Гудмэн Джо. Безбрежное чувство

   Салем предположил, что Джерри собирается устроить на Найджела засаду.
   — Он никогда не выходит один, а уж если появляется, то в сопровождении целой толпы преданных слуг. Линфилд — настоящая крепость с сильным гарнизоном.
   — Я не собираюсь подстерегать его на дороге, а насчет крепости… нет смысла штурмовать стены, если ворота всегда открыты для друзей.
   — Но вы не друг ему, — резонно заметил Роберт.
   — Это не значит, что я не могу им стать.
   — Буду с вами откровенен, мистер Смит. Герцог ведет весьма размеренную, замкнутую жизнь. Он не горит желанием расширить круг своих друзей. Даже если вы повсюду раструбите о своих симпатиях к партии тори, это вряд ли поможет вам пробиться к этому человеку. Можно изменить стиль одежды, но манера держаться и говорить выдаст вас немедленно. Как американец, вы не стоите высокого внимания герцога Линфилда.
   — Так вот что вас всех беспокоит. Это не проблема.
   — Проблема, Джерри, и еще какая! — снова вступил в разговор Салем. — Тебе никогда не подружиться с герцогом, ты уж мне поверь.
   — Что, если я все же смогу подружиться с ним?
   — Тогда считай, что мы ударили по рукам.
   — Вот это я и хотел услышать. А теперь сделайте одолжение, не покидайте стола еще пару минут.
   Когда Джерри вышел, все переглянулись. Недоумение еще не успело вылиться в вопросы, когда он появился снова, держа в руках два бесценных тома из библиотеки Маклелланов. Это были Плутарх и Руссо, каждый в подлиннике. Открыв наугад Плутарха, Джерри начал читать по-гречески, фразу за фразой переводя на безупречный английский, в котором не было и следа американского акцента. Не дав мужчинам опомниться, он перешел к Руссо.
   — Увы, мой французский уже не тот, что раньше. Рошамбо и Лафайет наперебой уверяют, что хотя он и неплох, но как-то академически сух. Вы ведь знаете французов — никто не может говорить на их языке лучше их самих. С греческим у меня полный порядок, латынь и того лучше, а все потому, что учитель был педант. Впрочем, главное все-таки в том, как я владею английским. Как по-вашему, усмотрит герцог во мне американца или нет?
   Довольно долго никто не находил слов.
   — Ты изъясняешься как напыщенный индюк! — вскричал Салем.
   — А это значит, что старина Найджел потянется ко мне как к родному.
   — Пожалуй, да. Кто же ты на самом деле?
   — Это важно? — спросил Джерри. В его голосе присутствовали нотки предостережения.
   — Нет, — за всех ответил Роберт. — Ваше прошлое нас не касается.
   — Вот и хорошо. Может быть, как-нибудь позже… но не сейчас. — Джерри отложил обтянутые кожей тома. — Сейчас нам нужно разработать план действий.
 
   У Рэй захватило дух, когда ручка на двери музыкальной комнаты повернулась. Первым вошел отец и сразу направился к пианино, за которым сидела Лия. Вместо того чтобы предложить ей прекратить игру, он начал подпевать, как всегда трогательно, но не в лад. За ним с кувшином лимонада появился Трой. Потом Ной и Гарет, который осторожно пристроил свое массивное тело на хрупком табурете и первым делом осведомился, как чувствует себя Дарлин. Салем подсел к Эшли на диван, взял ее руку и расслабился, удовлетворенно вздохнув.
   — Рэй, выйди на пару слов.
   Девушка вздрогнула и обернулась. Джерри стоял позади кресла, и она подумала, что никогда не привыкнет к его манере бесшумно появляться рядом. Даже голос его был не громче шелеста ветра. Она огляделась. Все как будто были поглощены музыкой.
   — Хорошо.
   — Поговорим снаружи.
   — Тогда я возьму накидку.
   Рэй поймала взгляд матери и жестом показала, что уходит. Чарити безмятежно улыбнулась и в нужном месте присоединила свой голос к общему хору. Девушка выскользнула из комнаты, не подозревая, как изменится обстановка сразу после ее ухода.
   В холле Джерри помог ей облачиться в накидку и протянул муфту. Сам он вышел из гардеробной в плотном плаще Салема.
   Оба, не сговариваясь, помедлили на верхней ступеньке веранды, чтобы окинуть взглядом открывшуюся картину. Шел снег, еще совсем легкий. Крупные редкие хлопья, рассыпались при малейшем дуновении ветра. Тончайший снежный покров серебрился в лунном свете, словно это была пыль упавших с неба и разбившихся вдребезги звезд. Ветер унялся, стало намного теплее. Рэй запрокинула лицо, чтобы ощутить на нем прикосновение снежинок.
   В силу привычки она направилась к беседке, но Джерри повернул к реке, и она не стала спорить. Рэй сбросила капюшон, позволив снегу падать на волосы. Джерри поймал себя на том, что завидует каждой снежинке, которой удавалось коснуться губ девушки.
   — Я думал, ты с ходу засыплешь меня вопросами, — заметил он.
   — Я учусь терпению.
   Они прошли сотню ярдов в полном молчании. Позади сиял приветливыми огнями дом. Свет ложился на ступени и отчасти на подъездную аллею. Впереди, в направлении речного причала, который и дал название плантации, царили тьма и безмолвие. Река Джеймс неторопливо несла свои полные воды. Среди деревьев иногда раздавался негромкий шорох, но по большей части все живое дремало под пологом тишины, такой безмятежной, что не хотелось нарушать ее ни единым словом.
   — Где-то здесь есть скамья, вот только не помню, где именно.
   Рэй взяла Джерри под руку и пошла вниз по склону, по широкой тропе, что вела к группе величавых корабельных сосен. Старая туя развесила ветви над скамьей, укрывая ее, словно балдахином. Отсюда открывалась живописная панорама реки.
   Присев, Джерри некоторое время молчал.
   — Не знаю, с чего и начать, — сказал он наконец. — Это будет нелегкий разговор, Рыжая. — Он даже не заметил, как прозвище слетело с губ. — Я все рассказал твоему отцу и братьям. Кстати, этот Трой — парень неглупый. Неудивительно, что когда-то ты…
   — Это все в прошлом, — перебила Рэй. — Я не хочу это обсуждать, да и ты привел меня сюда не для этого. Лучше скажи, что было решено на вашем мужском совете. Женщинам вообще не полагается об этом знать? Я единственная, кто в курсе дела, потому ты и увел меня от остальных?
   Очевидно, ее успехи в обучении терпению все еще оставляли желать много лучшего.
   — Я увел тебя потому, что хочу посвятить в то, о чем не знает никто на плантации, включая твоего отца и братьев. Хочу, чтобы ты знала, почему в Линфилд отправляюсь именно я.
   Рэй заметила, что Джерри говорит иначе. Ленивая напевность, которую она считала неотъемлемой частью его речи, исчезла без следа, слова обрели почти ораторски правильное и какое-то чужеродное произношение. Однако она не успела до конца осознать перемену. Сказанное ввело ее в секундное оцепенение.
   — Нет! — Это был возглас не только протеста, но и душевной боли. — Я знала, знала, что ты ее любишь, но и помыслить не могла, что настолько!
   Джерри ошарашенно повернулся к Рэй и уставился на нее во все глаза. Однако она этого не заметила, потому что закрыла лицо руками. Прикосновение к плечу заставило ее резко отшатнуться.
   — Как прикажешь это понимать? О ком речь? — Впрочем, Джерри сообразил это и сам. — Эшли!
   Он почти выкрикнул это имя и поспешил понизить голос.
   — Да!
   — Вот, значит, что ты думаешь…
   — Я в этом уверена!
   — Значит, если я признаюсь в любви к тебе…
   — Мне будет трудно поверить!
   — Почему?
   — Потому что любить — это значит стремиться быть всегда рядом!
   — Правда? — Джерри вздохнул. — Так и не иначе? Я думал, любовь — это нечто большее. Впрочем, тебе виднее.
   — Да уж, у меня есть кое-какой опыт, — с горькой насмешкой заметила Рэй.
   — Значит, в объяснениях нет смысла?
   — Никакого! К чему они?
   Джерри ощутил вкус поражения. Он никак не ожидал, что Рэй расценит его желание отправиться в Линфилд как знак любви к Эшли. Что ж, были времена, когда ее догадка оказалась бы справедливой. Но не теперь. Он собирался объяснить, что вызвался добровольцем не ради Эшли, а ради самой Рэй, потому как свято верил, что способен преуспеть там, где ее братьев ждет неизбежный провал. Он не желал возвращаться в Англию еще и потому, что путешествие это было морским. При мысли о безбрежных водах, о дне, усыпанном остовами погибших кораблей, его бросало в жар.
   — Рэй, выслушай меня, и ты изменишь мнение.
   — С чего ты взял? Я не так легко его меняю, Джерико Смит! Какая разница, что за причины заставили тебя решиться на самоубийство, если я не могу этого предотвратить? Вот ты, ты изменишь мнение и останешься, если я буду достаточно красноречивой?
   — Нет.
   — Тогда какой смысл мне слушать тебя?
   Рэй сделала попытку встать.
   — Ну нет! Так просто ты не отделаешься! Терять мне нечего.
   Он схватил Рэй за плечи и обнял так крепко, что о бегстве не могло быть и речи. Сжав кулаки, девушка толкнула его в живот, но муфта ослабила толчок. Дело кончилось тем, что и ее руки оказались плененными. Тогда она открыла рот, чтобы осыпать его проклятиями, но Джерри немедленно принял меры к тому, чтобы их заглушить.
   Рэй затихла. Ее губы приняли поцелуй, но без взаимной страсти. Джерри коснулся ее лба, щек, полузакрытых век. Он больше не держал Рэй, она просто покоилась в его объятиях.
   — Зачем ты так со мной поступаешь? — шепотом спросила она. — Зачем меня мучаешь? Что тебе нужно?
   Джерри снова склонился к ее губам, но не коснулся их.
   — Ты, — сказал он едва слышно. — Мне нужна ты…
   Его дыхание нежно ласкало ее лицо. На этот раз, когда их губы соприкоснулись, она ответила на поцелуй. Это согрело Джерри сердце и возродило надежду на то, что они смогут объясниться, пусть даже и не придут к соглашению. Он хотел лишь одного — обещания ждать, пока он не вернется из Англии. Он должен был знать наверняка, что другой не займет его место в сердце Рэй.
   — Послушай, Рыжая, я…
   Признанию, на которое Джерри возлагал столько надежд, в эту ночь так и не суждено было прозвучать. Он ощутил сильнейший удар по голове и, прежде чем навалилась тьма, успел увидеть руку в черной перчатке, зажимавшую девушке рот.
   Рэй сопротивлялась изо всех сил, но хватка была слишком сильна. Помимо того, кто ее держат, были еще двое, они бесстрастно следили за происходящим со стороны. Четвертый склонился над Джерри, чтобы убедиться, что тот больше не представляет опасности.
   Тьма не позволяла рассмотреть лица бандитов. Однако по гнусному, похожему на хрюканье смешку, который она хорошо помнила с того дня, когда повстречалась с Сэмом Джаджем, Рэй не составило труда понять, кто ее держит. Без сомнения, он наслаждался тем, что так тесно прижимается к ней сзади. Отчаянно отбиваясь, Рэй в конце концов сумела нанести ему удар по голени. Рука ненадолго соскользнула с лица.
   — Салем! — закричала Рэй, зная, что на Джерри теперь нет надежды.
   Один из наблюдавших без слов сунул ей в рот кляп. Напрасно девушка пыталась вытолкнуть его языком — ей что-то накинули на нижнюю часть лица и туго затянули сзади на шее, защемив прядь волос так, что из глаз брызнули слезы. Муфта полетела в сторону. Заломленные руки были связаны сзади веревкой.
   Все это время Сэм Джадж держал ее за талию. Он не был, однако, человеком выносливым, так как совершенно запыхался к тому времени, когда заговорил со своими подельниками.
   — Ну что? Не говорил я вам, что эти двое где-нибудь воркуют? Это она!
   — Само собой, она, — подтвердил тот, кто склонялся над Джерри. — Я сам слышал, как этот назвал ее Эшли. Да и она вопила его имя как резаная.
   — А разве я не говорил, что бумаги, прихваченные с «Марион», нам пригодятся? Не говорил, что каперство рано или поздно окупится?
   — Говорил, говорил! — с некоторым нетерпением согласился другой. — Только мне не верилось, что вот так просто можно взять да и разбогатеть.
   — Что до меня, я бы побаловался с этой красоткой, — проворчал третий. — Но денежки важнее. Надо, чтобы герцог как следует раскошелился, а кто знает, даст ли он хорошую цену за порченый товар.
   Рэй переводила взгляд с одного из похитителей на другого, пытаясь уловить смысл происходящего. Она уже поняла, что Найджел Линн их не посылал. Это были всего лишь каперы, пираты военного времени, которые нередко грабили и чужих, и своих.
   — А заплатит ли он нам? — усомнился первый.
   — Ему-то что за дело, кто доставит девчонку к его дверям, мы или тот англичанин, которого ты пристрелил? — усмехнулся Сэм Джадж. — Заказ сделан, будет выполнен и оплачен. Ладно, кончайте балаган и тащите ее в ялик.
   Он ухватил Рэй за плечи, кто-то схватил за ноги, и процессия двинулась к реке. Девушка попробовала вырваться, но лишь получила несколько дополнительных синяков.
   — А его, что же, оставим в живых?
   Сэм Джадж издал утробный звук — от страха, что Джерри убьют, Рэй сильно ударила его головой в живот.
   — Брось ноги, Уэнделл, и помоги ей встать!
   Уэнделл? Что за странное имя для пирата!
   — А теперь дай ей оплеуху!
   У Рэй зазвенело в ушах. Имя не имя, а руками этот Уэнделл работал на славу. Девушка повисла в объятиях Сэма Джаджа.
   — Нутром чую, с этой девкой будут неприятности, — буркнул тот. — Треклятый пол! Что до ее муженька, я бы взял его с собой. С ней на борту он будет работать на нас как миленький. Сами знаете, что после той потасовки на «Марион» наша команда сильно поредела.
   — За ее мужа денег не дадут, — резонно заметил Уэнделл. — А если он еще и заартачится, то вся возня с ним будет ни к чему.
   — Заартачится? Из-за нее он будет ползать перед нами на брюхе! — хмыкнул Сэм Джадж. — Ну-ка, помоги мне перекинуть ее через плечо. А с ним поступайте как хотите, мне все равно.
   — Хм… — Уэнделл поскреб в затылке. — Джуд, Хэнк! Идемте, перетащим его в лодку. Матрос нам и вправду пригодится.
   Наконец вся компания собралась у ялика, спрятанного на сотню футов ниже по реке. К тому времени снегопад разыгрался не на шутку и можно было не опасаться, что следы расскажут обитателям дома о случившемся. Для Рэй и Джерри приземление на дно лодки не было мягким. Их швырнули в ялик, как мешки с картошкой. Когда остальные расселись по местам, Сэм оттолкнулся от берега веслом.
   — Джуд, выброси за борт чертову муфту, в которую ты сунул свои ручищи! Дернуло тебя притащить ее с собой! А впрочем, это даже к лучшему. Когда ее выловят, начнут тралить реку, а нам только того и надо.
   К тому времени, когда в Маклеллан-Лэндинге подняли тревогу, пираты были уже далеко от места происшествия.

Глава 15

   Джерри очнулся не сразу. Первое, что он ощутил, — это немилосердная головная боль. Потом почувствовал, что лежит щекой на чем-то мягком, вдохнул в легкие особенный, присущий только Рэй аромат. Так пахнет насыщенный солнцем воздух после короткого и освежающего летнего дождя. Однако когда Джерри попробовал устроиться поудобнее, боль усилилась, и он не удержался от стона. На его лбу покоились чьи-то пальцы. Стон заставил их вздрогнуть.
   — Джерри? — едва слышно прошептала Рэй.
   В ответ он лишь промычал что-то невнятное.
   — Я боялась, что ты вообще не очнешься, — призналась Рэй, перебирая ему волосы.
   Джерри был словно во сне и не мог понять, очнулся он или нет?
   — А ты? — кое-как выдавил он. — Тебя… никто не обижал?
   Девушка поблагодарила кромешную тьму трюма, в котором они были заточены. Ее лицо было украшено живописным синяком, выступившим на челюсти, губы пересохли и растрескались, на запястьях от усилий высвободить руки из веревок была содрана кожа. Она очень надеялась, что к утру спадет хотя бы опухоль в месте удара кулаком.
   — Нет, что ты! — сказала Рэй и ощутила, как расслабился Джерри.
   Он едва мог шевелиться, но думал в первую очередь о ней! Она всхлипнула.
   — Ты плачешь, Рыжая?
   — Вовсе нет.
   Джерри слабо улыбнулся. Маленькая лгунья!
   — Тебе известно, где мы?
   Рэй отрицательно покачала головой, потом сообразила, что кромешная тьма — неподходящий фон для мимики и жестов.
   — Знаю только, что на корабле, а вот где этот корабль находится, не имею понятия. — Она подумала: «Потому что тоже была без сознания», испугалась, что Джерри это поймет, и поспешно добавила: — Мне завязали глаза! Нас доставили сюда по реке, в лодке. Мы здесь не так уж давно: они едва начинают ставить паруса.
   Джерри вздрогнул всем телом, попытался сесть и снова застонал.
   — Мы должны сейчас же!..
   — Нет, Джерри! Мы ничего не можем поделать, по крайней мере в ближайшее время. Даже если дверь не охраняется, все равно она заперта, а иллюминаторов в трюмах не бывает. Этот отсек совершенно пуст, нет ничего, что можно использовать как оружие. Мы словно замурованы в недрах корабля.
   — Боже правый!
   Наихудшие предположения осуществились! Джерри бросило в жар, он провел языком по верхней губе и ощутил над ней соленый вкус испарины ужаса. Корпус корабля слегка завибрировал (поднимали якорь), потом содрогнулся, когда паруса поймали ветер и наполнились. Джерри уткнулся лицом в колени Рэй. Его паника была так сильна, что девушка без труда ощутила это.
   — Что с тобой? Ты весь дрожишь!
   — Ничего… ничего… — бормотал он, сминая в кулаках ткань ее платья.
   Рэй была потрясена поведением Джерри. Она не предполагала, что он может казаться беззащитным, как ребенок, что проснулся ночью и испугался темноты. Не понимая, в чем причина, она сделала все возможное, чтобы приободрить Смита: укрыла своей накидкой и тут же задалась вопросом, куда подевался плащ Салема, привлекла к себе и долго гладила по голове, шепча, что она здесь и никуда не денется, что будет обнимать его, сколько потребуется, пусть даже целую вечность.
   Корабль покачивал их, как громадное кресло-качалка, навевая дремоту. Губы Рэй были у самого уха Джерри, его светлые волосы щекотали их. Этот цвет никогда не нравился Рэй.
   Она улыбнулась и подумала: ну и что с того, что каждый мужчина способен порой проявлять слабость? Разве в женщине не дремлет материнское чувство? Для любимого она может быть, если нужно, и матерью.
 
   Когда Джерри снова открыл глаза, то понял: это было настоящее пробуждение. Боль в голове унялась, зато в памяти, словно дурной сон, мельтешили воспоминания о минутах паники.
   Попытавшись сесть, Джерри обнаружил, что находится в объятиях Рэй. Девушка спала. Осторожно отодвинув ее, он заметил то, что заставило его покраснеть до корней волос: Рыжая отдала ему свою накидку! Он поспешил получше укрыть девушку, и Рэй сразу же свернулась калачиком, удовлетворенно вздохнув.
   В трюме было по-прежнему темно. Снаружи мог уже наступить день. Впрочем, интуиция подсказывала, что в это время все же царит ночь. Из-под двери пробивался свет лампы и слышалась приглушенная возня — очевидно, охрана все же была выставлена. Когда глаза привыкли к темноте, Джерри сумел разглядеть профиль Рэй и контуры ее фигуры. Стараясь не шуметь, он обошел отсек. Очевидно, их заперли в самом крохотном. Небольшая прогулка по периметру трюма заставила сердце Джерри бешено биться. Пришлось привалиться к стене и ждать, пока станет лучше.
   Когда дыхание выровнялось, Джерри вытянул руку вверх. Пальцы коснулись потолка, а вернее, одной из толстых поперечных балок. Доски пола, к сожалению, не имели признаков гнили, по даже будь они трухлявыми, поддеть их было нечем. Да и что это за оружие — трухлявая доска? В отсеке не было даже вороха соломы для постели или какой-нибудь посудины для отправления естественных надобностей. Джерри это не беспокоило, но он знал, что Рэй будет в ужасе.
   Он примостился на полу и занялся самобичеванием. Как можно было так легко попасться в ловушку, расставленную Найджелом Линном! Кому могло прийти в голову, что Сэм Джадж задержится на землях Маклелланов после того, как передаст пакет! Но хуже всего было то, что Джерри переоценил свои силы, навыки и сноровку. Впрочем, этого следовало ожидать: впустить в жизнь женщину — значит ослабить свои позиции.
   Но что это? Он готов свалить вину за случившееся на Рэй! Этого только не хватало! У нее больше присутствия духа, чем у иного мужчины.
   — Ложись, Джерри. — В голосе Рэй звучала забота, свойственная жене, обеспокоенной тем, что муж засиделся за полночь.
   Он улыбнулся. Для полноты эффекта она даже похлопала ладонью по доскам пола, как по постели.
   — По-твоему, нам прилично проводить ночь в такой непосредственной близости? — поддразнил Джерри, укладываясь на это жесткое ложе.
   — Прилично, прилично! Вот послушай:
 
   Остаться чистыми всегда
   Умели, коль хотели.
   Так не спеши кричать «беда!»,
   Застав двоих в постели.
 
   Джерри с трудом удержался, чтобы не разразиться смехом. Рэй была выше всяких сравнений. Никому еще не удавалось снять камень с его души с такой восхитительной легкостью.
   — Только не говори, что этому научил тебя отец в те дни, когда качал на коленях!
   — Папа? Ну что ты! Это была мама. Она выросла в Англии и потому всегда имела свои милые странности. Например, она убеждена, что бережливость открывает человеку дорогу в рай.
   — Что ж, столь мудрая женщина не даст плохого совета. Двигайся ближе!
   Джерри забрался под плотную, подбитую мехом накидку, и они устроились как можно уютнее. Какое-то время Джерри просто наслаждался моментом, желая только, чтобы все это происходило при иных обстоятельствах.
   — Прости, что так вышло, Рыжая. Мне страшно жаль.
   — Знаю.
   — У меня нет даже самой завалящей идеи, как вызволить нас из этой переделки.
   — У нас еще будет время строить планы.
   — Это ведь был Сэм Джадж, правда?
   — Он и трое других. На борту должна быть целая команда. Сколько понадобится времени, чтобы достигнуть берегов Англии?
   — Полтора месяца, да и то лишь в том случае, если они пойдут курсом на норд-вест, пользуясь западными ветрами.
   — Знаешь что, Джерри? — Рэй по возможности подробно пересказала обрывок разговора бандитов. — Мне кажется, это далеко не наемники Найджела. А ты что скажешь?
   — Скажу, что этим негодяям лучше было бы не присваивать тех писем. Они взялись за то, что им не по зубам. Доверенный человек герцога был на борту «Марион», которую эти люди захватили, обшарили и, быть может, потопили. По их мнению, Эшли стоит больших денег, и они намерены на этом нажиться. Теперь мне понятно, почему Сэм Джадж с такой готовностью принял тебя за нее. Будь он послан лично герцогом, он бы знал, как она выглядит.
   — Об этом я не подумала.
   — На нашем, как ты выразилась, «мужском совете» мы обсуждали и это. Мы пришли к выводу, что Сэм Джадж — всего лишь курьер, и в этом была наша главная ошибка. Не знаешь, чем меня ударили?
   — Прикладом.
   — А зачем взяли с собой?
   — Не знаю. — Рэй невольно содрогнулась, наспех выдумывая очередную «ложь во благо». — Меня оттащили прочь, и больше я ничего не слышала. Может быть, Найджелу нужна не только Эшли, но и ее муж.
   — Ее муж нужен ему мертвым. Странно, что я еще жив.
   — Не говори так! Ты меня пугаешь.
   С минуту Джерри рассеянно распутывал ее волосы, сбившиеся в копну.
   — Если прятать голову в песок, проблема не разрешится сама собой. Надо уметь смотреть опасности в лицо, как бы серьезна та ни была. Давай обсудим все сейчас, на случай если судьба нас… разведет.
   — Да… понимаю.
   — За тебя Найджел выкупа не даст, а уж за меня тем более. Но ставить об этом в известность Сэма Джаджа неразумно: наша жизнь зависит от его алчности. К тому же, узнав правду, он непременно вернется в Маклеллан-Лэндинг за подлинной Эшли. Для начала нужно, чтобы наши похитители усвоили: чем в худшем состоянии Найджел тебя получит, тем меньше денег им отвалит.
   — Это бы кстати! — Рэй с трудом глотнула. — Если они… если они…
   — Не бойся, Сэм Джадж не так глуп, чтобы ставить похоть против наживы. Думаю, его люди тебя и пальцем не тронут.
   Рэй подумала о своей обезображенной шеке, но промолчала.
   — Нужно сделать все, чтобы пережить этот вояж, — продолжал Джерри. — У берегов Англии нам может представиться шанс к спасению, а если нет, сами что-нибудь придумаем. Разве мы с тобой не специалисты по выживанию?
   Он-то, без сомнения, был таковым, а вот насчет себя Рэй не была уверена. Она помолчала, не решаясь высказать свои сомнения. Впрочем, этого и не потребовалось: Джерри понял ее без слов и теснее привлек к себе.
   — Люби меня…
   Вначале он подумал, что слышит эхо своих собственных мыслей, и потому ничуть не удивился. Но спустя доли секунды, осознав, что слова прозвучали из уст Рэй, он удивился и того меньше. Держать ее сейчас в объятиях означало прежде всего, что они оба живы и здоровы, что тепло и доверие по-прежнему с ними. Близость могла помочь им преодолеть тревогу, она превратилась бы в вызов, брошенный в равнодушное лицо Судьбы. Кроме того, лично для Джерри это стало бы признанием его преданности, и он желал того же взамен. Рэй попросила любить ее, но для нее это было лишь общепринятое, более красивое название акта физической близости. Или нет?
   — Почему? — спросил он.
   Вопрос заставил девушку приподняться на локте и заглянуть Джерри в лицо.
   — Я же не спрашивала, почему не так давно ты искал у меня утешения. Я просто откликнулась.
   Это некстати напомнило о приступе слепого ужаса. Пришлось приложить усилие, чтобы сохранить самообладание.
   — Но это не одно и то же! — возразил Джерри. — Ты просишь не просто обнять тебя и убаюкать!
   — Неужели тебе так трудно ненадолго притвориться?
   Рэй истолковала его вопросы как попытку уклониться от того, о чем она просила. Джерри склонился так низко, что почти коснулся ее лица.
   — Притвориться? Мне не нужно притворяться!
   Она не ответила, лишь тихонько вздохнула. Прослеживая кончиком пальца контуры ее лица, Джерри наткнулся на опухоль.