Страница:
Последние слова были сказаны таким тоном, что Резо почувствовал в них скрытую угрозу, и резко развернулся к Дейлу, чтобы посмотреть в глаза наглецу, осмелившемуся так говорить с ним, но вид Дейла был совершенно индифферентный, а из-за спины Чип, дождавшийся, когда Резо от него отвернется, тут же спросил:
– Вот ты, Резо, наверняка, ничего от этого не потерял, так что же суетишься?
– Не потерял? – аж взвился Резо. – Сто двадцать тонн спирта уже в Москве. Сидор должен был их забрать. А куда теперь мне их девать? Люди будут недовольны, будут спрашивать, кто виноват. Вот я на вас и покажу.
– Вот только не надо этого вот – ля-ля-ля! – неопределенно помахал в воздухе рукой Дейл, снова заставляя Резо повернуться к нему.
Грузин скрипнул зубами и перестал пытаться уследить за «бурундуками». Он уставился взглядом в стену, чтобы не смотреть ни на кого. Чувствовал он себя по-идиотски. «Дворняжки» оказались теми еще «псами». Сидя в чужом кабинете, они вынудили хозяина, далеко не последнего человека, играть по их правилам.
– Ты же серьезный человек, Резо, – снова заговорил, подмигнув другу, Чип. – Знаешь, что мы не фраера ушастые, а говоришь, как с мальчиками. Даже обидно, честное слово! Ничего ты на нас не повесишь. Ни силой, ни по понятиям. Мстят не охране, а тому, кто это сделал. Вот это мы и хотим выяснить. Наш просчет – нам его и исправлять.
– Так что вам от меня надо? – сбавив обороты спросил Резо. Он уже понял, что выиграть у этих мужиков не удастся, во всяком случае – пока. Так зачем же тратить нервы? Его горская горячность была не национальным признаком, а тщательно продуманным поведением, и от ярости он мгновенно мог перейти к спокойному разговору, выжидая, когда собеседник допустит промашку, чтобы незамедлительно этим воспользоваться.
– Ну вот, совсем другое дело! – обрадовался Дейл. – Ты ведь знаешь, Резо, как умер Сидор?
– Отравился?
– Ага. И не просто отравился, а наркотиками. И не просто наркотиками, а твоими наркотиками… Во всяком случае, кокс он брал только у тебя, говорил, что в этом деле можно доверять только друзьям. Поэтому мы к тебе и пришли. Нужно разобраться.
Резо даже задохнулся, не в силах сказать ни слова.
– Что ты сказал?! – прохрипел он, обретя дар речи. – Да я маму твою… Да я тебя… Падла! Рамаз! – вся напускная холеность, вдруг, слетела с него, и из-под оболочки гордого князя высунулся оскал бешенного абрека.
– Не надо мою маму обижать, – Дейл не обратил внимания на вспышку гнева, на это раз не наигранную. – Она никогда грузинов не любила. И охрану звать не надо. Мы же тебя не бьем, ничего плохого не делаем. Да и бесполезно, не услышат они.
– Почему? – оторопел Резо, разом поверив в самое худшее. Эти волки разделались с охраной и пришли по его душу, так как считают, что это он убрал их хозяина. Потому и ведут себя так вызывающе, что уверены, что это их последний разговор. Резо не боялся, только почувствовал дикое разочарование, что конец его будет таким прозаичным, а, главное, незаслуженным.
– Живые они все, – успокоил Чип, словно прочитав его мысли. – Просто двери у тебя такие, что здесь стрелять можно, и никто не услышит. Тебе, конечно, удобно, шум из коридора не слышен, но и твои вопли о помощи тоже никто не услышит. Это просчет того, кто тебе охрану «ставит». Да и парень в предбаннике, наверняка, спит. Хреновая у тебя охрана, Резо, не ценят тебя.
– Слушай, Резо, ты смерти боишься? – задумчиво поинтересовался Дейл.
– Что? – не понял «князь». Он абсолютно был сбит с толку и не мог понять, что происходит. Случилось это, едва ли, не в первый раз в истории его «трудовой деятельности».
– Я не в философском смысле имею в виду, – пояснил Дейл, – а в практическом. У тебя есть опасения за свою жизнь? Есть повод ждать покушений?
– А что?
– Ну… Просто, если ты держишь охрану для престижа и думаешь, что тебя твое положение защищает, то из четырех оболтусов с пушками оставь одного, например, того, что в коридоре, здоровый такой.
– Рамаз?
– Наверное. Он, вроде бы, ничего, от хулиганов на улице защитит, и выглядит солидно, можно людям показывать. Если подучить, из него может толк выйти. А вместо остальных найми девчонку с ногами и сиськами. Будет гостей радовать, подавать кофе или косяк, смотря что ты предпочитаешь. А если тебе на самом деле охрана нужна, то нужно что-то делать. Сейчас тебя завалить – раз плюнуть. Даже охрану убирать не нужно, они сами к тебе пустят. Ну и что, что у нас стволы отобрали? Голыми руками это сделать не намного сложнее, зато тише. Специалистов хватает. Придушил, вышел, попросил, чтобы охрана шефа не беспокоила, отдыхает, мол, после трудной беседы. Пока они решатся твой покой потревожить, я уже Рязань проеду… Да нет, я не пугаю и не угрожаю, Боже упаси! – замахал руками Дейл, заметив, что Резо что-то хочет возмущенно вставить. – Это, скорее, бесплатная консультация, рассуждение на тему, что может случиться, если ничего не изменить. Ты подумай, за советы я денег не беру.
– Может, делу перейдем? – подал голос Чип. – Теория – вещь хорошая и полезная, но нам сейчас практические вопросы решать надо.
– Вы что, думаете я вашего хозяина отравил? – когда с Резо слетела спесь, он стал похож на самого обычного человека, в чем-то даже приятного. И сейчас он был искренне обижен незаслуженным и оскорбительным подозрением.
– Ты не обижайся, Резо, – Дейл развел руками. – Мы ничего не утверждаем, мы ищем истину. Плясать всегда нужно «от печки»…
– Чего? – не понял Резо.
– Ну, это русское выражение такое. В смысле – с краю всегда нужно поиски начинать. Вот мы и пляшем. Наркоту Сидор брал только у тебя. Никогда больше нигде не покупал. Менты пока об этом не знают, а мы им говорить и не спешим. Так вот, в его пакете вместо кокаина оказался героин. Это и оказалось причиной смерти. Ты не мог бы объяснить, как это могло случиться?
– Ну… – даже засмеялся от облегчения Резо. – Объяснить это я не могу, но то, что я здесь ни при чем, это точно. Сто пудов, как у вас говорят. У меня героина, вообще, нет и быть не может. Я наркотиками не торгую. Кокаин передают для меня лично, везут прямо из Колумбии, под заказ. Я иногда с друзьями делюсь, из своих собственных запасов и за соответствие товара головой могу ответить. Так что, если Сидор и подцепил где-то паленый товар, то на стороне. Но это же… Нет, глупость какая-то. Купить кокаин вместо героина – я еще могу понять. Но наоборот! Ты же не продашь по ошибке «Мерседес» по цене «Жигулей»? А тут разница побольше. Это можно сделать только специально. Так что ищите, с кем Сидор мог пересечься – азербайджанцы или таджики, где-нибудь в тех краях концы прячутся. А ко мне вы зря приходили…
– Я тебе верю, Резо, – разочарованно проговорил Дейл.
Резо ощутил укол гордости. Ничего себе – «Я тебе верю!» Прямо как следователь на допросе! Но ничего говорить не стал. Глупо изображать из себя крутого, когда разговор уже проигран.
Чип и Дейл переглянулись… Понимающих людей даже игра больших актеров вряд ли сможет обмануть. А тут было совершенно очевидно, что Резо говорит искренне. Чип вздохнул, закинул другую удочку, наудачу:
– Слушай, Резо, ты, наверное, в Москве всех знаешь?
– Да брось ты, я даже в подъезде не со всеми знаком! – Резо уже успокоился и у него проснулось чувство юмора.
– Дело вот в чем, – Чип проигнорировал шутку. – Мы узнали, что очень похожая дурь проходила недавно на Северо-Западе, на «Динамо». Там засветился какой-то азербайджанец. Ты не в курсе, что там интересного происходило в последнее время и кто из азербайджанцев контролирует этот район?
Резо надолго задумался, напрягая память и, наконец, сказал:
– В тех краях, насколько я знаю, сидит некий Назим. И у него, помнится, на днях были какие-то неприятности. Шумная история, со стрельбой. Боюсь ошибиться, но, кажется, при передаче товара – героина, естественно, – у него завалили продавца вместе с охранником, и подстрелили посредника. Товар пропал, деньги тоже. Героин был очень дорогой. Партия, правда, небольшая, но Назим всех своих на уши поставил. Пытаются достать посредника, но тот в больнице под ментовской охраной лежит, не подберешься. Не знаю, будет ли вам это полезно, но больше ничего я оттуда не слышал. Как найти Назима – не скажу, сам не знаю, это не моего круга человек. Если нужен – ищите сами.
– Ну что ж, и это – мясо, – Дейл поднялся с подлокотника кресла. – Пожалуй, мы пойдем, если ты не возражаешь?
– Не возражаю, вы меня и так утомили, – отпустил визитеров Резо, но, вдруг, решил еще поинтересоваться. – Ну, найдете вы своего обидчика? Что дальше? Замочите?
Чип неопределенно пожал плечами, но так, что было понятно, что этот вариант отнюдь не исключается.
– Ну, а потом? Опять в телохранители? – Резо пытался хотя бы напоследок восстановить реноме.
– Да нет, Резо, – невесело ответил Дейл. – Мы иллюзий не питаем. На вещи мы смотрим трезво. Таких, как мы, в Москве немного, но телохранителя, который потерял своего клиента вряд ли кто-нибудь возьмет на работу на ответственный пост. А стоять в дверях офиса с дубинкой нам что-то не улыбается. Не знаю, что будет дальше, на охране свет клином не сошелся, найдем себе место. Займемся бизнесом, станем шоколадки продавать – чем не занятие? Справимся. Но сначала надо свою работу до конца проделать.
«Бурундуки» вышли, не попрощавшись, забрали оружие у Рамаза и спустились к машине. Резо посидел еще несколько минут на диване, закинув руки за голову. Он давно уже не ощущал себя так беспомощно. Потом достал из кармана пачку египетских сигарет, щелкнул зажигалкой, затянулся пару раз и в бешенстве сломал сигарету в пепельнице. Что это за солома, черт побери? Куришь ее, и кроме запаха не ощущаешь больше ничего. Где вкус, где крепость?
Резо рывком открыл дверь в «предбанник». Охранник сидел на диване, закрыв глаза, на коленях у него лежал «Пентхаус», открытый на развороте. Похоже, во сне охранник тискал полногрудую фемину с этого разворота, потому что пальцы его, держащие журнал, возбужденно подергивались.
Резо изо всей силы пнул охранника по ляжке.
– Проснись, урод! Я за что тебе бабки плачу? Чтобы ты девок во сне щупал? Еще раз тебя с закрытыми глазами увижу – выкину на улицу к чертовой матери, будешь долги вышибать и с патрульными разбираться, взятки им давать за проживание без регистрации. Пошел вон отсюда, чурка долбанная!
Ошалевший охранник пулей вылетел в коридор, едва не сбив с ног Рамаза, который, как раз, входил, чтобы поинтересоваться у хозяина, не нужно ли ему чего-нибудь.
– Ты что куришь? – тем же тоном спросил у него Резо.
– «Яву», Резо, – сконфуженно пробормотал Рамаз. – Я не люблю американские.
– Давай сюда! – потребовал хозяин, забрал три-четыре сигареты из пачки и вернулся в кабинет, крикнув напоследок. – Чтобы никто меня не беспокоил, пока я не скажу. И поменяйте, на хер, эти двери! Не доорешься до вас из-за них!
Рамаз побежал в конец коридора, чтобы из окна еще раз посмотреть на тех, кто умудрился довести их хозяина до такого бешенства и уйти, при этом, из кабинета живыми и невредимыми. Он был искренне восхищен этими парнями, которых видел совсем немного, но успел проникнуться к ним уважением. Увидеть их не удалось, так как Рамаз ошибся и подбежал не к тому окну.
А Резо, тем временем, плюхнулся на свой излюбленный диван и раскурил сигарету, которую взял у Рамаза. После первой же затяжки он закашлялся едким дымом, дерущим горло, но вскоре приноровился и, выкурив целую сигарету, зажег вторую. Неприятный вкус компенсировался тем, что ударная доза никотина резко сужала кровеносные сосуды в мозгу и снимала раздражение.
Большой человек, помесь князя с абреком, размышлял, что сделать с парнями, заходившими к нему в гости. Послать людей за ними по пятам и к вечеру расстрелять обидчиков из автоматов? Дать им найти того, кто убрал Сидора – а то, что они его найдут, не вызывало никаких сомнений – а уже потом замочить? Или позвать к себе на службу?
Несмотря на то, что они его чертовски достали за время «светской беседы», Резо помнил, как они безупречно и самоотверженно опекали Сидора. Ошибки бывают у всех. И хотя Дейл был прав – карьера телохранителя, у которого погиб клиент, можно считать, закончена – Резо склонялся к последнему варианту своих рассуждений. Такие люди должны работать именно на него, а не на кого-то другого.
– Ну давай, звони! Чего ты тянешь?
Дейл подталкивал Чипа в бок, сидя в его машине. Чип с неприкрытым ужасом смотрел на телефонную трубку.
– Звони, звони… Тебе легко говорить. Он сейчас знаешь как разорется! Как думаешь, куда лучше брякнуть – на телефон или на трубку?
– А какая разница? Думаешь его начальство прослушивает? Если так, то и мобильники сейчас слушают запросто.
Чип обреченно вздохнул и, закатив глаза, набрал нужный номер. Ответили сразу же.
– Привет, Витек! – Чип фальшиво заулыбался, словно телефонный собеседник сидел перед ним. – Как жизнь молодая? Соскучился уже по тебе, давно не виделись.
– …
– Ага, и тебе тем же самым по тому же месту. Витюш, у меня к тебе дело…
– …
– Не опять, а снова. Ты не мог бы мне перезвонить через пару минут?
– …
– Личное. Хочу гарнитурчик прикупить, я тебе про него утром говорил. Нужен совет специалиста.
– …
– Ладно, жду.
Чип сделал страшное лицо.
– Сейчас перезвонит, но если он нам скальпы не поснимает, считай, что мы родились не в рубашках, а костюмах от Пако Рабана.
Минут через пять мобильник на коленях Чипа ожил и что-то проверещал. Чип схватил трубку и прижал ее к уху.
– Привет еще раз, Витек. Можно говорить открытым текстом?
– …
– Я, вообще-то, представляю, что ты мне сейчас скажешь, но мне опять нужна от тебя информация.
– …
– Ага, по тому же делу.
– …
– Да понимаю я все, не надо так нервничать, а то у тебя давление подскочит. Кто тогда жуликов ловить будет?
– …
– Ладно, ладно. Витюш, ты же знаешь, что за мной не заржавеет.
– …
– Что ты, что ты?! Ни о какой взятке я речи не веду. Я же знаю, что ты идейный. И не думал тебя обижать. Я о том, что если мы что-то узнаем из того, что твоим коллегам еще не известно, мы тут же «сольем» это тебе, а ты уж там распорядишься этим по своему усмотрению. Похоже, нам предстоит в стан наркоторговцев залезть…
– …
– Это, конечно, не по твоему профилю, но вполне могут появиться сопутствующие данные. В конце концов, тебе же главное, чтобы «вор сидел в тюрьме», а кто его посадит – дело второе. Не будет твоего прямого интереса – перекинешь информацию коллегам как агентурные данные.
– …
– Я знал, что ты не откажешь!..
– …
– Я и не прошу, чтобы ты мне что-то обещал. Мы с тобой не первый год контачим, достаточно если ты скажешь: «Я постараюсь».
– …
– А суть дела такова…Мы кое-что новенькое нарыли. Пока еще ничего не понятно, но нужно проверить, возможно и зацепимся. Итак, мы решили навести справки по тем азербайджанцам, человека которых, как ты сказал, повязали на «Динамо» с героином. Выяснилось вот что – шишку там держит некий Назим…
– …
– Нет, больше пока ничего про него не знаю. Очень хочется встретиться и не исключено, что такая возможность и даже надобность может возникнуть. Но это в будущем. Так вот, кроме этого торгаша у него в последние дни были и другие проблемы. Буквально на днях при продаже товара где-то в районе Аэропорта у него застрелили человека с охранником и ранили посредника, когда они сдавали партию героина. Судя по цене, дурь очень похожа на ту, что проходит и в нашем деле.
– …
– Подробностей не знаю. Ясно только, что партия была небольшая, иначе был бы не один охранник. Но и не розничная.
– …
– Ты же сыщик, должен бы быстрей меня догадаться. Из-за одного «чека» троих человек бы мочить не стали. Тем более, не кирпичом по башке, а из огнестрельного. Так что это не наркоман, а нормальный покупатель.
– …
– Слышал про это? – обрадовался Чип. – А подробнее?
– …
– Да? – протянул он немного разочарованно. – А можешь узнать? Очень нужно. У меня предчувствие, – Чип выразительно посмотрел на Дейла, – что это как-то с нашим делом связано.
– …
– Спасибо заранее. И еще – посредник жив и лежит в больнице. Вить, не сочти за наглость, но мне позарез нужно узнать его имя и где он лежит.
– …
– Ну, тогда, хотя бы, домашний адрес. Вить, ну пожалуйста! Хрен с ними, с айзерами, посредник нам в сто раз нужнее!
– …
– Ты настоящий друг! Родина слышит, Родина знает и Родина никогда не забудет. Я жду твоего звонка, как солдат – дембеля.
Дейл толкнул Чипа в плечо, не дожидаясь, пока тот сложит телефон:
– Чего там? Что он сказал? – его лицо горело нетерпением.
Чип не стал испытывать крепость нервов друга и ответил, не ломаясь:
– Обещал навести справки по той разборке в течение часа. По посреднику немного сложнее. Раз там была стрельба и два трупа, значит он, наверняка лежит под охраной и пользуется большой популярностью сразу у нескольких ведомств – «убойного» отдела, РУОПа, отдела по наркотикам и прокуратуры. Так что, он наотрез отказался говорить, где он находится, чтобы мы не лезли и не портили настроение его коллегам.
– А адрес?
– А вот адрес обещал узнать.
– Странный он какой-то. Если мы будем знать адрес, то и больницу узнаем в шесть секунд.
– У принципиальности есть свои пределы. Он принципиально не может нам дать прямое указание на местонахождение свидетеля, но дать нам маячок может. Совесть чиста – я им не говорил, они сами пришли.
– Интересно!
– Вот такой вот он загадочный. Но таких пламенных борцов за торжество справедливости я даже по телеку не видел. Мент до мозга костей. Если я когда-нибудь узнаю, что Витек взятку взял или отмазал от камеры человека, достойного в ней жить, то я в Бога перестану верить.
– А сейчас веришь? – скептически усмехнулся Дейл.
– Во всяком случае, сейчас я допускаю его существование.
– Ладно, теолог, что сейчас делать будем?
– Сейчас мы загрузимся в первую попавшуюся забегаловку и крепко набьем свои брюшки. Я страшно хочу чего-нибудь жареного. Время уже к обеду, а во рту еще и маковой соломки не было.
Дейл внезапно понял, что тоже умирает от голода, и согласился не раздумывая, хотя терять время было жалко.
Найдя шашлычную, друзья заказали по четыре «палки» карского шашлыка, по большой тарелке плова, неизвестно как затесавшегося в списке блюд кавказской кухни, салаты, сметану, по две больших лепешки лаваша, чай, сопроводив заказ сакраментальными словами «для начала».
Шашлычник, пожилой абхазец, пришел в неописуемый восторг, так как сегодня у него был крайне неудачный день – мало кто сейчас мог себе позволить так «перекусить» в его заведении с тех пор, как он был вынужден поднять цены. Приятным клиентам хотелось услужить, и он предложил им принести сначала по одному шампуру, а остальные подносить по мере их поедания, чтобы всегда мясо было горячим. Посетители решительно заявили, что порции нужны сразу. Шашлычник пожал плечами и через пять минут принес восемь здоровых шампуров со шкворчащим на них мясом. Он подавал только настоящую баранину, а не заменитель шашлыка их говядины, что обычно подается на улицах под видом настоящего блюда.
Томящиеся парни едва не выхватили первые шампуры у него из рук, и пока хозяин ходил за чаем и оставшейся частью заказа, клиенты успели очистить от мяса по две «сабли». Шашлычник успокоился, поняв, что эти гости заказали такой большой, для европейца, конечно, обед не из жадности или не по незнанию, а в силу своей потребности. Они, наверняка, доедят все до конца, и ему не придется выбрасывать нетронутые куски шашлыка бродячим собакам, чему всегда противилась его душа. Пускать недоеденное по второму кругу, чем иной раз грешат некоторые продавцы шашлыка, не достойные называться шашлычниками, он не мог. И вовсе не из боязни получить от разбирающегося в мясе клиента по морде и не из страха перед санэпидемстанцией, а из жизненного принципа. Шашлык он готовил с детства, считал его приготовление едва ли не священным ритуалом и подобную профанацию процесса считал святотатством, а недобросовестных коллег – еретиками, и совершенно искренне их презирал.
Утолив первый голод, «бурундуки» успокоились и стали более размеренно поглощать пищу. Наконец, с трапезой было, в основном покончено и парни стали попивать чаек из большого фарфорового чайника, налитого гостеприимным хозяином уже во второй раз. Помотавшись по Средней Азии и Кавказу, Чип и Дейл научились понимать истинную ценность этого напитка, который в России, почему-то, принято портить сахаром, заваривать дочерна, разбавляя кипятком и храня в заварниках подолгу, от чего он превращается в натуральную отраву.
Дейл выглядел озабоченным. Он посмотрел на свои часы и спросил:
– У тебя трубка включена? Что-то уже сорок минут ни одного звонка.
Вместо ответа Чип достал из кармана телефон и положил его на стол. Дейл еще минут пять молча прихлебывал чай из чашки, время от времени подливая еще, и не сводил взгляда с молчащей трубки.
– Да что ты так нервничаешь? – удивился Чип. – Я тебя просто не узнаю!
Дейл только тяжело вздохнул.
– Надо тебя развеселить, – не унимался Чип. – Ты Бруцкуса не знаешь, случаем?
Дейл отрицательно покачал головой.
– Я с ним в Карабах вместе ехал, но он по дороге нажрался и где-то от поезда отстал. Так и не добрался. Пьянчуга страшный. Я, по-моему, его трезвым еще и не видел ни разу. Райотделы и вытрезвители для него – дом родной. Внешность у него классическая – глаза такие большие, грустные, как у коровы, огромный носяра со сливой на конце, да еще и родинка с ноготь на носу. В общем, еврей из евреев. Парень добродушнейший, как мишка плюшевый. За каким чертом его на войну понесло – не знаю, он и в армии-то не служил. Ну, и слава Богу, что не доехал, нечего ему там делать было, тем более, среди мусульман. Я его пару недель назад встретил, завел в пивнушку, похмелиться, он мне под пивко и рассказывает. Влетел, короче, в очередной раз к ментам, закинули его в «обезьянник» вместе с другими «счастливчиками». Ночью приезжают патрульные, пьянущие, похлеще своих клиентов. Захотелось, видать, парням покуражиться. Открывают камеру, осматриваются, выбирают кого-то. Один тыкает пальцем в сторону какого-то то ли узбека, то ли таджика. «О! Чучмек! Ну-ка, иди сюда!» Вывели его в дежурку, попинали от души, завели обратно. Опять выбирают. «О! «Грач»! Иди сюда!» Вытаскивают лицо кавказской национальности, пинают, заталкивают обратно. «О! Хохол! Иди сюда!» Тащат хохла. Бруцкус надулся, сидит, думает: «Если сейчас зайдут, крикнут «О! Жид! Иди сюда!», выйду и, первым делом, сам кому-нибудь в торец звездану, фашисты проклятые». Тут заталкивают обратно хохла, осматриваются. И один мент радостно орет: «О! Бруцкус! Иди сюда!»
Дейл, честно пытавшийся предугадать концовку и, естественно, не сумевший ее угадать, заржал так, что прохожие с улицы начали оглядываться.
– Анекдот, поди?! – спросил он, еще смеясь.
– Сам ты анекдот! – возмутился Чип. – Я тебя с ним хоть завтра могу познакомить, если он не в вытрезвителе будет.
В этот момент лежавшая на столе трубка напомнила о себе трелью звонка. Улыбка с лица Дейла мигом слетела, а рука автоматически дернулась к телефону. Уже сцапав мобильник Дейл спохватился и с виноватой улыбкой протянул его Чипу.
– Прошу прощения, фальстарт.
Чип забрал трубку, неодобрительно поцокав языком.
– Да, я слушаю.
– …
– Понял. Записываю.
– …
– Так, Алексей Жданов, двадцать семь лет, адрес… – Чип старательно водил ручкой по салфетке. – Спасибо, Вить, век помнить буду. А по разборке что?
– …
– Ага… Очень интересно.
– …
– Не знаю, теперь уже есть сомнения, но проверять, все равно, будем. Если что – первый звонок тебе. Я же обещал.
– …
– Тебе того же. Будь здоров.
Дейл с немым вопросом смотрел на товарища. Тот так же молча показал ему записанный на салфетке адрес. Дейл вскочил, словно подброшенный пружиной.
– Полетели! Это недалеко, минут за двадцать доберемся, если пробок не будет.
– Да куда ты так гонишь! – рассердился Чип. – Куда мы опаздываем?
Дейл вернулся к столу, оперся на него руками и проникновенно и очень серьезно посмотрел Чипу в глаза.
– Не знаю, поймешь ли ты, но я это хочу сделать до того, как Сидора похоронят. Это для меня вопрос чести. Если есть убийца, то он должен подохнуть раньше, чем того, кого он убил, засыплют землей. Сидор еще здесь, и он должен узнать, что за него отомстили. Он это заслужил. Ты меня понимаешь?
Чип опустил глаза и молча кивнул. Ему был неловко. Для него это расследование было только самостоятельно принятым на себя обязательством и, отчасти, попыткой восстановить свою репутацию. А Дейл воспринимал это как что-то очень личное, для него это была вендетта, кровная месть. Чип не был сентиментальным, но чувства такого друга как Дейл он не мог не уважать, и ему было немного стыдно, что он забылся и не принял их в расчет.
Дейл хлопнул друга по плечу:
– Ладно, не загружайся. Иди, заводи машину, я расплачусь и подойду.
Увидев, что один из гостей уходит, хозяин шашлычной подошел к оставшемуся.
– Уже уходите?
– Да, пора. Отличный у тебя шашлычок, отец. Пожалуй, надо будет еще к тебе заехать. Сколько мы должны?
Называя сумму шашлычник внутренне съежился. Сумма была немаленькой. Обычно посетители узнают цену заранее, и, в последнее время, очень часто, услышав ее, разворачивались и уходили, да еще, иногда, и понося продавца последними словами за рвачество. А ведь он цену не загибал, просто расходы стали очень велики.
– Вот ты, Резо, наверняка, ничего от этого не потерял, так что же суетишься?
– Не потерял? – аж взвился Резо. – Сто двадцать тонн спирта уже в Москве. Сидор должен был их забрать. А куда теперь мне их девать? Люди будут недовольны, будут спрашивать, кто виноват. Вот я на вас и покажу.
– Вот только не надо этого вот – ля-ля-ля! – неопределенно помахал в воздухе рукой Дейл, снова заставляя Резо повернуться к нему.
Грузин скрипнул зубами и перестал пытаться уследить за «бурундуками». Он уставился взглядом в стену, чтобы не смотреть ни на кого. Чувствовал он себя по-идиотски. «Дворняжки» оказались теми еще «псами». Сидя в чужом кабинете, они вынудили хозяина, далеко не последнего человека, играть по их правилам.
– Ты же серьезный человек, Резо, – снова заговорил, подмигнув другу, Чип. – Знаешь, что мы не фраера ушастые, а говоришь, как с мальчиками. Даже обидно, честное слово! Ничего ты на нас не повесишь. Ни силой, ни по понятиям. Мстят не охране, а тому, кто это сделал. Вот это мы и хотим выяснить. Наш просчет – нам его и исправлять.
– Так что вам от меня надо? – сбавив обороты спросил Резо. Он уже понял, что выиграть у этих мужиков не удастся, во всяком случае – пока. Так зачем же тратить нервы? Его горская горячность была не национальным признаком, а тщательно продуманным поведением, и от ярости он мгновенно мог перейти к спокойному разговору, выжидая, когда собеседник допустит промашку, чтобы незамедлительно этим воспользоваться.
– Ну вот, совсем другое дело! – обрадовался Дейл. – Ты ведь знаешь, Резо, как умер Сидор?
– Отравился?
– Ага. И не просто отравился, а наркотиками. И не просто наркотиками, а твоими наркотиками… Во всяком случае, кокс он брал только у тебя, говорил, что в этом деле можно доверять только друзьям. Поэтому мы к тебе и пришли. Нужно разобраться.
Резо даже задохнулся, не в силах сказать ни слова.
– Что ты сказал?! – прохрипел он, обретя дар речи. – Да я маму твою… Да я тебя… Падла! Рамаз! – вся напускная холеность, вдруг, слетела с него, и из-под оболочки гордого князя высунулся оскал бешенного абрека.
– Не надо мою маму обижать, – Дейл не обратил внимания на вспышку гнева, на это раз не наигранную. – Она никогда грузинов не любила. И охрану звать не надо. Мы же тебя не бьем, ничего плохого не делаем. Да и бесполезно, не услышат они.
– Почему? – оторопел Резо, разом поверив в самое худшее. Эти волки разделались с охраной и пришли по его душу, так как считают, что это он убрал их хозяина. Потому и ведут себя так вызывающе, что уверены, что это их последний разговор. Резо не боялся, только почувствовал дикое разочарование, что конец его будет таким прозаичным, а, главное, незаслуженным.
– Живые они все, – успокоил Чип, словно прочитав его мысли. – Просто двери у тебя такие, что здесь стрелять можно, и никто не услышит. Тебе, конечно, удобно, шум из коридора не слышен, но и твои вопли о помощи тоже никто не услышит. Это просчет того, кто тебе охрану «ставит». Да и парень в предбаннике, наверняка, спит. Хреновая у тебя охрана, Резо, не ценят тебя.
– Слушай, Резо, ты смерти боишься? – задумчиво поинтересовался Дейл.
– Что? – не понял «князь». Он абсолютно был сбит с толку и не мог понять, что происходит. Случилось это, едва ли, не в первый раз в истории его «трудовой деятельности».
– Я не в философском смысле имею в виду, – пояснил Дейл, – а в практическом. У тебя есть опасения за свою жизнь? Есть повод ждать покушений?
– А что?
– Ну… Просто, если ты держишь охрану для престижа и думаешь, что тебя твое положение защищает, то из четырех оболтусов с пушками оставь одного, например, того, что в коридоре, здоровый такой.
– Рамаз?
– Наверное. Он, вроде бы, ничего, от хулиганов на улице защитит, и выглядит солидно, можно людям показывать. Если подучить, из него может толк выйти. А вместо остальных найми девчонку с ногами и сиськами. Будет гостей радовать, подавать кофе или косяк, смотря что ты предпочитаешь. А если тебе на самом деле охрана нужна, то нужно что-то делать. Сейчас тебя завалить – раз плюнуть. Даже охрану убирать не нужно, они сами к тебе пустят. Ну и что, что у нас стволы отобрали? Голыми руками это сделать не намного сложнее, зато тише. Специалистов хватает. Придушил, вышел, попросил, чтобы охрана шефа не беспокоила, отдыхает, мол, после трудной беседы. Пока они решатся твой покой потревожить, я уже Рязань проеду… Да нет, я не пугаю и не угрожаю, Боже упаси! – замахал руками Дейл, заметив, что Резо что-то хочет возмущенно вставить. – Это, скорее, бесплатная консультация, рассуждение на тему, что может случиться, если ничего не изменить. Ты подумай, за советы я денег не беру.
– Может, делу перейдем? – подал голос Чип. – Теория – вещь хорошая и полезная, но нам сейчас практические вопросы решать надо.
– Вы что, думаете я вашего хозяина отравил? – когда с Резо слетела спесь, он стал похож на самого обычного человека, в чем-то даже приятного. И сейчас он был искренне обижен незаслуженным и оскорбительным подозрением.
– Ты не обижайся, Резо, – Дейл развел руками. – Мы ничего не утверждаем, мы ищем истину. Плясать всегда нужно «от печки»…
– Чего? – не понял Резо.
– Ну, это русское выражение такое. В смысле – с краю всегда нужно поиски начинать. Вот мы и пляшем. Наркоту Сидор брал только у тебя. Никогда больше нигде не покупал. Менты пока об этом не знают, а мы им говорить и не спешим. Так вот, в его пакете вместо кокаина оказался героин. Это и оказалось причиной смерти. Ты не мог бы объяснить, как это могло случиться?
– Ну… – даже засмеялся от облегчения Резо. – Объяснить это я не могу, но то, что я здесь ни при чем, это точно. Сто пудов, как у вас говорят. У меня героина, вообще, нет и быть не может. Я наркотиками не торгую. Кокаин передают для меня лично, везут прямо из Колумбии, под заказ. Я иногда с друзьями делюсь, из своих собственных запасов и за соответствие товара головой могу ответить. Так что, если Сидор и подцепил где-то паленый товар, то на стороне. Но это же… Нет, глупость какая-то. Купить кокаин вместо героина – я еще могу понять. Но наоборот! Ты же не продашь по ошибке «Мерседес» по цене «Жигулей»? А тут разница побольше. Это можно сделать только специально. Так что ищите, с кем Сидор мог пересечься – азербайджанцы или таджики, где-нибудь в тех краях концы прячутся. А ко мне вы зря приходили…
– Я тебе верю, Резо, – разочарованно проговорил Дейл.
Резо ощутил укол гордости. Ничего себе – «Я тебе верю!» Прямо как следователь на допросе! Но ничего говорить не стал. Глупо изображать из себя крутого, когда разговор уже проигран.
Чип и Дейл переглянулись… Понимающих людей даже игра больших актеров вряд ли сможет обмануть. А тут было совершенно очевидно, что Резо говорит искренне. Чип вздохнул, закинул другую удочку, наудачу:
– Слушай, Резо, ты, наверное, в Москве всех знаешь?
– Да брось ты, я даже в подъезде не со всеми знаком! – Резо уже успокоился и у него проснулось чувство юмора.
– Дело вот в чем, – Чип проигнорировал шутку. – Мы узнали, что очень похожая дурь проходила недавно на Северо-Западе, на «Динамо». Там засветился какой-то азербайджанец. Ты не в курсе, что там интересного происходило в последнее время и кто из азербайджанцев контролирует этот район?
Резо надолго задумался, напрягая память и, наконец, сказал:
– В тех краях, насколько я знаю, сидит некий Назим. И у него, помнится, на днях были какие-то неприятности. Шумная история, со стрельбой. Боюсь ошибиться, но, кажется, при передаче товара – героина, естественно, – у него завалили продавца вместе с охранником, и подстрелили посредника. Товар пропал, деньги тоже. Героин был очень дорогой. Партия, правда, небольшая, но Назим всех своих на уши поставил. Пытаются достать посредника, но тот в больнице под ментовской охраной лежит, не подберешься. Не знаю, будет ли вам это полезно, но больше ничего я оттуда не слышал. Как найти Назима – не скажу, сам не знаю, это не моего круга человек. Если нужен – ищите сами.
– Ну что ж, и это – мясо, – Дейл поднялся с подлокотника кресла. – Пожалуй, мы пойдем, если ты не возражаешь?
– Не возражаю, вы меня и так утомили, – отпустил визитеров Резо, но, вдруг, решил еще поинтересоваться. – Ну, найдете вы своего обидчика? Что дальше? Замочите?
Чип неопределенно пожал плечами, но так, что было понятно, что этот вариант отнюдь не исключается.
– Ну, а потом? Опять в телохранители? – Резо пытался хотя бы напоследок восстановить реноме.
– Да нет, Резо, – невесело ответил Дейл. – Мы иллюзий не питаем. На вещи мы смотрим трезво. Таких, как мы, в Москве немного, но телохранителя, который потерял своего клиента вряд ли кто-нибудь возьмет на работу на ответственный пост. А стоять в дверях офиса с дубинкой нам что-то не улыбается. Не знаю, что будет дальше, на охране свет клином не сошелся, найдем себе место. Займемся бизнесом, станем шоколадки продавать – чем не занятие? Справимся. Но сначала надо свою работу до конца проделать.
«Бурундуки» вышли, не попрощавшись, забрали оружие у Рамаза и спустились к машине. Резо посидел еще несколько минут на диване, закинув руки за голову. Он давно уже не ощущал себя так беспомощно. Потом достал из кармана пачку египетских сигарет, щелкнул зажигалкой, затянулся пару раз и в бешенстве сломал сигарету в пепельнице. Что это за солома, черт побери? Куришь ее, и кроме запаха не ощущаешь больше ничего. Где вкус, где крепость?
Резо рывком открыл дверь в «предбанник». Охранник сидел на диване, закрыв глаза, на коленях у него лежал «Пентхаус», открытый на развороте. Похоже, во сне охранник тискал полногрудую фемину с этого разворота, потому что пальцы его, держащие журнал, возбужденно подергивались.
Резо изо всей силы пнул охранника по ляжке.
– Проснись, урод! Я за что тебе бабки плачу? Чтобы ты девок во сне щупал? Еще раз тебя с закрытыми глазами увижу – выкину на улицу к чертовой матери, будешь долги вышибать и с патрульными разбираться, взятки им давать за проживание без регистрации. Пошел вон отсюда, чурка долбанная!
Ошалевший охранник пулей вылетел в коридор, едва не сбив с ног Рамаза, который, как раз, входил, чтобы поинтересоваться у хозяина, не нужно ли ему чего-нибудь.
– Ты что куришь? – тем же тоном спросил у него Резо.
– «Яву», Резо, – сконфуженно пробормотал Рамаз. – Я не люблю американские.
– Давай сюда! – потребовал хозяин, забрал три-четыре сигареты из пачки и вернулся в кабинет, крикнув напоследок. – Чтобы никто меня не беспокоил, пока я не скажу. И поменяйте, на хер, эти двери! Не доорешься до вас из-за них!
Рамаз побежал в конец коридора, чтобы из окна еще раз посмотреть на тех, кто умудрился довести их хозяина до такого бешенства и уйти, при этом, из кабинета живыми и невредимыми. Он был искренне восхищен этими парнями, которых видел совсем немного, но успел проникнуться к ним уважением. Увидеть их не удалось, так как Рамаз ошибся и подбежал не к тому окну.
А Резо, тем временем, плюхнулся на свой излюбленный диван и раскурил сигарету, которую взял у Рамаза. После первой же затяжки он закашлялся едким дымом, дерущим горло, но вскоре приноровился и, выкурив целую сигарету, зажег вторую. Неприятный вкус компенсировался тем, что ударная доза никотина резко сужала кровеносные сосуды в мозгу и снимала раздражение.
Большой человек, помесь князя с абреком, размышлял, что сделать с парнями, заходившими к нему в гости. Послать людей за ними по пятам и к вечеру расстрелять обидчиков из автоматов? Дать им найти того, кто убрал Сидора – а то, что они его найдут, не вызывало никаких сомнений – а уже потом замочить? Или позвать к себе на службу?
Несмотря на то, что они его чертовски достали за время «светской беседы», Резо помнил, как они безупречно и самоотверженно опекали Сидора. Ошибки бывают у всех. И хотя Дейл был прав – карьера телохранителя, у которого погиб клиент, можно считать, закончена – Резо склонялся к последнему варианту своих рассуждений. Такие люди должны работать именно на него, а не на кого-то другого.
– Ну давай, звони! Чего ты тянешь?
Дейл подталкивал Чипа в бок, сидя в его машине. Чип с неприкрытым ужасом смотрел на телефонную трубку.
– Звони, звони… Тебе легко говорить. Он сейчас знаешь как разорется! Как думаешь, куда лучше брякнуть – на телефон или на трубку?
– А какая разница? Думаешь его начальство прослушивает? Если так, то и мобильники сейчас слушают запросто.
Чип обреченно вздохнул и, закатив глаза, набрал нужный номер. Ответили сразу же.
– Привет, Витек! – Чип фальшиво заулыбался, словно телефонный собеседник сидел перед ним. – Как жизнь молодая? Соскучился уже по тебе, давно не виделись.
– …
– Ага, и тебе тем же самым по тому же месту. Витюш, у меня к тебе дело…
– …
– Не опять, а снова. Ты не мог бы мне перезвонить через пару минут?
– …
– Личное. Хочу гарнитурчик прикупить, я тебе про него утром говорил. Нужен совет специалиста.
– …
– Ладно, жду.
Чип сделал страшное лицо.
– Сейчас перезвонит, но если он нам скальпы не поснимает, считай, что мы родились не в рубашках, а костюмах от Пако Рабана.
Минут через пять мобильник на коленях Чипа ожил и что-то проверещал. Чип схватил трубку и прижал ее к уху.
– Привет еще раз, Витек. Можно говорить открытым текстом?
– …
– Я, вообще-то, представляю, что ты мне сейчас скажешь, но мне опять нужна от тебя информация.
– …
– Ага, по тому же делу.
– …
– Да понимаю я все, не надо так нервничать, а то у тебя давление подскочит. Кто тогда жуликов ловить будет?
– …
– Ладно, ладно. Витюш, ты же знаешь, что за мной не заржавеет.
– …
– Что ты, что ты?! Ни о какой взятке я речи не веду. Я же знаю, что ты идейный. И не думал тебя обижать. Я о том, что если мы что-то узнаем из того, что твоим коллегам еще не известно, мы тут же «сольем» это тебе, а ты уж там распорядишься этим по своему усмотрению. Похоже, нам предстоит в стан наркоторговцев залезть…
– …
– Это, конечно, не по твоему профилю, но вполне могут появиться сопутствующие данные. В конце концов, тебе же главное, чтобы «вор сидел в тюрьме», а кто его посадит – дело второе. Не будет твоего прямого интереса – перекинешь информацию коллегам как агентурные данные.
– …
– Я знал, что ты не откажешь!..
– …
– Я и не прошу, чтобы ты мне что-то обещал. Мы с тобой не первый год контачим, достаточно если ты скажешь: «Я постараюсь».
– …
– А суть дела такова…Мы кое-что новенькое нарыли. Пока еще ничего не понятно, но нужно проверить, возможно и зацепимся. Итак, мы решили навести справки по тем азербайджанцам, человека которых, как ты сказал, повязали на «Динамо» с героином. Выяснилось вот что – шишку там держит некий Назим…
– …
– Нет, больше пока ничего про него не знаю. Очень хочется встретиться и не исключено, что такая возможность и даже надобность может возникнуть. Но это в будущем. Так вот, кроме этого торгаша у него в последние дни были и другие проблемы. Буквально на днях при продаже товара где-то в районе Аэропорта у него застрелили человека с охранником и ранили посредника, когда они сдавали партию героина. Судя по цене, дурь очень похожа на ту, что проходит и в нашем деле.
– …
– Подробностей не знаю. Ясно только, что партия была небольшая, иначе был бы не один охранник. Но и не розничная.
– …
– Ты же сыщик, должен бы быстрей меня догадаться. Из-за одного «чека» троих человек бы мочить не стали. Тем более, не кирпичом по башке, а из огнестрельного. Так что это не наркоман, а нормальный покупатель.
– …
– Слышал про это? – обрадовался Чип. – А подробнее?
– …
– Да? – протянул он немного разочарованно. – А можешь узнать? Очень нужно. У меня предчувствие, – Чип выразительно посмотрел на Дейла, – что это как-то с нашим делом связано.
– …
– Спасибо заранее. И еще – посредник жив и лежит в больнице. Вить, не сочти за наглость, но мне позарез нужно узнать его имя и где он лежит.
– …
– Ну, тогда, хотя бы, домашний адрес. Вить, ну пожалуйста! Хрен с ними, с айзерами, посредник нам в сто раз нужнее!
– …
– Ты настоящий друг! Родина слышит, Родина знает и Родина никогда не забудет. Я жду твоего звонка, как солдат – дембеля.
Дейл толкнул Чипа в плечо, не дожидаясь, пока тот сложит телефон:
– Чего там? Что он сказал? – его лицо горело нетерпением.
Чип не стал испытывать крепость нервов друга и ответил, не ломаясь:
– Обещал навести справки по той разборке в течение часа. По посреднику немного сложнее. Раз там была стрельба и два трупа, значит он, наверняка лежит под охраной и пользуется большой популярностью сразу у нескольких ведомств – «убойного» отдела, РУОПа, отдела по наркотикам и прокуратуры. Так что, он наотрез отказался говорить, где он находится, чтобы мы не лезли и не портили настроение его коллегам.
– А адрес?
– А вот адрес обещал узнать.
– Странный он какой-то. Если мы будем знать адрес, то и больницу узнаем в шесть секунд.
– У принципиальности есть свои пределы. Он принципиально не может нам дать прямое указание на местонахождение свидетеля, но дать нам маячок может. Совесть чиста – я им не говорил, они сами пришли.
– Интересно!
– Вот такой вот он загадочный. Но таких пламенных борцов за торжество справедливости я даже по телеку не видел. Мент до мозга костей. Если я когда-нибудь узнаю, что Витек взятку взял или отмазал от камеры человека, достойного в ней жить, то я в Бога перестану верить.
– А сейчас веришь? – скептически усмехнулся Дейл.
– Во всяком случае, сейчас я допускаю его существование.
– Ладно, теолог, что сейчас делать будем?
– Сейчас мы загрузимся в первую попавшуюся забегаловку и крепко набьем свои брюшки. Я страшно хочу чего-нибудь жареного. Время уже к обеду, а во рту еще и маковой соломки не было.
Дейл внезапно понял, что тоже умирает от голода, и согласился не раздумывая, хотя терять время было жалко.
Найдя шашлычную, друзья заказали по четыре «палки» карского шашлыка, по большой тарелке плова, неизвестно как затесавшегося в списке блюд кавказской кухни, салаты, сметану, по две больших лепешки лаваша, чай, сопроводив заказ сакраментальными словами «для начала».
Шашлычник, пожилой абхазец, пришел в неописуемый восторг, так как сегодня у него был крайне неудачный день – мало кто сейчас мог себе позволить так «перекусить» в его заведении с тех пор, как он был вынужден поднять цены. Приятным клиентам хотелось услужить, и он предложил им принести сначала по одному шампуру, а остальные подносить по мере их поедания, чтобы всегда мясо было горячим. Посетители решительно заявили, что порции нужны сразу. Шашлычник пожал плечами и через пять минут принес восемь здоровых шампуров со шкворчащим на них мясом. Он подавал только настоящую баранину, а не заменитель шашлыка их говядины, что обычно подается на улицах под видом настоящего блюда.
Томящиеся парни едва не выхватили первые шампуры у него из рук, и пока хозяин ходил за чаем и оставшейся частью заказа, клиенты успели очистить от мяса по две «сабли». Шашлычник успокоился, поняв, что эти гости заказали такой большой, для европейца, конечно, обед не из жадности или не по незнанию, а в силу своей потребности. Они, наверняка, доедят все до конца, и ему не придется выбрасывать нетронутые куски шашлыка бродячим собакам, чему всегда противилась его душа. Пускать недоеденное по второму кругу, чем иной раз грешат некоторые продавцы шашлыка, не достойные называться шашлычниками, он не мог. И вовсе не из боязни получить от разбирающегося в мясе клиента по морде и не из страха перед санэпидемстанцией, а из жизненного принципа. Шашлык он готовил с детства, считал его приготовление едва ли не священным ритуалом и подобную профанацию процесса считал святотатством, а недобросовестных коллег – еретиками, и совершенно искренне их презирал.
Утолив первый голод, «бурундуки» успокоились и стали более размеренно поглощать пищу. Наконец, с трапезой было, в основном покончено и парни стали попивать чаек из большого фарфорового чайника, налитого гостеприимным хозяином уже во второй раз. Помотавшись по Средней Азии и Кавказу, Чип и Дейл научились понимать истинную ценность этого напитка, который в России, почему-то, принято портить сахаром, заваривать дочерна, разбавляя кипятком и храня в заварниках подолгу, от чего он превращается в натуральную отраву.
Дейл выглядел озабоченным. Он посмотрел на свои часы и спросил:
– У тебя трубка включена? Что-то уже сорок минут ни одного звонка.
Вместо ответа Чип достал из кармана телефон и положил его на стол. Дейл еще минут пять молча прихлебывал чай из чашки, время от времени подливая еще, и не сводил взгляда с молчащей трубки.
– Да что ты так нервничаешь? – удивился Чип. – Я тебя просто не узнаю!
Дейл только тяжело вздохнул.
– Надо тебя развеселить, – не унимался Чип. – Ты Бруцкуса не знаешь, случаем?
Дейл отрицательно покачал головой.
– Я с ним в Карабах вместе ехал, но он по дороге нажрался и где-то от поезда отстал. Так и не добрался. Пьянчуга страшный. Я, по-моему, его трезвым еще и не видел ни разу. Райотделы и вытрезвители для него – дом родной. Внешность у него классическая – глаза такие большие, грустные, как у коровы, огромный носяра со сливой на конце, да еще и родинка с ноготь на носу. В общем, еврей из евреев. Парень добродушнейший, как мишка плюшевый. За каким чертом его на войну понесло – не знаю, он и в армии-то не служил. Ну, и слава Богу, что не доехал, нечего ему там делать было, тем более, среди мусульман. Я его пару недель назад встретил, завел в пивнушку, похмелиться, он мне под пивко и рассказывает. Влетел, короче, в очередной раз к ментам, закинули его в «обезьянник» вместе с другими «счастливчиками». Ночью приезжают патрульные, пьянущие, похлеще своих клиентов. Захотелось, видать, парням покуражиться. Открывают камеру, осматриваются, выбирают кого-то. Один тыкает пальцем в сторону какого-то то ли узбека, то ли таджика. «О! Чучмек! Ну-ка, иди сюда!» Вывели его в дежурку, попинали от души, завели обратно. Опять выбирают. «О! «Грач»! Иди сюда!» Вытаскивают лицо кавказской национальности, пинают, заталкивают обратно. «О! Хохол! Иди сюда!» Тащат хохла. Бруцкус надулся, сидит, думает: «Если сейчас зайдут, крикнут «О! Жид! Иди сюда!», выйду и, первым делом, сам кому-нибудь в торец звездану, фашисты проклятые». Тут заталкивают обратно хохла, осматриваются. И один мент радостно орет: «О! Бруцкус! Иди сюда!»
Дейл, честно пытавшийся предугадать концовку и, естественно, не сумевший ее угадать, заржал так, что прохожие с улицы начали оглядываться.
– Анекдот, поди?! – спросил он, еще смеясь.
– Сам ты анекдот! – возмутился Чип. – Я тебя с ним хоть завтра могу познакомить, если он не в вытрезвителе будет.
В этот момент лежавшая на столе трубка напомнила о себе трелью звонка. Улыбка с лица Дейла мигом слетела, а рука автоматически дернулась к телефону. Уже сцапав мобильник Дейл спохватился и с виноватой улыбкой протянул его Чипу.
– Прошу прощения, фальстарт.
Чип забрал трубку, неодобрительно поцокав языком.
– Да, я слушаю.
– …
– Понял. Записываю.
– …
– Так, Алексей Жданов, двадцать семь лет, адрес… – Чип старательно водил ручкой по салфетке. – Спасибо, Вить, век помнить буду. А по разборке что?
– …
– Ага… Очень интересно.
– …
– Не знаю, теперь уже есть сомнения, но проверять, все равно, будем. Если что – первый звонок тебе. Я же обещал.
– …
– Тебе того же. Будь здоров.
Дейл с немым вопросом смотрел на товарища. Тот так же молча показал ему записанный на салфетке адрес. Дейл вскочил, словно подброшенный пружиной.
– Полетели! Это недалеко, минут за двадцать доберемся, если пробок не будет.
– Да куда ты так гонишь! – рассердился Чип. – Куда мы опаздываем?
Дейл вернулся к столу, оперся на него руками и проникновенно и очень серьезно посмотрел Чипу в глаза.
– Не знаю, поймешь ли ты, но я это хочу сделать до того, как Сидора похоронят. Это для меня вопрос чести. Если есть убийца, то он должен подохнуть раньше, чем того, кого он убил, засыплют землей. Сидор еще здесь, и он должен узнать, что за него отомстили. Он это заслужил. Ты меня понимаешь?
Чип опустил глаза и молча кивнул. Ему был неловко. Для него это расследование было только самостоятельно принятым на себя обязательством и, отчасти, попыткой восстановить свою репутацию. А Дейл воспринимал это как что-то очень личное, для него это была вендетта, кровная месть. Чип не был сентиментальным, но чувства такого друга как Дейл он не мог не уважать, и ему было немного стыдно, что он забылся и не принял их в расчет.
Дейл хлопнул друга по плечу:
– Ладно, не загружайся. Иди, заводи машину, я расплачусь и подойду.
Увидев, что один из гостей уходит, хозяин шашлычной подошел к оставшемуся.
– Уже уходите?
– Да, пора. Отличный у тебя шашлычок, отец. Пожалуй, надо будет еще к тебе заехать. Сколько мы должны?
Называя сумму шашлычник внутренне съежился. Сумма была немаленькой. Обычно посетители узнают цену заранее, и, в последнее время, очень часто, услышав ее, разворачивались и уходили, да еще, иногда, и понося продавца последними словами за рвачество. А ведь он цену не загибал, просто расходы стали очень велики.