Гришем Джон. Завещание

   Серхио не одобрил идею путешествия Нейта в Южную Америку. После почти четырех месяцев пребывания в закрытой клинике, где двери и ворота запирались на замок и невидимая вооруженная охрана просматривала дорогу на милю вперед, где доступ к телевидению, фильмам, играм, журналам и телефону был строго ограничен, даже возвращение в привычный мир могло быть сопряжено с психологическими травмами. Что же касается поездки в Бразилию сразу после лечения в клинике, то это могло привести к более чем серьезным последствиям.
   Нейту это было безразлично. Его препроводили в Уолнат-Хилл не по решению суда. Его поместил сюда Джош, и если Джош просит его сыграть в прятки в джунглях Южной Америки, значит, так тому и быть. Серхио может ругаться и стонать сколько ему заблагорассудится.
   “Предвыпускная” неделя являла собой постепенный выход из ада. Безжировую диету сменила диета с низким содержанием жиров, понемногу добавлялись такие неизбежные “на воле” ингредиенты, как соль, перец, сыр и масло, – нужно же было подготовить организм к злу, царящему за пределами Уолнат-Хилла. Желудок Нейта протестовал, и он потерял за неделю еще три фунта.
   – То, что ждет тебя там, внизу, будет еще хуже, – бесцеремонно заметил Серхио.
   Обычно они боролись во время лечебных сеансов, это было частью курса терапии: кожа должна стать упругой, а все углы округлыми. Теперь Серхио начал отдаляться от своего пациента. Всегда трудно прощаться, поэтому Серхио постепенно сокращал время сеансов и становился все более безразличен к пациенту.
   По мере приближения финала Нейт начал считать часы.
   Судья Уиклифф поинтересовался содержанием завещания, но Джош вежливо отказался отвечать на этот вопрос.
   Они поглощали бутерброды из магазинчика деликатесов, сидя за маленьким столиком в небольшом кабинете его чести. Закон не требовал, чтобы Джош открывал судье суть завещания, по крайней мере сейчас. И Уиклифф не мог на этом настаивать, но его любопытство было объяснимо.
   – Я немного сочувствую подателям заявлений, – сказал он. – Они имеют право узнать, что там в завещании. Зачем откладывать?
   – Я лишь исполняю волю своего клиента, – ответил Джош.
   – Но рано или поздно вам придется огласить завещание.
   – Разумеется.
   Уиклифф положил свой ежедневник на стол рядом с пластиковой тарелкой и посмотрел на Джоша поверх очков.
   – Сегодня двадцатое декабря. До Рождества собрать всех нет никакой возможности. Как насчет двадцать седьмого?
   – Что вы имеете в виду?
   – Оглашение завещания.
   Эта идея ошарашила Джоша, он чуть не подавился маринованным огурчиком. Подумать только – собрать вместе всех: Филанов с их чадами и домочадцами, новыми друзьями и прихлебателями, со всеми их развеселыми адвокатами, запихнуть в зал суда и загодя позаботиться о том, чтобы о встрече узнала пресса! Продолжая жевать огурчик и заглядывая в свою маленькую черную записную книжечку, Джош едва сдерживал улыбку. Казалось, он уже слышит вздохи этих людей, стенания, видит их, шокированных, неспособных до конца поверить в то, что они услышали, и наконец разражающихся сдавленными проклятиями. Потом, вероятно, раздастся всхлип-другой, когда Филаны осознают, что учинил их обожаемый папочка.
   Это будет уникальный момент в истории американского правосудия, и Джош не смог сдержаться.
   – Мне двадцать седьмое вполне подходит, – сказал он.
   – Отлично. Я уведомлю стороны, как только пойму, сколько их. У них куча адвокатов.
   – Неудивительно, если вспомнить, что у завещателя шестеро детей и три бывшие жены: это девять адвокатских команд.
   – Надеюсь, зал суда сможет вместить всех.
   “Только стоя”, – чуть было не вырвалось у Джоша. Он представил себе стоящих вплотную друг к другу людей, замерших в гробовом молчании, пока открывается конверт, разворачивается листок и читаются невероятные слова.
   – Предлагаю вам огласить завещание, – сказал Джош.
   Уиклифф, разумеется, на это и рассчитывал. Он уже представлял упоительную сцену – это будет один из прекраснейших моментов в его жизни: оглашение завещания, касающегося распределения одиннадцати миллиардов долларов.
   – Полагаю, завещание несколько спорное? – спросил судья.
   – Оно опасное.
   Его честь наконец улыбнулся.

Глава 10

   Накануне своего самого сокрушительного срыва Нейт жил в Джорджтауне, в старом кондоминиуме, квартиру в котором купил после последнего развода. Но из-за банкротства он ее лишился, поэтому ему в буквальном смысле слова негде было провести первую ночь свободы.
   Джош, как всегда, тщательно подготовил выписку О'Рейли из клиники. Он прибыл в Уолнат-Хилл в назначенный день с легкой дорожной сумкой, набитой новыми, идеально отглаженными шортами и рубашками, предназначенными для путешествия на юг. Привез также паспорт с визой, кучу наличных, массу буклетов и билетов и полный “план игры”.
   Прихватил даже аптечку первой помощи.
   Нейт и поволноваться не успел. Он попрощался лишь кое с кем из персонала, остальные были заняты, да и вообще здесь старались избегать прощальных церемоний. После ста сорока суток восхитительной трезвости Нейт гордо проследовал на волю через парадную дверь – чистый, загорелый, стройный, скинувший семнадцать фунтов – теперь его вес составлял сто семьдесят четыре фунта, как лет двадцать назад.
   Первые пять минут Джош вел машину молча. Снег покрывал равнины, но по мере удаления от Блу-Риджа покров становился все тоньше. Было двадцать второе декабря. Радио тихо наигрывало рождественские гимны.
   – Ты не мог бы его выключить? – попросил наконец Нейт.
   – Что?
   – Радио.
   Джош нажал клавишу, и музыка, которой сам он даже не слышал, прекратилась.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
   – Поверни, будь добр, к ближайшему придорожному магазину.
   – Это еще зачем?
   – Хочу купить упаковку пива.
   – Очень смешно.
   – Я готов душу заложить за большую бутылку кока-колы.
   Они купили воды и арахиса в маленьком магазинчике.
   Дама, восседавшая за кассой, бодро пожелала им “веселого Рождества”, но Нейт не нашел в себе сил ответить ей то же.
   Они вернулись в машину, и Джош взял курс на вашингтонский аэропорт имени Даллеса, находившийся в двух часах езды от клиники.
   – Ты летишь до Сан-Паулу, где тебе придется три часа ждать местного рейса до города под названием Кампу-Гранди.
   – А там говорят по-английски?
   – Нет. Там живут бразильцы и разговаривают по-португальски.
   – Это всем известно.
   – Но в аэропорту ты найдешь кого-нибудь, кто говорит по-английски.
   – Насколько велик этот Кампу-Гранди?
   – Полмиллиона жителей, но это не твой пункт назначения. Оттуда ты на самолете местной авиалинии отправишься в местечко, называемое Корумба – с ударением на последнем слоге. Города по пути твоего следования будут становиться все меньше.
   – Как и самолеты.
   – Да, у них все как у нас.
   – Ты знаешь, меня почему-то полеты на местных бразильских авиалиниях не вдохновляют. Джош, помоги мне. Я нервничаю.
   – Ну, если ты предпочитаешь вместо самолета тащиться шесть часов на автобусе…
   – Продолжай.
   – В Корумбе ты встретишься с адвокатом по имени Валдир Руис. Он говорит по-английски.
   – Ты с ним беседовал?
   – Да.
   – И что-нибудь понял?
   – В общем – да. Он очень милый человек. Работает за пятьдесят долларов в час, если ты можешь в это поверить.
   – А как велик этот городок Корумба?
   – Девяносто тысяч.
   – Значит, там будут вода, пища и ночлег.
   – Да, Нейт, у тебя там будет комната. Это больше, чем ты имеешь здесь.
   – Спасибо за напоминание.
   – Прости. Хочешь все переиграть?
   – Хочу, но не стану. На сегодня моя задача состоит в том, чтобы убраться из этой страны, прежде чем я снова услышу очередную рождественскую песенку. Я бы согласился следующие две недели жить в норе, лишь бы не видеть глазированных снеговиков.
   – Забудь о норе. Там есть вполне приличный отель.
   – И что мне нужно делать с этим Валдиром?
   – Он ищет проводника, который повезет тебя в Пантанал.
   – На чем? На самолете? На вертолете?
   – Вероятно, на пароходе. Насколько я представляю себе Местность, там нет ничего, кроме рек и болот.
   – А также змей, аллигаторов и пираний.
   – Ты просто трусишка. Я-то думал, тебе хочется туда поехать.
   – Мне просто не терпится оказаться там, так что поезжай быстрее.
   – Расслабься. – Джош показал на кейс, лежавший на заднем сиденье. – Открой, – предложил он. – Это твоя ручная кладь.
   Нейт потянулся назад и взял кейс.
   – Весит не меньше тонны, – улыбнулся он. – Что в нем?
   – Всякие полезные вещи.
   Кейс из коричневой кожи был новым, но по последней моде искусственно “состаренным” на вид и достаточно большим, чтобы вместить маленькую юридическую библиотеку.
   Нейт положил его на колени и расстегнул замки.
   – Игрушки, – удивился он.
   – Вот тот крохотный серенький аппаратик – это современнейший цифровой телефон, – объяснил Джош с явной гордостью. – В Корумбе Валдир подключит тебя к местным линиям.
   – Значит, в Бразилии и телефоны есть?
   – И немало. Телекоммуникационная сеть расширяется там не по дням, а по часам. Почти у каждого – сотовый телефон.
   – Несчастные люди. А это что?
   – Компьютер.
   – На кой черт?
   – Это последняя модель. Посмотри, какой он маленький.
   – Я даже буквы на клавиатуре разглядеть не могу.
   – Ты можешь подсоединить его к телефону и получить сообщение по электронной почте.
   – Ого! И предполагается, что я буду всем этим пользоваться в болоте под пристальными взглядами аллигаторов и змей?
   – Это уж как захочешь.
   – Джош, я даже в собственном офисе не пользовался электронной почтой.
   – Это не для тебя, а для меня. Я хочу иметь надежную связь с тобой. Когда ты найдешь женщину, которую мы ищем, я должен узнать об этом немедленно.
   – А это что?
   – Это самая чудесная игрушка в твоем чемоданчике. Спутниковый телефон. Им можно пользоваться в любой точке Земли. Следи только, чтобы батарейки были заряжены – и всегда сможешь меня найти.
   – Но ты сказал, у них превосходная телефонная связь.
   – Не в Пантанале. Это сотни тысяч квадратных миль болот, там нет городов и очень мало людей. Как только ты покинешь Корумбу, спутниковый телефон станет твоим единственным средством связи.
   Нейт открыл твердый пластиковый футляр и осмотрел маленький блестящий аппаратик.
   – Сколько ты на него потратил? – спросил он.
   – Я – ничего.
   – Хорошо, какой ущерб он нанес состоянию Филана?
   – Сорок четыре сотни долларов. Но он того стоит.
   – У моих индейцев есть электричество? – спросил Нейт, просматривая руководство по эксплуатации.
   – Разумеется, нет.
   – Тогда каким образом я смогу заряжать батарейки?
   – Там лежит запасной комплект. А потом что-нибудь придумаешь.
   – Что ж, похоже, всего этого достаточно, чтобы более или менее спокойно смыться оттуда в случае необходимости.
   – Абсолютно спокойно. Ты еще скажешь мне спасибо, когда попадешь туда.
   – Могу я уже сейчас поблагодарить тебя?
   – Нет.
   – Тем не менее спасибо, Джош. За все.
   – Не за что.
   Они пили кофе и просматривали газеты, сидя за маленьким столиком, стоявшим напротив шумной стойки в заполненном пассажирами терминале. При этом Джош постоянно держал стойку в поле зрения, чего нельзя было сказать о Нейте: если смотреть на стойку, никак не избежать светящейся неоновой рекламы “Хайнекена”.
   Мимо просеменил тощий, изможденный Санта-Клаус, выискивающий в толпе детей, чтобы одарить дешевыми подарками из своего мешка. Из музыкального автомата, стоявшего рядом со стойкой, лилось “Голубое Рождество” в исполнении Элвиса. Топот множества ног нервировал – все летели домой на рождественские каникулы.
   – Ты в порядке? – спросил Джош.
   – В полном. Почему ты не уходишь? Уверен, у тебя масса гораздо более важных и приятных дел.
   – Я дождусь вылета.
   – Послушай, Джош, я в полном порядке. Если ты думаешь, что я жду не дождусь твоего ухода, чтобы рвануть к стойке и опрокинуть стопку водки, то ошибаешься. Меня совершенно не тянет выпить. Я чист, как младенец, и очень этим горжусь.
   Джош немного смутился, потому что Нейт прочел его мысли. О запоях О'Рейли ходили легенды. Если бы он сорвался, всех имеющихся в аэропорту запасов спиртного не хватило бы, чтобы удовлетворить его запросы.
   – Об этом я не беспокоюсь, – соврал Джош.
   – Тогда иди. Я уже большой мальчик.
   Они попрощались на выходе из терминала – теплые объятия и обещания звонить чуть ли не каждый час. Нейту не терпелось занять уютное местечко в первом классе, а Джоша в офисе ждали тысячи дел.
   Две небольшие меры предосторожности Джош все же втайне предпринял. Во-первых, соседние с Нейтом места в самолете были выкуплены фирмой. Место Нейта у иллюминатора, остальные – до прохода – останутся свободными. Джош не хотел, чтобы рядом с О'Рейли оказался какой-нибудь томящийся от жажды бизнесмен, беспрерывно потягивающий виски. Он выложил более чем семь тысяч долларов за каждое место, но о деньгах беспокоиться не приходилось.
   Во-вторых, Джош провел долгую беседу с ответственным по обслуживанию пассажиров, объяснив тому, что Нейт проходит период реабилитации, так что никакого алкоголя в самолете подавать не будут ни при каких условиях. На тот случай, если придется убеждать Нейта, на борту имелось письмо Джоша.
   Стюардесса принесла апельсиновый сок и кофе, Нейт укрылся тонким пледом и стал смотреть, глядя в иллюминатор, как внизу исчезает расползшийся вширь округ Колумбия по мере того, как самолет компании “Вариг”, поднимаясь все выше, врезается в облака.
   Нейт чувствовал облегчение, оттого что вырвался – из рук Серхио, из Уолнат-Хилла, из города с его скукой и однообразием, на время избавился от хлопот, связанных с последней женой, банкротством, и может пока забыть о неприятностях с Налоговым управлением. На высоте тридцать тысяч футов он даже решил было вообще не возвращаться.
   Каждый раз, выписываясь из клиники, он переживал стресс. Страх снова соскользнуть в бездну не отпускал ни на минуту. А теперь его пугало еще и то, что, пройдя через столько возвращений из ада, он чувствовал себя ветераном: мог сравнивать свои ощущения, как жен или судебные процессы. Неужели впереди всегда будет маячить перспектива возврата?
   Во время ужина Нейт понял, что Джош поработал за его спиной. Спиртного в самолете не подавали. Он лишь поковырял еду как человек, который последние четыре месяца наслаждался самым великолепным в мире салатом-латуком; еще несколько дней назад он не ел никаких жиров, никакого масла, никакого сахара. И теперь меньше всего хотел заработать расстройство желудка.
   Нейт быстро задремал, но был слишком утомлен, чтобы заснуть глубоко. Как вечно заваленный работой адвокат и любитель ночных возлияний, он привык обходиться коротким отдыхом. Первый месяц в Уолнат-Хилле его накачивали снотворными, и он спал по десять часов в сутки, а поскольку находился в коме, сопротивляться не мог.
   Разложив свои игрушки на пустующих соседних креслах, Нейт начал изучать инструкции по их использованию.
   Спутниковый телефон его заинтересовал, хотя не верилось, что существуют в мире обстоятельства, которые могут заставить его воспользоваться этой вещицей.
   Взгляд Нейта упал на еще один телефонный аппарат. Это была последняя техническая новинка на воздушном транспорте: маленькое изящное приспособление, скрытое в обшивке самолета возле сиденья. Нейт взял трубку и позвонил Серхио домой. Тот ужинал, но был очень рад услышать голос Нейта.
   – Ты где? – спросил он.
   – В баре, – ответил Нейт тихо, так как свет в салоне был притушен, чтобы дать пассажирам возможность поспать.
   – Очень смешно.
   – Вероятно, я сейчас над Майами, и мне лететь еще часов восемь. Просто нашел здесь телефон и захотел его опробовать.
   – У тебя все в порядке?
   – Абсолютно. Ты по мне скучаешь?
   – Пока нет. А ты?
   – Шутишь? Я теперь свободный человек, лечу в джунгли и предвкушаю потрясающие приключения. Буду скучать по тебе позднее, ладно?
   – Ладно. Но ты позвонишь, если что-нибудь случится?
   – Ничего не случится, Серхио. На сей раз – ничего.
   – Молодец, Нейт.
   – Спасибо, Серхио.
   – Не за что. Звони.
   Начали показывать фильм, но никто его не смотрел. Стюардесса принесла еще кофе. Секретаршей у Нейта служила многострадальная женщина по имени Элис, которая подчищала за ним все огрехи последние десять лет. Она жила с сестрой в старом доме в Арлингтоне. Следующим он набрал ее номер. За последние четыре месяца они разговаривали только один раз.
   Разговор длился почти полчаса. Элис тоже была счастлива услышать его голос и узнать, что его выписали. Она ничего не знала о его путешествии в Южную Америку, и это было немного странно, поскольку обычно она знала все. Однако сейчас Элис проявляла сдержанность, почти осторожность. Нейт как опытный адвокат почуял недоброе и ринулся в атаку, как бывало при перекрестных допросах.
   Элис работала все там же, сидела за тем же столом, делала то, что прежде, но уже для другого адвоката.
   – Кто он? – спросил Нейт.
   – Новенький. Судебный адвокат. – Элис тщательно подбирала слова, и Нейт понял, что она была проинструктирована самим Джошем. Ну разумеется, следовало позвонить ей сразу же после того, как его выпустили.
   В каком кабинете сидит новичок? Кого ему дали в помощники? Откуда он взялся? Какой у него опыт работы по делам о преследовании недобросовестных врачей? Ее приставили к нему временно?
   Элис отвечала неопределенно.
   – Кто сидит в моем кабинете? – спросил Нейт.
   – Никто. Там никто ни к чему не притрагивался. По-прежнему по всем углам валяются папки с делами.
   – А что делает Керри?
   – Завален работой. Ждет тебя.
   Керри был любимым помощником Нейта.
   У Элис на все был готов ответ, и Нейту мало что удалось узнать. Особенно расплывчато отвечала она на вопросы о новом адвокате.
   – Готовься, – сказал он, когда разговор начал затухать. – Пора мне возвращаться.
   – Нейт, без тебя так скучно.
   Он медленно повесил трубку, размышляя над ее словами. Что-то было не так. Джош втихаря преобразовывает фирму. Найдется ли в ней после перетасовки место для Нейта? Вероятно, найдется, но в суде ему все равно уже не выступать.
   Впрочем, Нейт решил, что беспокоиться об этом будет потом. Нужно еще сделать столько звонков. Он знал одного судью, которого десять лет назад выгнали за пьянство, и хотел подробно рассказать ему о замечательном лечении в клинике. Его первая жена заслуживала, чтобы Нейт позвонил и отругал ее, но сейчас у него было не то настроение. А еще ему хотелось позвонить всем своим детям и спросить, почему они ему не писали и не пытались с ним связаться.
   Но вместо этого Нейт достал из чемоданчика папку и начал изучать то, что было собрано в ней о мистере Трое Филане и его деле. Только в полночь, где-то над Карибским морем, он наконец уснул.

Глава 11

   За час до рассвета самолет стал снижаться.
   Нейт проспал завтрак, а когда проснулся, стюардесса принесла ему кофе.
   Под крылом показался Сан-Паулу, огромный мегаполис, распластавшийся почти на восьмистах квадратных милях. Нейт смотрел на море огней и удивлялся, как в одном городе могут жить Двадцать миллионов человек.
   Включили динамики. Пилот поздоровался по-португальски и долго говорил что-то, чего Нейт совершенно не понял.
   Последовавший за этим якобы английский перевод не многим помог. Нейт представил, как будет передвигаться по этой стране. Языковой барьер вызвал у него легкий приступ паники, который, впрочем, тут же прошел, когда хорошенькая бразильская стюардесса на сносном английском попросила его пристегнуть ремень.
   Аэропорт кишел людьми, было жарко. Нейт снял с транспортера новую дорожную сумку, на которую таможенник бросил лишь безразличный взгляд, и, зарегистрировав билет на рейс компании “Вариг” до Кампу-Гранди, снова сдал ее в багаж. Потом нашел кафетерий. При входе висело меню.
   Ткнув пальцем, Нейт попросил “эспрессо”, и кассирша выбила чек. Она недовольно взглянула на его доллары, но сдачу дала: один бразильский реал равнялся одному американскому доллару. Теперь у Нейта было несколько реалов.
   Стоя рядом с шумной группой японских туристов, он пил кофе. Вокруг говорили на незнакомых языках: японском, немецком, испанском на фоне звучавшего из репродуктора португальского. Нейт пожалел, что не купил разговорник – тогда бы он хоть несколько слов мог понять.
   В душу потихоньку стала закрадываться тоска. В людской толпе он чувствовал себя совершенно изолированным и одиноким, он не знал здесь ни единой живой души. И там, дома, почти никто не представлял, где он находится в настоящий момент, да мало кого это вообще интересовало. Его окутывали клубы табачного дыма – толпящиеся вокруг туристы курили, – и он быстро перешел на галерею главного зала, откуда просматривался потолок, находившийся двумя этажами выше, и пол первого этажа. Нейт бесцельно слонялся среди пассажиров со своим кейсом и проклинал Джоша зато, что тот набил его столькими полезными, но тяжелыми вещами.
   Вдруг он услышал, что кто-то громко говорит по-английски, и пошел в ту сторону. Неподалеку от объединенной стойки регистрации сидели в ожидании рейса какие-то бизнесмены, Нейт нашел свободное место и устроился рядом.
   В Детройте шел снег, и они боялись опоздать домой к Рождеству. Они приехали в Бразилию по делам, связанным со строительством трубопровода. Очень скоро Нейт устал от их болтовни. Если он и испытывал тоску по дому, то они быстро избавили его от нее.
   Теперь он скучал, пожалуй, лишь по Серхио. По окончании курса лечения Нейта на неделю перевели в отдельный домик, чтобы облегчить переход к прежней жизни. Он ненавидел это место и принятый там распорядок дня, но теперь, задним числом, видел и его преимущества. Прошедшему курс лечения действительно нужно было несколько дней, чтобы сменить ориентиры. Вероятно, Серхио был прав. Нейт позвонил ему из автомата и разбудил. В Сан-Паулу была половина седьмого, в Виргинии – только половина пятого.
   Серхио не рассердился – этому его научила профессия.
   На рейсе до Кампу-Гранди первого класса не было, не было и свободных мест. Нейта приятно удивило, что все пассажиры уткнулись в утренние газеты, каковых тут было множество. Ежедневные газеты выходили на такой же мелованной бумаге и имели такой же современный вид, как любая газета в Штатах. Люди поглощали новости с огромным интересом. Похоже, Бразилия вовсе не такая отсталая, как представлял Нейт. Все эти люди обучены грамоте! Самолет, выполнявший рейс 727, был чистеньким, салон, видимо, только что освежили. В карте вин не значилось ничего, кроме спрайта и кока-колы. Нейт почувствовал себя как дома.
   Сидя в двадцатом ряду, он совершенно забыл об индейцах, книга о которых лежала у него на коленях, и стал любоваться видом из иллюминатора. Внизу расстилалась плодородная зеленая долина с живописными холмами, точками животноводческих ферм и пересекающимися лентами грунтовых дорог. Почва была ярко-оранжевого цвета, а дороги беспорядочно перебегали от одного маленького поселка к другому. Современных автострад здесь, похоже, не существовало.
   Но вот в поле зрения появилась асфальтированная дорога, по которой сновало множество машин. Самолет стал снижаться, и пилот оповестил, что они прибыли в Кампу-Гранди. Сверху были видны высотные здания, запруженный народом городской центр, всенепременнейший футбольный стадион, множество улиц с напряженным дорожным движением. Жилые дома были покрыты красными черепичными крышами. Спасибо хорошей организации работы фирмы – У Нейта была справка, несомненно, составленная кем-то из начинающих помощников Джоша, работающих за триста Долларов в час, в которой содержались абсолютно все сведения о Кампу-Гранди, будто от этого зависел успех порученного ему предприятия. Шестьсот тысяч населения. Центр торговли скотом. Множество ковбоев. Город быстро растет.
   Имеются все современные удобства. Для Нейта, впрочем, эта информация была бесполезна: он не собирался здесь останавливаться.
   Для города таких размеров аэропорт оказался на удивление маленьким, но Нейт сообразил, что продолжает все сравнивать с Соединенными Штатами. Незачем больше делать это. При первом же шаге из самолета его обдало жаром – было не меньше девяноста градусов по Фаренгейту.
   До Рождества оставалось два дня, а в Южном полушарии царила дикая жара. Нейт прищурился от яркого солнца и, крепко держась за поручень, стал спускаться по трапу.
   В ресторане аэропорта О'Рейли заказал обед, и когда принесли заказ, он с удовольствием отметил, что блюдо выглядит вполне съедобным: сандвич с жареным цыпленком в булке, каких он никогда прежде не видел, и жареной картошкой, такой же хрустящей, какую подают в любом заведении сети быстрого питания в Штатах. Он ел медленно, наблюдая за взлетно-посадочной полосой вдали. В середине обеда двухмоторный самолет компании “Эр Панантал” приземлился и подрулил к терминалу. Из него вышли шесть человек.