Гусев Владимир. Хранитель Виртуальности

   - И доставляющее нам массу хлопот.
   - Как себя вести завтра - знаешь?
   - Да, но... Неплохо было бы сегодня ночью провести еще одну тренировку.
   - Хорошо. Если я тебе пока не нужен, пойду к дочери.
   - Иди. А я тем временем попробую сделать голубцы. Босс как-то обмолвился, что это его любимое блюдо.
   - Но приготовить их сложнее, чем отбивные. Позовешь меня на дегустацию. Лучше вкусные отбивные, чем невкусные голубцы. Особенно если то и другое наполовину яд.
   - Хорошо, любимый!
   Настроившись, словно перед кабинетом начальника, я, предварительно постучав, вхожу в комнату дочери.
   - А чем занимается наша малышка?
   - Примеряю прокладки, - сообщает дочь.
   Действительно, она сидит со спущенными трусиками на диване и пытается приладить прокладку. Две измятые прокладки валяются на полу.
   - Ну и как успехи?
   - Лучше бы я родилась мужчиной.
   - Это нетрудно исправить. Если я тебе не нужен...
   - Нужен, нужен, - не отпускает меня дочь. Задрав юбочку, она начинает натягивать трусики. Волосы на ее лобке еще мягкие и шелковистые, не то что у жены, в этом дочь не ошиблась, но их цвет мне не нравится.
   - Подожди, - останавливаю я дочь. - Где ты взяла этот цвет?
   Подойдя ближе, я внимательно рассматриваю ее лобок.
   - В порнографическом журнале, где же еще?
   - Ты ошиблась. У тебя светлые волосы, ты почти блондинка. Значит, и на лобке волосы должны быть не черными, а гораздо светлее. Хотя и темнее, чем на голове. Конечно, исключения бывают из всех правил, но всякое исключение привлекает внимание, а нам это совсем не нужно. Поищи в журнале аналог, ты просто не обратила внимания на этот нюанс.
   - Ты прав, не обратила. Завтра переделаю. Спасибо, пап!
   Дочь натягивает трусики, одергивает юбочку и чмокает меня в щеку.
   - Вот что я хотела спросить. Вчера моя подружка Светка тайком от матери взяла ее фемискаф, погрузилась в вирт и отдалась какому-то Казанове. Говорит, это было совсем не больно, ей понравилось, она собирается дня через три еще раз кому-нибудь отдаться, но очень боится залететь. Спрашивала, нужно ли, когда трахаешься в вирте, принимать противозачаточные пилюли. А я не знала, что ответить. С одной стороны, она старше меня почти на год и я должна знать меньше, чем она. С другой стороны, интеллект не скроешь, Светка привыкла, что я знаю обо всем на свете, и ждет совета. Что ей сказать?
   - Ох уж эта безудержная страсть к наслаждению... Трахаться она уже научилась, а откуда дети берутся, не знает... Скажи ей, что пилюли можно не принимать, и объясни почему. Даже в твоем возрасте уже пора знать все эти вещи, а уж в ее-то...
   - Поняла, - нетерпеливо перебивает меня дочь. Умница, все схватывает на лету. - Еще вопрос. Не слишком ли медленно набухают у меня груди? У Светки они уже совсем как у взрослой, а у меня едва заметны. Может, стоит ускорить этот процесс?
   - Только не сделай их зрелыми в два-три дня, это вызовет подозрения, усмехаюсь я. - Растяни сей мучительно-приятный процесс хотя бы на три-четыре месяца. И учти, они не должны сразу стать плотными. Яблочко тоже вначале растет, а уж потом наливается.
   - Поняла. Следующий вопрос: что делать, если меня попытаются изнасиловать?
   - Типично женская логика: вначале стремиться как можно быстрее достичь половой зрелости, а потом смертельно бояться изнасилования.
   - Я серьезно.
   - И я серьезно. Следующие три-четыре месяца ты должна смертельно бояться изнасилования. И если такое произойдет, вначале кричать и царапаться, потом безутешно плакать. Естественно, насильников следует пометить и потом убрать карту девственности мы разыграем несколько позже, и не нужно, чтобы кто-то мог поставить под сомнение твою сексуальную добропорядочность. Хочешь потренироваться?
   - Нет. Я достаточно насмотрелась видиков, чувство страха уже освоено, плакать я тоже умею. Думаю, справлюсь. А у тебя какие новости? Я же вижу, что-то произошло!
   - Произошло, доца. Меня кто-то заказал, и сегодня утром я получил пулю в лоб.
   Я кратко пересказываю перипетии сегодняшнего дня. Дочь внимательно слушает и изредка кивает.
   - Ты все сделал правильно, - одобряет она мои действия. - Нужно теперь только выяснить, кто это - сатанисты или коллеги установщика. Боюсь, покушение на твою жизнь - не последнее. И это говорит о том, что ты - настоящий Оловянный шериф!
   Мне приятно слышать похвалу из уст дочери. А еще приятнее то, что она не стала строить никаких предположений относительно третьего варианта, на который намекнул предок. И правильно: умножать число сущностей сверх необходимого нерационально, это теперь даже обыватели знают.
   - Доца, а что у тебя с гимнастикой и танцами? Ты уделяешь?
   - Да, конечно. Через неделю соревнования на первенство района. Тренер очень хотел бы, чтобы я выступила. У меня, говорит он, фигура и движения столь совершенны, что я могу соперничать с компьютерной моделью идеальной гимнастки, призовое место гарантировано.
   - Но ты...
   - За день до соревнований заболею.
   Основной принцип хранителей - не высовываться. Мне даже неловко становится от того, что я задал такой глупый вопрос Хранителю с огромным стажем.
   - Значит, ты уже прекрасно владеешь своим телом. Быстро это у тебя получилось...
   - Ничего, наберешься опыта - и у тебя период адаптации сократится, утешает меня дочь.
   - Надеюсь. Я тебе еще нужен?
   - Пока нет. Можешь отдыхать.
   Наконец-то. Отдых мне действительно не помешает. Я в отличие от дочери не могу держать себя в форме месяцами и даже годами. Именно поэтому дочь со временем станет или женой президента какой-нибудь развитой страны, или даже премьер-министром. Все, о чем мечтаю я, - это вилла в горах, шезлонг на берегу говорливой речушки и мобильный терком на столике рядом. Можно и без него, конечно, но - только после завершения Функции.
   Я возвращаюсь на кухню.
   - Ну, женушка, как твои голубцы?
   - Сгорели. Я задумалась, расслабилась, и...
   - Очень плохо. Скверно не то, что сгорели голубцы, а что ты спонтанно теряешь форму. Вдруг и завтра, во время свидания с боссом, ты задумаешься?
   - Этого не произойдет, дорогой! - пугается жена.
   - Будем надеяться. Не забудь включить камеры.
   - Конечно, дорогой!
   Все-таки сказывается, что у жены недостаточно высокий КА. То одно не так сделает, то другое не этак. Но, как говорится, взялся за гуж - не говори, что не дюж. Я ее наставник, я и отвечаю за все. Зато и успех ее будет больше моим, чем ее. А в том, что успех будет, я не сомневаюсь. Когда бы не Елена,- что Троя вам одна, ахейские мужи? Обыватели так падки на сексапильных баб, что последние могут делать с ними все, что захотят.
   И очень часто - все, что нужно для успеха Функции. Потому что формировать красавиц мы научились в совершенстве. И если в Управлении я знаменит как оловянный коп, не подверженный зависимости от виртаина, то среди Хранителей меня больше знают как наставника сексапилок.
   Порывшись в холодильнике, я заглатываю четыре картофелины, две рыбины и выпиваю литр вишневого сока.
   Жена смотрит на меня осуждающе. Еще бы: я пренебрег правилом тренироваться всегда, везде и во всем. Но мне после перипетий сегодняшнего дня нужно одно: полноценный расслабон, и как можно быстрее.
   Объяснять все это жене я, конечно, не собираюсь. На пороге кухни, полуобернувшись, я просто ставлю ее в известность:
   - Мне нужно расслабиться. С дочерью согласовано. Меня нет ни для кого, кроме нее и предка.
   В нашей нестандартной квартире - четыре ванные комнаты, по одной на каждого обитателя, и одна запасная, для гостей. Ванны большие, лежачие. Продезинфицировав свою - она приятного салатового цвета, - я сбрасываю одежду и - наконец-то! - распластываюсь на прохладном дне.
   Лучше лежать на дне... В синей прохладной Мгле... Чем мучиться на суровой... Жестокой проклятой Земле!
   Ну ладно, хватит лирики. Когда сживаешься со своей формой намертво, бывает не так просто из нее выйти. Иногда это сделать даже труднее, чем потом восстановить форму. Но Хранитель, удостоенный чести участвовать в Функции, обязан одинаково хорошо делать и то, и другое. Итак...
   Мое ноги полностью расслаблены. Мои руки полностью расслаблены. Мышцы шеи и лица полностью расслаблены. Мышцы глаз полностью расслаблены. Мое тело, словно медуза, растекается по дну. Оно принимает форму ванной. Поверхность жидкости совершенно неподвижна. Ее ничто не волнует. Меня тоже ничто не волнует. Я спокоен... Абсолютно спокоен... Я полностью расслаблен...
   Я почти блаженствую.
   Глава 11
   Кто научит однажды людей летать, сдвинет с места все пограничные камни; все пограничные камни сами взлетят у него на воздух, землю вновь окрестит он именем "легкая".
   Ф. Ницше. Так говорил Заратустра
   ...Некуда было наливать молодое вино, поэтому единственное, что нравилось мальчику, - это развлечения старого мира. Он целыми днями наблюдал за придуманными жизнями, играл в виртуальные игры и не хотел учиться. Педагоги готовили его к жизни в старом мире, но мальчика тяготило это. Ибо, как уже было сказано, душа его жаждала нового, диковинного, странного...
   Д. Аймон. Подлинная история Виртуальности
   По пятницам оперативку проводит Кирилл Семенович, начальник Управления, подводит итог сделанному за неделю, ставит задачи. Особое внимание обращается на предстоящие выходные - в это время в виртуале толчется особенно много посетителей, а следовательно, возрастает количество происшествий, преступлений и даже убийств. Но сегодня шеф говорит о другом.
   - Хочу познакомить вас с некоторыми общими тенденциями, - вещает он, забавно морща высокий, с большими залысинами, лоб. - Как вы знаете, по прогнозам психологов сброс агрессивности в вирте должен был привести к снижению насилия в реале. Так, собственно говоря, и происходит, в этом - одно из предназначений вирта, который отчасти заменил спорт. Но обнаружилась вот какая тревожная тенденция: в реале по-прежнему растет количество самоубийств, причем именно среди виртлян. Психологи склонны объяснять это тем, что возможности вирта все еще значительно превосходят возможности реала. Мы запретили в вирте полеты, ввели ограничение снизу на уровень физической подготовки. Но этот уровень слишком низок. Гиподинамия виртлян ведет к депрессиям, депрессии кончаются самоубийствами. Есть и другие зависимости, о них вы прочитаете сами в докладе, который я разослал на ваши комы. Материал конфиденциальный, срок жизни три часа, не откладывайте его в глубокую папку.
   Шеф запускает листок в машинку-уничтожитель. Все молчат - Кирилл не любит, когда кто-то разговаривает даже во время пауз.
   - Далее, - продолжает он, вынув из стопки еще один листок. - Хотя рост населения Земли близок к нулю, на самом деле в развитых странах он резко отрицательный и сохраняется нейтральным только за счет отсталых стран. В ООН распространен закрытый доклад, в котором утверждается, что причиной всему общедоступность и высокое качество виртуального секса, не имеющего нежелательных последствий в виде венерических заболеваний и незапланированных детей. Предлагается полностью изъять из обращения хомоскафы и фемискафы, оставив для всех, и взрослых, и детей, исключительно бесполые киндерскафы, назвав их, разумеется, просто скафы или сьюты. Как вы понимаете, это вызовет бурю протестов со стороны виртлян обоих полов во всех странах мира. Однако другого пути у правительств высокоразвитых стран, видимо, нет. В ближайшее время в средствах массовой информации будет начата мощная пропагандистская кампания в поддержку нового законопроекта. Естественно, производители скафов начнут столь же всеобъемлющую контркампанию. Управление, как обычно в подобных ситуациях, обязано сохранять нейтралитет. Именно этим главным принципом должны руководствоваться ваши подчиненные, работая в вирте, - независимо от своих личных убеждений. Возражения есть?
   Шеф внимательно обводит взглядом собравшихся. Но все молчат. Кто же станет возражать против главного принципа? Даже обыватели иногда ведут себя рационально.
   Не дождавшись возражений, шеф отправляет в уничтожитель лист бумаги и берет следующий.
   - Еще один чрезвычайно настораживающий факт. В вирте обнаружена крупная кража ресурсов. Причем кража, так сказать, виртуальная. Она вроде есть, но вроде ее и нет. Злоумышленниками используются исключительно свободные ресурсы, и часто хозяева даже не подозревают, что излишками, предусмотренными на период пиковых загрузок, кто-то пользуется.
   - То есть как это не замечают? А счета за сверхнормативный трафик? - не выдерживает Костя Щегольков.
   - В том-то и дело, что показания счетчиков фирм-доноров аккуратно изменяются так, что все остается шито-крыто. Но сумма трафиков "пострадавших" в кавычках фирм (потому что на самом деле они никак не пострадали) значительно меньше реального суммарного трафика в магистралях. Причем заимствуют ресурсы у крупных западных фирм, а избыточный трафик, не подлежащий оплате, регистрируется у наших вирт-провайдеров.
   Шеф делает многозначительную паузу.
   - Российские хакеры - самые лучшие хакеры в мире, - хмыкает Щегольков.
   - Поэтому заниматься ими будет именно твой отдел.
   - Фью-ю-ю, - ошарашенно присвистывает Костя. Он пытается еще что-то возразить - уж не знаю, свистом или шепотом, - но Кирилл, считая вопрос закрытым, уже пробегает глазами текст, напечатанный не на белом, а на розовом листе. На такой бумаге красным шрифтом печатают совершенно секретные документы - во избежание их ксерокопирования и передачи по факсу.
   - Тут такое дело... Похоже, в вирте появился очередной террорист. И террорист серьезный.
   - Чего он требует? И чем шантажирует? - проявляю я активность. Шеф не любит, когда его перебивают, но и молчунов не жалует.
   - Ты прав, Логвин, именно это - критерий опасности. Если десять тысяч долларов, в противном случае будет взорван какой-нибудь сервер, - это пацаны балуются. Если пятьдесят миллионов, или вирт будет заражен каким-то новым вирусом - это уже серьезнее.
   - Помните, два года назад схватили одного такого, требовавшего десять миллионов, но он успел запустить в вирт вирус, действительно оказавшийся опасным. Такая паника была, столько потом уборки было...
   - Этот террорист требует вернуть гражданам вирта свободу. Угрожает уничтожить виртуал, если не будет отменена Хартия.
   - И никаких финансовых требований? - удивляется Щегольков, задирая подбородок.
   - Никаких.
   - Это действительно очень серьезно, - снова вставляю я.
   - Так серьезно еще никогда не было.
   - Шеф, вы полагаете, он действительно что-то может? - сомневается вечно сомневающийся Миша Федотов, начальник пятого отдела.
   - Полагаю, да. У него есть адепты - несколько виртлян, называющих себя Заратустрами. Они шляются по всему вирту, проповедуют идеи безграничной свободы и предупреждают о конце света, то есть вирта. Они уже нарушили закон: пользуются одинаковыми виртелами и личинами. Кроме того, находясь в вирте, они почти ежеминутно нарушают другие пункты Хартии и устраивают безобразия. Их портрет я пересылаю на ваши комы. Раздайте его сотрудникам, общая установка задерживать при малейшей возможности за нарушение пункта Хартии о недопустимости дублирования личин. Захватив хотя бы одного из них, мы, не исключено, сумеем выйти на остальных. Кроме того, вполне возможно, один из Заратустр и есть тот самый Террорист.
   Кажется, пришла моя очередь повысить свой рейтинг в глазах начальства.
   - У меня тоже интересная информация. И в чем-то похожая. Кажется, я вышел на источник этих веяний. Нашел теоретика анархистов. Он назвался Кропоткиным и тоже проповедует беззаконие. То, что он говорит, потенциально опаснее любого вируса и страшнее любого шантажа.
   - Подробнее? - морщит лоб Кирилл.
   - Он считает вирт чем-то вроде царствия небесного, где человек должен быть абсолютно свободен. Полагает, что необходимо вернуться к той анархии, которая царила в Интернете конца прошлого века.
   - На эти грабли мы уже наступали.
   - Две вещи угрожают миру - порядок и беспорядок.
   Кирилл, наклонив голову, внимательно смотрит на меня поверх очков. Я чуть заметно улыбаюсь: знай наших!
   Признаваться в том, что афоризм не мой, я, конечно, не собираюсь.
   - Кажется, это уже тенденция. Придется поработать, - не считает нужным шеф озвучить свое ко мне уважение. Ну и ладно.
   - С Заратустрами все понятно. А что делать с Кропоткиным? Он может быть опаснее десяти Заратустр.
   - Собирать компромат, дающий основания выбросить его из вирта. Выяснить, кто он в реале.
   - Это не так просто, он зарегистрировался на несуществующее лицо. И компромата на него наверняка не будет. На идеи и убеждения в вирте пока почти никаких запретов не наложили. Он же не пропагандирует расовую ненависть!
   - Поэтому я пока и не поручаю тебе по нему работать, - широко улыбается шеф.
   - Когда можно приступать? - не менее широко улыбаюсь я.
   - Если ни у кого больше вопросов нет - прямо сейчас.
   Мы, начальники отделов, старая гвардия шефа, как он нас иногда называет, дружно встаем и расходимся по рабочим местам.
   Теперь каждый должен провести установочную оперативку в своем отделе. Все распоряжения, пожелания и тем более намеки шефа должны быть скрупулезно доведены до сотрудников.
   Я, почти слово в слово, пересказываю своим подчиненным то, о чем только что услышал в кабинете шефа. Собственно, ничего особо нового он поначалу не сказал. Рождаемость падает, количество самоубийств растет - эти тенденции проявились не вчера и даже не в позапрошлом году. Но вот кража ресурсов в особо крупных размерах и Террорист - это что-то новенькое. Так что развешивайте уши, дорогие сотруднички, и внимайте .своему всезнающему и всевидящему начальнику.
   После установочной оперативки ко мне подходит Юрчик.
   - Кажется, я видел Заратустру в скрытом баре на Музейной. И даже помахался с ним. Но вычислить не смог: он ушел. Во всяком случае, на ту личину, что вам выдал Кирилл Семенович, он очень похож.
   - А ты что делал в скрытом баре?
   - Встречался с Клеопатрой.
   - Что, в нормальном месте нельзя было встретиться?
   - Можно. Но мне хотелось произвести на нее впечатление. Она ни разу не была ни в "Сексодроме", ни в "Гулливере", ни в "Калейдоскопе". Ну, я и хотел блеснуть...
   - И где же ты блеснул? В "Сексодроме"?
   - Ну, для первого свидания "Сексодром" показался мне не вполне подходящим... - не улавливает насмешки Юрчик.
   - Да, заниматься виртуальным сексом на глазах у всех - на это согласится не всякая молодая женщина.
   - И тем более Клеопатра! Поэтому я пригласил ее в "Икар".
   - Знаю я этот бар. В нем собираются любители оторваться.
   - Вот-вот. Бармен, говорят, - наш осведомитель...
   - Иначе бы ни один из скрытых баров не просуществовал и дня. Ты запись делал?
   - Конечно. Как только мое личное свидание переросло в служебное - так сразу включил камеру. Поскольку материал показался мне важным, записывал не видеовариант, а полный.
   - Перебрось вирт-запись на мой ком.
   - Уже. Между прочим, Клео по-прежнему хочет тебя видеть. Она сказала, что будет каждый день ждать тебя в "Икаре".
   - Пускай ждет, если ей больше делать нечего.
   - Я показал Клеопатре твою любимую личину.
   - Зачем?
   - Она попросила. Вдруг ты стесняешься...
   - С этого дня я буду ходить в вирт только под другими личинами.
   - Извини.
   - Ты где сейчас будешь?
   - В реале. Нужно изучить материалы, которыми ты нас забросал.
   - Возможно, я тебя позову.
   Удалившись в кабинет, я надеваю шлем и отыскиваю в своей почте сделанную Юрчиком запись.
   Бар "Икар" размещается на верхней площадке высокой башни с зубцами. Убранство самое простое: прилавок с двумя бочонками вина на краях, на стойке старинные пузатые бутыли, десяток грубо сколоченных деревянных столов и такого же вида стульев - но стандартного, конечно, размера. Внизу, у подножия башни средневековый город. Маленькие домики с черепичными крышами, узкие улочки, грузовой транспорт - телеги, легковой - тарантасы, вместо мотоциклов - верховые лошади.
   Над городом летают, раскинув руки, словно крылья, несколько парней и девушек. Пара асов демонстрирует фигуры высшего пилотажа, новички с трудом сохраняют равновесие и очень напоминают людей, впервые вставших на роликовые коньки.
   Я вижу сейчас то, что видел Юрчик, когда был в баре. Он молодец, смотрел во все стороны, так что я быстро осваиваюсь и начинаю ориентироваться в обстановке, пожалуй, не хуже Смирнова.
   Напротив меня сидит девушка. Она что-то говорит, я что-то отвечаю, но слов не слышно: Юрчик стер аудиотрек. Правильно сделал, мне слушать болтовню молодых людей совершенно не интересно, информации в таких разговорах очень немного, одни эмоции и неосознанная демонстрация сексуального интереса к особи противоположного пола. Юрчик явно неравнодушен к Клео - его взгляд все время возвращается то к ее лицу, то, гораздо чаще, к груди. Как будто в вирте есть хоть одна женщина с некрасивой грудью! Впрочем, если вир-тело "Клеопатра" делали с этой юной леди, Юрчик не так уж и не прав.
   Клео резко исчезает из поля моего зрения, и вместо нее я вижу высокого белокурого юношу в светлом костюме.
   Видно, Юрчик вырезал часть записи, не относящуюся к делу. Правильно. Время шефа нужно ценить.
   Лицо юноши мне знакомо. Юрчик прав: он очень похож на Заратустру. И чем-то привлекает к себе внимание. Чем? Пожалуй, раскованностью движений, абсолютной их естественностью. Что ни говори, а вирт пока еще не полностью имитирует реал. Виртляне напоминают персонажей кинематографа вековой давности - их движения несколько угловаты и порывисты - точнее, отрывисты. А Заратустра.., Такое впечатление, что он родился в скафе.
   Если, конечно, это он.
   Интересно, что у него за модель. Наверняка не дешевая "фара", этим новоделам еще далеко до совершенства. Неужели новое поколение прессор-сенсорных хомоскафов настолько хорошо? Впрочем, почему бы и нет? Прогресс нельзя остановить, его можно только замедлить или ускорить. И, кажется, кому-то в очередной раз удалось сделать последнее.
   Заратустра легко вспрыгивает на один из зубцов башни и делает стойку на руках.
   На него смотрят, но без особого интереса - просто потому что белая фигура, резко изменяющая очертания, поневоле привлекает внимание. Но Заратустра, уловив момент, когда на нем скрестилось несколько взглядов, оттолкнулся руками и медленно поплыл вверх, плавно переворачиваясь с головы на ноги. Приняв вертикальное положение, он пошел по воздуху к центру башни и завис метрах в пяти над ее верхней площадкой.
   Заратустра нарушил не только закон гравитации, но и неписаный закон бара "Икар": здесь по воздуху не ходят, не зависают на месте, подобно вертолетам и мухам, - здесь летают, аки птицы.
   По бару проносится ропот возмущения. Бармен энергично машет рукой с опущенным вниз большим пальцем: дескать, давай на посадку, воздушный хулиган! Но Заратустра в ответ начинает выделывать в воздухе замысловатые па.
   Похоже, он танцует модный танец.
   Кто-то свистит, кто-то топает ногами. Один из летунов проносится мимо Заратустры и чиркает его ладонью по голове. Но Заратустра, мгновенно перехватив руку, сбивает летуна, и тот, войдя в штопор, падает на один из столиков. Девица, пред испуганные очи которой он пал, визжит, ее парень вскакивает и пытается помочь летуну подняться. Но тот не подает признаков жизни. Выглядит сбитый ас довольно странно: лежит вроде на столике, но ноги и руки выходят далеко за столешницу, словно у летуна столбняк. Конечно, в реале он, чуточку испугавшись, всего лишь упал на пол в своем кабинете. Ну, получил пару ушибов и максимум один синяк. В вирте последствия могут быть гораздо серьезнее. Собственно, они уже начались: столик исчез, труп летуна опустился на пол. Локти девицы - в реале она по-прежнему сидит за стандартным столом в своем кабинете висят в воздухе.
   Бармен подходит к поверженному летуну, накрывает его простыней. Исчезновение трупа - зрелище не для слабонервных. Хоть бар и скрытый, те пункты Хартии, которые можно не нарушать, бармен соблюдает.
   - Эй, ты! - кричит он Заратустре, спокойно наблюдающему за происходящим с высоты пять-шесть метров. - Слезай оттуда!
   - А что, собственно, произошло? - удивляется Заратустра.
   - Ты убил виртлянина и должен ответить за это по всей строгости закона! объясняет ему бармен.
   - Да бросьте! Никого я не убивал, и вы это прекрасно знаете.
   - Во всяком случае, ты убил его виртело. И теперь летуну придется заново учиться даже ходить, не то что летать.
   - Вам Винтерпол сказал такую глупость или вы сами ее придумали? удивляется Заратустра.
   - Это не глупость. Есть Хартия, и никто не имеет права ее игнорировать.
   - И это говорит содержатель скрытого бара? - смеется Заратустра.
   - Ну, некоторые пункты Хартии излишне категоричны. Опытные виртляне могут нарушить их без вреда для себя и окружающих, - оправдывается бармен.
   Заратустра, оказывается, не так прост, как я полагал вначале. Хартию нарушил он, но оправдывается почему-то тот, кто пытается ее защитить.
   - Вот и я сделал то же самое: отменил излишне суровый пункт о новом виртеле, которое должен неделями осваивать вирт-лянин, ставший всего лишь жертвой несчастного случая, - узурпирует Заратустра право устанавливать и отменять законы.
   - Это сделано для нашего же блага, - не соглашается с ним парень, на столик которого упал летун. - Потому что некоторые и в реале...
   - Начинают вести себя как в вирте: прыгать с башен, палить друг в друга из реальных пистолетов... Тогда зачем нужен вирт? Если с каждым днем он все меньше отличатся от реала?