— Один из моих ребят там сейчас работает. Это будет, конечно, довольно трудно, но…
— Что еще за трудности? Весь мир полон трудностей. И у меня их немало. Прослушайте ее телефонные переговоры. Я хочу знать, о чем они.
— Хорошо, мистер Мейсон, — поиграл голосом Сэмьюлс, — мы сделаем все, что в наших силах.
Перри Мейсон повесил трубку, достал из кармана еще одну монетку и позвонил в сыскное агентство Дрейка.
Дрейк ответил на звонок.
— Сидишь ждешь звонка, Пол? — вкрадчиво спросил адвокат.
— Ты попал в точку, — засмеялся детектив.
— Есть что-нибудь?
— Да, много чего, — ответил Пол Дрейк. — Но ты, старина, иди-ка лучше домой и ложись спать…
— Почему?
— Тайна убийства раскрылась.
— Что ты имеешь в виду?
— Полиция исследовала нож.
— Тот нож, которым был нанесен удар?
— Да.
— Ну и к чему они пришли?
— К человеку, который принес его.
— Они установили его личность?
— В сущности, да. Приметы совпадают. — Кто?
— Твой дружок, доктор Роберт Дорэй из Кловердаля… — Дрейк сделал эффектную паузу.
— Продолжай, — нетерпеливо попросил его Перри Мейсон, — рассказывай все.
— Полиция исследовала нож. Они работали с того момента, когда обнаружили тело, и разобрали маркировку на лезвии ножа, по ней выяснили, что его продали в отделе металлических изделий. Оберточная бумага была немного плотнее, чем обычная за десять, пятнадцать и двадцать пять центов. Полицейские подняли с постели оптовых торговцев, велели им связаться по телефону с разветвленной сетью продавцов и выяснить, кто из них использует такой шифр на партиях товара. Поначалу этот розыск выглядел как погоня за призраком, но все обернулось успешно. Почти сразу же они связались с продавцом, который хорошо известен своей оптовой поставкой металлических изделий в магазины на Бальмонт-стрит и как раз использует такую маркировку. И продавец подтвердил, что один магазинчик купил у него дюжину таких ножей дней десять назад. Полиция связалась с продавцом из этой лавочки. Он вспомнил, что продал недавно нож некоему господину и смог описать его. Приметы этого человека совпадают с приметами доктора Дорэя. Полиция обратилась к редакциям газет. Подняли старые подшивки кловердальских газет, поискали и нашли фотографию доктора Дорэя. Он был должностным лицом в общественной компании «Комьюнити Чест драйв». Хотя газетная фотография невысокого качества, несколько размытая, но этого оказалось достаточно для установления личности. Продавец подтвердил, что именно ему продал нож. Полиция обрадовалась, что дело сдвинулось на шаг с мертвой точки, и теперь собирается расставить сети для Дорэя. Но Дорэй исчез, и, похоже, дорожка ведет к тебе.
— Почему?
— Из-за телефонного звонка, по всей видимости сделанного из твоей конторы, когда Дорэю намекнули об опасности. Полиция усердно связывает все ниточки. Я скажу тебе, наберешься ты неприятностей; и не думаю, что это понравится Брэдбери…
— К черту Брэдбери. Я не звонил Дорэю, и никто из моей конторы ему не звонил.
— Ну, если ты уверяешь, что не звонил, — весело заметил Дрейк, — если Делла Стрит утверждает, что не звонила, тогда полиция ничего не сможет сделать, если только полиция не схватит Дорэя, и он не ляпнет обратное.
— Ничего не изменится. Дорэй не так хорошо знает голос моей секретарши, чтобы узнать его. Все, что он знает, — женщина, звонившая ему, назвалась Деллой Стрит. Сделать это очень легко. С тем же успехом и я мог бы позвонить Брэдбери и заявить, что я — Пол Дрейк и ему лучше бы уехать из страны.
Пол Дрейк засмеялся, словно у него было хорошее настроение.
— Ладно, — сказал он. — Я теряю время, рассказывая о догадках полицейских. Тебя должно заинтересовать кое-что другое…
— Что?
— Маджери Клун.
— Ну?
— Полиция установила, что Маджери Клун и доктор Дорэй вместе подъехали и остановились неподалеку от дома Пэттона. Полицейские нашли одного типа, у которого свой магазинчик напротив пожарного крана, где Дорэй припарковал машину. Тип этот вспомнил, что, когда подъехала машина, из нее вышли мужчина и женщина. Описание их внешности совпадает с приметами доктора Дорэя и Маджери Клун. Вообще этот тип с большим энтузиазмом рассматривает людей, которые оставляют машины у крана, а возвращаясь, находят штрафной талончик и дико возмущаются. Поэтому он весьма детально рассмотрел Дорэя и Маджери Клун.
— Полиция что-нибудь выяснила насчет дубинки? — спросил Мейсон.
— Нет, похоже, это не относится к делу.
— Как так?
— Потому что убили не дубинкой. К тому же на столе лежала трость, как установили, принадлежавшая Пэттону. Может, и дубинка тоже его?..
— Короче, полиция закрывает дело, так?
— Похоже на то.
— И думаешь, я буду сидеть сложа руки?
— Я тебя просто предупреждаю. Я знаю, что ты работаешь на Маджери Клун… Я просто не хочу, чтобы ты влип в какую-нибудь историю. Еще обвинят тебя в соучастии в уголовном преступлении…
— Пока ты меня слушаешь, Пол, я напомню тебе кое-что. Ты не можешь быть соучастником в уголовном преступлении, если это преступление не было совершено…
— Ты думаешь, Маджери Клун не виновна?
— Маджери Клун — моя клиентка. А можно спросить — чего ты ждешь, Пол?
— О чем ты?
— Ты сидишь в конторе на телефоне. Ты чего-то ждешь. Можно спросить, чего?
— Послушай, Перри, — обиженно сказал детектив. — Я говорил тебе, что не принял бы никакой работы, не связанной с твоими кровными интересами. Я дал это понять Брэдбери и надеялся, что и тебе тоже… Поручение, данное мне известной тебе женщиной, не противоречит тому, что дали мне вы. Бабенка утверждает, что Маджери Клун — не виновна, а Дорэй — убийца, а Маджери Клун может попытаться защитить Дорэя и…
— Я все знаю, но ты мне еще не сказал, чего ты ждешь?
— Я как раз к этому и подхожу. Из главного управления мне сообщили, что полиция была вечером у Тэльмы Бэлл. Там считают, что она располагает важной информацией, которую скрывает, но которую обязана дать.
Думаю, они возьмут ее, и я ждал звонка в подтверждение этому. У тебя есть какие-то возражения?
— Никаких, мой милый мальчик, — сказал Перри Мейсон. — Жди до тех пор, пока полиция не возьмет ее…
Улыбнувшись, адвокат повесил трубку.
Глава 12
Глава 13
— Что еще за трудности? Весь мир полон трудностей. И у меня их немало. Прослушайте ее телефонные переговоры. Я хочу знать, о чем они.
— Хорошо, мистер Мейсон, — поиграл голосом Сэмьюлс, — мы сделаем все, что в наших силах.
Перри Мейсон повесил трубку, достал из кармана еще одну монетку и позвонил в сыскное агентство Дрейка.
Дрейк ответил на звонок.
— Сидишь ждешь звонка, Пол? — вкрадчиво спросил адвокат.
— Ты попал в точку, — засмеялся детектив.
— Есть что-нибудь?
— Да, много чего, — ответил Пол Дрейк. — Но ты, старина, иди-ка лучше домой и ложись спать…
— Почему?
— Тайна убийства раскрылась.
— Что ты имеешь в виду?
— Полиция исследовала нож.
— Тот нож, которым был нанесен удар?
— Да.
— Ну и к чему они пришли?
— К человеку, который принес его.
— Они установили его личность?
— В сущности, да. Приметы совпадают. — Кто?
— Твой дружок, доктор Роберт Дорэй из Кловердаля… — Дрейк сделал эффектную паузу.
— Продолжай, — нетерпеливо попросил его Перри Мейсон, — рассказывай все.
— Полиция исследовала нож. Они работали с того момента, когда обнаружили тело, и разобрали маркировку на лезвии ножа, по ней выяснили, что его продали в отделе металлических изделий. Оберточная бумага была немного плотнее, чем обычная за десять, пятнадцать и двадцать пять центов. Полицейские подняли с постели оптовых торговцев, велели им связаться по телефону с разветвленной сетью продавцов и выяснить, кто из них использует такой шифр на партиях товара. Поначалу этот розыск выглядел как погоня за призраком, но все обернулось успешно. Почти сразу же они связались с продавцом, который хорошо известен своей оптовой поставкой металлических изделий в магазины на Бальмонт-стрит и как раз использует такую маркировку. И продавец подтвердил, что один магазинчик купил у него дюжину таких ножей дней десять назад. Полиция связалась с продавцом из этой лавочки. Он вспомнил, что продал недавно нож некоему господину и смог описать его. Приметы этого человека совпадают с приметами доктора Дорэя. Полиция обратилась к редакциям газет. Подняли старые подшивки кловердальских газет, поискали и нашли фотографию доктора Дорэя. Он был должностным лицом в общественной компании «Комьюнити Чест драйв». Хотя газетная фотография невысокого качества, несколько размытая, но этого оказалось достаточно для установления личности. Продавец подтвердил, что именно ему продал нож. Полиция обрадовалась, что дело сдвинулось на шаг с мертвой точки, и теперь собирается расставить сети для Дорэя. Но Дорэй исчез, и, похоже, дорожка ведет к тебе.
— Почему?
— Из-за телефонного звонка, по всей видимости сделанного из твоей конторы, когда Дорэю намекнули об опасности. Полиция усердно связывает все ниточки. Я скажу тебе, наберешься ты неприятностей; и не думаю, что это понравится Брэдбери…
— К черту Брэдбери. Я не звонил Дорэю, и никто из моей конторы ему не звонил.
— Ну, если ты уверяешь, что не звонил, — весело заметил Дрейк, — если Делла Стрит утверждает, что не звонила, тогда полиция ничего не сможет сделать, если только полиция не схватит Дорэя, и он не ляпнет обратное.
— Ничего не изменится. Дорэй не так хорошо знает голос моей секретарши, чтобы узнать его. Все, что он знает, — женщина, звонившая ему, назвалась Деллой Стрит. Сделать это очень легко. С тем же успехом и я мог бы позвонить Брэдбери и заявить, что я — Пол Дрейк и ему лучше бы уехать из страны.
Пол Дрейк засмеялся, словно у него было хорошее настроение.
— Ладно, — сказал он. — Я теряю время, рассказывая о догадках полицейских. Тебя должно заинтересовать кое-что другое…
— Что?
— Маджери Клун.
— Ну?
— Полиция установила, что Маджери Клун и доктор Дорэй вместе подъехали и остановились неподалеку от дома Пэттона. Полицейские нашли одного типа, у которого свой магазинчик напротив пожарного крана, где Дорэй припарковал машину. Тип этот вспомнил, что, когда подъехала машина, из нее вышли мужчина и женщина. Описание их внешности совпадает с приметами доктора Дорэя и Маджери Клун. Вообще этот тип с большим энтузиазмом рассматривает людей, которые оставляют машины у крана, а возвращаясь, находят штрафной талончик и дико возмущаются. Поэтому он весьма детально рассмотрел Дорэя и Маджери Клун.
— Полиция что-нибудь выяснила насчет дубинки? — спросил Мейсон.
— Нет, похоже, это не относится к делу.
— Как так?
— Потому что убили не дубинкой. К тому же на столе лежала трость, как установили, принадлежавшая Пэттону. Может, и дубинка тоже его?..
— Короче, полиция закрывает дело, так?
— Похоже на то.
— И думаешь, я буду сидеть сложа руки?
— Я тебя просто предупреждаю. Я знаю, что ты работаешь на Маджери Клун… Я просто не хочу, чтобы ты влип в какую-нибудь историю. Еще обвинят тебя в соучастии в уголовном преступлении…
— Пока ты меня слушаешь, Пол, я напомню тебе кое-что. Ты не можешь быть соучастником в уголовном преступлении, если это преступление не было совершено…
— Ты думаешь, Маджери Клун не виновна?
— Маджери Клун — моя клиентка. А можно спросить — чего ты ждешь, Пол?
— О чем ты?
— Ты сидишь в конторе на телефоне. Ты чего-то ждешь. Можно спросить, чего?
— Послушай, Перри, — обиженно сказал детектив. — Я говорил тебе, что не принял бы никакой работы, не связанной с твоими кровными интересами. Я дал это понять Брэдбери и надеялся, что и тебе тоже… Поручение, данное мне известной тебе женщиной, не противоречит тому, что дали мне вы. Бабенка утверждает, что Маджери Клун — не виновна, а Дорэй — убийца, а Маджери Клун может попытаться защитить Дорэя и…
— Я все знаю, но ты мне еще не сказал, чего ты ждешь?
— Я как раз к этому и подхожу. Из главного управления мне сообщили, что полиция была вечером у Тэльмы Бэлл. Там считают, что она располагает важной информацией, которую скрывает, но которую обязана дать.
Думаю, они возьмут ее, и я ждал звонка в подтверждение этому. У тебя есть какие-то возражения?
— Никаких, мой милый мальчик, — сказал Перри Мейсон. — Жди до тех пор, пока полиция не возьмет ее…
Улыбнувшись, адвокат повесил трубку.
Глава 12
Утреннее солнце уже озаряло город золотым и малиновым светом, когда Перри Мейсон, замотанный в махровую простыню, блаженствовал в предбаннике турецкой бани. На его скульптурном лице не осталось и следа ночной усталости. Он был свеж и бодр.
Здесь же с телефона в предбаннике адвокат позвонил в сыскное агентство Дрейка.
— Пол Дрейк на месте? — спросил он у дежурной телефонистки агентства.
— Нет, мистер Дрейк ушел примерно полчаса назад.
— Вы не знаете — куда?
— О, он пошел домой поспать.
— Это Мейсон. Вы не подскажете, долго он пробыл ночью?
— Практически до утра. И ушел полчаса назад, — ответила девушка. — Он ждал телефонного звонка, надеялся получить какую-то важную информацию.
— Ну и как?
— Он прождал всю ночь, а потом решил отдохнуть. Просил позвонить ему, если что-нибудь прояснится по делу Пэттона. Он ведь с вами работает?
— Не только он, — улыбнувшись, сказал Мейсон.
— Может, вы позвоните ему домой? Я дам его телефон…
— Нет, я знаю номер. Просто хотелось знать, на месте ли он. А у меня никаких новостей.
Адвокат повесил трубку и едва заметно улыбнулся. Он прошел в кабинку, где оставил свою одежду, оделся, проверил — не оставил ли чего, и посмотрел на часы. Было 8.35.
Он вернулся к телефону и набрал номер своей конторы.
— Доброе утро. Контора Перри Мейсона, — ответил свежий деловой голос Деллы Стрит.
— Не упоминай никаких имен, — быстро сказал ей Перри Мейсон. — Это мэр из Поданка. Я…
— О, очень рада вашему звонку, — переменив тон, заговорила Делла.
— Что нового?
— Много чего.
— Ты можешь говорить?
— Да, но не сейчас. Могу лишь одно сообщить, что отправила мистера Брэдбери в юридическую библиотеку…
— Будь осторожна, называя имена по телефону! Что Брэдбери?
— Он хочет видеть вас, и прямо сейчас.
— Зато я не хочу его видеть.
— Я бы возразила вам, — ответила девушка. — Кое-что переменилось. Я помню, что вы о нем говорили, и думаю, вы правы. Это человек, с которым нужно считаться, и он настаивает на встрече с вами. Говорит, если в ближайший час не увидит вас, многое изменится; если вы позвоните и свяжетесь со мной, я должна все это вам передать; и еще, что не желает стоять между женщиной, которую любит, и ее свободой…
Она замолчала, дав возможность Перри Мейсону поразмыслить.
— Вы понимаете, что он хочет? — спросила Делла Стрит.
— Да. Он не запугает меня.
— По-моему, за конторой следят.
— Вполне возможно. Они хотят подцепить меня. Делла, слушай, что ты должна сделать. Я примерно кварталах в восьми от конторы, в турецкой бане, прямо на проспекте. Ты находишь Брэдбери и садишься в такси. Приезжайте к бане. Я буду стоять на выходе. Вы меня подберете.
— Думаете, с ним безопасно? А если детективы станут что-то подозревать?
— Нет, не думаю. Мне нужен будет свидетель. Возьми-ка с собой карандаш и блокнот. Я должен объясниться с Брэдбери незамедлительно.
— О’кей, шеф, мы будем там минут через десять, и, пожалуйста, шеф, будьте осторожны!
Перри Мейсон сердито повесил трубку. Он вышел к дверям сквозь световой обвал теплых радужных утренних лучей. Наблюдая за суетливыми прохожими, он цепко выхватывал из толпы мелькавшие лица с интересом человека, которому достаточно одного взгляда, чтобы распознать человека.
И вот уже какая-нибудь молодая привлекательная женщина, почувствовав его ястребиный взор, то украдкой, а то и открыто призывно взглянет на него. Или мужчина, поймав изучающий взгляд Мейсона, нахмурится с легкой обидой и возмущением, а может, и обернется, удивленно рассматривая адвоката.
Мейсон простоял так минут пять не шелохнувшись, когда молодая блондинка, спешившая куда-то по улице, почувствовала его взгляд и подняла глаза. Вдруг она улыбнулась. Перри Мейсон приподнял шляпу.
Это была та самая девушка из табачного киоска в здании, где находилась адвокатская контора. Неожиданно продавщица сигарет направилась к нему.
— Почему вы такой задумчивый, мистер Мейсон? — легко спросила она.
— Да вот пытаюсь ответить на один вопрос, Мэйми… Куда ты так бежишь?
— А, старая скучная работа.
— Ты мне поможешь, Мэйми?
— Конечно.
— Забудь, что видела меня здесь, если кто-то будет тебя спрашивать.
— Увиливаете от клиентов или от полиции? — поинтересовалась Мэйми.
— От всех, — усмехнулся он.
— Ох, а я не виню вас, что вы избегаете вашего нового клиента…
— Какого? — уставился на нее адвокат.
— Да того самого в коричневом костюме, коричневом галстуке, коричневой рубашке и носками под цвет галстука.
— Ты говоришь о Брэдбери?
— Да, это он купил сигары, которых вы не курите. Спасибо за бизнес, мистер Мейсон! Я знала, что вы не курите сигары.
Мейсон рассмеялся:
— Мы же не можем допустить, чтобы любые иногородние деньги уплывали от нас. Мэйми, что произошло между тобой и Брэдбери?
— О, ничего, только мне кажется, это просто игрок из маленького городишки.
— Почему?
— Он всегда останавливается поболтать со мной, когда заходит в здание, ведет себя, словно мы с ним близкие друзья.
— Ты имеешь в виду то, что он говорит?
— О нет, говорит он как раз мало. Это все в его тоне, глазах… Девушка легко чувствует, когда мужчина проявляет к ней интерес.
Перри Мейсон оценивающим взглядом обвел ее стройную фигуру:
— Ты не должна его за это винить!..
Она открыто и радостно улыбнулась:
— Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Мне нравится, когда на меня поглядывают. Это доставляет мне удовольствие и, простите, продвигает мой бизнес. Но что я не люблю, так это тех бездельников, что воображают, будто могут тебе назначить свидание, и, заплатив за пятицентовый журнал, еще чего-то ждут.
Подъехало такси.
— Мэйми, помни, что я тебе сказал, — бросил ей Перри Мейсон и пошел к машине.
— О, да этот красавчик опять в обновке сегодня, — еще услышал он ее отзыв относительно Брэдбери, — а какая самодовольная улыбка… Пошел бы он подальше!
Перри Мейсон мысленно улыбнулся столь искреннему пожеланию девушки, сел в машину и произнес:
— Давайте по улице, приятель, и где будет поменьше движение, остановитесь. — Он улыбнулся Делле Стрит и поймал пристальный взгляд Брэдбери. — А вы — настойчивый, негодный малый, Брэдбери, — пожурил он.
— Я — борец, — мягко заметил тот.
Мейсон изучил холодные серые глаза и кивнул. Он достал из кармана пачку сигарет, предложил Делле Стрит, Брэдбери же отказался и достал сигару, тут же чиркнув спичкой о подошву. Делла Стрит глазами поблагодарила Брэдбери и прикурила от спички Мейсона. Брэдбери, нахмурившись, отвел спичку к своей сигаре. Мейсон, прикурив и затянувшись, повернулся к Брэдбери:
— В чем дело, что за суматоха? Как я понял, вы собирались что-то предпринять, если бы меня не встретили?
— Я предпринимаю вполне осмысленные вещи, — тихо и самолюбиво заметил тот. — И мне кажется, я имею право на встречу и беседу с адвокатом, которого нанял за вполне справедливую оплату.
— Давайте не будем об этом спорить, — миролюбиво ответил Мейсон. — Вы как раз сейчас беседуете со мной. Что вам угодно?
— Я хочу, чтобы вы защищали доктора Роберта Дорэя в деле об убийстве Фрэнка Пэттона!
— Я думал, вы хотите, чтобы я защищал Маджери Клун…
— Да, это так. И доктора Дорэя тоже…
— Вы думаете, они замешаны оба? — Формально оба, — наклонил свой щегольской пробор Брэдбери. — Я сегодня утром получил кое-какие новости, против них выдвинуто обвинение, издано предписание начать розыск…
— Скажите ясно, чего вы хотите?
— Хочу, чтобы вы защищали доктора Дорэя, моя конечная цель — услышать, что он оправдан.
— Это будет нелегко, — тихо сказал Перри Мейсон, задумчиво разглядывая слоистый сигаретный дым. — Если они оба обвиняются в убийстве, может случиться так, что я не смогу защищать обоих. Иными словами, вдруг Дорэй переведет обвинение на Маджери Клун, а Маджери Клун попытается обвинить Дорэя…
— Да не нужна здесь юридическая этика! Положение критическое! Что-то нужно сделать, и сделать немедленно! Я хочу, чтобы доктора Дорэя оправдали, а вы знаете так же хорошо, как и я, что столкновения интересов не будет. Если и явится шанс для конфликта меж ними, то это случится только при попытке взять обвинение, чтобы прикрыть другого. Это единственное, чего я боюсь… Я хочу, чтобы вы представляли обоих, и чтобы такого не случилось…
— Ладно, — ответил Перри Мейсон. — Мы поговорим об этом, когда придет время. Как я понял, их еще не арестовали?
— Точно.
— Вы знаете то же, что и полиция?
— У них довольно сложное положение, — сказал Брэдбери. — Очень серьезное обвинение против доктора Дорэя. Я, правда, сомневаюсь, есть ли что-то серьезное против Маджери Клун.
— И вы хотите, чтобы я оправдал Дорэя. Это так?
— Вам просто придется оправдать Дорэя.
— А я думаю, настала острая необходимость нанять отдельных адвокатов для обвиняемых, — сказал Мейсон, устремляя свой ястребиный взор на Брэдбери. — Кого из них мне, по-вашему, взять?
— Никакой необходимости нет! И я не хочу это обсуждать. Я буду настаивать, чтобы вы представляли обоих, адвокат, и как составную часть этого дела вы распутаете все маленькие неувязки с дверью!..
— Что за дверь? — прищурив глаза, поинтересовался Мейсон.
— С той закрытой дверью в квартире Пэттона, — уточнил Брэдбери, сбив пылинку с рукава. — Я не совсем дурак, мистер Мейсон. Я ценю то, что вы сделали. Понимаю, что все вами совершенное — во имя тех интересов, что для вас наиболее важны… Однако, я думаю, полиция сможет доказать, что Маджери Клун была в этой проклятой комнате перед убийством. Если дверь была не заперта, Маджери Клун могла войти, увидеть тело и в панике выскочить. Она побоялась рассказать полицейским увиденное. Если же дверь была заперта, стало быть, у Маджери был свой собственный ключ. Это может означать, что она вполне хладнокровно контролировала свое душевное состояние, чтобы выждать, а потом запереть за собой дверь. Но это обернется для Маджери крахом; это худо обернется для ее дела…
— Но, — стал возражать Мейсон, — можно ведь предположить, что Маджери Клун была в ванной, закатила истерику; кто-то услышал ее крики, вбежал и убил Фрэнка Пэттона…
— В таком случае, — веско и словно диктуя стенографистке, продолжал Брэдбери с такой интонацией, будто он перед тем, как сказать, обдумал каждую фразу и, более того, считывал ее сейчас с какого-то невидимого спутникам экрана, — Маджери Клун последняя вышла, если не выбежала, из комнаты, пока убийца находился там. Найти тело, не дав знать об этом, — возможно, нарушение каких-то правовых и нравственных норм. Обнаружить убийцу на месте преступления и содействовать ему в исчезновении — совсем другой коленкор, это может сделать ее соучастницей преступления. Я не хочу этого. В общем, адвокат, вопрос о закрытой двери становится все более и более актуальным…
Делла Стрит беспокойно заерзала на сиденье, машина убавила ход и дома через три остановилась.
— Здесь? — спросил водитель.
— Отлично, — монотонно ответил Мейсон, будто он лунатик и разговаривал во сне, и, не сводя с Брэдбери тяжелого сурового взгляда, проговорил: — Брэдбери, давайте поймем друг друга. Вы хотите, чтобы я занимался Маджери Клун и доктором Дорэем?
— Да.
— Это должно быть оплачено.
— Естественно!
— И более того, вы настаиваете на оправдании…
— И более того, — веско повторил Брэдбери, — я настаиваю на оправдании. Я думаю, адвокат, в данных обстоятельствах имею на это право. Если оправдания не будет, у меня возникнет необходимость раскрытия некоторых фактов, о которых мне бы не хотелось упоминать в настоящий момент, но которые, как мне кажется, указывают, что дверь была закрыта кем-то уже после того, как оба — Маджери Клун и убийца — покинули место совершения убийства.
— И это ваше заключительное слово, — сказал Перри Мейсон.
— Да, если вам угодно, это мое последнее слово. Я не хочу казаться грубым, адвокат. Не хочу, чтобы вы решили, будто я ставлю вас в затруднительное положение, но ради Бога! Я намерен провести честную сделку во имя маленькой милой Маджери Клун.
— А во имя Боба Дорэя?
— Для Боба Дорэя я ожидаю оправдания.
— Неужели вы не сознаете, что почти каждый факт указывает на виновность доктора Дорэя?
— Конечно, осознаю. Вы что думаете, я дурак?
— Да нет, — с ноткой уважения произнес Мейсон, — я просто дал вам понять, что вы задали мне нелегкое Дельце.
Брэдбери вытащил из кармана бумажник.
— После того как мы с вами обсудили ситуацию, — сказал он, — должен признать, что это действительно нелегкое дельце и то, что должен хотя бы сносно заплатить за него. Я дал вам предварительный гонорар в тысячу долларов, теперь даю вашему секретарю еще две тысячи долларов. Я намерен дать вам еще, но только когда присяжные вынесут решение о невиновности.
С ловкостью профессионального банкира Брэдбери отсчитал четыре тысячи долларов и протянул их Делле Стрит. Та вопросительно взглянула на Мейсона. Он кивнул.
— Ладно, — сказал Перри Мейсон, — в любом случае мы понимаем друг друга. Хоть это приносит удовлетворение. И я хочу, чтобы вы поняли следующее, Брэдбери. Я приложу все усилия, чтобы стимулировать благосклонное решение присяжных заседателей. Однако я возвращаю вам слова, сказанные вами о себе. Вы — борец. Я тоже борец. Вы боретесь за себя. Я борюсь за своих клиентов. Когда я начну защищать Маджери Клун и доктора Дорэя, я буду биться. И тогда ничто и никто меня не остановит на полпути!
Выражение лица Брэдбери не изменилось, только слегка дернулась скула.
— Мне совершенно наплевать, — резко сказал он, — (простите, мисс Стрит!), что вы делаете и как. Все, что мне нужно, — быть уверенным, что эти два человека оправданы.
— Я немного в курсе того, на что вы ссылаетесь, мистер Брэдбери, — возбужденно заговорила Делла Стрит, щеки которой пылали. — О, вы совершенно ужасный и неприятный субъект. Мистер Мейсон занимался человеком, которого вы ему поручили. Он сделал то, что…
— Успокойся, Делла, — сухо остановил ее Перри Мейсон.
Она поймала его острый взгляд и мгновенно смолкла.
— Вижу, она знает, — с некоторым удовольствием заметил Брэдбери.
— Ничего вы не видите, — резко парировал Мейсон. — И я доложу вам, Брэдбери, будет лучше и для вас, и для ваших клиентов, если вы не будете совать свой нос куда не надо. Мы понимаем друг друга, и этого вполне достаточно.
— Достаточно, — кротко согласился Брэдбери.
— Кроме того, — продолжал Перри Мейсон, — меня не устраивают ваши замаскированные угрозы Делле Стрит. И я не потерплю, чтобы вы даже сделали хоть маленькую попытку запугать ее, настаивая на встрече со мной!..
— А я и не собираюсь больше с вами встречаться. Я уже сказал вам свое последнее слово. Оно остается в силе. Не смею больше указывать, как вам поступать. Но ответственным за результаты дела я буду считать вас лично!
Делла Стрит открыла рот и хотела было что-то сказать, но, увидев мрачное лицо Перри Мейсона, осеклась.
Мейсон взглянул на Брэдбери.
— Ладно, — сказал он. — Я здесь выйду. А вы можете отвезти Деллу Стрит в контору. Платите за такси вы.
Брэдбери кивнул.
— Квитанцию за гонорар вам выдадут, — сказал Перри Мейсон.
Брэдбери отмахнулся:
— Нет необходимости напоминать вам, что время не ждет. Полиция официально открывает это кошмарное дело на доктора Дорэя.
— А известно ли вам, что уже установлено? Доктор Дорэй купил нож.
На лице Брэдбери выразилось удивление:
— Вы хотите сказать, что доказано, мол, именно им куплен нож, которым убили Пэттона?
— Да.
— О Боже! — воскликнул Брэдбери, уставившись на Мейсона широко раскрытыми глазами и забыв закрыть рот.
— Вы знали, что его машину обнаружили недалеко от места преступления?
— Да, это я знал. Вот почему я твердил, что на него заведено кошмарное дело. Но это уже бесповоротно, да?
Перри Мейсон пожал плечами.
— Могу я спросить, — осведомился он, — почему вы вдруг так обеспокоены тем, чтобы доктора Дорэя оправдали?
— Это мое личное дело.
— Я полагал, что доктор Дорэй по отношению к Маджери Клун — ваш соперник, и вы совсем даже не испытываете к нему дружеских чувств…
— Мои чувства к доктору Дорэю никакой роли не играют в этом деле, — с упреком заметил Брэдбери. — Вы адвокат, вы занимаетесь людьми, которых обвиняют в преступлении. Я сказал вам, что буду ждать оправдания доктора Дорэя и Маджи. Если они не будут оправданы из-за неопровержимых полицейских улик, я намерен действовать через других адвокатов и посмотрю, проявит ли суд внимание к реальным фактам и начнет ли новый судебный процесс.
— К фактам относительно запертой двери, — бесстрастно уточнил Перри Мейсон.
— Правильно!
— Ну, что ж, понятно… Не беспокойся, Делла, я бывал и не в таких переделках, — усмехнувшись, повернулся к секретарше Мейсон.
— Но, — раздраженно начала она, — как он может…
Мейсон нахмурил брови и покачал головой.
— Делла, — значительно сказал он, — погода восхитительная.
— Да? — встрепенулась она.
— И, — продолжал Мейсон, — всегда, если тебе придется обсуждать что-то с мистером Брэдбери, пожалуйста, говорите о погоде. Погода — совершенно захватывающая тема разговора. И почти неисчерпаемая. Прошу тебя, следи, чтобы Брэдбери строго этого придерживался!
— О, не беспокойтесь, — сказал Брэдбери с обаятельной улыбкой. — Я бьюсь с борцом, но не с женщиной… Я не могу не отметить, что ваша секретарша…
— Погода, Брэдбери, — решительно прервал его адвокат, — в это время года восхитительная… Необычайно тепло.
Брэдбери кивнул.
— А я должен уверить вас, — вставил он, — что не буду извлекать выгоду из очаровательных маленьких промахов мисс Стрит…
Перри Мейсон открыл дверцу, вышел и, многозначительно взглянув на безоблачное небо, приподнял шляпу.
— Возможно, к вечеру появятся облачка.
Брэдбери хотел было что-то сказать, но глухой хлопок машинной дверцы отсек его фразу, а Перри Мейсон побрел по улице назад, к проспекту.
Здесь же с телефона в предбаннике адвокат позвонил в сыскное агентство Дрейка.
— Пол Дрейк на месте? — спросил он у дежурной телефонистки агентства.
— Нет, мистер Дрейк ушел примерно полчаса назад.
— Вы не знаете — куда?
— О, он пошел домой поспать.
— Это Мейсон. Вы не подскажете, долго он пробыл ночью?
— Практически до утра. И ушел полчаса назад, — ответила девушка. — Он ждал телефонного звонка, надеялся получить какую-то важную информацию.
— Ну и как?
— Он прождал всю ночь, а потом решил отдохнуть. Просил позвонить ему, если что-нибудь прояснится по делу Пэттона. Он ведь с вами работает?
— Не только он, — улыбнувшись, сказал Мейсон.
— Может, вы позвоните ему домой? Я дам его телефон…
— Нет, я знаю номер. Просто хотелось знать, на месте ли он. А у меня никаких новостей.
Адвокат повесил трубку и едва заметно улыбнулся. Он прошел в кабинку, где оставил свою одежду, оделся, проверил — не оставил ли чего, и посмотрел на часы. Было 8.35.
Он вернулся к телефону и набрал номер своей конторы.
— Доброе утро. Контора Перри Мейсона, — ответил свежий деловой голос Деллы Стрит.
— Не упоминай никаких имен, — быстро сказал ей Перри Мейсон. — Это мэр из Поданка. Я…
— О, очень рада вашему звонку, — переменив тон, заговорила Делла.
— Что нового?
— Много чего.
— Ты можешь говорить?
— Да, но не сейчас. Могу лишь одно сообщить, что отправила мистера Брэдбери в юридическую библиотеку…
— Будь осторожна, называя имена по телефону! Что Брэдбери?
— Он хочет видеть вас, и прямо сейчас.
— Зато я не хочу его видеть.
— Я бы возразила вам, — ответила девушка. — Кое-что переменилось. Я помню, что вы о нем говорили, и думаю, вы правы. Это человек, с которым нужно считаться, и он настаивает на встрече с вами. Говорит, если в ближайший час не увидит вас, многое изменится; если вы позвоните и свяжетесь со мной, я должна все это вам передать; и еще, что не желает стоять между женщиной, которую любит, и ее свободой…
Она замолчала, дав возможность Перри Мейсону поразмыслить.
— Вы понимаете, что он хочет? — спросила Делла Стрит.
— Да. Он не запугает меня.
— По-моему, за конторой следят.
— Вполне возможно. Они хотят подцепить меня. Делла, слушай, что ты должна сделать. Я примерно кварталах в восьми от конторы, в турецкой бане, прямо на проспекте. Ты находишь Брэдбери и садишься в такси. Приезжайте к бане. Я буду стоять на выходе. Вы меня подберете.
— Думаете, с ним безопасно? А если детективы станут что-то подозревать?
— Нет, не думаю. Мне нужен будет свидетель. Возьми-ка с собой карандаш и блокнот. Я должен объясниться с Брэдбери незамедлительно.
— О’кей, шеф, мы будем там минут через десять, и, пожалуйста, шеф, будьте осторожны!
Перри Мейсон сердито повесил трубку. Он вышел к дверям сквозь световой обвал теплых радужных утренних лучей. Наблюдая за суетливыми прохожими, он цепко выхватывал из толпы мелькавшие лица с интересом человека, которому достаточно одного взгляда, чтобы распознать человека.
И вот уже какая-нибудь молодая привлекательная женщина, почувствовав его ястребиный взор, то украдкой, а то и открыто призывно взглянет на него. Или мужчина, поймав изучающий взгляд Мейсона, нахмурится с легкой обидой и возмущением, а может, и обернется, удивленно рассматривая адвоката.
Мейсон простоял так минут пять не шелохнувшись, когда молодая блондинка, спешившая куда-то по улице, почувствовала его взгляд и подняла глаза. Вдруг она улыбнулась. Перри Мейсон приподнял шляпу.
Это была та самая девушка из табачного киоска в здании, где находилась адвокатская контора. Неожиданно продавщица сигарет направилась к нему.
— Почему вы такой задумчивый, мистер Мейсон? — легко спросила она.
— Да вот пытаюсь ответить на один вопрос, Мэйми… Куда ты так бежишь?
— А, старая скучная работа.
— Ты мне поможешь, Мэйми?
— Конечно.
— Забудь, что видела меня здесь, если кто-то будет тебя спрашивать.
— Увиливаете от клиентов или от полиции? — поинтересовалась Мэйми.
— От всех, — усмехнулся он.
— Ох, а я не виню вас, что вы избегаете вашего нового клиента…
— Какого? — уставился на нее адвокат.
— Да того самого в коричневом костюме, коричневом галстуке, коричневой рубашке и носками под цвет галстука.
— Ты говоришь о Брэдбери?
— Да, это он купил сигары, которых вы не курите. Спасибо за бизнес, мистер Мейсон! Я знала, что вы не курите сигары.
Мейсон рассмеялся:
— Мы же не можем допустить, чтобы любые иногородние деньги уплывали от нас. Мэйми, что произошло между тобой и Брэдбери?
— О, ничего, только мне кажется, это просто игрок из маленького городишки.
— Почему?
— Он всегда останавливается поболтать со мной, когда заходит в здание, ведет себя, словно мы с ним близкие друзья.
— Ты имеешь в виду то, что он говорит?
— О нет, говорит он как раз мало. Это все в его тоне, глазах… Девушка легко чувствует, когда мужчина проявляет к ней интерес.
Перри Мейсон оценивающим взглядом обвел ее стройную фигуру:
— Ты не должна его за это винить!..
Она открыто и радостно улыбнулась:
— Поймите меня правильно, мистер Мейсон. Мне нравится, когда на меня поглядывают. Это доставляет мне удовольствие и, простите, продвигает мой бизнес. Но что я не люблю, так это тех бездельников, что воображают, будто могут тебе назначить свидание, и, заплатив за пятицентовый журнал, еще чего-то ждут.
Подъехало такси.
— Мэйми, помни, что я тебе сказал, — бросил ей Перри Мейсон и пошел к машине.
— О, да этот красавчик опять в обновке сегодня, — еще услышал он ее отзыв относительно Брэдбери, — а какая самодовольная улыбка… Пошел бы он подальше!
Перри Мейсон мысленно улыбнулся столь искреннему пожеланию девушки, сел в машину и произнес:
— Давайте по улице, приятель, и где будет поменьше движение, остановитесь. — Он улыбнулся Делле Стрит и поймал пристальный взгляд Брэдбери. — А вы — настойчивый, негодный малый, Брэдбери, — пожурил он.
— Я — борец, — мягко заметил тот.
Мейсон изучил холодные серые глаза и кивнул. Он достал из кармана пачку сигарет, предложил Делле Стрит, Брэдбери же отказался и достал сигару, тут же чиркнув спичкой о подошву. Делла Стрит глазами поблагодарила Брэдбери и прикурила от спички Мейсона. Брэдбери, нахмурившись, отвел спичку к своей сигаре. Мейсон, прикурив и затянувшись, повернулся к Брэдбери:
— В чем дело, что за суматоха? Как я понял, вы собирались что-то предпринять, если бы меня не встретили?
— Я предпринимаю вполне осмысленные вещи, — тихо и самолюбиво заметил тот. — И мне кажется, я имею право на встречу и беседу с адвокатом, которого нанял за вполне справедливую оплату.
— Давайте не будем об этом спорить, — миролюбиво ответил Мейсон. — Вы как раз сейчас беседуете со мной. Что вам угодно?
— Я хочу, чтобы вы защищали доктора Роберта Дорэя в деле об убийстве Фрэнка Пэттона!
— Я думал, вы хотите, чтобы я защищал Маджери Клун…
— Да, это так. И доктора Дорэя тоже…
— Вы думаете, они замешаны оба? — Формально оба, — наклонил свой щегольской пробор Брэдбери. — Я сегодня утром получил кое-какие новости, против них выдвинуто обвинение, издано предписание начать розыск…
— Скажите ясно, чего вы хотите?
— Хочу, чтобы вы защищали доктора Дорэя, моя конечная цель — услышать, что он оправдан.
— Это будет нелегко, — тихо сказал Перри Мейсон, задумчиво разглядывая слоистый сигаретный дым. — Если они оба обвиняются в убийстве, может случиться так, что я не смогу защищать обоих. Иными словами, вдруг Дорэй переведет обвинение на Маджери Клун, а Маджери Клун попытается обвинить Дорэя…
— Да не нужна здесь юридическая этика! Положение критическое! Что-то нужно сделать, и сделать немедленно! Я хочу, чтобы доктора Дорэя оправдали, а вы знаете так же хорошо, как и я, что столкновения интересов не будет. Если и явится шанс для конфликта меж ними, то это случится только при попытке взять обвинение, чтобы прикрыть другого. Это единственное, чего я боюсь… Я хочу, чтобы вы представляли обоих, и чтобы такого не случилось…
— Ладно, — ответил Перри Мейсон. — Мы поговорим об этом, когда придет время. Как я понял, их еще не арестовали?
— Точно.
— Вы знаете то же, что и полиция?
— У них довольно сложное положение, — сказал Брэдбери. — Очень серьезное обвинение против доктора Дорэя. Я, правда, сомневаюсь, есть ли что-то серьезное против Маджери Клун.
— И вы хотите, чтобы я оправдал Дорэя. Это так?
— Вам просто придется оправдать Дорэя.
— А я думаю, настала острая необходимость нанять отдельных адвокатов для обвиняемых, — сказал Мейсон, устремляя свой ястребиный взор на Брэдбери. — Кого из них мне, по-вашему, взять?
— Никакой необходимости нет! И я не хочу это обсуждать. Я буду настаивать, чтобы вы представляли обоих, адвокат, и как составную часть этого дела вы распутаете все маленькие неувязки с дверью!..
— Что за дверь? — прищурив глаза, поинтересовался Мейсон.
— С той закрытой дверью в квартире Пэттона, — уточнил Брэдбери, сбив пылинку с рукава. — Я не совсем дурак, мистер Мейсон. Я ценю то, что вы сделали. Понимаю, что все вами совершенное — во имя тех интересов, что для вас наиболее важны… Однако, я думаю, полиция сможет доказать, что Маджери Клун была в этой проклятой комнате перед убийством. Если дверь была не заперта, Маджери Клун могла войти, увидеть тело и в панике выскочить. Она побоялась рассказать полицейским увиденное. Если же дверь была заперта, стало быть, у Маджери был свой собственный ключ. Это может означать, что она вполне хладнокровно контролировала свое душевное состояние, чтобы выждать, а потом запереть за собой дверь. Но это обернется для Маджери крахом; это худо обернется для ее дела…
— Но, — стал возражать Мейсон, — можно ведь предположить, что Маджери Клун была в ванной, закатила истерику; кто-то услышал ее крики, вбежал и убил Фрэнка Пэттона…
— В таком случае, — веско и словно диктуя стенографистке, продолжал Брэдбери с такой интонацией, будто он перед тем, как сказать, обдумал каждую фразу и, более того, считывал ее сейчас с какого-то невидимого спутникам экрана, — Маджери Клун последняя вышла, если не выбежала, из комнаты, пока убийца находился там. Найти тело, не дав знать об этом, — возможно, нарушение каких-то правовых и нравственных норм. Обнаружить убийцу на месте преступления и содействовать ему в исчезновении — совсем другой коленкор, это может сделать ее соучастницей преступления. Я не хочу этого. В общем, адвокат, вопрос о закрытой двери становится все более и более актуальным…
Делла Стрит беспокойно заерзала на сиденье, машина убавила ход и дома через три остановилась.
— Здесь? — спросил водитель.
— Отлично, — монотонно ответил Мейсон, будто он лунатик и разговаривал во сне, и, не сводя с Брэдбери тяжелого сурового взгляда, проговорил: — Брэдбери, давайте поймем друг друга. Вы хотите, чтобы я занимался Маджери Клун и доктором Дорэем?
— Да.
— Это должно быть оплачено.
— Естественно!
— И более того, вы настаиваете на оправдании…
— И более того, — веско повторил Брэдбери, — я настаиваю на оправдании. Я думаю, адвокат, в данных обстоятельствах имею на это право. Если оправдания не будет, у меня возникнет необходимость раскрытия некоторых фактов, о которых мне бы не хотелось упоминать в настоящий момент, но которые, как мне кажется, указывают, что дверь была закрыта кем-то уже после того, как оба — Маджери Клун и убийца — покинули место совершения убийства.
— И это ваше заключительное слово, — сказал Перри Мейсон.
— Да, если вам угодно, это мое последнее слово. Я не хочу казаться грубым, адвокат. Не хочу, чтобы вы решили, будто я ставлю вас в затруднительное положение, но ради Бога! Я намерен провести честную сделку во имя маленькой милой Маджери Клун.
— А во имя Боба Дорэя?
— Для Боба Дорэя я ожидаю оправдания.
— Неужели вы не сознаете, что почти каждый факт указывает на виновность доктора Дорэя?
— Конечно, осознаю. Вы что думаете, я дурак?
— Да нет, — с ноткой уважения произнес Мейсон, — я просто дал вам понять, что вы задали мне нелегкое Дельце.
Брэдбери вытащил из кармана бумажник.
— После того как мы с вами обсудили ситуацию, — сказал он, — должен признать, что это действительно нелегкое дельце и то, что должен хотя бы сносно заплатить за него. Я дал вам предварительный гонорар в тысячу долларов, теперь даю вашему секретарю еще две тысячи долларов. Я намерен дать вам еще, но только когда присяжные вынесут решение о невиновности.
С ловкостью профессионального банкира Брэдбери отсчитал четыре тысячи долларов и протянул их Делле Стрит. Та вопросительно взглянула на Мейсона. Он кивнул.
— Ладно, — сказал Перри Мейсон, — в любом случае мы понимаем друг друга. Хоть это приносит удовлетворение. И я хочу, чтобы вы поняли следующее, Брэдбери. Я приложу все усилия, чтобы стимулировать благосклонное решение присяжных заседателей. Однако я возвращаю вам слова, сказанные вами о себе. Вы — борец. Я тоже борец. Вы боретесь за себя. Я борюсь за своих клиентов. Когда я начну защищать Маджери Клун и доктора Дорэя, я буду биться. И тогда ничто и никто меня не остановит на полпути!
Выражение лица Брэдбери не изменилось, только слегка дернулась скула.
— Мне совершенно наплевать, — резко сказал он, — (простите, мисс Стрит!), что вы делаете и как. Все, что мне нужно, — быть уверенным, что эти два человека оправданы.
— Я немного в курсе того, на что вы ссылаетесь, мистер Брэдбери, — возбужденно заговорила Делла Стрит, щеки которой пылали. — О, вы совершенно ужасный и неприятный субъект. Мистер Мейсон занимался человеком, которого вы ему поручили. Он сделал то, что…
— Успокойся, Делла, — сухо остановил ее Перри Мейсон.
Она поймала его острый взгляд и мгновенно смолкла.
— Вижу, она знает, — с некоторым удовольствием заметил Брэдбери.
— Ничего вы не видите, — резко парировал Мейсон. — И я доложу вам, Брэдбери, будет лучше и для вас, и для ваших клиентов, если вы не будете совать свой нос куда не надо. Мы понимаем друг друга, и этого вполне достаточно.
— Достаточно, — кротко согласился Брэдбери.
— Кроме того, — продолжал Перри Мейсон, — меня не устраивают ваши замаскированные угрозы Делле Стрит. И я не потерплю, чтобы вы даже сделали хоть маленькую попытку запугать ее, настаивая на встрече со мной!..
— А я и не собираюсь больше с вами встречаться. Я уже сказал вам свое последнее слово. Оно остается в силе. Не смею больше указывать, как вам поступать. Но ответственным за результаты дела я буду считать вас лично!
Делла Стрит открыла рот и хотела было что-то сказать, но, увидев мрачное лицо Перри Мейсона, осеклась.
Мейсон взглянул на Брэдбери.
— Ладно, — сказал он. — Я здесь выйду. А вы можете отвезти Деллу Стрит в контору. Платите за такси вы.
Брэдбери кивнул.
— Квитанцию за гонорар вам выдадут, — сказал Перри Мейсон.
Брэдбери отмахнулся:
— Нет необходимости напоминать вам, что время не ждет. Полиция официально открывает это кошмарное дело на доктора Дорэя.
— А известно ли вам, что уже установлено? Доктор Дорэй купил нож.
На лице Брэдбери выразилось удивление:
— Вы хотите сказать, что доказано, мол, именно им куплен нож, которым убили Пэттона?
— Да.
— О Боже! — воскликнул Брэдбери, уставившись на Мейсона широко раскрытыми глазами и забыв закрыть рот.
— Вы знали, что его машину обнаружили недалеко от места преступления?
— Да, это я знал. Вот почему я твердил, что на него заведено кошмарное дело. Но это уже бесповоротно, да?
Перри Мейсон пожал плечами.
— Могу я спросить, — осведомился он, — почему вы вдруг так обеспокоены тем, чтобы доктора Дорэя оправдали?
— Это мое личное дело.
— Я полагал, что доктор Дорэй по отношению к Маджери Клун — ваш соперник, и вы совсем даже не испытываете к нему дружеских чувств…
— Мои чувства к доктору Дорэю никакой роли не играют в этом деле, — с упреком заметил Брэдбери. — Вы адвокат, вы занимаетесь людьми, которых обвиняют в преступлении. Я сказал вам, что буду ждать оправдания доктора Дорэя и Маджи. Если они не будут оправданы из-за неопровержимых полицейских улик, я намерен действовать через других адвокатов и посмотрю, проявит ли суд внимание к реальным фактам и начнет ли новый судебный процесс.
— К фактам относительно запертой двери, — бесстрастно уточнил Перри Мейсон.
— Правильно!
— Ну, что ж, понятно… Не беспокойся, Делла, я бывал и не в таких переделках, — усмехнувшись, повернулся к секретарше Мейсон.
— Но, — раздраженно начала она, — как он может…
Мейсон нахмурил брови и покачал головой.
— Делла, — значительно сказал он, — погода восхитительная.
— Да? — встрепенулась она.
— И, — продолжал Мейсон, — всегда, если тебе придется обсуждать что-то с мистером Брэдбери, пожалуйста, говорите о погоде. Погода — совершенно захватывающая тема разговора. И почти неисчерпаемая. Прошу тебя, следи, чтобы Брэдбери строго этого придерживался!
— О, не беспокойтесь, — сказал Брэдбери с обаятельной улыбкой. — Я бьюсь с борцом, но не с женщиной… Я не могу не отметить, что ваша секретарша…
— Погода, Брэдбери, — решительно прервал его адвокат, — в это время года восхитительная… Необычайно тепло.
Брэдбери кивнул.
— А я должен уверить вас, — вставил он, — что не буду извлекать выгоду из очаровательных маленьких промахов мисс Стрит…
Перри Мейсон открыл дверцу, вышел и, многозначительно взглянув на безоблачное небо, приподнял шляпу.
— Возможно, к вечеру появятся облачка.
Брэдбери хотел было что-то сказать, но глухой хлопок машинной дверцы отсек его фразу, а Перри Мейсон побрел по улице назад, к проспекту.
Глава 13
Перри Мейсон поймал такси до аэропорта. В стеклянном зале, напоминавшем аквариум, за справочным столом сидела молодая женщина. Через десять минут она связала его с летчиком. Адвокат вытащил из кармана бумажник, вынул новые хрустящие банкноты и протянул их пилоту.
— Вы готовы?
— Мне нужно несколько минут, чтобы разогреть мотор, — ответил летчик. — А так все проверено, горючего достаточно.
— Пошли. Летчик улыбнулся:
— Но вы мне даже не сказали, куда мы летим.
— Скажу, пока самолет будет разогреваться.
Они пошли по широкой асфальтовой полосе. Вздернутый нос кабины маленького самолета блестел на солнце.
— Вот работа! — восхитился летчик.
Пока механики возились с машиной, Перри Мейсон объяснил:
— Отсюда где-то в полночь отправился почтовый самолет. Мне нужно за ним.
— Вы готовы?
— Мне нужно несколько минут, чтобы разогреть мотор, — ответил летчик. — А так все проверено, горючего достаточно.
— Пошли. Летчик улыбнулся:
— Но вы мне даже не сказали, куда мы летим.
— Скажу, пока самолет будет разогреваться.
Они пошли по широкой асфальтовой полосе. Вздернутый нос кабины маленького самолета блестел на солнце.
— Вот работа! — восхитился летчик.
Пока механики возились с машиной, Перри Мейсон объяснил:
— Отсюда где-то в полночь отправился почтовый самолет. Мне нужно за ним.