Страница:
– Смотри, чтобы с моей лошадью обращались как следует, – предупредил он парня.
– Слушаюсь, мой господин, – ответил тот, широко улыбаясь.
– Я уже давно поджидаю тебя, – раздался за спиной Деверо знакомый голос.
Обернувшись, Ричард увидел барона Уиллиса Смайта, одного из своих самых близких друзей. Они обменялись рукопожатиями.
– Думаю, Дадли вряд ли пришло в голову отвести мне отдельную комнату в своем замке, – заметил Ричард.
– Да, здесь сейчас очень тесно, – согласился Смайт. – К счастью, в моей комнате есть свободная кровать, которую я берегу для тебя.
И приятели направились в главное здание замка. Все женщины, мимо которых проходили граф Бэзилдон и барон Смайт – от высокородных леди до непритязательных служанок, – замирали, любуясь этими хорошо известными при дворе аристократами.
Оба молодых человека были отлично сложены. Облегающие штаны, которые они носили, только подчеркивали красоту их фигур. Зеленоглазый граф был выше ростом, имел копну медно-рыжих, отливавших золотом волос и двигался с грацией, свойственной хищным зверям. У более плотно сбитого черноволосого барона с голубыми, глубоко посаженными глазами была несколько тяжеловесная походка.
Женщины, несомненно, выбрали бы себе в мужья графа, который был баснословно богат. Барон Смайт имел более скромное состояние, но его пылкий взгляд обещал представительницам слабого пола неземное блаженство, которое не способно было дать все золото мира.
– Леди Мэри и леди Джейн замучили меня расспросами. Как ты собираешься водить за нос двух любовниц, живущих под одной крышей? Мое сердце чует беду, – сказал барон.
Не услышав ответа на свою реплику, он обернулся и увидел, что его друг замер на месте. Взгляд Ричарда был прикован к юной леди. Заметив графа, белокурая красавица остановилась, сделала реверанс и очаровательно улыбнулась. Окинув девушку жгучим взглядом своих изумрудных глаз, Ричард легким поклоном поприветствовал ее.
– Леди Capa удивительно хороша собой, – заметил он, посмотрев ей вслед.
– Ты хочешь, чтобы она стала твоей очередной любовницей? – спросил Уиллис. – Или эта счастливая участь ее минует?
Ричард искоса взглянул на друга.
– Ты же знаешь, Уилл, я никогда не завожу отношений с незамужними женщинами.
– Деверо! – окликнул его кто-то.
Ричард обернулся и увидел, что к нему приближается граф Лестер.
– Добро пожаловать в Кенилуорт! Королева отдыхает после утренней охоты, – сказал Дадли. – Вы хотите, чтобы я доложил ей о вашем прибытии ко двору?
– Мне хотелось бы умыться и переодеться, прежде чем я предстану перед ее величеством, – ответил Ричард. – Скажите Берли, что у меня есть для него важные известия.
– Надеюсь, вы не привезли дурных новостей?
– Нет, напротив, новости прекрасные.
– Разместить весь двор в одном замке – непростая задача, – продолжал Дадли. – Поэтому вам, граф, придется пожить в одной комнате со Смайтом.
– Понимаю, – сказал Ричард, которому претили высокомерие и напыщенность Лестера, и, не говоря больше ни слова, отошел в сторону.
Хозяин замка проводил его взглядом, исполненным лютой ненависти. Граф Лестер, фаворит королевы, терпеть не мог графа Бэзилдона, считая того выскочкой, и ждал, когда Деверо окажется в немилости у Елизаветы.
– Ну вот мы и пришли, – сказал Уиллис, открывая дверь. Войдя вслед за другом в комнату, Ричард с недовольным видом огляделся вокруг. Это был туалет, переоборудованный под спальню.
– Я догадывался, что Дадли устроит меня в самом дрянном помещении замка. Будь добр, позови кого-нибудь из прислуги.
Смайт открыл дверь и, увидев проходившую по коридору служанку, окликнул ее:
– Эй, милочка, зайди-ка сюда!
Заметив, что молодая прелестная девушка испугалась, оставшись наедине с двумя мужчинами, Ричард улыбнулся и сказал мягким вкрадчивым голосом, стараясь успокоить ее:
– Не могли бы вы принести мне таз с горячей водой, мисс, и что-нибудь перекусить с дороги? Надеюсь, это не слишком затруднит вас?
Девушка, завороженная обольстительной улыбкой графа, молча смотрела на него во все глаза, потеряв дар речи.
– Вы меня слышите, мисс? – спросил Ричард и вложил ей в руку монетку.
– Я все сделаю, милорд, – наконец сказала девушка, приходя в себя, и поспешно вышла из комнаты.
– Когда я приказываю что-нибудь служанкам, они не торопятся исполнять мои распоряжения, – заметил Уиллис. – Но когда это делаешь ты, у девиц только пятки сверкают, так поспешно они кидаются удовлетворить твои просьбы. Интересно, почему так происходит?
– А ты никогда не обращал внимания на то, какая пропасть лежит между словами «приказ» и «просьба»? – спросил Ричард.
Сбросив свой запыленный камзол, граф присел на кровать и снял сапоги.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Уиллис, сидевший на краешке своей постели.
– Дайте женщине то, чего она хочет, и взамен она горы свернет, чтобы ублажить вас, – объяснил Ричард, – а прочесть в глазах женщины ее заветное желание не представляет большого труда. Так, например, большинство служанок мечтают о том, чтобы с ними обращались как с настоящими леди. А большинство аристократок, таких, как леди Capa, насколько я знаю, спят и видят, чтобы их изнасиловали, как простолюдинок. Следуй этому простому правилу, мой друг, и успех у женского пола тебе обеспечен.
Уиллис усмехнулся и, сложив руки на груди, спросил:
– А что произойдет, если ты в конце концов встретишь непредсказуемую женщину?
Ричард пожал плечами:
– Вероятно, я женюсь на ней.
– А что, если она будет простолюдинкой?
– Самый состоятельный граф Англии может позволить себе жениться на любой женщине, невзирая на ее происхождение. Главное, чтобы она ему нравилась, – заявил Ричард.
– И все же в любом случае ему необходимо испросить разрешение на брак у королевы.
– Пустяки, я смогу убедить Елизавету.
– А может быть, служанки стараются угодить тебе, потому что знают о твоем толстом кошельке? – продолжал допытываться Уиллис.
Ричард улыбнулся, уловив нотки зависти в голосе друга, и бросил ему кошелек, туго набитый монетами.
– Чтобы добиться расположения женщин, попробуй оба способа, а потом расскажи о результатах, к которым приведут твои усилия, – попросил Ричард.
– Надеюсь, ты не будешь отрицать, что причиной любви, которую питает к тебе королева, являются твои торговые компании, доход от которых пополняет казну золотом, – заметил Уиллис, раздраженный тем, что его богатый приятель мог позволить себе с небрежностью подарить кому угодно кошелек с большой суммой денег.
– А я-то думал, что Елизавета любит меня за неотразимую внешность и обаяние, – с наигранным разочарованием промолвил Ричард.
Уиллис расхохотался.
– Ну ладно, мне пора идти. До скорой встречи, – сказал барон, вставая.
Однако прежде чем он успел выйти в коридор, дверь распахнулась и в комнату впорхнули две миловидные молодые служанки. Одна из них несла таз с теплой водой, а другая – блюдо с едой для графа. Бросив на друга смущенный взгляд, Уиллис Смайт покачал головой и вышел из комнаты.
Через два часа граф Бэзилдон, одетый в строгий черный костюм с белым гофрированным круглым воротником из батиста, выйдя из отведенной ему комнаты, направился к дверям кабинета Дадли, где королева должна была дать ему аудиенцию.
Постучав в дверь и получив приглашение войти, Деверо переступил порог. Здесь он увидел сидевшего за письменным столом Роберта Сесила, лорда Берли. Больше в кабинете никого не было.
– Итак, вы наконец-то прибыли, опоздав всего лишь на шесть недель, – заметил Берли, поздоровавшись с графом. – Если бы вы задержались дольше, то, пожалуй, встретили бы нас уже у городских ворот Лондона.
– Королева сердится на меня? – спросил Ричард, усаживаясь напротив лорда Берли и кладя на стол небольшой пакет. – Я привез хорошие новости и хочу поделиться с вами одной идеей, которая поможет нам троим сказочно разбогатеть.
– То, что для вас главное – дело, а не удовольствия, весьма похвально, – заметил Сесил. – За это Елизавета готова многое простить.
– Отдавать предпочтение делу научили меня вы, милорд, – сказал Ричард, намекая на то, что он несколько лет воспитывался в доме Берли.
Берли кивнул, польщенный его словами.
– Наверное, Дадли отвел вам худшую комнату в замке, – заметил он с улыбкой.
– Нет, худшую комнату Дадли отвел Смайту, – возразил Ричард, – а меня вообще оставил без спальни.
Берли нахмурился при упоминании имени барона.
– Мне помнится, я советовал вам прекратить с ним дружеские отношения, – сказал он.
– Почему вы его не любите? – спросил Ричард. – Уиллис тоже вырос в вашем доме. Может быть, вам не нравится то, что он беден?
– Мы уже не раз обсуждали эту тему, – промолвил Берли. – Моя неприязнь не имеет никакого отношения к деньгам. Мне кажется, Смайту нельзя доверять. Я подозреваю, что он причастен к гибели своих родственников – отца и брата. Вы знаете, о чем я говорю, Ричард.
– Я не могу поверить в то, что Уилл убил своих родных, чтобы унаследовать ничтожный титул.
– Алчные люди готовы убить своего ближнего за медяк. Не забывайте, что он растратил унаследованные им деньги и…
Но тут дверь распахнулась, Ричард и Берли, вскочив на ноги, склонились в низком поклоне, и в комнату вошла королева.
Высокая, стройная, с рыжими волосами, Елизавета Тюдор, несмотря на свои сорок два года, все еще была видной женщиной. На ней было розовое шелковое платье с глубоким вырезом, украшенное золотой тесьмой и вышитое жемчугом. На шее, пальцах и в волосах сверкали алмазы.
Опустившись в кресло, королева жестом пригласила Берли сесть. Ричард стоял перед ней, словно нашаливший ребенок, ожидающий наказания за свои проказы. Елизавета смерила смущенного графа взглядом с головы до ног.
– Наш щедрый придворный наконец-то прибыл, – сказала Елизавета. – Ваше опоздание крайне огорчило нас.
– Простите меня, ваше величество, – принес свои извинения Ричард, низко кланяясь. – Хотя я всей душой стремился поскорее увидеть вас, интересы дела долгое время не позволяли мне покинуть Лондон.
– Ваши речи похожи на то, что обычно говорит Сесил. Многолетнее пребывание в поместье моего друга сделало вас излишне серьезным, – заметила королева, довольная тем, что Деверо так ловко оправдался. – Садитесь, дорогой Мидас.[3] Расскажите нам, до чего вы в последнее время дотронулись и что превратили в золото.
– Я получил важные сведения с Востока, – сказал Ричард. – Моя сестра Хедер пишет, что султан Селим умер и теперь страной правит принц Мурад. Его мать и жена благосклонно относятся к торговле с Англией.
– За кем замужем ваша сестра? – поинтересовалась Елизавета.
– За принцем Халидом, кузеном султана.
– Ах да! Теперь я кое-что припоминаю… Все три ваших сестры проявили невероятную дерзость и вышли замуж без моего разрешения.
– Ветреные девчонки, – вступил в разговор лорд Берли. – Однако девицы из семейства Деверо доказали свою верность английскому трону, особенно младшая из сестер.
Ричард бросил на своего наставника взгляд, исполненный благодарности, и сказал:
– У меня есть замысел, благодаря которому мы можем быстро разбогатеть.
– Мой дорогой Мидас, вы и без этого баснословно богаты, – заметила Елизавета шутливым тоном.
– В таком случае считайте, что я действую бескорыстно и воплощаю свой замысел ради вашей выгоды, – продолжал с воодушевлением Ричард. – Я хочу, чтобы вы предоставили льготную грамоту моей компании «Левант» для установления торговых отношений с Востоком. Барыши от этого предприятия мы разделим между собой.
– А какая доля прибыли достанется короне? – спросила Елизавета.
– Львиная, – ответил Ричард, – пятьдесят процентов. Мы с Берли получим по двадцать пять.
– Семьдесят процентов, – потребовала королева.
– Шестьдесят, – возразил Ричард.
– Хорошо, так и быть, – согласилась Елизавета. – Сесил, проследите, чтобы льготная грамота была незамедлительно предоставлена графу.
Ричард вскрыл пакет, который принес с собой, и сказал:
– Мать султана прислала вам этот скромный подарок, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
«Скромным подарком» оказался веер, разноцветные перья которого были усыпаны бриллиантами, а ручка украшена изумрудами, сапфирами и рубинами.
– А вот это просила передать вам жена султана, – продолжал Ричард, доставая букетик цветов из фарфора, тоже усыпанных драгоценными камнями. – Мы должны послать им равноценные подарки. Хедер пишет, что такова традиция восточной дипломатии.
Восхищенная безделушками, Елизавета долго внимательно разглядывала их, а затем вдруг спросила, не поднимая глаз на Ричарда:
– А как мы вознаградим за преданность вашу сестру?
– Ее преданность не нуждается в наградах, – ответил Ричард. – Хотя она просит меня прислать ей несколько поросят.
– Поросят? – изумилась Елизавета. – Но зачем?
– Чтобы откормить их, а потом забить, – объяснил Ричард, пряча улыбку. – Моя сестра – замечательная женщина. Она любит свинину, но не ела ее уже в течение девяти лет, поскольку ислам запрещает использовать в пищу это мясо. Хедер уверена, что муж не сможет отказать ей в удовольствии полакомиться тем, что прислала в подарок королева Англии.
– Какая хитрая женщина, – заметила Елизавета. – Вы оказали нам большую услугу, Ричард. Может быть, у вас есть ко мне еще какие-нибудь просьбы или пожелания?
– Да, – сказал Ричард, – я хотел бы отправиться на службу в Ирландию…
– Мы слишком высоко ценим вас, чтобы отпустить за границу, – прервал его Берли, и Ричард бросил на него сердитый взгляд.
– Ваша просьба отклоняется, – заявила королева.
– Но, ваше величество…
– Пэры моего королевства не имеют права служить за границей до тех пор, пока не обзаведутся наследником.
– В таком случае я прошу у вас разрешения сделать это, – заявил Ричард.
– Каким образом? Вы собираетесь пойти на базар и купить себе там сына? – спросила Елизавета с улыбкой.
Берли засмеялся, что делал очень редко. Ричард вспыхнул от смущения.
– Я прошу у вас разрешения жениться и исполнить свой долг перед родом, – сказал он.
– Мой дорогой мальчик, согласно этикету, вы сначала должны выбрать себе невесту, посвататься к ней, а потом уже обращаться ко мне за разрешением жениться, – терпеливо объяснила королева, словно разговаривала с малым ребенком. – У вас есть кто-нибудь на примете?
– Я увлечен Морганой Толбот, дочерью Ладлоу, девушкой столь же добродетельной, сколь и прекрасной, – солгал Ричард, назвав наобум первое пришедшее ему в голову имя.
На его взгляд, все женщины были одинаковы. Кроме того, брак представлялся ему сделкой, а для того, чтобы произвести на свет наследника, вовсе не требовалось любить свою жену. Ричард стремился в Ирландию, надеясь взять там под свою защиту семью старшей сестры, которую хотели разорить алчные правители этой страны. Свившие себе гнездо в Дублинском замке стервятники, продажные английские сановники, ждали только удобного случая, чтобы напасть на гордое ирландское дворянство и завладеть его собственностью. Только такой состоятельный человек, как Ричард Деверо, мог устоять перед соблазном быстро разбогатеть, грабя местное население. Граф понимал, что действия сановников неизбежно приведут к гражданской войне.
– Вы так мало любите нас, что хотите покинуть ради женитьбы? – спросила Елизавета.
– Миловидности леди Морганы далеко до ослепительной красоты вашего величества, – заявил Ричард с улыбкой. – Моргана Толбот – неравноценная замена вам.
– Дерзкий льстец, – сказала Елизавета и похлопала сложенным веером по руке Ричарда.
Взглянув на Берли, Ричард увидел, что тот старательно прячет улыбку.
– Как только получите согласие Толбота, привезите свою избранницу ко двору, – распорядилась Елизавета. – Мы не хотим лишаться такого финансового волшебника и прирожденного придворного, как вы. Мы не можем понять, что привлекательного вы находите в войне.
– Я беспокоюсь о своей сестре Кэтрин, – признался Ричард. – Она пишет, что в Ирландии начались беспорядки.
– Речь идет о графине Тайрон, – объяснил королеве Берли.
Елизавета вздохнула.
– Нам порой кажется, что мы посылаем волков управлять Ирландией.
– Кстати, Кэтрин пишет, что у них прохудилась крыша, и они испытывают большие трудности, поскольку ее супругу не разрешают ввезти в Ирландию свинец для ее починки.
– Свинец может быть использован для изготовления пуль, – заметил Берли.
– Пошлите зятю Ричарда все, в чем он нуждается, – распорядилась королева и, обращаясь к графу, добавила сухо: – У вас есть еще одна сестра, она живет в Шотландии. От нее к нам тоже есть какие-то просьбы?
– В данный момент никаких, – солгал Ричард.
Он не хотел говорить королеве, что его шотландский зять постоянно пристает к нему с просьбами помочь освободить Марию Стюарт из английского плена. Даже трое старших сыновей Бриджитт писали Ричарду письма с мольбами поспособствовать возвращению их королевы в Шотландию. При всей любви к родственникам Ричард не осмеливался обращаться к Елизавете со столь дерзкой просьбой. Королева встала, давая понять, что аудиенция закончена.
– В таком случае мы отправляемся в зал для аудиенций, где нас ждут наши подданные.
И с этими словами Елизавета в сопровождении Берли вышла из комнаты.
– А если у Деверо действительно появится наследник? – шепотом спросил Берли королеву, когда они шествовали по коридору.
– Пусть этот щенок произведет на свет даже сотню сыновей, меня это не волнует, – ответила Елизавета, искоса взглянув на своего министра. – Я не позволю одному из наиболее ценимых нами придворных ехать в Ирландию на верную смерть.
Берли кивнул, удовлетворенный ответом королевы.
Ричард последовал в зал за Елизаветой и ее министром и, остановившись в дверях, стал наблюдать за церемонией вручения подарков королеве. Ричард искренне любил Елизавету и восхищался ею. Несмотря на ее женское тщеславие и трудный характер, она умело управляла страной, и Деверо считал ее лучшим монархом, когда-либо занимавшим трон Англии.
– У вас всегда такое кислое выражение лица? – раздался вдруг голос за спиной Ричарда.
Он резко повернулся и оказался лицом к лицу с графом Лестером. Ричард с надменным видом взглянул на фаворита королевы.
– Летняя поездка ее величества по стране – это время забав и веселья, – сказал Дадли. – Неужели вы никогда не смеетесь или по крайней мере не улыбаетесь?
– Знаете, Лестер, я считаю, что смех – признак легкомыслия, – ответил Ричард. – А за улыбкой кроется желание обмануть своего собеседника.
И, не говоря больше ни слова, Ричард повернулся, чтобы уйти.
– Вы уже покидаете нас? Так скоро? – спросил Дадли саркастическим тоном. – Нам будет очень не хватать вас.
– Меня ждут Шропшир и невеста, – сказал Ричард и заметил, что его слова изумили Лестера, который на мгновение даже лишился дара речи.
Ричард усмехнулся и направился к выходу.
Глава 2
– Слушаюсь, мой господин, – ответил тот, широко улыбаясь.
– Я уже давно поджидаю тебя, – раздался за спиной Деверо знакомый голос.
Обернувшись, Ричард увидел барона Уиллиса Смайта, одного из своих самых близких друзей. Они обменялись рукопожатиями.
– Думаю, Дадли вряд ли пришло в голову отвести мне отдельную комнату в своем замке, – заметил Ричард.
– Да, здесь сейчас очень тесно, – согласился Смайт. – К счастью, в моей комнате есть свободная кровать, которую я берегу для тебя.
И приятели направились в главное здание замка. Все женщины, мимо которых проходили граф Бэзилдон и барон Смайт – от высокородных леди до непритязательных служанок, – замирали, любуясь этими хорошо известными при дворе аристократами.
Оба молодых человека были отлично сложены. Облегающие штаны, которые они носили, только подчеркивали красоту их фигур. Зеленоглазый граф был выше ростом, имел копну медно-рыжих, отливавших золотом волос и двигался с грацией, свойственной хищным зверям. У более плотно сбитого черноволосого барона с голубыми, глубоко посаженными глазами была несколько тяжеловесная походка.
Женщины, несомненно, выбрали бы себе в мужья графа, который был баснословно богат. Барон Смайт имел более скромное состояние, но его пылкий взгляд обещал представительницам слабого пола неземное блаженство, которое не способно было дать все золото мира.
– Леди Мэри и леди Джейн замучили меня расспросами. Как ты собираешься водить за нос двух любовниц, живущих под одной крышей? Мое сердце чует беду, – сказал барон.
Не услышав ответа на свою реплику, он обернулся и увидел, что его друг замер на месте. Взгляд Ричарда был прикован к юной леди. Заметив графа, белокурая красавица остановилась, сделала реверанс и очаровательно улыбнулась. Окинув девушку жгучим взглядом своих изумрудных глаз, Ричард легким поклоном поприветствовал ее.
– Леди Capa удивительно хороша собой, – заметил он, посмотрев ей вслед.
– Ты хочешь, чтобы она стала твоей очередной любовницей? – спросил Уиллис. – Или эта счастливая участь ее минует?
Ричард искоса взглянул на друга.
– Ты же знаешь, Уилл, я никогда не завожу отношений с незамужними женщинами.
– Деверо! – окликнул его кто-то.
Ричард обернулся и увидел, что к нему приближается граф Лестер.
– Добро пожаловать в Кенилуорт! Королева отдыхает после утренней охоты, – сказал Дадли. – Вы хотите, чтобы я доложил ей о вашем прибытии ко двору?
– Мне хотелось бы умыться и переодеться, прежде чем я предстану перед ее величеством, – ответил Ричард. – Скажите Берли, что у меня есть для него важные известия.
– Надеюсь, вы не привезли дурных новостей?
– Нет, напротив, новости прекрасные.
– Разместить весь двор в одном замке – непростая задача, – продолжал Дадли. – Поэтому вам, граф, придется пожить в одной комнате со Смайтом.
– Понимаю, – сказал Ричард, которому претили высокомерие и напыщенность Лестера, и, не говоря больше ни слова, отошел в сторону.
Хозяин замка проводил его взглядом, исполненным лютой ненависти. Граф Лестер, фаворит королевы, терпеть не мог графа Бэзилдона, считая того выскочкой, и ждал, когда Деверо окажется в немилости у Елизаветы.
– Ну вот мы и пришли, – сказал Уиллис, открывая дверь. Войдя вслед за другом в комнату, Ричард с недовольным видом огляделся вокруг. Это был туалет, переоборудованный под спальню.
– Я догадывался, что Дадли устроит меня в самом дрянном помещении замка. Будь добр, позови кого-нибудь из прислуги.
Смайт открыл дверь и, увидев проходившую по коридору служанку, окликнул ее:
– Эй, милочка, зайди-ка сюда!
Заметив, что молодая прелестная девушка испугалась, оставшись наедине с двумя мужчинами, Ричард улыбнулся и сказал мягким вкрадчивым голосом, стараясь успокоить ее:
– Не могли бы вы принести мне таз с горячей водой, мисс, и что-нибудь перекусить с дороги? Надеюсь, это не слишком затруднит вас?
Девушка, завороженная обольстительной улыбкой графа, молча смотрела на него во все глаза, потеряв дар речи.
– Вы меня слышите, мисс? – спросил Ричард и вложил ей в руку монетку.
– Я все сделаю, милорд, – наконец сказала девушка, приходя в себя, и поспешно вышла из комнаты.
– Когда я приказываю что-нибудь служанкам, они не торопятся исполнять мои распоряжения, – заметил Уиллис. – Но когда это делаешь ты, у девиц только пятки сверкают, так поспешно они кидаются удовлетворить твои просьбы. Интересно, почему так происходит?
– А ты никогда не обращал внимания на то, какая пропасть лежит между словами «приказ» и «просьба»? – спросил Ричард.
Сбросив свой запыленный камзол, граф присел на кровать и снял сапоги.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Уиллис, сидевший на краешке своей постели.
– Дайте женщине то, чего она хочет, и взамен она горы свернет, чтобы ублажить вас, – объяснил Ричард, – а прочесть в глазах женщины ее заветное желание не представляет большого труда. Так, например, большинство служанок мечтают о том, чтобы с ними обращались как с настоящими леди. А большинство аристократок, таких, как леди Capa, насколько я знаю, спят и видят, чтобы их изнасиловали, как простолюдинок. Следуй этому простому правилу, мой друг, и успех у женского пола тебе обеспечен.
Уиллис усмехнулся и, сложив руки на груди, спросил:
– А что произойдет, если ты в конце концов встретишь непредсказуемую женщину?
Ричард пожал плечами:
– Вероятно, я женюсь на ней.
– А что, если она будет простолюдинкой?
– Самый состоятельный граф Англии может позволить себе жениться на любой женщине, невзирая на ее происхождение. Главное, чтобы она ему нравилась, – заявил Ричард.
– И все же в любом случае ему необходимо испросить разрешение на брак у королевы.
– Пустяки, я смогу убедить Елизавету.
– А может быть, служанки стараются угодить тебе, потому что знают о твоем толстом кошельке? – продолжал допытываться Уиллис.
Ричард улыбнулся, уловив нотки зависти в голосе друга, и бросил ему кошелек, туго набитый монетами.
– Чтобы добиться расположения женщин, попробуй оба способа, а потом расскажи о результатах, к которым приведут твои усилия, – попросил Ричард.
– Надеюсь, ты не будешь отрицать, что причиной любви, которую питает к тебе королева, являются твои торговые компании, доход от которых пополняет казну золотом, – заметил Уиллис, раздраженный тем, что его богатый приятель мог позволить себе с небрежностью подарить кому угодно кошелек с большой суммой денег.
– А я-то думал, что Елизавета любит меня за неотразимую внешность и обаяние, – с наигранным разочарованием промолвил Ричард.
Уиллис расхохотался.
– Ну ладно, мне пора идти. До скорой встречи, – сказал барон, вставая.
Однако прежде чем он успел выйти в коридор, дверь распахнулась и в комнату впорхнули две миловидные молодые служанки. Одна из них несла таз с теплой водой, а другая – блюдо с едой для графа. Бросив на друга смущенный взгляд, Уиллис Смайт покачал головой и вышел из комнаты.
Через два часа граф Бэзилдон, одетый в строгий черный костюм с белым гофрированным круглым воротником из батиста, выйдя из отведенной ему комнаты, направился к дверям кабинета Дадли, где королева должна была дать ему аудиенцию.
Постучав в дверь и получив приглашение войти, Деверо переступил порог. Здесь он увидел сидевшего за письменным столом Роберта Сесила, лорда Берли. Больше в кабинете никого не было.
– Итак, вы наконец-то прибыли, опоздав всего лишь на шесть недель, – заметил Берли, поздоровавшись с графом. – Если бы вы задержались дольше, то, пожалуй, встретили бы нас уже у городских ворот Лондона.
– Королева сердится на меня? – спросил Ричард, усаживаясь напротив лорда Берли и кладя на стол небольшой пакет. – Я привез хорошие новости и хочу поделиться с вами одной идеей, которая поможет нам троим сказочно разбогатеть.
– То, что для вас главное – дело, а не удовольствия, весьма похвально, – заметил Сесил. – За это Елизавета готова многое простить.
– Отдавать предпочтение делу научили меня вы, милорд, – сказал Ричард, намекая на то, что он несколько лет воспитывался в доме Берли.
Берли кивнул, польщенный его словами.
– Наверное, Дадли отвел вам худшую комнату в замке, – заметил он с улыбкой.
– Нет, худшую комнату Дадли отвел Смайту, – возразил Ричард, – а меня вообще оставил без спальни.
Берли нахмурился при упоминании имени барона.
– Мне помнится, я советовал вам прекратить с ним дружеские отношения, – сказал он.
– Почему вы его не любите? – спросил Ричард. – Уиллис тоже вырос в вашем доме. Может быть, вам не нравится то, что он беден?
– Мы уже не раз обсуждали эту тему, – промолвил Берли. – Моя неприязнь не имеет никакого отношения к деньгам. Мне кажется, Смайту нельзя доверять. Я подозреваю, что он причастен к гибели своих родственников – отца и брата. Вы знаете, о чем я говорю, Ричард.
– Я не могу поверить в то, что Уилл убил своих родных, чтобы унаследовать ничтожный титул.
– Алчные люди готовы убить своего ближнего за медяк. Не забывайте, что он растратил унаследованные им деньги и…
Но тут дверь распахнулась, Ричард и Берли, вскочив на ноги, склонились в низком поклоне, и в комнату вошла королева.
Высокая, стройная, с рыжими волосами, Елизавета Тюдор, несмотря на свои сорок два года, все еще была видной женщиной. На ней было розовое шелковое платье с глубоким вырезом, украшенное золотой тесьмой и вышитое жемчугом. На шее, пальцах и в волосах сверкали алмазы.
Опустившись в кресло, королева жестом пригласила Берли сесть. Ричард стоял перед ней, словно нашаливший ребенок, ожидающий наказания за свои проказы. Елизавета смерила смущенного графа взглядом с головы до ног.
– Наш щедрый придворный наконец-то прибыл, – сказала Елизавета. – Ваше опоздание крайне огорчило нас.
– Простите меня, ваше величество, – принес свои извинения Ричард, низко кланяясь. – Хотя я всей душой стремился поскорее увидеть вас, интересы дела долгое время не позволяли мне покинуть Лондон.
– Ваши речи похожи на то, что обычно говорит Сесил. Многолетнее пребывание в поместье моего друга сделало вас излишне серьезным, – заметила королева, довольная тем, что Деверо так ловко оправдался. – Садитесь, дорогой Мидас.[3] Расскажите нам, до чего вы в последнее время дотронулись и что превратили в золото.
– Я получил важные сведения с Востока, – сказал Ричард. – Моя сестра Хедер пишет, что султан Селим умер и теперь страной правит принц Мурад. Его мать и жена благосклонно относятся к торговле с Англией.
– За кем замужем ваша сестра? – поинтересовалась Елизавета.
– За принцем Халидом, кузеном султана.
– Ах да! Теперь я кое-что припоминаю… Все три ваших сестры проявили невероятную дерзость и вышли замуж без моего разрешения.
– Ветреные девчонки, – вступил в разговор лорд Берли. – Однако девицы из семейства Деверо доказали свою верность английскому трону, особенно младшая из сестер.
Ричард бросил на своего наставника взгляд, исполненный благодарности, и сказал:
– У меня есть замысел, благодаря которому мы можем быстро разбогатеть.
– Мой дорогой Мидас, вы и без этого баснословно богаты, – заметила Елизавета шутливым тоном.
– В таком случае считайте, что я действую бескорыстно и воплощаю свой замысел ради вашей выгоды, – продолжал с воодушевлением Ричард. – Я хочу, чтобы вы предоставили льготную грамоту моей компании «Левант» для установления торговых отношений с Востоком. Барыши от этого предприятия мы разделим между собой.
– А какая доля прибыли достанется короне? – спросила Елизавета.
– Львиная, – ответил Ричард, – пятьдесят процентов. Мы с Берли получим по двадцать пять.
– Семьдесят процентов, – потребовала королева.
– Шестьдесят, – возразил Ричард.
– Хорошо, так и быть, – согласилась Елизавета. – Сесил, проследите, чтобы льготная грамота была незамедлительно предоставлена графу.
Ричард вскрыл пакет, который принес с собой, и сказал:
– Мать султана прислала вам этот скромный подарок, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
«Скромным подарком» оказался веер, разноцветные перья которого были усыпаны бриллиантами, а ручка украшена изумрудами, сапфирами и рубинами.
– А вот это просила передать вам жена султана, – продолжал Ричард, доставая букетик цветов из фарфора, тоже усыпанных драгоценными камнями. – Мы должны послать им равноценные подарки. Хедер пишет, что такова традиция восточной дипломатии.
Восхищенная безделушками, Елизавета долго внимательно разглядывала их, а затем вдруг спросила, не поднимая глаз на Ричарда:
– А как мы вознаградим за преданность вашу сестру?
– Ее преданность не нуждается в наградах, – ответил Ричард. – Хотя она просит меня прислать ей несколько поросят.
– Поросят? – изумилась Елизавета. – Но зачем?
– Чтобы откормить их, а потом забить, – объяснил Ричард, пряча улыбку. – Моя сестра – замечательная женщина. Она любит свинину, но не ела ее уже в течение девяти лет, поскольку ислам запрещает использовать в пищу это мясо. Хедер уверена, что муж не сможет отказать ей в удовольствии полакомиться тем, что прислала в подарок королева Англии.
– Какая хитрая женщина, – заметила Елизавета. – Вы оказали нам большую услугу, Ричард. Может быть, у вас есть ко мне еще какие-нибудь просьбы или пожелания?
– Да, – сказал Ричард, – я хотел бы отправиться на службу в Ирландию…
– Мы слишком высоко ценим вас, чтобы отпустить за границу, – прервал его Берли, и Ричард бросил на него сердитый взгляд.
– Ваша просьба отклоняется, – заявила королева.
– Но, ваше величество…
– Пэры моего королевства не имеют права служить за границей до тех пор, пока не обзаведутся наследником.
– В таком случае я прошу у вас разрешения сделать это, – заявил Ричард.
– Каким образом? Вы собираетесь пойти на базар и купить себе там сына? – спросила Елизавета с улыбкой.
Берли засмеялся, что делал очень редко. Ричард вспыхнул от смущения.
– Я прошу у вас разрешения жениться и исполнить свой долг перед родом, – сказал он.
– Мой дорогой мальчик, согласно этикету, вы сначала должны выбрать себе невесту, посвататься к ней, а потом уже обращаться ко мне за разрешением жениться, – терпеливо объяснила королева, словно разговаривала с малым ребенком. – У вас есть кто-нибудь на примете?
– Я увлечен Морганой Толбот, дочерью Ладлоу, девушкой столь же добродетельной, сколь и прекрасной, – солгал Ричард, назвав наобум первое пришедшее ему в голову имя.
На его взгляд, все женщины были одинаковы. Кроме того, брак представлялся ему сделкой, а для того, чтобы произвести на свет наследника, вовсе не требовалось любить свою жену. Ричард стремился в Ирландию, надеясь взять там под свою защиту семью старшей сестры, которую хотели разорить алчные правители этой страны. Свившие себе гнездо в Дублинском замке стервятники, продажные английские сановники, ждали только удобного случая, чтобы напасть на гордое ирландское дворянство и завладеть его собственностью. Только такой состоятельный человек, как Ричард Деверо, мог устоять перед соблазном быстро разбогатеть, грабя местное население. Граф понимал, что действия сановников неизбежно приведут к гражданской войне.
– Вы так мало любите нас, что хотите покинуть ради женитьбы? – спросила Елизавета.
– Миловидности леди Морганы далеко до ослепительной красоты вашего величества, – заявил Ричард с улыбкой. – Моргана Толбот – неравноценная замена вам.
– Дерзкий льстец, – сказала Елизавета и похлопала сложенным веером по руке Ричарда.
Взглянув на Берли, Ричард увидел, что тот старательно прячет улыбку.
– Как только получите согласие Толбота, привезите свою избранницу ко двору, – распорядилась Елизавета. – Мы не хотим лишаться такого финансового волшебника и прирожденного придворного, как вы. Мы не можем понять, что привлекательного вы находите в войне.
– Я беспокоюсь о своей сестре Кэтрин, – признался Ричард. – Она пишет, что в Ирландии начались беспорядки.
– Речь идет о графине Тайрон, – объяснил королеве Берли.
Елизавета вздохнула.
– Нам порой кажется, что мы посылаем волков управлять Ирландией.
– Кстати, Кэтрин пишет, что у них прохудилась крыша, и они испытывают большие трудности, поскольку ее супругу не разрешают ввезти в Ирландию свинец для ее починки.
– Свинец может быть использован для изготовления пуль, – заметил Берли.
– Пошлите зятю Ричарда все, в чем он нуждается, – распорядилась королева и, обращаясь к графу, добавила сухо: – У вас есть еще одна сестра, она живет в Шотландии. От нее к нам тоже есть какие-то просьбы?
– В данный момент никаких, – солгал Ричард.
Он не хотел говорить королеве, что его шотландский зять постоянно пристает к нему с просьбами помочь освободить Марию Стюарт из английского плена. Даже трое старших сыновей Бриджитт писали Ричарду письма с мольбами поспособствовать возвращению их королевы в Шотландию. При всей любви к родственникам Ричард не осмеливался обращаться к Елизавете со столь дерзкой просьбой. Королева встала, давая понять, что аудиенция закончена.
– В таком случае мы отправляемся в зал для аудиенций, где нас ждут наши подданные.
И с этими словами Елизавета в сопровождении Берли вышла из комнаты.
– А если у Деверо действительно появится наследник? – шепотом спросил Берли королеву, когда они шествовали по коридору.
– Пусть этот щенок произведет на свет даже сотню сыновей, меня это не волнует, – ответила Елизавета, искоса взглянув на своего министра. – Я не позволю одному из наиболее ценимых нами придворных ехать в Ирландию на верную смерть.
Берли кивнул, удовлетворенный ответом королевы.
Ричард последовал в зал за Елизаветой и ее министром и, остановившись в дверях, стал наблюдать за церемонией вручения подарков королеве. Ричард искренне любил Елизавету и восхищался ею. Несмотря на ее женское тщеславие и трудный характер, она умело управляла страной, и Деверо считал ее лучшим монархом, когда-либо занимавшим трон Англии.
– У вас всегда такое кислое выражение лица? – раздался вдруг голос за спиной Ричарда.
Он резко повернулся и оказался лицом к лицу с графом Лестером. Ричард с надменным видом взглянул на фаворита королевы.
– Летняя поездка ее величества по стране – это время забав и веселья, – сказал Дадли. – Неужели вы никогда не смеетесь или по крайней мере не улыбаетесь?
– Знаете, Лестер, я считаю, что смех – признак легкомыслия, – ответил Ричард. – А за улыбкой кроется желание обмануть своего собеседника.
И, не говоря больше ни слова, Ричард повернулся, чтобы уйти.
– Вы уже покидаете нас? Так скоро? – спросил Дадли саркастическим тоном. – Нам будет очень не хватать вас.
– Меня ждут Шропшир и невеста, – сказал Ричард и заметил, что его слова изумили Лестера, который на мгновение даже лишился дара речи.
Ричард усмехнулся и направился к выходу.
Глава 2
Кили принимала ванну в маленькой комнатке, которую она сняла в «Голове вепря», гостинице, расположенной по соседству с замком Ладлоу в Шропшире. Ее единственное окно выходило на мощеный внутренний дворик. Тесное помещение тем не менее было чистым и опрятным, а постель застелена свежим бельем.
«Признает ли меня отец?» – в сотый раз задавала себе вопрос Кили и отвечала на него утвердительно. Она представляла себе трогательную сцену встречи с хозяином замка.
Кили с достоинством войдет в парадный зал, и сидящий в кресле у очага Роберт Толбот встанет и обнимет ее. Он назовет ее дочерью, а она его – отцом. Они станут вместе оплакивать безвременную кончину Меган, а потом отец пообещает Кили любить и защищать ее, стараясь, чтобы из памяти дочери изгладились тяжелые воспоминания о восемнадцати годах страданий в доме отчима, без отцовской заботы и ласки.
Да, сцена встречи рисовалась Кили в розовых тонах. Но она задумалась и о том, что будет, если Роберт Толбот не захочет признать ее. Ведь много лет назад он покинул Меган. В конце концов, Кили была незаконнорожденным ребенком.
Девушка вспомнила Риса, и ее сердце сжалось от боли. Кили даже не дали попрощаться с любимым братом. Интересно, что он сделал, когда узнал об изгнании сестры?
Стук в дверь вывел Кили из задумчивости.
– Ты готова, малышка? – услышала она голос Одо.
– Нет, мне нужно еще несколько минут, – ответила Кили. Выйдя из бадьи, она вытерлась полотенцем и надела юбку из мягкой тонкой шерсти в тон своим фиалкового цвета глазам и оставлявшую открытой шею белую льняную блузку с длинными рукавами, присборенными на запястьях. Натянув черные кожаные сапожки для верховой езды, Кили надела на шею поверх белоснежной блузки цепочку со сверкающим, усыпанным драгоценными камнями кулоном в форме головы дракона.
Расчесав свои длинные густые иссиня-черные волосы, она заплела их в толстую косу.
– Входите! – крикнула она кузенам, приоткрыв дверь. – Вы помылись? – спросила Кили, окинув их внимательным взглядом с ног до головы, и когда они, как по команде, одновременно кивнули, заметила: – Должна признать, вы оба настоящие красавцы.
– Ты тоже чудесно выглядишь, малышка, – сказал Одо. – Готова встретиться с отцом?
– Как никогда, – заявила Кили, расправив плечи, хотя внутри у нее все холодело при мысли, что решается ее судьба.
– А наши вещи? – спросил Хью. – Мы захватим их с собой?
– Нет, они пока останутся здесь. Мы всегда успеем взять их, – ответила Кили улыбаясь.
Она храбрилась, хотя на душе у нее было тревожно. Взяв накидку, Кили направилась к двери. Одо и Хью последовали за ней. Во внутреннем дворике их уже ждал конюх, успевший оседлать Мерлин и лошадей Одо и Хью. Через несколько минут Кили и ее кузены выехали на дорогу, ведущую к замку Ладлоу.
Погода стояла великолепная. На небе не было ни облачка, дул легкий ветерок. Яркое солнце освещало леса на горизонте, домики под соломенными крышами, полевые цветы.
И над всей местностью возвышалась серая громада замка Ладлоу, возведенного из камня и похожего на диковинного зверя. Кили с замиранием сердца посматривала на него. Впервые в жизни она испытывала настоящий страх.
Кили глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она не хотела выглядеть в глазах братьев трусихой.
– Вон над той башней развевается флаг герцога, – сказал Одо, указывая на замок.
– Значит, Ладлоу находится в своей резиденции, – заметил Хью.
– Мне что-то не по себе, – призналась Кили, теряя остатки мужества, и поворотила Мерлин. – Давайте перенесем визит к герцогу на завтра. Я уверена, что буду чувствовать себя намного лучше.
– Нет, ты должна сегодня довести дело до конца, – решительно сказал Одо и развернул свою лошадь так, что она перегородила Кили дорогу.
Девушка неохотно кивнула. В эту минуту ей хотелось только одного – сбежать в Уэльс, но она знала, что кузены не дадут ей этого сделать.
В Англии царил мир, поэтому разводной мост замка был опущен, и Кили со своими спутниками беспрепятственно въехала сквозь арку ворот во внутренний двор. Никто не останавливал их и не задавал никаких вопросов. И лишь при входе в главное здание навстречу вышел степенный слуга.
– Какова цель вашего визита? – обратился он к Кили и ее кузенам.
– А кто вы такой? – надменно поинтересовалась Кили и тут же одернула себя. Незаконнорожденным детям не пристало вести себя столь спесиво.
– Мистер Доббс, дворецкий герцога, – представился слуга, окинув путников высокомерным взглядом. – А кто вы?
– Леди Глендовер, – ответила Кили и улыбнулась. – У меня срочное дело к герцогу.
Доббс сверху вниз посмотрел на нее. Кили была одета как простолюдинка. Дворецкий никогда не видел, чтобы леди носили подобные наряды.
– Его светлость занят, – заявил Доббс, решив выпроводить незваных гостей из замка. – Приходите как-нибудь в другой раз.
Но Кили, несмотря на охватившую ее робость, решила настоять на своем. Она знала, что если сейчас уйдет, то уже никогда не вернется.
– Дело, по которому я приехала к его светлости, имеет первостепенную важность и не терпит отлагательства, – заявила она. – Пожалуйста, сообщите ему о моем прибытии.
Дворецкий уже открыл было рот, чтобы прогнать непрошеных гостей, но тут из глубины дома послышался женский голос:
– Кто там приехал, Доббс?
Дворецкий повернулся и ответил:
– Какая-то девица. Она настаивает на встрече с его светлостью.
– Проведи ее ко мне, – распорядилась леди.
Парадный зал, в котором вскоре оказалась Кили, был очень просторным, с высоким потолком и двумя огромными каминами. Полотнища разноцветных флагов свешивались со стропил, а стены украшали яркие гобелены.
Здесь Кили увидела двух женщин. Одна из них – белокурая синеглазая красавица – напоминала ангела. Голубое шелковое платье подчеркивало прелесть ее фигуры.
Рядом с этой очаровательной девушкой, которая, очевидно, была не намного младше Кили, стояла довольно просто одетая пожилая женщина со строгим лицом.
«Признает ли меня отец?» – в сотый раз задавала себе вопрос Кили и отвечала на него утвердительно. Она представляла себе трогательную сцену встречи с хозяином замка.
Кили с достоинством войдет в парадный зал, и сидящий в кресле у очага Роберт Толбот встанет и обнимет ее. Он назовет ее дочерью, а она его – отцом. Они станут вместе оплакивать безвременную кончину Меган, а потом отец пообещает Кили любить и защищать ее, стараясь, чтобы из памяти дочери изгладились тяжелые воспоминания о восемнадцати годах страданий в доме отчима, без отцовской заботы и ласки.
Да, сцена встречи рисовалась Кили в розовых тонах. Но она задумалась и о том, что будет, если Роберт Толбот не захочет признать ее. Ведь много лет назад он покинул Меган. В конце концов, Кили была незаконнорожденным ребенком.
Девушка вспомнила Риса, и ее сердце сжалось от боли. Кили даже не дали попрощаться с любимым братом. Интересно, что он сделал, когда узнал об изгнании сестры?
Стук в дверь вывел Кили из задумчивости.
– Ты готова, малышка? – услышала она голос Одо.
– Нет, мне нужно еще несколько минут, – ответила Кили. Выйдя из бадьи, она вытерлась полотенцем и надела юбку из мягкой тонкой шерсти в тон своим фиалкового цвета глазам и оставлявшую открытой шею белую льняную блузку с длинными рукавами, присборенными на запястьях. Натянув черные кожаные сапожки для верховой езды, Кили надела на шею поверх белоснежной блузки цепочку со сверкающим, усыпанным драгоценными камнями кулоном в форме головы дракона.
Расчесав свои длинные густые иссиня-черные волосы, она заплела их в толстую косу.
– Входите! – крикнула она кузенам, приоткрыв дверь. – Вы помылись? – спросила Кили, окинув их внимательным взглядом с ног до головы, и когда они, как по команде, одновременно кивнули, заметила: – Должна признать, вы оба настоящие красавцы.
– Ты тоже чудесно выглядишь, малышка, – сказал Одо. – Готова встретиться с отцом?
– Как никогда, – заявила Кили, расправив плечи, хотя внутри у нее все холодело при мысли, что решается ее судьба.
– А наши вещи? – спросил Хью. – Мы захватим их с собой?
– Нет, они пока останутся здесь. Мы всегда успеем взять их, – ответила Кили улыбаясь.
Она храбрилась, хотя на душе у нее было тревожно. Взяв накидку, Кили направилась к двери. Одо и Хью последовали за ней. Во внутреннем дворике их уже ждал конюх, успевший оседлать Мерлин и лошадей Одо и Хью. Через несколько минут Кили и ее кузены выехали на дорогу, ведущую к замку Ладлоу.
Погода стояла великолепная. На небе не было ни облачка, дул легкий ветерок. Яркое солнце освещало леса на горизонте, домики под соломенными крышами, полевые цветы.
И над всей местностью возвышалась серая громада замка Ладлоу, возведенного из камня и похожего на диковинного зверя. Кили с замиранием сердца посматривала на него. Впервые в жизни она испытывала настоящий страх.
Кили глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Она не хотела выглядеть в глазах братьев трусихой.
– Вон над той башней развевается флаг герцога, – сказал Одо, указывая на замок.
– Значит, Ладлоу находится в своей резиденции, – заметил Хью.
– Мне что-то не по себе, – призналась Кили, теряя остатки мужества, и поворотила Мерлин. – Давайте перенесем визит к герцогу на завтра. Я уверена, что буду чувствовать себя намного лучше.
– Нет, ты должна сегодня довести дело до конца, – решительно сказал Одо и развернул свою лошадь так, что она перегородила Кили дорогу.
Девушка неохотно кивнула. В эту минуту ей хотелось только одного – сбежать в Уэльс, но она знала, что кузены не дадут ей этого сделать.
В Англии царил мир, поэтому разводной мост замка был опущен, и Кили со своими спутниками беспрепятственно въехала сквозь арку ворот во внутренний двор. Никто не останавливал их и не задавал никаких вопросов. И лишь при входе в главное здание навстречу вышел степенный слуга.
– Какова цель вашего визита? – обратился он к Кили и ее кузенам.
– А кто вы такой? – надменно поинтересовалась Кили и тут же одернула себя. Незаконнорожденным детям не пристало вести себя столь спесиво.
– Мистер Доббс, дворецкий герцога, – представился слуга, окинув путников высокомерным взглядом. – А кто вы?
– Леди Глендовер, – ответила Кили и улыбнулась. – У меня срочное дело к герцогу.
Доббс сверху вниз посмотрел на нее. Кили была одета как простолюдинка. Дворецкий никогда не видел, чтобы леди носили подобные наряды.
– Его светлость занят, – заявил Доббс, решив выпроводить незваных гостей из замка. – Приходите как-нибудь в другой раз.
Но Кили, несмотря на охватившую ее робость, решила настоять на своем. Она знала, что если сейчас уйдет, то уже никогда не вернется.
– Дело, по которому я приехала к его светлости, имеет первостепенную важность и не терпит отлагательства, – заявила она. – Пожалуйста, сообщите ему о моем прибытии.
Дворецкий уже открыл было рот, чтобы прогнать непрошеных гостей, но тут из глубины дома послышался женский голос:
– Кто там приехал, Доббс?
Дворецкий повернулся и ответил:
– Какая-то девица. Она настаивает на встрече с его светлостью.
– Проведи ее ко мне, – распорядилась леди.
Парадный зал, в котором вскоре оказалась Кили, был очень просторным, с высоким потолком и двумя огромными каминами. Полотнища разноцветных флагов свешивались со стропил, а стены украшали яркие гобелены.
Здесь Кили увидела двух женщин. Одна из них – белокурая синеглазая красавица – напоминала ангела. Голубое шелковое платье подчеркивало прелесть ее фигуры.
Рядом с этой очаровательной девушкой, которая, очевидно, была не намного младше Кили, стояла довольно просто одетая пожилая женщина со строгим лицом.