Страница:
Переход Шевченко был одним из десятков нашумевших трансферов игроков, тренеров и функционеров, совершенных «Челси» во времена Абрамовича. И далеко не все они были такими мирными.
Самый большой скандал возник в Англии вокруг перехода из «Арсенала» в «Челси» защитника Эшли Коула. У игрока был с прежним клубом действующий контракт – и, по правилам, деятели «Челси» не имели права встречаться с футболистом без официального разрешения «канониров». Тем не менее такая встреча с участием Моуринью и агента Пини Захави в одном из лондонских отелей произошла. Лондонские папарацци, однако, не дремали, и фото этого рандеву наряду со свидетельствами очевидцев попали в прессу. Как бы ни выкручивались Коул и Моуринью, каждому из участников встречи, равно как и «Челси», были выписаны беспрецедентные штрафы, а клуб предупредили, что в случае повторения последствия будут еще жестче. Впрочем, прошло чуть больше года, и Коул в «Челси» все-таки оказался – в обмен на французского защитника Вильяма Галласа.
Много шума было и вокруг перехода из «Манчестер Юнайтед» исполнительного директора Кеньона (полгода он даже не имел права официально выйти на новую работу).
«Тоттенхэм» возмущался и грозил санкциями из-за попытки «Челси» втихаря договориться с их спортивным директором Франком Арнесеном о переходе в стан «синих».
«Порту» выражал негодование по поводу тайных переговоров «Челси» с Жозе Моуринью, когда тот еще возглавлял португальский клуб и вел его к победе в Лиге чемпионов.
Тот же Раньери, признавая свои грубые ошибки по ходу полуфинала Лиги чемпионов с «Монако», объяснил их полученной информацией о секретной встрече руководства «Челси» с агентом Моуринью. «Я позволил себе попасть под влияние злости по поводу этой встречи, рассматривал победу над „Монако“ как ответный удар, и эмоции оказали негативное влияние на мои решения», – заявил в своей книге итальянский тренер.
Абрамович во всех этих переговорах, естественно, лично не участвовал, но крайне сомнительно, чтобы они могли проходить без его санкции.
Врагов у Абрамовича и «Челси» хватает: к примеру, в Германии особенно злобствует генеральный менеджер мюнхенской «Баварии» Ули Хеннесс, неоднократно заявлявший, что неограниченные ресурсы российского миллиардера взорвали трансферный рынок, поставили все клубы в неравные условия, да и вообще ведут мировой футбол к гибели. Правда, нужно сделать скидку на то, что самые жесткие из этих заявлений были сделаны после перехода из «Баварии» в «Челси» (что самое смешное – бесплатно, в качестве свободного агента) лидера немцев Михаэля Баллака.
Обратим внимание: сколько бы ни возникало скандалов, угроз, штрафов – все нужные «Челси» люди рано или поздно оказывались в клубе. За исключением, пожалуй, бразильца Роналдинью. Бывший вице-президент «Барселоны» Сандро Россель в своей книге рассказал:
«Два года назад Абрамович приехал в Париж, где сборная Франции принимала в товарищеском матче бразильскую команду. Он зашел в раздевалку к бразильцам, держа в руках майку с надписью „Челси“, номером „10“ и фамилией Роналдинью, и попросил футболиста сфотографироваться с ним и футболкой. Роналдинью отказался. В то же самое время находившийся на стадионе исполнительный директор „Челси“ Питер Кеньон предлагал нам за бразильца 50 миллионов фунтов стерлингов!»
Роналдинью по-прежнему выступает в «Барселоне», а «Челси» из четырех попыток так ни разу и не выиграл Лигу чемпионов. В сезоне-2006/07 потерял он и титул чемпиона Англии – после двух лет доминирования «Челси» победу вновь отпраздновал «Манчестер Юнайтед». Команда же Романа Аркадьевича на сей раз «ограничилась» Кубком Англии и Кубком Лиги. Вроде бы не так уж мало – но если то же самое произойдет в следующем сезоне, Моуринью наверняка будет уволен. Тренеру вряд ли забудут публичное недовольство по поводу отказа Абрамовича покупать ему новых звезд, которое Моуринью позволил себе зимой 2007-го. Около месяца владелец даже не заходил в раздевалку «Челси», но впоследствии наступило перемирие. Надолго ли?
Так что Абрамовичу есть к чему стремиться. Ты можешь вложить в свой клуб более миллиарда долларов (а за эту отметку расходы олигарха уже явно перевалили) – но это еще не гарантирует победы. Оттого и сам миллиардер, и весь мир так любят футбол, что в нем нет и не может быть знака равенства между деньгами и успехом. У Абрамовича, завоевавшего за четыре сезона пять трофеев, с этим еще гораздо благополучнее, чем у многих других. Например, у бывшего президента «Реала» Флорентино Переса, который собрал в своей команде Зидана, Бекхэма, Фигу, Роналдо и кучу других звезд, но за три года не выиграл даже самого завалящего приза. Или у владельца миланского «Интера» Массимо Моратти, много лет безрезультатно «палившего» сотни миллионов. Или у компании «Мэдисон Сквер Гарден», владеющей нью-йоркским хоккейным клубом «Нью-Йорк Рейнджерс», который при несметном богатстве семь лет (!) не мог даже попасть в плей-офф – то есть в число 16 сильнейших команд североамериканской НХЛ.
Абрамович поступил умнее их всех – сделал ставку не на хаотичный набор великих игроков, а на сильный, компетентный и жесткий менеджмент. «Команда важнее игрока», – этот принцип, зафиксированный на первой странице дневника Моуринью, может отнести к себе и российский миллиардер.
Правда, есть у этого принципа и негативный эффект: заорганизованный «Челси» Моуринью играет гораздо менее ярко и красиво, чем та же «Барселона», где индивидуальность ценится выше организации. Абрамович, которому важно не только выигрывать, но и наслаждаться зрелищем (вспомните, с чего для него начался футбол), этому явно не рад.
А потому, если «Челси» будет показывать такую же игру и дальше, португальский тренер не доработает до конца своего контракта. И тогда будет очень любопытно почитать, что он, человек эксцентричный, скажет об Абрамовиче в своей книге.
Зимой 2007 года в московской гостинице «Националь» мне довелось взять интервью у первого человека в мировом футболе – президента ФИФА Йозефа Блаттера. И, конечно, невозможно было не спросить, как относится он к тому, что в футбол пришли огромные деньги, поляризовавшие возможности клубов, и в первую очередь миллиарды Абрамовича.
«А разве было бы лучше, если бы денег в футболе не было? – парировал Блаттер. – Так что заявлений о нежелательности прихода в него серьезных капиталов делать не буду. Другое дело, что надо признать: они приводят к дестабилизации базовых основ клубного футбола. Речь не только об Абрамовиче. Сейчас вообще покупка футбольных клубов вошла в большую моду. 50 лет назад покупали лошадей, чтобы участвовать в скачках, или команду „Формулы-1“, и в одночасье становились знаменитыми. Теперь же ничто не сравнится с приобретением футбольных клубов – особенно в Англии. И это опасно, потому что в один прекрасный день мода пройдет, и жены владельцев клубов скажут мужьям: все, надо завязывать с футболом и переводить капиталы во что-то более модное. Сегодня ты, став хозяином большого клуба, два раза в неделю занимаешь место в своей VIP-ложе и оказываешься под прицелом телекамер со всего мира. Твое эго тут же становится достоянием всей планеты. Регулировать это очень тяжело: ФИФА не может вмешиваться в экономические принципы, главный из которых – соответствие спроса и предложения. Если футбол требует таких денег, что мы можем с этим сделать?»
К словам Блаттера можно добавить то, что Абрамович стал для английского футбола только первой ласточкой. Оценив его успех, на Британские острова потянулся иностранный капитал. «Манчестер Юнайтед» и «Ливерпуль» купили американцы, «Манчестер Сити» – толстосум из Тайланда, «Портсмут» – сын российско-африканско-израильского магната Аркадия Гайдамака Александр. Ведущие клубы с помощью этих вливаний нашли возможность взвинтить зарплаты своим лидерам, чтобы их не переманил Абрамович. Конкуренция вышла на новый виток, и разговоры о всесилии владельца «Челси», его способности купить абсолютно любого нужного ему игрока оказались сильно преувеличенными. Итоги сезона-2006/07 в Англии это лишний раз подтвердили.
«Челси» и футбол, в том числе российский, Абрамович в ближайшие годы не бросит – это очевидно. Относиться к роли олигарха в нем можно как угодно, но в нефальшивости этой «болезни» миллиардера сомневаться не приходится. А когда весь стадион скандирует твое имя, как в дни, когда «Челси» становился чемпионом, когда болельщики, завидев тебя на подступах к стадиону, подхватывают на руки и добрый километр несут до входа на арену (было и такое), – как этот клуб и это дело можно бросить!
И, наверное, хорошо, что он не выиграл все и сразу, – тогда, возможно, быстро бы к футболу и охладел. Теперь этого еще долго не произойдет.
В мае 2008 года финал Лиги чемпионов впервые в истории примет Москва. И нет сомнений в том, как выглядит нынешняя мечта Абрамовича: чтобы его клуб вышел в этот день на поле «Лужников», и после финального свистка, зафиксировавшего триумф «аристократов», загремела над московским стадионом известная теперь всей Британии «Калинка».
Глава 12
Самый большой скандал возник в Англии вокруг перехода из «Арсенала» в «Челси» защитника Эшли Коула. У игрока был с прежним клубом действующий контракт – и, по правилам, деятели «Челси» не имели права встречаться с футболистом без официального разрешения «канониров». Тем не менее такая встреча с участием Моуринью и агента Пини Захави в одном из лондонских отелей произошла. Лондонские папарацци, однако, не дремали, и фото этого рандеву наряду со свидетельствами очевидцев попали в прессу. Как бы ни выкручивались Коул и Моуринью, каждому из участников встречи, равно как и «Челси», были выписаны беспрецедентные штрафы, а клуб предупредили, что в случае повторения последствия будут еще жестче. Впрочем, прошло чуть больше года, и Коул в «Челси» все-таки оказался – в обмен на французского защитника Вильяма Галласа.
Много шума было и вокруг перехода из «Манчестер Юнайтед» исполнительного директора Кеньона (полгода он даже не имел права официально выйти на новую работу).
«Тоттенхэм» возмущался и грозил санкциями из-за попытки «Челси» втихаря договориться с их спортивным директором Франком Арнесеном о переходе в стан «синих».
«Порту» выражал негодование по поводу тайных переговоров «Челси» с Жозе Моуринью, когда тот еще возглавлял португальский клуб и вел его к победе в Лиге чемпионов.
Тот же Раньери, признавая свои грубые ошибки по ходу полуфинала Лиги чемпионов с «Монако», объяснил их полученной информацией о секретной встрече руководства «Челси» с агентом Моуринью. «Я позволил себе попасть под влияние злости по поводу этой встречи, рассматривал победу над „Монако“ как ответный удар, и эмоции оказали негативное влияние на мои решения», – заявил в своей книге итальянский тренер.
Абрамович во всех этих переговорах, естественно, лично не участвовал, но крайне сомнительно, чтобы они могли проходить без его санкции.
Врагов у Абрамовича и «Челси» хватает: к примеру, в Германии особенно злобствует генеральный менеджер мюнхенской «Баварии» Ули Хеннесс, неоднократно заявлявший, что неограниченные ресурсы российского миллиардера взорвали трансферный рынок, поставили все клубы в неравные условия, да и вообще ведут мировой футбол к гибели. Правда, нужно сделать скидку на то, что самые жесткие из этих заявлений были сделаны после перехода из «Баварии» в «Челси» (что самое смешное – бесплатно, в качестве свободного агента) лидера немцев Михаэля Баллака.
Обратим внимание: сколько бы ни возникало скандалов, угроз, штрафов – все нужные «Челси» люди рано или поздно оказывались в клубе. За исключением, пожалуй, бразильца Роналдинью. Бывший вице-президент «Барселоны» Сандро Россель в своей книге рассказал:
«Два года назад Абрамович приехал в Париж, где сборная Франции принимала в товарищеском матче бразильскую команду. Он зашел в раздевалку к бразильцам, держа в руках майку с надписью „Челси“, номером „10“ и фамилией Роналдинью, и попросил футболиста сфотографироваться с ним и футболкой. Роналдинью отказался. В то же самое время находившийся на стадионе исполнительный директор „Челси“ Питер Кеньон предлагал нам за бразильца 50 миллионов фунтов стерлингов!»
Роналдинью по-прежнему выступает в «Барселоне», а «Челси» из четырех попыток так ни разу и не выиграл Лигу чемпионов. В сезоне-2006/07 потерял он и титул чемпиона Англии – после двух лет доминирования «Челси» победу вновь отпраздновал «Манчестер Юнайтед». Команда же Романа Аркадьевича на сей раз «ограничилась» Кубком Англии и Кубком Лиги. Вроде бы не так уж мало – но если то же самое произойдет в следующем сезоне, Моуринью наверняка будет уволен. Тренеру вряд ли забудут публичное недовольство по поводу отказа Абрамовича покупать ему новых звезд, которое Моуринью позволил себе зимой 2007-го. Около месяца владелец даже не заходил в раздевалку «Челси», но впоследствии наступило перемирие. Надолго ли?
Так что Абрамовичу есть к чему стремиться. Ты можешь вложить в свой клуб более миллиарда долларов (а за эту отметку расходы олигарха уже явно перевалили) – но это еще не гарантирует победы. Оттого и сам миллиардер, и весь мир так любят футбол, что в нем нет и не может быть знака равенства между деньгами и успехом. У Абрамовича, завоевавшего за четыре сезона пять трофеев, с этим еще гораздо благополучнее, чем у многих других. Например, у бывшего президента «Реала» Флорентино Переса, который собрал в своей команде Зидана, Бекхэма, Фигу, Роналдо и кучу других звезд, но за три года не выиграл даже самого завалящего приза. Или у владельца миланского «Интера» Массимо Моратти, много лет безрезультатно «палившего» сотни миллионов. Или у компании «Мэдисон Сквер Гарден», владеющей нью-йоркским хоккейным клубом «Нью-Йорк Рейнджерс», который при несметном богатстве семь лет (!) не мог даже попасть в плей-офф – то есть в число 16 сильнейших команд североамериканской НХЛ.
Абрамович поступил умнее их всех – сделал ставку не на хаотичный набор великих игроков, а на сильный, компетентный и жесткий менеджмент. «Команда важнее игрока», – этот принцип, зафиксированный на первой странице дневника Моуринью, может отнести к себе и российский миллиардер.
Правда, есть у этого принципа и негативный эффект: заорганизованный «Челси» Моуринью играет гораздо менее ярко и красиво, чем та же «Барселона», где индивидуальность ценится выше организации. Абрамович, которому важно не только выигрывать, но и наслаждаться зрелищем (вспомните, с чего для него начался футбол), этому явно не рад.
А потому, если «Челси» будет показывать такую же игру и дальше, португальский тренер не доработает до конца своего контракта. И тогда будет очень любопытно почитать, что он, человек эксцентричный, скажет об Абрамовиче в своей книге.
Зимой 2007 года в московской гостинице «Националь» мне довелось взять интервью у первого человека в мировом футболе – президента ФИФА Йозефа Блаттера. И, конечно, невозможно было не спросить, как относится он к тому, что в футбол пришли огромные деньги, поляризовавшие возможности клубов, и в первую очередь миллиарды Абрамовича.
«А разве было бы лучше, если бы денег в футболе не было? – парировал Блаттер. – Так что заявлений о нежелательности прихода в него серьезных капиталов делать не буду. Другое дело, что надо признать: они приводят к дестабилизации базовых основ клубного футбола. Речь не только об Абрамовиче. Сейчас вообще покупка футбольных клубов вошла в большую моду. 50 лет назад покупали лошадей, чтобы участвовать в скачках, или команду „Формулы-1“, и в одночасье становились знаменитыми. Теперь же ничто не сравнится с приобретением футбольных клубов – особенно в Англии. И это опасно, потому что в один прекрасный день мода пройдет, и жены владельцев клубов скажут мужьям: все, надо завязывать с футболом и переводить капиталы во что-то более модное. Сегодня ты, став хозяином большого клуба, два раза в неделю занимаешь место в своей VIP-ложе и оказываешься под прицелом телекамер со всего мира. Твое эго тут же становится достоянием всей планеты. Регулировать это очень тяжело: ФИФА не может вмешиваться в экономические принципы, главный из которых – соответствие спроса и предложения. Если футбол требует таких денег, что мы можем с этим сделать?»
К словам Блаттера можно добавить то, что Абрамович стал для английского футбола только первой ласточкой. Оценив его успех, на Британские острова потянулся иностранный капитал. «Манчестер Юнайтед» и «Ливерпуль» купили американцы, «Манчестер Сити» – толстосум из Тайланда, «Портсмут» – сын российско-африканско-израильского магната Аркадия Гайдамака Александр. Ведущие клубы с помощью этих вливаний нашли возможность взвинтить зарплаты своим лидерам, чтобы их не переманил Абрамович. Конкуренция вышла на новый виток, и разговоры о всесилии владельца «Челси», его способности купить абсолютно любого нужного ему игрока оказались сильно преувеличенными. Итоги сезона-2006/07 в Англии это лишний раз подтвердили.
«Челси» и футбол, в том числе российский, Абрамович в ближайшие годы не бросит – это очевидно. Относиться к роли олигарха в нем можно как угодно, но в нефальшивости этой «болезни» миллиардера сомневаться не приходится. А когда весь стадион скандирует твое имя, как в дни, когда «Челси» становился чемпионом, когда болельщики, завидев тебя на подступах к стадиону, подхватывают на руки и добрый километр несут до входа на арену (было и такое), – как этот клуб и это дело можно бросить!
И, наверное, хорошо, что он не выиграл все и сразу, – тогда, возможно, быстро бы к футболу и охладел. Теперь этого еще долго не произойдет.
В мае 2008 года финал Лиги чемпионов впервые в истории примет Москва. И нет сомнений в том, как выглядит нынешняя мечта Абрамовича: чтобы его клуб вышел в этот день на поле «Лужников», и после финального свистка, зафиксировавшего триумф «аристократов», загремела над московским стадионом известная теперь всей Британии «Калинка».
Глава 12
Паниковский гуся не бросит
А что же другой наш герой, неугомонный Борис Абрамович? Мы расстались с ним в тот самый момент, когда подобно князю Курбскому бежал он от государева гнева; правда, не в Польшу, а во Францию, откуда впоследствии перебрался в Великобританию.
Березовские покидали родину столь стремительно, что не успели даже толком собраться; жена Елена особенно переживала по поводу забытых в доме приемов фамильных драгоценностей. Она так горевала, что золото решено было доставить ей тайными тропами; на роль курьера не без сомнений согласилась Валерия Любимова, рекламный директор «Коммерсанта» и лауреат премии «Медиаменеджер России – 2004».
В октябре 2005-го Любимова будет задержана на таможне с картонной коробкой – хорошо еще, не из-под «Ксерокса». При обыске у нее нашли 65 ювелирных изделий общим весом свыше 3 килограмм, в том числе наперсный крест XIX века. Все это она пыталась вывезти в Киев, откуда посылку должны были переправить в Лондон.
Когда журналисты обратились за комментариями к Березовскому, он по обыкновению ответил, что не имеет к этой контрабанде никакого отношения; впрочем, на сей раз Борис Абрамович, может, вовсе и не лукавил.
Его третий брак давно уже превратился в чистую формальность, еще задолго до эмиграции.
О фривольных подвигах Березовского по Москве ходили настоящие легенды; тем более – он и сам не особо это скрывал. Больше всего Борису Абрамовичу нравились молоденькие нимфетки; чтоб был возраст, как говорил он одному своему знакомому, выстраивая планы на какой-то очередной вечер. (Этот диалог есть на прилагаемых к книге компакт-дисках.)
Тяга Березовского к малолеткам носила какой-то странный, патологический, что ли, характер. Рядом с ними он словно сбрасывал с плеч груз прожитых лет, сам становясь молодым и задорным – почти как злой волшебник из детской сказки о потерянном времени.
Зачастую Березовский пользовался услугами скандально известного модельного агентства «Мадмуазель», чей директор Александр Бородулин специально подыскивал ему товар посвежей; был на подхвате и другой популярный в богеме сводник Петр Листерман.
Именно Бородулин и свел Березовского с его последней страстью – юной красавицей Марианной.
Случилось это в 1998-м; ровно через два года после его третьей женитьбы. Приехавшей завоевывать столицу Марианне было тогда шестнадцать. Березовскому она годилась, если не во внучки, то уж в дочки наверняка; все-таки – 36 лет разницы.
Об их романе газеты рассказывали охотно и много. Провинциальная нимфетка и пожилой олигарх; ну просто классическая интерпретация столь обожаемой им «Лолиты» (недаром своим любимым писателем именовал он всегда Набокова).
Правда, дальше пары фривольных историй и описания совместных выходов в свет дело не пошло; журналистам не удалось даже узнать фамилии загадочной куртизанки.
Пришло время восполнить этот досадный пробел…
Марианна Сергеевна Коновалова родилась в ноябре 1982 года в Кемерово, где благополучно и окончила восемь классов, после чего, как Ломоносов, уехала в Москву; пусть и не за рыбным обозом, но все равно учиться.
Чему уж она там училась – сказать сложно; практически на вокзале прелестную брюнетку подобрал упомянутый выше Александр Бородулин. Очень скоро барышня очутилась в штате «Мадмуазели», которое располагалось – только не смейтесь! – в помещении Детского театра марионеток…
Встреча с Березовским круто изменила ее жизнь. В считанные месяцы марионеткаМарианна получила, наконец, все, о чем лишь могла мечтать девушка из рабочей семьи, насмотревшаяся картин про роскошную жизнь. Заботливый ухажер снял ей квартиру в Арбатских переулках, купил машину и даже приставил охрану – неотъемлемый атрибут модельного бытия.
Трудно сказать, чем уж так пленила она престарелого ловеласа; в жизни Березовского женщин было порядком больше, чем волос у меня на голове. Вряд ли одной только красотой – хотя и этот фактор тоже не последний. Рискну предположить, что его возбуждала своеобразная неприступность модели, которая готова была отдаваться исключительно телом, но никак не душой.
Марианна относилась уже к новой популяции стерв, выросших на обломках колбасной революции. Она была напрочь лишена комплексов, а понятие «морально» ассоциировалось у нее лишь с разновидностью плотских забав. Кроме того, она была не по годам расчетлива.
Юная модель очень быстро нащупала в своем новом поклоннике слабые струнки; а, нащупав, стала виртуозно на них играть. Она то приближала кавалера, то удаляла, могла позволить себе в открытую начать потешаться над ним и глумиться. Подобным образом с Борисом Абрамовичем не обходились со времен далекой пубертатной молодости. Это одновременно и злило, и заводило его.
Один из знакомых Березовского, попросивший сохранить свое инкогнито, воспроизвел мне крайне показательную сцену, невольным свидетелем которой он однажды стал.
«Марианна просто хамила ему в лицо. Говорит: ты пообещал подарить „Мерседес“; так вот мне таких жалких подачек не надо – подумаешь, сто тысяч долларов – давай, гони чего-нибудь посущественней.
Я прямо обалдел. «Слушай, – спрашиваю, – тебе сколько лет?» – «Восемнадцать» – «Для восемнадцати лет вполне сойдет и какой-нибудь „Ситроен“ или „Форд-Фокус“. И она так спокойно мне отвечает: „Если б я жила с тобой, тогда, конечно, подошел бы и „Ситроен“, потому что ты нормальный, здоровый мужик. А это – старый отвратительный еврей, которого все ненавидят. Ко мне ж после него никто не подойдет, поэтому надо отжать все по максимуму“».
«Больше всего меня поразило, – подытоживает расказчик, – что Боря стоически все это выслушивал. „Не обращай внимание, – сказал он, когда Марианна ушла. – Через год я ее обязательно сломаю; влюбится в меня, как кошка“».
Борис Абрамович не мог допустить, чтобы какая-то девчонка взяла над ним верх; во всем и всегда он должен был оставаться победителем.
Особенно Березовского бесило, что, живя за его счет, «мадмуазель» напропалую крутила амуры с другими мужчинами. С одним из них – неким Феликсом Газиевым – у нее, вообще, возник настоящий любовный роман.
Не в пример лысоватому и престарелому олигарху Газиев был молод и хорош собой: 23 года, рост 180 сантиметров, плотного телосложения, волосы темно-русые, лицо овальное, брови дугообразные, глаза голубые.
Я воспроизвожу его внешность столь детально, поскольку она четко была зафиксирована в сводке происшествий ГУВД Москвы.
В апреле 1999 года Феликс Газиев был зарезан ножом при невыясненных обстоятельствах; убийц, разумеется, не нашли. Так трагично разрушился этот любовный треугольник.
Смерть возлюбленного Марианна переживала поначалу тяжело. Она ходила к нему на могилу, носила цветы. Но потом круговорот бурной богемной жизни засосал ее и окончательно унес прочь.
Теперь это была уже не угловатая провинциалка, а лощеная, уверенная в себе львица. Она регулярно выходила с Березовским в свет. Даже когда он летал в Лондон на судебный процесс против «Форбса», в поезд-ке сопровождала его не законная супруга, а Марианна.
Борис Абрамович не зря числился членом-корреспондентом РАН; под его влиянием девушка тоже потянулась к знаниям. В 2000 году она поступила в среднюю сменную школу № 80 Санкт-Петербурга на отделение экстерната, где – цитирую выданную по окончании характеристику – «Показала серьезное и добросовестное отношение к учебе… много времени уделяла самостоятельным занятиям по предметам». После чего была зачислена на платное отделение факультета психологии Российского государственного университета; обучение – 50 тыс. 700 руб. за семестр – оплачивал, разумеется, Березовский.
Впрочем, если говорить серьезно, я сильно сомневаюсь, что Марианна вообще переступала порог этих учебных заведений; школы – уж наверняка. По крайней мере, когда я отправил туда своего помощника, директриса перепугалась жутко и наотрез отказалась разговаривать на эту тему. Последний факт кажется совсем не удивительным, если учесть, что всей организацией учебного процесса занимался по просьбе Березовского весьма авторитетныйв Питере человек с красноречивой кличкой Костя-Могила (в миру – Константин Карольевич Яковлев), сведенный с ним некогда всезнающим Бадри Патаркацишвили.
Разумеется, Елена Горбунова – третья и законная супруга – прекрасно была осведомлена и о тяге мужа к юным моделям, и о молодой сопернице из агентства «Мадмуазель». Ходили слухи, что она даже намеревалась подать на развод, отсудив у Березовского половину его состояния, но потом якобы успокоилась.
Верится в такое с трудом. Всегда, еще с ранней молодости, Горбунова отличалась завидным прагматизмом; в этом они с мужем были очень похожи. В предыдущих главах я уже подробно рассказывал, как зарождались их отношения: любви – в классическом ее понимании – не наблюдалось здесь ни на йоту. Скорее, это была обычная коммерческая сделка; акт купли-продажи, где каждая из сторон получала очевидную для себя выгоду. Березовский – красавицу-жену, отлично дополняющую его образ светского льва; Горбунова – пропуск в красивую, обеспеченную жизнь.
Бессменный руководитель ЧОП «Атолл» Сергей Соколов рассказывал как-то, что, когда в 1998 году Березовский едва не отправился к праотцам – он разбился на снегоходе и сломал позвоночник – две его жены – Галина и Елена чуть не подрались прямо у постели умирающего:
«Борис лежал недвижим, а Бешарова с Горбуновой сидели по разные стороны кровати и уже делили будущее наследство».
Как видно, оба супруга друг друга стоили. Их отношения с самого начала были далеки от домостроевских. В этой семье властвовала абсолютная свобода нравов; каждый жил своей собственной жизнью и даже отдыхать ездил преимущественно отдельно. Но при этом, для внешнего мира демонстрировался нехитрый спектакль под названием «Совет да любовь».
С их отъездом из России ситуация мало изменилась. Супруги хоть и живут сообща – в поместье в местечке Вентуорт в 45 минутах езды от Лондона («великолепная латифундия», по свидетельству бывавшего там певца оппозиции Александра Проханова) – их общение напоминает отношения брата с сестрой.
Елена – почти в открытую – имеет собственного любовника; тренера по фитнесу. Борис Абрамович постоянно общается с юными грациями, которых поставляют ему несколько надежных людей из России и Прибалтики.
Эмиграция не остудила его пыл. Барышни прилетают в Англию целыми группами; кого-то он отсеивает сразу, кто-то остается здесь на пару дней. (Если очень повезет, то и дольше.)
Из надежных источников известно, что гонорар за поездку каждой наложницы составляет обычно 10–15 тысяч долларов. Все накладные расходы – билеты, виза – принимающая сторона тоже целиком берет на себя.
Покойный ныне Александр Литвиненко очень обижался, кстати, на подобную расточительность. Незадолго до гибели в телефонном разговоре с агентом английской разведки Вячеславом Жарко – к этой истории мы еще обратимся – он жаловался на то, что для Березовского «две проститутки дороже, чем годовая моя зарплата».
Надо отдать должное Березовскому – на женщин он никогда не скупился. Борис Абрамович до сих пор содержит всех своих бывших супруг и детей. Долгое время помогал он и юной красавице Марианне.
Вопреки его ожиданиям, «мадмуазель» отказалась следовать за ним в эмиграцию и предпочла остаться в России. Тем не менее Березовский продолжал оплачивать ей квартиру, охрану, машину и прочие изыски. Время от времени Марианна звонила далекому другу и слезным голосом просила дать еще немножко денег – я, мол, собираюсь на показы в Милан, негоже ехать с пустым кошельком.
Олигарх даже поражался подобной расточительности студентки:
«Я ведь совсем недавно перевел тебе на карточку 80 тысяч; когда ж ты успела их растратить…»
Заботливому спонсору было и невдомек, что, пока он борется, не щадя живота своего, с кровожадным кремлевским режимом, Марианна обманывает его в самых лучших чувствах.
Еще несколькими годами раньше она познакомилась с живущим в Москве иностранным бизнесменом – неким Фаресом Кильци, гражданином ФРГ сирийского происхождения. После недолгого романа молодые поселились под одной крышей – той самой, которую оплачивал безотказный эмигрант-рогоносец.
Когда Березовский узнал о таком вероломстве, ярости его не было предела. Он даже позвонил своему адвокату Анатолию Блинову – человеку со сложной судьбой и мутными связями – и приказал разыскать сирийца и переломать ему ноги; чтоб неповадно было.
Заграничному Дон Жуану могло сильно не поздоровиться. Но на его счастье произошла непредвиденная утечка, и сотрудники правоохранительных органов успели предупредить Кильци о неприятных последствиях; тот, видимо, не сдержавшись, рассказал об этом Марианне. В итоге информация бумерангом вернулась к Березовскому, и планы отмщения он вынужден был оставить. Однако с этого момента, все свои контакты с ветреной моделью Борис Абрамович прекратил и деньги давать перестал.
Очень скоро Марианна осознала свою ошибку; через год она даже умолила Березовского о встрече, назначили которую на земле обетованной, в Израиле. Отставленная куртизанка жалобно плакала, клялась, что всегда любила только его одного. Эти слезы бальзамом ложились на сердце Бориса Абрамовича; наконец-то он добился своего – сломал, подмял под себя гордую девицу. С этого момента он резко потерял к ней интерес; тем более что Марианна уже заметно повзрослела и лишилась своей нимфеточной привлекательности.
Максимум, на что его хватило – оплатить Марианне учебу в США. Да пошутить на прощанье, что когда он вернется в Россию, то обязательно на ней женится и даже возьмет ее фамилию.
А что? Борис Абрамович Коновалов – звучит вполне благозвучно…
Измена несостоявшейся супруги олигарха – это, увы, исход для него вполне типичный. Большинство тех, кто еще недавно окружал Березовского и клялся ему в вечной любви и дружбе, отныне от него отвернулись. Из десятков… да что десятков – сотен прихлебателей и соратников, рядом остались сегодня буквально единицы.
Об их разводе с Романом Абрамовичем, Валентином Юмашевым и Татьяной Дьяченко вы уже знаете. Откололись от Березовского и все остальные царедворцы, вознесению которых он когда-то поспособствовал. И Владимир Рушайло, и Михаил Лесин, и все остальные обитатели властных кабинетов в одночасье вычеркнули этот светлый образ из своей памяти; даже произносить его фамилию вслух стало теперь моветоном.
Тяжелее всего Борису Абрамовичу далась разлука с Александром Волошиным, с которым связывали его долгие годы совместного бизнеса.
Сегодня иначе, как «политическим наперсточником» бывшего друга Березовский не называет.
«Ничего кроме интриг, по ссорам, по разводкам… – публично сетует он. – Волошин, я считаю, во многом благодаря личным амбициям просто разгромил Совет Федерации».
На этом фоне громогласные эскапады Бориса Абрамовича, что он-де по-прежнему держит руку на пульсе и имеет в высших органах российской власти несметные полчища своих людей – этакую пятую антипутинскую колонну – выглядят довольно забавно; серьезные люди о подобных вещах стараются, вообще, не упоминать.
Единственным человеком в России, почтение к которому Березовский все эти годы не переставал подчеркивать, оставался Борис Ельцин.
Он неоднократно называл его главным либералом и демократом, отправлял трогательные эпистолы, схожие по стилю и настрою с известным письмом Ваньки Жукова – милый дедушка, Константин Макарыч, забери меня, пожалуйста, отсюда. Однако первый президент до послед-него своего дня не проронил в ответ ни слова.
Это молчание вселяло в Бориса Абрамовича удивительную самоуверенность. Он почему-то считал, что Ельцин чуть ли не ставит тайком свечки за его здравие.
«Конечно, Ельцин поддерживает нас, – без тени сомнения уверял Березовский в интервью Андрею Караулову, – я в этом нисколько не сомневаюсь… Мне кажется, что Борис Николаевич сейчас совершает одну самую главную ошибку, тяжелую… Борис Николаевич не имеет права устраняться от тех процессов, которые происходят в России, потому что по существу, как бы красиво не говорили его адъютанты, чтобы ни печатали под его именем в газетах, Борис Николаевич не может не понимать, что все, что он делал и считал делом своей жизни, последние десять лет прошлого века, разрушается почти до основания… Он должен, обязан открыто заявить о своей позиции неприятия, как минимум, того, что делает Путин…»
Березовские покидали родину столь стремительно, что не успели даже толком собраться; жена Елена особенно переживала по поводу забытых в доме приемов фамильных драгоценностей. Она так горевала, что золото решено было доставить ей тайными тропами; на роль курьера не без сомнений согласилась Валерия Любимова, рекламный директор «Коммерсанта» и лауреат премии «Медиаменеджер России – 2004».
В октябре 2005-го Любимова будет задержана на таможне с картонной коробкой – хорошо еще, не из-под «Ксерокса». При обыске у нее нашли 65 ювелирных изделий общим весом свыше 3 килограмм, в том числе наперсный крест XIX века. Все это она пыталась вывезти в Киев, откуда посылку должны были переправить в Лондон.
Когда журналисты обратились за комментариями к Березовскому, он по обыкновению ответил, что не имеет к этой контрабанде никакого отношения; впрочем, на сей раз Борис Абрамович, может, вовсе и не лукавил.
Его третий брак давно уже превратился в чистую формальность, еще задолго до эмиграции.
О фривольных подвигах Березовского по Москве ходили настоящие легенды; тем более – он и сам не особо это скрывал. Больше всего Борису Абрамовичу нравились молоденькие нимфетки; чтоб был возраст, как говорил он одному своему знакомому, выстраивая планы на какой-то очередной вечер. (Этот диалог есть на прилагаемых к книге компакт-дисках.)
Тяга Березовского к малолеткам носила какой-то странный, патологический, что ли, характер. Рядом с ними он словно сбрасывал с плеч груз прожитых лет, сам становясь молодым и задорным – почти как злой волшебник из детской сказки о потерянном времени.
Зачастую Березовский пользовался услугами скандально известного модельного агентства «Мадмуазель», чей директор Александр Бородулин специально подыскивал ему товар посвежей; был на подхвате и другой популярный в богеме сводник Петр Листерман.
Именно Бородулин и свел Березовского с его последней страстью – юной красавицей Марианной.
Случилось это в 1998-м; ровно через два года после его третьей женитьбы. Приехавшей завоевывать столицу Марианне было тогда шестнадцать. Березовскому она годилась, если не во внучки, то уж в дочки наверняка; все-таки – 36 лет разницы.
Об их романе газеты рассказывали охотно и много. Провинциальная нимфетка и пожилой олигарх; ну просто классическая интерпретация столь обожаемой им «Лолиты» (недаром своим любимым писателем именовал он всегда Набокова).
Правда, дальше пары фривольных историй и описания совместных выходов в свет дело не пошло; журналистам не удалось даже узнать фамилии загадочной куртизанки.
Пришло время восполнить этот досадный пробел…
Марианна Сергеевна Коновалова родилась в ноябре 1982 года в Кемерово, где благополучно и окончила восемь классов, после чего, как Ломоносов, уехала в Москву; пусть и не за рыбным обозом, но все равно учиться.
Чему уж она там училась – сказать сложно; практически на вокзале прелестную брюнетку подобрал упомянутый выше Александр Бородулин. Очень скоро барышня очутилась в штате «Мадмуазели», которое располагалось – только не смейтесь! – в помещении Детского театра марионеток…
Встреча с Березовским круто изменила ее жизнь. В считанные месяцы марионеткаМарианна получила, наконец, все, о чем лишь могла мечтать девушка из рабочей семьи, насмотревшаяся картин про роскошную жизнь. Заботливый ухажер снял ей квартиру в Арбатских переулках, купил машину и даже приставил охрану – неотъемлемый атрибут модельного бытия.
Трудно сказать, чем уж так пленила она престарелого ловеласа; в жизни Березовского женщин было порядком больше, чем волос у меня на голове. Вряд ли одной только красотой – хотя и этот фактор тоже не последний. Рискну предположить, что его возбуждала своеобразная неприступность модели, которая готова была отдаваться исключительно телом, но никак не душой.
Марианна относилась уже к новой популяции стерв, выросших на обломках колбасной революции. Она была напрочь лишена комплексов, а понятие «морально» ассоциировалось у нее лишь с разновидностью плотских забав. Кроме того, она была не по годам расчетлива.
Юная модель очень быстро нащупала в своем новом поклоннике слабые струнки; а, нащупав, стала виртуозно на них играть. Она то приближала кавалера, то удаляла, могла позволить себе в открытую начать потешаться над ним и глумиться. Подобным образом с Борисом Абрамовичем не обходились со времен далекой пубертатной молодости. Это одновременно и злило, и заводило его.
Один из знакомых Березовского, попросивший сохранить свое инкогнито, воспроизвел мне крайне показательную сцену, невольным свидетелем которой он однажды стал.
«Марианна просто хамила ему в лицо. Говорит: ты пообещал подарить „Мерседес“; так вот мне таких жалких подачек не надо – подумаешь, сто тысяч долларов – давай, гони чего-нибудь посущественней.
Я прямо обалдел. «Слушай, – спрашиваю, – тебе сколько лет?» – «Восемнадцать» – «Для восемнадцати лет вполне сойдет и какой-нибудь „Ситроен“ или „Форд-Фокус“. И она так спокойно мне отвечает: „Если б я жила с тобой, тогда, конечно, подошел бы и „Ситроен“, потому что ты нормальный, здоровый мужик. А это – старый отвратительный еврей, которого все ненавидят. Ко мне ж после него никто не подойдет, поэтому надо отжать все по максимуму“».
«Больше всего меня поразило, – подытоживает расказчик, – что Боря стоически все это выслушивал. „Не обращай внимание, – сказал он, когда Марианна ушла. – Через год я ее обязательно сломаю; влюбится в меня, как кошка“».
Борис Абрамович не мог допустить, чтобы какая-то девчонка взяла над ним верх; во всем и всегда он должен был оставаться победителем.
Особенно Березовского бесило, что, живя за его счет, «мадмуазель» напропалую крутила амуры с другими мужчинами. С одним из них – неким Феликсом Газиевым – у нее, вообще, возник настоящий любовный роман.
Не в пример лысоватому и престарелому олигарху Газиев был молод и хорош собой: 23 года, рост 180 сантиметров, плотного телосложения, волосы темно-русые, лицо овальное, брови дугообразные, глаза голубые.
Я воспроизвожу его внешность столь детально, поскольку она четко была зафиксирована в сводке происшествий ГУВД Москвы.
В апреле 1999 года Феликс Газиев был зарезан ножом при невыясненных обстоятельствах; убийц, разумеется, не нашли. Так трагично разрушился этот любовный треугольник.
Смерть возлюбленного Марианна переживала поначалу тяжело. Она ходила к нему на могилу, носила цветы. Но потом круговорот бурной богемной жизни засосал ее и окончательно унес прочь.
Теперь это была уже не угловатая провинциалка, а лощеная, уверенная в себе львица. Она регулярно выходила с Березовским в свет. Даже когда он летал в Лондон на судебный процесс против «Форбса», в поезд-ке сопровождала его не законная супруга, а Марианна.
Борис Абрамович не зря числился членом-корреспондентом РАН; под его влиянием девушка тоже потянулась к знаниям. В 2000 году она поступила в среднюю сменную школу № 80 Санкт-Петербурга на отделение экстерната, где – цитирую выданную по окончании характеристику – «Показала серьезное и добросовестное отношение к учебе… много времени уделяла самостоятельным занятиям по предметам». После чего была зачислена на платное отделение факультета психологии Российского государственного университета; обучение – 50 тыс. 700 руб. за семестр – оплачивал, разумеется, Березовский.
Впрочем, если говорить серьезно, я сильно сомневаюсь, что Марианна вообще переступала порог этих учебных заведений; школы – уж наверняка. По крайней мере, когда я отправил туда своего помощника, директриса перепугалась жутко и наотрез отказалась разговаривать на эту тему. Последний факт кажется совсем не удивительным, если учесть, что всей организацией учебного процесса занимался по просьбе Березовского весьма авторитетныйв Питере человек с красноречивой кличкой Костя-Могила (в миру – Константин Карольевич Яковлев), сведенный с ним некогда всезнающим Бадри Патаркацишвили.
Разумеется, Елена Горбунова – третья и законная супруга – прекрасно была осведомлена и о тяге мужа к юным моделям, и о молодой сопернице из агентства «Мадмуазель». Ходили слухи, что она даже намеревалась подать на развод, отсудив у Березовского половину его состояния, но потом якобы успокоилась.
Верится в такое с трудом. Всегда, еще с ранней молодости, Горбунова отличалась завидным прагматизмом; в этом они с мужем были очень похожи. В предыдущих главах я уже подробно рассказывал, как зарождались их отношения: любви – в классическом ее понимании – не наблюдалось здесь ни на йоту. Скорее, это была обычная коммерческая сделка; акт купли-продажи, где каждая из сторон получала очевидную для себя выгоду. Березовский – красавицу-жену, отлично дополняющую его образ светского льва; Горбунова – пропуск в красивую, обеспеченную жизнь.
Бессменный руководитель ЧОП «Атолл» Сергей Соколов рассказывал как-то, что, когда в 1998 году Березовский едва не отправился к праотцам – он разбился на снегоходе и сломал позвоночник – две его жены – Галина и Елена чуть не подрались прямо у постели умирающего:
«Борис лежал недвижим, а Бешарова с Горбуновой сидели по разные стороны кровати и уже делили будущее наследство».
Как видно, оба супруга друг друга стоили. Их отношения с самого начала были далеки от домостроевских. В этой семье властвовала абсолютная свобода нравов; каждый жил своей собственной жизнью и даже отдыхать ездил преимущественно отдельно. Но при этом, для внешнего мира демонстрировался нехитрый спектакль под названием «Совет да любовь».
С их отъездом из России ситуация мало изменилась. Супруги хоть и живут сообща – в поместье в местечке Вентуорт в 45 минутах езды от Лондона («великолепная латифундия», по свидетельству бывавшего там певца оппозиции Александра Проханова) – их общение напоминает отношения брата с сестрой.
Елена – почти в открытую – имеет собственного любовника; тренера по фитнесу. Борис Абрамович постоянно общается с юными грациями, которых поставляют ему несколько надежных людей из России и Прибалтики.
Эмиграция не остудила его пыл. Барышни прилетают в Англию целыми группами; кого-то он отсеивает сразу, кто-то остается здесь на пару дней. (Если очень повезет, то и дольше.)
Из надежных источников известно, что гонорар за поездку каждой наложницы составляет обычно 10–15 тысяч долларов. Все накладные расходы – билеты, виза – принимающая сторона тоже целиком берет на себя.
Покойный ныне Александр Литвиненко очень обижался, кстати, на подобную расточительность. Незадолго до гибели в телефонном разговоре с агентом английской разведки Вячеславом Жарко – к этой истории мы еще обратимся – он жаловался на то, что для Березовского «две проститутки дороже, чем годовая моя зарплата».
Надо отдать должное Березовскому – на женщин он никогда не скупился. Борис Абрамович до сих пор содержит всех своих бывших супруг и детей. Долгое время помогал он и юной красавице Марианне.
Вопреки его ожиданиям, «мадмуазель» отказалась следовать за ним в эмиграцию и предпочла остаться в России. Тем не менее Березовский продолжал оплачивать ей квартиру, охрану, машину и прочие изыски. Время от времени Марианна звонила далекому другу и слезным голосом просила дать еще немножко денег – я, мол, собираюсь на показы в Милан, негоже ехать с пустым кошельком.
Олигарх даже поражался подобной расточительности студентки:
«Я ведь совсем недавно перевел тебе на карточку 80 тысяч; когда ж ты успела их растратить…»
Заботливому спонсору было и невдомек, что, пока он борется, не щадя живота своего, с кровожадным кремлевским режимом, Марианна обманывает его в самых лучших чувствах.
Еще несколькими годами раньше она познакомилась с живущим в Москве иностранным бизнесменом – неким Фаресом Кильци, гражданином ФРГ сирийского происхождения. После недолгого романа молодые поселились под одной крышей – той самой, которую оплачивал безотказный эмигрант-рогоносец.
Когда Березовский узнал о таком вероломстве, ярости его не было предела. Он даже позвонил своему адвокату Анатолию Блинову – человеку со сложной судьбой и мутными связями – и приказал разыскать сирийца и переломать ему ноги; чтоб неповадно было.
Заграничному Дон Жуану могло сильно не поздоровиться. Но на его счастье произошла непредвиденная утечка, и сотрудники правоохранительных органов успели предупредить Кильци о неприятных последствиях; тот, видимо, не сдержавшись, рассказал об этом Марианне. В итоге информация бумерангом вернулась к Березовскому, и планы отмщения он вынужден был оставить. Однако с этого момента, все свои контакты с ветреной моделью Борис Абрамович прекратил и деньги давать перестал.
Очень скоро Марианна осознала свою ошибку; через год она даже умолила Березовского о встрече, назначили которую на земле обетованной, в Израиле. Отставленная куртизанка жалобно плакала, клялась, что всегда любила только его одного. Эти слезы бальзамом ложились на сердце Бориса Абрамовича; наконец-то он добился своего – сломал, подмял под себя гордую девицу. С этого момента он резко потерял к ней интерес; тем более что Марианна уже заметно повзрослела и лишилась своей нимфеточной привлекательности.
Максимум, на что его хватило – оплатить Марианне учебу в США. Да пошутить на прощанье, что когда он вернется в Россию, то обязательно на ней женится и даже возьмет ее фамилию.
А что? Борис Абрамович Коновалов – звучит вполне благозвучно…
Измена несостоявшейся супруги олигарха – это, увы, исход для него вполне типичный. Большинство тех, кто еще недавно окружал Березовского и клялся ему в вечной любви и дружбе, отныне от него отвернулись. Из десятков… да что десятков – сотен прихлебателей и соратников, рядом остались сегодня буквально единицы.
Об их разводе с Романом Абрамовичем, Валентином Юмашевым и Татьяной Дьяченко вы уже знаете. Откололись от Березовского и все остальные царедворцы, вознесению которых он когда-то поспособствовал. И Владимир Рушайло, и Михаил Лесин, и все остальные обитатели властных кабинетов в одночасье вычеркнули этот светлый образ из своей памяти; даже произносить его фамилию вслух стало теперь моветоном.
Тяжелее всего Борису Абрамовичу далась разлука с Александром Волошиным, с которым связывали его долгие годы совместного бизнеса.
Сегодня иначе, как «политическим наперсточником» бывшего друга Березовский не называет.
«Ничего кроме интриг, по ссорам, по разводкам… – публично сетует он. – Волошин, я считаю, во многом благодаря личным амбициям просто разгромил Совет Федерации».
На этом фоне громогласные эскапады Бориса Абрамовича, что он-де по-прежнему держит руку на пульсе и имеет в высших органах российской власти несметные полчища своих людей – этакую пятую антипутинскую колонну – выглядят довольно забавно; серьезные люди о подобных вещах стараются, вообще, не упоминать.
Единственным человеком в России, почтение к которому Березовский все эти годы не переставал подчеркивать, оставался Борис Ельцин.
Он неоднократно называл его главным либералом и демократом, отправлял трогательные эпистолы, схожие по стилю и настрою с известным письмом Ваньки Жукова – милый дедушка, Константин Макарыч, забери меня, пожалуйста, отсюда. Однако первый президент до послед-него своего дня не проронил в ответ ни слова.
Это молчание вселяло в Бориса Абрамовича удивительную самоуверенность. Он почему-то считал, что Ельцин чуть ли не ставит тайком свечки за его здравие.
«Конечно, Ельцин поддерживает нас, – без тени сомнения уверял Березовский в интервью Андрею Караулову, – я в этом нисколько не сомневаюсь… Мне кажется, что Борис Николаевич сейчас совершает одну самую главную ошибку, тяжелую… Борис Николаевич не имеет права устраняться от тех процессов, которые происходят в России, потому что по существу, как бы красиво не говорили его адъютанты, чтобы ни печатали под его именем в газетах, Борис Николаевич не может не понимать, что все, что он делал и считал делом своей жизни, последние десять лет прошлого века, разрушается почти до основания… Он должен, обязан открыто заявить о своей позиции неприятия, как минимум, того, что делает Путин…»