Страница:
Вокруг становится совсем черно.
— Увижу ли я тебя снова, друг? — спрашиваю я темноту.
— Да, друг, увидишь, — отзывается голос монаха. — И вместе мы обретем свободу.
— Тише, Гален, тише, — тут же сказала Pea. — Ляг и успокойся. Ты снова в бараках. Драконьи посохи надолго тебя отключили.
Гален не мог спокойно лежать, слишком много мыслей теснилось в его голове. Он с трудом сел, хотя Pea пыталась его удержать.
— Нам надо выбраться отсюда!
— Я с тобой полностью согласна, — резко ответила Pea, — но я не знаю, как. Стража приглядывается к тебе. Но даже если бы стражники ни в чем тебя не подозревали, между тобой и свободой стоят монахи Пир — на всех стенах Сада.
— Ах да, — кивнул Гален, — недремлющее Око Васски, так?
— Никто из Избранных не может укрыться от его взгляда, — прямо сказала Pea.
— Возможно, — улыбнулся Гален. — С другой стороны...
Pea ахнула.
В руке Галена был странный темный шар величиной с яблоко, внутри него время от времени взблескивала пурпурная молния.
— С другой стороны, — сказал Гален, — возможно, Око Васски меня все-таки не увидит.
30
31
32
— Увижу ли я тебя снова, друг? — спрашиваю я темноту.
— Да, друг, увидишь, — отзывается голос монаха. — И вместе мы обретем свободу.
(«Книга Галена» из «Бронзовых кантиклей», том IV, манускрипт 1, страницы 39—44)Гален внезапно очнулся.
— Тише, Гален, тише, — тут же сказала Pea. — Ляг и успокойся. Ты снова в бараках. Драконьи посохи надолго тебя отключили.
Гален не мог спокойно лежать, слишком много мыслей теснилось в его голове. Он с трудом сел, хотя Pea пыталась его удержать.
— Нам надо выбраться отсюда!
— Я с тобой полностью согласна, — резко ответила Pea, — но я не знаю, как. Стража приглядывается к тебе. Но даже если бы стражники ни в чем тебя не подозревали, между тобой и свободой стоят монахи Пир — на всех стенах Сада.
— Ах да, — кивнул Гален, — недремлющее Око Васски, так?
— Никто из Избранных не может укрыться от его взгляда, — прямо сказала Pea.
— Возможно, — улыбнулся Гален. — С другой стороны...
Pea ахнула.
В руке Галена был странный темный шар величиной с яблоко, внутри него время от времени взблескивала пурпурная молния.
— С другой стороны, — сказал Гален, — возможно, Око Васски меня все-таки не увидит.
30
ХОЗЯИН И СЛУГА
— Просто не верится! — заявил довольный Лирри, откинувшись на спинку мягкого кресла. — Все получилось, Мимик! Я наконец-то добился всего, чего заслужил!
Мимик как можно почтительнее склонил голову.
— Да, босс. Так и есть.
— Ты только посмотри. — Лирри размашисто взмахнул длинной зеленой рукой. — Разве не удивительно? Ты когда-нибудь мог представить себе такое великолепие? Нет, конечно, не мог — ты же всего лишь техник четвертого класса, в конце концов. Но я мог представить, Мимик, и с трудом верю, что я этого добился.
— Да, хозяин, — ответил Мимик, — все так и есть.
Лирри глубоко вздохнул и поуютнее устроился на мягких подушках. Он знал, что он на голову выше всех, кого когда-либо встречал. Никто из его начальников не смог оценить, насколько он необыкновенный. Лирри видел это в их взглядах, слышал в отрывистых голосах, чувствовал в каждом ударе, который они обрушивали на его голову. Все они были слепцы! А теперь у него имелись доказательства того, какой он необыкновенный. Теперь им придется признать его величие!
Он должен со многими поквитаться. Он держал в уме длинный список недругов и теперь предвкушал, что скоро они получат свое.
Кто мог сравниться с его величием? Никто! Любой гоблин, едва взглянув на великолепие и роскошь, в которых он теперь жил, упал бы на колени от восторга и зависти. Это Лирри тоже предвкушал.
Нынешние апартаменты были отведены ему по приказанию Крупукчукупа, вице-камергера самого Донга Махадж-Мегонга. Они находились на средних уровнях города-крепости Донга Махадж-Мегонга и воплощали собой мечты любого рабочего гоблина во всем королевстве.
Город-крепость был построен титанами давным-давно, перед Последней Войной. Для чего изначально предназначалась крепость, до сих пор оставалось загадкой. Донг Уданг Дибалик Бахтух, основатель королевства, открыл Донг Махадж-Мегонг во время своего марш-броска в горы в конце Последней Войны. Клан гоблинов Донга Уданга голодал и находился на грани бунта, когда они нашли заброшенные здания и сильно поврежденные механизмы. Донг Уданг объявил это открытие чудом, доказательством того, что предки одобряют его правление. Он провозгласил себя императором всех гоблинов и прямым потомком бога-короля Сурги, который был господином всего сущего до того, как пришли титаны и все испортили. Потом Донг Уданг красноречиво описал видение, бесспорно предрекавшее в ближайшем будущем главенство его клана во всем Г'Токе.
Все знали, что Донг Уданг страдает от жестокой лихорадки, и самые циничные гоблины сомневались в истинности его видения. Однако вокруг было полно еды, а в старых зданиях можно было укрыться от бурь, бушевавших повсюду в ту пору. Клан рассудил, что неблагоразумно оспаривать истинность чуда. В те ужасные времена следовать за Донгом Удангом казалось не более опрометчивым, чем следовать за кем-либо другим.
Так родилась легенда.
С тех славных дней каждый правитель клана Донг пытался претворить пророчество в жизнь. Каждому хотелось, чтобы его вспоминали как властителя, которому это удалось. Поэтому каждый новый Донг переименовывал королевство и столицу в честь себя самого в тот самый миг, как его предшественник отдавал концы, покинув этот мир или сам или с небольшой помощью.
Поскольку гоблины не умели читать, переименование не особенно их беспокоило. Достаточно было знать, кто у власти, чтобы знать, как называются сейчас столица и королевство. Вот почему каждому новому правителю требовались и другие способы запечатлеть свой след в истории, чтобы все гоблины знали о его великой роли в судьбе их клана.
И они щеголяли роскошью. Богатство было призвано возвещать о ниспосланной им свыше судьбе. Все мало-мальски стоящее собирали и доставляли Великим Донгам, дабы преумножить их силу и славу.
По апартаментам Лирри это тоже было заметно. Поскольку его комнаты являлись частью королевского дома, любой, кто в них входил, должен был видеть богатство Донга Махадж-Мегонга.
Прекрасные металлические стены главной круглой комнаты украшала настоящая ржавчина. Стены эти поднимались на высоту почти в двадцать футов, увенчиваясь куполообразным металлическим потолком с элегантным клапаном. В куполе имелись также большие круглые окна с толстыми стеклами, через которые днем лился естественный свет. Дизайнер дополнил убранство комнаты длинными вертикальными охлаждающими трубами. Между кнопками сброса давления висели большие куски алой ткани. Пол представлял собой металлическую решетку, подогнанную по форме таким образом, чтобы она идеально вписывалась в круглую комнату. Сквозь ее прутья виднелась со вкусом подобранная коллекция передач, стержней, винтов, ремней, шкивов и канатов, при виде которой любой гоблин стал бы коричневым от зависти.
Большие трубы вели от этого прекрасного помещения к другим комнатам Лирри. Его спальня отличалась почти таким же великолепием, как и гостиная, — то была круглая цистерна с несколькими иллюминаторами, выходящими на нижние уровни города-крепости. Труба поменьше вела из цистерны в комнату слуги, сделанную из огромного клапана, не желавшего из-за ржавчины закрываться, — это обиталище досталось Мимику.
Лирри взял со стола длинную красную полоску мяса и начал со смаком жевать.
— Мимик, ты проверял сегодня Устройство?
— За последний час — нет, хозяин, — ответил Мимик.
С тех пор как их здесь поселили, Лирри требовал, чтобы Мимик называл его хозяином. Он считал, что такое обращение лучше соответствует его новому положению.
— Тогда займись этим, — буркнул Лирри. — Сегодня придут гости, чтобы на него посмотреть. Знатные гости, — добавил он, выгибая брови дугой и прядая кончиками ушей.
— Знатные, хозяин? — повторил Мимик.
— Да, знатные... Хотя где тебе это понять, — сказал Лирри сквозь зевоту.
Он решил, что теперь ему к лицу снисходительность. Учитывая, как быстро он набирал вес в обществе, ему требовалось найти некую приемлемую позицию, с которой он мог бы общаться с менее значительными лицами.
— Я жду их с минуты на минуту и не хочу, чтобы это дурацкое Устройство опять засбоило и испортило все впечатление.
— Да, хозяин, — сказал Мимик с легкой улыбкой. Лирри нахмурился, чувствуя, как бурлящая в нем радость малость поугасла. Ему никогда не нравилась острозубая улыбка его слуги: казалось, за ней прячется что-то еще помимо удовлетворения рабской участью. Но Лирри не мог, как говорила старая поговорка гоблинов, «ткнуть носом» в то, что именно ему не нравится в Мимике. В глубине души Лирри желал, чтобы техник свалился в скважину или чтобы с ним случилось еще что-нибудь в том же духе — тогда будет повод взять нового слугу.
С другой стороны, Лирри знал, что ему никак нельзя терять Мимика. Устройство его не слушалось, и он не мог в нем разобраться. А ведь он был мастером-техником и, несомненно, обладал большими навыками и талантом, чем любой другой техник четвертого класса. Сперва он собирался держать Мимика при себе только до тех пор, пока не изучит секреты Устройства, а после избавиться от жалкого червяка. Но сколько Лирри ни сидел над тикающим механизмом, он так и не понял принципа его работы. Иногда от машины отваливались кусочки, и Мимик вставлял их вовсе не туда, откуда они выпали, но Устройство все равно работало. Лирри даже вынимал из Устройства основные детали, что должно было остановить механизм, и все-таки штуковина работала, стоило Мимику к ней прикоснуться. Но стоило унести машину дальше чем на несколько ярдов от безобразного маленького гоблина, как — бац! — она останавливалась быстрее, чем квадратное колесо на ржавой оси.
Лирри ненавидел Мимика потому, что не мог без него обойтись.
И все-таки Лирри не сомневался в своем моральном, этическом, духовном и интеллектуальном превосходстве. Со временем он разберется в Устройстве не хуже Мимика, и тогда утопит маленького крысенка.
— Хозяин, — тихо заверил Мимик. — Устройство работает превосходно. Вы будете им гордиться.
— Ну конечно, оно работает превосходно, — огрызнулся Лирри и окинул слугу уничижительным взглядом. — Неужели ты никак не можешь держать левое ухо прямо?
— Простите, хозяин, — виновато проговорил Мимик. — Я постараюсь вас не подвести...
Вдруг раздался резкий металлический звук.
— Они здесь! — объявил Лирри — и себе, и Мимику. — Быстрее, открой им!
Мимик поспешил к железному люку, служившему входом. Лирри принял важную позу, приподняв скошенный подбородок; потом поплевал на руки и провел по кончикам ушей, чтобы те встали торчком.
Когда Мимик вернулся, он едва мог говорить.
— Х-хозяин! Позвольте доложить о прибытии ви-Це-канцлера Кали-путри и...
Закончить он не смог.
Из люка появился тучный Кали-путри, облаченный в тунику из тонкой шерсти и красную безрукавку. На нем были даже туфли — неслыханная роскошь для любого гоблина. Он был ниже Лирри почти на полфута, многочисленные складки под подбородком говорили о его неизмеримом богатстве, черные глазки прятались глубоко в орбитах.
Но хотя Кали-путри выглядел весьма впечатляюще, Лирри едва заметил его.
Женщина, которая вошла в комнату вслед за вице-канцлером, была почти четырех футов ростом и телосложением напоминала грушу — у нее были узкие плечи и огромные бедра. Из-за тяжелых скул рот казался особенно маленьким и узким. Из-под тяжелых черных бровей смотрели раскосые желтоватые миндалевидные глаза, острые уши торчали на пол-ладони над зеленой головой. Плетеная блуза едва сдерживала огромные груди, свисавшие на круглый выпуклый живот. Тонкие ноги заканчивались огромными ступнями.
У Лирри отвисла челюсть.
Он еще ни разу в жизни не видел такой красавицы.
Кали-путри заметил, какое впечатление девушка произвела на хозяина дома.
— Техник Лирри, очень рад наконец с вами познакомиться. Вижу, вы оценили красоту моей спутницы. Это Гиник.
Гиник шагнула вперед, улыбнулась, обнажив идеальный ряд острых зубов, и протянула пятнистую руку с остро отточенными ногтями.
— Лирри, мне так не терпелось увидеть ваше сказочное открытие! Даже не помню, чтобы я раньше когда-нибудь так волновалась.
— Это верно, — усмехнулся Кали-путри. — Когда я рассказал ей о вашей находке, Лирри, она настояла, что мы должны прийти сюда как можно скорее.
Лирри смог только что-то невнятно промычать. Гиник опять улыбнулась.
Тут в комнату вошел Мимик с большим стулом, принесенным из спальни Лирри.
— Возможно, госпожа желает присесть?
— О нет, спасибо. — Гиник слегка махнула рукой, отсылая Мимика. — Мы не сможем задержаться надолго — надеюсь, ты понимаешь, Лирри. Ты не против, что я зову тебя Лирри?
— Ммннн. — Вот и все, что смог выдавить Лирри в присутствии этой богини.
— Э-э, хозяин Лирри, — поинтересовался Мимик, — прикажете принести Устройство и показать его гостям?
— Ммм, — промычал Лирри и кивнул, не отрывая глаз от бесподобно сложенной гостьи.
Мимик, шумно шаркая, удалился обратно по трубе и вскоре вернулся, держа в руках Устройство.
При виде его Гиник широко распахнула желтые глаза.
— Можно посмотреть, как оно работает?
Лирри наконец стряхнул с себя оцепенение.
— Да, да, конечно! Мимик! Поставь его на стол! Мы немедленно покажем даме его работу.
Мимик кивнул и осторожно поставил механизм на стол.
Тик. Тик. Тик. Тик.
Длинные стрелки на циферблате сдвинулись.
Тик. Тик. Тик. Тик.
Гиник широко распахнула глаза.
Тик. Тик. Тик. Тик.
Лирри улыбнулся, сам не зная, отчего улыбается — от гордости или от облегчения.
— Потрясающе! — воскликнул вице-канцлер. Внезапно Гиник вскинула голову.
— Кали, милый, мне пора возвращаться. Становится поздно. Ты не мог бы позвать наших носильщиков?
— Но, Гиник, — запротестовал вице-канцлер, — мы же только что явились! У меня еще столько вопросов...
— Но мне надо вернуться домой! Ну будь лапочкой, а? Ты же не хочешь, чтобы я до ночи занималась делами?
Вице-канцлер усмехнулся.
— Ну, хорошо. Лирри, я порекомендую вас двору. Не удивлюсь, если через неделю вас вызовет сам Донг Махадж-Мегонг. Возможно, я смогу подождать с вопросами до тех пор. Всего хорошего.
— Ты иди, Кали, милый, — сказала Гиник, хлопая глазами с тяжелыми веками, — а я еще минутку посмотрю на Устройство.
Вице-канцлер, судя по всему, был недоволен.
— Всего одну минуточку! Ты пока позови носильщиков.
Вице-канцлер пожал плечами и шагнул в люк.
Гиник наклонилась вперед, чтобы рассмотреть Устройство поближе. Лирри не спускал с глаз с ее тяжело покачивающихся в вырезе блузы грудей.
— Я очень-очень хочу услышать о том, как ты нашел такую замечательную вещь, Лирри! Думаю, в тебе таятся скрытые таланты. Я была бы очень-очень рада узнать тебя поближе.
Лирри сглотнул.
Гиник встала и повернулась к люку.
— Может, я зайду сегодня вечерком, и ты расскажешь мне о своих приключениях и подвигах? Возможно, ты мог бы мне еще кое-что показать, кроме этой машины... А я бы взамен показала кое-что тебе.
— А? — Лирри тоже захлопал глазами. — А да конечно, я буду рад.
— И я тоже! Люблю честный обмен. Но я предупреждаю, — с улыбкой сказала Гиник, тоже шагнув в люк, — я не знаю пощады!
— Ммм, — только и сумел промычать в ответ Лирри.
Мимик как можно почтительнее склонил голову.
— Да, босс. Так и есть.
— Ты только посмотри. — Лирри размашисто взмахнул длинной зеленой рукой. — Разве не удивительно? Ты когда-нибудь мог представить себе такое великолепие? Нет, конечно, не мог — ты же всего лишь техник четвертого класса, в конце концов. Но я мог представить, Мимик, и с трудом верю, что я этого добился.
— Да, хозяин, — ответил Мимик, — все так и есть.
Лирри глубоко вздохнул и поуютнее устроился на мягких подушках. Он знал, что он на голову выше всех, кого когда-либо встречал. Никто из его начальников не смог оценить, насколько он необыкновенный. Лирри видел это в их взглядах, слышал в отрывистых голосах, чувствовал в каждом ударе, который они обрушивали на его голову. Все они были слепцы! А теперь у него имелись доказательства того, какой он необыкновенный. Теперь им придется признать его величие!
Он должен со многими поквитаться. Он держал в уме длинный список недругов и теперь предвкушал, что скоро они получат свое.
Кто мог сравниться с его величием? Никто! Любой гоблин, едва взглянув на великолепие и роскошь, в которых он теперь жил, упал бы на колени от восторга и зависти. Это Лирри тоже предвкушал.
Нынешние апартаменты были отведены ему по приказанию Крупукчукупа, вице-камергера самого Донга Махадж-Мегонга. Они находились на средних уровнях города-крепости Донга Махадж-Мегонга и воплощали собой мечты любого рабочего гоблина во всем королевстве.
Город-крепость был построен титанами давным-давно, перед Последней Войной. Для чего изначально предназначалась крепость, до сих пор оставалось загадкой. Донг Уданг Дибалик Бахтух, основатель королевства, открыл Донг Махадж-Мегонг во время своего марш-броска в горы в конце Последней Войны. Клан гоблинов Донга Уданга голодал и находился на грани бунта, когда они нашли заброшенные здания и сильно поврежденные механизмы. Донг Уданг объявил это открытие чудом, доказательством того, что предки одобряют его правление. Он провозгласил себя императором всех гоблинов и прямым потомком бога-короля Сурги, который был господином всего сущего до того, как пришли титаны и все испортили. Потом Донг Уданг красноречиво описал видение, бесспорно предрекавшее в ближайшем будущем главенство его клана во всем Г'Токе.
Все знали, что Донг Уданг страдает от жестокой лихорадки, и самые циничные гоблины сомневались в истинности его видения. Однако вокруг было полно еды, а в старых зданиях можно было укрыться от бурь, бушевавших повсюду в ту пору. Клан рассудил, что неблагоразумно оспаривать истинность чуда. В те ужасные времена следовать за Донгом Удангом казалось не более опрометчивым, чем следовать за кем-либо другим.
Так родилась легенда.
С тех славных дней каждый правитель клана Донг пытался претворить пророчество в жизнь. Каждому хотелось, чтобы его вспоминали как властителя, которому это удалось. Поэтому каждый новый Донг переименовывал королевство и столицу в честь себя самого в тот самый миг, как его предшественник отдавал концы, покинув этот мир или сам или с небольшой помощью.
Поскольку гоблины не умели читать, переименование не особенно их беспокоило. Достаточно было знать, кто у власти, чтобы знать, как называются сейчас столица и королевство. Вот почему каждому новому правителю требовались и другие способы запечатлеть свой след в истории, чтобы все гоблины знали о его великой роли в судьбе их клана.
И они щеголяли роскошью. Богатство было призвано возвещать о ниспосланной им свыше судьбе. Все мало-мальски стоящее собирали и доставляли Великим Донгам, дабы преумножить их силу и славу.
По апартаментам Лирри это тоже было заметно. Поскольку его комнаты являлись частью королевского дома, любой, кто в них входил, должен был видеть богатство Донга Махадж-Мегонга.
Прекрасные металлические стены главной круглой комнаты украшала настоящая ржавчина. Стены эти поднимались на высоту почти в двадцать футов, увенчиваясь куполообразным металлическим потолком с элегантным клапаном. В куполе имелись также большие круглые окна с толстыми стеклами, через которые днем лился естественный свет. Дизайнер дополнил убранство комнаты длинными вертикальными охлаждающими трубами. Между кнопками сброса давления висели большие куски алой ткани. Пол представлял собой металлическую решетку, подогнанную по форме таким образом, чтобы она идеально вписывалась в круглую комнату. Сквозь ее прутья виднелась со вкусом подобранная коллекция передач, стержней, винтов, ремней, шкивов и канатов, при виде которой любой гоблин стал бы коричневым от зависти.
Большие трубы вели от этого прекрасного помещения к другим комнатам Лирри. Его спальня отличалась почти таким же великолепием, как и гостиная, — то была круглая цистерна с несколькими иллюминаторами, выходящими на нижние уровни города-крепости. Труба поменьше вела из цистерны в комнату слуги, сделанную из огромного клапана, не желавшего из-за ржавчины закрываться, — это обиталище досталось Мимику.
Лирри взял со стола длинную красную полоску мяса и начал со смаком жевать.
— Мимик, ты проверял сегодня Устройство?
— За последний час — нет, хозяин, — ответил Мимик.
С тех пор как их здесь поселили, Лирри требовал, чтобы Мимик называл его хозяином. Он считал, что такое обращение лучше соответствует его новому положению.
— Тогда займись этим, — буркнул Лирри. — Сегодня придут гости, чтобы на него посмотреть. Знатные гости, — добавил он, выгибая брови дугой и прядая кончиками ушей.
— Знатные, хозяин? — повторил Мимик.
— Да, знатные... Хотя где тебе это понять, — сказал Лирри сквозь зевоту.
Он решил, что теперь ему к лицу снисходительность. Учитывая, как быстро он набирал вес в обществе, ему требовалось найти некую приемлемую позицию, с которой он мог бы общаться с менее значительными лицами.
— Я жду их с минуты на минуту и не хочу, чтобы это дурацкое Устройство опять засбоило и испортило все впечатление.
— Да, хозяин, — сказал Мимик с легкой улыбкой. Лирри нахмурился, чувствуя, как бурлящая в нем радость малость поугасла. Ему никогда не нравилась острозубая улыбка его слуги: казалось, за ней прячется что-то еще помимо удовлетворения рабской участью. Но Лирри не мог, как говорила старая поговорка гоблинов, «ткнуть носом» в то, что именно ему не нравится в Мимике. В глубине души Лирри желал, чтобы техник свалился в скважину или чтобы с ним случилось еще что-нибудь в том же духе — тогда будет повод взять нового слугу.
С другой стороны, Лирри знал, что ему никак нельзя терять Мимика. Устройство его не слушалось, и он не мог в нем разобраться. А ведь он был мастером-техником и, несомненно, обладал большими навыками и талантом, чем любой другой техник четвертого класса. Сперва он собирался держать Мимика при себе только до тех пор, пока не изучит секреты Устройства, а после избавиться от жалкого червяка. Но сколько Лирри ни сидел над тикающим механизмом, он так и не понял принципа его работы. Иногда от машины отваливались кусочки, и Мимик вставлял их вовсе не туда, откуда они выпали, но Устройство все равно работало. Лирри даже вынимал из Устройства основные детали, что должно было остановить механизм, и все-таки штуковина работала, стоило Мимику к ней прикоснуться. Но стоило унести машину дальше чем на несколько ярдов от безобразного маленького гоблина, как — бац! — она останавливалась быстрее, чем квадратное колесо на ржавой оси.
Лирри ненавидел Мимика потому, что не мог без него обойтись.
И все-таки Лирри не сомневался в своем моральном, этическом, духовном и интеллектуальном превосходстве. Со временем он разберется в Устройстве не хуже Мимика, и тогда утопит маленького крысенка.
— Хозяин, — тихо заверил Мимик. — Устройство работает превосходно. Вы будете им гордиться.
— Ну конечно, оно работает превосходно, — огрызнулся Лирри и окинул слугу уничижительным взглядом. — Неужели ты никак не можешь держать левое ухо прямо?
— Простите, хозяин, — виновато проговорил Мимик. — Я постараюсь вас не подвести...
Вдруг раздался резкий металлический звук.
— Они здесь! — объявил Лирри — и себе, и Мимику. — Быстрее, открой им!
Мимик поспешил к железному люку, служившему входом. Лирри принял важную позу, приподняв скошенный подбородок; потом поплевал на руки и провел по кончикам ушей, чтобы те встали торчком.
Когда Мимик вернулся, он едва мог говорить.
— Х-хозяин! Позвольте доложить о прибытии ви-Це-канцлера Кали-путри и...
Закончить он не смог.
Из люка появился тучный Кали-путри, облаченный в тунику из тонкой шерсти и красную безрукавку. На нем были даже туфли — неслыханная роскошь для любого гоблина. Он был ниже Лирри почти на полфута, многочисленные складки под подбородком говорили о его неизмеримом богатстве, черные глазки прятались глубоко в орбитах.
Но хотя Кали-путри выглядел весьма впечатляюще, Лирри едва заметил его.
Женщина, которая вошла в комнату вслед за вице-канцлером, была почти четырех футов ростом и телосложением напоминала грушу — у нее были узкие плечи и огромные бедра. Из-за тяжелых скул рот казался особенно маленьким и узким. Из-под тяжелых черных бровей смотрели раскосые желтоватые миндалевидные глаза, острые уши торчали на пол-ладони над зеленой головой. Плетеная блуза едва сдерживала огромные груди, свисавшие на круглый выпуклый живот. Тонкие ноги заканчивались огромными ступнями.
У Лирри отвисла челюсть.
Он еще ни разу в жизни не видел такой красавицы.
Кали-путри заметил, какое впечатление девушка произвела на хозяина дома.
— Техник Лирри, очень рад наконец с вами познакомиться. Вижу, вы оценили красоту моей спутницы. Это Гиник.
Гиник шагнула вперед, улыбнулась, обнажив идеальный ряд острых зубов, и протянула пятнистую руку с остро отточенными ногтями.
— Лирри, мне так не терпелось увидеть ваше сказочное открытие! Даже не помню, чтобы я раньше когда-нибудь так волновалась.
— Это верно, — усмехнулся Кали-путри. — Когда я рассказал ей о вашей находке, Лирри, она настояла, что мы должны прийти сюда как можно скорее.
Лирри смог только что-то невнятно промычать. Гиник опять улыбнулась.
Тут в комнату вошел Мимик с большим стулом, принесенным из спальни Лирри.
— Возможно, госпожа желает присесть?
— О нет, спасибо. — Гиник слегка махнула рукой, отсылая Мимика. — Мы не сможем задержаться надолго — надеюсь, ты понимаешь, Лирри. Ты не против, что я зову тебя Лирри?
— Ммннн. — Вот и все, что смог выдавить Лирри в присутствии этой богини.
— Э-э, хозяин Лирри, — поинтересовался Мимик, — прикажете принести Устройство и показать его гостям?
— Ммм, — промычал Лирри и кивнул, не отрывая глаз от бесподобно сложенной гостьи.
Мимик, шумно шаркая, удалился обратно по трубе и вскоре вернулся, держа в руках Устройство.
При виде его Гиник широко распахнула желтые глаза.
— Можно посмотреть, как оно работает?
Лирри наконец стряхнул с себя оцепенение.
— Да, да, конечно! Мимик! Поставь его на стол! Мы немедленно покажем даме его работу.
Мимик кивнул и осторожно поставил механизм на стол.
Тик. Тик. Тик. Тик.
Длинные стрелки на циферблате сдвинулись.
Тик. Тик. Тик. Тик.
Гиник широко распахнула глаза.
Тик. Тик. Тик. Тик.
Лирри улыбнулся, сам не зная, отчего улыбается — от гордости или от облегчения.
— Потрясающе! — воскликнул вице-канцлер. Внезапно Гиник вскинула голову.
— Кали, милый, мне пора возвращаться. Становится поздно. Ты не мог бы позвать наших носильщиков?
— Но, Гиник, — запротестовал вице-канцлер, — мы же только что явились! У меня еще столько вопросов...
— Но мне надо вернуться домой! Ну будь лапочкой, а? Ты же не хочешь, чтобы я до ночи занималась делами?
Вице-канцлер усмехнулся.
— Ну, хорошо. Лирри, я порекомендую вас двору. Не удивлюсь, если через неделю вас вызовет сам Донг Махадж-Мегонг. Возможно, я смогу подождать с вопросами до тех пор. Всего хорошего.
— Ты иди, Кали, милый, — сказала Гиник, хлопая глазами с тяжелыми веками, — а я еще минутку посмотрю на Устройство.
Вице-канцлер, судя по всему, был недоволен.
— Всего одну минуточку! Ты пока позови носильщиков.
Вице-канцлер пожал плечами и шагнул в люк.
Гиник наклонилась вперед, чтобы рассмотреть Устройство поближе. Лирри не спускал с глаз с ее тяжело покачивающихся в вырезе блузы грудей.
— Я очень-очень хочу услышать о том, как ты нашел такую замечательную вещь, Лирри! Думаю, в тебе таятся скрытые таланты. Я была бы очень-очень рада узнать тебя поближе.
Лирри сглотнул.
Гиник встала и повернулась к люку.
— Может, я зайду сегодня вечерком, и ты расскажешь мне о своих приключениях и подвигах? Возможно, ты мог бы мне еще кое-что показать, кроме этой машины... А я бы взамен показала кое-что тебе.
— А? — Лирри тоже захлопал глазами. — А да конечно, я буду рад.
— И я тоже! Люблю честный обмен. Но я предупреждаю, — с улыбкой сказала Гиник, тоже шагнув в люк, — я не знаю пощады!
— Ммм, — только и сумел промычать в ответ Лирри.
31
ПОПУТЧИКИ
Оружие снова отдыхало в стойках. Длинный день закончился, и трубы Храма по всему городу возвещали об окончании последнего молитвенного часа.
Мечи тоже рады были отдохнуть. Они переговаривались на языке, который не понимали их создатели. Вообще-то мечи и сами не знали, каким образом они общаются, но не задавались ни этим вопросом, ни вопросами о смысле своего существования. Философия их не интересовала. Если мечи в чем и смыслили, так это в искусстве войны.
— Надеюсь, мне не достанется снова тот тощий воин, — сказал короткий меч по имени К'твингш. — В бою он все время приходит в такое возбуждение, что все время тычет меня клинком в грязь. Честное слово, на мне каждый раз остается щербина. Я из-за него тупею!
— Да, на этот раз нам достались слабаки, — пожаловался Тшу'шик, двуручный меч, известный своим буйным нравом. — Они не протянут долго, даже не успеют показать, на что способны. Эта группа и в подметки не годится той, что была у нас семьдесят три года назад. Помните ее?
— Да заткнись ты насчет той группы! — прозвенел кортик по имени Сни'динкт. — Мы каждую ночь слушаем, как твоя воительница стояла посреди отряда Сатинки в триста человек...
— Их было не триста! — звякнул двуручный меч.
— Сто, двести, — весело прозвенел Сни'динкт. — Ты с каждым разом увеличиваешь их число, так кто упомнит?
Остальные клинки в оружейной зазвенели от смеха.
— За это я изрублю твоего воина в куски, — прозвенел смущенный Тшу'шик.
— Если успеешь! — отозвался кортик.
— Если тебе повезет, тебя похоронят с ним вместе, — ответил меч.
При этом замечании все мечи пробрала дрожь.
— Вообще-то нынешняя группа не так уж плоха, — перевела разговор на другую тему рапира. — Есть несколько многообещающих воинов, которые могут прославить свое оружие.
— Верно, но этих воинов уже разобрали, — вздохнул Чи'шишинт, длинный меч с элегантной перламутровой рукояткой. — К тому же они достались таким мечам... Таким...
— Безобразным? — подсказала рапира.
— Да, коротким мечам с черными эфесами, — ответил длинный меч. — Они все похожи друг на друга и держатся особняком. Я даже не помню, когда еще видел нечто похожее, кроме Ш'Шникта.
— Это точно, — согласился кортик. — А где вообще Ш'Шникт? Может, стоит спросить его об этом?
Их вопрос прозвенел по всем стойкам в оружейной, но остался без ответа.
Ш'Шникта в оружейной не было. Не хватало и еще двух мечей.
Эта новость взволновала все мечи. Отсутствие их товарищей означало, что приближаются бой и смерть. Они бы с радостью известили монахов Пир о пропаже, хотя бы затем, чтобы их немедленно пустили в дело, но это было не в их силах.
Среди монахов никто не умел разговаривать с вещами.
— Вставай! — скомандовал негромкий голос.
Гален тщетно попытался разглядеть в темноте того, кто это сказал.
— В чем дело? Чего вам надо?
— Вставай! Поднимайся и выходи! — прозвучал резкий ответ.
— Гален, нам лучше их послушаться.
То был голос Pea, и ее Гален сумел разглядеть. Она стояла между койками, и в тусклом свете, падающем из открытой двери, юноша увидел, что ее глаза похожи на глаза затравленного животного. Одной рукой женщина цеплялась за плечо Маддока, другой придерживала накинутое на плечи одеяло. Маддок неподвижно стоял рядом с ней, через его руку было перекинуто одеяло, которое, видимо, дала ему жена. Он наблюдал за темными силуэтами вокруг, на лице его отражалась мрачная решимость.
Силуэтов вокруг хватало. Теперь Гален разглядел в проходах нескольких монахов Пир, вооруженных драконьими посохами. Они явно наблюдали за ним. Pea и Маддоком, хотя под черными монашескими капюшонами было не разглядеть лиц.
Гален сдернул с постели грубое одеяло — его рваный розовый дублет плохо защищал от ночного холода. Накинув одеяло на плечи, он ступил на холодный пол.
— Выходите, быстро, — скомандовал один из монахов.
Гален глубоко вздохнул и зашагал к двери. Pea и Маддок двинулись за ним.
— Кто они такие? — прошептала Pea Галену.
— Не знаю, — сказал он, оглянувшись через плечо. — Мы и раньше замечали, что из бараков исчезают люди. Возможно, теперь мы узнаем, куда они деваются.
— Мне почему-то не хочется этого знать, — отозвалась Pea.
Гален мрачно усмехнулся.
— Я тоже совершенно не хочу знать об этом, но пока не придумал, как выпутаться.
Pea вздрогнула.
— И что же нам делать?
— Когда я придумаю гениальный план, не сомневайся, ты узнаешь о нем первой, — коротко ответил Гален.
Они вышли из барака.
Ночное небо было затянуто рваным покрывалом туч, скрывающим звезды. Лишь несколько дымящих на холодном ночном ветру факелов позволяли хоть что-то разглядеть. Вскоре бараки остались во тьме, и арена впереди скорее ощущалась, чем виднелась.
Теперь их сопровождали не меньше десяти монахов Пир. Гален не видел их лиц под темными капюшонами, но заметил, что каждый из них держит драконий посох, Око которого повернуто прочь от пленников.
Они быстро прошли сквозь арку воинов на арену; отовсюду на них смотрели пустые сиденья. Гален ощутил витающий здесь запах смерти.
— Послушай, Pea, — сказал он тихо, но настойчиво, — во сне я встретил человека, который сказал, что может помочь нам сбежать.
— Похоже, он немного опоздал, — мрачно отозвалась Pea. — Разве что... думаешь, это его рук дело?
— Не знаю. Он был инквизитором, а нас ведут монахи Пир.
— Инквизитор Пир? — недоверчиво переспросила Pea. — Тот самый, о котором ты мне рассказывал? Тот, из-за которого ты сюда угодил?
Гален смущенно кивнул.
— Не верю, что на него можно положиться, — сказала Pea весьма язвительным тоном.
— Каков будет план, Гален? — заговорщицки прошептал Маддок.
Гален взглянул на Маддока, но мужу ответила Pea.
— Это миссия... миссия для Круга братьев, которые... которые...
— Круга братьев, выкованного волей Галена? — Маддок потрепал ее по руке. — Ты, наверное, имеешь в виду Тайный круг братьев, выкованный волей Галена?
— Да, муж мой, прости.
— Ну конечно, я тебя прощаю. Ты ведь тоже член Круга, — сказал Маддок, беря ее за руку.
Гален сердито посмотрел на Pea.
— С ним будут проблемы?
— А что, ты ждешь проблем? — огрызнулась Pea, потом опомнилась. — Извини, Гален. Нет, проблем не будет. Он думает, что мы выполняем какую-то благородную задачу для Круга. Он... он думает, мы совершаем побег.
— Здорово! — фыркнул Гален, потом повернулся к Маддоку. — А ты случайно не знаешь, каким именно образом мы сбежим?
— Нет, Гален, — торжественно ответил Маддок. — Круг не почтил меня таким доверием. Это же твой гениальный ум разработал план нашего побега, а ты хорошо умеешь хранить секреты. Я уверен — ты посвятишь нас в свои блестящие планы, когда настанет нужное время.
— Я с удовольствием посвящу вас в мои блестящие планы, — фыркнул Гален, — как только они у меня появятся.
— Я бы тоже не отказался их послушать, — заметил меч Галена.
Гален чуть не споткнулся. Капюшоны всех монахов разом повернулись к нему. Взяв себя в руки, Гален снова зашагал по арене; потом опустил руку и провел ею по прикрытому одеялом бедру.
Ш'Шникт висел у него на поясе.
На мгновение Гален испугался. Он был уверен, что когда его стащили с койки, меча при нем не было. А теперь он каким-то необъяснимым образом оказался вооружен... Если монахи это обнаружат...
— Мы не могли бы на минутку заглянуть в оружейную? — спросил Ш'Шникт.
— Нет, — прошипел Гален.
Pea удивленно посмотрела на него.
Они вышли с арены через арку, лежащую напротив арки воинов, и монахи Пир повели их по аллее Нищих на юг. Впереди в ночи вздымались Торговые ворота, над ними высилась одна из четырех башен, выходивших в Сад, у ее подножия горело несколько жаровен.
— Не могли бы мы остановиться хоть на минутку? — снова спросил меч. — Тебе только надо принять эффектную позу в дверях, а я сообщу остальным в оружейной, как идут дела.
— Я сказал — нет, — прорычал Гален сквозь сжатые зубы.
— Гален, в чем дело? — тревожно спросила Pea. — Что-то не так?
— Они все равно никому не расскажут про твой тайный план, — проворчал Ш'Шникт из-под одеяла. — Среди монахов Пир нету делосов!
— Заткнись! — тихо огрызнулся Гален.
— Хорошо, — послушно ответила Pea.
— Да я не тебе! — Гален начал выходить из себя.
— Я так и думал, — сказал меч, приняв последнее замечание на свой счет. — Ладно, пусть события идут своим чередом, но Кри-Данкт и Свашток хотели бы знать, скоро ли мы возьмемся за дело...
— Кто? — переспросил Гален.
— Что? — сказала Pea раздраженно.
— Кри-Данкт и Свашток... Это мечи Pea и Маддока, — ответил Ш'Шникт.
У Галена перехватило дух. Он слегка повернулся к Pea, которая тащила за собой Маддока, и прошептал:
— Проверь, что у тебя на боку справа.
— Это ты мне? — гневно прошептала Pea. — Потому что если ты разговариваешь со мной, я тоже хочу тебе кое-что сказать...
— Потом! Просто ощупай свой правый бок, только незаметно.
— Мы вот-вот умрем, а ты... — Pea изумленно распахнула глаза. — Откуда он?
— После разберемся, — ответил Гален. — Маддок, ты тоже вооружен?
— Член Тайного круга братьев, выкованного волей Галена, никогда не остается безоружным, — произнес Маддок с застенчивой гордостью.
Они уже почти приблизились к внутренним воротам, возле которых стоял огромный торуск с открытой клеткой на спине. У головы торуска ждал погонщик.
— Похоже, мы отправляемся в путь, — сказал Маддок. — Обожаю приключения!
Один из монахов — скорее всего, самый главный, хотя Гален не смог бы отличить его от остальных — указал на короткую лестницу, прислоненную к боку торуска. Пленники по очереди вскарабкались по ней.
Едва они оказались внутри клетки, главный монах тоже взобрался по лестнице и запер клетку на несколько больших замков. Потом поспешно слез и оттащил лестницу в сторону.
Погонщик щелкнул языком.
Торуск медленно направился к огромным воротам, которые распахнулись при его приближении. Скоро ворота остались позади, осталась позади неприступная стена Сада, и по обе стороны улицы поплыли запертые дома Цитадели Васски.
Гален быстро огляделся. Теперь у них было только четверо сопровождающих. Погонщик направлял торуска, а трое монахов Пир шагали за ним с драконьими посохами наготове.
— Гален, что нам делать? — спросила Pea дрожащим голосом.
— Помнишь тот блестящий план, о котором упоминал Маддок?
— Да, и что?
— Кажется, он у меня все-таки есть!
Мечи тоже рады были отдохнуть. Они переговаривались на языке, который не понимали их создатели. Вообще-то мечи и сами не знали, каким образом они общаются, но не задавались ни этим вопросом, ни вопросами о смысле своего существования. Философия их не интересовала. Если мечи в чем и смыслили, так это в искусстве войны.
— Надеюсь, мне не достанется снова тот тощий воин, — сказал короткий меч по имени К'твингш. — В бою он все время приходит в такое возбуждение, что все время тычет меня клинком в грязь. Честное слово, на мне каждый раз остается щербина. Я из-за него тупею!
— Да, на этот раз нам достались слабаки, — пожаловался Тшу'шик, двуручный меч, известный своим буйным нравом. — Они не протянут долго, даже не успеют показать, на что способны. Эта группа и в подметки не годится той, что была у нас семьдесят три года назад. Помните ее?
— Да заткнись ты насчет той группы! — прозвенел кортик по имени Сни'динкт. — Мы каждую ночь слушаем, как твоя воительница стояла посреди отряда Сатинки в триста человек...
— Их было не триста! — звякнул двуручный меч.
— Сто, двести, — весело прозвенел Сни'динкт. — Ты с каждым разом увеличиваешь их число, так кто упомнит?
Остальные клинки в оружейной зазвенели от смеха.
— За это я изрублю твоего воина в куски, — прозвенел смущенный Тшу'шик.
— Если успеешь! — отозвался кортик.
— Если тебе повезет, тебя похоронят с ним вместе, — ответил меч.
При этом замечании все мечи пробрала дрожь.
— Вообще-то нынешняя группа не так уж плоха, — перевела разговор на другую тему рапира. — Есть несколько многообещающих воинов, которые могут прославить свое оружие.
— Верно, но этих воинов уже разобрали, — вздохнул Чи'шишинт, длинный меч с элегантной перламутровой рукояткой. — К тому же они достались таким мечам... Таким...
— Безобразным? — подсказала рапира.
— Да, коротким мечам с черными эфесами, — ответил длинный меч. — Они все похожи друг на друга и держатся особняком. Я даже не помню, когда еще видел нечто похожее, кроме Ш'Шникта.
— Это точно, — согласился кортик. — А где вообще Ш'Шникт? Может, стоит спросить его об этом?
Их вопрос прозвенел по всем стойкам в оружейной, но остался без ответа.
Ш'Шникта в оружейной не было. Не хватало и еще двух мечей.
Эта новость взволновала все мечи. Отсутствие их товарищей означало, что приближаются бой и смерть. Они бы с радостью известили монахов Пир о пропаже, хотя бы затем, чтобы их немедленно пустили в дело, но это было не в их силах.
Среди монахов никто не умел разговаривать с вещами.
— Вставай! — скомандовал негромкий голос.
Гален тщетно попытался разглядеть в темноте того, кто это сказал.
— В чем дело? Чего вам надо?
— Вставай! Поднимайся и выходи! — прозвучал резкий ответ.
— Гален, нам лучше их послушаться.
То был голос Pea, и ее Гален сумел разглядеть. Она стояла между койками, и в тусклом свете, падающем из открытой двери, юноша увидел, что ее глаза похожи на глаза затравленного животного. Одной рукой женщина цеплялась за плечо Маддока, другой придерживала накинутое на плечи одеяло. Маддок неподвижно стоял рядом с ней, через его руку было перекинуто одеяло, которое, видимо, дала ему жена. Он наблюдал за темными силуэтами вокруг, на лице его отражалась мрачная решимость.
Силуэтов вокруг хватало. Теперь Гален разглядел в проходах нескольких монахов Пир, вооруженных драконьими посохами. Они явно наблюдали за ним. Pea и Маддоком, хотя под черными монашескими капюшонами было не разглядеть лиц.
Гален сдернул с постели грубое одеяло — его рваный розовый дублет плохо защищал от ночного холода. Накинув одеяло на плечи, он ступил на холодный пол.
— Выходите, быстро, — скомандовал один из монахов.
Гален глубоко вздохнул и зашагал к двери. Pea и Маддок двинулись за ним.
— Кто они такие? — прошептала Pea Галену.
— Не знаю, — сказал он, оглянувшись через плечо. — Мы и раньше замечали, что из бараков исчезают люди. Возможно, теперь мы узнаем, куда они деваются.
— Мне почему-то не хочется этого знать, — отозвалась Pea.
Гален мрачно усмехнулся.
— Я тоже совершенно не хочу знать об этом, но пока не придумал, как выпутаться.
Pea вздрогнула.
— И что же нам делать?
— Когда я придумаю гениальный план, не сомневайся, ты узнаешь о нем первой, — коротко ответил Гален.
Они вышли из барака.
Ночное небо было затянуто рваным покрывалом туч, скрывающим звезды. Лишь несколько дымящих на холодном ночном ветру факелов позволяли хоть что-то разглядеть. Вскоре бараки остались во тьме, и арена впереди скорее ощущалась, чем виднелась.
Теперь их сопровождали не меньше десяти монахов Пир. Гален не видел их лиц под темными капюшонами, но заметил, что каждый из них держит драконий посох, Око которого повернуто прочь от пленников.
Они быстро прошли сквозь арку воинов на арену; отовсюду на них смотрели пустые сиденья. Гален ощутил витающий здесь запах смерти.
— Послушай, Pea, — сказал он тихо, но настойчиво, — во сне я встретил человека, который сказал, что может помочь нам сбежать.
— Похоже, он немного опоздал, — мрачно отозвалась Pea. — Разве что... думаешь, это его рук дело?
— Не знаю. Он был инквизитором, а нас ведут монахи Пир.
— Инквизитор Пир? — недоверчиво переспросила Pea. — Тот самый, о котором ты мне рассказывал? Тот, из-за которого ты сюда угодил?
Гален смущенно кивнул.
— Не верю, что на него можно положиться, — сказала Pea весьма язвительным тоном.
— Каков будет план, Гален? — заговорщицки прошептал Маддок.
Гален взглянул на Маддока, но мужу ответила Pea.
— Это миссия... миссия для Круга братьев, которые... которые...
— Круга братьев, выкованного волей Галена? — Маддок потрепал ее по руке. — Ты, наверное, имеешь в виду Тайный круг братьев, выкованный волей Галена?
— Да, муж мой, прости.
— Ну конечно, я тебя прощаю. Ты ведь тоже член Круга, — сказал Маддок, беря ее за руку.
Гален сердито посмотрел на Pea.
— С ним будут проблемы?
— А что, ты ждешь проблем? — огрызнулась Pea, потом опомнилась. — Извини, Гален. Нет, проблем не будет. Он думает, что мы выполняем какую-то благородную задачу для Круга. Он... он думает, мы совершаем побег.
— Здорово! — фыркнул Гален, потом повернулся к Маддоку. — А ты случайно не знаешь, каким именно образом мы сбежим?
— Нет, Гален, — торжественно ответил Маддок. — Круг не почтил меня таким доверием. Это же твой гениальный ум разработал план нашего побега, а ты хорошо умеешь хранить секреты. Я уверен — ты посвятишь нас в свои блестящие планы, когда настанет нужное время.
— Я с удовольствием посвящу вас в мои блестящие планы, — фыркнул Гален, — как только они у меня появятся.
— Я бы тоже не отказался их послушать, — заметил меч Галена.
Гален чуть не споткнулся. Капюшоны всех монахов разом повернулись к нему. Взяв себя в руки, Гален снова зашагал по арене; потом опустил руку и провел ею по прикрытому одеялом бедру.
Ш'Шникт висел у него на поясе.
На мгновение Гален испугался. Он был уверен, что когда его стащили с койки, меча при нем не было. А теперь он каким-то необъяснимым образом оказался вооружен... Если монахи это обнаружат...
— Мы не могли бы на минутку заглянуть в оружейную? — спросил Ш'Шникт.
— Нет, — прошипел Гален.
Pea удивленно посмотрела на него.
Они вышли с арены через арку, лежащую напротив арки воинов, и монахи Пир повели их по аллее Нищих на юг. Впереди в ночи вздымались Торговые ворота, над ними высилась одна из четырех башен, выходивших в Сад, у ее подножия горело несколько жаровен.
— Не могли бы мы остановиться хоть на минутку? — снова спросил меч. — Тебе только надо принять эффектную позу в дверях, а я сообщу остальным в оружейной, как идут дела.
— Я сказал — нет, — прорычал Гален сквозь сжатые зубы.
— Гален, в чем дело? — тревожно спросила Pea. — Что-то не так?
— Они все равно никому не расскажут про твой тайный план, — проворчал Ш'Шникт из-под одеяла. — Среди монахов Пир нету делосов!
— Заткнись! — тихо огрызнулся Гален.
— Хорошо, — послушно ответила Pea.
— Да я не тебе! — Гален начал выходить из себя.
— Я так и думал, — сказал меч, приняв последнее замечание на свой счет. — Ладно, пусть события идут своим чередом, но Кри-Данкт и Свашток хотели бы знать, скоро ли мы возьмемся за дело...
— Кто? — переспросил Гален.
— Что? — сказала Pea раздраженно.
— Кри-Данкт и Свашток... Это мечи Pea и Маддока, — ответил Ш'Шникт.
У Галена перехватило дух. Он слегка повернулся к Pea, которая тащила за собой Маддока, и прошептал:
— Проверь, что у тебя на боку справа.
— Это ты мне? — гневно прошептала Pea. — Потому что если ты разговариваешь со мной, я тоже хочу тебе кое-что сказать...
— Потом! Просто ощупай свой правый бок, только незаметно.
— Мы вот-вот умрем, а ты... — Pea изумленно распахнула глаза. — Откуда он?
— После разберемся, — ответил Гален. — Маддок, ты тоже вооружен?
— Член Тайного круга братьев, выкованного волей Галена, никогда не остается безоружным, — произнес Маддок с застенчивой гордостью.
Они уже почти приблизились к внутренним воротам, возле которых стоял огромный торуск с открытой клеткой на спине. У головы торуска ждал погонщик.
— Похоже, мы отправляемся в путь, — сказал Маддок. — Обожаю приключения!
Один из монахов — скорее всего, самый главный, хотя Гален не смог бы отличить его от остальных — указал на короткую лестницу, прислоненную к боку торуска. Пленники по очереди вскарабкались по ней.
Едва они оказались внутри клетки, главный монах тоже взобрался по лестнице и запер клетку на несколько больших замков. Потом поспешно слез и оттащил лестницу в сторону.
Погонщик щелкнул языком.
Торуск медленно направился к огромным воротам, которые распахнулись при его приближении. Скоро ворота остались позади, осталась позади неприступная стена Сада, и по обе стороны улицы поплыли запертые дома Цитадели Васски.
Гален быстро огляделся. Теперь у них было только четверо сопровождающих. Погонщик направлял торуска, а трое монахов Пир шагали за ним с драконьими посохами наготове.
— Гален, что нам делать? — спросила Pea дрожащим голосом.
— Помнишь тот блестящий план, о котором упоминал Маддок?
— Да, и что?
— Кажется, он у меня все-таки есть!
32
СЛЕПОЕ ОКО
Торуск прошел через Торговые ворота и оказался в Караванном квартале Цитадели Васски. Аллея Нищих вела к Башне Свободных, охранявшей очередные ворота, но погонщик, ткнув палкой в клык зверя, заставил его повернуть направо, с широкого проспекта на узкую улочку.