Юлия сказала, что следующий ход — очень важный. Что ж, придется ему как следует подумать.
Давид уже пошел к двери, но вдруг вспомнил, что Юлия сказала о селандриане. Надо еще раз проверить бутоны.
И уже с порога он увидел, что селандриан распустился!
Он цвел синими цветами. Пока Давид подходил к нему, эти большие синие цветы дрожали, мягко покачиваясь на своих ножках.
Когда он приблизился к селандриану, цветы перестали дрожать и замерли, словно, затаив дыхание, слушали, как Давид, наклонившись, стал нежно насвистывать мелодию из своего сна.
ФОТОГРАФИЯ
СТАНКИ СНОВА ЗАРАБОТАЛИ
Давид уже пошел к двери, но вдруг вспомнил, что Юлия сказала о селандриане. Надо еще раз проверить бутоны.
И уже с порога он увидел, что селандриан распустился!
Он цвел синими цветами. Пока Давид подходил к нему, эти большие синие цветы дрожали, мягко покачиваясь на своих ножках.
Когда он приблизился к селандриану, цветы перестали дрожать и замерли, словно, затаив дыхание, слушали, как Давид, наклонившись, стал нежно насвистывать мелодию из своего сна.
ФОТОГРАФИЯ
Юнас не находил себе места. Надо было придумать что-то интересное для Йерпе. Они договорились поддерживать связь. Йерпе сказал, что из Юнаса мог бы получиться неплохой журналист. Будет жаль, если он разочаруется.
Может, дать ему послушать голоса на пленке? А что?
С другой стороны, их почти не слышно. И слова не сразу разберешь, а Йерпе вечно в такой спешке — у него и минуты свободной не найдется.
К тому же Анника устроит страшный скандал. Скажет, что это нехорошо. Что для Юнаса сенсация важнее, чем трагическая судьба Эмилии. Нет, так не годится.
На Давида тоже нельзя рассчитывать. Если Анника оберегает тайны Эмилии, то для Давида нет ничего важнее тайн Андреаса. В послании Эмилии однозначно сказано, что тот, кто узнает о мыслях Андреаса, должен хранить их в секрете, пока не придет время и они не будут понятны людям. А пока еще, считал Давид, неизвестно, пришло их время или нет.
Да, про голоса на пленке придется забыть. А жаль.
На статую нечего было и надеяться. Юнас все еще неохотно ходил в Селандерский дом. Место, где родилось столько надежд, теперь вызывало у него только депрессию.
Но зацвел селандриан, и Юнас, конечно, хотел на него посмотреть. Может, это станет материалом для Йерпе? Все-таки селандриан был привезен в Швецию учеником Линнея, и у цветка бесспорно есть своя история! Но писать о цветке!.. Нет, это слишком банально и скучно. Репортаж попадет на самые последние полосы. Надо придумать что-то покруче!
Как бы там ни было, Юнас вместе со всеми пошел в Селандерское поместье. Цветок был великолепен, такого Юнас еще никогда не видел.
Они долго смотрели на селандриан. Говорили об Эмилии, пытались представить, как она стояла перед ним и просила дать ей знак. Давид стал медленно насвистывать мелодию и прочел слова, наверное, это была песня самой Эмилии!
Анника понюхала цветы. От них исходил нежный, пряный аромат.
— Ночью они пахнут еще сильнее, — сказал Давид.
Анника захватила из дома сок и булочки, так как они задумали устроить в летней комнате пир. Ребята уже начали подниматься на чердак, как в дверь позвонили.
— Это мама, — сказала Анника. — Фру Йорансон разрешила ей нарвать в саду роз. Идите, а я открою.
Раздался еще один звонок, и Анника побежала вниз по лестнице.
Остановившись перед дверью, Анника услышала чей-то кашель снаружи и замерла. Мама не могла так кашлять! Анника попятилась. Вдруг в замок вставили ключ. У мамы не было ключа!
Анника развернулась и в ужасе помчалась наверх. Давид и Юнас только дошли до чердака.
— Это не мама! — зашептала Анника. — Это кто-то другой! У него ключ!
Юнас подкрался к окну. И действительно! Перед калиткой стоял синий «Пежо». На переднем сиденье сидел какой-то человек и ждал.
С первого этажа послышались шаги. Кто-то вошел внутрь, решив, что в доме никого нет.
Что делать? Давид и Анника замерли от ужаса. Но Юнас понял, что это его шанс. Он шепотом велел им спрятаться. Потом включил магнитофон. Надо записать все до мельчайших подробностей. Вот это будет репортаж!
— Прием, прием! Юнас Берглунд из Селандерского поместья! Я нахожусь на втором этаже и через перила буду следить, что происходит внизу. Условия записи не самые благоприятные, но я постараюсь сделать все, что в моих силах, — как можно тише прошептал в микрофон Юнас. — В дом проник незнакомец. Он воспользовался ключом, вероятно, украденным. Вот он входит, шаги немного неуверенные, осторожные. Возможно, он все еще опасается, что в доме кто-то есть. Мы с коллегами постараемся узнать, что он ищет, и при этом не выдать себя. Он должен почувствовать себя в безопасности, и тогда мы сможем разоблачить его! Сейчас я вижу ноги этого человека, на нем коричневые брюки и замшевые туфли. Как вы слышите, он иногда приглушенно кашляет — типичный кашель курильщика. Вот он подходит к книжному шкафу и роется в книгах. Он дергается, его движения нервны, он спешит. Вероятно, он что-то ищет. Что-то определенное. Он вытаскивает стопки книг, шарит за ними, роняет книги на пол, ругается, ставит их на место и снова ищет. Но что он надеется найти в книжном шкафу? Пока что это остается загадкой! Давид и Анника спрятались за занавеской.
— Что он делает? — прошептала Анника и высунула голову.
Юнас махнул на нее рукой. Ну что за глупости! Пусть либо ждет репортажа, либо сама разузнает, что ей нужно!
Послышались четыре коротких сигнала из машины. Юнас отрапортовал:
— Сигналы, которые мы слышим, доносятся из синего «Пежо», припаркованного у калитки. Мужчина в доме начинает носиться из угла в угол, по всей видимости, он напуган. Сигналы, должно быть, что-то означают. Вероятно, это предупреждение. Мужчина подбегает к окну, открывает его и выпрыгивает в сад. Попытаюсь за ним проследить. Минуточку…
Юнас выключил магнитофон. Давид и Анника высунулись из-за занавески.
В ту же секунду из сада закричала мама:
— Юнас! Анника! Вы здесь? Э-эй!
— Ну конечно, это мама! Черт, надо же было ей прийти именно сейчас! Вот почему сигналил водитель. Это было предупреждение!
Мама снова позвала их:
— Э-эй! Юнас! Анника!
— Тихо! — приказала Юнасу Анника. — Если мы ответим, то он поймет, что мы его видели. А надо, чтобы он пришел сюда еще раз! Мы должны выяснить, что он искал!
Юнас одобрительно взглянул на сестру и пожалел, что еще минуту назад так нехорошо о ней думал. Анника была совершенно права. Нельзя упускать такой шанс. Синий «Пежо» был все еще там, он просто отъехал немного подальше, за кустарник. Но человек в машине ждал. А значит, незнакомец вернется!
У Анники от возбуждения горели щеки. Она думала так же, как Юнас. Надо действовать! И немедленно! Она выглянула в окно и доложила ситуацию:
— Мама срезает розы! Она думает, что нас нет!
— А этот тип, наверное, где-то спрятался и ждет, — продолжил ее мысль Юнас.
— Вот именно! Потом, когда мама уйдет, он примчится обратно! Но у нас мало времени. Надо использовать каждую минуту!
Анника взяла руководство на себя. Она сама не понимала, что на нее нашло, — в ней вдруг проснулась жажда деятельности.
— Пока он не вернулся, надо найти то, что он ищет, — сказала она. — Быстро к шкафу!
Юнас сразу помчался вниз. Но тут Анника сообразила, что кто-то должен следить за незнакомцем. Юнас справится с этим лучше всех. А они с Давидом проверят шкаф.
— Юнас, — приказала Анника. — Ты будешь следить за мамой, за «Пежо» и за этим типом! Как только мама уйдет, ты дашь нам сигнал! Ясно?
— Ясно! Надеюсь, мама пробудет здесь достаточно долго!
Юнас занял позицию у окна. Это его очень устраивало. Теперь он мог все время вести запись, а заодно собрать хороший материал для Йерпе — настоящий репортаж с места события.
— Сейчас важна каждая секунда! Пошли, Давид! — позвала Анника.
Но Давид уже рылся в шкафу. Он просмотрел уже довольно много книг, но ничего не нашел.
— Начни с другого конца! — сказал он Аннике. — Встретимся посередине.
Они молча, напряженно искали, стараясь как можно тщательнее осматривать полки, но это было совсем непросто. Знать бы еще, что искать! Что это, книга или нечто другое?
В это время Юнас стоял у окна. Спрятавшись за цветами, он отлично видел весь сад. Он видел, как мама собирает розы, видел синий «Пежо» за кустами. Правда, он не видел незнакомца, но знал, что тот где-то притаился, следит за мамой и выжидает… Юнас продолжил свой репортаж:
— … а это, дорогие слушатели, означает, что ничего не подозревающая фру Улла Берглунд невинно срезает свои розочки, в то время как за ней напряженно следят две пары глаз — мои, то есть глаза ее любящего сына, который желает ей спокойно собирать свой букет, и злобные, нетерпеливые глаза притаившегося незнакомца, который мечтает, чтобы она поскорее убралась куда подальше, а он бы, наконец, вернулся в дом и снова взялся за свое черное дело.
Юнас замолчал. Мама срезала уже довольно много роз. Дело подходило к концу.
— Пошевеливайтесь! — прошипел он Давиду и Аннике. — Она почти закончила!
— Вряд ли он искал книгу, — нервно сказал Давид. — Это что-то другое.
Анника начала нервничать. Она судорожно искала на всех полках, но безрезультатно. На полу валялись груды книг. Надо было еще успеть поставить их на место…
— Если бы только знать, что мы ищем!
Вдруг Давид заметил коричневый конверт, застрявший между двумя полками. Он не был запечатан. На нем — только небрежная карандашная надпись: «высота 1, 37 см», и еще какие-то цифры — судя по всему, номер телефона.
— Анника, иди сюда!
— Что такое? — Анника подбежала к Давиду. Они заглянули в конверт.
Ничего особенного. Какие-то объявления, вырезанные, вероятно, из разных газет. Листок в клетку, на котором кто-то записал несколько телефонных номеров, некоторые из них — стокгольмские, судя по коду 08. Объявления касались антикварных магазинов.
— Думаешь, это оно?
— Не знаю…
Давид нервно просматривал газетные вырезки. Вдруг в руке у него оказалась какая-то фотография.
— Смотри, Анника!
На маленьком, но отчетливом снимке — нижняя часть лестницы в прихожей с колонной в центре. Но колонна была не гладкая, как сейчас, а со встроенной в нее странной, вытянутой фигурой женщины. Женщина стояла в профиль и смотрела прямо перед собой. В руке она держала цветок.
Это была египетская статуя.
Никаких сомнений быть не могло.
Но в эту минуту Юнас свистнул — значит, мама набрала букет, и времени у них больше не оставалось.
Давид положил фотографию обратно в конверт. Надо торопиться. Надо успеть все убрать, чтобы незнакомец ничего не заметил. На полу валялись груды книг. Давид и Анника трудились как одержимые.
Юнас свистнул во второй раз. Мама выходила за калитку. Незнакомец мог вернуться в любую минуту. Давид швырнул на полку последние книги.
— Ты поставил их вверх ногами, Давид! Переверни! — прошептала Анника.
— Не успеем! — Давид схватил Аннику за руку и потащил ее из комнаты.
Юнас уже поднимался по лестнице, когда с дорожки перед домом послышались шаги. Давид и Анника едва успели спрятаться, как дверь открылась и кто-то вошел в дом. Ребята обнялись.
— Юнас, мы нашли! — прошептала Анника.
— Это фотография статуи! — тоже шепотом сказал Давид. — Статуя была прикреплена к колонне на лестнице!
Снизу раздавались громкие уверенные шаги. По всей видимости, мужчина не сомневался в том, что он один. Юнас включил магнитофон и прокрался вперед. Мужчина подошел к телефону. Юнас уже стоял на середине лестницы.
— Он с ума сошел! — восхищенно зашептала Анника.
Они услышали, как незнакомец снял трубку, набрал номер и стал ждать ответа. В тишине Юнас даже слышал гудки. Он стоял наготове, ему нужно было во что бы то ни стало записать разговор. Звучал гудок за гудком, но никто не подходил. Мужчина повесил трубку, и Юнас бесшумно прокрался обратно.
Анника и Давид облегченно вздохнули.
— Покажите фотографию! — прошептал Юнас.
— Потом! — ответила Анника. Внизу послышались шаги.
— Да ладно, покажи сейчас! — прошептал Давид. Анника недоуменно на него посмотрела. Конверта у нее не было.
— Я думала, ты взял…
Они в ужасе уставились друг на друга. В спешке каждый решил, что конверт взял другой. На самом деле они оставили его внизу.
— Разве я не отдал его тебе? — спросил Давид.
— Да, но я положила его на комод рядом с тобой… я же убирала книжки… Я думала…
— Идиоты! — прошипел Юнас.
Ну и болваны… Юнас злился, что не предвидел этого. Надо было ему самому заняться поисками, а сторожить поставить кого-нибудь из них. Он положил в рот «салмиак».
— Где он сейчас?
— На комоде у шкафа, — простонала Анника.
Юнас прокрался вперед и снова увидел ноги незнакомца. Он стоял перед шкафом. Оставалось только надеяться, что он не заметит конверт. Тип расхаживал взад-вперед по комнате, и каждый раз, когда он приближался к комоду, у Юнаса замирало сердце. И он должен стоять и смотреть на это безобразие?! Эх, если бы мама вернулась! Или пришел кто-нибудь еще!
Но никто не приходил. Человек в «Пежо» не подавал никаких сигналов — значит, все тихо и можно спокойно продолжать поиски.
Но вот незнакомец остановился. Что он делает? Тип неподвижно стоял в опасной близости от комода. Чем он там занят?
Юнас как раз собирался подкрасться поближе, когда мужчина развернулся и поспешил на улицу.
Может, ему надоело искать?..
Юнас сбежал вниз, Давид и Анника за ним.
Конверта на комоде не было.
Давид и Анника очень расстроились, но не пытались свалить вину друг на друга. Виноваты были оба. Они помогли этому типу найти фотографию!
Юнасу стало жаль их, и он протянул им коробочку с «салмиаком». В кои-то веки они не отказались, а Анника даже взяла две конфетки.
И все-таки Юнас чувствовал, что ситуация под контролем. На какую-то секунду его тоже охватило уныние, но вообще-то неудачи только подстегивали его.
— Ладно, — сказал он. — Теперь мы по крайней мере знаем, что статуя жива! Что она не сгорела.
— Только теперь никого в этом не убедишь, — ответил Давид. — Ведь мы упустили единственное доказательство ее существования.
Юнас ответил не сразу. Но вид у него был загадочный. Про себя он подумал, хотя и не произнес вслух, что в каком-то смысле даже хорошо, что у них нет фотографии. Это бы только усложнило дело.
Он знал, что не удержался бы и сразу побежал к Йерпе. А потом вся Швеция охотилась бы за египетской статуей. Зато теперь они одни владеют этой тайной. А подозрительный тип наверняка будет помалкивать.
— Наверное хорошо, что все вышло именно так, — задумчиво сказал Юнас. — Избрав правильную тактику, мы еще окажемся в выигрыше.
— В выигрыше? Как?
А вот как: во-первых, теперь известно, что кто-то охотился именно за этой фотографией.
Правда, Давид и Анника никак не могли понять, зачем так рисковать из-за какой-то фотографии. Но Юнаса это не удивляло.
— Если хочешь, чтобы никто никогда не узнал, что в Рингарюде до некоторых пор хранилась трехтысячелетняя египетская статуя, то пойдешь на любой риск, — снисходительно пояснил он. Юнас чувствовал себя хозяином ситуации и наслаждался этим. Конечно, и Давид, и Анника по-своему смышленые ребята, но в подобных обстоятельствах надо быть реалистом и поменьше мечтать. У них нет такого чувства реальности, как у него. Что ж, это не всем дано…
Юнас подошел к колонне.
— Так вот, оказывается, где она была! — сказал он. — Египетская статуя возрастом в три тысячи лет! Здесь, и больше нигде!
— Но… — начал было Давид, пораженный какой-то внезапной мыслью. — Ведь здесь, наверное, была только половина статуи. Она, видимо, была приклеена к плоской поверхности. Как барельеф…
— Да, ты прав, — согласилась Анника. — Это была только половина… Целиком она бы здесь не встала!
— Но если одна половина была здесь?..
— То?..
— Где же тогда вторая?
Юнас смотрел то на Давида, то на Аннику, пытаясь уследить за ходом их мыслей. Это было непросто, ведь он не видел фотографии. Они разговаривали так, будто играли в словесный футбол: одна половина… другая половина… Боже мой! О чем они? У них ведь нет ни одной ни другой! Нет даже фотографии!
— Ну все, хватит, — сказал он. — Нам некогда! Давид и Анника вопросительно на него посмотрели.
— Почему?
— Вы что, не понимаете? Этот мужик теперь пойдет на что угодно! Он спрятал все улики! Теперь фотография у него! И он думает, что у него развязаны руки!
— Ты думаешь, статуя у него?
Юнас пожал плечами.
— Может у него, а может, и нет! Откуда я знаю?
Он замолчал и решительно посмотрел на них, а затем добавил:
— Но я это выясню!
Может, дать ему послушать голоса на пленке? А что?
С другой стороны, их почти не слышно. И слова не сразу разберешь, а Йерпе вечно в такой спешке — у него и минуты свободной не найдется.
К тому же Анника устроит страшный скандал. Скажет, что это нехорошо. Что для Юнаса сенсация важнее, чем трагическая судьба Эмилии. Нет, так не годится.
На Давида тоже нельзя рассчитывать. Если Анника оберегает тайны Эмилии, то для Давида нет ничего важнее тайн Андреаса. В послании Эмилии однозначно сказано, что тот, кто узнает о мыслях Андреаса, должен хранить их в секрете, пока не придет время и они не будут понятны людям. А пока еще, считал Давид, неизвестно, пришло их время или нет.
Да, про голоса на пленке придется забыть. А жаль.
На статую нечего было и надеяться. Юнас все еще неохотно ходил в Селандерский дом. Место, где родилось столько надежд, теперь вызывало у него только депрессию.
Но зацвел селандриан, и Юнас, конечно, хотел на него посмотреть. Может, это станет материалом для Йерпе? Все-таки селандриан был привезен в Швецию учеником Линнея, и у цветка бесспорно есть своя история! Но писать о цветке!.. Нет, это слишком банально и скучно. Репортаж попадет на самые последние полосы. Надо придумать что-то покруче!
Как бы там ни было, Юнас вместе со всеми пошел в Селандерское поместье. Цветок был великолепен, такого Юнас еще никогда не видел.
Они долго смотрели на селандриан. Говорили об Эмилии, пытались представить, как она стояла перед ним и просила дать ей знак. Давид стал медленно насвистывать мелодию и прочел слова, наверное, это была песня самой Эмилии!
Анника понюхала цветы. От них исходил нежный, пряный аромат.
— Ночью они пахнут еще сильнее, — сказал Давид.
Анника захватила из дома сок и булочки, так как они задумали устроить в летней комнате пир. Ребята уже начали подниматься на чердак, как в дверь позвонили.
— Это мама, — сказала Анника. — Фру Йорансон разрешила ей нарвать в саду роз. Идите, а я открою.
Раздался еще один звонок, и Анника побежала вниз по лестнице.
Остановившись перед дверью, Анника услышала чей-то кашель снаружи и замерла. Мама не могла так кашлять! Анника попятилась. Вдруг в замок вставили ключ. У мамы не было ключа!
Анника развернулась и в ужасе помчалась наверх. Давид и Юнас только дошли до чердака.
— Это не мама! — зашептала Анника. — Это кто-то другой! У него ключ!
Юнас подкрался к окну. И действительно! Перед калиткой стоял синий «Пежо». На переднем сиденье сидел какой-то человек и ждал.
С первого этажа послышались шаги. Кто-то вошел внутрь, решив, что в доме никого нет.
Что делать? Давид и Анника замерли от ужаса. Но Юнас понял, что это его шанс. Он шепотом велел им спрятаться. Потом включил магнитофон. Надо записать все до мельчайших подробностей. Вот это будет репортаж!
— Прием, прием! Юнас Берглунд из Селандерского поместья! Я нахожусь на втором этаже и через перила буду следить, что происходит внизу. Условия записи не самые благоприятные, но я постараюсь сделать все, что в моих силах, — как можно тише прошептал в микрофон Юнас. — В дом проник незнакомец. Он воспользовался ключом, вероятно, украденным. Вот он входит, шаги немного неуверенные, осторожные. Возможно, он все еще опасается, что в доме кто-то есть. Мы с коллегами постараемся узнать, что он ищет, и при этом не выдать себя. Он должен почувствовать себя в безопасности, и тогда мы сможем разоблачить его! Сейчас я вижу ноги этого человека, на нем коричневые брюки и замшевые туфли. Как вы слышите, он иногда приглушенно кашляет — типичный кашель курильщика. Вот он подходит к книжному шкафу и роется в книгах. Он дергается, его движения нервны, он спешит. Вероятно, он что-то ищет. Что-то определенное. Он вытаскивает стопки книг, шарит за ними, роняет книги на пол, ругается, ставит их на место и снова ищет. Но что он надеется найти в книжном шкафу? Пока что это остается загадкой! Давид и Анника спрятались за занавеской.
— Что он делает? — прошептала Анника и высунула голову.
Юнас махнул на нее рукой. Ну что за глупости! Пусть либо ждет репортажа, либо сама разузнает, что ей нужно!
Послышались четыре коротких сигнала из машины. Юнас отрапортовал:
— Сигналы, которые мы слышим, доносятся из синего «Пежо», припаркованного у калитки. Мужчина в доме начинает носиться из угла в угол, по всей видимости, он напуган. Сигналы, должно быть, что-то означают. Вероятно, это предупреждение. Мужчина подбегает к окну, открывает его и выпрыгивает в сад. Попытаюсь за ним проследить. Минуточку…
Юнас выключил магнитофон. Давид и Анника высунулись из-за занавески.
В ту же секунду из сада закричала мама:
— Юнас! Анника! Вы здесь? Э-эй!
— Ну конечно, это мама! Черт, надо же было ей прийти именно сейчас! Вот почему сигналил водитель. Это было предупреждение!
Мама снова позвала их:
— Э-эй! Юнас! Анника!
— Тихо! — приказала Юнасу Анника. — Если мы ответим, то он поймет, что мы его видели. А надо, чтобы он пришел сюда еще раз! Мы должны выяснить, что он искал!
Юнас одобрительно взглянул на сестру и пожалел, что еще минуту назад так нехорошо о ней думал. Анника была совершенно права. Нельзя упускать такой шанс. Синий «Пежо» был все еще там, он просто отъехал немного подальше, за кустарник. Но человек в машине ждал. А значит, незнакомец вернется!
У Анники от возбуждения горели щеки. Она думала так же, как Юнас. Надо действовать! И немедленно! Она выглянула в окно и доложила ситуацию:
— Мама срезает розы! Она думает, что нас нет!
— А этот тип, наверное, где-то спрятался и ждет, — продолжил ее мысль Юнас.
— Вот именно! Потом, когда мама уйдет, он примчится обратно! Но у нас мало времени. Надо использовать каждую минуту!
Анника взяла руководство на себя. Она сама не понимала, что на нее нашло, — в ней вдруг проснулась жажда деятельности.
— Пока он не вернулся, надо найти то, что он ищет, — сказала она. — Быстро к шкафу!
Юнас сразу помчался вниз. Но тут Анника сообразила, что кто-то должен следить за незнакомцем. Юнас справится с этим лучше всех. А они с Давидом проверят шкаф.
— Юнас, — приказала Анника. — Ты будешь следить за мамой, за «Пежо» и за этим типом! Как только мама уйдет, ты дашь нам сигнал! Ясно?
— Ясно! Надеюсь, мама пробудет здесь достаточно долго!
Юнас занял позицию у окна. Это его очень устраивало. Теперь он мог все время вести запись, а заодно собрать хороший материал для Йерпе — настоящий репортаж с места события.
— Сейчас важна каждая секунда! Пошли, Давид! — позвала Анника.
Но Давид уже рылся в шкафу. Он просмотрел уже довольно много книг, но ничего не нашел.
— Начни с другого конца! — сказал он Аннике. — Встретимся посередине.
Они молча, напряженно искали, стараясь как можно тщательнее осматривать полки, но это было совсем непросто. Знать бы еще, что искать! Что это, книга или нечто другое?
В это время Юнас стоял у окна. Спрятавшись за цветами, он отлично видел весь сад. Он видел, как мама собирает розы, видел синий «Пежо» за кустами. Правда, он не видел незнакомца, но знал, что тот где-то притаился, следит за мамой и выжидает… Юнас продолжил свой репортаж:
— … а это, дорогие слушатели, означает, что ничего не подозревающая фру Улла Берглунд невинно срезает свои розочки, в то время как за ней напряженно следят две пары глаз — мои, то есть глаза ее любящего сына, который желает ей спокойно собирать свой букет, и злобные, нетерпеливые глаза притаившегося незнакомца, который мечтает, чтобы она поскорее убралась куда подальше, а он бы, наконец, вернулся в дом и снова взялся за свое черное дело.
Юнас замолчал. Мама срезала уже довольно много роз. Дело подходило к концу.
— Пошевеливайтесь! — прошипел он Давиду и Аннике. — Она почти закончила!
— Вряд ли он искал книгу, — нервно сказал Давид. — Это что-то другое.
Анника начала нервничать. Она судорожно искала на всех полках, но безрезультатно. На полу валялись груды книг. Надо было еще успеть поставить их на место…
— Если бы только знать, что мы ищем!
Вдруг Давид заметил коричневый конверт, застрявший между двумя полками. Он не был запечатан. На нем — только небрежная карандашная надпись: «высота 1, 37 см», и еще какие-то цифры — судя по всему, номер телефона.
— Анника, иди сюда!
— Что такое? — Анника подбежала к Давиду. Они заглянули в конверт.
Ничего особенного. Какие-то объявления, вырезанные, вероятно, из разных газет. Листок в клетку, на котором кто-то записал несколько телефонных номеров, некоторые из них — стокгольмские, судя по коду 08. Объявления касались антикварных магазинов.
— Думаешь, это оно?
— Не знаю…
Давид нервно просматривал газетные вырезки. Вдруг в руке у него оказалась какая-то фотография.
— Смотри, Анника!
На маленьком, но отчетливом снимке — нижняя часть лестницы в прихожей с колонной в центре. Но колонна была не гладкая, как сейчас, а со встроенной в нее странной, вытянутой фигурой женщины. Женщина стояла в профиль и смотрела прямо перед собой. В руке она держала цветок.
Это была египетская статуя.
Никаких сомнений быть не могло.
Но в эту минуту Юнас свистнул — значит, мама набрала букет, и времени у них больше не оставалось.
Давид положил фотографию обратно в конверт. Надо торопиться. Надо успеть все убрать, чтобы незнакомец ничего не заметил. На полу валялись груды книг. Давид и Анника трудились как одержимые.
Юнас свистнул во второй раз. Мама выходила за калитку. Незнакомец мог вернуться в любую минуту. Давид швырнул на полку последние книги.
— Ты поставил их вверх ногами, Давид! Переверни! — прошептала Анника.
— Не успеем! — Давид схватил Аннику за руку и потащил ее из комнаты.
Юнас уже поднимался по лестнице, когда с дорожки перед домом послышались шаги. Давид и Анника едва успели спрятаться, как дверь открылась и кто-то вошел в дом. Ребята обнялись.
— Юнас, мы нашли! — прошептала Анника.
— Это фотография статуи! — тоже шепотом сказал Давид. — Статуя была прикреплена к колонне на лестнице!
Снизу раздавались громкие уверенные шаги. По всей видимости, мужчина не сомневался в том, что он один. Юнас включил магнитофон и прокрался вперед. Мужчина подошел к телефону. Юнас уже стоял на середине лестницы.
— Он с ума сошел! — восхищенно зашептала Анника.
Они услышали, как незнакомец снял трубку, набрал номер и стал ждать ответа. В тишине Юнас даже слышал гудки. Он стоял наготове, ему нужно было во что бы то ни стало записать разговор. Звучал гудок за гудком, но никто не подходил. Мужчина повесил трубку, и Юнас бесшумно прокрался обратно.
Анника и Давид облегченно вздохнули.
— Покажите фотографию! — прошептал Юнас.
— Потом! — ответила Анника. Внизу послышались шаги.
— Да ладно, покажи сейчас! — прошептал Давид. Анника недоуменно на него посмотрела. Конверта у нее не было.
— Я думала, ты взял…
Они в ужасе уставились друг на друга. В спешке каждый решил, что конверт взял другой. На самом деле они оставили его внизу.
— Разве я не отдал его тебе? — спросил Давид.
— Да, но я положила его на комод рядом с тобой… я же убирала книжки… Я думала…
— Идиоты! — прошипел Юнас.
Ну и болваны… Юнас злился, что не предвидел этого. Надо было ему самому заняться поисками, а сторожить поставить кого-нибудь из них. Он положил в рот «салмиак».
— Где он сейчас?
— На комоде у шкафа, — простонала Анника.
Юнас прокрался вперед и снова увидел ноги незнакомца. Он стоял перед шкафом. Оставалось только надеяться, что он не заметит конверт. Тип расхаживал взад-вперед по комнате, и каждый раз, когда он приближался к комоду, у Юнаса замирало сердце. И он должен стоять и смотреть на это безобразие?! Эх, если бы мама вернулась! Или пришел кто-нибудь еще!
Но никто не приходил. Человек в «Пежо» не подавал никаких сигналов — значит, все тихо и можно спокойно продолжать поиски.
Но вот незнакомец остановился. Что он делает? Тип неподвижно стоял в опасной близости от комода. Чем он там занят?
Юнас как раз собирался подкрасться поближе, когда мужчина развернулся и поспешил на улицу.
Может, ему надоело искать?..
Юнас сбежал вниз, Давид и Анника за ним.
Конверта на комоде не было.
Давид и Анника очень расстроились, но не пытались свалить вину друг на друга. Виноваты были оба. Они помогли этому типу найти фотографию!
Юнасу стало жаль их, и он протянул им коробочку с «салмиаком». В кои-то веки они не отказались, а Анника даже взяла две конфетки.
И все-таки Юнас чувствовал, что ситуация под контролем. На какую-то секунду его тоже охватило уныние, но вообще-то неудачи только подстегивали его.
— Ладно, — сказал он. — Теперь мы по крайней мере знаем, что статуя жива! Что она не сгорела.
— Только теперь никого в этом не убедишь, — ответил Давид. — Ведь мы упустили единственное доказательство ее существования.
Юнас ответил не сразу. Но вид у него был загадочный. Про себя он подумал, хотя и не произнес вслух, что в каком-то смысле даже хорошо, что у них нет фотографии. Это бы только усложнило дело.
Он знал, что не удержался бы и сразу побежал к Йерпе. А потом вся Швеция охотилась бы за египетской статуей. Зато теперь они одни владеют этой тайной. А подозрительный тип наверняка будет помалкивать.
— Наверное хорошо, что все вышло именно так, — задумчиво сказал Юнас. — Избрав правильную тактику, мы еще окажемся в выигрыше.
— В выигрыше? Как?
А вот как: во-первых, теперь известно, что кто-то охотился именно за этой фотографией.
Правда, Давид и Анника никак не могли понять, зачем так рисковать из-за какой-то фотографии. Но Юнаса это не удивляло.
— Если хочешь, чтобы никто никогда не узнал, что в Рингарюде до некоторых пор хранилась трехтысячелетняя египетская статуя, то пойдешь на любой риск, — снисходительно пояснил он. Юнас чувствовал себя хозяином ситуации и наслаждался этим. Конечно, и Давид, и Анника по-своему смышленые ребята, но в подобных обстоятельствах надо быть реалистом и поменьше мечтать. У них нет такого чувства реальности, как у него. Что ж, это не всем дано…
Юнас подошел к колонне.
— Так вот, оказывается, где она была! — сказал он. — Египетская статуя возрастом в три тысячи лет! Здесь, и больше нигде!
— Но… — начал было Давид, пораженный какой-то внезапной мыслью. — Ведь здесь, наверное, была только половина статуи. Она, видимо, была приклеена к плоской поверхности. Как барельеф…
— Да, ты прав, — согласилась Анника. — Это была только половина… Целиком она бы здесь не встала!
— Но если одна половина была здесь?..
— То?..
— Где же тогда вторая?
Юнас смотрел то на Давида, то на Аннику, пытаясь уследить за ходом их мыслей. Это было непросто, ведь он не видел фотографии. Они разговаривали так, будто играли в словесный футбол: одна половина… другая половина… Боже мой! О чем они? У них ведь нет ни одной ни другой! Нет даже фотографии!
— Ну все, хватит, — сказал он. — Нам некогда! Давид и Анника вопросительно на него посмотрели.
— Почему?
— Вы что, не понимаете? Этот мужик теперь пойдет на что угодно! Он спрятал все улики! Теперь фотография у него! И он думает, что у него развязаны руки!
— Ты думаешь, статуя у него?
Юнас пожал плечами.
— Может у него, а может, и нет! Откуда я знаю?
Он замолчал и решительно посмотрел на них, а затем добавил:
— Но я это выясню!
СТАНКИ СНОВА ЗАРАБОТАЛИ
В голове Юнаса детали головоломки начали, наконец, становиться на свои места. Какая нелепость — найти фотографию, мельком взглянуть на нее и выпустить из рук. А он даже фотографии не видел. Но вполне мог себе представить! Ведь он владел дедуктивным методом! Юнас знал, что это решающий момент. И скоро можно будет звонить Йерпе.
— Юнас! Что ты делаешь? Что ты ищешь?
Это была Анника. Когда они с Давидом вошли в комнату Юнаса, то увидели только подошвы его ботинок. Юнас ползал под кроватью. Теперь он вылез, взъерошенный и весь в пыли, держа руках набитый до краев пакет.
— Вот доказательства! — победно воскликнул он.
— Доказательства? — Давид и Анника уставились на него. — Этот грязный старый пакет?
— Вы что, не узнаете? Это же мешок с мусором!
Мешок с мусором? Ну да — который он нашел в кухне в первый раз, когда они были в Селандерском поместье и он обследовал дом!
— Ты что, сохранил его? — спросила Анника.
— Конечно, сохранил! — Юнас перевернул мешок, и содержимое рассыпалось по всему полу. На этот раз он знал, что ищет: в общем, то же, что привлекло его внимание в первый раз! Сейчас он сложил часть содержимого мешка в небольшую кучку: использованная наждачная бумага, щепки, опилки, банка зеленой краски, бутылка из-под водки с отчетливыми зелеными отпечатками пальцев, разбитый цветочный горшок с помятым цветком и мертвый навозный жук.
На всякий случай он еще раз просмотрел и перебрал весь мусор. И не напрасно! Он нашел одну важную вещь! Скомканный чек из их собственного магазина, магазинчика Берглундов. На чеке стояла дата: 27 июня — то есть именно тот день, когда ему подарили магнитофон, и когда он сделал свои первые записи в саду перед Селандерским домом. Чек был написан от руки, маминым почерком. Вообще-то Юнас знал, что обычно они не выписывают товарные чеки. Значит, кто-то специально попросил такую квитанцию. Зачем? Юнас прочел пункты на чеке:
— Краска: 24, 30, наждачная бумага, 10 листов: 3, 92, табак: 2, 32. Итого: 30, 54. — Юнас посмотрел на остальных. — Вам это о чем-нибудь говорит? Что скажешь, Давид?
Давид задумчиво перебирал мусор, внимательно рассмотрел растение и щепки. Он понюхал древесину, потом взял небольшой кусочек и положил в карман.
— Да, это говорит о многом, Юнас, — медленно произнес он.
Юнас с готовностью кивнул и начал излагать свою теорию:
— Итак, вы стояли в саду! А я сидел на дереве. Я видел, как фру Йорансон возится с продолговатым свертком, завернутым в газету. Сверток был примерно полтора метра в длину. Это я записал на пленку. И знаете, что я думаю?
Юнас остановился и посмотрел на них, но Давид и Анника молчали, и он продолжил:
— Так вот. Я думаю, в этом свертке была статуя! И кто-то за ней приходил. Окно было открыто, мы слышали чей-то кашель. А я видел тень на стене. Мы и раньше слышали этот кашель. Мужчина в лодке! Я дам вам послушать. Наверняка он приезжал за статуей! И приезжал тайком! Поэтому и плыл на лодке, обходным путем. Он не хотел, чтобы его заметили. Но незамеченным не остался! Его выдал кашель. Вот, послушайте!
Юнас включил кассету с записью из сада. Они уже слушали ее не один раз, но никогда им еще не было так интересно. Каждое слово, каждый звук неожиданно предстали совершенно в другом свете. Кашель, который время от времени раздавался в комнате. Реплика фру Йорансон, когда она пошла звонить: «Во всяком случае, я хочу быть уверена, что все в порядке». А телефонный разговор! Ее выдавала каждая фраза, каждое слово было наполнено смыслом:
«Разумеется, я бы не стала так рисковать».
«Нет, ничего не заметно, никому и в голову не придет».
«Да, один местный мужичок. Разумеется, не первый встречный».
«А если он проговорится, то никто ему не поверит. Его никто не принимает всерьез».
«Да, спасибо, половину суммы я уже получила!»
Юнас выключил магнитофон.
— Ну… что скажете?
Глаза его светились. Он едва сдерживался, но хотел, чтобы сначала ответили Давид и Анника.
— По-моему, все довольно очевидно, — сказал Давид. — Что значит «не заметно» и «никому не придет в голову»? Это наверняка о колонне!
— Конечно, — подтвердил Юнас. — Помните, когда мы пришли на следующий день, краска еще не высохла. Я уверен, статую с колонны снял тот же человек, который купил все эти вещи, записанные на чеке.
— Ты хочешь сказать, это был тот же тип, который вечером приезжал за статуей? — спросила Анника, но ни Давид, ни Юнас так не думали. Нет, это наверняка был кто-то другой.
Анника задумалась.
— Местный мужичок, которого никто не принимает всерьез, — медленно повторила она, — которому никто не верит…
— Человек, который пьет водку и нюхает табак! — добавил Юнас.
— Да-а, — произнес Давид. — Да уж…
Юнас нетерпеливо посмотрел на него:
— Что ты мычишь? Лучше скажи что-нибудь! Как ты думаешь, кто это? Или ты не догадался?
— Нет, мне кажется, мы все знаем, кто это, — серьезно сказал Давид. — Помните, ведь селандриан реагировал только на одного человека? Он же, наверное, и разбил цветок! Вот почему волновался селандриан. Думаю, мне надо поговорить с этим человеком.
— А я спрошу у мамы про чек, — добавила Анника.
Юнас не сказал, что он собирается делать дальше, но никто и не ожидал, что он будет сидеть сложа руки. Правда, если бы Давид с Анникой знали, что он замышляет, наверняка возмутились бы, но они ни о чем не догадывались.
Юнас положил в рот «салмиак» и на секунду задумался. Потом набрал номер Харальда Йерпе в «Смоландском курьере».
Итак, он ничего не сказал остальным о Йерпе, так как понимал, что это лишнее. Но он же обещал позвонить ему, если что случится. Что-то, без сомнения, случилось. А слово надо держать!
Только на этой стадии важно не рассказывать все. Мол, дело сдвинулось с места, но пока что надо набраться терпения и ждать.
Но Йерпе не мог ждать, это следовало предвидеть. Хотя Юнас старался как можно осторожнее вводить его в курс дела и подчеркивал всю его сложность, Йерпе было не удержать.
— Все ясно, Юнас, значит, дух старой статуи снова разгуливает по окрестностям! Отлично! — довольно выкрикивал Йерпе. — Тогда запускаем станки!
— Да, но… — попытался остановить его Юнас, — во-первых, это только половина статуи…
Йерпе засмеялся во весь голос.
— И половина сойдет!
— Хотя… я не совсем уверен, что она еще существует, — печально пробормотал Юнас.
Но на Йерпе это не произвело никакого впечатления.
— Ты же сказал, что три недели назад она была. И сам видел ее, завернутую в старые газеты! Разве ты этого не говорил?
— Да-а, но…
— Хватит, Юнас! Хватит…
— А что, если… — снова начал Юнас, но Йерпе его оборвал.
— Все нормально, старик… Кто, черт побери, может быть уверен в нашей-то работе! Мы ищем новости, а не вечные истины! Нет, иногда, конечно, и истины, если в них есть какой-то толк. Но такое случается не часто, а в нашей истории истина не нужна. Короче, Юнас! Ты молодчина! И мы уж точно распродадим весь тираж! Ну, где мне найти статую? Или еще лучше, этого подозрительного типа? Как его разыскать?
К концу разговора Юнас сидел с телефонной трубкой в руке как оглушенный. Он пообещал Йерпе в течение часа узнать один важный телефон и перезвонить. Дело в том, что Юнас думал сначала проверить свою маленькую теорию сам, втайне от всех. Но Йерпе вынудил его проговориться. Юнас проболтался и теперь не знал, чего еще ждать от Йерпе.
Но, с другой стороны, Йерпе ничего не сделает, пока не узнает, где находится или может находиться статуя. Нужно просто немного поубавить его пыл и выиграть время. Так думал Юнас…
Но он ошибался. Разве Йерпе мог остановить какой-то телефонный номер? Напротив, когда Юнас позвонил ему во второй раз, все уже было готово.
Едва Юнас повесил трубку, Йерпе уже успел связаться с одним важным контактным лицом в Экшё — комиссаром полиции Эмильсоном.
Йерпе велел Эмильсону быть в боевой готовности. В течение часа он позвонит и скажет, где находится трехтысячелетняя статуя из египетской гробницы. До сих пор статую считали блефом, но теперь она у них в руках. Йерпе только ждет звонка своего приятеля, очень сообразительного мальчишки, чтобы узнать один тайный телефонный номер. Эмильсону он рассказал об этом так, по дружбе, мол, просто хотел подкинуть ему любопытненькое дельце.
Но если Эмильсон кому-нибудь проболтается, то их сотрудничеству конец, и он больше не получит никаких телефонных номеров, никогда.
— Да о чем ты говоришь, ясное дело, — ответил Эмильсон, и Йерпе, смеясь, заявил, как прекрасно, когда полиция и пресса работают вместе.
— О'кей, в 22. 00 «Курьер» идет в типографию, я беру под этот материал целую полосу. Позвоню, как только узнаю телефон. А ты будь наготове, все остальное за тобой! А потом можно запускать станки!
Они договорились, и Йерпе повесил трубку.
В это время Юнас уже приступил к делу. Он разузнал, кто владелец синего «Пежо» ЦСЛ 329. Это оказалось проще простого. Как глупо, что он сразу до этого не додумался! Машина принадлежала бывшему жителю Траноса, не имевшему постоянного адреса. Он претерпел ряд банкротств и теперь разъезжал по стране, торгуя антиквариатом, в частности на рынках.
— Юнас! Что ты делаешь? Что ты ищешь?
Это была Анника. Когда они с Давидом вошли в комнату Юнаса, то увидели только подошвы его ботинок. Юнас ползал под кроватью. Теперь он вылез, взъерошенный и весь в пыли, держа руках набитый до краев пакет.
— Вот доказательства! — победно воскликнул он.
— Доказательства? — Давид и Анника уставились на него. — Этот грязный старый пакет?
— Вы что, не узнаете? Это же мешок с мусором!
Мешок с мусором? Ну да — который он нашел в кухне в первый раз, когда они были в Селандерском поместье и он обследовал дом!
— Ты что, сохранил его? — спросила Анника.
— Конечно, сохранил! — Юнас перевернул мешок, и содержимое рассыпалось по всему полу. На этот раз он знал, что ищет: в общем, то же, что привлекло его внимание в первый раз! Сейчас он сложил часть содержимого мешка в небольшую кучку: использованная наждачная бумага, щепки, опилки, банка зеленой краски, бутылка из-под водки с отчетливыми зелеными отпечатками пальцев, разбитый цветочный горшок с помятым цветком и мертвый навозный жук.
На всякий случай он еще раз просмотрел и перебрал весь мусор. И не напрасно! Он нашел одну важную вещь! Скомканный чек из их собственного магазина, магазинчика Берглундов. На чеке стояла дата: 27 июня — то есть именно тот день, когда ему подарили магнитофон, и когда он сделал свои первые записи в саду перед Селандерским домом. Чек был написан от руки, маминым почерком. Вообще-то Юнас знал, что обычно они не выписывают товарные чеки. Значит, кто-то специально попросил такую квитанцию. Зачем? Юнас прочел пункты на чеке:
— Краска: 24, 30, наждачная бумага, 10 листов: 3, 92, табак: 2, 32. Итого: 30, 54. — Юнас посмотрел на остальных. — Вам это о чем-нибудь говорит? Что скажешь, Давид?
Давид задумчиво перебирал мусор, внимательно рассмотрел растение и щепки. Он понюхал древесину, потом взял небольшой кусочек и положил в карман.
— Да, это говорит о многом, Юнас, — медленно произнес он.
Юнас с готовностью кивнул и начал излагать свою теорию:
— Итак, вы стояли в саду! А я сидел на дереве. Я видел, как фру Йорансон возится с продолговатым свертком, завернутым в газету. Сверток был примерно полтора метра в длину. Это я записал на пленку. И знаете, что я думаю?
Юнас остановился и посмотрел на них, но Давид и Анника молчали, и он продолжил:
— Так вот. Я думаю, в этом свертке была статуя! И кто-то за ней приходил. Окно было открыто, мы слышали чей-то кашель. А я видел тень на стене. Мы и раньше слышали этот кашель. Мужчина в лодке! Я дам вам послушать. Наверняка он приезжал за статуей! И приезжал тайком! Поэтому и плыл на лодке, обходным путем. Он не хотел, чтобы его заметили. Но незамеченным не остался! Его выдал кашель. Вот, послушайте!
Юнас включил кассету с записью из сада. Они уже слушали ее не один раз, но никогда им еще не было так интересно. Каждое слово, каждый звук неожиданно предстали совершенно в другом свете. Кашель, который время от времени раздавался в комнате. Реплика фру Йорансон, когда она пошла звонить: «Во всяком случае, я хочу быть уверена, что все в порядке». А телефонный разговор! Ее выдавала каждая фраза, каждое слово было наполнено смыслом:
«Разумеется, я бы не стала так рисковать».
«Нет, ничего не заметно, никому и в голову не придет».
«Да, один местный мужичок. Разумеется, не первый встречный».
«А если он проговорится, то никто ему не поверит. Его никто не принимает всерьез».
«Да, спасибо, половину суммы я уже получила!»
Юнас выключил магнитофон.
— Ну… что скажете?
Глаза его светились. Он едва сдерживался, но хотел, чтобы сначала ответили Давид и Анника.
— По-моему, все довольно очевидно, — сказал Давид. — Что значит «не заметно» и «никому не придет в голову»? Это наверняка о колонне!
— Конечно, — подтвердил Юнас. — Помните, когда мы пришли на следующий день, краска еще не высохла. Я уверен, статую с колонны снял тот же человек, который купил все эти вещи, записанные на чеке.
— Ты хочешь сказать, это был тот же тип, который вечером приезжал за статуей? — спросила Анника, но ни Давид, ни Юнас так не думали. Нет, это наверняка был кто-то другой.
Анника задумалась.
— Местный мужичок, которого никто не принимает всерьез, — медленно повторила она, — которому никто не верит…
— Человек, который пьет водку и нюхает табак! — добавил Юнас.
— Да-а, — произнес Давид. — Да уж…
Юнас нетерпеливо посмотрел на него:
— Что ты мычишь? Лучше скажи что-нибудь! Как ты думаешь, кто это? Или ты не догадался?
— Нет, мне кажется, мы все знаем, кто это, — серьезно сказал Давид. — Помните, ведь селандриан реагировал только на одного человека? Он же, наверное, и разбил цветок! Вот почему волновался селандриан. Думаю, мне надо поговорить с этим человеком.
— А я спрошу у мамы про чек, — добавила Анника.
Юнас не сказал, что он собирается делать дальше, но никто и не ожидал, что он будет сидеть сложа руки. Правда, если бы Давид с Анникой знали, что он замышляет, наверняка возмутились бы, но они ни о чем не догадывались.
Юнас положил в рот «салмиак» и на секунду задумался. Потом набрал номер Харальда Йерпе в «Смоландском курьере».
Итак, он ничего не сказал остальным о Йерпе, так как понимал, что это лишнее. Но он же обещал позвонить ему, если что случится. Что-то, без сомнения, случилось. А слово надо держать!
Только на этой стадии важно не рассказывать все. Мол, дело сдвинулось с места, но пока что надо набраться терпения и ждать.
Но Йерпе не мог ждать, это следовало предвидеть. Хотя Юнас старался как можно осторожнее вводить его в курс дела и подчеркивал всю его сложность, Йерпе было не удержать.
— Все ясно, Юнас, значит, дух старой статуи снова разгуливает по окрестностям! Отлично! — довольно выкрикивал Йерпе. — Тогда запускаем станки!
— Да, но… — попытался остановить его Юнас, — во-первых, это только половина статуи…
Йерпе засмеялся во весь голос.
— И половина сойдет!
— Хотя… я не совсем уверен, что она еще существует, — печально пробормотал Юнас.
Но на Йерпе это не произвело никакого впечатления.
— Ты же сказал, что три недели назад она была. И сам видел ее, завернутую в старые газеты! Разве ты этого не говорил?
— Да-а, но…
— Хватит, Юнас! Хватит…
— А что, если… — снова начал Юнас, но Йерпе его оборвал.
— Все нормально, старик… Кто, черт побери, может быть уверен в нашей-то работе! Мы ищем новости, а не вечные истины! Нет, иногда, конечно, и истины, если в них есть какой-то толк. Но такое случается не часто, а в нашей истории истина не нужна. Короче, Юнас! Ты молодчина! И мы уж точно распродадим весь тираж! Ну, где мне найти статую? Или еще лучше, этого подозрительного типа? Как его разыскать?
К концу разговора Юнас сидел с телефонной трубкой в руке как оглушенный. Он пообещал Йерпе в течение часа узнать один важный телефон и перезвонить. Дело в том, что Юнас думал сначала проверить свою маленькую теорию сам, втайне от всех. Но Йерпе вынудил его проговориться. Юнас проболтался и теперь не знал, чего еще ждать от Йерпе.
Но, с другой стороны, Йерпе ничего не сделает, пока не узнает, где находится или может находиться статуя. Нужно просто немного поубавить его пыл и выиграть время. Так думал Юнас…
Но он ошибался. Разве Йерпе мог остановить какой-то телефонный номер? Напротив, когда Юнас позвонил ему во второй раз, все уже было готово.
Едва Юнас повесил трубку, Йерпе уже успел связаться с одним важным контактным лицом в Экшё — комиссаром полиции Эмильсоном.
Йерпе велел Эмильсону быть в боевой готовности. В течение часа он позвонит и скажет, где находится трехтысячелетняя статуя из египетской гробницы. До сих пор статую считали блефом, но теперь она у них в руках. Йерпе только ждет звонка своего приятеля, очень сообразительного мальчишки, чтобы узнать один тайный телефонный номер. Эмильсону он рассказал об этом так, по дружбе, мол, просто хотел подкинуть ему любопытненькое дельце.
Но если Эмильсон кому-нибудь проболтается, то их сотрудничеству конец, и он больше не получит никаких телефонных номеров, никогда.
— Да о чем ты говоришь, ясное дело, — ответил Эмильсон, и Йерпе, смеясь, заявил, как прекрасно, когда полиция и пресса работают вместе.
— О'кей, в 22. 00 «Курьер» идет в типографию, я беру под этот материал целую полосу. Позвоню, как только узнаю телефон. А ты будь наготове, все остальное за тобой! А потом можно запускать станки!
Они договорились, и Йерпе повесил трубку.
В это время Юнас уже приступил к делу. Он разузнал, кто владелец синего «Пежо» ЦСЛ 329. Это оказалось проще простого. Как глупо, что он сразу до этого не додумался! Машина принадлежала бывшему жителю Траноса, не имевшему постоянного адреса. Он претерпел ряд банкротств и теперь разъезжал по стране, торгуя антиквариатом, в частности на рынках.