Страница:
– Пора вставать, – заторопил он сам себя. – Пока ты еще в состоянии двигаться.
Покряхтев, он поднялся на ноги. Белизна окружающего мира чуть не ослепила его, и он, вытянув здоровую руку, ухватился ею за кровать, удерживая себя.
Сделав несколько осторожных вдохов и выдохов, он вновь открыл глаза. Большая круглая комната остановилась, и перестали вздрагивать деревянный пол и панельные стены.
Нагнувшись, чтобы поднять одежду с искусственного мехового ковра, он тут же вновь испытал головокружение. Поборов его, он оделся.
Рядом с небольшим столиком из искусственного дерева Зак заколебался. Затем все-таки взял флакон и вытряхнул из него две разноцветных, словно радуга, капсулы. Они должны были, как уверял его доктор из Организации, которой руководил Джоко, уменьшить головокружение и общую слабость, которые Зак испытывал в течение последних нескольких дней.
Приняв лекарство, он почувствовал, как раздражение проходит.
Тогда он спустился вниз по ступеням в гостиную, даже не держась за перила.
– Ты выглядишь чудесно. – Акула поднялась ему навстречу со стула и улыбнулась.
– Мне не нужно обладать способностью читать чужие мысли, чтобы понять, что все это со мной подстроила ты.
– Не нужно быть таким…
– И как тебе удалось заставить меня так чертовски долго спать?
– Безголовый Ортман вряд ли появится здесь раньше двух часов. – Она подошла к громадному окну и стала разглядывать ряды сосновых деревьев. – И до этого времени делать просто нечего. Может быть, выпьешь чашку синтетического кофе?
– Нет, спасибо.
– Джоко хочет услышать тебя.
– Что-то важное? – Зак прошел в альков, где стоял видеофон.
– Просто обычный звонок. Иначе я разбудила бы тебя.
Зак уселся перед аппаратом и набрал личный номер маленького киборга.
– Ты выглядишь прекрасно, старина, – раздался голос Джоко, после того как экран поменял цвет на черный.
– Итак, я слушаю. Как дела?
– Я хотел сказать тебе, что мы еще так и не узнали, куда они переправили эту лабораторию из Бостона, – отчитался перед ним Джоко. – Почти две дюжины наших агентов крутятся вокруг этого шарика, проверяя каждую лабораторию и каждый офис, принадлежащий Кворлу.
– Так, значит, ты знаешь не больше, чем знал я три дня назад, покидая Бостон?
– Эти люди очень изобретательны, мой друг. Когда они сматываются, то не оставляют после себя никакого следа, даже хлебных крошек.
– Но у них есть противоядие, Джоко. Может быть, мне следовало оставаться в Соединенных Штатах, чтобы проследить…
– Тимпани что-то знает о лекарстве, поскольку они влили-таки некоторое его количество в ее восхитительное тело, – напомнил ему киборг. – Она все еще находится в Арабских Альпах, и этой ночью ты должен будешь встретиться с ней.
– Но почему, – спросил Зак, – они не перевезли ее?
– Потому что они не знают, что наша Организация в курсе того, где спрятана девушка.
– Возможно.
– Если это окажется ловушкой для тебя, старина, то Акула быстро почувствует это.
– Однако она не на все сто процентов бывает права в своих предсказаниях.
– Но не забывай, что она умеет читать мысли, и…
– Мы не сможем приблизиться к санаторию, даже если она прочтет их без ошибки. Она полагает, что Тимпани находится там, но…
– Тимпани там, – уверил его Джоко. – Сейчас ты должен заботиться о том, как проникнуть внутрь этого лечебного заведения и выяснить, что именно она знает.
– Есть что-нибудь еще? – спросил Зак.
– Остается еще предложение, сделанное Э. Зорро Ортега.
– Да это же чертовски важно! Почему, черт возьми, ты…
– Организация идет верным путем. Каждый из нас отрабатывает свою часть задания. Ты работаешь по линии Тимпани Кворл, а мы работаем…
– Я вообще не работаю на вас, Джоко. Я работаю на себя. Ведь я один из тех, кто собирается…
– Послушай, дружок, удержать тебя от смерти – это задача для целой команды. Играть одинокого мстителя может быть и романтично, но ты уже давно не в той форме, чтобы…
– Хорошо, тогда расскажи мне о том, что касается этого предложения.
– Ортега, насколько мы смогли узнать, вчера поздно вечером получил предложение, – сказал Джоко. – Цена лекарства составляет, как мы уже и предполагали, его долю территории Соединенных Штатов.
– Кому же, по его предположению, это было доверено?
– Они называют себя «Корпорация Х».
– Очень хитро, – сказал Зак. – Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто скрывается за этим явно вымышленным именем?
– Мы пытаемся докопаться до этого даже прямо сейчас, во время нашего разговора. Но пока нет ничего.
– Это должен быть Кворл, – сказал Зак. – Отец Тимпани должен быть одним из них.
– Довольно прозрачное заключение. К сожалению, мы не можем доказать это, – сказал находящийся за океаном киборг. – Мистер К. отдыхает в данный момент в одной из своих космических колоний.
Зак потер лоб пальцами здоровой руки.
– Я дам тебе знать, как пойдут дела в санатории.
– Зак?
– Да?
– Если ты не в состоянии, то мы можем…
– Не торопи события, Джоко. Я ведь еще не умер и даже не выведен сколько-нибудь серьезно из строя. Я сделаю то, что должен. – Он отключил связь.
Акула протянула руки к камину, где находились искусственные горящие поленья, создававшие вполне правдоподобную картину.
– Ты хочешь еще раз проверить чертежи этажей в том здании?
На ковре, выполнявшем и роль термоподогревателя, были разбросаны архитектурные планы здания.
– Нет, я уже выучил наизусть весь план заведения доктора Баума, которое он называет «Змей Питер», – ответил Зак, усаживаясь в уютно облегающий стул.
– Странное имя он выбрал для своего учреждения. – Девушка вернулась и села на широкую софу из искусственной кожи, рядом с широким окном.
– Баум убежден, что в лечении психических болезней был сделан неверный поворот именно в девятнадцатом веке, с появлением Фрейда и его теории, – сказал Зак. – И поэтому он использует при лечении своих больных порядки и условия, существовавшие в сумасшедших домах восемнадцатого века.
– Только при этом его расходы, разумеется, все-таки несколько больше.
– Верно, ты должна быть и очень богатой и очень сумасшедшей, чтобы попасть туда.
– Но ты все еще не уверен.
– О чем ты?
– О ней. О Тимпани. Участвовала ли она или нет в том, что случилось с тобой.
– Полагаю, что нет, – признался он.
– Как только мы окажемся в этом сумасшедшем доме с таким необычным названием, «Змей Питер», то я смогу ответить на этот вопрос. Я смогу прочесть ее мысли…
– Не надо ничего читать. Когда я увижу ее, то я и сам узнаю это.
Водрузив очки на положенное им место, Акула тихонько фыркнула.
– Это на самом деле беспокоит тебя… У-у-ух, ну и компания.
Зак повернулся к окну, но увидел лишь снег и сосны.
– Где?
– Сейчас явится. – Она показала рукой вверх, встала и направилась к тяжелой входной двери. – Это Безголовый и его команда.
Огромный черный автолет-лимузин появился в полуденном небе. Он поблескивал на солнце своими боками, где виднелись слова: « Безголовый Ортман, Доставка Экстренных Новостей». Автолет начал медленно опускаться к покрытой снегом земле прямо перед небольшим шале, которое снимали Зак и Акула. Вот открылась дверца пассажирского салона и появился невысокий молодой человек в специальном утепленном костюме голубого цвета. Он был первый. Тщательно осмотрев и просканировав окрестности, он медленным шагом направился к дверям шале. В руках у него был большой ранец с приборами.
Прежде чем Акула подошла к двери, та открылась сама.
– Привет, Том, я хочу…
– Меры безопасности, любовь моя, – сказал маленький молодой человек, приветливо улыбаясь. – Я должен убедиться, что за этой дверью нет никакой засады. – Он затолкал серебристый стержень назад в свой открытый ранец, вытащил оттуда почти такой же, но медного цвета, и помахал им вокруг нее.
Раздались какие-то странные щелкающие звуки.
– Почему вы никогда не приходите просто, как все люди…
– У тебя есть стенган и килган, согласно показаниям моих приборов…
– Да ты и так можешь это видеть, Том.
– Нельзя увидеть скрытогооружия, любовь моя. – Наконец он перешагнул порог. – Привет, я Том Верити. Возможно, что я веду себя как какой-нибудь гомосексуалист, мистер Торни, но у меня такие обязанности. Я обязан убирать все, что угрожает безопасности одного из выдающихся корреспондентов новостей…
Его медный стержень при этом начал шипеть, выделяя тонкую струйку черного как сажа дыма.
– Мы могли бы доверять друг другу без всяких приборов, – заметил Зак.
– Какого черта ты… Ах, да, разумеется. Это ваша ужасная рука, – сообразил Верити. – Вы использовали ее, чтобы вывести из строя мой сканнер для поиска оружия. Теперь я должен…
– Входи, входи, Том, – пригласила его Акула. – Ведь ты знаешь меня около трех лет.
– Люди становятся хамелеонами, особенно по ночам, радость моя. – Он вошел в комнату, украдкой поглядывая на свой открытый ранец. – Мы не можем больше допустить никаких злонамеренных нападений на Безголового. И так от него осталось не очень-то много. – Он поставил ранец на пол. – Обещаете, что не будете дурачить мой детектор для поиска оружия, мистер Торни, если я включу его? Ведь я на самом деле должен проверить наличие шпионского оборудования в этом доме…
– Я уже проделал всю эту работу, – успокоил его Зак.
– Но есть еще контрольный лист, который я должен заполнить, – объяснил Верити, вынимая из своего ранца серебристый диск. – Безголовый и шагу не сделает, пока…
– Может быть, лучше разрешить ему сделать все это, – посоветовала Акула.
Кивнув ей в знак согласия, Зак подошел к окну. Крупный черный человек стоял, сложив руки, рядом с приземлившимся автолетом. Около него, придерживая три пластиковых канистры, стояла симпатичная девчушка лет тринадцати. В ярком свете дня ее длинные волосы отливали золотом, а губы горели как маки. Она была одета в костюм-двойку из синтетического меха с подогревом.
– А это Марго Тенхауз, – сказала Акула, – и Лок-Джо. Она… гм… подружка Ортмана. А Лок-Джо его телохранитель.
– Он был «Мистер Совершенство» на конкурсе 2028 года, – заметил Зак.
– А также 29, – добавила Акула. – Марго же… гм… просто модель.
– Да, для журнала «Грязные старички».
– Кроме того, календарь, сделанный с ее участием, под названием, как мне помнится, « Победитель среди старшеклассников», был два сезона назад в списке бестселлеров, которые печатал Манхеттенский «Таймс».
– Милый ребенок, – сказал он, поворачиваясь к проводившему свою проверку Верити. – Ну, как, удовлетворен?
– По крайней мере, этим этажом, – ответил маленький человечек. – Я заберусь еще и наверх, если не возражаете. Там нет ничего, что я не должен бы видеть?
– Всех маленьких девочек мы уже давным-давно отправили в школу, – пошутил Зак.
– Ха, ха, – только и сказал Верити. – Я отдаю должное чувству юмора. Сам же я слишком ответственное лицо, чтобы позволить себе шутить.
Когда он взбежал вверх по ступеням, Зак сказал:
– У меня поуменьшился энтузиазм по поводу этого Троянского Коня.
– Уверяю тебя, это сработает, – сказала Акула.
– У тебя есть предчувствие?
– Я просто знаю, что все получится, – сказала она.
Глава семнадцатая
Глава восемнадцатая
Глава девятнадцатая
Покряхтев, он поднялся на ноги. Белизна окружающего мира чуть не ослепила его, и он, вытянув здоровую руку, ухватился ею за кровать, удерживая себя.
Сделав несколько осторожных вдохов и выдохов, он вновь открыл глаза. Большая круглая комната остановилась, и перестали вздрагивать деревянный пол и панельные стены.
Нагнувшись, чтобы поднять одежду с искусственного мехового ковра, он тут же вновь испытал головокружение. Поборов его, он оделся.
Рядом с небольшим столиком из искусственного дерева Зак заколебался. Затем все-таки взял флакон и вытряхнул из него две разноцветных, словно радуга, капсулы. Они должны были, как уверял его доктор из Организации, которой руководил Джоко, уменьшить головокружение и общую слабость, которые Зак испытывал в течение последних нескольких дней.
Приняв лекарство, он почувствовал, как раздражение проходит.
Тогда он спустился вниз по ступеням в гостиную, даже не держась за перила.
– Ты выглядишь чудесно. – Акула поднялась ему навстречу со стула и улыбнулась.
– Мне не нужно обладать способностью читать чужие мысли, чтобы понять, что все это со мной подстроила ты.
– Не нужно быть таким…
– И как тебе удалось заставить меня так чертовски долго спать?
– Безголовый Ортман вряд ли появится здесь раньше двух часов. – Она подошла к громадному окну и стала разглядывать ряды сосновых деревьев. – И до этого времени делать просто нечего. Может быть, выпьешь чашку синтетического кофе?
– Нет, спасибо.
– Джоко хочет услышать тебя.
– Что-то важное? – Зак прошел в альков, где стоял видеофон.
– Просто обычный звонок. Иначе я разбудила бы тебя.
Зак уселся перед аппаратом и набрал личный номер маленького киборга.
– Ты выглядишь прекрасно, старина, – раздался голос Джоко, после того как экран поменял цвет на черный.
– Итак, я слушаю. Как дела?
– Я хотел сказать тебе, что мы еще так и не узнали, куда они переправили эту лабораторию из Бостона, – отчитался перед ним Джоко. – Почти две дюжины наших агентов крутятся вокруг этого шарика, проверяя каждую лабораторию и каждый офис, принадлежащий Кворлу.
– Так, значит, ты знаешь не больше, чем знал я три дня назад, покидая Бостон?
– Эти люди очень изобретательны, мой друг. Когда они сматываются, то не оставляют после себя никакого следа, даже хлебных крошек.
– Но у них есть противоядие, Джоко. Может быть, мне следовало оставаться в Соединенных Штатах, чтобы проследить…
– Тимпани что-то знает о лекарстве, поскольку они влили-таки некоторое его количество в ее восхитительное тело, – напомнил ему киборг. – Она все еще находится в Арабских Альпах, и этой ночью ты должен будешь встретиться с ней.
– Но почему, – спросил Зак, – они не перевезли ее?
– Потому что они не знают, что наша Организация в курсе того, где спрятана девушка.
– Возможно.
– Если это окажется ловушкой для тебя, старина, то Акула быстро почувствует это.
– Однако она не на все сто процентов бывает права в своих предсказаниях.
– Но не забывай, что она умеет читать мысли, и…
– Мы не сможем приблизиться к санаторию, даже если она прочтет их без ошибки. Она полагает, что Тимпани находится там, но…
– Тимпани там, – уверил его Джоко. – Сейчас ты должен заботиться о том, как проникнуть внутрь этого лечебного заведения и выяснить, что именно она знает.
– Есть что-нибудь еще? – спросил Зак.
– Остается еще предложение, сделанное Э. Зорро Ортега.
– Да это же чертовски важно! Почему, черт возьми, ты…
– Организация идет верным путем. Каждый из нас отрабатывает свою часть задания. Ты работаешь по линии Тимпани Кворл, а мы работаем…
– Я вообще не работаю на вас, Джоко. Я работаю на себя. Ведь я один из тех, кто собирается…
– Послушай, дружок, удержать тебя от смерти – это задача для целой команды. Играть одинокого мстителя может быть и романтично, но ты уже давно не в той форме, чтобы…
– Хорошо, тогда расскажи мне о том, что касается этого предложения.
– Ортега, насколько мы смогли узнать, вчера поздно вечером получил предложение, – сказал Джоко. – Цена лекарства составляет, как мы уже и предполагали, его долю территории Соединенных Штатов.
– Кому же, по его предположению, это было доверено?
– Они называют себя «Корпорация Х».
– Очень хитро, – сказал Зак. – Есть какие-нибудь соображения по поводу того, кто скрывается за этим явно вымышленным именем?
– Мы пытаемся докопаться до этого даже прямо сейчас, во время нашего разговора. Но пока нет ничего.
– Это должен быть Кворл, – сказал Зак. – Отец Тимпани должен быть одним из них.
– Довольно прозрачное заключение. К сожалению, мы не можем доказать это, – сказал находящийся за океаном киборг. – Мистер К. отдыхает в данный момент в одной из своих космических колоний.
Зак потер лоб пальцами здоровой руки.
– Я дам тебе знать, как пойдут дела в санатории.
– Зак?
– Да?
– Если ты не в состоянии, то мы можем…
– Не торопи события, Джоко. Я ведь еще не умер и даже не выведен сколько-нибудь серьезно из строя. Я сделаю то, что должен. – Он отключил связь.
Акула протянула руки к камину, где находились искусственные горящие поленья, создававшие вполне правдоподобную картину.
– Ты хочешь еще раз проверить чертежи этажей в том здании?
На ковре, выполнявшем и роль термоподогревателя, были разбросаны архитектурные планы здания.
– Нет, я уже выучил наизусть весь план заведения доктора Баума, которое он называет «Змей Питер», – ответил Зак, усаживаясь в уютно облегающий стул.
– Странное имя он выбрал для своего учреждения. – Девушка вернулась и села на широкую софу из искусственной кожи, рядом с широким окном.
– Баум убежден, что в лечении психических болезней был сделан неверный поворот именно в девятнадцатом веке, с появлением Фрейда и его теории, – сказал Зак. – И поэтому он использует при лечении своих больных порядки и условия, существовавшие в сумасшедших домах восемнадцатого века.
– Только при этом его расходы, разумеется, все-таки несколько больше.
– Верно, ты должна быть и очень богатой и очень сумасшедшей, чтобы попасть туда.
– Но ты все еще не уверен.
– О чем ты?
– О ней. О Тимпани. Участвовала ли она или нет в том, что случилось с тобой.
– Полагаю, что нет, – признался он.
– Как только мы окажемся в этом сумасшедшем доме с таким необычным названием, «Змей Питер», то я смогу ответить на этот вопрос. Я смогу прочесть ее мысли…
– Не надо ничего читать. Когда я увижу ее, то я и сам узнаю это.
Водрузив очки на положенное им место, Акула тихонько фыркнула.
– Это на самом деле беспокоит тебя… У-у-ух, ну и компания.
Зак повернулся к окну, но увидел лишь снег и сосны.
– Где?
– Сейчас явится. – Она показала рукой вверх, встала и направилась к тяжелой входной двери. – Это Безголовый и его команда.
Огромный черный автолет-лимузин появился в полуденном небе. Он поблескивал на солнце своими боками, где виднелись слова: « Безголовый Ортман, Доставка Экстренных Новостей». Автолет начал медленно опускаться к покрытой снегом земле прямо перед небольшим шале, которое снимали Зак и Акула. Вот открылась дверца пассажирского салона и появился невысокий молодой человек в специальном утепленном костюме голубого цвета. Он был первый. Тщательно осмотрев и просканировав окрестности, он медленным шагом направился к дверям шале. В руках у него был большой ранец с приборами.
Прежде чем Акула подошла к двери, та открылась сама.
– Привет, Том, я хочу…
– Меры безопасности, любовь моя, – сказал маленький молодой человек, приветливо улыбаясь. – Я должен убедиться, что за этой дверью нет никакой засады. – Он затолкал серебристый стержень назад в свой открытый ранец, вытащил оттуда почти такой же, но медного цвета, и помахал им вокруг нее.
Раздались какие-то странные щелкающие звуки.
– Почему вы никогда не приходите просто, как все люди…
– У тебя есть стенган и килган, согласно показаниям моих приборов…
– Да ты и так можешь это видеть, Том.
– Нельзя увидеть скрытогооружия, любовь моя. – Наконец он перешагнул порог. – Привет, я Том Верити. Возможно, что я веду себя как какой-нибудь гомосексуалист, мистер Торни, но у меня такие обязанности. Я обязан убирать все, что угрожает безопасности одного из выдающихся корреспондентов новостей…
Его медный стержень при этом начал шипеть, выделяя тонкую струйку черного как сажа дыма.
– Мы могли бы доверять друг другу без всяких приборов, – заметил Зак.
– Какого черта ты… Ах, да, разумеется. Это ваша ужасная рука, – сообразил Верити. – Вы использовали ее, чтобы вывести из строя мой сканнер для поиска оружия. Теперь я должен…
– Входи, входи, Том, – пригласила его Акула. – Ведь ты знаешь меня около трех лет.
– Люди становятся хамелеонами, особенно по ночам, радость моя. – Он вошел в комнату, украдкой поглядывая на свой открытый ранец. – Мы не можем больше допустить никаких злонамеренных нападений на Безголового. И так от него осталось не очень-то много. – Он поставил ранец на пол. – Обещаете, что не будете дурачить мой детектор для поиска оружия, мистер Торни, если я включу его? Ведь я на самом деле должен проверить наличие шпионского оборудования в этом доме…
– Я уже проделал всю эту работу, – успокоил его Зак.
– Но есть еще контрольный лист, который я должен заполнить, – объяснил Верити, вынимая из своего ранца серебристый диск. – Безголовый и шагу не сделает, пока…
– Может быть, лучше разрешить ему сделать все это, – посоветовала Акула.
Кивнув ей в знак согласия, Зак подошел к окну. Крупный черный человек стоял, сложив руки, рядом с приземлившимся автолетом. Около него, придерживая три пластиковых канистры, стояла симпатичная девчушка лет тринадцати. В ярком свете дня ее длинные волосы отливали золотом, а губы горели как маки. Она была одета в костюм-двойку из синтетического меха с подогревом.
– А это Марго Тенхауз, – сказала Акула, – и Лок-Джо. Она… гм… подружка Ортмана. А Лок-Джо его телохранитель.
– Он был «Мистер Совершенство» на конкурсе 2028 года, – заметил Зак.
– А также 29, – добавила Акула. – Марго же… гм… просто модель.
– Да, для журнала «Грязные старички».
– Кроме того, календарь, сделанный с ее участием, под названием, как мне помнится, « Победитель среди старшеклассников», был два сезона назад в списке бестселлеров, которые печатал Манхеттенский «Таймс».
– Милый ребенок, – сказал он, поворачиваясь к проводившему свою проверку Верити. – Ну, как, удовлетворен?
– По крайней мере, этим этажом, – ответил маленький человечек. – Я заберусь еще и наверх, если не возражаете. Там нет ничего, что я не должен бы видеть?
– Всех маленьких девочек мы уже давным-давно отправили в школу, – пошутил Зак.
– Ха, ха, – только и сказал Верити. – Я отдаю должное чувству юмора. Сам же я слишком ответственное лицо, чтобы позволить себе шутить.
Когда он взбежал вверх по ступеням, Зак сказал:
– У меня поуменьшился энтузиазм по поводу этого Троянского Коня.
– Уверяю тебя, это сработает, – сказала Акула.
– У тебя есть предчувствие?
– Я просто знаю, что все получится, – сказала она.
Глава семнадцатая
– Я самый порядочный среди вас… Прекратите, вы, слабоумный…
Ф-ффакк!
Последовал удар алюминиевой тростью по спине, а доктор Баум уже вновь замахнулся, отвешивая очередной удар старухе, одетой в полинявшую серую одежду и едва передвигавшей ноги.
Ф-ффакк!
– Очень интересно, – заметил Безголовый Ортман, извлекая голос из пластиковой канистры. – У вас очень своеобразная манера обращения…
– Наоборот, мистер Ортман, я обращаюсь с этими отвратительными паразитами именно так, как они должны… А ну, назад к стене, Глупый Том!
Ф-ффакк! Ф-ффакк!
– Я никак не имел в виду обидеть вас, сэр, Я всего лишь…
Ф-ффакк!
– Вы должны учиться раболепствовать, молодой человек, иначе никогда не привыкнете к мысли, что являетесь дураком.
Марго Тенхауз, которая несла все три канистры репортера новостей, заметила:
– Ну и воняет в этой тюрьме, Орт.
– Это все является составными частями моей методики лечения, дитя мое, – пояснил доктор Баум, высокий худой мужчина 55 лет, у которого были вьющиеся, будто покрытые пылью волосы. – Только позвольте этим жалким мерзавцам барахтаться в их собственной грязи неделю подряд, и они станут намного аккуратней. Психические болезни большей частью происходят от неряшливости. Их судьба определяется отнюдь не демонической одержимостью.
– Очень серьезное мнение, – заметил Ортман.
Они шли вдоль холодной с серыми каменными стенами палаты, в которой стояло до сорока кроватей, но пациентов было раза в два меньше. В большинстве своем они выглядели очень несчастными, удрученными и бесцельными. Некоторые сидели на оборванных покрытых серыми простынями кроватях, другие бродили в заваленных всяким мусором проходах между ними. Поверх одной такой кровати какой-то одноногий человек неуклюже двигался взад и вперед, изображая танец. Толстая женщина раскачивалась в скрипучей деревянной качалке и играла на расстроенной скрипке. Молодой человек лаял, изображая гончую собаку.
– Несколько недель вот такого леченья, – продолжал свои пояснения доктор Баум, – и вы увидите, что большинство этих депрессивных дураков вновь будут нормальными. Здесь, у «Змея Питера», они очень скоро осознают, что игра в сумасшедших им ничего не дает, и они очень даже преобразятся.
– Все это будет материалом для моего короткого еженедельного документального шоу «Расследует Ортман».
– Сколько это займет времени… Что я говорил тебе по поводу хлебных корок, молодой человек?
Ф-ффакк!
– Вы что-то начали говорить, доктор?
Доктор Баум с помощью все той же трости распахнул дверь, ведущую в длинный каменный коридор.
– Я только лишь поинтересовался, сколько времени в своей передаче вы собираетесь уделить моему маленькому центру?
– Девять минут, – раздался голос из канистры.
– Ого, в этом дурацком холле еще больше воняет, – заметила Марго, наморщив красивый носик.
– Я думаю, что вы могли бы… Не бросай этот костыль, псих Билл!
Ф-ффакк!
– Но мы можем дать даже десять или одиннадцать минут, – сказал Ортман. – Это зависит от того, как решит мой персонал и что интересного они в этом найдут.
Всю процессию из десяти человек, путешествующую по сумасшедшему дому, замыкали Зак, загримированный под техника, в рабочем комбинезоне, с накладными усами, и Акула.
– Ну, что тебе удалось выяснить? – тихо спросил ее Зак. – Тимпани все еще там, где и предполагалось?
Девушка, поигрывая чехлом от очков, сказала:
– Я все время ощущаю какой-то шум. Я даже не могу толком сообразить, сколько помех мне здесь мешает. Они сильно отвлекают меня. Все мысли этих сумасшедших буквально обрушились на меня. Дай мне хотя бы пару минут, чтобы я могла рассортировать их… подожди!
Зак переместил ТВ-камеру, которую он нес для камуфляжа, на левое плечо.
– Что-то почувствовала?
– Нет… черт возьми, я уже потеряла это, – сказала Акула, потряхивая головой. – Я ощутила какую-то вспышку, касательно тебя. Кто-то в этом месте продолжает думать о тебе.
– Это должна быть Тимпани.
– Не могу этого сказать с уверенностью. Шум и помехи от других мыслей перебивают… Извини.
– Как только мы доберемся до конца этого коридора, я собираюсь направиться налево, в то крыло, где должна быть Тимпани.
– Я лучше пойду вместе с тобой, ведь мы не…
– Нет, ты будешь оставаться с командой Ортмана, как мы и планировали. Я догоню тебя, как только поговорю с Тимпани.
– Ты не будешь пытаться вытащить ее отсюда прямо сейчас? – спросила Акула. – Ведь мы согласились подождать до тех пор…
– Сегодня я только поговорю, – пообещал он. – А затем мы разработаем план побега.
– Но ты на самом деле должен…
– Вот здесь я отделяюсь от вас. – Еще раз переложив камеру, он нырнул в узкое ответвление коридора.
Дзззззззззззззззззззуумммммммммм!
Рука его работала почти без остановок.
Вот уже второй охранник окостенел и свалился на каменный пол. Хлыст и тяжелая связка металлических ключей свалились рядом с ним.
Зак быстро подбежал, схватил ключи. Он оставил ТВ-камеру рядом с лежащим человеком и продолжил свой путь к тому коридору, где находилась комната Тимпани.
Он не встретил больше никого из персонала больницы.
Взглянув сквозь стеклянный прямоугольник смотрового глазка комнаты под номером 346, Зак обнаружил, что она, без всяких сомнений, была там, внутри.
Тимпани сидела сложив руки на обычном деревянном стуле. На ней было серое в складку платье-пуловер, серебристые волосы были взъерошены.
Выбрав из связки ключ с номером 346, Зак вошел в комнату.
– Тимпани, – тихо позвал он.
Молодая женщина даже не взглянула на него и не двинулась с места.
Он подошел ближе.
– Тимпани, ты…
– Ну какой же ты все-таки никчемный дурак, – раздался голос сзади него. – Разве можно так ошибаться, принимая андроид второго поколения за свою настоящую любовницу.
Ф-ффакк!
Последовал удар алюминиевой тростью по спине, а доктор Баум уже вновь замахнулся, отвешивая очередной удар старухе, одетой в полинявшую серую одежду и едва передвигавшей ноги.
Ф-ффакк!
– Очень интересно, – заметил Безголовый Ортман, извлекая голос из пластиковой канистры. – У вас очень своеобразная манера обращения…
– Наоборот, мистер Ортман, я обращаюсь с этими отвратительными паразитами именно так, как они должны… А ну, назад к стене, Глупый Том!
Ф-ффакк! Ф-ффакк!
– Я никак не имел в виду обидеть вас, сэр, Я всего лишь…
Ф-ффакк!
– Вы должны учиться раболепствовать, молодой человек, иначе никогда не привыкнете к мысли, что являетесь дураком.
Марго Тенхауз, которая несла все три канистры репортера новостей, заметила:
– Ну и воняет в этой тюрьме, Орт.
– Это все является составными частями моей методики лечения, дитя мое, – пояснил доктор Баум, высокий худой мужчина 55 лет, у которого были вьющиеся, будто покрытые пылью волосы. – Только позвольте этим жалким мерзавцам барахтаться в их собственной грязи неделю подряд, и они станут намного аккуратней. Психические болезни большей частью происходят от неряшливости. Их судьба определяется отнюдь не демонической одержимостью.
– Очень серьезное мнение, – заметил Ортман.
Они шли вдоль холодной с серыми каменными стенами палаты, в которой стояло до сорока кроватей, но пациентов было раза в два меньше. В большинстве своем они выглядели очень несчастными, удрученными и бесцельными. Некоторые сидели на оборванных покрытых серыми простынями кроватях, другие бродили в заваленных всяким мусором проходах между ними. Поверх одной такой кровати какой-то одноногий человек неуклюже двигался взад и вперед, изображая танец. Толстая женщина раскачивалась в скрипучей деревянной качалке и играла на расстроенной скрипке. Молодой человек лаял, изображая гончую собаку.
– Несколько недель вот такого леченья, – продолжал свои пояснения доктор Баум, – и вы увидите, что большинство этих депрессивных дураков вновь будут нормальными. Здесь, у «Змея Питера», они очень скоро осознают, что игра в сумасшедших им ничего не дает, и они очень даже преобразятся.
– Все это будет материалом для моего короткого еженедельного документального шоу «Расследует Ортман».
– Сколько это займет времени… Что я говорил тебе по поводу хлебных корок, молодой человек?
Ф-ффакк!
– Вы что-то начали говорить, доктор?
Доктор Баум с помощью все той же трости распахнул дверь, ведущую в длинный каменный коридор.
– Я только лишь поинтересовался, сколько времени в своей передаче вы собираетесь уделить моему маленькому центру?
– Девять минут, – раздался голос из канистры.
– Ого, в этом дурацком холле еще больше воняет, – заметила Марго, наморщив красивый носик.
– Я думаю, что вы могли бы… Не бросай этот костыль, псих Билл!
Ф-ффакк!
– Но мы можем дать даже десять или одиннадцать минут, – сказал Ортман. – Это зависит от того, как решит мой персонал и что интересного они в этом найдут.
Всю процессию из десяти человек, путешествующую по сумасшедшему дому, замыкали Зак, загримированный под техника, в рабочем комбинезоне, с накладными усами, и Акула.
– Ну, что тебе удалось выяснить? – тихо спросил ее Зак. – Тимпани все еще там, где и предполагалось?
Девушка, поигрывая чехлом от очков, сказала:
– Я все время ощущаю какой-то шум. Я даже не могу толком сообразить, сколько помех мне здесь мешает. Они сильно отвлекают меня. Все мысли этих сумасшедших буквально обрушились на меня. Дай мне хотя бы пару минут, чтобы я могла рассортировать их… подожди!
Зак переместил ТВ-камеру, которую он нес для камуфляжа, на левое плечо.
– Что-то почувствовала?
– Нет… черт возьми, я уже потеряла это, – сказала Акула, потряхивая головой. – Я ощутила какую-то вспышку, касательно тебя. Кто-то в этом месте продолжает думать о тебе.
– Это должна быть Тимпани.
– Не могу этого сказать с уверенностью. Шум и помехи от других мыслей перебивают… Извини.
– Как только мы доберемся до конца этого коридора, я собираюсь направиться налево, в то крыло, где должна быть Тимпани.
– Я лучше пойду вместе с тобой, ведь мы не…
– Нет, ты будешь оставаться с командой Ортмана, как мы и планировали. Я догоню тебя, как только поговорю с Тимпани.
– Ты не будешь пытаться вытащить ее отсюда прямо сейчас? – спросила Акула. – Ведь мы согласились подождать до тех пор…
– Сегодня я только поговорю, – пообещал он. – А затем мы разработаем план побега.
– Но ты на самом деле должен…
– Вот здесь я отделяюсь от вас. – Еще раз переложив камеру, он нырнул в узкое ответвление коридора.
Дзззззззззззззззззззуумммммммммм!
Рука его работала почти без остановок.
Вот уже второй охранник окостенел и свалился на каменный пол. Хлыст и тяжелая связка металлических ключей свалились рядом с ним.
Зак быстро подбежал, схватил ключи. Он оставил ТВ-камеру рядом с лежащим человеком и продолжил свой путь к тому коридору, где находилась комната Тимпани.
Он не встретил больше никого из персонала больницы.
Взглянув сквозь стеклянный прямоугольник смотрового глазка комнаты под номером 346, Зак обнаружил, что она, без всяких сомнений, была там, внутри.
Тимпани сидела сложив руки на обычном деревянном стуле. На ней было серое в складку платье-пуловер, серебристые волосы были взъерошены.
Выбрав из связки ключ с номером 346, Зак вошел в комнату.
– Тимпани, – тихо позвал он.
Молодая женщина даже не взглянула на него и не двинулась с места.
Он подошел ближе.
– Тимпани, ты…
– Ну какой же ты все-таки никчемный дурак, – раздался голос сзади него. – Разве можно так ошибаться, принимая андроид второго поколения за свою настоящую любовницу.
Глава восемнадцатая
– Здесь никто не собирается затевать драку, приятель, – пообещал Фелкон О'Брайн.
Зак не сводил глаз со стенгана, зажатого в кулаке коренастого агента Федеральной Полиции.
– Где Тимпани?
– Не имею никакого понятия, – прокаркал О'Брайн. – Ее нет здесь по крайней мере уже пару дней. Они утащили эту красотку очень неглупо. Но, черт возьми, меня это совершенно не интересует. Я пришел сюда только за тобой.
– Как тебе удалось проникнуть сюда?
– Во всяком случае без этих дешевых уловок, которые используешь ты. Стоит только посмотреть на эти жалкие усы, приятель, – ответил ему полицейский. – Подкуп и взятка всегда дают нужный результат. Послушай, если отсюда смогли тайно похитить настоящую Тимпани Кворл, то это означает лишь то, что шарлатан с задатками садиста, заправляющий этим сумасшедшим домом, не имеет никакого представления о том, что происходит вокруг него. Когда я узнал о том, что ты собираешься проникнуть сюда именно сегодня, я просто выследил тебя от того уютного маленького шале прямо до этого места…
– А как ты вообще узнал, что я появился?
– В Организации, с которой ты связался, приятель, есть утечка информации, – ответил О'Брайн. – Так вот, мой личный автолет находится прямо вот за этим окном. Ты сам заберешься в него, или мне опять, как и в прошлый раз, вновь придется использовать свой стенган?
Зак попятился в сторону неподвижно сидящего андроида, который был точной копией Тимпани. Прежние пациенты, в разное время занимавшие этот номер, заполнили его каменные стены многочисленными надписями, скорее напоминавшими неразборчивые каракули, которые должны были выражать по мысли их авторов и хвастовство, и жалобы, и афоризмы.
– А была ли Тимпани на самом деле именно в этой камере? – спросил полицейского Зак.
– Несомненно, до того момента, пока они не трансформировали ее в этого андроида. И все это было сделано для того, чтобы обмануть твоих недоумков-приятелей из Организации и завлечь их сюда. Неужели ты так уверен в том, что сможешь подкупить людей, занимающих важные посты, чтобы проникнуть всюду, куда только захочешь?
– Сейчас я просто свободный охотник, Фелкон, и, в отличие от тебя, работаю бесплатно.
– О, я не сомневаюсь, что у Организации денег хватает на все. Но это лишь увеличивает их комплекс неполноценности.
На стене, рядом с которой восседала жалкая копия Тимпани, чуть ниже уровня груди, Зак заметил надпись, сделанную знакомой рукой. Между аккуратно выведенными словами «Безумие ведет к слишком острому восприятию действительности» и малоразборчивыми каракулями «Баум – дурак!» было что-то, написанное явно рукой Тимпани. Ее торопливым замысловатым почерком там было выведено: З/СПР.
– Сколь близко АФП подошло к решению вопроса…
– Мы разрешим его, когда ты вновь вернешься в Клинику Приращений, – прервал его О'Брайн, указывая стволом оружия в сторону окна, на котором были сняты все запоры, и оно было наполовину открыто. – Так что давай, выбирайся отсюда и прямо по лестнице поднимайся в автолет.
Зак прислонился к стене, внимательно разглядывая своего бывшего напарника. Чувствовалось, как в окно задувает прохладный полуденный ветерок.
– Моя рука полностью восстановлена, – как бы ненароком заметил он.
– Я не сомневаюсь в этом, но тем не менее я прихлопну тебя раньше, чем тебе удастся воспользоваться ей, – предупредил его О'Брайн с неизменной улыбкой. – Давай, давай, пошевеливайся, и избавь меня от малоприятной необходимости ненароком разукрасить тебя. – При этом он направился в сторону Зака.
– Но я хочу предупредить тебя, что эта рука является не только оружием, – заметил Зак. – Я могу использовать ее в качестве устройства управления для различных систем и механизмов. Как раз сегодня я испортил…
– Но тебе никак не удастся вывести из строя мой стенган, приятель, с помощью этой жестянки.
– Это верно, – согласился Зак. – Но зато я могу, хоть ты и не веришь в это, привести в действие вот этого андроида.
– Да ну?
И прежде чем О'Брайн смог сделать очередное движение, андроид-Тимпани вскочил на ноги, резко взмахнув руками.
Стенган вывалился из руки агента АФП.
И как только О'Брайн схватился за килган, андроид еще дважды ударил его в самый низ живота.
О'Брайн издал хриплое рычанье и грохнулся на колени.
В тот же миг изящная нога андроида быстро взметнулась вверх, нанося сильный удар носком по подбородку полицейского.
Ф-фак!
Было лишь слышно, как О'Брайн заскрежетал зубами, а его глаза несколько раз открылись и закрылись. Он застонал, пробормотал что-то бессвязное и повалился на сторону.
А Зак по прежнему стоял, привалясь к стене, и поглаживал свою металлическую руку. Он продолжал наблюдать за лежавшим перед ним человеком, пока не убедился, что тот и на самом деле потерял сознание.
Что-то хлопало по створке окна, привлекая его внимание. Это был конец висевшей там капроновой лестницы.
Открыв пошире окно, Зак решил воспользоваться ей.
Зак не сводил глаз со стенгана, зажатого в кулаке коренастого агента Федеральной Полиции.
– Где Тимпани?
– Не имею никакого понятия, – прокаркал О'Брайн. – Ее нет здесь по крайней мере уже пару дней. Они утащили эту красотку очень неглупо. Но, черт возьми, меня это совершенно не интересует. Я пришел сюда только за тобой.
– Как тебе удалось проникнуть сюда?
– Во всяком случае без этих дешевых уловок, которые используешь ты. Стоит только посмотреть на эти жалкие усы, приятель, – ответил ему полицейский. – Подкуп и взятка всегда дают нужный результат. Послушай, если отсюда смогли тайно похитить настоящую Тимпани Кворл, то это означает лишь то, что шарлатан с задатками садиста, заправляющий этим сумасшедшим домом, не имеет никакого представления о том, что происходит вокруг него. Когда я узнал о том, что ты собираешься проникнуть сюда именно сегодня, я просто выследил тебя от того уютного маленького шале прямо до этого места…
– А как ты вообще узнал, что я появился?
– В Организации, с которой ты связался, приятель, есть утечка информации, – ответил О'Брайн. – Так вот, мой личный автолет находится прямо вот за этим окном. Ты сам заберешься в него, или мне опять, как и в прошлый раз, вновь придется использовать свой стенган?
Зак попятился в сторону неподвижно сидящего андроида, который был точной копией Тимпани. Прежние пациенты, в разное время занимавшие этот номер, заполнили его каменные стены многочисленными надписями, скорее напоминавшими неразборчивые каракули, которые должны были выражать по мысли их авторов и хвастовство, и жалобы, и афоризмы.
– А была ли Тимпани на самом деле именно в этой камере? – спросил полицейского Зак.
– Несомненно, до того момента, пока они не трансформировали ее в этого андроида. И все это было сделано для того, чтобы обмануть твоих недоумков-приятелей из Организации и завлечь их сюда. Неужели ты так уверен в том, что сможешь подкупить людей, занимающих важные посты, чтобы проникнуть всюду, куда только захочешь?
– Сейчас я просто свободный охотник, Фелкон, и, в отличие от тебя, работаю бесплатно.
– О, я не сомневаюсь, что у Организации денег хватает на все. Но это лишь увеличивает их комплекс неполноценности.
На стене, рядом с которой восседала жалкая копия Тимпани, чуть ниже уровня груди, Зак заметил надпись, сделанную знакомой рукой. Между аккуратно выведенными словами «Безумие ведет к слишком острому восприятию действительности» и малоразборчивыми каракулями «Баум – дурак!» было что-то, написанное явно рукой Тимпани. Ее торопливым замысловатым почерком там было выведено: З/СПР.
– Сколь близко АФП подошло к решению вопроса…
– Мы разрешим его, когда ты вновь вернешься в Клинику Приращений, – прервал его О'Брайн, указывая стволом оружия в сторону окна, на котором были сняты все запоры, и оно было наполовину открыто. – Так что давай, выбирайся отсюда и прямо по лестнице поднимайся в автолет.
Зак прислонился к стене, внимательно разглядывая своего бывшего напарника. Чувствовалось, как в окно задувает прохладный полуденный ветерок.
– Моя рука полностью восстановлена, – как бы ненароком заметил он.
– Я не сомневаюсь в этом, но тем не менее я прихлопну тебя раньше, чем тебе удастся воспользоваться ей, – предупредил его О'Брайн с неизменной улыбкой. – Давай, давай, пошевеливайся, и избавь меня от малоприятной необходимости ненароком разукрасить тебя. – При этом он направился в сторону Зака.
– Но я хочу предупредить тебя, что эта рука является не только оружием, – заметил Зак. – Я могу использовать ее в качестве устройства управления для различных систем и механизмов. Как раз сегодня я испортил…
– Но тебе никак не удастся вывести из строя мой стенган, приятель, с помощью этой жестянки.
– Это верно, – согласился Зак. – Но зато я могу, хоть ты и не веришь в это, привести в действие вот этого андроида.
– Да ну?
И прежде чем О'Брайн смог сделать очередное движение, андроид-Тимпани вскочил на ноги, резко взмахнув руками.
Стенган вывалился из руки агента АФП.
И как только О'Брайн схватился за килган, андроид еще дважды ударил его в самый низ живота.
О'Брайн издал хриплое рычанье и грохнулся на колени.
В тот же миг изящная нога андроида быстро взметнулась вверх, нанося сильный удар носком по подбородку полицейского.
Ф-фак!
Было лишь слышно, как О'Брайн заскрежетал зубами, а его глаза несколько раз открылись и закрылись. Он застонал, пробормотал что-то бессвязное и повалился на сторону.
А Зак по прежнему стоял, привалясь к стене, и поглаживал свою металлическую руку. Он продолжал наблюдать за лежавшим перед ним человеком, пока не убедился, что тот и на самом деле потерял сознание.
Что-то хлопало по створке окна, привлекая его внимание. Это был конец висевшей там капроновой лестницы.
Открыв пошире окно, Зак решил воспользоваться ей.
Глава девятнадцатая
– Просыпайся, болван!
Зак пробормотал что-то нечленораздельное и перевернулся с боку на бок на узкой койке.
– Подъем!
На этот раз он зевнул и открыл глаза. Утренний солнечный свет уже прорезался сквозь тусклые окна узкой и длинной комнаты-ночлежки, его косые лучи будто застыли в пыльном воздухе.
Зак протер уголки глаз и взглянул на будильник, подвешенный над его кроватью.
– Просыпайся, болван! – вновь заговорили часы.
Встряхнув головой, Зак сел на кровати и вытащил свои сапоги из-под тонкой подушки. Все его остальное обмундирование, включая грязную американскую шинель, должно было помочь, по его собственному мнению, замаскироваться под ветерана последней Бразильской войны.
В комнате было занято еще три койки. Остальные же постояльцы давным-давно покинули ночлежку. Старик, лежавший на ближайшей от Зака койке, уже не спал: он просто умер. Зак был уверен в этом.
– Это не имеет ко мне никакого отношения, – пробормотал он и с трудом натянул сапоги.
Когда Зак встал на ноги, то почувствовал головокружение. Он постоял некоторое время рядом с кроватью, дожидаясь, когда оно пройдет, а затем пошел вдоль пронизанной солнечными лучами комнаты к лестнице, ведущей на выход.
В тот момент, когда он остановился у самого выхода на улицу, голос из невидимого для глаз громкоговорителя объявил:
– Благодарим вас за то, что вы воспользовались ночлежным домом фирмы Уолта Чиснея. Помните о том, что во всей Нижней зоне Америки есть еще три тысячи наших Ночлежных Домов, которые готовы обслужить всех вас, бездельников, бродяг, болванов, паразитов, подонков всех мастей, дегенератов и пьяниц…
Засунув руки поглубже в карманы шинели, Зак отправился вдоль улицы навстречу желтовато-серому утру.
– Вы не подпишетесь под моим обращением? – спросила его однорукая молодая женщина, протягивая ему дощечку с прикрепленным к ней листом бумаги.
– С какой целью?
– Чтобы здесь было больше света, – объяснила девушка, поднимая вверх худое лицо. – Видите вон ту дыру в перекрытиях Верхней зоны? Здесь на прошлой неделе свалился автолет-фургон, пробил дыру, и только с этого момента мы смогли увидеть этот чудный солнечный свет. Разве вы не обратили на это внимания?
– Нет, я не заметил.
– Так мы хотим, чтобы они оставили эту дыру здесь навсегда.
Зак вытащил из кармана здоровую руку, взял обычный деревянный карандаш, лежавший рядом с листом бумаги и вывел чуть корявыми буквами: «Натан Хейл».
– Но они заделают ее в любом случае, – заметил он.
– Ну, это уж слишком мрачный взгляд на жизнь, – возразила ему девушка.
– Такой уж есть, – признался он и продолжил свой путь.
На следующем углу пятеро молодых мужчин и женщин, одетых в голубые и алые форменные костюмы, образовали беспокойный полукруг.
Зак пробормотал что-то нечленораздельное и перевернулся с боку на бок на узкой койке.
– Подъем!
На этот раз он зевнул и открыл глаза. Утренний солнечный свет уже прорезался сквозь тусклые окна узкой и длинной комнаты-ночлежки, его косые лучи будто застыли в пыльном воздухе.
Зак протер уголки глаз и взглянул на будильник, подвешенный над его кроватью.
– Просыпайся, болван! – вновь заговорили часы.
Встряхнув головой, Зак сел на кровати и вытащил свои сапоги из-под тонкой подушки. Все его остальное обмундирование, включая грязную американскую шинель, должно было помочь, по его собственному мнению, замаскироваться под ветерана последней Бразильской войны.
В комнате было занято еще три койки. Остальные же постояльцы давным-давно покинули ночлежку. Старик, лежавший на ближайшей от Зака койке, уже не спал: он просто умер. Зак был уверен в этом.
– Это не имеет ко мне никакого отношения, – пробормотал он и с трудом натянул сапоги.
Когда Зак встал на ноги, то почувствовал головокружение. Он постоял некоторое время рядом с кроватью, дожидаясь, когда оно пройдет, а затем пошел вдоль пронизанной солнечными лучами комнаты к лестнице, ведущей на выход.
В тот момент, когда он остановился у самого выхода на улицу, голос из невидимого для глаз громкоговорителя объявил:
– Благодарим вас за то, что вы воспользовались ночлежным домом фирмы Уолта Чиснея. Помните о том, что во всей Нижней зоне Америки есть еще три тысячи наших Ночлежных Домов, которые готовы обслужить всех вас, бездельников, бродяг, болванов, паразитов, подонков всех мастей, дегенератов и пьяниц…
Засунув руки поглубже в карманы шинели, Зак отправился вдоль улицы навстречу желтовато-серому утру.
– Вы не подпишетесь под моим обращением? – спросила его однорукая молодая женщина, протягивая ему дощечку с прикрепленным к ней листом бумаги.
– С какой целью?
– Чтобы здесь было больше света, – объяснила девушка, поднимая вверх худое лицо. – Видите вон ту дыру в перекрытиях Верхней зоны? Здесь на прошлой неделе свалился автолет-фургон, пробил дыру, и только с этого момента мы смогли увидеть этот чудный солнечный свет. Разве вы не обратили на это внимания?
– Нет, я не заметил.
– Так мы хотим, чтобы они оставили эту дыру здесь навсегда.
Зак вытащил из кармана здоровую руку, взял обычный деревянный карандаш, лежавший рядом с листом бумаги и вывел чуть корявыми буквами: «Натан Хейл».
– Но они заделают ее в любом случае, – заметил он.
– Ну, это уж слишком мрачный взгляд на жизнь, – возразила ему девушка.
– Такой уж есть, – признался он и продолжил свой путь.
На следующем углу пятеро молодых мужчин и женщин, одетых в голубые и алые форменные костюмы, образовали беспокойный полукруг.