Страница:
В отличие от большинства тогдашних соратников Березовского, Волошина отличало полное отсутствие видимых амбиций и умение быть неслышным. Он даже ходил беззвучно, как кошка.
Осенью 1997-го – Волошина рекрутируют на госслужбу, и он становится помощником Юмашева, возглавлявшего в тот момент президентскую администрацию. Здесь-то два этих великих тихушника окончательно сошлись. А вскоре к их дуэту присоединился и Роман Абрамович.
Несомненное достоинство Волошина заключалось в том, что он напрочь был лишен эмоций и чувств, так мешающих высокой политике. Волошин полностью оправдывал свое отчество – Стальевич – иногда казалось, что состоит он не из плоти и крови, а из твердого металлического сплава; а вместо сердца у него, как и положено, – пламенный мотор.
«На работе он напоминает какую-то сложную, хорошо отлаженную, не знающую усталости машину, – умилялась этим его особенностям вечно восторженная Татьяна Дьяченко (цитирую по ее интервью родному „Огоньку“). – Я иногда просто не понимала, как он выдерживает. Вот идет подготовка послания президента к Федеральному собранию, папа ему звонит в два часа ночи, в четыре ночи, когда угодно – и он бодрым голосом отвечает. Волошин до двух ночи неотрывно работал, в четыре его папа поднимал, давал задания, а в восемь утра он уже снова на работе».
Волошин был абсолютно циничным, прагматичным до мозга костей царедворцем, причем – от собственного цинизма он еще и получал явное удовольствие; чувство юмора было у него весьма своеобразным.
Однажды, например, Волошин приказал своему внештатному помощнику Мамуту встретиться с лидером думской группы «Народовластие» Николаем Рыжковым и популярно объяснить, что если его депутаты проголосуют за импичмент Ельцину, спонсоры «Народовластия» горько о том пожалеют; их задушат, замордуют прокурорскими и налоговыми проверками.
Мамут – встретился. Рыжковцы проголосовали, как следует. Однако через несколько дней спонсоров этих все равно начали давить.
Такое вероломство до глубины души возмутило Мамута. Он потребовал от Волошина объяснений:
– Как же я буду теперь в глаза им смотреть?
Александр Стальевич хитро, по-ленински, прищурился и, затянувшись сигаретой, преспокойно изрек:
– А ты не смотри.
Если Юмашев научил Абрамовича быть полностью бесслышным – французы называют подобное явление «эминанс гри» (невидимая миру сила) – то Волошин – совершенно бесчувственным; недаром шесть лет проработал он во Всесоюзном НИИ конъюнктуры. Терзанья, сомненья, стыдливость, совестливость – все эти химерыдля человека, желающего сделать карьеру, были лишь грузом, вяжущим по рукам и ногам.
(Как любил говаривать генерал-инспектор Его Императорского Величества Яков Иванович Ростовцев, «совесть дается человеку для личного пользования, а в общих делах совесть заменяют указания начальства».)
Неудивительно, что как только старинный приятель его Березовский вошел в оппозицию к власти, Волошин мгновенно разорвал с ним всяческие отношения, просто забыл – как отрезал…
Александр Стальевич проработает главой президентской администрации вплоть до конца первого путинского срока. Сегодня профессиональный конъюнктурщик по-прежнему в строю, – он возглавляет совет директоров РАО «ЕЭС». И связей с Абрамовичем тоже не прерывает…
Состояние Абрамовича – за тот же самый период – оказалось неизмеримо выше; в одиночку он заработалвдвое больше, чем вся страна, вместе взятая.
Конечно, считать деньги в чужих карманах – не есть хорошо, только, кто сказал, что деньги эти чужие?
Проведем небольшой экскурс в закрома Романа Аркадьевича. В «золотом» списке журнала «Форбс» – самом авторитетном мировом экономическом издании – Абрамович впервые появился лишь в 2001-м. На тот момент его состояние составило 1,4 миллиарда долларов.
Дальше – оно начало расти просто в геометрической прогрессии.
По итогам 2002 года – 5,5 миллиардов.
2003 год – 10,6 миллиардов.
2004 год – 13, 3 миллиарда.
2005 год – 18,2 миллиарда.
И, наконец, год 2006-й – 19,2 миллиарда.
Ни одному другому российскому олигарху не удавалось с такой головокружительной быстротой сколачивать подобные состояния; даже в благословенные 1990-е ничего похожего не было и близко.
В чем же секрет успешности Абрамовича? Бытует мнение, что он – прирожденный бизнесмен, блестящий стратег и великолепный тактик, но я лично здорово в том сомневаюсь.
Практически все золотоносные активы достались Абрамовичу не путем здоровой, честной конкуренции, а стараниями дружественных чиновников. Плюс – несомненное везение. Кто мог представить, сколь высоко взлетят мировые цены на нефть.
При этом – любые попытки служителей Фемиды подобраться к неблаговидным его делам незамедлительно отсекались. И продолжают отсекаться до сих пор.
Я имел возможность убедиться в том на собственном примере, отправив еще летом 2006-го депутатский запрос в МВД об афере с «Югранефтью». К запросу был приложен увесистый том документов, наглядно подтверждающих – цитирую сам себя – «заведомо искусственное банкротство крупнейшего нефтедобывающего предприятия страны… с целью незаконного присвоения его собственности».
Дальше началось что-то невообразимое. Материалы, как теннисный мячик, перебрасывались из одного кабинета в другой, из МВД – в Генпрокуратуру, из Генпрокуратуры – назад в МВД, из МВД – в УВД Ханты-Мансийского округа, из УВД ХМАО – в прокуратуру Москвы, из прокуратуры Москвы – в столичное ГУВД.
Лишь в феврале 2007-го – по прошествии полугода – следственное управление ГУВД Москвы решилось, наконец, разорвать этот замкнутый круг. В возбуждении дела было отказано «за отсутствием признаков преступления», хотя еще совсем недавно МВД полностью со мной соглашалось и подтверждало, что криминал – налицо.
Столь же бесславно завершилась и история с обвинением руководства «Сибнефти» в ложном реэкспорте нефти и необоснованном получении налоговых льгот. В мае 2001-го Генпрокуратура возбудила два уголовных дела по статье «мошенничество». Но уже в мае оба они были прекращены «за отсутствием состава».
А громкая эпопея с налоговыми недоимками? Весной 2004-го Федеральная налоговая служба уличила «Сибнефть» в неуплате податей примерно на миллиард долларов. Однако в результате долгих переговоров, Абрамович заплатил бюджету одну треть от требуемой суммы, и ФНС все претензии чудесным образом отозвала.
Почему?
Вопрос, полагаю, бессмысленный.
В вип-ложе Абрамовича на стадионе «Челси» всегда полным-полно вип же персон из России, прибывших насладиться игрой легендарной команды по приглашению ее владельца – министры, политики, депутаты. Те же лица неизменно можно встретить и на новогодних празднествах в Куршевеле – излюбленном месте отдыха нашей элиты – рядом с Романом Аркадьевичем.
Власть предержащие регулярно сопровождают Романа Аркадьевича в развлекательных вояжах и прогулках на яхтах. Знаю, например, уморительный случай, когда один из действующих федеральных министров, увязавшись за ним в знаменитую австрийскую клинику Lanserhof, где миллиардер ежегодно проходит курс оздоровительных процедур, вынужден был поселиться в одном номере с вассалом Абрамовича Ефимом Малкиным (сенатором от Чукотки); свободных помещений в клинике просто не оказалось.
Ну, и конечно, нельзя не упомянуть о членах семьи первого президента, которые по-прежнему считаются лучшими его друзьями, партнерами и покровителями.
Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев и Борис Ельцин-младший частенько посещают перечисленные выше мероприятия, ездят вместе с Абрамовичем отдыхать и развлекаться. С недавних пор к этому святому семейству присоединился и другой молодой миллиардер Олег Дерипаска. С тех пор, как в феврале 2001-го алюминиевый король женился на юмашевской дочери Полине, а сам кремлевский «летописец», в свою очередь, сочетался законным браком с Татьяной Дьяченко, в России появилась истинно морганистическая династия с состоянием, исчисляемым десятками миллиардов долларов. (Только от продажи в 2003-м Дерипаске половины алюминиевого гиганта «Русал» и 37,5 % холдинга «Руспромавто», включавшего в себя два десятка предприятий автопрома, в том числе знаменитый «ГАЗ», Абрамович выручит не менее $ 4 миллиардов.)
Полагаю, в этом заключается еще одна причина неприкосновенности Абрамовича; любой накат на него – это удар по наследникам Первого Президента. Для нынешнего Кремля, с его традициями преемственности, такое – абсолютно недопустимо.
Время олигархов отнюдь не закончилось, как считают некоторые, с боем кремлевских курантов 31 декабря 1999-го. В России просто изменились правила игры. Не лезь в политику, отдавай деньги на богоугодные нужды (спорт, культура, наука), демонстрируй верноподданнические чувства, не пытайся бодаться с государственными монополиями – и никакие беды тебе не грозят. Если, конечно, твой бизнес не захочет прибрать к рукам кто-то более могущественный и сильный, тот же Абрамович, например.
Так произошло, в частности, с владельцем «Автобанка», «Ингосстраха» и Орско-Халиловского металлургического комбината Андреем Андреевым – человеком, прямо скажем, тоже не шибко кристальным. Как утверждал сам Андреев, осенью 2001-го все активы эти были у него отобраны «угрозами физической расправы, а также путем подделки документов». В числе новых совладельцев андреевского бизнеса оказались структуры Романа Аркадьевича.
(Впоследствии, правда, стороны нашли компромисс и Андреев, получив неплохую компенсацию, от претензий своих отказался. Однако к тому времени Абрамович успел из истории этой выйти, продав проблемные активы Олегу Дерипаске.)
Как видите, ничего нового Роман Аркадьевич в российский бизнес не привнес, используемые им приемы почти в точности копируют методы олигархов первой волны. За единственным, пожалуй, исключением: Абрамович оказался первым, кому удалось превратить отвратительную крысу в уютного, милого хомячка.
Не последнюю роль сыграло в том его пришествие на Чукотку.
В эти дни хочется вспомнить нашу жизнь в прошлом. Тяжело вспомнить. Проходили годы, много прошло лет. Наши отцы со смертельным страхом встречали каждую зиму. Зима действительно была страшна. Семь месяцев завывала пурга, выли голодные собаки, плакали, умирали с голоду люди. В холодных зимних ярангах никогда не было слышно смеха.
С Большой Земли к нам приезжали и приплывали на кораблях японские, американские купцы. Они нас называли вымирающими дикарями. Горсть пороху отнимала добытую трудом и горем пушнину. Спаивая забитым голодом, холодом охотников, купцы за бутылку «шальной воды» отнимали у нас все, обрекая на голодную смерть наши семьи. Наша жизнь для них была дешевле жизни собаки…
Но вдруг над северной тайгой взошло необыкновенное солнце. Оно в тысячу раз горячее настоящего солнца – это пришел новый губернатор.Полярная ночь нашей голодной жизни рассеялась в прах.
Новая властьпостроила нам сто восемнадцать национальных школ. Новая властькаждый год принимает наших братьев, товарищей учиться в школах больших городов.
Нам теперь не страшен холод. Каждый – в теплом жилище, где светло, весело. А на обеденных столах появилась разная пища – овощи, молоко, чай, сахар, хлеб. Теперь у нас навеки отпал животный страх голода. Каждый знает, что в любое время зимы, в случае надобности Роман Аркадьевичпришлет нам большой пароход, ломающий льды, и привезет все, что нужно…»
То, что вы сейчас прочитали – не плод фантазии автора, а подлинный исторический документ: открытое письмо жителей Чукотки к 20-летию Октябрьской революции, опубликованное тогда же, осенью 1937-го, в газетах.
Я лишь позволил себе внести незначительные коррективы, осовременив эту потрясающей силы эпистолу: вместо советской власти – новая власть, вместо товарища Сталина – губернатор Абрамович.
В сознании чукчей Роман Аркадьевич занимает то же место, какое занимал некогда Иосиф Виссарионович для советских людей, – вождь, учитель, лучший друг детей и физкультурников, короче – гениалиссимус.
О нем слагают гимны («Наш губернатор Абрамович – на века-а-а!»). Его образ вырезают на моржовых клыках. (Самый популярный сегодня сюжет – губернатор, приносящий чукчам подарки.)
Точно великан Лолгылин, герой чукотских народных сказок, Роман Аркадьевич спасает от неминуемой гибели жителей этого холодного, нищего уголка, за что и платят они теперь ему великой любовью и поклонением.
Недаром, когда губернаторские полномочия Абрамовича подходили к концу, местная функционерка Светлана Холецкая, не стесняясь, объявила во всеуслышанье: «Мы молимся за то, чтобы Роман Аркадьевич написал заявление на второй срок»...
Признаюсь, до начала работы над этой книгой примерно так же думал и я. Глянец лубочных рассказов и масштабный пиар делали свое дело.
Но стоило лишь присмотреться к ситуации на Чукотке повнимательней, отбросив идеологическую шелуху и вздохи экзальтированных болельщиков, как совсем иная картина встала перед моими глазами.
…Чудесное превращение олигарха в рачительного, заботливого государственника – далось Абрамовичу непросто. В принципе, ничего подобного раньше за ним не водилось.
Еще во времена, когда базовым регионом «Сибнефти» являлась Омская область, Роман Аркадьевич славился, напротив, завидным прагматизмом и полным отсутствием сентиментальности.
Чуть выше я уже упоминал, что в конце 1990-х годов «Сибнефть» перерегистрировалась из областного центра в крошечный Любинский район. Произошло это после того, как аффилированный с Абрамовичем губернатор Полежаев вдрызг разругался с мэром Омска Валерием Рощупкиным и объявил последнему войну.
Испокон веков Омский нефтеперерабатывающий завод был крупнейшим плательщиком городского бюджета, – за его счет формировалось больше половины всей казны. Уход «Сибнефти» – фактически обрек Омск на нищету. В одну секунду исчезли деньги на содержание инфраструктуры, коммуналки, ремонты дорог; ни много, ни мало – полмиллиарда рублей.
«Это огромный удар, после которого мы просто не в состоянии подняться на ноги, – признавался мне еще в те времена мэр Рощупкин. – Мало этого: на плечи города была сброшена вся „социалка“ – детские сады, жилье… „Сибнефть“ выдала лишь разовую компенсацию. А есть ведь еще и экология: город вынужден платить за „шалости“ завода. Сегодня мы – уже на первом месте в России по количеству выбросов в атмосферу…»
Сказать бы тогда омичам, что пройдет всего пара лет и человек, безжалостно расправившийся с ними в угоду политическим амбициям, повсеместно будет прославляться, как защитник сирых и обездоленных, никто б это и за удачную шутку даже не посчитал. С тем же успехом пойманного с поличным браконьера можно было представить в образе предводителя «Гринпис».
Самое занятное, что исчезнувшие из городского бюджета миллионы до области тоже тогда не дошли. Помню, я, не поленившись, специально съездил даже в этот самый Любинский район, куда перевелась «Сибнефть», по наивности, представляя, что увижу этакий сибирский Кувейт – вереницы иномарок, небоскребы, сытые жители в белых штанах.
А как иначе, если налоги «Сибнефти» (повторяю: полмиллиарда рублей) кормили половину города с населением в 1,2 миллиона человек, то на десятитысячный район они вообще должны были пролиться непрекращающимся золотым ливнем.
Но, увы. О присутствии в Любине крупнейшего налогоплательщика свидетельствовала лишь табличка на скромном двухэтажном домишке № 85 по Октябрьской улице – юридическом офисе компании-миллиардера, более похожем на заброшенное сельпо. По всему было видно, что замок на дверях не открывали уже много месяцев.
Оказалось, что все налоги «Сибнефти» на новом месте составляют теперь уморительно смешную сумму – 30 миллионов. Куда делась разница в 470 миллионов – объяснить мне так никто и не сумел.
Вообще, тема «Абрамович и налоги» достойна отдельного повествования. С давних лет Роман Аркадьевич отличался патологическим неприятием этой утомительной процедуры.
«Сибнефть» с завидной частотой задерживала выплату налогов в бюджеты всех уровней; дошло до того, что осенью 1998-го спешно созданная правительственная комиссия во главе с Чубайсом – у государства не хватало тогда денег даже на выплаты зарплат – приняла волевое решение: «обратить взыскание на имущественный комплекс» Омского нефтезавода, задолжавшего федеральному бюджету 525,8 миллионов рублей.
Этот жесткий шаг вызвал у Абрамовича с Березовским форменную истерику. С телеэкранов руководители ОНПЗ со слезами принялись объяснять, что денег у них нет. Мы, мол, всей душой, но убытки заели. Тем не менее, Чубайс все-таки на своем настоял, и долги отобрал. Хотя плачи и стоны несчастных нефтяников на этом не прекратились.
(«Трогательно так выступают, – иронизировал в ответ на мольбы их бессердечныйЧубайс. – Рука просто тянется написать проект постановления правительства с обращением к врачам и учителям. Деньги, мол, которые выплачены в ноябре – декабре, выплачены ошибочно. Их надо вернуть назад и отдать Борису Абрамовичу Березовскому. Тяжело у человека с деньгами…»)
Почему у прибыльнейшей «Сибнефти» не хватало средств для выплаты налогов – вопрос отдельный; кстати, уже к следующему, 1999 году, ее долг перед пенсионным фондом составил порядка 350 миллионов рублей.
Отчасти на него ответил когда-то мой покойный друг Пол Хлебников. В своей хрестоматийной книге «Крестный отец Кремля» он писал:
«Березовский с компанией следовали прежней практике („приватизация прибылей“)… они обставили „Сибнефть“ посредниками-стервятниками. Главным посредником в данном случае была компания Абрамовича Runicom, зарегистрированная на Гибралтаре и расположенная в Женеве. Эта структура за неплохие деньги продавала полученную у „Сибнефти“ продукцию, но платить „Сибнефти“ за отгрузку не спешила. Из финансового отчета нефтяного гиганта следовало, что на конец 1997 года компания Runicom была должна „Сибнефти“ 30 миллионов долларов; в 1998 году задолженность возросла до 45 миллионов. Более того, в 1998 году „Сибнефть“ дала Runicom беспроцентную ссуду в 124 миллиона долларов якобы на импорт оборудования, хотя оборудование так и не поступило, и Runicom позже деньги вернул».
К аналогичным примерно выводам пришла еще прежде и Федеральная служба налоговой полиции. В результате проверки, проведенной Управлением ФСНП по Омской области в апреле 1998-го, было составлено официальное заключение:
«…за период июль 1996 года – июль 1997 года установлены нарушения налогового законодательства, которые привели к занижению сумм налогов, подлежащих внесению в бюджет… общая сумма недополученных бюджетом денежных средств составляет 500 миллионов деноминированных рублей».
500 миллионов – по тем временам было эквивалентно 100 миллионам долларов. В недалеком будущем это умение минимизировать (проще говоря, утаивать) налоги Абрамович отточит до совершенства, особенно с приходом на Чукотку.
Абрамович стал губернатором в декабре 2000-го. А уже в апреле 2001-го Чукотская окружная Дума приняла закон («О развитии предпринимательской деятельности на территории ЧАО»), создающий в регионе внутреннюю оффшорную зону. По этому закону зарегистрированные на Чукотке предприятия могли освобождаться от уплаты субъектовых и местных налогов. Первым, кто воспользовался этим правом, была, разумеется, «Сибнефть».
Сразу после избрания Абрамович перерегистрировал свои компании на Чукотку. Таким образом, он одновременно сумел и рыбку съесть, и на шарабане покататься. С одной стороны, бюджет округа мгновенно возрос. С другой – сэкономленные миллиарды с лихвой окупали все его благотворительные затраты.
Отныне «Сибнефть» стала платить самые низкие в нефтяном бизнесе налоги, – в три раза, к примеру, меньше, чем «ЛУКойл» и в четыре, чем «Роснефть», вызывая у остальных нефтяных королей зависть, смешанную с восхищением.
При базовой ставке налога на прибыль в 24 %, структуры Абрамовича умудрялись отдавать государству лишь от 7 до 12 %. По действующему тогда налоговому законодательству, больше половины ставки составляли региональные и местные отчисления, которые позволялось снижать до нуля. (Для сравнения – даже циничный «ЮКОС» платил тогда 22 %, а «ЛУКойл» и вовсе все 24 %.)
Проведенная Счетной палатой серия проверок документально установила, что «Сибнефть» и аффилированные с ней структуры ежегодно, начиная с 2001 года, не доплачивали в казну по 10–14 миллиардов рублей. Сергей Степашин, отличающийся давней любовью к чукотскому губернатору, не раз возмущался по этому поводу, заявляя, что тот «часть давал Чукотке, другую клал в карман», но в ответ Роман Аркадьевич лишь с деланным безразличием поинтересовался однажды у журналистов: а кто такой, этот Степашин?
Механизм ухода от налогов, который активно применяла «Сибнефть», не ограничивался одним лишь использованием оффшора. Задействовались и иные «кривые» схемы. Если упрощенно, выглядели они примерно так:
Произведенное «Ноябрьскнефтегазом» – главным добывающим подразделением «Сибнефти» – «черное золото» продавалось по дешевке зарегистрированным на Чукотке компаниям. А те, в свою очередь, сбывали ее уже в 2–3 раза дороже, не платя почти никаких налогов. Это достигалось еще и использованием «инвалидных» льгот (где уж на маленькой Чукотке удалось сыскать столько калек – остается загадкой.)
Вся прибыль от этих операций поступала на счета оффшорных структур на Кипре и Виргинских островах, так что зафиксировать, кто именно получал ее, было уже невозможно; следы терялись в безвоздушном пространстве.
Хотя гадать – особо тут нечего; достаточно вернуться на несколько страниц назад и еще раз прочитать, как росло не по дням, а по часам состояние Романа Аркадьевича…
Впрочем, на подобные упреки поклонники Абрамовича отвечают обычно, что большая часть сэкономленных средств отдавалось Чукотке; и именно за счет этого региону удалось подняться с колен. Кроме того, губернатор специально прописался в Анадыре (на всякий случай – если захотите навестить – сообщаю адрес: ул. Отке, 41-6) и заставил последовать своему примеру остальных соратников, чтобы платить здесь подоходный налог. (В 2001 году из налогов, собранных с частных лиц, бюджет округа был сформирован на 80 %; один только Абрамович внес в казну 18 миллионов долларов.)
Это, вообще, один из излюбленных пропагандистских приемов команды нового губернатора – демонстрация контраста между тем, что было и тем, что стало. На любой заданный вопрос вам непременно сначала расскажут, как обстояло с этим предметом в прежние, назаровские времена (по такому же принципу при коммунистах любую статистику принято было соизмерять с уровнем 1914 года).
Экс-губернатор Александр Назаров ведет себя в этом смысле намного приличнее; уже после отставки он выпустил несколько книг о Чукотке, но ни словом не позволил задеть своего преемника. Правда, и осанн ему – он тоже, по понятным причинам, не поет, но это – вопрос уже десятый. Зато из красочно изданного Абрамовичем проспекта (мелованная бумага, цветные иллюстрации) с гордым названием «Чукотка. Итоги первого этапа» можно узнать, например, что к концу 2000 года 70 % предприятий округа следовало смело банкротить.
«Износ основных средств муниципальной энергетики превышал 80 %, задолженность по зарплате достигала шести месяцев, а суммарный долг Чукотки как субъекта Федерации был сопоставим с четырьмя его годовыми бюджетами… Чукотка находилась на грани неуправляемого распада».
Не берусь комментировать приведенные статистические данные, но что касается распада – это уж явный перебор. На что, интересно, могла распасться далекая северная территория с 50-тысячным, разбросанным по деревушкам и городкам населением? На Анадырскую республику и, к примеру, автономный остров Врангеля?
Впрочем, если говорить серьезно, Абрамовичу, конечно, досталось тяжелейшее наследство. Пятнадцать лет Чукотка прозябала в нищете.
С развалом Союза государство практически перестало вкладывать средства в северные территории. В условиях вечной мерзлоты и бескрайних снежных просторов, будь ты хоть трижды гением, без гигантских вливаний сделать что-либо с Чукоткой было просто невозможно. Легче перевести остатки жителей на Большую Землю и забыть о ней навсегда.
Главной заслугой нового губернатора стало, несомненно, масштабное привлечение капиталов. В течение пяти лет Абрамович сумел увеличить доходную часть регионального бюджета более чем в три раза; с 3 миллиардов рублей в 2001-м до 9,2 миллиардов – в 2006-м.
Кроме того, на благотворительность его фонды потратили в общей сложности 20 миллиардов рублей (в 1999–2006 годах). На эти деньги были построены и восстановлены больницы, школы, музеи, детсады, проведены соревнования, фестивали и праздники.
Осенью 1997-го – Волошина рекрутируют на госслужбу, и он становится помощником Юмашева, возглавлявшего в тот момент президентскую администрацию. Здесь-то два этих великих тихушника окончательно сошлись. А вскоре к их дуэту присоединился и Роман Абрамович.
Несомненное достоинство Волошина заключалось в том, что он напрочь был лишен эмоций и чувств, так мешающих высокой политике. Волошин полностью оправдывал свое отчество – Стальевич – иногда казалось, что состоит он не из плоти и крови, а из твердого металлического сплава; а вместо сердца у него, как и положено, – пламенный мотор.
«На работе он напоминает какую-то сложную, хорошо отлаженную, не знающую усталости машину, – умилялась этим его особенностям вечно восторженная Татьяна Дьяченко (цитирую по ее интервью родному „Огоньку“). – Я иногда просто не понимала, как он выдерживает. Вот идет подготовка послания президента к Федеральному собранию, папа ему звонит в два часа ночи, в четыре ночи, когда угодно – и он бодрым голосом отвечает. Волошин до двух ночи неотрывно работал, в четыре его папа поднимал, давал задания, а в восемь утра он уже снова на работе».
Волошин был абсолютно циничным, прагматичным до мозга костей царедворцем, причем – от собственного цинизма он еще и получал явное удовольствие; чувство юмора было у него весьма своеобразным.
Однажды, например, Волошин приказал своему внештатному помощнику Мамуту встретиться с лидером думской группы «Народовластие» Николаем Рыжковым и популярно объяснить, что если его депутаты проголосуют за импичмент Ельцину, спонсоры «Народовластия» горько о том пожалеют; их задушат, замордуют прокурорскими и налоговыми проверками.
Мамут – встретился. Рыжковцы проголосовали, как следует. Однако через несколько дней спонсоров этих все равно начали давить.
Такое вероломство до глубины души возмутило Мамута. Он потребовал от Волошина объяснений:
– Как же я буду теперь в глаза им смотреть?
Александр Стальевич хитро, по-ленински, прищурился и, затянувшись сигаретой, преспокойно изрек:
– А ты не смотри.
Если Юмашев научил Абрамовича быть полностью бесслышным – французы называют подобное явление «эминанс гри» (невидимая миру сила) – то Волошин – совершенно бесчувственным; недаром шесть лет проработал он во Всесоюзном НИИ конъюнктуры. Терзанья, сомненья, стыдливость, совестливость – все эти химерыдля человека, желающего сделать карьеру, были лишь грузом, вяжущим по рукам и ногам.
(Как любил говаривать генерал-инспектор Его Императорского Величества Яков Иванович Ростовцев, «совесть дается человеку для личного пользования, а в общих делах совесть заменяют указания начальства».)
Неудивительно, что как только старинный приятель его Березовский вошел в оппозицию к власти, Волошин мгновенно разорвал с ним всяческие отношения, просто забыл – как отрезал…
Александр Стальевич проработает главой президентской администрации вплоть до конца первого путинского срока. Сегодня профессиональный конъюнктурщик по-прежнему в строю, – он возглавляет совет директоров РАО «ЕЭС». И связей с Абрамовичем тоже не прерывает…
$$$
Сравнительно недавно в Москве проходила конференция, посвященная итогам приватизации, организовывала ее Счетная палата. Главный вывод конференции был таков: за 10 лет приватизации российский бюджет получил 9,7 миллиардов долларов.Состояние Абрамовича – за тот же самый период – оказалось неизмеримо выше; в одиночку он заработалвдвое больше, чем вся страна, вместе взятая.
Конечно, считать деньги в чужих карманах – не есть хорошо, только, кто сказал, что деньги эти чужие?
Проведем небольшой экскурс в закрома Романа Аркадьевича. В «золотом» списке журнала «Форбс» – самом авторитетном мировом экономическом издании – Абрамович впервые появился лишь в 2001-м. На тот момент его состояние составило 1,4 миллиарда долларов.
Дальше – оно начало расти просто в геометрической прогрессии.
По итогам 2002 года – 5,5 миллиардов.
2003 год – 10,6 миллиардов.
2004 год – 13, 3 миллиарда.
2005 год – 18,2 миллиарда.
И, наконец, год 2006-й – 19,2 миллиарда.
Ни одному другому российскому олигарху не удавалось с такой головокружительной быстротой сколачивать подобные состояния; даже в благословенные 1990-е ничего похожего не было и близко.
В чем же секрет успешности Абрамовича? Бытует мнение, что он – прирожденный бизнесмен, блестящий стратег и великолепный тактик, но я лично здорово в том сомневаюсь.
Практически все золотоносные активы достались Абрамовичу не путем здоровой, честной конкуренции, а стараниями дружественных чиновников. Плюс – несомненное везение. Кто мог представить, сколь высоко взлетят мировые цены на нефть.
При этом – любые попытки служителей Фемиды подобраться к неблаговидным его делам незамедлительно отсекались. И продолжают отсекаться до сих пор.
Я имел возможность убедиться в том на собственном примере, отправив еще летом 2006-го депутатский запрос в МВД об афере с «Югранефтью». К запросу был приложен увесистый том документов, наглядно подтверждающих – цитирую сам себя – «заведомо искусственное банкротство крупнейшего нефтедобывающего предприятия страны… с целью незаконного присвоения его собственности».
Дальше началось что-то невообразимое. Материалы, как теннисный мячик, перебрасывались из одного кабинета в другой, из МВД – в Генпрокуратуру, из Генпрокуратуры – назад в МВД, из МВД – в УВД Ханты-Мансийского округа, из УВД ХМАО – в прокуратуру Москвы, из прокуратуры Москвы – в столичное ГУВД.
Лишь в феврале 2007-го – по прошествии полугода – следственное управление ГУВД Москвы решилось, наконец, разорвать этот замкнутый круг. В возбуждении дела было отказано «за отсутствием признаков преступления», хотя еще совсем недавно МВД полностью со мной соглашалось и подтверждало, что криминал – налицо.
Столь же бесславно завершилась и история с обвинением руководства «Сибнефти» в ложном реэкспорте нефти и необоснованном получении налоговых льгот. В мае 2001-го Генпрокуратура возбудила два уголовных дела по статье «мошенничество». Но уже в мае оба они были прекращены «за отсутствием состава».
А громкая эпопея с налоговыми недоимками? Весной 2004-го Федеральная налоговая служба уличила «Сибнефть» в неуплате податей примерно на миллиард долларов. Однако в результате долгих переговоров, Абрамович заплатил бюджету одну треть от требуемой суммы, и ФНС все претензии чудесным образом отозвала.
Почему?
Вопрос, полагаю, бессмысленный.
В вип-ложе Абрамовича на стадионе «Челси» всегда полным-полно вип же персон из России, прибывших насладиться игрой легендарной команды по приглашению ее владельца – министры, политики, депутаты. Те же лица неизменно можно встретить и на новогодних празднествах в Куршевеле – излюбленном месте отдыха нашей элиты – рядом с Романом Аркадьевичем.
Власть предержащие регулярно сопровождают Романа Аркадьевича в развлекательных вояжах и прогулках на яхтах. Знаю, например, уморительный случай, когда один из действующих федеральных министров, увязавшись за ним в знаменитую австрийскую клинику Lanserhof, где миллиардер ежегодно проходит курс оздоровительных процедур, вынужден был поселиться в одном номере с вассалом Абрамовича Ефимом Малкиным (сенатором от Чукотки); свободных помещений в клинике просто не оказалось.
Ну, и конечно, нельзя не упомянуть о членах семьи первого президента, которые по-прежнему считаются лучшими его друзьями, партнерами и покровителями.
Татьяна Дьяченко, Валентин Юмашев и Борис Ельцин-младший частенько посещают перечисленные выше мероприятия, ездят вместе с Абрамовичем отдыхать и развлекаться. С недавних пор к этому святому семейству присоединился и другой молодой миллиардер Олег Дерипаска. С тех пор, как в феврале 2001-го алюминиевый король женился на юмашевской дочери Полине, а сам кремлевский «летописец», в свою очередь, сочетался законным браком с Татьяной Дьяченко, в России появилась истинно морганистическая династия с состоянием, исчисляемым десятками миллиардов долларов. (Только от продажи в 2003-м Дерипаске половины алюминиевого гиганта «Русал» и 37,5 % холдинга «Руспромавто», включавшего в себя два десятка предприятий автопрома, в том числе знаменитый «ГАЗ», Абрамович выручит не менее $ 4 миллиардов.)
Полагаю, в этом заключается еще одна причина неприкосновенности Абрамовича; любой накат на него – это удар по наследникам Первого Президента. Для нынешнего Кремля, с его традициями преемственности, такое – абсолютно недопустимо.
Время олигархов отнюдь не закончилось, как считают некоторые, с боем кремлевских курантов 31 декабря 1999-го. В России просто изменились правила игры. Не лезь в политику, отдавай деньги на богоугодные нужды (спорт, культура, наука), демонстрируй верноподданнические чувства, не пытайся бодаться с государственными монополиями – и никакие беды тебе не грозят. Если, конечно, твой бизнес не захочет прибрать к рукам кто-то более могущественный и сильный, тот же Абрамович, например.
Так произошло, в частности, с владельцем «Автобанка», «Ингосстраха» и Орско-Халиловского металлургического комбината Андреем Андреевым – человеком, прямо скажем, тоже не шибко кристальным. Как утверждал сам Андреев, осенью 2001-го все активы эти были у него отобраны «угрозами физической расправы, а также путем подделки документов». В числе новых совладельцев андреевского бизнеса оказались структуры Романа Аркадьевича.
(Впоследствии, правда, стороны нашли компромисс и Андреев, получив неплохую компенсацию, от претензий своих отказался. Однако к тому времени Абрамович успел из истории этой выйти, продав проблемные активы Олегу Дерипаске.)
Как видите, ничего нового Роман Аркадьевич в российский бизнес не привнес, используемые им приемы почти в точности копируют методы олигархов первой волны. За единственным, пожалуй, исключением: Абрамович оказался первым, кому удалось превратить отвратительную крысу в уютного, милого хомячка.
Не последнюю роль сыграло в том его пришествие на Чукотку.
$$$
«Хочется найти самые лучшие, теплые слова, чтобы выразить благодарность Роману Аркадьевичу Абрамовичуза то, что он дал всем нам счастливую жизнь.В эти дни хочется вспомнить нашу жизнь в прошлом. Тяжело вспомнить. Проходили годы, много прошло лет. Наши отцы со смертельным страхом встречали каждую зиму. Зима действительно была страшна. Семь месяцев завывала пурга, выли голодные собаки, плакали, умирали с голоду люди. В холодных зимних ярангах никогда не было слышно смеха.
С Большой Земли к нам приезжали и приплывали на кораблях японские, американские купцы. Они нас называли вымирающими дикарями. Горсть пороху отнимала добытую трудом и горем пушнину. Спаивая забитым голодом, холодом охотников, купцы за бутылку «шальной воды» отнимали у нас все, обрекая на голодную смерть наши семьи. Наша жизнь для них была дешевле жизни собаки…
Но вдруг над северной тайгой взошло необыкновенное солнце. Оно в тысячу раз горячее настоящего солнца – это пришел новый губернатор.Полярная ночь нашей голодной жизни рассеялась в прах.
Новая властьпостроила нам сто восемнадцать национальных школ. Новая властькаждый год принимает наших братьев, товарищей учиться в школах больших городов.
Нам теперь не страшен холод. Каждый – в теплом жилище, где светло, весело. А на обеденных столах появилась разная пища – овощи, молоко, чай, сахар, хлеб. Теперь у нас навеки отпал животный страх голода. Каждый знает, что в любое время зимы, в случае надобности Роман Аркадьевичпришлет нам большой пароход, ломающий льды, и привезет все, что нужно…»
То, что вы сейчас прочитали – не плод фантазии автора, а подлинный исторический документ: открытое письмо жителей Чукотки к 20-летию Октябрьской революции, опубликованное тогда же, осенью 1937-го, в газетах.
Я лишь позволил себе внести незначительные коррективы, осовременив эту потрясающей силы эпистолу: вместо советской власти – новая власть, вместо товарища Сталина – губернатор Абрамович.
В сознании чукчей Роман Аркадьевич занимает то же место, какое занимал некогда Иосиф Виссарионович для советских людей, – вождь, учитель, лучший друг детей и физкультурников, короче – гениалиссимус.
О нем слагают гимны («Наш губернатор Абрамович – на века-а-а!»). Его образ вырезают на моржовых клыках. (Самый популярный сегодня сюжет – губернатор, приносящий чукчам подарки.)
Точно великан Лолгылин, герой чукотских народных сказок, Роман Аркадьевич спасает от неминуемой гибели жителей этого холодного, нищего уголка, за что и платят они теперь ему великой любовью и поклонением.
Недаром, когда губернаторские полномочия Абрамовича подходили к концу, местная функционерка Светлана Холецкая, не стесняясь, объявила во всеуслышанье: «Мы молимся за то, чтобы Роман Аркадьевич написал заявление на второй срок»...
Признаюсь, до начала работы над этой книгой примерно так же думал и я. Глянец лубочных рассказов и масштабный пиар делали свое дело.
Но стоило лишь присмотреться к ситуации на Чукотке повнимательней, отбросив идеологическую шелуху и вздохи экзальтированных болельщиков, как совсем иная картина встала перед моими глазами.
…Чудесное превращение олигарха в рачительного, заботливого государственника – далось Абрамовичу непросто. В принципе, ничего подобного раньше за ним не водилось.
Еще во времена, когда базовым регионом «Сибнефти» являлась Омская область, Роман Аркадьевич славился, напротив, завидным прагматизмом и полным отсутствием сентиментальности.
Чуть выше я уже упоминал, что в конце 1990-х годов «Сибнефть» перерегистрировалась из областного центра в крошечный Любинский район. Произошло это после того, как аффилированный с Абрамовичем губернатор Полежаев вдрызг разругался с мэром Омска Валерием Рощупкиным и объявил последнему войну.
Испокон веков Омский нефтеперерабатывающий завод был крупнейшим плательщиком городского бюджета, – за его счет формировалось больше половины всей казны. Уход «Сибнефти» – фактически обрек Омск на нищету. В одну секунду исчезли деньги на содержание инфраструктуры, коммуналки, ремонты дорог; ни много, ни мало – полмиллиарда рублей.
«Это огромный удар, после которого мы просто не в состоянии подняться на ноги, – признавался мне еще в те времена мэр Рощупкин. – Мало этого: на плечи города была сброшена вся „социалка“ – детские сады, жилье… „Сибнефть“ выдала лишь разовую компенсацию. А есть ведь еще и экология: город вынужден платить за „шалости“ завода. Сегодня мы – уже на первом месте в России по количеству выбросов в атмосферу…»
Сказать бы тогда омичам, что пройдет всего пара лет и человек, безжалостно расправившийся с ними в угоду политическим амбициям, повсеместно будет прославляться, как защитник сирых и обездоленных, никто б это и за удачную шутку даже не посчитал. С тем же успехом пойманного с поличным браконьера можно было представить в образе предводителя «Гринпис».
Самое занятное, что исчезнувшие из городского бюджета миллионы до области тоже тогда не дошли. Помню, я, не поленившись, специально съездил даже в этот самый Любинский район, куда перевелась «Сибнефть», по наивности, представляя, что увижу этакий сибирский Кувейт – вереницы иномарок, небоскребы, сытые жители в белых штанах.
А как иначе, если налоги «Сибнефти» (повторяю: полмиллиарда рублей) кормили половину города с населением в 1,2 миллиона человек, то на десятитысячный район они вообще должны были пролиться непрекращающимся золотым ливнем.
Но, увы. О присутствии в Любине крупнейшего налогоплательщика свидетельствовала лишь табличка на скромном двухэтажном домишке № 85 по Октябрьской улице – юридическом офисе компании-миллиардера, более похожем на заброшенное сельпо. По всему было видно, что замок на дверях не открывали уже много месяцев.
Оказалось, что все налоги «Сибнефти» на новом месте составляют теперь уморительно смешную сумму – 30 миллионов. Куда делась разница в 470 миллионов – объяснить мне так никто и не сумел.
Вообще, тема «Абрамович и налоги» достойна отдельного повествования. С давних лет Роман Аркадьевич отличался патологическим неприятием этой утомительной процедуры.
«Сибнефть» с завидной частотой задерживала выплату налогов в бюджеты всех уровней; дошло до того, что осенью 1998-го спешно созданная правительственная комиссия во главе с Чубайсом – у государства не хватало тогда денег даже на выплаты зарплат – приняла волевое решение: «обратить взыскание на имущественный комплекс» Омского нефтезавода, задолжавшего федеральному бюджету 525,8 миллионов рублей.
Этот жесткий шаг вызвал у Абрамовича с Березовским форменную истерику. С телеэкранов руководители ОНПЗ со слезами принялись объяснять, что денег у них нет. Мы, мол, всей душой, но убытки заели. Тем не менее, Чубайс все-таки на своем настоял, и долги отобрал. Хотя плачи и стоны несчастных нефтяников на этом не прекратились.
(«Трогательно так выступают, – иронизировал в ответ на мольбы их бессердечныйЧубайс. – Рука просто тянется написать проект постановления правительства с обращением к врачам и учителям. Деньги, мол, которые выплачены в ноябре – декабре, выплачены ошибочно. Их надо вернуть назад и отдать Борису Абрамовичу Березовскому. Тяжело у человека с деньгами…»)
Почему у прибыльнейшей «Сибнефти» не хватало средств для выплаты налогов – вопрос отдельный; кстати, уже к следующему, 1999 году, ее долг перед пенсионным фондом составил порядка 350 миллионов рублей.
Отчасти на него ответил когда-то мой покойный друг Пол Хлебников. В своей хрестоматийной книге «Крестный отец Кремля» он писал:
«Березовский с компанией следовали прежней практике („приватизация прибылей“)… они обставили „Сибнефть“ посредниками-стервятниками. Главным посредником в данном случае была компания Абрамовича Runicom, зарегистрированная на Гибралтаре и расположенная в Женеве. Эта структура за неплохие деньги продавала полученную у „Сибнефти“ продукцию, но платить „Сибнефти“ за отгрузку не спешила. Из финансового отчета нефтяного гиганта следовало, что на конец 1997 года компания Runicom была должна „Сибнефти“ 30 миллионов долларов; в 1998 году задолженность возросла до 45 миллионов. Более того, в 1998 году „Сибнефть“ дала Runicom беспроцентную ссуду в 124 миллиона долларов якобы на импорт оборудования, хотя оборудование так и не поступило, и Runicom позже деньги вернул».
К аналогичным примерно выводам пришла еще прежде и Федеральная служба налоговой полиции. В результате проверки, проведенной Управлением ФСНП по Омской области в апреле 1998-го, было составлено официальное заключение:
«…за период июль 1996 года – июль 1997 года установлены нарушения налогового законодательства, которые привели к занижению сумм налогов, подлежащих внесению в бюджет… общая сумма недополученных бюджетом денежных средств составляет 500 миллионов деноминированных рублей».
500 миллионов – по тем временам было эквивалентно 100 миллионам долларов. В недалеком будущем это умение минимизировать (проще говоря, утаивать) налоги Абрамович отточит до совершенства, особенно с приходом на Чукотку.
Абрамович стал губернатором в декабре 2000-го. А уже в апреле 2001-го Чукотская окружная Дума приняла закон («О развитии предпринимательской деятельности на территории ЧАО»), создающий в регионе внутреннюю оффшорную зону. По этому закону зарегистрированные на Чукотке предприятия могли освобождаться от уплаты субъектовых и местных налогов. Первым, кто воспользовался этим правом, была, разумеется, «Сибнефть».
Сразу после избрания Абрамович перерегистрировал свои компании на Чукотку. Таким образом, он одновременно сумел и рыбку съесть, и на шарабане покататься. С одной стороны, бюджет округа мгновенно возрос. С другой – сэкономленные миллиарды с лихвой окупали все его благотворительные затраты.
Отныне «Сибнефть» стала платить самые низкие в нефтяном бизнесе налоги, – в три раза, к примеру, меньше, чем «ЛУКойл» и в четыре, чем «Роснефть», вызывая у остальных нефтяных королей зависть, смешанную с восхищением.
При базовой ставке налога на прибыль в 24 %, структуры Абрамовича умудрялись отдавать государству лишь от 7 до 12 %. По действующему тогда налоговому законодательству, больше половины ставки составляли региональные и местные отчисления, которые позволялось снижать до нуля. (Для сравнения – даже циничный «ЮКОС» платил тогда 22 %, а «ЛУКойл» и вовсе все 24 %.)
Проведенная Счетной палатой серия проверок документально установила, что «Сибнефть» и аффилированные с ней структуры ежегодно, начиная с 2001 года, не доплачивали в казну по 10–14 миллиардов рублей. Сергей Степашин, отличающийся давней любовью к чукотскому губернатору, не раз возмущался по этому поводу, заявляя, что тот «часть давал Чукотке, другую клал в карман», но в ответ Роман Аркадьевич лишь с деланным безразличием поинтересовался однажды у журналистов: а кто такой, этот Степашин?
Механизм ухода от налогов, который активно применяла «Сибнефть», не ограничивался одним лишь использованием оффшора. Задействовались и иные «кривые» схемы. Если упрощенно, выглядели они примерно так:
Произведенное «Ноябрьскнефтегазом» – главным добывающим подразделением «Сибнефти» – «черное золото» продавалось по дешевке зарегистрированным на Чукотке компаниям. А те, в свою очередь, сбывали ее уже в 2–3 раза дороже, не платя почти никаких налогов. Это достигалось еще и использованием «инвалидных» льгот (где уж на маленькой Чукотке удалось сыскать столько калек – остается загадкой.)
Вся прибыль от этих операций поступала на счета оффшорных структур на Кипре и Виргинских островах, так что зафиксировать, кто именно получал ее, было уже невозможно; следы терялись в безвоздушном пространстве.
Хотя гадать – особо тут нечего; достаточно вернуться на несколько страниц назад и еще раз прочитать, как росло не по дням, а по часам состояние Романа Аркадьевича…
Впрочем, на подобные упреки поклонники Абрамовича отвечают обычно, что большая часть сэкономленных средств отдавалось Чукотке; и именно за счет этого региону удалось подняться с колен. Кроме того, губернатор специально прописался в Анадыре (на всякий случай – если захотите навестить – сообщаю адрес: ул. Отке, 41-6) и заставил последовать своему примеру остальных соратников, чтобы платить здесь подоходный налог. (В 2001 году из налогов, собранных с частных лиц, бюджет округа был сформирован на 80 %; один только Абрамович внес в казну 18 миллионов долларов.)
Это, вообще, один из излюбленных пропагандистских приемов команды нового губернатора – демонстрация контраста между тем, что было и тем, что стало. На любой заданный вопрос вам непременно сначала расскажут, как обстояло с этим предметом в прежние, назаровские времена (по такому же принципу при коммунистах любую статистику принято было соизмерять с уровнем 1914 года).
Экс-губернатор Александр Назаров ведет себя в этом смысле намного приличнее; уже после отставки он выпустил несколько книг о Чукотке, но ни словом не позволил задеть своего преемника. Правда, и осанн ему – он тоже, по понятным причинам, не поет, но это – вопрос уже десятый. Зато из красочно изданного Абрамовичем проспекта (мелованная бумага, цветные иллюстрации) с гордым названием «Чукотка. Итоги первого этапа» можно узнать, например, что к концу 2000 года 70 % предприятий округа следовало смело банкротить.
«Износ основных средств муниципальной энергетики превышал 80 %, задолженность по зарплате достигала шести месяцев, а суммарный долг Чукотки как субъекта Федерации был сопоставим с четырьмя его годовыми бюджетами… Чукотка находилась на грани неуправляемого распада».
Не берусь комментировать приведенные статистические данные, но что касается распада – это уж явный перебор. На что, интересно, могла распасться далекая северная территория с 50-тысячным, разбросанным по деревушкам и городкам населением? На Анадырскую республику и, к примеру, автономный остров Врангеля?
Впрочем, если говорить серьезно, Абрамовичу, конечно, досталось тяжелейшее наследство. Пятнадцать лет Чукотка прозябала в нищете.
С развалом Союза государство практически перестало вкладывать средства в северные территории. В условиях вечной мерзлоты и бескрайних снежных просторов, будь ты хоть трижды гением, без гигантских вливаний сделать что-либо с Чукоткой было просто невозможно. Легче перевести остатки жителей на Большую Землю и забыть о ней навсегда.
Главной заслугой нового губернатора стало, несомненно, масштабное привлечение капиталов. В течение пяти лет Абрамович сумел увеличить доходную часть регионального бюджета более чем в три раза; с 3 миллиардов рублей в 2001-м до 9,2 миллиардов – в 2006-м.
Кроме того, на благотворительность его фонды потратили в общей сложности 20 миллиардов рублей (в 1999–2006 годах). На эти деньги были построены и восстановлены больницы, школы, музеи, детсады, проведены соревнования, фестивали и праздники.