Страница:
Алексей Илличевский.
XVI
Ноября 28-го дня - 1815 года.
Как, любезный друг! возможно ль, чтоб ты последнее письмо мое получил так поздно - 20 ноября! Это-то знать причина тому, что ты так долго не отвечал мне. Целый месяц томим я неизвест-ностию - наконец нынче получаю письмо твое - и утешаюсь. Поверишь ли? я подумал, что какое-нибудь нескромное выражение (а сколько их в письмах моих!), какое-нибудь недоразумение (кто не ошибается?) навлекло на меня гнев твой. - Поверишь ли? я
такое событие (франц )
88
уже хотел просить у тебя извинения, хотя не весьма знал в чем. - Но, еще раз повторяю, приятнейшее письмо твое, подобно лучу тихой Авроры - скажу при помощи поэзии - разогнало туманы моего сомнения. И так, теперь ясно открывается: одна Нева была тому причиною. - Я думаю, что она уже стала - не будет более препятствия - и письмо мое чрез три дня долетит в руки твои.
Позволь, как другу, спросить у тебя: читаешь ли ты ныне выходящие журналы?- спросить не из пустого любопытства, но из желания знать, читаешь ли ты пьесы мои в печати - а это для того, чтобы не подчивать тебя известными тебе пьесами или, что французы называют: la soupe rechaufree1. В Вестник Европы 1814 года и в Российский Музеум отсылал я несколько моих стихотворений, напр.: Ирина, Цефиза 2, несколько Эпиграмми пр.: и получил от их издателя Влад. Измайлова письмо, исполненное лестных одобрений. - Посылаю теперь тебе две пьесы, которые ты ожидаешь, напечатанные нынешнего года в последнем журнале, желаю, чтоб они тебе понравились - я их перевел с французского из сочинений Парни, у которого они однакож написаны в прозе, это слабое возмездие за твои прекрасные переводы с Крылова и Капниста, в которых дух авторов удержан совершенно. Хвала и слава переводчику! - Дай Бог, чтоб русские авторы нашли взаправду себе переводчиков на языках и в народах иностранных. - Кстати скажу тебе, что некто фон Борг, студент Дерптского Университета, решил перевесть на немецкий язык лучшие сочинения русских авторов и отпечатать их в Дрезденском Журнале3 - Освобождение Москвы г. Дмитриева отпечатано пока в последнем No Музеума, и переведено прекрасно! - Наш Лицейский воспитанник Кюхельбекер написал на немецком языке рассуждение О древней Русской поэзии, которое, как я думаю, также будет напечатано, - воскликнем же с тобой вместе: хвала Русскому языку и Русскому народу! Последняя война доставила ему много славы - и я уверен, что иностранцы, разуверившиеся, что мы варвары, разуверятся также и в том, что наш язык - варварский, - давно пора этому!
1 разогретый суп (франц.)
2 О них выше; они помешены ниже. К. Г.
3 Намерение это было выполнено: переводы Борга приобрели в свое время заслуженную известность. Я. Г.
89
Ты уже, я чай, и забыл о моей опере - которую просил сначала - а я так не забыл - и теперь же исполняю твое желание. Надо вообще признаться, что я не так счастлив в драматических своих трудах, как в других стихотворениях. Сверх этой пьесы, о процессе которой ты уже извещен мною - скажу тебе еще нечто о другой - комедии: Григории или Герцог Бургундский, переведенной мною с французского из соч. Du Cerceau, довольно известного автора, - комедии более детской, нежели светской, более скучной, нежели сметной. Для чего-ж ты переводил ее? ты спросить меня. Для чего? чорт попутал, да и все тут - я приметил, что сделал глупость, когда уж сделал ее. Впрочем эта пьеса - пьеса в 5 действиях и в стихах - довольно переведена небрежно, - итак времени не много потеряно. Лучшие сцены доставлю я тебе, может быть - только в другое время, - а теперь остается мне лишь подписаться твоим искренним другом
Алексей Илличевский.
XVII
Лицей - 12 декабря 1815 года.
Любезный друг! получив приятное письмо твое, не медлю отвечать тебе знаю, сколь несносна остановка в переписке. Начинаю письмо мое - выговором да! не дивись: выговором
и самым строгим, - видел ли ты где-нибудь, чтобы дружба одобряла лесть - а ты против этого именно и погрешаешь.
Горе тебе! Я счастлив, что друг мой будет некогда великим человеком. Дорогой поэт! ты рожден прославить современников, блистать в потомстве. Не узнаешь ли ты эти строки? - это ли слог истинной дружбы, чувство простого сердца? - Ах! я уверен, что это излилось в минуту энтузиазма, а что говорится в жару, то никогда не бывает основательно. Всего забавнее, что ты даешь мне толь высокие прорицания за пару простых песенок1, которые едва-ли не всякий, знающий механизм стихов, сочинить в состоянии. Ты жалуешься, что я мало присылаю к тебе стихов моих, и именно исчислив все пьесы, мною тебе доставлен
1 Вероятно, тут разумеются две "Мадагаскарские песни" ("Победитель" и "Госте-приимстио"), сохранившиеся при письмах К. Г.
90
ные, восклицаешь: аи! много. C'est la, que je vous liens'. Рад, что ты сам мне подал случай отбить все твои похвалы самым видимым образом. Неужто ты думаешь, что у меня стихов целый амбар? - Так вот же, уверяю тебя, что я их присылал к тебе по мере того, как и сочинял их - ни более, ни менее. Правда! есть у меня еще несколько пьесок, но их столько, что, если посылать к тебе с каждым письмом, то их не станет и на шесть раз. Теперь моя череда воскликнуть: аи! много. - Впрочем думай о мне, что хочешь; но я скажу тебе откровенно (прочь всякая ложная скромность!), что вовсе не мечу в храм бессмертия -я знаком с музами только издали, боюсь великой славы, пишу для себя и дружбы - и только.
Ты говоришь мне, что Французская Опера тебе не совсем понравилась, жалею; но знатоки своего дела, советовавшие мне перевести се, не одного с тобою мнения; - прости, если я держусь их стороны. Я говорю о ней без сравнения с другими пьесами - suum cuique!2 - но сюжет этой пьесы не очень обыкновенный: оригинальность ее и отличает, особливо развязка прекрасна: где видно, чтобы старик, опекун {которых во всех комедиях обманывают обыкновенно) так хорошо провел молодых, которые сами думали восторжествовать над его особою? Согласись, что это ново, - впрочем, я переводил с неисправного подлинника - и переводил одну неделю. Это уж я говорю не в защиту пьесы, которой перевод, опять вопреки твоему мнению, довольно посредствен. Но у дружбы, как и у страха, глаза всегда велики!
Другую комедию, переведенную мною, уже я рекомендовал тебе, но la recommandation etait un peu outreV. - Жаль, что не могу тебе послать ее в целом, ибо у меня самого нет ее. - Посылаю тебе сцену из оной: здесь перевод был труднее, - саг quoique cette comedie n'ait pas un grand merite, malgre tout elle est une grande comedie4 в 5 действиях в стихах. Вот тебе ее содержание. Филипп, Герцог Бургундский, находит как-то пьяного сонного мужика на улице и философ-Государь вдруг задумывает сделать над ним испытание. Он велит перенести его (пьяного Григория,
1 Волы и попался (франц.)
2 каждому свое! (лат )
} рекомендация была немного чрезмерной (франц.)
4 ибо хоть эта комедия и не имеет много достоинств, все-таки это большая комедия (франц.)
91
героя пьесы) в царские чертоги и нарядить в царскую порфиру. Мужик просыпается - вообрази его удивление! - Придворные однако же успевают уверить его, что он в самом деле герцог - и новый герцог вступает в управление. Автор умел употребить все способы представить самою тяжкою царскую должность: его попеременно мучат то в царском совете, то объявлением войны, то прошением рассудить тяжбы и т. п. - Наконец, доводят Григория до того, что он проклинает свою новую должность и жалеет о мужичьем своем состоянии. Этого только Филипп и дожидался. Напоив до пьяна, опять переносят его на улицу: он просыпается - вообрази опять его удивление. - Это главное в пьесе. - Есть эпизоды, о которых я молчу: такова, наприм. сцена, которую присылает тебе твой друг
Алексей Илличевский.
P. S. Со временем больше.
1816-й год
XVIII
Генваря 16 дня 1816г.
Благодарю тебя, любезный друг! за письмо твое; я его получил уже с неделю, и еще не собрался отвечать тебе - прости мне за это с свойственным тебе великодушием, ежели я со свойственною мне искренностию объявлю тебе причину моего молчания. У нас завелись книги, которые по истечении срока должны были отправиться восвояси, - я хотел прочесть их, не хотел пропустить времени и сделать преступление против законов дружества и условий нашей переписки. - Теперь je change de style1: становлюсь на твоем месте, тебя воображаю на моем. Было ли у нас условие, спрашиваю тебя грозным голосом судьи, церемониться перед другом, утаивать то на языке, что сердце сказать хочет? -Ты понимаешь, что я говорю о второй просьбе, которую ты удовольствовался наметить точками. Нет! нет! этого я тебе никогда не прошу, а в доказательство того исполняю первую твою просьбу в точности.
я переменяю положение (франц.)
92
Пушкин и Есаков1 взаимно тебе кланяются - тебе и Гофману, а к ним и я присоединяю свои комплименты. Кстати о Пушкине: он пишет теперь комедию в пяти действиях, в стихах, под названием Философ. План довольно удачен - и начало: то есть 1-е действие, до сих пор только написанное, обещает нечто хорошее, - стихи и говорить нечего, а острых слов - сколько хочешь! Дай только Бог ему терпения и постоянства, что редко бывает в молодых писателях; они то же, что мотыльки, которые не долго в одном цветке покоятся, - которые так же прекрасны и так же, к несчастию, непостоянны; дай Бог ему кончить ее - это первый большой ouvrage2, начатый им, - ouvrage, которым он хочет открыть свое поприще по выходе из Лицея. Дай Бог ему успеха - лучи славы его будут отсвечиваться в его товарищах.
И так еще одно благодеяние для меня исполнено тобою, еще одно кольцо прибавлено к той цепи, которая возлагается на меня благодарностью. Я разумею жизнь Эйлера, Нет, мой друг, я не отказываюсь еще от моего намерения, и в будущности, увидим, может быть, исполнение. Но теперь недостает мне материалов, и так что было мне прошлого разу говорить тебе об
этом?
С Ахматовым переписка моя идет через пень-колоду. И что в самом деле может быть несноснее переписки в стихах, - какое принуждение, какая лесть; прибавь еще к тому, что я самого Ахматова (которого принужден называть первым другом, предметом чувств и мыслей, идеалом сердца и души, которому противу воли должен я петь такую же бессмыслицу о дружбе, каково Кантово определение любви) едва только помню, следственно не знаю ни свойств его, ни характера - сколько неудобств! но что делать, с волками надо по волчьи выть.
Прощай, любезный мой anti-Ахматов, пиши мне, пиши, если хочешь сделать мне одолжение, требуй всего: услуживать тебе есть первое удовольствие твоего
Царскосельского друга Алексея Илличевского.
1 Семен Семенович Есаков, вышедший из Лицея в гвардию, был после полковником артиллерии и погиб в царстве польском, в 1831 г. во время войны. Я. Г. * трул (франц.)
93
Из письма Илличевского Фуссу от 16 января 1816г.
XIX
П февраля 1816г.
Любезный друг Павел Николаевич,
Правда! ты виноват, что мы получаем по одному только письму в месяц (отвечаю тебе твоими же словами): 1-ое потому, что ты имеешь более меня свободного времени, 2-е потому, что за тобою остановилось дело, - вот тебе и ответ и выговор за долгое молчание. Если он тебе покажется brusque1, то ты вправе наказать меня: задуши меня своми письмами, так, чтобы я принужден был нанять извозчика, чтоб он вывозил из Лицея негодную бумагу.
Вторую просьбу твою, или лучше приказание, говоря языком дружбы, исполню. Теперь не могу, ибо пишу это письмо impromptu2, хотя впрочем поэты пишут impromptu целые ночи, но на сей раз я не поэт!
Прошу покорно доставить мне Дмитрия Донского, не русского, разумеется, а немецкого. - NB. Теперь Есаков в городе, и может тебе кланяться сам за себя, сколько ему угодно. Г-ну Гофману мое почтение.
Благодарю тебя за то, что ты нас поздравляешь с новым Директором, - он уже был у нас; если можно судить по наружности, то Энгсльгардт человек не худой - vous sentez la pointe3. He поленись написать мне о нем подробнее, это для нас не будет лишним. Мы все желаем, чтобы он был человек прямой, чтоб не был к одним Engel4, а к другим hart5.
Это, кажется, вздор, чтоб нас перевели в Петербург6, - хотя мы это сами слышали и от людей, достойных вероятия. Признаться, это известие не всем равно приятно, и я сам не желаю, чтоб это обратилось в событие: причин на это много, но болтать некогда. Прочти! Прости! Прости!
Lizes - pardonnez - adieu6.
незаслуженным (франц.) - экспромтом (франц.) ' шутка понятна (франц.) 1 ангелом (нем.) 'суровым (нем.)
' Уже тогда носились такие слухи, осуществившиеся только в 1844 г. К. Г. ' Прочтите - простите - прощайте (франц.)
95
Pardonnez за то, разумеется, что на этот раз хорошее не в великом количестве - понимаешь.
Алексей Илличевский.
XX
28 февраля; известен год и место.
Теперь, может быть, в эту минуту мы пишем вместе, я к тебе и ты ко мне, если верить твоему обещанию. Поэтому ты видишь, что я получил последнее письмо твое, разумеется, последнее по сие время, - не дай Бог, чтоб ты лишил меня лучшего удовольствия получать твои письма, всегда исполненные остроты и нежных уверений в дружбе. Но подожди, j'aurai bien ma revanche1.
Теперь, может быть, в эту минуту ты посылаешь ко мне Дмитрия Донского, а я к тебе желаемую тобою Балладу, подивись проницательству дружбы - вопреки тебе самому я узнал, чего ты хочешь; это не Козак2, а Поляк?, баллада нашего барона
Дельвига.
Краткое известие о жизни и творениях сего писателя. Антон Антонович Барон Дельвиг родился в Москве 6-го августа 1798 года от благородной древней Лифляндской фамилии. Воспитанный в Русском законе, он окончил (или оканчивает) науки в Импер. Лицее. Познакомясь рано с Музами, музам пожертвовал он большую часть своих досугов.
Быстрые способности (если не гений), советы сведущего друга - отверзли ему дорогу, которой держались в свое время Анакреоны, Горации, а в новейшие годы Шиллеры, Рамлеры, их верные подражатели и последователи; я хочу сказать, он писал в древнем тоне и древним размером - метром. Сим метром написал он К Диону, К Лилете, К больному Горчакову - и написал прекрасно. Иногда он позволял себе отступления от общего правила, т. е. писал ямбом: Поляк (балладу), Тихую жизнь (ко
1 я еще возьму реванш (франц.)
2 У нас есть баллада и Козак, сочинение А. Пушкина. Mais, on nepeut desirerce qu' on ne connaitpas. Voltaire, Zaire. А. И. (Перев.. "Но: нельзя желать того, что не знаешь Вольтер, Заир". - прим, ред.]
3 Она приложена к письму. См. ниже. К Г
торую пришлю тебе - мастерское произведение!) и писал опять прекрасно. Странно, что человек такого веселого шутливого нрава (ибо он у нас один из лучших остряков) не хочет блеснуть на поприще Эпиграмм.
Поклонись от меня Г-ну Гофману и поблагодари его за книгу le Printemps d'un Proscrit1, которую он принял на себя труд прислать ко мне. Жаль, что я не могу ею воспользоваться: мне нужно было четвертое издание, а она к несчастию еще хуже моего экземпляра; мой экземпляр третьего, его же первого издания. Есаков перешлет ее к нему обратно, это его дело. Мой долг был приятнее - мне надлежало благодарить.
Читая твой анекдот, я вспомнил другой анекдот, который будет ему родной братец: одна дама (видно, всем дамам пришлось грешить) сказала, говоря о своем брате: // a re^u une poule (пулю вместо balle) dans le caviar de sa jambe (в икру ноги - beau ruthenisme!2,) et on lui a passe la cavalerie (т. е. кавалерственный орден) a travers les epaules. Этот, кажется, не хуже твоего.
А знаешь знаменитые изречения Генерала Уварова? Qui est ce qui a commande 1'aile gauche? спросил его Бонапарте при заключении мира в прошедшие кампании. - Je, Votre Majeste, отвечал он со свойственным ему бесстрашием.
В другое время он спрашивал у Французов с ним бывших ипе pipe a regarder, подзорную трубку - вместо lunette d'approche!
Вот тебе задача - прочти следующие стихи так, чтоб в них была мера последние два, ты видишь, без рифм: чего же недостает? отгадай!
Какая здесь гора крутая, Взойдем медлительной стопой, Любезный друг мой, На ону;
Намарав столько глупостей, не нужно мне подписываться - виден сокол по полету, - однако ж, usus est tyrannus3: так ли?
Алексей Илличевский.
Весна изгнанника (франц.) вот влияние русского языка! (франц.) 1 обычай - деспот (дат.)
4 Зэк. 689
97
XXI
Марта 20 1816 г.
Браво Фусс! вот еще одно письмо, теперь нечего винить тебя в неисправности, если только так же продолжаться будет. За это вот тебе и награда или лучше две награды: 1) Мое письмо будет короче; 2) посылаю тебе с ним две гусарские пьесы нашего Пушкина - гусарские потому, что в них дело идет о гусарах и о их принадлежностях1. Обе прекрасны! - Почитай их, покамест еще не затоплен наводнением.
Как же это ты пропустил случай видеть нашего Карамзина - бессмертного Историографа Отечества? Стыдно, братец, - ты бы мог по крайней мере увидеть его хоть на улице; но прошедшего не воротить, а чему быть, тому не миновать - так нечего пустого толковать! Ты хочешь знать, видел ли я его когда-нибудь? как будто желаешь найти утешение, если это подлинно случилось. Нет, любезный друг, и я не имел счастия видеть его; но я не находил к тому ни разу случая. Мы надеемся, однако ж, что он посетит наш Лицей, и надежда наша основана не на пустом. Он знает Пушкина и им весьма много интересуется; он знает также и Малиновского2 - поспешай же, о день отрад! Правда ль? говорят, будто Государь пожаловал ему вдруг чин Статского Советника, орден Св. Анны I класса и 60.000 рублей для напечатания Истории. Слава великодушному монарху! горе зоилам гения!
Признаться тебе, до самого вступления в Лицей я не видел ни одного писателя, но в Лицее видел я Дмитриева, Державина, Жуковского, Батюшкова, Василия Пушкина и Хвостова; еще забыл: Нелединского, Кутузова, Дашкова. В публичном месте быть с ними гораздо легче, нежели в частных домах, - вот почему это и со мною случилось. Прощай! не могу писать более, скажу откровенно, - я болен несколько головою. Ответ твой возвратит мне здоровье и силы и оживит мысли мои. Прощай еще раз.
Алексей Илличевский.
1 "Усы" и "Слеза" Обе были приложены к письмам К. Г
г Ивана Вас , воспитанника Лицея, сына директора и племянника начальника Моск. Архива И.Д.Алексея Федоровича Малиновского. К Г.
98
ПИСЬМА ДРУГИХ ПЕРВЕНЦЕВ ЛИЦЕЯ
Кроме писем Илличевского, сохранились в архиве 1-го курса еще отдельные письма нескольких первокурсников друг к другу, а также нескольких наставников (гувернеров) к ним - из эпохи лицейского шестилетия, а равно из последующих времен. Все они представляют, разумеется, ценный материал для характеристики как лицейского быта и отношений, так и самих корреспондентов.
Хотя некоторая часть этого маленького собрания писем была уже напечатана (впрочем по большой части в извлечениях1), однако ж согласно нашему плану и для полноты нашего издания, я помещаю здесь все имеющиеся у меня письма, без всяких пропусков.
К этой коллекции, в виде дополнения, я присоединю несколько писем других лиц, посторонних лицею, но близких к его первенцам и из другой эпохи, - писем, вызванных лицейскими воспоминаниями и разработкой материалов о Пушкине и Лицее.
Письма Матюшкипа к товарищу Созоновичу2
No 1
Царское Село, 10 Июня 1817 г.
Публичные испытания, которые продолжались 16 дней, были причиною, что я не писал к тебе уже около месяца, не пеняй на меня - ты знаешь, что я ленив писать письма, но ты, который прежде всегда делал выговоры за лаконический слог мой, ты мне не писал около восьми месяцев. Я не знаю, как сие объяснить; последнее письмо мое к тебе послал я брату, но он тебя не нашел в Москве. Это я отправлю к А. А. Антонскому3.
1 В известном сборнике Я К Грота
1 Сохранились в черновых тетрадях Матюшкина, вместе с путевыми его заметками Оба письма помешены друг за другом - в тетрадке (в 4-ку) довольно толстой синей бумаги, на 9 стран. Рукопись обрывается на полуслове
3 Известный ученый писатель Ант Ант Прокопович-Антонский, бывший инспектором, а потом директором Московского Благородного Университетского пансиона К Г.
4* 99
Кажется, он должен знать, где ты находишься; я надеюсь скоро получить ответ, а не то не прогневайся, если от меня ни строчки
не увидишь.
Вчера, любезный Сережа, был у нас выпуск: Государь на оном присутствовал, посторонних никого не было: все сделалось так нечаянно, вдруг; я выпущен с чином коллежского секретаря; ты конечно поздравишь меня с счастливым началом службы. Еще ничего не сделавши - быть X класса. Конечно это много, но мы судим по сравнению: некоторые выпущены титулярными советниками, но об этом ни слова.
Я вознагражден тем, что Директор наш Е. А. Энгельгардт, о котором я писал к тебе уже несколько раз, обещал доставить мне случай сделать морское путешествие. Капитан Головнин отправляется на Фрегате "Камчатке" в путешествие кругом света, и я надеюсь, почти уверен итти с ним.
Наконец мечтания мои быть в море исполняются; дай Бог, чтоб ты был так счастлив, как я теперь. Однако мне не достает товарищей, - все оставили Царское Село, исключая меня. Я, как сирота, живу у Е. А., но ласки, благодеяния сего человека день ото дня, час от часу меня более к нему привязывают. Он мне второй отец. Не прежде как получу известие о моем счастии (ты меня понимаешь), не прежде я оставлю Царское. Шестилетняя привычка здесь жить делает разлуку с ним весьма
трудною.
Прощай, любезный Созонович, до радостного свидания. Вот тебе наша прощальная песня, ноты я тебе не посылаю, потому что ни ты, ни я в них толку не знаем, но впрочем скажу тебе, что музыка прекрасна: сочинение Tepper de Ferguson, а слова
б. Дельвига,
Ты об них сам судья: может они стоят музыки. Прощай.
Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж отечества призванье
Гремит нам: Шествуйте сыны!
Тебе, наш Царь, благодаренье,
Ты сам нас юных съединил,
И в сем святом уединеньи
На службу музам посвятил.
Прими ж теперь не тех веселых
Беспечной радости друзей,
100
Но в сердце чистых, в правде смелых,
Достойных благости Твоей.
О матерь, вняли мы призванью,
Кипит в груди младая кровь!
Одно лишь есть у нас желанье:
Всегда к тебе хранить любовь.
Мы дали клятву: все родимой,
Все без раздела, кровь и труд,
Готовы в бой неколебимо,
Неколебимо в правды суд.
Благословите положивших
Святой отечеству обет
И с детской нежностью любивших
Вас, други наших резвых лет.
Мы не забудем наставлений,
Плод ваших опытов и дум,
И мысль об них, как некий гений,
Неопытный удержит ум.
Прощайте братья, руку в руку,
Обнимемтесь в последний раз,
Судьба на вечную разлуку
Быть может съединила нас.
Друг на друге остановите
Вы взор с прощальною слезой.
Храните, о друзья, храните
Ту ж дружбу с тою же душой!
То ж к правде пылкое стремленье,
Ту ж юную ко славе кровь,
В несчастье гордое терпенье,
А в счастье всем равно любовь.
Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж отечества призванье
Гремит нам: Шествуйте сыны!
Прощайте братья, руку в руку,
Обнимемтесь в последний раз,
И поклянемся мы разлуку
Провесть как разлученья час.1
1 Последние два стиха - лучший и более осмысленный вариант вместо:
"Судьба на вечную разлуку
Быть может породнила нас",
как читаем в общепринятой редакции.
Эта, приведенная здесь, редакция - несомненно самая ранняя, первоначальная. Она повторена и в известном отдельном издании - брошюре (с музыкой), 1835 г ,
101
No 2
Царское Село, 18 июля 1817г.
Друг есть неоцененное сокровище, без которого жизнь наша есть единое токмо бытие. Если бы возможно было смертному вознестись выше земли и видеть строение натуры, источник солнцев, какое бы приобрел он себе от сего знание (и) удовольствие, если б он никому из подобных себе не в состоянии был сообщить чувствований своих и мыслей.
Я теперь, любезный друг, наслаждаюсь жизнью; прошедшее доставляет мне приятное воспоминание; настоящее меня радует - а будущее составляет все мое счастие.
Позволь с тобою поговорить, любезный друг, позволь с тобою разделить мое счастие. Ах, если б я был с тобою, я бы бродил с тобою по густым аллеям Царскосельского сада, рассказывал бы тебе о прошедшем счастливом времени, представлял бы тебе еще блаженнейшую будущность.
Теперь же хожу один, задумываюсь, мечтаю: каждое дерево, каждая беседка рождают во мне тысячу воспоминаний счастливого времени, проведенного в Лицее.
Царскосельский дворец построен в 1744 году Графом Растрелли, напоминающим век Людовика XIV, век вкуса и роскоши, и несмотря, что время истребило яркую позолоту, коею были густо покрыты кровли, карнизы, статуи и другие украшения, все еще может почесться великолепнейшим дворцом в Европе. Еще видны на некоторых статуях остатки сей удивительной роскоши, предоставленные дотоле одним внутренностям царских чертогов. Когда Императрица Елизавета приехала со всем двором своим и иностранными министрами осмотреть оконченный дворец, то всякий, пораженный великолепием его, спешил изъявить Государыне свое удивление; один французский министр Маркиз дела Шетарди не говорил ни слова. Императрица заметила его молчание, хотела знать причину его равнодушия,
где текст, написанный рукою Е. А. Энгельгардта, налитографирован на обороте последнего листа Та, что напечатана в "Сыне Отечества" 1817 г., вероятно, - исправленная бар. Дельвигом для печати В П Гаевский, не знакомый с настоящим списком, ошибочно считал нашу редакцию - позднейшей ("Современник", 1853, т. 37, стр. 86-88.)
102
и получила в ответ, что он не находит здесь главной вещи - футляра на сию драгоценность.
Я слышал также, что когда Екатерина приказала выкрасить зеленою краскою кровлю, то многие подрядчики предлагали более 20.000 черв, за дозволение собрать оставшееся на ней золото.
XVI
Ноября 28-го дня - 1815 года.
Как, любезный друг! возможно ль, чтоб ты последнее письмо мое получил так поздно - 20 ноября! Это-то знать причина тому, что ты так долго не отвечал мне. Целый месяц томим я неизвест-ностию - наконец нынче получаю письмо твое - и утешаюсь. Поверишь ли? я подумал, что какое-нибудь нескромное выражение (а сколько их в письмах моих!), какое-нибудь недоразумение (кто не ошибается?) навлекло на меня гнев твой. - Поверишь ли? я
такое событие (франц )
88
уже хотел просить у тебя извинения, хотя не весьма знал в чем. - Но, еще раз повторяю, приятнейшее письмо твое, подобно лучу тихой Авроры - скажу при помощи поэзии - разогнало туманы моего сомнения. И так, теперь ясно открывается: одна Нева была тому причиною. - Я думаю, что она уже стала - не будет более препятствия - и письмо мое чрез три дня долетит в руки твои.
Позволь, как другу, спросить у тебя: читаешь ли ты ныне выходящие журналы?- спросить не из пустого любопытства, но из желания знать, читаешь ли ты пьесы мои в печати - а это для того, чтобы не подчивать тебя известными тебе пьесами или, что французы называют: la soupe rechaufree1. В Вестник Европы 1814 года и в Российский Музеум отсылал я несколько моих стихотворений, напр.: Ирина, Цефиза 2, несколько Эпиграмми пр.: и получил от их издателя Влад. Измайлова письмо, исполненное лестных одобрений. - Посылаю теперь тебе две пьесы, которые ты ожидаешь, напечатанные нынешнего года в последнем журнале, желаю, чтоб они тебе понравились - я их перевел с французского из сочинений Парни, у которого они однакож написаны в прозе, это слабое возмездие за твои прекрасные переводы с Крылова и Капниста, в которых дух авторов удержан совершенно. Хвала и слава переводчику! - Дай Бог, чтоб русские авторы нашли взаправду себе переводчиков на языках и в народах иностранных. - Кстати скажу тебе, что некто фон Борг, студент Дерптского Университета, решил перевесть на немецкий язык лучшие сочинения русских авторов и отпечатать их в Дрезденском Журнале3 - Освобождение Москвы г. Дмитриева отпечатано пока в последнем No Музеума, и переведено прекрасно! - Наш Лицейский воспитанник Кюхельбекер написал на немецком языке рассуждение О древней Русской поэзии, которое, как я думаю, также будет напечатано, - воскликнем же с тобой вместе: хвала Русскому языку и Русскому народу! Последняя война доставила ему много славы - и я уверен, что иностранцы, разуверившиеся, что мы варвары, разуверятся также и в том, что наш язык - варварский, - давно пора этому!
1 разогретый суп (франц.)
2 О них выше; они помешены ниже. К. Г.
3 Намерение это было выполнено: переводы Борга приобрели в свое время заслуженную известность. Я. Г.
89
Ты уже, я чай, и забыл о моей опере - которую просил сначала - а я так не забыл - и теперь же исполняю твое желание. Надо вообще признаться, что я не так счастлив в драматических своих трудах, как в других стихотворениях. Сверх этой пьесы, о процессе которой ты уже извещен мною - скажу тебе еще нечто о другой - комедии: Григории или Герцог Бургундский, переведенной мною с французского из соч. Du Cerceau, довольно известного автора, - комедии более детской, нежели светской, более скучной, нежели сметной. Для чего-ж ты переводил ее? ты спросить меня. Для чего? чорт попутал, да и все тут - я приметил, что сделал глупость, когда уж сделал ее. Впрочем эта пьеса - пьеса в 5 действиях и в стихах - довольно переведена небрежно, - итак времени не много потеряно. Лучшие сцены доставлю я тебе, может быть - только в другое время, - а теперь остается мне лишь подписаться твоим искренним другом
Алексей Илличевский.
XVII
Лицей - 12 декабря 1815 года.
Любезный друг! получив приятное письмо твое, не медлю отвечать тебе знаю, сколь несносна остановка в переписке. Начинаю письмо мое - выговором да! не дивись: выговором
и самым строгим, - видел ли ты где-нибудь, чтобы дружба одобряла лесть - а ты против этого именно и погрешаешь.
Горе тебе! Я счастлив, что друг мой будет некогда великим человеком. Дорогой поэт! ты рожден прославить современников, блистать в потомстве. Не узнаешь ли ты эти строки? - это ли слог истинной дружбы, чувство простого сердца? - Ах! я уверен, что это излилось в минуту энтузиазма, а что говорится в жару, то никогда не бывает основательно. Всего забавнее, что ты даешь мне толь высокие прорицания за пару простых песенок1, которые едва-ли не всякий, знающий механизм стихов, сочинить в состоянии. Ты жалуешься, что я мало присылаю к тебе стихов моих, и именно исчислив все пьесы, мною тебе доставлен
1 Вероятно, тут разумеются две "Мадагаскарские песни" ("Победитель" и "Госте-приимстио"), сохранившиеся при письмах К. Г.
90
ные, восклицаешь: аи! много. C'est la, que je vous liens'. Рад, что ты сам мне подал случай отбить все твои похвалы самым видимым образом. Неужто ты думаешь, что у меня стихов целый амбар? - Так вот же, уверяю тебя, что я их присылал к тебе по мере того, как и сочинял их - ни более, ни менее. Правда! есть у меня еще несколько пьесок, но их столько, что, если посылать к тебе с каждым письмом, то их не станет и на шесть раз. Теперь моя череда воскликнуть: аи! много. - Впрочем думай о мне, что хочешь; но я скажу тебе откровенно (прочь всякая ложная скромность!), что вовсе не мечу в храм бессмертия -я знаком с музами только издали, боюсь великой славы, пишу для себя и дружбы - и только.
Ты говоришь мне, что Французская Опера тебе не совсем понравилась, жалею; но знатоки своего дела, советовавшие мне перевести се, не одного с тобою мнения; - прости, если я держусь их стороны. Я говорю о ней без сравнения с другими пьесами - suum cuique!2 - но сюжет этой пьесы не очень обыкновенный: оригинальность ее и отличает, особливо развязка прекрасна: где видно, чтобы старик, опекун {которых во всех комедиях обманывают обыкновенно) так хорошо провел молодых, которые сами думали восторжествовать над его особою? Согласись, что это ново, - впрочем, я переводил с неисправного подлинника - и переводил одну неделю. Это уж я говорю не в защиту пьесы, которой перевод, опять вопреки твоему мнению, довольно посредствен. Но у дружбы, как и у страха, глаза всегда велики!
Другую комедию, переведенную мною, уже я рекомендовал тебе, но la recommandation etait un peu outreV. - Жаль, что не могу тебе послать ее в целом, ибо у меня самого нет ее. - Посылаю тебе сцену из оной: здесь перевод был труднее, - саг quoique cette comedie n'ait pas un grand merite, malgre tout elle est une grande comedie4 в 5 действиях в стихах. Вот тебе ее содержание. Филипп, Герцог Бургундский, находит как-то пьяного сонного мужика на улице и философ-Государь вдруг задумывает сделать над ним испытание. Он велит перенести его (пьяного Григория,
1 Волы и попался (франц.)
2 каждому свое! (лат )
} рекомендация была немного чрезмерной (франц.)
4 ибо хоть эта комедия и не имеет много достоинств, все-таки это большая комедия (франц.)
91
героя пьесы) в царские чертоги и нарядить в царскую порфиру. Мужик просыпается - вообрази его удивление! - Придворные однако же успевают уверить его, что он в самом деле герцог - и новый герцог вступает в управление. Автор умел употребить все способы представить самою тяжкою царскую должность: его попеременно мучат то в царском совете, то объявлением войны, то прошением рассудить тяжбы и т. п. - Наконец, доводят Григория до того, что он проклинает свою новую должность и жалеет о мужичьем своем состоянии. Этого только Филипп и дожидался. Напоив до пьяна, опять переносят его на улицу: он просыпается - вообрази опять его удивление. - Это главное в пьесе. - Есть эпизоды, о которых я молчу: такова, наприм. сцена, которую присылает тебе твой друг
Алексей Илличевский.
P. S. Со временем больше.
1816-й год
XVIII
Генваря 16 дня 1816г.
Благодарю тебя, любезный друг! за письмо твое; я его получил уже с неделю, и еще не собрался отвечать тебе - прости мне за это с свойственным тебе великодушием, ежели я со свойственною мне искренностию объявлю тебе причину моего молчания. У нас завелись книги, которые по истечении срока должны были отправиться восвояси, - я хотел прочесть их, не хотел пропустить времени и сделать преступление против законов дружества и условий нашей переписки. - Теперь je change de style1: становлюсь на твоем месте, тебя воображаю на моем. Было ли у нас условие, спрашиваю тебя грозным голосом судьи, церемониться перед другом, утаивать то на языке, что сердце сказать хочет? -Ты понимаешь, что я говорю о второй просьбе, которую ты удовольствовался наметить точками. Нет! нет! этого я тебе никогда не прошу, а в доказательство того исполняю первую твою просьбу в точности.
я переменяю положение (франц.)
92
Пушкин и Есаков1 взаимно тебе кланяются - тебе и Гофману, а к ним и я присоединяю свои комплименты. Кстати о Пушкине: он пишет теперь комедию в пяти действиях, в стихах, под названием Философ. План довольно удачен - и начало: то есть 1-е действие, до сих пор только написанное, обещает нечто хорошее, - стихи и говорить нечего, а острых слов - сколько хочешь! Дай только Бог ему терпения и постоянства, что редко бывает в молодых писателях; они то же, что мотыльки, которые не долго в одном цветке покоятся, - которые так же прекрасны и так же, к несчастию, непостоянны; дай Бог ему кончить ее - это первый большой ouvrage2, начатый им, - ouvrage, которым он хочет открыть свое поприще по выходе из Лицея. Дай Бог ему успеха - лучи славы его будут отсвечиваться в его товарищах.
И так еще одно благодеяние для меня исполнено тобою, еще одно кольцо прибавлено к той цепи, которая возлагается на меня благодарностью. Я разумею жизнь Эйлера, Нет, мой друг, я не отказываюсь еще от моего намерения, и в будущности, увидим, может быть, исполнение. Но теперь недостает мне материалов, и так что было мне прошлого разу говорить тебе об
этом?
С Ахматовым переписка моя идет через пень-колоду. И что в самом деле может быть несноснее переписки в стихах, - какое принуждение, какая лесть; прибавь еще к тому, что я самого Ахматова (которого принужден называть первым другом, предметом чувств и мыслей, идеалом сердца и души, которому противу воли должен я петь такую же бессмыслицу о дружбе, каково Кантово определение любви) едва только помню, следственно не знаю ни свойств его, ни характера - сколько неудобств! но что делать, с волками надо по волчьи выть.
Прощай, любезный мой anti-Ахматов, пиши мне, пиши, если хочешь сделать мне одолжение, требуй всего: услуживать тебе есть первое удовольствие твоего
Царскосельского друга Алексея Илличевского.
1 Семен Семенович Есаков, вышедший из Лицея в гвардию, был после полковником артиллерии и погиб в царстве польском, в 1831 г. во время войны. Я. Г. * трул (франц.)
93
Из письма Илличевского Фуссу от 16 января 1816г.
XIX
П февраля 1816г.
Любезный друг Павел Николаевич,
Правда! ты виноват, что мы получаем по одному только письму в месяц (отвечаю тебе твоими же словами): 1-ое потому, что ты имеешь более меня свободного времени, 2-е потому, что за тобою остановилось дело, - вот тебе и ответ и выговор за долгое молчание. Если он тебе покажется brusque1, то ты вправе наказать меня: задуши меня своми письмами, так, чтобы я принужден был нанять извозчика, чтоб он вывозил из Лицея негодную бумагу.
Вторую просьбу твою, или лучше приказание, говоря языком дружбы, исполню. Теперь не могу, ибо пишу это письмо impromptu2, хотя впрочем поэты пишут impromptu целые ночи, но на сей раз я не поэт!
Прошу покорно доставить мне Дмитрия Донского, не русского, разумеется, а немецкого. - NB. Теперь Есаков в городе, и может тебе кланяться сам за себя, сколько ему угодно. Г-ну Гофману мое почтение.
Благодарю тебя за то, что ты нас поздравляешь с новым Директором, - он уже был у нас; если можно судить по наружности, то Энгсльгардт человек не худой - vous sentez la pointe3. He поленись написать мне о нем подробнее, это для нас не будет лишним. Мы все желаем, чтобы он был человек прямой, чтоб не был к одним Engel4, а к другим hart5.
Это, кажется, вздор, чтоб нас перевели в Петербург6, - хотя мы это сами слышали и от людей, достойных вероятия. Признаться, это известие не всем равно приятно, и я сам не желаю, чтоб это обратилось в событие: причин на это много, но болтать некогда. Прочти! Прости! Прости!
Lizes - pardonnez - adieu6.
незаслуженным (франц.) - экспромтом (франц.) ' шутка понятна (франц.) 1 ангелом (нем.) 'суровым (нем.)
' Уже тогда носились такие слухи, осуществившиеся только в 1844 г. К. Г. ' Прочтите - простите - прощайте (франц.)
95
Pardonnez за то, разумеется, что на этот раз хорошее не в великом количестве - понимаешь.
Алексей Илличевский.
XX
28 февраля; известен год и место.
Теперь, может быть, в эту минуту мы пишем вместе, я к тебе и ты ко мне, если верить твоему обещанию. Поэтому ты видишь, что я получил последнее письмо твое, разумеется, последнее по сие время, - не дай Бог, чтоб ты лишил меня лучшего удовольствия получать твои письма, всегда исполненные остроты и нежных уверений в дружбе. Но подожди, j'aurai bien ma revanche1.
Теперь, может быть, в эту минуту ты посылаешь ко мне Дмитрия Донского, а я к тебе желаемую тобою Балладу, подивись проницательству дружбы - вопреки тебе самому я узнал, чего ты хочешь; это не Козак2, а Поляк?, баллада нашего барона
Дельвига.
Краткое известие о жизни и творениях сего писателя. Антон Антонович Барон Дельвиг родился в Москве 6-го августа 1798 года от благородной древней Лифляндской фамилии. Воспитанный в Русском законе, он окончил (или оканчивает) науки в Импер. Лицее. Познакомясь рано с Музами, музам пожертвовал он большую часть своих досугов.
Быстрые способности (если не гений), советы сведущего друга - отверзли ему дорогу, которой держались в свое время Анакреоны, Горации, а в новейшие годы Шиллеры, Рамлеры, их верные подражатели и последователи; я хочу сказать, он писал в древнем тоне и древним размером - метром. Сим метром написал он К Диону, К Лилете, К больному Горчакову - и написал прекрасно. Иногда он позволял себе отступления от общего правила, т. е. писал ямбом: Поляк (балладу), Тихую жизнь (ко
1 я еще возьму реванш (франц.)
2 У нас есть баллада и Козак, сочинение А. Пушкина. Mais, on nepeut desirerce qu' on ne connaitpas. Voltaire, Zaire. А. И. (Перев.. "Но: нельзя желать того, что не знаешь Вольтер, Заир". - прим, ред.]
3 Она приложена к письму. См. ниже. К Г
торую пришлю тебе - мастерское произведение!) и писал опять прекрасно. Странно, что человек такого веселого шутливого нрава (ибо он у нас один из лучших остряков) не хочет блеснуть на поприще Эпиграмм.
Поклонись от меня Г-ну Гофману и поблагодари его за книгу le Printemps d'un Proscrit1, которую он принял на себя труд прислать ко мне. Жаль, что я не могу ею воспользоваться: мне нужно было четвертое издание, а она к несчастию еще хуже моего экземпляра; мой экземпляр третьего, его же первого издания. Есаков перешлет ее к нему обратно, это его дело. Мой долг был приятнее - мне надлежало благодарить.
Читая твой анекдот, я вспомнил другой анекдот, который будет ему родной братец: одна дама (видно, всем дамам пришлось грешить) сказала, говоря о своем брате: // a re^u une poule (пулю вместо balle) dans le caviar de sa jambe (в икру ноги - beau ruthenisme!2,) et on lui a passe la cavalerie (т. е. кавалерственный орден) a travers les epaules. Этот, кажется, не хуже твоего.
А знаешь знаменитые изречения Генерала Уварова? Qui est ce qui a commande 1'aile gauche? спросил его Бонапарте при заключении мира в прошедшие кампании. - Je, Votre Majeste, отвечал он со свойственным ему бесстрашием.
В другое время он спрашивал у Французов с ним бывших ипе pipe a regarder, подзорную трубку - вместо lunette d'approche!
Вот тебе задача - прочти следующие стихи так, чтоб в них была мера последние два, ты видишь, без рифм: чего же недостает? отгадай!
Какая здесь гора крутая, Взойдем медлительной стопой, Любезный друг мой, На ону;
Намарав столько глупостей, не нужно мне подписываться - виден сокол по полету, - однако ж, usus est tyrannus3: так ли?
Алексей Илличевский.
Весна изгнанника (франц.) вот влияние русского языка! (франц.) 1 обычай - деспот (дат.)
4 Зэк. 689
97
XXI
Марта 20 1816 г.
Браво Фусс! вот еще одно письмо, теперь нечего винить тебя в неисправности, если только так же продолжаться будет. За это вот тебе и награда или лучше две награды: 1) Мое письмо будет короче; 2) посылаю тебе с ним две гусарские пьесы нашего Пушкина - гусарские потому, что в них дело идет о гусарах и о их принадлежностях1. Обе прекрасны! - Почитай их, покамест еще не затоплен наводнением.
Как же это ты пропустил случай видеть нашего Карамзина - бессмертного Историографа Отечества? Стыдно, братец, - ты бы мог по крайней мере увидеть его хоть на улице; но прошедшего не воротить, а чему быть, тому не миновать - так нечего пустого толковать! Ты хочешь знать, видел ли я его когда-нибудь? как будто желаешь найти утешение, если это подлинно случилось. Нет, любезный друг, и я не имел счастия видеть его; но я не находил к тому ни разу случая. Мы надеемся, однако ж, что он посетит наш Лицей, и надежда наша основана не на пустом. Он знает Пушкина и им весьма много интересуется; он знает также и Малиновского2 - поспешай же, о день отрад! Правда ль? говорят, будто Государь пожаловал ему вдруг чин Статского Советника, орден Св. Анны I класса и 60.000 рублей для напечатания Истории. Слава великодушному монарху! горе зоилам гения!
Признаться тебе, до самого вступления в Лицей я не видел ни одного писателя, но в Лицее видел я Дмитриева, Державина, Жуковского, Батюшкова, Василия Пушкина и Хвостова; еще забыл: Нелединского, Кутузова, Дашкова. В публичном месте быть с ними гораздо легче, нежели в частных домах, - вот почему это и со мною случилось. Прощай! не могу писать более, скажу откровенно, - я болен несколько головою. Ответ твой возвратит мне здоровье и силы и оживит мысли мои. Прощай еще раз.
Алексей Илличевский.
1 "Усы" и "Слеза" Обе были приложены к письмам К. Г
г Ивана Вас , воспитанника Лицея, сына директора и племянника начальника Моск. Архива И.Д.Алексея Федоровича Малиновского. К Г.
98
ПИСЬМА ДРУГИХ ПЕРВЕНЦЕВ ЛИЦЕЯ
Кроме писем Илличевского, сохранились в архиве 1-го курса еще отдельные письма нескольких первокурсников друг к другу, а также нескольких наставников (гувернеров) к ним - из эпохи лицейского шестилетия, а равно из последующих времен. Все они представляют, разумеется, ценный материал для характеристики как лицейского быта и отношений, так и самих корреспондентов.
Хотя некоторая часть этого маленького собрания писем была уже напечатана (впрочем по большой части в извлечениях1), однако ж согласно нашему плану и для полноты нашего издания, я помещаю здесь все имеющиеся у меня письма, без всяких пропусков.
К этой коллекции, в виде дополнения, я присоединю несколько писем других лиц, посторонних лицею, но близких к его первенцам и из другой эпохи, - писем, вызванных лицейскими воспоминаниями и разработкой материалов о Пушкине и Лицее.
Письма Матюшкипа к товарищу Созоновичу2
No 1
Царское Село, 10 Июня 1817 г.
Публичные испытания, которые продолжались 16 дней, были причиною, что я не писал к тебе уже около месяца, не пеняй на меня - ты знаешь, что я ленив писать письма, но ты, который прежде всегда делал выговоры за лаконический слог мой, ты мне не писал около восьми месяцев. Я не знаю, как сие объяснить; последнее письмо мое к тебе послал я брату, но он тебя не нашел в Москве. Это я отправлю к А. А. Антонскому3.
1 В известном сборнике Я К Грота
1 Сохранились в черновых тетрадях Матюшкина, вместе с путевыми его заметками Оба письма помешены друг за другом - в тетрадке (в 4-ку) довольно толстой синей бумаги, на 9 стран. Рукопись обрывается на полуслове
3 Известный ученый писатель Ант Ант Прокопович-Антонский, бывший инспектором, а потом директором Московского Благородного Университетского пансиона К Г.
4* 99
Кажется, он должен знать, где ты находишься; я надеюсь скоро получить ответ, а не то не прогневайся, если от меня ни строчки
не увидишь.
Вчера, любезный Сережа, был у нас выпуск: Государь на оном присутствовал, посторонних никого не было: все сделалось так нечаянно, вдруг; я выпущен с чином коллежского секретаря; ты конечно поздравишь меня с счастливым началом службы. Еще ничего не сделавши - быть X класса. Конечно это много, но мы судим по сравнению: некоторые выпущены титулярными советниками, но об этом ни слова.
Я вознагражден тем, что Директор наш Е. А. Энгельгардт, о котором я писал к тебе уже несколько раз, обещал доставить мне случай сделать морское путешествие. Капитан Головнин отправляется на Фрегате "Камчатке" в путешествие кругом света, и я надеюсь, почти уверен итти с ним.
Наконец мечтания мои быть в море исполняются; дай Бог, чтоб ты был так счастлив, как я теперь. Однако мне не достает товарищей, - все оставили Царское Село, исключая меня. Я, как сирота, живу у Е. А., но ласки, благодеяния сего человека день ото дня, час от часу меня более к нему привязывают. Он мне второй отец. Не прежде как получу известие о моем счастии (ты меня понимаешь), не прежде я оставлю Царское. Шестилетняя привычка здесь жить делает разлуку с ним весьма
трудною.
Прощай, любезный Созонович, до радостного свидания. Вот тебе наша прощальная песня, ноты я тебе не посылаю, потому что ни ты, ни я в них толку не знаем, но впрочем скажу тебе, что музыка прекрасна: сочинение Tepper de Ferguson, а слова
б. Дельвига,
Ты об них сам судья: может они стоят музыки. Прощай.
Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж отечества призванье
Гремит нам: Шествуйте сыны!
Тебе, наш Царь, благодаренье,
Ты сам нас юных съединил,
И в сем святом уединеньи
На службу музам посвятил.
Прими ж теперь не тех веселых
Беспечной радости друзей,
100
Но в сердце чистых, в правде смелых,
Достойных благости Твоей.
О матерь, вняли мы призванью,
Кипит в груди младая кровь!
Одно лишь есть у нас желанье:
Всегда к тебе хранить любовь.
Мы дали клятву: все родимой,
Все без раздела, кровь и труд,
Готовы в бой неколебимо,
Неколебимо в правды суд.
Благословите положивших
Святой отечеству обет
И с детской нежностью любивших
Вас, други наших резвых лет.
Мы не забудем наставлений,
Плод ваших опытов и дум,
И мысль об них, как некий гений,
Неопытный удержит ум.
Прощайте братья, руку в руку,
Обнимемтесь в последний раз,
Судьба на вечную разлуку
Быть может съединила нас.
Друг на друге остановите
Вы взор с прощальною слезой.
Храните, о друзья, храните
Ту ж дружбу с тою же душой!
То ж к правде пылкое стремленье,
Ту ж юную ко славе кровь,
В несчастье гордое терпенье,
А в счастье всем равно любовь.
Шесть лет промчалось, как мечтанье,
В объятьях сладкой тишины,
И уж отечества призванье
Гремит нам: Шествуйте сыны!
Прощайте братья, руку в руку,
Обнимемтесь в последний раз,
И поклянемся мы разлуку
Провесть как разлученья час.1
1 Последние два стиха - лучший и более осмысленный вариант вместо:
"Судьба на вечную разлуку
Быть может породнила нас",
как читаем в общепринятой редакции.
Эта, приведенная здесь, редакция - несомненно самая ранняя, первоначальная. Она повторена и в известном отдельном издании - брошюре (с музыкой), 1835 г ,
101
No 2
Царское Село, 18 июля 1817г.
Друг есть неоцененное сокровище, без которого жизнь наша есть единое токмо бытие. Если бы возможно было смертному вознестись выше земли и видеть строение натуры, источник солнцев, какое бы приобрел он себе от сего знание (и) удовольствие, если б он никому из подобных себе не в состоянии был сообщить чувствований своих и мыслей.
Я теперь, любезный друг, наслаждаюсь жизнью; прошедшее доставляет мне приятное воспоминание; настоящее меня радует - а будущее составляет все мое счастие.
Позволь с тобою поговорить, любезный друг, позволь с тобою разделить мое счастие. Ах, если б я был с тобою, я бы бродил с тобою по густым аллеям Царскосельского сада, рассказывал бы тебе о прошедшем счастливом времени, представлял бы тебе еще блаженнейшую будущность.
Теперь же хожу один, задумываюсь, мечтаю: каждое дерево, каждая беседка рождают во мне тысячу воспоминаний счастливого времени, проведенного в Лицее.
Царскосельский дворец построен в 1744 году Графом Растрелли, напоминающим век Людовика XIV, век вкуса и роскоши, и несмотря, что время истребило яркую позолоту, коею были густо покрыты кровли, карнизы, статуи и другие украшения, все еще может почесться великолепнейшим дворцом в Европе. Еще видны на некоторых статуях остатки сей удивительной роскоши, предоставленные дотоле одним внутренностям царских чертогов. Когда Императрица Елизавета приехала со всем двором своим и иностранными министрами осмотреть оконченный дворец, то всякий, пораженный великолепием его, спешил изъявить Государыне свое удивление; один французский министр Маркиз дела Шетарди не говорил ни слова. Императрица заметила его молчание, хотела знать причину его равнодушия,
где текст, написанный рукою Е. А. Энгельгардта, налитографирован на обороте последнего листа Та, что напечатана в "Сыне Отечества" 1817 г., вероятно, - исправленная бар. Дельвигом для печати В П Гаевский, не знакомый с настоящим списком, ошибочно считал нашу редакцию - позднейшей ("Современник", 1853, т. 37, стр. 86-88.)
102
и получила в ответ, что он не находит здесь главной вещи - футляра на сию драгоценность.
Я слышал также, что когда Екатерина приказала выкрасить зеленою краскою кровлю, то многие подрядчики предлагали более 20.000 черв, за дозволение собрать оставшееся на ней золото.