Страница:
– Да?
Господи, этот бизнес его доконает. Нельзя сразу от торговли джинсами перейти к самому убойному шоу в стране.
– Чего тебе надо, Петти?
– Еще один.
– Я пас, – сообщил он ей, – займись им.
– У меня другое мнение.
– Я пас! – повторил он.
Петти была ловка… черт, она была способна управиться с проклятыми менеджерами без него… Но временами она бывала настырной стервой.
– Это Брандо, – сообщила Петти.
За жужжанием аппарата ее было едва слышно.
– Брендон Тартикофф? – уточнил он. – Какого рожна ему нужно?
– Не Брендон. Брандо! – завопила Петти.
– Боже правый! – воскликнул Грассо. – Он хочет девицу?
– По всей видимости.
Пол Грассо засмеялся и выключил бритву.
– Эй, Петти. Ты думаешь, он все еще может гонять мотоцикл?
Джан нервно стиснула руки. Двое других присутствующих в зеленой комнате – ее агент по рекламе и какой-то проходимец – уставились на экран, где Арсенио обхаживал какую-то темнокожую танцовщицу. Джан жалела, что согласилась. Она безумно нервничала. Затем появился помощник режиссера, он провел ее через темный зал и оставил перед выходом к ослепляющему свету. Арсенио, теперь уже во плоти, встав, протянул руку. Она приняла ее, улыбнулась и села. Началась беседа.
– Итак, вы столь же общественно активны в жизни, как и в шоу, Джан?
– Не совсем.
Она знала, что должна сказать больше, остроумно, быть привлекательной, сексуальной или что-нибудь в этом духе, но Джан была лишь актрисой, и у нее не было текста.
– Значит, у вас нет позиции по этому вопросу.
– Ну, права женщин.
– Аборты.
– Да. Я убеждена, что у женщин не должно быть абортов. – Джан почувствовала, как напрягся Арсенио и услышала свист из зала. – Если, конечно, они не беременны, – закончила она и спустя мгновение громко расхохоталась.
«Спасибо, Нейл Морелли», – подумала она, и интервью пошло как по маслу.
Доктор Мур предупредил Джан относительно солнца, так что она подготовилась. «Солнце вредно для всех, но вас оно убьет, – предостерегал он в своем последнем письме. – Я сумел достичь столь заметных результатов благодаря тому, что вы никогда не загорали, так что ваша кожа, несмотря на возраст, сохранила большую эластичность. Но в будущем… никакого солнца». Джан рассмеялась и написала ему в ответ, что он воображает ее волчихой-оборотнем, и единственная причина того, что она не загорала прежде, та, что не могла себе позволить пойти на пляж. Теперь у нее был свой бассейн. Полчаса назад Джан натерлась с ног до головы солнцезащитным кремом номер пятнадцать, опорожнила половину пузырька кондиционера на волосы, обернула их полотенцем, надела здоровенные солнцезащитные очки. Чтобы оставаться в прохладе, она надела длинный, белый хлопчатобумажный халат – изумительный, прекрасный египетский хлопок, глаже шелка. Слуга, следящий за домом, принес ей кувшин охлажденного чая. Теперь Джан впервые намеревалась провести в покое все утро, наслаждаясь теплом, бассейном и окружающим видом. Позже она совершит пробежку, а в два придет массажистка, которую рекомендовала Май, поработать над ее спиной и ногами. Джан удобно вытянулась, открыла книгу на первой странице и глубоко вздохнула.
Сперва она услышала, потом увидела. Раздался скрип тормозов, точно на гору перед домом взбирался многоколесный автомобиль, а затем послышался громкоговоритель или что-то в этом роде. Политики разъезжают по швейцарским Альпам, делая себе рекламу. И тут она отчетливо услышала:
– …действительно дом Джан Мур, более известной как Кара из «Трое на дороге». Актриса живет здесь одна, в бунгало с двумя спальнями, бассейном и домиком при бассейне. Она, может быть, даже сейчас дома.
Джан подскочила, сердце ее учащенно билось, она повернулась. Оттуда, где она находилась, можно было видеть верхние края затемненных окон автобуса. Означало ли это, что они могли видеть ее? Джан поспешила поближе к забору и выглянула в щель посеревших щитков. «Смотрите звезды» было написано радужными красками на боку автобуса. «Экскурсия к домам ваших любимых теле– и кинозвезд Голливуда» – извещала надпись под самой крышей.
Не зная, то ли смеяться, то ли плакать, Джан повернулась и быстро, насколько могла, направилась обратно в дом, оставив неначатую книгу и рядом с ней нетронутый чай.
– Только майки, Фил. Плакатами и прочим мы занимаемся отдельно.
Сай посмотрел на человека, три недели ждавшего назначенного ему для встречи времени.
– Сай, пожалуйста, это только вершина хренового айсберга… Извините, мисс Смит. Послушай, ты даешь нам майки и плакаты, а мы оставляем себе пять процентов с предмета. Что скажешь? – Он уговаривал Сая, а смотрел на Шарлин.
Сай покачал головой.
– Мы уже выставили плакаты, Фил. Я мог бы провернуть дело с майками с теми же ребятами, но я хотел дать тебе, скажем, кусочек того, что имеется. Я не забываю своих друзей, но только не жадничай. Маек хватит. И у тебя по-прежнему твои пять процентов.
Сай подождал ответа Фила. Тот кивнул головой в знак согласия. Сай подписал кипу бумаг и передал их Шарлин. Когда актриса небрежно их подмахнула, он вручил их Филу.
– Передай секретарю, чтобы сделала с них копии, когда будешь уходить.
Когда дверь за Филом закрылась, Шарлин, наконец, заговорила:
– Всего пять процентов? Как бедняга собирается сделать какие-то деньги?
Сай усмехнулся.
– За пять процентов, сладкая, парень сможет отойти от дел. Ты знаешь, сколько маек мы намерены продать? Более пяти миллионов за первый месяц. Пять миллионов маек. Он лишь в первый месяц заработает шестизначную цифру.
Шарлин покачала головой, точно пытаясь понять.
– И мы получаем деньги с каждой майки?
Сай кивнул, ожидая, что Шарлин станет вычислять свою долю.
Она не стала этого делать. Сай едва не рассмеялся. Эта «деревня» просто прелесть. Так чудесно для разнообразия встретить красивую женщину, у которой сердце, а не компьютер. Это весьма облегчало решение всех проблем.
– Все так, сладкая. И мы даже не берем в расчет плакаты, канцелярские товары, одежду, бланки, авторучки, кожаные куртки, перекидные сумки, коробки для ланча. Мы здесь толкуем о миллионах. Миллионах.
– Миллионах? Всего лишь за мое изображение на вещах? Сай, ты уверен, что не ошибаешься?
Сай засмеялся.
– Шарлин, в таких вещах я не ошибаюсь. Я сказал миллионы, значит, миллионы.
Я не хочу сама идти с этим непосредственно к Сельме Голд. Так что, Ара, приведи их в порядок. Я вкалываю тут изо дня в день, а потом выясняю, что у рекламы завелись любимчики. Я хочу, чтобы эта девочка получила пару дюжин рубашек и четыре дюжины подписанных фото, цветных, восемь на десять, глянец… в различных позах. А также броши, медали, фанатские сумки… все, что нужно. Занесла ли Голд ее в приоритетный список подписчиков? Она столь же для меня важна, как и чертовы задницы из журнала «Тайм».
Я должна думать обо всем? Возьми это все на себя, Ара. Сай Ортис обставляет тебя… И меня. Что у него с Голдой? Проинформируй меня!
Л.К.
Джан стояла на линии быстрого контроля в Фуд-Сити. На ней был парик, сдвинутый на лоб, и громадная соломенная шляпа сверху. Хотя было тепло, на Джан легкое полупальто и пара стоптанных кроссовок. Она ощущала себя беглянкой, инкогнито, рискующей быть затолканной. Это было лучше, чем оставаться за запертой дверью еще хоть одну минуту. Приключение заставило бы ее улыбнуться, но Джан не хотела привлекать к себе внимание. Поход в супермаркет вдруг превратился в дерзкое развлечение.
Джан поставила корзину на край прилавка в ожидании своей очереди к кассиру. С обложек журналов кричало ее имя и смотрело ее лицо. Она взяла первый попавшийся. «Три секрета красоты трех красоток», – прочитала она рекламу на первой странице обложки. Джан перелистывала страницы, пока не добралась до статьи «Джан Мур, звезда-брюнетка из шоу «Трое на дороге» использует только…»
«Да, – подумала она. – Оказывается я использую только первоклассного хирурга для пластических операций. Сколько трепа».
Она положила журнал обратно, и тут с ней заговорила женщина сзади.
– Вы верите этой троице? – спросила она, указывая на фото звезд из шоу на обложке журнала.
Джан улыбнулась и кивнула.
– Они, по правде, меня всерьез уморили. Как думаете, кто-то из нас ухитрится выглядеть, как они? Я имею в виду, что мне для этого нужно сделать? Операцию? Вы думаете, питание морковью и пятьдесят тысяч приседаний что-нибудь изменят? Послушайте, я всегда говорю: если Бог не дал, вы этого не получите. Так я и поступаю.
Тут подошла очередь Джан.
– Как мне понятны ваши заботы, – сказала она, поднимая коричневую сумку и выходя наружу.
Памятка
Кому: Шарлин Смит и Джан Мур
От: Сая Ортиса
Предмет: «Спорт иллюстрейтед», реклама прилагается.
Вы это видели?
Только что звонил Билл Готтлиб из «Спорт иллюстрейтед». Как насчет того, чтобы сделать для них ежегодный выпуск «Купальный костюм»? Обсудил уже с Марти, и он целиком «за».
Давайте потолкуем.
С.О.
Лайла Кайл!
Ты всего лишь продукт голливудского непотизма. Я не стану тебя трахать с каким-нибудь еще парнем.
Джагхед,
Президент национальной лиги антинепотизма.
Секретарша Ди Геннаро открыла дверь и закатила глаза.
– Невозможно! – воскликнула она. – Если это дерьмо не прекратится, я увольняюсь!
Марти посмотрел на нее из-за захламленного стола.
– Что? Зайди. Сядь. Я приготовлю тебе кофе. В чем дело?
– В чем дело? Они меня достали. Каждая задница в Голливуде… нет, в Калифорнии… нет, кажется, во всей стране… пытается меня надурить, чтобы добраться до тебя. Девки сдурели. Только сегодня было три звонка от твоих «братьев», звонок от «доктора» касательно результатов анализа, истеричный звонок Энн по поводу твоего сына…
– Что-нибудь случилось с Сачи?
– Да, у него сумасшедший отец. Это были не твои братья, не твой доктор Энн. Это засранцы. А подарки… как насчет «Ролекса» в золоте с бриллиантами, на которых уже выгравировано: «Моему другу Марти от Ларри»?
– Кто этот Ларри?
– Еще один засранец. Режиссер из восточного Бамфака, который хотел бы потолковать с тобой о съемочных делах. Ему нужны две из трех девчонок, но он пишет, я цитирую: «Мне все равно, какие две, и, если вы настаиваете, мы можем вырезать сцены с полной обнаженностью». Он прилагает сценарий.
Марти засмеялся.
– Давай! Мы с тобой не в первый раз на волне. Справлялись и с худшим.
– Да, но не так долго. Я имею в виду, нельзя неделю за неделей, неделю за неделей. Фильм выходит, мы реагируем и все позади. Тут же бесконечно. Марти, ты никогда не слышал прежде, чтобы я жаловалась, правда? Я вымоталась! Я не знаю, смогу ли выдержать на этот раз.
– Хорошо, возьми себе секретаря.
– Но я же секретарь.
– Уже нет. Теперь ты мой заместитель. С повышением. Так что подбери себе секретаря… Немедленно… Недельку ее поднатаскай, а потом возьми недельку отдыха в Сан-Диего. Это мой подарок. – Марти улыбнулся при виде растерянности на лице секретарши. – Отдохнешь и возвращайся к работе.
– Марти, спасибо. Ой, это всерьез? Я просто люблю поныть. Я не знаю… Я пришла совсем не для того, чтобы тебя расколоть. Я хотела… Спасибо, Марти. – Она перегнулась через стол и поцеловала его в лоб. – А как же ты? Тебе тоже необходимо отдохнуть. Куда-нибудь смотаться.
– Смотаться? Я всю свою жизнь работал, чтобы этого достигнуть. И я буду здесь столько, сколько выдержу.
В программе…
Воскресенье
20:00 – Звезда ищет себе подобную знаменитость
Сегодня: Ширли Маклейн
21:00 – «Трое на дороге»
Кара помогает своему старому приятелю уклониться от призыва. Кримсон и Кловер разыгрывают диверсию, и парень бежит в Канаду. В гостях звезда Рикки Данн
ДЕСЯТЬ ОСНОВНЫХ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ ЖЕНЩИНЫ СМОТРЯТ
«ТРОЕ НА ДОРОГЕ» —
«Поздно ночью» с Девидом Леттерманом
10. Таким образом они могут себя ненавидеть по утрам.
9. Они на мотоциклах.
8. Приятели их уделывают.
7. Если чуть-чуть похудеют и приобретут подходящую пару джинсов, они будут выглядеть точно как Кловер. 6. Потом они могут позвонить подружкам. 5. Их уделывают мужья.
4. Они износили свои ленты «Тельма и Луиза». 3. Они себя ненавидят.
2. Кримсон, Кара и Кловер смотрятся куда лучше, чем Леона Хелмсли, которая ворует миллиарды, чем Темми Беккер, которая ворует миллионы, и Бесс Мейерсон, которая ворует у Вуларрса.
1. За чувство солидарности со своими сестрами.
«Ненормальные», «просители», «отрицательные», и «настоящие поклонники» – такие надписи были на пустых ящиках, а Лайла объясняла нанятым для этой цели секретарю и служащей, как бы она хотела, чтобы они ежедневно сортировали почту ее поклонников. Лайла знала от своей матери, что почта поклонников была важным показателем на чей-либо спрос.
– Ненормальную дрянь я хотела бы ежедневно отправлять заведующему безопасностью студии. Регистрируйте имена, адреса и номера их телефонов, если обнаружите, хотя, как правило, они пишут анонимно. Скрепляйте конверт, в котором они получены, с письмом на случай, если кто-то из довольно робких наследит. – Секретарь, пожилая черная женщина, кивнула. Она уже сталкивалась с подобной ерундой.
– Просителям следует посылать мое фото, стандартное письмо с выражением признания и список благотворительных организаций, куда они могут написать. Я не какой-нибудь чертов Красный Крест.
Лайла достала губную помаду и, вытянув губы, накрасила их. Секретарь обратила внимание, что это была «Шанель», а не «Фландерс». Лайла продолжала:
– Еще, никогда не показывайте мне отрицательную почту, но храните ее на случай, если когда-нибудь захочу ее посмотреть. Положительное поступает от настоящих поклонников. Такую почту я хочу видеть полностью. Все. Вы это усвоили? – спросила она женщин. Молодая белая девушка в благоговейном трепете задала вопрос:
– А что, если в положительном письме будет и отрицательная критика? Что делать в таких случаях?
Негритянка едва сдержала усмешку: беспокоиться о таких пустяках, сортируя безумную кучу дерьма? Но у Лайлы был заготовлен ответ:
– Замарайте отрицательное и дайте письмо с остальной позитивной почтой.
7
Господи, этот бизнес его доконает. Нельзя сразу от торговли джинсами перейти к самому убойному шоу в стране.
– Чего тебе надо, Петти?
– Еще один.
– Я пас, – сообщил он ей, – займись им.
– У меня другое мнение.
– Я пас! – повторил он.
Петти была ловка… черт, она была способна управиться с проклятыми менеджерами без него… Но временами она бывала настырной стервой.
– Это Брандо, – сообщила Петти.
За жужжанием аппарата ее было едва слышно.
– Брендон Тартикофф? – уточнил он. – Какого рожна ему нужно?
– Не Брендон. Брандо! – завопила Петти.
– Боже правый! – воскликнул Грассо. – Он хочет девицу?
– По всей видимости.
Пол Грассо засмеялся и выключил бритву.
– Эй, Петти. Ты думаешь, он все еще может гонять мотоцикл?
Джан нервно стиснула руки. Двое других присутствующих в зеленой комнате – ее агент по рекламе и какой-то проходимец – уставились на экран, где Арсенио обхаживал какую-то темнокожую танцовщицу. Джан жалела, что согласилась. Она безумно нервничала. Затем появился помощник режиссера, он провел ее через темный зал и оставил перед выходом к ослепляющему свету. Арсенио, теперь уже во плоти, встав, протянул руку. Она приняла ее, улыбнулась и села. Началась беседа.
– Итак, вы столь же общественно активны в жизни, как и в шоу, Джан?
– Не совсем.
Она знала, что должна сказать больше, остроумно, быть привлекательной, сексуальной или что-нибудь в этом духе, но Джан была лишь актрисой, и у нее не было текста.
– Значит, у вас нет позиции по этому вопросу.
– Ну, права женщин.
– Аборты.
– Да. Я убеждена, что у женщин не должно быть абортов. – Джан почувствовала, как напрягся Арсенио и услышала свист из зала. – Если, конечно, они не беременны, – закончила она и спустя мгновение громко расхохоталась.
«Спасибо, Нейл Морелли», – подумала она, и интервью пошло как по маслу.
В программе…У нее свободный день, и Джан была вымотана. Кто бы мог подумать, что успех столь утомителен? Сай уже дал ей знать, что предложения для съемок поступали кипами, в большинстве сценарии не очень, но лучшие, без сомнения, на подходе. Программа Арсенио пошла на удивление хорошо. После первоначального испуга она успокоилась и стала крутой и забавной. Теперь Сай пробивал еще несколько выходов. Она глянула на груду киносценариев, сценариев на следующую неделю, памяток и фото для автографов и вздохнула. Нет, сегодня она будет лишь отдыхать. Она купила книгу Энн Тейлор и, расположившись на краю бассейна, приготовилась ею насладиться.
Воскресенье
20:00 – Звезда ищет похожую знаменитость
Сегодня, – Ларри Фортеннский.
21:00 – «Трое на дороге»
Кримсон, Кловер и Кара едут в Вудсток, Нью-Йорк, на концерт. В гостях звезды Боб Дилан и Нейл Янг.
Доктор Мур предупредил Джан относительно солнца, так что она подготовилась. «Солнце вредно для всех, но вас оно убьет, – предостерегал он в своем последнем письме. – Я сумел достичь столь заметных результатов благодаря тому, что вы никогда не загорали, так что ваша кожа, несмотря на возраст, сохранила большую эластичность. Но в будущем… никакого солнца». Джан рассмеялась и написала ему в ответ, что он воображает ее волчихой-оборотнем, и единственная причина того, что она не загорала прежде, та, что не могла себе позволить пойти на пляж. Теперь у нее был свой бассейн. Полчаса назад Джан натерлась с ног до головы солнцезащитным кремом номер пятнадцать, опорожнила половину пузырька кондиционера на волосы, обернула их полотенцем, надела здоровенные солнцезащитные очки. Чтобы оставаться в прохладе, она надела длинный, белый хлопчатобумажный халат – изумительный, прекрасный египетский хлопок, глаже шелка. Слуга, следящий за домом, принес ей кувшин охлажденного чая. Теперь Джан впервые намеревалась провести в покое все утро, наслаждаясь теплом, бассейном и окружающим видом. Позже она совершит пробежку, а в два придет массажистка, которую рекомендовала Май, поработать над ее спиной и ногами. Джан удобно вытянулась, открыла книгу на первой странице и глубоко вздохнула.
Сперва она услышала, потом увидела. Раздался скрип тормозов, точно на гору перед домом взбирался многоколесный автомобиль, а затем послышался громкоговоритель или что-то в этом роде. Политики разъезжают по швейцарским Альпам, делая себе рекламу. И тут она отчетливо услышала:
– …действительно дом Джан Мур, более известной как Кара из «Трое на дороге». Актриса живет здесь одна, в бунгало с двумя спальнями, бассейном и домиком при бассейне. Она, может быть, даже сейчас дома.
Джан подскочила, сердце ее учащенно билось, она повернулась. Оттуда, где она находилась, можно было видеть верхние края затемненных окон автобуса. Означало ли это, что они могли видеть ее? Джан поспешила поближе к забору и выглянула в щель посеревших щитков. «Смотрите звезды» было написано радужными красками на боку автобуса. «Экскурсия к домам ваших любимых теле– и кинозвезд Голливуда» – извещала надпись под самой крышей.
Не зная, то ли смеяться, то ли плакать, Джан повернулась и быстро, насколько могла, направилась обратно в дом, оставив неначатую книгу и рядом с ней нетронутый чай.
– Только майки, Фил. Плакатами и прочим мы занимаемся отдельно.
Сай посмотрел на человека, три недели ждавшего назначенного ему для встречи времени.
– Сай, пожалуйста, это только вершина хренового айсберга… Извините, мисс Смит. Послушай, ты даешь нам майки и плакаты, а мы оставляем себе пять процентов с предмета. Что скажешь? – Он уговаривал Сая, а смотрел на Шарлин.
Сай покачал головой.
– Мы уже выставили плакаты, Фил. Я мог бы провернуть дело с майками с теми же ребятами, но я хотел дать тебе, скажем, кусочек того, что имеется. Я не забываю своих друзей, но только не жадничай. Маек хватит. И у тебя по-прежнему твои пять процентов.
Сай подождал ответа Фила. Тот кивнул головой в знак согласия. Сай подписал кипу бумаг и передал их Шарлин. Когда актриса небрежно их подмахнула, он вручил их Филу.
– Передай секретарю, чтобы сделала с них копии, когда будешь уходить.
Когда дверь за Филом закрылась, Шарлин, наконец, заговорила:
– Всего пять процентов? Как бедняга собирается сделать какие-то деньги?
Сай усмехнулся.
– За пять процентов, сладкая, парень сможет отойти от дел. Ты знаешь, сколько маек мы намерены продать? Более пяти миллионов за первый месяц. Пять миллионов маек. Он лишь в первый месяц заработает шестизначную цифру.
Шарлин покачала головой, точно пытаясь понять.
– И мы получаем деньги с каждой майки?
Сай кивнул, ожидая, что Шарлин станет вычислять свою долю.
Она не стала этого делать. Сай едва не рассмеялся. Эта «деревня» просто прелесть. Так чудесно для разнообразия встретить красивую женщину, у которой сердце, а не компьютер. Это весьма облегчало решение всех проблем.
– Все так, сладкая. И мы даже не берем в расчет плакаты, канцелярские товары, одежду, бланки, авторучки, кожаные куртки, перекидные сумки, коробки для ланча. Мы здесь толкуем о миллионах. Миллионах.
– Миллионах? Всего лишь за мое изображение на вещах? Сай, ты уверен, что не ошибаешься?
Сай засмеялся.
– Шарлин, в таких вещах я не ошибаюсь. Я сказал миллионы, значит, миллионы.
В программе…Ара, какого дьявола, что происходит? Я получила это письмо от поклонницы. Как ты видишь, фанаты Шарлин Смит и Джан Мур получают шелковые майки. Это, скорее всего, дело Сая Ортиса. Я думала, ты все проработал с сетью? Люди из рекламы, видимо, с другой планеты?
Воскресенье
20:00 – Звезда ищет похожую знаменитость.
Сегодня – Милли-Ванилли.
21:00 – «Трое на дороге».
Кловер встречает Мерри Пранкстерс. Она, Кара и Кримсон садятся в автобус и путешествуют в Сан-Франциско.
В гостях звезды – Мишель Пфейффер и Марлон Брандо.
Ностальгические телесериалы с тремя действующими лицами едва ли явление в наши дни.
Но в нынешнем сезоне «Трое на дороге» – да, опять же три действующих лица ностальгического телешоу – что-то особое. Поставленное выдающимся мастером фильма Марти Ди Геннаро («Женские вопросы», «Создатель королей», «Неприятности в башне»), неоспоримым преемником Джорджа Кукора в качестве женского режиссера, шоу уловило стиль и манеру девяностых и в то же время погружает нас в веселье и душевные потрясения шестидесятых. Ди Геннаро – султан стиля – дал нам скорее форму, нежели действие, но какие формы! Созвездие из трех звезд, – Шарлин Смит, Джан Мур и Лайла Кайл (смотрите в этом выпуске «Личности»), – неожиданно появившееся из ниоткуда и под покровительством и руководством Ди Геннаро превратившееся в олицетворение всего того хорошего и прекрасного, что существовало в Америке. Великолепно? Далеко от этого.
Однако не вызывает сомнения феномен того влияния, которое оказало шоу на телевизионную аудиторию (сильно расширившуюся благодаря этому шоу). Позакрученнее, нежели «Северная экспедиция», более стилизованное, чем «Девид Линч» в своей причудливости, увлекательнее, чем «Порок Майами», шоу «Трое на дороге» встало на ноги… на шесть ног. При цене большей, чем миллион за эпизод, шоу состоит из смеси подлинных архивных клипов, новых съемок и специальных эффектов. Подобно захватывающим мини-сериям, шоу собирает такую аудиторию, какой могут похвастаться лишь несколько мастеров… и так продолжается неделя за неделей. Без сомнения, влияние этой программы скажется не только на будущее составление телепрограмм, но и, как это нам представляется, повлияет на студии в самых высоких эшелонах властителей эфира.
Журнал «Тайм»
Памятка
Кому: Аре Сагарьяну
От: Лайлы Кайл
Предмет: Смотри приложенное
Я не хочу сама идти с этим непосредственно к Сельме Голд. Так что, Ара, приведи их в порядок. Я вкалываю тут изо дня в день, а потом выясняю, что у рекламы завелись любимчики. Я хочу, чтобы эта девочка получила пару дюжин рубашек и четыре дюжины подписанных фото, цветных, восемь на десять, глянец… в различных позах. А также броши, медали, фанатские сумки… все, что нужно. Занесла ли Голд ее в приоритетный список подписчиков? Она столь же для меня важна, как и чертовы задницы из журнала «Тайм».
Я должна думать обо всем? Возьми это все на себя, Ара. Сай Ортис обставляет тебя… И меня. Что у него с Голдой? Проинформируй меня!
Л.К.
Джан стояла на линии быстрого контроля в Фуд-Сити. На ней был парик, сдвинутый на лоб, и громадная соломенная шляпа сверху. Хотя было тепло, на Джан легкое полупальто и пара стоптанных кроссовок. Она ощущала себя беглянкой, инкогнито, рискующей быть затолканной. Это было лучше, чем оставаться за запертой дверью еще хоть одну минуту. Приключение заставило бы ее улыбнуться, но Джан не хотела привлекать к себе внимание. Поход в супермаркет вдруг превратился в дерзкое развлечение.
Джан поставила корзину на край прилавка в ожидании своей очереди к кассиру. С обложек журналов кричало ее имя и смотрело ее лицо. Она взяла первый попавшийся. «Три секрета красоты трех красоток», – прочитала она рекламу на первой странице обложки. Джан перелистывала страницы, пока не добралась до статьи «Джан Мур, звезда-брюнетка из шоу «Трое на дороге» использует только…»
«Да, – подумала она. – Оказывается я использую только первоклассного хирурга для пластических операций. Сколько трепа».
Она положила журнал обратно, и тут с ней заговорила женщина сзади.
– Вы верите этой троице? – спросила она, указывая на фото звезд из шоу на обложке журнала.
Джан улыбнулась и кивнула.
– Они, по правде, меня всерьез уморили. Как думаете, кто-то из нас ухитрится выглядеть, как они? Я имею в виду, что мне для этого нужно сделать? Операцию? Вы думаете, питание морковью и пятьдесят тысяч приседаний что-нибудь изменят? Послушайте, я всегда говорю: если Бог не дал, вы этого не получите. Так я и поступаю.
Тут подошла очередь Джан.
– Как мне понятны ваши заботы, – сказала она, поднимая коричневую сумку и выходя наружу.
Памятка
Кому: Шарлин Смит и Джан Мур
От: Сая Ортиса
Предмет: «Спорт иллюстрейтед», реклама прилагается.
Вы это видели?
Только что звонил Билл Готтлиб из «Спорт иллюстрейтед». Как насчет того, чтобы сделать для них ежегодный выпуск «Купальный костюм»? Обсудил уже с Марти, и он целиком «за».
Давайте потолкуем.
С.О.
Лайла Кайл!
Ты всего лишь продукт голливудского непотизма. Я не стану тебя трахать с каким-нибудь еще парнем.
Джагхед,
Президент национальной лиги антинепотизма.
Секретарша Ди Геннаро открыла дверь и закатила глаза.
– Невозможно! – воскликнула она. – Если это дерьмо не прекратится, я увольняюсь!
Марти посмотрел на нее из-за захламленного стола.
– Что? Зайди. Сядь. Я приготовлю тебе кофе. В чем дело?
– В чем дело? Они меня достали. Каждая задница в Голливуде… нет, в Калифорнии… нет, кажется, во всей стране… пытается меня надурить, чтобы добраться до тебя. Девки сдурели. Только сегодня было три звонка от твоих «братьев», звонок от «доктора» касательно результатов анализа, истеричный звонок Энн по поводу твоего сына…
– Что-нибудь случилось с Сачи?
– Да, у него сумасшедший отец. Это были не твои братья, не твой доктор Энн. Это засранцы. А подарки… как насчет «Ролекса» в золоте с бриллиантами, на которых уже выгравировано: «Моему другу Марти от Ларри»?
– Кто этот Ларри?
– Еще один засранец. Режиссер из восточного Бамфака, который хотел бы потолковать с тобой о съемочных делах. Ему нужны две из трех девчонок, но он пишет, я цитирую: «Мне все равно, какие две, и, если вы настаиваете, мы можем вырезать сцены с полной обнаженностью». Он прилагает сценарий.
Марти засмеялся.
– Давай! Мы с тобой не в первый раз на волне. Справлялись и с худшим.
– Да, но не так долго. Я имею в виду, нельзя неделю за неделей, неделю за неделей. Фильм выходит, мы реагируем и все позади. Тут же бесконечно. Марти, ты никогда не слышал прежде, чтобы я жаловалась, правда? Я вымоталась! Я не знаю, смогу ли выдержать на этот раз.
– Хорошо, возьми себе секретаря.
– Но я же секретарь.
– Уже нет. Теперь ты мой заместитель. С повышением. Так что подбери себе секретаря… Немедленно… Недельку ее поднатаскай, а потом возьми недельку отдыха в Сан-Диего. Это мой подарок. – Марти улыбнулся при виде растерянности на лице секретарши. – Отдохнешь и возвращайся к работе.
– Марти, спасибо. Ой, это всерьез? Я просто люблю поныть. Я не знаю… Я пришла совсем не для того, чтобы тебя расколоть. Я хотела… Спасибо, Марти. – Она перегнулась через стол и поцеловала его в лоб. – А как же ты? Тебе тоже необходимо отдохнуть. Куда-нибудь смотаться.
– Смотаться? Я всю свою жизнь работал, чтобы этого достигнуть. И я буду здесь столько, сколько выдержу.
В программе…
Воскресенье
20:00 – Звезда ищет себе подобную знаменитость
Сегодня: Ширли Маклейн
21:00 – «Трое на дороге»
Кара помогает своему старому приятелю уклониться от призыва. Кримсон и Кловер разыгрывают диверсию, и парень бежит в Канаду. В гостях звезда Рикки Данн
ДЕСЯТЬ ОСНОВНЫХ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ ЖЕНЩИНЫ СМОТРЯТ
«ТРОЕ НА ДОРОГЕ» —
«Поздно ночью» с Девидом Леттерманом
10. Таким образом они могут себя ненавидеть по утрам.
9. Они на мотоциклах.
8. Приятели их уделывают.
7. Если чуть-чуть похудеют и приобретут подходящую пару джинсов, они будут выглядеть точно как Кловер. 6. Потом они могут позвонить подружкам. 5. Их уделывают мужья.
4. Они износили свои ленты «Тельма и Луиза». 3. Они себя ненавидят.
2. Кримсон, Кара и Кловер смотрятся куда лучше, чем Леона Хелмсли, которая ворует миллиарды, чем Темми Беккер, которая ворует миллионы, и Бесс Мейерсон, которая ворует у Вуларрса.
1. За чувство солидарности со своими сестрами.
«Ненормальные», «просители», «отрицательные», и «настоящие поклонники» – такие надписи были на пустых ящиках, а Лайла объясняла нанятым для этой цели секретарю и служащей, как бы она хотела, чтобы они ежедневно сортировали почту ее поклонников. Лайла знала от своей матери, что почта поклонников была важным показателем на чей-либо спрос.
– Ненормальную дрянь я хотела бы ежедневно отправлять заведующему безопасностью студии. Регистрируйте имена, адреса и номера их телефонов, если обнаружите, хотя, как правило, они пишут анонимно. Скрепляйте конверт, в котором они получены, с письмом на случай, если кто-то из довольно робких наследит. – Секретарь, пожилая черная женщина, кивнула. Она уже сталкивалась с подобной ерундой.
– Просителям следует посылать мое фото, стандартное письмо с выражением признания и список благотворительных организаций, куда они могут написать. Я не какой-нибудь чертов Красный Крест.
Лайла достала губную помаду и, вытянув губы, накрасила их. Секретарь обратила внимание, что это была «Шанель», а не «Фландерс». Лайла продолжала:
– Еще, никогда не показывайте мне отрицательную почту, но храните ее на случай, если когда-нибудь захочу ее посмотреть. Положительное поступает от настоящих поклонников. Такую почту я хочу видеть полностью. Все. Вы это усвоили? – спросила она женщин. Молодая белая девушка в благоговейном трепете задала вопрос:
– А что, если в положительном письме будет и отрицательная критика? Что делать в таких случаях?
Негритянка едва сдержала усмешку: беспокоиться о таких пустяках, сортируя безумную кучу дерьма? Но у Лайлы был заготовлен ответ:
– Замарайте отрицательное и дайте письмо с остальной позитивной почтой.
7
Джан не переставала удивляться, как сильно ей нравился Лос-Анджелес. Там, на Восточном побережье, Сэм и ее нью-йоркские друзья всегда говорили о нем с раздражением, презрением и горечью. Но он действительно прелестен, и жить в нем легко. Гораздо легче, чем в Нью-Йорке. Как Бертолуччи назвал его? «Большая соска»? Да, возможно, что и так.
Джан нравился домик, который она сняла на Голливудских холмах. Небольшой, всего две маленькие спаленки и большая гостиная, но с плоской крышей, откуда был хороший вид, с маленьким прудиком. Картину довершали оранжевые плоды на апельсиновых деревьях и мальчик-слуга.
Конечно, сначала ей надо было привыкнуть. Жить одной в целом доме – это так непохоже на пребывание в квартире на четвертом этаже без лифта. Правда, Джан не часто бывала дома: когда работаешь и имеешь массу деловых встреч, парикмахерская, массаж лица и маникюр, подгонка костюмов и другие хлопоты, для дома остается самая малость. Но когда это случалось, ей было очень одиноко. Итак, Джан завела кота. Это был красивый черный персидский кот, которого она из своенравия назвала Снежком, в память о коте, который был у нее в детстве в Скьюдерстауне, а так же о Миднайте, своем белом коте, оставшемся в Нью-Йорке.
Она думала о Миднайте и о многом из своего прошлого. После того как она увидела Сэма на приеме у Эйприл, Джан, казалось, не переставала думать обо всех своих друзьях, оставшихся дома. Джан надеялась, что они, как и Миднайт, не будут ни в чем нуждаться. Что бы они сказали, если бы увидели ее теперь – телезвезду с прекрасным жильем, счетом в банке и романчиком с Майклом Маклейном?
Джан все еще удивляло, что ею заинтересовалась такая звезда. Майкл был так внимателен, прислушивался к ее проблемам, давал хорошие советы и даже пробегал с ней ее реплики и роли. Конечно же, в постели он был не Бог весть что, но это не такая уж и большая плата. Майкл был хорошим собеседником и отличным слушателем.
Однако Джан все еще не хватало старых друзей. Нет, она никогда не считала, что совершила ошибку, исчезнув из их жизни. Во всяком случае тогда, когда она была всего лишь жалкой неудачницей. Даже теперь Джан легко могла представить Молли, с жалостью глядящую на нее, и к горлу подкатывалась тошнота. Она так устала от роли толстой, простенькой, добренькой и вызывающей жалость Мери Джейн, что просто не могла иметь что-то общее с теми, кто знал ее и ожидал, что она будет играть эту роль.
А теперь, если бы она даже и захотела, было бы довольно нелепо позвонить Молли, или Чаку, или Нейлу, или кому-либо из них и сказать:
– Приветик! Извините, что я от вас смылась, но теперь я знаменита. У меня свое телешоу. Ну а как дела у вас?
Джан с ее хорошеньким домом, новым лицом, прекрасной фигурой, удобной кухней, новым романом и головокружительной карьерой, полагала, что ей не на что жаловаться. Еженедельно она писала доктору Муру, который делал теперь пластические операции в передвижной клинике где-то в Гондурасе. Ирония заключалась в том, что ее лучший друг, единственный, кто ее знал, был в другом полушарии. Но он нашел время написать ей на прошлой неделе длинное письмо. Как бы там ни было, всего этого не хватало, чтобы изгнать мысли о прошлом. Мысли о Сэме.
Джан понимала, что все эти проблемы были бы решены, если она заведет новых друзей, но это оказалось труднее, чем она ожидала. Вероятно, ей удастся наладить какие-то отношения с Шарлин, и она подружилась с Май. Остальное – вопрос времени. Она знала, что ее мир постепенно расширяется, и по мере того, как она встречается с новыми людьми и испытывает их верность, она строит новое содружество. Переходы всегда трудны и, думая о школе медсестер, о первых прослушиваниях, поденщине и о том, какой нервной она тогда была, Джан решила, что вполне естественно нервничает сейчас.
Но с того времени как она увидела Сэма, что-то изменилось. Одиночество, которое она пыталась заглушить сначала с Питом, а теперь с Майклом, казалось, усилилось, стало реальным, осязаемым чувством в ее груди. Днем в суматохе дел все было в порядке, но по вечерам Джан вновь переживала встречу с Сэмом на вечере, пытаясь осмыслить ее значение.
Он видел Джан, но не узнал. Это подтверждение тому, что ее преображение было полным. Но ощущение его руки и их краткая беседа на террасе вспоминались снова и снова.
Джан была довольна собой: «Я обошла его», – сказала она самой себе, и тут же вспоминала его кожу после бритья и мягкий запах его дыхания.
– Так начинается безумие, – пробормотала Джан и попыталась не вспоминать, как смотрел на нее Сэм. Когда он расточал комплименты ее волосам, ее платью, в глазах его читалось одобрение. Дважды после этого Джан снова погружалась в воспоминания и смотрела на себя в зеркало, стараясь увидеть то, что видел он. Сэм заигрывал с ней, выделил ее и был ею увлечен. Могла бы она с ним работать? Что бы она делала, если бы Сэм позвонил ей и опять предложил роль в фильме? И что бы она сделала, если бы Сэм предложили ей встретиться?
«Возможно, я могла бы с ним увидеться, – подумала она. – Смогу попытаться заставить его полюбить себя и затем бросить. Прекрасная месть».
Джан было улыбнулась, но затем покачала головой. Ей еще надо научиться играть bella dame sans mersi, [1]femme fatal. [2]Но сможет ли она? Удастся ли ей проявиться как мучительнице, а не как жертве? Как ей заставить его желать себя, полюбить, а затем самой отвергнуть? Сэм заслужил это, но сможет ли она остаться безучастной? Хуже всего, что она будет чувствовать свою вину перед Майклом. Вот хотя бы сейчас, когда она думает о Сэме, у нее назначено свидание с Майклом Маклейном! Он добр к ней, но Джан знала, что использует его. «Я действую, как действуют мужчины», – подумала она. Это они спят с подделкой, если не могут найти то, что им хочется. Да, Джан была смущена, но какое это пьянящее, захватывающее смущение!
Впрочем, сейчас для этого уже не оставалось времени. Она села, положив ноги на низенькую ограду крыши-палубы, и стала ждать Лауру Ричи. У нее должны были взять интервью! И не для какого-нибудь глупого пасквиля в «Ти Ви Гайд», а для настоящей полнокровной статьи в блестящем журнале. Конечно же она нервничала, хотя ее и интервьюировали раньше, до Джан Мур, когда она еще была Мери Джейн Морган, и она получила отличные отзывы о пьесе «Джек, Джилл и компромисс». Единственный раз, когда ее серьезно интервьюировали, если не считать бюллетень церкви св. Малахии.
Как пройдет интервью с Лаурой Ричи можно было только догадываться, но одно Джан знала твердо – с ней надо держать ухо востро. У Ричи репутация выискивательницы грязи, способной заставить тебя проговориться. В своих телеинтервью она все время делает выпады ниже пояса. Говорят, что она ненавидит любого, кого ей не удается довести до слез. Джан знала, что ей предстоит пройти по узенькой жердочке: казаться достаточно откровенной, чтобы поддерживать у Лауры интерес, и в то же время не настолько глупой, чтобы позволить ей вызнать ее историю такой, какая она есть на самом деле.
Из радио «Реклама» предложили прислать своих интервьюеров, вопросы которых разрываются словно бомбы. Джан решила, что один на один лучше. Она не хотела распылять внимание.
И ей кое-что порассказали о Лауре Ричи. Не достаточно, чтобы Джан чувствовала себя спокойно, но вполне достаточно, чтобы она поняла – интервью будет непростым. Итак, основные правила установлены. Фокус сосредоточится на «Троих на дороге», а не на Джан Мур, чтобы облегчить давление на актрису.
Джан решила, что самое лучшее – полуправда. Жизнь маленького городка в северной части штата Нью-Йорк. Все даты неясны. Если Лаура будет очень настойчива, она расскажет об автомобильной катастрофе и скажет, что родители погибли, разыграет из себя сироту: такой она себя всегда и чувствовала. На мгновение Джан закрыла глаза, мысленно проигрывая свою роль, как она часто делала перед выходом на сцену или перед камерой.
Джан нравился домик, который она сняла на Голливудских холмах. Небольшой, всего две маленькие спаленки и большая гостиная, но с плоской крышей, откуда был хороший вид, с маленьким прудиком. Картину довершали оранжевые плоды на апельсиновых деревьях и мальчик-слуга.
Конечно, сначала ей надо было привыкнуть. Жить одной в целом доме – это так непохоже на пребывание в квартире на четвертом этаже без лифта. Правда, Джан не часто бывала дома: когда работаешь и имеешь массу деловых встреч, парикмахерская, массаж лица и маникюр, подгонка костюмов и другие хлопоты, для дома остается самая малость. Но когда это случалось, ей было очень одиноко. Итак, Джан завела кота. Это был красивый черный персидский кот, которого она из своенравия назвала Снежком, в память о коте, который был у нее в детстве в Скьюдерстауне, а так же о Миднайте, своем белом коте, оставшемся в Нью-Йорке.
Она думала о Миднайте и о многом из своего прошлого. После того как она увидела Сэма на приеме у Эйприл, Джан, казалось, не переставала думать обо всех своих друзьях, оставшихся дома. Джан надеялась, что они, как и Миднайт, не будут ни в чем нуждаться. Что бы они сказали, если бы увидели ее теперь – телезвезду с прекрасным жильем, счетом в банке и романчиком с Майклом Маклейном?
Джан все еще удивляло, что ею заинтересовалась такая звезда. Майкл был так внимателен, прислушивался к ее проблемам, давал хорошие советы и даже пробегал с ней ее реплики и роли. Конечно же, в постели он был не Бог весть что, но это не такая уж и большая плата. Майкл был хорошим собеседником и отличным слушателем.
Однако Джан все еще не хватало старых друзей. Нет, она никогда не считала, что совершила ошибку, исчезнув из их жизни. Во всяком случае тогда, когда она была всего лишь жалкой неудачницей. Даже теперь Джан легко могла представить Молли, с жалостью глядящую на нее, и к горлу подкатывалась тошнота. Она так устала от роли толстой, простенькой, добренькой и вызывающей жалость Мери Джейн, что просто не могла иметь что-то общее с теми, кто знал ее и ожидал, что она будет играть эту роль.
А теперь, если бы она даже и захотела, было бы довольно нелепо позвонить Молли, или Чаку, или Нейлу, или кому-либо из них и сказать:
– Приветик! Извините, что я от вас смылась, но теперь я знаменита. У меня свое телешоу. Ну а как дела у вас?
Джан с ее хорошеньким домом, новым лицом, прекрасной фигурой, удобной кухней, новым романом и головокружительной карьерой, полагала, что ей не на что жаловаться. Еженедельно она писала доктору Муру, который делал теперь пластические операции в передвижной клинике где-то в Гондурасе. Ирония заключалась в том, что ее лучший друг, единственный, кто ее знал, был в другом полушарии. Но он нашел время написать ей на прошлой неделе длинное письмо. Как бы там ни было, всего этого не хватало, чтобы изгнать мысли о прошлом. Мысли о Сэме.
Джан понимала, что все эти проблемы были бы решены, если она заведет новых друзей, но это оказалось труднее, чем она ожидала. Вероятно, ей удастся наладить какие-то отношения с Шарлин, и она подружилась с Май. Остальное – вопрос времени. Она знала, что ее мир постепенно расширяется, и по мере того, как она встречается с новыми людьми и испытывает их верность, она строит новое содружество. Переходы всегда трудны и, думая о школе медсестер, о первых прослушиваниях, поденщине и о том, какой нервной она тогда была, Джан решила, что вполне естественно нервничает сейчас.
Но с того времени как она увидела Сэма, что-то изменилось. Одиночество, которое она пыталась заглушить сначала с Питом, а теперь с Майклом, казалось, усилилось, стало реальным, осязаемым чувством в ее груди. Днем в суматохе дел все было в порядке, но по вечерам Джан вновь переживала встречу с Сэмом на вечере, пытаясь осмыслить ее значение.
Он видел Джан, но не узнал. Это подтверждение тому, что ее преображение было полным. Но ощущение его руки и их краткая беседа на террасе вспоминались снова и снова.
Джан была довольна собой: «Я обошла его», – сказала она самой себе, и тут же вспоминала его кожу после бритья и мягкий запах его дыхания.
– Так начинается безумие, – пробормотала Джан и попыталась не вспоминать, как смотрел на нее Сэм. Когда он расточал комплименты ее волосам, ее платью, в глазах его читалось одобрение. Дважды после этого Джан снова погружалась в воспоминания и смотрела на себя в зеркало, стараясь увидеть то, что видел он. Сэм заигрывал с ней, выделил ее и был ею увлечен. Могла бы она с ним работать? Что бы она делала, если бы Сэм позвонил ей и опять предложил роль в фильме? И что бы она сделала, если бы Сэм предложили ей встретиться?
«Возможно, я могла бы с ним увидеться, – подумала она. – Смогу попытаться заставить его полюбить себя и затем бросить. Прекрасная месть».
Джан было улыбнулась, но затем покачала головой. Ей еще надо научиться играть bella dame sans mersi, [1]femme fatal. [2]Но сможет ли она? Удастся ли ей проявиться как мучительнице, а не как жертве? Как ей заставить его желать себя, полюбить, а затем самой отвергнуть? Сэм заслужил это, но сможет ли она остаться безучастной? Хуже всего, что она будет чувствовать свою вину перед Майклом. Вот хотя бы сейчас, когда она думает о Сэме, у нее назначено свидание с Майклом Маклейном! Он добр к ней, но Джан знала, что использует его. «Я действую, как действуют мужчины», – подумала она. Это они спят с подделкой, если не могут найти то, что им хочется. Да, Джан была смущена, но какое это пьянящее, захватывающее смущение!
Впрочем, сейчас для этого уже не оставалось времени. Она села, положив ноги на низенькую ограду крыши-палубы, и стала ждать Лауру Ричи. У нее должны были взять интервью! И не для какого-нибудь глупого пасквиля в «Ти Ви Гайд», а для настоящей полнокровной статьи в блестящем журнале. Конечно же она нервничала, хотя ее и интервьюировали раньше, до Джан Мур, когда она еще была Мери Джейн Морган, и она получила отличные отзывы о пьесе «Джек, Джилл и компромисс». Единственный раз, когда ее серьезно интервьюировали, если не считать бюллетень церкви св. Малахии.
Как пройдет интервью с Лаурой Ричи можно было только догадываться, но одно Джан знала твердо – с ней надо держать ухо востро. У Ричи репутация выискивательницы грязи, способной заставить тебя проговориться. В своих телеинтервью она все время делает выпады ниже пояса. Говорят, что она ненавидит любого, кого ей не удается довести до слез. Джан знала, что ей предстоит пройти по узенькой жердочке: казаться достаточно откровенной, чтобы поддерживать у Лауры интерес, и в то же время не настолько глупой, чтобы позволить ей вызнать ее историю такой, какая она есть на самом деле.
Из радио «Реклама» предложили прислать своих интервьюеров, вопросы которых разрываются словно бомбы. Джан решила, что один на один лучше. Она не хотела распылять внимание.
И ей кое-что порассказали о Лауре Ричи. Не достаточно, чтобы Джан чувствовала себя спокойно, но вполне достаточно, чтобы она поняла – интервью будет непростым. Итак, основные правила установлены. Фокус сосредоточится на «Троих на дороге», а не на Джан Мур, чтобы облегчить давление на актрису.
Джан решила, что самое лучшее – полуправда. Жизнь маленького городка в северной части штата Нью-Йорк. Все даты неясны. Если Лаура будет очень настойчива, она расскажет об автомобильной катастрофе и скажет, что родители погибли, разыграет из себя сироту: такой она себя всегда и чувствовала. На мгновение Джан закрыла глаза, мысленно проигрывая свою роль, как она часто делала перед выходом на сцену или перед камерой.