Страница:
– Так о чем ты спрашивал меня?
– Я спросил тебя про Фингерса Экройда, который делает деньги на автолетах.
– Он обычно работает с нами, но он слишком непоседлив, – сказала она. – И еще очень эгоистичен. Просто позор для него, потому что Фингерс очень одаренный телепат.
– И как же он достает свой товар?
– Очень просто, он телепатирует автолеты с Верхней на Нижнюю зону. Очень, очень ценный талант, если бы он еще использовал его для добрых дел.
– Но помочь мне попасть в Бостон, это ведь вполне доброе дело.
– Я говорю сейчас не том… Подожди-ка минутку. Она отвела руку и слегка ударила его.
– Что случилось?
– Быстро, прямо вперед, вон к тому переулку.
Он побежал вслед за ней.
– Что там было?
– Черт возьми, это командос, заброшенные из Верхней зоны.
– Что, регулярные части?
– Нет, добровольцы из охраны порядка. Прикрываясь таким образом, они расправляются с прогрессивными элементами. Они агрессивнее всех в Верхней зоне Детройта. – Зак и Акула перебегали от стены стене, пробираясь вдоль узкого прохода между серыми многоквартирными домами. – Они посылали и продолжают посылать командос. А вот эта группа, из двенадцати человек, сейчас ищет тайный склад оружия, в частности, именно в этом районе. Будет лучше, если мы не встретимся с ними…
– Но мы уже встретились, – замедляя шаг, проговорил он.
И войдя в переулок, они увидели, что им навстречу приближаются трое здоровенных парней, одетых в военную форму и вооруженных лучевыми винтовками.
– Ого! Смотри, нам попалась парочка! – восхищенно закричал один из боевиков.
– Да!! Наверняка это партизаны из Нижней зоны.
– Давай поджарим их!
Акула сделала неожиданный кувырок влево, растянувшись сзади вывалившейся из контейнера кучи отбросов. В обеих руках она сжимала оружие, которое уже работало.
Ддззззиззззле!
Ззззззззууумммммммммм!
Тем временем Зак бросился вправо. Еще находясь в прыжке, он развернул свою механическую руку и задействовал вмонтированный в палец стенган.
– Будем надеяться, что все это функционирует так как надо.
Ззззуммммм!
Пучок жесткой энергии, вырвавшийся из его большого пальца, ударил прямо в широкую грудь командос, стоявшего в середине. Он тихо взвыл, прежде чем свалился на обочину дороги.
Туда, где уже лежали два его приятеля.
– Да, я в полном порядке.
Акула подошла к нему.
– Ну и что?
– Первая твоя реплика была ответом на мою мысль о том, что ты неплохой стрелок, – сказал он поднимаясь с земли. – А вот вторая?
– Так ведь ты еще подумал о том, что я убиваю очень быстро и очень много. Она убрала оружие. – Может быть.
– Ты продолжаешь использовать целесообразность как прикрытие для оправданий.
– Эти сукины дети держали в руках отнюдь не станнеры, – напомнила она. – И если бы я не поторопилась, они, без сомнения, проделали бы круглые дырки в каждом из нас.
– Я и сам мог бы…
– Часть моей проклятой работы состоит именно в том, чтобы сохранить тебя живым, – сказала она ему. – Мог бы, если бы не некоторые факты, которых ты не желаешь видеть, хотя я знаю, что ты о них много думаешь, Зак. Ты начинаешь медлить. Твои рефлексы все еще хороши, но они уже не те, что были раньше. Этот вирус понемногу начинает действовать на тебя. И я была не вполне уверена, что твоя рука полностью работает, как уверил нас Безумец Эдди. Но оказалось, что все в порядке, и мы оба целы. Все хорошо!
Зак несколько секунд молча разглядывал ее бледное покрытое веснушками лицо.
– Пойдем покупать этот автолет, – сказал он.
Глава четырнадцатая
Глава пятнадцатая
Глава шестнадцатая
– Я спросил тебя про Фингерса Экройда, который делает деньги на автолетах.
– Он обычно работает с нами, но он слишком непоседлив, – сказала она. – И еще очень эгоистичен. Просто позор для него, потому что Фингерс очень одаренный телепат.
– И как же он достает свой товар?
– Очень просто, он телепатирует автолеты с Верхней на Нижнюю зону. Очень, очень ценный талант, если бы он еще использовал его для добрых дел.
– Но помочь мне попасть в Бостон, это ведь вполне доброе дело.
– Я говорю сейчас не том… Подожди-ка минутку. Она отвела руку и слегка ударила его.
– Что случилось?
– Быстро, прямо вперед, вон к тому переулку.
Он побежал вслед за ней.
– Что там было?
– Черт возьми, это командос, заброшенные из Верхней зоны.
– Что, регулярные части?
– Нет, добровольцы из охраны порядка. Прикрываясь таким образом, они расправляются с прогрессивными элементами. Они агрессивнее всех в Верхней зоне Детройта. – Зак и Акула перебегали от стены стене, пробираясь вдоль узкого прохода между серыми многоквартирными домами. – Они посылали и продолжают посылать командос. А вот эта группа, из двенадцати человек, сейчас ищет тайный склад оружия, в частности, именно в этом районе. Будет лучше, если мы не встретимся с ними…
– Но мы уже встретились, – замедляя шаг, проговорил он.
И войдя в переулок, они увидели, что им навстречу приближаются трое здоровенных парней, одетых в военную форму и вооруженных лучевыми винтовками.
– Ого! Смотри, нам попалась парочка! – восхищенно закричал один из боевиков.
– Да!! Наверняка это партизаны из Нижней зоны.
– Давай поджарим их!
Акула сделала неожиданный кувырок влево, растянувшись сзади вывалившейся из контейнера кучи отбросов. В обеих руках она сжимала оружие, которое уже работало.
Ддззззиззззле!
Ззззззззууумммммммммм!
Тем временем Зак бросился вправо. Еще находясь в прыжке, он развернул свою механическую руку и задействовал вмонтированный в палец стенган.
– Будем надеяться, что все это функционирует так как надо.
Ззззуммммм!
Пучок жесткой энергии, вырвавшийся из его большого пальца, ударил прямо в широкую грудь командос, стоявшего в середине. Он тихо взвыл, прежде чем свалился на обочину дороги.
Туда, где уже лежали два его приятеля.
– Да, я в полном порядке.
Акула подошла к нему.
– Ну и что?
– Первая твоя реплика была ответом на мою мысль о том, что ты неплохой стрелок, – сказал он поднимаясь с земли. – А вот вторая?
– Так ведь ты еще подумал о том, что я убиваю очень быстро и очень много. Она убрала оружие. – Может быть.
– Ты продолжаешь использовать целесообразность как прикрытие для оправданий.
– Эти сукины дети держали в руках отнюдь не станнеры, – напомнила она. – И если бы я не поторопилась, они, без сомнения, проделали бы круглые дырки в каждом из нас.
– Я и сам мог бы…
– Часть моей проклятой работы состоит именно в том, чтобы сохранить тебя живым, – сказала она ему. – Мог бы, если бы не некоторые факты, которых ты не желаешь видеть, хотя я знаю, что ты о них много думаешь, Зак. Ты начинаешь медлить. Твои рефлексы все еще хороши, но они уже не те, что были раньше. Этот вирус понемногу начинает действовать на тебя. И я была не вполне уверена, что твоя рука полностью работает, как уверил нас Безумец Эдди. Но оказалось, что все в порядке, и мы оба целы. Все хорошо!
Зак несколько секунд молча разглядывал ее бледное покрытое веснушками лицо.
– Пойдем покупать этот автолет, – сказал он.
Глава четырнадцатая
Колючие сорняки, покрывавшие большую часть общинной земли Бостона, доходили почти до колена. Солнечный свет, скрашивающий закат дня, и проникавший сюда через Верхнюю зону города, был холодным и тусклым.
– У-ух! Голова идет кругом! – Акула едва не споткнулась о валявшегося бродягу. – Наверное этот малый достаточно долго провел на сеансе стимуляции.
Обойдя вокруг оборванного прыщавого человека, Зак сказал:
– Нет, он находится в последней стадии оцепенения после того, как принял маммидаст. Он придет в себя через несколько часов.
Она все еще презрительно фыркала, пока они шли через заросший парковый заповедник Нижней зоны.
– Пожалуй ты прав, теперь и я могу различить этот сладковато-кислый характерный для МД запах, – сказала она. – Ты должно быть работал по делу об МД, когда был здесь последний раз в январе, не так ли?
– Мы устроили облаву на МД-синдикат, и в основном прикрыли их бизнес, – ответил он. – Хотя, вполне очевидно, этот наркотик все еще можно купить в Бостоне и в его окрестностях.
Акула покачала головой.
– Это страшный наркотик, маммидаст. Он убивает тебя, и возвращает назад к жизни, что даже на словах звучит просто отвратительно.
– Этот наркотик создает иллюзию смерти и последующего воскрешения, – сказал Зак. – Оба процесса сопровождаются слабыми эротическими ощущениями.
– Ты что, пробовал МД?
– Да, мне приходилось. В Федеральном Полицейском Центре по Борьбе с Наркотиками. Поэтому я знаю кое-что о нем, – ответил Зак. – Гораздо меньше я знаю о том, насколько близко я был к тому, чтобы ощутить его реальное действие.
– Ой, хватит разговоров на эту мрачную тему. Ведь так или иначе, а у меня складывается ощущение, что ты все-таки собираешься остаться в живых.
– Пока мы были на обратном пути, я составил довольно сносное описание всего, что я делал в течение этих трех дней января, – сказал Зак. – Этот нарко-синдикат включал в себя нескольких важных чинов из Бостонской полиции и Промышленной Космической Системы, которая использовалась для производства наркотиков в одной из нелегальных лабораторий, укрытой где-то в космической колонии, и кроме того, там было несколько гангстеров, относительно высокого ранга, из Международного Наркотического Союза. Пока я занимался этим делом, я посетил и магазины, торгующие наркотиками, и официальные кабинеты в Верхней зоне и еще многие другие места. Я даже посетил партию любителей маммидаста в Нью-Бекон Хилл. Они придумали себе название «Воскресшие».
– И сколько же на это требуется времени? Ну, чтобы умереть и вновь воскреснуть?
– Это зависит от принятой дозы, – сказал Зак. – Полная ложка убивает вас примерно за час. Очевидно, что ощущение смерти очень возбуждающе действует на большинство людей. Когда они пробуют наркотик первый раз, то естественно хотят продлить это ощущение смерти. Я разговаривал с одним бывшим наркоманом, который умирал по семь раз на дню, и каждый такой день ему обходился в 180 000 долларов.
– Но самая отрицательная сторона МД, кроме чисто наркотических свойств, заключается в том, что зачастую он работает слишком хорошо.
– Почти двадцать процентов всех случаев его применения, действительно оканчиваются настоящим убийством «пациента».
Акула тронула его за руку.
– Здесь мы повернем на Бойлстоун.
Они оставили в стороне пустыри, покрывавшие общинную землю, и пошли вдоль разрушенной улицы, которую когда-то занимали сплошь магазины и рестораны. Сейчас большинство из них были темными и опустевшими.
– Итак, лишив производителей МД их весьма прибыльного дела, ты нажил себе массу врагов, – подвела итог Акула.
– Возможно, что кто-то из них и наградил меня этим медленным вирусом, чтобы уравнять шансы, – задумчиво сказал Зак. – Но только для своей работы они выбрали не слишком простой и не слишком экономный путь.
– Полагаешь, что более предпочтительное объяснение, это простая случайность?
– Я все-таки не думаю, что Бостонская полиция и наркомафия на самом деле причастны к этому.
– Вот наконец то, что нам надо.
На магазине была надпись «Порн-Утопия», составленная из облупившихся золотых букв на узком рекламном окне. Тяжелая металлическая дверь имела следы от множества переставленных за ее долгий век замков. Когда они подошли ближе, окно будто бы ожило, засветилось, а из ржавого громкоговорителя раздались звуки, напоминающие рекламное сообщение.
«…Вы можете стать свидетелями восхитительнейшего зрелища, о котором едва ли отважитесь мечтать даже во сне, представив себе как растолстевшая, но по-прежнему экзотичная Милли Московиц совершает низкие и отвратительные акты деградирующего полового извращения с безумной и похотливой хоккейной командой Буддистов. Да, еще перед вами откроются новые экзотические картины, когда вы увидите как Милли покоряет Монголию. Что можно сказать при этом, кроме, как: «Это самое острое наслажденье! Увидеть и воспринять самое сильное впечатление о сложных, исключительно монгольских формах Буддизма. Самых лучших в этом роде!..»
Тем временем молодая женщина в сером костюме плотно прижала свою ладонь к многочисленным сканнерам, которые управляли замками.
– Я одна всего лишь из шестнадцати членов нашей Организации, кто может пользоваться этим местом в любое время.
– Внутри, должно быть, находится тайная квартира?
– Да, и весьма уютная.
Дверь распахнулась с легким шорохом. За этим последовала волна тяжелого спертого воздуха, сползавшая вниз по шатким ступеням, которые поднимались вверх прямо от порога.
– Наверху будет посвежее, – сказала Акула.
И действительно, наверху, в маленькой жилой комнате, хотя и имевшей слишком яркие цвета, было чисто и приятно.
– Мы будем здесь в полной безопасности, и сможем использовать это место как базу, – заверила она Зака, обойдя комнату кругом. – Когда парень, заправляющий этим магазином, бывает в городе, то, разумеется он ведет довольно непристойный бизнес, но полиция из Нижней зоны Бостона никогда не трогает его, потому что он всегда может найти лишние деньги на их подкуп.
Зак почувствовал, что зевает. Он был уставшим и разбитым, не понимая причины этого.
– Я пройдусь по своим записям, и тогда мы сможем…
– Позвони Джоко.
Он был готов свалиться на откидную софу.
– Что, прямо сейчас?
– Он хочет поговорить с тобой. У меня только что было сильное предчувствие.
Оглянувшись вокруг, Зак отыскал нишу с видеофоном.
– Он должно быть в Овальном Кабинете.
– Ты можешь набрать прямой номер для связи с его компьютерным терминалом, встроенным ему в грудь. Теперь, когда он заменил машину, это можно легко сделать, если набрать 1-700-663-8991-134.
Усевшись около телефонной стойки, Зак набрал номер.
Овальный экран потемнел.
– Джоко слушает. А, это ты Зак, здравствуй, старина. Я должен расстегнуть рубашку, чтобы взглянуть на экран своего терминала. Я, к сожалению, в отличие от тебя, не имею здесь скан-камеры, и ты не можешь полюбоваться на…
– Ты хочешь поговорить со мной?
– Да, мой друг, – ответил киборг. – Во-первых, у меня есть предупреждение для тебя. Фелкон О'Брайн направляется в Бинтаун, чтобы совершить небольшое паломничество по всем святым местам, которые ты посетил в течение тех роковых январских дней. Старайся избегать его, как только можешь.
– У меня точно такое же намерение.
– Агентство Федеральной Полиции, так любимый тобою твой бывший наниматель, предлагает премию любому агенту, который затолкает тебя в мешок и доставит назад в Клинику Приращений, – продолжил Джоко.
– И много?
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Как дешево. – Зак пожал плечами. – Есть что-нибудь еще?
– Нет, никакого прорыва в деле о медленном вирусе, пока нет. Очень жаль, но мне нечего сказать на этот счет. Никто из нашей организации так ничего и не знает о лекарстве. Мы получили подтверждение о том, что Тимпани К. несомненно находится в Арабских Альпах, – сказал Джоко. – Так как, старина, появилось ли у тебя хоть какое-нибудь представление о том, когда ты мог заразиться?
– Нет, пока я просто…
– Тебе лучше всего следует встретиться с Карлом Козмо, чтобы мы хоть чуть-чуть приостановили бегущее время. Да, разумеется, я договорюсь о встрече сегодняшней ночью.
– Кто это, черт возьми…
– Акула объяснит тебе. А теперь, до свиданья.
Экран вновь обрел свой бледно-зеленый цвет.
– Карл Козмо живет в Верхней зоне, – сказала девушка.
– А чем он занимается?
– Не беспокойся, он один из нас. Он занимается тем, что раздобывает информацию, – пояснила она. – Кроме того, Карл еще и очень хороший специалист по фотографическому восстановлению памяти.
– Скорее всего идея, чтобы этот малый пошуровал кочергой в моей памяти, принадлежит Джоко.
– Карл подсоединит тебя к нескольким весьма впечатляющим аппаратам, – сказала она. – Ты с их помощью сможешь прогнать перед собой на экране все содержимое своей памяти и сможешь быстро сделать нужные выводы из тех событий.
Зак вышел из ниши.
– А как же мы пройдем через охрану на границе Верхней зоны?
– Очень просто. Она слегка рассмеялась. – Мы представимся, как поставщики от «Порн-Утопии». Ведь магазин имеет на верху массу клиентов, покупающих пластинки.
– У-ух! Голова идет кругом! – Акула едва не споткнулась о валявшегося бродягу. – Наверное этот малый достаточно долго провел на сеансе стимуляции.
Обойдя вокруг оборванного прыщавого человека, Зак сказал:
– Нет, он находится в последней стадии оцепенения после того, как принял маммидаст. Он придет в себя через несколько часов.
Она все еще презрительно фыркала, пока они шли через заросший парковый заповедник Нижней зоны.
– Пожалуй ты прав, теперь и я могу различить этот сладковато-кислый характерный для МД запах, – сказала она. – Ты должно быть работал по делу об МД, когда был здесь последний раз в январе, не так ли?
– Мы устроили облаву на МД-синдикат, и в основном прикрыли их бизнес, – ответил он. – Хотя, вполне очевидно, этот наркотик все еще можно купить в Бостоне и в его окрестностях.
Акула покачала головой.
– Это страшный наркотик, маммидаст. Он убивает тебя, и возвращает назад к жизни, что даже на словах звучит просто отвратительно.
– Этот наркотик создает иллюзию смерти и последующего воскрешения, – сказал Зак. – Оба процесса сопровождаются слабыми эротическими ощущениями.
– Ты что, пробовал МД?
– Да, мне приходилось. В Федеральном Полицейском Центре по Борьбе с Наркотиками. Поэтому я знаю кое-что о нем, – ответил Зак. – Гораздо меньше я знаю о том, насколько близко я был к тому, чтобы ощутить его реальное действие.
– Ой, хватит разговоров на эту мрачную тему. Ведь так или иначе, а у меня складывается ощущение, что ты все-таки собираешься остаться в живых.
– Пока мы были на обратном пути, я составил довольно сносное описание всего, что я делал в течение этих трех дней января, – сказал Зак. – Этот нарко-синдикат включал в себя нескольких важных чинов из Бостонской полиции и Промышленной Космической Системы, которая использовалась для производства наркотиков в одной из нелегальных лабораторий, укрытой где-то в космической колонии, и кроме того, там было несколько гангстеров, относительно высокого ранга, из Международного Наркотического Союза. Пока я занимался этим делом, я посетил и магазины, торгующие наркотиками, и официальные кабинеты в Верхней зоне и еще многие другие места. Я даже посетил партию любителей маммидаста в Нью-Бекон Хилл. Они придумали себе название «Воскресшие».
– И сколько же на это требуется времени? Ну, чтобы умереть и вновь воскреснуть?
– Это зависит от принятой дозы, – сказал Зак. – Полная ложка убивает вас примерно за час. Очевидно, что ощущение смерти очень возбуждающе действует на большинство людей. Когда они пробуют наркотик первый раз, то естественно хотят продлить это ощущение смерти. Я разговаривал с одним бывшим наркоманом, который умирал по семь раз на дню, и каждый такой день ему обходился в 180 000 долларов.
– Но самая отрицательная сторона МД, кроме чисто наркотических свойств, заключается в том, что зачастую он работает слишком хорошо.
– Почти двадцать процентов всех случаев его применения, действительно оканчиваются настоящим убийством «пациента».
Акула тронула его за руку.
– Здесь мы повернем на Бойлстоун.
Они оставили в стороне пустыри, покрывавшие общинную землю, и пошли вдоль разрушенной улицы, которую когда-то занимали сплошь магазины и рестораны. Сейчас большинство из них были темными и опустевшими.
– Итак, лишив производителей МД их весьма прибыльного дела, ты нажил себе массу врагов, – подвела итог Акула.
– Возможно, что кто-то из них и наградил меня этим медленным вирусом, чтобы уравнять шансы, – задумчиво сказал Зак. – Но только для своей работы они выбрали не слишком простой и не слишком экономный путь.
– Полагаешь, что более предпочтительное объяснение, это простая случайность?
– Я все-таки не думаю, что Бостонская полиция и наркомафия на самом деле причастны к этому.
– Вот наконец то, что нам надо.
На магазине была надпись «Порн-Утопия», составленная из облупившихся золотых букв на узком рекламном окне. Тяжелая металлическая дверь имела следы от множества переставленных за ее долгий век замков. Когда они подошли ближе, окно будто бы ожило, засветилось, а из ржавого громкоговорителя раздались звуки, напоминающие рекламное сообщение.
«…Вы можете стать свидетелями восхитительнейшего зрелища, о котором едва ли отважитесь мечтать даже во сне, представив себе как растолстевшая, но по-прежнему экзотичная Милли Московиц совершает низкие и отвратительные акты деградирующего полового извращения с безумной и похотливой хоккейной командой Буддистов. Да, еще перед вами откроются новые экзотические картины, когда вы увидите как Милли покоряет Монголию. Что можно сказать при этом, кроме, как: «Это самое острое наслажденье! Увидеть и воспринять самое сильное впечатление о сложных, исключительно монгольских формах Буддизма. Самых лучших в этом роде!..»
Тем временем молодая женщина в сером костюме плотно прижала свою ладонь к многочисленным сканнерам, которые управляли замками.
– Я одна всего лишь из шестнадцати членов нашей Организации, кто может пользоваться этим местом в любое время.
– Внутри, должно быть, находится тайная квартира?
– Да, и весьма уютная.
Дверь распахнулась с легким шорохом. За этим последовала волна тяжелого спертого воздуха, сползавшая вниз по шатким ступеням, которые поднимались вверх прямо от порога.
– Наверху будет посвежее, – сказала Акула.
И действительно, наверху, в маленькой жилой комнате, хотя и имевшей слишком яркие цвета, было чисто и приятно.
– Мы будем здесь в полной безопасности, и сможем использовать это место как базу, – заверила она Зака, обойдя комнату кругом. – Когда парень, заправляющий этим магазином, бывает в городе, то, разумеется он ведет довольно непристойный бизнес, но полиция из Нижней зоны Бостона никогда не трогает его, потому что он всегда может найти лишние деньги на их подкуп.
Зак почувствовал, что зевает. Он был уставшим и разбитым, не понимая причины этого.
– Я пройдусь по своим записям, и тогда мы сможем…
– Позвони Джоко.
Он был готов свалиться на откидную софу.
– Что, прямо сейчас?
– Он хочет поговорить с тобой. У меня только что было сильное предчувствие.
Оглянувшись вокруг, Зак отыскал нишу с видеофоном.
– Он должно быть в Овальном Кабинете.
– Ты можешь набрать прямой номер для связи с его компьютерным терминалом, встроенным ему в грудь. Теперь, когда он заменил машину, это можно легко сделать, если набрать 1-700-663-8991-134.
Усевшись около телефонной стойки, Зак набрал номер.
Овальный экран потемнел.
– Джоко слушает. А, это ты Зак, здравствуй, старина. Я должен расстегнуть рубашку, чтобы взглянуть на экран своего терминала. Я, к сожалению, в отличие от тебя, не имею здесь скан-камеры, и ты не можешь полюбоваться на…
– Ты хочешь поговорить со мной?
– Да, мой друг, – ответил киборг. – Во-первых, у меня есть предупреждение для тебя. Фелкон О'Брайн направляется в Бинтаун, чтобы совершить небольшое паломничество по всем святым местам, которые ты посетил в течение тех роковых январских дней. Старайся избегать его, как только можешь.
– У меня точно такое же намерение.
– Агентство Федеральной Полиции, так любимый тобою твой бывший наниматель, предлагает премию любому агенту, который затолкает тебя в мешок и доставит назад в Клинику Приращений, – продолжил Джоко.
– И много?
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Как дешево. – Зак пожал плечами. – Есть что-нибудь еще?
– Нет, никакого прорыва в деле о медленном вирусе, пока нет. Очень жаль, но мне нечего сказать на этот счет. Никто из нашей организации так ничего и не знает о лекарстве. Мы получили подтверждение о том, что Тимпани К. несомненно находится в Арабских Альпах, – сказал Джоко. – Так как, старина, появилось ли у тебя хоть какое-нибудь представление о том, когда ты мог заразиться?
– Нет, пока я просто…
– Тебе лучше всего следует встретиться с Карлом Козмо, чтобы мы хоть чуть-чуть приостановили бегущее время. Да, разумеется, я договорюсь о встрече сегодняшней ночью.
– Кто это, черт возьми…
– Акула объяснит тебе. А теперь, до свиданья.
Экран вновь обрел свой бледно-зеленый цвет.
– Карл Козмо живет в Верхней зоне, – сказала девушка.
– А чем он занимается?
– Не беспокойся, он один из нас. Он занимается тем, что раздобывает информацию, – пояснила она. – Кроме того, Карл еще и очень хороший специалист по фотографическому восстановлению памяти.
– Скорее всего идея, чтобы этот малый пошуровал кочергой в моей памяти, принадлежит Джоко.
– Карл подсоединит тебя к нескольким весьма впечатляющим аппаратам, – сказала она. – Ты с их помощью сможешь прогнать перед собой на экране все содержимое своей памяти и сможешь быстро сделать нужные выводы из тех событий.
Зак вышел из ниши.
– А как же мы пройдем через охрану на границе Верхней зоны?
– Очень просто. Она слегка рассмеялась. – Мы представимся, как поставщики от «Порн-Утопии». Ведь магазин имеет на верху массу клиентов, покупающих пластинки.
Глава пятнадцатая
– А теперь ты отправишься со мной на поиски открытий, – говорил ему высокий блондин, одетый в белый костюм врача. – Мы совершим путешествие в самую загадочную страну… которую создала человеческая память. Да, да, это путешествие в мир твоей собственной памяти, в то ужасное, но тем не менее восхитительное и волнующее место, в котором скрыты, в самых темных его уголках, самые сокровенные…
– Карл, этот человек один из наших, – прервала его Акула. – Оставь свою болтовню.
Карл Козмо щелкнул длинными пальцами.
– Отвратительная привычка, от которой трудно отделаться, – сказал он. – Не обращайте на нее внимания.
Его лечебный кабинет был обставлен дюжиной белых экранов. Сквозь высокие, с широким обзором окна были видны поблескивающие небоскребы Бостона, окруженные тысячами огней и ярких звезд, поблескивающих в ночном небе. Иногда мимо проносились легко парившие в воздухе автолеты, вдоль выкрашенных в пастельные тона тротуаров, спешили прохожие, откуда-то доносилась негромкая музыка.
Зак напряженно сидел на черном поблескивающем стуле, специально предназначенном для пациентов и стоящем в самом центре комнаты. Шесть машин самого разного размера и непонятного назначения окружали его со всех сторон.
– Каким образом происходит…
– С помощью запросов самых новейших и самых дорогих машин, предназначенных для сканирования памяти, – ответил Карл Козмо. – Мы можем пройти вдоль всех скрытых…
– Ничего себе! – воскликнул Зак.
– Переделаем это. Слишком плохо. Врач начал подключать Зака к машинам. – На большом экране, вон у той стены, будет изображаться то, что вы будете вспоминать.
Пока он говорил, большой, шесть на шесть футов, экран, находящийся футах в пятнадцати от Зака и занимавший почти всю овальной формы стену, начал оживать.
– Вот эта панель управления позволяет мне управлять процессом активации вашей памяти, – сказал Карл Козмо. – Все, что не представляет для нас большого интереса, мы постараемся пройти как можно быстрее, а весь важный материал мы сможем замедлить. Кроме того, мы можем производить отбор информации и ее повторное воспроизведение. Все ваши воспоминания будут записываться на ленту с помощью вот этой психографической камеры, которую я только что укрепил на вашей голове.
– Понятно.
– Она достаточно плотно прилегает к вискам, вот здесь, и производит прямое считывание изображения форматом семь с половиной дюймов.
– Предположим, что я начну вспоминать нечто, что было со мной в десятилетнем возрасте?
– Разумеется, в самом начале всегда бывает некоторое количество ненужного материала. Когда же аппаратура придет в устойчивый режим, я смогу направлять вас. Я постараюсь провести вас по пути исследователей, где очень немногие оказывались мужественными настолько, чтобы вновь окунуться во все, что было скрыто вечностью…
– Так начнем это проклятое шоу, – поторопила их Акула, присаживаясь на краешек стула.
– Еще несколько последних соединений. Козмо обернул мягкую ленту вокруг руки своего пациента, подключил тянущиеся от нее провода к приземистого вида тихо жужжащей машине. – А теперь расслабьтесь. Вспомните что-нибудь, все равно что, чтобы я смог установить уровень считывания.
Взглянув вверх, на экран, Зак увидел себя бегущим осенним днем по дорожке, прорезавшей пологий склон холма. Золотые, красные и оранжевые листья кружась, падали вокруг него. Он был худой, ростом не выше четырех футов, и у него были целы обе руки.
– Каким милым вы были в детстве, – заметила девушка.
– Как это происходит, что я вижу себя со стороны? Ведь я могу вспоминать лишь только то, что сам видел.
– Погружение в картины собственных воспоминаний – это самый распространенный феномен, – заметил ему врач. – Иногда подобным же образом действуют сны. Мы до сих пор, правда, весьма скромные пионеры в этой бесконечной для исследований загадочной стране, под названием…
– Сейчас ему около десяти лет в той цепочке воспоминаний, которую мы видим, – обратила их внимание Акула. – А как насчет того, чтобы побыстрее перенести его в январь нынешнего года?
– Поработаем над этим, – сказал Козмо, слегка поворачивая ручки на панели машины, высотой с человека. – Зак, сейчас 12 января 2033 года, ты находишься в Бостоне и работаешь по делу о маммидасте.
Зак наблюдал за экраном, впитывая в себя те частицы далекого детства, которые запечатлела пленка.
– Вот это Анклав Файрфилд, в штате Коннектикут, где мы жили, пока… Он позволил памяти затухнуть и полностью сконцентрировал внимание на самых важных днях прошедшего января.
Летящие картины толкались, сменяя друг друга на огромном экране, который теперь был полем его памяти. Дешевая пивная в Нижней зоне, полная блондинка, обслуживающая бар и искоса поглядывающая на Зака… Тимпани, сбрасывающая кофточку из натурального шелка… мужчина с цветущим лицом в черного цвета деловой тройке, протягивающий Заку банковскую карточку, постукивая по ней средним пальцем руки… снежные хлопья, падающие с ночного неба…
– Теперь помедленнее, – попросил Козмо. – Дайте мне утро 12 января. С того момента, как проснулись.
На экране появился яркий полдень, вид на городской пейзаж Верхней зоны, открывающийся из прозрачного высокого окна громадного административного офиса в одном из небоскребов Бостона.
Зак отвернулся от окна, медленно пересек комнату по направлению к автоматически открывавшейся двери.
На пороге в белом расшитом бисером костюме стояла сногсшибательная Тимпани. Она улыбнулась и, протягивая вперед руки, заспешила навстречу ему.
Они обнялись и расцеловались.
– Чушь, – пробормотала Акула.
– Что-то беспокоит тебя, Зак, – тихо заметил Козмо.
– Да нет, ничего.
– Тогда понаблюдай еще раз.
Обнявшаяся пара застыла, начала расплываться, будто собралась с огромной скоростью повторить весь танец, но уже в обратную сторону.
– Вот этот кадр. Наблюдай за собой с того момента, как ты пошел к ней навстречу.
На экране Зак вновь пересек огромный кабинет. За несколько шагов до Тимпани, он чуть замедлил шаг, взглянул направо и слегка тронул свой бок пальцами металлической руки. Теперь он застыл в этом положении.
– Что произошло в этот момент? – спросил врач.
Зак наклонился как можно дальше вперед, насколько позволяли прикрепленные к нему провода.
– А вы можете показать нам руку более крупным планом?
– Разумеется, вот она.
Казалось что металлические пальцы рванулись в сторону наблюдавших и вскоре заняли весь экран.
– Твоя рука слегка светится, – заметила Акула. – Едва заметно, но какой-то отблеск несомненно есть.
– Там имеется встроенная система предупредительной сигнализации, которая светится в том случае, когда ты попадаешь в опасную химическую или биологическую среду, – сказал Зак. – По каким-то причинам, даже сработавши, эта система так и не выдала достаточно сильного сигнала предупреждения. Он исчез и я не заметил его.
– Кажется, эта куколка отвлекла тебя.
Козмо вновь восстановил на экране прежнее изображение.
– Но я заметил еще кое-что, Зак, помимо руки. Ты нахмурился, как будто справа тебя что-то раздражало в этот самый момент. Ты не можешь больше ничего вспомнить об этом?
Зак сконцентрировал внимание на новом кадре, появившемся на экране. Он стоял, с раздражением глядя на стену кабинета. Примерно на уровне глаз там пролегала полоса серебристой сетки, шириной около шести дюймов.
– Это система кондиционирования воздуха, – пояснил он. – Да, она шумела как-то необычно тихо.
– Была неисправна?
– Этот звук был не настолько странным, чтобы вызывать опасения… Черт возьми! Ведь я вполне мог быть заражен именно таким образом. Через неисправную систему кондиционирования. Определенно, возникла неожиданная утечка и что-то могло попасть в этот кабинет из других частей здания. Моя рука почти зафиксировала это, но что-то помешало ей сработать до конца.
Акула поднялась со стула, показывая большим пальцем в сторону экрана.
– Где это происходило?
– В бостонском филиале предприятий Кворла, – медленно ответил он. – В здании находятся кабинеты администрации, а также лаборатория, где они разрабатывают основные компоненты для производства соевых продуктов, которые широко продаются в их ресторанах и отелях. Тимпани хотела поговорить с помощником бухгалтера о том, чтобы получить раньше срока сто тысяч долларов, составляющих ее недельное содержание. Я ждал ее в пустом кабинете примерно с полчаса.
– Сто тысяч долларов, – пробормотала Акула.
Козмо подошел поближе к экрану.
– Что-нибудь еще произошло с вами, Зак? – спросил он. – Кажется очень вероятным, что вы подхватили этот вирус именно здесь, хотя мы просмотрим еще достаточный объем вашей памяти, прежде чем сделаем какие-то выводы. Если же вы подцепили инфекцию вне этого здания…
– Хорошо, но почему же тогда не заболела Тимпани Кворл? – заметил Зак. – Она была в том же проклятом кабинете и стояла рядом со мной около неисправной системы кондиционирования.
– Вот именно, – воскликнул врач. – Это могло быть возможно, если она имела иммунитет или находилась там очень короткое время. Ведь вирус задерживается далеко не на всех, кого он может коснуться. Все еще…
– Но есть и другая возможность, – прервал его Зак. – Я не видел Тимпани с тех пор, как отправился в клинику. Она же находится сейчас в Арабских Альпах. Так, может быть, она точно так же подхватила этот медленный вирус.
– Но на самом деле ты не веришь в это, – сказала Акула.
– У меня нет доказательств, что она…
– Я могу читать твои мысли.
Тогда Козмо сказал:
– Вы видели эту молодую даму без одежды. Можете ли вы вспомнить ее для нас в этом виде в один из дней после 12 января, когда вы посетили предприятие ее семьи?
– Я могу, хотя…
– Сделайте это.
Зак уселся поглубже на своем стуле и начал вспоминать.
Серебристая блондинка появилась на экране такой, как выглядела в тот самый день, когда его пригласили в клинику. Она стояла обнаженная около его откидной кровати, бросая одежду прямо на пол.
– Мы остановим этот кадр и увеличим его, – сказал Козмо.
Изображение красивой молодой наследницы заполнило экран.
– На внутренней поверхности левой руки, – мрачно сказал Зак, сообразив, что именно ищет врач.
– Да, именно здесь. Вот оно. – Он увеличил этот участок изображения и загорелая рука начала расти, занимая экран. – Вот свежий шрам от инъекции. Судя по тому, как выглядит ткань, окружающая след от укола, инъекция была сделана где-то в конце 2032 года.
– Но ведь это могла быть инъекция, никак не связанная с иммунитетом от медленного вируса, – возразил Зак.
– Однако, очень странное совпадение. Молодая дама имела большой перерыв со времени ее школьных инъекций или тех, которые обычно делаются для путешествий. Так почему именно эта сделана так поздно?
– Она знала об этом, Зак, – сказала Акула.
– Возможно, что она и знала о том, что они работают над опасным биологическим оружием. Когда она собралась посетить эту лабораторию, то ей сделали предохранительную прививку. На случай непредвиденных обстоятельств.
– Это было гораздо больше, чем простая случайность, – сказала Акула.
– Тимпани не могла знать об этом заранее, – продолжал настаивать Зак. – Нет, она не потащила бы меня в ловушку. Она не стояла бы просто так и не позволила бы им убить меня.
Негромко кашлянув в руку, Козмо сказал:
– Давайте исследуем и другие возможности. Вероятно, мы сможем найти и другие возможные источники случившегося с тобой.
– Нет, пожалуй, не будем, – сказала Акула.
– Карл, этот человек один из наших, – прервала его Акула. – Оставь свою болтовню.
Карл Козмо щелкнул длинными пальцами.
– Отвратительная привычка, от которой трудно отделаться, – сказал он. – Не обращайте на нее внимания.
Его лечебный кабинет был обставлен дюжиной белых экранов. Сквозь высокие, с широким обзором окна были видны поблескивающие небоскребы Бостона, окруженные тысячами огней и ярких звезд, поблескивающих в ночном небе. Иногда мимо проносились легко парившие в воздухе автолеты, вдоль выкрашенных в пастельные тона тротуаров, спешили прохожие, откуда-то доносилась негромкая музыка.
Зак напряженно сидел на черном поблескивающем стуле, специально предназначенном для пациентов и стоящем в самом центре комнаты. Шесть машин самого разного размера и непонятного назначения окружали его со всех сторон.
– Каким образом происходит…
– С помощью запросов самых новейших и самых дорогих машин, предназначенных для сканирования памяти, – ответил Карл Козмо. – Мы можем пройти вдоль всех скрытых…
– Ничего себе! – воскликнул Зак.
– Переделаем это. Слишком плохо. Врач начал подключать Зака к машинам. – На большом экране, вон у той стены, будет изображаться то, что вы будете вспоминать.
Пока он говорил, большой, шесть на шесть футов, экран, находящийся футах в пятнадцати от Зака и занимавший почти всю овальной формы стену, начал оживать.
– Вот эта панель управления позволяет мне управлять процессом активации вашей памяти, – сказал Карл Козмо. – Все, что не представляет для нас большого интереса, мы постараемся пройти как можно быстрее, а весь важный материал мы сможем замедлить. Кроме того, мы можем производить отбор информации и ее повторное воспроизведение. Все ваши воспоминания будут записываться на ленту с помощью вот этой психографической камеры, которую я только что укрепил на вашей голове.
– Понятно.
– Она достаточно плотно прилегает к вискам, вот здесь, и производит прямое считывание изображения форматом семь с половиной дюймов.
– Предположим, что я начну вспоминать нечто, что было со мной в десятилетнем возрасте?
– Разумеется, в самом начале всегда бывает некоторое количество ненужного материала. Когда же аппаратура придет в устойчивый режим, я смогу направлять вас. Я постараюсь провести вас по пути исследователей, где очень немногие оказывались мужественными настолько, чтобы вновь окунуться во все, что было скрыто вечностью…
– Так начнем это проклятое шоу, – поторопила их Акула, присаживаясь на краешек стула.
– Еще несколько последних соединений. Козмо обернул мягкую ленту вокруг руки своего пациента, подключил тянущиеся от нее провода к приземистого вида тихо жужжащей машине. – А теперь расслабьтесь. Вспомните что-нибудь, все равно что, чтобы я смог установить уровень считывания.
Взглянув вверх, на экран, Зак увидел себя бегущим осенним днем по дорожке, прорезавшей пологий склон холма. Золотые, красные и оранжевые листья кружась, падали вокруг него. Он был худой, ростом не выше четырех футов, и у него были целы обе руки.
– Каким милым вы были в детстве, – заметила девушка.
– Как это происходит, что я вижу себя со стороны? Ведь я могу вспоминать лишь только то, что сам видел.
– Погружение в картины собственных воспоминаний – это самый распространенный феномен, – заметил ему врач. – Иногда подобным же образом действуют сны. Мы до сих пор, правда, весьма скромные пионеры в этой бесконечной для исследований загадочной стране, под названием…
– Сейчас ему около десяти лет в той цепочке воспоминаний, которую мы видим, – обратила их внимание Акула. – А как насчет того, чтобы побыстрее перенести его в январь нынешнего года?
– Поработаем над этим, – сказал Козмо, слегка поворачивая ручки на панели машины, высотой с человека. – Зак, сейчас 12 января 2033 года, ты находишься в Бостоне и работаешь по делу о маммидасте.
Зак наблюдал за экраном, впитывая в себя те частицы далекого детства, которые запечатлела пленка.
– Вот это Анклав Файрфилд, в штате Коннектикут, где мы жили, пока… Он позволил памяти затухнуть и полностью сконцентрировал внимание на самых важных днях прошедшего января.
Летящие картины толкались, сменяя друг друга на огромном экране, который теперь был полем его памяти. Дешевая пивная в Нижней зоне, полная блондинка, обслуживающая бар и искоса поглядывающая на Зака… Тимпани, сбрасывающая кофточку из натурального шелка… мужчина с цветущим лицом в черного цвета деловой тройке, протягивающий Заку банковскую карточку, постукивая по ней средним пальцем руки… снежные хлопья, падающие с ночного неба…
– Теперь помедленнее, – попросил Козмо. – Дайте мне утро 12 января. С того момента, как проснулись.
На экране появился яркий полдень, вид на городской пейзаж Верхней зоны, открывающийся из прозрачного высокого окна громадного административного офиса в одном из небоскребов Бостона.
Зак отвернулся от окна, медленно пересек комнату по направлению к автоматически открывавшейся двери.
На пороге в белом расшитом бисером костюме стояла сногсшибательная Тимпани. Она улыбнулась и, протягивая вперед руки, заспешила навстречу ему.
Они обнялись и расцеловались.
– Чушь, – пробормотала Акула.
– Что-то беспокоит тебя, Зак, – тихо заметил Козмо.
– Да нет, ничего.
– Тогда понаблюдай еще раз.
Обнявшаяся пара застыла, начала расплываться, будто собралась с огромной скоростью повторить весь танец, но уже в обратную сторону.
– Вот этот кадр. Наблюдай за собой с того момента, как ты пошел к ней навстречу.
На экране Зак вновь пересек огромный кабинет. За несколько шагов до Тимпани, он чуть замедлил шаг, взглянул направо и слегка тронул свой бок пальцами металлической руки. Теперь он застыл в этом положении.
– Что произошло в этот момент? – спросил врач.
Зак наклонился как можно дальше вперед, насколько позволяли прикрепленные к нему провода.
– А вы можете показать нам руку более крупным планом?
– Разумеется, вот она.
Казалось что металлические пальцы рванулись в сторону наблюдавших и вскоре заняли весь экран.
– Твоя рука слегка светится, – заметила Акула. – Едва заметно, но какой-то отблеск несомненно есть.
– Там имеется встроенная система предупредительной сигнализации, которая светится в том случае, когда ты попадаешь в опасную химическую или биологическую среду, – сказал Зак. – По каким-то причинам, даже сработавши, эта система так и не выдала достаточно сильного сигнала предупреждения. Он исчез и я не заметил его.
– Кажется, эта куколка отвлекла тебя.
Козмо вновь восстановил на экране прежнее изображение.
– Но я заметил еще кое-что, Зак, помимо руки. Ты нахмурился, как будто справа тебя что-то раздражало в этот самый момент. Ты не можешь больше ничего вспомнить об этом?
Зак сконцентрировал внимание на новом кадре, появившемся на экране. Он стоял, с раздражением глядя на стену кабинета. Примерно на уровне глаз там пролегала полоса серебристой сетки, шириной около шести дюймов.
– Это система кондиционирования воздуха, – пояснил он. – Да, она шумела как-то необычно тихо.
– Была неисправна?
– Этот звук был не настолько странным, чтобы вызывать опасения… Черт возьми! Ведь я вполне мог быть заражен именно таким образом. Через неисправную систему кондиционирования. Определенно, возникла неожиданная утечка и что-то могло попасть в этот кабинет из других частей здания. Моя рука почти зафиксировала это, но что-то помешало ей сработать до конца.
Акула поднялась со стула, показывая большим пальцем в сторону экрана.
– Где это происходило?
– В бостонском филиале предприятий Кворла, – медленно ответил он. – В здании находятся кабинеты администрации, а также лаборатория, где они разрабатывают основные компоненты для производства соевых продуктов, которые широко продаются в их ресторанах и отелях. Тимпани хотела поговорить с помощником бухгалтера о том, чтобы получить раньше срока сто тысяч долларов, составляющих ее недельное содержание. Я ждал ее в пустом кабинете примерно с полчаса.
– Сто тысяч долларов, – пробормотала Акула.
Козмо подошел поближе к экрану.
– Что-нибудь еще произошло с вами, Зак? – спросил он. – Кажется очень вероятным, что вы подхватили этот вирус именно здесь, хотя мы просмотрим еще достаточный объем вашей памяти, прежде чем сделаем какие-то выводы. Если же вы подцепили инфекцию вне этого здания…
– Хорошо, но почему же тогда не заболела Тимпани Кворл? – заметил Зак. – Она была в том же проклятом кабинете и стояла рядом со мной около неисправной системы кондиционирования.
– Вот именно, – воскликнул врач. – Это могло быть возможно, если она имела иммунитет или находилась там очень короткое время. Ведь вирус задерживается далеко не на всех, кого он может коснуться. Все еще…
– Но есть и другая возможность, – прервал его Зак. – Я не видел Тимпани с тех пор, как отправился в клинику. Она же находится сейчас в Арабских Альпах. Так, может быть, она точно так же подхватила этот медленный вирус.
– Но на самом деле ты не веришь в это, – сказала Акула.
– У меня нет доказательств, что она…
– Я могу читать твои мысли.
Тогда Козмо сказал:
– Вы видели эту молодую даму без одежды. Можете ли вы вспомнить ее для нас в этом виде в один из дней после 12 января, когда вы посетили предприятие ее семьи?
– Я могу, хотя…
– Сделайте это.
Зак уселся поглубже на своем стуле и начал вспоминать.
Серебристая блондинка появилась на экране такой, как выглядела в тот самый день, когда его пригласили в клинику. Она стояла обнаженная около его откидной кровати, бросая одежду прямо на пол.
– Мы остановим этот кадр и увеличим его, – сказал Козмо.
Изображение красивой молодой наследницы заполнило экран.
– На внутренней поверхности левой руки, – мрачно сказал Зак, сообразив, что именно ищет врач.
– Да, именно здесь. Вот оно. – Он увеличил этот участок изображения и загорелая рука начала расти, занимая экран. – Вот свежий шрам от инъекции. Судя по тому, как выглядит ткань, окружающая след от укола, инъекция была сделана где-то в конце 2032 года.
– Но ведь это могла быть инъекция, никак не связанная с иммунитетом от медленного вируса, – возразил Зак.
– Однако, очень странное совпадение. Молодая дама имела большой перерыв со времени ее школьных инъекций или тех, которые обычно делаются для путешествий. Так почему именно эта сделана так поздно?
– Она знала об этом, Зак, – сказала Акула.
– Возможно, что она и знала о том, что они работают над опасным биологическим оружием. Когда она собралась посетить эту лабораторию, то ей сделали предохранительную прививку. На случай непредвиденных обстоятельств.
– Это было гораздо больше, чем простая случайность, – сказала Акула.
– Тимпани не могла знать об этом заранее, – продолжал настаивать Зак. – Нет, она не потащила бы меня в ловушку. Она не стояла бы просто так и не позволила бы им убить меня.
Негромко кашлянув в руку, Козмо сказал:
– Давайте исследуем и другие возможности. Вероятно, мы сможем найти и другие возможные источники случившегося с тобой.
– Нет, пожалуй, не будем, – сказала Акула.
Глава шестнадцатая
Зак просыпался с трудом. Казалось, что кровать не отпускает его. Он с силой оттолкнулся от матраца, разрывая невидимую связь между собой и сном.
– Это становится невыносимо, – пробормотал он, усаживаясь на край постели.
Сквозь овальное окно в спальне небольшого шале он мог разглядеть заснеженные вершины гор. Несколько темнокожих арабов в развевающихся на ветру бурнусах спускались на лыжах по снежному склону. Солнце было уже достаточно высоко на ясном голубом небе.
Проверив время по часам на своей ладони, он узнал, что было почти 10 утра. Зак тяжело опустил металлическую руку на колено и сгорбился.
– Это становится невыносимо, – пробормотал он, усаживаясь на край постели.
Сквозь овальное окно в спальне небольшого шале он мог разглядеть заснеженные вершины гор. Несколько темнокожих арабов в развевающихся на ветру бурнусах спускались на лыжах по снежному склону. Солнце было уже достаточно высоко на ясном голубом небе.
Проверив время по часам на своей ладони, он узнал, что было почти 10 утра. Зак тяжело опустил металлическую руку на колено и сгорбился.