Страница:
– Да, но кроме этого, многое еще предстоит сделать… Я уверена, что гвоздем программы будут серии Марта, это привлечет дополнительную поддержку, последуют сделки с кино, лицензирования – это же миллионы. Мне говорили. Это не просто новые серии, Ара. Это могло бы стать целой индустрией. И уже есть вкладчики. Мне нужен кто-то, на кого я могла бы положиться. Кто-то, в ком я была бы уверена, что он действует в моих интересах. Это так, как вы поступили в отношении моей матери. – Лайла опустила глаза. – Ара, Сай Ортис такой человек?
Он протянул свою ручищу и взял ее руку.
– Я бы побоялся сказать тебе «да», дорогая, – сказал он. Лайла заморгала.
– Я этого боялась! Знаете, мне не понравилось сначала, как вы обошлись со мной, но когда я пришла в себя, ну, в общем, я ценю верность вашу по отношению к моей матери. Даже когда она уже не приносит вам столько денег, вы все еще на стороне своего клиента. – Лайла посмотрела прямо в глаза Аре и добавила: – Мне это по душе.
Лайла смотрела, как поудобнее Ара усаживался на своем стуле. Он взял безупречно чистую льняную салфетку и деликатно приложил ее к губам, стирая крошки. Очередь была за ним, и она видела, что он это понимает.
– Не уверен, что подобное можно ожидать от Сая Ортиса, – с нежностью сказал он. – Но ты говоришь, что еще не подписывала с ним контракт?
– Еще нет, – открыто сказала Лайла и принялась за салат.
– Тогда… – нерешительно сказал Ара. Лайла продолжала молчать. Она не хотела облегчить ему этот шаг.
– В общем… – снова начал Ара. Он облизнул губы. «Да, – подумала Лайла. – Да. Старый негодяй клюнет на это, он решится. Он и не так уж стар и болен, чтобы пройти мимо. Когда это было в последний раз, чтобы ему предложили сделку с молодым горячим талантом?» – Поскольку с Саем Ортисом ты ничего еще не заключила, самое время поговорить о наших взаимоотношениях. – Ара окунул ложку в свой суп и дрожащей рукой поднес ее ко рту.
– Давай разберемся, как ты говоришь, уже есть поддержка, есть планы будущих картин. Начнем зондировать почву, искать что-нибудь, чем занять тебя. Потом пойдут контракты, контракты, контракты. О, список бесконечный. Между прочим, кто-нибудь читал уже твой контракт с Марта? Там должны быть указаны все условия. Есть несколько таких ситуаций-оговорок, которые невозможно учесть, если только это не человек с многолетним опытом, прошедший через все это.
– Кто-то вроде вас? – спросила Лайла, ради того, чтобы проверить, крепко ли он сел на крючок, и затем начать тянуть.
– Да не кто-то вроде меня, а я сам, дорогая. Я! – сказал Ара и промокнул уголок рта салфеткой.
– Но я думала, моя мать будет против. Она придет в ярость, – сказала Лайла.
– Я улажу с Терезой, – сказал ей Ара. – В конце концов, она уже не столь активна сейчас, конфликта не будет.
– Боюсь, что все завершится словами «я, или она», Ара, – сказала Лайла и почувствовала приятное чувство упоения. – Неужели все настолько…
– Тереза никогда не будет так глупа, чтобы управлять мною.
– Я не о Терезе говорю, Ара. Речь идет обо мне. Если вы собираетесь стать моим агентом, придется бросить Терезу О'Доннел.
Ара положил ложку и прикоснулся ко рту своей салфеткой. Он с удивлением смотрел на Лайлу. На какой-то чудовищный миг ей показалось, что он ускользает от нее. Но наживка была очень жирной, а крючок уже слишком глубоко сидел. Ара, старая акула, уже почувствовал запах свежей крови в воде. Лайла едва не засмеялась вслух, видя, как он борется и затем сдается.
– Понимаю, Лайла. Конечно, я сделаю все как можно тактичней. Лайла подарила Аре блестящую улыбку, затем повернулась на стуле и подозвала находившегося рядом официанта. – Принесите телефон для мистера Сагарьяна.
Лайла продолжала смотреть на него, когда был принесен телефон и помещен справа от него.
– Меня деликатность особенно не волнует, Ара, больше волнует время. Мне бы хотелось увидеть проявление преданности. Именно теперь, Ара. Позвоните ей сейчас. Номер ее вы знаете.
Ара, почти загипнотизированный, смотрел на Лайлу; он поднял трубку, набрал номер, затем полез в карман и вынул еще один безупречно чистый платок, чтобы приложить его к уголку рта. Наконец он отвел глаза. Увидела ли она стыд в них? Лайла отклонилась назад и стала слушать, все еще сохраняя на лице улыбку. «Пожалуйста, Терезу», – почти прошептал он, а Лайла представила себе, как Эстрелла идет к своей хозяйке с телефоном. Лайла слушала сторону Ары, будто чудесный сон наблюдала. Это было так сладко, слаще, чем популярный в «Поло» мусс из белого шоколада.
Когда Ара закончил и повесил трубку, Лайла нагнулась над ним и потрепала его за щеку.
– Ну вот, с этим покончено, – с удовлетворением сказала она. – Что вам хотелось бы на десерт?
15
16
Он протянул свою ручищу и взял ее руку.
– Я бы побоялся сказать тебе «да», дорогая, – сказал он. Лайла заморгала.
– Я этого боялась! Знаете, мне не понравилось сначала, как вы обошлись со мной, но когда я пришла в себя, ну, в общем, я ценю верность вашу по отношению к моей матери. Даже когда она уже не приносит вам столько денег, вы все еще на стороне своего клиента. – Лайла посмотрела прямо в глаза Аре и добавила: – Мне это по душе.
Лайла смотрела, как поудобнее Ара усаживался на своем стуле. Он взял безупречно чистую льняную салфетку и деликатно приложил ее к губам, стирая крошки. Очередь была за ним, и она видела, что он это понимает.
– Не уверен, что подобное можно ожидать от Сая Ортиса, – с нежностью сказал он. – Но ты говоришь, что еще не подписывала с ним контракт?
– Еще нет, – открыто сказала Лайла и принялась за салат.
– Тогда… – нерешительно сказал Ара. Лайла продолжала молчать. Она не хотела облегчить ему этот шаг.
– В общем… – снова начал Ара. Он облизнул губы. «Да, – подумала Лайла. – Да. Старый негодяй клюнет на это, он решится. Он и не так уж стар и болен, чтобы пройти мимо. Когда это было в последний раз, чтобы ему предложили сделку с молодым горячим талантом?» – Поскольку с Саем Ортисом ты ничего еще не заключила, самое время поговорить о наших взаимоотношениях. – Ара окунул ложку в свой суп и дрожащей рукой поднес ее ко рту.
– Давай разберемся, как ты говоришь, уже есть поддержка, есть планы будущих картин. Начнем зондировать почву, искать что-нибудь, чем занять тебя. Потом пойдут контракты, контракты, контракты. О, список бесконечный. Между прочим, кто-нибудь читал уже твой контракт с Марта? Там должны быть указаны все условия. Есть несколько таких ситуаций-оговорок, которые невозможно учесть, если только это не человек с многолетним опытом, прошедший через все это.
– Кто-то вроде вас? – спросила Лайла, ради того, чтобы проверить, крепко ли он сел на крючок, и затем начать тянуть.
– Да не кто-то вроде меня, а я сам, дорогая. Я! – сказал Ара и промокнул уголок рта салфеткой.
– Но я думала, моя мать будет против. Она придет в ярость, – сказала Лайла.
– Я улажу с Терезой, – сказал ей Ара. – В конце концов, она уже не столь активна сейчас, конфликта не будет.
– Боюсь, что все завершится словами «я, или она», Ара, – сказала Лайла и почувствовала приятное чувство упоения. – Неужели все настолько…
– Тереза никогда не будет так глупа, чтобы управлять мною.
– Я не о Терезе говорю, Ара. Речь идет обо мне. Если вы собираетесь стать моим агентом, придется бросить Терезу О'Доннел.
Ара положил ложку и прикоснулся ко рту своей салфеткой. Он с удивлением смотрел на Лайлу. На какой-то чудовищный миг ей показалось, что он ускользает от нее. Но наживка была очень жирной, а крючок уже слишком глубоко сидел. Ара, старая акула, уже почувствовал запах свежей крови в воде. Лайла едва не засмеялась вслух, видя, как он борется и затем сдается.
– Понимаю, Лайла. Конечно, я сделаю все как можно тактичней. Лайла подарила Аре блестящую улыбку, затем повернулась на стуле и подозвала находившегося рядом официанта. – Принесите телефон для мистера Сагарьяна.
Лайла продолжала смотреть на него, когда был принесен телефон и помещен справа от него.
– Меня деликатность особенно не волнует, Ара, больше волнует время. Мне бы хотелось увидеть проявление преданности. Именно теперь, Ара. Позвоните ей сейчас. Номер ее вы знаете.
Ара, почти загипнотизированный, смотрел на Лайлу; он поднял трубку, набрал номер, затем полез в карман и вынул еще один безупречно чистый платок, чтобы приложить его к уголку рта. Наконец он отвел глаза. Увидела ли она стыд в них? Лайла отклонилась назад и стала слушать, все еще сохраняя на лице улыбку. «Пожалуйста, Терезу», – почти прошептал он, а Лайла представила себе, как Эстрелла идет к своей хозяйке с телефоном. Лайла слушала сторону Ары, будто чудесный сон наблюдала. Это было так сладко, слаще, чем популярный в «Поло» мусс из белого шоколада.
Когда Ара закончил и повесил трубку, Лайла нагнулась над ним и потрепала его за щеку.
– Ну вот, с этим покончено, – с удовлетворением сказала она. – Что вам хотелось бы на десерт?
15
Это была мышиная возня, так думал Сай Ортис, выезжая из каньона. Тут были разные мыши всех мастей. По этому поводу у Сая была наготове целая теория. Он поделил всех на группы: их было всего три.
К первой группе относились обычные люди, их было большинство – те, кто работал с девяти до пяти, занимаясь скучным делом, страховые агенты, официанты и официантки, продавцы «IВМ», работники красильных и иных мастерских – все относились к этой неприметной массе людей, они были потребителями продукции, которую производила машина, создававшая для них мечту, машина, придуманная, в том числе, и Ортисом. Эти люди смотрели на своих больших и малых экранах, как сбываются мечты или осуществляются кошмары других людей, когда они сами живут своей скучной жизнью и не способны даже самостоятельно мечтать. Их в Голливуде называли «перелетными» – это массы между берегами.
Таланты – другая группа, – принадлежали к числу клиентов Ортиса. Это были особые люди, которые могли мечтать так, что завораживали обычных. Так много обычных и так мало талантов. Боже, как это скучно, когда слышишь от большинства: «Мне ночью приснился прелюбопытнейший сон». Только таланты с их экстравагантностью, экзотичностью и их представлениями были на самом деле интересны. Ортис работал с самыми необычными людьми в мире. С писателями, создавшими великие мечты, актерами и актрисами, похожими на эти великие мечты, и директорами, которые могли, соединив это воедино, воплотить великие мечты.
Да, иногда с ними, с этими талантами приходилось трудно, они могли пристраститься к кокаину, могли погрязнуть в долгах, у них возникали семейные проблемы, да, но они производили. Сай знал к ним подход. Но он ничего не мог поделать с обычными людьми.
Но больше всего неприятностей доставляли ему те, кто относился к средней группе. Это были люди, считавшие себя талантами, они были примитивны и мучали до те пор, пока их не сбросишь, как ненужную шелуху. Самой большой заботой Сая было избавиться от того, кого он по ошибке принимал за талант, а самым жутким для него кошмаром был недооцененный ошибочно талант и его месть. Теперь его беспокоил Морелли. Типичный середнячок. Дошел до определенной степени, не вышло, сошел с дистанции. Так почему бы не заползти в свою дыру, из которой выполз? Вместо этого пристает, донимает Сая своими звонками и дурацкими письмами и засадами вне пределов конторы. Он и подобные ему.
Но Морелли все же не был такой проблемой. Сай был уверен, что этот человек – настоящий середнячок. Пока это ничтожество не добралось до пистолета, Сай может не реагировать на его мысли и слова и послать его к черту.
Иное дело Эйприл Айронз, вот она относилась к талантам. Большим талантам. Таким большим, что уже почти достигла международных студий, одна из последних больших талантов в мире кино. И вот Сай, к стыду своему и печали, не отличил ее от середняка. Он плохо обошелся с ней, отдав на откуп Марти Ди Геннаро, но в те времена можно было спокойно отослать ее и продолжать себе жить, однако ведьма этого не забыла. Боже, но тогда откуда ему знать, чем это чревато?
Итак, хотя он и будет ставить последнюю картину с участием Крайстал Плинем, созданную Эйприл, он знал, что окажется в грязном болоте. И это несмотря на то, что он был агентом Крайстал и, он напомнил себе, самым могущественным человеком за пределами сцены во всем Голливуде. Все дело в том, что Эйприл была всемогуща тоже, и эта ведьма ничего не прощала и не забывала. Конечно, Сай тоже. Но он был во власти своих талантов. Такова была тяжкая доля агента. И этот Марти перешел ему дорогу, его человек, гениальный директор, теперь он не только готовил новую телепрограмму, но оторвался и нанимал одну из тех ведьмочек для этой чертовой затеи, даже не посоветовавшись с ним. Последняя находка Марти, как он слышал, была представлена уже ему старой стрекозой Арой Сагарьяном. Ара представлял раньше ее мать. Теперь Сай ничего уже не мог поделать, только кусать себе локти. Он потянулся за ингалятором, лежавшим рядом. Уж он заставит отплатить за все Мильтона Глика. Допустим, Мильт привел эту блондинку и они ее впутали, но сам Марти нашел другую актрису, ту, в Нью-Йорке. Сай безусловно должен был подписать контракт с ней: два из трех обеспечили бы ему большинство, если не полное единство, о котором он мечтал.
Ну, хоть Глик пробился с этой девственницей. С ней, как видно, было и будет все очень легко. Здесь подпиши, сделай это, туда подвинься, улыбнись. Но почему нельзя, чтобы всегда было так просто?
В его машине зазвонил телефон, он поморщился, потянулся и снял трубку. Боже, до чего он ненавидел говорить по телефону и одновременно вести машину. Это нервировало его и усиливало астму. Он вздохнул.
– Алло? – сказал он.
– Мистер Ортис? Майкл Маклейн на линии, – сказала его собственная секретарша. – Соединять?
– Да. – Последовали щелчки. Сай едва не наехал на бордюр на выходе к Бербэнку. Иисус!
– Мистер Ортис? На линии Майкл Маклейн. – На этот раз это была секретарша Майкла. Майкл заставлял ждать себя. Ну, да ладно, кончатся скоро и эти дни, если он справится с такой штучкой, как «Аккбар».
– Черт возьми, я знаю! Эй, старый испанский перец, как дела? – Сай резко повернул, чтобы не наскочить на «тойоту», которая едва не срезала его. Он чуть не выронил телефон, подхватил его, и попытался сделать вдох.
– Что случилось, Майк? – спросил он. Он знал, что Майкл ненавидел, когда его называли Майк.
– Слушай, я хотел узнать, что там с Рексом Аддисоном и сценарием, который мне понравился.
Сай вздохнул. Рекс Аддисон не собирался снимать Майкла в своей следующей картине, в своем боевике. Упаси Боже, Рексу было всего двадцать восемь. Он вырос на фильмах Майкла Маклейна. Для Рекса Майкл был старым перцем. А ерунду, в которой Майкл сам исполнял все трюки, охотно брали, но у Рекса был здравый смысл.
– Слушай, мне кажется, мы бы сделали это гораздо лучше, – сказал Сай. – У сценария нет стиля, нет изюминки.
– Черт с изюминкой. У Аддисона в последних трех были ножки. Я могу дать ему стиль.
– Черта с два. Слушай, Майк. У меня есть нечто получше, приятель. Я видел на неделе, это отлично.
– И кто там ведущий? – с подозрением спросил Майкл.
– Рикки Данн.
– Кто?
Майкл отлично знал, кто такой Рикки Данн. С его участием уже были сняты две картины, имевшие невероятный успех. Журнал «Пипл» присвоил ему титул «самого сексуального из всех живущих». Сай вовремя вступил, чтобы не дать возможность устроить истерику.
– Он подписался на роль архитектора в новой вещи Бенсона.
– Отлично. А я тот, кто покажет ему, как возводить небоскреб? К черту.
– Майкл, приходит час в карьере человека, когда он должен расширить…
– Я наибольшие сборы даю. Мое имя на заголовках, одно…
Сай знал, что это невозможно. Черт, возможно, Майкл тоже знал, что это невозможно. Хотя нельзя ничего предвидеть: это этих людей так велико, что они теряют ощущение действительности. Сай потянулся к ингалятору.
– Слушай, старче, почему ты хочешь пробиться таким путем? Мог бы заодно прихватить всех поклонников Рикки Данна.
Сай знал, что Рикки ни за что не сдался бы и не уступил свое первое место. К чему это? С другой стороны, Майкл вот уже три года не участвовал в боевиках. Он должен быть благодарен за такую возможность. Сай знал, как склонять его в этом направлении. Поскольку, если он сможет таким образом продать Майкла, он целое состояние сколотит себе в результате этой сделки – еще он представил Бенсона, своего клиента, и сценарий.
– Майк, – начал он убеждающим тоном, – это настоящая возможность. Боб Редфорд просил посмотреть сценарий.
– Слушай, не говори мне, что играть новичку вторую роль – это называется расширением. – Майкл кричал.
– Возьмем Пола Ньюмена, – снова начал Сай.
– Пол Ньюмен, ему уже почти семьдесят. Мне же сорок шесть.
– Майкл, тебе пятьдесят три, и все это знают, кроме тебя.
– Слушай, я по-прежнему играю как всегда хорошо. И любовь кручу не хуже. Даже лучше.
– Благодарю небо, мы этого не узнаем, – сказал Сай. Он резко нажал на тормоза, чуть не пробив своей головой ветровое стекло и едва не въехав в хвост впереди идущего «бенца». «Madre di Dios, дороги наводнены середняками!»
– Слушай, сделай одолжение. Подумай о картине Рикки Данна. Это то, что тебе надо сейчас.
– Иди к черту! – закричал Майкл и бросил трубку. Madre di Dios, неужели надо было доходить до этого? Майкл в последнее время сдал, он начал стареть, но он все еще был необходим, он нужен был Саю как клиент, по крайней мере еще год или два. Сай почувствовал нехватку воздуха и снова потянулся через сидение за ингалятором. Ну, хорошо, допустил он. Он расстроен. Обычно такие вещи его не волновали. В конце концов, он уже достиг высот. Он был непревзойденным составителем сделок, славился на весь Голливуд. Возможно, Эйприл Айронз и была могущественной и даже заметно, но она не входила в его лигу. Никто не входил. Еще в двадцатые Индустрией заправляли такие люди, как Лески и Мейер: это были шефы, хозяева и султаны студий, они держали во власти жизнь и смерть на экране через своих исполнителей. Затем, во второй половине сороковых, все стало меняться. Становились независимыми звезды, система студий начала распадаться. Но ни одна звезда, какой бы известной она ни была, не обладала сверхмиллионной властью. Уорнер и Мейер удержались лишь потому, что управляли дюжинами их, и никакие студии не осилили бы содержание дюжины крупных звезд.
Но агенты звездам не платят. Это они оплачиваются звездами. Такая постановка была отличной. Чем более крупный талант представишь, тем большей властью будешь обладать и тем больше сделаешь денег. Так появилась целая серия агентов. В сороковые ими были Лю Вассерман и Леланд Хэйворд, в пятидесятые и шестидесятые – Лю Вассерман и Ара Сагарьян; в семидесятые – Лю Вассерман и Сю Менджерс; в восьмидесятые – Майк Овиц. Теперь, с улыбкой подумал Сай, кладя на место ингалятор, теперь – это я. Очередной Лю Вассерман.
Он убеждал себя, что должен быть счастливым. Более чем. Богатым. Ведь у Сая Ортиса была тайна. Да у него их было много, но была одна лишь очень большая тайна. Он держал винный погребок, так говорила еще его бабушка.
Когда он был маленьким, бабушка воспитала его и пятерых его сестер. Тиа Мария, так звали ее все соседи, держала местный винный погребок, и все вокруг стремились к ней. Именно бабушка научила его большему, чем мог сам Уортон.
– Пепито, если б я была Рокфеллером, – говорила она, заглядывая глубоко в глаза Сая, – я была бы богаче Рокфеллера. Знаешь почему? – Он качал головой. – Потому что я содержала бы винный погребок.
Теперь Сай, почти как Рокфеллер богатый, сам стал владеть собственным погребком. Трудно было жить, торгуя телами, передавая их директорам и получая проценты, когда они при этом богатели. Да, когда получалось, то получалось много. Но с самого начала Сай понял, что, работая в этой индустрии, надо помнить и о погребке. Он так и делал. Он основал дутую корпорацию, точнее – две. Одна из них продавала сценарии – все раскупались дешево, в основном бесполезные – большинству звезд и их компаниям и студиям ничего не приносившие. Другая скупала права его клиентов за цену, равную одному доллару, и продавал за гораздо большую. Столкновение интересов? Возможно. Но очень, очень выгодно. И ему еще не попадалось ничего настолько прибыльного, как эта сделка с фирмой «Фландерс Косметикс». Девушки уже стремились заключить контракты, и тут необходимо было действовать, иначе все они были бы моментально распроданы.
Сай был уже в нескольких кварталах от своей конторы. Он плавно проехал на красный свет и свернул на широкую улицу. Он с облегчением вздохнул. Да, иногда было легко. По крайней мере с блондинкой, и сулило прибыль. Шарлин Смит. Это была видная девушка. Глик откуда-то достал ее.
Но еще оставалась постоянная борьба за то, чтобы не сорваться и удержаться на вершине. Сай горевал о том, что потерял рыженькую. Он пытался сделать глубокий вдох. Все постепенно. Сегодня надо было лишь подписать контракт с этой нью-йоркской актрисой Марти, убедить Майкла Маклейна сняться в фильме Рикки Данна и одолеть Эйприл Айронз. Ну, а после можно и подышать, если получится.
Джан сидела за столом напротив Сая Ортиса, глядя как он говорил по телефону. Ох, как ненавидела она всех этих негодяев. Торговцы плотью, думала она. Зло индустрии, но невольно признавала – зло необходимое. Ей не хотелось быть здесь. Но Марти советовал прийти к Ортису. А что советует Марти, Джан исполняет. Начать, завершить, чтобы ни сказал, сделает все. Ну, почти все.
– Это был Майкл Маклейн, – сказал он. Никаких извинений за то, что заставил ее долго ждать, поскольку одно имя уже служило оправданием. – Так на чем я остановился? – спросил он.
– Вы говорили, что вы могли для меня сделать, если бы были моим агентом. – Джан остановилась. – Позвольте спросить, как долго вы работали на Майкла Маклейна?
– С Майклом Маклейном, – поправил Сай. – Вероятно десять, двенадцать лет. А что?
– Значит, он пришел к вам, когда уже был большой звездой. Вы его не открывали, не создавали ему карьеру. Это было уже отлажено.
Она видела, как Сай поправил рукава под пиджаком от Армани. Хотя фирма Сая и носила название «Поиск ранних актерских дарований, Ltd», они обычно не обнаруживали новых звезд. Они выкачивали все, что можно, из уже состоявшихся. Некоторые говаривали, что Сай настаивал на названии фирмы, чтобы величать себя герцогом Ранним.
– Он работал, если вы хотели сказать. Но он не был богат, вот здесь я и появился. Он бы мог зарабатывать на жизнь и без меня, не поймите меня превратно. Но богатым? – Про себя Сай усмехнулся. «Да, это благодаря мне». Он посмотрел ей в глаза. – И я мог бы сделать то же для вас – можно звать тебя Джан? Богатой и знаменитой. – Он продолжал смотреть на нее и улыбался.
Джан знала, что он прав. Он действительно сделал Майкла богаче и известней. И многих других людей тоже. Разве не этого хотела и она.
– Деньги, конечно, очень важная вещь. Их достаточно, чтобы обрести независимость. Но слова? Ну, я бы хотела, чтобы у меня была репутация, как у актрисы, чтобы я могла сама выбирать себе роли, только те, что сама захочу. Это сделало бы меня счастливой.
– Хочешь сказать, как Мерил Стрип? – Была ли презрительной усмешка на губах Сая?
– Именно. Как Мерил Стрип, – сказала Джан.
Сай встал из-за стола, обошел его спереди и присел на край, сложив перед собой руки.
– Но только, Джан, никто до этой точки не доходит. Даже Мерил Стрип. Некоторые роли она сама выбирает, но, тем не менее, она выбрала роль в «Дьявольщине». Ты помнишь эту бомбу? А «Смерть ей к лицу»? Еще хуже. Теперь, для чего талантливой состоявшейся актрисе брать такую роль, рисковать кассовостью? – Сай наклонился вперед. – Позволь я поясню. – Тут он запнулся. – Агент – это не просто посредник для переговоров. Он должен помогать делать карьеру. Кто-то неправильно посоветовал Мерил, и какой бы ни была она талантливой, она все равно не распознает ценность картины, когда ее посмотрит. Такая, как Мерил, отскочит обратно. Но уже прыгнет не так высоко, как раньше.
Джан начинала понимать его точку зрения. Это было очень похоже на то, о чем говорил ей Марти, когда советовал пойти к Саю.
– Так вот где проявляется хороший агент? – спросила она, избавляя Сая от необходимости доказывать очевидное.
– Точно. И не просто хороший агент. А хороший бизнесмен. Кто-то, способный распознать хорошую картину, у кого достаточно знаний индустрии кино, чтобы знать, куда поместить, с кем и когда. И все это я могу. Этим я занимаюсь. Это то, что я делаю для Майкла Маклейна и для всех других. – Он провел рукой, указывая на ряд фотографий знаменитостей на стене. – И это я буду делать для тебя. Только слово скажи, – кончил он и развел руками, ожидая ответа Джан.
Джан была преданной актрисой, но она не была глупа. Отбросив прочь предрассудки, она протянула руку Саю.
– Договорились, – сказала она.
– На первой линии Майкл Маклейн, мистер Ортис, – сказала по селектору его секретарша.
На какой-то миг Сай держал руку на телефоне, не снимая ее. Черт, думал он, именно этого мне и не хватает. Ну, чего ему там надо? Хотя встреча с Джан Мур, в конце концов, прошла гладко и теперь у него был клиент, он был оплеван. Получение нового клиента всегда оставляло его в таком состоянии. А она скора. Стоит ее поприжать. К моменту, когда они уже пришли к завершению, она отодвинула его и всю прелесть торжества присвоила себе. Теперь этот Майкл будет доводить его. Он вздохнул и взял трубку.
– Майкл, ты звонишь, чтобы сообщить, что будешь играть у Рикки Данна, верно?
– Возможно. Я только подумал, мы еще не все обсудили, осталось кое-что. Идет?
Сай опустил голову на руку, почувствовав резкую усталость.
– Хочешь, чтобы я гадал, или сам скажешь?
– Девчонка моя. Не Данна. Моя. И мое имя под названием? Верно?
Теперь голова Сая полностью упала на руки. Этот тип добьет меня.
– Надо поговорить с его людьми.
– Ты и есть его люди! Короче, я иду под названием и получаю девчонку. Тогда и будем говорить.
– Майкл, это особый сценарий. Ты не будешь в нем главным героем-любовником, понимаешь? Мы не можем допустить, чтобы Оливье экрана занимался любовью с девятнадцатилетней. Это было бы нелепо. Твои поклонники ожидают от тебя чего-то более солидного.
Сай чувствовал приближение одышки. Теперь он ее ускорял.
– Знаешь, – продолжал он, – имя под заголовком обычно для того, кому достается девчонка. Но твое имя будет больше, много больше, чем его.
– Что ты имеешь в виду: нелепо? Я все время занимаюсь с девятнадцатилетними, Сай. Тебе это известно. Их у меня полно. Нелепо!
Сай чувствовал, что его прижимают. Обычно, как бы ни хотелось ему противиться, он был в состоянии управлять собой. Но не сегодня. Если бы эта ведьмочка Джан Мур тут не сидела и не давила на него, Сая Ортиса, чтобы сторговаться. Боже, двадцать лет в бизнесе, и эта выскочка сидит здесь и берет у него интервью. Но с Майклом требовалось терпение.
– Нелепо, когда разница в тридцать четыре года. Это будет равносильно сцене между Шоном Коннери и Дрю Берримор, Майкл.
– Я уже занимался с ней, – сказал Майкл.
«Боже мой, – подумал про себя Сай. – Неужели правда? Да кому, какое дело?»
– В самом деле? Потрясающе, Майкл. Думаешь, что можешь, с кем угодно, так?
Майкл рассмеялся.
– Давай поспорим, Майкл? Спорим, ты не сможешь это сделать со всеми тремя в новом ТВ-шоу Ди Геннаро. Все они еще дети – девятнадцать, двадцать, но спорим, что не сможешь?
– А когда я это сделаю? Что буду иметь?
– Гарантирую тебе имя под заголовком в этой картине.
– А если нет?… Майкл остановился.
– Эй, Майкл, в чем дело? В этом нет для тебя проблем, верно? Такие вопросы не для Майкла Маклейна?
– Хорошо, черт, идет. Всех троих.
– Вот и отлично! Но мне нужны доказательства, Майкл. А не истории о том, что было. Доказательства!
Сай повесил трубку. Если Майкл Маклейн собьет спесь с Джан, это ей пойдет на пользу. А если нет, ну, придется ему сниматься у Сая. Сай глубоко вдохнул впервые за этот день. Теперь он почувствовал себя лучше.
К первой группе относились обычные люди, их было большинство – те, кто работал с девяти до пяти, занимаясь скучным делом, страховые агенты, официанты и официантки, продавцы «IВМ», работники красильных и иных мастерских – все относились к этой неприметной массе людей, они были потребителями продукции, которую производила машина, создававшая для них мечту, машина, придуманная, в том числе, и Ортисом. Эти люди смотрели на своих больших и малых экранах, как сбываются мечты или осуществляются кошмары других людей, когда они сами живут своей скучной жизнью и не способны даже самостоятельно мечтать. Их в Голливуде называли «перелетными» – это массы между берегами.
Таланты – другая группа, – принадлежали к числу клиентов Ортиса. Это были особые люди, которые могли мечтать так, что завораживали обычных. Так много обычных и так мало талантов. Боже, как это скучно, когда слышишь от большинства: «Мне ночью приснился прелюбопытнейший сон». Только таланты с их экстравагантностью, экзотичностью и их представлениями были на самом деле интересны. Ортис работал с самыми необычными людьми в мире. С писателями, создавшими великие мечты, актерами и актрисами, похожими на эти великие мечты, и директорами, которые могли, соединив это воедино, воплотить великие мечты.
Да, иногда с ними, с этими талантами приходилось трудно, они могли пристраститься к кокаину, могли погрязнуть в долгах, у них возникали семейные проблемы, да, но они производили. Сай знал к ним подход. Но он ничего не мог поделать с обычными людьми.
Но больше всего неприятностей доставляли ему те, кто относился к средней группе. Это были люди, считавшие себя талантами, они были примитивны и мучали до те пор, пока их не сбросишь, как ненужную шелуху. Самой большой заботой Сая было избавиться от того, кого он по ошибке принимал за талант, а самым жутким для него кошмаром был недооцененный ошибочно талант и его месть. Теперь его беспокоил Морелли. Типичный середнячок. Дошел до определенной степени, не вышло, сошел с дистанции. Так почему бы не заползти в свою дыру, из которой выполз? Вместо этого пристает, донимает Сая своими звонками и дурацкими письмами и засадами вне пределов конторы. Он и подобные ему.
Но Морелли все же не был такой проблемой. Сай был уверен, что этот человек – настоящий середнячок. Пока это ничтожество не добралось до пистолета, Сай может не реагировать на его мысли и слова и послать его к черту.
Иное дело Эйприл Айронз, вот она относилась к талантам. Большим талантам. Таким большим, что уже почти достигла международных студий, одна из последних больших талантов в мире кино. И вот Сай, к стыду своему и печали, не отличил ее от середняка. Он плохо обошелся с ней, отдав на откуп Марти Ди Геннаро, но в те времена можно было спокойно отослать ее и продолжать себе жить, однако ведьма этого не забыла. Боже, но тогда откуда ему знать, чем это чревато?
Итак, хотя он и будет ставить последнюю картину с участием Крайстал Плинем, созданную Эйприл, он знал, что окажется в грязном болоте. И это несмотря на то, что он был агентом Крайстал и, он напомнил себе, самым могущественным человеком за пределами сцены во всем Голливуде. Все дело в том, что Эйприл была всемогуща тоже, и эта ведьма ничего не прощала и не забывала. Конечно, Сай тоже. Но он был во власти своих талантов. Такова была тяжкая доля агента. И этот Марти перешел ему дорогу, его человек, гениальный директор, теперь он не только готовил новую телепрограмму, но оторвался и нанимал одну из тех ведьмочек для этой чертовой затеи, даже не посоветовавшись с ним. Последняя находка Марти, как он слышал, была представлена уже ему старой стрекозой Арой Сагарьяном. Ара представлял раньше ее мать. Теперь Сай ничего уже не мог поделать, только кусать себе локти. Он потянулся за ингалятором, лежавшим рядом. Уж он заставит отплатить за все Мильтона Глика. Допустим, Мильт привел эту блондинку и они ее впутали, но сам Марти нашел другую актрису, ту, в Нью-Йорке. Сай безусловно должен был подписать контракт с ней: два из трех обеспечили бы ему большинство, если не полное единство, о котором он мечтал.
Ну, хоть Глик пробился с этой девственницей. С ней, как видно, было и будет все очень легко. Здесь подпиши, сделай это, туда подвинься, улыбнись. Но почему нельзя, чтобы всегда было так просто?
В его машине зазвонил телефон, он поморщился, потянулся и снял трубку. Боже, до чего он ненавидел говорить по телефону и одновременно вести машину. Это нервировало его и усиливало астму. Он вздохнул.
– Алло? – сказал он.
– Мистер Ортис? Майкл Маклейн на линии, – сказала его собственная секретарша. – Соединять?
– Да. – Последовали щелчки. Сай едва не наехал на бордюр на выходе к Бербэнку. Иисус!
– Мистер Ортис? На линии Майкл Маклейн. – На этот раз это была секретарша Майкла. Майкл заставлял ждать себя. Ну, да ладно, кончатся скоро и эти дни, если он справится с такой штучкой, как «Аккбар».
– Черт возьми, я знаю! Эй, старый испанский перец, как дела? – Сай резко повернул, чтобы не наскочить на «тойоту», которая едва не срезала его. Он чуть не выронил телефон, подхватил его, и попытался сделать вдох.
– Что случилось, Майк? – спросил он. Он знал, что Майкл ненавидел, когда его называли Майк.
– Слушай, я хотел узнать, что там с Рексом Аддисоном и сценарием, который мне понравился.
Сай вздохнул. Рекс Аддисон не собирался снимать Майкла в своей следующей картине, в своем боевике. Упаси Боже, Рексу было всего двадцать восемь. Он вырос на фильмах Майкла Маклейна. Для Рекса Майкл был старым перцем. А ерунду, в которой Майкл сам исполнял все трюки, охотно брали, но у Рекса был здравый смысл.
– Слушай, мне кажется, мы бы сделали это гораздо лучше, – сказал Сай. – У сценария нет стиля, нет изюминки.
– Черт с изюминкой. У Аддисона в последних трех были ножки. Я могу дать ему стиль.
– Черта с два. Слушай, Майк. У меня есть нечто получше, приятель. Я видел на неделе, это отлично.
– И кто там ведущий? – с подозрением спросил Майкл.
– Рикки Данн.
– Кто?
Майкл отлично знал, кто такой Рикки Данн. С его участием уже были сняты две картины, имевшие невероятный успех. Журнал «Пипл» присвоил ему титул «самого сексуального из всех живущих». Сай вовремя вступил, чтобы не дать возможность устроить истерику.
– Он подписался на роль архитектора в новой вещи Бенсона.
– Отлично. А я тот, кто покажет ему, как возводить небоскреб? К черту.
– Майкл, приходит час в карьере человека, когда он должен расширить…
– Я наибольшие сборы даю. Мое имя на заголовках, одно…
Сай знал, что это невозможно. Черт, возможно, Майкл тоже знал, что это невозможно. Хотя нельзя ничего предвидеть: это этих людей так велико, что они теряют ощущение действительности. Сай потянулся к ингалятору.
– Слушай, старче, почему ты хочешь пробиться таким путем? Мог бы заодно прихватить всех поклонников Рикки Данна.
Сай знал, что Рикки ни за что не сдался бы и не уступил свое первое место. К чему это? С другой стороны, Майкл вот уже три года не участвовал в боевиках. Он должен быть благодарен за такую возможность. Сай знал, как склонять его в этом направлении. Поскольку, если он сможет таким образом продать Майкла, он целое состояние сколотит себе в результате этой сделки – еще он представил Бенсона, своего клиента, и сценарий.
– Майк, – начал он убеждающим тоном, – это настоящая возможность. Боб Редфорд просил посмотреть сценарий.
– Слушай, не говори мне, что играть новичку вторую роль – это называется расширением. – Майкл кричал.
– Возьмем Пола Ньюмена, – снова начал Сай.
– Пол Ньюмен, ему уже почти семьдесят. Мне же сорок шесть.
– Майкл, тебе пятьдесят три, и все это знают, кроме тебя.
– Слушай, я по-прежнему играю как всегда хорошо. И любовь кручу не хуже. Даже лучше.
– Благодарю небо, мы этого не узнаем, – сказал Сай. Он резко нажал на тормоза, чуть не пробив своей головой ветровое стекло и едва не въехав в хвост впереди идущего «бенца». «Madre di Dios, дороги наводнены середняками!»
– Слушай, сделай одолжение. Подумай о картине Рикки Данна. Это то, что тебе надо сейчас.
– Иди к черту! – закричал Майкл и бросил трубку. Madre di Dios, неужели надо было доходить до этого? Майкл в последнее время сдал, он начал стареть, но он все еще был необходим, он нужен был Саю как клиент, по крайней мере еще год или два. Сай почувствовал нехватку воздуха и снова потянулся через сидение за ингалятором. Ну, хорошо, допустил он. Он расстроен. Обычно такие вещи его не волновали. В конце концов, он уже достиг высот. Он был непревзойденным составителем сделок, славился на весь Голливуд. Возможно, Эйприл Айронз и была могущественной и даже заметно, но она не входила в его лигу. Никто не входил. Еще в двадцатые Индустрией заправляли такие люди, как Лески и Мейер: это были шефы, хозяева и султаны студий, они держали во власти жизнь и смерть на экране через своих исполнителей. Затем, во второй половине сороковых, все стало меняться. Становились независимыми звезды, система студий начала распадаться. Но ни одна звезда, какой бы известной она ни была, не обладала сверхмиллионной властью. Уорнер и Мейер удержались лишь потому, что управляли дюжинами их, и никакие студии не осилили бы содержание дюжины крупных звезд.
Но агенты звездам не платят. Это они оплачиваются звездами. Такая постановка была отличной. Чем более крупный талант представишь, тем большей властью будешь обладать и тем больше сделаешь денег. Так появилась целая серия агентов. В сороковые ими были Лю Вассерман и Леланд Хэйворд, в пятидесятые и шестидесятые – Лю Вассерман и Ара Сагарьян; в семидесятые – Лю Вассерман и Сю Менджерс; в восьмидесятые – Майк Овиц. Теперь, с улыбкой подумал Сай, кладя на место ингалятор, теперь – это я. Очередной Лю Вассерман.
Он убеждал себя, что должен быть счастливым. Более чем. Богатым. Ведь у Сая Ортиса была тайна. Да у него их было много, но была одна лишь очень большая тайна. Он держал винный погребок, так говорила еще его бабушка.
Когда он был маленьким, бабушка воспитала его и пятерых его сестер. Тиа Мария, так звали ее все соседи, держала местный винный погребок, и все вокруг стремились к ней. Именно бабушка научила его большему, чем мог сам Уортон.
– Пепито, если б я была Рокфеллером, – говорила она, заглядывая глубоко в глаза Сая, – я была бы богаче Рокфеллера. Знаешь почему? – Он качал головой. – Потому что я содержала бы винный погребок.
Теперь Сай, почти как Рокфеллер богатый, сам стал владеть собственным погребком. Трудно было жить, торгуя телами, передавая их директорам и получая проценты, когда они при этом богатели. Да, когда получалось, то получалось много. Но с самого начала Сай понял, что, работая в этой индустрии, надо помнить и о погребке. Он так и делал. Он основал дутую корпорацию, точнее – две. Одна из них продавала сценарии – все раскупались дешево, в основном бесполезные – большинству звезд и их компаниям и студиям ничего не приносившие. Другая скупала права его клиентов за цену, равную одному доллару, и продавал за гораздо большую. Столкновение интересов? Возможно. Но очень, очень выгодно. И ему еще не попадалось ничего настолько прибыльного, как эта сделка с фирмой «Фландерс Косметикс». Девушки уже стремились заключить контракты, и тут необходимо было действовать, иначе все они были бы моментально распроданы.
Сай был уже в нескольких кварталах от своей конторы. Он плавно проехал на красный свет и свернул на широкую улицу. Он с облегчением вздохнул. Да, иногда было легко. По крайней мере с блондинкой, и сулило прибыль. Шарлин Смит. Это была видная девушка. Глик откуда-то достал ее.
Но еще оставалась постоянная борьба за то, чтобы не сорваться и удержаться на вершине. Сай горевал о том, что потерял рыженькую. Он пытался сделать глубокий вдох. Все постепенно. Сегодня надо было лишь подписать контракт с этой нью-йоркской актрисой Марти, убедить Майкла Маклейна сняться в фильме Рикки Данна и одолеть Эйприл Айронз. Ну, а после можно и подышать, если получится.
Джан сидела за столом напротив Сая Ортиса, глядя как он говорил по телефону. Ох, как ненавидела она всех этих негодяев. Торговцы плотью, думала она. Зло индустрии, но невольно признавала – зло необходимое. Ей не хотелось быть здесь. Но Марти советовал прийти к Ортису. А что советует Марти, Джан исполняет. Начать, завершить, чтобы ни сказал, сделает все. Ну, почти все.
– Это был Майкл Маклейн, – сказал он. Никаких извинений за то, что заставил ее долго ждать, поскольку одно имя уже служило оправданием. – Так на чем я остановился? – спросил он.
– Вы говорили, что вы могли для меня сделать, если бы были моим агентом. – Джан остановилась. – Позвольте спросить, как долго вы работали на Майкла Маклейна?
– С Майклом Маклейном, – поправил Сай. – Вероятно десять, двенадцать лет. А что?
– Значит, он пришел к вам, когда уже был большой звездой. Вы его не открывали, не создавали ему карьеру. Это было уже отлажено.
Она видела, как Сай поправил рукава под пиджаком от Армани. Хотя фирма Сая и носила название «Поиск ранних актерских дарований, Ltd», они обычно не обнаруживали новых звезд. Они выкачивали все, что можно, из уже состоявшихся. Некоторые говаривали, что Сай настаивал на названии фирмы, чтобы величать себя герцогом Ранним.
– Он работал, если вы хотели сказать. Но он не был богат, вот здесь я и появился. Он бы мог зарабатывать на жизнь и без меня, не поймите меня превратно. Но богатым? – Про себя Сай усмехнулся. «Да, это благодаря мне». Он посмотрел ей в глаза. – И я мог бы сделать то же для вас – можно звать тебя Джан? Богатой и знаменитой. – Он продолжал смотреть на нее и улыбался.
Джан знала, что он прав. Он действительно сделал Майкла богаче и известней. И многих других людей тоже. Разве не этого хотела и она.
– Деньги, конечно, очень важная вещь. Их достаточно, чтобы обрести независимость. Но слова? Ну, я бы хотела, чтобы у меня была репутация, как у актрисы, чтобы я могла сама выбирать себе роли, только те, что сама захочу. Это сделало бы меня счастливой.
– Хочешь сказать, как Мерил Стрип? – Была ли презрительной усмешка на губах Сая?
– Именно. Как Мерил Стрип, – сказала Джан.
Сай встал из-за стола, обошел его спереди и присел на край, сложив перед собой руки.
– Но только, Джан, никто до этой точки не доходит. Даже Мерил Стрип. Некоторые роли она сама выбирает, но, тем не менее, она выбрала роль в «Дьявольщине». Ты помнишь эту бомбу? А «Смерть ей к лицу»? Еще хуже. Теперь, для чего талантливой состоявшейся актрисе брать такую роль, рисковать кассовостью? – Сай наклонился вперед. – Позволь я поясню. – Тут он запнулся. – Агент – это не просто посредник для переговоров. Он должен помогать делать карьеру. Кто-то неправильно посоветовал Мерил, и какой бы ни была она талантливой, она все равно не распознает ценность картины, когда ее посмотрит. Такая, как Мерил, отскочит обратно. Но уже прыгнет не так высоко, как раньше.
Джан начинала понимать его точку зрения. Это было очень похоже на то, о чем говорил ей Марти, когда советовал пойти к Саю.
– Так вот где проявляется хороший агент? – спросила она, избавляя Сая от необходимости доказывать очевидное.
– Точно. И не просто хороший агент. А хороший бизнесмен. Кто-то, способный распознать хорошую картину, у кого достаточно знаний индустрии кино, чтобы знать, куда поместить, с кем и когда. И все это я могу. Этим я занимаюсь. Это то, что я делаю для Майкла Маклейна и для всех других. – Он провел рукой, указывая на ряд фотографий знаменитостей на стене. – И это я буду делать для тебя. Только слово скажи, – кончил он и развел руками, ожидая ответа Джан.
Джан была преданной актрисой, но она не была глупа. Отбросив прочь предрассудки, она протянула руку Саю.
– Договорились, – сказала она.
– На первой линии Майкл Маклейн, мистер Ортис, – сказала по селектору его секретарша.
На какой-то миг Сай держал руку на телефоне, не снимая ее. Черт, думал он, именно этого мне и не хватает. Ну, чего ему там надо? Хотя встреча с Джан Мур, в конце концов, прошла гладко и теперь у него был клиент, он был оплеван. Получение нового клиента всегда оставляло его в таком состоянии. А она скора. Стоит ее поприжать. К моменту, когда они уже пришли к завершению, она отодвинула его и всю прелесть торжества присвоила себе. Теперь этот Майкл будет доводить его. Он вздохнул и взял трубку.
– Майкл, ты звонишь, чтобы сообщить, что будешь играть у Рикки Данна, верно?
– Возможно. Я только подумал, мы еще не все обсудили, осталось кое-что. Идет?
Сай опустил голову на руку, почувствовав резкую усталость.
– Хочешь, чтобы я гадал, или сам скажешь?
– Девчонка моя. Не Данна. Моя. И мое имя под названием? Верно?
Теперь голова Сая полностью упала на руки. Этот тип добьет меня.
– Надо поговорить с его людьми.
– Ты и есть его люди! Короче, я иду под названием и получаю девчонку. Тогда и будем говорить.
– Майкл, это особый сценарий. Ты не будешь в нем главным героем-любовником, понимаешь? Мы не можем допустить, чтобы Оливье экрана занимался любовью с девятнадцатилетней. Это было бы нелепо. Твои поклонники ожидают от тебя чего-то более солидного.
Сай чувствовал приближение одышки. Теперь он ее ускорял.
– Знаешь, – продолжал он, – имя под заголовком обычно для того, кому достается девчонка. Но твое имя будет больше, много больше, чем его.
– Что ты имеешь в виду: нелепо? Я все время занимаюсь с девятнадцатилетними, Сай. Тебе это известно. Их у меня полно. Нелепо!
Сай чувствовал, что его прижимают. Обычно, как бы ни хотелось ему противиться, он был в состоянии управлять собой. Но не сегодня. Если бы эта ведьмочка Джан Мур тут не сидела и не давила на него, Сая Ортиса, чтобы сторговаться. Боже, двадцать лет в бизнесе, и эта выскочка сидит здесь и берет у него интервью. Но с Майклом требовалось терпение.
– Нелепо, когда разница в тридцать четыре года. Это будет равносильно сцене между Шоном Коннери и Дрю Берримор, Майкл.
– Я уже занимался с ней, – сказал Майкл.
«Боже мой, – подумал про себя Сай. – Неужели правда? Да кому, какое дело?»
– В самом деле? Потрясающе, Майкл. Думаешь, что можешь, с кем угодно, так?
Майкл рассмеялся.
– Давай поспорим, Майкл? Спорим, ты не сможешь это сделать со всеми тремя в новом ТВ-шоу Ди Геннаро. Все они еще дети – девятнадцать, двадцать, но спорим, что не сможешь?
– А когда я это сделаю? Что буду иметь?
– Гарантирую тебе имя под заголовком в этой картине.
– А если нет?… Майкл остановился.
– Эй, Майкл, в чем дело? В этом нет для тебя проблем, верно? Такие вопросы не для Майкла Маклейна?
– Хорошо, черт, идет. Всех троих.
– Вот и отлично! Но мне нужны доказательства, Майкл. А не истории о том, что было. Доказательства!
Сай повесил трубку. Если Майкл Маклейн собьет спесь с Джан, это ей пойдет на пользу. А если нет, ну, придется ему сниматься у Сая. Сай глубоко вдохнул впервые за этот день. Теперь он почувствовал себя лучше.
16
В Голливуде, как в аду Данте, тоже много кругов. И очень редко, если вообще это происходит, они пересекаются, разве что во время работы. Я – Лаура Ричи, играла в сценических постановках, постановках телевидения, на местности, и, поверьте мне, это единственное, что остается неизменным.
Технический персонал, операторы, звукооператоры, съемочные группы, световые оформители, всякие мальчики – все принадлежат к одному кругу. Еще есть выходящие за рамки: это еще не таланты, но подающие надежду. Они заняты в малых ролях, массовых сценах, на заднем плане, для цвета.
Еще есть звезды. На хорошем успешном ТВ-шоу все делается ради них, для них пишется сценарий, им угождают. Все угождают им.
Наконец, директор. Даже в тех шоу, где правят звезды, директор все равно стоит выше. Но, помните, это только высший круг ада. Ад же предполагает вобрать в себя сотни три людей и поместить их туда, куда следует, в чем следует, при соответствующей погоде и подобающем освещении, подходящем сценарии, хорошо исполненных ролях, чтобы все, что снимается или (простит Бог!) происходит «живьем», делалось согласно виденью директора. Такова, по крайней мере, теория. А при постановке «Трое на дороге» Марти Ди Геннаро собирался применить эту теорию. Он хотел создать шоу, великолепное шоу, которое вобрало бы все, на что способно телевидение. А чтобы это осуществить, необходимо было сосредоточиться на этом одном. Кажется, Ленфорд Уилсон сказал, что стиль – это не что иное, как сосредоточенность на одной вещи.
Технический персонал, операторы, звукооператоры, съемочные группы, световые оформители, всякие мальчики – все принадлежат к одному кругу. Еще есть выходящие за рамки: это еще не таланты, но подающие надежду. Они заняты в малых ролях, массовых сценах, на заднем плане, для цвета.
Еще есть звезды. На хорошем успешном ТВ-шоу все делается ради них, для них пишется сценарий, им угождают. Все угождают им.
Наконец, директор. Даже в тех шоу, где правят звезды, директор все равно стоит выше. Но, помните, это только высший круг ада. Ад же предполагает вобрать в себя сотни три людей и поместить их туда, куда следует, в чем следует, при соответствующей погоде и подобающем освещении, подходящем сценарии, хорошо исполненных ролях, чтобы все, что снимается или (простит Бог!) происходит «живьем», делалось согласно виденью директора. Такова, по крайней мере, теория. А при постановке «Трое на дороге» Марти Ди Геннаро собирался применить эту теорию. Он хотел создать шоу, великолепное шоу, которое вобрало бы все, на что способно телевидение. А чтобы это осуществить, необходимо было сосредоточиться на этом одном. Кажется, Ленфорд Уилсон сказал, что стиль – это не что иное, как сосредоточенность на одной вещи.