Херберт Брайан. Дюна - Дом Харконненов (Том 1)

   Эрцгерцог Арманд Эказ потребовал создать группу расследования для изучения причин порчи редких деревьев и других растений, но Шаддам отказался удовлетворить такое требование.
   - Не станем будить спящих собак, - таков был ответ императора. Он надеялся, что теперь проблема разрешится сама собой.
   Оценив усердные попытки Лето успокоить напряженность в отношениях между соперниками, эрцгерцог в неформальной беседе намекнул, что его старшая дочь Сания могла бы составить подходящую партию для Дома Атрейдесов. Услышав это предложение, Лето сразу принялся оценивать состояние Дома Эказа, его торговое, политическое и военное положение и то, насколько все эти ресурсы могут быть полезны для Каладана. Он даже не взглянул на девушку. Изучи политические преимущества брачного союза. Отец был бы доволен... Теперь заговорила Верховная Мать.
   - Эти женщины научены множеству способов ублажать аристократов. Все они отобраны согласно вашему профилю, принц.
   Ромбур приблизился к строю женщин и стал поочередно пристально вглядываться в их лица. Блондинки, брюнетки, рыжие, некоторые с молочно-белой кожей, некоторые отличались кожей цвета эбенового дерева. Все были прекрасны, умны.., и все смотрели на него, охваченные стремлением и предвкушением.
   Зная своего друга. Лето не удивился его выбору. Ромбур остановился перед неброской девушкой с широко посаженными, цвета сепии, глазами и коротко, как у мужчины, подстриженными волосами. Она не отвела взгляд, когда Ромбур принялся ее рассматривать, как это делали некоторые другие. Лето заметил, как на губах женщины заиграла едва заметная улыбка.
   - Ее зовут Тессия, - сказала Верховная Мать. - Очень интеллигентная, талантливая молодая женщина, может цитировать по памяти древних авторов и умеет играть на нескольких музыкальных инструментах.
   Ромбур взял девушку за подбородок и, приподняв ее голову, посмотрел в глаза.
   - Но смеется ли она удачной шутке? И может ли ответить еще лучшей?
   - Могу ли я вести умную игру словами, милорд? - вопросом на вопрос ответила Тессия. - Вы предпочитаете плоские каламбуры или непристойные шутки, которые заставят вас покраснеть?
   Ромбур расхохотался от восторга.
   - Эта!
   Он взял Тессию за руку и вывел ее из строя. Девушка послушно пошла рядом с ним. Лето был очень рад за друга, но на сердце у него было тяжело ведь сам он был лишен любовных отношений. Ромбур же часто совершал импульсивные поступки, но у него хватало мужества исправлять последствия.
   - Идите ко мне, детки, - торжественным тоном произнесла Харишка. Встаньте передо мной и склоните головы.
   Ромбур и Тессия подчинились, продолжая держаться за руки.
   Отечески нахмурившись, Лето подошел к Ромбуру, поправил ему воротник и разгладил складку на плече. Иксианский принц покраснел, но промямлил слова благодарности.
   Харишка между тем продолжала:
   - Пусть вы оба проживете долгую, плодотворную жизнь. Теперь вы связаны узами. Если по прошествии лет вы решите вступить в брак и заключить союз, выходящий за пределы простого сожительства, то вы получите на это благословение Бене Гессерит. Если вас не удовлетворит Тессия, то она в любой момент может вернуться сюда, в Школу Матерей.
   Лето был удивлен, видя столько церемониальных ухищрений вокруг того, что, в конечном счете, было обычной торговой сделкой. От каладанского курьера он узнал цену и согласился ее уплатить. Однако слова Верховной Матери придали грубым отношениям какую-то структуру, создав фундамент чего-то вполне добропорядочного.
   - Принц Ромбур, это особенная женщина, она воспитана так, что ее поведение может на первых порах удивлять вас. Прислушивайтесь к ее советам, ибо Тессия мудра не по годам. - Верховная Мать отошла в сторону.
   Тессия подалась вперед и что-то прошептала на ухо Ром-буру; в ответ принц-изгнанник рассмеялся. Глядя на друга, он сказал:
   - Тессии пришла в голову интересная идея. Лето, почему бы тебе не выбрать наложницу и для себя? Здесь есть на кого посмотреть. - Он жестом указал на остальных послушниц. - Тогда тебе не придется есть глазами мою сестру.
   Щеки Лето стали пунцовыми. Его давнее влечение к Кайлее было очевидным, и он потратил много лет, чтобы спрятать его поглубже. Он отказывался уложить ее в свою постель, раздираемый на части герцогскими обязанностями и напутствиями отца.
   - У меня есть другие любовницы, Ромбур. Ты это знаешь. Городские и деревенские красавицы находят своего герцога достаточно привлекательным. В этом нет стыда - зато я могу соблюсти честь в отношении твоей сестры.
   Ромбур округлил глаза.
   - Значит, дочь рыбака из дока для тебя хороша, а моя сестра - нет?
   - Дело совсем не в этом. Я поступаю так из уважения к Дому Верниусов и к тебе.
   В разговор вмешалась Харишка:
   - Боюсь, что женщины, которых мы приготовили, не подходят для герцога Атрейдеса. Они были отобраны специально для принца Ромбура. - Улыбка тронула ее сморщенные губы. - Но можно отобрать и других женщин...
   Она посмотрела вверх, на внутренний балкон, словно там наготове стояли другие кандидатки и ждали своей очереди.
   - Я приехал сюда не за наложницами, - сердито отпарировал Лето.
   - Какой независимый, - сказал Ромбур Верховной Матери, потом повернулся к Тессии:
   - Что же нам с ним делать?
   - Он знает, чего хочет, но не знает, как признаться в этом самому себе, - с понимающей улыбкой ответила Тессия. - Плохая привычка для герцога.
   Ромбур похлопал Лето по плечу.
   - Видишь, она уже дает добрые советы. Почему бы тебе не взять Кайлею в наложницы и покончить с неопределенностью? Я уже устал от твоего детского страха. Поступить так - в твоем праве, и мы оба знаем, что это самое большее, на что она может надеяться.
   Лето принужденно рассмеялся и отогнал от себя эту соблазнительную мысль, хотя она и без намеков Ромбура не раз приходила ему в голову. Он очень сомневался, можно ли подступиться к Кайлее с таким предложением. Какова будет ее реакция? Не захочет ли она стать чем-то большим, чем наложница? Но она не могла бы стать его женой, это было просто невозможно.
   Ясно, что сестра Ромбура отдает себе совершенно ясный отчет в политической реальности. До иксианской трагедии дочь графа Верниуса могла стать подходящей партией для герцога (видимо, так думал и старый Пауль). Но теперь, как глава Дома Атрейдесов, Лето не имел права связать себя узами брака с семьей, которая больше не располагала ни титулами, ни имперским леном.
   ***
   Что такое любовь, о которой все говорят, как о чем-то очень знакомом? Понимают ли те, кто это говорит, насколько она недостижима? Не существует ли столько определений любви, сколько звезд во вселенной?
   "Книга вопросов Бене Гессерит"
   Охваченная неуемным любопытством двенадцатилетняя Джессика, стоя на внутреннем балконе, горящими глазами смотрела на ожидающих церемонии выбора наложницы послушниц. Стоявшая рядом Преподобная Мать Мохиам велела ей наблюдать, и Джессика впитывала каждую деталь с воспитанной Бене Гессерит скрупулезностью.
   Что я должна увидеть по требованию учительницы?
   На полированном полу тренировочного зала стояла Верховная Мать и разговаривала с молодым аристократом и его новой наложницей Тессией аль-Рейль. Джессика не сумела предугадать этот выбор. Некоторые послушницы были красивее, лучше сложены, более заметны... Но Джессика не знала принца и его вкуса.
   Не устрашала ли и его красота? Это признак низкой самооценки. Может быть, послушница Тессия кого-нибудь напомнила этому человеку? Или привлекла его по какой-то иной, трудно определимой причине... Своим смехом, улыбкой, выражением глаз.
   - Никогда не пытайся понять любовь, - направленным шепотом приказала девочке Мохиам, почувствовав, о чем думает ученица. - Работай, чтобы понять ее действие на мелких людей.
   В это время внизу одна из Преподобных Матерей взяла со стола документ и вручила его принцу на подпись. Его друг, темноволосый аристократ, оглянулся через плечо, чтобы заглянуть в красиво написанный текст. Джессика не слышала их слов, но она уже хорошо знала Ритуал Долга.
   Темноволосый герцог шагнул вперед, чтобы поправить воротник своего товарища. Этот жест показался ей умилительно-трогательным, и она улыбнулась.
   - Меня тоже когда-нибудь представят какому-нибудь молодому аристократу, Преподобная Мать? - прошептала она. Никто никогда не объяснял Джессике, какова ее роль в планах Бене Гессерит, и это обстоятельство стало одним из источников любопытства, часто раздражавшего Мохиам.
   Преподобная Мать изобразила на своем плоском постаревшем лице недовольную гримасу, услышав предположение Джессики.
   - Когда настанет время, ты все узнаешь, дитя. Мудрость заключается в умении вовремя задавать вопросы. Джессика и раньше слышала такое наставление.
   - Я поняла, Преподобная Мать. Нетерпение есть слабость. В арсенале Бене Гессерит было множество подобных поговорок, и девочка хранила все в своей памяти. Она вздохнула от безнадежного отчаяния, но взяла себя в руки, надеясь, что наставница ничего не заметила. Очевидно, что Община Сестер имела на нее какие-то виды - и почему бы Преподобной не открыть завесу над ее будущим? Большинство других послушниц приблизительно представляли себе свое предначертание, но перед Джессикой была голая стена, на которой она не могла прочесть ни одного внятного слова.
   Меня к чему-то готовят. Готовят к важному служению. Зачем учительница привела меня сюда, на балкон, именно в этот самый момент? В этом не было случайности или простого совпадения; в Бене Гессерит все делалось по плану, с необычайной тщательностью продумывалась каждая мелочь, каждая деталь.
   - Для тебя все еще остается только надежда, дитя, - пробормотала Мохиам. - Я велела тебе наблюдать - а ты обратила внимание не на того человека. Меня интересует не тот, который стоит с Тессией. Наблюдай за другим, наблюдай за ними обоими, смотри, как они общаются, как взаимодействуют. Рассказывай мне, что видишь.
   С высокого балкона Джессика принялась изучать обоих мужчин. Она сделала несколько глубоких вдохов, расслабив мышцы. Ее мысли, подобно минералам, взвешенным в воде, стали прозрачными.
   - Оба они благородны, но они не кровные родственники, судя по разнице в их одежде, манерах и выражениям лиц. - Джессика говорила, не отрывая взгляд от мужчин. - Они дружат много лет, зависят друг от друга. Темноволосый озабочен благополучием своего друга.
   - И? - Джессика уловила волнение и предвосхищение в голосе наставницы, хотя и могла понять почему. Глаза Преподобной Матери были устремлены на второго аристократа.
   - По его повадкам и отношению могу сказать, что темноволосый - лидер и принимает всерьез свою ответственность. Он обладает властью, но не упивается ею. Возможно, он лучший правитель, чем сам о себе думает.
   Она пригляделась к его движениям, заметила, как он покраснел, глядя на других послушниц, и заставил себя отвернуться от них.
   - Еще я могу сказать, что он одинок.
   - Великолепно, - похвалила ученицу Мохиам, но тут же прищурила глаза. - Этот человек - герцог Лето Атрейдес, и ты предназначена для него, Джессика. В один прекрасный день ты станешь матерью его детей.
   Хотя Джессика понимала, что должна принять эту новость бесстрастно, как извещение о долге, который она должна выполнить для Общины, ей пришлось приложить усилие, чтобы утихомирить сильно забившееся сердце.
   В этот момент герцог Лето взглянул на Джессику, словно почувствовав ее присутствие на затененном балконе, - и их глаза встретились. Она увидела в его серых глазах огонь, силу и мудрость, не соответствующую возрасту, результат рано доставшегося герцогу бремени власти. Она почувствовала, что ее непреодолимо влечет к этому человеку.
   Но она воспротивилась. Инстинкты.., автоматические реакции, ответы... Я не животное. Она отвергала все чуждые эмоции, как учила ее Преподобная Мать Мохиам.
   Все приготовленные Джессикой вопросы потеряли всякое значение, а новых у нее не было. Глубокое успокаивающее дыхание погрузило в состояние полной безмятежности. По каким бы то ни было причинам ей понравилась наружность этого герцога.., но ее долг - служить Общине Сестер. Она дождется своей очереди узнать, что ей надлежит сделать, и совершит все, что будет необходимо.
   Нетерпение есть слабость.
   Мохиам мысленно улыбнулась. Зная, какие генетические нити ей надо прясть, Преподобная Мать устроила эту мимолетную и короткую встречу Джессики с герцогом Атрейдесом.
   Джессика была кульминацией многих поколений, которые были выведены с целью создания Квисац Хадераха.
   Руководитель программы Квисац мать Анирул, супруга императора Шаддама, утверждала, что успех наиболее вероятен, если дочь Харконнена, родившаяся в текущем поколении, родит дочь Атрейдесу. Тайным отцом Джессики был барон Владимир Харконнен.., а когда она созреет, то соединится с герцогом Лето Атрейдесом.
   Мохиам казалось иронией судьбы, что эти смертельные враги - Дом Харконненов и Дом Атрейдесов - были роком предназначены заключить такой невероятный союз, который не мог бы создать ни один другой Дом, не говоря уже о том, что ни один правитель не способен был даже в страшном сне подозревать о существовании такого противоестественного союза.
   Она едва сдержала возбуждение, охватившее ее от одной мысли о том, что от конечной цели Общину Сестер отделяет всего два поколения.
   ***
   Задавая вопрос, действительно ли ты хочешь знать ответ или просто выставляешь напоказ свою власть?
   Дмитрий Харконнен. "Письма к моему сыну"
   Барону Харконнену пришлось дважды оплачивать услуги доктора Сук.
   Барон думал, что его огромный платеж ришезианскому премьеру Калимару будет достаточным для того, чтобы получить помощь доктора Веллингтона Юэха на тот срок, который потребуется для диагностики и лечения изнуряющего заболевания, но доктор наотрез отказался сотрудничать на таких условиях.
   Желчный доктор Сук был полностью погружен в себя и свои научные исследования, которые проводил в лаборатории на спутнике Короны. Врач не выказал ни страха, ни уважения, услышав имя барона.
   - Я могу работать для Ришезов, - сказал он твердым, лишенным какого бы то ни было выражения голосом, - но я им не принадлежу.
   Питер де Фриз, посланный к Ришезам для выработки конфиденциальных деталей лечения барона Харконнена, внимательно всмотрелся в старое, словно вырезанное из дерева лицо, черты которого говорили об очевидном упрямстве. Сейчас они стояли рядом в маленькой лаборатории на искусственной научно-исследовательской станции, размещенной на большом спутнике, светившем по ночам с неба планеты Ришезов. Несмотря на прочувствованные просьбы премьера Калимара, узколицый врач с вислыми усами и черными волосами, собранными под серебряным обручем, отказался ехать на Гьеди Первую. Самоуверенный и надменный, подумал де Фриз. Это можно использовать против него.
   - Вы, сэр, ментат, привыкший продавать свои мыслительные способности и интеллект любому хозяину. - Юэх сжал губы и посмотрел на де Фриза с таким видом, словно тот был подлежащим вскрытию трупом в анатомическом театре. Я же, напротив, являюсь членом Внутреннего Круга Сук, получившим полное имперское образование.
   Он коснулся алмазной татуировки на своем морщинистом лбу.
   - Меня нельзя продать, купить или арендовать. Вам нечем меня ухватить. А теперь, прошу вас, позвольте мне вернуться к моей важной работе.
   Врач едва заметно кивнул в знак прощания и вышел в соседний лабораторный зал.
   Этого человека никогда не ставили на место, ему никогда не причиняли боль.., его никогда не ломали. Для Питера де Фриза это был достойный вызов.
   ***
   Извинения, в которых рассыпался премьер Калимар, стоя у стола своего кабинета в правительственном квартале, ничего не значили для де Фриза. Однако следовало воспользоваться связями и разрешением важного чиновника для того, чтобы миновать все заслоны и охрану и снова попасть в исследовательский центр на Короне. Не имея другого выбора, ментат снова явился в стерильную лабораторию доктора Юэха. На этот раз один.
   Надо сделать новую попытку выторговать медицинские услуги для барона. Питер никогда не осмелился бы вернуться на Гьеди Первую без врача, согласного сотрудничать.
   Крадущейся походкой он вошел в уставленную машинами, опутанную проводами и наполненную законсервированными частями тела комнату с металлическими стенами - здесь были собраны лучшие образчики ришезианской электротехники, хирургического оснащения школы Сук и биологических образцов разных видов животных. Запах смазки, гнили, сожженной плоти, химикатов и дыма висел в воздухе холодной комнаты, несмотря на то что самое совершенное вентиляционное оборудование ежесекундно обновляло воздух помещения. Были видны раковины, металлические и плазовые трубки, извивающиеся кабели и мониторы. Над секционным столом светился голографический экран, на котором человеческая конечность была представлена в виде схемы биомеханического устройства.
   Пока ментат осматривал лабораторию, в противоположном конце комнаты над столами вдруг показалась голова вошедшего доктора Юэха. Продолговатое лицо казалось смазанным жиром, и выдающиеся кости лицевого скелета придавали врачу вид железной статуи.
   - Не беспокой меня больше, ментат. Прошу тебя, - произнес не допускающим возражения тоном врач, давая понять, что разговор этим исчерпан. Доктор даже не спросил, каким образом ментату удалось снова пробраться на Корону. Алмазная татуировка сверкнула на лбу, прикрытая полоской смазочного масла, небрежно оставленной испачканной рукой, которой врач смахнул пот. - Я очень занят.
   - Тем не менее, доктор, мне надо поговорить с вами. Этого требует мой барон.
   Юэх прищурил глаза, словно примеряя детали одного из своих киборгов к ментату.
   - Меня не интересует состояние здоровья твоего барона. Это в настоящее время находится за пределами моей компетенции.
   Он посмотрел на полки и стеллажи, заставленные замысловатыми протезами с таким видом, словно ответ был очевиден без слов. Юэх демонстрировал полное безразличие и отчужденность, словно ничто не могло тронуть его холодную душу исследователя.
   Де Фриз, не переставая говорить, подошел к доктору на расстояние вытянутой руки. Теперь ментат мог в случае необходимости задушить этого надменного коротышку. Ментат не обольщался: в случае убийства несносного врача де Фриза ждало суровое наказание.
   - Мой барон всегда был здоровым, тренированным человеком, который гордился своей физической формой. При отсутствии всяких перемен в диете и физической активности он за десять лет удвоил свой вес и стал страдать от нарушения мышечной деятельности и вздутия живота.
   Юэх нахмурился, но при этом внимательно взглянул на ментата. Де Фриз уловил заинтересованность, мелькнувшую в глазах врача, и продолжил, понизив голос, но готовый к решающему удару:
   - Эти симптомы знакомы вам, доктор? Вы уже видели у кого-то нечто подобное?
   Юэх задумался, что-то прикидывая в уме. Он переместился так, что теперь оборудование отделяло его от извращенного ментата. Длинная трубка продолжала извергать зловонные пары в дальнем конце лабораторного помещения.
   - Ни один доктор Сук не дает бесплатных советов, ментат. Мои издержки очень велики, а исследования жизненно важны.
   Де Фриз усмехнулся, его ум начал просчитывать возможные варианты.
   - Неужели вы так погружены в свое ремесло, что не замечаете, как ваши покровители из Дома Ришезов неминуемо подвигаются к полному банкротству? Гонорар барона Харконнена может гарантировать оплату вашей работы в течение многих лет.
   Извращенный ментат резким движением сунул руку в карман, чем заставил Юэха отпрянуть - доктор решил, что ментат сейчас достанет из-под полы оружие. Вместо этого де Фриз извлек из кармана плоскую черную панель с сенсорными кнопками. Появилась голографическая проекция старинного пиратского сундука, сделанного целиком из чистого золота, с ребрами из драгоценных камней. Стены сундука были украшены геральдическими грифонами Харконненов.
   - После того как вы поставите диагноз моему барону, вы сможете вести свои исследования так, как сочтете нужным.
   Заинтригованный Юэх подошел ближе, протянул руку к сундуку, но она прошла сквозь изображение. Синтезатор издал скрежещущий звук, и крышка сундука откинулась, обнажив его пустое чрево.
   - Мы наполним этот сундук всем чем угодно по вашему усмотрению меланжей, камнями су, голубым обсидианом, драгоценным опафиром, хагальским кварцем.., любым компроматом. Все же знают, что доктора Сук можно купить.
   - В таком случае пойди и купи хотя бы одного. При этом не забудь сделать публичное сообщение об этом.
   - Мы бы предпочли заключить более.., э.., конфиденциальную сделку, как выразился премьер Калимар.
   Старый доктор сжал губы и погрузился в глубокую задумчивость. Казалось, весь мир для него сосредоточился сейчас вокруг воображаемого сундука посреди лабораторного помещения. Все прочее перестало существовать, представлять какой бы то ни было интерес.
   - Я не могу заниматься постоянным лечением, но, вероятно, смогу диагностировать заболевание. Де Фриз пожал костлявыми плечами.
   - Барон не задержит вас дольше, чем необходимо. Уставившись на несметные богатства, которые посулил ему ментат, врач представил себе, насколько более продуктивной могла бы стать его работа, получи он деньги, обещанные де Фризом. Однако доктор Сук продолжал сомневаться.
   - У меня есть другие обязанности, - сказал он. - Я назначен сюда коллегией Школы Сук для выполнения специальной работы. Киборги и протезы должны принести большую прибыль Дому Ришезов и нам, если проект будет иметь успех.
   Приняв смиренный вид, ментат нажал кнопку на панели, и сундук заметно увеличился в размерах.
   Юэх тронул свои вислые усы.
   - Я могу совершить путешествие с Ришеза на Гьеди Первую - конечно, под вымышленным именем. Я могу осмотреть барона, поставить ему диагноз, а потом вернуться к своей работе.
   - Интересная идея, - сказал ментат. - Итак, вы принимаете наши условия?
   - Я согласен исследовать вашего пациента. А потом я подумаю, чем наполнить сундук, который вы мне предложили. Юэх указал рукой на ближний стол.
   - Подай-ка мне вот этот измерительный прибор. Поскольку ты прервал мои занятия, то помоги в конструировании внутренностей тела.
   ***
   Два дня спустя, освоившись в удушливой атмосфере Гьеди Первой и привыкнув к большей силе тяготения, Юэх приступил к осмотру барона в его медицинском центре в Убежище Харконненов. Все двери были наглухо закрыты, все окна тщательно занавешены, все слуги отосланы. Питер де Фриз наблюдал за действом через свое потайное окошко и гнусно ухмылялся.
   Юэх не стал читать медицинские документы о течении болезни, составленные его предшественниками в течение многих лет.
   - Это было глупое любительство, - заявил он. - Меня не интересуют ни эти исследования, ни их результаты.
   Открыв свой диагностический саквояж, доктор достал набор сканеров и другие сложные механизмы, о назначении которых мог судить только квалифицированный доктор Сук.
   - Снимите одежду, барон.
   - Вы что, решили поиграть в доктора? - Барон постарался соблюсти достоинство, сохранить контроль над ситуацией.
   - Нет.
   Харконнен отвлекся от мыслей о предстоящих биопсиях и зондированиях, представляя себе, как убьет этого надутого докторишку, если тот тоже не обнаружит причину заболевания. Барон побарабанил пальцами по столу.
   - Никто из моих лечащих врачей не смог предложить эффективный курс лечения. Приняв во внимание выбор между чистым умом и чистым телом, я вынужден был его делать.
   Не обращая внимания на грозные раскаты баронского баса, Юэх надел очки с зелеными линзами.
   - Могу предположить, что вы хотели бы добиться и того и другого, так не слишком ли много вопросов вы задаете?
   С этими словами врач включил батарею питания и систему сканирования и принялся исследовать обнаженное тело Харконнена. Барон лежал лицом вниз на кушетке, поминутно жалуясь на боли и недомогания.
   Несколько минут Юэх молча исследовал кожу барона, его внутренние органы, обращая особенное внимание на естественные отверстия. Отдельные мелкие симптомы постепенно начали складываться в цельную картину. Чувствительный медицинский сканер выявил главный вектор направления развития болезни.
   - Ваше заболевание явилось результатом полового контакта. Вы способны использовать свой член? - без малейшего намека на насмешку спросил доктор Сук. Это был просто вопрос профессионала.
   - Использовать? Что значит использовать? - Барон возмущенно фыркнул. Это до сих пор самое лучшее, что у меня есть.
   - Это ирония судьбы. - Юэх взял скальпель и отрезал маленький кусочек кожи с крайней плоти Харконнена, который взвизгнул от неожиданности. - Мне надо сделать анализ.
   Доктор не был намерен извиняться за причиненное беспокойство.
   С помощью тонкой лопаточки врач положил образец кожи на предметное стекло и вложил его в гнездо линзы прибора. Используя верньеры и рычажки, он откорректировал усиление света и принялся вращать образец перед глазами. Плаз линз менял цвет от зеленого до алого и синего. После осмотра доктор подверг образец многостадийному химическому анализу.