Хайасен Карл. Купание голышом

   – Ред, у меня нет таких денег.
   – Встречный вопрос: а что он сделает, если ты не заплатишь? В худшем случае? Скажет копам, что видел, как ты выбросил бедняжку Джои за борт?
   – Что, мало? – проблеял Чаз.
   – Для начала он должен доказать, что был на борту.
   – Не беспокойся, он там был.
   – Тогда – его слово против твоего. – Ред Хаммернат подумал, как озвереют журналисты, когда будет озвучено обвинение. До сих пор Чаз демонстрировал полное отсутствие хладнокровия под давлением, и Ред Хаммернат сомневался, что его протеже станет лучше владеть собой, когда его объявят подозреваемым в убийстве. Если Чаз на самом деле убил жену, он может расколоться на жестком допросе в полиции. Тогда, видимо, грядет катастрофа для «Ферм Хаммерната» и в особенности – для самого Реда.
   – Этот мудак все знает, – говорил тем временем Чаз. Ред Хаммернат клацнул зубами.
   – Да, я уже понял.
   – Знает про «хаммер», про уровень фосфора – не спрашивай как, но он обо всем догадался.
   – Не свезло, – признал Ред Хаммернат.
   Он сам виноват, что купил этот чертов внедорожник; просто его достало Чазово нытье о том, как Чазу нужна полноприводная тачка. Возможно, решил Ред, шантажист нанял частного детектива, чтобы проверить Чазовы бумаги, и тот нашел купчую на «хаммер». Как только всплыло имя Реда, не нужно быть Шерлоком, блин, Холмсом, чтобы обнаружить связь между фермами и биологом, который тестировал их сточные воды на уровень загрязнения.
   – Дело дрянь, согласен, – сказал Ред Хаммернат. – Но пол-лимона – это слишком много.
   – Но Джои ни хрена мне не оставила, Ред. У меня только и есть, что счет в банке.
   Ред Хаммернат прикинул, что за несколько лет заплатил Чазу штук двадцать-тридцать наличными, большую часть тот наверняка спустил на гольф и шлюх.
   – Расслабьтесь, мальчики. Давайте хорошенько пораскинем мозгами.
   Ред залез в нижний ящик стола, достал бутылку «Джек Дэниэлс» и наполнил три стакана. Тул осушил свою порцию лежа.
   – Как скоро он ждет ответа? – спросил Ред Хаммернат.
   – Сказал, что позвонит в понедельник утром, – ответил Чаз.
   – И он работает не один, так ведь? Ты сказал, там была его подружка.
   – Зовут Анна или чё-то такое, – с пола сообщил Тул. – Она почти ничё не знает.
   – Хорошо, – произнес Ред Хаммернат, хотя не особо доверял оценкам Тула. – Говоришь, она не слишком тебя испугалась?
   – Да вроде нет, – пробормотал Тул.
   – Странно, тебе не кажется?
   – Шеф, я уже давно не пытаюсь понять женщин.
   – Аминь, – сказал Чаз Перроне.
   – Ну ладно, допустим, девчонка знает столько же, сколько шантажист, – сказал Ред Хаммернат. – Будем плясать от этого. Кто-нибудь готов по второй?
   Тул протянул ему свой стакан:
   – Когда мне можно домой, Ред?
   – Как только закончится весь этот бардак. Надолго не затянется, честно.
   – Я по двору соскучился. По хорошеньким беленьким крестикам.
   – Погоди чутка, сынок, – попросил Ред Хаммернат. – Ты прекрасно справляешься.
   Чаз Перроне прочистил горло:
   – Если честно, Ред, ему есть над чем поработать. Без обид, но я должен был это сказать.
   Ред Хаммернат надеялся, что у Чаза хватит мозгов не жаловаться на Тула в присутствии самого Тула, но он ошибся.
   – Возьмем хотя бы прошлую ночь, – наседал Чаз. – Я оказался один-одинешенек с этим психованным шантажистом посередине проклятых Эверглейдс. В каяке.
   – Но ты ведь живой? – возразил Тул.
   Реду Хаммернату не было видно из-за края стола, но, судя по звукам, Тул ожесточенно чесался.
   – Да, я живой. Но ты тут ни при чем, – отрезал Чаз и воззвал к Реду: – Ублюдок ударил меня по голове веслом. Ты только посмотри, что он сделал с моим носом!
   Ред Хаммернат старался подпустить сочувствия в голос:
   – Настоящий подонок, это уж точно.
   – Я думал, телохранитель для того и нужен, – ярился Чаз, – чтобы защищать меня от вот такого вот дерьма.
   Тул поднял голову и в качестве опровержения произнес:
   – В лодку трое не влазили.
   – А ночью в доме? – съязвил Чаз. – Парень надрал тебе задницу.
   – Об этом ваще грить не будем, – огрызнулся Тул.
   – С тех пор много воды утекло, – согласился Ред Хаммернат.
   – Ему не меньше полтинника, – продолжал Чаз, – и он тебя чуть не убил!
   – Не рассказывай сказки, мальчик, – ледяным тоном произнес Тул.
   У Реда Хаммерната кончилось терпение:
   – А ну живо заткнулись оба, кому сказал. Детский сад, блин.
   Чаз ерзал, пока Ред медленно тянул виски. Тул отрубился и захрапел.
   Прошло несколько тревожных минут, и Чаз отважился нарушить тишину:
   – Так что ты думаешь, Ред? Насчет ему заплатить.
   – Я думаю, у тебя проблемы, учитывая, что это из-за тебя мы попали в такой переплет.
   – Но почему? Что я такого сделал? – оскорбился Чаз. «Вопрос на полмиллиона», – подумал Ред.
   – Я серьезно, – настаивал Чаз. – Кем бы этот парень ни был, он может нам все испортить.
   А вот это Ред Хаммернат прекрасно осознавал.
   – Подожди меня снаружи, сынок. Мне надо переброситься словечком с мистером О'Тулом.
   – Отлично. – Чаз уверенно направился к двери. – Может, он к тебе прислушается.
   Ред Хаммернат обогнул стол. Кончиком ботинка из страусиной кожи он легонько ткнул Тула в грудь. Здоровяк печально посмотрел на него и заморгал:
   – Ред, тока не посылай меня в этот Бока-етить-Ратон.
   – А если удвоить плату до штуки в день?
   Тул сел.
   – Док свою жену кокнул.
   – Да. Ты, вероятно, прав, – согласился РедХаммернат.
   – Я тебе грил, что к нему приходила баба? Недели после смерти жены не прошло, а он уже по шлюхам шастает.
   – Если бы он был Папой Римским, – сказал Ред, – мне бы не понадобилась твоя помощь.
   Тул сбросил лямки комбинезона, чтобы легче было добраться до зудящих мест.
   – По правде гря, шеф, не выходит из меня телохранитель.
   – По правде говоря, телохранителем ты работать и не должен. Теперь.
   Сэмюэл Джонсон Хаммернат подмигнул и хлопнул по столу толстым конвертом с наличными. Тул просиял.
   – Я бы еще выпил, – сказал он.
   Ред протянул ему бутылку.

Двадцать один

   Джои загорала на солнышке, растянувшись на молу, когда увидела искорку самолета высоко над головой. Это напомнило ей о родителях, и она улыбнулась, представив обдолбанного циркового медведя на сиденье второго пилота обреченного «Гольфстрима». Хэнк и Лана жили и умерли со вкусом, которому Джои завидовала. На этой волне она сняла верх бикини и бросила его на причал. Он приземлился на нос Микова добермана, который проснулся и любопытно фыркнул.
   С моря раздались аплодисменты и буйное гиканье. Джои обернулась и покраснела – двое мужчин фланировали мимо острова на темно-зеленой плоскодонке, ярдах в пятидесяти от берега. Лет тридцати, в плохо сидящих рыболовных шортах прямиком из профессиональных каталогов для любителей активного отдыха. Сель обратил на них внимание, стряхнул верх бикини и залаял. Когда Джои прикрыла груди руками, рыбаки ее ошикали. Она легла и закрыла глаза в надежде, что они уплывут. Она начинала ценить уединение острова и понимать антипатию Мика к непрошеным гостям.
   Сель бегал взад и вперед по причалу в слепой ярости, которая отпугнула бы людей поблагоразумнее, но вид полуобнаженной женщины лишил юнцов в зеленой плоскодонке даже тех жалких остатков здравого смысла, которыми они обладали. Шум мотора подсказал Джои, что они подходят ближе.
   «Вот идиоты», – подумала она.
   Даже посреди залива Бискейн не спастись от этого типично мужского свинства. Морской ветерок доносил их грубое ржание и приглушенные непристойные комментарии: один благоприятно отозвался о ее ногах, другой с надеждой предположил существование татуировки. Напрасно Джои молилась, чтобы маниакальный лай Селя заглушил их общажную болтовню. Когда она снова подняла глаза, лодка была уже футах в шестидесяти или семидесяти от мола.
   – Эй, детка, – закричал один парень. – Покажи-ка нам еще разок свои сиськи.
   Джои легко могла себе представить, как Чаз сидит в этой лодке и отпускает такие же грязные, тупые замечания совершенно незнакомой женщине. Она спокойно поднялась и пошла к сараю, где Мик хранил рыболовные снасти. Он учил ее забрасывать спиннинг, и, похоже, сейчас самое время попрактиковаться. Увидев ее грудь во второй раз, парни окончательно обезумели и не заметили, как Джои привязывает к леске большую пластмассовую блесну – тяжелую глубоководную приманку, которая ощетинилась во все стороны пучками тройных крючков.
   Сель неистово нарезал круги, пока Джои с оружием в руке продвигалась к концу причала. Джои замахнулась спиннингом, и юноша на носу лодки булькнул – по всей вероятности, восхищаясь ее телосложением. Он не отрывал взгляд от ее груди, поэтому не заметил, как приманка ярко блеснула в полуденном небе. Джои не знала, зацепила она рубашку или шею, но в любом случае дернула так сильно, что вопящий имбецил свалился в воду.
   Она уже наполовину подтащила его к берегу, когда Сель, повинуясь древним инстинктам, ринулся с причала и с удовольствием вцепился в ляжку бьющегося на крючке рыболова. Его товарищ в страхе заорал, но даже и не подумал геройствовать – напротив, дал задний ход и рванул подальше от острова.
   Через пару минут, когда суматоха была еще в самом разгаре, Мик Странахэн приехал на ялике вместе с Розой, многоопытной подругой Джои из кружка книголюбов. Сель разжал зубы и довольно безуспешно устремился к Мику, а тот с помощью Розы затащил скользкую псину в ялик. Не потрудившись снять пловца с крючка, Странахэн перекусил леску и предложил водителю лодки подойти и подобрать незадачливого товарища. Блесна размером с огурец крикливой брошью осталась болтаться на рубашке барахтающегося парня. Еще Джои заметила рваную дыру на его шортах – пикантный вклад Селя, – когда парень карабкался через планшир плоскодонки, которая немедленно отчалила на предельной скорости. Дикая сцена показалась Розе совершенно нереальной, она выпрыгнула из ялика, яростно обняла Джои и воскликнула:
   – Из всех покойников, что я повидала на своем веку, ты выглядишь круче всех!
   Джои заметила, что Роза высветлила свои волосы до плеч – оттенок впечатлил бы даже сестер Габор^[48]. Роза явилась в пуловере, черном трико и белых высоких кроссовках – вне всякого сомнения, Мик перехватил ее по пути в тренажерный зал.
   Он указал на удаляющееся к материку пятнышко, бывшее зеленой плоскодонкой.
   – Эти болваны тебе докучали?
   – Пытались, – ответила Джои, – но мы с Селем поучили их хорошим манерам.
   Мик прижал ее к себе, поцеловал в шею и шепнул:
   – Лучше надень лифчик, а то сгоришь.
   Пока Роза и Джои делились новостями, Мик выставил стол для пикника и приготовил ланч: похлебка из моллюсков, грейпфрутовый салат, сэндвичи с сардинами и сангрия. Жара не мучила, никто никуда не спешил, и Роза часто перебивала Джои, чтобы обругать Чаза Перроне.
   – Вот ведь сукин сын, – сказала она минимум в пятый раз. – До сих пор поверить не могу, что он столкнул тебя за борт!
   – А я поверить не могу, что не сломала себе шею, – отозвалась Джои.
   – Ты у копов не была?
   – Мне так больше нравится. Так я получу ответы на свои вопросы.
   – К слову об ответах. – Роза порылась в сумочке. – По-моему, я нашла в библиотеке то, что ты просила.
   Она предъявила стопку отксеренных вырезок из газет. Странахэн усмехнулся, прочитав первый заголовок вслух:
   – «МЕСТНЫЙ ФЕРМЕР ВЫЗВАН В СУД ЗА ЗАГРЯЗНЕНИЕ БОЛОТ».
   – Какой сюрприз, – пропела Джои.
   Роза шумно атаковала морковку.
   – Ну, рассказывай. Кто такой этот Сэмюэл Хаммернат и что его связывает с твоим мужем?
   – Он – хозяин Чаза, – ответил Мик, – по крайней мере, очень на то похоже.
   Джои рассказала об анализах воды Эверглейдс и о новом внедорожнике, который купили Чазу «Фермы Хаммерната». Роза обняла ее в утешение:
   – Только без обид, солнышко, но я всегда знала, что этот парень – кобель. Ну, и что дальше?
   – Мой брат прилетает в Лодердейл в понедельник.
   Рози заинтересовалась:
   – Этот, из Австралии, которого никто никогда не видел?
   – Из Новой Зеландии, – поправила Джои. – Только ты и Корбетт знаете, что я жива. Ну, не считая Мика.
   – Который мне, кстати, даже не рассказал, как вы познакомились.
   Джои скорчила Мику гримаску – мол, ты что, издеваешься?
   – Вообще-то он спас мне жизнь, – сообщила она. – Это он меня из океана вытащил.
   Роза потянулась к кувшину с сангрией.
   – Это так невероятно романтично. Он тебя правда спас? Чтобы ты не утонула?
   – И от акул тоже, – сухо добавил Мик. – И от гигантских осьминогов-мутантов.
   Джои ущипнула его за ухо. Она была рада, что он остыл после Фламинго. Он здорово разозлился, узнав, что она выходила из мотеля поболтать с телохранителем Чаза.
   – Я так понимаю, твой брат приезжает, чтобы надрать Чазу Перроне его трусливую задницу, – произнесла Роза.
   – Он бы с удовольствием, но нет, – ответила Джои. – Он организует службу в память обо мне в какой-нибудь церкви Бока. Мы дадим объявление в газеты.
   Роза посмотрела на Странахэна, потом опять на Джои:
   – Ну вы и злыдни.
   – Мы просто ангелы по сравнению с Чазом, – возразил Мик.
   Роза поставила стакан и потерла руки:
   – Ну так что? Чем я могу помочь?
   – Ты можешь прийти на службу, – начала Джои.
   – Само собой.
   – И закадрить моего мужа.
   Роза на секунду задумалась:
   – Мне придется с ним спать?
   – По-моему, лучше не стоит, – ответила Джои.
 
   У Чарльза Региса Перроне был богатый опыт общения с оскорбленными женщинами, и для Рикки он выложился по полной программе. Двенадцать дюжин роз на длинных стеблях, шоколадные конфеты «Годива», большая бутылка «Дом Периньон» – все было доставлено в ее квартиру в субботу после обеда. Но она по-прежнему не отвечала на звонки. Ее упорный отказ общаться не только раздражал, но и возбуждал Чаза: эта жесткая, командирская сторона Рикки прежде была ему незнакома. Он ни на секунду не усомнился, что рано или поздно она согласится встретиться и он снова завоюет ее с помощью своего надежного арсенала – театрального шарма, притворной искренности и незабываемого секса. В третий раз нажав на кнопку звонка, Чаз проверил, в кармане ли возбуждающие синие пилюли, которые станут решительным доводом, если ничто другое не поможет.
   – Пошел вон, – приказала Рикка из-за двери.
   – Сладкая моя, ну пожалуйста.
   – Иди ты к черту, Чаз.
   – Золотко, это нечестно.
   Чаз услышал щелканье замка, и дух его взмыл к высотам. Дверь открылась, и Рикка спросила:
   – Что это за чертовщина с тобой стряслась?
   – Москиты.
   – У тебя уши как гнилые гуавы.
   – Ну спасибо, блин. Могу я войти?
   – У тебя есть пять минут.
   Чаз шагнул внутрь. Попытался обнять Рикку, но она вырвалась.
   – А где розы? – спросил он.
   – На помойке, – ответила Рикка.
   Чаз вздрогнул, подумав о счете из цветочного магазина.
   – А шампанское я вылила в унитаз, – добавила она.
   – Понятно. А конфеты?
   – Ну нет, конфеты я сохранила, – призналась Рикка, – кроме нуги. У тебя осталось четыре минуты.
   Она прислонилась к двери и вцепилась в дверную ручку. Мятый свитер, никакого макияжа. Явно измученная.
   – Что происходит? Почему ты не хочешь меня видеть? – спросил Чаз.
   – Потому что ты убил свою жену.
   – Кто тебе сказал?
   – Парень, который все видел своими глазами.
   Чаз ощутил, как кровь отхлынула от лица. Он попятился, привалился к стулу и рухнул.
   – Он видел, как ты столкнул Джои за борт, – сказала Рикка. – Описал мне в подробностях, как именно ты это проделал.
   – И ты ему поверила? – Голос Чаза дрожал, как у Слима Уитмана^[49].
   – Как ты схватил ее за лодыжки и перекинул назад через перила, – продолжала она. – Боже, я две ночи не могла уснуть.
   – Парень просто пытается вытрясти из меня деньги. Он услышал о Джои в новостях и…
   – Знаешь, у меня это в первый раз, Чаз. Я еще никогда не встречалась с женоубийцей.
   – Подожди. Ты поверила какому-то незнакомцу, какому-то грязному жулику…
   – Ты сказал детективу, что я – ваша уборщица. – В голосе Рикки звенел лед. – Уборщица?
   Чаз про себя выругался. Он вспомнил, как Ролвааг прижал его в вестибюле «Мариотта» и спросил про телефонный звонок. Коп даже блокнота не открывал, поэтому Чаз плюнул и забыл. А оказывается, у паршивого ублюдка феноменальная память.
   – Ролвааг к тебе приходил?
   Рикка вяло кивнула:
   – Задавал всякие разные вопросы.
   Чаз ощутил вкус желчи во рту и с трудом сглотнул:
   – Слушай, Рикка, а что я, по-твоему, должен был сказать? Что ты моя любовница? Парень только и мечтает схватить меня за горло.
   – И не говори. Он не поленился проследить звонок.
   – Мне очень жаль. Очень, – произнес Чаз. – Ты даже не представляешь, как мне плохо.
   Рикка ничуть не смягчилась:
   – Мне вот что интересно: почему он тебе не верит?
   – Кто, коп? Да ладно тебе, – презрительно засмеялся Чаз. – Просто пытается свои ставки поднять, арестовать доктора за убийство.
   Рикка закатила глаза – мол: «О боже, опять этот твой "доктор"».
   – Пойдем, перекусим чего-нибудь.
   – Я не голодна, – отказалась она, – и твое время вышло.
   Она открыла дверь и знаком велела ему убираться. Это оглушило Чаза.
   – Не делай этого, – сказал он. – Не бросай меня так просто, умоляю тебя, Рикка.
   И, видит бог, он ее действительно улолял.
   – Все кончено, – заявила она.
   – Выпьем по бокалу. Дай мне шанс изменить твое решение.
   – Нет, Чаз.
   – Всего один несчастный бокал. Ты не пожалеешь.
   – Хорошо, но не здесь. А то ты потащишь меня в постель.
   Чаза захлестнула волна облегчения.
   – Только скажи где.
   Рикка выбрала бар неподалеку в кегельбане за его оглушительное отсутствие интимности. В субботу вечером показывали матчи Лиги чемпионов, и Чазу проще было бы докричаться до Рикки, если б они сидели в сердце Багдада под обстрелом крылатыми ракетами. Пока Рикка ходила в дамскую комнату, он выудил из кармана флакончик с синими пилюлями и, дабы не повторилось болезненное свидание с Медеей, вытряхнул на ладонь всего одну таблетку. Он проглотил ее, не запивая, и глянул на часы. Волшебное зелье начнет действовать через час, и он надеялся, что за это время ему удастся растопить Риккино сердце.
   Когда она вернулась, Чаз рискнул нежно пожать ей локоток, но она отпрянула, как будто Чаз с головы до ног в гнойниках. Его ошеломила эта непоколебимая враждебность, а равно самодисциплина. Он успел пропустить три мартини, прежде чем она выцедила половину своего легкого «Миллера». Сквозь гармоничное громыхание кеглей он беспрестанно извинялся за то, что назвал ее «уборщицей», – он вычислил, что это гораздо непростительнее женоубийства.
   Но Рикка не уступила.
   – Пора уходить, – сказала она.
   – Нет еще. Позволь мне закончить.
   Чаз считал себя мастерским треплом, но дешевая водка, похоже, притупила его способности к импровизации. Неожиданно для самого себя он выпалил:
   – Ролвааг рассказал тебе про завещание Джои?
   – Нет, – ответила Рикка. – Но ты говорил, что она отписала все деньги животным. Якам и пандам, по твоим словам.
   – Да, так она мне сказала. Но вчера этот коп появился на пороге с новым завещанием – спрашивал, что я об этом знаю. Завещание, которое Джои подписала, типа, месяц назад!
   – Ну и что?
   – Солнышко, она оставила все мне.
   – С какой стати она сделала такую глупость?
   Чаз наклонился к ней и понизил голос:
   – Тринадцать миллионов баксов!
   – Сможешь купить на них кучу сигарет в тюрьме. Пора учиться курить.
   – Три раза «ха», – уныло фыркнул Чаз. Как это может быть – новости о его грядущем богатстве не разожгли ее рвение по новой. Что случилось с игривой, свободомыслящей девушкой, которая выкрасила свой лобок в зеленый и выбрила его в форме трилистника?
   – Ты что, не поняла, что это значит? – настаивал он. – Ты только подумай, что мы можем сделать с тринадцатью миллионами долларов в кармане, в какие потрясающие места поехать, какое клевое барахло накупить.
   – Чаз, ты пришил свою жену.
   – Как ты можешь так говорить?
   – Отвези меня домой, – приказала Рикка, – немедленно.
   На парковке она заметила его неестественно прямую походку.
   – Подвернул колено, – пробормотал он.
   – Когда? Когда слезал со стула в баре? Повернись, я хочу кое-что проверить.
   – Забудь.
   – Чаз, повернись.
   Он был слишком тщеславен и не стал отказываться. Даже перед лицом столь непостижимой холодности Чаз верил, что один вид наливающейся выпуклости в его штанах способен покорить Рикку. Однако реакция ее была далека от восхищения или предвкушения:
   – Ты что, серьезно? – только и сказала она.
   Чаз завел старую проверенную пластинку:
   – Я ничего не могу поделать, детка. Видишь, как ты на меня действуешь?
   – Ух ты. Хочешь, помогу тебе справиться?
   Чаз утвердительно застонал. Опрометчиво: Рикка врезала ему коленом, и он снова застонал, но уже не от желания.
   – Я хочу домой, – сказала она. – Вбей это себе в башку.
   Они ехали в молчании, в голове у него шумело. С Риккой определенно будут проблемы. Гигантские проблемы. Хоть она и не может напрямую обвинить его в исчезновении Джои, прокурор использует ее, чтобы обосновать весьма дурнопахнущий сценарий убийства – хорошенькая любовница и неожиданное наследство. Судя по ее поведению, Рикка с удовольствием исполнит свой гражданский долг и даст показания. Чуточку поуговаривать – и она поделится с истекающими слюной присяжными изрядно приукрашенной версией своего романа и предельно низкой оценкой человеческих качеств доктора Чарльза Перроне. Ее появление в суде будет настоящей катастрофой.
   – Скажи мне, только честно, – попросил Чаз, – ты что, вправду веришь, что я столкнул Джои за борт?
   – Да.
   – Ты поверила совершенно незнакомому человеку, какому-то гаду, который приперся в салон и рассказал тебе дикую историю?
   – Я знаю, когда мужчины говорят мне правду, – сказала Рикка. – Это бывает нечасто, но уж когда бывает, я это точно знаю. И, кстати, не такой уж он и гад.
   – Ты что, смеешься? Да он настоящее животное! Чуть не забил меня веслом до смерти.
   – Ну да, конечно.
   – Ты посмотри на мой нос! – Чаз поразился: похоже, Рикка встала на сторону шантажиста. Внезапно он вспомнил интригующее открытие Тула: у шантажиста есть подружка.
   «О господи, – подумал Чаз. – Теперь все ясно. Ублюдок выследил Рикку и попытался вытянуть из нее побольше грязи. Она согласилась, но при условии, что он возьмет ее в долю. И вуаля, мы во Фламинго».
   Рикка и была той девушкой, которую Тул видел в доке! Она заодно с мошенником!
   – И много ты этому парню рассказала? – осторожно спросил Чаз.
   – Которому из двух – копу или шантажисту?
   – Шантажисту.
   – Ничего, Чаз. Я только слушала.
   – Ага, как же.
   Рикка уставилась на него:
   – Да пошел ты.
   – А Ролваагу? Ему ты что рассказала?
   – Что на самом деле я никакая не прислуга. Объяснила ему, что тут какое-то недоразумение.
   – Так, – сказал Чаз. – Значит, теперь он все о нас знает.
   – Он бы все равно узнал.
   – Не сомневаюсь.
   – Слушай, ты пропустил мою улицу, – возмутилась Рикка.
   «Разве у меня есть выбор?» – подумал Чаз.
   – Куда ты едешь? Разворачивай, – потребовала она. Чаз достал из-под сиденья кольт, который перезарядил
   перед тем, как выйти из дома. Наставил кольт на Рикку:
   – Мы не едем домой.
   – Ты что, собираешься меня изнасиловать?
   – Ты себе льстишь.
   Двадцать минут он ехал на запад по дороге вдоль канала Хиллсборо по направлению к Национальному заповеднику Локсахатчи, заповеднику, что расползся на западном шельфе Эверглейдс. Рикка молча кипела; Чаз левой рукой держал пистолет на уровне ее сердца. Он дивился собственной невозмутимости, уверенности и ясной голове. Один раз, когда Рикка подергала дверной замок, Чаз поднял пистолет к ее виску. Рука его оставалась прямой и твердой. В мерцании огоньков приборной панели он видел, как Рикка уставилась на него широко открытыми, холодными глазами.
   Наконец-то она испугалась.
   Чаз повернул на грязную тропу к закрытым металлическим воротам. Насвистывая себе под нос, он включил дальний свет, направил внедорожник с крутой насыпи и громыхал вдоль неглубокого кювета, пока не объехал дорожное ограждение. Потом газанул и вернулся на узкую, изрезанную колеями дамбу, где перед ними лежала только укрытая плащом ночи дикая природа.
   – Боже мой, – сказала Рикка.
   Чаз хранил молчание. Главное – сосредоточиться. Убивая Джои, он ни разу не отвлекся, не отступил от намеченного сценария, не вышел за рамки.
   – Когда это ты купил пушку? – спросила Рикка. – Я думала, ты ненавидишь оружие…
   Кончиком ствола с накладками Чаз нажал кнопку на CD-плеере, и в салоне «хаммера» взорвались Джордж Т. и «Делаверские разрушители». Пронзительная слайд-гитара стерла Риккины жалобы, и Чаз благодарно соскользнул в грохот музыки – это еще лучше, чем превышение скорости.
   Он ехал по дамбе еще пятнадцать минут, затем притормозил и велел Рикке выйти. Он стояла щурясь в свете фар, смахивала насекомых с лица и старалась не сорваться. Чаз ощутил легкое неприятное жжение в животе. Он бы предпочел беззвучно напасть из засады, как с Джои, но Рикка не оставила ему такой возможности.