Хэган Патриция. Любовь и война

   Они еще долго просидели так, молча прижавшись друг к другу, пока в дверь не забарабанил Сэм:
   – Эй, там, вы двое, черт бы вас побрал! Я тут отморозил всю задницу, пока вы играете в «как я тебя ненавижу»! Отворяйте дверь, покуда я ее не вышиб!
   Тревис засмеялся и встал, пока Китти торопливо одевалась.
   – Ну что же, Китти, ты получишь свое шелковое платье, и я позабочусь, чтобы у тебя на костях поскорее наросло побольше мяса!
   – То есть берешь меня с собой? – восторженно вскрикнула она.
   Кивнув, Тревис поспешил отворить дверь и впустить Сэма.
   – Мы отправляемся завтра, как только рассветет. Делай все, что сможешь, для наших больных и растолкуй Энди и Сэму, как за ними ухаживать.
   Энди!.. Закусив губу, она уставилась в широкую спину капитана. Каким образом можно заставить взять Энди в город и не выдать себя? Не бросать же мальчишку одного! Ведь как только она сбежит и Тревис поймет, что его обвели вокруг пальца, он придет в такую ярость, что запросто убьет Энди, чтобы отомстить. Не об этом ли он постоянно напоминал пленнице?
   Убить Энди? Но в последнее время она стала замечать, что ни Тревис, ни Сэм больше не относились к нему как к заложнику. Теперь было ясно, что оба они привязались к подростку. И с ним ничего не случится. Напротив, его постараются уберечь от неприятностей. И она имеет право пойти своей дорогой в поисках свободы.
   На следующее утро Китти надела на себя все теплые вещи, какие смогла раздобыть. Тревис отдал ей теплую шерстяную шапку. Сам он облачился в неизменное пончо. День выдался солнечным, но морозным, и дыхание повисало в воздухе клубами пара. С собой они брали фургон, которым правили двое солдат, еще шестеро сопровождали их верхами.
   – Конечно, этого мало, чтобы драться, – сказал Сэму Тревис. – Но, по крайней мере, мы будем выглядеть достаточно внушительно. Остается надеяться, что нам повезет и мы благополучно доберемся до города.
   Все вокруг покрывал свежевыпавший снег. Под его тяжестью поникли стволы деревьев. Лес стоял тихий, безмолвный, и только слышно было, как повозка с трудом прокладывает себе путь в сугробах.
   – Китти, тебе тепло? – заботливо спросил Тревис, оглянувшись. Отряд ехал, растянувшись цепочкой.
   – Мне никогда в жизни не было так холодно, – едва улыбнулась она застывшими губами. – Но это ничего. Я в порядке. И стараюсь не думать ни о чем, кроме теплой постели в Мерфрисборо. – Они обменялись понимающими взглядами, и на какое-то мгновение оба взгляда засветились вполне искренним теплом и нежностью. А потом Китти снова поспешила напомнить себе, что это лишь игра и что если все пройдет по плану, то очень скоро она окажется по ту сторону фронта, в дружеских объятиях конфедератов. И теперь следует приложить все усилия, чтобы выяснить, где расположена армия южан. И в одну прекрасную ночь, когда Тревис заснет покрепче после выпитого виски или любовных утех, она выскользнет из его объятий, украдет лошадь – и была такова! Все казалось теперь таким простым.
   Отряд двигался медленно и осторожно. По обе стороны тропы нависали ветви деревьев, грозившие снежным обвалом. Вот они спустились в овраг, затем принялись карабкаться по склону вверх, постоянно настороже, в ожидании неведомой опасности. Внезапно Тревис взмахнул рукой, и все послушно замерли.
   – Вон там, – показал он оказавшемуся рядом Джебу Гаррису из Пенсильвании, – я уловил какой-то блеск, когда из облаков выглянуло солнце. Надо укрыться получше. Это может оказаться ловушка.
   Отряд рассредоточился по обе стороны тропы, а Джеб и еще один солдат отправились обходным путем на разведку, утопая в глубоком снегу. Никто не промолвил ни слова. Китти не спускала глаз с Тревиса, который следил за разведчиками, прищурившись от слепящего сияния мириад снежинок. Их уже давно не было видно, однако капитан по-прежнему смотрел в том направлении.
   Прошло около десяти минут. Китти затаив дыхание ждала звуков стрельбы. Однако лес отвечал молчанием, и только ледяной ветер с отрогов гор свистел и завывал меж деревьев, подобно некоему неугомонному призраку, шептавшему людям, что впереди их ждет опасность и смерть.
   – Капитан! – раздался откуда-то испуганный шепот Джеба.
   Тревис поспешил в ту сторону, жестом приказав остальным ждать на месте. Однако Китти, не желая подчиняться, послала свою лошадь следом. Они быстро выехали на прогалину и невольно охнули от ужаса при виде четырех трупов, покрытых льдом. В широко распахнутых глазах застыл ужас от принятой ими страшной смерти.
   – Южане? – невнятно спросил Тревис.
   – Так точно, сэр.
   – Оставь все как есть. Нам надо ехать.
   Они вернулись к отряду и продолжили свой путь, глубоко задумавшись. Кое-кто шепотом рассказывал о том, что видели на поляне. Но ни Китти, ни Тревис не пожелали обсуждать это.
   Так они ехали весь день и заночевали в лесу, у костра, горячо полыхавшего под порывами ветра. Китти прижалась к Тревису, и он обнял ее под тонким одеялом. А пленница принялась молиться, чтобы он все же поверил в искренность ее любви, а себя уверять в том, что ничего к нему не испытывает и только притворяется. Натан. Ей следовало бы почаще вспоминать про Натана.
   Она очнулась от грубого окрика:
   – Ни с места, Ребы, не то отправитесь в ад еще до завтрака!
   Все проснулись, но никто не пошевелился. Китти закусила губу, чтобы не закричать, ожидая в любой момент получить пулю в сердце. Их окружали солдаты в потрепанных синих мундирах.
   – Желаете знать, что стало с вашим часовым? – злорадно осклабился один из них. – Он заснул на посту, и теперь уж этот сон стал вечным, потому как у бедняги перерезано горло!
   То, что случилось потом, ошеломило всех. Да и впрямь, разве кто-то в здравом уме решится нарушить приказ, когда на него направлены дула десятка заряженных винтовок?! Солдаты буквально опешили от неожиданности, а покрасневший от ярости Тревис гаркнул:
   – Идиот! Это же янки стоял на посту! А я – капитан Тревис Колтрейн, федеральная кавалерия… и выполняю личное поручение генерала Гранта!
   – Виноват, сэр!.. – Незнакомец махнул остальным, чтобы опустили ружья, однако все еще держал Тревиса под прицелом. – Сэр, вы же понимаете, мне требуются доказательства.
   – Еще бы, – усмехнулся капитан, доставая какие-то бумаги. Он дождался, пока солдат прочтет их и опустит свое ружье, а потом раздраженно осведомился: – Может быть, ты все же представишься как положено?
   – Сержант Джей Вест. Третий нью-йоркский полк. Мы патрулируем территорию по приказу генерала Розенкранца. Он сейчас зализывает раны в Мерфрисборо.
   – Куда мы незамедлительно отправляемся. – И Тревис жестом скомандовал подъем. – Для завтрака задерживаться не будем. Лучше поспешим прямо в Мерфрисборо, пока на нас не налетела еще одна кровожадная банда.
   – Виноват, сэр.
   Тревис, не обратив на него внимания, занялся своей лошадью.
   – Сэр, вам должно быть известно наказание за сон на посту. Этого часового расстреляли бы, если бы нашли. Эти правила установил сам генерал Грант.
   Тревис, резко развернувшись, прожег сержанта взглядом:
   – Мои люди больны, обморожены, измучены голодом, так какого черта винить беднягу в том, что он заснул на посту?! И к тому же никто не давал тебе права пускать в ход нож только потому, что руки чешутся кого-то прикончить. Ты даже не попытался выяснить, на чьей стороне воевал тот солдат! Нет, это ты заслужил наказание, сержант, а не мой солдат за сон на посту!
   Сержант Вест пришпорил коня, стараясь ехать следом за Колтрейном. Китти пристроилась поближе, чтобы иметь возможность подслушать нечто важное для ее плана побега.
   – Вы что же, всю зиму просидели в горах, сэр? – почтительно поинтересовался сержант, стараясь загладить свою вину.
   – Да, всю зиму. Отлавливали дезертиров с обеих сторон. Но наши припасы давно истощились. Приходилось питаться мясом павших лошадей.
   Вест брезгливо поморщился и предпочел сменить тему:
   – Вы слышали про бой у Антайтама? И про то, что Линкольн заменил Макклеллана генералом Амбруазом Бернсайдом?
   – На нашу стоянку никто не поставлял информацию, однако кое-что доходило и до нас.
   И Вест с охотой продолжил:
   – На протяжении всей середины декабря Бернсайд провел шесть больших штурмов укреплений армии Ли под Фредериксбергом, в Виргинии. Смею доложить, капитан, это обернулось одной бесполезной бойней. Мы потеряли десять тысяч человек. А сам Бернсайд просто сел и разревелся посреди наваленных горами трупов. И при этом Ребы потеряли раза в два меньше. А потом, пару недель спустя, Бернсайд решил устроить тайный обходной марш, да только забыл про распутицу и увяз по самые уши, продвигаясь не дальше чем на милю в день. Солдаты назвали этот марш «дерьмовым», и на том карьера Бернсайда кончилась. Он только что сдал команду генералу Джозефу Хукеру.
   Они продолжали обсуждать ход военных действий, однако Китти не удалось уловить ничего, что могло бы подсказать ей, где находится Натан. Он мог оказаться где угодно. Похоже, эта война никогда не кончится. Однако Китти должна изобрести способ отыскать Натана.
   Отряд подъехал наконец к Мерфрисборо, и первое, что бросилось пленнице в глаза, – коровий выгон, где содержались конфедераты. Вид они имели весьма жалкий. Не сводя испуганного взгляда с толпы бывших вояк, Китти с болью в сердце думала, что среди них мог вполне оказаться ее Натан…
   Вот пленные о чем-то недовольно закричали. И часовые принялись наводить порядок, пустив в ход приклады винтовок. Тревис обернулся и посмотрел на Китти, но та перевела взгляд, изображая полнейшее равнодушие.
   Отряд еще долго ехал по грязной тесной улице, пока не остановился возле обветшавшего здания гостиницы, расположенной несколько в стороне от центра города с лавками и магазинами.
   – Здесь остановился сам генерал Розенкранц, – сообщил сержант Вест, прежде чем они успели спешиться. – Там, наверху, наверняка найдутся подходящие комнаты для вас с леди. А остальные солдаты могли бы встать на постой вместе с нами, на окраине города.
   Тревис помог Китти спуститься и, крепко поддерживая под локоть, повел в отель. По одну сторону от входа располагался салун, по другую – уходившая вверх лестница. Тревис представился стоявшему на посту часовому и сказал, что прежде всего желал бы устроить леди в отдельную комнату, а потом явиться с докладом к генералу Розенкранцу. Солдат кивнул и протянул Китти руку, но та отвергла помощь и сама поднялась наверх.
   Янки проводил ее в самый конец коридора и распахнул Дверь в весьма убогую комнату. На полу лежал вытертый, выцветший ковер, а на железную кровать было накинуто ветхое покрывало. Стул и плетеный стол довершали обстановку. Стекла в окнах оказались выбиты. Солдат, заметивший ее растерянность, извиняющимся тоном произнес:
   – Вы ведь понимаете, леди, здесь тоже не обошлось без драки, а дела наши идут так худо, что нет времени на наведение порядка, и вряд ли оно появится вообще.
   – Ну что вы, здесь очень даже мило, – язвительно отвечала Китти, успев приметить и окно в конце коридора, и проходившую рядом пожарную лестницу – скорее всего она выходила на заднюю аллею. Стало быть, осуществить побег не составит особой сложности, вот только прежде надо будет предпринять кое-какие шаги.
   – Я позабочусь, чтобы вам принесли поесть, – пообещал солдат и вышел, закрыв за собой дверь. Она ждала, что в замке повернется ключ, но этого не случилось. Тревис действительно ей поверил. И больше она не будет сидеть взаперти. Зябко обхватив себя за плечи, стараясь сдержать радостное волнение, Китти поспешила выглянуть в одно из разбитых окон.
   Отсюда можно было видеть выгон, на котором содержались пленные. Не может быть, чтобы среди такой толпы не нашелся хотя бы один человек, который не был бы знаком с Натаном и не знал бы, где его искать. И не может быть, чтобы хоть один из них не побоялся сбежать. Эти мысли еще нельзя было назвать настоящим планом, однако следует поскорее обдумать все мелочи. Сейчас или никогда!
   Китти резко развернулась и ошеломленно застыла, услышав, как раскрылась дверь. На пороге стоял улыбающийся Тревис с подносом, уставленным всякой снедью: тосты, кофе, бекон. И все это удивительно вкусно пахло.
   – Я приказал принести сюда ванну и горячую воду. Ты сможешь как следует вщкупаться, как и мечтала…
   – И как следует обнять тебя, – промурлыкала Китти, кокетливо стреляя глазами из-под полуопущенных ресниц.
   Он поставил поднос на стол, а потом обнял ее и поцеловал:
   – А вот с этим придется подождать, любовь моя. Мне надо обсудить кое-какие важные дела с Розенкранцем. Похоже, есть неприятные вести и для тебя, но я пока не уверен.
   – Неприятные вести? – испугалась Китти. – Тревис, не мучь меня. Пожалуйста, скажи сразу…
   – Ох, зря я проболтался раньше времени. – Он со вздохом покачал головой. – Теперь ты мне не дашь покоя. Словом, мне только что сказали, что один мятежный генерал, Натан Бедфорд Форрест, занимается партизанской деятельностью, которой пора положить конец. Для этого в Ла-Гранд, в Теннесси, полковник Бен Гриерсон собирает кавалерийский отряд, и Розенкранц утверждает, что Грант намерен послать туда и меня с моим эскадроном. Нам предстоит уничтожить железные дороги и склады мятежников и расчистить путь для армии Гранта, направляющейся к Виксбергу.
   – И что теперь должно стать со мной? – капризно спросила она. – Уж не боишься ли ты, что я стану кричать, высунувшись в окно? И не собираешься ли ты меня связать и заткнуть рот, чтобы я не разгласила твои драгоценные планы?
   – Нет, принцесса, – рассмеялся Тревис, – я не боюсь этого. Да и кому бы ты разгласила мои планы? Тем пленникам на выгоне, которых все равно увезут отсюда с первым же поездом? Нет, я рассказал тебе об этом, потому что при желании ты можешь остаться в тылу. Этот рейд будет не из легких, женщине там не место. Мне придется вернуться в горы, чтобы забрать Сэма и прочих, и Двинуться сразу на Ла-Гранд, к полковнику Гриерсону. А ты останешься здесь, с Розенкранцем. Он направит тебя в полевой госпиталь.
   – Но я не хочу, чтобы ты меня бросал! – воскликнула Китти. – Ах, Тревис, как ты мог так поступить со мной… с нами? Неужели я совсем ничего для тебя не значу?
   Крепко прижав ее к груди, Тревис возразил:
   – Ты очень много для меня значишь, моя прелесть, но я не могу рисковать твоей жизнью. Раньше все было не так, ты была мне безразлична, но теперь все изменилось, и именно это заставляет меня позаботиться о твоей безопасности. Кавалерийские рейды – на редкость опасное предприятие, и я попросту не могу взять тебя с собой.
   Китти была готова убить себя за то, что испытала настоящую тоску при мысли о скорой разлуке. Ведь ей полагалось его ненавидеть, не так ли? О Господи, ну почему весь мир перевернулся с ног на голову?! Нет, надо бежать, бежать и вернуться к своим, пока она окончательно не потеряла рассудок!
   – Сэр, вас ожидает генерал Розенкранц, – раздался голос у дверей.
   Тревис поцеловал Китти на прощание.
   – Поешь как следует. Прими горячую ванну. И жди меня.
   Он вышел и закрыл за собой дверь, и пленница на цыпочках поспешила следом и прижалась к двери ухом.
   – Позаботьтесь о ванне для леди, а потом потрудитесь очистить весь этаж. Я не желаю, чтобы кто-то из этих людей додумался подглядывать в замочную скважину.
   – Сэр, но я полагаю, что для безопасности вашей и генерала в соседнем номере следует оставить хотя бы часовых, – тревожно возразил незнакомый голос.
   – Ну вот и поставьте их внизу, у лестницы. Черт побери, можно подумать, вы боитесь тех мятежников, которые сидят на выгоне! Словом, я дал вам приказ – вот и потрудитесь его исполнить!
   Соседний номер… значит, совещание с Розенкранцем состоится в соседнем номере! И во всем коридоре не останется ни одного часового, потому что Китти якобы принимает ванну! Ох, что-то все выходит поразительно просто, думала Китти, трепеща от возбуждения.
   Итак, она уселась за стол и поела, не чувствуя вкуса пищи. Вскоре в номер доставили ванну и горячую воду. Китти заставила себя переждать еще минут десять, тихонько приоткрыла дверь и выскользнула в коридор. Здесь царила полная тишина, только из-за соседней двери раздавались приглушенные голоса.
   Дрожа от страха и опасаясь, что гнилые половицы заскрипят под ногами, она подкралась поближе.
   – …Это верно, что дела у Севера идут не лучшим образом, – послышался незнакомый голос. – Грант увяз по уши в той проклятой трясине, что покрывает всю равнину к северу от Виксберга, а я застрял здесь, чтобы перегруппировать армию. На это уйдет месяцев шесть, не меньше. Ведь потери составили тринадцать тысяч человек.
   Раздался изумленный свист и голос Тревиса:
   – И что будет дальше?
   – Хукер взялся вплотную за армию. Представляете, он проявил удивительные способности организатора. Правда, генерал изрядно закладывает за воротник, однако что есть, то есть – он прирожденный лидер. И сумеет привести своих солдат в форму. Чего, увы, нельзя сказать про меня.
   – И про меня тоже, – сокрушенно признался Тревис. – Мне с трудом удается сохранять их живыми, где уж тут думать о форме!
   – Хукер отправил рапорт мистеру Линкольну о том, что не имеет смысла обсуждать, сможет он взять Ричмонд или нет – дескать, это вопрос времени, и только.
   – Ну и шутник! – рассмеялся Тревис.
   – Значит, вы просто не знаете еще Забияку Хукера, – так же смеясь, возразил Розенкранц. – Он заявил это всерьез. Вот увидите, как только дороги просохнут достаточно, чтобы по ним могла двинуться армия, Хукер подступит к Ричмонду с гораздо большими силами, чем удавалось собрать Макклеллану. Он двинется через всю Виргинию по южному берегу Джеймс-Ривер, не давая врагу спокойно спать и удерживая для нас эту местность, чтобы нам доставались бекон и зерно с тамошних ферм. И конечно, не станет повторять ошибки Бернсайда, пытаясь атаковать конфедератские укрепления возле Фредериксберга. Он пошлет туда незначительную часть армии, чтобы отвлечь внимание генерала Ли, а сам с основными силами спустится по Раппаханноку и переправится через него, чтобы ударить в открытый левый фланг и тыл.
   У Китти захватило дух. Боже правый, если бы только успеть сообщить об этом конфедератам! Она же может спасти их столицу! Вот только далеко ли до этого самого Фредериксберга в Виргинии? Ведь сама она находится сейчас в Теннесси!
   – Я бы хотел вернуться под начало генерала Гранта, сэр, – говорил тем временем Тревис.
   – Нет! – прогремело в ответ. – Грант говорил, что во всей Союзной армии не найдется лучшего командира эскадрона и к тому же отличного стрелка. Вы немедленно отправитесь на помощь группировке полковника Гриерсона, как и предполагал ранее генерал Грант.
   – А вы позаботитесь о леди?
   – Так вот в чем загвоздка! – ухмыльнулся Розенкранц. – Вы беспокоитесь о леди. Прелестная, должен вам сказать, штучка. Ну, так и быть, я присмотрю за ней, а если она и впрямь окажется такой умелой медсестрой, как вы расписывали, ей найдется работа и здесь. Надеюсь, вам хватает мудрости не заходить слишком далеко в своих чувствах – чего доброго, еще влюбитесь в пленную мятежницу, капитан!
   – Отец бросил их с матерью, чтобы примкнуть к нашему делу, сэр, – поспешно ответил Тревис. – И Китти во многом изменилась. Я в этом вполне уверен. А что касается любви, сэр, то до вас просто не дошли подробности моей биографии. Я вообще не люблю женщин.
   – По-видимому, ваша биография оказалась недостаточно важной, чтобы лечь ко мне на стол в ежедневной сводке донесений, – засмеялся генерал. – Однако я позабочусь о том, чтобы с леди ничего не случилось. Можете на меня положиться. А теперь вам следует приготовиться к отъезду. Завтра же отправляйтесь за своим отрядом и ведите его к Ла-Гранд. Это находится на пути в Миссисипи, и попасть туда следует как можно быстрее.
   – Сэр, – возразил Тревис, – но ведь полковнику все равно придется ждать, пока просохнут дороги, так что нет необходимости в такой спешке. Сейчас только середина февраля, а я доставил Китти с гор, чтобы она оправилась от последствий суровой зимовки. Видимо, вы не совсем поняли, как много она значит для меня и моих людей. Она спасла множество жизней и готова была отдать свою порцию тем, кто больше всех страдал от голоду – вот какая это женщина.
   – Я прикажу, чтобы леди хорошо кормили… заботились…
   – Нет, сэр. – При звуках этого уверенного голоса у Китти почему-то побежали по спине мурашки. – Вы снова не поняли. Она желает, чтобы о ней заботился только я, и коли мне приходится оставлять ее здесь…
   Наступила напряженная тишина. Китти затаила дыхание.
   – Ну ладно. Даю вам три дня, капитан. Полагаю, вы с Вашими людьми в любом случае заслужили отдых.
   Китти поспешила вернуться к себе. Ее обуревала странная смесь чувств. Тревис только что не побоялся противоречить такому человеку, как генерал Розенкранц, чтобы получить разрешение побыть с ней несколько дней на прощание, и от этого все сладко замирало внутри. Уж не влюбился ли он на самом деле? Уже не влюбилась ли она? Увы, честно говоря, Китти было больно думать о том, что после побега они никогда не встретятся вновь. Да нет же, нет! Она не должна об этом думать! Дело Юга – прежде всего! А сама Китти обручена с Натаном. Более того, у нее остался долг перед своим народом – перед тем же доком Масгрейвом и многими тысячами других земляков, не пожалевших жизни ради Дела.
   Но как же быть с отцом? Разве она не должна быть верной и ему? «Человек должен поступать так, как велит ему сердце, – вот что он сам твердил постоянно. – Человек должен иметь мужество отстаивать свои убеждения!» И он ушел отстаивать свои убеждения, тогда как Китти отстаивает свои. Да, Тревис красивый, обаятельный, несравненный мужчина и способен пробудить в ней такую страсть, о которой раньше она не имела и понятия. Но любить его? Нет. Подобное невозможно. Ведь под обаятельной аурой кроются смертельный холод, дикая жестокость и отсутствие души и сердца. Возникшее между ними чувство есть не что иное, как плотское влечение, а все плотское – временное. «Прах – к праху» – вот как сказано в Писании. И туда же канут все их так называемые чувства.
   Когда дверь мягко распахнулась и вошел Тревис, Китти уже ждала его, обнаженная, свежая после принятой ванны. Тревис разделся и улегся рядом. Его руки старались быть ласковыми и нежными, а губы выдавали голод и нетерпение. И он ласкал ее, и любил, и пробудил в ней целый хор восхитительных, неземных чувств. Китти лежала, положив голову ему на плечо и делая вид, что заснула.
   Тревис тихонько оделся и выскользнул из комнаты. Наверняка отправился пить с остальными виски и играть в карты. А значит, Китти располагает несколькими драгоценными часами для выполнения своей миссии.
   Кто-то оставил в номере чистый голубой мундир федерала, который она поспешно надела, а потом по затихшему на ночь коридору и пожарной лестнице выбралась наружу. Улицы были пустынны. Зато из дверей салунов доносились музыка и хохот – это солдаты отдыхали после боев, наслаждаясь виски и обществом армейских шлюх, всюду следовавших за ними.
   Китти кралась, стараясь держаться в тени высоких зданий. Вот и железнодорожный склад, куда пленных загнали на ночь. Насколько она сумела разглядеть, его охраняли два человека, да и те были изрядно пьяны. Кто-то прошел мимо, и она испуганно прижалась к стене: вряд ли ей удастся вразумительно объяснить свое присутствие возле лагеря пленных конфедератов.
   Но вот часовые вроде бы задремали. Китти отправилась на разведку, желая удостовериться, что больше ей никто не помешает. При этом приходилось держаться подальше от склада, чтобы какой-нибудь не в меру ретивый южанин не заметил бы ее и не поднял раньше времени шум, который их выдаст.
   Воспользовавшись прикрытием заброшенного здания, вплотную подступавшего к территории склада, Китти подобралась поближе и сумела сквозь проволочное ограждение дотянуться до плеча пленного, дремавшего, прислонившись к столбу.
   – Прошу вас, ни звука, – нервно прошептала она.
   – Ох, будь я проклят… – выдохнул тот, вскакивая.
   – Тише, пожалуйста! – Ночь выдалась очень темной, безлунной. Пленный не мог видеть ее лица. – Я, как и вы, конфедератка, и меня держат в плену янки. Мне нужна помощь, чтобы суметь вернуться домой.
   – Леди, боюсь, что от меня вам будет мало проку, – откликнулся несчастный, безуспешно всматриваясь в темноту. – Как вы сами изволите видеть, я такой же пленный. Да и вам бы не следовало соваться сюда – не ровен час нас застанут.
   – Я хочу, чтобы вы постарались расспросить остальных солдат. Как по-вашему, когда за вами пришлют поезд?
   – Трудно сказать. Одни говорят, что завтра. Другие – послезавтра. Никто толком не знает.
   – Слушайте внимательно, – она подползла еще ближе. – Завтра вечером я вернусь. Вы сидите и ждите меня на этом же месте. А днем наведите справки. Может, кто-то знает про офицера-конфедерата, майора Натана Коллинза, «Уэйнский добровольческий» отряд в составе войск Северной Каролины под командованием полковника Андерсона? Насколько мне известно, они участвовали в деле под Шайло.
   – Ради всего святого, женщина, прошел почти год! С тех пор было множество новых сражений, в которых поубивало столько солдат! Его, поди, и в живых-то нет, – с горечью заметил незнакомец.
   – Он не мог погибнуть, – с болью в сердце возразила Китти. – Пожалуйста, потрудитесь спросить. Может, кто-то что-то слышал, кто-то знает, где он сейчас. Я располагаю информацией, жизненно важной для всего Юга.