Страница:
— Но ведь так мы не получим никакой выгоды.
— Но, милая тетушка, я ведь делаю это не ради выгоды, а по необходимости.
— Ты все время твердишь об этом, хотя я не вижу ни малейшей причины, — резко заговорил Руари. — Это укрепление, эти мощные башни больше и серьезнее всех, какие я встречал за свою жизнь, кроме, может быть, моих собственных. Они, вероятно, дорого обошлись вам?
— Очень дорого. Они унесли еще и много жизней. Все состояние нашего клана ушло на эти стены, еще когда родился мой отец. Чтобы жить так близко к англичанам на этой непонятно кому принадлежащей земле, надо иметь хорошо укрепленный дом. Конечно, это дорого — очень дорого, и мои предки умели находить средства. По замку постоянно бродил какой-нибудь несчастный, ожидая, когда за него заплатят выкуп. Частыми были и набеги на английскую территорию, и они стоили немало жизней.
— А сейчас кровь этих грабителей дает себя знать в тебе.
Руари вздрогнул от удивления при виде огромного кулака Нейл, внезапно появившегося у его носа. К счастью, Роберт успел схватить великаншу за руку.
— Похоже, ее темперамент точно соответствует цвету волос, — задумчиво пробормотал рыцарь, наблюдая, как неохотно «амазонка» убрала свою руку.
— Может быть, в нашем роду еще просто не привыкли спокойно принимать оскорбления, сэр, — пояснила Сорча, с некоторым удовольствием замечая на лице своего пленника румянец смущения. — Цена этого укрепления стала ясна, когда мой отец был еще безбородым юнцом. В нашем роду почти не осталось мужчин.
— Думаю, девочка, ты напрасно говоришь ему такие вещи, — прогудела Нейл.
— И сэр Руари, и его кузен пробудут у нас некоторое время, тетушка. Они не слепые, сами увидят правду. Кроме того, сэр Руари достаточно опытный воин и, конечно, уже понял, что наш замок так силен, что кучка детей сможет защитить его.
— Да, это я уже понял, — согласился Руари неохотно. — И то, что воинов явно не хватает, тоже заметил. Сначала решил, что все они воюют, но вспомнил — Дугал отправился один.
— Дугал прекрасно понимал, что никто с ним не пойдет, да и его не пустят, если он обмолвится хотя бы словом. — Сорча достала из резного комода под узким, как щель, окном одеяло. — Только от Дугала зависит пополнение мужского населения Дунвера, сэр. Именно он сможет возместить кровь отцов, так безрассудно пролитую на полях сражений. — С помощью Нейл Сорча укрыла пленника. — Вам придется остаться здесь пока, сэр. У нас нет иного выхода. Наш клан уже лет пятьдесят не играл в эту игру, которую многие считают честной, даже вполне почетной.
— И вы решили вспомнить ее?
— Да, решили. И не думайте, что мы будем играть плохо из-за того, что в нашем войске дети, старики, увечные да женщины. — Говоря это, девушка аккуратно подоткнула одеяло и наклонилась поближе к Руари. — С вами будут обращаться уважительно, как вы того заслуживаете, но не подумайте, что причина этого в нашей слабости. Не пытайтесь убежать, мы Вас остановим. Не пытайтесь проникнуть за крепостную стену, мы Вас подстрелим. Вы наш пленник, сэр, и хотя в праве презирать своих повелителей, не позволяйте этому презрению руководить собой. Обещаю, что немедленно раскаетесь.
Внезапно Сорча поймала себя на том, что рассматривает губы своего пленника. И рот, и губы оказались красивыми и необычайно привлекательными. Они искушали, притягивали девушку настолько, что она испугалась и поэтому быстро перевела взгляд, а потом твердо посмотрела в глаза мужчины. В них она встретила растущее любопытство и намек на то, что ее чувства не остались незамеченными. Сорча резко выпрямилась.
— Надеюсь, что я ясно все объяснила, — проговорила она, благодаря Господа за твердость своего голоса.
— Да, абсолютно ясно, — последовал ответ.
— Прекрасно. А теперь, если тетушка не имеет ничего против, я оставлю вас на ее попечении.
— Конечно, иди, девочка, — согласилась Нейл, — я позабочусь об этом парне. Поговори с Робертом. Он многое хотел обсудить с тобой.
— Он собирался поговорить о Юфимии?
— Да, о малышке Юфи. Боюсь, что впереди у нас несколько беспокойных месяцев.
Со страхом ожидая новостей, которые она могла услышать, Сорча молча кивнула и вышла вместе с Робертом. Не очень-то охотно оставляла она Руари. Он был на ее попечении три дня, но причина колебаний была даже не в этом. Ей просто хорошо рядом с ним, даже несмотря на его гнев и раздражение. С тех пор, как она нашла его, раненного на поле битвы, они расстаются впервые. Девушка задумалась, стараясь разобраться в себе. Вполне понятно, что никакой надежды на взаимную симпатию между ними нет и быть не может. Поэтому самое разумное, что она может сделать, — это по возможности отдалиться от него и, заглушив свое чувство, заняться делами и заботами клана и Дунвера.
— Ну, теперь рассказывай о Юфи подробно, — обратилась девушка к Роберту, когда они спустились в большой зал замка.
— Неприятности начались уже через несколько часов после того, как вы с Маргарет отправились разыскивать Дугала.
— Не случилось никаких резких вспышек?
— Нет. И именно поэтому мне кажется, что впереди у нас много неприятностей. Духи только что утихли. Вспышка оказалась очень сильной. Все знали, что Юфи взрослеет, и ожидали, что неприятности начнутся, но даже для тех, кто не впервые с этим встречается, приступ выглядел чересчур неожиданным и резким.
— Ты думаешь, что на этот раз кто-нибудь может всерьез пострадать?
— Должен признаться, я сам побаиваюсь этого, хотя не слышал, что когда-то это кончилось действительно плохо.
— Ты прав. А как ко всему этому относится сама Юфи?
— Отказывается верить, что все это происходит из-за ее взросления.
— Точно. Я вспоминаю, что сама не хотела в это верить, когда такое происходило со мной. Уйти из детства — само по себе серьезное испытание, А когда в дело вмешиваются злые духи, все переворачивающие вверх дном, оно становится совсем страшным. А тут еще и ее фантазии. Ребенок всерьез верит, что его оставили на земле эльфы. И, похоже, считает, что ей не суждено испытать того, что написано на роду у смертных.
Сорча принялась всерьез обдумывать, что она скажет Юфимии, чтобы помочь той принять взросление со спокойным смирением. Спокойствие — это самая надежная вещь. Семья твердо знала это, пытаясь справиться с проклятьем, тяготеющим над ней. Чем спокойнее девочка, тем слабее влияние злых духов, приглушеннее голоса, меньше украденных, спрятанных, раскиданных по дальним углам предметов, да и все остальные странности проявляются не так явно. Бабка Сорчи научила ее варить чудодейственный напиток из трав. С его помощью удавалось сохранять спокойствие и, больше того, подобие дремоты несколько часов подряд. Но девушка старалась по возможности обходиться без него.
Роберт открыл тяжелую дверь, ведущую в большой зал, и Сорча вошла туда. Но тут же остановилась столь внезапно, что Роберт, не удержавшись, чуть не сбил ее с ног. Все в зале оказалось перевернутым вверх дном. Две дрожащие от страха женщины лихорадочно пытались собрать и расставить по местам подсвечники, тарелки, подносы, поднять опрокинутые скамьи. Можно было подумать, что совсем недавно закончился дикий, безумный пир, но Сорча прекрасно знала, что причина беспорядка совсем не в этом. В тот момент, когда хозяйка входила в комнату, огромный щит, висящий над выложенным камнями камином, обрушился на пол. Служанки перекрестились, глубоко вздохнули и продолжали наводить порядок. Роберт направился к щиту, девушка последовала за ним, взяв высокую табуретку, чтобы помочь повесить его на место.
— Плохо дело, — пробормотала она, поддерживая трехногую табуретку, на которой стоял оружейник.
— Да, духи что-то не на шутку разошлись на этот раз, — согласился тот.
— Может быть, Юфимии суждено стать женщиной быстрее, чем остальным?
Сорча поморщилась в ответ на красноречивый взгляд Роберта:
— Всегда нужно надеяться.
— Надейся, сколько хочешь, девочка, но думай, как же все-таки облегчить весь этот кошмар. Может быть, тебе стоит обратиться к своим собственным духам? Кто-нибудь из них должен знать, как справиться со всем этим.
— Не похоже, чтобы это было так. Я уже спрашивала их раньше. Если честно, они вообще не очень много знают. Кроме того, я предпочла бы пока держаться от них подальше. Может быть, мне удастся объяснить сэру Руари, почему летают вещи, что за голоса раздаются по ночам, но заставить его поверить в приход привидений или в мою беседу с духами вряд ли удастся.
— Ты права. Я совсем об этом не подумал.
— Уже утихли все разговоры, перешептывания, пересуды, из-за которых нашей семье пришлось здесь поселиться. Если же сэр Руари и его родственники окажутся посвященными в наши тайны, все это снова оживет. Ты же понимаешь, Роберт, что дальше нам бежать уже просто некуда.
— Но что же, по-твоему, мы сможем сделать?
— Постараться, чтобы сэр Руари покинул наш замок, считая нас всех абсолютно сумасшедшими.
ГЛАВА 4
— Но, милая тетушка, я ведь делаю это не ради выгоды, а по необходимости.
— Ты все время твердишь об этом, хотя я не вижу ни малейшей причины, — резко заговорил Руари. — Это укрепление, эти мощные башни больше и серьезнее всех, какие я встречал за свою жизнь, кроме, может быть, моих собственных. Они, вероятно, дорого обошлись вам?
— Очень дорого. Они унесли еще и много жизней. Все состояние нашего клана ушло на эти стены, еще когда родился мой отец. Чтобы жить так близко к англичанам на этой непонятно кому принадлежащей земле, надо иметь хорошо укрепленный дом. Конечно, это дорого — очень дорого, и мои предки умели находить средства. По замку постоянно бродил какой-нибудь несчастный, ожидая, когда за него заплатят выкуп. Частыми были и набеги на английскую территорию, и они стоили немало жизней.
— А сейчас кровь этих грабителей дает себя знать в тебе.
Руари вздрогнул от удивления при виде огромного кулака Нейл, внезапно появившегося у его носа. К счастью, Роберт успел схватить великаншу за руку.
— Похоже, ее темперамент точно соответствует цвету волос, — задумчиво пробормотал рыцарь, наблюдая, как неохотно «амазонка» убрала свою руку.
— Может быть, в нашем роду еще просто не привыкли спокойно принимать оскорбления, сэр, — пояснила Сорча, с некоторым удовольствием замечая на лице своего пленника румянец смущения. — Цена этого укрепления стала ясна, когда мой отец был еще безбородым юнцом. В нашем роду почти не осталось мужчин.
— Думаю, девочка, ты напрасно говоришь ему такие вещи, — прогудела Нейл.
— И сэр Руари, и его кузен пробудут у нас некоторое время, тетушка. Они не слепые, сами увидят правду. Кроме того, сэр Руари достаточно опытный воин и, конечно, уже понял, что наш замок так силен, что кучка детей сможет защитить его.
— Да, это я уже понял, — согласился Руари неохотно. — И то, что воинов явно не хватает, тоже заметил. Сначала решил, что все они воюют, но вспомнил — Дугал отправился один.
— Дугал прекрасно понимал, что никто с ним не пойдет, да и его не пустят, если он обмолвится хотя бы словом. — Сорча достала из резного комода под узким, как щель, окном одеяло. — Только от Дугала зависит пополнение мужского населения Дунвера, сэр. Именно он сможет возместить кровь отцов, так безрассудно пролитую на полях сражений. — С помощью Нейл Сорча укрыла пленника. — Вам придется остаться здесь пока, сэр. У нас нет иного выхода. Наш клан уже лет пятьдесят не играл в эту игру, которую многие считают честной, даже вполне почетной.
— И вы решили вспомнить ее?
— Да, решили. И не думайте, что мы будем играть плохо из-за того, что в нашем войске дети, старики, увечные да женщины. — Говоря это, девушка аккуратно подоткнула одеяло и наклонилась поближе к Руари. — С вами будут обращаться уважительно, как вы того заслуживаете, но не подумайте, что причина этого в нашей слабости. Не пытайтесь убежать, мы Вас остановим. Не пытайтесь проникнуть за крепостную стену, мы Вас подстрелим. Вы наш пленник, сэр, и хотя в праве презирать своих повелителей, не позволяйте этому презрению руководить собой. Обещаю, что немедленно раскаетесь.
Внезапно Сорча поймала себя на том, что рассматривает губы своего пленника. И рот, и губы оказались красивыми и необычайно привлекательными. Они искушали, притягивали девушку настолько, что она испугалась и поэтому быстро перевела взгляд, а потом твердо посмотрела в глаза мужчины. В них она встретила растущее любопытство и намек на то, что ее чувства не остались незамеченными. Сорча резко выпрямилась.
— Надеюсь, что я ясно все объяснила, — проговорила она, благодаря Господа за твердость своего голоса.
— Да, абсолютно ясно, — последовал ответ.
— Прекрасно. А теперь, если тетушка не имеет ничего против, я оставлю вас на ее попечении.
— Конечно, иди, девочка, — согласилась Нейл, — я позабочусь об этом парне. Поговори с Робертом. Он многое хотел обсудить с тобой.
— Он собирался поговорить о Юфимии?
— Да, о малышке Юфи. Боюсь, что впереди у нас несколько беспокойных месяцев.
Со страхом ожидая новостей, которые она могла услышать, Сорча молча кивнула и вышла вместе с Робертом. Не очень-то охотно оставляла она Руари. Он был на ее попечении три дня, но причина колебаний была даже не в этом. Ей просто хорошо рядом с ним, даже несмотря на его гнев и раздражение. С тех пор, как она нашла его, раненного на поле битвы, они расстаются впервые. Девушка задумалась, стараясь разобраться в себе. Вполне понятно, что никакой надежды на взаимную симпатию между ними нет и быть не может. Поэтому самое разумное, что она может сделать, — это по возможности отдалиться от него и, заглушив свое чувство, заняться делами и заботами клана и Дунвера.
— Ну, теперь рассказывай о Юфи подробно, — обратилась девушка к Роберту, когда они спустились в большой зал замка.
— Неприятности начались уже через несколько часов после того, как вы с Маргарет отправились разыскивать Дугала.
— Не случилось никаких резких вспышек?
— Нет. И именно поэтому мне кажется, что впереди у нас много неприятностей. Духи только что утихли. Вспышка оказалась очень сильной. Все знали, что Юфи взрослеет, и ожидали, что неприятности начнутся, но даже для тех, кто не впервые с этим встречается, приступ выглядел чересчур неожиданным и резким.
— Ты думаешь, что на этот раз кто-нибудь может всерьез пострадать?
— Должен признаться, я сам побаиваюсь этого, хотя не слышал, что когда-то это кончилось действительно плохо.
— Ты прав. А как ко всему этому относится сама Юфи?
— Отказывается верить, что все это происходит из-за ее взросления.
— Точно. Я вспоминаю, что сама не хотела в это верить, когда такое происходило со мной. Уйти из детства — само по себе серьезное испытание, А когда в дело вмешиваются злые духи, все переворачивающие вверх дном, оно становится совсем страшным. А тут еще и ее фантазии. Ребенок всерьез верит, что его оставили на земле эльфы. И, похоже, считает, что ей не суждено испытать того, что написано на роду у смертных.
Сорча принялась всерьез обдумывать, что она скажет Юфимии, чтобы помочь той принять взросление со спокойным смирением. Спокойствие — это самая надежная вещь. Семья твердо знала это, пытаясь справиться с проклятьем, тяготеющим над ней. Чем спокойнее девочка, тем слабее влияние злых духов, приглушеннее голоса, меньше украденных, спрятанных, раскиданных по дальним углам предметов, да и все остальные странности проявляются не так явно. Бабка Сорчи научила ее варить чудодейственный напиток из трав. С его помощью удавалось сохранять спокойствие и, больше того, подобие дремоты несколько часов подряд. Но девушка старалась по возможности обходиться без него.
Роберт открыл тяжелую дверь, ведущую в большой зал, и Сорча вошла туда. Но тут же остановилась столь внезапно, что Роберт, не удержавшись, чуть не сбил ее с ног. Все в зале оказалось перевернутым вверх дном. Две дрожащие от страха женщины лихорадочно пытались собрать и расставить по местам подсвечники, тарелки, подносы, поднять опрокинутые скамьи. Можно было подумать, что совсем недавно закончился дикий, безумный пир, но Сорча прекрасно знала, что причина беспорядка совсем не в этом. В тот момент, когда хозяйка входила в комнату, огромный щит, висящий над выложенным камнями камином, обрушился на пол. Служанки перекрестились, глубоко вздохнули и продолжали наводить порядок. Роберт направился к щиту, девушка последовала за ним, взяв высокую табуретку, чтобы помочь повесить его на место.
— Плохо дело, — пробормотала она, поддерживая трехногую табуретку, на которой стоял оружейник.
— Да, духи что-то не на шутку разошлись на этот раз, — согласился тот.
— Может быть, Юфимии суждено стать женщиной быстрее, чем остальным?
Сорча поморщилась в ответ на красноречивый взгляд Роберта:
— Всегда нужно надеяться.
— Надейся, сколько хочешь, девочка, но думай, как же все-таки облегчить весь этот кошмар. Может быть, тебе стоит обратиться к своим собственным духам? Кто-нибудь из них должен знать, как справиться со всем этим.
— Не похоже, чтобы это было так. Я уже спрашивала их раньше. Если честно, они вообще не очень много знают. Кроме того, я предпочла бы пока держаться от них подальше. Может быть, мне удастся объяснить сэру Руари, почему летают вещи, что за голоса раздаются по ночам, но заставить его поверить в приход привидений или в мою беседу с духами вряд ли удастся.
— Ты права. Я совсем об этом не подумал.
— Уже утихли все разговоры, перешептывания, пересуды, из-за которых нашей семье пришлось здесь поселиться. Если же сэр Руари и его родственники окажутся посвященными в наши тайны, все это снова оживет. Ты же понимаешь, Роберт, что дальше нам бежать уже просто некуда.
— Но что же, по-твоему, мы сможем сделать?
— Постараться, чтобы сэр Руари покинул наш замок, считая нас всех абсолютно сумасшедшими.
ГЛАВА 4
Руари проснулся и, не открывая глаз, попытался пошевелиться. Измученное тело не слушалось, и он наконец устало открыл глаза. И даже не очень удивился, увидев, что около кровати кто-то есть. Во сне он чувствовал, что за ним наблюдают. Ведь еще ни разу за три дня его плена в замке Дунвера рыцаря не оставили без присмотра. Странным выглядело то, что стражем и сиделкой на сей раз оказалась совсем юная хрупкая девочка. Это худенькое создание с личиком эльфа еще совсем не походило на взрослую женщину, но взгляд огромных голубых глаз сверлил и тревожил. Под этим взглядом пленник чувствовал себя не в своей тарелке и, наконец, не выдержав, нахмурился.
— Мне кажется, тебе здесь не место, милая, — произнес рыцарь и смутился еще больше, когда девочка спокойным движением убрала с лица светлый густой локон и кивнула.
— Тебе неспокойно, — наконец проговорила она нежным и мелодичным голосом. — Это вполне понятно. Большинство смертных чувствуют себя неловко в присутствии фей.
— Фей?!
Почувствовав, что страшно хочет пить, Руари осторожно сел, но впервые кувшина и кружки не оказалось на столике у кровати.
— Да, я Юфимия, дочь эльфов. Феи забрали настоящую Юфимию, как только она родилась, а меня положили в колыбель на ее место. Эти бедные темные люди воспитали меня так же, как воспитывают своих детей. Они просто не верят, когда я стараюсь объяснить им, как все обстоит на самом деле.
— Действительно, трудно заставить кого-то внимательно слушать, — согласился рыцарь, размышляя, нет лк в крови Хэев склонности к безумию.
Вспоминая события трех прошедших дней, он был готов поверить, что в клане не все в порядке с душевным здоровьем. По ночам раздавались странные голоса: плач, стоны, даже леденящий душу смех. И никто, кого он спрашивал, не мог объяснить, откуда эти звуки. А теперь эта девочка со своими разговорами о феях и эльфах. Светлые спутанные волосы, украшенные венком из засохшего плюща, легкое, облегающее тоненькую фигурку платье — все это делало ее действительно похожей на фею. И во всем явно ощущался налет безумия. Руари наблюдал за своей сиделкой со все возрастающей осторожностью, пытаясь понять, она ли издавала по ночам все эти звуки и насколько безопасно находиться с ней рядом. Перспектива быть убитым этим потерявшим разум ребенком не вселяла спокойствия.
— Ты не знаешь случайно, куда подевалась моя вода? — спросил Руари, стараясь повернуть разговор на самые простые и обыденные темы.
— Мне кажется, ее забрали духи. Последнее время они безобразничают вовсю. Сорча говорит, это потому, что я скоро стану женщиной, но это все глупости. Я же фея. Мне кажется, духи скоро поймут это и оставят меня в покое. — Рассказывая все это, девочка забралась на кровать.
Она наклонила голову так, что длинные волосы спускались рыцарю на грудь. Потом Юфимия обеими руками обняла его за плечи. Руари постарался отодвинуться подальше:
— Что это за разговор о духах?
— Может быть, они тебя еще не трогали, но ты же не мог не слышать ночью их голосов.
— Конечно, я все слышал. — В этот момент Руари забеспокоился не на шутку, потому что девочка почти села на него верхом. — Но я подумал, что это просто кто-то из ваших родственников не совсем в своем уме.
— Да нет же, это просто проклятье всех женщин в нашем роду. Говорят, что какая-то ведьма еще во времена пиктов наслала его на нас. — Девочка наклонилась, упершись руками в кровать по обе стороны головы Руари. — Как только каждая из нас взрослеет и становится женщиной, духи начинают терзать ее. Это очень тяжело, но, честно говоря, я не верю ни в какие проклятья. Если бы все было так просто, то кто-нибудь уже придумал бы выход из положения. — Личико девочки оказалось совсем рядом с его. — У нас в Дунвере так мало мужчин.
— Я уже заметил это.
«Господи, да этот ребенок хочет соблазнить меня», — подумал Руари, пытаясь отодвинуться в сторону и обнаружив, что двигаться-то и некуда. Он уже оказался прижатым к спинке кровати.
— Милая крошка, я очень хочу пить. Не сходишь ли ты за водой?
Юфимия будто и не слышала просьбы. Широко раскрытыми глазами она, не мигая, смотрела на губы мужчины.
— Может быть, Сорча права, когда говорит, что я теперь принадлежу к клану Хэев и скоро стану женщиной, что когда эльфы подбросили меня людям, я потеряла всю связь с ними. Но если это все действительно так и я скоро должна стать женщиной, то отсутствие мужчин в Дунвере будет просто нестерпимым.
— Думаю, что я не очень подхожу для решения этой проблемы, — Руари постарался схватить девочку и снять ее с себя, но тут же понял, что такое напряжение выше его сил.
— Почему же нет? Ты мужчина. А я уже скорее женщина, чем ребенок.
— Вполне возможно, что это так. Но мне уже двадцать восемь, милая. Я гожусь тебе в отцы. Лучше бы ты поискала себе кого-нибудь другого.
Рыцарь осторожно поднял правую руку, стараясь превозмочь боль, которую это движение вызвало во всем теле, и попытался сдвинуть девочку. Но на это у него не хватило сил, а боль оказалась слишком острой.
— Да, ты, конечно, гораздо старше, чем мне хотелось бы. Но я уже сказала, что у нас здесь нет выбора.
Прежде чем он успел что-то ответить, она схватила его голову обеими руками и жадно прижалась губами к его рту. Но у мужчины не оказалась времени, чтобы полностью осознать, что же происходит. Внимание его привлек звук падающих на пол предметов. Уверенный, что кто-то вошел в комнату и может неправильно понять увиденное, Руари оттолкнул девочку, от боли проклиная все на свете. Однако в комнате никого не оказалось.
— Я думал, кто-то вошел, — пробормотал он, с удивлением глядя, как по комнате летает кувшин.
Он попытался закрыть от него девочку, но Юфимия вскочила на кровати.
— Довольно! Я устала от всех этих потрясений! — закричала она, грозя маленьким кулачком комоду, который почему-то отъехал от стены.
Видя, что не может справиться с девочкой, Руари пригнулся сам, стараясь увернуться от летающих по комнате вещей. Юфимия ловко избегала столкновений, не переставая выкрикивать проклятья. В этот момент в дверь постучали. Хотя никто ее не запирал, с внешней стороны она явно не открывалась.
— Черт возьми, впустите же меня! Рыцарь услышал голос Сорчи:
— Входи же, дверь открыта!
— Юфимия с вами? Мне кажется, я слышала е голос.
— Да, она здесь.
Сорча с силой толкнула дверь. Невидимая рука явно держала ее, а из комнаты раздавался страшный шум; духи явно уже познакомились с Руари. Непонятно было только, что делала в комнате пленника Юфимия. Ведь ей строго-настрого приказывали не входить туда. Сорча дала себе слово, что непослушание не сойдет малышке с рук. И именно в этот момент дверь распахнулась, и девушка почти ввалилась в комнату. С трудом сохранив равновесие и восстановив дыхание, она заметила, что суматоха наконец прекратилась, и повернулась к Юфимии.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Сорча, подходя к постели и резко вытаскивая из нее девочку.
— Я зашла проведать пленника, — оправдывалась та, безуспешно пытаясь освободиться из крепких объятий родственницы.
— Но тебе приказывали не подходить к комнате. Совершенно ясно велели держаться отсюда как можно дальше.
— Ты не имеешь права приказывать мне, что делать.
— Я потом объясню тебе, на что я имею право, а на что нет. И уверена, что твоя мать захочет повторить урок.
Сорча вытолкала свою маленькую кузину из комнаты.
— И не пытайся спрятаться. Я все равно тебя найду.
— Ты просто хочешь, чтобы он принадлежал только тебе, — обиженно заявила напоследок Юфимия.
— Не веди себя, как идиотка!
Сорча закрыла дверь за своей все еще плачущей сестрой. Она глубоко жалела малышку, но несомненно, давно пора было призвать ее к дисциплине. Наводя в комнате порядок, девушка обдумывала последние слова Юфи, и в ее душу закрались подозрения. Не так давно Нейл жаловалась, что Юфимия думает только о мужчинах и часто сетует, что их в Дунвере так мало. Внезапно Сорча осознала совершенно ясно, почему девочка пренебрегла всеми запретами и проникла в комнату Руари. Повернувшись к пленнику, она встретила взгляд, полный смятения и ярости.
— И что же вы здесь делали с этим ребенком? — пошла она в наступление, надеясь, что внезапная атака предотвратит хоть некоторые из неизбежных вопросов.
— Я абсолютно ничего не делал. Эта сумасшедшая девчонка пришла сюда, лепетала какую-то чушь о феях и эльфах, а потом начала вести себя так, будто я здесь для ее удовольствия, — Руари поморщился, стараясь поудобнее устроиться.
— А вам и в голову не пришло найти повод прекратить все это. — Несмотря на резкий тон, девушка тут же стремительно наклонилась, чтобы помочь.
— Это глупое дитя явно решило использовать меня, чтобы поскорее превратиться из ребенка в женщину. Потом каким-то образом она заставила летать по комнате разные вещи. Именно в этот момент ты и вошла. — Руари внимательно наблюдал за девушкой, пока она осматривала его раны.
— Я требую, чтобы ты объяснила мне, что это за игра, в которую вы тут все играете.
— Игра? Что вы имеете в виду?
Девушка нахмурилась, заметив, что раненому совсем нечего пить:
— Куда делись кружка и кувшин?
— Исчезли. А игра, о которой я говорю, — это таинственные голоса, которые никто не в состоянии объяснить, и все остальное, что со мной происходит. Девчонка лопотала что-то о духах, но я совсем не такой дурак, чтобы во все это верить.
— Вполне возможно, но, как я подозреваю, вы очень хотите пить.
Сорча подошла к двери, открыла ее и, увидев тетушку Бетти, попросила принести еду и питье.
— Я уже очень устал от всего этого, — признался рыцарь, когда девушка вернулась к кровати. И настойчиво добавил, схватив ее за хрупкую руку: — Тебе все-таки придется сказать мне то, что я хочу знать. Я требую ответа.
— Мне кажется, что вы чересчур настойчивы.
— Может быть. Но я начинаю всерьез думать, что все здесь, в Дунвере, не в своем уме. Во-первых, эта великанша Нейл, Она не только внешне похожа на мужчину, но часто и ведет себя так же. Во-вторых, крошечная, похожая на птичку, женщина. Она постоянно суетится, непрестанно что-то говорит и умудряется при этом не сказать абсолютно ничего.
— Это тетушка Бетти.
— Да-да, именно она. Еще одна совсем ничего не говорит. Но вздрагивает, даже если я просто-напросто мигну.
— Это тетушка Эри. Она очень скромна и пуглива.
— Пуглива, как дворняжка, которой много достается. И наконец, эта маленькая запутавшаяся девочка. Она толкует о том, что ее подбросили эльфы, о духах. Роберта я знаю совсем мало. Он как раз кажется разумным человеком, за исключением того, что во всем слушается тебя. Да, и еще проклятье, о котором говорила девочка.
— Она уже и об этом вам сказала?
Но прежде чем Руари успел ответить, в комнату прошмыгнула Бетти. Искоса и с опаской взглянув на Руари, она поставила на стол кувшин с медом, поднос с хлебом и с сыром и кружку. Заметив, что мужчина все еще держит Сорчу за руку, она остановилась, переминаясь с ноги на ногу, но племянница слегка кивнула головой, и она тут же выскочила за дверь.
— Я здесь всего несколько дней, но уже начинаю понимать, отчего она так суетлива, — пробормотал Руари.
Сорча наконец освободила руку и, не обращая внимания на ворчание, налила раненому питье. Протянув ему кружку, она с удовольствием заметила, что он окреп уже достаточно, чтобы пить без посторонней помощи.
Нарезая хлеб и сыр, Сорча обдумывала, как же отвечать на все эти настойчивые вопросы. Он ведь уже понял, что все Хэи не в своем уме. Поэтому девушка задумала рассказать всю правду и предоставить Руари самому решать, как же относиться к тому, что он узнал.
— Что же все-таки означают все эти разговоры о духах и проклятьях? — поинтересовался рыцарь, принимаясь за еду.
— Рассказывают, что давным-давно в темном и туманном прошлом одна из женщин клана Хэй заставила сильно ревновать колдунью. Та прокляла и эту женщину, и всех, кто придет за ней. Каждая из девочек в Дунвере обречена на жестокие страдания, вызванные злыми духами. Именно этих духов вы и слышите по ночам, сэр. Они забрали ваше питье. Они очень любят прятать вещи и наводить вот такой беспорядок, как в этой комнате.
— И вы все здесь верите в этот вздор? Девушка пожала плечами:
— Почему бы и нет? Как только девочка взрослеет, начинаются неприятности. Мы все прошли через это. А сейчас настал черед Юфимии.
Руари запил сладким медом еду и покачал головой:
— До сих пор мне казалось, что ты вполне нормальная, но сейчас я вижу, что и ты не в своем уме, как все в вашем клане.
— Я понимаю, что в это трудно поверить.
— Трудно? — хотя смеяться было больно, Руари не смог удержаться.
— Пока вы так весело все воспринимаете, я, пожалуй, осмелюсь рассказать и остальное.
— А этого остального много? Насмешка показалась девушке очень обидной.
— В нашем роду женщины часто рождаются с особыми способностями.
— С богатым воображением?
Сорча оставила замечание без внимания.
— Я, например, могу видеть духов, когда они ходят по земле, и даже разговаривать с ними.
— Почему же тогда ты не призовешь к порядку тех, которые заставляют летать по комнате вещи?
— Этих я не могу ни видеть, ни слышать. И думаю, что те, с которыми я общаюсь, знают об этих буйных или очень мало, или ничего. Никто из нас не в состоянии общаться с ними.
— Какое неудобство! А скажи-ка мне, ты можешь вызвать какого-нибудь духа?
Сорча ясно слышала насмешку в его голосе. Сама не ведая почему, она хотела, чтобы Руари верил ей, принимал такой, какая она есть. Девушка прекрасно понимала, что пытается защитить себя, свои чувства, свое сердце. Именно поэтому Сорча старалась избегать своего пленника. Если рассказать ему о себе всю правду, он может своими неосторожными словами убить растущее в ее душе чувство. Больше всего девушка боялась, что это окажется очень больно.
— Нет, я не в состоянии вызывать духов. Приходится иметь дело только с теми, которые сами являются. Моя бабушка могла, но я еще ни разу не пробовала. Я и так вполне достаточно вижу и слышу. — Девушка скрестила руки на груди. — Наверное, вам все это кажется чрезвычайно забавным?
— Почему бы и нет. Очень напоминает шутку.
— Здесь нет ни доли шутки. Неужели вы не видите, что случилось сейчас в этой комнате?
— Вижу. И думаю, что понимаю, как ты это все устроила. Если надеешься напугать меня, то не получится.
— Зачем же мне пугать вас?
— Кто поймет, с какой целью женщина делает то или другое?
— Такой взгляд на вещи может вызвать массу неприятностей в Дунвере, сэр.
— Ваши идеи тоже до добра не доведут. Руари внезапно рассердился. И, сам того не ожидая, испугался за девушку. Он схватил ее за руку и притянул к себе. Близость принесла облегчение. Он почувствовал чистый аромат ее кожи, легкий запах лаванды, исходящий от волос и одежды. Толстая темная коса упала ему на грудь (очень легко оказалось представить ее расплетенной, шелковой волной ласкающей кожу). Заметив, что непроизвольно разглядывает чувственный рот, мечтая о вкусе ее губ, Руари усилием воли перевел свои мысли в другое русло. Он не мог поверить, что эта девушка безумна или чересчур простодушна, значит, она в заблуждении, страдает от веками накопившихся диких сказок. Пора уже кому-то объяснить, как опасны эти идеи в стране, полной предрассудков.
— Я прекрасно вижу, что мои странные способности понимают и принимают далеко не все, — робко и неуверенно проговорила девушка.
— Не все? Какое мягкое выражение, особенно в устах столь острой на язык особы! Твои способности могут погубить тебя! Ты говоришь о вещах, которых никто не понимает и все боятся. — От этих сказок разговоры могут перейти к дьяволу, а это уже, как ты сама понимаешь, до добра не доведет. Человека, связанного с чертом, ожидает страшная участь.
— Я знаю — смерть.
— Зачем же тогда говорить всю эту ерунду?
— Я очень редко говорю об этих вещах. Просто мне казалось, что надо открыть вам правду, поскольку против своей воли вы оказались связаны с нами. А потом, мне кажется, что привидения — это не то, чего люди могут испугаться до смерти.
— Тогда перестань нести весь этот вздор.
— Это вовсе не вздор, сэр. Это правда. И я никак не смогу изменить ее. Я такая, какая есть.
Руари пристально взглянул в огромные карие глаза девушки. В них не было ни намека на безумие. Не было также ни искры лукавства, ни намека на шутку. Она действительно искренне верила в то, что говорила. Руари чувствовал, что после всего происшедшего он почти уже был готов поверить ей, и постарался поскорее отогнать это ощущение. Он и раньше слышал о тех, кто заглядывает в темные уголки, от которых большинство старается держаться подальше, но никогда не верил этим рассказам.
— Мне кажется, тебе здесь не место, милая, — произнес рыцарь и смутился еще больше, когда девочка спокойным движением убрала с лица светлый густой локон и кивнула.
— Тебе неспокойно, — наконец проговорила она нежным и мелодичным голосом. — Это вполне понятно. Большинство смертных чувствуют себя неловко в присутствии фей.
— Фей?!
Почувствовав, что страшно хочет пить, Руари осторожно сел, но впервые кувшина и кружки не оказалось на столике у кровати.
— Да, я Юфимия, дочь эльфов. Феи забрали настоящую Юфимию, как только она родилась, а меня положили в колыбель на ее место. Эти бедные темные люди воспитали меня так же, как воспитывают своих детей. Они просто не верят, когда я стараюсь объяснить им, как все обстоит на самом деле.
— Действительно, трудно заставить кого-то внимательно слушать, — согласился рыцарь, размышляя, нет лк в крови Хэев склонности к безумию.
Вспоминая события трех прошедших дней, он был готов поверить, что в клане не все в порядке с душевным здоровьем. По ночам раздавались странные голоса: плач, стоны, даже леденящий душу смех. И никто, кого он спрашивал, не мог объяснить, откуда эти звуки. А теперь эта девочка со своими разговорами о феях и эльфах. Светлые спутанные волосы, украшенные венком из засохшего плюща, легкое, облегающее тоненькую фигурку платье — все это делало ее действительно похожей на фею. И во всем явно ощущался налет безумия. Руари наблюдал за своей сиделкой со все возрастающей осторожностью, пытаясь понять, она ли издавала по ночам все эти звуки и насколько безопасно находиться с ней рядом. Перспектива быть убитым этим потерявшим разум ребенком не вселяла спокойствия.
— Ты не знаешь случайно, куда подевалась моя вода? — спросил Руари, стараясь повернуть разговор на самые простые и обыденные темы.
— Мне кажется, ее забрали духи. Последнее время они безобразничают вовсю. Сорча говорит, это потому, что я скоро стану женщиной, но это все глупости. Я же фея. Мне кажется, духи скоро поймут это и оставят меня в покое. — Рассказывая все это, девочка забралась на кровать.
Она наклонила голову так, что длинные волосы спускались рыцарю на грудь. Потом Юфимия обеими руками обняла его за плечи. Руари постарался отодвинуться подальше:
— Что это за разговор о духах?
— Может быть, они тебя еще не трогали, но ты же не мог не слышать ночью их голосов.
— Конечно, я все слышал. — В этот момент Руари забеспокоился не на шутку, потому что девочка почти села на него верхом. — Но я подумал, что это просто кто-то из ваших родственников не совсем в своем уме.
— Да нет же, это просто проклятье всех женщин в нашем роду. Говорят, что какая-то ведьма еще во времена пиктов наслала его на нас. — Девочка наклонилась, упершись руками в кровать по обе стороны головы Руари. — Как только каждая из нас взрослеет и становится женщиной, духи начинают терзать ее. Это очень тяжело, но, честно говоря, я не верю ни в какие проклятья. Если бы все было так просто, то кто-нибудь уже придумал бы выход из положения. — Личико девочки оказалось совсем рядом с его. — У нас в Дунвере так мало мужчин.
— Я уже заметил это.
«Господи, да этот ребенок хочет соблазнить меня», — подумал Руари, пытаясь отодвинуться в сторону и обнаружив, что двигаться-то и некуда. Он уже оказался прижатым к спинке кровати.
— Милая крошка, я очень хочу пить. Не сходишь ли ты за водой?
Юфимия будто и не слышала просьбы. Широко раскрытыми глазами она, не мигая, смотрела на губы мужчины.
— Может быть, Сорча права, когда говорит, что я теперь принадлежу к клану Хэев и скоро стану женщиной, что когда эльфы подбросили меня людям, я потеряла всю связь с ними. Но если это все действительно так и я скоро должна стать женщиной, то отсутствие мужчин в Дунвере будет просто нестерпимым.
— Думаю, что я не очень подхожу для решения этой проблемы, — Руари постарался схватить девочку и снять ее с себя, но тут же понял, что такое напряжение выше его сил.
— Почему же нет? Ты мужчина. А я уже скорее женщина, чем ребенок.
— Вполне возможно, что это так. Но мне уже двадцать восемь, милая. Я гожусь тебе в отцы. Лучше бы ты поискала себе кого-нибудь другого.
Рыцарь осторожно поднял правую руку, стараясь превозмочь боль, которую это движение вызвало во всем теле, и попытался сдвинуть девочку. Но на это у него не хватило сил, а боль оказалась слишком острой.
— Да, ты, конечно, гораздо старше, чем мне хотелось бы. Но я уже сказала, что у нас здесь нет выбора.
Прежде чем он успел что-то ответить, она схватила его голову обеими руками и жадно прижалась губами к его рту. Но у мужчины не оказалась времени, чтобы полностью осознать, что же происходит. Внимание его привлек звук падающих на пол предметов. Уверенный, что кто-то вошел в комнату и может неправильно понять увиденное, Руари оттолкнул девочку, от боли проклиная все на свете. Однако в комнате никого не оказалось.
— Я думал, кто-то вошел, — пробормотал он, с удивлением глядя, как по комнате летает кувшин.
Он попытался закрыть от него девочку, но Юфимия вскочила на кровати.
— Довольно! Я устала от всех этих потрясений! — закричала она, грозя маленьким кулачком комоду, который почему-то отъехал от стены.
Видя, что не может справиться с девочкой, Руари пригнулся сам, стараясь увернуться от летающих по комнате вещей. Юфимия ловко избегала столкновений, не переставая выкрикивать проклятья. В этот момент в дверь постучали. Хотя никто ее не запирал, с внешней стороны она явно не открывалась.
— Черт возьми, впустите же меня! Рыцарь услышал голос Сорчи:
— Входи же, дверь открыта!
— Юфимия с вами? Мне кажется, я слышала е голос.
— Да, она здесь.
Сорча с силой толкнула дверь. Невидимая рука явно держала ее, а из комнаты раздавался страшный шум; духи явно уже познакомились с Руари. Непонятно было только, что делала в комнате пленника Юфимия. Ведь ей строго-настрого приказывали не входить туда. Сорча дала себе слово, что непослушание не сойдет малышке с рук. И именно в этот момент дверь распахнулась, и девушка почти ввалилась в комнату. С трудом сохранив равновесие и восстановив дыхание, она заметила, что суматоха наконец прекратилась, и повернулась к Юфимии.
— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила Сорча, подходя к постели и резко вытаскивая из нее девочку.
— Я зашла проведать пленника, — оправдывалась та, безуспешно пытаясь освободиться из крепких объятий родственницы.
— Но тебе приказывали не подходить к комнате. Совершенно ясно велели держаться отсюда как можно дальше.
— Ты не имеешь права приказывать мне, что делать.
— Я потом объясню тебе, на что я имею право, а на что нет. И уверена, что твоя мать захочет повторить урок.
Сорча вытолкала свою маленькую кузину из комнаты.
— И не пытайся спрятаться. Я все равно тебя найду.
— Ты просто хочешь, чтобы он принадлежал только тебе, — обиженно заявила напоследок Юфимия.
— Не веди себя, как идиотка!
Сорча закрыла дверь за своей все еще плачущей сестрой. Она глубоко жалела малышку, но несомненно, давно пора было призвать ее к дисциплине. Наводя в комнате порядок, девушка обдумывала последние слова Юфи, и в ее душу закрались подозрения. Не так давно Нейл жаловалась, что Юфимия думает только о мужчинах и часто сетует, что их в Дунвере так мало. Внезапно Сорча осознала совершенно ясно, почему девочка пренебрегла всеми запретами и проникла в комнату Руари. Повернувшись к пленнику, она встретила взгляд, полный смятения и ярости.
— И что же вы здесь делали с этим ребенком? — пошла она в наступление, надеясь, что внезапная атака предотвратит хоть некоторые из неизбежных вопросов.
— Я абсолютно ничего не делал. Эта сумасшедшая девчонка пришла сюда, лепетала какую-то чушь о феях и эльфах, а потом начала вести себя так, будто я здесь для ее удовольствия, — Руари поморщился, стараясь поудобнее устроиться.
— А вам и в голову не пришло найти повод прекратить все это. — Несмотря на резкий тон, девушка тут же стремительно наклонилась, чтобы помочь.
— Это глупое дитя явно решило использовать меня, чтобы поскорее превратиться из ребенка в женщину. Потом каким-то образом она заставила летать по комнате разные вещи. Именно в этот момент ты и вошла. — Руари внимательно наблюдал за девушкой, пока она осматривала его раны.
— Я требую, чтобы ты объяснила мне, что это за игра, в которую вы тут все играете.
— Игра? Что вы имеете в виду?
Девушка нахмурилась, заметив, что раненому совсем нечего пить:
— Куда делись кружка и кувшин?
— Исчезли. А игра, о которой я говорю, — это таинственные голоса, которые никто не в состоянии объяснить, и все остальное, что со мной происходит. Девчонка лопотала что-то о духах, но я совсем не такой дурак, чтобы во все это верить.
— Вполне возможно, но, как я подозреваю, вы очень хотите пить.
Сорча подошла к двери, открыла ее и, увидев тетушку Бетти, попросила принести еду и питье.
— Я уже очень устал от всего этого, — признался рыцарь, когда девушка вернулась к кровати. И настойчиво добавил, схватив ее за хрупкую руку: — Тебе все-таки придется сказать мне то, что я хочу знать. Я требую ответа.
— Мне кажется, что вы чересчур настойчивы.
— Может быть. Но я начинаю всерьез думать, что все здесь, в Дунвере, не в своем уме. Во-первых, эта великанша Нейл, Она не только внешне похожа на мужчину, но часто и ведет себя так же. Во-вторых, крошечная, похожая на птичку, женщина. Она постоянно суетится, непрестанно что-то говорит и умудряется при этом не сказать абсолютно ничего.
— Это тетушка Бетти.
— Да-да, именно она. Еще одна совсем ничего не говорит. Но вздрагивает, даже если я просто-напросто мигну.
— Это тетушка Эри. Она очень скромна и пуглива.
— Пуглива, как дворняжка, которой много достается. И наконец, эта маленькая запутавшаяся девочка. Она толкует о том, что ее подбросили эльфы, о духах. Роберта я знаю совсем мало. Он как раз кажется разумным человеком, за исключением того, что во всем слушается тебя. Да, и еще проклятье, о котором говорила девочка.
— Она уже и об этом вам сказала?
Но прежде чем Руари успел ответить, в комнату прошмыгнула Бетти. Искоса и с опаской взглянув на Руари, она поставила на стол кувшин с медом, поднос с хлебом и с сыром и кружку. Заметив, что мужчина все еще держит Сорчу за руку, она остановилась, переминаясь с ноги на ногу, но племянница слегка кивнула головой, и она тут же выскочила за дверь.
— Я здесь всего несколько дней, но уже начинаю понимать, отчего она так суетлива, — пробормотал Руари.
Сорча наконец освободила руку и, не обращая внимания на ворчание, налила раненому питье. Протянув ему кружку, она с удовольствием заметила, что он окреп уже достаточно, чтобы пить без посторонней помощи.
Нарезая хлеб и сыр, Сорча обдумывала, как же отвечать на все эти настойчивые вопросы. Он ведь уже понял, что все Хэи не в своем уме. Поэтому девушка задумала рассказать всю правду и предоставить Руари самому решать, как же относиться к тому, что он узнал.
— Что же все-таки означают все эти разговоры о духах и проклятьях? — поинтересовался рыцарь, принимаясь за еду.
— Рассказывают, что давным-давно в темном и туманном прошлом одна из женщин клана Хэй заставила сильно ревновать колдунью. Та прокляла и эту женщину, и всех, кто придет за ней. Каждая из девочек в Дунвере обречена на жестокие страдания, вызванные злыми духами. Именно этих духов вы и слышите по ночам, сэр. Они забрали ваше питье. Они очень любят прятать вещи и наводить вот такой беспорядок, как в этой комнате.
— И вы все здесь верите в этот вздор? Девушка пожала плечами:
— Почему бы и нет? Как только девочка взрослеет, начинаются неприятности. Мы все прошли через это. А сейчас настал черед Юфимии.
Руари запил сладким медом еду и покачал головой:
— До сих пор мне казалось, что ты вполне нормальная, но сейчас я вижу, что и ты не в своем уме, как все в вашем клане.
— Я понимаю, что в это трудно поверить.
— Трудно? — хотя смеяться было больно, Руари не смог удержаться.
— Пока вы так весело все воспринимаете, я, пожалуй, осмелюсь рассказать и остальное.
— А этого остального много? Насмешка показалась девушке очень обидной.
— В нашем роду женщины часто рождаются с особыми способностями.
— С богатым воображением?
Сорча оставила замечание без внимания.
— Я, например, могу видеть духов, когда они ходят по земле, и даже разговаривать с ними.
— Почему же тогда ты не призовешь к порядку тех, которые заставляют летать по комнате вещи?
— Этих я не могу ни видеть, ни слышать. И думаю, что те, с которыми я общаюсь, знают об этих буйных или очень мало, или ничего. Никто из нас не в состоянии общаться с ними.
— Какое неудобство! А скажи-ка мне, ты можешь вызвать какого-нибудь духа?
Сорча ясно слышала насмешку в его голосе. Сама не ведая почему, она хотела, чтобы Руари верил ей, принимал такой, какая она есть. Девушка прекрасно понимала, что пытается защитить себя, свои чувства, свое сердце. Именно поэтому Сорча старалась избегать своего пленника. Если рассказать ему о себе всю правду, он может своими неосторожными словами убить растущее в ее душе чувство. Больше всего девушка боялась, что это окажется очень больно.
— Нет, я не в состоянии вызывать духов. Приходится иметь дело только с теми, которые сами являются. Моя бабушка могла, но я еще ни разу не пробовала. Я и так вполне достаточно вижу и слышу. — Девушка скрестила руки на груди. — Наверное, вам все это кажется чрезвычайно забавным?
— Почему бы и нет. Очень напоминает шутку.
— Здесь нет ни доли шутки. Неужели вы не видите, что случилось сейчас в этой комнате?
— Вижу. И думаю, что понимаю, как ты это все устроила. Если надеешься напугать меня, то не получится.
— Зачем же мне пугать вас?
— Кто поймет, с какой целью женщина делает то или другое?
— Такой взгляд на вещи может вызвать массу неприятностей в Дунвере, сэр.
— Ваши идеи тоже до добра не доведут. Руари внезапно рассердился. И, сам того не ожидая, испугался за девушку. Он схватил ее за руку и притянул к себе. Близость принесла облегчение. Он почувствовал чистый аромат ее кожи, легкий запах лаванды, исходящий от волос и одежды. Толстая темная коса упала ему на грудь (очень легко оказалось представить ее расплетенной, шелковой волной ласкающей кожу). Заметив, что непроизвольно разглядывает чувственный рот, мечтая о вкусе ее губ, Руари усилием воли перевел свои мысли в другое русло. Он не мог поверить, что эта девушка безумна или чересчур простодушна, значит, она в заблуждении, страдает от веками накопившихся диких сказок. Пора уже кому-то объяснить, как опасны эти идеи в стране, полной предрассудков.
— Я прекрасно вижу, что мои странные способности понимают и принимают далеко не все, — робко и неуверенно проговорила девушка.
— Не все? Какое мягкое выражение, особенно в устах столь острой на язык особы! Твои способности могут погубить тебя! Ты говоришь о вещах, которых никто не понимает и все боятся. — От этих сказок разговоры могут перейти к дьяволу, а это уже, как ты сама понимаешь, до добра не доведет. Человека, связанного с чертом, ожидает страшная участь.
— Я знаю — смерть.
— Зачем же тогда говорить всю эту ерунду?
— Я очень редко говорю об этих вещах. Просто мне казалось, что надо открыть вам правду, поскольку против своей воли вы оказались связаны с нами. А потом, мне кажется, что привидения — это не то, чего люди могут испугаться до смерти.
— Тогда перестань нести весь этот вздор.
— Это вовсе не вздор, сэр. Это правда. И я никак не смогу изменить ее. Я такая, какая есть.
Руари пристально взглянул в огромные карие глаза девушки. В них не было ни намека на безумие. Не было также ни искры лукавства, ни намека на шутку. Она действительно искренне верила в то, что говорила. Руари чувствовал, что после всего происшедшего он почти уже был готов поверить ей, и постарался поскорее отогнать это ощущение. Он и раньше слышал о тех, кто заглядывает в темные уголки, от которых большинство старается держаться подальше, но никогда не верил этим рассказам.