Страница:
— Женщина, ты ужасно самодовольна.
— Я не самодовольна, Джейк. Я не была красивой в молодости. Я знаю, чей это красивый зад. Ну, дорогой? Я хотела взять «Билитис» себе, а «Граций» отдать вам, но вы можете сами выбрать.
— Это трудный выбор!
— Та, что вы оставите у меня, будет недалеко от вас, в другом конце коридора. Если бы вы женились на мне, когда вы должны были это сделать, вы, старый маньяк-насильник, вам не пришлось бы делать такой выбор. Обе были бы вашими, Джейк. Кстати, почем сейчас художественные критики?
— Ну-у, центов десять за дюжину слов, хотя сегодня все дорого. Я так понимаю, вы хотите помочь Джо Бранке?
— Конечно. Он продает свои картины по смехотворно низким ценам и платит огромные комиссионные. Он продает так мало, что им едва хватает на пропитание, в то время как халтурщики разных мастей пользуются огромным спросом. Я думала…
— Можете перестать думать: я понимаю, что это несправедливо. Мы найдем ему хорошего агента, мы скупим то, что у него есть в продаже, через третьих лиц… и оставим все у себя; это будет надежным вкладом… и мы купим художественных критиков здесь, затем еще где-нибудь по мере того, как он будет становиться все более известным. Вопрос лишь в том, насколько он должен преуспеть. Должен ли я выставить его картины в «Метрополитене»?
— Джейк, мне кажется, Джо не жаждет громкой славы. И я не хочу, чтобы все это бросалось в глаза, чтобы он смог что-нибудь заподозрить. Или Гиги — она не такая простая, как Джо. Хотя и не очень умудренная. Я лишь хочу, чтобы его картины покупались достаточно регулярно, чтобы Гиги могла свободно покупать продукты и одноразовые простыни, которые она бы могла менять каждый день, если захочет. Эта девочка пытается вести хозяйство, готовя суп из тряпки для мытья посуды. Я пыталась делать это во времена Великой депрессии. В этом нет ничего веселого… И я не вижу оснований, чтобы Гиги должна была делать это, будучи замужем за честным перед Богом художником, который умеет рисовать… и работать. Он не из тех, что бьют баклуши, рассуждая об искусстве и своих творческих планах. Джо рисует. Он не только художник, но и ремесленник в хорошем смысле этого слова. Может быть, я и не знаю, каким должен быть ремесленник, но уважаю ремесленников. Их так мало осталось в этом загнивающем мире.
— Меня не надо в этом убеждать. Мы сделаем все это, даже если нам придется заплатить пятнадцать центов за дюжину слов.
— Да хоть двадцать. Но давайте закончим смывать краску… Мне надо послать кого-нибудь вниз за оливковым маслом. А вы сделайте мне одолжение: попросите Вини принести мне теплый халат или сами сходите за ним. Но только выберите покрасивее, если же ее нет дома… нет, я сама могу сходить в свою комнату, надев накидку, которую я носила на улице. Нет проблем, и…
— Хм…
— Я снова что-то не то сказала?
— Нет, дорогая. Я должен сделать официальное сообщение. Доктор Роберто Карлос Гарсиа и миссис Винифред в настоящее время проводят свой медовый месяц.
— Что? Какая же она крыса! Не дождалась свою старшую сестру, чтобы попрощаться. Ну и хорошо! Джейк, это чудесно!.. Наверное, я сейчас заплачу.
— Плачьте, а я пока схожу в душ.
— Нет, черт возьми! Я буду плакать, когда Вини вернется. Я приму душ с вами, и вы потрете меня там, где я не вижу краску. Когда они уехали и когда вернутся? Я же должна выбрать для них комнаты. Роберто не захочет жить в соседней комнате, из которой можно войти в мою. И мне надо подумать о свадебном подарке. Может быть, я подарю им картину, которую вы оставите мне. Роберто не позволит мне подарить что-нибудь дорогое, он упрям.
(— Босс, может быть, что-нибудь другое? Я не понимаю, почему Боб не захочет жить в соседней с вами комнате с общей дверью.
— Может быть, он и не будет против, что касается меня, то я — за. Но слуги могут истолковать это по-своему.
— К черту слуг!
— Всех, Юнис? У меня и так дел хватает.)
— Юнис, я взял на себя смелость распорядиться, чтобы Каннингэм приготовил для супругов Гарсиа золотую комнату.
— Превосходно! Я дам распоряжение прорубить дверь из моего холла в их… а там есть вход в библиотеку, которая соединена с вашей комнатой. Тогда мы сможем прекратить это неприглядное шныряние взад и вперед по коридору.
— Молодожены могут предпочесть уединение.
— Об этом я не подумала. Но, в общем-то, «у меня и свои дружки есть», как сказала одна старая дева.
— В любом случае они вернутся скорее, чем мы успеем прорубить дверь. У меня есть сведения из надежного источника, что верный, но корыстный член вашей команды согласился позвонить миссис Гарсиа, как только вы вернетесь. Полагаю, он уже сделал это, И думаю, что они вернутся еще до ночи.
— Интересно, кого же это я должна уволить. Нельзя же так портить медовый месяц.
— Как я знаю, доктор Гарсия был «за». Молодожены составляют ваш медицинский персонал и должны следить за вашим здоровьем.
— Что за чушь! Я здорова как бык. На мне можно пахать. Но я рада, что они возвращаются. Я хочу поцеловать их и выплакаться.
— Иоганн, иногда я не понимаю, то ли вы глупы по молодости, то ли от старости.
— Последний раз, когда вы назвали меня Иоганном, вы получили царапину. Дорогой, вам не приходило в голову, что я могу быть старой глупой молодой девушкой?
— Интересная версия.
— Если это и так, Джейк, то я все равно счастлива, как кошка, которую оставили наедине с рождественской индюшкой. Теперь, когда с Джо все улажено, а Верховный суд для разнообразия вынес разумное решение, последние остатки моей раздражительности исчезли. Жизнь представляется мне длинной, головокружительной и восхитительной. У меня даже нет слабости по утрам.
— Не понимаю, почему у вас должна быть слабость, а?
(— Босс, я думала, вы ему не будете говорить.
— Юнис, он все равно скоро узнает… и я не хочу, чтобы он сам заметил. Нехорошо так поступать с Джейком. Сейчас самое подходящее время. Он должен узнать первым.)
— Я сказала, что меня не беспокоит утренняя слабость, Джейк. Я здорова как лошадь, а единственная перемена, которую я в себе заметила, — это то, что я постоянно голодна, как два волка.
— Вы хотите сказать, что вы беременны?
— Не смотрите на меня так сурово, Джейк. Я оплодотворена и счастлива как никогда. Я могла бы еще некоторое время не говорить об этом, но я хотела, чтобы вы знали, прежде чем кто-нибудь заметит. Но, дорогой, пусть это будет конфиденциальной информацией… Если Вини узнает, она начнет нянчиться со мной и волноваться. А молодая жена не должна этого делать. Если повезет, я смогу скрывать это от Вини, пока она тоже не забеременеет.
(— Босс, с чего вы взяли, что Вини намеревается забеременеть?
— А вы подумайте своей головой.
— У меня нет своей головы, босс… только ваша. И она не очень хорошо работает.
— Жалобы? Еще что-нибудь такое скажете, и я не женюсь на вас.
— Мы уже женаты, босс.
— Я знаю это, дорогая. А теперь помолчите, мне надо быть начеку.)
— Юнис, вы уверены?
— Да. Тест положительный.
— Анализ делал Боб или какой-нибудь шаман?
— Отношение пациента с доктором конфиденциальны. Но это был вовсе не шаман. Не продолжайте эту линию допроса, советник.
— Хорошо! Мы немедленно поженимся!
— Черта с два!
— Юнис, давайте без глупостей!
— Сэр, я сделала вам предложение еще давным-давно. Вы наотрез отказались. Я сделала вам предложение немного позже. И снова была отвергнута. Я решила не возобновлять моих домогательств и не делаю этого сейчас. Я не выйду за вас замуж. Но я с удовольствием останусь вашей любовницей, пока я еще не слишком тяжелая… и буду больше чем польщена, если вы сделаете меня первой любовницей после родов. Я люблю вас, сэр, но я не выйду за вас.
— Мне следовало бы отшлепать вас.
— Не думаю, что мне это причинит какой-либо вред. И не думаю, что вы сможете поднять руку на беременную женщину.
(— А теперь ударьте его с другого фланга, босс.
— Юнис, не вмешивайтесь. Я не только падшая женщина; я еще и старый Иоганн Смит, которого не следует слишком понукать. Джейк может поиметь нас в любое время, это так. Но я буду не я, если позволю ему быть «благородным» и считать себя обязанным жениться на мне из-за того, что я беременна.
— Босс, неужели мы никогда не станем его женой? Это ошибка, дорогой. Мы нужны ему.
— И он нужен нам, Юнис. Конечно, мы выйдем за него, после того как ощенимся. После.
— Босс, вы делаете большую ошибку.
— Делаю — значит делаю. Я никогда не делаю маленьких ошибок, только большие.)
— Я не говорил, что отшлепаю вас, я лишь сказал, что мне следовало бы это сделать. Что случилось? Я точно помню, как вы говорили мне, что позаботились о контрацепции.
— У вас хорошая память, сэр. Именно так я и сказала. Я позаботилась о контрацепции. С вами и с другими я заботилась о контрацепции так, как мне было нужно… и позаботилась в нужное время с тем мужчиной, которого я сама выбрала.
— Хм! Это очень уклончивый ответ. Позвольте мне задать вопрос напрямую. Юнис, вы от меня забеременели?
— Я не отвечу. Вы же знаете, что по крайней мере каждый второй мужчина из наших знакомых переспал со мной — и я могла бы быть невестой целого полка. Джейк, вы не захотели жениться на мне, когда я была девственницей; вы не захотели жениться на мне, когда сделали меня своей любовницей. Поэтому от кого у меня ребенок — не ваше дело, и вы не имеете права меня расспрашивать. Хотя я вас очень люблю, я не потерплю больше ни одного вопроса на этот счет. Ни теперь, ни потом! Кого я выбрала в отцы для своего ребенка — это мое дело. Но можете быть уверены, что я выбирала аккуратно, с открытыми глазами. Вы же говорите со мной, как отец с дочкой, сбившейся с пути истинного, или как инспектор, который устанавливает нелицензированную беременность. Вы знаете, что это не так. Мне девяносто пять лет, я намного старше вас и могу позволить себе иметь дюжину детишек, если захочу… а я могу этого захотеть. Я достаточно богата, чтобы послать всех к черту. Джейк, я хотела поделиться с вами радостной новостью. Вы же смотрите на это, как на плохую новость, и считаете, что я провинилась. Я не принимаю этого, сэр. Я зря вам сказала. Пожалуйста, отнеситесь к этому, как к конфиденциальной информации… и никогда больше об этом не говорите.
— Юнис…
— Что, Джейк?
— Я люблю вас.
— И я люблю вас, Джейк.
— Если бы я был лет на двадцать моложе или хотя бы на десять, я бы давно женился на вас. Но раз вы сами не говорите, я не имею права спрашивать; что же, вы правы. Но вы простите старику, если я буду надеяться, что в отцы для своего ребенка вы выбрали меня? Обещаю, что ни с кем не буду обсуждать это.
— Джекоб, если вы хотите надеяться, то я буду польщена. Но никаких обещаний. Если вы захотите объявить кому-либо, что вы отец моего ребенка, я не заставлю краснеть своего самого старого и близкого друга и не стану отрицать это. Я буду гордо улыбаться и всем своим поведением подтверждать это. Но, Джекоб, мой дорогой, перед вами я не буду ни подтверждать, ни опровергать это. Я сделала это сама. Я одна являюсь родителем этого ребенка.
(— Следите за своими словами, босс! Вы чуть не проболтались.
— Он примет это за риторику. А если начнет что-нибудь подозревать, то следствие докажет, что он не прав. Хэнк Олсен знает, на чьей стороне надо быть.
— А если посмотреть на даты, то Джейк будет уверен, что ребенок его. Хм…
— Вы все же думаете, что я идиот, Юнис?
— Нет, босс, всего лишь опрометчивы. Иногда вы меня до смерти пугаете.)
— Хорошо, Юнис, принимая во внимание те ограничения, которые вы на меня наложили, сочтем, что данный вопрос исчерпан.
— Джейк, этого-то я и хотела.
— Да, я понял. Что вы собираетесь сегодня делать, по крайней мере, пока не вернутся молодожены? Играть в крибидж?
— Если хотите, то конечно, Джейк.
— Но у меня есть идея получше. Если, конечно, вы захотите присоединиться ко мне. Я думаю, это будет весело.
— Конечно, весело, Джейк. Мне всегда доставляет большое удовольствие делать что-либо с вами. Даже просто играть в крибидж.
— Это игра станет еще интереснее, если в нее правильно играть. Давайте позвоним Маку, пусть кто-нибудь из его служащих пошевелится… и мы с вами поженимся. Если повезет, мы официально будем мужем и женой к десяти или одиннадцати часам и еще успеем пару раз сыграть в крибидж, прежде чем лечь спать.
— О, Джейк! Ничего себе «крибидж»!
— Отвечай, женщина! «Да» или «нет»? Я не стану спорить… и больше не буду делать тебе предложение. Вытри глаза и высморкайся.
— Черт возьми, Джейк! Да! Дайте мне пойти и высморкаться. Мне кажется, вы сломали мне ребра, чудовище. Разве так обращаются с беременной женщиной?
— Я вам не только ребра переломаю, если еще будете говорить какую-нибудь ерунду. А теперь, прежде чем позвонить Маку, я должен придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, чтобы он мог дать своему служащему полномочия выдать специальную лицензию.
— А зачем что-то выдумывать, Джекоб? Мне показалось, вы собирались сказать Маку, что вы меня оттрахали.
— Юнис, вы хотите, чтобы я так и сказал?
— Джекоб, я выйду за вас замуж как можно скорее. И мне безразлично как. Надеюсь, что Вини и Роберто вернутся вовремя, но я не собираюсь их ждать: вы можете опомниться и передумать. Я думала, вы предпочли бы заявить, что вы мне вставили, и знать, что я это подтвержу. Скажите об этом Маку. Скажите кому угодно.
— Вас это не пугает?
— Джейк, дорогой, может быть, это лучший выход в данной ситуации… потому что очень скоро Господь и все прочие будут знать о Немом Свидетеле. Джейк, вы помните мой первый день на свободе? Тот день, когда Мак условно подтвердил мою личность и отменил опеку суда надо мной?
— Моя дорогая, вряд ли я когда-либо забуду тот день.
— Я тоже. Отсчитайте двести шестьдесят семь дней от того дня, и вы будете знать, когда должен появиться Немой Свидетель.
— Вы говорите мне, что я отец вашего ребенка?
— Вовсе нет, сэр. Я вся горела, я сорвалась с привязи, и вы можете предположить, что я провела тот день, перескакивая из одной постели в другую, от одного мужчины к другому. — Она блаженно улыбнулась.
(— Босс, это очень близко к правде, хотя и звучит как ложь.
— Это правда, Юнис. Я слежу за тем, что я говорю. Это второй способ лгать — сказать правду так, чтобы она звучала как ложь.
— А я думала, что умею лгать.
— У меня гораздо больше практики, любимая. Еще в детстве у меня было гораздо больше поводов для лжи, чем у вас за всю вашу жизнь. Ложь — очень тонкое искусство, его можно постичь только посредством длительной практики.)
— Бросьте эти глупости, Юнис, иначе я начну свою женатую жизнь с семейной ссоры. Хорошо, мы скажем об этом Маку? Иногда самое простое решение — это сказать правду. Но нам будут необходимы справки о состоянии здоровья. Мак может освободить нас от ожидания, но это требование придется выполнить. Мой врач выпишет мне такую справку даже без анализа крови и прочих тестов, но как насчет того знахаря, о котором вы говорили? Он поможет?
— Джейк, я не помню, чтобы я говорила о каком-нибудь знахаре. Если Роберто прибудет вовремя, я думаю, он рискнет выдать справку. И доктор Розенталь мог бы это сделать. Вряд ли на мне есть хотя бы мертвый микроб, если я не подцепила что-нибудь у Джо и Гиги. Но это маловероятно. Но как насчет вас, дорогой? В Вашингтоне, округ Колумбия, самый высокий уровень венерических заболеваний. Вы ничего не подцепили?
— Ничего, кроме полного генерала.
— Такая примерная девочка, как я, не понимает ваших терминов.
— Вы — наглая девчонка. В Вашингтоне я спал один. А вы можете сказать о себе то же самое? За последние пять дней?
— Конечно нет, дорогой. Я никогда не любила спать одна… а Гиги очень ласковая. Рекомендую ее вашему вниманию — взгляните на эту картину.
— Я не сомневаюсь, что она ласковая. Только Гиги? А Джо?
— Джо ласковый? Джейк, расскажите мне!
— Женщина, видит Бог, я разукрашу твое личико еще до того, как женюсь на тебе.
— Это будет подарок невесте от жениха? Сэр, если вы хотите разукрасить мое личико, я не буду сопротивляться. Наоборот, буду счастливо улыбаться и приму этот подарок. О, Джейк, дорогой, выйти за вас замуж — это, должно быть, так здорово!
— Я думаю так же о вас, сумасшедшая-то вы шлюшка. Хм, мой доктор может состряпать справку и для вас, если я объясню обстоятельства. Но ему надо будет знать группу вашей крови.
— Джейк, вся страна знает, что моя группа — АВ-отрицательная. Вы забыли об этом?
— Да, на одно мгновенье. Это все, что мне надо знать. Да, еще… Свадьба будет здесь? Или у Мака?
— Лучше здесь. Я хочу, чтобы наши слуги присутствовали на торжестве, если Вини и Роберто не приедут вовремя. Джекоб, могу я послать машину за Джо и Гиги и пригласить их на нашу свадьбу? Я очень хочу, чтобы они тоже были. С Гиги проблем не возникнет, она поступит так, как захочет Джо… но я думаю, вы знаете Джо лучше, чем я. Я даже не знаю, есть ли у него одежда, которую бы он не постыдился надеть на такое торжество. Я видела на нем только шорты, настолько пропитанные краской, что они, наверное, не согнутся, если их снять.
— Хм… Я согласен, что бывший муж Юнис имеет полное право быть приглашенным на свадьбу Джоанны Юнис, хотя на этот случай нет утвердившегося протокола, это уж точно. Дорогая, то, что было на Джо в суде, подойдет для домашней свадьбы. А как насчет вас, Юнис? Оденетесь в белое?
— Вы снова меня оскорбляете? Надеть белое платье, и кто-нибудь наверняка сделает фото и продаст его. «Девяностопятилетняя транссексуальная невеста, одета в белое». Дорогой, если вы хотите, чтобы я была в белом, давайте сразу попросим прислать фотографа из «Лайфа» и таким образом избавимся от посредника. Джейк, я надену белое, если вы мне так скажете. Но если вы не против, то я выберу что угодно, только не белое. Что-нибудь…
— Как в той присказке: «Что-нибудь старое, что-нибудь новое, в общем, любое, что-нибудь не свое, что-нибудь голубое».
— Исправьте это, Джейк. Я знаю более современный вариант из двадцать первого века: «Невеста старая, лицензия новая, ей подойдет любой, тело не свое, жених — голубой».
— Я вовсе не голубой, мне просто надо побриться. А теперь убирайтесь и дайте мне свободно вздохнуть. Идите примите ванну. Постарайтесь пахнуть, как невеста…
— …Вместо того чтобы пахнуть, как проститутка в день получки? Намек поняла. Но и вам тоже не мешает помыться.
— Кто и когда обращал внимание на жениха?
У Каннингэма был очень хлопотливый день. Хлопотным он был и у остальных обитателей огромного неуклюжего особняка. Под традиционные звуки марша Мендельсона невеста медленно прошла через ротонду.
(— Близняшки, когда поют «Вот идет невеста», я всегда представляю кошку, которая подкарауливает птицу. Там-тарам-там-там-там-там! Как будто бы вас кто-то подкарауливает, правда?
— Юнис, ведите себя хорошо!
— О! Я буду вести себя хорошо. Но я бы предпочла другую песню — «Теперь его имя — мое имя».
— Вы не можете знать эту песню. Ее уже лет восемьдесят никто не поет. Она давно забыта.
— Почему бы мне ее не знать, когда вы мысленно напевали ее все время, пока нас наряжали?)
Она медленно проследовала по центру длинного ковра из белого бархата, прошла через арку и вошла в банкетный зал, который с помощью цветов, свечей и органа был преобразован в настоящий храм.
(— Босс, Курт здесь! Я так рада, что он смог приехать! А это, должно быть, его жена, миссис Хедрик. Не смотрите на них, близняшка, иначе я засмеюсь.
— Я не смотрю на них, и вы тоже постарайтесь не пялиться… я должна смотреть прямо перед собой.
— Да, вы смотрите перед собой, босс, а я подсчитаю, сколько у нас гостей. Мак и Алек пришли со своими женами, Нормой и Радой. Где же Рози? Ах, вот он, позади миссис Мак. Ого! Делла разодета как для жертвоприношения. Рядом с ней я выгляжу убого.)
На невесте было очень простое голубое платье, непрозрачное, с высоким воротом, подходящей по цвету вуалью и длинными рукавами, длинная юбка, задевающая бархат дорожки, и длинный шлейф. В руках был букет цветов, выкрашенных в голубой цвет.
(— Близняшка, почему вы в последнюю минуту решили надеть трусики? На платье видны их линии.
— Через этот наряд их не видно; он не плотно облегает тело. Это традиционный символ девственности.
— Ой, не смешите меня, босс!
— Юнис, если вы испортите эту свадьбу, я… я… я не буду разговаривать с вами три дня.
— Джоанна, близняшка, я не испорчу ее… Джейк любит символы, и он их получит.
— И я тоже люблю символы!
— И я тоже, близняшка. Просто я всегда смотрела на жизнь как на огромную мудреную игру. Всегда лучше смеяться, чем плакать.
— Да, дорогая — но сейчас давайте не будем делать ни того ни другого, а то у меня уже глаза на мокром месте.
— Я думала, это мои слезы. Не правда ли, Томас сегодня красив? Я слышала, вы заказали выходной марш Лоэнгрина; он еще смешнее, чем марш Мендельсона — для деревенской девушки из Айовы он звучит как триумфальное кудахтание курицы, которая только что снесла яйцо. Я обязательно рассмеюсь, просто не смогу удержаться.
— Тогда можно будет и смеяться, и плакать, Юнис. и крепко держаться за руку Джекоба. Послушайте, дорогая, это старомодная свадьба со всеми старыми клише, потому что и Джейк, и я — старые ископаемые. Как же иначе?
— О, я это одобряю. Каннингэм, кажется, чем-то обеспокоен; непонятно чем. Вроде он все сделал превосходно. Босс, мне так смешно носить эти трусики, особенно потому что вы приказали вывесить «Билитис» и «Граций» в общей комнате, где все смогут их увидеть. Как-то это странно.
— Юнис, здесь нет ничего странного. Невеста должна быть одета: а на эти картины можно будет смотреть. И поскольку Джо и Гиги здесь, я очень хочу, чтобы картины были на виду.
— На них будут не просто смотреть. На них будут пялиться. Чьи-нибудь жены, может быть, будут смотреть на них с очень большим интересом.
— Может быть, Юнис, вы знаете, что я не считаю, будто муж должен что-либо скрывать от своей жены: нечестно иметь друг от друга секреты, когда вы муж и жена. Но эти картины так же безвредны, как фруктовый пунш, который мы заказали для тех, кто откажется от шампанского. Я хочу, чтобы картины были на виду не потому, что на них нарисована я. Я хочу, чтобы все оценили гений Джо. Чтобы все получали удовольствие от его таланта.)
Джо Бранка здорово постарался, накладывая косметику на невесту. Начиная с голого, чистого тела, сразу после ванны, он приложил немало усилий, чтобы Джоанна Юнис с головы до ног выглядела сдержанной, и даже при очень близком рассмотрении нельзя было уловить следы его работы. Как и в «Трех грациях», это была красота самой Юнис, незаметно, но сильно подчеркнутая его талантом. И она выглядела еще красивее и естественнее, чем на самом деле. Он даже не надел на нее парик, а просто вспушил ее собственные волосы, которые еще не успели достаточно отрасти, и слегка покрыл их лаком, чтобы они не смялись под фатой.
Подружка невесты была гораздо красочнее. Увидев то чудо, которое сотворил Джо с Джоанной Юнис, Вини робко спросила Джоанну, можно ли попросить мистера Бранку немного поработать и над ней, поскольку она тоже часть этой свадьбы. И Джоанна, и Юнис загорелись этой мыслью. Джо изучил миссис Гарсиа, затем сказал:
— Сорок минут. Время есть? Хорошо, Вини, умойтесь.
Работая над Винифред, Джо отталкивался от цвета ее волос. Он подчеркнул ее брови и ресницы и немного оживил цвет лица — эффект был намного лучше, чем от стилизованного макияжа, которым обычно пользовалась Вини.
Подружка была одета в пастельно-зеленый плащ и трико. В руках у нее был маленький букет из зеленых цимбидий. Она шествовала впереди невесты, ведя ее в банкетный зал к сооруженному там импровизированному алтарю.
Шествие замыкал О'Нейл. Он остановился у арки по стойке «смирно» и наблюдал за происходящим в дальнем конце комнаты, но в то же время не сводил глаз с хвоста процессии. Лицо его было спокойным, но в нем чувствовалась какая-то тревога. Огромный особняк был пуст, и лишь в банкетном зале было семьдесят или восемьдесят человек. Были приняты все меры безопасности, поднята броня, закрыты все двери и окна, даже ночная сигнализация была включена. О'Нейл персонально проверил все это, прежде чем отпустить своих подчиненных на свадьбу. Но он мало доверял различным механическим приспособлениям, и еще меньше людям. Поэтому себя он не отпустил с дежурства.
Невеста подошла к алтарю. Там ее ждал Джейк Саломон. Алек Трайн стоял рядом с ним. Лицом к проходу стояли преосвященный Хьюго Уайт и судья Мак-Кемпбелл, оба были серьезны и преисполнены чувства собственного достоинства. На Шорти был черный сюртук, белая рубашка и узкий галстук, в руках он держал Библию; на судье была мантия.
(— Босс, Джейк такой красивый! Что это у него за наряд!
— Это визитка, дорогая.
— В каком музее он ее раскопал!
— Не знаю. Джейк не носил ее, наверное, лет сорок, а может, взял напрокат из театральной костюмерной. Наверное, и Алеку пришлось взять свой костюм напрокат. Но посмотрите, какой величественный отец Хьюго!
— Вероятно, в такой одежде он и читает свои проповеди, босс. Джо должен нарисовать его в этом наряде, даже если ему не удастся воплотить свои прежние замыслы.
— Неплохая мысль, Юнис, надо подбросить ее Гиги… и одно может привести к другому. Надеюсь, что при виде «Трех граций» его сердце потеплеет. А Хьюго не прочь позировать… только ему необходимо убедить себя, что это не грешно. Юнис, у меня дрожат коленки. Я не уверена, смогу ли я …
— Я не самодовольна, Джейк. Я не была красивой в молодости. Я знаю, чей это красивый зад. Ну, дорогой? Я хотела взять «Билитис» себе, а «Граций» отдать вам, но вы можете сами выбрать.
— Это трудный выбор!
— Та, что вы оставите у меня, будет недалеко от вас, в другом конце коридора. Если бы вы женились на мне, когда вы должны были это сделать, вы, старый маньяк-насильник, вам не пришлось бы делать такой выбор. Обе были бы вашими, Джейк. Кстати, почем сейчас художественные критики?
— Ну-у, центов десять за дюжину слов, хотя сегодня все дорого. Я так понимаю, вы хотите помочь Джо Бранке?
— Конечно. Он продает свои картины по смехотворно низким ценам и платит огромные комиссионные. Он продает так мало, что им едва хватает на пропитание, в то время как халтурщики разных мастей пользуются огромным спросом. Я думала…
— Можете перестать думать: я понимаю, что это несправедливо. Мы найдем ему хорошего агента, мы скупим то, что у него есть в продаже, через третьих лиц… и оставим все у себя; это будет надежным вкладом… и мы купим художественных критиков здесь, затем еще где-нибудь по мере того, как он будет становиться все более известным. Вопрос лишь в том, насколько он должен преуспеть. Должен ли я выставить его картины в «Метрополитене»?
— Джейк, мне кажется, Джо не жаждет громкой славы. И я не хочу, чтобы все это бросалось в глаза, чтобы он смог что-нибудь заподозрить. Или Гиги — она не такая простая, как Джо. Хотя и не очень умудренная. Я лишь хочу, чтобы его картины покупались достаточно регулярно, чтобы Гиги могла свободно покупать продукты и одноразовые простыни, которые она бы могла менять каждый день, если захочет. Эта девочка пытается вести хозяйство, готовя суп из тряпки для мытья посуды. Я пыталась делать это во времена Великой депрессии. В этом нет ничего веселого… И я не вижу оснований, чтобы Гиги должна была делать это, будучи замужем за честным перед Богом художником, который умеет рисовать… и работать. Он не из тех, что бьют баклуши, рассуждая об искусстве и своих творческих планах. Джо рисует. Он не только художник, но и ремесленник в хорошем смысле этого слова. Может быть, я и не знаю, каким должен быть ремесленник, но уважаю ремесленников. Их так мало осталось в этом загнивающем мире.
— Меня не надо в этом убеждать. Мы сделаем все это, даже если нам придется заплатить пятнадцать центов за дюжину слов.
— Да хоть двадцать. Но давайте закончим смывать краску… Мне надо послать кого-нибудь вниз за оливковым маслом. А вы сделайте мне одолжение: попросите Вини принести мне теплый халат или сами сходите за ним. Но только выберите покрасивее, если же ее нет дома… нет, я сама могу сходить в свою комнату, надев накидку, которую я носила на улице. Нет проблем, и…
— Хм…
— Я снова что-то не то сказала?
— Нет, дорогая. Я должен сделать официальное сообщение. Доктор Роберто Карлос Гарсиа и миссис Винифред в настоящее время проводят свой медовый месяц.
— Что? Какая же она крыса! Не дождалась свою старшую сестру, чтобы попрощаться. Ну и хорошо! Джейк, это чудесно!.. Наверное, я сейчас заплачу.
— Плачьте, а я пока схожу в душ.
— Нет, черт возьми! Я буду плакать, когда Вини вернется. Я приму душ с вами, и вы потрете меня там, где я не вижу краску. Когда они уехали и когда вернутся? Я же должна выбрать для них комнаты. Роберто не захочет жить в соседней комнате, из которой можно войти в мою. И мне надо подумать о свадебном подарке. Может быть, я подарю им картину, которую вы оставите мне. Роберто не позволит мне подарить что-нибудь дорогое, он упрям.
(— Босс, может быть, что-нибудь другое? Я не понимаю, почему Боб не захочет жить в соседней с вами комнате с общей дверью.
— Может быть, он и не будет против, что касается меня, то я — за. Но слуги могут истолковать это по-своему.
— К черту слуг!
— Всех, Юнис? У меня и так дел хватает.)
— Юнис, я взял на себя смелость распорядиться, чтобы Каннингэм приготовил для супругов Гарсиа золотую комнату.
— Превосходно! Я дам распоряжение прорубить дверь из моего холла в их… а там есть вход в библиотеку, которая соединена с вашей комнатой. Тогда мы сможем прекратить это неприглядное шныряние взад и вперед по коридору.
— Молодожены могут предпочесть уединение.
— Об этом я не подумала. Но, в общем-то, «у меня и свои дружки есть», как сказала одна старая дева.
— В любом случае они вернутся скорее, чем мы успеем прорубить дверь. У меня есть сведения из надежного источника, что верный, но корыстный член вашей команды согласился позвонить миссис Гарсиа, как только вы вернетесь. Полагаю, он уже сделал это, И думаю, что они вернутся еще до ночи.
— Интересно, кого же это я должна уволить. Нельзя же так портить медовый месяц.
— Как я знаю, доктор Гарсия был «за». Молодожены составляют ваш медицинский персонал и должны следить за вашим здоровьем.
— Что за чушь! Я здорова как бык. На мне можно пахать. Но я рада, что они возвращаются. Я хочу поцеловать их и выплакаться.
— Иоганн, иногда я не понимаю, то ли вы глупы по молодости, то ли от старости.
— Последний раз, когда вы назвали меня Иоганном, вы получили царапину. Дорогой, вам не приходило в голову, что я могу быть старой глупой молодой девушкой?
— Интересная версия.
— Если это и так, Джейк, то я все равно счастлива, как кошка, которую оставили наедине с рождественской индюшкой. Теперь, когда с Джо все улажено, а Верховный суд для разнообразия вынес разумное решение, последние остатки моей раздражительности исчезли. Жизнь представляется мне длинной, головокружительной и восхитительной. У меня даже нет слабости по утрам.
— Не понимаю, почему у вас должна быть слабость, а?
(— Босс, я думала, вы ему не будете говорить.
— Юнис, он все равно скоро узнает… и я не хочу, чтобы он сам заметил. Нехорошо так поступать с Джейком. Сейчас самое подходящее время. Он должен узнать первым.)
— Я сказала, что меня не беспокоит утренняя слабость, Джейк. Я здорова как лошадь, а единственная перемена, которую я в себе заметила, — это то, что я постоянно голодна, как два волка.
— Вы хотите сказать, что вы беременны?
— Не смотрите на меня так сурово, Джейк. Я оплодотворена и счастлива как никогда. Я могла бы еще некоторое время не говорить об этом, но я хотела, чтобы вы знали, прежде чем кто-нибудь заметит. Но, дорогой, пусть это будет конфиденциальной информацией… Если Вини узнает, она начнет нянчиться со мной и волноваться. А молодая жена не должна этого делать. Если повезет, я смогу скрывать это от Вини, пока она тоже не забеременеет.
(— Босс, с чего вы взяли, что Вини намеревается забеременеть?
— А вы подумайте своей головой.
— У меня нет своей головы, босс… только ваша. И она не очень хорошо работает.
— Жалобы? Еще что-нибудь такое скажете, и я не женюсь на вас.
— Мы уже женаты, босс.
— Я знаю это, дорогая. А теперь помолчите, мне надо быть начеку.)
— Юнис, вы уверены?
— Да. Тест положительный.
— Анализ делал Боб или какой-нибудь шаман?
— Отношение пациента с доктором конфиденциальны. Но это был вовсе не шаман. Не продолжайте эту линию допроса, советник.
— Хорошо! Мы немедленно поженимся!
— Черта с два!
— Юнис, давайте без глупостей!
— Сэр, я сделала вам предложение еще давным-давно. Вы наотрез отказались. Я сделала вам предложение немного позже. И снова была отвергнута. Я решила не возобновлять моих домогательств и не делаю этого сейчас. Я не выйду за вас замуж. Но я с удовольствием останусь вашей любовницей, пока я еще не слишком тяжелая… и буду больше чем польщена, если вы сделаете меня первой любовницей после родов. Я люблю вас, сэр, но я не выйду за вас.
— Мне следовало бы отшлепать вас.
— Не думаю, что мне это причинит какой-либо вред. И не думаю, что вы сможете поднять руку на беременную женщину.
(— А теперь ударьте его с другого фланга, босс.
— Юнис, не вмешивайтесь. Я не только падшая женщина; я еще и старый Иоганн Смит, которого не следует слишком понукать. Джейк может поиметь нас в любое время, это так. Но я буду не я, если позволю ему быть «благородным» и считать себя обязанным жениться на мне из-за того, что я беременна.
— Босс, неужели мы никогда не станем его женой? Это ошибка, дорогой. Мы нужны ему.
— И он нужен нам, Юнис. Конечно, мы выйдем за него, после того как ощенимся. После.
— Босс, вы делаете большую ошибку.
— Делаю — значит делаю. Я никогда не делаю маленьких ошибок, только большие.)
— Я не говорил, что отшлепаю вас, я лишь сказал, что мне следовало бы это сделать. Что случилось? Я точно помню, как вы говорили мне, что позаботились о контрацепции.
— У вас хорошая память, сэр. Именно так я и сказала. Я позаботилась о контрацепции. С вами и с другими я заботилась о контрацепции так, как мне было нужно… и позаботилась в нужное время с тем мужчиной, которого я сама выбрала.
— Хм! Это очень уклончивый ответ. Позвольте мне задать вопрос напрямую. Юнис, вы от меня забеременели?
— Я не отвечу. Вы же знаете, что по крайней мере каждый второй мужчина из наших знакомых переспал со мной — и я могла бы быть невестой целого полка. Джейк, вы не захотели жениться на мне, когда я была девственницей; вы не захотели жениться на мне, когда сделали меня своей любовницей. Поэтому от кого у меня ребенок — не ваше дело, и вы не имеете права меня расспрашивать. Хотя я вас очень люблю, я не потерплю больше ни одного вопроса на этот счет. Ни теперь, ни потом! Кого я выбрала в отцы для своего ребенка — это мое дело. Но можете быть уверены, что я выбирала аккуратно, с открытыми глазами. Вы же говорите со мной, как отец с дочкой, сбившейся с пути истинного, или как инспектор, который устанавливает нелицензированную беременность. Вы знаете, что это не так. Мне девяносто пять лет, я намного старше вас и могу позволить себе иметь дюжину детишек, если захочу… а я могу этого захотеть. Я достаточно богата, чтобы послать всех к черту. Джейк, я хотела поделиться с вами радостной новостью. Вы же смотрите на это, как на плохую новость, и считаете, что я провинилась. Я не принимаю этого, сэр. Я зря вам сказала. Пожалуйста, отнеситесь к этому, как к конфиденциальной информации… и никогда больше об этом не говорите.
— Юнис…
— Что, Джейк?
— Я люблю вас.
— И я люблю вас, Джейк.
— Если бы я был лет на двадцать моложе или хотя бы на десять, я бы давно женился на вас. Но раз вы сами не говорите, я не имею права спрашивать; что же, вы правы. Но вы простите старику, если я буду надеяться, что в отцы для своего ребенка вы выбрали меня? Обещаю, что ни с кем не буду обсуждать это.
— Джекоб, если вы хотите надеяться, то я буду польщена. Но никаких обещаний. Если вы захотите объявить кому-либо, что вы отец моего ребенка, я не заставлю краснеть своего самого старого и близкого друга и не стану отрицать это. Я буду гордо улыбаться и всем своим поведением подтверждать это. Но, Джекоб, мой дорогой, перед вами я не буду ни подтверждать, ни опровергать это. Я сделала это сама. Я одна являюсь родителем этого ребенка.
(— Следите за своими словами, босс! Вы чуть не проболтались.
— Он примет это за риторику. А если начнет что-нибудь подозревать, то следствие докажет, что он не прав. Хэнк Олсен знает, на чьей стороне надо быть.
— А если посмотреть на даты, то Джейк будет уверен, что ребенок его. Хм…
— Вы все же думаете, что я идиот, Юнис?
— Нет, босс, всего лишь опрометчивы. Иногда вы меня до смерти пугаете.)
— Хорошо, Юнис, принимая во внимание те ограничения, которые вы на меня наложили, сочтем, что данный вопрос исчерпан.
— Джейк, этого-то я и хотела.
— Да, я понял. Что вы собираетесь сегодня делать, по крайней мере, пока не вернутся молодожены? Играть в крибидж?
— Если хотите, то конечно, Джейк.
— Но у меня есть идея получше. Если, конечно, вы захотите присоединиться ко мне. Я думаю, это будет весело.
— Конечно, весело, Джейк. Мне всегда доставляет большое удовольствие делать что-либо с вами. Даже просто играть в крибидж.
— Это игра станет еще интереснее, если в нее правильно играть. Давайте позвоним Маку, пусть кто-нибудь из его служащих пошевелится… и мы с вами поженимся. Если повезет, мы официально будем мужем и женой к десяти или одиннадцати часам и еще успеем пару раз сыграть в крибидж, прежде чем лечь спать.
— О, Джейк! Ничего себе «крибидж»!
— Отвечай, женщина! «Да» или «нет»? Я не стану спорить… и больше не буду делать тебе предложение. Вытри глаза и высморкайся.
— Черт возьми, Джейк! Да! Дайте мне пойти и высморкаться. Мне кажется, вы сломали мне ребра, чудовище. Разве так обращаются с беременной женщиной?
— Я вам не только ребра переломаю, если еще будете говорить какую-нибудь ерунду. А теперь, прежде чем позвонить Маку, я должен придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, чтобы он мог дать своему служащему полномочия выдать специальную лицензию.
— А зачем что-то выдумывать, Джекоб? Мне показалось, вы собирались сказать Маку, что вы меня оттрахали.
— Юнис, вы хотите, чтобы я так и сказал?
— Джекоб, я выйду за вас замуж как можно скорее. И мне безразлично как. Надеюсь, что Вини и Роберто вернутся вовремя, но я не собираюсь их ждать: вы можете опомниться и передумать. Я думала, вы предпочли бы заявить, что вы мне вставили, и знать, что я это подтвержу. Скажите об этом Маку. Скажите кому угодно.
— Вас это не пугает?
— Джейк, дорогой, может быть, это лучший выход в данной ситуации… потому что очень скоро Господь и все прочие будут знать о Немом Свидетеле. Джейк, вы помните мой первый день на свободе? Тот день, когда Мак условно подтвердил мою личность и отменил опеку суда надо мной?
— Моя дорогая, вряд ли я когда-либо забуду тот день.
— Я тоже. Отсчитайте двести шестьдесят семь дней от того дня, и вы будете знать, когда должен появиться Немой Свидетель.
— Вы говорите мне, что я отец вашего ребенка?
— Вовсе нет, сэр. Я вся горела, я сорвалась с привязи, и вы можете предположить, что я провела тот день, перескакивая из одной постели в другую, от одного мужчины к другому. — Она блаженно улыбнулась.
(— Босс, это очень близко к правде, хотя и звучит как ложь.
— Это правда, Юнис. Я слежу за тем, что я говорю. Это второй способ лгать — сказать правду так, чтобы она звучала как ложь.
— А я думала, что умею лгать.
— У меня гораздо больше практики, любимая. Еще в детстве у меня было гораздо больше поводов для лжи, чем у вас за всю вашу жизнь. Ложь — очень тонкое искусство, его можно постичь только посредством длительной практики.)
— Бросьте эти глупости, Юнис, иначе я начну свою женатую жизнь с семейной ссоры. Хорошо, мы скажем об этом Маку? Иногда самое простое решение — это сказать правду. Но нам будут необходимы справки о состоянии здоровья. Мак может освободить нас от ожидания, но это требование придется выполнить. Мой врач выпишет мне такую справку даже без анализа крови и прочих тестов, но как насчет того знахаря, о котором вы говорили? Он поможет?
— Джейк, я не помню, чтобы я говорила о каком-нибудь знахаре. Если Роберто прибудет вовремя, я думаю, он рискнет выдать справку. И доктор Розенталь мог бы это сделать. Вряд ли на мне есть хотя бы мертвый микроб, если я не подцепила что-нибудь у Джо и Гиги. Но это маловероятно. Но как насчет вас, дорогой? В Вашингтоне, округ Колумбия, самый высокий уровень венерических заболеваний. Вы ничего не подцепили?
— Ничего, кроме полного генерала.
— Такая примерная девочка, как я, не понимает ваших терминов.
— Вы — наглая девчонка. В Вашингтоне я спал один. А вы можете сказать о себе то же самое? За последние пять дней?
— Конечно нет, дорогой. Я никогда не любила спать одна… а Гиги очень ласковая. Рекомендую ее вашему вниманию — взгляните на эту картину.
— Я не сомневаюсь, что она ласковая. Только Гиги? А Джо?
— Джо ласковый? Джейк, расскажите мне!
— Женщина, видит Бог, я разукрашу твое личико еще до того, как женюсь на тебе.
— Это будет подарок невесте от жениха? Сэр, если вы хотите разукрасить мое личико, я не буду сопротивляться. Наоборот, буду счастливо улыбаться и приму этот подарок. О, Джейк, дорогой, выйти за вас замуж — это, должно быть, так здорово!
— Я думаю так же о вас, сумасшедшая-то вы шлюшка. Хм, мой доктор может состряпать справку и для вас, если я объясню обстоятельства. Но ему надо будет знать группу вашей крови.
— Джейк, вся страна знает, что моя группа — АВ-отрицательная. Вы забыли об этом?
— Да, на одно мгновенье. Это все, что мне надо знать. Да, еще… Свадьба будет здесь? Или у Мака?
— Лучше здесь. Я хочу, чтобы наши слуги присутствовали на торжестве, если Вини и Роберто не приедут вовремя. Джекоб, могу я послать машину за Джо и Гиги и пригласить их на нашу свадьбу? Я очень хочу, чтобы они тоже были. С Гиги проблем не возникнет, она поступит так, как захочет Джо… но я думаю, вы знаете Джо лучше, чем я. Я даже не знаю, есть ли у него одежда, которую бы он не постыдился надеть на такое торжество. Я видела на нем только шорты, настолько пропитанные краской, что они, наверное, не согнутся, если их снять.
— Хм… Я согласен, что бывший муж Юнис имеет полное право быть приглашенным на свадьбу Джоанны Юнис, хотя на этот случай нет утвердившегося протокола, это уж точно. Дорогая, то, что было на Джо в суде, подойдет для домашней свадьбы. А как насчет вас, Юнис? Оденетесь в белое?
— Вы снова меня оскорбляете? Надеть белое платье, и кто-нибудь наверняка сделает фото и продаст его. «Девяностопятилетняя транссексуальная невеста, одета в белое». Дорогой, если вы хотите, чтобы я была в белом, давайте сразу попросим прислать фотографа из «Лайфа» и таким образом избавимся от посредника. Джейк, я надену белое, если вы мне так скажете. Но если вы не против, то я выберу что угодно, только не белое. Что-нибудь…
— Как в той присказке: «Что-нибудь старое, что-нибудь новое, в общем, любое, что-нибудь не свое, что-нибудь голубое».
— Исправьте это, Джейк. Я знаю более современный вариант из двадцать первого века: «Невеста старая, лицензия новая, ей подойдет любой, тело не свое, жених — голубой».
— Я вовсе не голубой, мне просто надо побриться. А теперь убирайтесь и дайте мне свободно вздохнуть. Идите примите ванну. Постарайтесь пахнуть, как невеста…
— …Вместо того чтобы пахнуть, как проститутка в день получки? Намек поняла. Но и вам тоже не мешает помыться.
— Кто и когда обращал внимание на жениха?
У Каннингэма был очень хлопотливый день. Хлопотным он был и у остальных обитателей огромного неуклюжего особняка. Под традиционные звуки марша Мендельсона невеста медленно прошла через ротонду.
(— Близняшки, когда поют «Вот идет невеста», я всегда представляю кошку, которая подкарауливает птицу. Там-тарам-там-там-там-там! Как будто бы вас кто-то подкарауливает, правда?
— Юнис, ведите себя хорошо!
— О! Я буду вести себя хорошо. Но я бы предпочла другую песню — «Теперь его имя — мое имя».
— Вы не можете знать эту песню. Ее уже лет восемьдесят никто не поет. Она давно забыта.
— Почему бы мне ее не знать, когда вы мысленно напевали ее все время, пока нас наряжали?)
Она медленно проследовала по центру длинного ковра из белого бархата, прошла через арку и вошла в банкетный зал, который с помощью цветов, свечей и органа был преобразован в настоящий храм.
(— Босс, Курт здесь! Я так рада, что он смог приехать! А это, должно быть, его жена, миссис Хедрик. Не смотрите на них, близняшка, иначе я засмеюсь.
— Я не смотрю на них, и вы тоже постарайтесь не пялиться… я должна смотреть прямо перед собой.
— Да, вы смотрите перед собой, босс, а я подсчитаю, сколько у нас гостей. Мак и Алек пришли со своими женами, Нормой и Радой. Где же Рози? Ах, вот он, позади миссис Мак. Ого! Делла разодета как для жертвоприношения. Рядом с ней я выгляжу убого.)
На невесте было очень простое голубое платье, непрозрачное, с высоким воротом, подходящей по цвету вуалью и длинными рукавами, длинная юбка, задевающая бархат дорожки, и длинный шлейф. В руках был букет цветов, выкрашенных в голубой цвет.
(— Близняшка, почему вы в последнюю минуту решили надеть трусики? На платье видны их линии.
— Через этот наряд их не видно; он не плотно облегает тело. Это традиционный символ девственности.
— Ой, не смешите меня, босс!
— Юнис, если вы испортите эту свадьбу, я… я… я не буду разговаривать с вами три дня.
— Джоанна, близняшка, я не испорчу ее… Джейк любит символы, и он их получит.
— И я тоже люблю символы!
— И я тоже, близняшка. Просто я всегда смотрела на жизнь как на огромную мудреную игру. Всегда лучше смеяться, чем плакать.
— Да, дорогая — но сейчас давайте не будем делать ни того ни другого, а то у меня уже глаза на мокром месте.
— Я думала, это мои слезы. Не правда ли, Томас сегодня красив? Я слышала, вы заказали выходной марш Лоэнгрина; он еще смешнее, чем марш Мендельсона — для деревенской девушки из Айовы он звучит как триумфальное кудахтание курицы, которая только что снесла яйцо. Я обязательно рассмеюсь, просто не смогу удержаться.
— Тогда можно будет и смеяться, и плакать, Юнис. и крепко держаться за руку Джекоба. Послушайте, дорогая, это старомодная свадьба со всеми старыми клише, потому что и Джейк, и я — старые ископаемые. Как же иначе?
— О, я это одобряю. Каннингэм, кажется, чем-то обеспокоен; непонятно чем. Вроде он все сделал превосходно. Босс, мне так смешно носить эти трусики, особенно потому что вы приказали вывесить «Билитис» и «Граций» в общей комнате, где все смогут их увидеть. Как-то это странно.
— Юнис, здесь нет ничего странного. Невеста должна быть одета: а на эти картины можно будет смотреть. И поскольку Джо и Гиги здесь, я очень хочу, чтобы картины были на виду.
— На них будут не просто смотреть. На них будут пялиться. Чьи-нибудь жены, может быть, будут смотреть на них с очень большим интересом.
— Может быть, Юнис, вы знаете, что я не считаю, будто муж должен что-либо скрывать от своей жены: нечестно иметь друг от друга секреты, когда вы муж и жена. Но эти картины так же безвредны, как фруктовый пунш, который мы заказали для тех, кто откажется от шампанского. Я хочу, чтобы картины были на виду не потому, что на них нарисована я. Я хочу, чтобы все оценили гений Джо. Чтобы все получали удовольствие от его таланта.)
Джо Бранка здорово постарался, накладывая косметику на невесту. Начиная с голого, чистого тела, сразу после ванны, он приложил немало усилий, чтобы Джоанна Юнис с головы до ног выглядела сдержанной, и даже при очень близком рассмотрении нельзя было уловить следы его работы. Как и в «Трех грациях», это была красота самой Юнис, незаметно, но сильно подчеркнутая его талантом. И она выглядела еще красивее и естественнее, чем на самом деле. Он даже не надел на нее парик, а просто вспушил ее собственные волосы, которые еще не успели достаточно отрасти, и слегка покрыл их лаком, чтобы они не смялись под фатой.
Подружка невесты была гораздо красочнее. Увидев то чудо, которое сотворил Джо с Джоанной Юнис, Вини робко спросила Джоанну, можно ли попросить мистера Бранку немного поработать и над ней, поскольку она тоже часть этой свадьбы. И Джоанна, и Юнис загорелись этой мыслью. Джо изучил миссис Гарсиа, затем сказал:
— Сорок минут. Время есть? Хорошо, Вини, умойтесь.
Работая над Винифред, Джо отталкивался от цвета ее волос. Он подчеркнул ее брови и ресницы и немного оживил цвет лица — эффект был намного лучше, чем от стилизованного макияжа, которым обычно пользовалась Вини.
Подружка была одета в пастельно-зеленый плащ и трико. В руках у нее был маленький букет из зеленых цимбидий. Она шествовала впереди невесты, ведя ее в банкетный зал к сооруженному там импровизированному алтарю.
Шествие замыкал О'Нейл. Он остановился у арки по стойке «смирно» и наблюдал за происходящим в дальнем конце комнаты, но в то же время не сводил глаз с хвоста процессии. Лицо его было спокойным, но в нем чувствовалась какая-то тревога. Огромный особняк был пуст, и лишь в банкетном зале было семьдесят или восемьдесят человек. Были приняты все меры безопасности, поднята броня, закрыты все двери и окна, даже ночная сигнализация была включена. О'Нейл персонально проверил все это, прежде чем отпустить своих подчиненных на свадьбу. Но он мало доверял различным механическим приспособлениям, и еще меньше людям. Поэтому себя он не отпустил с дежурства.
Невеста подошла к алтарю. Там ее ждал Джейк Саломон. Алек Трайн стоял рядом с ним. Лицом к проходу стояли преосвященный Хьюго Уайт и судья Мак-Кемпбелл, оба были серьезны и преисполнены чувства собственного достоинства. На Шорти был черный сюртук, белая рубашка и узкий галстук, в руках он держал Библию; на судье была мантия.
(— Босс, Джейк такой красивый! Что это у него за наряд!
— Это визитка, дорогая.
— В каком музее он ее раскопал!
— Не знаю. Джейк не носил ее, наверное, лет сорок, а может, взял напрокат из театральной костюмерной. Наверное, и Алеку пришлось взять свой костюм напрокат. Но посмотрите, какой величественный отец Хьюго!
— Вероятно, в такой одежде он и читает свои проповеди, босс. Джо должен нарисовать его в этом наряде, даже если ему не удастся воплотить свои прежние замыслы.
— Неплохая мысль, Юнис, надо подбросить ее Гиги… и одно может привести к другому. Надеюсь, что при виде «Трех граций» его сердце потеплеет. А Хьюго не прочь позировать… только ему необходимо убедить себя, что это не грешно. Юнис, у меня дрожат коленки. Я не уверена, смогу ли я …