Страница:
Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их
[318]новой тактике. Наши противотанковые средства того времени могли успешно действовать против танков Т-34 только при особо благоприятных условиях. Например, наш танк Т-IV со своей короткоствольной 75-мм пушкой имел возможность уничтожить танк Т-34 только с тыльной стороны, поражая его мотор через жалюзи. Для этого требовалось большое искусство. Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились. Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние на наших офицеров и солдат. Генерал фон Гейер снова обратился ко мне с просьбой ускорить доставку зимнего обмундирования. Не хватало прежде всего сапог, нательного белья и носков. Серьезность этого сообщения заставляла задумываться. Поэтому я решил немедленно отправиться в 4-ю танковую дивизию и лично ознакомиться с положением дел. На поле боя командир дивизии показал мне результаты боев 6 и 7 октября, в которых его боевая группа выполняла ответственные задачи. Подбитые с обеих сторон танки еще оставались на своих местах. Потери русских были значительно меньше наших потерь.
Возвратившись в Орел, я встретил там полковника Эбербаха, который также доложил мне о ходе последних боев; затем я снова встретился с генералом фон Гейером и командиром 4-й танковой дивизии бароном фон Лангерманом. Впервые со времени начала этой напряженной кампании у Эбербаха был усталый вид, причем чувствовалось, что это не физическая усталость, а душевное потрясение. Приводил в смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров.
Но зато в главном командовании сухопутных войск и в штабе группы армий царило приподнятое настроение!
Именно в этом проявилась пропасть между взглядами высшего командования и нашими, хотя в тот период 2-я танковая армия ничего не знала о том, что [319]высшее командование так сильно опьянено нашими победами.
Вечером было получено донесение Из 35-го корпуса о том, что противник оказывает сильное давление на наши войска, расположенные севернее Суземки (западнее Севска). Отсюда можно было заключить, что окруженные южнее Брянска русские войска пытаются прорваться на восток. Я связался с 1-й кавалерийской дивизией, которая все еще находилась на западном берегу р. Судость, и потребовал сообщить мне, не замечены ли какие-либо изменения в поведении противника. Хотя ничего подозрительного и не было отмечено, я все же приказал дивизии перейти в наступление и переправиться на восточный берег реки. Дивизия должна была при этом установить, находится ли еще там противник или он уже отошел. Вскоре 1-я кавалерийская дивизия захватила здесь плацдарм.
Вечером из штаба группы армий сообщили по телефону, что 35-й корпус передается в подчинение 2-й армии и с нас снимается ответственность за обеспечение левого фланга. Я возразил, пытаясь доказать, что руководство всеми силами, осуществлявшими блокирование “трубчевского котла”, может успешно проводиться только единым штабом. Кроме того, с нас снималась ответственность также за обеспечение правого фланга, так как 34-й корпус передавался в подчинение 6-й армии, которая должна была силами этого корпуса занять Курск. Это предложение исходило, очевидно, от главного командования сухопутных войск или верховного командования вооруженных сил и в настоящее время не могло быть осуществлено, ибо в этом случае обеспечение нашего правого фланга ставилось под угрозу.
Хотя в этот день и был занят Дмитриев (Дмитриев-Льговский), но плохое состояние дорог не дало возможности подтянуть сюда тыловые части 48-го танкового корпуса и способствовало затягиванию критического положения. [320]
9 октября русские продолжали свои попытки прорваться в районе населенного пункта Суземка. Русские стремительно атаковали правый фланг 293-й пехотной дивизии, оттеснив дивизию к Суземке и Шилинке. Ввиду того, что 25-я мотодивизия, выделенная в резерв танковой армии, еще не прибыла, пришлось использовать 41-й пехотный полк 10-й мотодивизии, чтобы заполнить брешь, образовавшуюся между 29-й мотодивизией и 293-й пехотной дивизией, 48-й танковый корпус, который в соответствии с указанием командования группы армий “Центр” должен был наступать на Курск и Ливны, получил теперь приказ подтянуть к Севску все свои наличные силы.
К 12 час. дня в Севск прибыл командир 25-й мотодивизии генерал Глеснер и принял командование всеми подразделениями, действовавшими между 29-й мотодивизией и 293-й пехотной дивизией. В то время как на этом участке развернулись ожесточенные бои, основные силы 1-й кавалерийской дивизии, не встречая серьезного сопротивления, переправились через р. Судость и двинулись на Трубчевск. Дивизия была введена противником в заблуждение и пыталась теперь наверстать упущенное. В течение последующих дней противник продолжал оказывать давление преимущественно на направлениях Трубчевск, Севск; Трубчевск, Орел и Трубчевск, Карачев, но лишь небольшим группам русских удалось прорваться через дорогу Середина Буда – Севск, в том числе, к сожалению, и штабу 13-й русской армии.
При сильной вьюге штаб танковой армии перебрался в Дмитровск (Дмитровск-Орловский). Состояние дорог все более ухудшалось. Множество автомашин застревало на так называемой “автостраде”.
Несмотря на все это, наши войска овладели Волховом. 18-я танковая дивизия во взаимодействии со 2-й армией (43-й армейский корпус) окружила русские войска, действовавшие севернее Брянска.
Одновременно со всеми этими событиями южный [321]фланг Восточного фронта готовился к наступлению на Таганрог и Ростов. Передовые части нашей соседней 6-й армии приближались к Ахтырка и Сумы.
Левее нас наши войска перешли на московском направлении р. Угра и заняли Гжатск.
10 октября от командования группы армий были получены новые указания: овладеть Курском; очистить котел в районе Трубчевска; завершить окружение котла, образовавшегося северо-восточнее Брянска; нанести удар по Туле. Все это предлагалось выполнить немедленно. Либенштейн поступил совершенно правильно, запросив командование группы армий о степени срочности всех этих требований, которые явно исходили от высшего командования. Однако никакого ответа мы не получили.
Последующие недели прошли в условиях сильной распутицы. Колесные автомашины могли передвигаться только с помощью гусеничных машин. Это приводило к большой перегрузке гусеничных машин, не предусмотренной при их конструировании, вследствие чего машины быстро изнашивались. Ввиду отсутствия тросов и других средств, необходимых для сцепления машин, самолетам приходилось сбрасывать для застрявших по дороге машин связки веревок. Обеспечение снабжением сотен застрявших машин и их личного состава должно было отныне в течение многих недель производиться самолетами. Подготовка к зиме находилась в плачевном состоянии. Затребованный нами еще 8 недель тому назад глизантин 31доставлялся в незначительных количествах, так же как и зимнее обмундирование для личного состава. Последнее обстоятельство явилось в течение последующих тяжелых месяцев причиной больших затруднений и лишений, которые легко могли бы быть устранены.
Противник продолжал свои попытки пробиться на [322]участке 29-й мотодивизии и 293-й пехотной дивизии, 4-й танковой дивизии удалось прорваться в Мценск. 6-я армия, действовавшая правее нас, заняла Сумы;
13-й армейский корпус, действовавший левее, переправился через р. Угра западнее Калуги. Ухудшение погоды давало себя чувствовать и на этом участке фронта.
11. октября русские войска предприняли попытку вырваться из “трубчевского котла”, наступая вдоль обоих берегов р. Навля. Противник устремился в брешь, образовавшуюся между 29-й и 25-й мотодивизиями и занимаемую лишь 5-м пулеметным батальоном. Одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска северо-восточное Орла развернулись ожесточенные бои местного значения, в которые втянулась 4-я танковая дивизия, однако из-за распутицы она не могла получить достаточной поддержки. В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил. имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех. Об этой новой ,для нас обстановке я написал в своем докладе командованию группы армий, в котором я подробно обрисовал преимущество танка Т-34 по сравнению с нашим танком Т-IV, указав на необходимость изменения конструкции наших танков в будущем.
Свой доклад я закончил предложением направить немедленно на наш фронт комиссию, в состав которой должны войти представители от управления вооружения, от министерства вооружения, конструкторы танков и представители танкостроительных фирм. Вместе с этой комиссией нам надлежало на месте осмотреть подбитые на поле боя танки и обсудить вопрос о конструкции новых танков, Я также потребовал ускорить производство более крупных противотанковых пушек, способных пробивать броню танка Т-34. Комиссия прибыла во 2-ю танковую армию 20 ноября. [323]
11 октября нам сообщили, что полк “Великая Германия” будет в соответствии с приказом Гитлера направлен на усиление 18-й танковой дивизии, действовавшей северо-восточнее Брянска на участке дороги Карачев, Хвастовичи. Далее мне было сообщено, что рассматривается вопрос о перегруппировке сил, в соответствии с которой 2-я армия будет действовать правее нас и в ее подчинение будут переданы 34-й и 35-й корпуса, в то время как некоторые соединения 2-й армии будут переданы в наше подчинение. Отсюда можно было сделать вывод, что продвижение на северо-восток будет продолжаться.
Бои с целью сужения кольца окружения вокруг котла продолжались.
На южном фланге Восточного фронта бои в районе Азовского моря закончились победой немецких войск. Верховное командование считало, что в этих боях были уничтожены 6, 12 и 18-я русские армии, и полагало, что были созданы необходимые предпосылки для продолжения наступления в направлении нижнего течения Дона. Дивизия СС “Адольф Гитлер” находилась в 20 км северо-западнее Таганрога. Значительно медленнее осуществлялось наступление 17-й армии южнее Харькова и 6-й армии в районе Сумы. На этих участках свежие силы русских, поддержанные танками, вынудили немецкие войска перейти в некоторых пунктах к обороне. Это' обстоятельство оказывало отрицательное влияние на положение моего правого фланга. Так как 11-я армия была повернута на юг с целью захвата Крыма, то наступление группы армий “Юг” приняло веерообразную форму.
Севернее группы армий “Центр” продвижение немецких войск замедлилось из-за снежных вьюг. 3-я танковая группа достигла верховья Волги у населенного пункта Погорелое.
Снегопад продолжался также и 12 октября. Мы все еще оставались сидеть в небольшом населенном пункте Дмитровске (Дмитровск-Орловский), улицы которого [325]представляли собой сплошное месиво грязи, и ожидали новых указаний главного командования сухопутных войск относительно предстоящей перегруппировки. Наши войска замкнули кольцо окружения вокруг большого котла южнее Брянска и вокруг небольшого котла севернее этого города, но продвигаться вперед войска не могли из-за плохого состояния дорог, 48-й танковый корпус, который в самом начале наступления так быстро продвинулся через Сумы и вышел на хорошее шоссе, также продвигался теперь с большим трудом в направлении на Фатеж. У Мценска продолжались бои со свежими силами противника. Пехотным дивизиям 35-го корпуса было указано на необходимость очистить от противника леса в районе “трубчевского котла”.
Не только мы, но и вся группа армий “Юг”, за исключением 1-й танковой армии, застряла в грязи, 6-й армии удалось занять Богодухов северо-западнее Харькова. Севернее нас 13-й армейский корпус овладел Калугой, 3-я танковая группа заняла Старицу и наступала на Калинин.
Главное командование сухопутных войск дало указание об окружении Москвы, однако до нас эти указания не дошли.
13 октября русские продолжали свои попытки прорваться между Навлей и Борщево. Для усиления 47-го танкового корпуса пришлось направить некоторые части 3-й танковой дивизии и 10-й мотодивизии 24-го танкового корпуса. Несмотря на эту помощь и ввиду потери подвижности наших частей, группе русских численностью до 5000 человек удалось прорваться и достичь района Дмитровска (Дмитровск-Орловский), где она вновь была задержана.
Войска 3-й танковой группы ворвались в Калинин, 9-я армия достигла западной окраины Ржева.
14 октября мы перевели свой штаб в Орел и удобно разместились в здании городского совета. В течение ближайших дней обе стороны проявили незначительную активность. 24-му танковому корпусу, получившему [326]задачу перейти р. Зуша, с большим трудом удалось подтянуть по топким дорогам свои 3-ю и 4-ю танковые дивизии в районе северо-западнее Мценска.
47-й танковый корпус, закончив бои в районе котла, сосредоточился и приводил себя в порядок вдоль дороги Орел-Карачев-Брянск. Полк “Великая Германия” был передан в подчинение 24-го танкового корпуса и подтянут к Мценску. 48-й танковый корпус совместно с частями 18-й танковой дивизии, вышедшими из города Кромы на хорошую шоссейную дорогу, занял Фатеж и готовился к наступлению на Курск с северо-запада; в это время 34-й корпус должен был наступать на Курск с запада, имея задачей уничтожить действовавшую в этом районе сильную группировку русских войск под командованием генерала Ефремова и тем самым ликвидировать постоянную угрозу нашему правому флангу,
Несмотря на упорную оборону русских, войскам 6-й армии удалось овладеть Ахтыркой. На остальных участках фронта войска группы армий “Юг” застряли из-за распутицы.
Состояние погоды отрицательно сказывалось также и на темпах продвижения группы армий “Центр”, 57-й армейский корпус занял город Боровск, в 80 км от Москвы.
15 октября войска 6-й армии заняли Краснополье, юго-восточнее города Сумы.
16 октября я посетил 4-ю танковую дивизию с целью проверки хода подготовки к наступлению из района Мценск.
В этот день румыны заняли Одессу, 46-й танковый корпус приближался к Можайску.
17 октября капитулировала группировка противника, находившаяся в окружении севернее Брянска. Совместно со 2-й армией нами было захвачено свыше 50000 пленных и до 400 орудий; были уничтожены основные силы 50-й русской армии. Противник предпринимал контратаки в районе Фатежа.
18 октября началось наступление 11-й армии на [327]Крым. После занятия Таганрога 1-я танковая армия повернула на Сталине, 6-я армия заняла Грайворон.
19-я танковая дивизия, действовавшая севернее нашей 2-й танковой армии, заняла Малоярославец. Немецкие войска овладели Можайском.
19 октября 1-я танковая армия начала подготовку к наступлению на Ростов. Ее войска прорвались к городу Сталине. 17-я и 6-я армии добились успехов в своем наступлении на Харьков и Белгород. Преследованию противника препятствовала плохая погода. Такая же погода была и в районе действий группы армий “Центр”, 43-й армейский корпус занял Лихвин. В течение 24 часов этот корпус действовал, будучи в подчинении 2-й танковой армии.
20 октября капитулировала группировка противника, окруженная в районе Трубчевска. Распутица задержала действия всей группы армий.
1-я танковая армия заняла город Сталине, 6-я армия приближалась к Харькову; к 21 октября она подошла к западной окраине города.
Наступление из района Мценск, предпринятое 22 октября 24-м танковым корпусом, потерпело неудачу из-за недостаточного взаимодействия между танками и артиллерией. 23 октября наступление было возобновлено действовавшей северо-западнее Мценска 3-й танковой дивизией, которой были переданы на это время все наличные танки; на этот раз наступление закончилось успехом. 24 октября при преследовании разбитого противника был занят населенный пункт Чернь. Я лично наблюдал за боями 22 и 23 октября и получил полное представление о том, в каких трудных условиях приходилось действовать нашим войскам. Причинами этих затруднений явились топкая местность и обширные минные поля у русских.
23 октября 18-я танковая дивизия заняла Фатеж.
24 октября 6-я армия овладела Харьковом и Белгородом, полностью очистив их от противника. Левее нас 43-й армейский корпус занял Белев на р. Ока. [328]
25 октября я присутствовал при подходе полка “Великая Германия” к Черни и наблюдал за боем, который группа Эбербаха вела в северной части этого населенного пункта.
К 25 октября закончились бои в районе Брянска. В этот день началось ранее объявленное распределение сил на правом фланге группы армий “Центр”, 34-й и 35-й корпуса, а также 48-й танковый корпус без 25-й мотодивизии перешли в подчинение 2-й армии, 1-я, кавалерийская дивизия была отправлена на родину в Восточную Пруссию для переформирования в 24-ю танковую дивизию. Вместо этого 2-я танковая армия получила 43-й армейский корпус под командованием генерала Хейнрици, в состав которого входили 31-я и 131-я пехотные дивизии, и 53-й армейский корпус генерала Вайзенбергера, в состав которого входили 112-я и 167-я пехотные дивизии. Через некоторое время в подчинении армии была передана 296-я пехотная дивизия, 25-я мотодивизия оставалась в подчинении 2-й армии.
2-й танковой армии была теперь поставлена задача нанести удар на Тулу. 2-я армия в новом составе была направлена на восток и таким образом была снова разъединена с нами.
Успешно завершив бои в районах Брянска и Вязьмы, группа армий “Центр” добилась тем самым еще одного крупного тактического успеха. Вопрос о том, в состоянии ли она продолжать наступление, чтобы превратить этот тактический успех в оперативный, являлся наиболее важным со времени начала войны вопросом, стоявшим перед высшим командованием германской армии.
26 октября 53-й армейский корпус достиг Оки, 43-й армейский корпус расширил предмостное укрепление на р. Ока у Белова, занимаемый 31-й пехотной дивизией. Наш правый сосед направил свой 48-й танковый корпус на Курск. Левее нас, в полосе 4-й армии, русские предприняли контратаки, вынудившие немецкие войска перейти к обороне.
27 и 28 октября я сопровождал наступление группы Эбербаха. 27 октября у верховного командования вооруженных сил возникла мысль о том, чтобы в случае получения сведений о подходе свежих русских сил повернуть нашу армию с востока на Воронеж. Однако в этом направлении не было никаких шоссе. Во всяком случае, в качестве предпосылки для проведения такой операции мы должны были сначала овладеть Тулой. Я попросил Либенштейна внушить эту мысль командованию. Ночь с 27 на 28 октября я провел в Черни, в покинутом здании детской больницы, кишевшей клопами. Наши передовые части достигли района Плавок, 53-й и 43-й армейские корпуса расширили свои предмостные укрепления на р. Ока. 4-я армия отражала ожесточенные атаки русских.
28 октября мне было сообщено через Либенштейна, [331]что верховное командование вооруженных сил отказывается от своего намерения повернуть нас на Воронеж. Наступление на Тулу продолжалось. Ввиду недостатка горючего Эбербах посадил на танки один батальон полка “Великая Германия”. Мы достигли Писареве, в 30 км южнее Тулы. Разведка 43-го армейского корпуса достигла Одоево. Ночь я снова провел в Черни с тем, чтобы утром на “Шторхе” вылететь обратно в свой штаб.
28 октября нам было передано пожелание Гитлера “захватить нашими подвижными батальонами” мосты через Оку восточное Серпухова. Мы могли выбрасывать вперед наши подразделения только до такой степени, до какой было возможно обеспечивать их снабжение. По окончательно разрушенной дороге Орел-Тула наши автомашины могли передвигаться с максимальной скоростью 20 км/час, да и то не всегда. “Подвижных батальонов” уже не было. Гитлер жил в мире иллюзий.
В этот день 1-я танковая армия переправилась через р. Миус, а 17-я армия – через р. Донец.
29 октября наши головные танковые подразделения достигли пункта, отстоящего в 4 км от Тулы. Попытка захватить город с хода натолкнулась на сильную противотанковую и противовоздушную оборону и окончилась провалом, причем мы понесли значительные потери в танках и офицерском составе.
Меня посетил командир 43-го армейского корпуса генерал Хейнрици, всегда отличавшийся своими трезвыми суждениями, и доложил, что его войска плохо снабжаются, а с 20 октября они даже перестали получать хлеб.
К 30 октября 53-й армейский корпус вышел на шоссе Орел – Тула. После окончания боев в районе “брянского котла” 19 октября командир корпуса генерал Вайзенбергер подтянул 167-ю пехотную дивизию через Волхов, Горбачеве, а 112-ю пехотную дивизию – через Белев, Арсеньево, Царево. Из-за распутицы корпус не смог взять с собой все автомашины и, в частности, [332]тяжелую артиллерию. Моторизованные подразделения корпуса вынуждены были совершить обходное движение через Орел, Мценск. Сведения о подходе русских с востока, поступавшие с 27 октября, заставили меня с целью обеспечения правого фланга перебросить 53-й армейский корпус на участок Епифань, Сталиногорск.
Состояние шоссе Орел-Тула к этому времени стало настолько плохим, что 3-я танковая дивизия, подошедшая к Туле вслед за группой Эбербаха, вынуждена была снабжаться по воздуху.
Ввиду невозможности взять Тулу с фронта генерал барон фон Гейер предложил обойти город с востока. Я согласился с этим предложением и приказал ему наступать в направлении на Дедилово и захватить переправу на р. Шат. Генерал Гейер считал совершенно невозможным использование моторизованных войск до наступления морозов и был, безусловно, прав. Продвигаться вперед можно было только очень медленно и ценой больших потерь в материальной части. В связи с такой обстановкой большое значение приобретало восстановление железнодорожного участка Мценск-Тула. Несмотря на все старания, восстановительные работы шли очень медленно. Недостаток локомотивов вынудил меня искать выход из положения, и я обратился с просьбой о присылке автодрезин; однако мы не получили ни одной дрезины.
1 ноября 24-й танковый корпус достиг района западнее Дедилово.
Когда авангард 53-го армейского корпуса приблизился 2 ноября к населенному пункту Теплое, он неожиданно натолкнулся на противника. Эта была крупная русская группировка” состоявшая из двух кавалерийских дивизий, пяти стрелковых дивизий и одной танковой бригады, продвигавшаяся вдоль шоссе Ефремов-Тула и, очевидно, имевшая задачу атаковать в тыл и фланг соединения 24-го танкового корпуса в районе Тулы. Появление частей 53-го армейского [333]корпуса оказалось для русских, по-видимому, такой же неожиданностью, как и их появление для немцев. С 3 по 13 ноября в районе Теплое развернулись бои, в результате которых 53-му армейскому корпусу, поддержанному танковой бригадой Эбербаха, удалось отбросить противника обратно к Ефремову, захватив при этом более 3000 пленных и значительное количество орудий. Морозы, наступившие в ночь с 3 на 4 ноября, хотя и облегчили передвижение, однако случаи обморожения наносили войскам большой урон. Для обеспечения растянутого фланга в районе Мценск, Чернь и восточнее были использованы пехотные и другие не танковые подразделения 17-й танковой дивизии, которые к этому времени подошли сюда из района Карачева. Ремонтом шоссе Орел, Тула непрерывно занимались саперные и строительные батальоны, а также подразделения рабочих батальонов государственной трудовой повинности. В эти дни 48-й танковый корпус занял Курск. 5 ноября меня ненадолго посетил фельдмаршал фон Бок. Командование группы армий 4 ноября пришло .к выводу, что русские планомерно очищают район к западу от Дона между Воронежем и Сталиногорском, и доложило это мнение главному командованию сухопутных войск. Однако обстановка в полосе действий 2-й танковой армии опровергала это мнение. Напротив, в районе Теплое противник наступал!
6 ноября я вылетел на фронт. Мои впечатления от этой поездки видны из следующего письма:
Возвратившись в Орел, я встретил там полковника Эбербаха, который также доложил мне о ходе последних боев; затем я снова встретился с генералом фон Гейером и командиром 4-й танковой дивизии бароном фон Лангерманом. Впервые со времени начала этой напряженной кампании у Эбербаха был усталый вид, причем чувствовалось, что это не физическая усталость, а душевное потрясение. Приводил в смущение тот факт, что последние бои подействовали на наших лучших офицеров.
Но зато в главном командовании сухопутных войск и в штабе группы армий царило приподнятое настроение!
Именно в этом проявилась пропасть между взглядами высшего командования и нашими, хотя в тот период 2-я танковая армия ничего не знала о том, что [319]высшее командование так сильно опьянено нашими победами.
Вечером было получено донесение Из 35-го корпуса о том, что противник оказывает сильное давление на наши войска, расположенные севернее Суземки (западнее Севска). Отсюда можно было заключить, что окруженные южнее Брянска русские войска пытаются прорваться на восток. Я связался с 1-й кавалерийской дивизией, которая все еще находилась на западном берегу р. Судость, и потребовал сообщить мне, не замечены ли какие-либо изменения в поведении противника. Хотя ничего подозрительного и не было отмечено, я все же приказал дивизии перейти в наступление и переправиться на восточный берег реки. Дивизия должна была при этом установить, находится ли еще там противник или он уже отошел. Вскоре 1-я кавалерийская дивизия захватила здесь плацдарм.
Вечером из штаба группы армий сообщили по телефону, что 35-й корпус передается в подчинение 2-й армии и с нас снимается ответственность за обеспечение левого фланга. Я возразил, пытаясь доказать, что руководство всеми силами, осуществлявшими блокирование “трубчевского котла”, может успешно проводиться только единым штабом. Кроме того, с нас снималась ответственность также за обеспечение правого фланга, так как 34-й корпус передавался в подчинение 6-й армии, которая должна была силами этого корпуса занять Курск. Это предложение исходило, очевидно, от главного командования сухопутных войск или верховного командования вооруженных сил и в настоящее время не могло быть осуществлено, ибо в этом случае обеспечение нашего правого фланга ставилось под угрозу.
Хотя в этот день и был занят Дмитриев (Дмитриев-Льговский), но плохое состояние дорог не дало возможности подтянуть сюда тыловые части 48-го танкового корпуса и способствовало затягиванию критического положения. [320]
9 октября русские продолжали свои попытки прорваться в районе населенного пункта Суземка. Русские стремительно атаковали правый фланг 293-й пехотной дивизии, оттеснив дивизию к Суземке и Шилинке. Ввиду того, что 25-я мотодивизия, выделенная в резерв танковой армии, еще не прибыла, пришлось использовать 41-й пехотный полк 10-й мотодивизии, чтобы заполнить брешь, образовавшуюся между 29-й мотодивизией и 293-й пехотной дивизией, 48-й танковый корпус, который в соответствии с указанием командования группы армий “Центр” должен был наступать на Курск и Ливны, получил теперь приказ подтянуть к Севску все свои наличные силы.
К 12 час. дня в Севск прибыл командир 25-й мотодивизии генерал Глеснер и принял командование всеми подразделениями, действовавшими между 29-й мотодивизией и 293-й пехотной дивизией. В то время как на этом участке развернулись ожесточенные бои, основные силы 1-й кавалерийской дивизии, не встречая серьезного сопротивления, переправились через р. Судость и двинулись на Трубчевск. Дивизия была введена противником в заблуждение и пыталась теперь наверстать упущенное. В течение последующих дней противник продолжал оказывать давление преимущественно на направлениях Трубчевск, Севск; Трубчевск, Орел и Трубчевск, Карачев, но лишь небольшим группам русских удалось прорваться через дорогу Середина Буда – Севск, в том числе, к сожалению, и штабу 13-й русской армии.
При сильной вьюге штаб танковой армии перебрался в Дмитровск (Дмитровск-Орловский). Состояние дорог все более ухудшалось. Множество автомашин застревало на так называемой “автостраде”.
Несмотря на все это, наши войска овладели Волховом. 18-я танковая дивизия во взаимодействии со 2-й армией (43-й армейский корпус) окружила русские войска, действовавшие севернее Брянска.
Одновременно со всеми этими событиями южный [321]фланг Восточного фронта готовился к наступлению на Таганрог и Ростов. Передовые части нашей соседней 6-й армии приближались к Ахтырка и Сумы.
Левее нас наши войска перешли на московском направлении р. Угра и заняли Гжатск.
10 октября от командования группы армий были получены новые указания: овладеть Курском; очистить котел в районе Трубчевска; завершить окружение котла, образовавшегося северо-восточнее Брянска; нанести удар по Туле. Все это предлагалось выполнить немедленно. Либенштейн поступил совершенно правильно, запросив командование группы армий о степени срочности всех этих требований, которые явно исходили от высшего командования. Однако никакого ответа мы не получили.
Последующие недели прошли в условиях сильной распутицы. Колесные автомашины могли передвигаться только с помощью гусеничных машин. Это приводило к большой перегрузке гусеничных машин, не предусмотренной при их конструировании, вследствие чего машины быстро изнашивались. Ввиду отсутствия тросов и других средств, необходимых для сцепления машин, самолетам приходилось сбрасывать для застрявших по дороге машин связки веревок. Обеспечение снабжением сотен застрявших машин и их личного состава должно было отныне в течение многих недель производиться самолетами. Подготовка к зиме находилась в плачевном состоянии. Затребованный нами еще 8 недель тому назад глизантин 31доставлялся в незначительных количествах, так же как и зимнее обмундирование для личного состава. Последнее обстоятельство явилось в течение последующих тяжелых месяцев причиной больших затруднений и лишений, которые легко могли бы быть устранены.
Противник продолжал свои попытки пробиться на [322]участке 29-й мотодивизии и 293-й пехотной дивизии, 4-й танковой дивизии удалось прорваться в Мценск. 6-я армия, действовавшая правее нас, заняла Сумы;
13-й армейский корпус, действовавший левее, переправился через р. Угра западнее Калуги. Ухудшение погоды давало себя чувствовать и на этом участке фронта.
11. октября русские войска предприняли попытку вырваться из “трубчевского котла”, наступая вдоль обоих берегов р. Навля. Противник устремился в брешь, образовавшуюся между 29-й и 25-й мотодивизиями и занимаемую лишь 5-м пулеметным батальоном. Одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска северо-восточное Орла развернулись ожесточенные бои местного значения, в которые втянулась 4-я танковая дивизия, однако из-за распутицы она не могла получить достаточной поддержки. В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил. имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех. Об этой новой ,для нас обстановке я написал в своем докладе командованию группы армий, в котором я подробно обрисовал преимущество танка Т-34 по сравнению с нашим танком Т-IV, указав на необходимость изменения конструкции наших танков в будущем.
Свой доклад я закончил предложением направить немедленно на наш фронт комиссию, в состав которой должны войти представители от управления вооружения, от министерства вооружения, конструкторы танков и представители танкостроительных фирм. Вместе с этой комиссией нам надлежало на месте осмотреть подбитые на поле боя танки и обсудить вопрос о конструкции новых танков, Я также потребовал ускорить производство более крупных противотанковых пушек, способных пробивать броню танка Т-34. Комиссия прибыла во 2-ю танковую армию 20 ноября. [323]
11 октября нам сообщили, что полк “Великая Германия” будет в соответствии с приказом Гитлера направлен на усиление 18-й танковой дивизии, действовавшей северо-восточнее Брянска на участке дороги Карачев, Хвастовичи. Далее мне было сообщено, что рассматривается вопрос о перегруппировке сил, в соответствии с которой 2-я армия будет действовать правее нас и в ее подчинение будут переданы 34-й и 35-й корпуса, в то время как некоторые соединения 2-й армии будут переданы в наше подчинение. Отсюда можно было сделать вывод, что продвижение на северо-восток будет продолжаться.
Бои с целью сужения кольца окружения вокруг котла продолжались.
На южном фланге Восточного фронта бои в районе Азовского моря закончились победой немецких войск. Верховное командование считало, что в этих боях были уничтожены 6, 12 и 18-я русские армии, и полагало, что были созданы необходимые предпосылки для продолжения наступления в направлении нижнего течения Дона. Дивизия СС “Адольф Гитлер” находилась в 20 км северо-западнее Таганрога. Значительно медленнее осуществлялось наступление 17-й армии южнее Харькова и 6-й армии в районе Сумы. На этих участках свежие силы русских, поддержанные танками, вынудили немецкие войска перейти в некоторых пунктах к обороне. Это' обстоятельство оказывало отрицательное влияние на положение моего правого фланга. Так как 11-я армия была повернута на юг с целью захвата Крыма, то наступление группы армий “Юг” приняло веерообразную форму.
Севернее группы армий “Центр” продвижение немецких войск замедлилось из-за снежных вьюг. 3-я танковая группа достигла верховья Волги у населенного пункта Погорелое.
Снегопад продолжался также и 12 октября. Мы все еще оставались сидеть в небольшом населенном пункте Дмитровске (Дмитровск-Орловский), улицы которого [325]представляли собой сплошное месиво грязи, и ожидали новых указаний главного командования сухопутных войск относительно предстоящей перегруппировки. Наши войска замкнули кольцо окружения вокруг большого котла южнее Брянска и вокруг небольшого котла севернее этого города, но продвигаться вперед войска не могли из-за плохого состояния дорог, 48-й танковый корпус, который в самом начале наступления так быстро продвинулся через Сумы и вышел на хорошее шоссе, также продвигался теперь с большим трудом в направлении на Фатеж. У Мценска продолжались бои со свежими силами противника. Пехотным дивизиям 35-го корпуса было указано на необходимость очистить от противника леса в районе “трубчевского котла”.
Не только мы, но и вся группа армий “Юг”, за исключением 1-й танковой армии, застряла в грязи, 6-й армии удалось занять Богодухов северо-западнее Харькова. Севернее нас 13-й армейский корпус овладел Калугой, 3-я танковая группа заняла Старицу и наступала на Калинин.
Главное командование сухопутных войск дало указание об окружении Москвы, однако до нас эти указания не дошли.
13 октября русские продолжали свои попытки прорваться между Навлей и Борщево. Для усиления 47-го танкового корпуса пришлось направить некоторые части 3-й танковой дивизии и 10-й мотодивизии 24-го танкового корпуса. Несмотря на эту помощь и ввиду потери подвижности наших частей, группе русских численностью до 5000 человек удалось прорваться и достичь района Дмитровска (Дмитровск-Орловский), где она вновь была задержана.
Войска 3-й танковой группы ворвались в Калинин, 9-я армия достигла западной окраины Ржева.
14 октября мы перевели свой штаб в Орел и удобно разместились в здании городского совета. В течение ближайших дней обе стороны проявили незначительную активность. 24-му танковому корпусу, получившему [326]задачу перейти р. Зуша, с большим трудом удалось подтянуть по топким дорогам свои 3-ю и 4-ю танковые дивизии в районе северо-западнее Мценска.
47-й танковый корпус, закончив бои в районе котла, сосредоточился и приводил себя в порядок вдоль дороги Орел-Карачев-Брянск. Полк “Великая Германия” был передан в подчинение 24-го танкового корпуса и подтянут к Мценску. 48-й танковый корпус совместно с частями 18-й танковой дивизии, вышедшими из города Кромы на хорошую шоссейную дорогу, занял Фатеж и готовился к наступлению на Курск с северо-запада; в это время 34-й корпус должен был наступать на Курск с запада, имея задачей уничтожить действовавшую в этом районе сильную группировку русских войск под командованием генерала Ефремова и тем самым ликвидировать постоянную угрозу нашему правому флангу,
Несмотря на упорную оборону русских, войскам 6-й армии удалось овладеть Ахтыркой. На остальных участках фронта войска группы армий “Юг” застряли из-за распутицы.
Состояние погоды отрицательно сказывалось также и на темпах продвижения группы армий “Центр”, 57-й армейский корпус занял город Боровск, в 80 км от Москвы.
15 октября войска 6-й армии заняли Краснополье, юго-восточнее города Сумы.
16 октября я посетил 4-ю танковую дивизию с целью проверки хода подготовки к наступлению из района Мценск.
В этот день румыны заняли Одессу, 46-й танковый корпус приближался к Можайску.
17 октября капитулировала группировка противника, находившаяся в окружении севернее Брянска. Совместно со 2-й армией нами было захвачено свыше 50000 пленных и до 400 орудий; были уничтожены основные силы 50-й русской армии. Противник предпринимал контратаки в районе Фатежа.
18 октября началось наступление 11-й армии на [327]Крым. После занятия Таганрога 1-я танковая армия повернула на Сталине, 6-я армия заняла Грайворон.
19-я танковая дивизия, действовавшая севернее нашей 2-й танковой армии, заняла Малоярославец. Немецкие войска овладели Можайском.
19 октября 1-я танковая армия начала подготовку к наступлению на Ростов. Ее войска прорвались к городу Сталине. 17-я и 6-я армии добились успехов в своем наступлении на Харьков и Белгород. Преследованию противника препятствовала плохая погода. Такая же погода была и в районе действий группы армий “Центр”, 43-й армейский корпус занял Лихвин. В течение 24 часов этот корпус действовал, будучи в подчинении 2-й танковой армии.
20 октября капитулировала группировка противника, окруженная в районе Трубчевска. Распутица задержала действия всей группы армий.
1-я танковая армия заняла город Сталине, 6-я армия приближалась к Харькову; к 21 октября она подошла к западной окраине города.
Наступление из района Мценск, предпринятое 22 октября 24-м танковым корпусом, потерпело неудачу из-за недостаточного взаимодействия между танками и артиллерией. 23 октября наступление было возобновлено действовавшей северо-западнее Мценска 3-й танковой дивизией, которой были переданы на это время все наличные танки; на этот раз наступление закончилось успехом. 24 октября при преследовании разбитого противника был занят населенный пункт Чернь. Я лично наблюдал за боями 22 и 23 октября и получил полное представление о том, в каких трудных условиях приходилось действовать нашим войскам. Причинами этих затруднений явились топкая местность и обширные минные поля у русских.
23 октября 18-я танковая дивизия заняла Фатеж.
24 октября 6-я армия овладела Харьковом и Белгородом, полностью очистив их от противника. Левее нас 43-й армейский корпус занял Белев на р. Ока. [328]
25 октября я присутствовал при подходе полка “Великая Германия” к Черни и наблюдал за боем, который группа Эбербаха вела в северной части этого населенного пункта.
К 25 октября закончились бои в районе Брянска. В этот день началось ранее объявленное распределение сил на правом фланге группы армий “Центр”, 34-й и 35-й корпуса, а также 48-й танковый корпус без 25-й мотодивизии перешли в подчинение 2-й армии, 1-я, кавалерийская дивизия была отправлена на родину в Восточную Пруссию для переформирования в 24-ю танковую дивизию. Вместо этого 2-я танковая армия получила 43-й армейский корпус под командованием генерала Хейнрици, в состав которого входили 31-я и 131-я пехотные дивизии, и 53-й армейский корпус генерала Вайзенбергера, в состав которого входили 112-я и 167-я пехотные дивизии. Через некоторое время в подчинении армии была передана 296-я пехотная дивизия, 25-я мотодивизия оставалась в подчинении 2-й армии.
2-й танковой армии была теперь поставлена задача нанести удар на Тулу. 2-я армия в новом составе была направлена на восток и таким образом была снова разъединена с нами.
Успешно завершив бои в районах Брянска и Вязьмы, группа армий “Центр” добилась тем самым еще одного крупного тактического успеха. Вопрос о том, в состоянии ли она продолжать наступление, чтобы превратить этот тактический успех в оперативный, являлся наиболее важным со времени начала войны вопросом, стоявшим перед высшим командованием германской армии.
Удар на Тулу и Москву
2-я танковая армия продолжала наступление на Тулу. Единственная дорога, по которой могли двигаться наши войска, – шоссе Орел-Тула – оказалась малопригодной [330]для движения тяжелых автомашин и танков и через несколько дней была окончательно разбита. Кроме того, русские, являющиеся мастерами в области разрушения, взорвали при отходе все мосты, а на более узких местах заминировали обширные участки местности вдоль дороги. Чтобы хоть как-нибудь обеспечить подвоз войскам, приходилось сооружать настилы длиной в несколько километров из бревен. Боеспособность наступающих частей зависела не столько от численности личного состава, сколько от возможности обеспечения их горючим. Поэтому все имевшиеся в наличии танки 24-го танкового корпуса были объединены под командованием полковника Эбербаха и вместе с полком “Великая Германия” образовали авангард, который был направлен на Тулу.26 октября 53-й армейский корпус достиг Оки, 43-й армейский корпус расширил предмостное укрепление на р. Ока у Белова, занимаемый 31-й пехотной дивизией. Наш правый сосед направил свой 48-й танковый корпус на Курск. Левее нас, в полосе 4-й армии, русские предприняли контратаки, вынудившие немецкие войска перейти к обороне.
27 и 28 октября я сопровождал наступление группы Эбербаха. 27 октября у верховного командования вооруженных сил возникла мысль о том, чтобы в случае получения сведений о подходе свежих русских сил повернуть нашу армию с востока на Воронеж. Однако в этом направлении не было никаких шоссе. Во всяком случае, в качестве предпосылки для проведения такой операции мы должны были сначала овладеть Тулой. Я попросил Либенштейна внушить эту мысль командованию. Ночь с 27 на 28 октября я провел в Черни, в покинутом здании детской больницы, кишевшей клопами. Наши передовые части достигли района Плавок, 53-й и 43-й армейские корпуса расширили свои предмостные укрепления на р. Ока. 4-я армия отражала ожесточенные атаки русских.
28 октября мне было сообщено через Либенштейна, [331]что верховное командование вооруженных сил отказывается от своего намерения повернуть нас на Воронеж. Наступление на Тулу продолжалось. Ввиду недостатка горючего Эбербах посадил на танки один батальон полка “Великая Германия”. Мы достигли Писареве, в 30 км южнее Тулы. Разведка 43-го армейского корпуса достигла Одоево. Ночь я снова провел в Черни с тем, чтобы утром на “Шторхе” вылететь обратно в свой штаб.
28 октября нам было передано пожелание Гитлера “захватить нашими подвижными батальонами” мосты через Оку восточное Серпухова. Мы могли выбрасывать вперед наши подразделения только до такой степени, до какой было возможно обеспечивать их снабжение. По окончательно разрушенной дороге Орел-Тула наши автомашины могли передвигаться с максимальной скоростью 20 км/час, да и то не всегда. “Подвижных батальонов” уже не было. Гитлер жил в мире иллюзий.
В этот день 1-я танковая армия переправилась через р. Миус, а 17-я армия – через р. Донец.
29 октября наши головные танковые подразделения достигли пункта, отстоящего в 4 км от Тулы. Попытка захватить город с хода натолкнулась на сильную противотанковую и противовоздушную оборону и окончилась провалом, причем мы понесли значительные потери в танках и офицерском составе.
Меня посетил командир 43-го армейского корпуса генерал Хейнрици, всегда отличавшийся своими трезвыми суждениями, и доложил, что его войска плохо снабжаются, а с 20 октября они даже перестали получать хлеб.
К 30 октября 53-й армейский корпус вышел на шоссе Орел – Тула. После окончания боев в районе “брянского котла” 19 октября командир корпуса генерал Вайзенбергер подтянул 167-ю пехотную дивизию через Волхов, Горбачеве, а 112-ю пехотную дивизию – через Белев, Арсеньево, Царево. Из-за распутицы корпус не смог взять с собой все автомашины и, в частности, [332]тяжелую артиллерию. Моторизованные подразделения корпуса вынуждены были совершить обходное движение через Орел, Мценск. Сведения о подходе русских с востока, поступавшие с 27 октября, заставили меня с целью обеспечения правого фланга перебросить 53-й армейский корпус на участок Епифань, Сталиногорск.
Состояние шоссе Орел-Тула к этому времени стало настолько плохим, что 3-я танковая дивизия, подошедшая к Туле вслед за группой Эбербаха, вынуждена была снабжаться по воздуху.
Ввиду невозможности взять Тулу с фронта генерал барон фон Гейер предложил обойти город с востока. Я согласился с этим предложением и приказал ему наступать в направлении на Дедилово и захватить переправу на р. Шат. Генерал Гейер считал совершенно невозможным использование моторизованных войск до наступления морозов и был, безусловно, прав. Продвигаться вперед можно было только очень медленно и ценой больших потерь в материальной части. В связи с такой обстановкой большое значение приобретало восстановление железнодорожного участка Мценск-Тула. Несмотря на все старания, восстановительные работы шли очень медленно. Недостаток локомотивов вынудил меня искать выход из положения, и я обратился с просьбой о присылке автодрезин; однако мы не получили ни одной дрезины.
1 ноября 24-й танковый корпус достиг района западнее Дедилово.
Когда авангард 53-го армейского корпуса приблизился 2 ноября к населенному пункту Теплое, он неожиданно натолкнулся на противника. Эта была крупная русская группировка” состоявшая из двух кавалерийских дивизий, пяти стрелковых дивизий и одной танковой бригады, продвигавшаяся вдоль шоссе Ефремов-Тула и, очевидно, имевшая задачу атаковать в тыл и фланг соединения 24-го танкового корпуса в районе Тулы. Появление частей 53-го армейского [333]корпуса оказалось для русских, по-видимому, такой же неожиданностью, как и их появление для немцев. С 3 по 13 ноября в районе Теплое развернулись бои, в результате которых 53-му армейскому корпусу, поддержанному танковой бригадой Эбербаха, удалось отбросить противника обратно к Ефремову, захватив при этом более 3000 пленных и значительное количество орудий. Морозы, наступившие в ночь с 3 на 4 ноября, хотя и облегчили передвижение, однако случаи обморожения наносили войскам большой урон. Для обеспечения растянутого фланга в районе Мценск, Чернь и восточнее были использованы пехотные и другие не танковые подразделения 17-й танковой дивизии, которые к этому времени подошли сюда из района Карачева. Ремонтом шоссе Орел, Тула непрерывно занимались саперные и строительные батальоны, а также подразделения рабочих батальонов государственной трудовой повинности. В эти дни 48-й танковый корпус занял Курск. 5 ноября меня ненадолго посетил фельдмаршал фон Бок. Командование группы армий 4 ноября пришло .к выводу, что русские планомерно очищают район к западу от Дона между Воронежем и Сталиногорском, и доложило это мнение главному командованию сухопутных войск. Однако обстановка в полосе действий 2-й танковой армии опровергала это мнение. Напротив, в районе Теплое противник наступал!
6 ноября я вылетел на фронт. Мои впечатления от этой поездки видны из следующего письма:
“Наши войска испытывают мучения, и наше дело находится в бедственном состоянии, ибо противник выигрывает время, а мы со своими планами находимся перед неизбежностью ведения боевых действий в зимних условиях. Поэтому настроение у меня очень грустное. Наилучшие пожелания терпят крах из-за стихии. Единственная в своем роде возможность нанести противнику мощный удар улетучивается все быстрее и быстрее, и я не уверен, что она может когда-либо возвратиться. Одному только богу известно, как