Хайасен Карл. Двойная наживка

   – Он держал в нем всякую всячину с тех пор, как ему исполнилось десять лет. Наживку и все такое. – Голос Клариссы звучал тихо. Она часто моргала, как будто собиралась заплакать или, по крайней мере, боролась со слезами.
   Отт расстегнул замки на ящике и открыл крышку. Он никогда не видел такую хаотичную коллекцию снастей: черви, лягушки и пластиковая блесна всех цветов радуги, и даже маленькие резиновые змейки, все утыканные остро отточенными крючками. Наживка была аккуратно разложена на восьми складывающихся подносах. Дно ящика заполняли ножи, плоскогубцы, щипцы из нержавеющей стали для снятия крючков, грузила, шарниры и катушки с леской.
   В фиолетовом бархатном футляре лежали маленькие бронзовые весы для взвешивания окуней. Отметки на шкале были оптимистично проставлены аж до двадцати пяти фунтов, хотя никто никогда не ловил большеротого окуня таких размеров.
   О весах Кларисса заметила:
   – Эта дурацкая штука стоит сорок долларов. Бобби сказал, что они имеют сертификат турнира, не знаю, что это значит. Он сказал, что у всех ребят весы той же модели, чтобы никто не мог мухлевать с весом.
   Отт Пикни тщательно уложил бронзовые весы обратно в мешок. Потом он вернул мешок в ящик для снаряжения и закрыл защелки.
   Кларисса села на цементные ступеньки гаража и печально уставилась на бушель осиротевших удочек. Она сказала:
   – Вот, мистер Пикни, в чем был смысл жизни Бобби. Не я или дети, или его работа в телефонной компании... только это. Он не был счастлив, если не выходил на лодке на озеро.
   Наконец-то приличная цитата, подумал Отт и судорожно начал записывать ее в свой блокнот. «Он не чувствовал себя счастливым, если не выходил рыбачить на озеро». Достаточно близко к оригиналу.
   Только позже, когда Отт Пикни ехал назад в редакцию газеты, его как будто ударили кулаком под дых: Р. Дж. Декер был прав. Происходило что-то странное.
   Если бы Бобби Клинч взял свой ящик со снаряжением в эту свою злополучную поездку, то он бы, разумеется, пропал во время несчастного случая с лодкой. Так почему же он уехал на озеро Джесап без него?
   Лодка Скинка была голым двенадцатифутовым скифом с облупившимися веслами и занозами на досках скамьи.
   – Садись, – сказал Р. Дж.
   Декер уселся на носу, и Скинк оттолкнулся от берега. Была прохладная ночь, и небо было обложено; сплошное покрывало высоких серых облаков, которые слегка двигались под дуновением холодного бриза. Скинк поставил фонарь Коулмана в центре скифа, рядом с водонепроницаемым мешком Декера для камеры.
   – Никаких насекомых, – заметил Скинк, – никаких – при таком ветре.
   Он взял с собой две удочки, выглядевшие так, словно они были куплены на блошином рынке. Стекловолокно побурело и выцвело, катушки были в пятнах и потускнели. Это снаряжение совсем не походило на сверкающий шедевр, который Декер видел столь благоговейно выставленным для обозрения в гробу Бобби Клинча.
   Скинк греб без усилий, волны целовали нос маленькой лодчонки в то время, как она пересекала озеро Джесап. Декер наслаждался спокойным движением в прохладе ночи. Он все еще чувствовал некоторую скованность в обществе Скинка, но ему начинал нравиться этот малый, даже если он и был немного не в себе. Декеру не часто доводилось встречать таких, как Скинк, эксцентричных седых отшельников. Некоторые скрывались, другие убегали, третьи ждали кого-то или чего-го, догоняли... Таким был и Скинк. Он ждал. Декер ожидал бы от него большего.
   – Похоже, что сегодня больше никого нет, – сказал он Скинку.
   – Ха, они везде, – сказал Скинк. Он греб, сидя спиной к Декеру. Декеру хотелось, чтобы он снял эту проклятую шапочку для душа, но не звал, как об этом заговорить.
   – Как ты знаешь, куда плыть? – спросил он.
   – К северо-западу отсюда должна быть стоянка трейлеров. Огни видны сквозь деревья, – сказал Скинк. Они их оставляют на всю ночь. Старики, которые здесь живут, боятся остаться без огней. В темноте шумы кажутся слышнее – ты когда-нибудь это замечал, Майами? Теперь обрати внимание: лодка – это циферблат часов, ты сидишь как раз на полуночи. Огни стоянки трейлеров – это десять часов.
   – Ясно.
   – Хорошо. Теперь посмотри и найди примерно два часа тридцать минут, видишь, где это? Там еще огни. Это Зиппи Март на шоссе 222. – Скинк говорил все это, не поворачивая головы. – Куда мы направились из лагеря, Майами?
   – Похоже, на север.
   – Хорошо, – сказал Скинк. Похоже, я заполучил себе в лодку чертова Игл-Скаута.
   Декер не знал, что этот верзила собирался предпринять, но эта ночная поездка на лодке, конечно, была много занятнее ночного бдения с целью получить улики для дела о разводе.
   Через двадцать минут Скинк перестал грести. Он укрепил фонарь на планке сиденья и взял одну из удочек. Сидя на носу, Декер наблюдал, как тот колдует над леской, потом услышал, как он тихонько выругался. Наконец Скинк повернулся на сиденье и передал Декеру спиннинг. К концу лески была прикреплена удлиненная резиновая наживка пурпурного цвета. По-видимому, она должна была изображать угря, змею или червя со щитовидной железой. Узел, сделанный Скинком, был чуть ли не самым крепким, который Декеру доводилось видеть.
   – Посмотрим, как ты закидываешь, – сказал Скинк.
   Декер держал удочку в правой руке. Он завел ее за плечи и сделал движение, будто бросал бейсбольный мяч. Резиновая наживка с всплеском опустилась в четырех футах от лодки.
   – Погано, – сказал Скинк. – Попытайся высвободить ручку.
   Он показал Декеру, как открыть лицевую сторону катушки и как управлять леской кончиком указательного пальца. Запястье, а не вся рука должна передавать импульс броску. После полудюжины попыток Декеру удалось забросить пурпурного угря на шестьдесят пять футов.
   – Славно, – сказал Скинк и выключил фонарь Коулмана.
   Лодка дрейфовала у самого устья маленькой пещеры, где вода казалась гладкой, как дымчатое зеркало. Даже в беззвездную ночь озеро светилось. Декер мог разглядеть сосны на берегу, стебли водяных лилий вокруг лодки, шишки кипарисов, участки высоких тростников.
   – Пошли, – сказал Скинк.
   – Куда? – спросил Декер. – Я не запутаюсь в этих лилиях?
   – На конце твоей лески крючок, который не боится водорослей. Закидывай удочку, как раньше, а потом подражай движениям червя. Заставь его плясать, словно он чувствует, что его вот-вот съедят.
   Декер сделал хороший бросок. Наживка с плеском шлепнулась среди стеблей. Вытягивая, он попытался покачивать ее, безуспешно стараясь заставить скользить пластиковую наживку.
   – Господи, это же, мать твою, не хлебная палочка, это змея.
   Скинк вырвал снасть из рук Декера и сделал потрясающий бросок. Наживка шлепнулась в воду, а плеск был слышен где-то далеко у берега.
   – А теперь смотри на кончик удочки, – объяснил Скинк. – Следи за моими запястьями.
   Змея-угрь-червь скользнула по стеблям лилий и стала извиваться на поверхности воды. Декер был вынужден признать, что наживка выглядела, как живая.
   Когда приманка оказалась на расстоянии пяти футов от лодки, она будто взорвалась. Или взорвалось что-то под ней. Скинк откинулся назад и держался изо всех сил, но угорь вылетел из воды и шлепнулся на его купальную шапочку.
   Сердце Декера забилось где-то под горлом. В воде, где только что была эта штука, остались только пузыри и пена.
   – Черт возьми, что это было? – спросил он, заикаясь.
   – Хог, – ответил Скинк. – И к тому же, хороший.
   Он отцепил фальшивого угря от шапочки и вернул удочку Декеру.
   – Попытайся. Теперь действуй быстро, пока у него в брюхе горячо.
   Декер сделал бросок в том же направлении. Его пальцы дрожали, когда он заставлял резиновое создание двигаться поперек бухты.
   – Вода нервничает, – сказал Скинк, вытирая бороду.
   – Двигай чуть помедленнее.
   – Вот так? – прошептал Декер.
   – Да.
   Декер услышал это прежде, чем почувствовал резкое сотрясение, как, если бы кто-то бросил в воду рядом с лодкой тлеющее бревно. Тотчас же что-то, что было совсем рядом, чуть не вырвало удочку у него из рук. Инстинктивно Декер подался назад. Леска заскрежетала по старой катушке, издавая звук, похожий на короткие взрывы, и удочка изогнулась, как буква У. Рыба ходила кругами, разрезая поверхность воды у правого борта, ближе к корме. Ее спина отливала зеленовато-черным цветом, туловище бронзовым, а жирное брюхо было бледным, как лед. Жабры ее шуршали, как костяшки домино, когда окунь дергал своей огромной пастью.
   – Проклятье! – ворчал Декер.
   – Это большая девочка, – сказал наблюдавший за ним Скинк.
   Рыба ушла вглубь, немного подергала удочку, потом зарылась где-то в корнях водяных лилий. Потрясенный Декер продолжал удерживать удочку. Скинк знал, что случится, и это произошло. Рыба поступила очень умно, запутав леску в водорослях и вырвалась с громким треском. Вся битва продлилась не более трех минут.
   – Дерьмо, – сказал Декер. Он включил фонарь, изучая порванный конец мононити.
   – Не менее десяти фунтов, – сказал Скинк. Он перекинул ноги через планку, зашнуровал свои ботинки и стал грести.
   Декер спросил:
   – У тебя еще есть такой же угрь?
   – Мы уходим.
   – Еще один бросок, капитан, – в следующий раз получится лучше!
   – У тебя было все правильно, Майами. Ты получил, что хотел, приступ рыбной лихорадки. Пожалуйста, избавь меня от дурацких вопросов, пока мы будем добираться.
   Декер заметил:
   – Должен признаться, это увлекательно.
   – Это все говорят.
   Пока они плыли назад, к берегу, Декер не переставал думать о большом окуне, об ощутимом натяжении лески, позволявшем почувствовать его силу и напряжение своих собственных мускулов. Может быть, в этом наваждении Бобби Клинча и было что-то мистическое. Это впечатление, признался себе Декер, уединение и темнота на озере, нарушенные этой тварью, пришедшей из глубины, были бодрящими и очищающими. В этом не было ничего похожего на ловлю из дрейфующих лодок или на приманку из креветок с мостов в Кейсе. Это было что-то совсем иное. Декер чувствовал себя взбудораженным, как мальчишка.
   – Хочу еще попробовать, – сказал он Скинку.
   – Может быть, как-нибудь после того, как закончим грязную работу. Ты хочешь послушать мою теорию?
   – Конечно.
   Декер ждал этого всю проклятую ночь. Скинк продолжал:
   – Роберт Клинч выяснил что-то о жульничестве. Он знал, кто это делает и как. Я думаю, он охотился за доказательствами, когда они его застукали на болоте.
   – Кто его застукал? Дики Локхарт?
   Скинк ответил:
   – Дики не было в той, другой, лодке, которую я видел. Он не так глуп.
   – Но кого-то он послал убить Бобби Клинча?
   – Я в этом не уверен, Майами. Может быть, там была ловушка, может быть, Клинч появился в самом неподходящем месте в самое неподходящее время.
   – А что Бобби искал? – спросил Декер.
   Скинк сделал три гребка прежде, чем ответить.
   – Рыбу, – сказал он, – особую рыбу.
   Такова была теория Скинка или та ее часть, которой он счел возможным поделиться. Дважды Декер спрашивал Скинка, что он хотел сказать, говоря об «особой рыбе», но Скинк не отвечал. Он механически греб. На озере было слышно только его хриплое дыхание и ритмическое поскрипывание ржавых уключин.
   Медленно взору Декера стали открываться очертания южной береговой линии, включая и силуэт покосившейся хижины. Путешествие было почти закончено.
   Декер спросил:
   – Ты выходишь на озеро каждую ночь?
   – Только когда мне хочется на обед рыбы, – ответил Скинк.
   – И ты всегда используешь этого большого лилового червя?
   – Нет, – сказал Скинк, делая последний гребок и выводя лодку на отмель. – Обычно я пользуюсь двенадцатым калибром.
   Когда Р. Дж. Декер добрался до своего мотеля, он нашел на своей двери записку от ночного портье. В записке говорилось, что ему звонил Отт Пикни, но не говорилось зачем.
   Декер уже вставил в замок ключ, когда услышал, что подъезжает и останавливается машина. Он взглянул через плечо, почти ожидая увидеть плоскую «Тойоту» Отта. Вместо этого он увидел «Корвет» мандаринового цвета.

6

   У Декера была плохая память на имена. Потрясающая на лица, но имена вообще не держались у него в голове.
   – Это были съемки весеннего показа мод, – подначивала его Лэни Голт. – Вы вели себя так, будто были в Сальвадоре.
   – Кажется, я припоминаю, – сказал Декер, – на Сэнибел Бич, верно?
   Лэни кивнула. Она сидела на краю постели и выглядела умиротворенной. Чужая комната в мотеле, чужой человек, и все-таки умиротворенной. Декер чувствовал себя далеко не так хорошо.
   – Должно быть, это было пять-шесть лет назад, – сказал он. Он старался держаться по-деловому и не смотреть на ее ноги.
   – Вы немного прибавили в весе, – сказала Лэни, – но это неплохо, не беспокойтесь.
   Декер включил телевизор и стал искать «Почтальона». Он прекратил щелкать переключателем каналов, когда обнаружил одну из этих ужасных телевизионных игр. После этого он тяжело сел и притворился смотрящим на экран.
   – Я изменилась? – спросила Лэни. Это не прозвучало так, будто она напрашивалась на комплимент.
   – Вы выглядите потрясающе, – сказал Декер, отвлекаясь от телевизора.
   – Хотите верьте – хотите нет, но я все еще влезаю в тот купальный костюм, который носила на тех съемках.
   У Декера в памяти ясно всплыла эта деталь. Желтый цельный костюм из сетки, такой, который можно надеть на хорошо выбритое тело.
   – Вы ведь трахались с одной из манекенщиц, правда?
   Декер вздохнул.
   – Она об этом говорила на обратном пути в Бока.
   – Надеюсь, она была снисходительна, – сказал Декер. Ее звали Дайана. Очень милая леди. Не производила впечатления сороки, но тем не менее.
   У него сохранился ее номер телефона, загвоздка заключалась в том, что теперь она была замужем за влиятельным пуэрториканским капитаном полиции. Ее номер был помещен под литерой С, что означало: самоубийство.
   Лэни Голт скинула сандалии и скрестила ноги на покрывале. На ней была блузка без рукавов неопределенно фруктового цвета и белые шорты. Ее руки и ноги и даже верхняя часть стоп были покрыты золотистым загаром. Такой же загар покрывал шею и грудь, во всяком случае те их части, которые он мог видеть. Он начал размышлять об остальном и подумал, стоит ли попытаться. Неподходящий момент, решил он.
   – Пожалуйста, не можете ли вы сделать это дерьмо потише? – сказала Лэни. По телевизору показывали, как молодая пара из Напы только что выиграла «Олдсмобиль Катлесс», и аудитория сходила с ума.
   Декер уменьшил звук. Она сказала:
   – Слушайте, я жалею о том, что было сегодня утром. Я опрокинула пару мартини, чтобы быть в состоянии пойти туда.
   – Не осуждаю вас, – сказал Декер.
   – Должно быть, я говорила, как бессердечная шлюха, но я не такая.
   Декер согласился с этим.
   – Похороны были тяжелыми, – сказал он. – Особенно, учитывая то, что и жена была там.
   – Пожалуй, да.
   – До того, как вы расскажете мне о Бобби, – начал Декер, – я хотел спросить, как вы узнали обо мне. О том, почему я здесь.
   Он догадывался, что от брата, но хотел быть уверенным.
   – Деннис мне позвонил, – ответила Лэни.
   – Зачем?
   – Потому что он знает, я лично заинтересована в этом. А, может быть, чувствует себя виноватым из-за Бобби и хочет, чтобы я знала, что он не оставил это дело.
   «Или, может быть, хочет, чтобы ты меня прощупала», подумал Декер.
   Лэни сказала:
   – Я познакомилась с Бобби Клинчем на соревнованиях по ловле окуня в Далласе два года назад. Я там снималась для каталога Неймана-Маркуса. Мы снимали одежду – купальники, костюмы для пикника и тому подобное. Деннис оказался в городе из-за этого большого турнира, поэтому однажды я поехала туда, где проходил турнир, просто поздороваться. Там, должно быть, было лодок шестьдесят и сотня парней, и все они были похожи друг на друга. Они были одеты одинаково, двигались одинаково, говорили одинаково; одинаково жевали табак. Все они тащили взвешивать пойманную рыбу. Потом собирались около большой доски, где мелом были записаны показатели, чтобы посмотреть, кто и насколько оказался впереди. Боже, я думала, что умерла и попала в ад, где одни провинциальные мужики.
   – И тогда появился Бобби.
   – Верно, – сказала Лэни. – Он поздоровался, представился. Это звучит примитивно, но сразу можно было заметить, что он не похож на остальных.
   «Примитивно» было неподходящим словом, судя по тому, как оно прозвучало. Однако Декер продолжал вежливо слушать. Он представил, что дальше последует описание любовной сцены.
   Лэни сказала:
   – В ту ночь, пока другие ребята играли в покер и проигрывали, он катал меня на лодке по озеру, мы были только вдвоем. Никогда не забуду – светил серп луны, и нигде ни облачка.
   Она тихо засмеялась и опустила глаза.
   – Мы кружились на воде. На носу его лодки было такое возвышение, которое вращалось, и мы на нем кружились. Нам повезло, что мы не перевернули лодку.
   «У этой девушки, – подумал Декер, – удивительная фантазия».
   – Бобби не был из этих помешанных на турнирах чудаков, – сказала Лэни. – У него была хорошая работа в телефонной компании: прокладывал кабель. Рыбной ловлей он занимался не более четырех-пяти раз в году на соревнованиях. Поэтому он никому не был серьезным соперником. У него не было врагов, Декер. Всем ребятам Бобби нравился.
   – И что же его отличало от других? – спросил Декер.
   – Он получал больше удовольствия от всего, – сказала Лэни. – Ему просто нравилось быть здесь, принимать участие... и для нас это были лучшие ночи после того, как он проводил весь день на озере. Даже, если ему и не удавалось ничего поймать, он все равно был доволен. Смеялся, о, как он смеялся надо всем этим дурацким ритуалом. Бобби безусловно любил рыбную ловлю, но, по крайней мере, он понимал, как дико это выглядит со стороны. Того же я не могу сказать о своем брате.
   Р. Дж. Декер поднялся и выключил телевизор. Это была как раз та часть, которой он ждал.
   – Деннис вам сказал, зачем он меня нанял?
   – Нет, – ответила Лэни, – но это может быть только одно. Мошенничество.
   Как если бы это не было секретом.
   – Деннис знает, что Дики Локхарт мухлюет на турнирах, – сказала она. – И это все, о чем он говорит. Сначала он и вправду пытался нанять каких-то убийц. Он сказал, что Хэмингуэй поступил бы именно так.
   – Нет, Хэмингуэй занялся бы этим сам.
   Примерно шесть месяцев назад Деннис привез двух парней. Предложил им по восемьдесят пять тысяч за то, чтобы они пристукнули Дики и размололи его тело так, чтобы получилась еда для собак. Мой брат не знал, что один из парней работал на ФБР. Он выболтал всю эту историю. К счастью, в ФБР никто ему не поверил, но на некоторое время Деннис притих и так был напуган, что чуть в штаны не наложил. По крайней мере, это излечило его от желания убить Дики Локхарта. А теперь он собирается устроить так, чтобы его отдали под суд.
   – Итак, следующим шагом вашего брата, – сказал Декер, – было нанять меня.
   Лэни покачала головой:
   – Бобби.
   Декер надеялся, что она этого не скажет.
   – Деннис познакомился с Бобби на съезде профессиональных рыболовов, и они тотчас сговорились. Они даже рыбачили вместе на нескольких турнирах и всегда возвращались с добычей. Деннис высказал Бобби свои подозрения о Локхарте и предложил ему кучу денег, если он представит доказательства.
   – А что такое мог сделать Бобби, чего не мог сделать ваш брат сам?
   – Следить незаметно. Все знают, что у Денниса зуб на Дики Локхарта. Дики тоже это знает, и он очень осторожен, когда Деннис поблизости. Поэтому у моего брата был план – отказаться от нескольких турниров, сказать, что у него семейные дела, и таким образом дать возможность Дики подставиться.
   – При этом Бобби Клинч должен был следить за каждым его шагом.
   – Верно.
   Декер спросил:
   – Сколько Деннис ему предложил?
   – Много. Бобби не был жадным, но ему надо было много, чтобы выпутаться из своего брака. Видите ли, он хотел, чтобы Клариссе достался дом даром, без долгов. Он никогда бы не ушел от нее и детей просто так.
   Р. Дж. Декер все-таки не растрогался до слез. История Лэни была довольно грязная, и ему хотелось распрощаться с девушкой.
   – Ваш брат знал о вас с Бобби? – спросил он.
   – Конечно. Деннис никогда ни слова об этом не сказал, но я уверена, что он знал.
   Лэни Голт оперлась подбородком на руки.
   – Я думала, он заговорит об этом, когда Бобби убили. Хоть записку напишет или по телефону позвонит – ну хоть что-нибудь, чтобы дать понять, что он знает – мне плохо. Нет, Денис не таков. У этого сукина сына в жилах фреон, имейте это в виду. Мой брат хочет прищучить Дики Локхарта и, если вы погибнете в процессе охоты, он и венка вам на похороны не пришлет. Просто заменит вас кем-нибудь другим. Как он заменил вами Бобби.
   Возможность быть убитым из-за дохлой рыбы не казалась Р. Дж. Декеру романтической, Он фотографировал людей, которые умерли и по менее серьезным причинам, и многих, умерших по более серьезным. За эти годы он приобрел лишенное всякой романтики отношение к смерти, примерно, как у мухи, кормящейся на падали: не имело значения, как такое отношение выработалось, но оно было гнусным.
   – Вы думаете, Локхарт убил вашего друга? – спросил Декер.
   – Кто еще мог сделать это?
   – Вы уверены, что это не было несчастным случаем?
   – Уверена, – сказала Лэни. – Бобби знал каждую корягу в этом озере. Он мог бы пройти по нему с завязанными глазами.
   Декер был склонен ей поверить.
   – Кто владелец телевизионного шоу Дики? – спросил он.
   – Спортивная Христианская Телесеть. Вы слышали о ней?
   – Библейские телевизионные гейзеры? – спросил Декер.
   Лэни выпрямилась, как если бы хотела расправить затекшую спину.
   – Это нечто большее, чем древняя религия, – сказала она. СХТ – это вполне современный конгломерат. Туда входят страхование здоровья, тресты, нефтяные разработки, земельное строительство.
   – Я это проверю, – пообещал Декер. – Я устал, Лэни. Завтра мне предстоит препротивная поездка.
   Она кивнула, поднялась и скользнула в свои сандалии. Остановилась перед зеркалом и причесалась быстрыми уверенными движениями.
   – Еще кое-что, – сказал Декер, – там, на кладбище, как вы узнали, кто из них был я? Ведь мы виделись так давно.
   Лэни засмеялась.
   – Вы шутите?
   – Не скажете же вы, что я выгляжу как белая ворона.
   – Да, именно так, – сказала она. – Но Деннис прислал мне фотографию, чтобы я не ошиблась.
   – Фотографию?
   Лэни порылась в сумочке.
   – Любезность со стороны канцелярии Окружной тюрьмы Дейда.
   Декер узнал свои старые тюремные фотографии. Умный ход, Деннис. Точный удар.
   – Мне случалось видеть более дружелюбные улыбки, – сказала Лэни, изучая полицейские фотографии. – Вы еще занимаетесь фотографией, Декер?
   – Иногда.
   – Может, как-нибудь сфотографируете меня? Я думаю вернуться к работе манекенщицы.
   Лэни взяла сумочку под мышку и открыла дверь.
   – Я так давно не позировала, что вероятно, и забыла, как это делается.
   «Ты прекрасно это делаешь», – подумал Декер.
   – Доброй ночи, – сказал он.
   Декеру надо было вернуться в Майами приготовить несколько снимков для страхового агентства в связи с процессом о подлоге, который был назначен на следующую неделю. Он рассчитывал, что во время этой долгой дороги сможет решить, как ему быть с Деннисом Голтом и этим мошенничеством с рыбной ловлей. Его инстинкты, позволившие ему понять состав действующих лиц, говорили ему, что надо бросить это дело. Но как тогда поступить с фактом смерти Бобби Клинча?
   Пока Декер упаковывал свой чемодан, он услышал, как говорит сам себе: «Ну и что?» Ему очень не понравилось, как это прозвучало, потому что так мог бы сказать любой ленивый засранец-полицейский или частный детектив, каких он когда-либо встречал. Большие дела, серьезные проблемы. Отправляйся и зарабатывай свои доллары на более легкой работе – таким должен бы быть совет.
   И тем не менее Декер знал, что теперь не бросит дело, Бобби Клинча убили, потому что он следил за этой таинственной рыбой. Не следовало проходить мимо такого удивительного преступления. Сама мысль, что кто-то мог убить человека из-за большеротого окуня, в каком-то извращенном смысле притягивала Декера, и поэтому ему очень хотелось представить себе парней, которые это сделали.
   В первую очередь ему надо было снова встретиться с Голтом, и эта перспектива казалась отвратительной. Он мог бы сделать это сегодня вечером, когда вернется в Майами. Это не отняло бы у него много времени. Из комнаты мотеля Декер позвонил и договорился о билете на следующий вечер, на семь часов. Юнайтед флайт – Новый Орлеан. «Кэджан Инвитэйшнл Басс Клэссик» – это было недельным профессиональным туром рыболовов и удобным случаем для Декера посмотреть в первый раз на Дики Локхарта в действии. Он видел лицо знаменитого телевизионного рыболова на афише, напротив лавки, где торгуют наживкой, на шоссе 222: «Дики Локхарт любит „Счастливый Аромат Рыбьей Железы“! Этот аромат любят также окуни-ланкеры!»
   Декер был настолько заинтригован афишей, что спросил у торговца наживкой, не составила ли компания «Счастливая железа» формулу снадобья для человечества на все случаи жизни. Продавец тщательно проверил все, что у него было на прилавке, и ответил:
   – Нет!
   До того, как уехать из Харни, Декер попытался дозвониться Отту Пикни в его газету. Сэнди Килпатрик, редактор, похожий на птицу, сказал, что Отт ушел рано утром взять какое-то интервью. Нотка озабоченности в голове Килпатрика намекала на то, что такие мероприятия до ленча были не в характере Отта. Декер оставил Отту послание с просьбой позвонить ему вечером в Майами.