Хантер Мэдлин. Неисправимый грешник

   Он вдруг услышал звук, похожий на кашель. По телу Флер пробежали конвульсии. Данте снова перевернул ее на бок и выдавил еще немного воды из ее рта.
   Приложив ладонь к ее лицу, он ощутил подобие тепла.
   – Очнись, дорогая. Посмотри на меня.
   Ее ресницы дрогнули. Тело шевельнулось. Затем при­поднялись веки. Какое-то время ее глаза казались невидя­щими, затем ее взгляд сфокусировался на нем.
   – Данте…
   – Не разговаривай. Не двигайся. – Он освободил Флер от плаща. Затем стянул с себя сюртук и подоткнул под нее. Он чуть не разрыдался от облегчения. Его удержала мысль, что нужно немедленно позаботиться о Флер. Только сей­час он осознал, что он мог потерять.
   На ближайшей дорожке появился экипаж. Встав на ко­лени, Данте поднял Флер. Его тянуло к земле, но он знал, что, если потребуется, он способен нести ее целую милю.
   Он направился со своей ношей вдоль пруда, крича, что­бы экипаж остановился.
 
   – Ты должен успокоиться, прежде чем идти к ней, —сказал Леклер. Они мерили шагами гостиную Флер, пока врач осматривал ее в спальне. – Она не должна видеть тебя такого.
   – Какого?
   – С яростью в глазах, готового убить.
   Данте подошел к каминной полке, взял в руку фарфо­ровую фигурку и стал ее рассматривать.
   Брат не прав. Ему не нужно успокаиваться. Он никогда в жизни не был более спокоен.
   – Это будет не убийство. Бершар скоро возвратится и скажет мне, где я могу его найти.
   – Вызвать на дуэль такого, как Фартингстоун, равно­ сильно убийству. Ты даже не уверен, что это он…
   – Меньше всего я хочу, чтобы ты именно сегодня чи­тал мне нотации. Я знаю, что это он организовал. Если бы на ее месте оказалась твоя жена, ты не был бы столь бес­страстным. Если ты пришел для того, чтобы отговаривать меня, то лучше уйди.
   Верджил сел в кресло возле секретера Флер.
   – Приношу извинения. Разумеется, ты можешь посту­пить с этим человеком так, как считаешь нужным. – Он сделал паузу. – Я не бесстрастный, Данте. Я был в таком же положении, как и ты, когда женщина, которую я любил, оказалась в опасности. Я смог вызвать на дуэль человека от имени другого, но моя совесть не была совершенно чиста…
   Данте скрестил руки и посмотрел на холодный камин. Верджил говорил о той дуэли, которая произошла во имя защиты чести их мертвого старшего брата. Эту тему они ни­когда не обсуждали.
   Это было щедрое признание, не свойственное Верджилу. Оно притупило раздражение Данте.
   – У Фартингстоуна был человек, который следил за ней, – сказал Данте в попытке убедить брата. – Он знал, что она гуляла в парке по утрам. Однажды я видел этого человека, да и Фартингстоун рассказал мне достаточно о ее передвижениях, чтобы я мог сделать вывод, что он хо­дил за ней довольно долго.
   – Ты знаешь, для чего он следил за ней?
   – Чтобы собрать доказательства о том, что она недее­способна. – Данте покачал головой. – Лучше бы он добил тогда меня… Когда я думаю о том, как близка она была… всего несколько минут, и…
   – Не думай об этом. Ее жизнь сейчас в безопасности, и это самое главное. – Верджил поднялся и подошел к ками­ну. – Однако что ты имеешь в виду, когда говоришь, что лучше бы он добил тебя?
   Раньше чем Данте успел ответить, дверь распахнулась, и на пороге появился Адриан Бершар.
   – Где этот подонок? – обрушился на него Данте.
   – Его нет в Лондоне. Слуга сказал, что он уехал в свой дом в Эссекс.
   – Похоже, тебе придется дожидаться встречи с ним, – сказал Верджил.
   – Я хочу знать, когда он вернется в Лондон. Хочу быть уверенным в том, что он не окажется рядом с Флер до того момента, как я увижусь с ним.
   – Я знаю одного добропорядочного человека, кото­рый сможет понаблюдать за домом в Эссексе, если ты хочешь, – сказал Адриан. – Как только Фартингстоун со­берется оттуда уезжать, он даст нам знать.
   – Нет ли у тебя еще одного доброго малого, который мог бы взять под наблюдение Сиддела?
   – Это можно устроить.
   – Сиддел? А какое отношение он имеет к этому делу? —удивленно спросил Верджил. – И что это за история о том, будто кто-то пытался тебя убить? Когда это случилось и по­ чему мне об этом никто не сказал?
   – Спроси Сент-Джона, – пробормотал Данте. В это время открылась дверь из спальни Флер, и вышел врач.
   Верджил двинулся по коридору с таким выражением лица, по которому можно было догадаться, что Сент-Джо­на ожидает суровый допрос.
 
   – Я не больна, Данте.
   – Ты перенесла шок, и тебе необходим отдых.
   Флер откинулась на подушки, терпеливо позволив ему подоткнуть покрывало.
   У нее не было желания спорить с ним. В конце концов, он спас ей жизнь. На его лице читалось выражение обеспо­коенности, когда он вошел в спальню, прогнал Шарлотту и возложил все обязанности сиделки на себя.
   Он был предельно любезен и даже не заикнулся о том, что ему не пришлось бы ее спасать, если бы она пошла в парк в чьем-то сопровождении.
   Но пожалуй, не спорила она главным образом потому, что была напугана и сделалась послушной. Призрак смер­ти дышал ей в спину и, похоже, отказывался этим удовле­твориться.
   – Я буду отдыхать, если ты считаешь, что это нужно, но вряд ли я засну. Ты не мог бы попросить Шарлотту сно­ва прийти ко мне?
   – Я останусь с тобой, если тебе не хочется быть одной.
   – Не хочется. Пока.
   Данте подтянул кресло поближе и сел в него, уперев­шись ботинком в край кровати.
   – Мы можем провести время за игрой, поскольку ты не расположена к тому, чтобы оказаться соблазненной.
   Флер засмеялась. На сердце у нее стало тепло от при­знания того, что он, как и она, помнит часы, проведенные в коттедже.
   – А что за игра?
   – Другими играми мы с тобой займемся, когда ты оп­равишься. А сейчас это будет очень простая игра. Я задаю тебе вопросы, а ты на них отвечаешь.
   – Если я сыграю сейчас в эту игру, ты обещаешь, что устроишь ту игру, когда я оправлюсь?
   – Конечно.
   – Совершенно новую? Мне еще предстоит многому на­учиться.
   – Дорогая, ты выглядишь прекрасной в этой постели. Даже бинты тебе к лицу. Постарайся не искушать меня по­добными предложениями.
   – Извини. Задавай первый вопрос.
   – Ты могла бы узнать мужчину, который прошел мимо тебя, когда ты огибала озеро?
   – Определенно сказать не могу. Я не смотрела на него. Я не спеша шла, он приблизился, мы разошлись, и тог­да… – После этого она больше ничего не помнила, вплоть до того момента, когда, открыв глаза, увидела Данте, на лице которого были написаны тревога и отчаяние.
   Она пощупала бинт на голове.
   – Должно быть, он основательно бабахнул меня чем-то по голове.
   Глаза у Данте тут же превратились из ласковых в гнев­ные, в них блеснули холодные льдинки.
   – Есть еще вопросы?
   – Есть ли причина, из-за которой Фартингстоун мог бы устранить тебя от строительства этой школы?
   – Должно быть, ему не по душе, что в ней будут обу­чаться мальчишки низших классов.
   – Это недостаточная причина для того, чтобы убить че­ловека.
   – Мы не знаем, стоит ли за всем этим Грегори, Данте.
   – Никого другого я придумать не могу. Именно он хо­чет отговорить тебя от строительства школы, Флер. Очень хочет. Я думаю, чтавсе, что он делал раньше, служило этой цели. Он приходил ко мне и предложил мне деньги, чтобы я отговорил тебя от этой затеи.
   – Он пытался подкупить тебя? Это оскорбительно.
   По выражению глаз Данте можно было понять, что для него было пощечиной предложение принять деньги в ущерб лояльности к своей жене.
   – Нападение произошло сразу после того, когда я от­казал ему. Это не случайное совпадение.
   – Нет ничего особенного в этом участке земли, Данте. Там находится коттедж, сад и немного полей. Почвы там не из лучших, преимущественно глинистые, именно по этой причине я и собиралась использовать участок под школу.
   – Нет ли там чего-нибудь под землей? Скажем, угля или полезных ископаемых?
   – Если бы там что-то было, он мог бы получать при­быль тогда, когда был женат на моей матери. Тогда фермы находились под его контролем. Он не мог их продать, но волен был эксплуатировать.
   Данте задумался.
   – Упорство, с которым он преследует тебя, ординарным не назовешь, Флер. Для этого есть какая-то причина. Очень весомая. Нападение на тебя говорит о том, что этот человек дошел до крайности.
   – Я не могу представить, что это за причина. Если бы ты согласился принять от него деньги, земля не переменила бы собственника. Она осталась бы в том же положении, что и сейчас, в течение многих лет.
   – В таком случае он, видимо, хочет, чтобы она такой и оставалась. Нам нужно узнать почему. А ответ можно по­лучить в Дареме.

Глава 24

   Флер редко наезжала в свои владения в Дареме. Ее по­явление вместе с Данте вскоре после ее недавнего визита повергло пару, которая вела здесь хозяйство, в суетливое волнение. Мистер Хилл тут же отправился в деревню, что­бы нанять женщин и привезти их до наступления темноты. Миссис Хилл хлопотала по дому, растапливала камины и вытирала с мебели пыль.
   Она прервала эти занятия, чтобы пбмочь Флер распа­коваться и расположиться в своей комнате. Пока миссис Хилл вынимала из чемодана платья, она посплетничала об арендаторах и рассказала о местных новостях.
   – Семья Джонсона, разумеется, уехала из своего дома, но они очень довольны новым коттеджем и благодарны зато, что могут продолжать работать на полях. – Семейство Джонсонов жило в коттедже тети Пег, пока не стали разра­батываться планы постройки школы. – Поначалу они были не слишком довольны, хотя им и предложили новый кот­тедж. Они считали, что он далеко от обрабатываемого поля. Однако когда им предоставили другой, остались довольны.
   – Но я не собиралась ничего делать с той землей.
   – Тут произошла какая-то путаница. Ваш отчим напи­сал от вашего имени и сообщил, что вы собираетесь что-то делать. Джонсоны знали, насколько он внимательно блю­дет в Дареме ваши интересы.
   Разумеется, они так посчитали. Они подумали, что зем­ля находится под его контролем, поскольку в течение мно­гих лет они платили ренту ему, в то время как недвижимо­стью владела ее мать.
   – Переселил ли он другие семьи?
   – Не могу припомнить. Но он всегда заботился о ва­ших интересах. И арендаторы это понимают.
   – Куда переехала семья Джонсона?
   – В новый коттедж, как раз на окраине владения мис­тера Фартингстоуна. Недалеко от поля.
   Близко, чтобы не вынуждать мистера Джонсона обра­титься к ней с жалобой из-за того, что он потерял урожай за весь сезон и ему неудобно добираться до поля.
   Она предоставила миссис Хилл возможность завершать разборку вещей и вышла наружу. Стоя перед домом, она посмотрела на запад. Отсюда был виден старый коттедж. Он стоял на невысоком холме, достаточно близко для того, чтобы Пег могла видеть дом сестры, и казался серым пят­ном на фоне облачного неба.
   Флер снова поднялась по лестнице, чтобы разыскать Данте. Он умывался у себя в комнате. Почти всю дорогу от Лондона он правил лошадьми сам, поскольку в искус­стве управлять четверкой превосходил Люка и не привык к праздной езде.
   – Думаю, ты был прав, Данте. Ответ может быть най­ден здесь, в Дареме. По крайней мере часть ответа.
   Она рассказала ему, что ей стало известно относитель­но коттеджа.
   – Это именно то место, где ты планируешь построить школу. —Данте вновь надел сюртук. – Еще есть время до наступления сумерек. Давай сходим к коттеджу. Меня раз­бирает любопытство.
   Он взял ее под руку, и они направились к коттеджу. День был не такой ветреный и ясный, как в тот раз, когда они шли вместе этой дорогой. Свинцовые облака угрожали дож­дем и закрыли заходящее солнце. В воздухе ощущалась вла­га. Однако на душе у Флер было так же легко, как и в тот раз. Даже соприкосновение со смертью не погасило в ней ощущения радости, которое ей принесла любовь.
   С каждым шагом строение вырастало в размерах.
   – Как долго пустовал коттедж? – спросил Данте, раз­глядывая его.
   – Пока тетя Офелия была жива. Поначалу она надея­лась, что ее сестра найдется, а когда тело обнаружили, она не стала сдавать дом арендаторам.
   Данте прошел еще несколько ярдов.
   – Когда твоя тетя Пег пропала?
   – Много лет назад, Данте. Я была еще девочкой. Я при­ходила к ней, и мы играли в куклы.
   – Сколько лет было тебе, когда она пропала?
   Флер пришлось заняться подсчетами.
   – Думаю, мне было лет восемь или девять. Мы с мамой пришли навестить ее, как это обычно делали летом, и по­мню, в каком смятении мы были, когда выяснилось, что она пропала. Это были печальные времена, и я плохо их помню. А вот тетя Офелия умерла одиннадцать лег назад, вскоре после того как было найдено тело тети Пег, которое не могли обнаружить по крайней мере десять лет.
   Ей было неприятно говорить об этом. В воздухе пахло грозой, тучи становились все мрачнее. Как и выражение лица Данте.
   – А что стало с женщиной, которая ухаживала за те­тей?
   – Она ушла. Нашла работу где-то в другом месте. Воз­можно, Хилл знает, где именно. Я хотела бы, чтобы ты не заострял свое внимание на этом, Данте. Это малоприятная тема, как и наша нынешняя беседа возле озера в Леклер-Парке.
   Это было даже более чем неприятной темой. Его во­просы разбередили воспоминания тех дней, после того как пропала тетя Пег. Она была в шоке и испытывала ужас, ког­да оказывалась рядом с этим домом. И еще было чувство вины. Если бы она играла с тетей Пег в тот день, вероятно, тетя не ушла бы из дома и не потерялась.
   Сейчас коттедж был совсем рядом, и можно было ви­деть ставни, маленький садик, который посадили Джон­соны. Флер вспомнила, как бежала по этой аллее с кук­лой, чтобы в гостиной поиграть с тетей Пег, в то время как присматривающая за тетей женщина читала книгу в углу.
   Тогда Флер не понимала, насколько странным может показаться со стороны, что у нее была такая партнерша по играм. Только спустя много лет Флер поняла, почему взрос­лая женщина получает удовольствие от детских игр. А в то время она просто считала, что тетя Пег добрее других взрос­лых и более веселая.
   Они подошли к коттеджу сбоку. Данте заглянул в окно.
   – Внутри слишком темно, да и окно слишком грязное.
   Флер отпрянула назад. То окно…
   – Эта прогулка утомила тебя, Флер? Ты побледнела.
   – Со мной все в порядке.
   Хотя на самом деле это было не так. От какого-то не­приятного чувства у нее сосало под ложечкой. Она продол­жала смотреть в окно. Она очень хорошо знала внутрен­ность комнаты и, кажется, могла разглядеть сидящую на полу тетю Пег, которая ведет в танце куклу по коврику пря­мо к ней.
   Это было приятное воспоминание, но она отнюдь не чувствовала себя счастливой. Ей было тоскливо и совсем уж не по себе оттого, что она смотрит в это окно вместе с Данте.
   Данте подошел к ней ближе:
   – Что с тобой, Флер? Ты выглядишь взволнованной.
   – Я думаю, что, может быть, тетя Офелия пускала все-таки сюда жильцов. Возможно, я запамятовала. Мы прихо­дили сюда гораздо реже после исчезновения тети Пег. Да, этим может все объясняться.
   – Что объясняться, Флер?
   – То, что связано с этим окном. Помнишь, я однажды сказала тебе, что видела женщину, которая рожала? Я ви­дела ее лицо и тело в окне. В этом окне.
   – В таком случае я сожалею, что привел тебя сюда.
   – Не стоит. Это частично объясняет мои страхи. – Она пожала плечами. Неприятное чувство отступило. – Навер­ное, я не возражала бы войти сюда. Я любила тетю Пег так, как не любила тогда никого из взрослых. Она была моей подругой и товарищем по играм каждое лето. Жаль, что за­ тем я мало думала о ней.
   Они обошли дом. Данте открыл дверь, и они шагнули на порог.
   И оцепенели.
   Данте вышел из-за спины Флер.
   Свет падал только из двери, но и при этом скудном ос­вещении было видно, что в коттедже не было пола. Все дос­ки были вынуты и сложены вдоль стены. Внизу была видна земля.
   Данте ковырнул ее пяткой.
   – Сухая и твердая, как камень. Лопатой копать очень трудно.
   – Ты думаешь, собирались делать это?
   – Не вижу другой причины для того, чтобы взламывать пол.
   – С какой целью копать?
   Данте не сразу ответил. Он пошел вдоль стен, внима­тельно вглядываясь в землю.
   – Что-то достаточно ценное. Очевидно, они не хотели, чтобы это обнаружили другие, когда начали бы копать пристроительстве школы.
   Выражение лица у Данте сделалось суровым. Он скрес­тил руки на груди, и было видно, что в нем клокочет гнев, направленный не в ее адрес.
   – Значит, Грегори устроил все именно с этой целью, – сказала Флер.
   Послышались отдаленные раскаты грома.
   – Надвигается гроза. Я приду сюда завтра и посмотрю, прав ли я.
   – Прав в чем? Что, по-твоему, находится здесь, Данте?
   Он пожал плечами:
   – Кто знает. Возможно, Фартингстоун узнал, что здесь запрятано огромное сокровище. – Послышались новые раскаты грома. – Пошли. Нам надо успеть добраться до­мой до начала дождя.
   Гроза приближалась стремительно. Вдали то и дело сверкали молнии. Но Данте спешил опередить не дождь, а сумерки.
   В углу коттеджа он обнаружил почти полностью при­крытые досками две масляные лампы.
   Когда они возвращались на аллею, Данте услышал, как на рокот грома накладываются какие-то дополнительные звуки.
   Он обернулся. Вдали, в сером мареве, он различил двух скачущих лошадей. В тот самый момент, когда он увидел всадников, они заметили его. Один из них махнул рукой, и лошади перешли в галоп.
   Глаза у Флер при виде лошадей сделались круглыми.
   Данте стал разворачивать ее назад к коттеджу.
   – Наверняка это заблудившиеся путешественники, ко­торые ищут выход к почтовой дороге, чтобы обогнать гро­зу, – успокоил он Флер. – Но давай вернемся и посмот­рим, ускакали ли они.
 
   Он не верил в то, что они уйдут. Всадники явно направ­лялись к коттеджу. Но он догнать их не мог, и вообще у него больше шансов защитить Флер, если она не будет на виду.
   Не слишком много, если низкорослый всадник был тем, о ком он думал. И совсем мало, если его подозрения отно­сительно коттеджа были верными.
   Проклиная себя за то, что не предусмотрел этого, слы­ша, как стучит в жилах кровь и чувствуя себя мишенью для охотника, он запер дверь на засов, едва они с Флер оказа­лись внутри. Тут же проверил, надежно ли заперта кухня. Обойдя все окна первого этажа, он закрыл ставни, погру­зив помещение во тьму.
   Вернувшись к Флер, он осмотрел их убежище. Камен­ные стены и толстые двери были прочными, так что про­никнуть внутрь не так-то просто. Хотя вряд ли эту крепость можно было назвать неуязвимой.
   – Всадник слева… я плохо видела его, но мне показа­лось, что это Грегори, – сказала Флер. – Я думала, что он в Эссексе.
   Данте услышал, как у Флер задрожал голос. Он заклю­чил ее в объятия.
   – Так говорил его слуга. Но даже если это Фартингсто­ун, нет причин его бояться.
   – Ты думаешь, что он приехал, чтобы вести раскопки?
   – Может, он просто совершал прогулку верхом и не уз­нал нас. Возможно, он намерен проверить, кто нарушил право владения. Он ведь до сих пор осуществляет контроль от твоего имени.
   Флер в темноте ощупала лицо Данте.
   – Ты не веришь в это. Иначе ты не стал бы запирать дверь на засов.
   – Я лишь проявляю осторожность как Муж. – Он по­целовал ее. – Не беспокойся. Я думаю, что смогу задать ему взбучку, если понадобится.
   Флер засмеялась. Он прижал ее к себе еще плотнее, од­новременно прислушиваясь к приближающемуся топоту лошадей.
   Всадники оказались рядом одновременно с началом ливня. Крупные капли дождя застучали в окна, когда они подъехали к коттеджу. Небесные хляби окончательно раз­верзлись в тот момент, когда чья-то рука стала дергать за­сов.
   Мужчина чертыхнулся, и Данте узнал его голос.
   Равно как и Флер.
   – Оказывается, он не в Эссексе, – шепотом прогово­рила она.
   – А ну-ка, откройте двери и покажитесь, – приказал Фартингстоун. – Мы знаем, что вы там, черт бы вас по­брал, если вы заперлись на засов.
   – Похоже, мало смысла в том, чтобы притворяться, буд­то нас здесь нет, – так же тихо сказала Флер.
   Однако Данте не согласился. Фартингстоун видел, что в коттедж вошла пара, но он не знал, кто именно. Был оп­ределенный шанс, что дождь вынудит их уехать, чтобы вер­нуться сюда позже.
   В любом случае Данте не был склонен облегчать им за­дачу.
   За дверью слышны были какие-то препирательства, за­тем наступила тишина. Данте слышал, как бьется у Флер сердце и как напряглось ее тело. Продолжая держать ее в объятиях, он прислушивался к звуку удаляющихся копыт.
   Затишье прервал сильный, громкий удар в дверь. Ме­таллическое острие пробило обшивную доску двери, ше­вельнулось и исчезло.
   В конце концов, они приехали сюда копать. И у них была с собой кирка.
   Новый удар киркой. Деревянная планка расщепилась.
   Флер прижалась к Данте еще плотнее.
   – Данте…
   – Он будет раздосадован, когда проникнет сюда и узнает, что внутри коттеджа находится его владелица.
   Она уткнулась головой ему в шею.
   – Не надо ради меня притворяться, Данте. Я знаю, что мы оказались в очень опасном положении.
   Новый удар кирки обрушился на дверь. В двери появи­лась дыра и в дыре тень от лица.
   – Ничего не могу разглядеть, все окна закрыты, – ска­зал Фартингстоун.
   – Станьте в сторону, – послышался другой голос, ко­торый Данте был незнаком.
   Кирка продолжала работу, с каждым ударом расширяя отверстие. Просунулась рука и подняла засов. Дверь рас­пахнулась.
   Двое мужчин вошли в помещение.
   – Кто здесь? – громко спросил Фартингстоун, вглядываясь в темный угол, где Данте держал в объятиях Флер.
   – Это я, Фартингстоун, – ответил Данте. – Для чего вы крушите киркой имущество? Меня застала гроза, и я вос­пользовался убежищем, чтобы ее переждать. Я не ожидал, что здесь появится нарушитель права владения и разломает дверь.
   Другой мужчина достал масляную лампу и зажег ее. Она загорелась тусклым желтым светом, осветив под размокшей шляпой лицо Фартингстоуна с отвисшей от изумления че­люстью.
   Когда он увидел Флер, глаза его сделались огромными, словно блюдца, как будто бы перед ним возникло привиде­ние. Он бросил в сторону своего напарника убийственный взгляд.
   – Надеюсь, у вас есть объяснение причины вашего втор­жения, – сказал Данте, стараясь выжать как можно боль­ше из того шока, который Фартингстоун испытал, увидев Флер живой и невредимой.
   Его партнер зажег вторую лампу. Это дало Данте воз­можность разглядеть незнакомца. У него были черные во­лосы и узкое, неприятное лицо.
   Хотя нельзя сказать, что он был совершенно незнаком Данте. Данте видел его раньше, когда тот преследовал Флер от церкви Святого Мартина. Если он и был удивлен, уви­дев живую Флер, то постарался не подать виду.
   – Я подумал, что нарушителями права владения были вы, – проговорил Фартингстоун, с трудом подыскивая сло­ва и пытаясь прийти в себя. – Вы закрыли ставни, заперли на засов двери – зачем вы это сделали?
   – Я подумал, что гроза и этот коттедж предоставляют прекрасную возможность заняться любовью с моей женой, а ставни и засов надежно обеспечат нам уединение. Я вижу, что ошибался.
   Лицо у Фартингстоуна сделалось красным. Он испыты­вал смешанное чувство досады и смятения, как Данте и рас­считывал.
   – Я мог пригласить бы вас, джентльмены, остаться и обсохнуть, но полагаю, что вы хотите продолжить свой путь.
   – Да, вероятно, мы отправимся…
   – Он знает. – Эти слова произнес компаньон Фартингстоуна, оказавшийся в другом конце помещения и стоявший возле приваленных к стене половых досок. – Нет при­чин баррикадировать помещение, даже если хочешь поза­бавиться с леди.
   Фартингстоун в тревоге повернулся к своему партнеру, затем снова перевел взгляд на Данте. На сей раз он с подо­зрением посмотрел на обнимающуюся парочку.
   – Это кто такой? – спросил Данте.
   – Это мистер Смит, мой знакомый, – ответил Фартинг­стоун.
   – Он знает, – повторил Смит. – Он дурачит вас своими разговорами. Он видел здесь эти доски, эти лампы. Ду­маю, ему известно, что здесь происходит, и, может, он зна­ет почему.
   Фартингстоун тревожно вскинулся, услышав подобные слова.
   – Я предпочел бы, чтобы ты не говорил вслух о…
   – Я думаю, что он знает также и о делах в Лондоне. Если так, то мне не нравится, что меня видели с вами. – До это го он держал в руках кирку, но сейчас он позволил ей упасть на пол. Сунув руку под плащ, он достал пистолет.
   Фартингстоун едва не подпрыгнул.
   – Боже милосердный, что ты…
   Смит цыкнул на него. Сделав пару шагов, он выглянул наружу.
   – Сейчас темнеет, и никто в такой дождь не высунет носа. Лучше, если мы захватим их с собой, а там подумаем, как с ними быть.
   Данте смотрел на пистолет, пытаясь решить, успеет ли он прыгнуть и сбить с ног этого человека, прежде чем тот выстрелит. Словно догадавшись об этом, Смит нацелил пи­столет на Флер.
   – Мы не представляем угрозы, и нет нужды так посту­пать с нами. Мы даже не понимаем, о чем вы тут говорите, да нас это и не интересует.
   Смит хмыкнул и показал жестом на Фартингстоуна:
   – Он, конечно, может не разбираться в людях, но моя жизнь зависит от этого. Я хочу немного подумать, прежде чем позволить тебе исчезнуть из моего поля зрения. Ты по­едешь с ним. Леди поедет со мной. В этом случае я знаю, как ты себя поведешь.