Гурский Лев. Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)

   Увы, самому Курочкину в эти минуты приходилось экспериментировать. В несколько иной области, хотя и в близкой. По последствиям. Толстому штырю с пружиной в конечном счете нашлось свое место. Немного посопротивлявшись нажиму, обе детали дали себя уговорить и встали в подходящий по размеру паз, а матово блестящая крышка даже согласилась прикрыть их сверху.
   Теперь оставались мелочи.
   Два похожих друг на друга рифленых чехла с продолговатыми прорезями были просто созданы для того, чтобы обнимать одинокий ствол справа и слева. Дмитрий Олегович скоро разобрался, где у винтовки право, где лево, и, прилаживая чехлы, ошибся всего пару раз. "Прекрасный результат для неофита! - с гордостью подумал он. - Интересно, сколько времени затратил бы ваш хваленый Карлос
   Кугель для приготовления простенького физиологического раствора? Вот так, без тренировки, а? Молчите, господа? Нечего сказать, да?.."
   Неизвестно, каких господ имел в виду Куроч-кин. Но если американских, то им было что сказать. По крайней мере, одному.
   Под возбужденный шум толпы поклонников на телеэкране возник герой дня - любимец публики в лихо заломленной ковбойской шляпе. Это был абсолютный рекорд по популярности: сериал "Трудная смерть" смотрел каждый второй, причем каждый первый хотя бы знал о его существовании.
   - Ше-риф! Ше-риф!! - скандировала толпа.
   Госсекретарь мистер Ламберт и премьер-министр Миронов умно сгруппировались в тени Брюса Боура и теперь тоже чувствовали себя немножко голливудцами. Претендентами на "Оскара" за роли второго плана.
   Что касается самого героя, то он с профессиональной сноровкой купался в лучах славы. Собственно, Брюса как такового здесь не было. Улыбался, кланялся толпе и размахивал ковбойской шляпой шериф из фильма про трудную смерть. Актеру не было особой надобности становиться самим собой.
   Насладившись овацией, Боур-шериф приветственно поднял руку - и толпа поклонников вмиг затихла. Курочкин у телеэкрана рассеянно вертел в руках винтовочный магазин с двумя патронами, догадываясь, что сейчас московскую публику ожидает экспромт. Заготовленный, понятно, еще в Лос-Анджелесе.
   На лице актера возникла гримаса, знакомая миллионам. Рука актера плавно двинулась вверх, сжимая невидимый "кольт".
   Если госсекретарь мистер Ламберт заучивал по-русски целую фразу, то Брюсу Боуру оказалось достаточно знать всего лишь два слова.
   - Харотший уиндеец... - мягко выговорила кинозвезда и сделала паузу.
   - ...мертвый! индеец!! - в восторге прокричала толпа, завершая любимую фразу киношерифа.
   С неожиданным щелчком магазин в руках Курочкина сам нашел свое родное место позади рукоятки с курком и стал там, как влитой. Ящик с деталями опустел, сборка закончилась.
   Теперь следовало сделать еще одно малоприятное дело - и можно ждать гостей. Согласно распорядку.
   18
   - Входите, входите!..
   Открывая дверь гостям, Курочкин более всего боялся случайно выпустить из рук тяжелую и холодную, как уснувшая рыба, винтовку. Держать ее на вытянутых руках было не очень-то легко.
   - Позвольте, - в замешательстве проговорил серебристый хек, опасливо глядя на дуло, - что все это значит?
   Дуло - первое, что увидела троица гостей, переступив порог квартиры на восьмом этаже. По плану, минута в минуту. Курочкин оценил точность.
   - Ровным счетом ничего не значит, - успокоил он вошедших.
   Оказывается, целить в людей, из заряженного оружия - не такое уж кошмарное занятие, как представлялось Дмитрию Олеговичу раньше. Особенно когда твердо знаешь, что все равно не выстрелишь. Впрочем, о последнем никому, кроме Курочкина, знать было необязательно. И даже нежелательно.
   - Как понять ваше "ничего"? - подозрительно спросил наодеколоненный, в свою очередь косясь на ствол. - По расписанию вы должны быть сейчас в
   Главной комнате... И потом, куда подевались наши ребята?..
   Третий из вошедших пока не произнес ни слова. Единственный из всех троих, он был в изящной черной полумаске. Как будто бы он заехал сюда ненароком, по пути на карнавал.
   - Расписание не догма, - любезно объяснил Курочкин. - А руководство к моим действиям. Я внес в него коррективы... Довольны?
   Пахнущий одеколоном господин был вовсе не доволен.
   - Но где мальчики? - не отставал он. - И почему вы нас...
   Работодатели Сорок Восьмого все же были интеллигентными господами. Даже у Дмитрия Олеговича язык бы не повернулся обозвать четырех бугаев "мальчиками". Разве что в шутку. Однако гости едва ли сейчас расположены были к юмору. Они были еще не напуганы, но уже озадачены.
   - Объясняю вам по пунктам, - терпеливо проговорил Курочкин. Сейчас время работало на него, а не против. - Сначала об охранниках. Видите ли, караул устал, и я отправил его отдохнуть. Временно. Теперь о том, почему я вынужден... ограничить вашу свободу. Боюсь, моя корректировка плана вам может не слишком понравиться...
   Курочкин и сам не понимал, откуда взялась у него такая хамоватая небрежность тона. Ничего подобного раньше он за собой не замечал. Неужели причиной всему - оружие в руках? "Винтовка рождает власть", почему-то вспомнил он, хотя ни на какую власть Курочкин в данный момент не претендовал. Правда, аппетит приходит во время победы.
   - Какая еще корректировка плана? - с раздражением переспросил серебристый хек. - Мы ведь договорились, вы получили аванс и через посредников дали слово... Вы же хозяин своему слову?
   - Хозяин! - по-разбойничьи ухмыльнулся Дмитрий Олегович. - Хочу даю, хочу - забираю обратно. Шестью восемь - сорок восемь.
   Наконец-то Курочкин сообразил, кому он сейчас неосознанно подражает. Брюсу Боуру в "Трудной смерти" - вот кому! Нашел, называется, с кого делать жизнь. Дмитрия Олеговича уже почти настиг приступ раскаяния, однако он вовремя сообразил, что каяться, не выпуская из рук снайперской винтовки, - лицемерие, а откладывать оружие в нынешней ситуации - глупость.
   "Ну, вот я и киллер", - мысленно поздравил себя Курочкин.
   А вслух осведомился:
   - Еще вопросы есть?
   Подал голос доселе молчавший человек в полумаске. Вероятно, это и был таинственный Шеф. По крайней мере, именно он по распорядку собирался проводить с Сорок Восьмым напутственную беседу. Дескать, целься лучше, сынок, не подводи маму с папой, дедку и - в особенности - вложенные бабки. Что-нибудь в этом роде.
   - Есть один вопрос, - очень недовольным голосом сказал Шеф. - Что вы собираетесь делать дальше?
   - У нас в плане так и так намечена беседа, - сообщил Курочкин Шефу. - Этот пункт мне нравится. Давно, знаете ли, хотел>с вами побеседовать.
   - И как же вы собираетесь со мной беседовать? - поинтересовался Шеф.
   - Один на один, - объяснил Дмитрий Олегович. - Ружье не в счет, оно неодушевленное.
   Серебристый хек в волнении заерзал на месте. Последние слова Курочкина ему не слишком понравились.
   - А как же я? - тревожно спросил он. Ему, как видно, не улыбалось оставаться третьим лишним в компании с вооруженным киллером.
   - А как же мы? - тревожно поддакнул наодеколоненный. Он тоже знал арифметику, представьте себе.
   Дмитрий Олегович предполагал, что Шеф явится на инструктаж не в одиночку, и потому заранее подготовился к такому повороту дел.
   - Вы двое пока отдохнете, - распорядился он. - Есть тут удобное помещение. Сидячее место там, к сожалению, только одно, зато свободной площади - навалом... Ну-ка, марш в туалет!
   Туалет в этой квартире оставался последним незанятым помещением с наружной задвижкой на двери. Кухня и ванная были уже заселены.
   - - В туалет? - не понял серебристый. В его голове особенно не укладывалась простая мысль о плене. - Но я не хочу...
   - Зато я хочу! - дерзко ответил Дмитрий Олегович и указующе повел стволом в нужном направлении. Тяжелая нашлепка глушителя клонила дуло вниз, к полу. И как только террорист Карлос Кугель ухитрялся еще и стрелять из такой неудобной штуковины? Впрочем, этот Кугель был писательской выдумкой, а вот он, Курочкин, - наоборот. Такого, как он, выдумать трудно. Ни один писатель не захочет связываться.
   - Вам это дорого обойдется... - посулил наодеколоненный, вступая в узилище с единственным сидячим местом.
   - Вас никто больше не наймет... - уточнил серебристый хек, входя следом. - Ваша репутация теперь...
   - О своей репутации я как-нибудь позабочусь сам, - перебил серебристого вконец обнаглевший Курочкин. Он читал, будто у каких-то африканских племен есть поверье: качества укокошенного тобой врага переходят к тебе по праву наследования. Дмитрий Олегович отнюдь не собирался пристреливать Брюса Боура, однако шерифские повадки уже поспешили слететься к предполагаемому убийце.
   - Ваше возмутительное поведение будет иметь печальные... пробурчали уже из-за притворенной двери карцера-сортира.
   С металлическим клацаньем Курочкин вогнал задвижку в гнездо. Одновременно он постарался не выпустить из поля зрения Шефа. Но тот, кажется, не любил экспромтов и бросков на амбразуру. Сейчас Шеф изучал циферблат своих наручных часов.
   - Осталось двадцать восемь минут, - озабоченно сказал он. - Чего вы от меня хотите? Увеличить гонорар?
   По правде говоря, Курочкин надеялся, что у них осталось уже не более четверти часа до времени "Ч". Оставалось одно средство: всеми силами тянуть резину.
   - Может, и увеличить, - лениво обронил Дмитрий Олегович. - Но пока мы кое-что выясним... Пройдемте в комнату, - с этими словами он поманил Шефа стволом своей винтовки.
   Телевизор в Главной комнате встретил вошедших гулом автомобильных моторов и приглушенным шумом московских улиц. Кавалькада машин с дорогими гостями уже закончила свою плановую остановку и теперь двигалась к центру столицы.
   - Они уже в районе "Динамо", - предупредил Шеф. В этой своей масочке он был похож на потолстевшего Мистера Икса из фильма. Только без скрипки и вокальных данных.
   - Успеем, - хладнокровно сказал Дмитрий Олегович. Не выпуская винтовки, он нашарил пульт и выключил телеящик. Перво-наперво следовало покончить с иксами и игреками. Начальство надо знать в лицо.
   - Ну, говорите! - Шеф, похоже, занервничал. - Ваши новые условия.
   - Снимите маску, - вежливо попросил Курочкин. - Для начала.
   Шеф возмущенно всплеснул руками.
   - Мы так не договаривались! - сердито воскликнул он. - Контракт гарантирует мою анонимность! Вам перечислили такой аванс, что...
   - Я передумал, - объяснил Дмитрий Олегович. - В интересах своей безопасности. Будем играть в открытую или не играть вовсе... Выбирайте.
   - Но это же непрофессионально! - застонал Шеф. - Зачем вам знать заказчика? Ваше дело - нажимать на курок, а не задавать вопросы...
   - Я стал ужасно любопытным, - задумчиво произнес Курочкин. - Сразу после Афганистана.
   К чему он приплел Афганистан, Дмитрий Олегович и понятия не имел. Слово вырвалось невольно, явившись из какого-то фильма. Снайперская винтовка в руках исправно притягивала к своему новому хозяину полузабытую детективно-киношную ерунду, словно наэлектризованная расческа - мелкий бессмысленный мусор. Курочкин плыл в этом мусоре и не рыпался.
   Ультиматум человека с ружьем, очевидно, подействовал на Шефа. Либо он просто смирился с неизбежностью.
   Глубоко вздохнув, он снял полумаску и потер лицо.
   У Шефа оказалось обычное рядовое лицо, без сенсаций. Хотя... Ну да, Курочкин сегодня уже видел его один раз! Точно-точно! На телеэкране, во время репортажа из аэропорта.
   - Ничего не понимаю, - искренне признал Дмитрий Олегович, разглядывая Шефа. - Вы же их сами приветствовали, в "Шереметьево-2"! Всех, и Брюса в том числе... Говорили, что так счастливы... Что ленты замечательные...
   Господин Птахин, президент Ассоциации "Кинорынок России", недоуменно пожал плечами. Он явно не понимал, ЧТО так удивило киллера.
   - Правильно, приветствовал, - согласился он. - И ленты прекрасные, я разве спорю? Не сомневайтесь, мы их купим. Наш зритель будет смотреть и радоваться...
   - И для этого необходимо убивать Брюса Боура? - поразился Курочкин.
   - Именно для этого, - без раздумий подтвердил господин Птахин, как будто речь шла о вещах, само собой разумеющихся. - Хороший индеец это, извините... Ну, вы меня поняли.
   19
   Уже минут через пять у Курочкина голова пошла кругом. Под дулом винтовки господин Птахин едва ли бы имел основания так масштабно врать. Скучным голосом он излагал то, что плохо укладывалось в мозгу. Во всяком случае, с первого раза.
   - ...Выходит, Кеннеди убили по ошибке? - недоверчиво переспросил рассказчика Дмитрий Олегович.
   В который уж раз за сегодня Птахин посмотрел на часы. Время "Ч" ежесекундно приближалось.
   - По ошибке, по ошибке, говорю же вам, - пробормотал он нетерпеливо. - Тоже мне, новость. Каждый порядочный продюсер об этом давным-давно знает. Пит Ньюмен, друг президента, сидел на переднем сиденье, прямо перед Жаклин. В Ньюмена этот Освальд и целился. Не то у него рука дрогнула, не то машина на ухабе подпрыгнула... В общем, пострадал президент совершенно зазря.
   - Но почему? - Курочкин все никак не мог связать концы с концами.
   - Что "почему"? - не тая раздражения, Шеф ответил вопросом на вопрос. - Почему ухаб? Почему рука дрогнула? Ваш коллега, вам виднее...
   - Я про Ньюмена, - уточнил Дмитрий Олегович.
   - О, господи! - со вздохом проговорил Птахин. - Может, вам всю историю мирового кино пересказывать? Хорошо, пожалуйста. В шестьдесят втором "Парамаунт" наложил лапу на прокат девяти лент с его участием, включая "Кошку на крыше", "Птицу юности", "Горячее лето" и прочую теперь уже классику. Зритель шел слабо, нужен был хороший толчок. Из Пита бы получился грандиозный покойник, на полсотни миллионов долларов... А тогда это были ого-го какие деньги! Освальда наняли всего за полмиллиона, Руби - вообще за бесценок, по нынешним деньгам... Ну, мы закончили с лекцией?
   - Мы только начали, - твердо сказал Курочкин.
   Шеф "Кинорынка России" вновь глянул на циферблат своего хронометра.
   - Вы меня разорите, - тоскливо выговорил он. - Двадцать две минуты... Зачем вам этот ликбез, и притом сейчас? Умоляю вас. Убейте Брюса подобру-поздорову, и я вам плачу по контракту... И забуду наши с вами недоразумения. Идет?
   Дмитрий Олегович помотал головой и сурово повел стволом из стороны в сторону. Винтовка здорово оттягивала ему руки, однако выпустить ее было бы крайне неразумно. Правда, господин Птахин сейчас больше боялся секундной стрелки, чем пули. Инстинкт самосохранения у него располагался где-то в районе бумажника.
   - Ладно-ладно, - произнес Шеф, с тревогой наблюдая за стрелкой. Хотите про Мэрилин? Могу и про Мэрилин. Прокатчики поставили на ней крест после провала "Неприкаянных"... Да-да, картина провалилась, что бы потом ни писали! Белоснежная голубка Норма, это дитя непорочное, наркоманка, алкоголичка, с каждой неделей теряла товарный вид. Вы представляете себе киносимвол Америки с подбитым глазом, в морщинах, с привычкой к кокаину, с тремя дюжинами амурных историй? Уже в "Хористке" ее не гримировали, а штукатурили к каждому крупному плану! А в "Займемся любовью" во всех любовных сценах снимали дублершу... "Ферст филм продакшн" терпела космические убытки и могла провалиться совсем уже в шестьдесят первом. Но они терпели еще год, и только потом пошли на поклон к старику Голдвину: так, мол, и так, символ надо спасать, иначе - национальная катастрофа и пятно на Голливуде... Точьв-точь, как потом Кортасар описал, только он везде называл Мэрилин "Глендой", чтобы не судиться с "Юнайтед артистс"... Результат известен.
   - Поподробнее, - приказал Курочкин.
   - Господи, да я там не был, мне тогда тринадцать лет было... Откуда мне знать подробности? - разнылся Шеф "Кинорынка". - Только в общих чертах. Парни, нанятые "Бродкастингом", накачали ее снотворным, а потом все свалили на цэрэу... Готово! Мученица-блондинка, общий плач по всей стране, на каждой ретроспекции - полные залы. Красиво сделали. Через двадцать лет Натали Вуд отыграли гораздо топорнее... Ну, все?
   - Не все, - упрямо возразил Курочкин. - Вы сказали про Натали Вуд...
   С каждым оборотом секундной стрелки господин Птахин проявлял все большую и большую нервозность. Вместо короткого отеческого напутствия (согласно контракту) он вынужден был зачем-то давать свидетельские показания по делам минувших дней. Что характерно, по чужим.
   - Бог ты мой! - едва ли не простонал он. - Ну, это все очевидные вещи, азбука кинопроката. Живые звезды - привереды, а мертвые на все согласны и ни с чем не спорят... Конечно, Натали Вуд не сама вдруг так утонула с бухты-барахты! Конечно, была проведена предварительная работа, и прокатчики "Вестсайдской истории" имели к тому отношение. Но что вы хотите? Бизнес есть бизнес! Нельзя ведь было делать ремейк, пока первый состав не впечатаешь в историю золотыми буквами. Уайзу еще крупно повезло, что он сам уцелел. Я слышал, что и из него хотели делать памятник... Так принято в кино, понимаете?
   - С трудом, - откликнулся Курочкин. Ему очень хотелось бросить чертову винтовку и сломя голову бежать отсюда прочь. Но делать этого было пока нельзя: стрелка еще не завершила своего бега.
   - Вы романтик, я смотрю, - с раздраженным удивлением проговорил господин Птахин. - Для человека вашей... м-м... вашей специальности это большая редкость. Мир кино красив только издали, когда ты в зрительном зале. А я уже лет двадцать как внутри... Вы же привыкли к своей работе? Вот и мы все привыкли...
   - ...к убийствам, - уточнил Дмитрий Олегович. Его неприязнь к Шефу возрастала с быстротой перемещения стрелки. По привычке он попытался представить Птахина в гробу, однако представленная картинка его ничуть не огорчила.
   "- Ой, только вы-то мне мораль не читайте! - досадливо скривился Птахин. - Можно подумать, вы сами зарабатываете на жизнь разведением кроликов!.. Да, пусть к убийствам, если вам так нравится это слово. Се ля ви, как говорил покойный Патрик Дэвер. Кстати: думаете, Патрик покончил с собой?
   Черта с два, с чего бы ему! Более чем уверен, это "Гомон" постарался - чужими руками, ясное дело... В мире кино случайно умирают одни неудачники, а гибель звезды всегда срежиссирована. Кто устроил инфаркт старику Лугоши? Эд Вуд, естественно. Кто организовал катастрофу Хэмфри Богарту в 57-м? Братцы Уорнеры, это очевидно! На съемках "Сумеречной зоны" погибает Вик Морроу. Несчастный случай? Страховая компания уверяет, что да. Бедняжка Дженифер Джейсон Ли уверена до сих пор, что нет. И правильно, между прочим... А Ривер Феликс? В "Темной крови" решили сменить состав, но не платить неустойку. Дешевле было сделать парню сердечный приступ... Полагаете, Бринер скончался от рака? Ха, его "рак" назывался ку-ра-ре. А вся история с этими каратистами, папой и сыном? В 73-м из-за папочки перессорилась большая четверка - "Юниверсал", "Фоке", "Парамаунт" и "Коламбия", и кто-то из них решил: пусть, мол, не достается никому, по справедливости. Посмертный дивиденд всегда делить легче, чем прижизненный... С Брэндоном была совсем другая проблема - "Ворон" уже в проекте горел синим пламенем. Но когда юниора культурно пристрелили на съемочной площадке, кино удалось раскрутить на "ура", я сам свидетель... А Тони Кинг? А Годунов? А черно-белая парочка Джуди и Майк Гриффиты? Сам Эдди Мерфи в 95-м был почти на волоске: на съемках "Бруклинского вампира" из засады убили дублера. Ошибочка вышла. Комуто, видно, показалось, что Эдди уже выходит в тираж и надо побыстрее наваривать на покойнике...
   - Гнусность, - с отвращением сказал Курочкин.
   - Скорее глупость, - не согласился Шеф "Кинорынка". - Ложная тревога. Эдди пока еще рано списывать, он еще ого-го!..
   - Я не об этом, - морщась, произнес Дмитрий
   Олегович. От обилия знаменитых мертвецов его уже мутило. Господи, а он-то всегда думал...
   Сначала Птахин даже не понял, о чем речь. Потом все-таки сообразил.
   - Издержки производства, - быстро заявил он. - Издержки. Актерская слава - нежный товар: цена высокая, сохранность плохая. Спасение в целлулоиде, раз - и на века! Своевременная смерть героя есть лучшая гарантия его бессмертия... А долгая земная жизнь господам артистам только во вред. Проходят они ее до половины, и уже темно, как лесу. Данте, "Божественная комедия".
   - Комедия? - машинально переспросил Курочкин. Данте он не читал.
   - Комедия или трагедия, - отмахнулся Шеф "Кинорынка". - Не помню... Ну, теперь-то вы начнете готовиться к акции? Десять минут осталось, давайте, поторопитесь, время идет. Они ведь уже совсем близко, а у вас здесь даже окно не открыто...
   - Успеем, - твердо сказал Курочкин. - Вы забыли сообщить о самом главном. О Брюсе Боуре. Зачем вам его убивать?
   На лице господина Птахина возникла крайне неприязненная гримаса.
   - Это уже чересчур, - злобно проговорил он. - Вы киллер или прокурор? Почему это я должен вам обо всем...
   - Потому, - Дмитрий Олегович собрался с силами и поднял тяжелый ствол прямо на уровень птахинского лба. - И учтите, своевременная смерть кинопрокатчика есть лучшая гарантия...
   Шеф "Кинорынка" дрогнул. Киллер, им нанятый, оказался человеком опасно непредсказуемым.
   - Пожалуйста, - кислым тоном произнес он. - Правда, это наша кухня... Но если вы настаиваете...
   - Настаиваю, - кивнул Дмитрий Олегович и немного приспустил винтовку. До уровня птахинской селезенки.
   - Все проще простого, - все с той же недовольной миной объяснил господин Птахин. - Мы купили десять картин с его участием, еще полгода назад. Но теперь, похоже, мистер Боур закатывается. Через месяц сериал про шерифа пройдет, и кумир лопнет. Медлить нельзя. Его три последних фильма вылетели из топ-десятки за неделю. За неделю! Такого еще не бывало.. Остается единственный способ подогреть интерес к нему. Вы знаете, КАКОЙ ИМЕННО. Скорбь по Брюсу Боуру даст нам отличные сборы. Он просто ОБЯЗАН умереть.
   - Погодите-ка, - удивленно сказал Курочкин. - Но я только сегодня слышал... - Он хорошо помнил выступление заэкранного комментатора с телевидения про большие брюсовские доллары.
   - Пропаганда, - криво усмехнулся Шеф "Кинорынка". - Суммы сборов еще ничего не значат. К тому же они считали по первой неделе, когда картины еще держались в десятке. Известная уловка. Этим можно обмануть кого угодно, но не профессионала.
   - Но его популярность... - Дмитрий Олегович по-прежнему не мог понять, отчего так быстро господин Птахин сбрасывает кумира со счетов.
   - Блеф, - отрезал безжалостный прокатчик. - Да будет вам известно, господин снайпер, что режиссер Крис Твентино на днях отказался снимать Боура в своем новом фильме. Сперва хотел, потом передумал. А уж у Криса на удачу нюх потрясающий, из десяти он выбивает десять. И раз он ТАК поступил, для меня это - последний звонок... Ясно?
   - Ясно, - кратко ответил Курочкин.
   - Так чего же вы ждете? - Шеф "Кинорынка" в нетерпении уже переминался с ноги на ногу, словно первоклассник в ожидании звонка на перемену.
   Ради бога, поворачивайте свое ружье к окну! Семь, только семь минуточек у нас осталось... Не подведите! Дмитрий Олегович не сдвинулся с места.
   - Ну, не дурите, - запричитал господин Птахин. - Другого случая может не быть, и тогда я погорел... Идите к окну, у вас контракт! Неужели вам жалко этого скандалиста, бабника, этого мерзкого плейбоя?! Ну!..
   Курочкин посмотрел на электронные часы. До теракта оставалось всего ничего - чуть больше шести минут. Финита ля комедия. Покушение уже точно не состоится.
   - Никуда я не пойду, - медленно, с расстановкой сказал он. - И вообще я никакой не снайпер.
   - То есть как? - вытаращил глаза Шеф "Кинорынка". - А кто же?
   - Обычный гражданин, - с удовольствием признался Дмитрий Олегович. - Кандидат медицинских наук. Фармацевт.
   - А ка-ак... ка-ак... вы сюда попали? - Господин Птахин стал давиться воздухом. Лицо его пошло красными пятнами.
   - По ошибке, - не стал лукавить Курочкин. - Я как раз мусор выносил, а тут ваши на автомобиле... На господина Птахина жалко было смотреть.
   - Но где-е... где-е настоя-а-ащий?.. - Казалось, в горле у него застрял воздушный пузырь размером с кулак.
   - Не знаю, - пожал плечами Дмитрий Олегович. - Бродит где-нибудь...
   В ту же секунду дверь в комнату со скрипом отворилась.
   На пороге стоял невысокий квадратный человек в синем спортивном костюме. Костюм был порядком перепачкан ржавчиной. Однако белый номер "48" на груди был виден вполне отчетливо.
   20
   - Кто из вас заказчик? - отрывисто спросил гость. Его требовательный фальцет змейкой ввинтился в уши, заставив одновременно вздрогнуть и Курочкина, и господина Птахина.
   Шеф "Кинорынка" по-прежнему не мог проглотить воздушный пузырь и только выкатывал глаза, переводя взгляд с Курочкина на незнакомца в спортивном костюме. А Дмитрий Олегович спросил у гостя первое, что ему пришло в голову:
   - Откуда вы взялись? ~ Это был важный, но отнюдь не САМЫЙ важный вопрос. Просто Курочкин отлично помнил, как он тщательно запер входную дверь на все замки, стоило Шефу и его подручным войти в квартиру. А в Чело-века-Проходящего-Сквозь-Стену Дмитрий Олегович не верил.
   - Из окна, - отрезал незнакомец.
   - Вы хотите сказать... - начал ошарашенный Курочкин. Он еще не забыл, что квартира расположена на восьмом этаже. В Человека-Муху Курочкин тоже не верил.
   - Я хочу сказать то, что сказал, - строго оборвал его гость. Повторяю еще раз: кто из вас заказчик? Вы или вы? - Стремительный палец человека в спортивном облачении указал сперва на Дмитрия Олеговича, потом на господина Птахина. - Вопрос понятен?
   Шеф, наконец-то, вернул себе дар речи, но еще не набрал громкости.
   - Я... - шепотом сказал он, едва шевеля губами.
   - Громче! - потребовал гость. - Не бормочите! Вы или не вы?
   - Он, - проговорил Курочкин и потыкал стволом в сторону господина Птахина. Кем-кем, но заказчиком убийства Дмитрию Олеговичу притворяться не хотелось. Ему хватило трех часов в образе киллера.