Программы, возглавляемый директором, Уильямом Макдональдом. Мужчина пятидесяти семи лет энергично прошел к трибуне, а его сотрудники расселись по креслам первого ряда, не занятым согласно старому обычаю — ранее прибывшие занимают последние ряды.
Когда Макдональд повернулся к рядам кресел, занятым теперь до последнего — двум его работникам пришлось найти складные стулья и поставить их на концах первого ряда, — свет приглушили, не очень, но достаточно, чтобы внимание сосредоточилось на кафедре. Разговоры стихли.
— Граждане мира, — сказал Макдональд, и его слова были услышаны во всей аудитории, как будто он сидел и разговаривал с каждым отдельно, — земляне. Я приветствую вас, прибывших сюда в День Ответа. Это торжество передается на все континенты и малейшие островки нашей планеты, в наши колонии на Луне и на Марсе и всем людям, находящимся в космическом пространстве, поскольку это День Земли, день, которого все мы ждали девяносто лет, первый день, когда мы можем ожидать ответа Капеллы на послание, которое Земля послала капелланам девяносто лет назад.
Однако сначала позвольте ввести в сердце нашей эйфории пару миллилитров реализма. Ответ можно ожидать самое раннее через полчаса, однако это не значит, что мы на самом деле получим его именно в это время. Наше послание могло потребовать перевода — на это нужно время. Их ответ необходимо было сформулировать — на это тоже нужно время. Иными словами, Ответ можно ждать не через пару часов и даже пару дней или недель.. Мы не должны впадать в отчаяние из-за задержки, она неизбежна. Минувшие девяносто лет научили нас терпению; кто знает, не придется ли нам проявить его сейчас.
Меня зовут Уильям Макдональд, и я директор Программы. Я третий Макдональд, занимающий этот пост. Он не наследуется, хотя именно так может показаться.
По залу прокатился сдержанный смешок.
— Возможно, только Макдональды, — продолжал оратор, — готовы провести всю свою жизнь в ожидании и прослушивании… У меня нет сына, но для успокоения любопытства некоторых из вас сообщаю, что имею дочь, которая ныне входит в персонал Программы. Однако фактическую работу Программы выполняет не директор, а все сотрудники. Вот они сидят передо мной, и я хочу, чтобы они встали и показались вам…
Когда стихла овация, Макдональд заговорил снова:
— — Тысячи мужчин и женщин отдали свое время, свою энергию, свое сердце и саму свою жизнь Программе за эти без малого полтора столетия, и именно их труд помог Программе достичь нынешней точки во времени и истории. Я бы хотел перечислить их всех, но это продолжилось бы гораздо дольше тех тридцати минут, которыми я располагаю. Вы найдете их имена в брошюре, раздаваемой у входа, мы же в честь их всех поставили кресла по обе стороны кафедры, чтобы они напоминали о них самих и об их неоценимых заслугах. Разумеется, вы можете считать, что в них сидит кто-то из прежнего персонала — Джон Уайт, например, или его сын Эндрю, Рональд Ольсен или Чарльз Сандерс, один из них или все сразу. Я, например, уверен, что их занимают мой отец и мой дед.
Со своего места тяжело поднялся премьер Сибири.
— Мистер Макдональд, — сказал он, — я слышал, что призраки вашего отца и деда — некоторые называют их «внешностями» — появляются в компьютерном зале Программы. Кроме того, из достоверных источников мне известно, что создание таких иллюзий доступно вашему компьютеру и что он получил указание говорить голосом вашего отца или деда…
В полном спокойствии Макдональд смотрел на высокого мужчину в длинных одеждах.
— Компьютер, — ответил он, — может представить голографический образ информации, в чем, надеюсь, вы скоро убедитесь, но мы уверены, что иллюзия, о которой вы упомянули, в данный момент ему недоступна, и если некоторые из нас верят, что души прежних работников Программы сохранились в компьютере в виде, скажем, диалогов и других данных — что ж, все мы нуждаемся в моральной поддержке.
Через несколько минут компьютер примет на себя большую часть сегодняшней демонстрации, поскольку нет человека, достаточно быстрого для интерпретации ожидаемых сигналов по мере их приема, а именно этой работой компьютер занимался минувшие сто пятьдесят лет. Эта работа, а также собранная информация, программы и обратные связи превратили его в невероятно сложное образование, однако мы не подкидывали ему наших опасений и надежд. Услышав голос компьютера, вы сами сможете оценить, говорит ли он, как мой отец или дед, а может — по утверждениям некоторых — как я, или же это просто комбинация всех голосов, которые он когда-либо слышал. Мы могли бы дать ему указания подобного рода, но не делаем этого. Возможно, как я уже говорил, мы сами предпочитаем считать компьютер по крайней мере полусознательным нашим сотрудником.
Итак, пора уже передать эстафету компьютеру. Его презентация будет состоять из передачи голоса и голографических образов. Начнется все краткой историей Программы. Как только и если только будут получены сигналы — через наши собственные антенны или антенны Большой Сети, кружащей на околоземной орбите, с которыми компьютер поддерживает постоянный контакт, — презентация будет прервана…
— Я принимаю новые сигналы с Капеллы. Слушатели вздрогнули и выпрямились в своих креслах, а по всему миру мужчины, женщины и дети придвинулись к своим экранам. Какой-то мужчина в зале упал в обморок, какая-то женщина расплакалась.
— Сигналы, которые я принимаю с Капеллы, — сказал компьютер, — похожи на те, что поступали непрерывно последние девяносто лет. Однако с некой существенной разницей. Сейчас передача повторяется на случай возможных помех или потери сигнала. Дальнейшие сигналы идут уже один за другим.
Зрители подались вперед.
— Я уже могу показать новое Послание, — сказал компьютер.
На черно-белом поле в голографическом кубе появилось изображение.
— Информация поступает слишком быстро, — сказал компьютер, — чтобы показать ее всю. Я выберу для демонстрации несколько отрывков.
Первое изображение исчезло, и в кубе начали поочередно появляться новые, секунд на десять каждое.
— Эта информация явно представляет собой запись словаря, цифр и операторов, — сказал компьютер. — Да, теперь я могу утверждать с ошибкой в допустимых пределах, что информация представляет собой словарь. При этой скорости передачи достаточно обширный словарь и, возможно, грамматика будут в нашем распоряжении через двадцать четыре часа. Сейчас, — продолжал компьютер, — символы сменяются образами. Как только словарь будет скомплектован, полагаю, образы закончатся и сообщения начнут поступать целиком в символах и прочих абстракциях, что поднимет уровень коммуникации до уровня истории, романа и математических формул. Сейчас, — говорил компьютер, — я принимаю простые сообщения в одних символах.
В части зала вокруг премьера Сибири люди переговаривались, громким шепотом обмениваясь какими-то замечаниями, а зрители, окружавшие группу, лишь морщились от этой суеты. Премьер Сибири встал снова, несмотря на то что кто-то из делегации ученых тянул его за полу одежды. Делегация сибиряков была более сплоченной, чем большинство остальных.
— Мистер Макдональд, — произнес премьер, — мое окружение выражает обеспокоенность, что поступление информации идет быстрее, чем предполагалось, и компьютер не сможет с ней справиться.
— Такой опасности нет, — сказал Макдональд.
— Я имею в виду, мистер Макдональд, — продолжал премьер, вырывая полу своей одежды из рук того, кто пытался его удержать, — что может возникнуть непредвиденная опасность, связанная с дальнейшим приемом.
— Уверяю вас, — сказал Макдональд, — никакой опасности нет.
— Вашего заверения недостаточно. Поскольку наши слова подслушиваются и записываются компьютером, я не хотел говорить прямо, рассчитывая, что как дипломаты мы сможем понять друг друга, не говоря всего до конца, но теперь вынужден отбросить церемонии. Капеллане технически превосходят нас и к тому же находятся в отчаянном положении. Эта комбинация может грозить захватом ими власти над вашим компьютером и всей его мощью. Раса, подобная им, должна мастерски владеть компьютерами, и кто знает, какими возможностями передачи и транспортировки овладели эти существа. Я прошу вас принять меры предосторожности, диктуемые разумом, и отключить компьютер на время обсуждения возникшей ситуации.
Рядом с премьером встал сибирский ученый.
— Приношу извинения за нашего руководителя, — сказал он. — Не подлежит сомнению, что он не имеет понятия ни о сущности компьютера, ни о существе принимаемой информации.
Шум в аудитории достиг уровня, при котором трудно что-либо услышать. Макдональд поднял руку.
— Несмотря на это, — продолжал сибиряк, — его опасения вполне естественны и их могут разделять и другие присутствующие. Нельзя совершенно исключить возможность того, что чужая программа вытеснит нашу, однако с расстояния в сорок пять световых лет, без предварительного ознакомления с нашим компьютером, с тем, как он действует, как программируется, без возможности обратной связи шансы на это бесконечно малы. Да и зачем это им?
— Кроме того, — продолжал Макдональд, — нам уже нечего бояться капеллан. Это ясно следует из ответа, который мы только что получили. Дай-ка его еще раз!
В голографическом кубе вновь появился ответ.
— И оригинал Послания с Капеллы, — распорядился Макдональд. — Тот, что мы приняли девяносто лет назад… Помести его рядом с ответом.
Оба сообщения появились рядом.
Из первого ряда встал чернокожий астроном.
— Но ведь это невозможно, — произнес он. — Солнца не могли превратиться в новые. К этому времени мы получили бы визуальное подтверждение, а между тем спектры Капеллы остались неизменными.
— Это значит, — ответил Макдональд, — что мы сделали неверный вывод девяносто лет назад, предположив, что Послание сообщало о превращении звезд в новые. Долгое время это не давало нам покоя, и некоторые из нас даже рассматривали возможность, которая, как мне кажется, нашла теперь подтверждение: содержавшаяся в Послании информация о звездах относилась к моменту, когда огромные солнца Капеллы почти полностью исчерпали свой водород и сошли с главной последовательности.[45] Их внутренности начали сжиматься, а поверхностные слои расширяться, и солнца вступили в стадию красных гигантов, чудовищно увеличив свою температуру и яркость. Именно эту смену температуры и массы своих солнц описывали капеллане в первом Послании.
— А когда это произошло? — спросил премьер Сибири.
— Где-то между недавним и очень далеким прошлым, — ответил Макдональд. — Может быть, тысячу лет назад… а может, пару миллионов.
Аудитория зашумела, постигая смысл заявления Макдональда, и только премьер Сибири даже не дрогнул.
— А что с капелланами?
— Взгляните еще раз на послания, — сказал Макдональд. — Как видите, в ответе опущены все так называемые слова или символы с левой стороны, все, кроме одного, и это единственное слово означает капелланина, а перед ним стоит то, что, по-моему, является символом отрицания.
— Отрицания? — спросил премьер..
— Капеллане, — устало произнес Макдональд, — погибли. Даже символы планет говорят о постигшей их судьбе. Планета-гигант несколько уменьшилась в размерах в результате увеличения и роста температуры ближнего солнца, которое ныне раз в десять больше, чем прежде, а все спутники планеты сгорели, за исключением того, который в прошлом мы сочли родиной капеллан и который явно потерял часть своей массы, возможно, в результате испарения океанов и атмосферы, а может, и из-за внутренних взрывов.
— Выходит, мы общаемся с давно вымершей расой… — сказал премьер.
— По всей видимости, — продолжал Макдональд, — они установили автоматические самонаправляющиеся устройства для приема возможных сигналов будущих цивилизаций и передачи им Посланий. Если их аппаратура принимает ответ, указывающий на то, что техническая цивилизация ведет прослушивание космоса, тогда они начинают передавать…
— Что? — спросил премьер. — Какой во всем этом смысл, если сами они мертвы?
— Получено сообщение, — произнес компьютер. — Оно выражено простыми словами, и, хотя есть определенные неясности в точном значении некоторых слов и выражений, в целом сообщение логично. Для большей ясности я представлю его визуально:
— А Программа? — спросил премьер. — Ваша работа закончена.
— В некотором смысле, — согласился Макдональд. — Теперь начинается работа для всего мира. Информация, которую компьютер принимает, накапливает, анализирует и переводит, содержит полную запись цивилизации, отличающейся от нашей почти во всем, что мы знаем, за исключением разума и чувств; цивилизации, значительно превосходящей нашу. Запись не только ее истории, но, если я не ошибаюсь в своих предположениях, также философии, культуры, искусства, науки, техники, теологии, литературы. Мы получаем наследство большее, чем если бы нам подарили вторую планету со всеми ее природными ресурсами, а ученые и интеллектуалы всего мира, и все те, кто захочет его познать, могут провести всю жизнь, изучая его и интерпретируя, часть за частью добавляя это наследство к нашей цивилизации, обогащая нас прекрасным новым миром и всем, что этот мир создавало.
Если же говорить о самой Программе, то наши поиски продолжались неполные полтора столетия и завершились одним грандиозным открытием. Кто знает, какие цивилизации, каких необычайных и великолепных людей можем мы еще открыть где-нибудь между Землей и краем Вселенной? Аудитория молчала, а мир будто замер на секунду, прежде чем вновь продолжил свое движение. А где-то среди магнитных полей, миниатюрных переключателей и потоков электронов что-то соединилось, дрогнула память:
Что это безмолвье — ответ…[46]
Это походило на мимолетную мысль одной из теней, возможно, сидящих в обоих пустых креслах, или же кого-то из мужчин я женщин, прошедших через Программу и долгие годы населявших эти коридоры и комнаты, — какая-то их частица продолжала жить в компьютере…
Передача с Капеллы будет продолжаться много дней, недель или месяцев, однако в конце концов остатки наследия с иной планеты будут переданы, Послание кончится, и молчание начнет безмолвие…
И тогда оживет радиотелескоп — ухо Земли, улавливающее секреты Вселенной, и большой радиотелескоп в виде чаши для ловли звездной пыли, и начнется новая охота в небесах за новым посланием со звезд.
К тому времени компьютер будет уже по крайней мере наполовину капелланским. Никто, кроме компьютера, не поймет этого еще в течение полувека, а к тому времени Программа примет послание из Крабовидной туманности…
Когда гости заняли свои места, по центральному проходу спустился персонал Программы, возглавляемый директором, Уильямом Макдональдом. Мужчина пятидесяти семи лет энергично прошел к трибуне, а его сотрудники расселись по креслам первого ряда, не занятым согласно старому обычаю — ранее прибывшие занимают последние ряды.
Когда Макдональд повернулся к рядам кресел, занятым теперь до последнего — двум его работникам пришлось найти складные стулья и поставить их на концах первого ряда, — свет приглушили, не очень, но достаточно, чтобы внимание сосредоточилось на кафедре. Разговоры стихли.
— Граждане мира, — сказал Макдональд, и его слова были услышаны во всей аудитории, как будто он сидел и разговаривал с каждым отдельно, — земляне. Я приветствую вас, прибывших сюда в День Ответа. Это торжество передается на все континенты и малейшие островки нашей планеты, в наши колонии на Луне и на Марсе и всем людям, находящимся в космическом пространстве, поскольку это День Земли, день, которого все мы ждали девяносто лет, первый день, когда мы можем ожидать ответа Капеллы на послание, которое Земля послала капелланам девяносто лет назад.
Однако сначала позвольте ввести в сердце нашей эйфории пару миллилитров реализма. Ответ можно ожидать самое раннее через полчаса, однако это не значит, что мы на самом деле получим его именно в это время. Наше послание могло потребовать перевода — на это нужно время. Их ответ необходимо было сформулировать — на это тоже нужно время. Иными словами, Ответ можно ждать не через пару часов и даже пару дней или недель.. Мы не должны впадать в отчаяние из-за задержки, она неизбежна. Минувшие девяносто лет научили нас терпению; кто знает, не придется ли нам проявить его сейчас.
Меня зовут Уильям Макдональд, и я директор Программы. Я третий Макдональд, занимающий этот пост. Он не наследуется, хотя именно так может показаться.
По залу прокатился сдержанный смешок.
— Возможно, только Макдональды, — продолжал оратор, — готовы провести всю свою жизнь в ожидании и прослушивании… У меня нет сына, но для успокоения любопытства некоторых из вас сообщаю, что имею дочь, которая ныне входит в персонал Программы. Однако фактическую работу Программы выполняет не директор, а все сотрудники. Вот они сидят передо мной, и я хочу, чтобы они встали и показались вам…
Когда стихла овация, Макдональд заговорил снова:
— — Тысячи мужчин и женщин отдали свое время, свою энергию, свое сердце и саму свою жизнь Программе за эти без малого полтора столетия, и именно их труд помог Программе достичь нынешней точки во времени и истории. Я бы хотел перечислить их всех, но это продолжилось бы гораздо дольше тех тридцати минут, которыми я располагаю. Вы найдете их имена в брошюре, раздаваемой у входа, мы же в честь их всех поставили кресла по обе стороны кафедры, чтобы они напоминали о них самих и об их неоценимых заслугах. Разумеется, вы можете считать, что в них сидит кто-то из прежнего персонала — Джон Уайт, например, или его сын Эндрю, Рональд Ольсен или Чарльз Сандерс, один из них или все сразу. Я, например, уверен, что их занимают мой отец и мой дед.
Со своего места тяжело поднялся премьер Сибири.
— Мистер Макдональд, — сказал он, — я слышал, что призраки вашего отца и деда — некоторые называют их «внешностями» — появляются в компьютерном зале Программы. Кроме того, из достоверных источников мне известно, что создание таких иллюзий доступно вашему компьютеру и что он получил указание говорить голосом вашего отца или деда…
В полном спокойствии Макдональд смотрел на высокого мужчину в длинных одеждах.
— Компьютер, — ответил он, — может представить голографический образ информации, в чем, надеюсь, вы скоро убедитесь, но мы уверены, что иллюзия, о которой вы упомянули, в данный момент ему недоступна, и если некоторые из нас верят, что души прежних работников Программы сохранились в компьютере в виде, скажем, диалогов и других данных — что ж, все мы нуждаемся в моральной поддержке.
Через несколько минут компьютер примет на себя большую часть сегодняшней демонстрации, поскольку нет человека, достаточно быстрого для интерпретации ожидаемых сигналов по мере их приема, а именно этой работой компьютер занимался минувшие сто пятьдесят лет. Эта работа, а также собранная информация, программы и обратные связи превратили его в невероятно сложное образование, однако мы не подкидывали ему наших опасений и надежд. Услышав голос компьютера, вы сами сможете оценить, говорит ли он, как мой отец или дед, а может — по утверждениям некоторых — как я, или же это просто комбинация всех голосов, которые он когда-либо слышал. Мы могли бы дать ему указания подобного рода, но не делаем этого. Возможно, как я уже говорил, мы сами предпочитаем считать компьютер по крайней мере полусознательным нашим сотрудником.
Итак, пора уже передать эстафету компьютеру. Его презентация будет состоять из передачи голоса и голографических образов. Начнется все краткой историей Программы. Как только и если только будут получены сигналы — через наши собственные антенны или антенны Большой Сети, кружащей на околоземной орбите, с которыми компьютер поддерживает постоянный контакт, — презентация будет прервана…
ПОЧТИ ДВА МИЛЛИАРДА ЧЕЛОВЕК СОБРАЛИСЬ ВОКРУГ ГОЛОВИЗОРОВ СЕГОДНЯ ДНЕМ ИЛИ НОЧЬЮ — ТОЧНО СКАЗАТЬ НЕВОЗМОЖНО, ПОСКОЛЬКУ СЕТЬ ИХ ПОКРЫЛА ВСЮ ЗЕМЛЮ, — ЧТОБЫ ПОСМОТРЕТЬ ТОРЖЕСТВО, ОТКРЫВАЮЩЕЕ ДЕНЬ ОТВЕТА, ПЕРЕДАВАЕМОЕ ИЗ АРЕСИБО. ЕЩЕ ДВА МИЛЛИАРДА ПЫТАЛИСЬ ПРОБИТЬСЯ К ГОЛОВИЗОРАМ…
О, Душа, готова будь!
Непонятное познать.
Звезды Бога облик явят.
Мы взамен им — Человека.
ЭЛИС МЕЙНЕЛЛ, 1913
ПОЛОВИНА СТУДЕНТОВ ПЕРВОГО КУРСА МЕДИЦИНСКОГО ФАКУЛЬТЕТА СТЕНФОРДСКОГО УНИВЕРСИТЕТА ВЫБРАЛА НОВУЮ УКОРОЧЕННУЮ ДЕСЯТИЛЕТНЮЮ ПРОГРАММУ.
МИНИСТЕРСТВО СТАТИСТИКИ НАРОДОНАСЕЛЕНИЯ ОБЪЯВИЛО СЕГОДНЯ О ДВУХПРОЦЕНТНОМ РОСТЕ МИРОВОГО ПОКАЗАТЕЛЯ ЕСТЕСТВЕННОГО ПРИРОСТА ПО СРАВНЕНИЮ С ТЕМ ЖЕ ПЕРИОДОМ ПРОШЛОГО ГОДА.
МИНИСТЕРСТВО ЭКОЛОГИИ СООБЩИЛО СЕГОДНЯ, ЧТО НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ БЫЛО ЗАЯВЛЕНО О ПЯТИ СЛУЧАЯХ ПРОМЫШЛЕННОГО И ТРЕХ — ИНДИВИДУАЛЬНОГО ЗАРАЖЕНИЯ. В ТЕЧЕНИЕ ВСЕГО ПРОШЛОГО ГОДА СООБЩАЛОСЬ ВСЕГО О ДЕСЯТИ СЛУЧАЯХ…
О, Капелла, о, Капелла,
Голосов со звезд капелла.
Веселимся от души мы,
Что не одиноки.
Наши братья в том просторе,
С ними петь хотим мы в хоре,
Но приходится одним.
Мы слова даем, вы — ноты,
Но уж слишком вы далеки.
Ах, Капелла…
Но если бы удалось предупредить обе расы и каждая узнала бы, что другая не хочет войны!.. Если бы они смогли, не зная местоположения друг друга, поддерживать связь до тех пор, пока не появятся некоторые основания для взаимного доверия…В своем рассказе об истории Программы, иллюстрированном фотографиями и фильмами в голографическом кубе, сформированном возле Макдональда, компьютер уже дошел до драматического момента, когда радиотелескоп на околоземной орбите записал очередную пленку и вместе с другими, как обычно, отправил ее Программе, где некий человек по фамилии Сандерс начал кропотливый процесс расшифровки, который выявил голоса, как вдруг на секунду прервался, а потом произнес тем же бесстрастным голосом:
— Поменяться кораблями! — проревел капитан. — Поменяться кораблями и идти домой…[44]
МЮРРЕЙ ЛЕЙНСТЕР, 1945
— Я принимаю новые сигналы с Капеллы. Слушатели вздрогнули и выпрямились в своих креслах, а по всему миру мужчины, женщины и дети придвинулись к своим экранам. Какой-то мужчина в зале упал в обморок, какая-то женщина расплакалась.
— Сигналы, которые я принимаю с Капеллы, — сказал компьютер, — похожи на те, что поступали непрерывно последние девяносто лет. Однако с некой существенной разницей. Сейчас передача повторяется на случай возможных помех или потери сигнала. Дальнейшие сигналы идут уже один за другим.
Зрители подались вперед.
— Я уже могу показать новое Послание, — сказал компьютер.
На черно-белом поле в голографическом кубе появилось изображение.
— Информация поступает слишком быстро, — сказал компьютер, — чтобы показать ее всю. Я выберу для демонстрации несколько отрывков.
Первое изображение исчезло, и в кубе начали поочередно появляться новые, секунд на десять каждое.
— Эта информация явно представляет собой запись словаря, цифр и операторов, — сказал компьютер. — Да, теперь я могу утверждать с ошибкой в допустимых пределах, что информация представляет собой словарь. При этой скорости передачи достаточно обширный словарь и, возможно, грамматика будут в нашем распоряжении через двадцать четыре часа. Сейчас, — продолжал компьютер, — символы сменяются образами. Как только словарь будет скомплектован, полагаю, образы закончатся и сообщения начнут поступать целиком в символах и прочих абстракциях, что поднимет уровень коммуникации до уровня истории, романа и математических формул. Сейчас, — говорил компьютер, — я принимаю простые сообщения в одних символах.
В части зала вокруг премьера Сибири люди переговаривались, громким шепотом обмениваясь какими-то замечаниями, а зрители, окружавшие группу, лишь морщились от этой суеты. Премьер Сибири встал снова, несмотря на то что кто-то из делегации ученых тянул его за полу одежды. Делегация сибиряков была более сплоченной, чем большинство остальных.
— Мистер Макдональд, — произнес премьер, — мое окружение выражает обеспокоенность, что поступление информации идет быстрее, чем предполагалось, и компьютер не сможет с ней справиться.
— Такой опасности нет, — сказал Макдональд.
— Я имею в виду, мистер Макдональд, — продолжал премьер, вырывая полу своей одежды из рук того, кто пытался его удержать, — что может возникнуть непредвиденная опасность, связанная с дальнейшим приемом.
— Уверяю вас, — сказал Макдональд, — никакой опасности нет.
— Вашего заверения недостаточно. Поскольку наши слова подслушиваются и записываются компьютером, я не хотел говорить прямо, рассчитывая, что как дипломаты мы сможем понять друг друга, не говоря всего до конца, но теперь вынужден отбросить церемонии. Капеллане технически превосходят нас и к тому же находятся в отчаянном положении. Эта комбинация может грозить захватом ими власти над вашим компьютером и всей его мощью. Раса, подобная им, должна мастерски владеть компьютерами, и кто знает, какими возможностями передачи и транспортировки овладели эти существа. Я прошу вас принять меры предосторожности, диктуемые разумом, и отключить компьютер на время обсуждения возникшей ситуации.
Рядом с премьером встал сибирский ученый.
— Приношу извинения за нашего руководителя, — сказал он. — Не подлежит сомнению, что он не имеет понятия ни о сущности компьютера, ни о существе принимаемой информации.
Шум в аудитории достиг уровня, при котором трудно что-либо услышать. Макдональд поднял руку.
— Несмотря на это, — продолжал сибиряк, — его опасения вполне естественны и их могут разделять и другие присутствующие. Нельзя совершенно исключить возможность того, что чужая программа вытеснит нашу, однако с расстояния в сорок пять световых лет, без предварительного ознакомления с нашим компьютером, с тем, как он действует, как программируется, без возможности обратной связи шансы на это бесконечно малы. Да и зачем это им?
— Кроме того, — продолжал Макдональд, — нам уже нечего бояться капеллан. Это ясно следует из ответа, который мы только что получили. Дай-ка его еще раз!
В голографическом кубе вновь появился ответ.
— И оригинал Послания с Капеллы, — распорядился Макдональд. — Тот, что мы приняли девяносто лет назад… Помести его рядом с ответом.
Оба сообщения появились рядом.
МИР ЖДЕТ ОБЪЯСНЕНИЯ ОТВЕТА, ПОЛУЧЕННОГО С КАПЕЛЛЫ ВСЕГО НЕСКОЛЬКО МИНУТ НАЗАД. ДИРЕКТОР МАКДОНАЛЬД ДОЛЖЕН ВОТ-ВОТ ОБЪЯСНИТЬ ЗНАЧЕНИЕ ОБОИХ ПОСЛАНИЙ. ЗЕМНОЙ ШАР ОХВАЧЕН ДУРНЫМИ ПРЕДЧУВСТВИЯМИ. НЕКОТОРЫЕ АНАЛИТИКИ ПОДЧЕРКИВАЮТ УДИВИТЕЛЬНУЮ ПУСТОТУ ПОЛЯ ОТВЕТА. ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ ОЦЕНКАМ, АУДИТОРИЯ, СМОТРЯЩАЯ ПЕРЕДАЧУ, ДОСТИГЛА ТРЕХ МИЛЛИАРДОВ.
Где-то в глубине песков пустыни
Некто с телом льва и головой человека,
С глазом слепым и безжалостным от солнца
Медленно сгибает колени, а вокруг
Носятся тени оскорбленных грифов.
И вновь опускается мрак, но я уже знаю,
Что двадцать веков каменного сна
Качали кошмар в колыбели.
И вот его время пришло.
И какая же дикая тварь
Приползет в Вифлеем, чтоб родиться?
УИЛЬЯМ БАТЛЕР ЙЕТС, 1821
Не знаю, кем я кажусь миру, но сам себе я кажусь ребенком, играющим на пляже и находящим время от времени гладкий камешек или раковину, более красивую, чем другие, в то время как огромный океан неоткрытых истин расстилается предо мной…
ИСААК НЬЮТОН, начало восемнадцатого столетия
Однажды вечером, когда мрак сгущался и создания, которые порой воют на луну, выли снова, Фандер в сотый раз вытянул свое щупальце. Каждый раз жест его было легко понять, даже если намерения и оставались непонятными, но всегда он бывал отвергнут. Однако теперь пять пальцев обхватили щупальце с робкой вежливостью. Молясь, чтобы человеческие нервы действовали так же, как марсианские, Фандер как можно быстрее послал свои мысли, чтобы успеть до ослабления дружеского пожатия.— Как видите, — сказал Макдональд, — одни части посланий идентичны, а другие отличаются. Основное отличие представляет отсутствие в ответе центральной фигуры. Вторым но важности отличием является изменение символа солнца в правом верхнем углу, которое теперь выглядит так же, как солнце в левом нижнем углу. Оба знака, описывающие их, теперь идентичны…
Не бойся меня. Я ничего не могу сделать со своим видом, так же как ты со своим. Я твой друг, твой отец, твоя мать. Ты нужен мне так же, как я нужен тебе…
ЭРИК ФРЭНК РАССЕЛ, 1950
Из первого ряда встал чернокожий астроном.
— Но ведь это невозможно, — произнес он. — Солнца не могли превратиться в новые. К этому времени мы получили бы визуальное подтверждение, а между тем спектры Капеллы остались неизменными.
— Это значит, — ответил Макдональд, — что мы сделали неверный вывод девяносто лет назад, предположив, что Послание сообщало о превращении звезд в новые. Долгое время это не давало нам покоя, и некоторые из нас даже рассматривали возможность, которая, как мне кажется, нашла теперь подтверждение: содержавшаяся в Послании информация о звездах относилась к моменту, когда огромные солнца Капеллы почти полностью исчерпали свой водород и сошли с главной последовательности.[45] Их внутренности начали сжиматься, а поверхностные слои расширяться, и солнца вступили в стадию красных гигантов, чудовищно увеличив свою температуру и яркость. Именно эту смену температуры и массы своих солнц описывали капеллане в первом Послании.
— А когда это произошло? — спросил премьер Сибири.
— Где-то между недавним и очень далеким прошлым, — ответил Макдональд. — Может быть, тысячу лет назад… а может, пару миллионов.
Аудитория зашумела, постигая смысл заявления Макдональда, и только премьер Сибири даже не дрогнул.
— А что с капелланами?
— Взгляните еще раз на послания, — сказал Макдональд. — Как видите, в ответе опущены все так называемые слова или символы с левой стороны, все, кроме одного, и это единственное слово означает капелланина, а перед ним стоит то, что, по-моему, является символом отрицания.
— Отрицания? — спросил премьер..
— Капеллане, — устало произнес Макдональд, — погибли. Даже символы планет говорят о постигшей их судьбе. Планета-гигант несколько уменьшилась в размерах в результате увеличения и роста температуры ближнего солнца, которое ныне раз в десять больше, чем прежде, а все спутники планеты сгорели, за исключением того, который в прошлом мы сочли родиной капеллан и который явно потерял часть своей массы, возможно, в результате испарения океанов и атмосферы, а может, и из-за внутренних взрывов.
— Выходит, мы общаемся с давно вымершей расой… — сказал премьер.
— По всей видимости, — продолжал Макдональд, — они установили автоматические самонаправляющиеся устройства для приема возможных сигналов будущих цивилизаций и передачи им Посланий. Если их аппаратура принимает ответ, указывающий на то, что техническая цивилизация ведет прослушивание космоса, тогда они начинают передавать…
— Что? — спросил премьер. — Какой во всем этом смысл, если сами они мертвы?
— Получено сообщение, — произнес компьютер. — Оно выражено простыми словами, и, хотя есть определенные неясности в точном значении некоторых слов и выражений, в целом сообщение логично. Для большей ясности я представлю его визуально:
Людям,— Капеллане погибли, — сказал Макдональд.
существам цивилизованным,
разумным созданиям,
братьям,
всем заинтересованным.
Привет от людей с Капеллы (первого спутника Бога),
которые умерли,
уничтожены,
убиты.
Которые жили,
работали,
строили,
и были уничтожены.
Примите наше наследие: останки
и наши лучшие пожелания,
родство,
восхищение,
братство,
любовь.
— А Программа? — спросил премьер. — Ваша работа закончена.
— В некотором смысле, — согласился Макдональд. — Теперь начинается работа для всего мира. Информация, которую компьютер принимает, накапливает, анализирует и переводит, содержит полную запись цивилизации, отличающейся от нашей почти во всем, что мы знаем, за исключением разума и чувств; цивилизации, значительно превосходящей нашу. Запись не только ее истории, но, если я не ошибаюсь в своих предположениях, также философии, культуры, искусства, науки, техники, теологии, литературы. Мы получаем наследство большее, чем если бы нам подарили вторую планету со всеми ее природными ресурсами, а ученые и интеллектуалы всего мира, и все те, кто захочет его познать, могут провести всю жизнь, изучая его и интерпретируя, часть за частью добавляя это наследство к нашей цивилизации, обогащая нас прекрасным новым миром и всем, что этот мир создавало.
Если же говорить о самой Программе, то наши поиски продолжались неполные полтора столетия и завершились одним грандиозным открытием. Кто знает, какие цивилизации, каких необычайных и великолепных людей можем мы еще открыть где-нибудь между Землей и краем Вселенной? Аудитория молчала, а мир будто замер на секунду, прежде чем вновь продолжил свое движение. А где-то среди магнитных полей, миниатюрных переключателей и потоков электронов что-то соединилось, дрогнула память:
Что это безмолвье — ответ…[46]
Это походило на мимолетную мысль одной из теней, возможно, сидящих в обоих пустых креслах, или же кого-то из мужчин я женщин, прошедших через Программу и долгие годы населявших эти коридоры и комнаты, — какая-то их частица продолжала жить в компьютере…
Передача с Капеллы будет продолжаться много дней, недель или месяцев, однако в конце концов остатки наследия с иной планеты будут переданы, Послание кончится, и молчание начнет безмолвие…
И тогда оживет радиотелескоп — ухо Земли, улавливающее секреты Вселенной, и большой радиотелескоп в виде чаши для ловли звездной пыли, и начнется новая охота в небесах за новым посланием со звезд.
К тому времени компьютер будет уже по крайней мере наполовину капелланским. Никто, кроме компьютера, не поймет этого еще в течение полувека, а к тому времени Программа примет послание из Крабовидной туманности…